Рисковая вдова

5

Капли дождя сверкали на поднятом воротнике плаща адвоката, стоявшего в телефонной будке на набережной. Шляпа его промокла. Время от времени он бросал беспокойный взгляд на часы и все-таки вздрогнул от неожиданности, когда телефон, наконец, зазвонил. Нетерпеливо сняв трубку, Мейсон услышал голос Дрейка.

– Все в порядке, Перри. Дункан начал процесс. Сейчас у него на руках ордер на предъявление имущества, подлежащего разделу, и он вместе с судебным исполнителем направляется на корабль.

– Спасибо, Пол. Пусть твои оперативники по-прежнему не спускают с него глаз. Но только пусть на корабль за ним не поднимаются.

– Хорошо. Да, вот еще что. Фрэнк Оксман направляется на набережную.

– Как давно он вышел?

– С полчаса назад.

– В таком случае, Оксман поднимется на судно раньше Дункана.

– Похоже на то. Но и это еще не все. Сильвия Оксман куда-то запропастилась, и мы никак не можем напасть на ее след. По счастью, один из моих парней был приставлен к ее дому. Вот он-то и заметил, что из дома вышла горничная с одной из шуб Сильвии. Он просто так, на всякий случай, пошел за девушкой. Когда он позвонил мне, я велел ему оставить в покое горничную и отправиться вслед за Сильвией, как только он выйдет на нее.

– Куда интересно она направляется, Пол? Сегодня чертовски сыро и холодно, так что меховое пальто может означать, что она собирается на корабль, как ты считаешь?

– Я и сам так думаю, Перри. Дело, однако, вот в чем: только что мне стало известно, что тот мой парень, который идет за горничной, лично знаком с Грэйбом и Дунканом. Как ты думаешь, это имеет какое-нибудь значение?

– Возможно. Они знают, что он детектив?

– Вряд ли. Он раньше был их третьим компаньоном, но они его выкинули. Он потерял на этом все, что имел, несколько тысяч долларов, и вынужден был искать работу. Таким образом он пришел ко мне, и я нанял его. Перри, он говорит, что Дункан опаснее Грэйба, и что оба они – негодяи, каких немного.

– Пожалуй, лучше пусть он не подымается на корабль, чтобы не было лишних осложнений.

– Хорошо. Сейчас пошлю на пристань другого человека на смену Бэлграйду. Его зовут Стейплз, ты его, наверное, помнишь. Конечно, я не знаю стопроцентно, на судно ли направится Сильвия, но, во всяком случае, Стейплз будет там.

– Отлично, – сказал Мейсон. – Что еще?

– Пока все, Перри. Но послушай, мне не нравится, какой оборот принимает это дело. Ты играешь с огнем. Если Грэйбу взбредет в голову, что это ты подучил Дункана таким образом взяться за дело, то там будет очень горячо. А команда на «Роге изобилия» – крепкие ребята. К тому же ты будешь за пределами зоны, охраняемой полицией.

– Не беспокойся, Пол. Все пройдет нормально.

– Что ж, ладно. Учти, что Сильвия может оказаться на «Роге изобилия», и что Стейплз будет там, можешь на него рассчитывать. У него с собой пистолет, и он умеет им пользоваться.

– Я тоже умею, – рассмеялся Мейсон. – Но до этого дело не дойдет.

Мейсон подъехал на своем автомобиле к пирсу, где стояли катера, заглушил мотор и подошел к билетеру. Купив билет, Мейсон спустился по скользким мосткам, за ним шли еще двое пассажиров. Когда заняли все места, билетер крикнул:

– Катер отправляется. Остальных прошу подождать следующего рейса. Всего несколько минут.

Вода казалась черной, как нефть. Ветер разносил холодные пронизывающие брызги, и к тому времени, когда катер коснулся борта судна, Мейсон был мокрым с ног до головы и дрожал от колода. Впрочем, остальные пассажиры, прибывшие в казино, выглядели не лучше, и вид у них был не такой оживленный, как в прошлый вечер.

Пройдя вдоль борта к бару, Мейсон уселся на высокий табурет и заказал коктейль. Приятное тепло напитка постепенно помогло Мейсону согреться и прийти в себя после путешествия. Приведя в порядок пальто и шляпу, адвокат поднялся с табурета и прошел в игровой зал, в котором было человек восемьдесят, всецело поглощенных игрой. Мейсон пересек зал и направился в коридор, который вел к кабинету Грэйба. У двери на этот раз не было сторожа в униформе, и поэтому Мейсон незамеченным направился прямо в приемную. Мейсон толкнул ручку и вошел. В первую минуту ему показалось, что в приемной никого нет, но потом он заметил в углу женщину, одетую в синий костюм, красиво оттенявшийся ярко-оранжевой блузкой. Лицо ее было скрыто за развернутым журналом, которым она, казалось, была увлечена настолько, что не заметила появления Мейсона.

