Рожденная Штормом

Зачарованный взгляд Эсона вдруг обострился, и он моргнул.

— Ты… ты не знаешь, да? — Когда я не ответила, он разразился смехом так громко, что я подумала, еще немножко и у него начнется истерика. — Я так старался заполучить тебя, а ты даже ничего не знала. Ты действительно не знала.

— Знала что? — нетерпеливо спросила я.

— Кто твой отец.

Я не очень-то люблю сцены типа «Звездных войн».

— Роланд Маркхэм мой отец. И в следующий раз, когда я его увижу, мы вернемся и надерем тебе задницу. Если я не смогу сделать этого сейчас.

— В следующий раз, когда увидишь его, спроси у него правду о себе и Короле Шторма.

— Между мной и Королем Шторма нет ничего общего.

— Он твой отец, девочка. А Роланд Маркхэм — убийца и вор. Как ты могла об этом не знать?

С таким же успехом он мог говорить по-китайски.

— Может быть, потому что ты сумасшедший. И потому что, я чистокровный человек.

— Ты-то? Забавно. Тебя не удивляет, что ты чувствуешь себя в этом мире так свободно, словно принадлежишь к сияющему народу. Я никогда не встречал человека, способного на это.

— Может быть, это мой талант.

Я сохраняла на лице маску самоуверенной суки, но смысл его слов проникал в меня. Когда-то я слышала, что душа часто признает истину, раньше доводов разума. Может как раз это и происходит со мной. Пока вся моя логика продолжала упорствовать, что-то… что-то в его словах затронуло задворки моего сознания. Словно, какое-то изображение лежало там, покрытое черной завесой, ожидая, когда я ее уберу.

— А ты способная. Даже сильнее, чем можешь себе представить — он убрал с моего лица волосы. — Скоро я сделаю тебе самый большой подарок в жизни. Я дам тебе искупление, ты больше не будешь предателем крови.

— Заткнись, — Керес тоже назвал меня предателем крови, — Ты мелешь чушь.

— Тогда почему ты так побледнела? Признай, что ты полукровка. Ты чувствовала это. Ты всегда была одинока.

— Всем бывает одиноко.

— Но не так, как тебе. Можешь быть спокойна. Ты больше не будешь одинока. Я бы взял тебя к себе в постель, даже если бы ты была уродиной, но теперь, когда я тебя увидел...

Было много способов, прервать его маниакальную тираду, но нападение лисицы, это что-то новенькое. Только что Эсон что-то лепетал о нашем совместном будущем, а в следующую рыжая лиса кинулась на него, выставив когти и оскалив зубы. Я никогда не думала о лисе, как о животном, способном нападать, но эта лиса выглядела смертельно опасно. Размером с немецкую овчарку, она словно танк врезалась в Эсона. Когти оставили царапины на левой стороне его лица.

Державший меня стражник, бросил все и поспешил на помощь своему хозяину, а я снова завладела своим оружием, и выстрелила в него, когда он попытался освободить Эсона от лисы. Это не был смертельный выстрел, но он все же задержал стражника. Вцепившись в раненного мужчину, я швырнула его так сильно, насколько мне позволяла разница в нашем весе. Грохнувшись об пол, он потерял сознание, и я еще раз выстрелила в него. Я повернулась к Эсону, чтобы проверить, как у лисы идут с ним дела, но больше не лисица удерживала короля на полу.

Это был Кийо.

У меня отвисла челюсть. Кийо. Черные волосы, заложенные за уши, игра мускулов, когда он боролся с Эсоном, и его руки сжимались вокруг горла короля. Но тут на кончиках пальцев Эсона вспыхнул огонь, и я услышала, как Кийо захрипел. Сама того не осознавая, я начала подходить к ним, но Кийо кричал на меня, кричал чтобы я забирала Жасмин и убегала.

Жасмин. Конечно. За этим я и пришла сюда.

Заставив себя отвести глаза от лица, которым была одержима всю прошлую неделю, я приблизилась к девочке в углу. Казалось, дальше к стене придвинуться не возможно, но с каждым моим шагом она вжималась в нее все сильнее.

— Жасмин, — сказала я, наклоняясь и стараясь казаться нежной, несмотря на охватившую меня панику. — Я друг. Я здесь чтобы помочь тебе...

С ее испуганными глазами и тощей фигуркой, я думала, мне будет трудно заставить ее подняться на ноги. Так что для меня стало неожиданностью, когда она неожиданно вскочила и начала молотить меня обеими руками.

— Не-е-е-е-е-е-т!!! — завопила она, и ее пронзительный голос зазвенел в моих ушах. Я отскочила не из-за того, что она представляла угрозу, а для того чтобы показать, что не собираюсь причинять ей вреда. — Эсон! — Она бросилась к мужчинам, дерущимся на полу и начала колотить Кийо по спине. Я подозревала, что для него ее удары были не более чем комариными укусами. Кийо снова обратился в лису, и вместо него, ее удары обрушились на Эсона. Она ошеломленно застыла, и я приблизилась к ней, но она была слишком маленькой и слишком быстрой. Увернувшись от меня и всех остальных в комнате, она выбежала за дверь, прежде чем кто-нибудь смог ее остановить.

— Жасмин! — закричала я, и моим крикам вторил Уилл, когда я бросилась к двери. Кийо и Эсон все еще боролись, и какая-то часть меня отметила, что Кийо, оборачивался в лису и обратно, каждый раз, когда Эсон использует против него свою магию огня.

— Евгения, — хватая воздух, закричал Кийо, — Убирайся отсюда. Сейчас же.

— Жасмин... — начала я.

— Девушка сбежала, госпожа, — сказал Волуциан, — Кицунэ прав. Мы должны выбираться отсюда. Избежать потерь.

— Нет, — я выглянула за дверь. Жасмин нигде не было, но более дюжины стражников бежали по коридору, по направлению к нам.

— Евгения, — снова закричал Кийо, — Беги!

— Да, Дочь Шторма,— Эсон рассмеялся, из его носа лилась кровь. — Беги домой. Спроси Роланда Маркхэма кто твой отец.

— Ублюдок, — Я собиралась кинуться на него, чтобы помочь Кийо, но Финн удержал меня.

— Сейчас же прыгай. Обратно в свой мир.

Топот ног раздавался все ближе.

— Я не могу. Не отсюда. У меня нет якоря.

— Ты сможешь!

Кийо бросил взгляд на Уилла висящего в воздухе, прозрачного и совершенно бесполезного. Если бы это дело касалось только его, я бы оставила его и его предательскую задницу здесь, чтобы его убили, но он это делал ради своей сестры.

Заметив мои сомнения, Кийо выкрикнул:

— Я уйду сразу за тобой. Они уже здесь!

И они явились. Мужчины хлынули в комнату. Меня, вероятно, не должно было волновать, что будет с Кийо, но я все равно переживала. Я хотела, чтобы он выбрался из всего этого живым. Я хотела найти Жасмин и вытащить ее. Но лучшее, что я могла сделать сейчас — это спасти свою шкуру.

Воззвав к Гекате, я все свои чувства отправила из этого мира, в свой собственный. Делая это, моя воля захватила пораженного Уилла и перетащила его дух вместе со мной. Такой трудный переход, как этот, без перекрестков и тонких мест, теоретически мог забросить меня куда угодно в человеческом мире. Но я тащила за собой дух Уилла. У него не было никаких вариантов, кроме возвращения в свое собственное тело в пустыне Сонора. Если конечно у меня на это хватит сил.

— За мной! — крикнула я своим духам. Или может быть Кийо. Я и сама не знала.

Мир изменился, чувства расплылись. Если переход из мира в мир, в подходящем для этого месте, при наличии некоторой сноровки и хватки, похож на попытку пройти сквозь картонную стену, и все равно это сложно, но в конечном счете вы проходите, то представьте на что тогда похож прыжок в неподходящем месте? Так вот — это похоже на попытку пробиться сквозь кирпичную стену.

Глава 11

В пустыне кто-то кричал, но пока ко мне не подбежал Тим и не встряхнул меня за плечи, я не понимала, что это кричу я.

— Боже мой! Еви, что стряслось?

Я вырвалась из его рук, рухнула на колени и меня стошнило в ближайшие кусты. Скоро на место тошноты пришли бесконечные позывы к рвоте, боль, пронзающая все тело, была такая сильная, что я не могла остановиться. Когда, наконец, желудок перестал бунтовать, мне показалось что прошли часы, но скорее всего, прошло лишь несколько минут. Я провела ладонями по своему лицу. У меня было такое ощущение, будто я просунула голову через стекло, и срезала клочья кожи. И все же, когда я посмотрела на ладони, на них не было крови.

Видимо, уверенность, что моя кожа до сих пор на мне, принесла мир моему желудку. Тим осторожно протянул мне бутылку волы. Вытерев губы тыльной стороной ладони, я жадно припала к горлышку. Когда я попыталась вернуть Тиму бутылку, он отрицательно покачал головой.

— Оставь себе. Что случилось?

— Шок от перехода, — раздался ровный голос Волуциана. — Вы слишком тяжело и слишком быстро перешли из одного мира в другой, госпожа.

— Вы должны быть мертвой, — добавила Нанди, — ну или, в лучшем случае, сегментированной.

— Сегментированной? — не понял Тим.

Утвердительно кивнув, я сделала еще один глоток воды.

— Если бы мне не хватило сил, провернуть все это, то в этот мир вернулась бы только моя душа. А тело бы осталось в Ином мире.

Тим пораженно уставился на меня.

— То есть, ты бы умерла?

— Еще хуже.

— Что может быть хуже смерти? — спросил новый голос. Или не такой уж и новый.

Уилл. Я совсем забыла про него.

Вскочив, как ужаленная, я развернулась и наставила на него пистолет. В голове промелькнула мысль, остались ли у меня патроны. В Ином мире, я сменила только одну обойму, но никак не могла вспомнить, сколько пуль я выпустила, стреляя в людей Эсона.

У Тима отвисла челюсть.

— Еви, убери пушку!

— Тим, ты просто не знаешь, что он сделал. Уилл — долбанный предатель, не так ли?

Сидя поверх одеяла, на котором он входил в транс, Уилл замер, боясь пошевелиться. Однако страх не помешал ему заговорить.

— Я должен был. Это был единственный способ вернуть Жасмин.

— Ага, и что из этого вышло, а?

Голос Уилла дрожал, казалось еще чуть-чуть, и он расплачется.

— Прошел целый год, без единого шанса вернуть сестренку. Когда этот эльф, предложил мне сделку, он сказал, что если я смогу привести тебя, они вернут мне Жасмин. Прости.

Не опуская пистолет, я накинулась на него.

— Дурак, я была твоим единственным шансом вернуть ее. Если бы ты не привел нас прямиком в ловушку, мы бы вернулись сюда вместе с твоей сестрой.

Уилл спрятал лицо в ладонях и застонал.

— Я не знал. Я не знал. Я ужасно хотел вернуть ее. — Парень поднял на меня взгляд. — Что случилось? Почему Жасмин убежала? Она испугалась?

— Не знаю. Может быть у нее… как это называется? Ну, когда люди одобряют своих похитителей? Стокгольмский синдром?

— На вроде Патти Херст[15]? Нет. Жасмин не пошла бы на это.

Я не была в этом так уверена. Жасмин молода и очень впечатлительна, а Эсон, как мне показалось, весьма влиятельная личность.

— Уилл слишком жалок, чтоб об него еще руки марать, — брезгливо заметил Финн, закончив изучать парня.

— В любом случае вреда от этого не будет, — добавил Волуциан, — Убейте его и поработите душу.

Уилл испуганно вытаращил глаза.

— Еви! — Тим уставился на меня так, будто я сошла с ума. — Вы же не всерьез?

Скорее всего, нет. Вздохнув, я опустила пистолет.

— Проваливай отсюда, Уилл. И больше не попадайся мне на глаза.

Парень вскочил на ноги, пряча лицо в ладони.

— Но Жасмин...

— Ты упустил свой шанс. Ты сам все испортил. А теперь катись отсюда, прежде, чем я сделаю какую-нибудь глупость.

Уилл колебался, его лицо было расстроенным и умоляющим. Затем, не сказав ни слова, он поплелся по тропе, ведущей к тому месту, где мы припарковали машины. Пока я смотрела, как он уходит, во мне бурлил гнев. Вдалеке послышались раскаты грома.

— Еви... — нерешительно начал Тим. Слабый ветерок трепал его волосы.

— Я не хочу это обсуждать. Просто отвези меня домой.

Собрав вещи Уилла, мы пошли в том же направлении, что и он.

— Ждите моего возвращения дома, — сказала я своим духам, и они исчезли.

По дороге домой Тиму хватило благоразумия оставить меня в покое. Я прислонилась к ветровому окну, ощущая приятную прохладу стекла, своею пылающей щекой. Сегодня ночью произошло слишком много вещей, и я не знала о чем в первую очередь думать. О Жасмин? О предательстве Уилла? О глупом заявлении Эсона? О Кийо?

Ах, да. Кийо, вероятно, он был единственной безопасной темой. Мое сердце, чуть не выскочило из груди, когда я его увидела там. Глупо, учитывая, как он использовал меня, но моим чувствам, казалось было все равно. Ну почему? Почему меня тянуло к нему, хотя я его едва знала? Я не верю в любовь с первого взгляда.

И что это за фокусы с превращением в лису? За джентри не водились подобные таланты, но я знала что, оборотней в Ином мире было довольно много. Я боролась раньше с некоторыми, ни никто прежде не превращался в лису. Довольно странный выбор. Может это объясняет, почему он не почувствовал меня. Он был чем-то еще, не джентри, а какой-то другой Иномирец. Не велика разница.

Я оставила Тима, как только мы вернулись домой, ища в своей комнате одиночества. Хотя вряд ли это было возможно, с тремя духами, ожидающими меня. Плюхнувшись на кровать, я прислонилась к стене. Истощение одолевало меня, и ничего не говоря, я уставилась в темноту. Снаружи снова загрохотал гром, но уже значительно слабее, видимо буря передумала. Духи просто ждали, наблюдая за мной.

— Объясните мне, что там произошло.

— Хм, что именно? — спустя почти минуту, уточнил Финн.

— Расскажи мне, кто такой Кийо. Лиса.

— О, — Финн расслабился, видимо на этот вопрос он мог ответить. — Он кицунэ. Японская лиса-оборотень.

— Роланд рассказывал мне о сотнях магических существ. Но я никогда не слышала о кицунэ.

— Ну, в округе их не много, — объяснил Финн. — И они не очень опасны.

— А по-моему он выглядит достаточно опасным.

— В своей человеческой форме кицунэ сохраняют некоторые черты животного, — сказал Волуциан, — Силу. Скорость. В какой-то степени агрессивность.

