Рождение императора

2

Неделю спустя погода испортилась, вдохнув в Зальцестер долгожданную прохладу и немного влаги. Выходя с утра на пробежку, я не видел маму и облегченно вздыхал. Завтра отец собирается в командировку к экватору. Он радовался, упоминая какого-то Кагарта или как-то так… Давний знакомый, по-видимому.

Я сидел над книгой Кам Ин Зара. Ее передали в дорогущей шкатулке через посыльного гильдии несколько месяцев назад. Теперь же я мог сказать хранителю реликвария, не отводя взгляда, что занимаюсь книгой и она в целости. Все ли в порядке с реликвией, Курум уточнял каждый раз, появляясь из подставки иллюзора.

Она поразила и околдовала меня. Желтые страницы, каждая из которых была пропитана магией сильнее, чем все поделки в лавке Клау вместе взятые, не особо желали раскрываться. Я читал потертые строки, написанные великим магом в великие времена, и перед глазами вырисовывались модели, схемы, связи, в которых я ровным счетом ничего не понимал. Для оживления картинки на каждой странице был придуман свой код. Когда я собрал из скачущих перед глазами строк первый из них, комнату заполнила сказка. Я забыл о сне и пище. Даже Целесс забеспокоилась, утверждая, что у меня шальной взгляд.

Когда отец отдал мне крылья, было так же. Но крылья – это всего лишь крылья. В книге же я заблудился на первой странице, и перелистнуть ее было так же тяжело, как отложить для сна. Сдаваясь на время, я разбирался со следующей, торопливо делая пометки в тетради рядом. А потом возвращался, задыхаясь от восторга, словно погружался в морскую пучину. В неведомую бездну знаний древних.

Только в благодарность за доступ к этой реликвии я проведу в школе пять положенных лет.

– Андрес?

Я вздрогнул и обернулся. В дверях стояла Анж.

– Родители зовут ужинать.

Я закивал, отворачиваясь и быстро записывая…

Когда я оторвался от книги и пришел в столовую, мама с отцом уже пили чай. На улице вовсю разыгралась гроза, сверкая молниями и поливая широкие окна дождем. Даже не заметил, когда она началась.

Если пещера на второй странице связана с магом на первой… тогда и в коде картинки на второй странице должно быть продолжение первой. Если не продолжение, то подсказка в первой точно есть. Иначе тупик. Точно!

Я развернулся к выходу.

– Андрес! – воскликнула мама, и я обернулся. – Не смей! Быстро за стол!

Я беспомощно развел руки в стороны, умоляя одним взглядом. Мама отрицательно покачала головой.

– Книга никуда от тебя не убежит. Есть тоже надо.

Вздохнув, я сел.

– Что за грохот был с утра?

Встрепенувшись, я раскрыл рот: хотел же показать маме! И забыл!

– Это!.. – пытаясь найти описание, я проглотил кусок мяса. – Ты должна это увидеть. Пойдем!

– Доешь сначала, – засмеялся отец, остановив мой порыв встать.

– Там иллюзии, очень красочные и долгие. Для вызова их нужно собрать код из составляющих стихий и возможных вариантов их преобразования. Потом запустить, и если все верно, книга оживает. Точнее одна страница. Я собрал первую. Там вся жизнь Кам Ин Зара! Там… – я запнулся, переводя дыхание. – Там идет какая-то информация для псиоников, но я не могу… Я знаю, вижу что она там есть, но не могу!

– Попроси Целесс помочь, – пожал плечом отец.

– Я хотел попросить маму. Ты должна это увидеть!

– Хорошо, потом обязательно посмотрим, – побещала мама со странной улыбкой. Я нахмурился, так странно прозвучал ее голос. И эта улыбка – она не относилась ко мне.

– Ты неделю сидел с первой страницей? – спросил отец.

– Да, почти. Я посмотрел вторую, на ней пещера. На третьей какое-то дерево. Кстати, возможно невидимое, пока не разбирался. Только сегодня закончил с первой, с утра.

