Рожденные выбирать (СИ)

Глава 17

Виктор обошел весь дом — жены не было. Странно, он видел, когда она выбегала в дверь, что она в домашней одежде и не причесана. Телефон она не брала, но он был не выключен. Виктор решил найти ее по звуку звонящего телефона. Набрал номер и стал прислушиваться, слабый звук телефона послышался внизу. Виктор спустился: у входной двери лежал телефон. Он его подобрал и задумался. Что могло произойти с Машей, что она так странно себя ведет? Не их же отъезд так на нее повлиял? Да и про их ссору накануне она ничего не говорит…странно все это. Надо позвонить теще, сделаю вид, что интересуюсь ее недавним кругосветным путешествием. Может, из разговора с ней выяснится, где Маша и почему она так себя ведет. Но сначала Виктор поднялся к дочери. Начинало смеркаться, пора было покормить ее нормальным обедом, домашним, приготовленным собственноручно, а не этим квик снаком, на который перешло большинство, в том числе и его жена, она не любила готовить. Он зашел к дочери спросить, что ей приготовить, но нашел ее спящей в обнимку с любимым плюшевым слоненком. Рядом с ней на постели лежал крольчонок, ее домашний любимец, а на окне в цветке сидел попугай и тактично молчал, не мешая хозяйке спать. Виктор погладил Лизу по волосам, накрыл поуютнее пледом, прикрыл за собой дверь и пошел к себе в комнату.

Он подошел к окну в своей комнате, поглядел на сад, запорошенный снегом, увидел елку, которую они наряжали перед Новым годом с Лизой. Они были единственные в их районе, кто еще наряжал свою собственную елку, все давно решили, что это пустое и никчемное занятие, сначала наряжаешь, потом убираешь, нелепейшая традиция, отнимающая столько времени. Да и кто же проводит Новый год дома, надо идти туда, где собирается, как можно больше людей. Виктор же помнил, как справлялся Новый год в его семье, это был своего рода ритуал. Как бы не ругались мама с папой, перед Новым годом мир воцарялся в семье, все старались тайком друг от друга приготовить подарки, все вместе украшали дом, пекли пироги, сообща наряжали елку. Праздновали всегда все вместе и дома. Для Виктора так и остался Новый год семейным праздником мира и согласия.

Он вздохнул и позвонил Анжиолетте Цезаревне, так звали мать Маши. Ее имя соответствовало ее образу жизни: в свои 72 года, она считала себя привлекательной женщиной, потратила целое состояние на хирургические операции и омоложения всех видов. Большую часть времени она проводила в путешествиях и салонах красоты, зачем ей нужны были последние Виктор понять не мог. Он знал, что она его, мягко говоря, недолюбливает, и предпочитал общение с ней свести к минимуму, благо ни дочерью, ни внучкой она не интересовалась. По ее образу жизни ей можно было дать лет 25, и она не любила, чтобы ее звали по имени-отчеству и на Вы.

— Анжиолетта, это Виктор. Хотел узнать, как…,- язык не поворачивался говорить ей ты, и Виктор выкрутился, — отдых?

— Говори по делу, я тебя знаю, не за этим позвонил, — прямолинейно ответила теща.

— Я хотел узнать о Маше…

В трубке раздался грубый смешок, но он его не дослушал. Острые когти расцарапали ему затылок и шею, он выронил трубку.