Родники любви

Глава 13

Дрэйк Дэлтон шел по улицам Сан-Пиерре. Пусть этот город считался жемчужиной Карибского моря, пусть Мартинику называли островом цветов, но его это совершенно не интересовало. Он спокойно прожил бы, не зная всего этого. Сейчас он находился слишком далеко от Техаса, чтобы быть счастливым, хотя не мог не признать, что на Мартинике прекрасная бурная растительность, фрукты и женщины.

Темнело. Он устал и проголодался. Все, что ему сейчас нужно, это комната, ванна и горячая еда. Но мысли о Селене Морган, ставшей постоянным проклятием его жизни, не оставляли. Хорошо ли, что она намеренно заставила его влюбиться в себя и даже приготовила специально для этого любовные снадобья, или наказать ее за то, что она одна уехала на Мартинику? Наверняка он знал лишь, что будет делать, если застанет ее в объятиях Густава Доминика.

Но прежде надо найти их! Это оказалось не так просто, как представлялось при отъезде из Нового Орлеана. Корабль через Карибское море доставил его в Форт-де-Франс. Едва ступив на берег, он обнаружил, что все на Мартинике говорят по-французски или по-креольски. К счастью, иногда хоть кое-кто немного понимал английскую и испанскую речь, и с грехом пополам он все же объяснялся.

В Форт-де-Франс он провел несколько дней, расспрашивая о Доминике. Узнав, что его плантации сахарного тростника находятся в основном в северной части острова, он приехал в Сан-Пиерре.

С того места, где он сейчас стоял, хорошо был виден Пиле – вулкан, возвышающийся над городом почти на четыре тысячи футов. Пиле казался ему зловещим и каким-то нереальным. Хотелось оказаться подальше от него, в родных прериях Техаса, и он снова и снова ругал француза.

Обойдя весь центр города, где его не пустили ни в один из отелей, Дрэйк направился на окраину Сан-Пиерре. Он шел мимо маленьких домиков, большинство из которых в этой французской колонии были построены из белого камня с черепичными крышами. Дома были старыми, в их стенах змеились трещины, но это его не тревожило: ему нужна лишь комната для ночлега. Любая комната.

Действительно ли Густав Доминик мог вскоре завладеть всем этим чертовым островом? Почему все сразу же замолкали, едва Дрэйк начинал задавать вопросы о Густаве? Непонятно, правда, почему переполнены все отели! Жители острова были дружелюбны и гостеприимны, но только не по отношению к Дрэйку. Для всех путешественников места в отелях находились, но только не для него. Похоже, что все жители острова выполняют приказы Доминика и обо всем ему докладывают. И сейчас тот, видимо, дал команду устроить ему, Дрэйку Дэлтону, «веселую» жизнь.

Или он все драматизирует, потому что давно вдали от дома, злится, что Доминик увел Джой Мари и Селену, чувствует себя на земле этого француза не в своей тарелке. Хотя вряд ли. Внутренний голос подсказывал: за ним постоянно наблюдают и хотят выкинуть с острова. Но у него не так просто отбить охоту заниматься тем, что он считает нужным, и Доминик это скоро поймет.

Вечерний воздух был наполнен ароматом цветов. Мулаты сидели у своих домов, прямо на земле, привалившись к стене и пили тафию. Этот напиток пользовался здесь особой популярностью как из-за крепости, так и от того, что его было вдоволь. Мимо шли женщины, неся корзины, сумки и малышей. Еще до приезда на остров Дрэйк много слышал о красоте женщин с Мартиники. Не будь в его мыслях Селены, он не упустил бы первого же шанса.

Но сейчас женщины мало его интересовали. Ему нужно было пристанище. Если Сан-Пиерре хоть немного похож на обычный портовый город, то где-то здесь, на тихих улочках, должны быть одна-две дешевые ночлежки.

Вскоре он такую нашел. О том, что здесь можно переночевать, сообщала на трех языках большая деревянная вывеска на углу. Прочитав английскую надпись, Дрэйк решил, что «Уголок Розового Фламинго» ему вполне подойдет. Оказавшись внутри, он так и не смог определить, было ли здесь хоть когда-нибудь что-то розовое – краска на покоробившихся стенах и мебели полностью облупилась. Пахло здесь тафией, душистым деревом и старой мебелью.

Но комнату он получил.

Она была маленькой и грязной: кровать, серые занавески и ржавый рукомойник. Зато здесь не было душно. В открытое окно врывался свежий ночной бриз. Положив кожаную дорожную сумку, он выглянул в окно. Над городом висела ночь. На севере виднелся вулкан Пеле и, посмотрев на него, он снова подумал о Селене. Далеко ли она сейчас? Думала ли она о нем так же, как он о ней? Все ли в порядке с ней и Джой Мари?

Он отогнал эти мысли. Сейчас ему нужны еда и новости. Чертовски хотелось принять ванну, но в «Розовом Фламинго», конечно, не стоит об этом и спрашивать. Сняв с себя куртку и рубашку, он налил в рукомойник воды и, вымывшись до пояса, оделся в чистое.

Он снова почувствовал себя бодрым, будто только что проснулся. Собираясь выйти, он не знал, что делать с сумкой. Оставить ее в комнате? Замок на двери ненадежен и вряд ли остановит желающего попасть в комнату. Но и таскаться с ней по городу он тоже не собирался. Придется все-таки оставить ее здесь.

Он вытащил из сумки нож и сунул его в ботинок. Вынул завернутые в рубашку пистолет и кобуру. Повесив кобуру под мышку, сунул в нее свой «45» и надел куртку. Теперь он готов выйти на улицы Сан-Пиерре и получить некоторые ответы на свои вопросы.

Заперев за собой дверь, он спустился вниз. В большой комнате – она же служила и рестораном – было шумно. Он с удивлением отметил, что почти все места заняты. Похоже, «Розовый фламинго» был более популярен, чем ему показалось вначале. Он подошел к маленькому столику в углу.

Он сел, и стул под ним тотчас хрустнул. Вся мебель здесь выглядела так, словно вот-вот развалится, но никто на это не обращал внимания. Оглядев разношерстную публику, он порадовался, что у него есть пистолет.

Несколько официанток мулаток сновали по комнате, никому не позволяя, однако, к себе приставать. Дрэйку понравилась их ловкость и красота.

Наконец одна из них подошла к его столику и, одарив белозубой улыбкой, заговорила по-креольски.

Он покачал головой. Впрочем, что здесь нет меню, он понял.

– Я хочу поесть и выпить.

Кивнув, она повернулась и ушла.

В ожидании заказа Дрэйк откинулся на спинку стула и огляделся. Ему очень хотелось расспросить людей в этой комнате или хотя бы понять, о чем они тут говорят. Но сейчас он голоден, все остальное потом.

Как он выяснил, Мартиника – это всего лишь пятьдесят миль в длину и двадцать одна в ширину. По сравнению с расстояниями, которые он покрывал, гоняя скот из Техаса в Канзас, пустяки. Можно, видимо, взять на прокат коня, объехать весь остров и найти плантацию Густава Доминика. Но скорее всего она где-то поблизости.

Вернулась официантка, поставила на стол бутылку тафии, маленький стаканчик и улыбнулась.

– Тафия.

– Спасибо. Merci.

Глядя ей вслед, он снова вспомнил Селену. Надо скорее выпить. Он себе налил. Он уже стал привыкать к этому сладкому крепкому рому; если будет возможность, прихватит ящичек в Техас. Вместе с Селеной и Джой Мари.

Дрэйк улыбнулся своим мыслям. Что же хотела доказать Селена, приготовив для него любовные снадобья? Все-таки первоначальное мнение о ней вначале было не правильным. Она помогала людям, а не обманывала их, и была самой прекрасной и привлекательной женщиной, которую он когда-нибудь встречал. Но она привыкла помогать многим, любить многих, и это печально. Делиться он не умел.

В Новом Орлеане он понял лишь одно: на Дэлтон-ранчо ему нужна женщина. И он хотел, чтобы этой женщиной стала Селена Морган. Но удастся ли ее уговорить? Она умела работать, но была такой независимой, такой уверенной в себе, и многие ее любили.

Но ведь она его хотела, значит, шанс у него есть. Она будет с ним, чего бы это ему ни стоило. Глаза Дрэйка заблестели. Когда придет время обзавестись семьей, он потратит сколько угодно времени и денег, но добьется своего. Постель же Селены вообще не имеет цены. Он безумно ее хотел, и все остальное было ему безразлично.

Любовь? Любовь – это нечто другое. Это ему не нужно. Ему нужны плодородная земля, ребенок и женщина, которая сможет удовлетворить его страсть. И Селена – именно такая женщина. Вопрос в том, как увезти ее в Техас и как сделать, чтобы она там осталась. Любовь. Если ей нужно его любить, то пускай. Он сумеет убедить ее, что тоже любит. Но первым делом ее нужно затащить в постель.

Полный решимости, он поднял глаза и увидел перед собой официантку.

– Филе из крабов, – указала она на тарелку. – Завернутое в листья перца. – И поставила на стол кастрюлю с густым зеленоватым супом.

– Merci.

Ничего подобного он до сих пор не ел. Но это было вкусно и необычно. Он энергично принялся за еду.

Поев, он налил себе еще стаканчик тафии. Он обязательно спасет Селену и Джой Мари и увезет их в Техас. Это лишь вопрос времени.

Оставив на столе деньги и прихватив бутылку, он вышел на улицу. Было тепло и влажно. С океана дул приятный ветерок. На улице он попытался задавать прохожим вопросы, но не получил ни одного ответа, не считая невразумительных фраз по-французски. Вдруг, словно из ниоткуда, перед ним появился человек и уставился на его бутылку.

– Вы когда-нибудь слышали о Густаве Доминике? – попытался завязать с ним разговор Дрэйк.

– Да. Монсеньор Доминик очень известен.

– Не могли бы вы сказать, как его найти? Сейчас у него гостят мои друзья.

– Вот это, у тебя в руках, тафия?

– Конечно. – Дрэйк поднял ее и встряхнул, показывая, что в бутылке еще две трети.

– Давай сядем и вместе ее выпьем. Заодно поговорим. – Незнакомец направился в темный переулок.

Дрэйк заколебался. Человек ему не нравился, но он – первый, согласившийся ему что-то рассказать, и упустить такого шанса он просто не мог. Дрэйк повернул за ним.

Незнакомец протянул руку, и Дрэйк вложил в нее бутылку.

– Давай сядем.

– Давай. – Дрэйк обернулся в поисках места поудобнее.

– Убирайся с Мартиники, пока цел! – угрожающе произнес незнакомец.

Дрэйк потянулся за пистолетом, но тут его чем-то ударили по голове. В глазах вспыхнуло, по лицу потекла теплая кровь. Затем все потухло, и он повалился на землю.

Придя в себя, Дрэйк услышал приглушенную французскую речь. Где он? Что случилось?

Вдруг он вспомнил, что с ним произошло: незнакомец, удар по голове, темнота. Он мысленно выругал себя за глупость. Вел себя как зеленый юнец. Ведь понимал, что не нужно идти в темный переулок, но уж очень хотелось хоть что-то узнать. Хорошо, что не убили. Но миновала ли опасность?

Дрэйк открыл глаза. Попытался чуть-чуть повернуть голову, но затылок пронзила острая боль, и он сразу снова закрыл глаза.

Голос стих, и чья-то теплая ладонь прикоснулась ко лбу. Он снова открыл глаза. Над ним склонилась старая мулатка с перевязанными красной лентой волосами, в помятом красном платье и фартуке. От нее пахло цветами и травами. Прикосновение руки было мягким и успокаивающим. Улыбаясь, она что-то сказала ему по-креольски.

– Я не… понимаю.

Она кивнула и вышла.

Осторожно повернув голову, Дрэйк осмотрелся. Он лежал на тюфяке в маленькой комнате. В открытое окно лился солнечный свет, и он понял, что уже за полдень. Пахло сухими травами и цветами. Это напомнило ему аптеку Селены.

Эта мысль заставила его сесть. Голова разламывалась, и он застонал от боли, но все-таки не лег обратно. Он должен найти Селену. Если Доминик хочет его убить, то что же сейчас происходит с Селеной и Джой Мари? Конечно, возможно, француз просто хочет держать женщин подле себя, тогда им не угрожает такая опасность, как ему. Но все равно следует как можно скорее увезти их с Мартиники. И еще нужно за все отомстить Густаву Доминику.

Женщина вернулась, ведя с собой маленькую босоногую девочку-мулатку в цветастом платье. Та очаровательно ему улыбнулась и, посмотрев на старую женщину, села рядом с Дрэйком.

– Старейшая сказала, что вместо нее буду говорить я.

Наконец-то хоть кто-то здесь говорит по-английски.

– Где я? Что со мной случилось?

– Я – Жозефина. Меня так назвали в честь императрицы. Она родом из этих краев.

– Понятно.

Наполеон. Нельзя сказать, чтобы Дрэйк интересовался французской историей, но знаменитую парочку он помнил. Он не знал, а может, забыл, что Жозефина была родом с Мартиники. Это никогда его не интересовало. Но если для его переводчицы это важно, это важно и для него.

– Скажи, где я? – Он заговорил помедленнее.

– В доме старейшей.

Стараясь быть терпеливым, Дрэйк снова осмотрелся в комнате. Старуха, сидя у окна, перебирала высушенные травы. Это вновь напомнило ему о Селене. Интересно, эти травы и правда действенны? Его мать лечила различными мазями, но большей частью покупала их в аптеке. По крайней мере, он так думал, хотя теперь уже не был в этом уверен.

Старейшая сказала что-то по-креольски и кивнула девочке, после чего вновь вернулась к своей работе.

– Ты ранен, – Жозефина указала на его голову. – Тебя нашел один из ее внуков и принес сюда, и она тебе помогла. Теперь она хочет узнать, почему ты здесь, почему расспрашиваешь о Доминике и какие у тебя трудности.

– Я Дрэйк Дэлтон из Техаса… Это в Соединенных Штатах.

Жозефина улыбнулась.

– Мы знаем о Техасе. Лошади. Пистолеты. Ковбои. Правильно? Дрэйк рассмеялся.

– Я как раз ковбой. – Он взглянул на старую женщину, потом снова на девочку. – Ты ее внучка?

– Правнучка. Она очень старая. И мудрая.

– Спроси ее, все эти травы, корни и прочее действительно помогают?

Жозефина засмеялась, прикрыв ладошкой рот, стараясь хоть немного скрыть свою бурную реакцию. Посмотрев на прабабушку, она быстро заговорила по-креольски. Та тоже рассмеялась, показав великолепные белые зубы. Затем заговорила, обращаясь к нему.

– Она говорит, что да. – Жозефина улыбнулась. – Нужно помогать и духу, и разуму, и телу. – Она замялась, подыскивая подходящие слова. – Больной или раненый должен верить и хотеть выздороветь. Старейшая может очень многое. А вообще расспрашивать ее не принято.

Дрэйк снова подумал о Селене и ее занятии. Теперь он понимал ее лучше. Все, что она делала, должно быть, действительно помогало, раз у нее было столько друзей и люди так часто обращались к ней. Все это еще казалось ему таинственным, но он уже начинал верить в ее способности, так же как поверил и в способности старейшей.

– Скоро ты снова станешь сильным. – Обернувшись, Жозефина посмотрела на дверь: ей явно хотелось играть с друзьями на улице, а не сидеть здесь.

– Скажи, пожалуйста, старейшей, что я очень ей благодарен и приехал сюда, чтобы найти двух моих друзей. Двух женщин: Селену из Нового Орлеана и Джой Мари из Техаса.

Жозефина захихикала и стала что-то говорить прабабушке.

– Этот Доминик забрал твоих женщин, и теперь ты хочешь их вернуть? Дрэйк на минуту задумался.

– Да, ты права. Это мои женщины. Жозефина снова заговорила, обращаясь к старейшей, выслушала ее длинный ответ и наконец снова повернулась к Дрэйку. Ее лицо стало серьезным.

– Она говорит, что ты действительно приехал за своими женщинами, и очень важно, что ты услышал зов. Тебя привела сюда Эрзула.

Дрэйк хотел было сказать, что не знает никакой Эрзулы, но вспомнил колдовство в Новом Орлеане. Это имя упоминала тогда колдунья.

– А кто эта Эрзула?

Жозефина покачала головой, словно он произнес ересь.

– Всемогущая богиня. Она привела тебя сюда и защищает. – Она взглянула на старуху, выслушала ее и вновь повернулась к Дрэйку. – Доминик – плохой. У него глаза дьявола. Он превращает хороших мужчин в зомби, а хороших женщин – в рабынь. Чтобы спасти своих женщин, ты должен его победить и положить конец его власти.

Дрэйк потер ужасно болевшую голову.

– Что такое зомби?

– Увидишь.

Он хотел задать им еще множество вопросов, но решил, что скорее всего толку от этого не будет. Так, значит, зомби и рабыни? Он должен поговорить с Селеной и выяснить, что происходит на самом деле. Из услышанного он ровным счетом ничего не понял. Только, что Доминик – дьявол. Но это он знал и без них.

– Селена и Джой Мари живут у Доминика? А где находится плантация этого француза? Жозефина перевела.

– Белые женщины живут в его большом доме. Его поля недалеко отсюда.

– И где же это?

– Рядом с Сан-Пиерре.

– Ты проводишь меня к дому Доминика? Жозефина перевела.

– Да. Но она просит тебя освободить наш народ.

– Освободить? Но как? Если эта земля принадлежит Доминику и он нанимает работать друзей старейшей, это вполне законно. – Он замялся. – Конечно, если он не похитил людей в Новом Орлеане и не принуждает их. Это уже противозаконно.

Жозефина передала сказанное прабабушке и, выслушав ответ, снова повернулась к нему.

– Без нашей помощи ты не сможешь спасти своих женщин. У него охранники-зомби с собаками. Но хоть я и маленькая, я знаю, как к нему пробраться. Если ты пообещаешь сделать то, о чем попросила тебя старейшая, я тебя туда отведу.

Дрэйк пока не успел разобраться, что же происходит на острове. Но привык возвращать долги, а старейшей он обязан.

– Хорошо. Я сделаю все, что в моих силах, хотя не знаю, насколько это поможет.

– Поклянись Эрзулой, что во имя добра поможешь освободить наш народ. – Карие глаза Жозефины сделались строгими.

– Клянусь.

– Поклянись в том же самом Селеной и Джой Мари.

Поколебавшись, Дрэйк кивнул, забыв, что ему нельзя шевелить головой.

– Клянусь, я сделаю, что обещал. Жозефина снова поговорила с прабабушкой и повернулась к нему.

– Тебе нужно отдохнуть. Если тебе станет немного лучше, мы пойдем уже сегодня вечером.

– Мне вполне хорошо…

– Мы пойдем, когда уснут птицы.

– Я буду готов.

– Сейчас я принесу тебе поесть, а после этого ты ляжешь спать. – Жозефина встала.

– Хорошо. Большое спасибо. Оглядев его, она покачала головой.

– Оставь свои благодарности при себе. Все это тебе может еще не понравиться.

Поклонившись прабабушке, она вышла из комнаты с достоинством императрицы Жозефины.

Глава 14

В лунном свете дом около плантации сахарного тростника казался сделанным из серебра и мрака. Дрэйк сравнил построенный в викторианском стиле особняк Густава Доминика со своим домом на ранчо, в котором угадывался лишь стиль индейских жилищ. Нельзя было найти двух менее похожих строений, и оставалось только гадать, какое из них Селене понравится больше.

Но на самом деле, конечно, его волновало не это. Сейчас ему больше всего хотелось найти Доминика и пришпилить его к стене этого роскошного особняка.

Жозефина коснулась его руки и приложила палец к губам.

Ему не нужно было напоминать, чтобы он вел себя тихо. С тех пор как Сан-Пиерре остался позади, он не проронил ни слова. Но здесь была такая земля, что ему никак не удавалось идти бесшумно, и он лишь удивлялся, как тихо и быстро, словно кошка, передвигается Жозефина.

Дом Доминика был уже недалеко. Они шли узкой тропинкой, иногда пробирались сквозь густые заросли, стараясь как можно дольше не ступать на землю Доминика.

Вдруг Дрэйк заметил впереди человека с собакой. Выругавшись про себя, он бросился в сторону, потянув Жозефину за собой. Они залегли в тени красных деревьев, переведя дыхание. Однако собака и в темноте могла учуять их запах.

Жозефина не шевелилась. Это снова поразило Дрэйка, и он вспомнил своего погибшего племянника. Ей было примерно столько же лет, сколько ему и Джимми. Где же мальчик? Был ли он тоже на плантации Доминика? Зачем похищать такого маленького мальчика для работы в поле? Это бессмысленно. Но после того, как Джой Мари убежала с Домиником, он уже ничему не удивлялся.

Стражник посмотрел в их сторону, собака обнюхала землю. И они пошли дальше. Дрэйк и Жозефина не шевелились. Лишь когда наступила полная тишина, они поднялись. Вроде все спокойно.

Взяв Дрэйка за руку, Жозефина снова вывела его на тропинку. Показав на дом, она сделала несколько не понятных ему жестов и скрылась в буйных зарослях.

Он остался в одиночестве. Но ведь ему помогала Эрзула! К сожалению, это мало успокаивало. И тем не менее, оставшись один, он почувствовал облегчение. Теперь ему не за кого было беспокоиться. Он осмотрелся, запоминая дорогу обратно. Затем принялся изучать дом.

Вокруг двухэтажного особняка росли цветы, кусты и деревья, одну стену полностью скрывали вьющиеся растения. Насколько он мог рассмотреть в темноте, дом был деревянный с черепичной крышей. Крышу веранды поддерживали небольшие деревянные колонны, по всему периметру второго этажа проходил балкон. Сад вокруг дома был обнесен узорчатой металлической оградой. Дом напоминал ходивший по Миссисипи пароход, только без гребных колес. Наверху, у самой крыши, виднелись два окошка, очевидно, там располагались комнаты для слуг. Дома такого типа ему не нравились.

Дрэйк с радостью увидел нависшую над балконом ветку дерева. Спальни, скорее всего, располагались наверху. Дверь второго этажа выходила на балкон, ставни высоких окон были открыты, поэтому можно влезть прямо в окно. Сейчас ему хотелось только найти Селену. К схватке с Густавом он пока готов не был.

