Родственные души. Надежда Галактимора

ГЛАВА 3

Утром Луша меня подняла ещё затемно.

— Умывайся, одевайся. Я вещи вон вчера приготовила, ты с Ульяной вроде одинаковой фигурой будете. Я чай уже нагрела, садись, пей, а я в огород. Скоро уже ребята заедут, — сказала Луша.

— Ты-то завтракала?

— Да, и чай попила, и пирог твой кусочек съела, да, вкусно. Вот какая важная я стала, пирог, как графиня, ем, — весело засмеялась она и отправилась из дома.

Я умылась, переоделась в вещи, что мне дала Луша, и села пить чай с тортиком. Да, получился хорошо.

Убрав всё со стола, взяла блюдо с тортом, его мы накрыли большой кастрюлей, и обвязали крепко верёвкой. Я взяла ещё маленький блокнотик с ручкой — подарю, если он нам поможет.

Вышла из дома.

— Ты готова? Тогда давай твои вещи припрячем, у нас не принято дома закрывать, не будем рисковать, — сказала Луша, мы с ней собрали всё, что было моё, и унесли в погреб.

Там Луша показала, как пользоваться тайником, отец у неё, и правда, был хорошим мастером.

Когда вышли из погреба на улицу, к калитке как раз подъезжали Игнат с Ариной, на телеге была ещё одна девушка. При виде Луши она зло на неё зыркнула, видно это Мария.

— Доброе утро, Игнат, Арина, — поздоровалась Луша.

— Доброе утро всем, — сказала я.

— Доброе утро, Луша, Надежда, — крикнули ребята дружно.

Мария отвернулась. Ну и бог с ней. Я поставила торт на телегу, помогла Луше расположиться и уселась сама, в это время Арина создала тучку и полила огород.

— Арин, ты чего? Не на работе же, — воскликнула Мария.

— Надежда, познакомься, это моя подруга Мария. Мария, а это попаданка Надежда. И на твой вопрос, пока не на работе, просто вчера тётя Лукерья попросила полить её огород, вот я и выполняю обещание.

— Бесплатно, что ли? Зачем силы тратить на эту старушенцию? — возмутилась она, я заметила, как дёрнулся Игнат, и как Арина положила свою руку на его предплечье.

— Мария, я тебе утром перед поездкой сказала, чтоб ты свой негатив при себе держала. И я, и Игнат сами будем решать, с кем общаться и что делать. Я спросила тебя, с нами ли ты поедешь на работу, и предупредила, что с нами будут тётя Лукерья и Надежда. Ты мне сказала, что потерпишь.

— Да как ты можешь с ней общаться? Ты же просто не представляешь, что она нашей семье сделала?

— Она? Мария, ты со старожилами-то поговори, и узнаешь правду!!! А сейчас или иди пешком, или сиди, молча, — грозно сказала Арина.

— Не ругайся, Арин, не надо из-за меня ругаться, вы с детство дружите, — попыталась вразумить Луша.

— Тёть Лукерья, а я с детства у тебя, ты ж меня вырастила!!! И сейчас я решаю, кому быть близким моей семье, — повернулся и в упор посмотрел на Марию Игнат. Да, неприятная ситуация. — Ладно, всё, рассаживайтесь, поехали. Вам ещё к графу идти.

Я уселась рядом с Лушей, а Мария вернулась на своё место, и мы поехали.

Молчание было гнетущее. Я видела, как была расстроена этой ситуацией Луша, как сзади периодически фыркала Мария, да и ребята сидели как-то грустно.

До поместья, или как это тут называется, мы ехали почти час. Да это вам не машина, трясло сильно, я, когда доехали, думала всё, сдохну и встать не смогу.

— Надежда, помочь? — улыбнулся Игнат.

— Попробую сама, но это просто издевательство, — возмутилась я.

— А у вас что, другой транспорт? — спросила Мария.

— Да, у нас кони и такие телеги только в глубинке остались, и те почти как дань у старых, наверное, людей, у остальных почти у каждого, машина. Это такая телега, которая едет без коня, у неё свой конь, внутри, называется двигатель. На такое расстояние на ней затратилось бы минут десять всего.

— Такая быстрая? — удивился Игнат.