Я быстро ел, чтобы быстрее вернуться к книге, и думал о маге. Мир нескольких тысяч лет назад был так… полноценен. Если правда то, что показала первая страница, я со своими способностями был бы на посылках у какого-нибудь торговца. А та сила, мощь, что передалась через страницу сквозь века – она подавляла. Как измельчали наши способности! Северная воронка переставала казаться такой уж серьезной. Даже несмотря на то, что она стремительно расширялась, грозясь погубить Землю, и конец уже казался различим. Кам Ин Зар смел бы ее одним лишь взглядом! Или хотя бы понял причины ее возникновения и способ уничтожения. Я тоже пойму! Лишь оказаться бы рядом. Если не я, то кто?

– Андрес, есть одна просьба, – отец вышел из-за стола, направляясь к окну. – Не говори о книге твоему Учителю.

Я перевел взгляд на маму. Она смотрела на меня с той же серьезностью, какой окрашен был голос отца. Не нужно было переспрашивать, они говорили не о Тулисе. Учитель, появляющийся в поместье не часто, но постоянно… единственный маг из живущих, кого я искренне уважал. Старик, научивший меня многому из того, чему никогда не научатся школяры на уроках в школе магии. Мой друг, о котором много лет назад родители попросили не упоминать, к которому относились с видимым недоверием, но за позволение учиться у которого я им был искренне благодарен.

Я кивнул. Отец кивнул в ответ и обернулся к пелене дождя за стеклом.

– Марго… – проговорил он изменившимся тоном.

Я взглянул на мать и заметил, как побелели пальцы, сжавшие вилку. Мама не поднимала взгляда. Тем временем отец обернулся.

– Прости, Саш: не заметила…

Что-то прорычав, он стремительно выбежал из столовой. Я подошел к окну и всмотрелся в сумерки. В двадцати метрах от дома, за ажурными воротами в проблесках молний угадывались две фигуры. Я обернулся к матери, сидящей так же неподвижно и сжимающей свою вилку. Сигнала от ворот так и не послышалось.

– Сколько они уже там стоят? – спросил я ее, но мама лишь повела плечами. Затем встала и пошла к парадному входу. Я же обернулся обратно к окну. Я мог бы открыть ворота с места, где стоял, но отец уже выбежал на улицу и вымок до нитки за секунды. Он так и не смог привыкнуть, что все в доме пронизано магией и подчиняется мне. Дверь, по его разумению, следовало открывать руками. Но чем было вызвано отношение, подтолкнувшее мать продержать двух этих людей на улице под проливным дождем, я предположить не мог.

Выйдя в холл, я оторопел. Вслед за отцом, вымокшим и злым, в прихожую вошли две одинаковые белокурые женщины – папины телохранительницы. Я узнал их мгновенно. Мы виделись меньше года назад, когда папа собирался в очередную поездку, а зальцестерские гостинцы были забиты до отказа. Не задерживая взгляда на маме, отец позвал Анж.

– Принеси два… нет, три пледа. В библиотеку, – попросил он раздраженно.

Ни на кого не глядя, отец зашел в комнату с камином, размещавшуюся напротив столовой. Женщины на мгновение задержались.

– Здравствуй, Марго, – проговорила одна из них, Тайрен, стукнув зубами.

– Спасибо за теплый прием, – улыбнулась вторая, Карел, убирая мокрый локон со лба.

– Андрес! – воскликнула первая, заметив меня, стоявшего практически напротив двери в библиотеку. Я различал их легко, еще с прошлой встречи.

– Не трогай его! – бросила мама, и я вздрогнул от неожиданности. Такой мать я еще не видел.

Гостьи скользнули по мне взглядом, будто выучив наизусть, как стишок. Тайрен улыбнулась, как тогда, при прошлой встрече, и я покраснел. Хорошо, что мама быстро ушла…

Когда мы увиделись впервые, Тайрен потребовала поединка: сравнить силы псионика и мага. Мне было смешно, они обе были то ли седьмого, то ли восьмого уровня. Лишь оставив ее бездыханную в вакууме, готовый распылить как мотылька, я понял, что они не ожидали такой серьезности. Они хотели поиграть, а получили по носу. Мама тогда была у Воронки, вместо какого-то простудившегося координатора. А я не знал, куда деться от Тайрен, разве что не прятался за отца. Тогда он был строг, и псионичка оставила меня в покое. Сейчас же в доме была мама. Я пошел за ней наверх, уходя в невидимость.

