Родная кровь

1

Лада мыла полы, орудуя шваброй с такой силой, словно хотела содрать линолеум с пола. Катюша сидела в своей комнате, запершись, как поступала всегда, когда взрослые конфликтовали. Ей было девятнадцать. Егор Неделин прожил в этом доме четыре года, но она ни разу не назвала его папой. Чужая. И он здесь чужой.

– Лада, – позвал Неделин. – Посмотри на меня.

– Не хочу, – сказала она, энергично двигая шваброй.

Спина тоже двигалась. И зад. В свои сорок Лада продолжала носить короткие, как у девочки, халатики. Неделину это нравилось. Ему не нравилось, когда на него давили, заставляя переменить принятое решение.

– Лада, – повторил Неделин ровным, бесстрастным тоном.

Она знала его достаточно хорошо, чтобы на этот раз обернуться:

– Что?

– Оттого, что ты будешь злиться, ничего не изменится, – сказал он. – Антон мой сын. Родная кровь. Я не могу бросить его в беде.

– Ну и не бросай. – Она подула на прядь волос, косо упавшую на лицо. – Он родной, а мы так, погулять вышли.

Неделин встал из-за компьютера и подошел к Ладе. Она была мягче и покладистей бывшей жены, но все равно не сахар. Любила устраивать сцены по поводу и без. Сегодня повод нашелся…

Сначала, когда Антон позвонил, Неделин решил, что сын пьян. Язык у него заплетался, говорил он как-то сонно и невыразительно.

– Что у тебя стряслось? – спросил Неделин. – Если ничего серьезного, то лучше перезвони завтра.

– Вряд ли завтра получится, – промямлил Антон.

– Почему?

– Завтра, может, меня уже найдут и убьют.

Неделин взял пульт и выключил телевизор.

– Кто? – спросил он коротко.

– Я груз перевозил, – пробормотал сын. – С Васей Розановым. На нас напали. Я, когда прорывался, протаранил машину с бандитами. Теперь меня ищут.

Неделин посмотрел на телевизор, проверяя, выключен ли он. Услышанное больше походило на завязку какого-нибудь криминального сериала, чем на правду.

– Какие бандиты? – спросил он. – Ты же яйца возишь, если я не ошибаюсь. Они что, золотые?

В комнату, привлеченная разговором, заглянула Лада. Лицо у нее было напряженное, как будто она силилась мысленно проникнуть в тайны мироздания. На самом деле ей просто хотелось понять, о чем любовник толкует с сыном. Она терпеть не могла секретов. Точнее, чужих секретов, поскольку собственные оберегала весьма тщательно. Егор махнул на нее рукой: исчезни. Лада подчинилась, но, разумеется, осталась стоять возле двери, прислушиваясь.

Неделин прихватил сигареты и вышел на лоджию.

– Антон? – негромко позвал он. – Ты еще здесь? Почему молчишь?

– Я ранен, – ответил сын. – Несильно, но крови порядочно потерял. А яйца не золотые, папа.

– Какие яйца? – не понял Неделин.

– Которые мы везли, – устало, но терпеливо пояснил Антон. – Просто с нами ехали сопровождающие: бухгалтер и охранник. Они крупную сумму везли. Наличными. Вот нас и перехватили. На подъезде к Латунску.

– Ты в полицию звонил? – спросил Неделин, яростно дымя сигаретой.

– Папа, я не собираюсь мотать срок, как ты. Хочешь, чтобы и меня жена бросила?

– Никто меня не бросал. Я сам… Хотя сейчас не об этом речь.

Неделин бросил окурок в банку с водой и закурил новую сигарету. Подстриженный очень коротко, в черной майке и спортивных штанах, он походил на уголовника из зоны. А то, кем он был внутри, что чувствовал и о чем сожалел, никого не касалось.

Егор Неделин понимал, что ждет Антона, если вмешается полиция. Бандитов не поймают, а всех собак навесят на сына. Еще и в хищении денег обвинят. Приговорят к пожизненному заключению и забудут.

– Те налетчики, они точно мертвы? – спросил Неделин, нарушая затянувшуюся паузу.

– Как минимум, один, – сказал Антон. – Но, скорее всего, я двоих раздавил. Или даже троих.

– И черт с ними. Ты где? Как тебя найти?

Сын объяснил, как мог. А потом отключился. То ли просто телефонный разговор оборвал, то ли сознание потерял. После этого Неделин уселся за ноутбук, выбирая маршрут и приобретая билеты на поезд. Лада, узнав, что он срочно выезжает в Латунск, принялась за уборку, потому что это позволяло дать хоть какой-то выход раздражению. Теперь, уперев кулаки в бока, она вызывающе смотрела на Неделина. Ее груди было мало места в тесном халате. На животе пуговицы тоже разошлись, грозя оторваться.

– Постараюсь быстро управиться, – сказал Неделин, глядя на эти пуговицы. – Не все потеряно.

– Не все? – язвительно переспросила Лада. – У нас послезавтра вылет. Деньги за авиабилеты никто не вернет. И за путевку тоже.

Неделин положил руку на ее теплое плечо.

– Ты поедешь с Катей, – сказал он. – Если что, я позже подтянусь.

– Когда закончишь свои разборки криминальные? – уточнила Лада.

– Почему сразу разборки? – Он поморщился. – Почему сразу криминальные?

– Потому что ты опять за старое!