— Очень, это я прикинула время с учётом дороги, а если бы дорога, как у нас, родненькая под асфальтом, то и пять минут хватило бы, наверное.

— Ладно, потом поговорим, Игнат, жди тут. Мария, я к графу с Надеждой и Лушей, не жди меня, — сказала Арина.

— А может я с вами!

— Зачем? Они идут решать семейные вопросы, меня как друга попросили помочь, а ты зачем?

— Спасибо, Мария. Но Арина права, мы бы не хотели в свои дела посвящать посторонних нам людей, — поддержала я Арину, Мария осмотрела нас обиженным взглядом и, резко развернувшись, убежала в сторону полей.

— Обидится же, Аринка!

— Тёть Луш, а и пусть. Устала я последнее время с её неконтролируемыми истериками. У меня теперь семья, муж, и я не могу бегать по каждому её зову, — махнула она рукой. — Ну, пойдёмте.

Мы поднялись по лестнице и постучали в двери.

— Арина? Чего случилось? — спросил мужчина, что открыл дверь.

— Дядь Мифей, Его светлость проснулся? Мне бы поговорить с ним.

— Да знаешь же, ранняя он у нас птица. Сейчас доложу, вы проходите, — он открыл перед нами двери.

— Спасибо, дядь Мифей.

Нас провели в небольшой зал, долго нам ждать не пришлось. К нам вошёл мужчина на вид лет тридцать, но, сколько ему на самом деле, даже предположить не могу, с их тут жизненным циклом. Высокий, стройный, но слегка хромает, и видно, что старается беречь левую руку. Длинные волосы, или в хвост или как-то убраны, симпатичное лицо. Как у нас Ирина говорит, породистое. Сильно рассматривать не стала, неудобно.

— Доброе утро, Арина. Что-то случилось? — обратился он к нашей подруге.

— Да, Ваше Светлость. Нашу односельчанку, Лукерью Пригорскую, вы знаете.

— Доброе утро, Ваша светлость, — поклонилась ему Луша.

— Доброе, тёть Лукерья.

— А это попаданка с мира Земля, Надежда Францевна, её переместило почти четыре дня назад.

— Доброе утро, Ваша светлость, — повторила я за девочками поклон.

— Доброе утро и вам, Надежда Францевна. Что перемещенец у нас будет, знал, признаки на лицо были, а вот куда переместили, не знал. Ко мне, я так понимаю, за ветой пришли?

— За ней, Надежда наших законов не знает, я помогу ей, но на это нужно время, — сказала Арина.

— Тут нам повезло. Месяц по закону уже есть, далее у нас можно исхитриться. Тётя Лукерья, скажите у вас дарственные на землю на руках?

— Документы? Конечно, и на мою землю, и на Ульянкину землю.

— Это на сестру? Что пропала без вести?

— Она, горюшко наше.

— А кто по праву сейчас распоряжается её землёй? Ну, до того, как признают погибшей!

— Я надеюсь, что она вернётся. Но ещё почти двадцать лет я её душеприказчик.

— Это по завещанию, так?

— Так.

— Вы присаживайтесь, сейчас мы будем кое-что делать. Мифей!

— Да, ваше светлость.

— Позови-ка сюда Иргана. Пускай берёт сворки с пером, будем вети составлять.

— Ваше светлость, я тогда побегу работать?

— Нет, пусть Мария поработает, я знаю, что она последние дни увиливает от своих обязанностей, почему ты поливала дальнее поле и поле с мяки?

— Мария себя плохо чувствовала.

— Что-то, когда вы отправились домой, она больной не выглядела, как-то она интересно болеет. Я закрепляю тебя за Надеждой, пока она не поедет на регистрацию, обучи её всему.

— Хорошо, спасибо, но, а как же полив?

— У Марии, если я правильно помню, средний уровень силы, собрать тучи и полить хватит спокойно. Да, не как у тебя обхват по площади, но вполне достаточно. Считай, что это экзамен для неё, если справится, продолжит работу, но вас я в любом случае разведу в разные стороны. Я собираюсь расширить область нужного мне для полива, поэтому кто-то останется тут, а кто-то отправиться за Руньку, поливать поля.

— А если Мария не справится?

— Значит, уволю, и приму другого водника, у меня в соседней с вами деревни семья водников, там отец, три сына и две дочери, уже проявившиеся маги и уровень от двойки до два и шесть баллов.