Мейсон подошел к двери, ведущей в кабинет Грэйба, и постучал. Никто не ответил. Женщина оторвала глаза от журнала и сказала:

– По-видимому, там никого нет. Я стучала семь раз, но безрезультатно.

Мейсон заметил полоску света, пробивавшуюся из-под двери.

– Дверь не заперта, – заметил он. – А я считал, что она всегда на запоре.

Женщина ничего не ответила. Адвокат пересек приемную, уселся в кресле всего лишь в нескольких футах от того, в котором сидела девушка, и бросил взгляд на ее профиль. Только теперь он узнал ее. Это была та женщина, которую он встретил во время прошлого посещения казино – Сильвия Оксман, чье появление сорвало их с Дрейком планы. Несколько секунд адвокат сидел молча, изучая носки своих туфель, потом повернулся к ней и спросил:

– Извините, пожалуйста, у вас назначена встреча с мистером Грэйбом?

– Нет. Просто я хочу с ним поговорить.

– А у меня с ним назначена встреча и как раз на этот час. Дело у меня очень важное и безотлагательное. Наш разговор отнимет не больше двадцати минут. Я надеюсь, вы не будете в претензии, если я пройду прямо в кабинет и подожду мистера Грэйба там? Поверьте, дело очень важное, иначе я непременно предоставил бы вам возможность первой поговорить с ним.

– Пожалуйста, пожалуйста, – живо ответила женщина, – я с удовольствием подожду еще немного. – И она снова загородилась журналом.

Мейсон поднялся и, решительно подойдя к двери, толкнул ее.

Сэмуэль Грэйб полусидел в кресле, навалившись на письменный стол. Одно плечо было прижато к столу, а голова вывернута каким-то неестественным образом. В левом виске зияла кровавая рана. Свет затемненной абажуром лампы тускло отражался в его остекленевших зрачках. Бриллианты на правой руке переливались всеми цветами радуги, другая рука была скрыта под столом.

Круто повернувшись, Мейсон выскочил в приемную как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сильвия Оксман выходила в коридор.

– Миссис Оксман! – произнес он резким тоном.

Она остановилась при звуке его голоса, задержалась на пороге, потом медленно повернулась к нему. В глазах ее поселилась тревога.

– Подойдите, пожалуйста, сюда, – попросил Мейсон.

– Кто вы такой? – спросила она. – Чего вы хотите? И почему осмеливаетесь таким образом разговаривать со мной?

Тремя прыжками Мейсон очутился рядом с ней и схватил ее за левую руку чуть повыше локтя.

– Взгляните сами, – произнес он.

Молодая женщина хотела вырваться и попыталась освободить руку, но Мейсон подтолкнул ее к открытой двери кабинета. Она негодующе дернула плечом и хотела что-то сказать, но тут увидела скорчившуюся фигуру за столом. Миссис Оксман открыла было рот, чтобы закричать, но Мейсон зажал ей ладонью рот.

– Поосторожнее, миссис Оксман, – предупредил он. Подождав, пока она немного пришла в себя, он опустил руку и спросил: – Сколько времени вы находились в приемной до моего прихода?

– Минуту или две, – сказала молодая женщина тихим, едва слышным голосом. Вид у нее был испуганный и потрясенный, и она, словно завороженная, не в силах была отвести взгляда от стола.

– Вы можете вы доказать?

– Что вы имеете в виду?

– Кто-то видел, как вы сюда входили?

– Не знаю... не думаю... Кто... вы такой? Я уже видела вас. И вам известно мое имя.

– Меня зовут Перри Мейсон. Я адвокат. Послушайте, прекратите эти глупости. Или вы сами сделали это, или...

Он внезапно оборвал свою речь, потому что взгляд его упал на несколько продолговатых бумажек, лежащих поверх пресс-папье. Наклонившись, он быстро взял их в руки.

Сильвия Оксман задохнулась от волнения:

– Мои расписки! Я ведь приехала, чтобы их оплатить.

– Вы приехали, чтобы заплатить Грэйбу?

– Да.

– В таком случае, – мрачно сказал он, – позвольте мне взглянуть на деньги. – И он протянул руку к ее сумочке.

Она отскочила, глядя на него испуганными, расширенными от ужаса, глазами.

– У вас с собой нет денег, – констатировал Мейсон.

Она ничего не ответила, только задышала отрывисто и часто.

– Это вы его убили?

– Нет... конечно нет... Я даже не знала, что он здесь...

– Вам известно, кто это сделал?

Она покачала головой.

– Послушайте, я попробую помочь вам, – сказал Мейсон. – Выходите через эту дверь и постарайтесь, чтобы вас никто не заметил. Присоединитесь к играющим за каким-нибудь столом. Подождите меня. Я хочу поговорить с вами, и советую рассказать мне всю правду. Запомните, миссис Оксман, никакой лжи.