Неделин перестал разглядывать пуговицы халата и посмотрел Ладе в глаза.

– Ты имеешь в виду мое тюремное прошлое? Я к нему никогда не возвращался и возвращаться не собираюсь, ты это прекрасно знаешь. Зачем ты колешь мне глаза прошлым? Хочешь поссориться?

Обычно, когда голос Неделина становился таким тихим и холодным, Лада шла на попятную, потому что инстинктивно ощущала черту, которую лучше не переступать. Но не сегодня.

– Это ты ссоришься, – заявила она вызывающе. – Теперь ясно, кто тебе дорог в этой жизни, а кто нет. Антон – да, я с Катей – нет.

– Зачем эти далеко идущие выводы? – спросил Неделин, хмурясь.

– Очень даже близко идущие выводы, – отрезала Лада безапелляционным тоном. – Потому что тебе придется решать прямо сейчас, Сережа. Или ты едешь с нами, или уматываешь к своему…

Не договорив, она сжала губы. Неделин внимательно посмотрел на них, пытаясь определить, какое слово они удержали на кончике языка. То, что пришло на ум, ему не понравилось. Он хотел плотнее сжать челюсти, но подумал, что играть желваками – чересчур пóшло, и сдержался. Вежливо поинтересовался:

– Это ультиматум?

– Считай, как хочешь, – сказала Лада. – Но если ты уедешь, то можешь не возвращаться.

– Я понял, – сказал Неделин и пошел собираться.

Движения его были размеренны и сдержанны, ничем не выдавая внутреннего состояния Неделина. Он всегда старался поступать так. Даже когда в душе кипело.

2

По службе Егор Неделин продвигался легко и быстро. Был дотошным, энергичным, исполнительным, показания из подследственных не выбивал, а неспешно выдавливал, но зато дела потом в суде не рассыпались, что не могло не радовать начальство. Им, начальникам, большим и маленьким, нужны были такие, как лейтенант, а потом капитан Неделин, – преступления раскрывать, следственные мероприятия проводить, длиннющие протоколы составлять, чтобы самим заниматься совсем другими делами, не столь очевидными, но зато приносящими деньги, связи, власть.

Годы были бурные, лихие. Доперестраивались, довыступались, дошли до ручки. Заводы стояли, бандиты открыто разгуливали со стволами, законопослушное население учило блатной жаргон, а инженерно-технические работники прокладывали челночные маршруты, сменив портфели и папки на полосатые турецкие сумки. Неделин, назначенный на должность заместителя отдела ОБОП, обмыл капитанские звездочки и не слишком интересовался переменами в окружающем мире. Политика его не увлекала, с лидерами преступных группировок он не снюхался, коммерцией на стороне не занялся, крышевать всяких барыг-кооператоров считал делом зазорным. Зарплаты едва хватало на жизнь, зато совесть была чиста, и в будущее капитан смотрел спокойно и уверенно.

До того рокового дня, когда в подчинение к нему попал младший лейтенант Кудимов, отличавшийся по молодости лет кипучей энергией и высокой принципиальностью, привитой ему родителями-педагогами. Этот паренек, Глеб Кудимов, все никак не мог спокойно наблюдать за беспределом, установившимся в стране. Приспичило ему, видите ли, упечь за решетку одного бандюгу, лютовавшего на коммерческой ниве. Кличка его была Самсунг. Пытки, похищения, вымогательства – репертуар банды был не богат и не нов, однако приносил доходов куда больше, чем бизнес, поэтому империя Самсунга разрасталась как на дрожжах.

И вот однажды рэкетиры взяли в заложницы одну милую девушку, отец которой то ли не мог уплатить дань, то ли просто тянул время, надеясь на чудо. Его не произошло, чуда. Дочку упрямого бизнесмена посадили в подвал научно-исследовательского института, где арендовала помещения группировка. Ее там, разумеется, насиловали, мучили и всячески унижали, пока папаша торговался. Самсунга такая несговорчивость возмутила, и он поставил упрямца «на счетчик». Через три дня, когда сумма оброка возросла вдвое, отец девушки не придумал ничего лучшего, как обратиться в милицию.

Разобраться поручили Кудимову. Он взял в руки фото пропавшей и узнал в ней Веру Зозулич, в которую был влюблен, когда учился в школе. Горячий лейтенант потерял голову, кликнул дружков-оперов и поехал вызволять первую любовь. Там они навели такого шороху, что в институт пришлось вызывать не только дополнительный наряд и «скорую помощь», а еще и пожарных. Половина банды сбежала, половина – во главе с Самсунгом – попала в окружение и сложила оружие. Веру Зозулич нашли в подвале мертвой, со следами жестоких пыток. Самсунг нанял адвокатов и вышел на свободу через пару дней, сказавшись частным (и честным) предпринимателем, случайно оказавшимся на месте перестрелки. Вместо извинений, правда, он получил от Кудимова в морду. В комплекте с твердым обещанием отправить Самсунга на нары – в полном соответствии с бессмертным жегловским заветом «вор должен сидеть в тюрьме».

Не прошло и недели, как родителей младшего лейтенанта зарезали в подъезде неизвестные, прихватившие тощие кошельки покойных. Потом пришел черед брата Кудимова, а потом и его самого. Хоронили младшего лейтенанта без особых почестей и в закрытом гробу, потому что лица у него фактически не было.