— Я поняла, я передам Марие. Но если я не буду приезжать сюда, то как ей добираться?

— Арин, если я правильно помню, а я пока тенью на памяти не обзавёлся, вы жили тут, только на выходные домой уходили. Это уж когда ты замуж вышла, и у твоего Игната конь оказался, то и стали дома ночевать. Она вроде свободная девица, и тут поживёт.

— Раньше, чем замуж, Игнатушка за мной, как только приметил, стал приезжать, — покраснела Арина.

— Вот, вот. Поэтому это теперь не твоя забота, твоя вон — всему нашу перемещенку научить. Если какие сложности будут, приезжайте сюда, я помогу.

— Спасибо огромное, — поблагодарили мы дружно графа.

Просто замечательный человек.

— Ваше светлость, вызывали?

— А Ирган, проходи и приступай к оформлению Веты для Надежды Францевны, от моего имени защита. А потом такую же вети и от имени тётки Лукерьи, и ещё одну от её сестры, но там составлять от имени сестры с правом подписи за тёткой Лукерьей, она душеприказчик сестры как без вести пропавшей.

— Помню, земля, что вдовья доля, была дарована королём сильной магине Ульяне Пригорской, за доблесть, отвагу и за спасение принца Филомона.

— Правильно, но сама Ульяна на чёрной войне пропала без вести.

— И это помню, она и двое из её команды обеспечивали отход для агента с пакетом разведанных, которые и помогли в дальнейшем в победе. Но когда подкрепление прибыло на предположительное место последнего боя тройки Вихрь, то там никого, кроме погибших противников не обнаружили.

Я заметила, как побледнела Луша, как слёзы побежали из её глаз.

— Тётя Лукерья, а вам что, не сообщили, как пропала ваша сестра? — удивился граф.

— Нет, нам сказали, что пропала без вести в сражении, а что и как нам не сообщили. Но раз тел не было, то возможно, что они и живы?

— Странно, что столько лет не сообщают о себе, но возможно, что есть причина. Поэтому и стоит в бумагах, что пропала, а не погибла.

— Где ж она, моя бедовая, — вытирая слёзы, проговорила Луша.

— Вариантов много, надеюсь, узнаем когда-нибудь. Ну, а сейчас давайте обезопасим нашу перемещенку.

— А почему перемещенку, Луша и Арина называют меня попаданкой?

— Тут просто с ответом, почти сто лет назад таких, как вы, всегда называли перемещенцы, то есть люди переместившиеся. А вот позже откуда-то появилось слово Попаданцы. Вот и выходит, что и так, и так правильно, но просто мне как-то больше нравится перемещенцы. Вы не выглядите расстроенной, не рвётесь назад, таких мне кажется правильно называть перемещенцы. А вот для тех, кому не повезло, и они, переместившись к нам, не могут отпустить прошлую жизнь и родной мир, они попали, и соответственно Попаданцы.

— Если смотреть на это так, то да. Я перемещенка. Меня не тянет назад, так как там у меня ничего нет, а тут есть шанс на новую жизнь.

— Вот сейчас изучайте законы и устои нашего мира, и решайте спокойно, что вы хотите, чем хотите заниматься.

— Да, вы правы, спасибо за совет.

— Арина, сегодня вы пока так позанимайтесь, а завтра я отправлю вам книги с нужными знаниями.

— Это было бы замечательно, спасибо, ваша светлость.

Пока мы разговаривали, я так понимаю, секретарь, составил три документа, один граф подписал сразу, а вот во вторые два надо вписать данные из документов Луши, поэтому он приедет к нам завтра, заодно и книги привезёт. Мы простились с графом и помощником, подарили торт, а я ещё и блокнот с ручкой. Мы отправились к Игнату.

— Игнат, у меня отпуск как бы, пока Надежда не отправится в город на регистрацию, я закреплена за ней, буду обучать её всему нужному. Сюда ездить не будем.

— Значит, два месяца у нас отдыха.

— Больше, целых четыре месяца, — сказала я, все посмотрели на меня.

— Ну, месяц мой по закону, потом месяц от графа, и ещё два от Луши и Ульяны.

— Точно, это же просто здорово, — воскликнула Арина.