В зале с бассейном отец несколько лет назад поставил огромную ванну с отверстиями в стенках и дне для выхода воздуха. Простая механика и капля магии. Я рассмеялся тогда, но мама была довольна. Он сказал тогда: «У меня есть для тебя что-то интересное». Увидев эту бандуру, мама завизжала странное слово «джакузи». Мама иногда погружалась в нее вечерами и думала о чем-то своем, увлекаясь мыслями настолько, что могла вовсе меня не почувствовать.

Я сел на тумбочку и подобрал коленки под подбородок. На другом конце особняка в пустом кабинете на длинном столе лежала раскрытая на второй странице книга Кам Ин Зара. А я не мог оторвать взгляда от собранных в тугом жгуте волос, тонкой шеи и загоревших, гладких плеч.

– Ты уже придумал, что скажешь отцу? – спросила она спокойно.

Я вздрогнул, опуская ноги и выходя из невидимости. Прислушался к шагам в коридоре, но там было тихо. Мама повернула голову.

– Андрес?! – повторила она настойчиво. Это значило: «Немедленно выйди!» Я виновато поднялся и, сгорая от стыда, подошел к ней. Закрыв глаза, чтобы не увидеть лишнего, поцеловал в макушку.

– Спокойной ночи, мама, – почти шепотом проговорил я и вышел.

В чем я повинен был в прошлой жизни, что заслужил эту пытку?

Подходя к лестнице, я услышал женский смех. Вряд ли я продвинусь хоть на чуть, вернувшись к книге в таком настроении. Медленно ступая по ступенькам, я пытался успокоиться, не думать. Все еще размышляя, стоит ли заходить в библиотеку, я откинулся на противоположную стену. Слушая приятные голоса псионичек, не вдумываясь в слова, я потихоньку успокаивался. «Зайди» – стукнуло через минуту в голове, и я обратил внимание на образовавшуюся тишину. Оттолкнувшись от стены, шагнул в прикрытую дверь напротив.

Отец сидел в кресле справа от камина. Гостьи, завернутые в пледы, умостились с ногами на диване. Кресло слева было свободно. Я прошел.

– Вина? – улыбнулась Тайрен и потяулась к графину.

– Он не пьет, – запротестовал отец.

– Брось, Саш, – подалась Карел чуть вперед, и я уверился в подозрениях, появившихся при первой встрече с ангелами. Их взаимные взгляды, спокойные, долгие – у них точно была связь. Возможно не сейчас, когда-то давно, но была. Хотя… наверное и сейчас есть. Потому мама их так не любит. Но тогда что же ей мешает избавиться от псионичек отца? Ей достаточно просто сказать ему! Почему она лишь бесится от ревности, но ничего не делает? Интересно, сколько лет это уже продолжается?

Я встрепенулся, заметив протянутый Тайрен бокал, и оторвал взгляд от Карел. В нерешительности протянул руку, принимая вино. На пару мгновений, вместе с бокалом, в моей руке оказались холодные пальчики Тайрен. Я сглотнул, а псионичка лишь улыбалась своей мягкой, успокаивающей улыбкой. Чувствуя, что краснею в образовавшемся молчании, я отвел взгляд. Отец смотрел в огонь, отпивая из своего бокала. Я редко видел его таким умиротворенным, никуда не бегущим, задумчивым.

Отпив маленький глоточек, я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Обжигающая сладкая струйка потекла по горлу, воспламеняя по пути каждую клеточку. В голове потеплело и закружило.

Открыв глаза, я встретил взгляд Тайрен.

– Я на пару часов задержусь у Кхартгара. У вас есть дела в Баэндаре? – разорвал тишину отец, обернувшись.

– Найдутся, – пожала плечами Карел.

– Кстати, мы тоже давно его не видели. Наверное, столько же, сколько и ты, – добавила Тайрен, отведя от меня взгляд. Я посмотрел на отца, но он безразлично подлил себе вина. Было заметно, что он расстроен и переживает из-за выходки мамы. Я тоже не понимал этой слишком жесткой шутки, но осуждать маму… это было совершенно немыслимо.

– Кто цинн поведет? – спросила Карел, чуть откидывая плед и поправляя волосы. Согрелась.

– Алгеца.

– Ах, да, – кивнула Карел. – Она так и осталась там?