Он вытащил из кобуры свой «45». Как хорошо, что оружие осталось при нем! Пусть не знают, что он жив и здоров. Он даже не стал заходить в «Розовый Фламинго» за своей дорожной сумкой. Пистолет и деньги у него с собой, с остальным он мог расстаться без всякого сожаления.

Дрэйк направился к дому, стараясь держаться в густой тени тропических растений. Он спешил, но старался двигаться как можно тише. Что ждет его в доме, он не знал, но не удивился бы, обнаружив еле живых Селену и Джой Мари, ради удовольствия француза закованных в цепи где-нибудь на чердаке.

От этой мысли ему стало не по себе, и он тут же ее отогнал, сосредоточившись, чтобы незаметно пробраться в дом. Стояла тишина: ни стрекотание кузнечиков, ни шум ветра в кронах деревьев не заглушат его шагов.

Добравшись до ограды, он залег в густой траве.

Затем, приподнявшись на локтях, он стал наблюдать за домом. В лунном свете особняк выглядел тихим и спокойным.

Внезапно из-за угла появился человек. Дрэйк замер. Стражник. Вспыхнул огонек – человек прикурил, и снова стало темно. Дрэйк тихо выругался. Ограда – не проблема, а вот как ему незаметно забраться на дерево, ветвь которого нависла над балконом?

Он отполз назад и встал там, где его не было видно. Подняв какую-то палку, он закинул ее так далеко, как только мог. Упав в кусты далеко от дома, она наделала много шума.

Охранник побежал на шум. Когда он скрылся из виду, Дрэйк бросился к дому. Оглянувшись у ограды и никого не увидев, он легко перемахнул через нее. Оказавшись у дерева, он ухватился за нижнюю ветку и, подтянувшись, через секунду был на ней. Спрятавшись в листве, он ждал, пока немного успокоится сердце. В доме было тихо, но слышно, как вдалеке шарит в траве стражник. Времени оставалось мало.

Он быстро вскарабкался на дерево и оказался у нависшей над балконом ветки. Разувшись и сунув ботинки между ветками, Дрэйк полез дальше. Стражник все еще был далеко, и он прыгнул, уцепившись за колонну, сполз по ней на балкон, присел на корточки и прислушался. Все было тихо.

Вдруг у него так заболела голова, что он едва не упал. Стиснув зубы, он ждал, пока боль немного утихнет. Когда слегка отпустило, он начал тихо пробираться по балкону.

По-прежнему не разгибаясь, он подкрался к первому окну и заглянул внутрь. Постель была пуста. Он двинулся дальше, прошел мимо двери и оказался у следующего окна. В этой комнате кто-то спал. Он тихо влез в окно. К счастью, в лунном свете ему удалось различить лицо.

Джой Мари. С ней все в порядке. Почувствовав некоторое облегчение, он вернулся к окну, но остановился, увидев стражника. Ожидая, пока тот свернет за угол, он снова посмотрел на Джой Мари.

А где же Доминик?

Его охватила ярость. Конечно, француз у Селены. Забыв об охраннике, он выбрался из спальни и побежал по балкону к следующему окну. На постели кто-то лежал. Он залез в окно и подошел к кровати. Вытащив свой «45», он сдернул со спящего одеяло.

И увидел Селену. Одну.

Она проснулась и хотела закричать. Зажав ей рот рукой, он повалил ее обратно на кровать. Она сопротивлялась. Била его кулаками и пыталась отвернуться. Его охватило желание поцеловать ее. Наконец он ее нашел. Теперь она будет принадлежать ему.

Но Селена по-прежнему не давала себя поцеловать и пыталась вырваться. Страсть и злость одновременно одолевали его. Голова раскалывалась, сердце тяжело билось. Но она – его женщина! Как могла она его отвергать?! Зажав ее руки у нее над головой, он сел на Селену.

Если они произведут хоть малейший шум, весь дом тут же будет на ногах. Черт возьми, где же все-таки этот Доминик? Уступила ли Селена его домогательствам? Мысль об этом подействовала на него, как красная тряпка на быка.

Он крепче сжал ее руки. Она его женщина! Дэлтона. После того, как он ею овладеет и как она почувствует его горячую страсть, больше ни один мужчина не сможет ее удовлетворить. Она будет хотеть только его. Она навсегда его полюбит.

Но сначала она должна ему уступить.

Селена снова приглушенно застонала и замотала головой, стараясь вырваться.

– Ты моя, Селена, – хрипло прошептал он.

Она затихла.

Вдруг он понял: она его, наверное, не узнала. Черт побери! Он даже закусил губу и почувствовал вкус крови. Потом наклонился к ней.

– Дрэйк?

– Да.

Он впился в ее губы. Желание было столь необузданным, что он даже прикусил ей губу и почувствовал вкус ее крови. Он целовал ее снова и снова. Теперь уже почти с благоговением, покрывал поцелуями ее глаза, нос, подбородок. Потом остановился, стараясь взять себя в руки. Он может быть с ней мягким, может быть грубым, но этой ночью должен ее соблазнить.

– Дрэйк? – Ее нежный голос звучал удивленно. – Как ты здесь оказался?

– Я приехал к тебе. – Он едва сдержался, чтобы снова ее не поцеловать. – Ты думала, что от меня так просто удрать?

– Но любовные снадобья. Я думала…

– Я изменил мнение о тебе. Ты заставила меня его изменить.

– Но…

– Люби меня. Селена. – Он снова поцеловал ее в губы.

– Ты не понимаешь! – Она в отчаянии замотала головой. – Между нами нет настоящего чувства. Это только так кажется. Из-за любовных снадобий.

– Мне все равно. Ты мне нужна. – Он снова схватил ее за руки, страстно желая, чтобы она ему поверила. – Я хочу тебя! Ты должна быть моей. Сегодня же! Сейчас!

Она вся дрожала.

– Я сама во всем виновата. Я не знала, как сильны мои снадобья. И попала в свою же паутину.

– В нашу паутину. – Он припал к ее шее. – Люби меня, Селена!

– Но я только хотела доказать тебе: то, чем я занимаюсь, – не обман.

– Я тебе верю. Но ведь и то, что мы друг к другу испытываем, это тоже не обман?

– Нет. – Она замялась. – Наши чувства настоящие, но так будет продолжаться недолго.

– О нашем будущем мы подумаем потом. Сейчас мы друг друга хотим. Разве этого мало?

– Больше, чем достаточно. – Она коснулась его лица. – Я чуть тебя не потеряла.

Он постарался сдержать себя, пока она его гладила, хотя ему хотелось изо всех сил ее обнять.

– Я приехал за тобой. Ты меня не забыла? Ты знаешь о моем чувстве?

– Знаю. Не забыла. – Она опустила руку и отвела в сторону взгляд. – А ты не злишься, что я тебя обманула?

– Разве я могу на тебя злиться? – Он поцеловал ее. – Неужели ты этого еще не поняла? Она нахмурилась.

– Не знаю. Я только…

Он снова припал к ее губам. Хватит разговоров.

Целуя ее, он коснулся груди и почувствовал, как соски стали упругими. Он теперь никому не позволит прикоснуться к Селене. Она тихо застонала, и он крепче прижал ее к себе.

Больше ждать он не мог. Ему нужно было чувствовать ее обнаженное тело. Он должен знать, что она полностью его. Оторвавшись от ее губ, он взглянул ей в лицо. Глаза были прикрыты, губы распухли от поцелуев, темные волосы слегка поблескивали в лунном свете. Его женщина!

Он сел, быстро расстегнул рубашку, стащил ее с себя вместе с кобурой и бросил на пол. Там же оказались и его брюки. Обнаженный, он повернулся к ней, давая возможность себя рассмотреть: он знал, что у других женщин один вид его обнаженного тела разжигал желание. Будет ли так и сейчас?

– Дрэйк… – ее голос был тихим и дрожал. Он сдернул с ее плеч ночную рубашку, обнажив грудь. Она глубоко задышала и не пыталась закрыться.

– Сними ее.

Она послушно стянула с себя тонкую ткань, повернулась к нему и улыбнулась.

Он, понял, что победил. Он безумно ее хотел. Сейчас для него не существовало ничего, кроме запаха ее волос, ее нежной кожи, теплого тела. Обняв ее, он начал водить ладонями по ее телу, отыскивая самые чувствительные места на ее шее, груди, животе… Едва его рука коснулась шелковистого треугольника. Селена тихо застонала.

Склонившись, он еще раз поцеловал ее в губы и, сев у нее между ног, приподнял ее бедра.

– Дрэйк! – В голосе послышалось предостережение. Но он этого не заметил. Он был полностью поглощен ее телом и стал медленно в нее входить. Она затрепетала. Словно горячая волна накрыла их обоих, и он задрожал, не зная, сможет ли удержаться еще хоть немного, чтобы доставить ей удовольствие. Вдруг он почувствовал барьер. Поколебавшись какое-то мгновение, он попробовал снова. Нет, он не ошибся: француз к ней не прикасался.

Она была только его, и он ринулся вперед. Она вскрикнула, когда рухнула эта последняя разделявшая их преграда, и он полностью проник в нее. Его движения становились все более быстрыми, и ее голова заметалась на подушке. Вскоре она уже двигалась в его ритме и, шепча его имя, обнимала, притягивая к себе, чтобы он входил все глубже и глубже.

Они приблизились к наивысшей точке наслаждения, и в этот миг он понял, что теперь она – Дэлтон.

Когда они снова вернулись на землю, он нежно прижал ее голову к своему плечу и осторожно погладил.

Ему ни о чем не хотелось ни говорить, ни думать. Он лишь наслаждался тем, что Селена наконец стала его. Слова для него ничего не значили. Куда важнее то, что они чувствовали.

Селена молчала, ее сердце учащенно билось, и она нежно поглаживала его грудь.

– Я тебя не обидел? – Сейчас он чувствовал себя словно мальчик с первой женщиной.

– Нет, – еле слышно ответила она. Он сел и посмотрел ей в глаза.

– Ты не злишься?

Она не ответила.

Он снова притянул ее к себе.

– Я не знал, что ты – девственница. Я хотел сказать, я, конечно, так думал, мне очень этого хотелось, но… – Он замолк. Если он не будет следить за своими словами, то может сделать еще хуже.

– Как ты думаешь, нас никто не слышал? Осторожно опустив ее на подушки, он встал и подошел к окну – все было тихо. Он вернулся и сел на кровать.

– Мы вели себя тихо.

– По-моему, не очень.

– Да нет же, совсем тихо. – Он до сих пор не мог понять, злится она или нет. – Я хочу забрать тебя в Техас.

Она взбила подушку и, устроившись на ней поудобнее, посмотрела на него.

– Все было очень хорошо. Он улыбнулся:

– Будет еще лучше.

– Сейчас мне очень больно.

– Я знаю. Прости.

– Нет, ты был очень ласковым. Ему не хотелось об этом говорить. Поднявшись, он начал расхаживать по комнате, потом снова сел.

– Я не могу оставаться здесь.

– Я понимаю.

– Где Доминик? Она нахмурилась.

– Дрэйк, нам нужно поговорить.

– Не надо усложнять. Я забираю тебя в Техас.

– Перестань. В Новом Орлеане у меня свое дело. Это было просто… очень приятно.

Взбешенный, он сжал кулаки, едва сдерживая ярость.

– Хорошо. Подождем с этим. Сейчас я хочу выяснить, какого черта делает на Мартинике Густав Доминик.

Глава 15

Селена стояла у открытого окна спальни и смотрела на сверкавшее вдали под лунным светом Карибское море. Оно было прекрасно. Легкий бриз обдувал лицо, принося с собой запахи тропических растений. Все было так мирно. Но рядом был Дрэйк. Это так опасно.

Она попробовала собраться с мыслями. Да, она отдалась ему, пустив в свои объятия, к своему телу, в свою жизнь. Конечно, это действие любовного снадобья. Но теперь ей казалось, что у них с Дрэйком есть нечто большее.

Разумеется, она понимала, какие все это может иметь последствия. Но так ли уж это будет плохо? Она сумеет позаботиться о ребенке и не выходя замуж. Ее мальчик или девочка не останутся без дома и любви.

Но хочет ли она ребенка именно от Дрейка Дэлтона? Ребенок от него будет сильным, красивым, умным, но жизнь ее все равно круто изменится. Хотела ли она этого сейчас и именно от Дрэйка Дэлтона?

Разум подсказывал, что надо подождать, узнать Дрэйка получше, убедиться, что любовное зелье перестало действовать. Но разум не мог совладать с чувствами. Раньше она не могла бы даже представить, что будет так тосковать: каждый день ей было больно от мысли, что больше она его не увидит. Этой ночью сначала ей показалось, что на нее напал Густав, а узнав Дрэйка, подумала, что это ей снится. Но то, что произошло между ними, – это не сон.

Но Дрэйк еще ни разу не обмолвился ни о свадьбе, ни о том, что любит ее. Как бы там ни было, у нее своя жизнь, и она вовсе не уверена, что Дрэйку есть в ней место. Пусть даже у нее будет от него ребенок.

Отвернувшись от окна, она увидела Дрэйка, выходящего из примыкавшей к спальне ванной.

В какой-то момент она обрадовалась, что они оба уже одеты. Это сдержало ее, чтобы не броситься в его объятия.

Дрэйк подошел, но не прикоснулся к ней.

– Я не обижу тебя, Селена. Не надо отгораживаться от меня стеной.

– Для женщины все это не так просто.

– Я знаю. – Он тяжело вздохнул. – Если у нас будет ребенок, я приму его с любовью. Она взглянула на него.

– Спасибо. Но это будет мой ребенок. Его лицо потемнело.

– Нет, он будет наш, и мы увезем его или ее в Техас.

Подняв голову, она повернулась к нему.

– Вы говорите о женитьбе, мистер Дэлтон?

– Да, черт побери! – Он схватил ее за плечи. – Селена, я не шучу. Если у тебя родится ребенок, это будет Дэлтон. Я позабочусь о том, чтобы он носил мое имя. По-другому не будет!

– Тогда убери руки, и больше ко мне не прикасайся, потому что мой ребенок вовсе не обязательно будет Дэлтоном.

Словно обжегшись, он отдернул руки и отвернулся.

Жалость кольнула ее, но она тут же взяла себя в руки. Все это слишком серьезно, чтобы решать так сразу, а сейчас она расчувствовалась и не может спокойно думать. Сейчас ей хотелось лишь одного – чтобы он снова ее обнял и уложил в постель.

Она прогнала эти мысли и уперла руки в бока. Ее не проведешь. Это просто какой-то ковбой, и он совершенно не в ее вкусе.

Дрэйк повернулся к ней.

– Селена, я не смогу к тебе не прикасаться, и даже не стану пытаться это делать. Я хочу тебя. Хочу, чтобы у тебя, у нас был ребенок. Ты нужна мне. – Прижав ее к себе, он поцеловал ее.

Нет, она не могла позволить ему взять верх! От нее зависели другие. Люди, которых она знала намного дольше, чем Дрэйка. И она укусила его.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

– Я же знаю, что ты меня хочешь.

– Это всего лишь любовное снадобье. – У нее в глазах появились слезы. – Пожалуйста, Дрэйк, позволь мне быть сильной!

– Черт побери! – Он прижал ее голову к своей груди. – Я могу проскакать верхом от Сан-Антонио до Элсфорта, питаясь лишь говядиной, могу целую неделю ухаживать за больной коровой, но я не могу жить без тебя. Это выше моих сил. – Он приподнял ее подбородок, заглянул в глаза и поцеловал в кончик носа. – Ты можешь оставаться сильной, пока не докажешь то, что хочешь доказать.

У нее хлынули слезы. Он снова поцеловал ее и усадил на стул у окна.

– Посиди немного и успокойся.

Она посмотрела в окно, потом на стулья черного дерева в стиле рококо с мягкой бархатной обивкой, на круглый стол и лампу с шелковым абажуром. Сколько раз она сидела здесь, глядя на море и вспоминая Дрэйка. Теперь он рядом.

Дрэйк был так красив, особенно теперь, после того, как они занимались любовью, что она была готова тотчас признаться ему в любви. Но пока нечего было об этом и думать. Она станет что-либо решать, только когда закончится действие любовного снадобья, и она снова сможет трезво соображать. А пока нужно ждать.

– Расскажи мне о Джой Мари. – Дрэйк старался на нее не смотреть.

Глубоко вздохнув. Селена постаралась улыбнуться, но у нее ничего не получилось, и она опять перевела взгляд на море.

– Я ни в чем не уверена, но беспокоюсь за нее, как никогда.

– Что с ней не так?

– Все. И в то же время ничего. Даже не знаю, как быть…

Дрэйк поднял бровь.

– Что-то я не понимаю.

– Еще в Новом Орлеане, когда она выглядела абсолютно счастливой и говорила, что счастлива, я заметила, с ней что-то не так.

– Что ты имеешь в виду?

– Она могла делать что угодно: собирать цветы или говорить о планах на будущее, об этом доме, но вдруг ее взгляд становился таким, словно она совершенно не понимала, что делает и где находится. Потом это проходило.

Дрэйк кивнул.

– Но она, – продолжала Селена, – по-прежнему кажется счастливой. Стала хозяйкой плантации, даже не знаю, как это теперь называется. Она заказывает дорогие блюда, руководит слугами, обставляет мебелью дом. Она познакомилась с другими плантаторами и время от времени ездит к ним в гости. Учит французский.

– Так что же тебя беспокоит?

– Это не правильный образ жизни, Дрэйк. Я, по крайней мере, к такому не привыкла. Но Джой Мари все это, похоже, нравится. В Техасе она жила именно так?

Дрэйк обвел взглядом комнату, в которой понемногу начинало светлеть.

– Нет. Хотя на Дэлтон-ранчо тоже хороший, крепкий дом с хорошей и удобной мебелью. Но к изысканной пище мы там не привыкли. Там рабочее ранчо.

Она кивнула, хотя и не вполне понимала, что такое рабочее ранчо.

– Джой Мари управляет домом так, словно занималась этим всю жизнь. И она действительно выглядит счастливой. – Селена скомкала в руке подол шелкового халата. – Но я не знаю, сколько еще Густав продержит ее здесь. Они до сих пор не поженились. – Она заколебалась. – И еще, я видела у нее на теле синяки.

Дрэйк напрягся.

– Синяки?

– Тихо, разбудишь хозяйку.

– Какие синяки?

– Я могу ошибаться, откуда они. Хотя, несмотря на жару, она всегда в платье с длинными рукавами и высоким воротником. Несколько раз я ее сильно напугала, войдя в комнату, когда она была раздета. Ее руки были в синяках, а как-то я видела синяки даже у нее на груди.

– Густав, – прорычал Дрэйк.

– Но она сказала, что упала с лестницы. – Селена еще сильнее скомкала подол. – Может быть, так оно и есть. Она еще не совсем освоилась в доме. Я не хочу, чтобы ты злился, и сразу же начал преследовать Густава.

– Ты защищаешь этого француза?! – сверкнул глазами Дрэйк.

– Нет. Но, сделав что-то нехорошее Густаву, ты обидишь Джой Мари. И еще он однажды со мной говорил.

Дрэйк встал, сжав кулаки.

– Что же он от тебя хочет?

– Он говорит, что хочет на мне жениться.

Дрэйк резко повернулся, ударил кулаком по стене.

– Двуличный ублюдок. Мы вытащим отсюда Джой Мари. – Он направился к двери.

Селена побежала за ним и повисла у него на руке.

– Нет, Дрэйк. Подожди! Это еще не все.

– Не все?!

– Сядь, пожалуйста, и выслушай меня. Да, мы должны что-то делать, но нам нужно быть осторожными. Ставка слишком велика, и если мы совершим ошибку, многие могут пострадать.

Он вернулся к окну и сел.

– Мне нужно как можно скорее убираться отсюда. Иначе меня увидят.

– Да, сейчас пойдешь. Дрэйк, я нашла здесь своих пропавших друзей. Они работают на плантации у Густава. И еще он привез из Нового Орлеана преступников. Они служат у него охранниками.

– Откуда ты знаешь про преступников?

– Некоторых из них я узнала. Не забывай, я никому не отказывала в помощи. Дрэйк глубоко вздохнул.

– Как Густав их сюда привез и почему они на него работают? Он им платит? Он их похитил? Или они приехали сюда добровольно?

– Не знаю. Поговорить ни с кем из них мне не удалось. Но я видела, что они подчиняются ему беспрекословно. Как и Джой Мари. Как все местные жители.

Дрэйк кивнул.

– Зомби.

Задрожав, она снова принялась теребить халатик.

– Где ты слышал это слово?

– Селена, пробраться сюда мне было непросто. Густав хотел вывести меня из игры еще в Сан-Пиерре. В конце концов я оказался в доме женщины, которую называют здесь старейшей. Ее внук нашел меня без сознания на улице. Она поставила меня на ноги и…

– Что с тобой произошло? – забеспокоилась Селена.

Он дотронулся до затылка.

– Получил по голове своей же бутылкой тафии.

Она быстро подошла к нему.

– Дай я посмотрю. Он оттолкнул ее руки.

– Не трогай. Селена. Со мной все в порядке. Закрыв глаза, она несколько раз глубоко вздохнула и отошла.

– Я хотела тебе помочь.

– Со мной все в порядке, просто от того, что ты мне рассказала, стало плохо. – Он нахмурился. – Мне показала сюда дорогу правнучка старейшей. Ее зовут Жозефина. По ее словам, старейшая считает, что Густав превращает местных жителей в зомби, чтобы они работали на его плантациях.

– После того как освободили рабов, рабочих рук здесь не хватает. Наверное, именно поэтому Густав привез сюда людей из Нового Орлеана. Но теперь я не уверена. Я до сих пор не могу разобраться, что здесь происходит.

– О Джимми ничего не известно?

– Он тоже здесь.

– С ним все в порядке?

– Да. Но это уже не прежний Джимми. Он похож на Джой Мари: полностью счастлив. Когда я спросила Густава о нем, он объяснил, что Джой Мари нужен мальчик, который помог бы ей забыть ее погибшего сына, а Джимми нужна мать. И он считает, что поступил правильно. Также он сказал, что сейчас у него работает несколько человек из Нового Орлеана и что среди них вполне может оказаться кто-то из моих пропавших друзей. Он говорит, что здесь им намного лучше. Спорить с ним я не стала, так как не хочу возбуждать подозрений.

– Черт побери! – Дрэйк провел рукой по волосам. – Наверное, Доминик считает себя на Мартинике Наполеоном.