Я вспомнила о том, как мы занимались с Кийо сексом. Да. Это было довольно агрессивно. Мои глаза закрылись.

— Зачем он отметил, а затем следовал за мной?

— Я не в курсе.

Надо это выяснить.

— Что я еще должна знать о нем? То есть о них?

— Обычно кицунэ — это женщины. Мужчины среди них встречаются значительно реже. Возможно виной тому его человеческая кровь, — сказала Нанди, голосом лишенным чувств.

— Наполовину человек? О-о. Значит кицунэ его мать, — поняла я, вспомнив, рассказ Кийо о своих родителях.

— Ага, — согласился Финн. — Женщины-кицунэ весьма горячие штучки. Как сирены. Очень соблазнительны. Ни один мужчина не может пройти мимо.

— Как наркотик, — добавил Волуциан.

Я распахнула глаза.

— Мужчина-кицунэ тоже может вызывать такие чувства?

— Наверняка.

Внезапно, мои навязчивые мысли о Кийо, показались мне более понятными. Использовал ли Кийо какую-то сексуальную магию, чтобы соблазнить меня? Это из-за нее я не могу перестать думать о нем?

— Получеловек… не так уж и плохо, — пробормотала я, невольно проговорив это вслух. Значит, я не делила постель с полноценным Иномирным существом.

— Ништяк, ага, — счастливо согласился Финн. — Этот кицунэ такой же, как ты.

— Прекрати, — вспылила я, — Все это… что рассказал Эсон… это глупости. Не желаю об этом говорить.

— И как долго вы собираетесь игнорировать правду? Быть дочерью Короля Шторма, это не мелочь, — красные глаза Волуциана пристально смотрели на меня.

— Ты так прямолинеен, как мило, — мой сжимающийся желудок сказал, сейчас или никогда, — Хорошо. Я хочу знать, почему Эсон так уверен в этом?

Никто из духов не ответил сразу, казалось, они тормозят с ответом скорее от удивления, а не от не знания ответа.

— Потому что вы и есть дочь Короля Шторма, госпожа, — наконец ответила Нанди.

— Нет, это не возможно. Я стопроцентный человек.

Волуциан скрестил на груди руки.

— На самом деле, вы наполовину человек, госпожа. И как я уже говорил, ваши предрассудки не позволяют вам увидеть истину.

— Домыслы короля джентри не являются истиной. Где факты?

— Факты? Очень хорошо. Вот факты. Ответьте на вопрос — кто ваш отец?

— Роланд.

— Вы знаете, что я имею в виду, госпожа. Кто ваш кровный отец?

— Не знаю. Это не имеет значения. Моя мама всегда твердит, что он был редкостной сволочью, и лучше бы мне о нем ничего не знать.

Волуциан выжидающе смотрел на меня.

— Это еще ничего не доказывает.

— А как же ваша сила? Вы быстро превзошли всех других шаманов. В каком бы мире вы не находились — ваша сила не одинакова. Как вы думаете, это случайность, что самый мощный шаман, которого знает история, вырос в семье Роланда Маркхэма? Ваш отчим привел вас в этот мир, отобрав у Короля Шторма.

— Привел сюда? Хочешь сказать, я родилась в Ином мире?

Волуциан наклонил голову к плечу.

— Король Шторма похитил вашу мать и сделал ее своей любовницей. Она родила от него ребенка. Вас.

— Ты действительно в этом уверен.

— Я видел вашу мать, когда она жила в Ином мире. Я видел ее в этом мире. Это одна и та же женщина.

— Ты лжешь.

— Из-за силы, которая нас связывает, вам известно, что я не могу вам лгать.

Волуциан был прав. Он не мог мне лгать, ну, по крайней мере, не так открыто. Я знала об этом, и это открытие заставило меня по-другому взглянуть на мой собственный мир. Все это объясняло, почему моя мама так ненавидит Иной мир. Почему они с Роландом старались привить мне ненависть к нему — чтобы у меня никогда не возникало сочувствия к джентри или другим обитателям их мира.

К горлу подкатила желчь, я была на грани истерики. Боже. Это в пух и прах уничтожало демонстрацию силы, которую я всегда старалась показать в присутствии своих духов. Но мне нужно завершить этот разговор.

— Итак, ты говоришь, именно поэтому Роланд убил Шторма? Чтобы защитить меня?

— Помимо прочего. Вторжение Короля Шторма в этот мир было неизбежно. А когда он явился забрать вас, Роланд Маркхэм убил его и разрушил этим все планы.

— То же самое рассказал мне и Дориан… погоди-ка. Он знал! Ах он ублюдок. Он сидел там и потчевал меня историями о Короле Шторма, зная кто я такая!

— Все знают кто вы, госпожа, — сказала Нанди.

— Хотя и узнали совсем недавно, — добавил Финн, наблюдая за моим лицом. — Правда открылась пару недель назад. А вместе с ней все узнали твое настоящее имя.

— Откуда? — я подозрительно уставилась на Волуциана. Все это время он знал кто я на самом деле. — Это ты им рассказал?

— Нет.

— Тогда, почему вы раньше не рассказали мне об этом? Почему ни один из вас не рассказал мне, когда это стало известно?

Духи уставились на меня.

— Потому что вы нас не спрашивали, — ответила Нанди.

— Да, — поддержал ее Волуциан, — если бы вы спросили: «Я дочь Короля Шторма?», мы бы с удовольствием…

— О, заткнись, — я потерла глаза. Мне хотелось спать. Уснуть, и навсегда забыть об этом. Но вряд ли я смогу сегодня спокойно уснуть. — Если все джентри считают Короля Шторма таким великим, почему они охотятся за мной? Разве я не должна быть героем или кем-то в этом роде? Вместо этого они стремятся покончить со мной.

— К сожалению, большинство из них не пытаются убить вас. Они желают уложить вас в постель.

— Зачем им это?

— Скорее всего, из-за пророчества, — сказала Нанди.

— Пророчества, — сухо повторила я. — Прелестно. Теперь еще и пророчество.

— Госпожа, — торопливо добавила Нанди, — если бы вы спросили, существует ли какое-то пророчество…

— Да, да. Я в курсе.. вы бы с удовольствием мне ответили. Так что говориться в этом пророчестве? Что я хороша в постели?

Финн замялся.

— Ну… в нем говорится, что миссия Короля Шторма будет завершена первенцем его дочери. Человеческий мир будет завоеван.

— Ты издеваешься. — О Боже, как же мне хотелось спать.

— Когда сияющие узнали, что у вас пока нет детей, все обрадовались, и теперь каждый мужчина желает принять участие в этом процессе. Стать отцом наследника Короля Шторма — большое дело.

— Кроме того, — добавил Волуциан, — пророчество говорит, что дочь Короля Шторма расчистит путь к власти для своего сына. Так что стать вашим супругом для любого из них станет весьма престижно.

— Эй, я не собираюсь помогать никакому вторжению. Не то, чтобы я верила в пророчества. Не то, чтобы я вообще верила во что-то из этого бреда. На самом деле, это пророчество лишь доказывает, что все это выдумка. Ведь я никогда не отвернусь от собственного народа.

Могу поклясться, Волуциан улыбнулся.

— Да, но действительно ли именно люди ваш народ? Теперь ваши привязанности должны разделиться.

Во мне вспыхнул гнев.

— Этого не будет. Допустим то, что я дочь самого опасного из когда-либо живших джентри — правда. Все равно я знаю кто я. Я человек. Я поступаю как человек. Во мне нет магии джентри.

— Как скажете, госпожа.

— Проваливайте отсюда. Все вы. Я не верю ни во что из этого. Я поговорю с родителями и всё выясню.

Волуциан поклонился.

— Мудрая мысль, госпожа.

Произнеся необходимые слова, чтобы духи исчезли, я упала на кровать. И хотя буря снаружи утихла, моя собственная душевная буря никуда не делась. Я хотела бы ничего не чувствовать. Забыть про всё это, потому что это не могло быть правдой. Этого просто не могло быть. Так хотелось принять таблетку снотворного, но и без предупреждений Роланда я знала, что это было бы глупо. Если каждый второй джентри так рьяно стремится устроить мне залёт, мне нельзя расслабляться.

Мне не уснуть. Не после того, как я боролась с джентри и видела девочку, обиженную ими. Не после того, как узнала, что провела ночь с кицунэ. Не после того, как поняла, что могу быть одной из тех, кого люто ненавижу. Не после того, как это заставило меня усомниться во всем, во что я когда-либо верила.

Нет, я вообще не должна спать, но мое тело знало лучше, я очень устала. Тело знало, что я боролась всю ночь и была ранена. И самое главное, что моя борьба не окончена. Никоим образом.

Глава 12

Несколько дней спустя, я все же набралась храбрости, чтобы увидеться с мамой и Роландом. Тим ушел на весь день, но утром успел что-то выпечь. Тарелка с кексами, посыпанными миндалем и маком, стояла на кухонном столе, и я прихватила две штучки в дорогу.

За этот недолгий отдых ко мне вернулся здравый смысл, но гнев и боль никуда не исчезли. Мне казалось, что я предана, причем не только Уиллом. В любом случае, его простить было легче, чем остальных. Он хотя бы не скрывал от меня тайну долгие годы. Его поступки были открыты и полны отчаяния. Они не были такими коварными, как у Кийо или мамы с Роландом.

Когда я подошла к дому родителей, то не стала утруждаться и стучать. Дверь оказалась не заперта и я вошла, громко хлопнув за собой.

— Еви? — услышала я голос мамы, — это ты?

Я шла по деревянному полу, и моим шагам вторило эхо. Мама и Роланд как раз обедали. На столе были разложены хлеб и мясное ассорти с различными специями. От этой картины так и веяло домом и уютом. Так спокойно и невинно. Увидев меня, мама привстала.

— Слава Богу, ты вернулась! Я так... в чем дело?

Я так сильно любила этих людей, но, увидев их, еще сильнее разозлилась, возможно, потому что любила их слишком сильно. На мгновение я потеряла дар речи. Просто смотрела на них, то на одного, то на другого.

— Евгения? — спросила мама неуверенно.

— Кто мой отец? — требовательно спросила я. — Я родилась в Ином Мире?

Я видела, как мама побледнела, ее темные глаза расширились от страха. Роланд мгновенно оказался рядом с ней.

— Евгения, послушай... — выражение маминого лица сказало мне всё.

— Бог, мой. Так, это правда.

Я заметила, как Роланд открыл рот, собираясь возразить, но передумал.

— Как ты узнала?

Ну, наконец-то, правда.

— Все в Ином Мире только об этом и говорят. Все джентри знают. Я следующая в их очереди на мировое господство.

— Это неправда, — возразил отчим. — Забудь. Ты не похожа на них.

— Но я одна из них, верно? По крайней мере наполовину?

— Только по крови. Всё остальное… ну, если судить по всем твоим стремлениям и убеждениям, ты человек. У тебя нет с ними ничего общего.

— Кроме того, что я убиваю и изгоняю их. Как ты мог настроить меня на это… если я… — одна из них, хотела закончить я. Но не смогла произнести ни слова.

— Потому что у тебя есть дар. Люди нуждаются в тебе. Ты знаешь на что способны джентри.

— Да, знаю. И для того, чтобы вдолбить в меня это, ты с детства рассказывал мне про них страшные сказки. Черт, есть вещи и пострашнее джентри. Они странные, да, но не все они злые.

Внезапно к нашему спору присоединилась мама, ее глаза пылали от злости.

— Да! Они такие! Ты не знаешь, о чем говоришь. И когда это тебе открылось, что они добренькие? День? Неделю назад? Я три года прожила среди них, Евгения. Три года. — Ее голос упал до шепота. — За три года я не встретила никого доброго. Никого, кто бы помог мне. Никого, кто бы защитил меня от Тиригана.

— От кого?

— Короля Шторма, — пояснил Роланд. — Это его имя. Было.

— Джентри говорят, что ты спас маму от него.

Роланд утвердительно кивнул.

— Я был в Ином мире, охотился за келпи[16], когда до меня дошли слухи о плененной человеческой женщине. Я отправился на разведку и обнаружил ее и тебя. Ты была совсем малышкой. Я вытащил оттуда вас обеих и спрятал.

— Но Дориан… парень, которого я повстречала... сказал, что Король Шторма отправился на наши с мамой поиски.

— Он отправился. И нашел тебя.

Я нахмурилась. Если верить словам Дориана, то в то время я была подростком.

— Я не помню этого.

Роланд снова кивнул.

— Однажды, он приблизился настолько, что смог отправить тебе свой призыв. Тириган звал тебя к себе. К тому времени, как я догнал тебя, ты уже была в пустыне около перекрестка. Ты прошла пешком несколько миль, добираясь до него.

— Я не помню такого, — повторила я. Отчасти, то что сейчас говорил Роланд, казалось мне большим безумием, чем то, что говорил мне Эсон.

— Тобою управляла его магия. Он хотел забрать тебя с собой, а ты сопротивлялась и в какой-то момент в тебя ударила, созданная тобою молния.

— Погоди, я помню это.

— Нет. Я загипнотизировал тебя и уничтожил эти воспоминания. Я убил Тиригана, то твоя магия оставалась пробужденной. Когда я увидел на что ты способна, то испугался, что ты не сможешь управлять ею, и что это она будет управлять тобой.

— Нет у меня никакой магии. Во всяком случае не магии джентри.

— Ты просто не помнишь. Магия скрыта внутри тебя. Я заставил тебя забыть. После этого я начал обучать тебя шаманскому мастерству, в надежде, что это сможет защитить тебя. Я не знал, последуют ли за Тириганом другие, или попытается ли еще кто-нибудь пробудить твою магию или призвать тебя. Я должен обучить тебя всему, что необходимо для защиты, — отчим внезапно показался мне таким уставшим. — Я и представить себе не мог, как хорошо ты овладеешь шаманским искусством.

Я почувствовала себя такой же уставшей, как и Роланд, несмотря на то, что выспалась за ночь. Выдвинув стул, я села, а родители продолжали стоять. Получается, я пришла на зов Короля Шторма. И в меня ударила моя же молния?

Достаточно интересно, потому что в большинстве культур шаманы получают свою силу после какой-то травмы. Чаще всего — после удара молнии. Многие из местных индейских шаманов скептически относились к моему возрасту, белые шаманы не считали меня настоящей, потому что у меня не было глубокого посвящения. Оказалось, оно у меня было. 1:0 в мою пользу.

— Ты заставил меня забыть. Ты порылся в моей голове и заставил меня забыть. Все это время… вы оба знали и скрывали это от меня.

— Мы хотели защитить тебя, — сказал Роланд.