– Нет, она в Морске или где-то рядом живет с мужем. Рулит резиденцией в том районе.

– Никогда там не была.

– Я тоже, – усмехнулся отец.

– Возьми меня с собой! – выпалил я, – в этот или следующий раз!

Все обернулись ко мне. Отец задумчиво вертел бокал с волнующимся на дне вином.

– Тебе в школу через месяц, Андрес. А потом мы все вместе поедем во дворец Императора.

– Пап…

– Андрес, я не против того, чтобы ты ездил со мной, но мама другого мнения.

– Поговори с мамой?!

– Мы разговаривали об этом, и не раз. И я считаю, что тебе убедить мать легче, чем мне.

Карел засмеялась в голос. Я и сам усмехнулся. Когда я буду в школе, мама привыкнет к тому, что я не рядом. Привыкну ли я к тому, что ее нет рядом – вот в чем вопрос. Я отпил еще глоток вина, чувствуя жар внутри всего тела. Посмотрел на горящий огонь в камине, перевел взгляд на ангелов. В то же мгновение обернулась Тайрен. Допив, я поставил бокал на столик и встал.

– Спокойной ночи.

Отец и женщины попрощались в ответ. Я поймал в поле зрения ручку двери и толкнул ее. Одна из сестер засмеялась.

Крепкое оно оказалось, однако. Но именно такое им нужно было, чтобы не простыть после вечера под дождем: обжигающе горячее, возбуждающее каждую клеточку…

Поднявшись на второй этаж, я пошел к кабинету, но открыв дверь, лишь остановился в нерешительности. Со стола манила раскрытая книга. Не сегодня. Не сейчас. Я вошел в соседнюю дверь – в спальню. Оба окна были настежь распахнуты и на полу образовались внушительные лужи. Дождь утихал, в комнате было прохладно и влажно. Подумав об Анж, я сходил за тряпкой и вытер лужи. А потом сел, как был, на пол и рассмеялся. Мне точно нельзя пить. Я тупею от одного бокала. Маг, собирающий воду тряпкой! Кому рассказать – не поверят.

Я сидел в тишине, слушая редкие капли дождя, а потом нахлынула волна такой дикой, неукротимой боли и беспомощности! Уткнувшись в колени, я сжал зубы и тихо заплакал. Никто и никогда не видел меня таким. Даже мама. Даже Целесс. Мне некому было признаться в том, что разрывало все существо на куски, выворачивая, унижая, убивая. Признаться в том, что единственной женщиной, которую я любил и о которой мечтал, как жесточайшая усмешка судьбы – была моей матерью.

Они оба знали, родители, и считали, что это скоро пройдет. Почти год назад я случайно подслушал их разговор:

– Да что ты переживешь? Эдипов комплекс – известное явление. Со временем пройдет. Не может же он быть идеален во всем?

– Во всем? Саша, твой сын не знает, что такое обувь! Целыми днями сидит в своем кабинете взаперти! Вокруг куча подростков, а он общается только с Целесс!

– И что? Будут у нас внуки-полукровки, – в голосе отца слышалась улыбка, но мама не оценила шутку.

– Да ты совсем сдурел, – послышались легкие шаги. Она отошла. – Мне иногда не по себе рядом с ним…

– Школа все выправит, Рит. Не накручивай себя, – они помолчали. – Знаешь, мне тоже иногда не по себе.

– С чего бы?

– Да хоть с того, что он умнее нас! То, что он делает… творит… это действительно пугает. А как он ведет себя? Вот уж точно сказывается душа императора! А телосложение?

Мама вздохнула перед тем, как ответить.

– Мой муж был такого же…

– Первый? – зачем-то уточнил отец.

– Единственный! – огрызнулась мама.

– Марго, я тебе сотню раз предлагал…

– Мне не нужен гулящий муж. Вот покончишь со всеми своими интрижками, тогда поговорим…

Тогда, опасясь быть замеченным, я убежал. Услышанного было достаточно, чтобы на душе на долгие дни стало скверно. Хотелось сбежать из этого дома, от них… куда-нибудь подальше. Уже тогда я неожиданно для себя стал считать дни до школы. Хоть и считал, что делать мне там нечего…

Когда я встал, дождь прекратился. Шмыгнув носом и вздохнув, я подошел к окну. Вытянул шею, пытаясь выветрить из себя жар, оставшийся от вина. Не очень-то получалось. Мама, наверное, уже спала…

Звук открывшейся двери заставил обернуться.