Вспоминая ту историю, бывший капитан Неделин неоднократно приходил к выводу, что он, скорее всего, не сделал бы того, что сделал, если бы Самсунгу не вздумалось появиться на поминках, чтобы покуражиться там. Да, было бы расследование, которое постепенно увязло бы в бюрократическом болоте, были бы задержания и допросы, но капитан Неделин сумел бы удержаться в рамках закона, несмотря на гнев и отчаяние, охватившие его после ужасной смерти Кудимова и его семьи.

Но Самсунг не сдержался. И Неделин тоже не сдержался. Выпустил пять пуль в ненавистную фигуру в длинном расстегнутом пальто, позволяющем полюбоваться шикарным красным пиджаком. Кровь на этом пиджаке была не видна. А вот пистолет в руке Неделина заметили все. Он ведь не прятался. Выслушал издевательский тост бандита, достал табельное оружие и открыл огонь.

Пьян он не был. Две рюмки успел опрокинуть, и все. Но вид Самсунга и его подручных с ящиками заморского пойла, это его снисходительное «от нашего стола – вашему столу», его улыбочка, адресованная притихшему обществу, и, главное, уверенность в том, что никто пикнуть не посмеет, сделали свое дело. Капитан Неделин, что называется, вышел из себя. Потерял контроль над своим телом, над рукой, вскинувшей пистолет, над указательным пальцем, спустившим курок.

Потом жалел, конечно. Очень сильно жалел. Не о содеянном, а о том, что убил бандита так глупо, прилюдно. Нет чтобы выждать, подстеречь где-нибудь в укромном уголке и шлепнуть без всякой бравады. Дурацкий поступок. Покойный лейтенант, может, и порадовался у себя на небесах, но его начальнику пришлось отвечать здесь, на земле, где действуют законы не божеские, а человеческие, в кодексе уголовном прописанные.

И было следствие, с его СИЗО. И был суд. И этап. И зона. Все было. О таком не расскажешь, хотя оно всегда с тобой, в нервных окончаниях, в душе, в печенке. Зона досталась бывшему менту «красная», но и там свои понятия и заморочки имелись. Плюс к этому два месяца, проведенные в общей камере. Не приведи господь…

Если что и вынес Неделин из своей тюремной одиссеи, так это уверенность в том, что сломать любого можно, если не просто надавить как следует, а додавить до нужного предела. Он у всех разный. Вот у Егора Неделина запас прочности оказался больше, чем желание мучителей поставить его на колени. А другие сдавались – кто с боем, кто без. Часто это были большие, красивые, сильные с виду мужики, такие как Антон. Сначала держались, храбрились, хорохорились, а потом все, ломались. Кто обстирывал паханов, кто возле столовой шакалил, кто стучал начальству, а кто и чего хуже. Не хотелось вспоминать про это. И представлять себе сына за колючей проволокой тоже не хотелось. Что-то подсказывало Неделину: не из того теста сын слеплен, чтобы зачерстветь и не поддаться. Жесткая корка имеется, а внутри мякиш сплошной. Оно и понятно, без отца самые главные мальчишеские и юношеские годы прошли. Сидел тогда Неделин. А сын сидеть не будет. Ни за что.

Сложив вещи, зашел Неделин в кухню, где Лада и Катя сели ужинать. Без него. Его как бы уже не существовало. Третий лишний.

– Дамы, я уезжаю, – сказал он, не присаживаясь. – Когда вернусь, не знаю. Деньги у вас есть. Билеты, путевки тоже. Если быстро обернусь, куплю другой билет и прилечу.

– Не утруждай себя, – сказала Лада, кусая коврижку и стряхивая крошки с пальцев.

Катя посмотрела на отчима виновато, а на мать – опасливо. Ни словечка не сказала. Набрала в рот чаю и уставилась в стол.

– Ты же знаешь, Лада, – сказал Неделин, – я не развлекаться еду.

– Нам все равно, куда ты едешь. Скатертью дорога. Да, Кать?

Катя не то чтобы кивнула, но слегка дернула головой. И для матери постаралась, и для Неделина. Предпочла сохранять нейтралитет. То есть и нашим и вашим. Или ни нашим ни вашим.

– Я позвоню, – сказал Неделин, давая Ладе возможность пойти на компромисс, не потеряв лица.

Она этим не воспользовалась.

– Не надо, – бросила, жуя.

– Не буду, – согласился Неделин и вышел.

– Можешь вообще не возвращаться! – крикнула Лада ему в спину.

С надрывом. Похоже, начало доходить, что она перегнула палку. Но Неделину было уже все равно. Как получилось, так получилось. Там видно будет.

Подхватив сумку, он вышел из квартиры, которую так и не научился считать своей. И хорошо, что не научился.

Дверью не хлопнул, прикрыл расчетливым движением. И был таков.

3

Попутчики Неделину попались спокойные, тихие, трезвые, на две трети женского пола. Попил с ними чаю, поговорил о всякой всячине, расспросил между делом о Латунске и его окрестностях.

– Город вообще-то хороший, – сказала слегка увядшая женщина в ореоле пламенно-рыжих волос. – Но вообще-то к нам редко ездят.

– Почему? – вежливо удивился Неделин.

– Незачем, – охотно пояснила подруга рыжей, еще вполне молодая, но с седой шевелюрой, оформленной в виде классической бухгалтерской стрижки. – Хотя Латунск город замечательный, тихий, спокойный.