— И что в итоге? Хотел, чтобы я никогда не узнала об этом? — Я снова перешла на повышенные тона. — И вот я узнала, и от кого? От джентри! Лучше бы я услышала это от вас!

Мама прикрыла глаза, по ее щеке скатилась слеза. Роланд казался невозмутимым.

— Теперь, я понимаю, что надо было рассказать тебе. Но мы с мамой никогда не думали, что правда выплывет наружу.

— Это произошло, — с горечью сказала я. — Все знают об этом. И теперь каждый джентри желает стать частью пророчества... и меня.

— Какого пророчества?

Я рассказала им. Когда я закончила, мама села, закрыв ладонями лицо, и тихо заплакала. Я слышала, как она бормочет:

— Это случится с ней. С ней будет тоже самое, что и со мной.

Роланд положил ей руку на плечо.

— Не стоит слишком обращать внимание на пророчество джентри. Каждый день у них появляется новое.

— Неважно, если они этому верят. Они постоянно будут приходить за ней.

— Ты должна остаться с нами. Я смогу защитить тебя.

Я встала и посмотрела на маму. Ни за что на свете, я не заставлю ее еще раз столкнуться с джентри.

— Нет. Это моя проблема. Кроме того, все не так уж и плохо, — я почувствовала ком в горле, — но я не хочу вас видеть некоторое время. Я понимаю, что вы хотели как лучше, но… мне нужно… в общем, я не знаю. Мне надо подумать.

— Евгения... — неподдельная боль исказила лицо Роланда. А мама разрыдалась еще сильнее.

Я поднялась, стараясь не смотреть на родителей. Я больше не могла здесь оставаться.

— Мне надо идти.

Роланд продолжал звать меня, даже когда я практически вылетела из дома. Но я должна была уйти, или опять ляпну какую-нибудь глупость. Я не хотела их обижать, но вероятно все же обидела. Они тоже сделали мне больно, нам всем это нужно переварить.

Открывая дверь своей машины, я оглянулась и заметила наблюдающего за мной рыжего лиса, он стоял на том же месте, что и в прошлый раз.

Я немного приблизилась к нему.

— Уходи! — крикнула я.

Лис смотрел на меня, не двигаясь.

— Не хочу тебя видеть. Я не собираюсь с тобой разговаривать. Ты такой же лжец, как и все остальные.

Лис припал к земле, положив мордочку на скрещенные лапки, и продолжил серьезно смотреть на меня.

— Меня не трогает какой ты симпатичный, понял? Между нами все кончено.

Соседка, работавшая в своем саду, одарила меня тревожным взглядом. Отвернувшись от лиса, я села в машину и поехала домой. И все же, несмотря на свои резкие слова, я не могла не почувствовать облегчения. Кийо выжил. Хотя, если честно, я не была в этом уверена. Да, он был сильным и яростно сражался, но Эсон жег его огнем.

Меня мучили вопросы. Кийо просто сбежал? Или ему удалось убить короля? Что произошло с Жасмин?

Когда я вернулась домой, Тима еще не было. Тогда я решила, что сегодня не хочу никуда идти или вообще что-либо делать. Лишь залезть в сауну и попариться, а закончив релаксацию, одеть пижаму, и жуя «Милки Вей» смотреть телек. Кажется, это довольно хороший план, и я собиралась осуществить его.

Через двадцать минут я сидела в горячем пару, утопая во влажности. Жар хорошо расслаблял мускулы, и это заставило меня вспомнить о том, как сильно я их повредила при резком перемещении. По крайней мере, я выбралась из Иного мира живой. Действительно чудо, учитывая, какой катастрофой обернулась прошлая ночь.

Я старалась не зацикливаться на мыслях о маме с Роландом, но это давалось с трудом. Часть меня по-прежнему отказывалась в это верить и надеялась, что все это какое-то недоразумение. В конце концов, это всего лишь чьи-то слова… так? Правда, я сомневалась, что мои родители стали бы все это придумывать. Однако, если вдуматься. Где тест ДНК? Где фотографии? У меня не было ничего существенного. Ничего, на что бы я посмотрела и поверила.

Кроме моих собственных воспоминаний. Воспоминаний, которые Роланд украл у меня. В шаманстве к Гипнозу прибегали нередко. Это просто еще одно состояние сознания. Шаманы, служившие религиозными предводителями и лекарями, применяли те же методы к своим последователям и пациентам, чтобы излечить их тело и разум. Роланду и мне, как «вольным шаманам», это не особо требовалось. Наше общение с миром духов обычно протекало более материально и направленно. Но мне приходилось исцелять тело и душу, поэтому я знала основы.

Прислонившись головой к деревянной стене, я закрыла глаза и подумала о татуировке Селены на спине. Она была посредником, создавая связь между телом, душой и разумом в этом мире. Сосредоточившись на её изображении и том, что она представляла, я плавно изменила состояние своего сознания. И, прежде чем соскользнуть на другую плоскость, я изменила разум, возвращаясь в дальние пределы своей сущности, где части этой сущности растворялись в моём подсознании.

Обычно на самогипноз не требовалось много времени, но сейчас, оно тянулось бесконечно долго. Я всматривалась в обрывки скрытых во мне воспоминаний. Все крупицы из которых состоит Евгения Маркхэм. Я сконцентрировалась на молнии, надеясь, что она поможет мне обнаружить нужное воспоминание. Бесспорно, удар молнии сложновато забыть навсегда.

Там. Я что-то почувствовала. Еще чуть-чуть. Погружаясь за этим ощущением, я старалась понять, с каким воспоминанием оно было связано. Это было трудно. Изображение ускользало, словно скользкая рыбка из рук. Каждый раз, когда я думала, что это то, что мне нужно, оно уворачивалось. Роланд хорошо поработал. Ожесточившись, я боролась с этими наслоениями, продираясь сквозь них до тех пор, пока не проснулась в кровати.

Но не в той, что у меня дома. Это была другая кровать, поменьше и с розовым одеялом. Кровать из моего детства. Я-подросток, лежала на ней, уставившись в потолок со множеством пластиковых звездочек, точь-в-точь как у меня уже взрослой. Стояла глубокая ночь, и у меня-подростка никак не получалось заснуть. Видать я уже тогда страдала бессонницей.

Однако, в тот раз, все было по-другому. Меня-подростка разбудило не взбудораженное сознание, а что-то другое. Где-то снаружи, я-подросток слышала зовущий меня голос. Нет, не голос, но этот зов притягивал меня. И я не могла ему сопротивляться.

Поднявшись с кровати, я обула грязные кроссовки и сверху пижамы накинула легкий жакет. Я вышла в коридор, дверь в комнату родителей была закрыта. Стараясь не шуметь, я проскользнула мимо нее, спустилась по лестнице и вышла за дверь.

Снаружи было тепло. Самый разгар лета. Днем температура была около 37С, а в воспоминании, она была примерно градусов 29С. Я шла по тихой улице нашего района, мимо знакомых автомобилей и домов. С каждым шагом зов становился сильнее. Мне казалось, что ноги движутся сами по себе. Зов уводил меня прочь с нашей улицы, из нашего района, и даже из небольшого городка в котором мы жили. Сойдя с главной дороги, я пошла по тропе, о существовании которой никогда и не подозревала.

Затем, спустя почти два часа ходьбы я остановилась. Не знаю, где я оказалась. Скорее всего, в пустыне, потому что Тусон окружали только пески и горы. Предгорья были размером побольше дома, поэтому я решила, что пошла на север. В ином случае, ничего бы не изменилось. Опунции и сагуаросы[17] раскинулись вокруг меня, безмолвно наблюдая.

Вдруг я почувствовала, как вокруг меня задрожал вокруг. Кто-то появился рядом со мной. Человек. Я повернулась и увидела мужчину, который стоял, наблюдая за мной, он был намного выше меня в мои двенадцать лет. Черты его лица расплывались, я не могла их различить, как бы сильно ни старалась. Незнакомец был просто темной фигурой, потрескивающей от силы.

— Евгения...

Я отступила на несколько шагов, но мужчина протянул ко мне свою руку.

— Евгения...

Я избавилась от наваждения, которое привело меня сюда. Внезапно, я поняла, что должна бежать отсюда изо всех сил. Но я не знала дорогу назад. Тропа, по которой я пришла, была едва различима. Поэтому, я просто попятилась от мужчины, но он приближался, и манил меня. Я споткнулась и упала. В неясных очертаниях его фигуры я различила на его голове корону, сияющую серебряным и фиолетовым светом.

— Ну же, — произнес мужчина, протягивая руку, чтобы помочь мне встать. — Пора идти.

Я оказалась в ловушке. Беспомощная, и без малейшего шанса на спасение. За всю свою недолгую жизнь, я-подросток ни разу такого не испытывала. Это испугало меня. И там, в тот самый момент я решила, что если выживу, то сделаю все возможное, чтобы никогда снова не оказаться беспомощной. Незнакомец прикоснулся к моему плечу, и я закричала. От моего крика какая-то часть меня вырвалась и соединилась с силой, распростертой вокруг нас, и я засветилась. На этом видение кончилось.

Так я и очнулась сидя в сауне в клубах пара, у меня внезапно закружилась голова. Я провела тут слишком много времени, удивительно, как я вообще не потеряла сознание. Встав, я уперлась рукой в стену, чтобы удержаться на ногах, и закрыла глаза. Сердце бешено колотилось от видения, убедившего меня, что все это правда. Я знала, нет, я была полностью уверена, что темный незнакомец и есть Король Шторм, мой отец. Я чувствовала это в себе. В своей душе.

Поборов головокружение, я снова села, мне нужно было еще немного времени, чтобы хорошенько подумать и решить, как к этому относится.

И все же, чем больше я раздумывала, тем сильнее отчаивалась. Выходит Король Шторма действительно мой отец. А что касается пророчества… ну, тут дела плохи. И они будут все хуже, и хуже. Теперь каждый похотливый джентри возмечтает обрюхатить меня, а не похотливые, ну, скорее всего возжелают мне смерти. Теперь у меня не будет ни минуты покоя.

Прошло несколько минут, пока я размышляла обо всем этом, все глубже и глубже впадая в депрессию… а так же в изнеможение. Я так устала, на переживания не осталось никаких сил. Какой смысл? Сегодня я оскорбила своих родителей. Я не вернула Жасмин Дэлани. Меня ничего не ждет впереди, вся моя жизнь сплошное сражение и преследование. Правда, зачем мне переживать и продолжать сражаться? Ничего не имеет значения. Это бессмысленно. Нужно просто отправиться в Иной мир и сдаться. По крайней мере, это прекратит мои мучения. Резко открыв глаза, я выпрямилась.

Откуда во мне такие упаднические мысли? Да, жизнь дерьмо, но это… это что-то чуждое.

Я сморгнула и, сделав глубокий вдох, постаралась сфокусироваться на источнике этого неестественного влияния. Получилось. Я почувствовала это. Толстым слоем меня окутывала непроглядная тьма. Она прикоснулась ко мне, расползаясь по коже. Нечто пыталось ослабить меня, высосать всю мою энергию. Всю мою надежду.

Когда я поднялась, голова больше не кружилась. Сняв халат с крючка, я накинула его на себя. Медленно приоткрыла дверь сауны и выглянула. Я не увидела ничего необычного, но это холодное, безнадежное чувство продолжало окутывать меня. Свет казался приглушеннее, чем должен быть во второй половине дня. Я зажмурилась, пытаясь разрушить иллюзию безысходности, так как это была именно иллюзия.

Выйдя из сауны, я попыталась определить где ее источник. Сауна находилась в центре дома. Повернув налево, можно попасть на кухню и гостиную, прямо — в ванную и спальню. Мое оружие находилось в спальне; там, где я хотела бы оказаться. Но если это создание находилось в передней части дома, я не хотела поворачиваться к нему спиной.

Наконец, я нашла компромисс и, прислонившись спиной к стене, стала подкрадываться к своей спальне. Расстояние было небольшим, но когда приходится медленно, дюйм за дюймом прокладывать свой путь, оно кажется длиной в милю. Крадучись, я прошла мимо закрытой двери Тима, радуясь, что его нет дома. Он знал о моих шаманских приключениях, но это не значит, что я хотела, чтобы он стал их участником.

Следующей была общая ванная. Да, единственная ванная. Дело в том, что у милых маленьких домиков был «маленький» нюанс. В этом доме мне все нравилось, но в следующий раз я не буду снимать дом, прежде чем не удостоверюсь, что у него столько же ванных комнат, сколько и спален. Нам с Тимом приходилось очень неудобно.

Краем глаза я заметила, как из темной ванной ко мне потянулась рука. Пригнувшись, я бросилась бежать, а он ввалился в коридор за мной. Серый человек. Он был в тройке сильнейших в моем списке существ, способных испортить атмосферу в доме. Серый человек окутывает своих жертв аурой отчаяния, и вытягивает из них физическую энергию и положительные эмоции.

Ну, конечно же, это он. Серый человек выглядел вполне обычно, с темными глазами и всклокоченными седыми волосами. К моей радости на нем была одежда, в отличии от других монстров и некоторых элементалей, которые, в зависимости от их силы, часто появлялись лишь в набедренных повязках, или вообще без ничего. Учитывая, что они мечтали со мной сделать, я была счастлива, что он догадался прикрыть свои причиндалы.

Я рванула к спальне, но его длинная рука вцепилась мне в волосы, притягивая меня нему, и я завопила. По крайней мере, он не говорил никаких пошлостей; Серые мужчины, видимо относятся к типу — сильные и молчаливые. Но то, как он вцепился в мой халат, не оставило мне никаких сомнений о том, что он собирался со мною сделать. Извиваясь в его крепких объятиях, я пыталась вырваться на свободу, с каждым рывком невольно помогая ему снимать халат. Проклиная серого гада, я решила, что раз не могу вырваться, тогда сделаю все возможное, чтобы отсрочить его любовные поползновения. Изловчившись, я со всей силы ударила его коленом по яйцам.

Застонав, он инстинктивно схватился за пах, и я, вырвавшись, снова попыталась добраться до спальни. Видимо, решимость Серого человека была сильнее боли, и, бросившись следом, он поймал меня у самой двери в спальню, схватив за плечи, и оттолкнул к стене. Прижимая меня к ней одной рукой, он ограничил мои маневры, в то время как его другая рука стащила мой халат.

Я ощутила его язык, облизывающий мою шею, но не могла позволить этой мерзости отвлечь меня, и переключилась в режим выживания, борясь с ним, и пытаясь сделать все возможное, чтобы помешать ему снять штаны. То, что я была зажата между ним и стеной, оставляло мне еще меньше шансов на побег. Шаря руками по стене, я пыталась нащупать хоть что-нибудь, что я смогла бы использовать в качестве оружия.