– Почему вы все это делаете для меня? – спросила она после некоторого колебания.

– И в самом деле – почему? – мрачно усмехнулся Мейсон. – Просто из-за дурацкой преданности интересам клиента. Я всегда стараюсь защитить их... даже если он стараются провести меня.

Внезапно она стала совершенно спокойной, самообладание вернулось к ней.

– Благодарю, – сказала она холодно, – но ведь я не ваша клиентка.

– Если и не клиентка, то очень близки к тому, чтобы стать ею. К тому же, пусть меня черти изжарят на сковороде, если я смогу поверить в то, что вы – убийца. Но вам придется кое-что объяснить мне, как впрочем и многим другим, чтобы остальные тоже поверили в вашу невиновность. А пока уходите.

– Мои расписки, – сказала она. – Если мой муж...

– Забудьте об этом, – прервал ее Мейсон, – доверьтесь мне. Я ведь вам доверяю.

Она с минуту внимательно смотрела на него, потом подошла к двери и выскользнула в приемную. Мгновение спустя звук зуммера, раздавшийся в кабинете, подсказал Мейсону, что она вышла в коридор.

Мейсон вытащил из кармана бумажник, отсчитал семьдесят пять стодолларовых купюр, носком ботинка выдвинул нижний ящик стола, бросил туда деньги и таким же образом задвинул его. Потом зажал расписки между большим и указательным пальцами, щелкнул зажигалкой и поднес пламя к бумагам. Через минуту от расписок остался только пепел. Внезапно раздавшийся в тишине кабинета звук зуммера заставил Мейсона поторопиться: кто-то шел по коридору, направляясь в кабинет. Судя по тому, что за первым сигналом последовал второй, человек шел не один. Мейсон поспешно растер пепел от расписок между пальцами, а оставшиеся целыми крошечные уголки, за которые он держал листы, сунул в рот. Потом он одним прыжком очутился в приемной и захлопнул за собой дверь в кабинет, так что щелкнул пружинный замок. Обтерев испачканные ладони о брюки, адвокат уселся в кресло и развернул первый попавшийся журнал. Он успел распечатать пачку жевательной резинки, когда открылась дверь и на пороге появился Дункан в сопровождении высокого мужчины с водянистыми голубыми глазами, одетого в твидовый костюм. На обоих мужчинах были влажные от тумана плащи. Увидев Мейсона, Дункан остановился, как вкопанный.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

Мейсон небрежным жестом отправил резинку в рот, свернул обертку в шарик, бросил его в пепельницу и только потом ответил:

– Я дожидаюсь Сэма Грэйба, потому что мне нужно поговорить с ним. Но раз вы здесь, я готов побеседовать с вами обоими.

– Где Сэм?

– Не знаю. Я постучал, но никто не отозвался. Я решил подождать здесь. Только журналы почему-то у вас столетней давности.

– Сэм у себя, – раздраженно сказал Дункан. – Должен быть у себя. Когда в зале идет игра, один из нас всегда бывает на месте.

Мейсон пожал плечами, брови его слегка поднялись.

– В самом деле, – сказал он. – Сюда есть еще какой-нибудь вход?

– Нет, только через эту комнату.

– Что ж, – сказал Мейсон. – Я могу пока и с вами одним побеседовать. Насколько я понимаю, вы все-таки начали свое дело?

– Разумеется, – раздраженно ответил Дункан. – Вы ведь не единственный адвокат на свете.

– Не хотите ли резинки? – вежливо предложил Мейсон.

– Нет, терпеть ее не могу.

– Как хотите, – сказал Мейсон. – Поскольку вы обратились к правосудию, то тем самым все, что находится на этом корабле, подлежит разделу в качестве имущества компаньонов.

– И что из этого?

– Но ведь эти долговые расписки, – сказал Мейсон, – выданы в погашение карточного долга. Ни один Суд не согласится выступать в качестве посредника по сбору карточных долгов.

– Мы здесь в открытом море, – сказал Дункан. – На нас не распространяется закон о запрещении азартных игр.

– Вы-то и в самом деле в открытом море, но ваше имущество передается на рассмотрение Суда, который соблюдает все законы, в том числе и этот. И он будет рассматривать эти расписки, как и подобает, то есть, как документ о противозаконном действии. Поэтому и получается, что в данный момент эти расписки не стоят бумаги, на которой они написаны. Так что на этот раз, мистер Дункан, вы оказались чересчур большим ловкачом и сами себя надули на семь с половиной тысяч долларов.

– Сильвия никогда не станет с нами торговаться, – сказал Дункан.

– Зато я стану.

Дункан внимательно посмотрел на него.

– Так вот почему вы отказались вести мое дело.

– И поэтому тоже, – согласился Мейсон.

Дункан отвернулся и, достав из кармана кожаный футляр с ключами, сказал судебному исполнителю:

– Если Сэм не заперся изнутри, то я сумею отпереть дверь. – И вдруг повернувшись к Мейсону, резко спросил: – Что вы можете предложить?