– Он считает себя на Мартинике Домиником. Он жаждет власти, в этом я уверена. И я его боюсь, хотя и стараюсь не подавать виду. – Она замялась. – Он хочет меня загипнотизировать, чтобы я поняла, что такое гипноз.

– Не соглашайся, Селена. – Дрэйк пристально посмотрел на нее. – Держись от него подальше.

– Не могу. Я живу в его доме, и я единственная, кто может разобраться в том, что здесь происходит. И первым делом мы должны выяснить, что он сделал с этими людьми. Знаешь, это не зомби. Я имею в виду, это – не возвращенные к жизни покойники.

– Селена!

– А кто знает? Я считаю, Густав их гипнотизирует. С уверенностью, конечно, я этого сказать не могу, потому что гипноз – новшество, о котором я ничего не знаю. Не знаю даже, возможно ли такое в принципе. Мне лишь известно, что Густав Доминик добивается от людей именно того, что ему нужно. И люди счастливы. Может быть, он их загипнотизировал, или они, как утверждает старейшая, зомби, но в любом случае, Дрэйк, здесь что-то не так. А вдруг мы все-таки ошибаемся?

– И старейшая тоже?

– Она может злиться на Густава, например, из-за того, что он отнял у нее землю, или за что-нибудь еще в этом роде. Мы же ее не знаем. Густав старается мне всячески угодить, а я…

Дрэйк встал и подошел к ней. Какое-то мгновение он на нее смотрел, потом взял на руки.

– Пожалуйста, Дрэйк…

– Мне приятно держать тебя на руках, и тебе это тоже доставляет удовольствие. – Он опустился на стул и еще крепче прижал ее к себе. – Вместе мы в этом разберемся. Мы выясним, что здесь не так. Если же здесь все хорошо, мы вместе уедем.

– Да? – Она дрожала, прижавшись к нему, потом успокоилась. – Прости, я вела себя глупо.

– Просто ты устала от постоянного напряжения. – Он ненадолго замолчал, глядя в окно. – Я не маленький, я отдаю себе отчет в том, что говорю. Я пообещал старейшей помочь, если, конечно, смогу освободить ее народ.

– Но сначала мы должны выяснить, что здесь происходит.

– Да.

– Дрэйк, для того чтобы узнать правду, я должна разрешить Густаву Доминику себя загипнотизировать.

Дрэйк крепче сжал ее в объятиях.

– Нет, мы придумаем какой-нибудь другой способ.

– А если другого способа не окажется?

– Он обязательно должен быть. Дай мне немного времени, чтобы осмотреться.

– Хорошо. Осмотрись. Для меня это целая проблема. Я пыталась выяснить хоть что-то, но Густав не спускает с меня глаз. Со мной постоянно ходит его человек, чтобы… помогать мне.

– Охранник. – Дрэйк посмотрел на светлеющее небо. – Этот чертов дом охраняют со всех сторон, но я найду какую-нибудь лазейку. Селена, ты можешь как-нибудь помочь Джой Мари?

– Я пытаюсь. Или ты думаешь, я даже не пробовала? – Ее голос стал грустным. – И Джимми я пыталась помочь. Обедая по вечерам, мы, наверное, похожи со стороны на большую дружную семью. Мы спокойно беседуем, словно вокруг все в порядке. И это страшно. – Она прислонилась головой к его груди. – Я так рада, что ты здесь! Мне нужна помощь.

– Я тебе помогу. – Он погладил ее по руке. – Ты уверена, что я не должен похитить Джой Мари и Джимми? Я могу отвезти их к лодке, и завтра нас здесь не будет.

Селена покачала головой.

– А что, если Густав их загипнотизировал? И если их отсюда увезти, им ничуть не станет лучше. А что, если станет хуже? А что будет с теми, кто останется? Я не могу бросить их в беде.

– Во всю эту чепуху с гипнозом мне верится с трудом. Как он может превращать людей в зомби? По-моему, это бессмыслица. Как он это делает?

– Я это выясню.

– Хорошо, но будь осторожна. Этот француз очень умен. И если он действительно что-то делает с людьми, не удивлюсь, если он использует какой-то растущий на острове наркотик. Я слышал об очень сильнодействующих.

– Возможно, ты прав.

Вдруг в дверь постучали. Селена замерла на руках у Дрэйка…

– Селена, это Джой Мари. Вроде я слышала твой голос.

Дрэйк поднялся, осторожно поставил Селену на пол и нежно поцеловал ее в губы.

– Я дам о себе знать.

Через секунду он скрылся за окном.

– Селена, с тобой все в порядке? – Джой Мари дернула ручку.

– Да, иду. Одну минуту. – Селена оглядела комнату и, не увидев никаких следов прибывания Дрэйка, быстро застелив покрывалом постель, направилась к двери. Она надеялась, Джой Мари не слышала, что происходило здесь ночью. Повернув замок, она открыла дверь.

Джой Мари улыбнулась и, быстро пожав ей руку, вошла в спальню.

– По-моему, я слышала голоса. Селена направилась за ней.

– Присядешь? Мне не спалось, и я… решила почитать себе вслух, чтобы заснуть.

– По-моему, я слышала, что ты принимала ванну, – сказала Джой Мари.

– Да. Я думала, что после горячей ванны скорее засну. Густав еще не вернулся?

Джой Мари снова оглядела комнату. Сердце Селены тревожно забилось. Она не думала, что Джой Мари такая подозрительная.

– Я его не видела. Если хочешь попробовать уснуть, я пойду.

– Теперь уже поздно. Почему бы нам прямо сейчас не позавтракать? Можем позвать и Джимми.

– Он замечательный мальчик, правда? Я перестала чувствовать себя одинокой с тех пор, как он со мной. И после того, как со мной Густав, конечно. У нас замечательная семья, правда?

– Конечно! – Селена оглянулась, думая, удалось ли Дрэйку незаметно выбраться из дома. Если она сможет на какое-то время задержать у себя Джой Мари и Джимми, сделать это ему будет проще. – Давай я закажу завтрак. – Она дернула за звонок, зная, что тотчас придет служанка. К этому она никак не могла привыкнуть.

– Хорошо. – Джой Мари подошла к Селене и снова сжала ее руку. – Я так рада, что ты здесь. У Густава постоянные дела в Форт-де-Франс и Сан-Пиерре, и без тебя мне было бы одиноко.

– Я тоже очень рада, что приехала сюда, – ответила Селена, – но скоро мне надо будет возвращаться в Новый Орлеан.

– Я понимаю, у тебя своя жизнь. Когда мы здесь полностью обустроимся, у меня вообще все будет прекрасно. – Она улыбнулась. – И ты всегда должна сюда приезжать. Ко всему прочему, ты старый друг Джимми.

– Да. – Селена отвернулась. Казалось, Джой Мари уже не была, как раньше, уверена в чувствах Густава, но бросать француза не собиралась. И что еще хуже, она не видела ничего плохого в том, чтобы держать на острове Джимми. Теребя подол платья, Селена повернулась к стоящей в дверях служанке.

– Мы хотим позавтракать здесь, – сказала Джой Мари, указав на круглый стол. – И передай Джимми, что он тоже завтракает с нами. – Она жестом отпустила служанку и снова повернулась к Селене. – Ну разве не прекрасна наша большая счастливая семья?

Глава 16

Когда в спальне появился Густав, Селена, Джой Мари и Джимми заканчивали завтрак. Слегка поклонившись, он улыбнулся и подошел к ним. Чмокнул Джой Мари в щеку, поцеловал руку Селене и кивнул Джимми. Джимми встал и поклонился.

Селена все еще удивлялась, как изменился Джимми. Джой Мари прекрасно изображала хозяйку особняка, Джимми играл роль молодого джентльмена. Ей же была отведена роль навещающей родственников леди. Но все это было каким-то не настоящим. Она постоянно об этом помнила, но чувствовала, что ее тоже все сильнее затягивает эта пьеса.

За деньги ли, за взятки или с помощью гипноза, но так или иначе Густав Доминик получил загородное поместье с уже готовой семьей. И она не сомневалась, что вскоре он получит и французский титул. От мысли, что он претворил все свои фантазии в реальную жизнь. Селена похолодела.

Но нельзя было, чтобы Густав понял ее истинное отношение ко всему этому.

Ослепительно улыбнувшись всем троим, Густав развел руки в стороны, словно собираясь их всех обнять.

– Моя семья. Как я соскучился!

– Вас не было лишь два дня, – сказал Селена, не отводя взгляда от моря.

– Но они показались мне неделями.

– Дядя Густав, ты привез мне подарок? – Джимми тщательно следил за своим произношением.

– Конечно. – Густав улыбнулся. – И для леди тоже. – Он хлопнул в ладоши и повернулся к двери.

Селена размышляла, как бы ей сбежать из этой пьесы о семейной жизни и отыскать Дрэйка. Он исчез так быстро, что не успел ей сказать, где остановился или где они встретятся в следующий раз. Она уже скучала. Она-то знала, что такое дни, кажущиеся неделями, но сам француз вряд ли понимал, что означают эти слова.

– Вот они! – Густав кивнул кому-то в дверях.

В комнату вошел Джон, едва не ударившись головой о косяк. В руке он держал несколько свертков. За ним шла мулатка, также нагруженная покупками. Джой Мари хлопнула в ладоши от восхищения.

– Что ты нам привез?

– Положи все на кровать. – Густав был весьма доволен собой.

Селена могла думать лишь о том, что было сегодня ночью у них с Дрэйком на этой кровати. Она хотела проверить простыни и, если нужно, постирать, пока их не увидела служанка. Сейчас же она не знала, что делать. Скорее бы все ушли из ее комнаты. Ко всему прочему, она чувствовала себя неловко: они с Джой Мари по-прежнему были в ночных рубашках, хотя накинули поверх них домашние халаты.

Положив свертки на кровать, мулатка ушла, а Джон остался. Он встал в дверях так, чтобы сидевшим за столом была видна только его правая рука.

Селена уже заметила, что он всегда старался скрыть отсутствие левой руки. Поняв, что он стесняется, она старалась быть всегда внимательной и доброй и ничем не напоминать о его недостатке. Совершенно очевидно, что он стесняется Джой Мари, хотя та никак не выделяла его из остальных слуг. Единственный мужчина, которого она хотела видеть, Густав Доминик.

– Джон, убери, пожалуйста, тарелки и принеси еще чаю и лепешек, – сказал Густав, поправляя манжеты.

Джон поклонился и посмотрел на Джой Мари.

– Что-нибудь для вас, мадам?

– Нет, спасибо, – улыбнулась ему Джой Мари и снова перевела взгляд на Густава. Поклонившись, Джон вышел.

– Позвольте к вам присоединиться. – Густав поставил стул между Селеной и Джой Мари.

Селена постаралась отодвинуться как можно дальше, но оказалась все равно достаточно близко и вскоре почувствовала на бедре его горячую руку. Она сердито ее сбросила и пересела так, чтобы ее ноги были вне досягаемости.

Густав понимающе улыбнулся и окинул взглядом ее халатик.

– Ты посидишь с нами, Селена?

– Конечно. – Ответила она, глядя в окно. Густав был уверен, что она будет еще красивее, если снять с нее платье, но пока этого делать нельзя, не вызвав скандала.

– Мартиника – прекрасное место, – Густав продолжал смотреть на нее. – Я рад, что вам здесь нравится.

В комнате появились две служанки, и Селена обрадовалась возможности не отвечать. Служанки быстро вытерли стол, накрыли его свежей белой накрахмаленной скатертью и поставили вазу с цветами. Через секунду на столе появилось серебро, фарфор и хрусталь, после чего прислуга исчезла.

Джой Мари засмеялась.

– Мы уже позавтракали, Густав. А теперь придется есть еще лепешки с маслом и мармеладом. Ты хочешь, чтобы мы растолстели? Рассмеявшись, Густав взял ее за руку.

– Нет, та chere. Просто я очень проголодался.

Ты не нальешь мне чаю?

– Конечно, дорогой.

С видом заботливой жены Джой Мари налила ему чаю.

– Спасибо, – снова улыбнулся Густав и откусил лепешку.

При виде этой счастливой домашней сцены у Селены пропал аппетит. Двуличие Густава выводило ее из себя. И самая большая боль ждет Джой Мари и Джимми тогда, когда француз решит прекратить эту непонятную, пугающую ее игру. Но пока она бессильна. Оставалось лишь ждать, наблюдать и пытаться выяснить как можно больше о Густаве Доминике.

Следуя примеру Густава, Джимми тоже принялся за лепешки, и Селена порадовалась его аппетиту. Раньше ему не приходилось есть так вкусно и сытно. Теперь же он всегда был сыт, носил дорогую одежду, учился стрельбе, верховой езде и еще многим вещам, которые должен уметь сын плантатора. Но что будет, когда Густаву надоедят его новые игрушки? Она отхлебнула горячий чай. Но он ее не согрел.

– Дядя Густав! А когда мы будем распаковывать ваши подарки? – Покончив с лепешкой, Джимми подошел к кровати.

Густав рассмеялся.

– Тебе не терпится? Тогда неси их сюда. Я их раздам, ведь ты не знаешь, что кому предназначено.

Джимми взял большую коробку.

– Нет, сначала выгляни в коридор. – Густав подмигнул Джой Мари и Селене.

Джимми вышел, из коридора послышался его возглас, и он ворвался в комнату с порозовевшим от возбуждения лицом.

– Самокат! Ярко-красный. Можно я вытащу его на улицу, сэр?

– Не забывай о хороших манерах, Джимми.

– Вы правы, сэр. И большое вам спасибо за самокат. – Взяв сверток, он принес его Густаву.

– Это для Джой Мари. Отдай его. Развернув обертку, Джой Мари вынула бархатную шаль с атласной бирюзовой бахромой.

– О, Густав! Это так щедро! – Любовно проведя рукой по мягкой ткани, она чмокнула Густава в щеку. – Спасибо, дорогой.

– Я рад, что тебе понравилось.

Селене не хотелось даже смотреть, что приготовил Густав для нее, тем более что дарить подарки ему было совершенно не свойственно. Но, отказавшись, она расстроит Джой Мари. Этого ей вовсе не хотелось. По крайней мере, пока. Джимми поднял деревянный ящик.

– Думаю, Джимми, тебе это понравится. – Густав был собой очень доволен. – Открой!

Присев прямо на ковер, Джимми открыл крышку.

– Ого! Солдатики!

– Французские и английские. Я расскажу тебе о больших битвах и о том, как победить более сильного противника, используя правильную тактику.

Джимми посмотрел на Густава сияющими глазами.

– Спасибо, сэр.

Селена закусила губу. Может быть, она напрасно осуждает Густава? А если ему и правда приятно, что Джимми и Джой Мари теперь живут хорошо? Что они и в самом теле счастливы и впереди их ждет долгое счастливое будущее с Густавом? Неужели она ошибалась?

Джимми поспешил к следующему свертку.

– А это – для Селены, – протянул ей подарок Густав.

Развернув бумагу, она увидела изысканную черную лакированную восточную шкатулку. Изнутри она была отделана красным шелком.

– Спасибо. Она прекрасна!

– Прекрасное – прекрасным. – Он перевел взгляд с Селены на Джой Мари.

Джимми побежал за тремя последними маленькими свертками. Он принес их Густаву и опустился на стул, хотя на месте ему явно не сиделось.

Густав раздал подарки и снова принялся за чай.

Первой развернула сверток Джой Мари.

– Ох, Густав! Французские духи! Это же так дорого.

– Ты заслуживаешь самого лучшего.

У Селены тоже оказались духи, но с другим запахом.

– Спасибо.

– На всем острове не должно быть цветов, пахнущих лучше вас. – Густав был очень доволен собой.

– Как здорово ты сказал! – Понюхав свои духи, Джой Мари зажала их в руке.

Джимми не мог больше ждать и тоже открыл свою коробку.

– Ух! Спасибо! – Он показал всем конфеты.

– Густав, если он все это сразу съест, ему станет плохо, – нахмурилась Джой Мари.

– Я не буду есть сразу. Обещаю, – Джимми переводил озабоченный взгляд с Джой Мари на Густава и обратно.

– Я знаю, ты будешь вести себя благоразумно, – кивнул Густав. – Теперь забирай свои подарки и попроси Джона, чтобы он тебе показал, как кататься на твоем новом самокате.

Джимми встал:

– Спасибо, сэр! – Он слегка поклонился. – До свидания, леди, – сказал он и выбежал из комнаты.

– Думаю, со временем мы сделаем из него джентльмена. – Голос Густава звучал удовлетворенно.

– Но поможет ли ему это в доке? – не удержалась Селена.

– Нет. – Густав нахмурился.

– В док он не вернется, – мягко сказала Джой Мари. – Он мне как родной сын. Мы его усыновим.

– Я хочу, чтобы Джой Мари была счастлива. И Джимми тоже. – Густав коснулся руки Джой Мари. – Мы все этого хотим.

Селена хотела было встать и уйти, но вспомнила, что сейчас они в ее комнате.

– Я знаю, что многие годы ты присматривала за Джимми, – голубые глаза Джой Мари стали озабоченными. – Но разве ты не веришь, что теперь мы с Густавом сможем о нем позаботиться? Мы можем дать ему любовь, дом, семью и все остальное, что только он захочет.

– Конечно, вы хотите ему добра. Просто он так изменился…

– Но, как вы видите, он здесь вполне освоился. – Густав поднялся. – Вы слишком о многих беспокоитесь, Селена. Лучше подумайте о тех, кто любит вас. – Он подал руку Джой Мари, и она тоже встала. – Сегодня у меня полно дел. Накопилось за мое отсутствие.

– Спасибо за подарки, – Селена демонстративно направилась к двери и с облегчением заметила, что они последовали за ней.

– Счастлив, что доставил вам удовольствие. – Густав слегка поклонился. – Буду рад видеть вас за обедом.

Джой Мари улыбнулась и вышла из комнаты, держа Густава под руку.

Закрыв за ними дверь, Селена наконец вздохнула. Налив себе еще чаю, она быстро выпила его и поставила чашку. Потом собрала обертки от подарков и, скомкав их, бросила на стол. Лакированную шкатулку и духи поставила на туалетный столик, порадовавшись, что Густав хотя бы сообразил не дарить ей никакой одежды.

Присев на уголок кровати, она подумала о Дрэйке, еще раз вспомнив охватившую их страсть. Прекрасную и опасную страсть. Захотелось снова прикоснуться к нему. Отважится ли она сделать это при встрече?

А пока надо убрать все следы. Даже страшно представить реакцию Густава, если он узнает от слуг, что они с Дрэйком делали в его доме. Она быстро закрыла ставни, чтобы ее никто не увидел с балкона. Стянув с кровати покрывало, сняв испачканную, со следами крови, простыню, она отнесла ее в ванную и стала застирывать. Через некоторое время, рассмотрев ее на свету и ничего не обнаружив, она как следует отжала мокрую часть простыни, вытерла ее полотенцем и отнесла обратно в спальню. Но как бы ее незаметно высушить?

Вдруг в дверь постучали. Она замерла в испуге и огляделась. Постель была разворочена, в руках она держала мокрую простыню, и приводить все это в порядок времени у нее уже не было.

Стук повторился.

– Селена, – нетерпеливо позвал Густав. – Я должен прямо сейчас с вами поговорить.

– Я не одета.

– Наденьте халат. – Он подергал ручку. – Скорее.

– Сейчас.

Она бросила простыню на кровать, накрыла ее покрывалом, подошла и открыла. Густав подозрительно смотрел на нее.

– Нам нужно поговорить.

– Подождите, я оденусь. Потом встретимся в гостиной.

Он втолкнул ее в комнату, вошел и запер за собой дверь. Увидев развороченную постель, он резко повернулся к ней.

– Для этой работы, Селена, я специально держу горничных. Вы этим заниматься не должны. Когда же вы забудете о вашем происхождении?

– Моего происхождения мне стесняться нечего, и я вовсе не собираюсь о нем забывать.

Взбешенная, она прошла по комнате, ее длинные волосы разметались по плечам. Когда она снова повернулась к нему, в ее глазах горели зеленые огоньки.

Он улыбнулся.

– Надо злить тебя почаще. В эти минуты ты очень красива.

– Я возмущена. Как вы смеете врываться ко мне в комнату?! Это неприлично, и вы это прекрасно знаете.

– Но это мой дом.

– А я ваша гостья.

– Вы намного больше, чем гостья, и прекрасно об этом знаете.

Она пожала плечами.

– Я скоро уеду.

– Нет. – Он подошел к ней и, взяв ее за плечи, притянул к себе.

Пытаясь высвободиться, она вдруг обнаружила, что он намного сильнее, чем казался.

– Уберите руки!

– Твое желание для меня закон. – Он отпустил ее. – Но ты не сможешь отвергнуть меня.

– Я беспокоюсь за Джой Мари и Джимми.

– У тебя такое доброе сердце, та chere. Я их не брошу. Я привез Джимми сюда, чтобы он был с Джой Мари. Они нужны друг другу.

– И вы знали, что я приеду к ним. Делал ли он хоть что-нибудь, сначала тщательно не продумывая все наперед? Он рассмеялся.

– Да, я знал, что ты приедешь. Когда ты наконец поймешь, что мы созданы друг для друга, я отправлю Джой Мари и Джимми обратно к Дэлтону.

– К Дрэйку? – Ее сердце учащенно забилось.

– Да. А что может быть для них лучше? – Поколебавшись, он взял ее за руки и крепко их сжал. – Это может произойти даже скорее, чем я рассчитывал.

– Что вы имеете в виду? – Она старалась сделать вид, что ничего не понимает, но боялась, что это у нее плохо получается.

– Ты виделась с Дрэйком Дэлтоном? Боясь, что голос выдаст ее, она отрицательно покачала головой.

– Смотри на меня! – Приподняв ее голову за подбородок, он заглянул в глаза.

Стараясь разозлиться, она выдержала его взгляд, потом высвободилась. Она открыла ставни и посмотрела на море.

Густав захлопнул их и снова повернул ее к себе.

– Мистер Дэлтон на острове. Он оказался более настойчив, чем я ожидал. Наверное, то, что он ищет, стоит того, чтобы оставить без присмотра ранчо.

– Похоже, вы знаете о нем немало.

– Мне рассказала Джой Мари. Селена нахмурилась.

– Джой Мари любит вас, Джимми здесь счастлив. Почему вы хотите отправить их обратно?

