Рождение убийцы (ЛП)

Даррен Шэн

Книга “Рождение убийцы”

Cерия “Сага о Лартане Крэпсли”

Глава 1

Когда Лартен Крепсли проснулся и зевнул одним пасмурным вторничным утром, он и понятия не имел, что к полудню станет убийцей.

Он лежал на своей кровати из мешков набитых соломой, разглядывая пылинки, летающие по воздуху.

Дом, в котором он жил, был сжатым и темным, и в комнату, в которой он спал, не считая рассвета, никогда не проникало солнце. Он часто любил просыпаться за несколько минут до того как его мать своим криком будила семью. Это было единственное время дня, когда он мог лежать и беззаботно улыбаться на мир.

В комнате было шестеро детей, пятеро из них храпели и ворочались во сне.

Изначально, в семье Лартена было восемь детей, но двое умерли в раннем детстве, а его старшая сестра ушла, чтобы выйти замуж. Не смотря на то, что ей было лишь четырнадцать, Лартен подозревал, что его родители были рады избавиться от нее. Она была лентяйкой и приносила домой очень мало денег.

«Вставайте!» Рявкнула мать Лартена из соседней комнаты, при этом несколько раз постучав по хлипкой стене.

Дети со стоном вылезали из кроватей. Врезаясь друг в друга, они пытались добраться до ночной вазы, старшие дети давали тумаки младшим братьям и сестрам.

Лартен с ухмылкой лежал в своей кровати, он уже сделал свое дело, пока все спали.

Вур Хорстон делился комнатой с остальными пятью детьми семьи Крепсли. Он был их кузеном. Его родители погибли, когда ему было три года. Его отец погиб на заводе, а мать – от той или иной болезни. Мать Лартена пристально следила за больной вдовой, и при первой же возможности, забрала младенца. Дополнительная пара рабочих рук ни чему не помешает, и, предполагая, что младенец не погибнет, его можно отправить на завод в раннем детстве, что бы он приносил своим приемным родителям не плохой доход.

Лартен чувствовал себя гораздо ближе к Вуру, чем к настоящим братьям и сестрам. Лартен был на кухне, когда его мама привела тихого, серьезного мальчика домой. После того как она дала ему кусок хлеба измоченного в молоке, что являлось очень редким угощением, она посадила его около Лартена, и велела сыну присматривать за малышом. Лартен с подозрением следил за новичком, с завистью смотря на угощение, данное его кузену. В ответ, Вур невинно посмотрел на Лартена, после чего разделил хлеб пополам, и предложил кузену бОльшую часть. С тех самых пор они были лучшими друзьями.

«Вставайте!» вновь рявкнула мать Лартена, в этот раз лишь однажды ударив по стене.

Дети протерли глаза, и быстро накидывая одежду. Они прекрасно знали, что если не поспешат, она сама придет за ними, и уж тогда – то им будет худо.

«Вур» прошептал Лартен, расталкивая кузена.

- Я не сплю – ответил Вур, показывая Лартену свою улыбку.

- Разве тебе не нужно сходить? – спросил Лартен

- Я лопаюсь – захихикал Вур.

- Побыстрей давай! – прикрикнул Лартен младшей сестре, которая сидела на ночной вазе так будто та ей принадлежала.

- Сходи на кровать, если очень надо – рассмеялась она

- Может и стоит – сказал Лартен Вуру. Для них не было редкостью мочить кровать. Солома отличалась тем, что быстро высыхала.

- Нет – сказал Вур – Я, пожалуй, подожду.

Одежда Лартена валялась на полу, он одел ее поверх ночного костюма, в котором спал.

Мать Лартена была хозяйственной женщиной, она стирала каждое второе воскресенье. Всем детям приходилось ждать голыми под их одеялами, пока мать не вернет им одежду, которую они не будут менять следующие две недели.

Сестра Лартена закончила пользоваться ночной вазой. До того как ее мог перехватить его младший брат, Лартен перебежал через комнату, схватил вазу, и осторожно (чтобы не вылить содержимое) передал ее Вуру.

- Мой герой – рассмеялся Вур, Не метко целясь одной рукой, а другой, протирая глаза.

Не смотря на то, что Вур был ровесник Лартена, он был гораздо меньше. Он был слабым, худым мальчиком, с полным отсутствием хороших манер. Он редко дрался, даже если на него нападали. Лартен всегда заступался за кузена, несмотря на то, что тот никогда не просил о помощи.

- Что вас так задерживает!? – вскричала мать Лартена, просовывая голову в дверь, и пристально смотря на детей

-Мы уже идем! – крикнули они в ответ, и те, что были ближе к ней, проскочили через дверь, не смотря на то, что не закончили одеваться.

- Вур! – крикнула она

- Сейчас! – пропыхтел он, стараясь закончить.

Мать Лартена пристально посмотрела на него, решая наказывать его или нет. В конце концов, она хмыкнула и ушла.

Лартен радостно вздохнул. Он не реагировал когда мать била его, но терпеть не мог когда она била Вура. Отец Лартена почти никогда не бил слабого сироту, но его мать била его так сильно, как и остальных, в ее глазах, они все были равны.

Когда Вур закончил пользоваться ночной вазой, Лартен кинул ему одежду, и поспешил вниз на кухню, где его братья и сестры уже доедали завтрак.

Еды всегда было немного, и больше ели те, кто хватали первыми. Их отец, ушедший на работу три часа назад, оставил им куски свиных ушей. Старшие дети с радостью набросились на неаппетитные угощения, и к тому времени как Лартен и Вур добрались до кухни, свиные уши были съедены, и все что осталось для них – сухой хлеб, и жидкая каша.

Лартен вырвал кусок хлеба из рук старшего брата, которые были скользкими из-за жирного свиного уха, и передал кусок Вуру, со смехом отскакивая от замахивающегося кулака старшего брата.

Взяв парочку маленьких, обтесанных мисок, он окунул их в кастрюлю с кашей, наполняя их доверху, и поспешил к задней двери, где его дожидался Вур. Он слизнул те части каши, что выливались из тарелки, чтобы ничего не пропало зря.

Они ели в тишине, кусая горбушки сухого хлеба, будто он был мясом, а остатки обмакивали в жидкой каше. Лартен был быстрее чем Вур, и у него получилось наполнить миску еще раз, до того как кастрюлю полностью очистили от каши. Он съел половину каши, отдав остальное кузену.

На улице было холодно, и шел дождь, но на кухне было уютно. Мать Лартена еще не разжигала камин, она сделает это вечером когда вернется с работы. Нов маленькой кухне всегда было тепло, из – за количества человек, которые сидели там, плотно прижимаясь, друг к другу.

- Пошевеливайтесь! – крикнула мать Лартена, спускаясь вниз по лестнице. Она ударила детей, что были к ней ближе всего, и угрожающе замахнулась на остальных.

- Думайте мне делать нечего, кроме как стоять и смотреть, как вы весь день едите? Вон из дома! – крикнула она.

Все еще жуя и глотая, дети гуськом вышли во двор, оставляя мать одну, с грязными тарелками.

Во дворе стояли две бочки с водой. Одна для питья, другая для мытья. Дети семьи Крепсли, почти никогда не использовали вторую бочку, но Вур подходил к ней каждое утро, чтобы счистить грязь с лица и с шеи.

Лартен часто пытался отговорить кузена от этой странной привычки, мальчик будет дрожать следующие полчаса, особенно в такое холодное утро как это.

Но Вур лишь улыбался, и повторял эту процедуру на следующий день.

Лартен пил с жаждой, окуная лицо в бочку, игнорируя капли дождя падающие ему на затылок.

Когда он отклонялся от воды, в ней оставались оранжевые облака. Его волосы, как и волосы Вура, были покрашены в оранжевый цвет, краска навечно осталась в его скальпе, и он никогда не мог ее смыть, но части краски сползали с его головы, когда он окунал ее в воду.

Он посмотрел на облака краски в воде. Они были красивые. Он сунул палец в воду, чтобы посмотреть, во что он сможет превратить облако.

Он подумал о том, чтобы позвать Вура, но облака уже растворялись, и через несколько секунд, его кузену нечего будет увидеть.

- Вылезай! – крикнул один из старших братьев Лартена, отталкивая его в сторону.

Лартен выкрикнул ругательство, и попытался пнуть брата, но попал лишь по бочке.

Его старший брат хмыкнул, и вновь толкнул его. Глаза Лартена зло сверкнули, и он приготовился к драке. Но Вур заметил опасность, и быстро ее предотвратил. Он терпеть не мог, когда Лартен лез в драки, а это происходило регулярно.

- Если мы сейчас же не пойдем на фабрику, то опоздаем - предупредил Вур.

- У нас полно времени – возразил Лартен.

- Нет, - сказал Вур - сегодня нам будут красить головы, и если мы не придем пораньше, Трэз нас побьет.

- Но нам красили головы несколько дней назад – возразил Лартен.

- Поверь мне – ответил ему Вур – Сегодня Трэз снова будет красить всем головы.

Лартен недовольно хмыкнул, но отошел от бочки, и перешел через двор, туда, где Вур вытирал шею тряпкой. Не существовало установленного расписания, для дня окраски голов. Трэз устраивал их, когда хотел. Но каким – то образом, Вур просто знал, когда будет проводиться окраска голов, и обычно оказывался прав.

- Готов? – спросил Лартен, будто это он хотел поскорее уйти.

- Да – ответил Вур.

- Тогда пошли – сказал Лартен, и оба мальчика, которым еще не было тринадцати, отправились на работу.

Глава 2

Лартен и Вур пробирались к заводу, по узким, грязным улицам. Не смотря на то, что было еще раннее утро, город был полон жизни.

Этими темными осенними днями, всем хотелось получить как можно больше солнечного света. Купцы заняли свои будки еще до рассвета, и торговали рыбой, мясом, фруктами, одеждой, обувью, кастрюлями, и другими всевозможными товарами

Лартен и Вур время от времени ходили на воскресные базары, где продавали животных, и купцы торговались экзотическими товарами, из стран о которых мальчики не слышали ни разу в жизни. Двое мальчиков глазели на купцов, мечтая о путешествиях и приключениях. Эти рынки казались им волшебными и таинственными.

Но эти уличные будки, являлись головной болью, требовалось много времени на, то чтобы обойти толпы людей, а некоторые из купцов били мальчиков по затылку, если те подходили слишком близко. Купцы опасались воров, и считали что дети, бегающие по улицам, не отличались друг от друга. Определенные купцы нападали на каждого ребенка, который подходил достаточно близко, чтобы его можно было ударить.

- Я хочу быть купцом, когда подросту - сказал Вур с улыбкой, проходя будку с рыбой, игнорируя зловонье.

- Да – сказал Лартен – Мы можем охотиться на слонов, и продавать их бивни.

- Нет уж – задрожал Вур – Они меня съедят.

- Ну, тогда я буду собирать бивни, а ты будешь продавать их – решил Лартен.

Они слышали много рассказов о слонах, но, ни разу не видели изображение слона. Из тех небылиц, что они слышали, у них создалось впечатление, что великие создания были размером с пять домов, и что у них было двадцать бивней, десять с одной стороны хобота, и десять с другой.

Двое мальчиков часто обсуждали друг с другом свои планы на будущее. Девятнадцатый век настал несколько лет назад, и мир являлся местом тайн и интриг, и открывался путешественникам более чем когда либо. Вур хотел посещать великие города, взбираться на пирамиды, и переплывать океаны. Лартен хотел охотиться на тигров, слонов и китов.

Лартен знал что, скорее всего, эти мечты никогда не сбудутся, что они оба наверняка останутся на заводе, женятся в подростковом возрасте, и никогда не выйдут за пределы города, в котором родились. Но он имел право мечтать. Не смотря на их бедность, даже Лартен и Вур имели это право.

Они пришли на завод, за пятнадцать минут до официального начала рабочего дня, но Трэз уже стоял перед входом, со злобным мерцанием в глазах.

Трэз был их прорабом. Он работал на этом заводе давно, и являлся частью начальства, еще, когда отец Лартена работал там в детстве. Он был жесток, но производил великолепные результаты, за низкие цены, и лишь по этой причине, владельцы фабрики терпели его жестокость.

Глаза Трэза сузились, когда мальчики подошли, с опущенными головами и дрожащими коленями.

Для Трэза, самая веселая часть работы заключалась в том, чтобы заставать детей врасплох в дни окраски голов. Он обожал, когда они приходили вовремя, и замечали что находятся в самом конце очереди. К тому времени как он покрасил головы тех, кто впереди, дети в конце очереди будут официально считаться опоздавшими, и Трэз будет в полном праве их побить.

Трэз сильно недолюбливал Вура Хорстона. Бледный слабак знал слишком много для собственного блага. У него хорошо получалась прятать свой интеллект, и он выдавал себя только в дни подобные этому. Лишь этим проницательным мальчикам удавалось перехитрить Трэза, и тот был уверен, что это было, скорее всего, дело рук Вура Хорстона.

- Вы сегодня рано пришли! – сказал он так будто приходить на работу рано, было преступлением.

- Нашей матери пришлось уйти пораньше – проворчал Лартен – она нас выгнала, вот мы и пришли сюда.

Трэз сердито посмотрел на них, но решил не давить. Другие дети уже приходили, и Трэз не хотел тратить слишком много времени на окраску голов, ведь у него будут большие проблемы, если скорость производства товаров уменьшится.

- Наклонись, - проворчал он, схватив Лартена за шею. Толкая мальчика в низ, он мокнул кисточку в ведро оранжевой краски, после чего, провел кисточкой по скальпу Лартена. Несколько капель краски попали Лартену в глаза, несмотря на силу, с которой тот зажмуривал их.

Трэз покрасил голову Лартена второй раз, потом третий, и наконец – то отпустил его. Пока Лартен пятился назад, кашляя и вытирая глаза, Трэз заставил Вура наклониться над ведром. С Вуром, Трэз был еще более жесток, и покрасил его голову, пять раз. Вур рыдал, когда прораб, наконец – то отпустил его, но не сказал ни слова, а лишь поковылял за кузеном.