— Марин твоя что делать-то без тебя будет? — усмехнулся Игнат.

— Да все заметили, что я ей часто помогаю, поэтому у неё четыре месяца проверки.

— Угу, испытательный срок, — сказала я.

— Что? — посмотрели ребята на меня.

Я помогла Луше забраться и расположиться на телеге, пояснила.

— Так называют срок при приёме на работу. Испытательный срок, это такой отрезок времени, когда на работника смотрят и потом решают, брать его окончательно в штат работников на постоянное место, или отказывать.

— Как удобно, так и сам понимаешь, твоё это или нет, и наниматель видит, какой ты работник, — согласно закивала Арина.

Так обсуждая те или иные соглашения, мы доехали до дома, там мы затащили наших молодых на обед, после отпустили домой. Сегодня выходной, а завтра будем работать над обучением.

Вечером они пришли в гости, а вернее, надо полить огород, а Луша прошла по посеву. Магия или нет, но всходы были уже везде.

Так и полетели наши дни, утром и вечером огород, а между ними занятия. Я запоминала всё хорошо, что надо было знать, на сто процентов, я записывала в ежедневник. Так же я решила сделать из бумаги, что была куплена ещё на Земле: я сшила и сделала книжечки для записей. Туда мы с Ариной и Лушей записывали рецепты, делали три копии: мне, Арине и Луше.

Так прошло два месяца.

— Наденька, дочка, что-то ты сегодня сама не своя, — подошла ко мне Луша, когда мы завтракали.

— Да не пойму, морозит, и глаза, прям, чувствительны к изменению света.

— Так, милая, а не магия ли у тебя пробудиться решила, давай кушай и в постель. А я пойду за Ариной, да Игнатку отправлю к графу.

Да, с графом мы подружились, так, наверное, можно сказать. Мы несколько раз съездили к нему, потом он стал приезжать сам. Утром уже как привычка, отправляясь на конную прогулку, заезжал к нам и несколько часов проводил у нас, но это вначале, сейчас он и до вечера мог с нами пропадать. Мы много говорили, смеялись, он умел рассказывать, но и слушать тоже умел.

Я решила с моей Лушей не спорить, ведь чувствовала себя действительно очень плохо, и, кажется, сейчас ещё хуже, чем когда проснулась. Уснула, наверное, как говорят, не долетев до подушки, сквозь сон слышала голоса, кажется, даже взволнованные, но мне становилось ещё хуже, казалось, меня запихивали в пламя. Жар, и боль была сильная, безумно сильная.

Сквозь туман боли я слышала голоса Луши, Арины, графа Альберта, вроде даже Игната, но не уверена.

Сколько это продолжалось, я не знаю. Но вот боль затихла, с меня перестали сдирать шкуру живьём, и я уже могла открыть глаза.

Я была в комнате, но шторы были занавешены, руки мои с двух сторон были зажаты чем-то. Посмотрела в одну сторону: там обняв мою руку спала Лушенька. Ну, вроде она, но выглядела совсем замученной, с другой точно так же спала Арина, такая же измученная, как и Луша. Я попробовала подняться, но так, чтоб не разбудить моих подруг, и, подняв глаза, столкнулась с взглядом графа. Он был так же уставшим, помятым и вообще, если б не знала бы его, не узнала бы в этом человеке графа.

Волосы просто собраны в хвост, под глазами круги, рубашка без платка и ещё и расстёгнута, рукава закатаны до локтя, брюки тоже ощущение, что чуть ли не в мясорубке были, да что тут происходило-то?

Видимо, этот вопрос я задала вслух, так как услышала ответ:

— Магия Ваша проснулась, какая, не спрашивайте, я не знаю такой. Но что-то страшное.

— В каком смысле? — задала я вопрос, но наш диалог разбудил девочек.

— Проснулась, буйная ты наша, — меня кинулась обнимать Луша.

— Ну ты, Надюш, и сильна, и магия сильная. Не понятно какая, но сильнющая. Графу пришлось всю деревню экстренно эвакуировать в замок, тут просто светопредставление было, — сказала Арина.

— Да что было-то? — обвела я глазами присутствующих.