– Из-за тебя. Встретив тебя, я изменил свои планы. Селена, ты полюбишь меня. Я сделаю тебя графиней. У тебя будет все, что только захочешь. Мы съездим во Францию. Наши дети будут знатными. Плантаторами на острове. А если ты хочешь продолжать оказывать помощь бедным и бездомным, это очень пойдет супруге плантатора. – Он подошел еще ближе. Его карие глаза сверкали. – Можешь ли ты желать большего?

Да, и еще как! Но вслух об этом не сказала. Свои мысли она оставит при себе и не позволит Густаву поразить ее воображение сладкими речами и красочными картинами. К тому же она не хотела быть ни знатной, ни иметь богатых и испорченных детей. Ей нравилась ее нынешняя жизнь. И она не станет ее менять, ради мужчины… кто бы он ни был.

– Ты права. – Он улыбнулся. – Не надо отвечать. Я предлагаю тебе этот мир, свое имя, свой титул, своих детей. О большем ты не можешь и мечтать. Ты упряма, и поэтому я даю тебе время. Но помни, мое терпение не беспредельно.

Но и она не могла больше ждать. Теперь, когда Дрэйк на острове, ей нужно получить все ответы как можно скорее. И играть сейчас нужно еще лучше, чем раньше.

– Все это так неожиданно, Густав. Вы знаете, как много для меня значит то, чем я занимаюсь. Он снова схватил ее за руки.

– Я понимаю. И как я сказал, ты можешь продолжать свою работу на Мартинике. На самом деле, мы могли бы даже работать вместе, изучая гипноз. Разве ты не видишь, как мы нужны друг другу?

– Но вам еще надо будет обучить меня гипнозу. Или хотя бы побольше о нем рассказать.

– Если ты согласишься за меня выйти, то я обещаю специально выкроить время, чтобы тебя гипнотизировать. Это лучший способ обучиться гипнозу.

Она вся сжалась.

– Не бойся, это не причинит тебе вреда. Доверься мне, и я сделаю тебя счастливой.

Взяв себя в руки, она пристально посмотрела ему в глаза.

– Хорошо. Я обдумаю это предложение, я согласна, чтобы вы меня загипнотизировали.

– Cherie! – Заключив в объятия, он страстно поцеловал ее в губы. Но когда его язык стал проникать ей в рот, она отстранилась.

– Густав.

– Да, я знаю. Ты – леди. Чувственная, невинная. Я обещаю быть джентльменом. – Отступив, он посмотрел на нее радостным взглядом победителя. – Скоро ты станешь моей.

Он повернулся и пошел к двери, затем обернулся, еще раз радостно взглянул на нее и вышел.

Селена села. Ее ноги дрожали. Что же она наделала?..

Глава 17

В тот же день Селена выбралась из дома собирать полевые цветы вдоль дороги, ведущей на плантацию Доминика. В ее корзине уже лежал пестрый букет из орхидей, олеандра и гибискуса. Тюльпановые деревья цвели восхитительными цветами. Картина радовала глаз, и она вдыхала изумительные ароматы. Но от некоторых деревьев она старалась держаться подальше. Как ей сказали: под ними ни в коем случае нельзя прятаться от дождя, – их сок, смешавшись с дождевой водой, оставляет ожоги на коже.

Но сегодня день был теплым и солнечным, и она не боялась окружавшей ее природы. К тому же, как она знала, опасных животных, кроме двух разновидностей гадюк, на острове нет. Но и на них можно наткнуться в зарослях.

Правда, под ноги она все же смотрела, опасаясь наступить на паука, хотя и знала, что они не ядовитые, но жутко перепугалась, проснувшись недавно от того, что один из них забрался ей в постель. Она уже понимала, что единственно, кого нужно опасаться на Мартинике, – людей.

Остановившись возле бананового дерева, она подобрала спелый плод, очистила и с удовольствием съела. Забросила кожуру в кусты и пошла дальше. Остров был настолько хорош, что если бы не Густав, этой поездкой она бы просто наслаждалась.

Она шла по уходившей вправо дороге, и вскоре дом скрылся за поворотом. Селена облегченно вздохнула. Теперь ее не видно. Густав был занят на своих плантациях сахарного тростника. Джой Мари, Джон и Джимми осваивали новый самокат. Она сказала постоянно ходившему за ней охраннику, что будет просто собирать поблизости цветы. Ему явно не хотелось никуда идти, и он отпустил ее одну.

Неожиданно из кустов появилась девочка-мулатка.

Селена удивленно остановилась.

– Ты Селена Морган?

– Да.

– Я – Жозефина. Меня назвали так в честь французской императрицы. Она тоже с Мартиники.

Селена улыбнулась. Ей понравился забавный акцент девочки.

– Я слышала о тебе.

– Это хорошо. Я должна отвести тебя к монсеньору Дэлтону. Ты можешь пойти прямо сейчас?

– Об этом Дрэйк меня не предупреждал, – осторожно сказала Селена.

– Мне можешь доверять. Я – правнучка старейшей. Мы – потомки карибцев, живших тут до французов. Тогда еще наш остров назывался Мадинайна. – Она улыбнулась. – Долгие годы мы боролись с французскими солдатами. Мы их убивали. Они называли нас амазонками. Теперь нас осталось уже немного, но мы по-прежнему сильны, и французы нас по-прежнему боятся. Со временем я займу место старейшей острова Мадинайна. – Она гордо выпрямилась. – Даю слово, что не сделаю тебе ничего плохого.

От этих слов Селена просто остолбенела. Девочка девяти-десяти лет клялась, что не сделает ей ничего плохого. Знала ли она вообще, что такое амазонка? Были ли карибские женщины воинами? Сейчас, конечно, это не имело значения, но она вдруг вспомнила о Джимми – был ли он по-прежнему ребенком?

– Я смотрю, ты очень серьезная девочка.

– У меня нет времени быть маленькой. Моя прабабушка очень стара. Она должна передать мне свои знания, иначе они навеки будут потеряны.

Селена не нашлась, что ответить. Жозефина была полна достоинства, словно императрица. Очевидно, с самого детства ее готовили к тому высокому положению, которое она займет на острове в будущем. Но сейчас это тоже не имело значения. Довериться ей или нет? Вот в чем вопрос.

– Пойдешь со мной прямо сейчас? – Жозефина слегка склонила голову.

Селена колебалась, разглядывая карие глаза девочки, ее гладкую смуглую кожу, широкие скулы и заостренный подбородок. Девочка была красива и умна. Но на решение Селены повлияла не красота, а спокойный и уверенный взгляд Жозефины.

– Да, – ответила она.

– Тогда иди за мной. Только смотри, не отставай. – Жозефина тут же скрылась в кустах.

Селена поспешила за ней, жалея, что не надела чего-нибудь более подходящего для путешествия по каменистой земле через джунгли. На ней были светло-зеленое хлопковое платье, корсет, нижняя юбка и гольфы, и ей было отнюдь не холодно.

На Жозефине же были белая хлопковая юбка и блузка с короткими рукавами и вышивкой на груди. Розовая атласная лента, украшавшая вышивку, отлично сочеталась с верхней юбкой в зеленую и розовую полоску. Волосы девочки были аккуратно повязаны платком, также полосатым. В ушах – серебряные сережки в форме обруча, обычные для креолок, на шее – серебряная цепочка.

Эта одежда была на Мартинике традиционной, и сейчас Селена завидовала девочке, которой в этой одежде было удобно и не жарко. Она бы и сама с удовольствием рассталась со своим корсетом и надела бы то же самое, но боялась, что Джой Мари и Густав будут этим шокированы.

Вдруг ей на лицо попала паутина. Отступив, она огляделась, ожидая увидеть громадного паука. К счастью, ничего похожего не обнаружилось. Жозефина уже ушла далеко вперед. Она поспешила за девочкой.

Они шли на север в направлении вулкана Пеле, и Селена снова восхитилась красотой острова. Вокруг она видела огромные папоротники и бамбук, разнообразные по виду и размеру пальмы, красные и каучуковые деревья и еще какие-то цветы, кустарники и ползучие растения, которым она даже не знала названия. Проходя по каменному лесу, где о возрасте острова свидетельствовали многочисленные окаменевшие стволы деревьев, она подняла с земли камешек и положила его в корзинку.

Ее сердце учащенно билось от предвкушения встречи с Дрэйком. Относиться к нему как к чужому, как к случайному в ее жизни человеку, она уже не могла. Теперь их судьбы переплелись, и сейчас она должна считать его лучшим другом. И все же она понимала, насколько он для нее опасен.

Жозефина скрылась за лежащим у тропинки огромным валуном. Селена поспешила за ней, но тут же остановилась, восхищаясь открывшимся перед ней пейзажем. Ничего подобного она не видела ни разу в жизни.

Из ущелья падал белый пенящийся водопад. Вода омывала отполированную за многие и многие годы скалу. С обеих сторон арками выгнулись над водопадом высокие деревья, на ярком солнце кроны казались темно-зелеными, в их тени яркими искрами сверкали брызги.

– Он там, – указала Жозефина в тень под деревьями.

Показался Дрэйк, и Селена вернулась к действительности. Ее сердце забилось еще сильнее. Жозефина посмотрела на Селену взрослым понимающим взглядом.

– Иди к своему мужчине, – сказав это, она скрылась в джунглях.

«Иди к своему мужчине». Селена хотела возразить, но эти слова, как нельзя более точные, тронули ее сердце. Но как ребенок об этом узнал? Она пошла к водопаду навстречу Дрэйку.

– Красиво! – Она смотрела на падающую с высоты воду, чувствуя на лице долетавшие и сюда мелкие брызги.

– Очень!

Она повернулась к нему и поняла, что он вовсе и не смотрит на водопад.

– Я о пейзаже, Дрэйк. – Она указала вдаль. – Деревья, цветы…

Он притянул ее к себе.

– Ничто не может быть прекраснее тебя и Техаса.

Она рассмеялась.

– Сравнение с Техасом – это комплимент?

– Конечно. – Он даже не улыбнулся.

– А в Техасе есть такие водопады? – Она снова указала на поток. – Или так много цветов? Или столько фруктов на деревьях, которые так и просятся в рот? Здесь просто рай!

Наконец и Дрэйк посмотрел вокруг.

– В Техасе вполне достаточно пищи и воды, чтобы выжить и людям и животным. На Мартинике все это слишком просто.

– Просто? – Она удивленно покачала головой.

– Да. – Он нахмурился. – Здесь слишком легкая жизнь. Люди здесь забывают, что жизнь – это битва. Они здесь забывают: если хочешь что-нибудь получить, за это надо бороться.

– Дрэйк, это слишком примитивно.

– Моя жизнь не легка, я стал грубым. – Он поднес к губам ее руки и поцеловал каждый палец. – Но с тобой я буду нежным.

Она закусила губу. И почему он всегда говорит правильные вещи? С ним она становилась мягкой, хотя должна быть сильной. Но говоря о жизни, он, возможно, прав. Или хотя бы отчасти прав. В послевоенные годы ее бабушке приходилось бороться за выживание, и сама Селена всегда делала все, чтобы помочь друзьям. Но она устала, очень устала.

Может, она так думала, потому что Густав показал ей легкую жизнь. В созданном им мире не было ни работы, ни борьбы, ни лишений. Она живет в роскошном доме, у нее отличная одежда, восхитительная еда и прекрасное общество. А если забыть о тех, кто работает на его полях и живет в хижинах, можно сполна насладиться жизнью, которую обещал ей француз.

Сейчас же хотелось прекратить борьбу, расслабиться, предоставив кому-нибудь другому принимать за нее все решения. Тогда ее ни в чем не будут винить и она сможет наслаждаться роскошью, которую ей создадут другие. Взамен от нее лишь потребуется отдать Густаву Доминику свое тело, а может быть, и душу.

– У тебя все в порядке?

– Да. Сегодня утром вернулся Густав.

– Я знаю.

– Привез подарки. Дрэйк хмыкнул.

– Он считает, что сможет купить на них преданность и любовь?

– Возможно. Подарки прекрасны. Джимми он подарил самокат и солдатиков.

– Самокат! – фыркнул Дрэйк. – Лучше бы он поучил его ездить верхом. Селена улыбнулась:

– Или ходить под парусами.

– Если уж он стал таким добрым, то…

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. – Селена замялась. – Но вроде Джимми счастлив.

– По-моему, быть счастливым по-настоящему и быть счастливым от того, что это тебе внушили, – не одно и то же.

Она подняла бровь.

– Думаешь, он внушил это им обоим?

– Да. И подумай, не попала ли и ты под его влияние?

Сейчас ей показалось, что это уже давно тревожит ее саму. И прошлый раз, и вот сейчас, ей было очень хорошо с Дрэйком, словно в это время она и в самом деле освобождалась от какого-то влияния. Она отвела взгляд. Теперь водопад почему-то уже не казался ей таким прекрасным.

– Дрэйк, я не хочу быть ни под чьим влиянием, и под твоим в том числе.

– А я и не хочу никак на тебя влиять. Но и тебе не позволю мной руководить. И все же мы найдем золотую середину.

Она взглянула на него. Его глаза были полны решимости. И страсти.

– А что, если не получится?

– Ты хочешь сказать, твои любовные снадобья не действуют?

Улыбнувшись, он осторожно коснулся пальцами ее губ, потом припал к ним ртом. Но не успел он заключить ее в объятия, как она отступила.

– Они действуют, но сколько времени это продлится, я не знаю.

– Селена, ты мне нужна. А я нужен тебе. Мы должны быть вместе.

– В Техасе.

– Правильно.

Она направилась к водопаду. Затем, обернувшись, она спросила:

– И при этом я должна покончить со своим образом жизни?

– Нет. – Он подошел и взял ее за руку. – Я не прошу тебя ничем жертвовать. Я хочу, чтобы мы вместе строили жизнь.

Покачав головой, она опустилась на камень.

– В Новом Орлеане?

– Нет, черт побери! – Он пнул какой-то камешек, и тот улетел в воду. – Взгляни сначала на Техас. Если тебе не понравится, тогда…

– Тогда что? – Она сняла туфли и начала стягивать гольф. Дрэйк наблюдал. Она взглянула на него. – Что, ответить нечего?

– Когда мы окажемся в Техасе, у меня будут ответы на все твои вопросы. А сейчас, черт возьми, я не могу думать ни о чем, кроме тебя.

Опустившись рядом на колени, он потянулся к ней, чтобы обнять. Но движением руки она его остановила.

– Нет, я не могу нормально соображать в твоих объятиях.

– А я уже совсем перестал соображать. Она встала и задрала до колен юбку. Дрэйк тяжело задышал и, не отрываясь, смотрел на нее. Селена решила подойти к водопаду поближе.

Но едва она ступила в воду, нога скользнула по скользкому дну, и она упала, схватившись за камень.

– Селена, – Дрэйк бросился к ней. – С тобой все в порядке?

– Кажется, да. Осторожно, здесь скользко.

– Дай, я тебе помогу. – Стоя на берегу, он наклонился и протянул ей руку.

Схватившись за нее, она совсем уже было поднялась, но снова потеряла равновесие и повалилась назад, увлекая за собой Дрэйка. С громким всплеском они упали в воду.

– Прости, Дрэйк. – Она смеялась и не могла ничего с собой поделать. Они оба были мокрыми до нитки.

Он сел в воде рядом с ней.

– Это вовсе не смешно. Мы могли себе что-нибудь сломать.

Она снова рассмеялась и легла на спину на гладкий и скользкий камень. Со всех сторон плескалась прохладная вода.

– Раз уж я все равно намокла, нужно этим воспользоваться и искупаться. – Она стала раздеваться.

Какой-то миг Дрэйк смотрел на нее.

– А это уже не смешно совсем. – Его карие глаза заблестели. – Если ты думаешь, что я стану смотреть, как ты будешь плескаться голой… А что, если сюда кто-нибудь придет?

– Но ведь ты защитишь меня, правда? – Она бросила на берег блузку, затем швырнула туда же юбку, Наконец он улыбнулся:

– Может быть, ты и права. – Стащив с себя одежду, он тоже зашвырнул ее на берег.

Ей было трудно справиться с намокшими застежками, но наконец она сняла и корсет и забросила его как можно дальше. Теперь она была лишь в зеленом шелковом бюстгальтере и штанишках. Она понимала, что находиться рядом с Дрэйком абсолютно раздетой было вовсе небезопасно.

К тому же здесь мог появиться и кто-нибудь еще, хотя они были далеко в джунглях и вряд ли кого-нибудь встретят.

Пока Дрэйк снимал ботинки, она встала и осторожно пошла к водопаду. Ее намокшее белье стало почти прозрачным, но она выбросила это из головы. Она просто хотела насладиться чистой прозрачной водой, позабыв обо всем, кроме окружавшей ее красоты.

У подножия водопада среди скал образовалось небольшое озерцо. Сев на краешек, она свесила ноги в воду. Тело обдавала водяная пыль, и она стала болтать ногами, поднимая в воздух новые брызги. Радость переполняла ее, она чувствовала, как уходят ее печали и на душе становилось легко.

Вдруг ей на плечи легли сильные горячие руки, и он прижал ее к себе. Запрокинув голову, она заглянула в горящие глаза Дрэйка. Ее охватило желание, Дрэйк мгновенно это понял и страстно поцеловал ее в губы. Она застонала.

– Селена, – хрипло произнес он и еще крепче притянул ее к себе. Она снова застонала и обхватила его за плечи. Он осторожно положил ее на гладкий камень. По ее телу струилась вода, в воздухе висел водяной туман, но ей все равно было жарко.

– Дрэйк, пожалуйста. Я не могу.

– Из-за детей? Она кивнула:

– И…

Он быстро и страстно поцеловал ее в губы.

– Не тревожься, все будет хорошо. Задрожав, она провела рукой по его плечам. Наклоняясь все ниже, он коснулся губами мокрой ткани, скрывавшей ее упругие соски, рывком снял с нее штанишки и отбросил их в сторону.

– Не надо, Дрэйк.

– Все будет хорошо.

Раздвинув ей ноги, он опустился на колени и слегка приподнял ее бедра. Когда он прижался губами к ее самому интимному месту, она вскрикнула и даже попыталась от него вырваться.

– Доверься мне. Селена.

Страсть взяла верх над здравым смыслом, и она более не сопротивлялась.

Когда она пришла в себя, он, нежно поцеловав, взял ее за руки.

– Тебе хорошо?

– Да. – Она покраснела. – Но Дрэйк, я никогда не думала…

– И не думай.

В его взгляде она вновь увидела желание обладать ею.

– И все равно это не значит, что мы едем в Техас.

Он рассмеялся.

– С тобой не так просто, Селена. Но думаю, если ты все-таки отдашь мужчине свое сердце, то это будет навечно.

Чтобы он замолчал, она плеснула ему в лицо водой. Сейчас ей не хотелось говорить о будущем. Тут она обнаружила, что он возбужден. Хотя то, что он сделал, было очень приятно, ей захотелось, чтобы он оказался в ней. Но нельзя. Сейчас нельзя, хотя это несправедливо. Он не получил того удовольствия, которое доставил ей.

Прикоснувшись к нему, она заколебалась, но он, быстро схватив ее руку, плотно прижал ее к себе.

– Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. Но я не знаю?.. – Она вопросительно взглянула на него.

– Я покажу.

Он стал водить ее рукой, обучая ее. Видя, как это на него действует, она почувствовала, что может доставить ему радость и так.

…Когда его страсть утихла, он поцеловал ее руки. Улыбнувшись, он прижал ее к себе, и они скатились с гладкого камня в глубокое чистое озерцо.

Вынырнув в тумане водяной пыли, они, держась за руки, поплыли к берегу.

– Ты права, здесь замечательно.

– Но в Техасе лучше?

Он рассмеялся, потом их губы снова слились в поцелуе.

Глава 18

Селена вовсе не была смущена, что снова поддалась своей страсти.

Сидя на берегу в ожидании, пока на ней высохнет белье, она наблюдала за плескавшимся под водопадом Дрэйком. Нет, в том, что произошло, она никак не могла винить Дрэйка Дэлтона из Техаса. Уже в который раз она списывала все на любовные снадобья.

Роза ее предупреждала, но она ее не послушалась. Вспомнив о своей подруге и помощнице, она улыбнулась. Только сегодня утром, перед тем, как уйти на прогулку, она получила от Розы письмо. Никто из их друзей не исчезал больше из Нового Орлеана, дела в «Любовных снадобьях» шли хорошо, Роза нашла себе временную помощницу, а Альфред готовился к отъезду в Нью-Йорк.

Читая между строк, Селена поняла, что Роза очень переживает предстоящую разлуку с Альфредом. Как исцелить разбитое сердце? Правда, если у нее самой все будет идти так, как сейчас, ей придется всерьез об этом задуматься.

Мокрый, Дрэйк подошел к ней и, сев рядом, улыбнулся и взял ее за руку.

Она не могла отвести глаз от его сильной бронзовой груди. Одного легкого его прикосновения было достаточно, чтобы ее снова охватило желание, и она подалась к нему.

Закрыв глаза, она потрясла головой, чтобы в ней немного прояснилось.

– Дрэйк, надень что-нибудь, пожалуйста. Он подался к ней.

– Мы можем доставить друг другу еще большее удовольствие.

Она чувствовала на лице его теплое дыхание. Ее снова охватила страсть. Она закусила губу, надеясь, что от боли желание исчезнет.

– Мне нужно возвращаться, Дрэйк. Охранник или сам Густав могут начать меня искать. Да и Джой Мари будет волноваться.

Он убрал упавшую ей на лицо мокрую прядь волос.

– Здесь они нас не найдут. – Он нежно коснулся ее щеки. – Когда еще нам удастся вот так встретиться. – Он осторожно поцеловал ее в губы.

– Не надо, Дрэйк. – Оттолкнув его, она вскочила.

– Разве это плохо?

– Ты и сам все понимаешь. – Она торопливо направилась к одежде.

Он догнал ее и повернул к себе.

– Селена, скажи мне все честно. Взглянув в его карие глаза, она почувствовала, как тает ее решимость.

– Я… Я хочу тебя. Ты доволен? Он улыбнулся.

– Очень. Очень доволен!

– Но я не позволю тебе меня отвлекать. Мне столько нужно сделать. Мы должны поговорить, но не о нас. Нам надо наметить план. – Она замолчала, чувствуя на своих плечах его теплые руки. – Помоги мне.

– Черт возьми, Селена. Мне так не хочется тебя отпускать.