– Когда не стреляют, – уточнил собрат Неделина по гендерным признакам, все лицо которого, казалось, состояло из очков, носа и клочковатой седой щетины.

– А что, часто стреляют? – оживился Неделин.

– Вообще-то, нет, – ответила огненная дама. – Но регулярно.

Словечко «вообще-то» было ее фирменным знаком, как и привычка выразительно двигать нарисованными бровями фиолетового цвета. Ее кофта, разумеется, была леопардовой.

– Сегодня настоящий бой был в окрестностях, – сообщил очкастый. – Мне дочь звонила, она в обладминистрации работает. Взорвали три грузовика и народу страшное дело сколько положили.

– Вы говорили, два, – вставила женщина, похожая на бухгалтера, но одетая, как спортсменка, приготовившаяся не ко сну на полке пассажирского купе, а к пробежке.

– Дочь перезвонила, уточнила. Разведенная. – Очкастый значительно посмотрел на Неделина. – Всю себя работе посвятила.

– Значит, сведения достоверные? – обрадовалась рыжая. – А то я думала, выдумки все.

– Моя дочь никогда не врет. Не приучена. Три раза уже звонила. В городе введен план «Перехват».

«Сколько их было на моей памяти… – подумал Неделин. – И кого хоть раз перехватили?»

– Это было разбойное нападение? – спросил он. – Хотя бы одного преступника задержали?

– Какое там! – Очкастый махнул рукой, давая понять, что нельзя ожидать от полицейских такой прыти. – Бандитов около полусотни задействовано. – Он доверительно наклонился через столик, заваленный всевозможной снедью. – Есть основания считать, что орудовали террористы. Оттуда. – Последовал кивок на непроницаемо-черное окно, за которым с одинаковым успехом могла находиться любая сторона света. – Вооруженные до зубов, сплоченные, опытные.

– Зачем же им было дальнобойщиков убивать? – удивилась спортивная бухгалтерша. – А вы понимаете?

– Нет, – честно признались обе женщины.

– Страху нагнать, – пояснил рассказчик с выражением неохотной снисходительности на небритой физиономии. – Мол, будем делать, что хотим, и никто нас не остановит. Возьмем, и войну начнем. Или область захватим.

Неделин несколько раз попытался вернуть очкастого к реальности, но того заносило все сильнее. Подробности нападения были ему неизвестны, а его домыслы и фантазии были безразличны Неделину. Единственная стóящая информация, которую удалось вытянуть из этого болтуна, состояла в том, что он знал, кому поручили расследовать нападение на дороге. Выяснив это, Неделин потерял к беседе всякий интерес и полез на верхнюю полку.

Уснуть никак не удавалось, несмотря на то, что попутчики очень скоро угомонились и тоже улеглись на свои места. Голубоватое лунное сияние колыхалось в тесной каморке купе, изредка сменяясь вспышками желтого электрического света. Колеса отбивали тяжелый металлический ритм, то и дело сбиваясь на беспорядочные, лихорадочные дроби. Было слышно, как по столу катается бутылка воды, задевая стакан с бряцающей внутри ложкой.

Ворочаясь, Неделин включал телефон и, прикрывая его ладонью, смотрел, который час. Антон так и не перезвонил. Его молчание вселяло тревогу. Как же найти его поскорее, опередив бандитов, которые, несомненно, настроены избавиться от опасного свидетеля? Кроме того, их будет подстегивать желание отомстить за своих погибших дружков. Времени они не теряют. Рыскают вокруг Латунска, прочесывают местность. Грузовик – не иголка в стоге сена. Отыщется. Плохо, что бандитов много, а Неделин один. Поэтому его поиски должны строиться иначе. По прибытии он отправится прямиком в полицию. Там, вне всякого сомнения, тоже ищут грузовик и водителя. Выудить бы у коллег нужную информацию, а уж воспользоваться ею для Неделина не составит труда.

При мысли о коллегах он усмехнулся, а потом нахмурился, не открывая глаз. Надо же! Столько времени прошло, а он все еще считает полицейских своими. Хорошо, если это будет взаимное чувство. Потому что в одиночку Неделин не справится. Он войдет к коллегам в доверие, вытянет из них все, что можно, а потом направит по ложному следу, чтобы вывезти сына из опасной зоны. Хорошо бы, чтобы о нем забыли. Для этого можно сымитировать гибель Антона. Да, это самый удачный вариант…

В очередной раз перевернувшись на другой бок, он посмотрел на спящую внизу бухгалтершу. Ее лицо было бледным и синеватым, как у покойницы. Пока Неделин страдал наверху от бессонницы, она успела раздвинуть свою полку и уложить рядом несколько незнакомых женщин с такими же, как у нее, короткими прическами. Хуже всего, что соседки лежали по росту, постепенно уменьшаясь, словно матрешки. Их нарисованные глаза, только что казавшиеся закрытыми, смотрели на Неделина. Потом самая маленькая бухгалтерша поднялась и поползла к нему по телам соседок. Намерения у нее были даже хуже, чем это можно себе представить.

Отпрянув, Неделин начал поспешно отползать в щель между потолком и полкой. Бабенка оказалась проворнее. Хихикая, она прильнула к нему, схватила за неподобающее место и попыталась укусить за нос. Дернув головой, он ударился о металлическую полку и с облегчением увидел, что нижняя полка вновь приняла прежний вид, а женщина, спящая на ней, только одна.

