— Лисандр, тебе надо поесть, — сказал Орфей, когда оба сидели за длинным столом в главном помещении казармы. Ученики трещали без умолку с набитыми едой ртами. Стоя у стены, горстка рабов-илотов покорно ждала указаний. Леонид, друг Лисандра, поднял голову — за весь день они не обменялись ни словом.
«Наверно, не знает, что сказать», — подумал Лисандр.
Леонид был вторым сыном одного из спартанских царей. Только родившегося первым освобождали от учебы.
Лисандр посмотрел на стоявшую перед ним миску с чечевицей. Он уже несколько раз смывал присохшую к лицу и рукам кровь. Даже когда вода стала прозрачной, Лисандру казалось, будто он весь ею перепачкан.
— Эти илоты получили, что заслужили, — произнес сидевший дальше от них Прокл. — Нельзя было оставить их действия безнаказанными.
Остальные согласно закивали.
— Жаль, что меня там не было, — заявил Аристон. — Диокл говорит, что по улицам кровь текла рекой.
Чувство вины сдавило сердце Лисандра. От того, что он сделал с Тимеоном, у него было скверно на душе.
— У тебя не было выхода, — тихо сказал сидевший напротив Леонид, стараясь, чтобы его не расслышали среди шума. — Если бы плеть оказалась не в твоих руках, Тимеона выпорол бы кто-то из Криптии. Это было бы намного хуже.
От этих слов Лисандру не стало легче. Это было оправдание, достойное труса. Он еще сомневался в храбрости принца: Леонид не пришел ему на помощь, когда члены Криптии вытаскивали его из кровати.
— Вы что-нибудь слышали о нем? — тихо спросил Лисандр.
Никто не ответил. Тогда юноша протянул руку через стол и положил ее на предплечье принца.
— Леонид, Тимеон выздоравливает?
Леонид сглотнул и посмотрел Лисандру в глаза.
— Среди илотов говорят, что семья выхаживает его в поселении. Больше нет никаких подробностей, — Леонид умолк. — Это тревожно.
Из уст Лисандра вырвался стон, он закрыл лицо руками.
— Лисандр, тебе надо проведать его, — сказал Орфей. — Мы придумаем, как оправдать перед Диоклом твое отсутствие.
Взглянув на Орфея, Лисандр чуть не расплакался.
«Что останавливает меня? — спросил он себя. — Ведь Тимеон мой старый друг».
— Ты прав! — ответил он. — Я пойду. Я извинюсь перед ним и объясню, что у меня не было выбора.
Говоря так, он представил себе шрамы на теле Тимеона, кровь, сочившуюся сквозь грязные повязки, которые смогла найти его мать. Он представил себе как друг посмотрит на него, словно на предателя. Решимость Лисандра испарилась.
— Я… не могу, — произнес он. — Я сейчас не могу.
— Чем быстрее ты проведаешь его, тем лучше будет для вас обоих, — заметил Орфей.
Лисандр знал, что тот прав, но ему стало плохо, когда он представил свою встречу с Тимеоном. Чувство вины давило на него, точно ярмо, которое у него не хватило сил сбросить. Легче встретиться с врагом на поле боя. Встреча с друзьями требовала гораздо большей храбрости.
Лисандр оттолкнул от себя деревянное блюдо и, перешагнув через скамью, направился к выходу.
Вошедший Диокл преградил ему дорогу.
— Вот и наша карающая десница! — громко произнес наставник, и по его лицу расплылась улыбка. — Сегодня утром Спарта гордится твоей правой рукой!
Раздалось несколько одобрительных выкриков, и Диокл продолжил:
— Всем сесть. Хочу сообщить вам новость.
Лисандр неохотно вернулся на место и сел рядом с Орфеем. Он услышал, как ученик по имени Хиларион шепотом спросил:
— Что случилось?
Ему никто не ответил.
Диокл встал во главе стола, опершись на него огромными кулаками. Он недавно постриг свою темную бороду, но его глаз закрывал все тот же кусок коричневой кожи.
Наставник смотрел на учеников своим единственным глазом, пока те не успокоились.