– Ну, пожалуйста.

Он провел по ее мокрым волосам.

– Хорошо. – Еще раз поцеловав ее, он подошел к своей одежде и натянул брюки. – Так лучше?

– Да, Спасибо. Я тоже оденусь.

– Тебе помочь? Она оглянулась.

– Не надо, я сама.

– Хорошо. – Надев рубашку, он присел на камень и стал обуваться. – Так что мы будем делать с Густавом Домиником?

Одеваясь, Селена чувствовала на себе его взгляд. Вдруг она поняла, что это ей приятно. С появлением Дрэйка в ее жизни она словно заново увидела мир, на который прежде не обращала внимания. Все теперь доставляло ей радость.

Первый раз за все время она не только поняла умом, но и прочувствовала сердцем ту жертву, которую Роза принесла Альфреду, когда во имя любимого поступилась своим счастьем. Но действительно ли для него лучше выиграть в деньгах и потерять Розу?

Дрэйк вынул из ботинка нож и попробовал его лезвие большим пальцем. – Ты должна сделать так, чтобы Доминик вышел из дома без охраны. Я неожиданно на него нападу, изобью до полусмерти и добьюсь обещания, что он всех отпустит.

Селена удивленно посмотрела на Дрэйка и даже перестала одеваться.

– Изобьешь? Заставишь пообещать? – Она подошла к нему прямо в нижнем белье. – Мы же говорим о Густаве Доминике.

– Ну и что? Он, как и все, человек, и в меньшей степени мужчина, чем большинство из тех, кого я знаю в Техасе.

– Но он гипнотизер. Может произойти что угодно.

– Я не верю во всю эту чепуху, Селена.

– Тогда объясни, что происходит.

– Я тебе уже говорил: наркотики или что-нибудь еще в этом роде.

– Он осторожен, не выходит из дома без охраны.

Она повернулась и пошла одеваться.

– Только не с тобой. Ведь так?

Она покраснела. В присутствии Дрэйка она почему-то все время смущалась. Это было ей абсолютно не свойственно.

– Да, наверное. Может быть, мне придется заключить с ним сделку: я – за всех остальных. Я останусь с ним на какой-то оговоренный период, если он пообещает отпустить остальных.

Дрэйк подскочил и бросился к ней.

– Нет. Так не будет. Сейчас же выброси это из головы.

– Но, Дрэйк. – Он так сильно прижимал ее к себе, что она едва дышала. Она хотела высвободиться, но он лишь слегка ослабил объятия.

– И слышать больше не хочу о том, что ты принесешь себя в жертву Доминику. – Он позволил ей отстраниться от себя еще чуть-чуть, чтобы она могла взглянуть ему в глаза.

– Давай попытаемся придумать что-нибудь получше.

– Дрэйк, по-моему, пока у нас маловато информации. Густав согласился поговорить со мной о гипнозе, и я хочу выяснить, мог ли он на самом деле воздействовать так на этих людей.

– Нам помогут старейшая, Жозефина и их люди. Или, наоборот, мы им в этом поможем.

– Жозефина – просто прелесть!

– Ты еще не видела старейшей, – улыбнулся Дрэйк. – Я хочу, чтобы мы вместе с тобой пришли к ней и поговорили о переменах, которые произвел на Мартинике Густав. Ты можешь выходить из дома?

– Сегодня мне удалось, но это не просто. – Она наконец оделась. – Мне на самом деле пора возвращаться.

– Ты уверена, что не стоит пробовать выбить что-нибудь прямо из Доминика? Она покачала головой.

– Мне бы очень этого хотелось, но нужно думать о Джой Мари, Джимми и остальных.

– Я хочу еще немного порыскать по острову и особенно по плантации Доминика. И если я выясню, что его рабочие…

– А я выясню, что Густав…

– То, возможно, мы остановимся на этом плане. – Дрэйк провел большим пальцем по ее щеке. – Только береги себя. И ничего не обещай Доминику.

– Я буду делать то, что потребуется.

– Твой ответ мне что-то не нравится. Она улыбнулась и взяла его за руку.

– Ты придешь ко мне сегодня ночью?

– Меня не смогут остановить все зомби и собаки Доминика. Она поежилась.

– Они – не зомби.

– Если я почему-нибудь не смогу, то пришлю Жозефину.

– Мне бы очень хотелось поговорить со старейшей.

– Подумаю, как это устроить… Так не хочется тебя отпускать. – Он крепко ее обнял и, подержав так несколько долгих секунд, отпустил. – Иди. А то я снова забуду обо всем, кроме нас, и передумаю.

Она быстро его поцеловала, взяла корзину с уже начавшими вянуть цветами и поспешила прочь. Выйдя на тропинку, она обернулась, послала ему воздушный поцелуй и скрылась за большим валуном.

Подходя к особняку Густава, она решила свернуть с дороги и подойти к дому с другой стороны, на случай, если кто-нибудь ее ищет. Ее не было достаточно долго, и она не знала, что сейчас происходит в доме. Но после встречи с Дрэйком ей хотелось выяснить все как можно быстрее, чтобы положить конец своим сомнениям и вернуться к нормальной жизни.

Она переложила цветы в корзине так, чтобы завядшие не слишком бросались в глаза. Встав под деревом недалеко от дома, она рассматривала белую беседку. Если ее вдруг увидят именно здесь, она скажет, что просто заснула в беседке.

Она осторожно пробиралась от дерева к дереву, надеясь незаметно войти в дом. Наконец остановилась у большого дерева, ветви которого нависли над беседкой, и приготовилась к последнему броску. Вдруг послышались голоса, и она поняла, что в беседке кто-то есть. Теперь незаметно подойти к дому не выйдет. Раздосадованная, она собралась было уйти, как вдруг раздался гневный голос:

– На колени, Джой Мари!

Селена удивленно посмотрела на беседку, но вспомнила об осторожности. Она прижалась к дереву и осторожно выглянула. В беседке были Густав и Джой Мари.

Густав так сильно встряхнул Джой Мари, что ее волосы разметались по плечам. Он встряхнул ее еще сильнее.

– Так ты подыскиваешь себе мужика из этих мулатов?! Из этих грязных рабочих с плантации?! Так вот, значит, зачем ты сюда приехала?!

– Нет, Густав. Нет. Я очень тебя люблю. Он отступил и ударил ее кулаком в живот. Она со стоном упала.

Селена направилась было к ним, но, сделав несколько шагов, остановилась. Все же она не должна себя выдавать. По крайней мере сейчас. Она поможет Джой Мари, подтвердив, что Густав ее бьет, но сделает это, когда нужно и где следует.

– Вставай! – грубо приказал Густав. Селена еще никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Она похолодела. – Джой Мари поднялась, держась обеими руками за живот. Посмотрев на Густава, она улыбнулась.

– Ты единственный мужчина, которого я хочу. Он теребил ее волосы, потом, намотав прядь на палец, сильно дернул.

Ее лицо исказилось от боли, и она подалась к нему. Она даже приподнялась на цыпочки, он снова дернул ее за волосы, и она застонала.

– Густав, не надо, пожалуйста. Мне больно.

– Ты меня вынудила. Я хочу сделать из тебя леди, а ты готова отдаться первому мужику с плантации. Это началось у тебя еще с братом твоего мужа.

– Нет! Никогда! Я тебе уже говорила…

Он снова ударил ее в живот, и Джой Мари согнулась пополам.

Выронив корзину с цветами. Селена прижалась к дереву. Неужели еще в Новом Орлеане она была права. Неужели и правда Дрэйк любит Джой Мари? Были ли между ними эти отношения до того, как Джой Мари сбежала с Густавом?

Дрэйк хочет, чтобы она поехала с ним в Техас, и на Мартинику он якобы приехал за ней. То ли это самое, что у Густава с Джой Мари? Что, если он возится с одной женщиной, а хочет на самом деле другую? От этой мысли ей стало плохо.

Джой Мари все еще стояла, согнувшись, держась руками за живот.

– Я люблю тебя, Густав.

– Тупая сука! Что ты знаешь о любви?! По щекам Джой Мари потекли слезы.

– Не говори так, Густав. Ты ведь тоже меня любишь. И просто боишься, что я от тебя уйду. Не бойся. У нас уже семья. Ты, я и маленький Джимми.

Схватив за волосы, Густав поднял ей голову и заглянул в глаза.

– У нас маленькая счастливая семья? Джой Мари кивнула.

– Густав, если ты только захочешь, я подарю тебе ребенка. У нас будет свой ребенок. И Джимми останется с нами.

Прижавшись к дереву. Селена чувствовала себя глубоко несчастной и оскорбленной. Неужели это правда? Неужели нельзя верить никому, даже Дрэйку? Или это всего лишь сумасшедшие фантазии Густава? Но зачем? И почему Джой Мари позволяет Густаву обращаться с собой подобным образом? Неужели любовь и самопожертвование – это одно и то же? Она заплакала. Больше всего на свете сейчас ей хотелось уйти, но она не могла. Она должна знать все, как бы неприятно это ни было.

– На колени, Джой Мари, – хрипло сказал Густав.

Джой Мари опустилась перед ним на колени. Достав из жилетного кармана кристалл, он начал покачивать им перед лицом Джой Мари.

– Да, – Джой Мари улыбнулась. – Убери своим чудесным кристаллом мою боль.

Вытерев слезы, Селена во все глаза смотрела на них. Сейчас она должна оставить свои эмоции и думать лишь о том, как спасти Джой Мари.

Густав покачивал кристаллом.

– Ты расслабляешься, Джой Мари. Тебе хочется спать.

Джой Мари кивнула.

– Ты покажешь мне, чем занималась с рабочими плантации, с Дрэйком Дэлтоном, со своим мужем. Покажешь мне, как уже это делала. Помнишь?

Джой Мари кивнула.

Он медленно покачивал кристаллом, его голос был спокойным.

– Усни. Сейчас твои глаза закроются. Но полностью ты не уснешь. Ты будешь сексуальной, привлекательной, готовой принять меня в свои объятия. То, что ты сделаешь, будет тебе приятно. Это напомнит тебе о любви к мужу. И проснувшись, ты будешь счастливой и радостной.

Окаменев, Селена наблюдала.

– Твои веки становятся тяжелыми, очень тяжелыми. Тебе хочется спать, – мурлыкал Густав. Джой Мари закрыла глаза.

– Но ты горячая, очень горячая, – Густав убрал кристалл от ее лица.

Джой Мари сняла бюстгальтер, обнажив красивую грудь.

Селена отвернулась, но, снова заставила себя смотреть. Она была в ужасе от происходящего.

– Ты влюблена. Ты соскучилась по телу любимого.

Джой Мари схватила Густава за бедра и, прижавшись к нему грудью, стала о него тереться.

– Ты знаешь, что нравится твоему мужчине, детка.

Быстро расстегнув Густаву брюки, она вытащила пенис и стала тереть его. Потом взяла в рот.

Селена отвернулась и вдруг услышала свое имя. Вздрогнув, она встретилась взглядом с Густавом. Положив руку на голову Джой Мари, он улыбался.

Она бросилась прочь от беседки и остановилась только у дома. На веранде Джимми и Джон пили лимонад.

– Что случилось.

Селена? – обеспокоенно спросил Джимми.

Она посмотрела на них широко раскрытыми глазами. Попыталась что-то ответить, но не смогла и пошла к лестнице, ведущей наверх.

– Сядьте, мисс Селена. – Джон поставил стул рядом с Джимми. – Вас искали.

Покачав головой, она отказалась от приглашения, желая как можно скорее укрыться в доме.

– Садитесь. – Джон подошел к ней и повел ее к стулу. – Вы были в беседке?

Она наконец решилась взглянуть ему в глаза. В них было сочувствие.

– Не стоит ходить в беседку во второй половине дня. – Он снова кивнул на стул. – Отдохните. Я принесу вам лимонад.

Селена рухнула на стул.

– Хочешь посмотреть, что у меня есть? – Джимми протянул ей солдатика в красной английской форме.

Она машинально взяла его, не в состоянии отвести взгляд от видневшейся среди деревьев белой крыши беседки.

– Дядя Густав рассказывает мне о самых больших сражениях.

Селена резко повернулась к нему:

– Дядя Густав? А как насчет твоих друзей из Нового Орлеана?

Джимми смутился, но только на какой-то момент.

– Мои друзья на Мартинике. Я здесь счастлив с тетей Джой Мари и дядей Густавом. Селена снова почувствовала озноб. Появился Джон.

– Сегодня в джунглях очень жарко, вы к этому , не привыкли, – Он протянул Селене стакан холодного лимонада. – Пожалуйста, выпейте. – Теперь вы, наверное, не станете днем выходить из дома?

Она сделала несколько глотков, оторвалась, потом допила лимонад. Ей стало немного лучше. Тем не менее она никак не могла остановить поток своих лихорадочных мыслей. Густав не хотел детей от Джой Мари, поскольку собирался жениться на Селене. Дрейк же, возможно, преподал ей тот же урок и по той же причине. В какой-то момент показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Неужели все мужчины такие жестокие обманщики? Или только Густав? Она посмотрела на Джимми. Как он будет вести себя с женщинами, когда вырастет? Сможет ли по-настоящему любить? Роза, наверное, была права. Видимо, она понимала намного больше, чем казалось Селене.

Ее размышления прервали появившиеся на тропинке Джой Мари и Густав. Джой Мари снова была полностью одета. Сорвав цветок, Густав сунул его ей в волосы. Она звонко рассмеялась и поцеловала его в щеку.

Селене стало дурно. Неужели все здесь посходили с ума? Ей очень хотелось встать и уйти к себе.

– Сейчас на них смотреть приятнее, чем раньше. – Джон лениво развалился на стуле.

Она снова увидела сочувствие в его глазах и вспомнила его внимание к Джой Мари. Неужели он тоже любит Джой Мари Дэлтоы?

Но сейчас Джон прав. Похоже, он один из немногих оставшихся в своем уме людей Доминика. Она выпрямилась на стуле и заставила себя улыбнуться входящей на веранду Джой Мари.

– Селена, мы уже начали за тебя беспокоиться. – Джой Мари быстро чмокнула ее в щеку. – Где ты пропадала?

– Да, где вы были. Селена? – В руке Густав держал корзину с помятыми и увядшими цветами. Она почувствовала, как вспыхнуло лицо, но от ледяного взгляда Густава улыбка застыла у нее на лице.

– Должна признаться, я увидела громадного паука и от испуга даже бросила корзину, Я не могла заставить себя возвращаться той же дорогой и немного заплутала. Зато насладилась красотой Мартиники.

Густав протянул ей корзину.

– Если вы снова надумаете отправиться за цветами, то непременно скажите мне. Я покажу, где растут самые красивые.

– Спасибо. В следующий раз я буду осторожнее. – Она подняла подбородок. – Кстати, где вы нашли мою корзину? Я бежала так быстро, что не помню, где ее уронила.

– Недалеко отсюда.

– У беседки, – улыбнулась Джой Мари. – Там так хорошо. Но простите, сейчас я должна идти. Нужно проверить, все ли в порядке с обедом. – Улыбнувшись всем, она скрылась в доме.

– Сегодня такой трудный день, что перед обедом мне, наверное, лучше поспать, – по-прежнему улыбаясь, Селена вышла вслед за ней.

Глава 19

Сидя на стуле у окна. Селена смотрела на закат. Красные, оранжевые и желтые лучи заходящего солнца играли на бирюзовых волнах моря. Она была взволнована, смущена, напугана и не знала, что делать дальше. Ей было так плохо, что не радовал даже этот великолепный пейзаж.

Густава, похоже, ничуть не беспокоило, что она видела их с Джой Мари. Казалось даже, что он этому рад. Она ожидала совсем другой реакции. Да и Джой Мари, вернувшись, выглядела абсолютно счастливой, словно они пришли с обычной прогулки. Но, может быть, Густав внушает ей, что она счастлива? От этой мысли она поежилась.

Но на самом деле она так и не нашла никаких ответов. Наоборот, появились новые вопросы. Она отчаянно хотела поговорить об этом с Дрэйком, но могла ли она теперь ему доверять? Был ли он действительно любовником Джой Мари или это всего лишь очередная фантазия Густава? Отличить вымысел от правды становилось все труднее.

Меньше всего ей хотелось присутствовать сейчас на продолжительном обеде маленькой «семьи» Густава. Может быть, сославшись на головную боль, заказать обед в спальню? Но Густав решит, что она боится встречи с ним. Однако они уже виделись и теперь, если она не выйдет к обеду, вряд ли ее отсутствие он истолкует как проявление слабости.

Решив так, она нацарапала Джой Мари записку, в которой попросила прислать ей обед наверх, и дернула за шнурок. Довольная своим решением, она подождала, пока в дверь не постучала служанка, отдала ей записку и вновь вернулась к окну. Скоро спустится ночь и придет Дрейк. Как принять его после того, что услышала? Что ему сказать?

Она не знала, совершенно не знала. Захотелось залезть в горячую душистую ванну, надеясь, что сегодня ее уже не побеспокоят. Сбросив прямо на пол халат, она опустилась в душистую пену. Стало очень хорошо, и она тут же вспомнила, как они с Дрейком купались у водопада, вспомнила его сильное тело, их страсть. Ей очень хотелось доверять Дрэйку, но она знала, что не может себе этого позволить. Пока.

Горела свеча, отбрасывая на стены отблески пламени. В доме все было тихо, Селена расслабилась и задремала. Вода смыла все ее боли, печали и разочарования. Ей снились поцелуи Дрэйка, его руки, прикосновения, которых до того она не знала.

Дверь в ванную, заскрипев, открылась. Она вздрогнула и проснулась, не понимая, где находится. Кто-то вошел в ванную с подносом в руках. Горничная? Но почему она принесла обед так рано и прямо в ванную?

– Cherie, я просто не нахожу себе места после того как узнал, что вы плохо себя чувствуете.

– Густав! – Это возмутительная бесцеремонность. Она глубже погрузилась в пену. – Как вы смеете сюда входить!? И как вы сюда попали? Я же заперла дверь! Он рассмеялся.

– У меня есть ключ. Вы еще не готовы к обеду?

– Мне здесь не нужно: ни обеда, ни вас.

– Ваше желание для меня закон. – Взяв под-, нос, он вышел из ванной.

Облегченно вздохнув, она взяла полотенце. Но еще до того, как она успела вылезти, в дверях снова показался Густав.

– Вы даже не представляете, насколько красивы при свете свечи., И как чудесно пахнет ваша ванна.

Селена покраснела и тут же вспомнила, чем занимался Густав с Джой Мари.

– Густав, дайте сегодня мне отдохнуть. Но уходить он, видимо, не собирался.

– Селена, что же вы такое сегодня делали, что так устали? Вы же знаете, я не хочу, чтобы вы ходили одна.

– Ответьте лучше, что вы делали с Джой Мари. Он хихикнул.

– Я полагал, что к этому мы больше не вернемся. Я просто делаю ее счастливой.

– Вы ее унижаете, разрушаете.

– Нет. Она женщина, которой необходимо кому-то быть нужной, женщина, готовая для мужчины на все. Чтобы быть счастливой, она должна делать счастливыми других. А сегодня днем я был счастлив. Это не должно вас шокировать, вы же врач.

– Дело не в этом. Вы ее били.

– Она занимает определенное место в моей жизни, и мы оба вполне довольны нашими отношениями.

– Не могли бы вы выйти, чтобы я оделась? – Ей некуда деться, она съежилась в воде, только что такой теплой и приятной, ставшей вдруг холодной и враждебной.

– Я помогу вам. – Войдя в ванную, он взял ее халат и развернул перед ней.

Поразившись снова, она нахмурилась.

– Как вы смеете даже думать об этом?!

– Селена, мы созданы друг для друга. Почему же мы должны избегать того, что нам приятно? Я хочу вас видеть, прикасаться к вам, обнимать вас. Почему я должен ждать?

– Из-за Джой Мари. Я не хочу, чтобы ей было больно.

– Она об этом не узнает, и поэтому больно ей не будет.

– Я не хочу вас здесь видеть. Уходите. Какой-то момент он пристально смотрел на нее.

– Как пожелаете. – Он бросил халат и закрыл за собой дверь.

Схватив полотенце, она быстро вытерлась и натянула на себя халат. Сейчас он казался ей более открытым, чем следовало. Она надеялась, что Густав оставил ее комнату, хотя очень в этом сомневалась. Если даже ей придется разговаривать с ним лишь в тонком шелковом халате, так тому и быть. Вздернув подбородок, она вышла из ванной.

Густав отвернулся от окна. Последние лучи заходящего солнца бросали на его лицо желтоватые отблески.

– Твое место на Мартинике, Селена. Ты – редкий цветок среди экзотических растений.

– Ваши сладкие речи для меня ровным счетом ничего не значат.

– Я знаю. За твоей красотой скрывается каменное сердце. Но это мне тоже нравится. У тебя будут великолепные дети.

Селена подошла к нему, решив получить ответы, чего бы это ей ни стоило.

– Я приехала сюда навестить Джой Мари. И еще затем, чтобы побольше узнать о гипнозе.

– И я ведь не заставлял тебя ехать сюда, правда? – Он взял в руку мокрую прядь ее волос, потом отпустил.

– Нет.

– И я пообещал рассказать о гипнозе, правда?

– Да.

– Я не избегаю разговаривать с тобой об этом и с удовольствием поделюсь своими знаниями. Но хочу, чтобы сначала ты познакомилась со мной поближе: посмотрела мою плантацию, насладилась созданной мною жизнью, осознала свое место в этом мире.

– Все это вы уже сделали. Он неторопливо оглядел ее, потом снова посмотрел ей в лицо.

– И я сам хотел узнать тебя получше.

– Вы знаете меня достаточно хорошо.

– Ты прекрасный цветок, но для меня ты пока не расцвела. И я знаю, как сделать, чтобы это случилось.

Она обхватила себя руками, чтобы унять охватившую ее дрожь.

– Думаю, из этого ничего не выйдет.

– Ты недооцениваешь возможностей и значения гипноза. Но я научу тебя всему.

– Именно этого я и хочу. – Она боролась со злостью, страхом и отвращением. Старалась думать о Джой Мари, о Джимми, о друзьях и о том, как их всех освободить. Если они, конечно, этого захотят.

Он улыбнулся и дотронулся до выглядывавшего из жилетного кармана кристалла.

– Сядьте вот здесь. – Он пододвинул стул к открытому окну и поставил второй напротив. Взяв за руку, он подвел ее к стулу. Сам он сел напротив так, что их колени почти касались.