И тут мои пальцы наткнулись на небольшое декоративное зеркало, которое досталось мне от бабушки. Оно было выполнено в форме солнца, с острыми металлическими лучиками. Кроме того, эти лучики были сделаны из серебра. Сорвав зеркало со стены, я сжала его в левой руке, хоть рука и не была ведущей, но на ней было аметистовое кольцо.

Аметист может разрушить влияние магии и гламора, а также помогает концентрации. Конечно, аметист работает не так хорошо, как жезл, но все-таки работает. Сфокусировавшись на камне, я позволила нам слиться. Камень усилил мою энергию и направил ее в серебряную рамку. Плавным движением, насколько я была способна в своем стесненном состоянии, я замахнулась зеркалом и вонзила его в плоть монстра.

Серый человек завопил, и я почувствовала смрадный запах паленого мяса. Он отпустил меня, и я, не теряя времени, вырвалась, и тут до меня дошло, что я направила в серебро больше энергии, чем было необходимо. Зеркало застряло у него в боку и дымилось. Это не убьет его, но довольно сильно покалечит. Дрожащими пальцами он потянулся к зеркалу, понимая, что ему нужно прикоснуться к нему, чтобы вытащить. Оторвав от него взгляд, я бросилась в спальню.

Серый человек отстал от меня всего на пару секунд, но мне удалось добраться до спальни и вооружиться. Когда он догнал меня, я уже нападала. Серебряным атамом я высекла символ смерти на его груди, и из монстра вырвался мучительный крик. Железо было проклятием джентри, но все остальные иномирцы, по какой-то причине, не переносили серебро. Не знаю почему так происходило, но времени на раздумья не было. Главное — результат.

Раненый или нет, серый человек оттолкнул меня. Я рухнула на кровать, пробив головой трещину в спинке. Удар выбил меня из колеи, но мое сознание уже вышло за границы этого мира. Коснувшись мира смерти, я создала с ним связь через жезл. Серого человека начало засасывать. Монстр боролся и извивался, как будто физическая сила могла побороть это притяжение. Но у него ничего не вышло. Мгновение спустя он исчез.

Почти сразу же чары отчаяния исчезли из моего дома. Это походило на первый глоток воздуха, после долгого нахождения под водой. Стало легче и я позволила себе расслабиться. Хотелось прислониться головой к стене, но я знала, что это будет не очень-то приятно после того, как я треснулась ею о спинку кровати.

В прихожей раздался грохот, словно выломали дверь, и я подскочила. Адреналин вновь забурлил, как только в коридоре послышались быстрые шаги. Пистолет был почти у меня в руках, когда знакомый голос прокричал:

— Евгения!

Слегка расслабившись, я наблюдала, как Кийо врывается в мою комнату.

Глава 13

— Ты опоздал, — сказала я Кийо, старательно делая вид, будто мой халатик вовсе не валяется на полу, а я не стою совершенно голая.

Кийо стал осматривать комнату, и я не сдержала восторженного вдоха. Каждая частичка в нем была заряжена и готова, мускулистое тело в боевой позе. Темные глаза дико сверкали по сторонам, оценивая обстановку и возможную опасность. Он был великолепен. Вид у него был такой, будто он может прямо здесь и сейчас одной левой разорвать целую армию. Я обхватила себя за плечи, но не от скромности или холода.

— Я был почти у твоего дома и тут почувствовал что-то... нечто злое.

Кийо расслабился, нечеловеческая жестокость ушла из его глаз, уступив место чему-то темному и эротичному, видимо вначале он не заметил моей наготы.

— Это был Серый человек. Я отправила его на свидание к Персефоне.

Губы Кийо дрогнули в улыбке.

— Ты была в душе?

— В сауне — испортил мне весь кайф. За это я нашпиговала его серебряным зеркалом.

— Умничка.

Мы с Кийо не могли оторвать друг от друга глаз, напряжение плотной стеной росло в воздухе между нами.

— Ну, э-э, — сказала я наконец. — Спасибо что проведал. Теперь можешь уходить.

— Евгения...

Мое смущение и вожделение пересели на заднее сиденье, пустив за руль негодование.

— Нам не о чем говорить. Мне нечего тебе сказать. Уходи.

— Не раньше, чем ты мне все объяснишь.

— О чем ты? Может о том, как ты мечтаешь обрюхатить меня, как все остальные?

Кийо удивленно моргнул.

— Я... ЧТО? Нет. Конечно, нет. Черт возьми, я же тогда одевал презерватив!

— Представь себе, я помню, ведь я тоже там была, — говорила я, поражаясь собственной стервозности. — Что же тогда тебе от меня надо?

Взгляд Кийо прошелся по мне сверху вниз, и обратно.

— А сама как думаешь?

Тяжело сглотнув, я пыталась игнорировать тепло разливающееся по телу от его взгляда.

— Ладно. Этот вопрос мы прояснили. Но ты же не будешь утверждать, будто оказался в том баре совершенно случайно?

— Не буду. Это было не случайно. — без обиняков ответил Кийо.

Я ждала продолжения.

— И...

Вздохнув, Кийо устало прислонился к стене.

— Один друг попросил меня разыскать тебя и пометить, чтобы мы потом могли отслеживать тебя. Не знаю, зачем это было надо, я даже не знал тогда, кто ты на самом деле.

— Что?! Кто-то попросил тебя переспать со мной?!

— Э-э, нет. Это уже моя собственная, ммм, импровизация. Я мог отметить тебя и по-другому. — Вдруг Кийо многозначительно улыбнулся. — Но ты оказалась такой красивой и очаровательной.

— Эй! Не надо на мне испытывать свои лисячьи штучки. Мне и без тебя проблем хватает. Кто твой друг? Который попросил меня отметить.

Улыбка, призванная соблазнить меня, исчезла. Кийо молчал.

— Послушай, предполагалось что именно ты, Кийо, ярый сторонник честности. Но если ты сменил пластинку, что ж, тогда я вышвырну отсюда твой зад.

Его глаза весело сверкнули.

— Я все тот же. — Кийо немного помедлил, но, затем решившись, сказал: — Ты ее не знаешь. Ее имя Мэйвенн.

— Ивовая королева! — меня порадовала изумленная физиономия Кийо. — Про джентри я знаю намного больше, чем тебе кажется.

— По-видимому, да. Так вот, когда Мэйвенн узнала кто ты такая, ей захотелось присмотреть за тобой и выяснить, есть ли у нее основания беспокоиться о пророчестве твоего отц... о пророчестве Короля Шторма.

Я с недоверием всматривалась в его вопрошающий взгляд.

— Ты что серьезно думаешь, будто я хочу увидеть, как джентри захватят весь мир?

— Ну, вообще-то нет. Но Мэйвенн не хочет сомневаться на этот счет. Она всегда выступала против Короля Шторма и ей никогда не снились лавры завоевателя. Точнее, она все силы сосредоточила на своем доме — Ином Мире.

— Умная дамочка, — едко заметила я. — Хотела бы я, чтобы они все оставались в своем мире.

— Не придирайся к Иному Миру. В нем есть своя привлекательность.

— Неужели? Значит ты теперь на их стороне?

— Я считаю себя частью обоих миров. Я таким родился. И кстати, ты тоже.

— Ну нет! Я не часть Иного Мира. —Уставившись в пустоту позади Кийо, я вдруг почувствовала себя бесконечно уставшей. — Временами, я и частью этого мира себя не чувствую.

Кийо направился ко мне и присел на кровать. Темные глаза наполнились заботой.

— Не говори так.

Я отвернулась, чтобы он не видел, как в моих глазах собираются слезы.

— Я не знаю, как быть со всем этим теперь. Вся моя жизнь... всё изменилось. Я и шагу ступить не могу, чтобы кто-то не попытался изнасиловать меня. Я больше не могу доверять самым близким людям. — Я повернулась обратно к нему. — Я и тебе не могу доверять.

Кийо погладил меня по щеке.

— Можешь, Евгения, можешь. Я занимался с тобой любовью не для того, чтобы сделать тебе ребенка. Больше того, я спал с тобой не потому, что ты такая сексуальная, хотя это определенно сыграло свою роль. Просто, ты понравилась мне. Продолжаешь нравиться. Я хотел бы, чтобы у нас что-то получилось.

Ладонь Кийо скользнула вниз от моей шеи к плечу, и дальше вниз по руке. Его пальцы неторопливо очертили контуры змеи Гекаты. По коже пробежали приятные мурашки.

— Не делай так. Я не хочу потом пожалеть о последствиях.

— Контрацепция — великое современное изобретение.

— Я не могу заниматься с тобой любовью.

— Почему нет?

Мне было трудно подобрать слова.

— Из-за того... из-за того что ты есть...

Рука резко опустилась.

— Я такой же...

— Знаю, знаю. Такой же... как и я. Пойми же, Кийо... сейчас у меня проблем и так по горло. Просто я... э-э, не могу. Не сейчас. Возможно... — Я посмотрела на его доброе, умное лицо, всем телом ощущая идущее от него тепло. — Возможно однажды, мы бы...

Что-то в моем лице, вероятно, выдало мои чувства. Не смотря на то, что я боялась сблизиться с ним, Кийо привлекал меня, и я его хотела. Знакомая озорная улыбка появилась на его лице, держа меня за подбородок, он прижался губами к моей щеке.

— Тогда разреши мне быть твоим другом, — прошептал он.

Я прикрыла глаза и позволила его жару обернуться вокруг меня.

— Друзья не дышат на ухо с таким вожделением.

— У нас будет особая дружба.

— Кийо...

По-прежнему улыбаясь, он немного отстранился.

— Серьезно, Евгения. Даже если мы не можем быть любовниками, я все равно хочу быть с тобой. Хочу помочь пройти через это. Защитить тебя.

Я нахмурилась, врожденная вспыльчивость пересилила все мои истерические поползновения.

— Мне не нужна защита.

— Ты хоть представляешь, как плохо всё может для тебя обернуться?

— До сих пор я как-то справлялась. Справлюсь и сейчас.

— Боже, ты удивительная. — сказал Кийо восхищенно. — Но и ужасно упрямая. Позволь кому-нибудь помочь. Позволь мне помочь.

Я уставилась перед собой с каменным лицом. Кийо помрачнел.

— Они придут за тобой! Думаешь, я просто смогу молча смотреть, как они будут пытаться изнасиловать тебя?

Голос Кийо обжигал своей страстью. Он не сердился на меня, а лишь беспокоился. Он смотрел на меня так, как никто прежде не смотрел, словно я действительно много значила для него, что он сделает все возможное и невозможное, чтобы защитить меня. Эта страсть затопила меня. Бросила в дрожь. Испугала. Я не знала, что с этим делать.

И снова Кийо без слов все понял. Но в этот раз он просто дернул меня к себе и крепко обнял. Я не сопротивлялась.

— Позволь мне помочь, — повторил он.

— Как? Ты живешь в полутора часах езды отсюда.

Кийо зарылся лицом в мои волосы.

— Я перееду.

— О, ради Бога...

— Я сделаю это. Я знаю, что не смогу все время быть с тобой, но я сделаю все, что в моих силах.

— Будешь нянчиться со мной в качестве телохранителя, да?

— Я буду в образе лисы, если тебе так будет спокойнее.

Невольно засмеявшись, я еще сильнее прижалась к нему. Я понимала, что нам не стоит ТАК обниматься, но если честно… после сражения с серым человеком это успокаивало. И возбуждало. Но большей частью успокаивало.

— На что это похоже?

— Что похоже?

— Быть лисой. Это странно?

— Не знаю. Я такой с рождения. Это все, что я знаю.

— Да, но почему бы не оставаться все время в человеческом облике?

— В образе лисы я сильнее. Это дает преимущество в бою.

— Как человек, ты тоже не производишь впечатление слабака.

— Девушкам очень нравится лисий мех.

— Особенно в виде шубок, — буркнула я. Кийо фыркнул.

— Это хороший способ дать волю своим инстинктам.

— Каким инстинктам?

Одним движением Кийо перевернул меня на спину, придавив мои руки к матрасу, и прижался ко мне всем телом. Я ощутила его дыхание на своих губах.

— Всем, — прошептал он.

Мое дыхание участилось, и в мозгу закричал голосок: — «Эй! Ты помнишь, что не желаешь связываться с существами из Иного мира?» Я знала, что этот голосок прав, но было трудно прислушиваться к нему, когда мое тело таяло от прикосновений Кийо, и одна из его рук поглаживала мою обнаженную грудь.

— Не думаю, что друзья так лежат.

— Согласен. — ответил Кийо.

— Или телохранители.

— Снова согласен.

— Или ветеринары.

— А с этим я не согласен.

Губы Кийо обрушились на мои, и они были такими требовательными, голодными, яростными, такими удивительными. У меня не было ни одной связной мысли, я ничего не могла делать, кроме как позволять ему снова и снова целовать меня.

Наконец, Кийо отстранился, и я могла видеть, что он дрожит. Взгляд его глаз всё ещё был жаждущим, внутри него бушевала борьба двух непримиримых сторон. Одна из них побеждала, потому что он глубоко вздохнул, и этот животный инстинкт медленно покинул его.

— Мне надо идти, — наконец произнес он. — Через два часа я должен быть на работе.

— Ладно.

Мы неотрывно смотрели друг на друга. Я потянула простыню вверх, прикрывая наготу. Губы Кийо тронула лёгкая усмешка.

— Спасибо, так намного лучше. — Он встал и пошел к двери. — Эй, ты не против познакомиться с Мэйвенн? Она хочет лично поговорить с тобой, увидеть, что ты из себя представляешь.

— Ты что-то слишком дружен с ней, — сказала я. Фраза прозвучала резче, чем было задумано, но Кийо вроде бы не заметил.

— Мэйвенн — хороший друг. И я согласен с ее взглядами. Она хочет, чтобы оба наших мира остались нетронутыми. Как и я. Она может и тебе быть хорошей подругой.

— А ей хватит духу прийти сюда? — когда Кийо утвердительно кивнул, я продолжила: — Ну, если она сама придет, я познакомлюсь с ней. Потому что мне в ближайшее время туда не нужно.

— Я ей передам.

Кийо сделал несколько шагов к выходу, когда я окликнула его.

— Постой... Кийо.

— Да?

— Все эти нападения и всё... что происходит со мной, это потому, что все считают, что я стану матерью «Дамиена»[18], что ли? Но, если серьёзно, ты сам-то веришь в это? Ты в самом деле считаешь, что это пророчество может сбыться? Мой отчим, Роланд, говорит, что в Ином мире полным-полно таких пророчеств.

— Так и есть, — медленно ответил Кийо, и между бровей у него залегла лёгкая складка, словно он задумался. — Но большая часть этих пророчеств никогда не сбывается. Некоторые сбываются, и гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. А что касается содержания этих пророчеств... ну, люди частенько неверно истолковывают их. Или, в попытках предотвратить предсказанное, сами же их и исполняют.