— Да что было? Много чего. Пыли теперь ни в одном доме нет, она вся у крыльца кучкой лежит, окна у всех теперь мытые. Что ещё? А, да, вещи сами к реке слетали постираться, обед у всех на плите приготовился, — усмехнулась Луша.

— Ну и в чём проблема? Для чего было людей эвакуировать? — удивилась я, подумаешь, убралась моя магия и кушать сварила, в чём проблема? Да, размах и меня поразил, но тут есть магия, они ж все маги. Видимо, это не понимание было написано у меня на лице.

— Надежда, когда в доме резко начинают сами двигаться предметы, это страшно. Представь, вечером сидят все за столом, а тут в печи огонь начал гореть, чугунок подлетел к крану, налил воды и встал на плиту, овощи и мясо с разных сторон летят, и самое страшное, ножи, которые сами начинают кромсать все эти овощи. Тётя Лукерья уже говорила про самостоятельный полёт вещей на реку для стирки, тоже зрелище не для слабонервных. Ты нам скажи, зачем они туда-то ходили? Мне очень интересно. Всё остальное вроде в норме действовало, а вот вещи, зачем туда-то? — смеялся граф.

— Вот, вот, кальсоны Прошки рассмотрели все, да и наши все увидели, — пробурчала Луша, — нет, а главное, пытаешься поймать эти вещи, так они дерутся.

Арина и граф смеялись, видно это было смешно.

— А мне-то откуда знать? Я ничего не помню, а вы уверены, что это моя работа? — спросила я.

— Конечно, это Арина с Марией, видно, пропустили эти лекции, а вот я нет, и я точно знал, чей поток управляет этим всем, — смеялся граф.

— Да не специально же пропустила, я ж говорю, эти уроки скорее всего проходили, когда мы в лазарете лежали, у нас тогда у пол группы отравление было, кстати, так и не смогли найти виновного, — буркнула в ответ Арина.

— Так, а если вывели всех жителей, то вы трое чего тут делаете?

— Четверо, Игнат сейчас в огороде траву пропалывает, — ответил граф, — а что мы тут делаем? Так я, как самый сильный маг, что был рядом, по закону должен присутствовать при пробуждении. А остальные? Так попробуй их выгони, они и не посмотрят, что я вроде как граф, и сильный маг, побьют. А если серьезно, то я бы и остальных не вывозил, видно же было, что живым магия не угрожала, магия работала с бытовыми предметами, выполняла бытовые работы.

— То есть, у меня бытовая магия? — спросила я, вспомнила, что о чём-то таком нам рассказывала Галина, она после смерти мужа стала просто фанаткой книжек про всякую там магию, часто нам пересказывала, а мы и смеялись. Я, если честно, как-то подумывала тоже начать читать, но в голове только новые рецепты и что приготовить. Ещё я копила деньги, чтоб попробовать найти родных, не успела.

— Хм, у нас нет такой магии, но ваше определение идеально подходит той магии, которая пробудилась у вас.

— Надюш, а что это за магия? — спросила Арина.

— Ты же говорила, у вас нет магии? — уже вопрос от Луши.

— Магии действительно нет, но есть истории про магию, их пишут люди. Выдумывают и свою фантазию описывают, как интересную историю. У меня знакомая часто рассказывала о таких романах, она очень любит их читать. Так вот, в таких романах и описывали, что есть маги, у которых есть бытовая магия, в других — бытовая есть у всех, а вот вторая уже какая-то особенная, водная, воздух или огонь с землёй.

— Интересно, — только и сказал граф.

— Так, хватит разговоров. Пока девочка не покушает, больше не каких разговоров, да и поспать она должна теперь спокойно, помню, Ульянка после своей инициации хотела кушать и потом почти сутки спала.

— Я так же, — согласился граф.

— Я меньше, но и по силе я средняя, — улыбнулась Арина.

— О, магиня проснулась, — в комнату вошёл Игнат.

— Здравствуй, Игнат.

— Здравствуй, здравствуй. Ну что, кормить будите?

— И тебя, и Надюшу, да и сами покушаем, а потом можно и отдохнуть, — поднялась Луша.

Кушать, и правда, хотелось, а после того, как покушала и уснула, когда проснулась снова, в комнате никого не было.

Прислушалась к себе. Чувствую себя хорошо, правда, я бы снова покушала.