– Теперь слушай. – Его голос был тихим, нежным, успокаивающим. – Гипноз я изучал в основном во Франции. Я закончил свое образование, когда понял, что большего получить уже не могу, и отправился путешествовать, углубляя и дорабатывая свою собственную теорию гипноза.

Селена подалась вперед, не замечая, что теперь он может, заглянув в вырез платья, видеть ее грудь.

Но Густав это сразу же заметил. Его взгляд скользнул вниз и, улыбнувшись, он откинулся на спинку стула.

– Итак, моя теория. Каждый человек обладает как сознанием, так и подсознанием. Сознание контролирует слух, зрение, обоняние, осязание, одним словом, чувства. Память находится под контролем подсознания.

– И что?

– В то время как сознание способно и к анализу, и к синтезу, подсознание к синтезу не способно.

– А что такое синтез и анализ? – Селена не могла понять, хочет ли он поставить ее в неловкое положение, показав, что она ничего не понимает, или на самом деле объясняет теорию гипноза.

– Синтез это процесс, при котором происходит обобщение. Как врач ты анализируешь симптомы больного и в результате ставишь диагноз. В данном случае это и есть синтез. При анализе все наоборот. Если ты слышишь, что кто-то простудился, ты начинаешь думать о симптомах.

– Да, но…

Он поднял руку.

– Сначала дослушай. Для процесса синтеза необходимо обобщение результатов анализа. Сознание способно как к первому, так и ко второму, в то время как подсознание – только к последнему. Другими словами, в подсознании идут лишь процессы анализа без синтеза. В результате подсознание воспринимает как реальность любое предоставленное ему обобщение, так как не способно к синтезу и не может сопоставлять подобные обобщения.

Селена кивнула, желая, чтобы» он поскорее заканчивал со всей этой чепухой и переходил к сути.

– Сознание и подсознание находятся у каждого человека в определенном соответствии. Я же работаю именно с неспособным к синтезу подсознанием.

– Но каким образом? Я по-прежнему ничего не понимаю.

– Не рассчитывай, что за несколько минут ты научишься тому, чему я посвятил всю жизнь.

– Нет, конечно, я понимаю.

– Можно сказать, что гипноз – это сон наяву, во время которого функционирует подсознание. Из этого следует: все, что я скажу, впоследствии сознание принимает за правду.

Селена похолодела.

– И, просыпаясь, человек в этом даже не сомневается?

Он улыбнулся.

– Я не могу заставить человека идти против его основных желаний и принципов, но предполагаю, что могу, например, в это время чему-нибудь его научить или подтолкнуть развитие его желаний и принципов в нужном мне направлении.

– Значит, с помощью гипноза можно заставить человека забыть о мучающих его страхах, или…

– Или наоборот, вызвать из памяти страшные воспоминания, сделать так, чтобы человек не чувствовал боли во время хирургической операции. У гипноза очень большие возможности, а я делаю так, чтобы он приносил пользу мне и многим другим.

– А что насчет сеансов?

– В их основу легли работы Месмера, проводившего исследования магнетического воздействия животных друг на друга, что и положило начало изучению гипноза. Мы с Джой Мари получили некоторые весьма интересные результаты. Все ли в этих сеансах правда? Честно говоря, не знаю. Но люди рады, полагая, что разговаривают со своими усопшими близкими. Так что же здесь плохого?

– Это нечестно. Он махнул рукой.

– Честность, реальность. Все это субъективно.

– Но правда есть правда.

– Вовсе нет. На войне правой себя считает каждая из сторон. Моя дорогая Селена, правда – понятие весьма относительное.

Нахмурившись, она закусила губу. Разумеется, – .она была с ним не согласна, но спорить не хотелось. Нужно, чтобы он говорил. Однако если он и в самом деле полагал, что правда относительна, то вполне понятно, что он смог устроить себе на Мартинике такую жизнь.

– В общем, я даю людям то, что они хотят, и получаю взамен то, что нужно мне. Разве это плохо?

Селена пыталась собраться с мыслями. Слова Густава ее озадачили. Он сумел подать все так, что казалось, он никому не делает ничего плохого. И все же она не думала, что все здесь так просто. И так мило.

– Ведь так? – Наклонившись к ней, он взял ее за руки.

– Вроде и правда, в этом нет ничего плохого. Он кивнул, задержал ее руки еще на какое-то время, потом вытащил из жилетного кармана кристалл.

– Селена, лучший способ понять, что такое гипноз – испытать его на себе.

– Не знаю. Я бы лучше посмотрела, как вы это будете делать с кем-нибудь другим.

Он склонил голову набок, обдумывая ее слова.

– Хорошо.

Он встал, прошел по комнате и дернул за шнурок. Вскоре, приоткрыв дверь, в комнату заглянула горничная.

– Монсеньор?

– Зайди, Джин. Мы проводим здесь маленький эксперимент. Джин вошла.

– Закрой дверь и принеси из ванной свечу. – Густав повернулся к Селене. – Вскоре у тебя не останется сомнений насчет моих возможностей.

Джин сделала, что ей было приказано, и теперь стояла рядом с ними со свечой в руках.

Густав поднял кристалл и начал водить им у Джин перед глазами.

– Тебе хочется спать, очень хочется спать. Ты устала, очень устала. – Он говорил монотонно, снова и снова повторяя одни и те же слова.

Вдруг Селене тоже захотелось спать, и она тут же отвела глаза от кристалла. Когда она снова повернулась, Джин стояла неподвижно с закрытыми глазами и ровно дышала.

Густав взглянул на Селену.

– Конечно, с первого раза загипнотизировать ее не так уж просто. Но потом она будет входить в транс быстро и легко. – Он снова посмотрел на горничную, – Теперь, Джин, медленно проведи рукой прямо над пламенем свечи. Жара ты не почувствуешь. Наоборот, тебе будет казаться, что у тебя замерзли руки.

Джин провела над свечой правой рукой настолько медленно, что пламя непременно должно было ее обжечь, но она дрожала, будто от холода.

Селена изумленно посмотрела на нее.

– Теперь, Джин, опусти руку. Ты проснешься и будешь свежей и счастливой. Ты проснешься по моему счету.

Он сосчитал до десяти.

Джин открыла глаза, улыбнулась, посмотрела на свечу, а затем смущенно осмотрела комнату.

– Вы хотите что-нибудь еще, монсеньор?

– Нет, это все. – Густав сел напротив Селены. Поставив свечу на стол. Джин зябко потерла руки.

– Вам не холодно здесь, монсеньор? Густав улыбнулся.

– Нет, все в порядке. Можешь идти, Джин.

– Спасибо.

Джин вышла и закрыла за собой дверь.

– Ну что ты об этом думаешь? – Подняв бровь, Густав посмотрел на Селену.

– Восхитительно!

– Это точно. – Он держал кристалл у нее перед глазами. – Теперь твоя очередь, та chere.

Селена сцепила руки. Она должна узнать больше, а это единственный способ. Но она не позволит ему себя загипнотизировать. Она только сделает вид и посмотрит, что он сам будет делать в это время. Она улыбнулась.

– Хорошо. Я очень хочу научиться. Густав повернул в руке кристалл, и он сверкнул в лучах заходящего солнца.

Селена сосредоточила внимание на нем и на голосе Густава, бесконечно повторяющего одни и те же слова. Ее веки сделались тяжелыми, дыхание замедлилось. Захотелось спать. Откинув голову на спинку стула, она закрыла глаза.

– Селена, ты меня отчетливо слышишь. Я – твой друг. Я никогда тебя не обижу. Ты можешь мне доверять. Мы так с тобой похожи. Мы оба медики. Вместе мы будем помогать людям. Я обеспечиваю людей работой на полях. Это очень им помогает. Ты можешь их лечить. Это тоже очень им нужно. И ты сможешь мне помочь.

Солнечный свет померк, ветер стих, и Густав взглянул на Селену. Улыбнувшись, он убрал свой кристалл.

– Селена, ты так хорошо помогаешь людям, и я хочу, чтобы ты помогла мне. Мне нужна твоя любовь, твоя страсть, твоя сила. – Он коснулся ее лица, потом подался вперед и поцеловал ее в губы.

Она продолжала спокойно сидеть, не открывая глаз.

– Люби меня. Утоли мою страсть, наше желание, и ты станешь счастливой, твоя жизнь наполнится смыслом. Здесь, на плантации, исполнятся все твои желания и тебе будет не нужно никуда ехать.

Он коснулся халата, немного приоткрыв ей грудь.

Она по-прежнему сидела, откинувшись на спинку стула.

– Теперь, Селена, распахни халат и покажи мне свою грудь. – Он убрал руку.

Поколебавшись, она медленно подняла руки и раскрыла шелковый халат, обнажив грудь.

Взяв свечу, он поднес ее ближе, чтобы лучше ее рассмотреть.

– Очень хорошо. Селена. Правда, очень хорошо. Твое тело и впрямь прекрасно, как я и думал, и я только начал его познавать.

Поставив свечу, он запахнул ей халат и снова сел.

– Селена, ты хочешь Густава Доминика больше, чем хотела когда-либо Дрэйка Дэлтона или другого мужчину. Ты сгораешь от желания, и твое сердце открывается, едва ты меня увидишь. И когда я назову тебя «деткой», ты будешь полностью в моей власти и сделаешь все, что я захочу. Я – воплощение всего, чего ты только можешь желать от мужчины. – Подняв ее безвольную руку, он поцеловал ладонь. – Когда по счету «десять» ты проснешься, будешь чувствовать себя свежей и счастливой. – Он начал считать. – Раз…

Открыв глаза, она зевнула и улыбнулась.

– Когда же ты начнешь меня гипнотизировать?

– Уже все.

– Все?! – Она смотрела по сторонам непонимающим взглядом. – Я не понимаю.

– Селена, ты оказалась великолепной ученицей. Честно говоря, я так и думал. Мы с тобой многое сможем сделать… детка.

Она улыбнулась и наклонилась к нему. Ее халат распахнулся, обнажив грудь, но она, казалось, этого не замечает. Подавшись вперед, он коснулся ее соска, а она подняла голову, подставляя ему шею для поцелуев. Он провел пальцами по ее гладкой коже от кончика подбородка до груди.

Поднявшись, он поставил ее на ноги и, стянув с плеч платье, прижал к себе ее нагое тело. Она задрожала в его объятиях.

– Детка!

Встав на цыпочки, она обхватила его шею и всем телом прижалась к нему, взглянула на него и приоткрыла рот, приготовившись к поцелуям.

Но он остановил ее и, схватив за плечи, оттолкнул от себя.

– Ты такая же сука, как и все, или нет, Селена Морган? Стоит дать малейший толчок, и тут же рушатся все твои моральные устои. Так или нет?

На какой-то момент она смутилась, потом вновь стала распущенной. Он ударил ее по лицу. Ее голова дернулась. Из губы потекла кровь, она прикрыла рот ладонью и смущенно посмотрела на него. Толкнув, он поставил ее на колени. Она смотрела на него. В ее глазах были отчаяние и желание.

– Сейчас ты стоишь как надо. – Он улыбнулся, показав желтые зубы. – Нам с тобой будет хорошо. Я даже женюсь на тебе, потому что так хочу. Но я – хозяин плантации, и ты, как и все остальные, будешь беспрекословно выполнять все мои приказы. И делая это, ты будешь счастлива… детка.

Она протянула к нему руки.

– Густав, пожалуйста! Ты – это все, чего я хочу. – Схватив за штанину, она потянула его к себе.

Он высвободил ногу.

– Будь у меня время, я бы преподал тебе первый урок, как мне угодить. Но сейчас меня ждут к обеду. Тебе тоже нужно поесть. Теперь встань.

Она поднялась, не отводя глаз от его лица.

– Нет, детка. – С этими словами он завязал на талии пояс. По-прежнему не сводя с него глаз, она закрыла рот рукой.

Он кивнул и направился к двери.

– Поешь! Позже силы тебе еще пригодятся. – Взглянув на нее еще раз, он вышел.

Она отвернулась от двери, снова потрогала пальцем разбитую губу и тут увидела стоявшую у окна Жозефину.

Жозефина поднесла палец к губам, покачала головой и ушла по балкону.

Селена бросилась за ней, но тут же остановилась. Девочка сообщила, что Дрэйк не придет. Она снова вернулась в спальню. Взглянув на поднос с едой, она почувствовала, что умирает с голоду. Ей нужно есть и отдыхать, потому что скоро вернется Густав и продолжит обучение.

Ей и правда нужно быть сильной.

Глава 20

Стоя в тени балкона, Дрэйк смотрел на окно Селены. На столе горела свеча. Селена, завороженная, сидела на постели, подложив под спину подушки. Ее распущенные каштановые волосы падали на грудь, скрытую тонким шелком зеленой ночной рубашки.

Самое страшное произошло. Она позволила Доминику воздействовать на себя гипнозом, наркотиками, чем там еще он сводил с ума людей. Теперь она – зомби. Он сжал кулаки. То, что ему рассказала Жозефина о Селене и Доминике, было плохо, но еще хуже было то, что он видел сейчас. Он же предупреждал Селену, чтобы она была осторожна и не позволяла Доминику играть с ней в его игры. Но похоже, она его не послушалась. И вот теперь он даже не знал, что делать.

Когда Жозефина принесла эту новость, он, к счастью, еще был в доме старейшей и не ушел в Сан-Пиерре собирать информацию. Старейшая помогла ему выяснить, что власть Доминика на острове усиливается, так как он покупает все новые земли. Мулатов прогоняли, отбирая у них маленькие участки, да и с французскими плантаторами он поступал точно так же. В конце концов им всем больше ничего не оставалось делать, кроме как работать на Доминика.

Люди француза были ему преданы. Зомби, как называла их старейшая. Днем из-за охранников Дрэйк не мог приблизиться к рабочим и не знал, удастся ли ему когда-нибудь это сделать. Но Жозефина могла действовать и действовала. К тому же, люди не отказывались с ней говорить. Так он узнал намного больше и быстрее, чем мог бы выяснить сам.

Он посмотрел по сторонам и убедился, что его не заметили. Охранники ходили своими обычными маршрутами. Ему хотелось навестить и Джой Мари, но ей он не доверял. Казалось, что единственный человек, не находящийся полностью во власти Доминика – это слуга Джон. Но судя по тому, что удалось выяснить Жозефине, он был очень предан Густаву.

Дрэйку ничего не оставалось, надо говорить с Селеной. Ему очень не хотелось, он боялся услышать, что ей хорошо с Домиником, что она собирается навсегда остаться на Мартинике или еще что-нибудь в этом роде. Если действительно дошло до этого, он похитит ее, Джой Мари и Джимми и увезет их в Техас. У него, конечно, будут неприятности. Но надо наконец остановить этого француза и отблагодарить за помощь старейшую и Жозефину.

Он влез в скрытое окно.

Подняв глаза. Селена увидела его и вздохнула.

– Ты ждала кого-то другого? – Его голос прозвучал грубо.

– Да.

Он подошел к кровати и взглянул на нее злыми прищуренными глазами.

– Доминика?

– Да. – Она взяла его за руку и потянула. – Садись. – Я не думала, что ты сегодня придешь. Но очень рада тебя видеть.

– Не сомневаюсь. Именно поэтому ты и ждешь Доминика. – Он сел, по-прежнему держа ее за руку. Она улыбнулась.

– У меня хорошие новости. Это было очень трудно, но я все же выяснила, что Доминик здесь со всеми делает.

– И как же ты это выяснила?

– Я согласилась на гипноз и сделала вид, что он меня загипнотизировал.

Дрэйк ее встряхнул, схватив за плечи.

– Я тебе говорил, чтобы ты этого не делала! – Он пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь увидеть, изменилось ли в них что-нибудь, после того как Доминик ее гипнотизировал. Ничего определенного сказать он не смог.

– Мне пришлось. – Она смутилась и попробовала отстраниться от него. – У меня не было выбора.

– Ты уверена, что он не использовал какое-нибудь произрастающее на острове растение или наркотик? Ты узнала все?

Она нахмурилась.

– Да, я знаю о растениях и травах. Но ими он не пользовался. – Она посмотрела Дрэйку в глаза, словно пытаясь найти в них ответ, как себя с ним вести.

– Ты делаешь мне больно. – Она попыталась высвободиться, но не смогла. – Отпусти меня, Дрэйк.

Он отпустил ее. Неужели теперь она во власти француза? Его охватила дикая ярость. Он снова прижал ее к себе и крепко поцеловал в губы. Когда она ему ответила, приоткрыв рот и проведя руками по его волосам, потом по плечам, крепче прижимая его к себе, он почувствовал облегчение. Потом подумал о Доминике. Этот чертов француз мог управлять Селеной и сделать так, чтобы она его приняла, надеясь сбить его с толку. Радость оставила его. Он еще не победил.

Оттолкнув ее, он с силой сжал кулаки, чтобы не было искушения вновь прикоснуться к ней.

– Что-нибудь не так?

– Черт возьми, ты не знаешь, что не так? Жозефина рассказала мне о том, что видела здесь, и я сразу же бросился к тебе.

Селена кивнула и поправила постель.

– И ты подумал, что я… и Доминик? Да как ты посмел?! – Она влепила ему пощечину. Дрэйк не пошевелился, лишь голова его дернулась от удара. Он осуждает ее напрасно? Он очень на это надеялся, но ведь она так ничего и не рассказала – ни о поцелуях Доминика, ни о том, что он ее бил. Выдумать все это Жозефина не могла. Но помнит ли сама Селена, чем они занимались с французом?

– Видишь ли, ты ошибаешься. Ничего не было. Я просто выяснила кое-что о гипнозе. Но тебе это, я вижу, совсем неинтересно. Тебя интересует…

– Я очень за тебя волновался. Я очень боялся, что он тебя обидит. – Между ними словно возникла стена, и он не знал, как ее разрушить, и даже не знал, хочет ли это сделать.

– Так что же ты выяснила? Она тяжело вздохнула.

– Я видела, как он загипнотизировал Джин. Горничную. Это действует, Дрэйк. И противопоставить этому мы можем только одно.

– Что?

– Об этом я тебе уже говорила у водопада, и по-прежнему считаю, что это – наилучший способ. Густав меня хочет, и я принесу себя ему в жертву в обмен на всех остальных.

Дрэйк даже рассмеялся.

– Ты считаешь, что стоишь так дорого? Доминик уже прибрал к рукам почти весь остров, и когда он будет полностью его, он вполне обойдется без всякого гипноза. Если люди решат остаться здесь, то они автоматически станут его рабами, поскольку все будет в его руках. Обладая такой властью, он сможет заполучить любую женщину, любого мужчину. – Он сейчас делал ей больно, но она должна знать правду. Нельзя, чтобы она вечно помогала другим, принося себя в жертву. – Так стоит ли ему ради тебя рисковать своими грандиозными планами?

Вспыхнув, Селена отвела от него взгляд.

– Когда ты это так подаешь, я чувствую себя полнейшей дурой. Наверное, ты прав. Мужчина просто не может хотеть такую женщину, как я, настолько сильно. Он должен хотеть скорее кого-нибудь, вроде Джой Мари. – Она встала.

Удивленный и смущенный ее реакцией, он смотрел, как она надела зеленый домашний халат и туго завязала пояс вокруг талии. Внезапно его охватило желание, но он тут же его поборол. Сейчас не время поддаваться чувствам. Он не должен терять голову.

Она презрительно взглянула на него.

– Нечего сказать? Ведь это правда? Ты ведь тоже любишь Джой Мари. Дрэйк просто окаменел.

– Джой Мари?

– Ты все время ее хочешь. Я же просто помогаю тебе ждать, пока ты снова ею завладеешь. Ты хочешь увезти ее обратно на ранчо и заберешь с собой Джимми, чтобы она была счастлива. А я?.. – Сжав губы, она отвернулась.

– Джой Мари? – Это имя постоянно вертелось у Дрэйка в голове, и он ничего не мог с этим поделать. Но смущение быстро сменил гнев. Он встал.

– Она моя сестра. О чем, черт возьми, ты говоришь?!

– Я говорю… Густав сказал… Я подслушала, что ты и Джой Мари… Да, что вы были…

– Любовниками? – Он прошел по комнате и остановился перед ней. Он смотрел на нее, но не отважился прикоснуться. – Я повторяю, она мне сестра, а там, откуда я приехал, мужчины никогда не трогают своих сестер. По крайней-мере, таким образом.

– Она твоя невестка.

– Это – одно и то же.

– Нет, не одно и то же, и ты прекрасно это знаешь.

Он резко повернулся, пошел к окну, выглянул наружу и снова посмотрел на нее.

– Все это не имеет значения. Селена, ты – единственная женщина, которую я хочу. Черт возьми! Сколько еще раз я должен тебе это доказывать? – Он старался держаться подальше от нее, опасаясь своего собственного гнева.

– Я хотела бы тебе верить.

– Если ты мне не веришь, то я, черт возьми, уже не знаю, как еще тебя в этом убеждать. – Он снова подошел к ней. – К твоему сведению, по словам Жозефины, ты только и ждешь, как бы задрать юбку перед Домиником. Если ты, конечно, еще этого не сделала.

Она снова влепила ему пощечину.

– Для одного вечера это – уже слишком. – Схватив за запястья, он завернул ей руки за спину. Она попыталась вырваться, но тщетно. Прижав к себе, он отвел ей голову назад и поцеловал. Она его укусила. Он выругался и попробовал снова.

Она извивалась, пытаясь вырваться, но из-за этого он только сильнее ее захотел.

Борясь с ней, он лихорадочно соображал. Как она могла поверить Доминику, что он был любовником своей собственной невестки? Может быть, Селена все же была под гипнозом? И француз все-таки овладел ею, после того, как ушла Жозефина? От этой мысли у него потемнело в глазах. Он приподнял ее, отнес на кровать и положил посередине. Сняв ремень с кобурой, он положил их на стол и начал раздеваться.

– Не надо, Дрэйк. – Она подняла руку и покачала головой. – Не здесь, не сейчас. Может вернуться Густав или…

Дрэйк закрыл окно и задвинул шпингалет. Затем снова повернулся к ней.

– Тебе придется сделать свой выбор, Селена. И если ты выберешь его, мне будет совершенно безразлично, что делает Густав с твоими телом и мозгами. – Он снова остановился у кровати, глядя на нее. – Делай свой выбор. Сейчас. Доминик или я?