Переведя дух, Неделин повозился немного, выбирая удобную позу, и затих. На этот раз ему ничего не приснилось до самого утра.

4

– Товарищ майор, разрешите?

Филимонова, не поднимая головы, подняла руку в отстраняющем жесте. Голос был незнакомый, а дел было по горло. Майор Филимонова не собиралась тратить время на постороннего посетителя.

– Я все же войду, с вашего позволения.

Фраза заставила ее поднять глаза, слегка подведенные для выразительности. Губы Филимонова красила бледно-розовой помадой, которая больше всего шла к ее смуглой коже. Она носила короткую стрижку с длинной косой челкой, падающей на переносицу. Ей нравилось, что волосы прикрывают один глаз. Можно было убрать их отработанным жестом, а можно – просто тряхнув головой.

Майор Филимонова выбрала второй вариант.

– Я не давала позволения, – резко произнесла она, уставившись на посетителя.

Интересный мужчина, хотя уже не молод. На лице ни малейшего намека на слащавость или излишнюю улыбчивость, которые всегда отталкивали Филимонову. Ей нравились мрачноватые, не слишком приветливые мужчины. Лучше даже грубоватые, чтобы острее ощущать свою женственность. Она и в полицию пошла в поисках своего типажа, хотя подходящих мужиков и здесь можно было по пальцам пересчитать. Одни женатые, другие пьющие, третьи слишком глупы, чтобы общаться с ними вне постели.

А как насчет этого?

– Разве? – удивился посетитель. – Значит, я не расслышал.

Филимонова позволила челке упасть на глаз.

– Проблемы со слухом? – поинтересовалась она, перебирая бумаги на столе.

– С сыном, – сказал мужчина.

«Женатый», – определила Филимонова. Настроение подпортилось. Захотелось отпустить какую-нибудь колкость. Она сдержалась. На рабочем месте дисциплина превыше всего, как не уставал повторять начальник Филимоновой, полковник Кудрявцев, после чего добавлял: «Здесь вам не кабак».

– Вы уверены, что обратились по адресу? – спросила майор Филимонова, не поднимая глаз. – Я заместитель начальника ОПО.

– Оперативно-поисковый отдел, – без труда расшифровал незнакомец. – Вы-то мне и нужны.

Она опять посмотрела на него, на этот раз с возросшим интересом.

– Вы из органов?

– Точно, – подтвердил он. – Правда, это в прошлом.

– Что так?

Мужчина едва заметно дернул плечами.

– Превышение полномочий, несанкционированное применение табельного оружия и прочая лабуда. Жил бандит, после встречи со мной умер. Подробности в базе данных. Неделин Егор Антонович.

Филимонова черкнула ручкой на листке перекидного календаря.

– Где-то я эту фамилию недавно слышала.

– Неделин, Антон Егорович, – подсказал мужчина. – Его в честь моего отца назвали.

– То есть?

– Мой сын, – подтвердил Неделин. – Водитель того самого грузовика, на который было совершено вооруженное нападение.

Не произнеся ни слова, Филимонова откинулась на спинку стула. В этой позе принято скрещивать руки на груди, но она не стала. Пусть этот Неделин оценит ее бюст. Никаких уплотнителей. Все натуральное, деликатно подчеркнутое обтягивающим свитерком с металлической искрой.

– Очень кстати, Егор Антонович, – произнесла она, поигрывая ручкой в ухоженных пальцах с бесцветным лаком на ногтях. – Вы можете помочь нам в поисках?

– Я приехал с аналогичной просьбой, – заявил Неделин, без приглашения опускаясь на стул.

Филимонова все же скрестила руки. Взгляд у визави был цепкий, проницательный. На мгновение показалось, что он способен видеть сквозь одежду.

Она опустила голову, делая вид, что записывает что-то. Ей требовалось время, чтобы справиться с растерянностью. Никто не ожидал, что в Латунск заявятся родственники пострадавших. Они должны были погибнуть и отправиться домой в труповозке. Там бы их оплакали, похоронили и забыли. Все смертны, просто одни умирают раньше, другие позже, вот и вся разница.

Операцию подготовил и возглавил не кто иной, как непосредственный начальник Филимоновой, полковник Кудрявцев. Ей было поручено всяческое прикрытие, в том числе документальное. Но теперь дело осложнилось. Побег водителя поставил под угрозу не только исход операции, но и судьбы ее участников. Наркотики, а следовательно, и деньги за них, пропали. Плюс к этому в живых остался свидетель. Вряд ли он запомнил лица нападавших, находившихся достаточно далеко. Но он мог сообщить следствию другие важные сведения. Например, что грабители были вооружены укороченными автоматами Калашникова. Или что все они были одеты в одинаковый камуфляж. Или что дорога была совершенно пустынна в дневное время.

Любой следак сразу заподозрит неладное. Копнет немного и выяснит, что дорогу перекрыли полицейские, пропустившие в сторону Латунска только одну машину, ту самую, с яичным и другим порошком. Что с противоположной стороны стоял еще один пост, отправлявший в объезд встречный автомобильный поток.

– Вы не знаете, где находится ваш сын? – спросила Филимонова.

– Если бы знал, то разве я сидел бы здесь? – спросил в свою очередь Неделин. – Простите, как вас зовут?

– Раиса Захаровна.