— Спарта — самое великое государство в Греции, ее мужчины — самые сильные. Вот ради этого мы отнимаем вас у родителей с семи лет. Вы не то, что полнощекие афиняне, которые растут под материнскими юбками и учатся вышивать. Вы уже шесть лет проходите спартанское обучение. Некоторые — слабейшие — не выдержали и умерли. Их смерть укрепит вашу волю и решимость. Пришла пора стать мужчинами. В горах вам предстоит доказать, чего вы стоите.
Лисандр чувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы.
— Вас парами отправят в горы Тайгет, — гулким голосом продолжал Диокл, пристально разглядывая учеников. — Там вы должны будете продержаться пять ночей, опираясь лишь на свой ум, силу и волю. Говорят, в этом году рано выпадет снег, а с севера подуют ледяные ветры. Еды у вас почти не будет. Жажду придется утолять речной водой, а есть — то, что добудете голыми руками, — Диокл повернулся к двери: — Солон! Войди!
Лисандр и остальные ученики уставились на дверь. Через нее, чуть прихрамывая, вошел коренастый молодой человек в красном плаще. Его черные волосы были коротко острижены и завивались густыми кудряшками. По лицу незнакомца от лба через закрытый левый глаз тянулся розовый шрам. Половина носа спартанца отсутствовала, верхняя губа раздваивалась. Не хватало у него и передних зубов.
— Солон скоро достигнет зрелого возраста, — сказал Диокл. — Увечья, которые вы видите, он получил пять лет назад во время испытаний. Солон, расскажи им об этом.
Солон встал рядом с Диоклом.
— Это случилось, когда я искал еду, — из-за увечий он говорил невнятно. — Шел четвертый день испытания. В лесу я услышал, как где-то жалобно пищит детеныш. Я направился в ту сторону и оказался у дерева. У основания его ствола зияло дупло. Я заглянул внутрь — там, в темноте копошились какие-то животные. В горах голодно, я был готов съесть что угодно: листья, мох, даже кору деревьев. Я встал на колени и засунул руку в дупло. Схватив одно из животных за задние ноги, я вытащил его.
Это бы маленький жирный поросенок. Я озверел от голода и не мог дождаться, когда нежное мясо поджарится на костре. Я стал есть поросенка живым, пока с него капала кровь.
Вдруг позади я услышал какой-то шум, мою ногу пронзила дикая боль. Обернувшись, я увидел огромного кабана с острыми желтыми клыками. Ими он прошил сухожилие на моей лодыжке, точно в мягком сыре. Но для мести свинья избрала своей целью мое лицо. — Лисандр услышал, как некоторые ученики ахнули. — Больше я ничего не помню.
У Лисандра сильно заколотилось сердце, ему стало плохо.
— Оставь нас, Солон, — сказал Диокл. — И гордись своими увечьями как настоящий спартанец.
Солон чуть поклонился и вышел. Ученики молчали, их лица были бледны.
— Чтобы выжить, вы должны уподобиться животным, — заявил Диокл. — Помимо диких зверей, которые способны разорвать человека на части, в горах вас подстерегают другие опасности: скалы, свирепый холод, ядовитые растения. Для спартанца все это — испытание. — Наставник уставился на Лисандра. — Кто проявит слабость и не пройдет его, неудачей и смертью опозорит свою семью.
Дверь в столовую скрипнула и отворилась. «Сарпедон!»
Лисандр не видел деда с той страшной ночи после праздничных состязаний, когда илоты унизили старика. Лисандр помнил, как тот стоял на коленях, истекая кровью от раны на голове, с растрепанными волосами и разорванной туникой. Только его взгляд хранил достоинство. Эфор не выказал страха перед лезвием, которое приставил к его горлу Страбо, его собственный вероломный слуга и бывший раб.
Сарпедон держался прямо и казался самым высоким в столовой. На нем был безупречный красный плащ, его серебристые волосы были аккуратно перехвачены сзади.
Лисандр улыбнулся, но дед никак не отозвался, на его приветствие.
Чего же он ожидал? Сарпедон — эфор, один из самых могущественных людей Спарты. Не важно, что он не удостоил внука вниманием — долг перед государством выше обязанностей перед семьей.
Диокл чуть склонил голову, когда Сарпедон приветствовал его, затем отошел в сторону, давая эфору возможность обратиться к ученикам.