Я вздрогнула, я-то ожидала, что Кийо просто скажет, что все эти предсказания — чушь собачья.

— Вроде Эдипа[19]? Когда его отец избавился от него, чтобы избежать предсказанного?

— Точно. Поступая так, отец Эдипа только спровоцировал исполнение пророчества. — Заметив мой обеспокоенный взгляд, Кийо улыбнулся. — Не волнуйся. Я же сказал, что в основном пророчества не сбываются. И, кроме того, ты же не пытаешься завести детей, так что тебе не о чем беспокоиться. Думай о насущном.

Я нерешительно улыбнулась ему, надеясь, что всё будет в порядке.

— Спасибо.

Не отрывая от меня глаз, Кийо вышел из комнаты только для того, чтобы тут же вернуться, но уже с подгоревшим зеркалом в руках. Он брезгливо положил его на комод.

— Прости, что не успел вовремя.

— Эй! — с напускной воинственностью сказала я, — я же говорила, что могу постоять за себя.

Темные глаза Кийо заблестели.

— Вижу. Ты опасная штучка.

Не уверена, говорил ли он о моем боевом опыте или о чем-то другом.

Когда Кийо ушел, я вздохнула и заползла в кровать, мечтая не двигать как минимум неделю. Происходящее становилось всё чудесатее и чудесатее.

Внезапно в комнате стало трудно дышать. Я подскочила. Из угла на меня взирали красные глаза-щелочки.

— Волуциан? Не припомню, чтобы вызывала тебя.

— Вы приказали явиться к вам, как только появится новая информация.

— А, припоминаю. Честно говоря, я сомневалась, что хоть один из вас слышал меня. Ну и что там у тебя?

— Я пришел сообщить, что Иномирный интерес к вашей персоне возрос.

На мгновение я тупо уставилась на него, затем кивнула в сторону окровавленного атама, которым только воспользовалась против Серого Человека.

— Думаешь я не справлюсь?

Волуциан отрицательно покачал головой.

— Все это время были хаотичные нападения, в интересах пророчества. А теперь, поглядев на вас вживую... многих это только подстегнуло. Джентри сочли вас очень... привлекательной…

Можно было не продолжать, всё и так было ясно.

— Великолепно. Теперь я не просто ходячий инкубатор, но и желанный ходячий инкубатор. Что же теперь будет? Мне ожидать ежедневных нападений?

— Скорее уж... организованных атак.

— Они просто будут нападать не по одному, а группами?

— Хуже.

— Хуже чем группа уродов, пытающихся залезть мне в трусы? Что же это?

— Теперь свои силы будут пробовать только те существа и джентри, которые могут пересекать границу миров физически или в форме элементаля. Но через несколько недель будет Белтейн, госпожа. И когда стена между мирами упадет...

— Иисусе, — выдохнула я. — Тогда всякая тварь с членом придет навестить меня.

Волуциан не удостоил меня ответом. Но когда я ничего не добавила, он все же спросил:

— Что вы собираетесь делать?

— А сам как думаешь? То же, что и всегда — всех поубиваю.

Дух затих, но я чувствовала его неодобрение.

— Чего еще ты от меня ожидаешь? Покорности?

— Я ожидаю, что вы не будете сидеть сложа руки в ожидании неизбежного. Иначе, вполне вероятно, вы станете очередной «похищенной невестой». Постоянная оборона не самая лучшая тактика — рано или поздно вас кто-нибудь одолеет.

Я рассмеялась, хотя смешного в этом ничего не было.

— Так что, мне нужно напасть первой? Сломя голову, бросить вызов всем джентри и духам?

— Зачем же. Вы просто должны заявить о своем праве наследницы короля джентри. На вас нападают потому, что вы им позволяете это, потому что, оттолкнув одного, вы готовитесь к атаке следующего. Вы строите из себя жертву, но вы — Дочь Короля Шторма. Во времена своего правления, он был могущественнее любого монарха. Может быть сейчас его королевство уже и не существует, но его наследие сделает вас могущественной. Если вы заявите о своих правах наследия, джентри прекратят свои постоянные нападения.

— Сомневаюсь, что джентри перестанут желать наследницу Короля Шторма, только потому что, она объявит себя принцессой или королевой.

— Да, они все равно будут желать вас, но при этом их подход изменится. Они будут уважать вас. Пытаться добиться вашего расположения. Сейчас же они вас презирают. Вы для них жертва — кусок мяса, — которым вы позволили себе стать.

Мне не очень-то нравилась мысль о толпах джентри, засыпающих меня цветами и шоколадом, но это несравненно лучше, чем изнасилование.

— Да, но шутки в сторону, не могу же я просто заявиться туда и сказать: «Эй, я дочка Короля Шторма, относитесь ко мне с уважением».

— Ну, — сухо произнёс Волуциан, — для начала сойдет и это. Однако, уважение вы заслужите, когда перестанете использовать это. — Он показал на моё оружие. — Оно делает вас человеком.

— Я и есть человек.

— Только наполовину. И если хотите, чтобы джентри вас уважали, как одну из своих, вам необходимо напомнить им, кто вы есть. Вы должны положиться на магию внутри вас, на наследие вашего отца.

Я вспомнила, как Роланд рассказал мне, о том, что намеренно лишил меня моих магических сил, унаследованных от отца-джентри. Слабые проблески видений напомнили мне о том, как я почувствовала свою силу, прежде чем воспоминание оборвалось.

— Нет. Я не буду использовать магию джентри.

Волуциан тяжело вздохнул и, указав на обугленное зеркало, спросил:

— Госпожа, почему вы использовали это в качестве оружия?

— Потому что Серый Человек застал меня врасплох, я была безоружна.

— Если бы вы полностью контролировали ваши магические силы, вам бы вообще не понадобилось оружие. Вы могли бы уничтожить его, как только он переступил ваш порог.

Я сдернула простынь и обернула ее вокруг себя. Мысль о подобной силе пугала меня… и все же где-то в глубине души, она показалась мне весьма привлекательной. Мне не нравилось в двадцать шесть лет быть слабее, чем в двенадцать. И Волуциан прекрасно знал об этом.

— Ваша истинная природа подсказывает вам, что я прав. Надо просто это принять.

— Если у меня есть эта истинная природа, то пользуясь этой магией, я стану джентри.

— Вы никогда не будете полностью джентри или человеком. Надо смириться с этим. И извлечь выгоду из обеих сторон.

— Даже если бы я и согласилась... — я сглотнула, по-прежнему пребывая в неуверенности, хочу ли я такую силу, о которой он говорит. — То сразу возникает загвоздка. — Роланд не сможет обучить меня магии джентри.

— Значит вам надо найти учителя среди джентри.

— Да где ж взять такого, чтоб он сперва не захотел уложить меня? У меня там нет друзей.

— Разве? — Волуциан терпеливо смотрел на меня.

— Ты о Дориане?

— Из всех правителей Иного Мира, только он приказал своим людям не трогать вас.

— Правда? Но почему? Но Дориан сам сказал, что хочет увидеть, как воплотится вторжение Короля Шторма.

— Большинство джентри решили, что Дориан отдал такой приказ только чтобы застолбить вас для себя. Я же подозреваю, что он ко всему прочему проявил одно ему доступное чувство альтруизма и гордости. Конечно, стоит учитывать, что некоторым личностям любые приказы нипочем, но вот увидите, среди нападающих на вас, его людей будет меньшинство. По сравнению с людьми того же Эсона и его приспешников.

Очевидно, не смотря ни на что, Эсон выжил. В свете разыгравшейся драмы, я забыла спросить об этом у Кийо.

— И все же… Дориан подкатывал ко мне. — Я вспомнила нашу встречу. Из всех джентри он был единственным, с кем я почувствовала себя почти комфортно, он поразил меня, и странно, рядом с ним я почти не думала о том, кто он. И он помог мне. — Все равно я знаю, что он тоже мечтает трахнуть меня и не скрывает этого.

— Конечно, мечтает. И поэтому он поможет вам. Он поможет вам думая, что после этого вы разделите с ним ложе. И потому что, находясь рядом с вами, он сможет произвести впечатление на своих конкурентов и союзников. Они решат, что вы любовники даже если вы ими не будете. Дориану это понравится.

«Ты вернешься ко мне. Ты не сможешь бороться с собой», — вспомнились мне слова Дориана.

Я вздрогнула и Волуциан продолжил:

— Вы тоже извлечете выгоду. Придите к королю Дориану как равная, и он будет относиться к вам, как к одной из сияющих. Своим отношением он сможет повлиять на мнение окружающих.

— Если я это сделаю, мне придется сильно потрудиться, чтобы перебороть свою неприязнь к джентри и чувствовать себя уютно, находясь рядом с одним из них, тем более по политическим причинам. Это существенный шаг.

— Не совсем. Если вы не учитываете как далеко вы продвинулись во время вашего похода на Эсона.

— Это не имеет значения, — я потерла глаза. – Я ни в чем не уверена, Волуциан. Я пока не знаю готова ли я прийти к Дориану. Мне надо подумать.

— Как пожелает моя госпожа. Но я посоветовал бы думать побыстрее. Решайтесь до Белтейна. Из союза с Дорианом можно извлечь пользу как магическую, так и политическую.

— Я подумаю. Спасибо за новости. И за совет.

Волуциан поклонился, и я встала с кровати, чтобы отправить его обратно. Но прежде чем сделать это, я не удержалась, чтобы не подколоть его. В конце концов, я все еще была голая.

— Эй, Волуциан, ты же не подглядывать за мной пришел, правда?

Он зыркнул на меня своим фирменным красным взглядом.

— Уверяю вас, госпожа, единственная прелесть, в вашей обнаженной плоти для меня — это напоминание, с какой легкостью я срежу ее с ваших костей.

Я расхохоталась. Если не думать о том, что вообще-то Волуциан говорил серьезно, он был такой забавный!

Глава 14

На следующей неделе я несколько раз видела Кийо. Первый раз это случилось, когда по работе, я проводила в доме обряд изгнания нечистой силы, который в принципе оказался бесполезным, так как вместо духов в доме поселился асаг[20] — демоническое существо, с каменным телом. Кийо появился в разгар битвы, как раз, когда у меня под рукой не оказалось нужного оружия, его помощь ускорила решение данного вопроса. В отличие от меня Кийо не пользовался оружием, и все вопросы решал с помощью физической силы. Словно зачарованная, я наблюдала за его плавным смертоносным танцем.

Последующие наши встречи проходили в том же ключе, Кийо появлялся в нужный момент, а затем, если я не хотела его видеть, уходил. Однажды, после сражения я нехотя согласилась с ним пообедать. На протяжении всего обеда, он пожирал меня жарким взглядом, а в остальном относился почти по-дружески. Это напоминало наше знакомство в баре, свежие шутки и притяжение… ярко-выраженного сексуального характера.

В остальное время я часто замечала, как он в форме лисы крутится неподалеку. И как бы мне не хотелось этого признавать… он был прав — в лисьей шкуре он был очень миленький.

Мои рабочие будни стали очень напряженными. Если раньше мне доводилось работать один, максимум два раза в неделю, то теперь заказы поступали как минимум раз в день. Вероятно, джентри и другие существа, желающие оттяпать от меня кусочек, поняли, что вместо того, чтобы искать меня, проще побеспокоить обычного человека, и я сама приду к ним в руки. Это раздражало, и по меньшей мере изматывало. Радовало только то, что все сражения проходили на территории клиентов, предварительно подписывающих договор, поэтому по окончании работы мне платили. И уже пару недель спустя я подправила свое финансовое положение, хотя и чувствовала себя немного обманщицей, так как если бы не я, моим клиентам вообще не пришлось бы ни за что платить.

За пару недель до Белтейна, я проснулась больной и уставшей. Накануне у меня было сражения по работе, и «незапланированная» борьба ночью. Наблюдая, как лучики солнца, пробивающиеся сквозь жалюзи, оставляют на потолке причудливые узоры, я сонно задумалась, смогу ли я найти силы и продолжать в том же ритме. Если бы это происходило в Ином мире, я бы уже давно потерпела поражение, я так устала.

Я поплелась на кухню, на которой не было следов присутствия Тима. Скорее всего, он остался на ночь у одной из своих обожательниц. Вынужденная самостоятельно готовить себе завтрак, я бросила в тостер пару шоколадных хлебцев и ожидая, пока они поджарятся, поставила кофе. На столе я заметила сотовый, на нем было четыре пропущенных вызова. Я выключила его, потому что чаще всего мне звонила Лара, но сейчас я не хотела ее слышать. Она опять будет либо предлагать мне нового клиента, либо рассказывать о том, что Уилл Дэлани оставил еще одно сообщение.

Я уже почти доела второй хлебец, когда к дому подъехала мама. Я не видела ее с той самой ссоры. На мгновение, я решила не впускать ее, но быстро отбросила эту мысль.

В конце концов, она моя мама. Она любит меня. Что бы ни случилось, я не могла отбросить любовь к родной маме. Именно она в детстве обрабатывала антисептиками мои царапины, а в подростковом возрасте безрезультатно пыталась заинтересовать магазинами и косметикой. Она пыталась меня защитить от страшных ошибок, которые все совершают в подростковом возрасте. Она пыталась меня заставить свернуть с того пути, на который поставил меня Роланд. А теперь выяснилось, что она пыталась защитить меня от моего же прошлого.

Оглядываясь назад, я пыталась собрать воедино все, что она говорила мне в тех редких случаях, когда я расспрашивала ее о своем биологическом отце: «Тебе без него будет лучше. Он не из тех людей, на кого можно положиться. У нас не было нормальных отношений, когда мы были вместе. Они были эмоциональными, бурными… но то что они закончились, к лучшему. Он ушел, просто прими то, что он никогда не станет частью твоей жизни».

Я поняла, что технически мама действительно ни разу мне не солгала, но я-то интерпретировала сказанное ею совершенно иначе. Я считала, что ее просто захватил вихрь чувств, и она была ослеплена своими эмоциями. Из всего плохого, что она говорила о характере моего биологического отца, я просто думала, что он однажды ушел, не справившись с обязанностями связанными с заботой обо мне. И это никак не наводило на мысли, что он отчаянно хотел вернуть меня.

Я предложила маме присесть за стол, и сразу же протянула ей чашку кофе. Она взяла ее обеими ладонями, нервно сцепив пальцы. Сегодня мама одела красную блузку, и ее волосы, заплетенные в косу, лежали на спине.

— Ты выглядишь уставшей, — произнесла она, прерывая затянувшееся молчание.

Я улыбнулась. Это была ее коронная фраза.

— Да. Неделя выдалась не из легких.