– Настоящую стоимость расписок и ни долларом больше.

– Но ведь вчера вы предлагали тысячу долларов сверху!

– Это было вчера. Сегодня обстоятельства изменились.

Дункан сунул ключ в замок, пружинный замок щелкнул и дверь распахнулась.

– Пожалуйста, – сказал Дункан, – обождите пару минут здесь, а я... Господи! Что же это?

Он отскочил назад, с ужасом уставился на стол, потом повернулся и крикнул Мейсону:

– Эй, что здесь произошло? И не говорите, что вы не знали об этом!

– Какого черта вы болтаете чепуху? – Мейсон встал и пошел к Дункану. – Я ведь сказал вам... – он резко оборвал свою тираду на полуслове.

Мужчина в твидовом костюме сказал:

– Ни к чему не прикасайтесь. Тут работа для полиции. И я даже не знаю, кому сообщить... Наверное, в Отдел по раскрытию убийств...

– Послушайте, мистер Перкинс, – торопливо сказала Дункан, – мы с вами пришли и увидели в приемной этого господина со жвачкой за щекой, занятого чтением журнала трехгодичной давности. Это выглядит очень подозрительно на мой взгляд. Сэмми застрелился или его застрелили?

– Может, это самоубийство? – предположил Мейсон.

– Надо все осмотреть, – сказал Дункан, – тогда будет ясно, самоубийство это или нет. Сколько времени вы здесь пробыли, Мейсон?

– Точно не скажу. Минут пять.

– Вы не слышали ничего подозрительного?

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Оружия нигде не видно, – заметил адвокат. – И если это самоубийство, то он предпочел очень неудобное положение. И вообще, чтобы покончить с собой, он должен был держать оружие в левой руке. Он был левшой, мистер Дункан?

Дункан, который стоял спиной к стальной двери, ведущей в помещение с сейфом, был бледен и чуть ли не дрожал.

– Это убийство! – воскликнул он. – Ради Бога, выключите этот свет, он страшно отражается в его зрачках!

– Мы ни к чему не имеем права прикасаться, – сказал человек в твидовом костюме.

Мейсон, который по-прежнему стоял на пороге, остерегаясь заходить в комнату, где находился труп, проговорил:

– Давайте удостоверимся, что под столом нет пистолета. В конце концов, надо же выяснить – может это и в самом деле самоубийство. Он мог уронить пистолет под стол...

Дункан сделал шаг вперед и заглянул под стол.

– Здесь нет никакого оружия.

– Вам хорошо видно? – спросил судебный исполнитель.

– Конечно, хорошо, – раздраженно воскликнул Дункан. – Не спускайте глаз с этого господина, мистер Перкинс. Он все время пытается нас отвлечь, а сам наверняка хочет что-то отмочить.

– Попридержите язык, Дункан! – презрительно сказал Мейсон.

– Я бы да вашем месте не бросался словами, мистер Дункан, предостерег человек в твидовом костюме. – Этот господин может устроить вам неприятности. У вас нет никаких доказательств.

– К черту его, – взорвался Дункан. – Где-то здесь лежат расписки на семь с половиной тысяч долларов, и Мейсон жаждет заполучить их. Я хочу посмотреть в сейфе, а вы присмотрите за ним. – Подойдя к стальной двери, Дункан стал возиться с ручкой, загородив ее от своих спутников спиной. Здесь что-то не так, – проворчал он. – Этот Мейсон слишком уж ловок, даже чересчур.

– Я бы на вашем месте не стал открывать сейф, – сказал Перкинс.

– К тому же вы оставляете уйму отпечатков кругом, мистер Дункан, – с порога сказал Мейсон. – Полиции это не слишком понравится.

– Черт бы вас побрал! – заорал Дункан теперь уже с потемневшим от ярости лицом. – Сами все время стояли на пороге и подначивали меня то искать пистолет, то еще что-то делать, а теперь предупреждаете о том, что нельзя оставлять отпечатки пальцев! И вообще, проваливайте ко всем чертям! Вы сами вполне могли застрелить Сэмми! Особенно, если вспомнить об этих расписках... Мистер Перкинс, вы ведь полицейский – обыщите его. Эти расписки наверняка у Мейсона. Пусть он не морочит нам голову!

– Послушайте, мистер Дункан, – сказал Мейсон, – я не собираюсь быть козлом отпущения в этой истории.

Дункан повернулся к нему с горящими от злости глазами:

– Проваливайте к черту! Вы являетесь сюда и усаживаетесь в комнате, за дверью которой находится убитый, потом приходим мы, и у вас еще хватает наглости указывать, что нам делать, а чего не делать! И вы не уйдете отсюда, пока вас не обыщут, чтобы вы ничего не могли спрятать. Потому что мы все отлично знаем, что в этой комнате было что-то, чего вы чертовски домогались!