Поднялась, сходила в мойню, в доме никого не было, выглянула в окно, увидела Лушу у калитки, разговаривала с какой-то женщиной.

Ну, не буду отвлекать. Осмотрела, что приготовлено, и решила, что надо что-то состряпать, например, курник или расстегаи, можно и беляшики с рубленным мясом. Ладно, тесто сейчас поставлю, а там и решу по ходу.

Замесила и присела перекусить, что приготовила Луша.

Просто замечательный человек.

— Ваше светлость, вызывали?

— А Ирган, проходи и приступай к оформлению Веты для Надежды Францевны, от моего имени защита. А потом такую же вети и от имени тётки Лукерьи, и ещё одну от её сестры, но там составлять от имени сестры с правом подписи за тёткой Лукерьей, она душеприказчик сестры как без вести пропавшей.

— Помню, земля, что вдовья доля, была дарована королём сильной магине Ульяне Пригорской, за доблесть, отвагу и за спасение принца Филомона.

— Правильно, но сама Ульяна на чёрной войне пропала без вести.

— И это помню, она и двое из её команды обеспечивали отход для агента с пакетом разведанных, которые и помогли в дальнейшем в победе. Но когда подкрепление прибыло на предположительное место последнего боя тройки Вихрь, то там никого, кроме погибших противников не обнаружили.

Я заметила, как побледнела Луша, как слёзы побежали из её глаз.

— Тётя Лукерья, а вам что, не сообщили, как пропала ваша сестра? — удивился граф.

— Нет, нам сказали, что пропала без вести в сражении, а что и как нам не сообщили. Но раз тел не было, то возможно, что они и живы?

— Странно, что столько лет не сообщают о себе, но возможно, что есть причина. Поэтому и стоит в бумагах, что пропала, а не погибла.

— Где ж она, моя бедовая, — вытирая слёзы, проговорила Луша.

— Вариантов много, надеюсь, узнаем когда-нибудь. Ну, а сейчас давайте обезопасим нашу перемещенку.

— А почему перемещенку, Луша и Арина называют меня попаданкой?

— Тут просто с ответом, почти сто лет назад таких, как вы, всегда называли перемещенцы, то есть люди переместившиеся. А вот позже откуда-то появилось слово Попаданцы. Вот и выходит, что и так, и так правильно, но просто мне как-то больше нравится перемещенцы. Вы не выглядите расстроенной, не рвётесь назад, таких мне кажется правильно называть перемещенцы. А вот для тех, кому не повезло, и они, переместившись к нам, не могут отпустить прошлую жизнь и родной мир, они попали, и соответственно Попаданцы.

— Если смотреть на это так, то да. Я перемещенка. Меня не тянет назад, так как там у меня ничего нет, а тут есть шанс на новую жизнь.

— Вот сейчас изучайте законы и устои нашего мира, и решайте спокойно, что вы хотите, чем хотите заниматься.

— Да, вы правы, спасибо за совет.

— Арина, сегодня вы пока так позанимайтесь, а завтра я отправлю вам книги с нужными знаниями.

— Это было бы замечательно, спасибо, ваша светлость.

Пока мы разговаривали, я так понимаю, секретарь, составил три документа, один граф подписал сразу, а вот во вторые два надо вписать данные из документов Луши, поэтому он приедет к нам завтра, заодно и книги привезёт. Мы простились с графом и помощником, подарили торт, а я ещё и блокнот с ручкой. Мы отправились к Игнату.

— Игнат, у меня отпуск как бы, пока Надежда не отправится в город на регистрацию, я закреплена за ней, буду обучать её всему нужному. Сюда ездить не будем.

— Значит, два месяца у нас отдыха.

— Больше, целых четыре месяца, — сказала я, все посмотрели на меня.

— Ну, месяц мой по закону, потом месяц от графа, и ещё два от Луши и Ульяны.

— Точно, это же просто здорово, — воскликнула Арина.

— Марин твоя что делать-то без тебя будет? — усмехнулся Игнат.

— Да все заметили, что я ей часто помогаю, поэтому у неё четыре месяца проверки.

— Угу, испытательный срок, — сказала я.

— Что? — посмотрели ребята на меня.

Я помогла Луше забраться и расположиться на телеге, пояснила.