— Спартанцы, — начал тот низким скрипучим голосом, — наставник сообщил вам, что настало время испытания. Вы все пройдете его до наступления следующего полнолуния. Я пришел сюда, чтобы определить первую пару, которая отправится в горы.
Вдоль стола пронесся негромкий ропот.
— Как ты думаешь, кто ее составит? — спросил Хиларион у соседа. — Мне кажется, что…
— Прекратить разговоры! — громко прервал его Диокл.
Лисандр был уверен, что не попадет в первую пару. Быть первым — большая честь, и Сарпедон вряд ли станет таким образом выделять своего внука.
— Первую пару составят, — заявил Сарпедон, — победители праздничных соревнований — Лисандр и Демаратос.
Все ученики ахнули, глядя на Лисандра кто с удивлением, кто с завистью. Все, кроме одного.
Демаратос, сидевший между Аристоном и Проклом, возвышаясь над ними на ладонь, с нескрываемой ненавистью уставился на Лисандра. Глаза Демаратоса были такими же черными, как и его коротко постриженные волосы.
— Как можно было подобрать мне в спутники злейшего врага? — тихо пробормотал Лисандр.
После соревнований оба почти не разговаривали. Вывихнутое плечо Демаратоса заживало медленно. Он и сейчас массировал его, пристально глядя на Лисандра. Демаратос неудачно приземлился во время борьбы с ним, и тогда ему засчитали поражение. Он не мог простить Лисандру этот вывих. А Лисандр не мог простить Демаратосу кражу Огня Ареса, когда в переулке спартанец напал на него, илота, со своими приятелями.
— Но ведь… — Демаратос встал, собираясь возразить.
— Молчать! — крикнул Диокл. — Как ты смеешь прерывать эфора!
Демаратос плюхнулся рядом с Проклом и Аристоном.
Сарпедон продолжил:
— Победители праздничных соревнований награждаются пятидневным «отдыхом» в горах. — Сарпедон улыбнулся. — Не бойтесь. Вы отправитесь туда не одни. С каждой парой пойдет эфеб, который проследит за тем, чтобы вы… вы там не очень ленились.
Лисандр забыл, что с ними пойдет молодой человек старше по возрасту. Эфебом называли зрелого ученика, достигшего восемнадцати лет.
— С Демаратосом и Лисандром пойдет Агесилай. — Это имя Лисандру ничего не говорило. — Войди!
На пороге появился коренастый молодой человек и встал рядом с Сарпедоном.
Для спартанца его внешность была необычна: у него были бледно-желтые, почти седые волосы и живые, как у кошки, зеленые глаза. Предплечье Агесилая, лишенное растительности, пересекал яркий розовый шрам.
Лисандр мельком раз или два видел его раньше, когда тренировался со старшими учениками из соседней казармы.
Агесилай молчал, но его холодный свирепый взгляд просто сверлил Лисандра. Юноша подавил дрожь.
— Возьмите плащи и ждите у казармы.
Дед Лисандра развернулся и широкими шагами вышел из столовой. Агесилай последовал за ним.
Ученики повскакали с мест и устремились к выходу. Уходя, Лисандр услышал разговор между Демаратосом и Диоклом.
— Как же я пойду в горы? — тихо спросил младший спартанец. — У меня плечо еще не зажило как следует.
Он распахнул тунику. Там, где случился вывих сустава, еще виднелся бледно-зеленый синяк.
— Тебе придется страдать. Не зря это называют испытанием, — холодно ответил Диокл. — Исключений не будет.
Когда Лисандр проходил мимо, Демаратос удостоил его ледяным взглядом.
— Если повезет, вы уцелеете. Если нет, значит, такова ваша судьба — заявил наставник.
В спальном помещении Орфей протянул Лисандру пеньковый мешок.
— Обязательно возьми с собой одеяло — в горах еще мороз, — предупредил он.
— Брать с собой одеяло запрещено, — с ухмылкой заявил Демаратос, стоявший в другом конце помещения. — Можно только плащ и все. Ни оружия, ни еды.
Тем не менее Лисандр открыл деревянный сундук, стоявший возле его кровати, достал из него пращу и бросил ее в мешок вместе с единственным тонким одеялом, которое у него было.