– Так, по-вашему, я пришел сюда и убил Грэйба, чтобы получить расписки? – спросил Мейсон.

– Лучше воздержитесь от опрометчивых заявлений, мистер Дункан, снова предупредил Перкинс. – Не обвиняйте его ни в чем. Он готовит вам ловушку.

– Я его не боюсь. И я хочу побольше узнать о нем и о том, что он тут делал. Пока мы все не выясним, я не отпущу его с корабля.

– Ладно, – сказал Мейсон, – обыщите меня сейчас же. Я выложу все, что у меня есть в карманах, а вы внимательно осмотрите.

– Отведите его в мою спальню, мистер Перкинс. Позади бара есть дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Пройдите туда и там обождите меня. Только не спускайте с него глаз! Не давайте ему делать резких движений, а то он на ходу что-нибудь выбросит из кармана.

– Раз вы так относитесь ко мне, мистер Дункан, – спокойно сказал Мейсон, – то я требую, чтобы на меня надели наручники.

– Вы сами этого просите? – спросил Перкинс.

Мейсон кивнул. Перкинс облегченно вздохнул и сказал, обращаясь к Дункану:

– Вы слышали, что он сам просил об этом?

– Конечно, слышал, – раздраженно ответил Дункан. – Чего с ним церемониться, надевайте на него наручники и дело с концом.

Мейсон протянул руки, и Перкинс защелкнул на его запястьях браслеты. Потом просунул левую руку под правый локоть Мейсона и сказал:

– Если вы опустите руки, господин адвокат, то рукава плаща скроют наручники. Я вас придержу под руку и мы сможем пройти через бар, не привлекая ничьего внимания.

Мейсон который по-прежнему невозмутимо жевал свою резинку, послушно подчинился указаниям судебного исполнителя и позволил провести себя через коридор, потом через зал и бар. Наконец они вошли в дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и оказались в спальне Дункана. Перкинс плотно прикрыл дверь и сказал:

– Вы понимаете, что я против вас ничего не имею, мистер Мейсон. Я всего лишь подчиняюсь указаниям мистера Дункана, и если вы возмущены, то вам следует обратить свое возмущение не против меня, а против мистера Дункана.

– Я и не собираюсь причинять вам неприятности. На мой взгляд, вы и так уже оказались не в слишком хорошем положении, оставив Дункана одного в комнате, где произошло убийство. Но это уже ваше дело. Во всяком случае, что касается меня, то я сам хочу, чтобы меня обыскали. Для начала проверьте внутренний карман плаща. Там вы найдете бумажник с некоторым количеством денег, несколько визитных карточек и водительские права.

Перкинс торопливо просмотрел содержимое бумажника и снова затолкал его обратно в карман, поспешно обшарил Мейсона в поисках оружия и, конечно, ничего не нашел. Дрожащими пальцами он вставил в замок наручников ключ и освободил запястья Мейсона, бормоча:

– Я надеюсь, что вы не рассердитесь, мистер Мейсон...

Как только наручники были сняты, Мейсон сказал:

– Послушайте, мистер Перкинс, я ведь все это делаю в целях самозащиты и поэтому прошу провести обыск как можно основательнее.

С этими словами Мейсон начал выкладывать на комод содержимое своих карманов и стал расстегивать воротничок рубашки.

– Что вы делаете? – удивленно спросил судебный исполнитель.

– Я собираюсь раздеться догола, а вас попрошу внимательнейшим образом осмотреть все мои вещи. Позднее, если потребуется, вы сможете подняться на свидетельское место и под присягой показать, что я ничего не вынес из кабинета Грэйба, что при мне не было оружия и что вы самолично составили опись того, что имелось при мне сегодня вечером.

– Это меня вполне устраивает, – кивнул Перкинс.

Едва Мейсон успел снять рубашку, как вдруг дверь отворилась и на пороге появился Дункан.

– Что здесь происходит? – спросил он.

– Я собираюсь получить свидетельство об абсолютном здоровье, усмехнулся адвокат.

– Вовсе нет необходимости заходить так далеко, – примирительно сказал Дункан.

– Ну нет, я как раз и собираюсь зайти так далеко.

– Да ведь это просто глупость. Я же не собираюсь обвинять вас в убийстве или ограблении. Я ведь не знаю всех тонкостей закона... Просто я подумал, что, может быть, вы подобрали в той комнате пистолет или еще что-нибудь, что пытаетесь скрыть от полиции...

– Вот именно, – сказал Мейсон. – Именно поэтому мы с вами уладим это дело сейчас же.

– Но для этого вовсе нет необходимости снимать всю одежду, – сказал Дункан.

– Несколько минут назад вы были настроены совсем иначе, мистер Дункан, – нахмурившись сказал Перкинс.