– Ты мне поможешь, Раиса?

Он перешел на «ты» так непринужденно, что она решила не обращать на это внимания.

И потом, так удобнее. Нужно сдружиться с этим человеком и не выпускать его из виду, держа на коротком поводке. Ведь откуда-то он узнал о происшествии. С большой степенью вероятности можно предположить, что его привел в Латунск звонок сына.

– Мне кажется, вы осведомлены куда лучше меня, Егор, – сказала Филимонова.

Бывшему менту не пришлось растолковывать, что она имеет в виду.

– Да, Антон мне звонил, – согласился Неделин. – Но свое местонахождение не уточнил, а потом связь пропала.

– И не восстановилась?

– Нет. Я думаю, телефон у сына разрядился. К тому же он ранен. Может элементарно находиться в беспамятстве.

– Рана тяжелая? – быстро спросила Филимонова.

– Очень. – Неделин кивнул. – Я должен найти Антона, пока он… Ну, ты понимаешь.

– Понимаю.

Филимонова задумалась. Ее тронула драма незнакомого человека. Не настолько, конечно, чтобы забыть о деле.

Итак, как правильнее поступить? Выпроводить Неделина из кабинета и порекомендовать ему дожидаться итогов расследования? Нет, нельзя. Этот человек не успокоится, а профессиональные навыки позволят ему добиться успехов и даже опередить следственную бригаду. Самое лучшее – изобразить содействие. Приставить к Неделину своих людей, которые якобы будут помогать ему. А на самом деле контролировать каждый его шаг и держать Филимонову в курсе.

Она отложила ручку, которую крутила в пальцах, и посмотрела на Неделина:

– Я тут подумала, что если объединить усилия, то мы добьемся результата быстрее. Работы, конечно, выше крыши… – Она провела ладонью над головой. – Но на кону человеческая жизнь…

– Это не игра, – тихо вставил Неделин.

Филимонова утвердительно тряхнула челкой. Она поколебалась, прежде чем перейти на панибратское обращение, но все же решилась:

– Тем более. Я выделю тебе человечка. Это будет неофициальное расследование. Полагаю, что как лицо заинтересованное ты сможешь действовать эффективнее, чем обычные оперативные сотрудники. Не так ли?

– Я тоже так считаю, – сдержанно согласился Неделин.

На изъявления благодарности он не расщедрился. Это задело Филимонову. Войдя в роль, она уже и сама поверила в свои исключительно добрые намерения.

– Вот и отлично, – произнесла она куда более строгим тоном, чем несколько секунд назад. – Подожди в коридоре. Я пришлю кого-нибудь.

– Хорошо, – сказал Неделин.

И опять без «спасибо».

Филимонова опустила голову, делая вид, что изучает бумаги. На этом завершилась их первая встреча. Но далеко не последняя.

5

Весь из себя опрятный и чистенький, Шубин Неделину не то чтобы понравился, но и отрицательных эмоций не вызвал. Он называл про себя этого парня именно сопровождающим, а не напарником или помощником. Хитрый ход майора Филимоновой был предельно ясен. Она не хотела, чтобы Неделин сам нарыл что-нибудь, опередив ее сотрудников. Мало ли что может выясниться. Филимонова подстраховалась, вот и все. Неделин не возражал. Он тоже подстраховался. Наличие человека с удостоверением сотрудника полиции облегчало задачу. На первых порах. Взяв след, Неделин избавится от «хвоста», вот и все.

Машина у опера была не новая, но вылизанная, отлаженная, послушная. Посовещавшись, они взяли курс на восточную окраину Латунска, где приключилось ЧП.

– По деревням и дачным поселкам наши ребята разосланы, – сказал Шубин, вливаясь в городской поток. – Нам остаются придорожные кафе и автозаправки.

– Еще бабуси есть, которые всякой всячиной торгуют, – напомнил Неделин.

– Они на объездной не стоят, – возразил Шубин. – У нас с этим строго.

– Кстати, шоферов опросили?

Неделин выжидательно уставился на спутника. Тот подвигал головой, как бы собираясь втянуть ее, но не сделал этого и пожал плечами.

– Каких шоферов? На месте происшествия никого не было, а тех, кто мимо проезжал, как найдешь?

Это было очень странное заявление. Любой опер первым делом подумал бы о междугородних автобусах и прочих автомобилях, совершающих регулярные рейсы. Обходи автопредприятия и транспортные компании по алфавиту, спрашивай, уточняй, проверяй. Чего проще?

– Действительно, – согласился Неделин. – Это я не сообразил. И потом дорога была перекрыта, насколько я понимаю.

Импровизация удалась. Шубин опять задвигал головой, остриженной так ровно, словно парикмахер стремился добиться идеальной шарообразной формы.

– Почему «перекрыта»… – неуверенно возразил он.

Вопросительная интонация в конце отсутствовала.

– Раиса, кажется, обмолвилась, – сказал Неделин. – Ремонт какой-то. Или еще что.

– А-а…

Этим междометием оперативник и ограничился. Не удивился, не возбудился, не бросился искать тех, кто перекрыл дорогу… пропустив на нее нужный грузовик.

«Ну вот, – подумал Неделин, – я угадал». И не обрадовался такому выводу. Потому что следом напрашивались другие.