Я знал, что ты придешь: рано или поздно. Твой слишком откровенный взгляд и нежные прикосновения, через которые ты говоришь все таким простым и доступным даже мальчишке языком. Как ты будешь смотреть в глаза отцу? Он же будет в бешенстве, когда узнает.

– Не бегай от меня, Андрес, – прошептала Тайрен, медленно подходя.

– Не собирался, – тряхнул я головой. В эту минуту сказанное не было ложью. Теперь – не было.

Подойдя, она прижалась ко мне всем телом, я же боялся двинуться. Прохладные ладошки прикоснулись к плечам, чуть нажимая. Я послушно сел на подоконник, чувствуя, как только что кончившийся дождь мгновенно просочился сквозь ткань штанов. Усмехнулся мысли, что намочил штаны в самый подходящий момент. Тайрен удивленно подняла брови.

– Подоконник был мокрый, – признался я.

Тайрен приложила ладонь к подоконнику и звонко засмеялась. В следующее мгновение ее холодная мокрая рука оказалась у меня под рубашкой. Я вздрогнул, а женщина поднялась на цыпочки. Впервые в жизни я почувствовал мягкие, настойчивые губы на своих губах. И язык со вкусом сладкого пьянящего вина у себя во рту. И упругую грудь под тонкой и влажной тканью – в своей руке. Собирая пальцами не успевшее высохнуть платье, я встретился с ней взглядом. Не знаю, что она хотела сказать в этот момент, только я думал лишь о том, чтобы прижаться к ее холодной коже в этой жутко душной комнате. Я кивнул вверх, прося поднять руки. Тайрен подняла и, оказавшись без платья, сделала шаг назад. Я сглотнул, вставая к ней. Она отошла еще чуть и кивнула так же, как я мгновения назад. Я снял рубашку. Она улыбнулась.

Двинувшись к ней, я понял, что она еще раз попытается отойти. Перекрыв маленькое расстояние между нами, я подхватил ее на руки и, сделав три шага, уложил на кровать. Кто еще от кого бегает… Тайрен тихо засмеялась, но я прикрыл ее смех, впившись в губы. Напрягся, почувствовав ее руки на завязках штанов. Ты же знаешь…

Она чуть подвинулась.

– Расслабься, – сказала еле слышно и привлекла к себе.

«Раздавлю» – подумал я мимоходом, ведя рукой по груди, животу, между ног – внутрь. Тайрен резко выдохнула. Я испуганно поднял взгляд. Понял, что она отталкивает.

Нет, не сейчас…

– Ну же! – ударила она меня по плечу, смеясь.

Я откинулся, сдаваясь. И в тот же миг она оказалась на мне. Я задохнулся, хватая ее за бедра.

– Тайрен…

Она двинулась ко мне, чуть привставая, потом еще раз. Сквозь безумное, обволакивающее и тело и сознание наслаждение, я почувствовал ее руки, сбрасывающие мои лапы со своих бедер.

– Тайрен, я… – я хотел… но она прикрыла мой рот своим и я взорвался, снова прижав ее к себе.

– Андрес… – прошептала она через минуту. Я расслабил руки, давая ей выбраться. Приподнявшись, она уткнулась локтями мне в грудь. Смеющиеся глаза заставляли отвести взгляд. Она просто смотрела и улыбалась, а я чувствовал, что возбуждаюсь снова, что уже готов. Она лишь смотрела. Потом поцеловала меня в грудь, чуть ниже, заставляя смеяться: щекотно. Взяв за плечи, я поднял ее обратно.

– Я думала, такой теленок как ты, будет более доверчив…

– Теленок?! – я даже сел от этой фразы, но смеха сдержать не мог.

– Ну а кто же? Тебя же не сдвинуть, в кого ты такой вымахал?

– Но почему именно теленок? – я улыбался, откинув ее на спину.