Трэз красил головы всех детей на заводе. Цвет волос каждого ребенка зависел от их работы. Те счастливчики, что работали на станках, имели синие волосы, уборщики – желтые, волосы коконщиков были оранжевыми.

Трэзу нравилось с одного взгляда знать, где должен находиться ребенок. То есть, если он видел мальчика с оранжевыми волосами около станка, он знал, что тот отлынивает.

Лартен и Вур работали в команде коконщиков с тех пор как впервые пришли на фабрику в восемь лет. С тех пор их волосы были оранжевого цвета. Лартен вообще не помнил какого цвета его волосы были до того как он пришел на фабрику.

Отец Лартена был мускулистым мальчиком, и работал в команде грузчиков. Его волосы были окрашены в белый цвет, и, несмотря на то, что он покинул фабрику, еще до рождения Лартена, его волосы так и остались белыми, так – что Лартен смирился с тем, что его волосы на всю жизнь останутся оранжевыми. Никто не знал, что Трэз добавлял в свои краски, но они проникали в поры, и оставались под кожей на всю жизнь. Лартен не был бы удивлен, если бы узнал что из – за краски, даже его мозг стал темно – оранжевого цвета.

Пройдя мимо Трэза, мальчики зашли в комнату с коконами, чтобы начать свою смену. Они работали по шесть дней в неделю, по двенадцать часов в день, и восемь часов по воскресным дням, если не считать праздников, которых было довольно мало. Жизнь была тяжкой, но некоторым было и хуже. Некоторые из детей были рабами, купленными Трэзом у бедных или скупых родителей. Они работали постоянно, и отдыхали лишь, когда спали. По закону, их требовалось отпускать, когда они дорастут до совершеннолетия, но многие умерили за долго до этого. А те, кто получали свободу, к тому времени были уже сломаны духом, и могли лишь воровать или попрошайничать.

Завод в первую очередь производил ковры, но так, же и шелковую одежду, для клиентов с таким количеством денег, об имении которого, Лартен и Вур не смели и мечтать.

Шелк добывался с помощью червей, и мальчики были частью команды, ответственной за ослабление пряди коконов шелковых червей.

Черви вылуплялись из яиц осторожно выведенных молей, после чего им скармливали тонко нарезанные листья шелковицы, в целях утолщения. Червей хранили в теплой комнате, в тысячах деревянных ящиков, поставленных друг на друга. Внутри ящиков, черви пожирали листья. Лартен несколько раз был в комнате, звук поедания листьев, напоминал ему звук капель дождя, падающих на крышу его дома, во время грозы.

Когда черви наедались, они плели вокруг себя кокон, что занимало три или четыре дня. После этого, черви хранились в еще более теплой комнате, восемь или девять дней, после чего пеклись в печи, с целью убить червей, при этом сохранив коконы.

И потом, в действие вступала команда Вура и Лартена. Когда им доставляли коконы, они распределяли их по кучкам, в зависимости от размера, цвета, и качества. Потом, они окунали коконы в чаны, наполненные кипятком, чтобы ослаблять нитки.

После этого, они передавали коконы команде, которая развязывала нитки, и наматывали их на катушки, которые, в конце концов, передавались портным на станках.

Хотя Лартен не помнил цвет собственных волос, до того как пришел на завод, он никогда не забудет как впервые окунул руки в чан с кипятком. Трэз с улыбкой смотрел, как мальчик набрался смелости засунуть пальцы в чан. Прораб смеялся, когда Лартен дотронулся до горячей воды, и с визгом отскочил. После этого, прораб схватил Лартена за руки, и засунул их под воду. Он держал руки Лартена, под водой, ухмыляясь, пока кожа мальчика краснела и тот кричал.

Лартен изучил свои пальцы. Они были обрублены, грязны, и порезаны во многих местах. Его не волновали обрубы и грязь, но порезы волновали его. Шелковые черви были гадкими, грязными созданиями. Он видел, как многие члены его команды теряли пальцы, или даже руки, когда заражались загрязненные раны. Некоторые погибали от отравления крови.

Не было вони хуже, чем вонь гангрены. Иногда, ребенок пытался спрятать рану, наивно надеясь, что она заживет сама. Но таких детей, выдавал запах, и Трэз с ликованием вырезал гной раскаленным ножом, или отрубал зараженную конечность при помощи топора.

Лартен жил в страхе инфекции, надеясь что если подобный день когда-либо наступит, у него хватит смелости вырезать инфекцию, до того как это сделает Трэз, и почистить рану при помощи пылающей головешки. Он знал, что сделать это, будет очень трудно, и боялся, что попытается спрятать инфекцию, как многие до него.

- Я вижу что – то зеленое – сказал Вур, с волнением осматривая левую руку Лартена. Сердце Лартена забилось быстрее, он с ужасом поднял голову, чтобы посмотреть на свою руку…. И увидел улыбку Вура.

- Гад! – воскликнул Лартен, со смехом стукая кузена по руке.

- С ними все в порядке – заверил его Вур – Лучшие руки на заводе. А теперь, за работу, нам надо варить коконы.

Со вздохом, Лартен вытащил несколько коконов из ведра, приготовился, и засунул руки в кипящий чан.

Первые несколько минут, боль была ужасна, но потом его огрубленная кожа привыкла к кипятку, и он работал без единого звука, все оставшееся утро.

Глава 3

Время проходило медленно и тихо. Обмакивать коконы в кипятке, не являлось требовательной работой, и детей вскоре охватила скука.

Лартен с радостью поболтал бы с Вуром, и другими членами их команды, но Трэз все время бродил по заводу, и не смотря на то, что он был очень большим, мог двигаться тихо как кошка. Если прораб слышал что кто – либо из детей разговаривает, он бил ребенка до потери сознания. Ходили слухи, что однажды он отрезал девочке язык, который он хранил в кошельке. Так что дети говорили лишь тогда, когда это было связанно с работой.

Костры под чанами с кипятком, горели двадцать-четыре часа в сутки. Рабы работали даже ночью, и поэтому комната всегда была полна дыма, и скоро все дети кашляли, и протирали глаза. Лартен вечно чувствовал вкус сажи во рту. Этот вкус он чувствовал даже сквозь сон.

Одежда Лартена тоже воняла. Как и одежда Вура. Некоторыми вечерами, когда мать Лартена была в плохом настроении, они кричала на мальчиков, и заставляла их раздеваться, после чего бросала их грязную одежду во двор, и мальчикам приходилось прятать свои голые тела от братьев и сестер.

Отец Лартена не хотел отправлять мальчиков на завод. Он ненавидел это место, так же как и они, не смотря на то, что он сбежал оттуда в молодости, и теперь работал в другом месте. У него получилось найти работы в других местах для старших детей, но работы были в малом количестве, когда пришла пора Лартену и Вуру зарабатывать для семьи. А Трэз предлагал наполовину нормальную зарплату. Поэтому, невезучим друзьям больше некуда было пойти.

Лартен обязан был поддерживать костер под чаном на определенной температуре. Как только он чувствовал, что температура опускается, он подкидывал в огонь бревна из горсти бревен в другом конце комнаты.

С другой стороны от Лартена, Вур перестал растапливать коконы, и ринулся к яме на заднем дворе. Трэз неохотно смирился с надобностью ходить по нужде, но если ребенок шел, а не бежал, Трэз избивал его.

Лартен улыбнулся. У Вура был слабый мочевой пузырь, и он бегал к яме три раза в день в отличие от Лартена, кто обычно ходил туда лишь раз в день. Вур пытался пить меньше воды, но это ничего не изменило. По началу, Трэз бил Вура, потому что думал, что тот лишь отлынивает от работы, но со временем понял, что жалобы Вура были правдивы, и хотя он время от времени бил его, он позволял бедняге ходить к яме столько сколько требовалось.

В этот раз, Вур был взволнован, когда вернулся.

- Что случилось? – спросил Лартен

- Один из владельцев завода был с Трэзом – пропыхтел Вур – Он идет проверять комнату с червяками.

Предупреждение Вура быстро распространилось по заводу, и все ускорились. Было плохо, когда кто нибудь из владельцев приходил на фабрику. Трэз очень сильно нервничал в присутствии своего начальства. Он смиренно водил начальника по заводу, с ложной улыбкой на лице, потея как свинья. Когда гость уходил, Трэз делал несколько глотков из бутылки рома, которую хранил в своем кабинете, после чего, яростно бродил по фабрике, нападая на всех, кто под руку попадался.

Дни, когда Трэз выходил на тропу войны, были ужасны. Не смотря на то, кто что делал, он нападал на любого. Даже лучшие рабочие на станках, к которым Трэз обычно относился лучше всего, в такие дни терпели ранения.

Лартен молился, пока работал, умоляя разнообразных богов, держать Трэза как можно дальше от их чанов. Не смотря на то, что Лартен не имел религии, он считал, что не повредит на всякий случай помолиться.

Раздался яростный крик, и все дети опустили головы, и опустили коконы в воду так быстро как могли. Проблема заключалась в том, что коконы должны были оставаться в воде, пока не размякнут. Если Трэз найдет твердые коконы в их ведрах, то ситуация будет гораздо хуже, чем если бы он думал, что дети работают слишком медленно.

Трэз ворвался в комнату, рыча подобно медведю, смотря по сторонам, надеясь, что кто-то взглянет на него, но все дети смотрели лишь в чаны. Он рад был увидеть, что большинство детей дрожат, и это чуть-чуть убавило его гнев. Но ему нужно было побить кого нибудь, перед тем как он начнет успокаиваться.

Девочка потеряла хватку на паре коконов, как раз когда Трэз проходил мимо, и они выскочили на поверхность.

- Держи чертовы коконы! – крикнул Трэз, стукая ее по голове.

Девочка сморщилась от боли, и опустила коконы на самое дно чана, при этом намокая рукава.

- Простите сэр – пропищала девочка.

Трэз схватил ее за волосы. Она была новенькой, и не знала, что их стоит подстричь, и дернул ее за голову так, что бы они были лицом к лицу.

- Еще раз так сделаешь – прорычал Трэз – Я откушу твой нос.

Это прозвучало бы смешно, если бы это сказал кто, либо другой, но Трэз в свое время откусывал немалое количество носов, и даже ушей. Все дети знали, что он был на это способен, и никто не смеялся.

Трэз отпустил девочку. Его не интересовали новички. Он знал, что младшие дети боялись его, и что он, скорее всего, являлся предметом их ночных кошмаров. Их было слишком легко напугать. Он хотел поработать над более опытными детьми, чтобы напомнить им о своей силе.

Трэз обвел комнату взглядом. В углу стоял высокий, ленивый мальчик. Трэз двинулся в его сторону, но вдруг заметил Вура Хорстона, и сменил направление.

Трэз медленно прошел мимо Вура, чтобы тот подумал, будто избежал гнева прораба. Пройдя четыре шага, Трэз развернулся и встал сзади мальчика.

Вур знал, что у него были проблемы, но продолжал работать, не подавая никаких знаков о том, что он был в курсе от присутствия Трэза.

Лартен видел, что его кузену несдобровать, и, несмотря на то, что он мог привлечь к себе взимание, он приподнял голову, чтобы посмотреть. Он с ненавистью смотрел на Трэза, понимая, что он не в силах, что-либо сделать.

Какое-то время, Трэз ничего не говорил, а лишь тихо осматривал мальчика, опускающего коконы в воду. Потом, Трэз опустил в чан грязный палец, и несколько секунд подержал его там.

- Прохладная – сказал Трэз, облизывая палец.

Вур от страха сглотнул слюну, но не сдвинулся с места. Он хотел добавить в костер дров, несмотря на то, что он был достаточно теплым, но он должен был удерживать коконы, если он отпустит их слишком рано, его положение значительно ухудшится.

За спиной Вура, Трэз нахмурился. Он надеялся, что мальчик испугается, и отпустит коконы, что дало бы Трэзу причину его побить.

-Ты, гадкое, мерзкое подобие рабочего – сказал Трэз.

Он попытался придумать что-то похуже, и вдруг вспомнил, как кто-то говорил ему, что мальчик сирота.

- Твоя мать стыдилась бы тебя. – Добавил Трэз, и к своей радости заметил, что спина мальчика затвердела от злости, и от удивления.

- Ты не знал, что я знал твою мать, не так ли? – хитро сказал Трэз, расхаживая вокруг чана, хрустя костяшками.

- Нет, сэр – пролепетал Вур.

- Она здесь не работала, не так ли? – продолжил Трэз.

- Нет, сэр, - ответил Вур.

- Так как, по-твоему, от куда я ее знал? – спросил Трэз.

Вур покачал головой. Лартен догадывался, что задумал прораб, но он никак не мог предупредить Вура. Он лишь надеялся, что Вур тоже догадывался о коварном замысле Трэза. Обычно, Вур разбирался в людях гораздо лучше, чем его кузен, но страх часто мешал людям ясно мыслить.

- Ну? – промурлыкал Трэз.

- Я не знаю сэр – ответил Вур.

- Трактиры – с ликованием в голосе ответил Трэз – я встречал ее в трактирах.

Вур приподнял голову, и нахмурился. Лартен застонал. План Трэза сработал. Вур попался на крючок. Теперь уж точно все пропало.

- Извините сэр, но вы ошибаетесь, она вовсе не работала в трактире – сказал Вур

- Работала – ухмыльнулся Трэз.

- Нет, сэр – сказал Вур – она была портнихой.

- Днем – усмехнулся Трэз – но по ночам она неплохо зарабатывала в трактирах.

Трэз позволил Вуру сообразить, и продолжил.

- Она работала в разных трактирах. Я регулярно с ней встречался – коварно прошипел Трэз.

