Рисунок по памяти

Шестая глава

Хадижа крутила стакан с соком. Она смотрела, как лучи прожекторов скользили по поверхности стола, на секунду освещая его, и снова возвращались на танцпол, находящийся на первом этаже. Девушка же со своим неожиданным спасителем сидела на втором за одним из столиков у терракотовой стены. Здесь музыка была более приглушённой, можно было поговорить.

— Так как ты здесь оказалась? — спросил мужчина, прерывая молчание.

— Села не на тот автобус, — пожала плечами девушка, — Я недавно в Рио.

— Прости, но это никак не объясняет, как молодая мусульманка оказалась одна в таком месте, — взгляд темно-карих глаз заставлял девушку замереть от неожиданных мурашек, — Еще раз скажи, как тебя зовут?

— Хадижа Рашид, — подняв взгляд, ответила она и тут же увидела, как собеседник меняется в лице.

Зейн вздрогнул, пристально посмотрев на нее, не в силах скрыть своего удивления.

— Твой отец — Саид Рашид?

— Да, — она кивнула и нахмурилась, наблюдая за реакцией мужчины.

Несколько секунд Хадижа просто не понимала, что такого сказала, до тех пор, пока ей не вспомнился разговор с Самирой.

«Зейн? Зейн… Зейн», — звучало в голове.

Неужели это именно тот Зейн — друг отца. Тот человек, что фиктивно женился на ее маме? Поверить в такие совпадения было сложно. Каковы шансы наткнуться на этого человека в таком большом городе? Но, похоже, судьба продолжала свои игры.

— Последнее, что я слышал о тебе и твоей маме, это то, что она увезла тебя от отца. Так вас нашли? Как Жади? Где она сейчас? — его голос дрогнул на словах о женщине.

Девушка закусила губу, размышляя, как сказать о смерти матери, которую она не помнит, но которая была небезразлична ему. Молчание становилось тягостным. Мужчина ждал ответа. Глубоко вздохнув Хадижа произнесла:

— Она умерла. Пять лет назад произошла авария. Я отделалась травмой головы, а она погибла.

Зейну показалась, что на миг мир затих и потерял краски. Ему казалось, что он давно отпустил ту единственную женщину, в которую влюбился сам, но которая не полюбила его, но сейчас мысль о том, что ее просто нет больно кольнула в районе груди.

— Мне очень жаль, — тихо произнес он.

— Мне тоже, — как эхо отозвалась она, — я не помню ничего о ней. Лишь стопка рисунков и чужие рассказы.

Они снова замолчали: Хадижа просто не знала, что сказать, а Зейн старался прийти в себя после услышанного. Он смотрел на девушку, мысленно сравнивая с тем размытым, полузабытым образом маленькой девочки, которую видел лишь мельком. Теперь перед ним сидела юная девушка, чем-то неуловимо похожая на свою мать. Сознание зацепилась за фразу: «я не помню».

— Амнезия?!

— Да, — пожала плечами Хадижа, — Потеря памяти. Врачи ничего не могут сделать. Я уже привыкла, до этого времени…

И тут девушка почувствовала поступающие рыдания, что комом встали в горле. Ей просто необходимо хоть кому-нибудь рассказать о всем том, что накопилось за эти месяцы, тому, кто точно поймет и не осудит. Почему-то иногда довериться незнакомцу бывает проще, чем самому близкому человеку. И, взглянув еще раз на мужчину, сидящего напротив и с интересом смотрящего на нее, она сбивчиво начала с того, как отец и дядя Али нашли ее, как привезли в Рио, как сложно было привыкать к незнакомой стране и культуре и, наконец, про ссору с Раньей и свой побег.

— Иногда мне кажется, что я никогда не стану той, кого они хотят видеть, — отодвинув от себя опустевший стакан, вздохнула она.

Мужчина покачал головой. Ситуация действительно была сложной. И ему было искренне жаль Хадижу. Пожалуй, нет ничего хуже, чем чувствовать себя чужим среди родных людей. В его воспоминаниях возник образ старика, смотрящего на молодого мужчину с презрением:

«Если ты ослушаешься меня, Зейн, я навсегда прокляну тебя и заставлю забыть двери своего дома!».

Но молодость бывает упряма, иногда делая непоправимым ошибки, но речь сейчас была не о нем и его семье. Он посмотрел на девушку. Мужчина чувствовал, что должен был хоть как-то утешить ее, не дать метаться в собственных переживаниях, подобно Жади, которую он, к сожалению, не смог спасти. Зейн поморщился от снова нахлынувшего чувства потери, позже он, ругая себя, помолиться за ее душу, а сейчас он должен был сделать что-то более важное: помочь ее дочери.