— Так называют срок при приёме на работу. Испытательный срок, это такой отрезок времени, когда на работника смотрят и потом решают, брать его окончательно в штат работников на постоянное место, или отказывать.

— Как удобно, так и сам понимаешь, твоё это или нет, и наниматель видит, какой ты работник, — согласно закивала Арина.

Так обсуждая те или иные соглашения, мы доехали до дома, там мы затащили наших молодых на обед, после отпустили домой. Сегодня выходной, а завтра будем работать над обучением.

Вечером они пришли в гости, а вернее, надо полить огород, а Луша прошла по посеву. Магия или нет, но всходы были уже везде.

Так и полетели наши дни, утром и вечером огород, а между ними занятия. Я запоминала всё хорошо, что надо было знать, на сто процентов, я записывала в ежедневник. Так же я решила сделать из бумаги, что была куплена ещё на Земле: я сшила и сделала книжечки для записей. Туда мы с Ариной и Лушей записывали рецепты, делали три копии: мне, Арине и Луше.

Так прошло два месяца.

— Наденька, дочка, что-то ты сегодня сама не своя, — подошла ко мне Луша, когда мы завтракали.

— Да не пойму, морозит, и глаза, прям, чувствительны к изменению света.

— Так, милая, а не магия ли у тебя пробудиться решила, давай кушай и в постель. А я пойду за Ариной, да Игнатку отправлю к графу.

Да, с графом мы подружились, так, наверное, можно сказать. Мы несколько раз съездили к нему, потом он стал приезжать сам. Утром уже как привычка, отправляясь на конную прогулку, заезжал к нам и несколько часов проводил у нас, но это вначале, сейчас он и до вечера мог с нами пропадать. Мы много говорили, смеялись, он умел рассказывать, но и слушать тоже умел.

Я решила с моей Лушей не спорить, ведь чувствовала себя действительно очень плохо, и, кажется, сейчас ещё хуже, чем когда проснулась. Уснула, наверное, как говорят, не долетев до подушки, сквозь сон слышала голоса, кажется, даже взволнованные, но мне становилось ещё хуже, казалось, меня запихивали в пламя. Жар, и боль была сильная, безумно сильная.

Сквозь туман боли я слышала голоса Луши, Арины, графа Арнольда, вроде даже Игната, но не уверена.

Сколько это продолжалось, я не знаю. Но вот боль затихла, с меня перестали сдирать шкуру живьём, и я уже могла открыть глаза.

Я была в комнате, но шторы были занавешены, руки мои с двух сторон были зажаты чем-то. Посмотрела в одну сторону: там обняв мою руку спала Лушенька. Ну, вроде она, но выглядела совсем замученной, с другой точно так же спала Арина, такая же измученная, как и Луша. Я попробовала подняться, но так, чтоб не разбудить моих подруг, и, подняв глаза, столкнулась с взглядом графа. Он был так же уставшим, помятым и вообще, если б не знала бы его, не узнала бы в этом человеке графа.

Волосы просто собраны в хвост, под глазами круги, рубашка без платка и ещё и расстёгнута, рукава закатаны до локтя, брюки тоже ощущение, что чуть ли не в мясорубке были, да что тут происходило-то?

Видимо, этот вопрос я задала вслух, так как услышала ответ:

— Магия Ваша проснулась, какая, не спрашивайте, я не знаю такой. Но что-то страшное.

— В каком смысле? — задала я вопрос, но наш диалог разбудил девочек.

— Проснулась, буйная ты наша, — меня кинулась обнимать Луша.

— Ну ты, Надюш, и сильна, и магия сильная. Не понятно какая, но сильнющая. Графу пришлось всю деревню экстренно эвакуировать в замок, тут просто светопредставление было, — сказала Арина.

— Да что было-то? — обвела я глазами присутствующих.

— Да что было? Много чего. Пыли теперь ни в одном доме нет, она вся у крыльца кучкой лежит, окна у всех теперь мытые. Что ещё? А, да, вещи сами к реке слетали постираться, обед у всех на плите приготовился, — усмехнулась Луша.

— Ну и в чём проблема? Для чего было людей эвакуировать? — удивилась я, подумаешь, убралась моя магия и кушать сварила, в чём проблема? Да, размах и меня поразил, но тут есть магия, они ж все маги. Видимо, это не понимание было написано у меня на лице.