Вывод первый заключался в том, что в злополучном грузовике находился не только яичный порошок. Рассказ сына о том, что бандиты позарились на перевозимую наличность, оказался ложью. Сумма должна была быть очень большой, чтобы задействовать такое количество народу и положить столько трупов. Но если так, то с какой стати машина инкассаторов тащилась за пищевым фургоном? Зачем лишала себя скорости и свободы маневра? Выходит, приманкой для бандитов стали вовсе не деньги, а то, что находилось в фургоне грузовика. Например, драгоценные камни. Или золото. А скорее всего – банальные наркотики.

Неделин помрачнел. Да, это походило на правду. Антон никогда не отличался щепетильностью в выборе способов заработка. Обманывал партнеров, когда пытался начать свой бизнес. Подворовывал деньги у родителей. Однажды даже чуть не стал профессиональным «кидалой» возле обменного пункта. Если бы его попросили провезти наркотики, то первым, что бы он спросил, было: «Сколько заплатите?»

«Так откажись от поисков сына, раз он такой плохой, – прозвучал внутренний голос, обладавший дьявольской вкрадчивостью и коварством. – Брось все и уезжай. Пусть Антон получит то, что заслужил. Вверь его в руки высшего правосудия, небесного».

«Ни за что, – мысленно отозвался Неделин. – Он мой сын. И у него есть семья, Софья и Мишенька. Только ради них стоит вытащить Антона, не говоря уже о моих отцовских чувствах. И я вытащу. Чего бы это мне ни стоило».

Пока в голове Неделина велся этот внутренний диалог, его мозг не переставал анализировать новую информацию. Допустим, он угадал и в фургоне находились именно наркотики. В таком случае нападавшие не только были осведомлены об этом, но имели возможность выставить дорожный пост, чтобы направлять посторонние машины в объезд. Это означало, что они были так называемыми «оборотнями в погонах», а проще говоря, бандитами в облике блюстителей закона.

Неужели майор Филимонова причастна к этому? Почему бы и нет? Полицейские и не такие дела проворачивают. Комнаты деньгами набивают до потолка, в буквальном смысле. Крышуют банды, обирают бизнесменов, отжимают заводы, убирают неугодных. И Антон для грабителей, кем бы они ни были, является очень опасным и нежелательным свидетелем. Не потому ли Филимонова приставила к Неделину этого опрятного паренька с круглой головой и забавно торчащими ушами? Чтобы моментально отреагировать, как только удастся выяснить местонахождение Антона.

Покосившись на спутника, Неделин заявил:

– Честно говоря, я сначала не хотел ехать.

– Да? – довольно нейтрально удивился Шубин. – Что так?

– Только не прикидывайся, будто не знаешь, что везли в фургоне.

– И что везли?

Оторвавшись от созерцания дороги, Шубин захлопал глазами. Неделин отвернулся и вздохнул:

– Сколько раз говорил: «Не связывайся ты с порошком, Антон. Погубит он тебя».

Никакой реплики не последовало. Только покашливание в кулак. Будь Шубин поумнее, он должен был опять удивленно поморгать и поинтересоваться, как это яичный порошок может погубить человека. Он этого не сделал, подтвердив тем самым подозрения Неделина. Дело было нечисто. Здешняя полиция замутила воду и путала следы.

– Тебе приказано его арестовать? – спросил Неделин.

– Кого? – спросил Шубин, глядя прямо перед собой.

– Сына моего. Антона Неделина.

– Нет, не волнуйся. Нет у меня такого приказа.

«Зато есть другой, – мысленно закончил Егор Неделин. – Ты, не задумываясь, выполнишь его, как только увидишь перед собой Антона. Застрелишь его при попытке к бегству, верно? Или даже при нападении. Вы потом определитесь. Вложите мертвецу в руку пистолет. Или дошлете ему пару пуль в спину. Но нет, не бывать этому! Для этого здесь я, бывший мент капитан Неделин. В отличие от вас, честный мент».

6

За размышлениями Неделин не сразу заметил, что машина уже не едет, а стоит. Дорога больше не расстилалась перед глазами, а застыла сбоку. По ней то и дело проносились другие машины.

– Кафе, – объявил Шубин. – Наведем справки, а заодно и перекусим. Проголодался.

В подтверждение этим словам в животе полицейского заурчало.

Не торопясь выходить, Неделин посмотрел через стекло на придорожное кафе, возле которого они остановились. Оно было стилизовано под ковбойское ранчо: высокий частокол, ворота, гипсовые бульдоги на кривых ногах, один с кольтом, другой с лассо.

– Отсюда дорогу почти не видно, – сказал Неделин. – Другие кафе тут есть?

– Нет, – ответил Шубин. – Есть заправка, но она закрыта.

– Мы проехали заправку? Почему же ты не остановился?

– Говорю же, закрыта. Наверное, проверка или еще что-нибудь.

Да, проверка вполне могла быть организована. Шубин не стал бы врать так тупо. Зачем? Филимоновой ничего не стоило позвонить руководству заправки и предупредить, чтобы устроили для своих сотрудников небольшие каникулы. Элементарно, Ватсон.

– Элементарно, Шубин, – вырвалось у Неделина.

– Как вы сказали? – удивился спутник.

– Случайно вырвалось. Пойдем.

– Я сам задам вопросы, – предупредил Шубин, когда, миновав бульдогов в ковбойских шляпах, они вошли в заведение. – У меня корочка, а она любому язык развяжет.