— Знаешь, — чуть склоняясь к Хадиже, поймал ее взгляд мужчина, — Я уверен, что отец и все родные очень любят тебя и рады, что ты вернулась к ним. Они примут тебя любой, просто потому что ты — это ты. А не потому что ты должна стать кем-то другим.

— Но получается, что я бы не сделала, что бы не захотела — все упирается в слово «харам». Вот и сегодня, дав эту книжку Муниру, я абсолютно не думала о том, что это грех, — покачала головой Хадижа.

— Я не могу с уверенностью сказать, насколько была права или не права Ранья, но то, что ты должна поговорить с отцом, а не сбегать из дома.

— Я вовсе не сбегала, — сердито взглянув на Зейна, парировала девушка, — Я заблудилась.

— Хорошо, — согласился он, — но тогда, чем быстрее ты вернешься, тем легче будет все объяснить. Пойдем, я отвезу тебя.

— Не уверена, что это хорошая идея, — медленно вставая из-за стола, произнесла Хадижа — Может, лучше вызвать такси?

Появление в доме отца под руку со старым другом, точнее, бывшим другом не сулило ничего хорошего, а могло и вовсе подлить масла в огонь.

— Нет, я должен быть уверен, что ты приедешь куда следует и не попадешь снова в историю, — твердо ответил Зейн, многозначительно посмотрев на девушку.

— Хорошо, — сдалась Хадижа.

Она была не против провести ещё время в компании этого таинственного мужчины, о котором ничего не знала, но которому успела рассказать о себе многое.

Они прошли в глубину клуба, к служебным помещениям.

— Синьор Зейн, — подбежала к ним длинноногая эффектная блондинка в деловом костюме, по всей видимости, администратор клуба. — Вы уже уходите?

— Да, Лара, возникли неотложные дела, — кивнул ей мужчина. — А что, есть какие-то проблемы?

— Нет, что вы, — женщина улыбнулась хозяину заведения, явно кокетничая с ним, — Все в порядке, вы можете мне доверять.

— Я не сомневаюсь, — он улыбнулся ей в ответ и легко поцеловал ее руку, — Ты солнце этого клуба. Без тебя бы здесь все погрузилось в тьму и хаос.

Женщина тут же расплылась в довольной улыбке, а на щеках загорелся румянец.

— Вы преувеличиваете, — кокетливо взмахнула она ресницами.

Хадижа отошла чуть в сторону, чувствуя себя неловко. Появилась мысль о том, что, все-таки, лучше попросить вызвать такси. Девушка оглянулась в сторону выхода. Зейн словно уловил мысли девушки и обернулся к ней. Встретился с ее взглядом и тут же поспешил как можно вежливей отвязаться от флиртующей с ним блондинкой.

— Прости, Лара, — улыбнулся он ей, — Мне пора.

— Да, конечно, — отступила женщина, улыбка тут же померкла.

Мужчина подошел к Хадиже и улыбнулся:

— Пошли.

Открыв двойную железную дверь служебного выхода, он придержал ее для девушки и указал на темно-серый автомобиль, припаркованный недалеко от входа.

Раздался звук сигнализации. Дорогой салон автомобиля, окутывал приятным запахом натуральной кожи и дорогого парфюма. Хадижа села на место пассажира и пристегнула ремень. Зейн завел мотор и плавно вывел на дорогу.

Девушка смотрела на проносящиеся мимо улицы, дома, идущих людей, казалось, погрузилась куда-то в свои мысли. Зейн не торопился ее тревожить. Ему и самому нужно было обдумать то, что он узнал сегодня и то, что вновь разбередило уже затянувшуюся рану:

«Ох, Жади… Жади, упрямо и бездумно бежавшая за своей любовью, за мечтой о счастье. В этом своем стремлении к цели она была жестока ко всем, кто вольно, или невольно становился препятствием, и, в результате, погубила себя и поломала жизнь дочери».

Злился ли он на нее? Возможно. Она была единственной женщиной, затронувшей его сердце. Она же стала первой, отвергшей его и поселившей в сердце горечь. Первое, что он почувствовал после слов Хадижи — это боль глубоко в душе и ярость, такую же сильную и иррациональную, как и сами его чувства к Жади. Первое, что ему захотелось — это разыскать того бразильца, если память Зейну не изменяла, то его звали Лукас, и сообщить о смерти женщины, которая пошла ради него на все и в результате все потеряла. И если тот хоть немного ее любил, то он не должен жить спокойно. Он тоже должен почувствовать эту боль, но потом взглянув на растерянную девушку, сидящую напротив, Зейн смирил свою ярость. Самое лучшее и правильное, что он мог сделать в память о Жади — это позаботиться о ее дочери, насколько это будет в его силах.

Автомобиль заехал на знакомую территорию, где стоял особняк семьи Рашид. Хадижа вздрогнула, осмотревшись, словно они проехали какую-то невидимую границу. Она посмотрела на Зейна.

