Род Корневых будет жить! Том 4

Глава 24

Оказавшись на полу, я некоторое время с ужасом и недоумением пялился перед собой, не понимая, куда делся дракон. Потом начал озираться по сторонам. Но ни дракона, ни потоков ци, ни млечного пути не было. Был мой кабинет.

Сердце заходилось от пережитого ужаса — ещё бы! Когда тебе в лицо дышит огнём такая махина, тут с катушек слететь можно!

Пульс зашкаливал, отчего тело плохо слушалось.

Пришлось сделать несколько дыхательных упражнений, чтобы привести себя в норму.

Как только убедился, что дракона нет, задумался: что это было?

Для сна слишком всё реалистично. Для реальности… Нет, это просто невозможно!

Однако, в памяти снова и снова всплывало, как дракон переходил из одного потока ци в другой. А ещё его вопрос: «Почему ты не летишь?»

Я усмехнулся — действительно, почему? Не потому ли, что людям это не дано?

Но тут же вспомнился Мо Сянь, летящий на мече.

Не дано-то не дано! Но некоторые культиваторы вполне себе могут!

А раз могут другие, то и я смогу!

Я закрыл глаза и попытался снова увидеть потоки ци, чтобы так же, как дракон в моём сне-видении переходить с одного потока на другой. Но ничего не было. Никаких лент, потоков ци, драконов — ничего!

Зато из коридора донеслись голоса — дом просыпался.

Вздохнув, я поднялся и сделал несколько разминочных упражнений для того, чтобы разогнать кровь. Потому как я несмотря на то, что в доме было тепло, без одеяла продрог. Видимо, всё-таки крепко уснул, и дракон мне попросту приснился.

Что ж, нужно было идти, заниматься делами. Завтракать да ехать. Иначе просто не успею всё, что на сегодня задумал.

Едва я вышел в коридор, как столкнулся с Глебом и Данилой.

Счастливые парни устроили шуточную потасовку, демонстрируя друг другу свою магию. Понятно, что слабенькую, но они с таким видом призывали зелёные ростки и завихрения ветра, как будто это была мощнейшая магия в мире — что-то равное ступени Бога!

— Осторожнее, не разнесите дом! — тоже в шутку пристрожился я.

— Не занудствуй! — ответил Глеб.

— Лучше присоединяйся! — поддержал его Данила.

Я представил, как кидаю напалмовый снежок, и замахал руками:

— Нет уж! Нет уж! Это без меня!

— Ты когда едешь? — спросил Глеб, пытаясь быть серьёзным.

Но у него плохо получалось — молодая задорная энергия в нём так и бурлила. Я прям рядом с ним почувствовал себя брюзгливым стариком.

— Да вот, позавтракаю и поеду, — ответил я. — А вы…

— А мы тренироваться! — перебил меня Данила. — Правда ведь, Глеб?

И Данила попытался запрыгнуть на спину Глебу.

Но натолкнулся на шип, выросший из ладони Глеба, и отскочил в сторону.

— Правда, Данила, — усмехнулся Глеб.

В столовой нас ждали уже Егор Казимирович, Кузьма, Матрёна и, естественно, Прасковья.

Матрёна, увидев меня, густо покраснела.

— Владимир Дмитриевич… — присела она в поклоне. — Спасибо вам!

— Всё хорошо, — успокоил я девушку.

Понятно, что она догадалась: я был в своей комнате и увидел её спящей на моей кровати. Мало того, укрыл её одеялом. Из-за этого Матрёна чувствовала себя неуютно.

Но для меня было важнее, чтобы она была здорова и ребёнок хорошо развивался. Так что, все эти смущения — дело третье.

Вскоре вслед за нами в столовую вошли Полина с Мартой.

И почти сразу же вслед за ними Мо Сянь.

Сели за стол, и в этот раз девушки не выразили никакого недовольства тем, что слуги сидят с нами за одним столом. И меня это, прямо скажем, порадовало.

И что ещё больше порадовало, слуги тоже держали себя свободнее и такого стеснения, как в прошлые разы, не показывали. Даже Кузьма. Видимо всё-таки начали привыкать.