Она покачала головой, у нее по щекам потекли слезы, но она развела руки.

– Иди ко мне, дурачок.

Сдернув с себя оставшуюся одежду, он присел на краешек кровати и снял с нее халат. Заключив в объятия, он жарко поцеловал ее в губы. Он весь горел, она была ему нужна, и он должен ею овладеть. Лишь таким образом можно унять свою страсть, да и поверить ей.

– Выбирай, Селена, – он глубоко вздохнул. – Я или этот чертов француз.

– Ты именно тот мужчина, который мне нужен, которого я хочу, но не все так просто, и ты это знаешь.

– Нет, черт возьми, все очень просто! Принимай меня как мужа, как единственного мужчину в твоей жизни, и все. – Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, плечи.

– Но Дрэйк…

Он толкнул ее на кровать и лег сверху. До них доносились ночные шумы и запахи цветов. Но ему казалось, что она пахнет лучше всех цветов.

– Позволь мне сделать тебя своей. Селена. – Сев на нее сверху, он ласкал ее грудь, затем его пальцы скользнули вниз, и она почувствовала их прикосновение у себя между ног.

Ее тело выгнулось, и она впилась ногтями в его бедра. Эта боль его радовала, как и любая ее реакция на него.

– Я не двинусь дальше, пока ты мне не ответишь. – Он уже дрожал от возбуждения и едва сдерживался.

Какой-то миг она колебалась, затем притянула его к себе. Он замер на несколько долгих секунд. Ему хотелось сделать это так, чтобы ей было приятно, но его переполняло желание, и он не знал, сможет ли сдержаться. Все-таки она ему отдалась, отбросив все свои сомнения. Он победил. Наконец она его и теперь он ее от себя не отпустит.

Застонав от удовольствия, она начала двигаться в его ритме, полностью отдавшись этой страсти. Он входил в нее все глубже и глубже, и в какой-то момент она крепко обхватила его и прокричала в экстазе его имя. Когда наступило самое сладкое мгновение, он страстно поцеловал ее в губы.

Некоторое время он лежал, не шевелясь, держа ее в своих объятиях. Наконец он перекатился на бок и снова притянул ее к себе. Что бы ни случилось дальше, этого у них уже не отнимет никто. Никогда.

Сейчас ему хотелось только наслаждаться этим моментом и не думать о будущем, но это необходимо. Он должен обеспечить Селене безопасность. Селене и остальным. Значит, ему придется иметь дело с Густавом Домиником. Он сел и, подложив под спину подушку, откинулся на нее.

Прижав Селену к груди, он вздохнул.

– Нам нужно поговорить о Доминике.

– Теперь ты будешь меня слушать?

– Да.

– Он делает так, чтобы голова человека работала против него же самого. Гипноз может приносить большую пользу, но Густав применяет его исключительно в своих целях, и боюсь, что освободить всех можно будет лишь в том случае, если он сам на это согласится.

Дрэйк насторожился.

– Согласится?

– Он вводит в подсознание людей специальные команды, чем изменяет их желания и устремления. Им кажется, что они все делают правильно, и хотят именно этого. Он должен отменить эти команды. – Она заколебалась и убрала упавшие ей на лице волосы. – Он должен сам и освободить.

– Я возьму его за горло и заставлю это сделать. Или ему придется расстаться с жизнью. Селена поежилась.

– Как ты сможешь до него добраться? Подле него всегда Джон или кто-нибудь из охранников.

– А у тебя в комнате? Селена покраснела.

– Да, сюда он придет один.

– Когда?

– Я думаю, сегодня.

– Тогда я подожду.

– Но, Дрэйк, это опасно! Если он позовет на помощь? Или Джон будет ждать в коридоре? Одно его слово – ив моей комнате будет полно охранников, готовых убить тебя по первой команде.

– Все равно. Селена, нужно попробовать. Если так продлится еще хоть немного, весь остров окажется в его власти и тогда добраться до него будет и впрямь невозможно. Сейчас ты – последний мостик между этими людьми и свободой. – Его голос стал хриплым. – Если, конечно, он еще не взял над тобой верх.

– Ты имеешь в виду, если он меня не загипнотизировал, как остальных?

– Да. – Он не говорил этого, потому что боялся даже подумать об этом. Вполне возможно, что она уже во власти Доминика. Сейчас он мог быть в ловушке, приманкой в которой служила Селена. И когда он бросится на француза, на него навалится дюжина вооруженных молодцев. Но все равно, это – шанс, которым он не мог не воспользоваться. Селена, Джой Мари и Джимми были его семьей, и он будет за них стоять насмерть.

– Нет, Дрэйк, этого ему не удалось. Я была осторожна. Я вела себя так, чтобы он подумал, будто я уже в его власти, но на самом деле это не так. Можешь мне верить.

– Селена, если бы он это сделал, ты бы об этом не узнала.

– Нет, узнала бы.

– Ладно. – Он крепче прижал ее к себе. – Поговорим об этом потом. А сейчас нам нужно приготовиться к встрече Доминика. Она кивнула.

– Если он явится на рассвете и позовет охранников, то выбраться отсюда шансов у меня почти нет.

– Мы постараемся, чтобы он этого не сделал. – Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. – Густав меня хочет. Он придет, чтобы овладеть мною. – Ее передернуло. – Когда я его обниму, появишься ты и схватишь его. Потом мы с ним поговорим.

– Я не хочу, чтобы он к тебе прикасался.

– Сейчас не имеет значения, чего мы хотим. Мы должны положить конец его дьявольской власти и сделаем это.

– Селена, Доминик намного опаснее, чем кажется.

– Что ты имеешь в виду? – У нее перехватило дыхание.

– Чем большую власть он приобретает на Мартинике, тем несдержаннее становится. Он не холодный и терпеливый, каким прикидывается. Недавно он до смерти забил кнутом человека за то, что тот недостаточно быстро бросился выполнять его приказ.

– Дрэйк, откуда ты это узнал?

– Это видела Жозефина. Она говорит, что кнутом он бил людей и раньше, но до такого дело еще не доходило. Скольких еще он погубил или сделал несчастным, добиваясь власти и денег.

Селена поежилась.

– А притворяется вежливым, культурным человеком.

– Вот именно, только притворяется. И мы должны положить этому конец. – Он огляделся. – Я спрячусь в ванной.

– А я немного приберусь.

– Думаешь, он может заметить, что здесь до него был другой мужчина? – Взяв кобуру, Дрэйк провернул «45» и собрал одежду.

– Да. Я так думаю. – Она встала. – Тебе лучше спрятаться прямо сейчас. Кто знает, когда он придет.

– Хорошо.

Глава 21

Селена лежала в постели. Простыня, которую она застирала, была немного влажной, и это снова напомнило ей о Дрэйке. Она не жалела о случившемся, зная, что Дрэйк ей необходим. Сколько же еще будет действовать ее приворотное зелье? Она не знала, но верила, что между Джой Мари и Дрэйком ничего не было.

Но надо остановить Густава. Ради спасения своей шкуры француз готов на все. Пока Густав еще очень могуществен и может добиться чего угодно. У нее уже была возможность убедиться в действенности его гипноза. Тогда потребовалась вся ее воля, чтобы не подчиниться и не потерять над собой контроль. Дрэйк, правда, допускает, что она все же стала пешкой в игре Густава. Может быть, он прав? Поежившись, она заставила себя не думать об этом.

Но когда же придет Густав? А что, если сегодня он не придет вообще? Что, если все это – ловушка? Нет. Она не хотела в это верить. Чтобы отвлечься, потрогала гладкий шелк своей ночной рубашки. Захотелось, чтобы ткань была толстой и надежной. Но она должна быть послушной, сделать вид, что ждала его, и вести себя как всегда.

Любовные снадобья. Как только она могла впутаться в эту историю? Роза все понимала с самого начала и предостерегала ее. Вдруг она почувствовала ностальгию по своей аптеке, по улице Декатур в Новом Орлеане, по запаху кофе и горячих пирожков в кафе «Де Мондье». На глаза навернулись слезы. Сколько же можно оставаться на Мартинике? Почему она решилась уехать от того, что ей так дорого и близко?

Вдруг возникли лица Джой Мари, Джимми, Дрэйка, ее друзей из Нового Орлеана. Может, она здесь все-таки не среди чужих? Хорошо бы оставить все так, как было в детстве. Может быть, она просто не хотела перемен, появления в ее жизни новых людей. Или просто хотела покоя и безопасности.

Но, видимо, пришло время взрослеть. Если она уверена в себе, то не должна бояться перемен, встреч с новыми людьми и путешествий в далекие края. Улыбнувшись про себя, Селена подумала, как много потеряла бы, не встреть она Дрэйка, Джой Мари и даже Густава Доминика. Правда, кое-кого она предпочла бы не встречать, но за встречу с Дрэйком Дэлтоном была готова заплатить всем, чем угодно.

Она чуть не рассмеялась, вспомнив, как они впервые встретились. В «Любовных снадобьях» он был похож на рыбу, вытащенную из воды. Взбешенный и оскорбленный. Швырнув на прилавок ее любовное снадобье номер семнадцать, принялся ругаться и так разозлился, что решил отомстить. А она решила сделать так, чтобы он влюбился в нее и отказался от мысли о мщении. Но влюбился ли он? На этот вопрос очень бы хотелось получить ответ.

Она взглянула в сторону ванной, где спрятался Дрэйк, и тут же услышала тихий стук в дверь спальни. Густав. Похолодев, она тут же вспомнила, что должна верить в себя. И в Дрэйка. Поднялась и подошла к двери. Когда постучали третий раз, открыла.

Игриво подмигнув ей, Густав оглядел ее скрытое лишь ночной рубашкой тело.

– Ты меня ждала.

– Да. – Ее голос прозвучал глухо. Она отступила, шире открывая дверь.

– Обед был очень скучен. Ты ничего не потеряла. – Войдя в комнату, он запер за собой дверь и еще раз сверху донизу осмотрел Селену. – Я вижу, ты меня ждала.

Она направилась было к ванной, но остановилась, не желая действовать сразу. Хорошо, что сегодня Дрэйку удалось к ней пробраться, и теперь он был за дверью ванной.

Густав пошел за ней.

– Сейчас у тебя такой взгляд! Ты прекрасна, как никогда!

Она улыбнулась. Он, видимо, заметил опасный огонек у нее в глазах.

Пройдя по комнате и убедившись, что балконная дверь и окна заперты, он снова повернулся к ней.

– Иди сюда!

Она замерла. Надо стать ближе к двери ванной, а не в противоположной стороне комнаты у окна.

Сделав шаг, она остановилась, не желая подходить к нему близко. Но как сделать, чтобы он сам подошел к ней?

– Ты стесняешься? – Он рассмеялся. – Не надо стесняться, та chere.

– Нет, просто…

Он снова рассмеялся.

– Единственно, что тебе нужно – это мужчина. Настоящий мужчина. Детка.

Селена заморгала и пошла к нему.

– Молодец. – Голос звучал тихо и мягко. – Умница, детка. – Иди к хозяину Густаву.

Двигаясь медленно и неуверенно, она все-таки приблизилась к нему.

– Хорошо, детка. На колени. – Она повиновалась и склонила голову. Он положил руку ей на затылок. – С этой минуты ты будешь называть меня хозяином. Всегда.

Дверь в ванную распахнулась.

– Будь я проклят, если будет так! – Дрэйк направил свой «45» на Густава. – Не двигайся, Селена, – Она по-прежнему неподвижно стояла на коленях.

– Дрэйк Дэлтон, – голос Густава звучал холодно. – Вы совершили большую ошибку, что пришли сюда.

– Я выследил зверя до его берлоги, только и всего.

– Одно слово, и мои люди изрешетят тебя пулями, – презрительно сказал Густав. – И не рассчитывай на помощь Селены или кого-нибудь еще. Ты сам пришел ко мне в руки.

– Нет, ты ошибаешься. – Дрэйк двинулся вперед, не сводя глаз с лица Густава. – Отодвинься от него, Селена, но не вставай.

Она не шелохнулась.

Густав усмехнулся.

– Ты так долго ждала. – Он взглянул на Селену. – Итак, я продолжаю, а ты, Дэлтон, можешь посмотреть. – Он провел рукой по длинным волосам Селены.

Дрэйк застонал.

– Детка, покажи, как ты меня хочешь. – Густав поднес руку Селены к пуговицам своих штанов. Дрэйк бросился к ним, но в это мгновение Селена, запрокинув голову, яростно закричала. Вскочив, она ударила Густава в нос. Потом замерла, глядя, как он подался назад, держась за нос рукой. Между пальцами у него сочилась кровь.

Дрэйк загородил собою Селену и толкнул Густава на стул. Прижав пистолет к виску Доминика, он взвел курок.

– Теперь, Густав Доминик, ты будешь делать все, что я скажу. Иначе я с превеликим удовольствием продырявлю тебе голову.

Но Густав, казалось, не замечал Дрэйка. Он не отводил глаз от Селены, которая стояла рядом, подбоченясь.

– Ты не правильно реагируешь, – в его голосе было смущение, у носа он по-прежнему держал платок. – Я загипнотизировал тебя. Ведь не мог же я ошибиться?

Селена отбросила назад волосы, и они блестящим водопадом упали ей на спину.

– Вы во многом ошиблись, Густав Доминик. К счастью, я – ваша последняя ошибка.

Дрэйк ткнул дулом пистолета Доминику в висок.

– Выбирай, француз: ты снимаешь свой заговор с людей на Мартинке или умрешь. Густав смотрел на Селену.

– Я сделаю тебя графиней. Мы с тобой будем управлять Мартиникой. Это власть. Селена! Подумай об этом. Власть! Деньги, положение в обществе. Чего же еще ты можешь желать?

Селена покачала головой. Даже сейчас Густава не оставляли мысли о власти.

– Единственная власть, которая мне нужна, – это власть над собой. Но вам этого не понять.

– То, о чем ты говоришь, позволительно лишь власть имущим. Только они могут никому не подчиняться. – В его голосе звучало презрение. Он вытер нос, сложил платок и убрал его в карман. – Остальным это не дано.

– Заткнись. – Дрэйк с отвращением посмотрел на него. – Так чего ты хочешь? Жить или умереть? Отвечай скорее, а то у меня затекает палец.

– Я ведь могу позвать на помощь, – Густав оглядел комнату.

– Давай. – Дрэйк крепче сжал пистолет. – Но ты умрешь раньше, чем они окажутся здесь.

– А вы? – Это был его последний козырь.

– Один прыжок с балкона, и через несколько секунд мы уже в джунглях. Подумай об этом.

– Вы даете мне слово, что я останусь жив? – Густав притих.

– Когда ты снимешь заговор с людей, я передам тебя французским властям. – Густав улыбнулся. – И старейшей.

– Этой знахарке? – Густав забеспокоился.

– Да. – Дрэйк холодно улыбнулся. – Это ее народ ты поработил на Мартинике. В этом ваша главная ошибка, мистер. Ведь даже дураку известно, что нельзя отбирать у матери детей. И неважно, кто она: жираф, койот, медведица или женщина. Матерей сердить нельзя, и теперь, я думаю, ты это понял.

– Вы уделяете слишком большое внимание женскому вопросу, но ваше предложение, монсеньор Дэлтон, я принимаю. – Густав взглянул на Селену. – Этого я не забуду, chere.

– Очень на это надеюсь.

Дэлтон держал свой пистолет у виска француза.

– Сейчас ты будешь по очереди вызывать сюда всех, кто есть в доме, чтобы снять с них заговор. Потом отправимся на поля к рабочим. А после этого я отдам тебя старейшей.

– А как же французские власти? – забеспокоился Густав.

Дрэйк усмехнулся.

– С ними ты встретишься позже. Француз выругался. Дрэйк взглянул на Селену.

– Ты не дашь чулки, чтобы связать ему руки?

– С удовольствием. – Радостно посмотрев на Дрэйка, она прошла по комнате и, вытащив из комода две пары чулок, поспешила назад.

Дрэйк по-прежнему держал пистолет у головы Густава.

– Так, Доминик, опусти руки за спинку стула. Если попытаешься броситься на Селену или на меня, тут же умрешь. Выхода у тебя нет, так что выбрось из головы даже мысли о побеге.

У Густава на лбу выступила испарина, и он медленно опустил руки за спинку стула.

Встав у него за спиной, Селена привязала одну руку к стулу по всей длине от плеча до запястья.

– Посмотри, я правильно делаю?

– Ты умеешь завязывать морские узлы? – Дрэйк не убирал свой «45» от виска Доминика.

– Да.

– Тогда завяжи. Одного будет вполне достаточно.

Туго завязав первый чулок, она принялась за другую руку.

– Ноги тоже привяжи.

Встав перед Густавом на колени, она привязала к ножкам стула сначала одно колено, потом другое. Наконец она поднялась и отряхнула руки.

– Теперь он не сбежит.

Опустив пистолет, Дрэйк проверил, как связан Густав, и подтянул узлы.

– Хорошо, Селена. – Он сунул пистолет в кобуру.

Селена открыла окна, и комната наполнилась утренним светом. Она обняла Дрэйка за талию.

– Сегодня будет прекрасный день.

– Да. Притом во многих отношениях. – Он мягко, но властно поцеловал ее в губы. – Ты готова разбудить остальных?

– Давно готова. – Подойдя к шнурку, она сильно за него дернула.

Вскоре по звонку явилась Джин, но ее сияющая улыбка поблекла, как только она увидела привязанного к стулу Густава и Дрэйка с пистолетом на поясе. Она повернулась к Селене.

– Мадемуазель?

– Все в порядке, Джин. Это – Дрейк Дэлтон. Он родственник Джой Мари, приехал из Техаса. Скажи Джой Мари, чтобы она ко мне зашла.

– Хорошо, мадемуазель. Но монсеньор Доминик… Может, позвать Джона?

– Это потом. Сначала я хочу поговорить с Джой Мари. Все в порядке. Принимайся за свои обычные дела.

Джин поклонилась и вышла.

– Ей можно доверять? – Дрэйк подошел к двери. – Она не позовет охранников?

– Не думаю. К тому же, что они смогут сделать? Густав у нас в руках. – Взглянув на француза, она заметила, что у того снова потекла из носа кровь. Она улыбнулась, надеясь, что сломала ему переносицу.

Густав засмеялся.

– Вы и правда думаете, что сможете отсюда выбраться?

Не обращая на него внимания, Дрэйк вытащил пистолет и встал у двери.

– Селена, приготовься дать Доминику по башке, если на нас нападут.

Она оглядела комнату, и ее взгляд остановился на тяжелой медной статуэтке, ударом которой вполне можно было лишить Густава чувств. Взяла ее и поставила на стол рядом с ним.

– Селена, – голос Густава звучал тихо, но настойчиво. – Воспользуйся этим против Дэлтона. Еще не поздно. Помни о том, что я тебе сказал. Подумай о наших планах. Отделавшись от него, мы сможем оставить Джой Мари с нами, или, если захотим, отправим ее обратно на ранчо. Как пожелаешь, та chere. Ведь ты знаешь, как я тебя люблю.

Пристально посмотрев на него, она покачала головой.

– Ты что, до сих пор не понимаешь?

– А что должен я понимать? Нет ничего важнее власти. А власть дает деньги. У меня есть и то, и другое.

– А как насчет любви, дружбы, преданности?

– Если нужно, все это тоже можно купить.

Селена с отвращением отвернулась и услышала стук в дверь. Подойдя к двери, она оттеснила Дрэйка, чтобы его не было видно, глубоко вздохнула и распахнула дверь.

На пороге стояла Джой Мари. Селена пришла в ужас, когда увидела ее бледное, исцарапанное, покрытое синяками лицо. Ее подруга не позаботилась и об одежде, чтобы одеться, хотя и накинула на себя розовый атласный халатик, который теперь резко контрастировал с ее лицом.

Втащив Джой Мари в комнату, Селена закрыла дверь и вплотную подошла к подруге.

– Дорогая, что случилось? Джой Мари покраснела от смущения и закрыла руками лицо.

– Прости, что я так тебя напугала, но сегодня утром я снова упала.

– Джой Мари! – Селену злило, что Джой Мари до сих пор защищает Густава.

– Честное слово! Наверное, мне стоило бы полежать и сделать холодные примочки. Ты не возражаешь, если я немного побуду у тебя? Мы можем поговорить или попить чаю…

Увидев Густава, она застонала. Бросилась к нему, но Дрэйк, схватив ее за руку, дернул назад. Смутившись, она подняла глаза, увидела брата своего мужа, открыла рот, чтобы закричать, но не издала ни звука. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

– Отпусти ее, Дрэйк. Разве ты не видишь, в каком она состоянии? – Усадив Джой Мари на кровать, Селена слегка похлопала ее ладонями по щекам.

– Сейчас я изобью этого француза до полусмерти! – Дрэйк направился к Доминику. Селена схватила Дрэйка за руку.

– Пожалуйста, только не сейчас. У нас нет времени. К тому же, он должен быть в состоянии говорить. Если ты его изобьешь…

Дрэйк вздохнул и, кинув на Доминика убийственный взгляд, направился в ванную. Вернулся с мокрым полотенцем и, сев рядом с Джой Мари, начал осторожно протирать ей лицо.

Сначала она сопротивлялась, потом утихла. Скоро у нее по щекам потекли слезы.

– Ведь ты не причинишь ему вреда, Дрейк? Он не такой сильный, как ты. И я его люблю.

– Нет, ты его не любишь. – Дрэйк бросил полотенце и резко поднялся. Потом осторожно поставил на ноги Джой Мари. – Теперь вы с ним немного поговорите.

Джой Мари просияла, но улыбка на ее бледном исцарапанном лице сделала ее еще более жалкой.

Селена взяла Джой Мари за руку и подвела к Густаву. Дрэйк поставил напротив француза стул.

– Спасибо. – Джой Мари передвигалась медленно, словно все ее тело болело.

Дрэйк положил руку на висящий на поясе пистолет.

– Давай, Доминик. Делай то, что обещал. Джой Мари смущенно посмотрела на Дрэйка и Селену.

– Вы ведь не сделали ему ничего плохого? Он очень хороший, деликатный, добрый.

Селена отвернулась. Она не могла видеть и слышать, как Джой Мари говорила о деликатности человека, который ее бил.

Но Дрэйк в отличие от нее смотрел на Доминика.

– Что, француз, ты ждешь второго приглашения?

– Развяжите мне руки, чтобы я смог достать кристалл.