— Мы почти приехали, — подтвердил мужчина.

— Может, стоит остановиться где-нибудь здесь? Вы с отцом в ссоре, — предложила она.

— Так ты знаешь, — ухмыльнулся он. — Прошло очень много времени, и может уже пора закопать «топор войны»?

Добавлять, что причина их ссоры теперь не имеет никакого значения, Зейн не стал.

— А вот если ты придёшь после своего «побега» одна, то это ещё больше накалит обстановку. Так что, позволь мне проводить тебя? — посмотрел он на Хадижу.

Девушка покорно кивнула, но, если честно, она боялась возвращения. Мало ли, что Ранья уже успела наговорить отцу и в каких еще грехах обвинить неугодную падчерицу. Так что, когда автомобиль затормозил перед воротами, Зейн перебросился парой фраз с охранниками, и ворота медленно распахнулись, сердце Хадижи рухнуло куда-то вниз.

Не успел автомобиль остановиться, и Зейн с Хадижей выйти из салона, как навстречу к ним, широкими шагами уже спешил Саид. Походка, да и вся его фигура говорили о едва сдерживаемой ярости.

— Ты?! — остановился он перед Зейном.

— Я, — твердо и спокойно ответил тот.

— Как ты посмел явиться в мой дом?! — начал Саид.

— Отец, позволь я все объясню, — вмешалась девушка.

Мужчина вздрогнул и посмотрел на дочь с удивлением, словно только что осознал, что она здесь. Через секунду его лицо ещё больше помрачнело.

— Хадижа, иди в дом. С тобой я позже поговорю, — процедил он сквозь зубы.

— Отец…

— В дом!

Девушка вздрогнула и мельком взглянув на совершенно спокойного Зейна, быстрым шагом направилась в сторону особняка. Мужчины стояли напротив друг друга в окружении несколько охранников. Зейн понимал, что стоит Саиду не приказать, а просто кивнуть в его сторону, как названного гостя попросят удалится, но попытать удачу стоило:

— Послушай, Саид, я узнал о Жади.

Саида продолжал молчать, и Зейн воспользовался моментом:

— Я помню то время, когда мы были лучшими друзьями, почти братьями. Я понимаю, что после всего произошедшего уже не будет все как прежде, но, думаю, настало время оставить обиды в прошлом.

Он испытывающее посмотрел на старого друга. Гнев постепенно сменился печалью и растерянностью. Им с Зейном и правда уже не из-за чего враждовать. Единственная причина их ссоры, выжегшая им обоим сердца, ушла словно песок сквозь пальцы, исчезла навсегда, как мираж в пустыне.

Египтянин, увидев, что мужчина задумался над его словами, грустно улыбнулся. Теперь можно и объяснить своё внезапное появление в сопровождении Хадижи.

— В мой клуб забежала испуганная девушка, и я даже не понял, что это твоя дочь, но, узнав, решил, что меньшее, что я могу сделать, это проводить ее домой.

— Спасибо, тебе, — коротко кивнул Саид, подав руку. — Когда узнал, что ее нет дома, не знал куда бежать, — признался он дрогнувшим голосом. — Одна в чужом городе. Ничего не…

— Помнит, — закончил за него Зейн, — Она мне рассказала. Девочке тяжело.

— Она привыкает, — быстрее, чем нужно было бы, проговорил Саид.

— Возможно, когда-нибудь к ней вернётся память, — задумчиво проговорил мужчина.

— На все воля Аллаха, — ответил Саид, — Спасибо тебе, — он протянул руку Зейну.

— Я готов помочь в любое время. Я остаюсь твоим другом, знай это, — пожал он ладонь, — До, встречи, Саид. Да, хранит тебя Аллах.

— И тебя, — несколько отстраненно ответил хозяин дома.

Нежданный гость сел в свой автомобиль. С души Зейна словно спал камень. Ссора с Саидом давила на него все эти годы. Боль от потери и тоски по Жади ещё сжимала сердце, но и она притупится со временем — Зейн точно знал это. Сейчас он поедет в клуб, займётся делами и постарается не вспоминать о глазах, отражение которых однажды увидел во множестве зеркал посреди восточного базара.

Хадижа сидела в своей комнате. Точнее, вскакивала через каждую минуту, мерила комнату шагами, подходила к окну, вглядываясь в фигуры мужчин во дворе. Девушка нервничала.

«Что происходит между ними двумя? Что отец сделает со мной? Хоть бы в Фес не отправил!»— мысли проносились в ее голове, заставляя погружаться все глубже в панику.

Так что, когда в дверь постучали, девушка подскочила в испуге и, стараясь, что бы голос не дрожал, произнесла:

— Войдите.

В дверях стоял отец. Он просто стоял и смотрел на нее долгим, внимательным взглядом, словно силясь вспомнить, кто перед ним, а, может, решаясь на что-то.