Неделин так не считал. Гораздо проще разговорить людей, когда представляешься чьим-то родственником или ревнивым мужем. Шубин не мог этого не знать, ведь он был опером. Неделин наградил его вежливой улыбкой:

– Нет, дружище. Позволь мне сделать это самому. Хочу проверить, не растерял ли я навыки. Я ведь тоже мент, хоть и без корочки. Ты занимай места и заказывай, а я пока пообщаюсь с кем-нибудь.

– Что заказывать? – спросил Шубин и предупредил: – У меня денег негусто.

– У меня тоже, – сказал Неделин, недолюбливавший нахлебников. – Если хочешь, просто посиди.

Пройдясь по небольшому залу, заполненному в основном дальнобойщиками, он остановился, решая, обратиться к официанту или к буфетчице. Официант разносил блюда с выражением такой лютой ненависти на физиономии, что беспокоить его было как-то боязно. А буфетчица была занята беседой с двумя парнями, подступившими к стойке. Оба носили кроссовки и спортивные штаны, оба выглядели спортивно и держались уверенно, как у себя дома.

Подгоняемый нехорошим предчувствием, Неделин подошел ближе и принялся разглядывать убогий коллаж из сигаретных пачек и бутылок на стеллаже. До того, как на него обратили внимание, он успел услышать свою фамилию, а также слова «фургон» и «птицефабрика». Потом парни, расспрашивавшие буфетчицу, заметили присутствие постороннего и мрачно уставились на него. Неделин купил «Кэмел» и отошел.

– Бандиты, – сказал он Шубину и повел глазами в сторону стойки. – Тоже интересуются нападением на грузовик.

– Не понял, – признался оперативник, морща лоб. – Им-то какое дело?

Это было лишнее подтверждение догадки о том, что ограбление было организовано не криминальными элементами. Заодно Шубин подтвердил свою профессиональную непригодность. Его использовали в полиции как недалекого, но исполнительного паренька на побегушках. О продвижении по службе такому нечего было даже мечтать.

– Наркотики принадлежат кому? – задал Неделин наводящий вопрос.

– Кому? – насторожился Шубин.

Его уши словно еще сильнее отделились от круглой головы, чтобы лучше слышать.

– Бандитам, как правило, – пояснил Неделин. – Организованным преступным группировкам. Это понятно?

– А-а, понятно.

– И вот представители такой преступной группировки прибыли в Латунск. Предположительно из Новодимитрова, где стартовала автоколонна.

– Так эти молодчики приехали искать пропавший грузовик? – догадался Шубин. – Черт, тогда они наши конкуренты.

– Соображаешь, – усмехнулся Неделин, занимая место за столом.

– На нашей работе без этого никак. – Шубин прикоснулся пальцем ко лбу. – Варит котелок. – Подумав еще немного, он решительно встал, громыхнув стулом. – Сейчас турну этих типов отсюда. Нечего им здесь делать.

– Погоди!

Неделин попытался поймать спутника за руку, но тот уже направился к буфету. Двое пришельцев, обернувшиеся на шум, смотрели на него через плечо. Несмотря на полную неподвижность, их позы излучали агрессию.

Можно было встать и удержать Шубина, тем самым выдав свое знакомство с ним. А можно было остаться сидеть, ничем не выдавая своей тревоги и заинтересованности. Неделин выбрал второй вариант. Ему нужно было спасать сына, а не постороннего человека, по всей вероятности замешанного в грязные делишки здешней полиции.

Чтобы не привлекать к себе внимания, Неделин не поворачивал голову, а следил за происходящим искоса. Все произошло так быстро, что глаза не успели устать от неудобного положения.

– Вы кто? – спросил Шубин, остановившись в трех шагах от спортивных парней. – Документы предъявите.

С этими словами он недвусмысленно завел руку назад, давая понять, что готов выхватить пистолет из кобуры, прикрытой легкой курточкой.

Незнакомцы, казалось, даже не пошевелились. Просто у одного из них в руке чудесным образом возник пистолет, тут же плюнувший огнем.

Грохот выстрела в помещении был таким громким и неожиданным, что все инстинктивно вздрогнули, а затем кто пригнулся к столу, кто уронил вилку, кто просто выпучил глаза и разинул рот. Неделин тоже изобразил полную растерянность, чтобы не выделяться из массовки. К его счастью, до приближения Шубина бандиты стояли к залу спиной, поэтому не видели, с кем он явился. Разбираться же им было некогда, потому что следовало уносить ноги.

Прежде чем покинуть кафе, стрелок повел стволом пистолета перед собой и негромко предупредил:

– Все остаются на местах. Если кто-то сунется за нами, получит пулю. Пять минут никому не рыпаться!

Возражений не последовало. Посетители сидели там, где их застал выстрел, только головы были повернуты к неподвижному телу, распростертому на полу. Официант поскуливал, зажав рот кулаком. Буфетчица пропала из поля зрения – должно быть, лежала за стойкой в глубоком обмороке. Никто не разговаривал. Никто никуда не звонил и не проявлял желания задержать бандитов.

Досчитав до двадцати, Неделин встал и вышел из кафе. Номера отъехавшей машины он не увидел, потому что ее заслонял забор. Тогда он вытащил телефон и набрал номер, оставленный майором Филимоновой. Как ни крути, а умолчать о гибели Шубина было нельзя. Не героической она получилась. Не как в каком-нибудь полицейском сериале.