— Ты высыпаешься?

— Стараюсь. Загвоздка в том, что проснувшись, я оказываюсь по уши заваленная работой.

Мама испуганно посмотрела мне в глаза, как будто опасаясь того, что в них может прочесть.

— Работа… из-за…

— Да, — подтвердила я, понимая, что она имеет в виду.

Мама опустила глаза.

— Мне жаль. Я так сожалею обо всем этом.

Обмакнув хлебец в кофе, я возразила:

— В этом нет твоей вины. Ты же не по собственной воле отправилась в Иной Мир, так?

— Нет, но... ты была права, когда сказала, что я не должна была скрывать это от тебя.

— Я была слишком сурова к тебе, мамуль.

— Нет. — В ее глазах стояла печаль. — Я полагала тогда... что если скрою это от тебя, то возможно все забудется. Как будто достаточно притвориться, что ничего не было, то будет казаться, что этого и правда никогда не было. И со временем я тоже смогу все забыть.

Мне не нравилось, что мама занимается самобичеванием. По-моему, те, кто старается отомстить родителям за тяжелые детские годы, неправы. Возможно, я и обижалась на нее, но по сравнению с тем, что она пережила это сущий пустяк. Я знала, что мама не была подростком, когда ее похитили, но мое воображение упорно рисовало ее в возрасте Жасмин, юной и испуганной. На основе историй, которые я слышала о своем отце, до того как узнала, что он Король Шторма, я всегда считала, что он не мужчина, а мешок с дерьмом. Но он оказался даже не человеком. Даже не знаю что хуже. Я была ребенком, зачатым изнасилованием и властью.

— Когда ты смотришь на меня... я напоминаю тебе о нем? О том, что случилось?

— Ох, детка, нет! Конечно нет. — На мамином лице было написано раскаяние. — Ты самое лучшее, что случалось в моей жизни. Не думай так!

— А я хоть немного на него похожа? Все вокруг говорят, что я — вылитая ты.

Мама внимательно посмотрела на меня, словно ища ответ, но я догадывалась, что она и так давно его знает.

— Твои волосы — немножечко. Но сильнее всего... глаза. Это у тебя от него. Его глаза были как... — Ей пришлось прокашляться, прежде чем она взяла себя в руки и продолжила. — Его глаза постоянно меняли цвет. От всех известных оттенков голубого до серого, в зависимости от настроения. Небесно голубые — когда он был весел. Полночно-синие — когда что-то беспокоило. Темно-серые — когда был зол и хотел подраться.

— А цвет фиалок? — спросила я.

— Фиалки, когда он чувствовал себя... влюбленным.

Я никогда не слышала, чтобы мама раньше использовала это слово. Конечно, с одной стороны это казалось забавным, но в тоже время у меня появилось стойкое желание добавить виски в свой кофе. Боже. У меня глаза такого же цвета, как и у влюбленного отца. Очень много людей восхищались цветом моих глаз, но маме они напоминали о его любви, и это ее должно быть напрягало.

— Мне очень жаль, мам, — я потянулась к ней и взяла за руку, впервые прикасаясь к ней с момента ссоры. — Это неверное было ужасно… но были в то время какие-то моменты, хотя бы немного, когда ты была счастлива? Ну, или, по крайней мере, не так несчастна?

Обязательно… обязательно был момент, когда между моими родителями не было ненависти и горя. Несомненно, я не могла быть зачата и рождена в столь мрачной обстановке. Должно быть что-то. Может, он хотя бы разок ей улыбнулся. Или, может быть, подарил ей какую-нибудь безделушку… типа ожерелье, добытого в грабеже и мародерстве. Ну, не знаю. Хоть что-то. Что-нибудь.

— Нет, — мамин голос был хриплым. — Я ненавидела все это. Каждую секунду.

Я проглотила ком в горле, и вдруг все мои мысли заполнила Жасмин.

Жасмин...

Жасмин на пять лет младше, чем моя мама в то время. Жасмин подвергается тем же вещам. Вся ее жизнь теперь состоит из мук. Возможно ее неуместная привязанность к Эсону, была единственным способом справиться с ситуацией. Возможно это лучше, чем мучиться все время. Не знаю. На мгновение я прикрыла глаза. Передо мной стояла картинка, что моя мама это Жасмин, а Жасмин это моя мама.

Я открыла глаза.

— Мы не освободили Жасмин. — Я поняла, что забыла рассказать об этом, когда приходила выяснить правду. Я все кратко рассказала. Мама побледнела, пока я говорила, и ее боль бередила свежую рану в моей душе. Жасмин, такая же как и моя мама. Моя мама, такая же как и Жасмин.

— О Боже, — прошептала она когда я закончила.

— Да, я...

Меня пронзил холод. Я почувствовала, как по коже поползло слабое электрическое покалывание.

— Что случилось? — спросила мама, заметив как я напряглась.

— Разве ты не чувствуешь? Холод?

Мама выглядела озадаченной.

— Нет. Как ты себя чувствуешь, у тебя нет температуры?

Я встала. Но ничего не почувствовала, потому что это было не физическое воздействие. Это было нечто большее, чем обычные человеческие чувства. Сейчас при мне был мой атам, пистолет и жезл. Теперь без них я никуда не ходила, даже в туалет. Так же я больше не спала ни в чем откровенном. Майка, которую я носила, по-прежнему была кружевная и тонкая, зато пижамные штаны были из плотного хлопка, с крепким упругим поясом. Я повесила свой халат на спинку стула и проверила оружие.

Я была уверена, что это не джентри. Это был дух или демон. Против него требуется серебро, а не железо. Глок уже был заряжен серебром, но если дух не примет плотную форму, то толку от этого ноль. Осторожно спрятав пистолет за пояс, я вытащила серебряный атам и жезл.

— Останься здесь, мам.

— Еви, что...

— Просто останься здесь, — скомандовала я, — а еще лучше заберись под стол.

Оценив мою позу, мама сделала как я сказала. Полагаю, что женщина, которую похищали в Иной мир, и которая вышла замуж за шамана, понимала когда ей говорили серьезно.

Я медленно двинулась в сторону гостиной, туда, куда тянули меня эти чувства. Стояла полная тишина, но она кричала громче любого звука. Прислонившись спиной к стене, я аккуратно заглянула за угол. Никого.

Независимо от того, что это было, оно не могло причинить мне реальный вред, при этом оставаясь невидимым. Но самое странное, это то, что от духа я забеременеть не могу, в отличие от джентри и некоторых других монстров. Духи были мертвы и точка. И то, что меня разыскивает дух, было очень странно.

Я остановилась, спрятавшись за дверным косяком, и оглядела гостиную. Что бы это не было, но оно было здесь. Это напоминало вихрь. Казалось он пульсировал силой.

Что-то холодное прикоснулось ко мне, а затем материализовались рука, хватая меня. Инстинкт самосохранения сработал четко, и я резанула атамом по чужому запястью. Дух сформировался достаточно, чтобы почувствовать металл. Кроме того, власть атама выходила далеко за рамки тактильного дискомфорта.

Дух — мертвенно-бледная, уродливая тварь — отпрянул, но тут за спиной я ощутила еще более холодные руки и быстро оглянулась. Еще пять духов… больше, чем я когда-либо одолевала за один раз. Я стала выворачиваться, но мой первый нападавший занял более выгодную позицию и теперь крепко удерживал меня. Я не могла полностью освободиться от него, но боролась как черт, в процессе нечаянно толкнув маленький столик с керамической вазой. Ваза грохнулась на пол и разбилась на миллион острых, прозрачных осколков.

Уставившись в мою сторону пустыми глазницами, дух больно прижал меня к стене, его костлявые, лишенные кожи руки, сжались на моем горле. Витая в воздухе, он одновременно удерживал меня, не давая шанса воспользоваться атамом. Как бы то ни было, жезлом я тоже воспользоваться не могла.

Его призрачные сообщники подплыли ближе, окружая нас, в то время как я уже была на последнем издыхании. Перед глазами замелькали черные точки, и я отчаянно пыталась найти выход.

— Полегче, — забеспокоился один из наблюдавших, — или ты убьешь ее.

«Геката, — мысленно взмолилась я, — открой врата». На грани обморока, я все же почувствовала, как змея на руке стала покалывать. Я использовала эту силу, мысленно отправляясь в Иной мир. Я стала вратами, которые открылись благодаря моему сознанию, жезлу и татуировке. Рука на горле не позволяла мне произнести ни слова, но эти слова были выжжены у меня в мыслях. Этого было достаточно.

Власть жезла распространилась в воздухе. Дух слишком поздно понял, что именно происходит, и с жалобным воплем исчез. Один из его приспешников кинулся ко мне и сразу отправился следом. Оставшиеся четверо духов старались держаться от меня подальше. Я исчерпала все свои силы. Мне надо было снова открыть врата, но мое тело сообщало, что перед вторым раундом потребуется передышка. Горло горело огнем, и пока я пыталась отдышаться, гостиная кружилась перед глазами. Делая глубокие вдохи, я пыталась восстановить равновесие.

Заметив мое состояние два духа бросились на меня, но на этот раз уже пытаясь сохранять некоторую дистанцию. Они кружили вокруг меня как танцоры или боксеры, каждый из нас пытался предугадать движение противника. Именно тогда моя мама выскочила из кухни, сжимая в руках мой железный атам. С криком она бросилась на спину одного из духов и вонзила в него кинжал. Железо было опасно для джентри, а не для духов. Ее поступок только разозлил его. Дух замахнулся и оттолкнул ее, этого легкого движения хватило, чтобы отбросить маму к стене. Врезавшись в нее, она безмолвно упала на пол.

С яростным криком, я бросилась на духов, преграждавших мне путь. Сильные эмоции — лучший помощник в рукопашной, но не в духовных поединках, поэтому я потеряла связь с Иным миром, которую едва установила. Атам немного ранил одного духа, но остальные уцелели. Один из них сильно ударил меня, и я отлетела в музыкальный центр. Острые углы техники впились мне в спину, но из-за всплеска адреналина я не чувствовала боли. Пока еще не чувствовала.

Я снова шепотом воззвала к Гекате и почувствовала толчок силы. Отшвырнувший меня дух приближался. Но тут врата распахнулись, и я изгнала его. Секундой позже его раненый собрат отправился вдогонку. Осталось еще двое.

Один из них попытался схватить меня. Я поднырнула под его руку, ускользая от захвата. Моя связь и Иным миром снова нарушилась, и теперь мне снова предстояло восстанавливать ее. Я пыталась сосредоточиться, но затем мой взгляд упал на маму лежащую у стены. Я не могла делать вид, что ее там нет. Я снова бросилась на духа, и когда атам вонзился ему в грудь, он зашипел. Я была неосторожна, и прежде чем успела увернуться, он вырвал у меня из рук жезл и отшвырнул меня к стене. Жезл упал на пол. Через мгновение его рука скрутила другое запястье, и я выронила атам. Дух снова вдавил меня в стену. В последнее время я начала ненавидеть стены.

Теперь я была поймана в ловушку, беззащитная и раненая. Я не знала, что именно они собираются со мной делать. Ранее они переживали о том, как бы меня не убить, но никакого романтического интереса также не проявляли. Что же им нужно? Открылась входная дверь, и в дом вошел элементаль. Элементаль состоящий из земли и других веществ. Его тело было очень твердым, очень человеческим и очень мужским. С него медленно сочилась серо-коричневая жижа, капая на мой ковер.

Я возобновила бесполезные попытки вырваться. Предупреждение Волуциана стало явью... джентри организовали нападение. Духи не могли заняться со мной сексом, а вот элементаль мог. Он подослал помощников, чтобы они сначала победили меня. Ух ты какой умный.

— Где остальные? — спросил элементаль, оглядывая комнату, когда же до него дошло, что я их изгнала, то на его лице отразилось такое удивление, что мне захотелось расхохотаться.

— Она изгнала их, хозяин, — прошептал один из духов.

— Ты действительно смертельно опасна, не так ли? — элементаль приблизился. — Я не верил историям. Я думал, что посылая эту шестерку перегибаю палку. И вот, пожалуйста. Видимо, даже у тебя есть свой предел.

— Только не говори мне о пределах, — подколола я его. —Ты даже появится в собственном теле не можешь.

Злость пробежала по истекающему грязью лицу. У джентри, сила, была предметом гордости. И его неспособность пересекать мир в собственном теле, скорее всего, была больным вопросом. Мое изнасилование — отличный способ компенсировать все его недостатки.

— Как только я порожу наследника Короля Шторма, это потеряет всякое значение, — сказал элементаль, — джентри хлынут в этот мир и покарают людей.

— Ладно, «Мистер Ветхий Завет». Не могу поверить, что ты использовал слова «породить» и «покарать» в одном предложении.

— Такая смелая и такая дерзкая. Но все же… ай!

Я не могла освободить плечи, но элементаль был достаточно близко, и, повернувшись в его сторону, я со всей силы ударила, целясь в пах, по аналогии с Серым человеком, но джентри прикрылся бедром. А дух схватил меня за ноги.

— Ты все только усложняешь. — Элементаль злобно прищурился. — Намного лучше для тебя просто подчиниться.

— И не мечтай!

— Она покорится, хозяин, — произнес дух. — Ее мать лежит вон там, на полу.

Удерживаемая духом, я напряглась.

— Не прикасайся к ней.

Элементаль повернулся и пошел в ту сторону, где лежала моя мама. Он наклонился к ней и почти нежно поднял на руки.

— Она жива... пока.

— Ты ублюдок, оставь ее в покое! — Закричав, я дернулась так сильно, что на секунду мне показалось, что я вырву себе руки из плеч.

— Отпусти ее… — приказал элементаль своему слуге.

— Господин...

— Отпусти ее. Она ничего не сделает, потому что знает, что стоит ей хоть на шаг к нам приблизиться, — грязная рука скользнула к маминому горлу, оставляя грязный след, — то я сверну ее матери шею.

Дух освободил меня. Я не сдвинулась с места.

— Я убью тебя, — прохрипела я, голос охрип от удушья и криков. — Я разорву тебя на куски прежде чем отправить в ад.

— Сомневаюсь. Ну, если хочешь чтоб твоя мамочка осталась жива. Эй, — окликнул он одного из своих слуг, — возьми ее. — Элементаль передал духу мою маму и теперь он удерживал ее. — Если тебе покажется, что Одиллия Черный Лебедь угрожает мне — убей эту женщину.

— Одиллия Черный Лебедь всегда выглядит угрожающей, — сказал дух спокойным невозмутимым голосом. Видимо у слуг элементаля такое же хорошее чувство юмора, как и у меня.

