Ритуал прощения врага

Глава 3. Частнодетективные будни

Дождь лил всю ночь. Капли били в подоконник, и задремавшему адвокату по бракоразводным делам Алику Дрючину привиделся праздничный парад – трибуна, колонны с тамбур-мажоретками во главе и барабанщики, изо всех сил колотящие в свои барабаны. Он проснулся от холода – дверь балкона была распахнута настежь, и на пол натекла большая лужа. Чертыхаясь, Алик сполз с ненавистного бугристого дивана и потащился в ванную за тряпкой. Он вытер пол, закрыл балконную дверь, уселся за стол и задумался. Ночь испорчена, теперь не уснуть. Самое гадкое то, что из спальни доносится молодецкий шибаевский храп. Обидно. Частный детектив Александр Шибаев, однокашник адвоката, человек с крепкой нервной системой, может спать даже в подвешенном вниз головой состоянии да еще и после трех-четырех чашек кофе. Это, правда, недоказуемо ввиду невозможности проверить, но Алик нисколько в этом не сомневался. Они не дружили в школе по причине полярных интеллектуальных, физических и психических данных – Ши-Бон был здоровым лбом, гонявшим в футбол и терявшим учебники, а Алик – заморышем-отличником с вечной книжкой под мышкой, и орбиты вращения у них были разные. Потом Шибаев пошел работать в милицию, а Алик стал адвокатом. И в один прекрасный момент они пересеклись. Причем у Шибаева был тогда не самый удачный период его биографии. Он так и сказал Алику: я, мол, коррумпированный мент, и меня вычистили из конторы за взятку. Хотя какая там взятка! Мелочовка. И сколько угодно можно жаловаться на судьбу в виде черномазого лоточника, который сунул ему, а он сначала даже не понял, и потом сидел и тупо смотрел на конверт. А было уже поздно. Слава богу, комиссовали по состоянию здоровья, а не выперли с позором… И добро бы хоть продался за приличную сумму, а то, как дешевая шлюха…

Алик, слушая откровения нетрезвого Шибаева, испытывал странное чувство, сродни… сродни гордости: сильный и удачливый Ши-Бон, которым он всегда восхищался издали, откровенно выложил ему историю своего падения, то, о чем даже близкому человеку просто так не расскажешь. А значит, не было у Ши-Бона в жизни на тот момент никого роднее и ближе адвоката Алика Дрючина, и он с готовностью подставил ему свое костлявое плечо. Помог с лицензией частного предпринимателя, с разрешением на ношение оружия и стал подкидывать клиентов «по разводным делам». Они даже сняли офис на двоих, и Шибаев постепенно оклемался и пришел в себя, хотя новую свою работу от души ненавидит, считая ее такой же мелочовкой, как взятка, на которой он споткнулся.

У Алика своя квартира, но иногда он, не желая оставаться один, «подночевывает» у Шибаева и даже держит кое-что из гардероба в его шкафу. Чаще всего это происходит между разводами – Алик, будучи человеком влюбчивым и романтичным, был женат четыре раза. Он вспыхивал, как спичка, и так же быстро прогорал. Опыт предыдущих женитьб ничему его не научил, в итоге надежда всегда побеждала опыт, и Алик снова и снова с готовностью подставлял шею под новый хомут, как называл этот процесс неромантичный реалист Шибаев. Он сам был женат единожды, в данный момент пребывал в разводе, и постоянных подруг у него нет. А кроме того, он перманентно недоволен жизнью и работой. Недовольный жизнью и неромантичный человек если и привлечет женщину, то будет эта женщина с мощным материнским инстинктом или вообще мазохистка. Кроме того, его единственная любовь из тех, что на всю жизнь, закончилась плачевно, разбив ему сердце[1]. Алик Дрючин сгорал от любопытства и пытался и так и этак вызнать детали и подробности, но Шибаев был неприступен как скала. Алику непонятен этот стоицизм, так как о своих любовных неудачах он трубил на весь мир. Психологи сходятся в том, что боль нужно выкричать, и он с ними полностью согласен.

Так они и жили – такие разные во всех отношениях, но тем не менее находящие общий язык и доверявшие друг другу.

Дождь продолжал глухо барабанить в подоконник, из спальни доносился молодецкий храп, а бедный Алик сидел за столом в своем шикарном шелковом темно-синем в бордовые ромбики халате и прикидывал: вернуться ли на диван или сварить кофе – все равно ночь коту под хвост. Сварить, налить в любимую кружку, добавить сливок и сахара – много! – и достать из портфеля купленные вчера вечером ванильные сухарики с изюмом. Он так явственно представил себе полную литровую керамическую кружку, запах ванили и кофе, что даже сглотнул невольно.

Спустя пятнадцать минут он сибаритствовал за кофе, делая пометки в статье, начатой накануне по просьбе популярного юридического интернет-издания. Темой статьи были всякие нелепые и идиотские законы в анналах мировой истории юриспруденции. Кофе, статья, глубокая ночь – обстановка вполне академическая…

Алик увлекся и только хмыкал, находя все новые и новые доказательства странных, мягко выражаясь, взлетов или взбрыков юридической мысли, понимая в то же время, что они обусловлены жизненными реалиями. Он пискнул испуганно, когда на его плечо легла тяжелая шибаевская ладонь и хриплый голос произнес:

– Втихаря, ночью… не ожидал!

– Я на твоем раздолбанном диване не могу уснуть, – пожаловался адвокат. – И ты храпишь как не знаю кто! Как динозавр! Как вампир!

– А мне кофе можно? А чем это ты занят? Мемуарами?