Не смотря на то что Вур был слишком мал для того чтобы поцеловать девочку, в мире в то время было мало невинных людей. Ему было вполне понятно, на что намекал Трэз. Вур покраснел. Весь ужас заключался в том, что Вур не мог сказать, что это ложь. Он был почти уверен, что Трэз лишь издевается над ним, но все, же подтвердить он этого не мог.

- Она была уродкой – продолжал Трэз, получая удовольствие от искривленного выражения лица Вура, - но она была хороша в своей работе.

Вур начал дрожать, но не от страха. У него всегда получалось сохранять спокойствие, гораздо лучше, чем это выходило у Лартена, но таким образом, его еще не разу не оскорбляли.

Трэз шепнул что-то на ухо Вура. Мальчик побледнел, и один из коконов выскочил на поверхность.

- Держи проклятые коконы! – рявкнул Трэз, ударяя Вура по голове. Вур отлетел в сторону, ослабил хватку на коконах, и они все выплыли на поверхность.

- Идиот! – заорал Трэз, после чего, последовали ругательства куда хуже, и после каждого, Вур получал удар по голове.

Вур попытался опустить коконы на дно, но озверевший прораб оттолкнул его от чана. После чего мальчик упал на пол, и ударился головой. Как только он упал на пол, Трэз ударил его по животу. Вур закричал от боли, после чего его вырвало, прямо на сапог Трэза.

Ярость прораба удвоилась. Обругивая мальчика самыми ужасными словами, которые он только знал, он схватил несколько коконов из чана, и швырнул их в Вура.

Вур отползал как краб, пытаясь избежать мокрые снаряды.

Лартен и другие дети смотрели с разинутыми ртами. Никто ни разу не видел Трэза таким злым. Уже никто не работал. Все глаза уставились на разъяренного прораба, и на его беззащитную жертву.

Когда в чане кончились коконы, Трэз схватил коконы из соседнего чана. Он ни разу не трогал ценные шарики, но в нем что-то щелкнуло. Вур не был виноват. Эта злость много лет накапливалась в прорабе. Вур лишь был не в том месте, не в то время.

Трэз побежал Вуром, обзывая мальчика и его мать, ужаснейшими ругательствами, и кидая в Вура коконы. Лартен видел, что Вур подползал к двери, и надеялся, что кузен не доползет. Он представлял себе, как прораб бьет Вура железной дверью, разбивая кости, беззащитного мальчика.

Будто отвечая на тихие мольбы Лартена, Вур перестал ползти, и лежал перед надвигающимся прорабом.

Но Вур перестал ползти, не ради того чтобы его вновь побил Трэз. В нем тоже что-то щелкнуло, как и в прорабе. Он знал, что это было безумием, но он не мог остановить себя. Возможно, это была реакция на одно из оскорблений, нацеленное на его мертвую мать, может он на секунду сошел с ума от боли, а может, судьба вела его к этому моменту, когда он даст сдачи этому миру, так несправедливо относившемуся к детям.

Вур подобрал с пола кокон, швырнул его в Трэза и крикнул «Оставьте меня в покое, ах вы…»

Он замолчал, когда кокон попал Трэзу между глаз, после чего с улыбкой проговорил ругательство, не менее ужасное, чем те, что использовал Трэз.

Трэз ошарашено остановился. Кокон лишь оставил след, и его когда – то обзывали словами и похуже, но не один ребенок не осмеливался с ним так разговаривать. И на него никогда не нападали перед толпой глазеющих детей.

Трэз всегда был зверем в душе, но на этот раз, он перешел все границы. Раньше он бил детей до потери сознания, он отгрызал детям носы и уши, и даже рассказ о том, как он вырезал девочке язык, был правдой. На его заводе, дети погибали от гнилых ран, и от голода, и он смеялся над их мучениями, но он никогда раньше не пытался открыто убить кого-либо из них.

Когда кокон, кинутый Вуром, высох, а эха от ругательства Вура уже не было слышно, Трэз наконец-то потерял весь контроль над собой.

Это было ужасно. Трэз наскочил на мальчика, и подобрал его с пола. Вур снова выругался, и на этот раз ударил прораба кулаком, а не мягким коконом. Но у Трэза не было времени на игры. В место того чтобы бить мальчика, он отнес его к ближайшему чану, оттолкнул от чана испуганную девочку, и окунул Вура на самое дно чана, удерживая его сильной рукой.

Вур дико пинался. Одна из его ног, ударила Трэза по подбородку. Прораб поскользнулся, и Вур выплыл на поверхность как кокон.

Трэз снова столкнул мальчика на дно, используя свободную руку, чтобы удерживать его ноги. Несмотря на высокую температуру воды, Трэз удерживал мальчика мертвой хваткой, сжимая его череп своими громадными пальцами.

- Отпустите его! – крикнул Лартен, удивляя сам себя.

Глаза Трэза зло сверкнули, и он оскалил зубы.

- Не лезь! – крикнул он.

- Прекратите! – крикнул Лартен – Вы же убьете его!

- Да! – ухмыльнулся Трэз – именно это я и пытаюсь сделать!

Лартен боялся прораба с восьми лет, но в этим пасмурным вторничным утром, не было времени на то чтобы бояться. Вур тонул. Лартен должен был действовать быстро, иначе будет слишком поздно.

Забывая о собственной безопасности, Лартен побежал к Трэзу, и набросился на него. Пол был мокрым, и он надеялся, что Трэз потеряет равновесие. Если он сможет достать Вура из чана, они побегут как крысы, и никогда не вернутся на завод. Отец Лартена не будет их ругать, особенно после того как услышит о том что случилось. Даже для людей подобных Трэзу существовал закон.

Но Трэз был готов к нападению Лартена, и ловко увернулся. Когда Лартен был уже на полу, Трэз отпустил ноги Вура, и опустил свой огромный кулак на череп Лартена.

Лартен чуть не потерял сознание, и в любое другое время, он бы позволил это себе, но сейчас на это не было времени. Вур нуждался в его помощи. Он не имел права терять сознание. В нем открылось второе дыхание, он помотал головой, и поднялся на ноги.

Прораб был удивлен. Он думал, что его удар убьет Лартена, или, по крайней мере, повредит его мозг, так что тот останется тупым до конца своих дней. Даже в середине своей ужасной ярости, Трэз уважал мальчика за то, как он поднялся сначала на колени, потом на ноги. Лартен шатался как пьяница, но Трэз уважал мальчика за его храбрость.

Ярость прораба постепенно убавилась и он хмыкнул:

- Отвали, дурень.

В ответ, Лартен что-то простонал, и заковылял вперед. В этот раз, он не хотел нападать на прораба, его интересовал лишь Вур. Ноги Вура были неподвижны, и Лартен знал что у него было несколько секунд на то чтобы спасти кузена, если конечно не было слишком поздно.

Трэз увидел надвигающегося мальчика, и зашипел. Но увидев что Лартен подошел лишь для того чтобы вытащить Вура, он успокоился. Вур Хорстон не двигался, и у него изо рта уже не выходили пузыри.

Трэз не чувствовал вины, лишь волнение. Хотя он сомневался, что его начальство как-либо отреагирует, даже если узнает, он не исключал возможности, что его работодатели решат что он зашел слишком далеко. Отпуская ноги Вура, он отошел от чана, и сильно задумался.

Лартен думал, что еще есть надежда. Он радостно вздохнул, когда Трэз отошел от чана, и крепко ухватился за ноги Вура.

Его кузен был тяжелее, чем обычно, из-за мокрой одежды, и у Лартена все еще кружилась голова от удара Трэза, но через несколько секунд, он достал Вура из чана, и положил на пол.

- Вур! – крикнул Лартен, садясь рядом с неподвижным кузеном. Когда ответа не прозвучало, Лартен повернул голову Вура набок, и открыл его рот, чтобы вытекла вода.

- Вур! – вновь крикнул Лартен, шлепая кузена по спине. – Ты в порядке? Что он с тобой…

- Молчать! – гаркнул Трэз, и уже тише добавил – Ты ничего не можешь сделать. Он мертв.

Глава 4

Лартену казалось, что мир дико вращается вокруг него. У Лартена болела голова, и его сильно тошнило, но он этого почти не чувствовал.

В это время, Трэз повернулся к остальным коконщикам. Трэза волновала лишь его работа. Об убитом им же Вуре Хорстоне, он почти и думать забыл.

- Слушайте меня внимательно! – Рявкнул Трэз, злобно разглядывая детей – этот мелкий гад напал на меня. Вы все видели. Я лишь защищался, а те из вас кто будет мне перечить, получат то же самое, что и он!

Трэз осмотрел комнату, бросая детям вызов. Они все опустили головы. Трэз гордо надулся, он знал, что никто из них, не посмеет высказаться против него.

- Я повешу его тело на крючок на заднем дворе – похвастался Трэз – Я хочу, чтобы вы все внимательно изучили его, перед тем как пойти домой. Вот что происходит с глупцами, которые нападают на своих прорабов! На ЭТОМ заводе, революций не будет!

В своей голове, Трэз уже приукрашивал детали нападения мальчика. Он скажет владельцам завода, что на него напал не только Вур, но вместе с ним, половина команды коконщиков. Он скажет, что это было организованное восстание, и что Вур Хорстон его возглавлял. Он с притворным разочарованием, скажет, что ему пришлось убить Вура, ради блага завода. Он хотел заставить владельцев завода думать, что против него замышляли многие из детей. Если его работодатели подумают, что их доходам что-либо угрожало, они дадут Трэзу медаль, за то, что он подавил «революцию»

Богачей было легко смягчить. Пока в их карманы будут сыпаться деньги, они будут поддерживать каждое действие Трэза. Работодателей Трэза не будет волновать тот факт, что он убил сироту, пока Трэз мог налепить ценник на голову мальчика.

Лартен сидел на полу, и с ужасом смотрел на Вура. Правый глаз мальчика был закрыт. Левый глаз, был наполовину открыт, и было похоже, будто Вур подмигивает. Лартен очень надеялся, что Вур лишь дурачится. Он не обиделся бы на кузена, если бы тот встал на ноги, и посмеялся бы над Лартеном за то, что тот попался. Если бы подобное случилось, Лартен рыдал бы от радости.

Но Вур не притворялся. Лартен видел гибель старшей сестры, и многих детей на фабрике. Ужасную неподвижность трупов нельзя было спутать не с чем.

- С дороги – прошипел Трэз, отталкивая Лартена в сторону.

Лартен не слушал большую речь Трэза. Он не знал, что прораб собирался сделать с Вуром. В своем недоуменном состоянии, он думал, что прораб хочет помочь.

- Бесполезно – прошептал Лартен – Вы не сможете ему помочь. Он мертв.

- Помочь!? – засмеялся Трэз – ты что не слышал? Я повешу его на крючок на заднем дворе, чтобы проучить всех вас.

Лартен лишь уставился на прораба.

- Иди домой к отцу – пропыхтел Трэз – скажи ему, что ему повезло, что я оставил тебе жизнь. Я мог бы убить тебя, за то, что ты на меня напал, но я милосердный человек, и поэтому я оставил тебе жизнь.

Лартен плакал, но теперь слезы высохли, и в его глазах пылало яростное пламя.

- Иди – сказал Трэз, перекидывая Вура через плечо, будто тот был мешком с коконами – можешь взять отгул на остаток дня, но завтра, приходи вовремя. И скажи отцу, что он может забрать твоего кузена в пятницу. Я хочу, чтобы он несколько дней повисел во дворе. Как фазан.

Когда Трэз отвернулся, Лартен спокойно подобрал что-то с пола. Он не помнил, что именно он схватил, на полу были гвозди, ножи и другие подобные вещи. Он помнил лишь то, что предмет был острым, и что он прекрасно ощущался в его дрожащей руке.

- Трэз – сказал Лартен удивительно тихо. Если бы он крикнул, прораб почувствовал бы опасность, и отскочил бы в сторону. Но Трэз лишь остановился, посмотрел на Лартена, и улыбнулся, как улыбнулся бы, если бы встретил друга в парке в воскресный день.

Лартен шагнул вперед, и поднял руку. В глазах мальчика не было эмоций, они были похожи на глаза мертвого Вура, но его рот разросся в коварной ухмылке. Что-то злое и бесчеловечное внутри него радовалось своей свободе.

Когда Лартен опустил руку, в ней уже не было того предмета что он поднял с пола. Этот предмет был в горле Трэза.

Трэз уставился на Лартена выпученными глазами. Он не отпускал Вура. Наоборот, он вцепился в мальчика еще крепче. Свободной рукой, он попытался вытащить застрявший в горле предмет. Но в его пальцах не было сил. А его шея была в крови. Он попытался что-то сказать, но из его рта вытекла лишь кровь.

Все еще не сводя глаз с Лартена, Трэз упал на колени и пошатнулся, и снова упал на пол.

Он уже не держал Вура, и тот откатился в сторону.

Тишина была более ужасающей, чем какой-либо крик Трэза. Они не ожидали смерти Вура, но она их не шокировала. Но смерть Трэза полностью перевернула их мир. Они знали, что теперь ни что и никогда не встанет на свои места.

Лартен облизнул губы, и наклонился вперед. Создание внутри него хотело вытащить предмет из горла Трэза, и с его помощью вырезать глаза прораба. Но вытянув перед собой пальцы, он содрогнулся от мысли о том, что собирался сделать.

Лартен испугался и начал отходить все дальше и дальше от Трэза. Оглянувшись, и увидев мертвые тела Трэза и Вура, осознание своего преступления ударило его как молния. Он убил человека. И не просто человека, а Трэза, собственного прораба. Трэз никому не нравился, но его уважали. Лартену придется отвечать за смерть прораба, и он точно знал, что отвечать ему придется собственной жизнью.

Лартен даже не пытался просить помощи у других детей. Он знал, так же как и они, что если они ему помогут, им придется отвечать, как и ему.

Борясь с волной рвоты, Лартен начал отчаянно искать дверь. Он потерял способность ориентироваться, и не знал, где находится. Как только он увидел дверь, он побежал сломя голову.