Она начала рассказывать, как недавно в каком-то пригороде они с сестрой застряли на несколько дней. Как познакомилась с живностью и ее попросили привести домой теленка. Что он не поддавался приемам псиоников. Я слушал вполуха, спускаясь все ниже, как она минуту назад. Во время ее глупого рассказа я не ощущал, что она несоизмеримо старше…

– Я тяну его за поводок, он нивкакую! Я его пинаю, толкаю – хоть бы хны! Ох…

– Надо было попробовать более действенный прием.

– Андрес!

Она была кисловато-терпкой, как какая-то экзотическая специя. Я слышал ее громкое дыхание, ее сердце, ее желание. Нежная, невообразимо мягкая, влажная и прохладная. Не в силах терпеть более, я поднялся и легко, будто вернувшись в дом родной, вошел в нее. Вот теперь она действительно стала моей.

Тайрен открыла глаза, и мы встретились взглядами, как там, в библиотеке. Она так же молчала, но теперь этот, чуть подернутый дымкой взгляд, был совершенно другим. Тогда она смотрела в глаза невинного мальчика. Теперь же… я был в ней, и упругие бедра были в моих руках, и тонкое тело выгибалось, и белая шея… Я наклонился к ее шее и закрыл глаза. Перед глазами проплыла картинка, и я отчетливо увидел более тонкую и смуглую шею. Представил бедра, которые однажды видел и грудь, чуть меньше этой. Прикоснулся, сжал в ладони…

И прошептал ее имя. Тайрен дернулась, отталкивая.

Поймав ее руки, прижал к кровати. Стал резче и быстрее. Чувстсвуя, что она вырывается, сжал крепче.

– Андрес!

Сейчас.

Я уткнулся ей в грудь, когда меня выгнуло судорогой освобождения. Еще с минуту я чувствовал ее отголоски, вздрагивая.

Когда я поднял голову, Тайрен смотрела таким взглядом, что стало не по себе. Она шевельнулась снова, и я разжал ладони, выпуская ее запястья. Ни слова не говоря, она лишь смотрела и смотрела. Я выпустил ее. Наблюдал, как она поднимает с пола и надевает платье. Как медленно идет к двери. Я молчал, наблюдая. А когда она вышла, лишь улыбнулся и откинулся на подушки, пахнущие ей.

Мы завтракали в гробовом молчании. То и дело мой взгляд возвращался к синякам на запястьях Тайрен, к ее ускользающему взгляду. Она не смотрела на меня.

Когда же мама поймала мой взгляд, я приподнял подбородок. Что именно тебе не нравится, спрашивал я молча. То, что я стал мужчиной? Или то, что первой моей женщиной стала одна из ангелов отца? Мама отвела взгляд, и я почувствовал маленькую победу.

Отец вообще не поднимал глаз от тарелки. Перед кем он себя чувствовал виноватым, понять было невозможно. Казалось, что перед всеми сразу.

Мама прохладно поцеловала отца на прощание и улетела в резиденцию гильдии. Я же ждал момента, когда Тайрен останется одна. Когда они с сестрой пошли к комнате с порталом, я понял, что такого момента не наступит. Выйдя из столовой, где ждал, я ухватил ее за руку и, кинув жесткий взгляд на Карел, увел обратно в столовую. Тайрен обернулась к сестре, отрицательно качнув головой.

Я не ожидал, как отзовется во всем теле прикосновение к ней. Прижав ее к стене своим телом, я сразу же пожалел об этом. Не сдержавшись, впился в ее губы, прижимаясь все теснее. Она была моей. И… она отвечала.

– Если ты… – тихий голос сорвался на хрип. Я не должен был, но все же безумно хотел ее здесь и сейчас. – Если ты скажешь кому-нибудь. Если ты скажешь отцу, – поправился я. – Я убью тебя, Тайрен, – пообещал я тихо ей в лоб и распрямился.

Тайрен сглотнула. Она стояла тихая и напряженная, прижатая к стене в столовой, куда в любую минуту мог зайти отец, Карел или Анж.

– Возможно, легче убить отца, чтобы не было конкурента? Он так беззащитен…

Я сжал челюсти, поднимая за подбородок ее лицо. Насмешка, дерзкая издевка смешивались с реальным, осознанным страхом в ее глазах.

– Дай мне повод, – тихо заключил я, и пошел вон из столовой, сгорая от желания.

Выходя, я краем глаза заметил, как Тайрен сползает по стене на пол.