Мейсон, который уже снимал брюки, прервал его:

– Да разве вы не понимаете, мистер Перкинс, что он хочет сделать? Теперь он сообразил, что для него намного удобнее, если я уйду отсюда необысканным. Ведь в таком случае на меня можно будет свалить любую пропажу. Потому он и хочет теперь, чтобы вы меня обыскали только поверхностно, а потом он заявит, что я унес с собой что-то, что вы не сумели обнаружить. Так что я настаиваю на полном и тщательном обыске. – И не обращая внимания на саркастическую усмешку Дункана, Мейсон добавил: Прошу вас, мистер Перкинс, тщательно осмотреть и составить подробную опись всего, что вы у меня найдете. Когда закончите, бросьте мне одежду, и я приведу себя в порядок.

Дункан сунул в рот сигару, поднес к ней спичку и закурил. Он хотел что-то сказать, но передумал и молча наблюдал, как судебный исполнитель одну за другой осматривает вещи Мейсона. Наконец Перкинс передал Мейсону одежду и, пока тот одевался, стал методично составлять опись вещей, выложенных адвокатом на стол.

Мейсон повернулся к Дункану:

– Прекратите жевать сигару, Дункан. Вы заперли дверь в кабинет?

Дункан кивнул, рассеянным жестом вынул из кармана ключ и протянул его Перкинсу.

– Есть еще ключи от этой двери? – спросил Мейсон.

– Только тот, который у Грэйба, а у двери я поставил Артура Маннинга со строгим наказом не впускать туда никого, – ответил Дункан. – Я отправил человека на катере, чтобы он позвонил в полицию, так что они скоро прибудут.

– Надеюсь, что вы запретили кому-либо из присутствующих покидать корабль? – спросил адвокат.

– Это не в моей власти, – покачал головой Дункан. – Гости могут предъявить ко мне претензии, если я их здесь задержу, – голос его совершенно утратил уверенность и перешел в невнятное бормотание.

Перкинс оторвался от своего списка и сказал:

– Мистер Дункан, а ведь это полиции не понравится. Они наверняка захотят допросить всех присутствующих на корабле.

Дункан вышел за дверь, толкнул дверь, ведущую в бар, и крикнул:

– Джимми, войди сюда.

Через минуту лысый бармен в белом фартуке вошел в комнату. Улыбка, привычно игравшая на его толстых губах, мгновенно увяла, как только он увидел всех троих. Глаза его приняли тревожное выражение.

– Что случилось? – спросил он.

– У нас на борту неприятности, – сказал Дункан.

– Какие?

– Не здесь, – торопливо сказала Дункан, увидев, что бармен многозначительно сжал кулаки. – В кабинете. Что-то случилось с Сэмом Грэйбом.

– Что именно? – спросил бармен, не спуская глаз с Мейсона и Перкинса.

– Его убили.

– Кто это сделал?

– Мы не знаем.

– Хорошо. Что я должен делать с этими типами?

– Ничего. Я только хотел попросить, чтобы ты распорядился не отправлять на берег катера до прибытии полиции.

– Вы известили полицию?

– Конечно.

Бармен медленно отвернулся от Мейсона и Перкинса и уставился на Дункана.

– Как же я могу выполнить то, что вы велели?

– Поставь парочку ребят у трапа. Пусть никто не сходит с корабля и не появляется на борту.

– Может, лучше сделать вид, что нам нужно срочно отремонтировать трап? А то иначе посыплются вопросы, и неприятностей не оберешься?

– Молодец, отличная идея, – одобрил Дункан.

– Так я и сделаю, – сказал бармен и вышел из комнаты.

Перкинс, наконец, перестал считать деньги в бумажнике Мейсона и сказал адвокату:

– Просмотрите, пожалуйста, список.

– Хорошо, посмотрю. Мистер Дункан, в ту комнату есть еще какой-нибудь вход?

– Нет.

– Вы уверены?

– Разумеется. Это судно было переоборудовано владельцем из обыкновенной рыболовной барки в казино в точности с нашими указаниями. Мы предусмотрели, чтобы в кабинет можно было войти только через одну-единственную дверь. В приемную тоже ведет лишь одна дверь и в нее можно попасть только из коридора, который поворачивает под прямым углом. Таким образом, никто не смог бы создать толкучку и ворваться в кабинет. Прямо под ногами у Сэмми находилась кнопка, приводящая в действие сигнальное устройство. Если бы кто-то подозрительный оказался в его кабинете, он непременно нажал бы на эту кнопку, и сразу сработало бы сигнальное устройство. И как только поднялась бы тревога, наши ребята никого бы не выпустили из кабинета Сэма. Команда у нас вышколенная и отлично умеет обращаться с оружием.

– В таком случае, – сказал Мейсон, – тот кто убил Грэйба, должен был прийти к нему с каким-то благопристойным делом. И он должен был успеть убить Грэйба прежде, чем тот вообще сообразил, что происходит.

– Вы-то появились здесь, наверняка, с каким-то благопристойным делом, – заметил Дункан.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Мейсон.