Будто они все это время дожидались сигнала, все как один, дети показали на Лартена пальцем, один из них пронзительно закричал «УБИЙЦА!!!»

Вскоре, они все кричали, свистели, и завывали. Никто из них не гнался за ним. Они знали, что об этом позаботятся взрослые. Скоро, сформируется целая орава висельников, каждый из которых захочет первым поймать хладнокровного, рыжего убийцу.

Глава 5

Лартен бежал сам не зная куда, Он очень редко выходил из того района города в котором он жил, но он знал каждую аллею, каждые руины, и каждое укромное место рядом с заводом. Если бы Лартен в тот момент соображал, он мог бы ускользнуть быстро и тихо, и спрятаться где нибудь до вечера.

Но Лартен был в отчаянии. Его лучшего друга убили у него на глазах, и в ответ на это, он убил собственного прораба. Сердце билось в его груди, и он часто спотыкался и падал, при этом до крови раздирая колени и ладони. В его голове был полный хаос, и он думал лишь о бегстве.

Если бы погоня началась сразу, Лартена быстро отыскали бы в одном из тупиков за фабрикой. Его было бы очень легко поймать. Но взрослые, ответившие на крики детей, были слишком сильно удивлены. Они требовали от очевидцев точное описание последних секунд жизни Трэза. Если бы кто-то из них решил погнаться за Лартеном, к нему бы присоединились и другие, но в ужасном сыр-боре, все были уверены, что за мальчиком уже кто-то гонится.

Лартен забежал в тупик. Он оглядывался назад, и поэтому врезался в кирпичную стену, и упал.

После того как он поднялся, и потер ушибленную голову, он заметил девочку, которой не могло быть больше пяти, сидящую на ступеньке.

- Что ты делаешь? – спросила она.

В ответ, Лартен лишь помотал головой.

- Ты ранен – сказала девочка

Лартен не понимал, что она имела в виду. Девочка показала на его лоб. Лартен потер его, а когда отнял от него руку, увидел что на ней кровь. Когда он узнал о своей ране, он тут же почувствовал боль и поморщился.

- Моя мамочка вылечит тебя – сказала девочка – она лечит меня, когда у меня что-то болит.

- Со мной все будет хорошо – прошептал Лартен

- Мама дает мне чашку чая с сахаром – сказала девочка – С сахаром – хвастливо повторила она – А ты когда нибудь пробовал сахар – спросила она

- Нет – ответил Лартен

- Он прекрасен – прошептала девочка.

Лартен осмотрелся. Боль почти прошла. Почему-то он уже почти не чувствовал страха. Он еще не был спокоен, но он уже начал рассуждать о том, что ему делать и куда идти. Но для того что бы это сделать, он должен был сохранять спокойствие.

- Спасибо – сказал Лартен девочке, начиная выходить из тупика.

- За что? – спросила девочка

- За то, что ты успокоила меня – ответил Лартен

- Глупенький – сказала девочка – вернись – давай поиграем!

Но у Лартена не было времени на игры. Теперь его интересовала лишь одна игра – «Сбежать от разъяренной толпы висельников»

Выбежав из тупика, Лартен повернул на право, и скоро покинул район города, в котором провел всю свою жизнь.

Не смотря на то, что Лартен не знал, где именно он находится, он имел представление о городе, и двигался в восточном направлении. Это был самый быстрый путь к окраине города. Он не бежал, но быстро шел, с опущенной головой, не смотря людям в глаза.

Никто не обращал на него внимания. В городе было полно грязных, раненных бродяг.

На заводе, кто-то наконец-то спросил о судьбе убийцы. Когда все поняли, что мальчик сбежал, они были в ярости. Трэз никому не нравился, но такому сопляку как Лартен Крепсли нельзя было позволить убить такого работягу как Трэз, и спокойно уйти. Разъяренная орава вышла на улицы города, и вскоре к ней присоединились многие другие жители города. Жизнь в этой части города была однообразной и скучной, и погоня привлекла очень многих. Мужчины, женщины и подростки присоединились к работникам завода, затачивая ножи, крюки, и другие острые предметы. У многих так же были длинные веревки.

К тому времени как погоня полностью организовалась, Лартен был довольно далеко от опасности. Звуков погони не было слышно, и Лартен мог спокойно продвигаться по грязным улицам.

Лартену и в голову не приходило отправиться домой. Он знал, что именно в этом месте его будут искать в первую очередь, но он не пошел домой по другой причине. Если бы он думал, что его родители попытаются защитить его, возможно, он пошел бы домой. Если бы он думал, что его будут судить справедливо, он, возможно, не сбежал бы с завода. Если бы он думал, что в этом мире есть хоть какая-то справедливость, он, возможно, упал бы на колени перед обвиняющими его людьми, и молил бы о пощаде.

Но никого не волновал бы Вур Хорстон. Детей на заводах все время убивали. Но убийство прораба являлось скандальным событием, и надо было проучить Лартена, чтобы другие рабочие не последовали его примеру.

Отец Лартена был заботливым человекам, и мать Лартена тоже любила его, но жизнь была трудной, и беднякам нужно было быть практичными. Родители Лартена не могли спасти его от висельников, и он сомневался, что они вообще попытаются это сделать. Скорее всего, они просто проклянут сына, за то, что тот был дураком, и так быстро и неосмысленно действовал.

Лартен ни разу в жизни не слышал фразу «Сжигать мосты» но он понял бы ее. Он был совсем один, и ему некуда было идти.

Был вечер, когда Лартен вышел за пределы города. Весь день было пасмурно, но теперь, небо начало чернеть. Вечерело, было холодно. У Лартена не было куртки, и он дрожал от холода в его рубашке с короткими рукавами.

Лартен был голоден и хотел пить, но холод волновал его больше всего. Ему нужно было найти убежище от дождя. Он не хотел, чтобы его постигла та же судьба что и обледеневших трупов на улицах его города.

Поеживаясь от холода, Лартен какое-то время брел по главной дороге, но потом свернул на грязевую тропу. Он хотел отыскать деревню, и переночевать в коровнике или свинарнике. Он не знал, где находилась ближайшая деревня, но не думал что очень далеко.

Если бы не пошел ливень, Лартен наверняка продолжил бы путь. Возможно, он поскользнулся бы, и вывихнул бы колено, и умер бы от холода, на грязной тропке, а может, добрался бы до ближайшей деревни, переночевал бы там, а на следующее утро, отправился бы на поиски работы.

Но не в одной из этих возможностей, не заключалась судьба Лартена. Дождь лился на него, и ему нужно было немедленно найти убежище. Дерево подошло бы идеально, но надвигалась гроза, а Лартен слышал множество рассказов о том, как людей стоявших под деревьями во время грозы, часто убивало ударом молнии. Он не знал ни одной пещеры по близости, и это оставляло ему лишь один способ укрыться от дождя…

Лартен осмотрелся, молясь о подсказке. И его молитвы были услышаны. Он увидел верхушки могил, и понял, что неподалеку было кладбище.

Лартен лишь раз в жизни был на кладбище, когда они с Вуром отправились на большое кладбище к северу от города, в надежде увидеть безголовых всадников, и приведений, бродящих между могилами. Конечно же, они их так и не увидели, ведь приведения выходили лишь по ночам, но Лартен и Вур видели множество могил.

Бедняков просто закапывали, некоторые покупали себе могильные камни, а богачи покупали памятники.

Лартену были бесполезны могилы и памятники, но самые богатые люди в городе покупали себе склепы – небольшие домики для мертвецов. Если склепы могут защитить мертвого человека от дождя, то и живого тоже могут. Хотя бы на одну ночь.

Лартен не знал, есть ли на этом кладбище склепы, но другого выхода не было, и он сошел с тропинки, и вошел в царство, скорее всего спящих мертвецов.

Глава 6

Кладбище было больше, чем казалось на первый взгляд. И хотя его нельзя было сравнить с королевством мертвых к северу от города, Лартен заметил несколько склепов, меж памятников и могил. Лартен перескакивал через могилы с опущенными глазами, молясь всем богам которых он только знал. Он хотел оглядеться по сторонам, в поисках ведьм, призраков, и демонов. Лартен думал, что если он не заметит их, они не заметят его. Он надеялся, что призраки ведьмы не заметят его, если он будет смотреть строго вниз. Это было глупо с его стороны, но это было единственным, что давало ему достаточно храбрости на то чтобы продвигаться вперед.

Лартен не мог зайти в первый склеп. Двери были заперты. На медных дверях следующего склепа была цепь. Лартен потянул ее со всех сил, но сорвать не смог.

Лартену показалось, будто он услышал шорох сзади. Он остановился, и опустил голову, готовясь к нападению. Когда никто не выпрыгнул из темноты, Лартен начал искать другой склеп, нашел, и направился к нему.

Сначала он подумал о том, чтобы пропустить этот склеп. Его каменная дверь была еле открыта, и Лартен сомневался в том, что у него хватит сил, чтобы открыть ее полностью. Но с небес хлестал ливень, и Лартен очень сильно промок и устал, а следующий склеп был довольно далеко, поэтому, без особой надежды, Лартен схватился за дверную ручку и потянул дверь на себя. Дверь открылась удивительно быстро. Лартен поскользнулся и упал в мокрую, грязную лужу. Лартен напрягся и уставился во тьму склепа. Возможно, дверь так быстро распахнулась, потому что кто-то (или что-то) подтолкнуло ее с другой стороны, в то время как он тянул ее на себя. Но если в склепе таился призрак, Лартен не видел его.

-Ты что, спятил? – Спросил его внутренний голос – Не ходи туда! Это место для мертвых!

Но у Лартена не оставалось выбора. Если он не спрячется здесь, ему придется остаться под дождем, и замерзнуть насмерть. Несмотря на его нежелание проводить ночь в склепе, это являлось самой логичной и безопасной опцией на данный момент.

Поэтому, помолившись, Лартен встал на ноги, и, вытерев руки об штаны, вошел в склеп.

Сначала, Лартену показалось, будто в склепе царит кромешная тьма, но закрыв глаза на несколько минут, и вновь распахнув их, он смог нормально осмотреться, и заметил стекленные панели на потолке склепа. Это показалось ему довольно странным, но потом он понял что некоторые люди похороненные здесь возможно боялись темноты. Он стоял около двери пока его глаза привыкали к темноте. Когда он мог нормально видеть, он отошел от двери, и начал осматривать склеп. В одном углу склепа была дверь. За ней были сложены гробы. В середине склепа стоял каменный фонтан. Призраков не было видно.

Расхрабрившись, Лартен отошел от двери, и встал в центр склепа. Здесь было прохладно, но гораздо теплее и суше чем на улице. Он начал тереть руки друг об друга, чтобы согреется. Он знал, что ему придется снять одежду, чтобы высушить ее, но не хотел делать это слишком рано, в случае если призрак восстанет из одного из гробов, и нападет на него. Он не хотел в голом виде бежать по кладбищу!

Лартен слабо засмеялся, представив себе подобную картину, но его живот сердито заурчал, и он нахмурился. Он довольно долго был голоден, но сам не обращал на это внимания до этого момента. Эх, вот бы начальник Трэза пришел на завод после обеда! Детей почти не кормили в середине дня, но пара кусков хлеба, и тарелка безвкусного супа значили бы очень многое. И зачем только Трэзу пришло в голову умирать?

Лартен вновь усмехнулся. Он знал что поступил неправильно, и жалел что не мог исправить свою ошибку, но если честно, он не жалел что Трэз мертв. Они с Вуром часто молили Бога истребить мерзкого прораба. Он сомневался, что многие будут лить слезы над могилой Трэза.

Подойдя к фонтану, Лартен заметил, что фонтан был покрыт паутинами. Лартен начал осматривать их в поисках пауков, он часто ел насекомых, когда не хватало еды, но пауки либо спрятались, либо убежали.

Вздыхая, Лартен понял, что ему придется есть паутины. Он знал что, скорее всего, ему станет плохо, и вероятнее всего стошнит. Но разве у него оставался выбор?

Он прошелся пальцами по паутинам, отрывая их от каменного фонтана. Потом, он несколько раз повертел пальцами, чтобы их не стало видно под паутинами, и засунул пальцы себе в рот. Он подавился гадкими паутинами, и его чуть не вырвало, но он заставил себя проглотить их. После небольшой паузы, Лартен набрал еще несколько пыльных паутин, надеясь найти паука, или пару дохлых мух. Успехов не было.

Пока Лартен поедал паутины, из зловещей тьмы склепа, где-то высоко над головой Лартена послышался голос:

«Паутины считаются деликатесом в этих краях?»

Лартен оглянулся. Его глаза метнулись к секции стены находившейся между потолком и входной дверью, единственное место которое Лартен не осмотрел при входе в склеп.

Что-то вцепилось в кирпичи. Это было чудовище, с красной кожей, бледным лицом, и длинными черными волосами с серыми оттенками. Ловко вцепившись в кирпичи, оно разглядывало Лартена, с улыбкой, которая показалась юноше вполне зловещей.

Лартен ринулся к двери. Он был уверен что к него нету шансов, что чудовище прыгнет перед ним, и обрежет его единственный путь к спасению.

К его удивлению, чудовище не шевелилось, и через несколько секунд, Лартен был у двери.

- Я попросил бы тебя остаться – прошептало чудовище.

Что-то в его тоне заставило Лартена остановиться. Он взглянул наверх, и увидел что чудовище опустило голову. Их лица находились в сантиметрах друг от друга.

Лартен взвизгнул, и открыл дверь. Но он не вышел из склепа, потому что голос чудовища не показался ему угрожающим. Он показался ему одиноким..

- Что вы такое? – Дрожа спросил Лартен.

- По-моему правильней было бы спросить «кто» я такой. – Ответило чудовище. После этого, оно спрыгнуло на пол, и Лартен увидел что перед ним стоит человек, и что красной является его одежда, а вовсе не кожа.

- Разве вы не чудовище? – Спросил Лартен, с подозрением разглядывая мужчину.