— Ты знаешь, что я имел в виду, — отрезал элементаль. Он еще ближе подошел ко мне. Теперь нас разделяло несколько дюймов. — Сейчас, я позволю тебе жить. Я позволю жить твоей матери. Всё, что от тебя требуется, просто не сопротивляйся мне, пока я буду занят тем делом, из-за которого пришел. И когда я закончу, мы мирно расстанемся. Ты поняла?

Гнев и ярость бушевали во мне, и я почувствовала на щеках слезы. Мне хотелось броситься на него и выцарапать глаза. Я так сильно хотела двинуть ему по яйцам, чтобы больше никто с уверенностью не мог сказать, что он мужчина. Я хотела отправить его к Персефоне по кусочкам.

Но я боялась. Так сильно боялась, что если даже моргну не так, они убьют мою маму. В руках духа она висела как беспомощная кукла. Я допускала, что она могла быть уже мертва, но что-то подсказывало мне, что это не так. Я не могла рисковать ее жизнью.

Согласно кивнув элементалю, я почувствовала, как по щеке скатилась еще одна слезинка.

— Хорошо, — элементаль выдохнул, и я поняла, что он так же сильно боится меня, как и я его. — А сейчас. Раздевайся.

К горлу подкатила желчь. Мне снова стало тяжело дышать, как будто воздух вокруг меня стал плотным и тяжелым. Вниз сорвалась еще одна слезинка, я медленно потянула вниз пижамные штаны, и убрала ставший теперь бесполезным пистолет. Конечно, в голове пронеслась мимолетная мысль, что я могу выстрелить в элементаля прямо сейчас, но я недостаточно быстрая, чтобы успеть прикончить их всех.

Стоит ли рисковать? Если элементаль сказал правду, то мы с мамой останемся в живых, конечно если я всё это перенесу. Я принимаю таблетки и, скорее всего, не забеременею. Нужно только лежать смирно, пока эта ожившая куча грязи будет вторгаться в меня. Все могло быть и хуже.

Посмотрев на элементаля, я пытаясь представить, как его руки прикасаются ко мне. Воздух стал еще плотнее, и в комнате стало совсем не продохнуть. Свет казалось стал тусклее, как тогда, когда дух душил меня, и я подумала, что еще чуть-чуть и я отключусь. Обморок уже не казался чем-то плохим, по крайней мере, я бы ничего не запомнила.

— Успокойся, — нетерпеливо сказал элементаль. Он тоже тяжело дышал.

Я медлила снимать нижнее белье. На мне были комфортные бикини из серого хлопка. Они были хороши, но не сексуальны. И не подходили расцветкой к розовому топу. Хотя наверняка, элементалю было плевать, что на мне надето. На его лице светилось нескрываемое желание. Я смотрела на его шероховатое, деформированное тело, и старалась не завыть. Я знала, что должна сделать, но так этого не хотела. О, Боже, я не хочу чтобы это прикасалось ко мне. Не хочу чтобы это нечто прижималось ко мне. Тошнотворный спазм свернул мой желудок, и я отчаянно задумалась, где же сейчас Кийо. Конечно, он не мог находится рядом со мной 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, как же сейчас я жалела о своем резком комментарии о его защите. Как бы мне хотелось, чтобы он прямо сейчас ворвался сюда. Он был нужен мне. Никогда за всю свою жизнь я не чувствовала себя такой беспомощной, даже в той, давно потерянной памяти. И мне не нравилось это состояние.

Как раз в тот момент, когда я собиралась стащить трусики вниз, раздавшийся треск дерева и бьющегося стекла заставил всех нас подпрыгнуть. Элементаль мотнул головой, и я проследила за его взглядом. Дверь в гостиную распахнулась, и порыв ветра сбросил со стола рамку с фотографией. Ветер был очень силен, он пронесся по комнате, разбрасывая бумажки и разные вещи. За окном, как ни странно, светило солнце и на чистом весеннем небе не было ни одной тучки.

— Что за...? — начал элементаль.

Его резкий голос вырвал меня из гнева и страха, и вдруг я смогла различить более мелкие детали. С новой ясностью я осмотрела все. Воздух действительно был густ, освещение, действительно более тусклое. Я не придумала себе все это. Сердитые порывы ветра ускорялись и замедлялись синхронно с моим дыханием. Шаровая молния шарахнула в полумраке и мы закричали, пока она кружила под потолком. Гостиную сотряс оглушительный раскат грома, слишком громкий и слишком долгий для такого маленького пространства. Зажимая уши, я упала на пол.

Элементаль ошалело уставился на меня.

— Прекрати это.

— О чем ты...?

— Это все ты. Прекрати это, иначе мы все умрем!

Я огляделась и поняла, что он прав. Я не могла объяснить этого, но я была причастна ко всему, что здесь сейчас происходило. Комната наполнилась влагой и сыростью. Вокруг хлестал ветер, расшвыривая вещи. Воздух наэлектризовался.

Но я не знала, что с этим делать. «Ты моя» — попыталась я внушить буре, но ничего не произошло. Это было не похоже на то, как я контролировала силу с помощью жезла или атама. Это было как внутри, так и вне меня. Я не могла остановить бурю, как могла бы подавить чувство радости, горя или ненависти внутри себя.

Ветер усилился, его ярость крепла. Осколок стекла на лету поцарапал мне щёку.

— Я не могу это контролировать, — прошептала я. — Я не могу!

Элементаль запаниковал. Духи тоже. Всего секунду назад я чувствовала себя слабой и беззащитной, их страх заставил мой собственный отступить. Их страх усиливал мою злость и бурю в доме. Я на самом деле не могла управлять штормом, но исходил он от меня. Что-то ещё ударило меня в плечо, а мгновение спустя я еле увернулась от летящей мне в голову книги.

Я не могла это контролировать. Не знала как. Не знала ничего кроме того, что хочу жить и, чтобы моя мама тоже жила.

Огромные, клубящиеся тучи наполнили гостиную, сгущая тьму. Всё больше молний плясало вокруг. Элементаль оказался прав. Одним из ударов молнии я задела духа, держащего мою маму, и она непроизвольно упала на пол. Дух истошно заорал. Его вопль был самым ужасным звуком, который я когда-либо слышала. Хуже чем похоронный звон, хуже чем вопли от пыток. Я вновь заткнула уши, наблюдая, как он раскаляется добела, затем темнеет, а потом исчезает без следа.

Элементаль отпрянул от меня, заметно трясясь от страха. Покалывание на коже раскрыли мне его намерения. Он был так напуган, что хотел попытаться вернуться в Иной Мир. Прямо отсюда, прямо сейчас, без перекрёстка. Это чуть меня не доконало. Не было ни единого шанса, что у него это получится, с учётом того, что он не мог даже прийти в этот мир в своей настоящей форме.

Похоже, что его это не заботило, и я внезапно запаниковала. А что если у него получится? Что если случится чудо, и он сбежит? Нельзя дать ему шанс уйти, только не после всего, что он здесь сделал, что пытался сделать. Я понятия не имела, что случилось с моим оружием во всём этом дурдоме. Разряд молнии ударил меньше чем в шаге от меня, и меня оглушило.

Полыхнуло ещё несколько молний, так сильно и быстро, что я не смогла бы сказать, что было реально, а что всего лишь остаточным явлением. Где-то за раскатами грома я слышала крики элементаля, хотя видеть я его уже не могла. Его вопли не были столь ужасны, как крики духа, но достаточно, чтобы на затылке зашевелились волосы. Молния ударила во что-то позади меня, и в меня полетели острые осколки.

Я поняла что умру вместе с духами, элементалем и мамой. Кто бы мог подумать, что на самом деле, духам, которых я только что отправила в Иной Мир, очень повезло?

Закрыв лицо ладонями, я пыталась отгородиться от того, что натворила. Не помогло. Словно молнии и тучи существовали как в комнате, так и внутри моего сознания. Я зажмурилась до боли в глазах. Ничего не менялось. Вокруг меня ревел ветер, а гром сотрясал мой дом. Тут правили свет и тьма — гремел гром, молнии вспыхивали и гасли.

Тьма, свет.

Тьма, свет.

Тьма.

Глава 15

Сколько бы лет вам ни было, как бы вы не были выносливы — ничто, никто, и никогда не сможет заменить вам маму, которая заботится о вас, когда вы больны.

Я почувствовала, как к моему лбу прикасается влажная холодная ткань, и знакомый напев достиг моего измотанного мозга. Открыв глаза, я увидела те же самые забавные полоски солнечного света, которые проникая сквозь закрытые жалюзи, блестели на потолке моей спальни. Только сейчас, их положение изменилось, и цвета стали более темными, почти темно-оранжевыми.

Напевание резко прекратилось.

— Евгения?

— Мама, — прохрипела я. Горло нещадно саднило.

Мама пересела так, чтобы я могла ее видеть, ее лицо осунулось от беспокойства. Это казалось невероятным, но в остальном она выглядела почти нормально. Ее волосы растрепались, на голове виднелось несколько шишек и синяков. Но в остальном она отлично перенесла сверхъестественную атаку и последующий волшебный шторм. На мгновение я даже усомнилась, уж не привиделось ли мне все это. Я попыталась понять, что же вообще произошло? Это был какой-то фокус или галлюцинация? Нет. Слишком дерьмово я себя чувствовала. Никакая галлюцинация не заставит испытывать такую боль.

— Как ты? — неуверенно спросила я.

— Нормально, — кивнула мама. — А ты как?

Я попыталась напрячь все свои мышцы. Они сказали мне, чтобы я оставила их в покое и проваливала.

— А у меня все болит.

Мама поправила у меня на голове влажную ткань, словно пытаясь приукрасить. Когда она наклонилась, пряди ее волос наклонились вперед, оголяя шею, на которой я увидела отпечатки грязных пальцев. Нет, Определенно, все случившееся мне не примерещилось.

— Я позвонила Роланду. Он отдыхал с Биллом во Флагстаффе. Сейчас он уже на пути сюда, через несколько часов подъедет.

— Мам… как ты так быстро встала на ноги?

— В смысле?

— Ты была ранена духом. Разве ты не помнишь?

— Ну, я немного полетала, ничего страшного. Не так как ты. — Нахмурившись, она издала легкий вздох. — Боже, как бы мне хотелось, чтобы ты была адвокатом. Ну, или, хотя бы фармацевтом.

— Ты помнишь, что произошло?

— Смутно, — призналась она. — Я помню одного из этих… существ. После этого всё расплывается, наверное я запаниковала. Но твоя гостиная, определенно нуждается в кое-каком ремонте.

Почувствовав дикую усталость, я закрыла глаза,. Моя гостиная, скорее всего разнесена в мелкие щепки, и теперь ее нужно восстанавливать с нуля. Интересно, из-за бури пострадал весь дом? Возможно, он вообще рухнет в любой момент. Моя спальня, как ни странно, выглядела почти нормально. Мебель была частично опрокинута, вероятно порывами ветра.

— Здесь какие-то люди хотят тебя увидеть.

Я открыла глаза.

— Что за люди?

— Я никого из них не знаю. Мужчина и женщина.

— А мужчина — лис?

Мама испуганно уставилась на меня.

— Лис? Он очень красивый, да, как с картинки… может быть, лучше прогнать их. Мне не кажется, что ты уже пришла в себя.

— Нет, позволь мне поговорить с ними. — У меня было какое-то ощущение, что Кийо, что-то знает о том, что случилось после бури. — И мне нужно поговорить с ними... наедине.

Мама с болью в глазах посмотрела на меня.

— Это не по личному вопросу. Это по делу, — попыталась оправдаться я.

Она собралась со мной спорить, затем недовольно покачала головой и встала.

— Пойду позову их.

Как только мама ушла, я быстренько оценила свой внешний вид. На мне все еще были трусики в майка. Последняя была особенно грязной и местами рваной. Натянув одеяло чуть ли не до самой шеи, я быстро провела рукой по волосам и лицу. Под ладонью я почувствовала тонну грязи на коже и засохшую кровь на щеке, и я вспомнила о задевшем меня осколке стекла. Волосы были всклокочены. Я попыталась их пригладить, но тут вернулась мама вместе с Кийо и незнакомой женщиной.

— Если что, я буду на кухне, — предупредительно сказала мама. Она вышла, но прикрывая за собой дверь, оставила небольшую щель.

Выражение лица Кийо рассказало мне все, о том как я выгляжу.

— Видел бы ты лицо парня, который так меня уделал, — сказала я.

Еле заметная улыбка промелькнула на его лице.

— Я видел. Его кусочки валяются в другой комнате.

— Фу...

Кийо подозвал незнакомку.

— Евгения, это Мэйвенн, королева Ивового королевства.

Я удивленно уставилась на женщину. Она совсем не походила на королеву. Правда я не совсем понимала чего надо ожидать — может добрую волшебницу Глинду[21]? Но эта дамочка выглядела как Барби-серфингистка. Ее идеальную кожу покрывал бронзовый загар. Платиновые светлые волосы сногсшибательными волнами падали до самой талии. Глаза цвета морской волны обрамляли длинные черные ресницы. Она была в свободном синем сарафанчике, немного старомодно, но ничего такого чтобы заявляло: «Я — Королева Фейри». Чуть проще, чем одевались другие женщины джентри, но все равно очень симпатично. Рядом с ней, учитывая мой собственный ужасный видок, я чувствовала себя полной уродиной.

— Приятно познакомится, — осторожно сказала я. Пускай Кийо мог поручиться за нее, тем не менее, я все еще с опасением относилась к джентри, независимо от того были они королями или нет.

— Взаимно, — сказала Мэйвенн. У нее был приятный, сладкий голос и безмятежное лицо. — Я сожалею, что не могу исцелить и тебя тоже.

— Тоже? О… так значит это ты? Ты излечила мою маму? Она ничего не помнит…

Мэйвенн закивала головой.

— У меня недостаточно сил, чтобы исцелить вас обеих. Твоя мать была очень тяжело ранена, а с твоим возрастом и выносливостью… и твоей кровью… я предположила, что ты быстрее восстановишься.

Я подумала о боли, пронизывающей все тело. Быстрее? Что ж, это довольно субъективно.

— Ты сделала правильный выбор. Спасибо. Со мной все будет в порядке.

Кийо засунул руки в карманы и прислонился к стене.

— Евгении не нравится признавать свою слабость. Это одна из ее самых очаровательных черт.

Я бросила на него яростный взгляд, а Мэйвенн улыбнулась легкой вежливой улыбкой.

— В этом нет ничего постыдного. — Она подошла ко мне. — Думаю, у меня хватит сил облегчить тебе страдания. Позволишь?

Я согласно кивнула, правда не совсем уверенная, на что соглашаюсь.

Мэйвенн прикоснулась к моей щеке ледяными пальцами, хотя прикосновение было очень нежным. Приятное покалывание пробежало по мне, и женщина отступила, вдруг став бледной и усталой. Когда она споткнулась, Кийо попытался поддержать ее, но она отмахнулась от него.