Весь завтрак шла лёгкая ничего не значащая беседа. Но вот когда завтрак подошёл к концу, Марта строго посмотрела на двух оболтусов.

— Полчаса вам на отдых и жду на тренировочной площадке!

— Слушаемся, госпожа командир! — в шутку вытянулись Глеб и Данила.

Я засмеялся и сказал:

— Вижу, парни в надёжных руках! — А потом обратился к Кузьме. — Ну что, скоро выезжаем?

— Да, сани уже готовы, — ответил Кузьма. — Как скажете, так поедем.

Тянуть не стал. Мы с Мо Сянем оделись и сразу же направились к саням.

На улице нас уже ждали Егор Казимирович и Кузьма.

— Припасы в санях, — отчитался Егор Казимирович.

— Спасибо! — поблагодарил я своего управляющего.

Он передал корзинку, укутанную шалью.

— Это эклеры, Прасковья передала.

Мне на душе сразу стало тепло от такой заботы.

— Передай ей тоже большое спасибо! — попросил я и подумал, что надо бы мне чем-то слуг порадовать. Хорошие они всё-таки люди!

Наконец, мы отъехали от крыльца.

Вся дорожка от крыльца до самого барьера была вычищена. Я раньше совершенно не обращал на это внимание, а сейчас, зная, что Кузьма встал ещё затемно, чтобы перед отъездом почистить дорожку, проникся уважением к кучеру и по совместительству дворнику.

— В деревню? — спросил у меня Кузьма, когда мы преодолели барьер.

— Ага! — подтвердил я.

В деревне нас уже ждали два парня Ждан и Емеля. Оба широкоплечие, больше похожие на разбойников. И оба с вещами. А рядом с ними стояла Любава, пряча что-то за пазухой и тоже с большим узлом.

Дед Радим, глядя, как парни и Любава укладывают свои вещи и усаживаются в сани, сказал мне:

— Чем смог, помог.

— Спасибо большое! — искренне поблагодарил я.

— С Любавой подарок передал. Думаю, он поможет вам с защитой, — сказал напоследок дед Радим.

Я тоже сел в сани, укрылся тулупом, и мы покатили.

Хотел спросить у Любавы, что у неё там припрятано, но девушка выглядела растерянной и испуганной, и я не стал её трогать. Пусть сидит!

Ехали без приключений, хотя я был готов к нападению. Да и Ждан с Емелей тоже воинственно посматривали по сторонам.

А Мо Сянь сидел отрешённый и даже как будто дремал. Как-будто точно знал, что на нас никто не нападёт.

Но я был уверен, что на самом деле эти расслабленность и дрёма обманчивы, и Мо Сянь готов в любой момент отразить атаку.

Сани шли ходко. Свежевыпавший снег разлетался в стороны.

Я даже подумал, что Кузьма немного подколдовывает, помогая лошадям. Во всяком случае позади нас оставался ровный след от полозьев, а по краям дороги — сугробы. Ну а что? Вполне такое может быть, что часть снега отлетало с дороги с помощью Кузьмы.

Я мысленно улыбнулся — с таким кучером в сугробе точно не завязнем!

До имения Тихона Молчанова доехали быстро.

Умка и Шилань выскочили нам навстречу ещё задолго до того, как мы приблизились к барьеру. И радостно прыгая, побежали рядом с санями. Мне даже захотелось выскочить из саней и побежать с ними — столько в демонических волках было радости!

Преодолели барьер и подкатили к дому.

Снег тут тоже был почищен. Вот только, судя по воткнутым в сугроб лопатам, чистили исключительно ручками.

Не успели сани остановиться у крыльца, как встречать нас вышли Богдан с Вадимом.

Рука у Вадима была на перевязи, а лицо Богдана всё в мелких порезах.

— Напали? — спросил я, обнимаясь с демоническими волками.

— Угу, — усмехнулся Вадим.

— Теперь дорогу сюда надолго забудут! — засмеялся Богдан. — Эти парни… — он кивнул на Умку и Шилань, — такого жару задали, что мама не горюй!

А волки, бросив меня, поспешили к поднявшейся в санях Любаве и начали ластиться к ней, пугая девушку ещё больше.