- Я бы не назвал себя чудовищем – ответил мужчина – хотя многие описали бы меня именно так.

К удивлению Лартена, мужчина протянул ему руку. Сердце Лартена билось, и ему было страшно, но он решил что не ответить на этот дружественный жест было бы грубо. Протягивая дрожащую руку, он принял рукопожатие. Он обратил внимание на тонкие но сильные пальцы этого человека.

- Меня зовут Себа Найл, и это мой дом на данную ночь. Если хочешь, можешь разделить его со мной.

- Спасибо Вам – слабо сказал Лартен. – Меня зовут Лартен Крепсли.

- Добро Пожаловать в мой дом, Лартен – тепло сказал Себа, уводя мальчика глубже в склеп.

Глава 7

Себа Найл уселся на полу, и извлек яблоко из плаща. При помощи своих длинных, но чистых ногтей, Себа разрезал яблоко на две половины, и протянул одну мальчику.

Лартен прикончил фрукт. Увидев, насколько мальчик голоден, Себа протянул ему вторую половину яблока. Лартен кивнул в знак благодарности, и, скрестив ноги как Себа, съел яблоко вместе с сердцевиной.

- Вижу, ты давно не ел – сухо заметил Себа. – Я бы с радостью дал тебе еще еды, но больше у меня ничего нет. Ты можешь поохотиться со мной, или я могу просто принести тебе еду, если ты предпочитаешь оставаться в тепле.

Лартен хмыкнул, и, вытащив сердцевину из зубов, с подозрением уставился на Себу.

- Что Вам нужно? – спросил он.

- Мне ничего не нужно – спокойно ответил Себа.

- Тогда зачем Вы мне помогли? Зачем Вы позволили мне остаться здесь, и дали мне еду?

- Я лишь веду себя гостеприимно – улыбнулся Себа.

- Я Вам не верю – хмыкнул Лартен.

- Не стоит обвинять человека во лжи, без веских доказательств – холодно ответил Себа.

- Вы живете в склепе – сказал Лартен – У человека, живущего в таком месте, ничего хорошего на уме быть не может.

- Я могу сказать тоже самое о тебе, щенок! – Сказал Себа нахмурившись.

- Да – пробормотал Лартен – Думаю, что можете.

- Ну, так что ты здесь делаешь? – Спросил Себа.

Когда он увидел, что Лартен нахмурился, он добавил – Ты не обязан мне рассказывать, но ты выглядишь взволнованным. Я думаю, что тебе стоит быть со мной открытым. У тебя на душе будет спокойнее.

Лартен покачал головой

Сначала расскажите о себе, и что вы здесь делаете, – попросил он.

- Я часто сплю в подобных местах – ответил Себа.

- Но почему?

- Потому что я вампир.

- Что такое вампир? – Нахмурившись спросил Лартен.

- Ты не слышал легенд? – Удивился Себа – я – то думал, что уж в этой части мира… может ты слышал о живых мертвецах, или о покорителях ночи?

- Вы говорите о призраках?

- Нет, вампиры это… - Себа задумался о том, как лучше объяснить.

- Подождите! – Резко сказал Лартен. – Вы случайно не кровосос?

- Молодец, догадался! – Улыбнулся Себа.

- Вур мне рассказывал…

Но что именно рассказывал его друг, Лартен вспомнить не мог. Вур рассказывал много историй. Лартен помнил лишь то, что речь шла о созданиях, которые пили кровь, и были бессмертны.

- Существует множество легенд о вампирах, - сказал Себа, - на большинство из них не стоит полагаться. Да, мы пьем кровь, чтобы выжить, но мы не убийцы, и не причиняем вреда тем, у кого пьем.

- Чудовище, которое не убивает? – Скептически спросил Лартен.

- Мы не чудовища – поправил его Себа – мы люди с необычными силами. Или слабостями. Все зависит от того как их воспринимать.

Себа расплел ноги, и потянулся.

- Я не помню своего точного возраста – сказал он – но мне больше пяти – ста лет.

Лартен улыбнулся, подумав, что это шутка, но увидев выражение на лице вампира, он вновь нахмурился.

- Все вампиры начинают жизнь как обычные люди, - продолжил Себа – мы перестаем быть людьми, когда другой вампир делится с нами своей кровью.

Себа поднял руки, и Лартен заметил на кончике каждого пальца по небольшому шраму.

- Мой хозяин порезал свои пальцы, после чего, мои, и влил в меня свою кровь.

- Но зачем он это сделал?

- Я сам попросил его об этом.

Себа объяснил, что у вампиров, один год идет за десять человеческих, и поэтому они могут жить много сотен лет. Также, он рассказал об их невероятной силе, и скорости, и о законах, которым они подчинялись. Он рассказал Лартену о трудностях, с которыми они сталкивались, о том, что люди боялись их, и пытались убить, также о том, что солнечный свет мог истребить их за несколько часов, и об их стерильности.

Лартен слушал, не смея даже дышать. Как и многие из его друзей, он верил в существование призраков, ведьм, и демонов, но лишь сегодня он получил доказательство об их существовании.

Себа рассказал Лартену несколько из множества легенд о вампирах: Кресты якобы пугали их, их можно было сжечь при помощи святой воды, или воткнуть осиновый кол в сердце вампира, и закапать его на перекрестке. Судя легендам, они умели превращаться в крыс, и летучих мышей.

- Но все это сказки, написанные лишь с целью напугать глупых детей! – Рассмеялся Себа.

Лартен раньше слышал некоторые из этих легенд, но по отношению к другим чудовищам. Он спросил Себу о существовании ведьм, демонов, и тому подобных созданий.

- Призраки и ведьмы существуют, - ответил Себа, - но за свои пятьсот лет, я не видел ни одного демона.

Он рассказал Лартену о том, как стал вампиром в раннем детстве, а так же о великих странах, в которых он побывал, и о знаменитых людях, которых он встречал.

Большинство из этих имен были незнакомы мальчику, но он не признался в этом, не желая показаться глупым.

Решив, что мальчик уже достаточно узнал о вампирах на одну ночь, Себа вернулся к своему прежнему вопросу.

- Ну а ты? – Мягко спросил он – что ты делаешь здесь, вдали от своего дома, и своих родных?

- Я убил человека - С пустотой в голосе сказал Лартен.

Лартен рассказал Себе эту мрачную историю. Во время своего рассказа он плакал, но продолжал рассказ, несмотря на то что произносить слова было больно. Только сейчас он понял, что потерял не только лучшего друга, но также родителей, братьев, и сестер.

- Из твоих слов понятно, что этот человек заслуживал смерти, задолго до того как получил ее. – Сказал Себа, когда Лартен закончил.

- Но убить другого, всегда нелегко, - продолжил он – очень хорошо, что мы горюем, когда убиваем кого-то, иначе мы бы убивали чаще, и больше, и на что тогда стал бы похож этот мир?

- Я ужасный человек. Я отправлюсь в Ад, когда умру. Или в место похуже.

- Место хуже Ада? – Мрачно улыбнулся Себа. – Подобное место было бы довольно ужасным! Но я не думаю, что твоя душа проклята.

- Но я зарезал Трэза – всхлипнул Лартен.

- Ты был зол. – Напомнил Себа – Он убил твоего друга. Это не было поступком плохого человека.

- Вы считаете, что я правильно поступил?

- Конечно, нет! Ты не имел права отнимать чужую жизнь, и этот факт еще долго должен дерзать твою совесть. Но мы все совершаем ошибки, а плохие люди, наслаждаются совершением плохих поступков. У тебя сейчас есть два выбора. Ты можешь либо продолжать двигаться по тропе зла, либо попытаться вести хорошую жизнь.

- Что если я не могу? – Всхлипнул Лартен – что если мне понравилось убивать его?

- Ты этим насладился?

Лартен покачал головой, потом криво улыбнулся.

- Я почувствовал себя могущественным. Он был намного больше меня, и он причинил нам всем столько боли… Часть меня, хотела убить его. Когда он упал, я нагнулся чтобы вырезать его глаза. Мне хотелось мучить его, несмотря на то, что он был мертв.

- Но ты сдержался?

- Да. Но было сложно.

Себа сжал губы. Он был впечатлен честностью мальчика.

- У вампиров есть способ проверки человеческого характера. Мы применяем его, когда превращаем людей в вампиров. Силу можно давать лишь тем, кто достаточно ответственен, чтобы справиться с ней. Если бы мы превращали в вампиров слабых, трусливых, и малодушных людей, они устроили бы хаос в этом мире.

- Мы можем почувствовать зло в человеческой крови. – Продолжил Себа. – У плохой крови, сладкий привкус, хотя он должна быть горькой. Зло часто прикрывается сладкой оболочкой. Но иногда, при проверке, мы ошибаемся, хоть и происходит это редко. Если хочешь, я могу проверить твою кровь.

Лартен сомневался. Если его проверят, и результат будет плохим…

- Я не причиню тебе вреда. – Пообещал Себа. – Если твоя кровь мне не понравится, я уйду завтра утром, и оставлю тебя на произвол судьбы. Вампиры не судят людей, и не суют нос в их дела.

Лартен сглотнул, и кивнул. Он боялся того что откроет ему вампир, но он решил, что лучше знать правду, чем жить в неуверенности.

- Будет неприятно. – Сказал Себа, взяв руку мальчика.

Используя свои острые ногти, Себа сделал небольшой надрез на локте Лартена. Мальчик сморщился, а Себа, приложив рот к ране начал пить.

На секунду, Лартен подумал, что его обманули, и что вампир собирается убить его. Но Себа убрал рот от царапины, и поболтал кровь во рту.

- Ну? – С волнением спросил Лартен.

- Выдержанная – пошутил Себа.

Лартен ничего не знал о вине, и не понял шутку.

- У тебя смешанная кровь – сказал наконец Себа, облизав губы.

Лартен похолодел.

- Это значит, что я плохой человек? – Спросил он.

- Нет. – Ответил Себа – В твоей крови есть немного сладости, но ее мало Я бы сказал, что у тебя сильная воля, тебя легко разозлить, и ты более склонен к плохим поступкам, чем другие люди, но это уже было известно , судя по сегодняшнему происшествию. Но я не думаю что плохой оттенок сильнее хорошего. Тебе нужно быть осторожным, и контролировать эмоции, но я считаю, что у тебя есть возможность быть хорошим человеком.

Лартен был рад, но взволнован. Он боялся, что после сегодняшнего происшествия, он сомневался, что сможет совершать хорошие поступки. Он вспомнил, как облизнул губы, когда убил Трэза, и разочарование, которое почувствовала его темная сторона, когда он не вырезал его глаза.

- Мне нужно уйти, на некоторое время. – Вставая, сказал Себа.

- Куда Вы? – С тревогой в голосе спросил Лартен.

- Мне нужно поохотиться.

- Вам нужна кровь? – Спросил Лартен.

- Нет. Я пил вчера. Вампиру нужно пить кровь лишь два раза в неделю. Или реже. Но мы предпочитаем пить кровь часто, и в небольших количествах. Таким образом, мы можем лучше контролировать жажду. Сейчас мне нужно добыть еду. Мы нуждаемся в ней, как и люди.

- Вы вернетесь? – Спросил Лартен, пытаясь не показывать отчаяние.

- Это мой дом. – Ответил Себа – Если бы я не хотел чтобы ты здесь находился, я бы попросил тебя уйти. Только дурак не вернется в свой дом при такой погоде.

Лартен улыбнулся, и задрожал от холода.

- Не могли бы Вы зажечь костер перед уходом? – Спросил Лартен.

- Нет. – Ответил Себа, приседая рядом с мальчиком. – Иногда, мы зажигаем костры, но это бывает редко. Хороший вампир всегда должен быть готов терпеть дискомфорт. Если ты хочешь быть моим помощником, ты должен привыкнуть к этому. Ты можешь снять мокрую одежду, но больше ничего от меня не проси.

- Минутку! – Крикнул Лартен. – О чем Вы говорите? Каким помощником!? Я вообще не хочу становиться вампиром!

- Да? – Лукаво спросил Себа. – Тогда скажи мне, куда ты пойдешь? Кто примет прОклятого человека, кроме таких же проклятых, как и ты?

- Проклят? Но Вы же говорили…

- Я использую этот термин весьма поэтично. – Отрезал Себа. – В мире людей, любой убийца, проклят. Но вампиры давно поняли, что в «проклятых» людях, можно найти честь.

Себа встал на ноги, и посмотрел на мальчика.

- Я не буду тебя заставлять – сказал он – Это работает не так. Каждый человек должен сам выбирать свой путь. Если ты решишь стать вампиром, пройдет много лет, перед тем как я превращу тебя. Сначала, ты будешь служить мне. Охотиться для меня, охранять меня днем, и учиться уставам вампиров ночью. Если ты будешь хорошим помощником, поговорим о превращении. Но вампиром ты не станешь, пока мы оба не убедимся, что тебе так будет лучше. Но первый выбор ты должен совершить сегодня. Если ты хочешь узнать больше о вампирах, оставайся. Если ты считаешь, что жизнь помощника вампира тебе не по душе, уходи. Меня не будет несколько часов. Этого времени тебе должно хватить, на то чтобы сделать выбор.

Себа собрался уходить, но потом остановился, и, не обернувшись, сказал: «Ты не обязан быть одиноким. Мир никогда не делает нас одинокими. Это что-то что мы сами должны принять, или отвергнуть».

Себа ушел.

Лартен долго смотрел на дверь, думая обо всем, что сегодня услышал. Он очень устал, но заставил себя сконцентрироваться. Он понимал, что это один из самых важных выборов в его жизни. Он знал, что если он совершит неправильный выбор, то очень быстро пожалеет об этом.

Себа сказал, что у Лартена будет много лет на то чтобы сделать главный выбор. Он сказал, что Лартен не станет вампиром, пока они оба не будут уверенны в том, что ему подходит подобная жизнь. Но в глубине души, Лартен знал, что решение, которое он примет сегодня, будет связывающим. Если он уйдет из мира людей, он никогда не вернется.