– Ничего, – ответил Дункан. – Я просто вполне согласен с вами, что тот, кто убил Сэма, наверняка, пришел к нему по делу, сговорившись заранее. Сэм подошел к двери и открыл ее, потом вернулся к столу и стал разговаривать с этим человеком. И где-то посередине сказанной им фразы, этот человек вытащил из кармана пистолет так, что Сэм этого не заметил, и выстрелил ему в голову в упор. Потом убийца вышел, закрыл за собой дверь, возможно, вышел на палубу и швырнул пистолет за борт, а потом мог усесться в приемной и читать там старые журналы.

– С тем же успехом, – парировал Мейсон, – он мог сесть в катер и отправиться на берег. Во всяком случае, кто бы это ни был, я здесь ни при чем.

– И я тоже, – подхватил Дункан. – Сэм был мертв, когда я поднялся на борт. И мы даже не знаем, когда именно его убили. До того, как мы его нашли в кабинете, с полдюжины катеров отвалило к берегу. И после этого тоже...

Дункан многозначительно взглянул на Мейсона.

– Что после этого? – спросил Мейсон.

– Ничего, – сказал Дункан, осклабившись. – Я не собираюсь высказывать никаких предположений. Пусть этим занимаются полицейские.

– Мне больше незачем здесь задерживаться, – сказал Мейсон. Насколько я понимаю, вы закончили опись. Пойду на палубу и погляжу, может быть кто-то выказывает чересчур сильное беспокойство по поводу невозможности немедленного возвращения на берег.

Дункан кивнул и направился было к выходу, но на полдороге остановился, задумчиво нахмурился и сказал:

– А ведь вы в самом деле хитрец, мистер Мейсон!

– Что вы имеете в виду? – спросил Мейсон.

– Да то, что вы так жаждали быть обысканным.

– Разумеется, это ведь в моих интересах.

– Пожалуй, я тоже хочу, чтобы меня обыскали, – заявил Дункан. – Чтобы меня потом нельзя было обвинить в том, что я что-то унес из кабинета и спрятал.

– Вы слегка запоздали, – рассмеялся Мейсон. – Теперь это бесполезно. За то время, что вы оставались там один, у вас была полная возможность вынести из кабинета что угодно и выбросить за борт или спрятать в любом другом месте. Надо было обыскать вас раньше, – Мейсон снова усмехнулся. И вообще, вам лучше было бы уйти из кабинета вместе с нами.

– Ну да, – фыркнул Дункан, – и предоставить вашему подручному полную возможность вернуться в пустой кабинет и...

– Моему подручному? – спросил Мейсон, подняв брови.

– Да нет, я вообще не имел ничего такого в виду, – торопливо пробормотал Дункан. – Я хотел сказать – вашему клиенту или соучастнику убийства...

– Душно здесь, – зевнул Мейсон. – Пожалуй, я лучше выйду на палубу.

– Вы совершенно уверены в том, что включили в опись решительно все, что при нем было? – спросил Дункан Перкинса.

– Еще бы, – ответил Перкинс. – Я ведь когда-то работал тюремным надзирателем и, можете не сомневаться, дело свое знаю. Я прощупал все швы и складки, осмотрел подкладку его пиджака и плаща. Нигде ничего не могло быть спрятано.

– Сколько денег у него было в бумажнике?

– Две с половиной тысячи долларов сотенными и полусотенными бумажками, триста двадцать долларов двадцатками, четыре пятерки, три бумажки по доллару и немного серебра.

– Две с половиной тысячи долларов сотнями и полусотнями? подозрительно переспросил Дункан.

– Да.

– Вам что-то пришло в голову, мистер Дункан? – спросил Мейсон.

– Пришло, – ответил тот. – Я почему-то подумал о том, что если из десяти тысяч вычесть семь с половиной, то останется как раз две с половиной.

Перкинс бросил на него удивленный взгляд. Улыбка Мейсона была вполне дружелюбной.

– Совершенно верно, мистер Дункан, – сказал адвокат. – И если из двенадцати с половиной тысяч вычесть десять, то тоже останется как раз две с половиной тысячи. Да и при вычитании из двадцати пяти тысяч двадцати двух с половиной тысяч, тоже останется как раз две с половиной.

Лицо Дункана потемнело. Он спросил у Перкинса:

– Не мог ли он все-таки как-нибудь сложить несколько бумажек и упрятать их где-нибудь в своей одежде?

– Абсолютно исключено. Я знаю, как надо искать и где именно. Я ведь уже говорил вам, мистер Дункан. Этот человек хотел, чтобы его обыскали, и я проделал это по всем правилам. Я внес в опись даже три пачки жевательной резинки, которую тоже осмотрел весьма тщательно.

– Кстати, – сказал Мейсон, – раз уж речь зашла о жевательной резинке, то вам, может быть, и рот мой тоже осмотреть, чтобы не оставалось никаких сомнений?