– Можно! Ага, пишу мемуары. Ты, например, знаешь, когда появился самый первый закон?

Шибаев задумался, стоя посреди комнаты.

– Десять заповедей?

– До заповедей!

– Первобытный человек? Шаман сказал, что кушать другого человека плохо.

– Первый кодекс появился больше четырех тысяч лет назад, написал его царь Вавилона Хаммурапи. Этот текст высекли на каменной глыбе высотой в два с половиной метра, поэтому он сохранился. Между прочим, мы позаимствовали из того кодекса принцип презумпции невиновности. Там еще был закон о наказании судьи за подкуп, смерть за похищение детей, сожжение за воровство на пожаре, смерть за кражу и ряд статей, защищающих рабовладение. Главный принцип – глаз за глаз. Абсолютно четко и сжато изложенные законы, и это чуть ли не пять тысяч лет тому назад!

– На камне особенно мыслью не растечешься, – заметил Шибаев.

– Ага. Там еще предусматривалась ответственность арендатора за землю и штраф за нерадивость. А если имело место стихийное бедствие, то аренду не взимали. Просто удивительно! Страшная древность, рабство, войны, эпидемии, и вдруг – закон! Представляешь, Ши-Бон, совершенный с точки зрения логики закон! Этот Хаммурапи был гением. Знаешь, Сашка, как подумаешь, сколько потрясающих людей жило до нас, с ума сойти можно!

– Вавилон – это где сейчас?

– На территории современного Ирана.

– Интересно, что-то из старых законов осталось?

– Хороший вопрос, – покивал Алик. – Вообще-то, когда законы устаревают, ими просто перестают пользоваться, и рано или поздно кодексы переписывают, а пока не переписали, устаревшие висят мертвым грузом. В данном случае исчезла страна. А вот, например, смотри… Кофе сделать? – перебил он себя.

– Сиди, я сам, – ответил Шибаев и отправился на кухню. Его кот по имени Шпана спрыгнул со стула и побежал за ним. – Мясо будешь? – крикнул Ши-Бон из кухни.

– Ночью? Не знаю… – задумался Алик. – Вредно, говорят.

– Так будешь?

– Буду. Только потом не уснешь.

– Уже утро, – заметил Шибаев, появляясь в комнате с чашкой и тарелкой с нарезанным большими кусками копченым мясом. – Прошу!

– А вот тебе современный вполне идиотский закон – в Канаде во время дождя нельзя поливать газон, – встретил его Алик.

– А есть желающие?

– Раз приняли закон, наверное, были. Но непонятно, зачем запрещать – пусть себе поливают! А отели у них должны бесплатно кормить лошадь клиента. Тоже интересно. Представляешь, если бы гостиницы бесплатно заправляли машину клиента? А вот еще! В Монтане женщине грозит тюрьма, если она вскроет почту мужа.

– Хороший закон, – заметил Шибаев.

– В Коннектикуте велосипедистам запрещено ездить со скоростью больше ста километров в час. В штате Нью-Йорк можно влететь на двадцать пять баксов, если пялиться на женщин. Знаешь, Ши-Бон, даже рассказанный в присутствии коллеги-дамы полуприличный анекдот расценивается у них как сексуальное домогательство. А в Небраске парикмахерам запрещено есть лук с семи утра до семи вечера.

Шибанов рассмеялся.

– И чеснок!

– Взрыв ядерного заряда в Лос-Анджелесе карается штрафом в пятьсот долларов! Нельзя лизать жаб, и тут же комментарий: жабы вырабатывают ядовитое вещество, эффект от которого сходен с эффектом от наркотика.

– Насчет жаб – это забавно, – заметил Шибаев. – Слушай, а если их разводить? Построить жабьи фермы, а налоговой впаривать, что для ресторанов?

– У нас холодно, во-первых, а во-вторых, я бы лично не стал лизать жабу. Меня бы сразу стошнило. Холодная, живая, б-р-р-р!

– Резонно, жаба – это экзотика. Насчет ядерного заряда тоже нехило, а то мало ли….

– Ага. Вот еще закон. В Милане, например, закон требует от людей улыбаться постоянно и везде, за исключением похорон или визитов к врачу. А у нас – наоборот. Моя бабка говорила: смех без причины – признак дурачины.

– Мы вообще суровая нация. Тебе за статьи хоть платят? – спросил Шибаев.

– Когда как. Знаешь, мне самому интересно, такое выкапываешь – в дурном сне не привидится… Кстати, ты храпишь. Кроме того, статьи – это бесплатная реклама. А рекламы, как ты понимаешь, лишней не бывает.

– С клиентами последнее время негусто.

– Как это негусто? – удивился адвокат. – Одна половина города женится, а другая разводится, тут без адвоката как без рук.

Шибаев только вздохнул. Внимание обоих привлекли странные гортанные и фыркающие звуки – оказалось, Шпана подавился украденным мясом.

– Удивительно невоспитанный кот, – заметил адвокат, морщась и рассматривая кота. – Сейчас его вырвет.

– Проглотит, – успокоил его Шибаев.

Они пили кофе и обсуждали нелепые законы еще около часа, после чего Шибаев ушел к себе досыпать, а Алик углубился в Сеть, так как ночь была уже на исходе и уснуть не было ни малейшей надежды. Но наркотическая жаба все не шла у него из головы, и вдруг он понял! Алик понял, что сказка о Царевне-лягушке на самом деле сказка о наркотической жабе, которую поцеловал, а на самом деле полизал принц! А под кайфом чего только не привидится!