Лартен задумался о будущем. Он с интересом думал о вещах, которые узнает, и увидит, будучи помощником Себы, и с волнением думал о мире людей, из которого он навсегда уйдет. Сначала он подумал о том, что будет, если он откажет вампиру. Куда он пойдет? Как он выживет?

Но, в конце концов, он понял, что нужно было выбрать один из двух путей, а о том, что будет дальше, позаботится судьба. Ему нужно было решить, подходит ему этот путь или нет. Если нет, ему стоит немедленно покинуть склеп.

Еще немного поразмышляв, он решил идти по зову сердца. Когда он был удовлетворен своим выбором, он снял одежду, и задрожал от холода. У него застучали зубы.

Через несколько минут, он понял, что помощник вампира, не должен вести себя подобным образом.

Игнорируя холод, он выпрямил спину, и начал терпеливо дожидаться Себу… своего хозяина.

Глава 8

Дикая кошка почуяла опасность, осмотрелась, и зашипела. Когда ответа не было, она продолжила рвать в клочья остатки крысы, которую она поедала. В отличии от обычных кошек, она держалась как можно дальше от людей, и предпочитала охотиться на природе, а не есть выброшенные людьми остатки еды.

Пока кошка поедала крысу, к ней подкрадывался скрытый тенью хищник. Он подкрадывался все ближе, и ближе…

Дикая кошка вновь почувствовала опасность, и обернулась. Но она среагировала слишком поздно.

Охотник прыгнул. Он схватил кошку за шею, скручивая ее голову. Пока кошка дергалась, охотник засунул обе руки ей в рот. Кошка попыталась отгрызть ему пальцы, но она была в безнадежном положении. Кошка отбивалась еще несколько секунд. Потом ее подбородок и нос были разорваны, и битва закончилась.

Лартен Крепсли присел рядом со своей жертвой, и вытер руки об траву. Он смотрел на кошку с мрачным удовлетворением. Вампиры не могли пить кровь кошек, но если вылить из кошки всю кровь, и поджарить ее, она предоставит отличный ужин. Лартену будет сложно проживать твердое мясо, но Себа легко справится с ним, при помощи своих острых зубов.

Достав крысу изо рта кошки, Лартен отбросил ее в сторону, закинул кошку на плечо. Кошка оказалась тяжелой, но Лартен не спотыкаясь, двинулся к развалинам старого замка, в которых спал Себа.

Почти пять лет прошло с тех пор, как Лартен заметил Себу на стене склепа. Лартен значительно подрос за это время, но не растолстел, хотя под его коричневой майкой находились мускулы. Большинство человек в его возрасте и не подняли бы кота, но Лартен в свое время носил вещи и потяжелее, совершенно без жалоб.

Вечер был прохладным, и облачным. Наступали сумерки. Через пару часов, проснется Себа. Древний вампир любил поспать. Он часто говорил Лартену, что прожив на свете больше пяти-ста лет, он понял, что ничего в этом мире не стоит того, чтобы рано просыпаться.

Три дня назад, они устроились в развалинах старого замка. Себа не объяснил, почему они остановились здесь, в сотнях километров от ближайшего поселка, и Лартен решил и не спрашивать.

Он давно понял, что не стоит задавать своему хозяину ненужных вопросов, а интересоваться чем-то только тогда, когда оно того стоило. За ненужные вопросы, он часто получал по ушам.

Перебираясь через камни, Лартен улыбнулся. Удары Себы нельзя было и сравнить с ударами Трэза. Себа мог бы разбить череп Лартена одним ударом, но он был осторожен, и никогда не причинял мальчику настоящего вреда. Даже мать Лартена, била его сильнее, чем Себа Найл.

Себа отдыхал в остатках старого камина. Труба давно провалилась внутрь, и камин походил на гнездо. Лартен спал у входа, чтобы защитить вампира, от непрошенных гостей.

Лартен повесил труп дикой кошки на крючок, торчащий из одной из стен, и разрезал ей горло, чтобы вытекла кровь, и начал разжигать костер. Обычно, они ели сырое мясо, но кошку нужно было поджарить, чтобы ее кровь не отравила Себу.

Лартен насладился этими пятью годами, и даже теми холодными, дождливыми ночами, когда ему приходилось вонзать зубы в омерзительную плоть живой крысы. Он не разу не пожалел о своем выборе стать помощником Себы. Его жизнь была трудной, но он хотел именно этого. Он все еще очень мало знал о вампирах, но он был уверен, что идет по пути, предначертанному судьбой.

Хотя Себа был хорошим хозяином, образование Лартена было совсем не легким. Помощникам вампиров всегда было труднее выжить, чем их хозяевам. Хотя Себа давал поблажки своему человеческому помощнику, он был сильным созданием, и Лартен должен был идти с ним в ногу. Если Себа шагал всю ночь, Лартен не имел права отставать, если Себа боролся с медведем, Лартен был обязан помогать ему.

Многие помощники вампиров, мучительно погибали, до того как их могли превратить в вампиров. В вампиров превращали только самых сильных, а если ты не оправдал ожиданий, ты не был нужен клану вампиров. Лартен это понимал, и знал, что не стоит ожидать симпатии от Себы, если он не оправдает его ожиданий.

Когда солнце зашло, Лартен разрезал дикую кошку посередине, наткнул мясо на шампуры, и подвесил над костром. Кошка очень вкусно пахла, но Лартен пытался не наслаждаться запахом. Если Себа увидит, что у юноши текут слюни, он, скорее всего, отбросит кошку в сторону, и заставит Лартена есть сырое мясо.

Поглядывая на жарящуюся кошку, Лартен начал напевать песню, которой научил его Себа. Это была популярная людская песня триста лет тому назад. Лартен хотел бы знать несколько вампирских песен, но Себа сказал ему, что их лучше петь лишь в древних залах Горы Вампиров.

Лартен часто задумывался о легендарной горе. Себа почти ничего не рассказал Лартену, о духовном доме вампиров, но Лартен видел гору в большинстве своих снов. Он был уверен, что она полна доблестных вампиров, и что там часто рассказывали о грандиозных подвигах клана, Принцы Вампиров, и Генералы, питались изысканной едой, а обычные вампиры тренировались различным боевым искусствам, и бились с другими вампирами. Мало что в человеческом мире могло бросить вызов вампиру, но в Горе Вампиров, вампир мог узнать, в чем его силы, и в чем его слабости.

Лартен перестал напевать, но продолжал следить за кошкой. Казалось, будто он прислушался к шуму костра. На самом деле, он прислушивался к очень тихим шагам.

- Будете ли вы ужинать снами, сэр? – Спросил Лартен, не отводя глаз от жарящейся кошки.

- Очень хорошо! – Сказал кто-то, хлопая в ладоши. – У тебя отличный слух.

- Для человека, да. – Прошептал Лартен, повернувшись лицом к гостю.

По звуку, Лартен понял, что их гость, вампир. Себа также подкрадывался к Лартену, когда хотел проверить слух Лартена. Если бы вампир хотел подкрасться к человеку, он мог бы сделать это так тихо, что никто не услышал бы его. Но этот вампир, очевидно, хотел дать Лартену шанс.

Вампир был одного роста с Себой, но шире. Он был старше Себы, и у него были длинные белые волосы, и серая борода. У него не было правого уха. Кожа вокруг дыры была разового цвета.

- Как тебя зовут? – Спросил вампир.

- Лартен Крепсли. Я служу Себе Найлу.

- Это я уже понял. – Ответил вампир. – Я Пэрис Скайл. Себа обо мне рассказывал?

- Нет, сэр.

- Хорошо. Терпеть не могу, когда меня обсуждают за моей спиной.

Вампир подмигнул юноше, и осмотрел его лицо.

- Ты давно уже с Себой?

- Почти пять лет.

- Значит, еще нескоро станешь вампиром?

- Себа ничего не говорит, но думаю, что так и есть.

Пэрис почувствовал запах кошки, и облизнулся.

- Да, я принимаю твое предложение разделить с вами трапезу, но в будущем, будь осторожен, и не приглашай незнакомцев к костру.

- Я знал, что Вы друг. – Ответил Лартен. – Себа Вас ждал. Он мне не говорил, но я догадался.

- Он вполне мог ждать врага. – Нахмурившись, сказал Пэрис.

- Мало кто улыбается, ожидая врага.

- Многие вампиры улыбаются в таком случае. – Возразил Пэрис.

Пэрис хотел что-то добавить, но передумал, увидев проснувшегося Себу, и крикнув ему приветствие.

Вампиры пожали друг другу руки, и обнялись. По их поведению, Лартен понял, что они старые друзья, которые давно не виделись.

Лартен был взволнован. Пэрис был первым вампиром, которого он встретил, с тех как стал помощником Себы. Но Лартен сдерживал свою радость. Если он будет улыбаться как старые друзья, Себа наверняка ударит его.

Поэтому, Лартен сконцентрировался на жарящейся кошке, будто больше ничего на белом свете его не интересовало.

Глава 9

Себа и Пэрис очень долго не обращали внимания на Лартена. Его это не очень-то волновало. Он видел, что они старые друзья, которые давно не виделись. Он регулярно подавал им куски жареной кошки, а в остальное время сидел, и слушал, как они обмениваются рассказами, и обсуждают других вампиров.

- Я потерял ухо во время прошлого Совета – рассказывал Пэрис Себе – я был весьма удивлен, что тебя там не было.

- Я сломал ногу на пути к Горе Вампиров. – Немного покраснев, ответил Себа. - Я пять месяцев прожил в пещере, питаясь летучими мышами, и горными козами.

Я думал, что пришло мое время покинуть этот мир, но я смог выбраться из пещеры весной.

- То-то я смотрю, что ты хромаешь! – Рассмеялся Пэрис

- А что случилось с твоим ухом? Ты так странно без него выглядишь!

- Я дрался. – Пожал плечами Пэрис. – Ногти моего соперника зацепились в моем ухе, и вместо того чтобы освободить их, он отдернул руку.

- Было больно? – Спросил Себа

- Да, но в ответ я продырявил его щеку. Выпив несколько кружек эля, мы помирились.

Лартен уже знал некоторые вещи о Совете. Его проводили в Горе Вампиров, каждые двенадцать лет, и там собирались вампиры со всего мира. Там оглашали новые законы, там вампиры спорили о важных вещах, и сражались друг против друга.

Слушая разговор, Лартен к своему удивлению узнал, что Пэрис Скайл, один из шести Принцев. Все вампиры делились на три группы. Тысячи обыкновенных вампиров, сотни Генералов, и несколько Принцев. Принцам подчинялся весь клан. Их слово было законом.

Лартен представлял себе Принцев совсем не так. Он был уверен, что они одеты в королевские мантии, как в сказках, которые ему рассказывали в детстве. Он думал, что они всегда путешествуют с охраной, и прислугой.

Но Пэрис был похож на Себу, если не считать нескольких морщин. Охраны при нем не было, его одежда была грязной, и он был босым.

Пэрис выбросил кость, и попросил Лартена подать ему еще один кусок кошки. Аппетит у него был и впрямь как у принца. Он ел уже третий кусок.

- Что случилось с твоими волосами? – Спросил Пэрис у Лартена, когда тот подал ему последний кусок кошки. Цвет волос Лартена остался прежним, хотя слегка потускнел.

- Они были покрашены. – Ответил Лартен.

-Ты красишь волосы? – Рассмеялся Пэрис.

- Краска еще много лет назад вошла в кожу его головы. – Ответил Себа. – Он ничего не может с этим поделать.

- Но зачем ты вообще покрасил волосы? – Спросил Пэрис.

- У меня не было выбора. Я работал на заводе, и прораб отметил меня именно так.

Пэрис с интересом рассматривал мальчика, жуя кусок жареной кошки.

- Давненько ты не брал помощника. – Сказал Пэрис, обращаясь к Себе.

- Этот процесс сильно усложнился за последние годы. – Нахмурившись, сказал Себа. - Раньше все было гораздо легче. Можно было спокойно украсть младенца, и никого это не волновало. Теперь же, Принцы просят нас превращать в вампиров только тех, кто был отвергнут дневным миром.

- Времена меняются. – Заметил Пэрис. – Очень хорошо, что люди сильнее волнуются о своих детях, и что мы не можем превращать в вампиров, кого попало.

- Возможно. Но подобные осторожности не для меня. Те, кого я превратил в вампиров, были лично тренированны мной, и стали отличными воинами. Я очень сильно повлиял на количество отличных вампиров в нашем клане.

- Но как я вижу, ты снова взял помощника. – Заметил Пэрис.

- Лартен был исключением. Если ты видишь мальчика, поедающего паутины в склепе темной ночью, сразу становиться понятно, что подобный мальчик сильно отдалился от мира. Если бы я не взял его под крыло, это обязательно сделал бы какой-нибудь другой вампир.

- Это звучит как интересная история Лартен. Однажды я попрошу тебя поделиться ей со мной, а в ответ я расскажу тебе о своих приключениях, если тебе будет интересно.

- Лартен не знает, сколько всего ты повидал за свои шестьсот лет. – Усмехнулся Себа. – Однажды, ты вполне можешь пожалеть о своем обещании.

- Чепуха. Я никогда не устаю обсуждать свои грандиозные приключения.

Разговор перешел к другим вещам, и о Лартене вновь забыли. Лартена это не обидело. Ему понравилось быть частью разговора, хотя и ненадолго. Лартен с нетерпением ждал того дня, когда он будет достоин вступать в разговоры таких старых, мудрых вампиров, как эти двое.

Пэрис начал рассказывать Себе о своих недавних приключениях в джунглях. У Лартена сложилось впечатление, что Пэрис побывал во всех странах, о которых Лартен слышал, и в тех, названия которых Лартен слышал впервые. Лартен был поражен, но он знал, что вампиры скоро захотят есть, поэтому он тихо отошел от костра, и отправился на охоту.