— Надежда, когда в доме резко начинают сами двигаться предметы, это страшно. Представь, вечером сидят все за столом, а тут в печи огонь начал гореть, чугунок подлетел к крану, налил воды и встал на плиту, овощи и мясо с разных сторон летят, и самое страшное, ножи, которые сами начинают кромсать все эти овощи. Тётя Лукерья уже говорила про самостоятельный полёт вещей на реку для стирки, тоже зрелище не для слабонервных. Ты нам скажи, зачем они туда-то ходили? Мне очень интересно. Всё остальное вроде в норме действовало, а вот вещи, зачем туда-то? — смеялся граф.

— Вот, вот, кальсоны Прошки рассмотрели все, да и наши все увидели, — пробурчала Луша, — нет, а главное, пытаешься поймать эти вещи, так они дерутся.

Арина и граф смеялись, видно это было смешно.

— А мне-то откуда знать? Я ничего не помню, а вы уверены, что это моя работа? — спросила я.

— Конечно, это Арина с Марией, видно, пропустили эти лекции, а вот я нет, и я точно знал, чей поток управляет этим всем, — смеялся граф.

— Да не специально же пропустила, я ж говорю, эти уроки скорее всего проходили, когда мы в лазарете лежали, у нас тогда у пол группы отравление было, кстати, так и не смогли найти виновного, — буркнула в ответ Арина.

— Так, а если вывели всех жителей, то вы трое чего тут делаете?

— Четверо, Игнат сейчас в огороде траву пропалывает, — ответил граф, — а что мы тут делаем? Так я, как самый сильный маг, что был рядом, по закону должен присутствовать при пробуждении. А остальные? Так попробуй их выгони, они и не посмотрят, что я вроде как граф, и сильный маг, побьют. А если серьезно, то я бы и остальных не вывозил, видно же было, что живым магия не угрожала, магия работала с бытовыми предметами, выполняла бытовые работы.

— То есть, у меня бытовая магия? — спросила я, вспомнила, что о чём-то таком нам рассказывала Галина, она после смерти мужа стала просто фанаткой книжек про всякую там магию, часто нам пересказывала, а мы и смеялись. Я, если честно, как-то подумывала тоже начать читать, но в голове только новые рецепты и что приготовить. Ещё я копила деньги, чтоб попробовать найти родных, не успела.

— Хм, у нас нет такой магии, но ваше определение идеально подходит той магии, которая пробудилась у вас.

— Надюш, а что это за магия? — спросила Арина.

— Ты же говорила, у вас нет магии? — уже вопрос от Луши.

— Магии действительно нет, но есть истории про магию, их пишут люди. Выдумывают и свою фантазию описывают, как интересную историю. У меня знакомая часто рассказывала о таких романах, она очень любит их читать. Так вот, в таких романах и описывали, что есть маги, у которых есть бытовая магия, в других — бытовая есть у всех, а вот вторая уже какая-то особенная, водная, воздух или огонь с землёй.

— Интересно, — только и сказал граф.

— Так, хватит разговоров. Пока девочка не покушает, больше не каких разговоров, да и поспать она должна теперь спокойно, помню, Ульянка после своей инициации хотела кушать и потом почти сутки спала.

— Я так же, — согласился граф.

— Я меньше, но и по силе я средняя, — улыбнулась Арина.

— О, магиня проснулась, — в комнату вошёл Игнат.

— Здравствуй, Игнат.

— Здравствуй, здравствуй. Ну что, кормить будите?

— И тебя, и Надюшу, да и сами покушаем, а потом можно и отдохнуть, — поднялась Луша.

Кушать, и правда, хотелось, а после того, как покушала и уснула, когда проснулась снова, в комнате никого не было.

Прислушалась к себе. Чувствую себя хорошо, правда, я бы снова покушала.

Поднялась, сходила в мойню, в доме никого не было, выглянула в окно, увидела Лушу у калитки, разговаривала с какой-то женщиной.

Ну, не буду отвлекать. Осмотрела, что приготовлено, и решила, что надо что-то состряпать, например, курник или расстегаи, можно и беляшики с рубленным мясом. Ладно, тесто сейчас поставлю, а там и решу по ходу.

Замесила и присела перекусить, что приготовила Луша.