— Там не останется рубцов.

Я потрогала пальцами кожу, где она прикасалась. Раны не оказалось.

— Спасибо. — Наступила тишина, лежа на кровати я смотрела на них. Она небрежно обходила комнату, и я совсем не ощущала, что общаюсь с настоящей королевой. Все это было так неофициально. — Что случилось?

Мэйвенн с Кийо неуверенно посмотрели друг на друга.

— Мы не совсем уверены, — сказал Кийо. — Когда мы появились, вы с матерью обе были без сознания. Элементаль был мертв, а твоя гостиная… она паршиво выглядит.

— Но... что это было?

Брови Кийо удивленно взлетели вверх.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда вы нас нашли, вокруг не было никакой бури?

Эта парочка снова обменялась заговорщическими взглядами, и что-то в их солидарности раздражало меня.

— Расскажи нам, что ты помнишь, — попросила Мэйвенн.

Я рассказала им все, начиная с атаки духов и заканчивая разразившейся бурей.

Когда я закончила, никто ничего не сказал. Кийо вздохнул.

— Что? — потребовала я. — Что случилось? Я же вижу, ты что-то знаешь.

— Это сложно.

— В последнее время все сложно. Дай угадаю. Это была магия? Сила, которую я унаследовала от Короля Шторма?

Кийо не ответил. Это сделала Мэйвенн.

— Да. Кажется, ты ее все-таки унаследовала.

— Могу я остановить эту магию? Держать на привязи, чтобы она самопроизвольно больше не вырывалась?

— Вряд ли. Ты могла бы ее спрятать, сознательно не прибегать к ней, но… если магия есть, то если твои эмоции снова возьмут верх, подобное повторится. И если ты не научишься ею управлять, то последствия будут такими же.

— Я не хочу эту силу. — Я с дрожью вспомнила тот ужасный мрак и смертельную молнию. В голове снова прокрутились слова Волуциана, о том, что научившись пользоваться своей магией, я смогу защитить всех, кого люблю. Я с тревогой посмотрела на Мэйвенн, ненавидя себя за то, что собираюсь спросить. — Но я не хочу больше никому навредить. Ты можешь научить меня использовать эти силы? Ну, или по крайней мере контролировать?

Кийо округлил глаза.

— Евгения, не...

— А чего ты ждал? — требовательно спросила я. Выражение его лица, отображало мои внутренние чувства. — Если я буду учиться управлять своей магией, это не значит, что я буду использовать эту магию. Но ты видел что произошло. Я чуть не разрушила собственный дом, и хуже того, чуть не убила собственную маму. И себя саму в придачу.

Кийо вздохнул, но спорить не стал. Мэйвенн бросила на него успокаивающий взгляд.

— Евгения права.

— Знаю. Но это не значит, что я должен радоваться. — ответил Кийо.

— Не знаю, получится ли у меня научить тебя или нет, — пробормотала Мэйвенн, обращаясь ко мне. — Твоя магия… магия шторма… очень значительная, магия направленная на внешний мир. Исцеление направлено на внутренний. Моя магия менее агрессивна. Скорее всего основы будут те же, но нам придется найти тебе учителя с похожей силой.

«Кого-то, кто способен призвать землю и разрушать замки», — подумала я, но вслух не произнесла. Мы с Кийо может и были «друзьями», но я не сомневалась, что нему не понравится если я обращусь к Дориану.

— Кийо сказал, что ты была против вторжения, что ты не была союзницей Короля Шторма.

— Да. Отчасти по этой причине я хотела встретиться с тобой. Я счастлива, что сегодня ты выжила, Евгения Маркхэм… но вероятность того, что пророчество сбудется тревожит меня. Я годами считала, что у Короля Шторма не осталось детей. Твое существование все усложняет.

Мне показалось, что Мэйвенн спалось бы намного спокойнее, если бы сегодня меня убили.

— Так это на самом деле правда? — спросила Мэйвенн. — У тебя нет никакого желания исполнить это пророчество?

— Конечно, нет.

— Отвернуться от такой власти не легко. Даже сейчас, ты хочешь воспользоваться его магией.

— Это необходимость. Я не хочу этого. Кроме того, это вовсе не из-за власти. Речь идет о безопасности моего мира. Ты забываешь, что еще пару недель назад я и не подозревала ни о чем таком. В любом случае… даже не смотря на способность создавать бури… я все еще считаю себя человеком. Я не собираюсь позволить какой-либо армии поработить и уничтожить мою расу.

— Вот видишь, — обратился Кийо к Мэйвенн, — я же говорил тебе.

Но Мэйвенн кажется по-прежнему сомневалась.

— Я серьезно, мне не хочется становиться предвестником ужасной эпохи господства джентри. Еще я уверена, что не собираюсь становится марионеткой для какого-то джентри. И даже если произойдет худшее, — я вздрогнула, вспоминая как близок был элементаль земли, — ну… есть способы предотвратить или прервать беременность, — я не была уверена, что хочу подробно объяснять это ей. —Хотя я надеюсь, что мне придется прибегать только к мерам предотвращения. И я не собираюсь в ближайшее время, становиться жертвой изнасилования.

Сомнение на лице Мэйвенн сменились симпатией.

— Я сожалею, что тебе пришлось перенести это. Мне гадко от того, что это были мои соотечественники. Даже не могу представить, каково тебе было. Ты еще отважнее, чем о тебе говорят. Скорее всего, я не смогла бы так смело противостоять им.

Я снова вспомнила о нападении, и о шантаже элементаля. Я тогда плакала. Я отчаялась. У меня не было уверенности, что я проявила такую уж смелость.

Мы встретились с Кийо взглядом, пока Мэйвенн стояла, задумавшись, и кажется он заметил смену чувств на моем лице. Привязанность ко мне светилась в его глазах, и я купалась в ее лучах. Момент разрушился, когда в коридоре раздался громкий голос.

— Проклятье, что здесь случилось? Ни за что на свете, я не стану наводить тут порядок.

Кийо встревожено напрягся, но я постаралась его успокоить.

— Не волнуйся. Это просто мой сосед по дому.

Конечно же Тим ворвался в комнату, пышущий возмущением. На нем были штаны из оленьей кожи и жилет на голую грудь. Черные волосы украшены перьями. На шее висели бусы. Как только он увидел меня, его лицо удивленно вытянулось.

— О Боже, Еви. Ты в порядке?

Я не стала отнекиваться и предпочла простой ответ:

— Я в норме.

Тим ткнул большим пальцем себе за плечо.

— Гостиная разнесена в щепки.

— Я знаю. Не волнуйся. Я все уберу.

— Что стряслось?

— Тебе лучше не знать. Тим, это Кийо и Мэйвенн.

Вспомнив о своем лжеиндейском происхождении, Тим поднял правую руку а-ля «Хау, бледнолицые».

— Я — Тимоти Красный Конь. Да снизойдет на вас благодать Великого духа. — последняя часть по-моему предназначалась только для Мэйвенн. Она вежливо улыбнулась. Я не смогла понять, что сдерживает Кийо, хохот или отвращение.

Закончив приветственную речь, Тим подошел ко мне, неодобрительно качая головой.

— Ты снова вляпалась в какое-то паранормальное дерьмо.

— Возможно, ты захочешь переехать в другом место, — серьезно сказала я, — не думаю, что здесь ты будешь в безопасности.

— Ты шутишь? Я никогда не найду себе найду местечка получше. Подумаешь, немного смерти и разрушений.

— Тим...

Его лицо стало серьезным.

— Не волнуйся, Еви. Я знаю чем ты занимаешься. Если запахнет жареным, я перееду.

— Видел гостиную? Там было довольно горячо.

— Да, но до тех пор, пока дом стоит...

— Ты еще упрямее, чем я.

Я вспомнила, что собиралась найти ведьму и поставить защиту вокруг дома. Совсем из головы вылетело. Вместо этого, я сама поставила свою собственную защиту, но как показали последние события, она была недостаточно сильна. Ведьма, конечно, не сможет закрыть дом от всех «непрошенных визитеров», но ее защита в любом случае будет лучше моей.

Тим усмехнулся.

— Не наговаривай. Ладно, чем тебе помочь? Может тебе что-нибудь нужно? Куриный бульончик? Помассировать ножки?

— Если так хочешь помочь, найди мне «Милки Вей», и проверь выжил ли диск «Def Leppard».

— По поводу последнего я бы не питал радужных надежд. — Тим попрощался и вышел.

— Какой странный мужчина, — задумчиво сказала Мэйвенн.

— Даже не представляете насколько.

Все же, пока я и Тим подшучивали друг над другом, я заметила что Мэйвенн и Кийо, спокойно беседовали в углу. Она положила свою руку на его, в их позах и разговоре проскальзывало что-то интимное. Им было комфортно в личном пространстве друг друга. Слишком комфортно. Я вспомнила, как Кийо решительно поддерживал ее, утверждая, что знает ее и поэтому верит в ее убеждения. Но действительно ли в этом дело? Или есть что-то еще? Была ли Мэйвенн для Кийо лишь просто «хорошим другом». Сейчас, пока они стояли в стороне, уродливое чувство ревности разгоралось в моей груди.

Наконец Мэйвенн отвернулась от Кийо, и выдавила из себя улыбку.

— Не хочу показаться грубой, но... я чувствую себя некомфортно в этом мире, поэтому вынуждена вернуться домой.

— Без проблем. Спасибо, что пришла… и спасибо, что исцелила мою маму.

Мэйвенн кивнула, и я заметила, что ей действительно нехорошо. Под прекрасными глазами залегли тени.

— Я рада помочь. И я счастлива, что мы с тобой пообщались. Ты не представляешь, теперь, зная твою позицию — прям гора с плеч. Я сделаю все, чтобы защитить тебя… от тех кто позволяет себе вольности.

Я с бешенством наблюдала, как Кийо кончиками пальцев, прикоснулся к ее руке, приостанавливая, и произнес:

— Подожди меня на улице.

Мэйвенн кивнула, а затем во всей красе вышла из комнаты. Кийо присел на край кровати и погладил меня по щеке.

— Я рад, что с тобой все в порядке, когда я вошел… я решил, что ты погибла.

— Меня трудно убить, — с бравадой сказала я.

Кийо усмехнулся, поражаясь моей бесшабашности.

— В этом я не сомневался.

Наклонившись, он взял меня за руку, и глядя мне в глаза, поцеловал ее. Его губы задержались на мгновение, моя кожа пылала в месте поцелуя. Затем, сплетя свои пальцы с моими, он нежно опустил наши руки на кровать.

— Я удостоверюсь, что Мэйвенн без проблем пересечет миры, а затем вернусь, чтобы побыть с тобой.

— Будешь обо мне заботиться? Массировать ножки и кормить куриным бульончиком?

— Все что пожелаешь, — пообещал Кийо. — Всё, что делают настоящие друзья. — Он снова поцеловал мою руку и встал. — Жди, я скоро.

То место, куда он меня поцеловал, до сих пор горело, но на этот раз мое влечение к Кийо не исчезло. Я думала о состоявшейся беседе с Мэйвенн. Меня все еще беспокоило моя просьба. Обучение магии джентри самая страшная вещь (пожалуй, страшнее только изнасилование элементалем земли), которая могла сейчас со мной случиться. Тем не менее, я не хотела больше создавать бурю, неподвластную контролю, ни в своей собственной гостиной, ни в каком либо другом месте.

Чего бы это ни стоило, мне нужно научится контролировать свою силу. Я знала, к кому обратиться, дабы обрести этот контроль, и это не сулило ничего хорошего. Но это необходимое зло. У меня не было иного выбора.

Итак, ожидая возвращения Кийо, я начала в уме составлять список дел. Вызвать Волуциана. Разработать стратегию. Купить туфли на высоких каблуках...

Глава 16

Я проспала весь день, и большую часть следующего, просыпаясь, только чтобы поесть, сходить в туалет, один раз поболтать по телефону, и, после отъезда Кийо в Финикс, поговорить с Волуцианом.

На следующий день, пока я дремала после обеда, меня разбудил доносившийся из гостиной рассерженный голос Тима.

— Нет! Плевать я хотел. Она должна спать, ясно? Да передам я ей твое сообщение, только перестань названивать!

Я знала, что таким тоном Тим разговаривает только с одним человеком, поэтому с легкостью догадалась, с кем он говорит. Не смотря на то, что Тим и Лара ни разу не встречались, они люто ненавидели друг друга. Накинув халат, я вышла в гостиную и обнаружила Тима с моим сотовым в руках. Единственным продвижением в уборке, на настоящий момент, была узенькая тропка, которую мы проложили через груды мусора. Тим отодвинул телефон от уха.

— Твоя секретарша — настоящая сука. Если бы она не продолжала все время названивать, я бы не ответил. Я сто раз сказал ей, что ты не можешь подойти, но...

Я потянулась за телефоном.

— Все в порядке. Дай, я с ней поговорю.

С явным нежеланием, Тим протянул мне мобильник.

— Этот мудак, твой сосед, только что назвал меня сукой? — проревела Лара из трубки. — Да кем он себя возо…

— Проехали, — отрезала я, — рассказывай, что новенького.

— Ну, я получила твое сообщение. Кстати, те туфли тебе подошли?

— Да, они супер. Лучше расскажи, договорилась ли ты насчет ведьмы?

— Да. Сегодня ночью жди, она придет ставить защиту. Позаботься, чтобы кто-нибудь ее впустил.

— Без проблем. Меня здесь не будет, но будет Тим.

— Хорошо, и еще кое-что…

— Да?

Повисла долгая пауза.

— Ну, я не совсем уверенна, верно ли я расслышала ту часть сообщения. Мне показалось ты сказала, что тебе нужно платье…

— Да, мне действительно оно нужно.

Молчание.

— В чем дело? Разве я не оставила тебе свой размер?

— Да, оставила, просто… платье? Понимаешь, ты и раньше просила меня достать довольно странные вещи, я до сих пор переживаю из-за той истории с нитроглицерином, но это хотя бы было похоже на тебя.

— Ой, да брось. Тебе нужно просто его купить.

Лично мне платье было совершенно не нужно, но пока я отлеживалась, у меня был разговор с Волуцианом. Когда наступит Белтейн, в моем положении «иномирной невесты года», мне бы не помешало отправиться в Иной мир к Дориану в гости на вечеринку. В любом случае это лучше, чем ожидать массированного нападения. И Волуциан настаивал на том, чтобы к Дориану я отправилась именно в платье. Еще он упорствовал, что мне надо позаботиться о платье и прочих вещах заранее. Черт побери, дожили — помощники-духи теперь консультируют меня по вопросам моды.