Лартен часто охотился один. Последние несколько лет он охотился с Себой, но после того как он научился охотиться, Себа спокойно отпускал его одного. Лартену нравилось охотиться с Себой, но он предпочитал заниматься этим в одиночестве. В детстве он не боялся темноты, но держался подальше от темных мест, но теперь он наслаждался ей. В это время, все люди засыпали, и мир контролировали создания ночи.

Лартен свободно брел по лесу, наслаждаясь запахами листьев и деревьев, шуршанием кроликов в кустах, и криками сов и летучих мышей. Хотя его чувства небыли такими острыми как у Себы, он научился слышать и видеть вещи, которых не услышал бы не один другой человек. Он чувствовал, как перед ним открывается другой мир, и природа вокруг него менялась каждую ночь, животные рождались, дрались, кормились, и умирали. Множество интересных вещей происходило везде одновременно; На деревьях, под землей, и в кустах. Лартен смог увидеть только некоторые из этих вещей. Он увидел, как сова уносила мышей в свое гнездо, как лиса пила воду из ручья, вглядываясь в него, будто любовалась сама собой, но Лартен отлично видел, что ее привлекает лишь рыба, плавающая в ручье.

Лартен шел по протоптанной тропинке, и, услышав людские голоса, быстро спрятался за деревьями.

По тропинке, медленным ходом, двигался караван. Караван был в нескольких метрах от Лартена, но его никто не видел. Он мог бы украсть еду с одной из повозок, но вампиры очень редко воровали, предпочитая охотиться.

Вернувшись в лес, он стал охотиться. Он поймал двух рыб голыми руками. Вампиры не могли пить рыбью кровь, как и кошачью, но рыбу можно было есть, предварительно поджарив ее.

Лартен оставил одну из рыб себе, но разрезал другую, и оставил ее на берегу в качестве приманки, спокойно дожидаясь жертвы, как любой хищник.

К рыбе подбежала крыса, и начала жевать. Но Лартен был не в настроении для грызунов, так как он съел более чем достаточно крыс за последние несколько ночей.

Наконец, к рыбе подбрел горностай, а жадно начал есть. Подождав еще минуту, Лартен прыгнул, и прикончил горностая.

Помыв руки, он попытался поймать еще одну рыбу. Она была больше чем первые двое, и успела уплыть глубоко под воду. Лартен пожелал рыбе удачи. Себа еще давно научил его уважать тех, у кого получалось сбежать. Лартен направился обратно к замку.

Вампиры спорили. Точнее, Пэрис кричал на Себу, а тот лишь грустно улыбался.

- Это великая честь, о которой мечтают многие из нас! – Кричал Пэрис.

- Я уверен, что многие не смеют даже мечтать об этом. – Ответил Себа.

- Ты можешь установить новые порядки. Если ты не согласен с тем, как мы относимся к тем, кто превращает детей в вампиров, ты можешь попробовать поменять наши законы.

- Но я этого не хочу. Я не согласен с некоторыми из наших новых законов, но я смирился с ними, и готов следовать им. Я не революционер.

- Мне нужна твоя поддержка. – Настаивал Пэрис. – В этом веке появятся новые, молодые Принцы, меня волнует то, что они поведут клан по тропе хаоса. Мне нужен кто-то, кто видит мир моими глазами. Ты, связь между прошлым, и будущим.

- Меня трогает твое мнение обо мне, но…

Себа заметил Лартена.

- Хорошие новости Лартен. Пэрис поклялся помочь мне стать Принцем.

- Принцем Вампиров?! – Ахнул Лартен.

Лартен мало что знал о прошлом Себы. Он думал, что его хозяин Генерал, но он не был уверен. Он думал, что даже если Себа Генерал, то не очень важный, так как он очень мало общался с другими вампирами.

- По крайней мере, мальчик доволен. – Пробормотал Пэрис.

- Власть всегда впечатляет молодых глупцов. Махнул рукой Себа.

Лартен нахмурился, и чуть не прикрикнул на хозяина, но решил придержать язык, не желая получить по ушам, в присутствии Принца.

- А как становятся Принцами? – Спросил он у Пэриса.

Себа нахмурился. Он хотел бы, чтобы Лартен больше слушал, и реже задавал вопросы, но Пэрис был рад ответить.

- Один из Принцев назначает Генерала для этой позиции. Если другие Принцы согласны, если двое возражают, Генерал остается Генералом. Если же большинство за, остальные Генералы должны проголосовать, и если они проголосуют за этого Генерала, он станет Принцем.

- Но что нужно сделать, чтобы тебя назначили?

- Нужно проявить себя. – Вступил в разговор Себа. – Нужно знать, когда задавать вопросы, а когда молчать.

- Спокойствие, старый друг. – Осадил Пэрис Себу. – Я разозлил тебя. Не выпускай злость на мальчике.

- Я вовсе не зол. Я удивлен, и польщен твоим предложением. Но я должен попросить тебя не продолжать. Если это продолжится, мне придется при всех отвергнуть твое предложение, и я уверен, что это поставит нас обоих в неловкую ситуацию.

- Я не понимаю. – Ответил Пэрис. – Ты это заслуживаешь. Тебя все уважают. Если бы ты хотел власти, ты стал бы Принцем двести лет назад.

- Но мне не нужна власть. – Тихо сказал Себа.

Он посмотрел в огонь, и заговорил голосом, которого Лартен ни разу не слышал.

- Я боюсь настоящей власти, Пэрис. Я видел, что она делает с людьми. Ты можешь властвовать, и контролировать себя, но я сомневаюсь, что у меня это так хорошо получиться. Я бы снизил нас до более чистого вида жизни. Я считаю, что мы слишком много взаимодействуем с людьми. Мне не нравятся Волчата, и их Волчьи Стаи. Мне не нравится ситуация между нами и вампирцами. Я сделал бы так, чтобы у Генералов было больше контроля над обычными вампирами, и чтобы у нас было меньше личной свободы.

- Что же не так с этими вещами? Я полностью согласен со всем, что ты сказал.

- Но ты можешь вести себя нейтрально. Ты взвешиваешь свои желания, против желаний остальных, и готов выслушать обе стороны спора. Я так не могу. Мои эмоции захватят надо мной контроль. Я не смогу вести себя подобно Принцу. Пожалуйста, Пэрис, не искушай меня. Если я стану Принцем, ты об этом пожалеешь. И я тоже.

Лартен был поражен. Он был уверен, что Себа мог контролировать себя. Его пугала мысль о том, что Себе может быть страшно. Последние пять лет, вампир учил Лартена преодолевать свои страхи. Как же он мог подобным образом прятаться от своих?

- Мальчик расстроен. – Заметил Пэрис, увидев выражение лица Лартена.

- Лартен умный, но неопытный. Возможно, со временем, он поймет мою точку зрения. А может, и нет.

- Я прекрасно понимаю тебя, старый друг. – Сказал Пэрис, и посмотрел на Лартена. – Не смей смотреть так на своего хозяина! – Крикнул он. – Вампир не имеет права даже иметь плохое мнение о хозяине.

- Но Вы, же сказали…мне показалось…

- Я считаю, что Себа не прав. Но я не знаю его так, как он знает сам себя. Только самый честный из вампиров может признаться в том, что сомневается в себе. После сегодняшнего разговора, мое уважение к Себе, значительно усилилось.

Вампиры начали разговаривать о других вещах, и Лартен отправился в лес. Он долго думал. Он понятия не имел, кто такие Волчата, и что такое вампирец. Но больше всего его волновали слова Себы, и он не знал что думать.

Когда Лартен вернулся, Пэриса уже не было. Лартен осмотрелся, надеясь заметить Принца вдалеке, но они с Себой были в полном одиночестве.

- Вампиры редко прощаются. – Сказал Себа, не отрывая взгляд от костра. – Мы живем так долго, что устаем от прощаний. Не принимай это за неуважение.

Лартен думал, что его хозяин не смотрит на него, потому, что ему стыдно. Но обойдя огонь, и заглянув Себе в глаза, Лартен понял, что вампир размышляет.

- Вы жалеете, что не согласились. – Прошептал Лартен.

- Часть меня жаждет власти. – Тихо ответил Себа. – Но я должен контролировать эту часть себя, и остерегаться ее. Когда я проверил твою кровь, пять лет назад, я сказал что она смешанная. Но я не сказал тебе, что у меня такая же кровь. Мой хозяин чуть не отказался превращать меня в вампира, но, в конце концов, он решил дать мне шанс. Он давно погиб, но почти каждую ночь, я вспоминаю его, и пытаюсь вести хорошую жизнь.

Себа вздохнул, и затих. Лартен погасил огонь, и упаковал остатки дикой кошки.

- Ты заметил, что Пэрис был босым? – Вдруг спросил Себа.

- Да. Я подумал, что это его личный выбор.

- Нет. Многие вампиры отказываются от обуви, но Пэрис не один из них. Он начал долгий путь к Горе Вампиров, чтобы присутствовать на Совете. По законам клана, дорога должна быть пройдена босиком.

- Вы пойдете на Совет?

- Да. Надеюсь, что в этот раз все обойдется без сломанных конечностей.

- Вы возьмете меня с собой?

- Нет. Для этого ты должен быть хотя бы полукровкой.

- Вы оставляете меня одного?

Лартен не был шокирован. Он знал, что сможет прожить несколько месяцев без помощи хозяина.

- Я не оставляю тебя одного. Неподалеку отсюда путешествует мой друг. Он позаботится о тебе. – Старый вампир улыбнулся. – Скажи мне, Лартен, слышал ли ты в молодости рассказы о Цирке Уродов?

Глава 10

Гервил горел. Пламя покрывало его руки, ноги, живот, и лицо. Люди в толпе кричали. Некоторые потеряли сознание, а некоторые выбежали из шатра. На небольшой сцене, Гервил упал на колени, и начал кататься по полу, будто пытаясь погасить пламя.

Несколько человек попытались забраться на сцену, чтобы помочь Гервилу. Но вдруг, перед ними появился хозяин Цирка Уродов, Мистер Толл. Он появился так резко, что зрителям показалось, будто он материализовался из воздуха. ПРИМЕЧАНИЕ: Слово «Толл» (Tall), в переводе с английского языка, означает «высокий» (Здесь, и далее примечания переводчика)

- Пожалуйста, вернитесь на свои места, джентльмены. – Прошептал Мистер Толл. - Ваши попытки помочь, похвальны, но помощь вовсе не требуется.

Мужчины с сомнением посмотрели на высокого человека, одетого в черный костюм, и красную шляпу. У него были огромные руки, черные зубы, и еще более черные глаза. Они видели его в начале представления, когда он поприветствовал зрителей. Тогда он выглядел пугающе, но казался безвредным. Теперь же, когда мужчины вгляделись в кромешную тьму его глаз, им казалось, будто высокий хозяин цирка заглядывает им в души, и может остановить их сердца щелчком пальцев.

- Цирк Уродов путешествует по свету дольше трехсот лет. За это время, мы потеряли многих зрителей в ужасных обстоятельствах. В начале представления, я предупреждал вас об опасностях, которые вас ждут. Но за все это время, мы не потеряли не одного выступающего, и мы не собираемся нарушать этот рекорд. Смотрите!

Мистер Толл отступил в сторону, и публика увидела, что Гервил перестал кататься по полу. Он сидел на середине сцены, и, несмотря на то, что он все еще горел, он улыбался. Он помахал изумленной публике, после чего вскочил на ноги, и поклонился. Когда публика поняла, что все это – часть представления, они начали шумно аплодировать.

Мистер Толл сошел со сцены, туда, где стоял Лартен. Лартен был так же зачарован, как и в первый раз, когда он увидел Геврила в действии.

- Громкая сегодня публика. – Заметил Мистер Толл. – Но я думаю, что очень скоро, они затихнут.

Он начал рассматривать игрушки, и сладости, на подносе, который держал Лартен. Он взял с подноса статуэтку Гервила, и нахмурился. Если статуэтку поджечь, она будет гореть примерно месяц. Это впечатляло, но Мистер Толл хотел, чтобы статуэтка могла гореть ровно год.

Он отошел от Лартена, и почесал лоб, задумавшись. Лартен едва заметил его. Он наблюдал за настоящим Гервилом, который привел на сцену женщину, попросив ее зажечь его язык. Хотя Лартен был с цирком дольше месяца, он каждый раз смотрел представления с интересом, и удивлением.

Сегодняшнее представление началось вполне нормально. После того, как Мистер Толл представился публике, на сцену выбежали полуголые танцовщицы, что обрадовало мужчин в публике.

Мистеру Толлу танцовщицы не нравились. Он считал, что они удешевляли представление, но он понимал, что публике стоит давать то, чего она хочет. К концу представления, полуголых девушек никто не вспомнит. Все будут говорить о Гервиле, Лавише, и о других участниках представления.

После танцовщиц, на сцену вышел Ракс, человек-молоток. Он умел забивать гвозди в древесные, и каменные блоки, при помощи головы. Его выступление было смешным, но не выделялось. После Ракса, выступала фокусница Мерлетта, жена Веруса Чревовещателя. На ней почти не было одежды, как и на танцовщицах, поэтому ее с радостью приветствовала публика. Но, как и у Ракса, выступление Мерлетты было не обычным.

Гервил был первым выступающим, имеющим волшебные способности. Его появление обозначало истинное начало представления. С этого момента, зрители отправятся в путешествие по неизведанным измерениям. Когда они отправятся домой, их воображение изменится навсегда.

Гервил мог поджечь свою кожу, после чего, на ней вовсе не оставалось ожогов. Это был воистину волшебный дар. Лартен знал, что многие посетители цирка были уверены, что это лишь простой фокус. И хотя они были поражены его выступлением, Лартен был уверен, что после представления, многие все же решат, что все это было трюком.

Лартен знал, что это не так. Он путешествовал с этими людьми, ел с ними, обменивался с ними рассказами, и выполнял их поручения. Каждый «урод» был настоящим. У Мистера Толла не было времени, на притворство.