— Это тоже возьми, — сказал Леонид, открыв свой сундук. Он протянул Лисандру кожаный мешочек. Внутри лежали два камня.
— Что это? — спросил Лисандр.
— Один камень — кремень, другой содержит в себе железо. Ударив кремнем по железу, ты высечешь искру. Будем надеяться, что в лесу найдутся сухие дрова. Тогда вам удастся развести огонь.
— Спасибо, — сказал Лисандр. — Все еще не могу поверить, что Сарпедон выбрал меня.
— Боги улыбаются тебе, — ответил ему друг. — Я молился, чтобы эфор выбрал меня.
— Твой час еще впереди, — успокоил его Лисандр. Он хотел еще кое-что добавить, но в глубине помещения началась суматоха — там собралось несколько учеников, и Хиларион, главный шутник казармы, что-то говорил им.
— Вы слышали, что рассказывают об Агесилае? — громко спросил Хиларион. — Я могу поведать вам правдивую историю о нем и его брате Нисосе.
Лисандр набросил на плечи плащ и подошел к ребятам. Все слушали Хилариона.
— Во время соревнований в казарме, братьям выпало по жребию бороться друг с другом. Их отец входил в Совет старейшин. Он твердил сыновьям, что те должны прославить его. Их поединок был долгим и упорным. Никто не хотел проигрывать. Нисос сломал Агесилаю лодыжку, но тот не сдавался. Наконец, когда оба боролись, лежа на земле, Агесилаю удалось вцепиться в брата мертвой хваткой.
— Какой хваткой? — спросил Прокл.
— Я покажу тебе, — ответил Хиларион. Он притянул Прокла к себе. — Садись.
Прокл широко улыбнулся и подчинился. Хиларион сел позади него и обхватил Прокла ногами за пояс, затем руками за шею и потянул на себя.
— Агесилай не отпускал его, — продолжал Хиларион, пока Прокл размахивал руками, пытаясь достать его.
— Когда лицо Нисоса начало синеть, судья хотел прекратить поединок, но Агесилай вцепился в брата намертво.
Лицо Прокла начало краснеть.
— Его улыбка превратилась в гримасу, он стал задыхаться. Судье пришлось несколько раз ударить Агесилая по спине, прежде чем тот отпустил брата.
Хиларион отпустил Прокла, который тут же набросился на рассказчика. Все рассмеялись. Даже Лисандр улыбнулся. Демаратосу и Аристону удалось оттащить Прокла от Хилариона.
— Ты ведь мог задушить меня! — крикнул Прокл.
— Ты ведь сам напросился, — широко улыбнулся Хиларион.
— Хватит, — нахмурился Демаратос. — Расскажи, что произошло с Нисосом.
— Он лежал ничком, — тихим голосом продолжил Хиларион. — Когда его перевернули на спину, было много крови: у него лопнули сосуды в носу и глазах. Нисос умер. Агесилай отвернулся от брата и отправился получать награду.
Ученики молчали. Первым нарушил тишину Орфей:
— А что было с Агесилаем? Его наказали?
— Когда унесли Нисоса, — продолжил Хиларион, — к Агесилаю подошел их отец. По его лицу нельзя было определить, о чем он думал. Многим казалось, что он прикончит Агесилая на месте. Отец взглянул на кровь Нисоса, пропитавшую землю, положил руки Агесилаю на плечи и посмотрел ему в глаза.
— И? — спросил Прокл.
— «Я вижу, что воспитал хотя бы одного хорошего сына», — произнес отец и ушел.
— И все? — воскликнул Прокл.
— Больше он ничего не сказал, — ответил Хиларион.
Лисандр отвернулся, спрятал Огонь Ареса под туникой и, не оглядываясь, покинул спальное помещение с мешком в руках.
Ему предстояло отправиться в горы вместе со своим врагом Демаратосом и эфебом, казавшимся чудовищем. Там он должен будет бороться за свою жизнь в окружении спартанцев, не заслуживавших доверия. А в поселении илотов лежал его лучший друг, которому он, держа плеть собственной рукой, в клочья разодрал кожу.
Лисандр вышел из казармы и взглянул в сторону гор, неясно вырисовывавшихся на западе.
— Если боги помогут мне, — пробормотал он, — то ничего лучшего я не заслужил.