Рождество у русла реки

8 Глава

Молли подождала, пока не была полностью уверена, что все семьи были в лодках, направляясь вниз по течению, чтобы найти их деревья.

Не то, чтобы другие пантеры не выйдут на дорогу, чтобы заставить ее почувствовать себя частью праздника. Они всегда готовы принять ее. Иногда ей хотелось кричать.

Тем не менее, наблюдать, как другие зажигают свои свечи, а она стоит одна у дерева, всегда было тягостной обязанностью.

Наконец, уверенная, что большинство Пантер ушли, Молли, медленно вышла из общежития и направилась к реке. В одной руке она держала свечу, а в другой было маленькое фото родителей. Они не могли быть физически рядом, но она знала, они с ней духом.

Затерявшись в воспоминаниях о счастливых временах, она была застигнута врасплох, когда тень отделилась от кипариса и бросилась, чтобы встать прямо у нее на пути.

— Я уже начал подумывать о том, чтобы зайти туда и вытащить тебя, — поддразнил низкий мужской голос.

Молли выдохнула, ее сердце громко билось о ребра, когда она пробежала страстным взглядом по этому, до боли знакомому, лицу Гаррика.

Она хотела потратить несколько минут, чтобы добраться до реки, а до того, укрепить свои щиты, чтобы вытерпеть неловкий поединок. Сейчас, она чувствовала себя слишком неподготовленной…слишком уязвимой.

— Гаррик, — выдохнула она, ее язычок выглянул, увлажняя пересохшие губы. Его глаза потемнели до цвета топленого меда, он позволил своему взгляду задержаться на ее губах. — Где твоя мать?

— Она пошла к дереву с новой целительницей, — сказал он, его голос отвлек, когда он поднял руку, чтобы мягко смахнуть шальной завиток с ее горячей щеки.

Ее сердце сжалось от сожаления, что она не захотела быть там с женщиной.

Разорвать все контакты, может и к лучшему, но от этого не легче, в эту особенную ночь.

— Ты должен быть с ними.

— Нет, — он подошел достаточно близко, чтобы тепло его тела перебралось на нее, и впервые она заметила, что он не был одет в обычный костюм. Вместо этого, на нем были повседневные джинсы и кашемировый свитер, который подчеркивал его темную красоту. Боже. Он был…божественен. — Мы должны быть с ними.

Мы? Она нахмурилась.

— Я же говорила, я не вернусь обратно к вашей матери целительницей.

Он обхватил ладонью ее подбородок, смотря на нее с напряженностью, от которой она задрожала.

— Как насчет того, чтобы вернуться к ней как дочь?

Рот Молли открылся, сердце пропустило удар.

— Гаррик…

— Подожди, — он прижал палец к губам. — Просто позволь мне сказать.

Властный Дипломат. Она одарила его сдержанным взглядом.

— Ты уже делаешь это.

— Намек понят, — иронично сказал он, его палец погладил ее нижнюю губу. — Я собирался сказать тебе, что могу сделать что-то очень, очень хорошее, но не нахожу никаких слов. Но сначала… — он поморщился, Молли даже задрожала в предвкушении. Она могла злиться на этого самца, но это не мешало ее телу снова и снова желать его, с такой силой, что это было совершенно неприлично. — У меня есть признание.

— Слушаю тебя, — сказала она.

Он изучал ее поднятое лицо в течение долгого, нежного момента, почти как если бы запоминал, как лунный свет освещает черты ее лица.

— Я посвятил свою жизнь карьере, всегда был убежден, что не могу быть хорошей парой или отцом, будучи за тысячи километров. — Сожаление сочилось в его голосе. — Но мысли, о том, что потеряю тебя, заставили меня посмотреть на себя и признаться, что я был трусом.

Молли почувствовала, как ее кошка припадает на передние лапы внутри нее, с опасливым любопытством хотела узнать, что происходит.

— Трусом?

Его рука скользнула на ее шею, удерживая взгляд, тогда как его большой палец прижимался к ее грохочущему пульсу.

— Я любил своих родителей, и более того, я их уважал, но никогда по настоящему, не чувствовал себя дома, — признался он, бессознательно повторяя слова матери, которые она сказала ранее. — Когда я был маленьким, то думал, что если бы я мог быть просто достаточно хорошим или умным или талантливым, мои родители захотели бы быть со мной. Затем, в одни день я просто перестал надеяться. — Он наклонился, сминая ее губы своими в поцелуе, который сделал ее коленки слабыми. — До тебя.

Ее руки ухватили за его плечи, сердце ее таяло от мысли об одиноком мальчике, который боялся мечтать о настоящем доме.

— Ох.

— Это пугало до чертиков, так сильно, что я потратил много лет, отрицая это, — продолжал он, его рука судорожно гладила вверх и вниз ее шею, как если бы, он был голоден до ощущений ее теплой кожи. — Так что я держал тебя на расстоянии, даже когда каждая часть меня жаждала прижать тебя ближе.

Хрупкая, ужасающая надежда начала разрастаться в сердце Молли.

— Что ты хочешь от меня, Гаррик? — выдохнула она.

Его глаза засветились силой своего кота, его соблазнительный запах мускуса дразнил чувства.

— Все, — прорычал он, касаясь губами ее лба. — Твое сердце, — он языком очертил раковину ее ушка. — Твою душу, — он прикусил ее нижнюю губу. — Твое тело, — губы коснулись изгиба ее шеи. — Твое будущее. — Он поднял голову, чтобы осмотреть ее с задумчивым выражением. — Будь моей парой, Молли.

Она неуверенно потянулась вверх, чтобы прикоснуться к лицу, которое преследовало ее в мечтах долгие годы.

— Ты уверен?

— Я никогда еще не был так уверен, — выдохнул он.

— Но твоя карьера…

— Это просто, — перебил он ее, обнимая ее за талию, чтобы прижать ее ближе к своему телу, — работа. Ты же — моя жизнь.

Она заколебалась. Она так много раз разочаровывалась. Затем, увидев сильную необходимость, что светилась в его медовых глазах, она позволила медленной улыбке скользнуть на ее губы.

Это может прогулка привела его в чувство, или, может быть загаданное желание на Рождественскую звезду, но она не собиралась позволить счастью ускользнуть из рук.

Обнимая его за шею, она поднялась на цыпочках, прижимаясь к его губам поцелуем.

— И ты мой, — еще один поцелуй. Глубже…дольше. — Весь мой.

Он хрипло прорычал.

— Как бы я хотел остаться и завершить спаривание, но мы же не хотим опоздать на зажжение свечей. — Он нежно забрал свечу и фото из ее рук, переплетя их пальцы и, потянул ее к берегу устья реки. — Вместе.

— Вместе, — повторила она, истинная радость заполнила ее сердце, когда они вышли к лодке, которую Гаррик тщательно оформил веточками остролиста. Через минуту, они начали спускаться по каналу, где выстроились деревья с уже горящими свечами. — Счастливого Рождества, Гаррик, — пробормотала она тихо.

Он улыбнулся ей, улыбкой, наполненной обещаниями на будущее.

— Счастливого Рождества, моя сладкая Молли.