В конце своего выступления, Гервил поджог свои глаза. Это до сих пор шокировало Лартена. Гервил ушел со сцены, под громкие аплодисменты.

После этого выступления, был небольшой антракт, во время которого, Лартен ходил среди толпы, продавая сладости, и безделушки, качая головой, когда его спрашивали, как Гервил смог выжить.

Звездами второй части представления, были Салабас, и Лавиша. Мерлетта выступала между ними, чтобы дать публике шанс затаить дыхание. Иногда, Мерлетта выступала во всех трех частях представления. Сначала, она удивляла публику своими трюками с игральными картами, после чего, поражала своей ловкостью. Она умело вырывалась из цепей, и наручников, и отпрыгивала от падающих кольев. Ее выступление было интересным, но его нельзя было сравнить с предыдущим, и следующим.

Кожаный Салабас выглядел как обыкновенный человек. Свое выступление он начал рассказом о своей жизни. Он специально рассказывал так, чтобы публике стало скучно. «Но однажды у меня зачесалась рука, я потянул за кожу, и смотрите!»

Салабас схватил кожу правой руки, и потянул. Кожа оттянулась от кости, будто была сделана из ткани.

Под радостные крики зрителей, Салабас начал растягивать кожу на всем теле. Он растянул кожу живота на двадцать три сантиметра с обеих сторон, после чего растянул щеки, попросив членов публики прицепить к его щекам более пятидесяти прищепок, после чего, он завязал кожу груди огромным бантом.

В конце выступления, Салабас растянул кожу на шее так, что она образовала своеобразную маску на его лице. Это выглядело весьма отвратительно, но в тоже время, публике было смешно, и Салабас ушел со сцены под громкие аплодисменты.

Лавиша была объявлена как женщина с татуировками. Хотя в большинстве подобных шоу выступали люди с татуировками, татуировки Лавиши были волшебными. Они менялись, когда кто-то находился рядом, показывая желание или секрет смотрящего.

Лавиша всегда предупреждала людей о магической силе ее татуировок, и советовала им не подходить к ней, если у них были темные секреты, которые тони хотели спрятать от мира. Убийцы, и другие преступники признавались в своих преступлениях в ее присутствии. Многие видели лица мертвых друзей, и любимых.

Ее представление было мрачным, и печальным, но в публике всегда находились добровольцы, которые выходили на сцену даже после того, как другие убегали с плачем, и криками. Зрителей тянуло к ней. Она походила на зеркало, которое показывало человеку глубину его души. Люди могут ненавидеть подобное зеркало, но все равно хотеть смотреть в него.

Лавиша могла бы показывать людям свои татуировки всю ночь, но она никогда не принимала более шести добровольцев. Она была суеверной женщиной, и не любила групп из семи человек.

Но многие находили Лавишу в ее шатре после представления, для личной встречи, хотя она не предлагала зрителям своих услуг. Лартен не подслушивал эти разговоры, отчасти потому, что это было не вежливо, но в особенности от того, что боялся того, что может узнать.

Во время второго антракта, Лартен вновь начал расхаживать по рядам с подносом. Куклы Кожаного Салабаса исчезли с подноса, будто при помощи волшебства, особенно съедобные версии. Хотя на подносе так же лежали искусно вырезанные куклы Лавишы, Лартен сумел продать лишь несколько из них. Если бы он был ответственен за производство товара, он вообще не стал бы делать куклу Лавишы, но Мистер Толл сам мастерил кукол, и он получал от самого процесса больше наслаждения, чем от продаж. Мистер Толл давно сказал Лартену: «Так как мне не нужны деньги, я с радостью готов отдать свои безделушки даром, но люди всегда относятся с подозрением к бесплатным вещам»

Лартену показалось странным то, как хозяин цирка использовал слово люди, будто он не относил себя к ним, но он не отреагировал. Хозяин цирка держал свои секреты при себе, и Лартен решил, что узнает о нем больше, если получит его доверие.

Пока Лартен и другие продавцы ходили по рядам, на сцене крутились акробаты. Акробатами были переодетые танцовщицы, которые выступали в начале представления.

Когда акробаты ушли со сцены, по рядам начали бегать клоуны, обливая друг друга водой, и ругаясь. Мистер Толл с легкостью мог определить настроение публики. Лавиша была звездой, но имела мрачный эффект на публике. С помощью клоунов, Мистер Толл хотел привести публику в хорошее настроение перед грандиозным концом. (Иногда, он просил Лавишу выступить последней, чтобы публика с волнением уходила домой.)

Когда клоуны убежали, дерясь и ругаясь, на сцену вышел Верус Чревовещатель. Он начал свое выступление, работая с куклой, как и другие чревовещатели. Но потом, он показал пальцем на одну из женщин в публике.

- Я думаю, что нравлюсь Вам, госпожа.

Женщина открыла рот, чтобы возразить, но вместо этого сказала: «Да, Верус. Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела!»

Ее муж начал кричать на нее, но из его рта вдруг вырвалось: «Я тоже тебя люблю, Верус!»

Зрители рассмеялись, понимая, что Верус контролировал этих людей как контролировал куклу. Верус продолжил выбирать членов публики, и заставлять их говорить смешные вещи друг другу. В конце его выступления, на сцену последний раз вышла Мерлетта. Верус с удивлением посмотрел на нее, но она лишь покачала головой. Он протянул обе руки в ее сторону, и начал дрожать. Мерлетта улыбнулась, и показала пальцем на Веруса. Он упал на колени, и воскликнул: «Ты прекрасна, Мерлетта! Ты единственная звезда этого представления!»

На самом деле, фокусница и чревовещатель были женаты, но публике они об этом не говорили, пытаясь заставить их думать, что Мерлетта шантажирует Веруса.

После парочки небольших фокусов, Мерлетта распилила женщину пополам, и исчезла, а Мистер Толл вышел на сцену с последним выступающим, Вертким Деманусом. Лартен, и другие помощники начали выдавать публике гнилые овощи, угольки, и камни.

- Леди и Джентльмены, смотрите! – Крикнул Мистер Толл, показывая публике золотой слиток. Публика притихла, и все глаза уставились на слиток. Хотя среди публики имелось несколько богачей, большинство зрителей были бедными, и им было сложно выжить. Но подобный слиток может раз и навсегда изменить жизнь бедняка.

- Вы все заплатили деньги за вход, и за это мы вам благодарны. – Сказал Мистер Толл. – Но вам не обязательно уходить домой без гроша. Когда я уйду со сцены, Деманус поставит перед вами испытание. Тот, кто пройдет его, получит этот слиток.

Мистер Толл ушел со сцены, и на нее вышел Деманус. На нем был элегантный белый костюм, и шляпа.

- Все очень легко, леди и джентльмены. – Сказал он. – Вам нужно попасть в меня своими ядрами, то есть предметами, которые вы получили несколько минут назад. Вы так же можете бросать обувь, и монеты. Первый попавший в меня человек, получит этот золотой слиток.

Деманус спокойно стоял на сцене, ожидая реакции публики. Все были удивлены: Неужели выиграть золотой свиток настолько просто?

Наконец, кто-то швырнул на сцену огрызок баклажана. Деманус лишь отступил в сторону.

- Ужасный выстрел. – Засмеялся Деманус. – Надеюсь, вы способны на большее?

Как только он произнес эти слова, разнообразные предметы посыпались на него со всех сторон. Публика швыряла вещи на сцену со всех сил. Некоторые бросали обувь, и ранее купленные безделушки. Один старик схватил пистолет, и дважды выстрелил в Демануса, но тот смог увернуться даже от пуль.

Казалось, будто его выступление длится целую вечность, но на самом деле, прошло лишь несколько минут. Люди постепенно перестали швырять свои вещи в Демануса, и смотрели на него голодными глазами, пытаясь найти на его костюме хоть одну веревку, или кнопку. Деманус снял шляпу, показывая публике, что там тоже ничего не было, и ушел со сцены.

Зрители начали смеяться над собой, и над другими. Они представили себя со стороны. Некоторым было грустно, но большинству было лишь смешно, и неловко.

Когда Мистер Толл последний раз вышел на сцену, и пожелал всем спокойной ночи, аплодисменты были оглушительными. Люди выходили из шатра в хорошем настроении, покупая игрушки, и сладости. Они хотели поскорее попасть домой, чтобы выспаться перед работой.

Когда последний зритель ушел, Лартен убрал свой поднос, и вернулся в шатер, чтобы помочь убрать на сцене. Ему не очень нравилась эта процедура, но так как в ней принимали участие все, она закончилась быстро, и вскоре Лартен сидел у костра с рабочими и артистами, радуясь от того, что увидел еще одно волшебное представление.

Глава 11

Лартен проснулся поздним утром, и лежа на спине, разглядывал деревянный потолок фургона. Он видел, как между занавесками пробиваются лучи восходящего солнца, и вспоминал о доме, и о тех временах, когда он просыпался раньше всех, чтобы полюбоваться восходом солнца. Эти воспоминания не приносили ему боли. Иногда, он скучал по своей семье, и каждый день вспоминал Вура, но ему нравилась его новая жизнь, и он не жалел о потерянном.

Лартен быстро искупался в тазе с прохладной водой, в задней части фургона. Он жил в одном фургоне с Верусом и Мерлеттой. Хотя фокусница была добродушной, к чистоте она относилась очень строго, заставляя Лартена принимать ванну каждый третий день. Поначалу, Лартен много ворчал, и жаловался, он вскоре привык к этому правилу.

Высушившись, Лартен вышел на улицу, где рабочие и выступающие, разбирали шатер под присмотром Мистера Толла. Лартен собрал все стулья, и поставил их друг на друга, после чего помог раскатить фургоны. Это был сложно, но в этой процедуре принимали участие все рабочие, и выступающие цирка.

К полудню, все было готово, и труппа выехала на дорогу, в своих фургонах. Лартен сидел впереди, вместе с Верусом, и наслаждался природой вокруг. В подобные времена, Верус был тихим человеком. Он не заставлял своего друга говорить разные глупости, и использовал свой талант только на сцене.

Когда Лартен устал от неменяющейся природы, он зашел внутрь фургона, и попросил Мерлетту научить его картежным трюкам. Он не имел сверх - способностей, и поэтому не мог быть настоящей звездой в Цирке Уродов, но у него были умелые руки, и зоркие глаза, и он мог повторить любой трюк, который показывала ему Мерлетта.

Мерлетта сказала Лартену, что он вполне может стать хорошим фокусником, если того захочет, но Лартен знал, что больше всего на свете хочет стать Генералом Вампиров, хотя побыть учеником фокусницы было интересно.

Этим утром, Лартен повторил вместе с Мерлеттой старые трюки, и выучил несколько новых. Теперь, он мог быстро передвигать карты между пальцами, и заставлять их исчезать, и вновь появляться. Мерлетта была уверена, что если он продолжит тренироваться, он станет гораздо более успешным фокусником, чем она.

Когда дело дошло до замков, цепей, и наручников, Лартен уже обогнал свою учительницу. Мерлетта никогда не видела, чтобы кто-то открывал замки так быстро, как рыжий подросток. Когда он научился главным вещам, он с легкостью обогнал Мерлетту.

Позже, Лартен гулял по фургонам, навещая друзей, которых он встретил с тех пор как связался с Цирком Уродов. Некоторые выступающие были тщеславными, особенно Гервил и Ракс. Подобные люди почти никогда не обращали внимания на Лартена, и других работников цирка, но большинство людей были приветливы, и дружелюбны. Лартен нигде, и никогда не чувствовал себя так спокойно, как в цирке. Если бы он не хотел стать вампиром, он бы с радостью остался жить с цирком.

Наконец, Лартен очутился в фургоне Мистера Толла. Хозяин цирка любил одиночество. В дороге, Мистер Толл почти все время проводил в своем фургоне в полном одиночестве. Он терпеть не мог физического контакта с другими людьми, и даже не пожал Себе руку, когда тот привел Лартена в цирк, хотя они несколько часов обменивались рассказами, и было видно, что они были старыми друзьями.

Хотя Мистер Толл обычно просил людей не заходить в его фургон без надобности, он сказал Лартену, что тот может приходить к нему в гости когда угодно. Возможно, это было потому, что Лартен был помощником Себы, а может, Мистеру Толлу просто понравился рыжий подросток. Так или иначе, обычно они проводили вместе несколько часов в день.

Когда Лартен вошел, Мистер Толл мастерил куклу Лавиши. Хотя у него были огромные руки, он работал очень аккуратно, и при помощи острого стеклышка, мог вырезать такие тонкие детали на лице куклы, которые другой мог бы заметить лишь при помощи увеличительного стекла.

Мистер Толл передал Лартену несколько банок с краской, и тот начал работать, ожидая внимания. Они часто работали в тишине, но иногда Мистер Толл спрашивал Лартена о его прошлом, или рассказывал ему о приключениях Себы и Пэриса. Лартен слушал каждое слово, чтобы узнать как можно больше о клане.

- Себа передает тебе наилучшие пожелания. – Через какое-то время сказал Мистер Толл. – Он почти добрался до Горы Вампиров. Сломанных конечностей пока нет.

Они рассмеялись. Хотя Мистер Толл не являлся вампиром, он мог мысленно связываться с членами клана. Когда вампиры связывались друг с другом, они могли найти друг друга на любом краю света, а так же, посылать друг другу короткие мысленные сообщения. Лартен не знал, каким образом Мистер Толл мог связываться с другими вампирами, и не собирался спрашивать. Мистер Толл очень хорошо охранял свои секреты.

- Ты жаждешь пойти по его стопам. – Заметил Мистер Толл.

- Да. – Сказал Лартен, мечтательно вздыхая, думая о легендарной горе.

- Жизнь вампира полна трудностей и невзгод. – Сказал Мистер Толл. – Если ты останешься здесь, однажды ты сможешь выступать на сцене.