– Об этом забудь, – грубо ответил Дрэйк. Густав вздохнул.

– Я попробую. Но помните о нашей сделке. – Он заговорил тихо и спокойно. – Джой Мари, смотри мне в глаза. Соберись. Ты чувствуешь сонливость. Веки становятся тяжелыми, тебе хочется спать. Тебе нужен сон, отдых.

Джой Мари закрыла глаза и откинула голову на спинку стула.

– Хорошо, та chere, спи. – Он посмотрел на Дрэйка, потом снова перевел взгляд на Джой Мари. – Тебе хорошо. Ты счастлива. Ты сильная. Хотя ты потеряла мужа и сына, ты нашла новых друзей и поняла, что когда-нибудь сможешь полюбить снова.

Дрэйк крепче сжал рукоятку пистолета и, прищурив глаза, предостерегающе посмотрел на Доминика.

– Когда проснешься, ты вспомнишь обо всем, что случилось с тобой после отъезда из Техаса. – Он снова взглянул на Дрэйка и едва заметно улыбнулся. – И слово «детка» больше не будет иметь над тобой власти.

Дрэйк кивнул.

– Ты никогда не забудешь Густава Доминика и всего, что у тебя с ним было. И плохого и хорошего.

Дрэйк опять вытащил свой «45».

– Когда ты проснешься, Джой Мари Дэлтон, больше никто не будет иметь над тобой власти. Ты будешь чувствовать себя счастливой и отдохнувшей. На счет «десять» ты проснешься. – Он начал считать:

– Раз…

Дрэйк снова убрал пистолет в кобуру. Джой Мари открыла глаза, зевнула, улыбнулась и оглядела присутствующих.

– Я что, уснула? Я… – Счастливое выражение исчезло, и ее глаза расширились от ужаса. – Ты! – Она указала на Густава. Дотронувшись до своего лица, она вскочила, опрокинув стул, и подбежала к зеркалу. Застонала и, бросившись к Доминику, принялась хлестать его ладонями по лицу.

– Помни, что у нас было и хорошее, детка. – Густав ухмыльнулся, показав сломанные желтые зубы.

Джой Мари покраснела и снова ударила его. По щекам текли слезы. Обняв Мари, Селена прижала ее к себе.

– Все хорошо, теперь ты не одна. Он никогда больше тебя не обидит. Сядь.

Джой Мари обернулась и посмотрела на Дрэйка.

– Я взяла твои деньги. Прости меня. Мне так стыдно!

– Ничего. Это не страшно.

У нее опять потекли слезы, она зарыдала.

Селена отвела ее на кровать. Но рыдания не стихали. Селена подложила ей подушки и укрыла ноги.

– Успокойся. Ну, пожалуйста.

Селена чувствовала себя беспомощной, не зная, чем еще помочь Джой Мари. Она так хотела вывести свою подругу из-под власти Густава, что даже не подумала о последствиях. И только сейчас поняла, как больно было Джой Мари, когда она в одно мгновение вспомнила все, что случилось с ней в последнее время.

Она сунула в руки Джой Мари мокрое полотенце и повернулась к Дрэйку.

– Я приготовлю специальный чай, чтобы люди, с которых он снимет заговор, могли немного успокоиться. Я попрошу Джин принести сюда кипяток.

Дрэйк кивнул, с беспокойством глядя на Джой Мари.

Подойдя к шкафу. Селена вынула из него большой зеленый ридикюль, купленный специально для этой поездки. В нем были самые нужные травы и кое-какие медицинские инструменты. Раньше травы ей были не нужны, но теперь пришло время ими воспользоваться.

Дрэйк мрачно посмотрел на Густава.

– По-моему, лучше продолжать. Джой Мари была с ним дольше всех, возможно, другим будет не так плохо.

– Я все-таки позвоню Джин. – Она отобрала несколько пакетиков с травами. – Хочу, чтобы следующим был Джимми.

– Зови его. – Дрэйк снова повернулся к Густаву.

Глава 22

Несколько часов спустя Селена сидела за круглым столом у себя в комнате. Становилось все жарче, хотя некоторую прохладу вносил ветерок с моря. Перед ней стоял чайник с напитком из трав, и она спокойно разговаривала с людьми, которые один за другим отходили от Густава. Рядом с ней сидела Джой Мари и молчала так долго, что казалось, она снова впала в транс. Но Селена ее не трогала, опасаясь, что от разговоров подруге станет еще хуже.

Посмотрев на свой зеленый халат. Селена про себя улыбнулась. В любое другое время она умерла бы со стыда, покажись в таком виде на людях, но сейчас это не имело значения. Ни один из прошедших через комнату не был одет нормально. И это лишний раз показывало, какие перемены произвел на острове Доминик.

Она подняла глаза, и при виде Дрэйка по ее телу разлилось приятное тепло. Он, не отрываясь, следил за Густавом и объяснял входившей в комнату прислуге, что здесь происходит. Хотя эта весть и так разнеслась по дому с быстротой молнии. Она снова перевела взгляд на тихо сидящего на стуле Густава. Перед ним сидела Джин, и когда он закончил, она поднялась. Селена ее подозвала. Горничная была озабочена.

– Мадемуазель, что мне теперь делать? Селена налила чай, положила сахар и протянула ей чашку.

– Выпей. От этого тебе станет лучше. Джин отхлебнула чай.

– Мы больны? Это с нами сделал монсеньор Доминик? – Она через плечо посмотрела на Густава.

– Теперь уже все в порядке. Густав Доминик использует новый метод лечения и сейчас не делает никому из вас ничего плохого. Веди себя так, как будто ничего не произошло. – Селена улыбнулась. – Этот чай поможет тебе расслабиться. Если захочешь, вздремни.

– Но у меня много работы.

– Тогда, наверное, тебе лучше вернуться к своим повседневным обязанностям.

– Спасибо, мадемуазель. Я так и сделаю. – Джин допила чай.

– Но теперь за свою работу ты будешь получать значительно больше. Джин улыбнулась.

– Это было бы очень хорошо. Моей семье нужны деньги. – Она протянула Селене чашку с блюдцем. – Если я вам больше не нужна, то примусь за работу.

Когда Джин ушла, Селена взглянула на Джой Мари, в состоянии которой не было никаких перемен. Совершенно очевидно, что она подверглась воздействию намного больше других. Но сейчас Селене нужно помочь как можно большему числу людей. Приготовленный ею чай давал им силы, но не помогал полностью забыть о внезапной перемене в их жизни. Большинство хотело работать и дальше, опасаясь голода. Голода она, конечно, не допустит, но для этого нужно что-то делать.

Она подняла голову и столкнулась взглядом с Джоном. Проснувшись, он не отходил от Джой Мари ни на шаг. Он был с Густавом очень долго, но она надеялась, что с Джоном все будет в порядке – он сильный и здоровый.

Эти ее размышления прервала появившаяся в дверях Жозефина. За ней шла старая мулатка.

Жозефина подвела старую женщину к Селене, – Знакомьтесь, это – моя прабабушка, наша старейшая.

Селена улыбнулась и поднялась.

– Очень рада с вами познакомиться. Я так много о вас слышала. А это – моя подруга Джой Мари Дэлтон, невестка Дрэйка.

Жозефина слегка поклонилась, озабоченно посмотрела на Джой Мари и перевела сказанное прабабушке.

– Старейшая по-английски почти не говорит, хотя немного понимает. Старейшая кивнула.

– Почему бы вам тоже не присесть к столу? – Селена кивнула на два стула в стиле рококо. – Хотите чаю?

– Да, спасибо. – Удостоверившись, что прабабушке удобно, Жозефина села тоже.

Селена налила всем чай и вдруг поняла, как устала.

Попробовав чай, старейшая улыбнулась, кивнула Селене и заговорила, обращаясь к своей правнучке.

Жозефина переводила.

– Старейшая говорит, что, судя по этому чаю, вы хорошая целительница. Она благодарит также вас за помощь ее народу. За это она просит у Эрзулы благословения для вас и вашего мужа Дрэйка Дэлтона.

Покраснев, Селена покачала головой.

– Он мне не муж. Но поблагодари старейшую за ее добрые слова.

Жозефина перевела.

Сказав что-то по-креольски, старуха указала на Селену.

– Что она говорит? – наклонилась Селена к Жозефине.

– Она говорит, что ты ее обманываешь. Селена снова покраснела.

– Но он, правда, мне не муж.

– Устами старейшей говорит Эрзула. – Голос Жозефины стал почтительным. – Эрзула помимо всего – богиня любви, и она никогда не ошибается.

– Прости, я не хотела обидеть старейшую. Я просто хотела сказать, что собираюсь в Новый Орлеан, а Дрэйк поедет в Техас.

Жозефина снова сказала что-то старейшей и выслушала ее ответ. Потом повернулась к Селене.

– Старейшая говорит, что твой долгий путь еще не окончен.

Селена удивленно подняла брови и хотела было что-то ответить, но не справилась со своим голосом.

– Спасибо и тебе, и Дрэйку за то, что вы охраняете Джой Мари.

Селена удивленно обернулась к Джой Мари. Вроде бы это сказала она, но голос был слишком низким и хриплым. Джой Мари сидела, закрыв глаза, откинувшись на спинку стула. В такой позе она пребывала уже довольно долго. Селена потянулась к ней посмотреть, спит она или нет, но старейшая остановила ее.

Губы Джой Мари зашевелились.

– Я просил Дрэйка позаботиться о ней. Он это сделал. Сейчас Джой Мари нужно отправить домой. Она больна. Ты исцелишь ее, ведь так, Селена Морган?

Селена задрожала. Именно таким был голос Джой Мари, когда на сеансе она говорила словами своего покойного мужа. Почему у нее опять этот голос? Что значит эта фраза? Вдруг она разозлилась. Что же сделал Густав с Джой Мари и как теперь привести ее в нормальное состояние?

– Помогите ей… – Голос Джой Мари стал слабым, и она начала вращать головой.

Старейшая торопливо заговорила по-креольски.

– Она говорит, что духи могут переселяться, – тихо сказала Жозефина. – Но если дух задержится больше определенного времени, он не сможет выйти из тела этой женщины.

– Не… оставляйте… ее одну. – У Джой Мари напряглась шея.

– Я ее не оставлю. – Селена наклонилась к подруге. – Я помогу Джой Мари. Не беспокойтесь. Я не оставлю ее, пока она не выздоровеет.

Джой Мари глубоко вздохнула. Она расслабилась, и ее голова склонилась в сторону.

Селена вскочила.

– Что это было?! Что я должна делать? – Налив чай, она поднесла чашку к губам Джой Мари. Но та не пошевелилась.

Вдруг Джон опустился на колени рядом с Джой Мари и, подложив ей под голову свою ладонь, приподнял ее.

– Давайте чай.

Селена удивленно посмотрела на Джона и заметила, что он едва сдерживает ярость. Но рука его была мягкой и спокойной. Ей захотелось спросить, как он относится к Джой Мари, но понимала, что сейчас не время и не место.

– Спасибо.

Она поднесла чашку к губам Джой Мари и стала вливать ей в рот чай. Жозефина держала под чашкой салфетку, чтобы чай не капал Джой Мари на колени. Джой Мари сделала сначала один глоток, потом еще один и, наконец, выпила все. Облегченно вздохнув. Селена отставила чашку. Джон поднялся с колен, но продолжал стоять рядом, не сводя с Джой Мари глаз.

– Джой Мари! – Селена похлопала ее по холодной руке. – Просыпайся. Все хорошо. Теперь тебя никто не обидит. Джой Мари, просыпайся, пожалуйста. Я тебя не оставлю. Обещаю.

Веки Джой Мари дрогнули, затем она медленно открыла глаза, посмотрела на Селену и улыбнулась.

– Я уснула. Было так хорошо. Мне приснилось ранчо. Мой… мой муж. Он был со мной. И сын. Как раньше… – У нее из глаз потекли слезы.

Селена взяла ее за руки.

– Все хорошо. ТЫ поедешь домой, Джой Мари. В Техас. – Она посмотрела на Джона и увидела, как он напрягся. – На ранчо ты будешь в безопасности.

– Но Дрэйк страшно сердится на меня.

– Вовсе нет. Он хочет, чтобы ты вернулась.

– А Джимми? – Она быстро обвела взглядом комнату.

– Джон, ты не приведешь Джимми? – Кивнула Селена в сторону мальчика.

Джон кивнул и направился к самозабвенно играющему прямо на полу в солдатиков Джимми. Он подвел его к Селене. Она улыбнулась.

– Джимми, ты хочешь поехать с Джой Мари в Техас?

Глаза Джимми стали круглыми.

– Но дядя Густав сказал… Джой Мари покачала головой.

– Я собираюсь домой. А мой дом в Техасе. – В ее глазах стояла боль, но она улыбнулась. – Он может стать и твоим домом. Если, конечно, ты не решишь вернуться в Новый Орлеан.

Джимми посмотрел на Селену.

– Как ты считаешь? Я буду к тебе приезжать!

Селена поощряюще улыбнулась.

– Дрэйк сделает из тебя ковбоя. Джимми вдруг рассмеялся, посмотрел на Дрэйка и снова перевел взгляд на Джой Мари.

– И у меня будут свои конь, лассо и пистолет?

– Да. – Джой Мари взяла его за руку. – Все кроме пистолета. И еще там полно места, где можно играть, много коров и лошадей.

– Но когда я вырасту, у меня будет оружие? Селена рассмеялась.

– Ты всегда был настойчивым, и я рада, что ты снова такой.

Джимми разозлился.

– Послушай, Джо говорил, что у меня есть мозги. И я привык, чтобы об этом помнили. В Техасе опасно, поэтому нужно иметь при себе оружие. Вот и Младший Джо так считает. – Он вытащил из кармана лягушку. – Хочешь дотронуться до него, чтобы тебе везло?

В глазах Селены появились слезы, и она погладила лягушку. Вскоре к Младшему Джо прикоснулись и Джон, и старейшая, и Жозефина, и Джой Мари.

Селена всех их оглядела.

– Теперь удача будет сопутствовать нам всем долгое-долгое время.

Глядя на все это, к ним подошел Дрэйк и тоже дотронулся до лягушки.

– Как ты. Младший Джо?

– Чудесно! – Джимми широко улыбнулся. – Как ты думаешь, ему понравится в Техасе?

Дрэйк понимающе переглянулся с Джой Мари и рассмеялся., – Всякая живая душа полюбит Техас.

– Слышал, Младший Джо? – Джимми опустил лягушку обратно в карман. Дрэйк оглядел присутствующих.

– С домашними на этом все. Надеюсь, теперь с ними все будет в порядке. – Он посмотрел на старую мулатку. – Густав Доминик ваш, старейшая. Можете отвести его на поле и заставить его делать любую работу.

Старуха посмотрела на Густава горящими глазами и быстро заговорила по-креольски.

Жозефина перевела.

– Сначала мы прогоним зомби из всех жителей острова, а потом передадим Доминика французским властям. Но проследим, чтобы его наказали. Если этого не произойдет или он сбежит, тогда он будет наш.

Старейшая встала и протянула руку Дрэйку. Какой-то момент он на нее смотрел, потом наклонился и поцеловал.

Она рассмеялась и заговорила по-креольски.

Жозефина обвела всех взглядом.

– Я переведу. Мы очень благодарим вас за помощь… за то, что вы для нас сделали. Доминик подпишет бумаги, согласно которым наша земля вернется к нам. Мы продадим его дом и часть его земли, а сами продолжим работать на плантации, делать тафию, выращивать фрукты и продавать излишки. Вместо власти Доминика у нас будет народная власть, и страна начнет процветать.

Селену душили слезы. Конечно, все так и будет.

– А как насчет людей из Нового Орлеана? Жозефина справилась об этом у прабабушки и перевела ответ.

– Они могут остаться здесь и стать членами нашей семьи или вернуться. Мы либо соберем им деньги на дорогу, либо отвезем их сами. Преступники должны уехать обязательно, но когда они отбудут наказание, то, если исправятся, могут, если захотят, вернуться.

– Спасибо. – Селена улыбнулась старейшей, потом взглянула на Дрэйка. Он обхватил ее за талию и прижал к себе.

– Знайте, Мартиника всегда будет вам домом. Теперь мы все – одна семья. Навеки. – Жозефина пожала всем руки и снова повернулась к прабабушке.

« Старейшая всем поклонилась и добавила еще несколько слов, обращаясь только к Селене.

Жозефина перевела.

– Перед тем, как вы уедете, старейшая хочет поделиться с вами древними секретами. – Поколебавшись, она добавила:

– Это большая честь. Селена поклонилась.

– Это и правда большая честь для меня. Вдруг раздался голос Густава.

– Давайте! Планируйте! Делите мою собственность. Но клянусь своей знатной фамилией, я отомщу. Все равно будет по-моему. И никто меня не остановит.

– Я о нем позабочусь. – Джон отделился о г группы.

– Думаешь, мы тебе доверяем? – Дрэйк взялся за рукоятку пистолета.

– Я буду служить монсеньору Доминику до тех пор, пока французы не посадят его за решетку. Он спас мне жизнь, и я обязан ему. Хотя и не могу смотреть на то, что он сделал с людьми.

– А что ты станешь делать потом? – Дрэйк посмотрел на его единственную руку. Джон пожал плечами.

– Я и так прожил дольше, чем рассчитывал. Хватит с меня.

Джой Мари сжала Селене руку.

– Он помог нам.

– Послушай, если тебе нужна работа, то приезжай в Техас, – сказал Дрэйк. – Для тебя всегда найдется место ковбоя на Дэлтон-ранчо.

– Однорукий ковбой? – невесело усмехнулся Джон.

Дрэйк покачал головой.

– Но ведь правая рука у тебя есть? Значит, ты можешь стрелять, ездить верхом и бросать лассо. Почему ты считаешь, что это тебе не по силам?

Джон смутился, взглянул на свой пустой рукав и нахмурился.

– Чтобы быть моряком, мне было нужно две руки.

Дрэйк рассмеялся и хлопнул его по спине.

– В Техасе всего полно, кроме воды и кораблей. Приезжай ко мне на Дэлтон-ранчо, и я завалю тебя работой. ТЫ еще пожалеешь, что встретился со мной.

Джон благодарно взглянул нашего, но заметил, что на них смотрит Густав. Он замер.

– Хорошо же. – Густав пытался освободиться от чулок, которыми был привязан к стулу. – Давай, продавай меня, ублюдок! Я спас тебе жизнь. Ты мне обязан до конца своих дней!

Но едва Джон направился к Густаву, Дрэйк схватил его за плечо.

– Ты с ним уже расплатился. Человек не может вечно кому-то принадлежать.

– Но если бы он не спас мне в Ливерпуле жизнь и не дал после этого работу, я бы умер с голоду.

Дрэйк покачал головой.

– Ты не из тех, кто умирает с голоду, даже оставшись без руки.

Джон стоял неподвижно, обдумывая слова Дрэйка.

– Давай, слушай их вранье дальше! – Густав не сдавался. – Ты мне обязан!

Выпрямившись во весь рост, Джон обвел взглядом всех присутствующих. Потом подошел к Густаву и, наклонившись, взглянул французу в лицо.

– Я тебе был обязан. С тех пор я тебе тоже несколько раз спасал жизнь. Так что мы квиты, и теперь я – свободный человек.

Густав плюнул ему в лицо.

Джон выпрямился, вытер лицо и вернулся к Джой Мари.

– Я отведу вас в комнату, чтобы вы отдохнули. – Он протянул ей руку и посмотрел на Джимми. – Ты можешь пойти с ней.

Джимми тоже подал Джой Мари руку. Джой Мари встала и, опершись на руку Джона, улыбнулась Селене.

– Ты попозже зайдешь к нам?

Селена кивнула сначала ей, потом Джимми.

– Отдохните немного. Потом я к вам зайду. Когда они вышли, старейшая подала кому-то за дверью знак. В комнату вошли мулаты и мулатки, всего шесть человек. Она указала на Густава. Развязав француза, они толкнули его к старейшей и Жозефине.

– Если вы думаете, что мозги у мулатов лучше, чем у чистокровного француза, то глубоко заблуждаетесь, – посмотрел на них Густав. – Сейчас вы победили из-за этого техасца. Но это временная победа. Скоро он уедет, и здесь снова все будет по-моему. Тогда-то я и отомщу.

Старейшая сказала что-то по-креольски.

Жозефина перевела.

– Будущее в руках Эрзулы.

– Глупости, – Густав огляделся и попытался вырваться, но его держали крепко. – Селена Морган, вы меня еще не знаете!

Старейшая что-то сказала мулатам, и они вывели Густава из комнаты, подталкивая в спину.

Она поклонилась Селене и Дрэйку и пошла за своими людьми.

Жозефина повернулась к ним.

– Спасибо за помощь. Позже у нас еще будет возможность поговорить. – Она повернулась и тоже вышла.

Когда они остались одни. Селена повернулась к Дрэйку. Он ее обнял и прижал к себе. Она потихоньку расслабилась от его тепла и силы, почувствовав, как нуждается в поддержке.

– С тобой все в порядке? – озадаченно спросил он.

– Да. Но я очень беспокоюсь за Джой Мари.

– Я тоже. – Он пристально посмотрел в ее зеленые глаза. – Ты поедешь на ранчо, чтобы позаботиться о ней?

Ответ на этот вопрос Селена искала в его карих глазах.

– А как же «Любовные снадобья»?

– Но ведь Роза сможет еще некоторое время Поработать без тебя? Она кивнула.

– Я очень хочу, чтобы ты приехала на Дэлтон-ранчо. И еще ты нужна Джой Мари и Джимми. Очень нужна. Ты умеешь лечить людей. Селена, а я понимаю только в животных. – Он замялся. – Скажи, что ты приедешь ко мне в Техас… Хотя бы ненадолго.

– И ты согласен терпеть у себя в доме женщину, которая готовит любовные снадобья?

– Черт возьми! Я не скажу ни слова, если даже ты рассуешь их по всему дому. И даже если я найду у себя под подушкой вонючую куриную лапу.

– Она вовсе не вонючая. Она просто пахнет травами. – Она засмеялась. Потом ее смех стих. – А долго ехать в Техас?

Теперь рассмеялся Дрэйк.

– Долго ехать по самому Техасу. Это самый большой штат в стране. И там самый крупный скот, который мы гоняем в Канзас. А я тебе не рассказывал о…

Она его поцеловала. И на какое-то время о Техасе он забыл.