Рождественские сумерки

3. Глава

Шилли

Этот поцелуй был похож на бурю, созданную из любви и нежности. Ноги подкашивались, а голова кружилась. Сердце трепыхалось, словно маленькая птичка. Но как только он вышел... Меня накрыла волна стыда и боли. Он же мой брат... Как я могла? Как мы могли? Хорошо, что он ушел, я рыдала...

В голове смешались мысли. Значит, и он ко мне испытывает ту же тягу, что и я к нему? Получается, мы оба мучились и не выдержали?

Мне просто необходимо было выпить. Сейчас мне нужно успокоиться и сесть за написание доклада. Потом... Потом он придёт, и мы обо всём поговорим.

В нашем кабинете стоял замечательный двухсотлетней выдержки карамельный ром. Первый бокал я уговорила сразу. Под второй мои более-менее мысли пришли в порядок, и я со всеми деталями написала отчёт. В животе заурчало, на часах восьмой час вечера... Не пришел, как обещал. Значит, сама пойду!

Осмелев от рома, но, слава богу, не захмелев, я собралась и вышла из дома. Снег хлопьями медленно опускался на землю. В памяти всплыли воспоминания зельевара, и стало зябко. Прижав папку с отчётом к груди, я пошла пешком в «Порядок».

На моём пути до места работы пролегала короткая, но безжизненная улочка. Дома там пустовали. Эти аристократы съехали в столицу, но оставили всё в собственности. Заселить их никто не мог. Я не боязливая, но со мной всегда был Тобиан.

На улице никого не было, окна в домах чернее сумеречного неба. Странно, что я не встретила ни одного патрульного. Только такую же девушку в красной шапочке, идущую по своим делам.

Через полчаса я уже была на работе. Рявкнула, чтобы прямо сейчас начальник патрульных выяснил, почему на конкретной улице не было ни одного сотрудника. И вообще принес мне с утра объяснительную.

В приёмной, как обычно, не было белобрысой, а значит, она... А может, он задержался, потому что они... Сердце заколотилось. Да ну и что! Он мне брат, а не муж! Пора с этим заканчивать! Прямо сейчас всё ему скажу! Не хочу я зайти ещё дальше! Моё тёмное сердце не вынесет!

Белокурая секретарша в своей привычной позе демонстрировала декольте. Тобиан сидел за своим столом. При виде меня глупая курица выбежала. Брат встал с места.

— Прости, я задержался, кое-какие сведения добавились к нашему делу.

— Я принесла доклад. И я хочу поговорить с тобой!

Тобиан на людях выглядит жестоким и серьезным генералом. Лишь со мной наедине его мимика настоящая, и сейчас он испугался.

— Шилли, я тоже должен тебе кое-что объяснить.

— Сначала я, и не перебивай меня! - В моем голосе слышно жесткость и уверенность. - Тобиан, то, что случилось утром, этого не должно было быть! Это ненормально, когда брат и сестра. Нас тянет друг к другу, потому что мы просто привыкли. Мы постоянно вместе, и нам... нам нужно разъехаться и завести нормальную семью.

Его глаза почернели, он злился. Воздух в кабинете погустел, и дышать стало трудно. Тобиан сдерживал свою тьму.

— Если это продолжить... Тобиан, ты встретишь кого-то и разобьешь моё сердце. Или я встречу и разобью твое, а этого я точно не вынесу. Я не хочу разрушать наши отношения.

В конце речи мой голос дрогнул, сердце ныло, а в груди всё горело. Слезы готовились вырваться наружу.

— Ты хочешь от меня уйти? Съехать? Жить не со мной? С кем-то другим?

— Так будет лучше для нас!

Больше я говорить не могла и не хотела, чтобы он увидел, как мне плохо. Я хотела уйти в свой кабинет, запереться и нарыдаться. Выпустить всю боль души. Но успела только развернуться и сделать шаг.

Тобиан силой развернул меня к себе. Его вены на висках вздулись от напряжения. Широкие ладони мужчины прожигали огнем мою поясницу. Он наклонил меня назад и навис надо мной.

За спиной Тобиана вырвались языками плазма тьмы. Он старался не пускать ко мне свою подавляющую силу.

— Я тебя не отпущу! — рыкнул брат.

— Тобиан, милый, это неправильно. Так не должно быть. — Я уперлась в его грудь. Слезы скатывались на виски.

Всё смотрела на его магию. Черные языки танцевали и завораживали. Я потянулась рукой, мне хотелось пропустить его магию сквозь пальцы.

— Стой! Ты что!

Тобиан не успел, я дотронулась. Я почувствовала её, словно нежность перышка. И всё исчезло. Глаза брата стали нормального цвета, он тяжело дышал.

— Шилли, ты хотела самоубиться? Что ты сейчас сделала?

— Ничего, мне просто хотелось потрогать.

— Это невозможно, ты бы сейчас пострадала. Ты воздействовала на меня чем-то? На тебе артефакты?

— Нет! Я просто дотронулась! Пусти меня!

— Я уже сказал, что не отпущу тебя!

— Тобиан, ты будто помешан!

— Да я помешан на тебе! И я не твой брат!

— Что?

Звенящая тишина. Он отступил от меня и, будто извиняясь, смотрел в сторону. Тихо повторил эти слова...

— Я для тебя не кровный брат. Я приемный, Шилли.

Воздух в легких сперло. Дурацкие слезы всё катились. Я не знала, что мне делать с этими новостями.

— Умоляю, не плачь. Не нужно! Шилли, я всё объясню!

— Я просто не понимаю...

Тобиан бережно обнял и пытался высушить мои щеки горячими губами.

— Как давно ты узнал?

Мужчина поднял меня на руки и понес на диван. Он крепко обнимал и гладил по волосам, успокаивая мою истерику, от которой я, кажется, начала икать.

— Когда опекунство сняли в двадцать два. Помнишь, у меня появились права открыть банковскую ячейку отца? Так вот, там среди денег, документов на дом... Там лежало свидетельство о том, что они меня усыновили. Мне было два года.

— Почему ты мне не сказал?

— Я не знал, как сказать. Я не хотел терять то, что у нас было. Скажи я тебе тогда об этом... всё было бы по-другому, Шилли.

Я предпочел сгорать от того, что ты так рядом и так недоступна.

— А сейчас что изменилось?

— Ты стала неравнодушна ко мне, и я увидел в этой тяге шанс стать твоим навеки во всех смыслах.

— Что нам теперь делать? — я уже немного успокоилась.

— Пусть всё останется как есть и дать нашим чувствам наверстать упущенное. Не гнать лошадей. А ещё поужинать, а то, кажется, кто-то пил ром на голодный желудок. Согласна?

Я кивнула в ответ.

— Я только хочу прочесть твой отчет.

Тобиан вместе со мной на руках сел за рабочий стол и начал изучать отчет. Я прикрыла опухшие веки и умостила голову на его груди, вслушиваясь в дыхание и сердцебиение мужчины. Только сейчас я поняла, что кабинет пропах пионами.

Шок от новости проходит, и, если честно, я успокаиваюсь. Мне уже не страшно от того, что я хочу собственного брата, ведь он мне вовсе не брат. Моё сердце словно освободилось от тяжести. Ах, если бы он сообщил об этом раньше...