— Па, — заставив себя выдохнуть пропищала Хадижа. — Я…

— Почему ты сбежала? — перебил он ее.

— Я не сбегала, — покачала головой она, — Просто хотела поехать к дяде Али, но заблудилась.

— Ты ехала к дяде Али? — в голосе Саида звучало искреннее удивление.

— Да, — Хадижа чувствовала, что нервная дрожь не позволяет стоять и села на постель, — После того, что мне наговорила Ранья, я испугалась, и мне нужно было с кем-то поговорить.

— Почему ты не позвонила мне? — мужчина, наконец, прошел в комнату, останавливаясь в нескольких шагах от кровати.

Девушка подала плечами:

— Я не знала, поймёшь ли ты, — не стала юлить она.

Мужчине больно кольнуло сердце. Три месяца, все же, слишком мало, чтобы вновь стать отцом. Дочь не доверяла, а, может, даже боялась его. Он тоже хорош, как только Ранья позвонила и рассказала о том, что Хадижа пропала, то, первое, что Саид подумал — что девушка решила сбежать. К приезду Зейна он уже хотел звонить в полицию и самому ехать ее искать, хотя даже не знал, где.

И, вот, она даже не решается взглянуть на него.

— Хадижа, что произошло? — спросил он как можно спокойнее. — Ранья была слишком напугана твоим исчезновением и взвинчена, чтобы толком объяснить, — да и он, честно говоря, не особо хотел слушать жену в тот момент, — Я успел понять, про какую-то книгу, которую ты дала Муниру и харам.

Девушка вздохнула и наклонилась к рюкзаку, висевшему на спинке кровати. Медленно расстегнув его, она вытащила оттуда книгу и дрогнувшей рукой подала отцу.

Саид с интересом рассматривал страницы. По реакции жены он ожидал, что увидит собрание изображений голых людей, что-то подобное индийскому трактату о любви, но перед ним был качественный и несомненно дорогой сборник репродукций картин великих художников всего мира. Да, там был раздел, посвященный творениям Рембрандта и Рубенса, а также других художников, работающих в этом стиле. Сам Саид не видел в этом ничего ужасного, но ему стало ясно, из-за чего так всполошились Ранья.

— Мунир пришел, когда я рисовала, — стала объяснять она, — Чтобы его развлечь, я предложила ему полистать книгу. Я даже не подумала, — девушка тяжело вздохнула, опустив голову.

Саид посмотрел на дочь с высоты своего роста. Как они были далеки. Воспитывайся Хадижа все эти годы в этом доме, он бы тоже возмутился и запретил держать такие книги.

Вряд ли бы они даже появились у нее, но девушка была той, кем ее сделал Запад. Она рисует, она несомненно талантлива, и запрещать ей иметь такие книги, все равно, что запрещать врачу изучать анатомию. При том, жёсткие и ненужные запреты только ещё больше оттолкнут дочь от него, от семьи. Тут нужно было действовать аккуратно и сдержано. Он протянул руку и погладил склонённую голову.

— Я понимаю, что ты ещё не привыкла к правилам и традициям, и к некоторым вещам относишься с присущей западным людям легкомысленностью, но ты должна понять, что ты не одна из них.

Хадижа подняла взгляд на отца, ожидая приговора и готовая бороться за то, что ей дорого, пусть это всего лишь книга.

— Это подарок, — произнесла она, — Я не могу и не хочу его выбрасывать.

Отец продолжал медленно гладить ее по волосам, задумчиво смотря на нее и словно не видя. На его губах возникла грустная улыбка.

— Только не давай ее больше Муниру и не показывай Раньи.

— Спасибо, отец! — подскочив, порывисто обняла его девушка. — Обещаю, ее не увидит никто кроме меня.

— Хорошо, — выдохнул мужчина. От этого неожиданного порыва дочери по телу растеклось тепло и появилась уверенность, что все изменится к лучшему, и они снова станут семьёй.

— Только обещай мне, что больше не уйдешь из дома без разрешения. А я поговорю с Раньей, чтобы не цеплялась к тебе.

Слова о жене отца воскресили неприятные воспоминания о ссоре, и Хадижа поморщилась.

— Обещаю.

— Вот и славно, — Саид поцеловал дочь в лоб. — А теперь отдыхай, завтра у тебя первый день в школе.

— Первый день в школе? — непонимающе посмотрела на него девушка.

— Мне позвонил директор и сообщил, чтобы получить аттестат, ты должна проучиться вместе с выпускным классом.

Хадижа кивнула.

Она обессиленно рухнула на кровать, прижимая к груди отвоеванную книгу. Что же вместо ссылки в Фес, снова в школу, не так уж плохо. Оставалось надеяться, что новые одноклассники будут лучше предыдущих.