Из дома вышли Тихон с Егоркой. Тихон прихрамывал, а Егорка заботливо придерживал брата.

— Что было-то? — спросил я.

— Да что-что? — начал рассказывать Богдан. — Дождались они, значит, ночи и пошли с кольём и вилами. Но мы-то парни деревенские, нам вилы и колья инструмент привычный!

Я вспомнил, как эти парни управлялись с волколаками и лютыми мертвецами и мне даже стало жалко людей дяди Прохора.

— А сам-то дядя Прохор был? — спросил я.

— А как же! — усмехнулся Вадим. — Был и пытался ворожить. Да не на тех напал! — И Вадим показал перевязанную руку. — Мы ему не позволили!

Я слушал историю ночного сражения, смотрел на израненных людей и злился всё больше. Надо бы этого любителя-свиновода показательно наказать! Вот только как?

И тут моё внимание привлекли Умка и Шилань.

Никогда ещё они никому не выказывали столько внимания, сколько Любаве. Причём, они явно охраняли девушку — никого не подпускали к ней.

Когда Богдан протянул руку, чтобы помочь Любаве сойти с саней, Умка чуть не кинулся на парня — зарычал так, что закалённый в боях воин даже отступил.

— Ты чего? — спросил он у волка, как у человека.

Но Умка уже потерял к нему интерес. Всё его внимание было привлечено к Любаве.

— Не понял… — проговорил я. — Что происходит?

— Наверное, это из-за него… — неуверенно сказала Любава и чуток отодвинув воротник, позволила высунуться наружу рыжей мордочке котёнка.

Увидев рыжую мордочку, Умка и Шилань пришли в неописуемый восторг.

Причём оба паршивца выражали полную любовь и преданность и готовность биться насмерть с любым, кто только попробовал бы причинить вред котёнку.

И ещё, они точно не рассматривали котёнка, как возможную пищу или игрушку.

— Странно, — проговорил я, всё больше удивляясь поведению волков.

— Это дед Радим сказал взять Ваську, — пояснила Любава.

И у меня сразу же возникли подозрения насчёт настоящей сущности рыжей морды.

— Тогда всё ясно, — улыбнулся я и протянул руку, чтобы погладить котёнка.

Умка было зарычал, но тут же виновато разулыбался и заметелил хвостом.

Моя рука сразу же сменила направление, и вместо того, чтобы погладить рыжего Ваську, я погладил своего Умку.

— Молодец! — похвалил я волка и спросил у Тихона: — Как матушка?

— Ей лучше! — засиял Тихон. — Заходите в дом!

Указав Тихону на сани, я сказал:

— Там провиант, нужно прибрать.

Тихон кивнул, и направился было к саням, но его остановил Богдан.

— Чё мы сами не справимся что ли? Куда тебе хромоногому?

Слова прозвучали несколько грубовато, но за ними была настоящая забота.

Тихон открыл двери, запуская в дом Любаву, держащую в одной руке узел с вещами, а другой придерживающую ворот, чтобы котёнок раньше времени не выскочил.

Но не успела она войти, как её чуть не сбили Умка и Шилань, рванув в дом. И там уже развернулись, встречая гостью.

Сразу стало понятно, что выгонять на улицу их бесполезно. Да никто бы и не стал.

Мы с Тихоном и Егоркой зашли следом и прикрыли дверь, чтобы не выхолаживать дом, а парни все четверо пошли разгружать сани.

Понятно, что мы привезли припасов не так много, но и их нужно было определить, чтобы не испортились.

Когда мы вошли в дом, Любава остановилась растеряно.

— Что такое? — спросил у неё я.

— Да как же я выпущу котёнка, а вдруг волки съедят его?

— Думаю, тут можно не бояться, — похлопал я девушку по плечу.

И забрав у неё рыжего Ваську, отчаянно мяукающего и цепляющегося коготками за всё подряд, опустил его на пол.

Умка и Шилань, сдвинув уши вперёд и смешно сморщив носы, начали вылизывать котёнка. А потом легли по обе стороны от него, как сфинксы.

— Видишь, — сказал я офигевшей Любаве. — За Ваську можно не волноваться. — А потом повернулся к Тихону и сказал: — Теперь в вашем доме есть хранитель.