Дункан сердито передернул плечами и, выйдя из каюты, громко хлопнул дверью.

– Я и сам об этом подумал, только не хотел вас оскорбить, – признался судебный исполнитель. – Мистер Дункан тут вам и так наговорил черт знает чего.

Мейсон двумя пальцами вытащил изо рта кусок жевательной резинки, которую он не переставая жевал все это время, и сказал:

– Все-таки лучше будет, если вы посмотрите сейчас.

– Хорошо, – согласился Перкинс и, повернув голову Мейсона так, чтобы свет падал прямо ему в лицо, внимательно осмотрел рот. Потом усмехнулся и сказал: – Готов спорить с кем угодно на пятьдесят баксов, что у вас ничего не было при себе, кроме того, что я включил в опись.

Мейсон хлопнул Перкинса по плечу и сказал:

– Лучше пойдемте посмотрим, что там поделывает Дункан. Кстати, вы не находите, что он ведет себя довольно странно? Сперва он жаждет, чтобы меня обыскали, потом он вовсе этого не хочет. Затем, когда он понял, что вы все-таки обыщите меня, он сразу начал требовать, чтобы вы меня чуть ли не в микроскоп исследовали. Он считает, что из кабинета что-то пропало, и он уверен, что эта пропажа у меня. Даже, если это не так, он все равно хотел бы сделать из меня козла отпущения.

– В сущности, меня лично эта история вообще не касается, – сказал Перкинс. – Человек, с которым я должен был оформить кое-какие бумаги, зачем, собственно, я сюда и прибыл, мертв.

– Кстати, – спросил Мейсон, – сколько времени вы провели вместе с Дунканом?

– Он заехал за мной в где-то без десяти пять, – сказал Перкинс. – Во всяком случае, когда мы остановились, чтобы выпить коктейль, я посмотрел на часы, висевшие в баре, и на них было пять часов.

– Что вы делали после этого?

– Поехали обедать. Во время обеда Дункан объяснил мне, какие бумаги я должен буду оформить, и каким образом мне себя вести. Он сказал, что хочет приехать к Грэйбу, когда в игровом зале будет полно посетителей. Так что мы дождались, пока, по мнению Дункана, не наступил подходящий момент.

– Он не объяснил вам, почему хочет приехать именно в момент наибольшего наплыва гостей?

– Нет, но мне кажется, что он хотел все обставить так, чтобы мы появились как раз в то время, когда у Грэйба на столе будут все приходные книги и вся наличность. Я думаю, он хотел прямо на месте составить полную опись.

– Понятно, – сказал Мейсон. – Однако, пойдемте посмотрим, чем занимается Дункан. У него будет не мало хлопот с гостями, а полиция, раньше, чем через час, не явится. – Мейсон небрежно выплюнул комок резинки.

– Вообще-то, если разобраться, – сказал Перкинс, – мы здесь в открытом море, и никто не может здесь распоряжаться, исключая представителей Верховного Суда Соединенных Штатов.

– Или капитан, – произнес Мейсон.

– Да, капитан имеет право отдавать приказы. Если, конечно, у них тут есть кто-нибудь, исполняющий эту роль. Полагаю что сейчас, когда мистер Грэйб мертв, Дункан здесь полновластный хозяин.

– Вы совершенно правы, – согласился Мейсон. – И если подумать хорошенько, то смерть Сэмуэля Грэйба не самая большая неприятность на свете для Чарльза Дункана.

– Наверное, – кивнул головой Перкинс.

– Дункану, – продолжал Мейсон, – поскольку он теперь здравствующий компаньон, придется теперь разобраться во всех делах предприятия. Знаете, мистер Перкинс, на вашем месте, если учесть, что у вас есть какой-то официальный статус, я бы позаботился удостовериться в том, что Дункан не вернулся обратно в кабинет, чтобы вскрыть сейф и порыться в нем. Вы ведь знаете, что Маннинг, которого Дункан поставил у двери, является членом судовой команды и, следовательно, полностью зависит от Дункана.

– Думаю, что это неплохая мысль, – кивнул Перкинс. – Пожалуй, полиция тоже решит, что мне следовало принять на себя кое-какие обязанности. Ведь я – уполномоченный судебный исполнитель. Благодарю вас, что вы оказали мне помощь в такой затруднительной ситуации, мистер Мейсон. Если бы вы возражали против обыска, то я оказался бы в сложном положении. Как полицейский офицер, я никак не мог примириться с тем, чтобы вы покинули эту комнату, не будучи обысканным, но с другой стороны, я никогда не решился бы на это без вашего согласия, учитывая, что вы такой известный адвокат и ваша репутация...

– Не стоит благодарности, мистер Перкинс, – ответил Мейсон. – Вы не хуже меня знаете, что вам следует делать, но я и в самом деле уверен, что вам стоило бы присмотреть за местом преступления.