Рокировка

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

То лето в Петербурге выдалось на редкость жаркое и влажное.

Прошло четыре месяца со дня свадьбы Игоря и Наташи. Молодая жена, как и планировалось, все переделала в квартире: повесила новые картины, заменила ковры и даже настенные часы.

О Людмиле они почти не вспоминали. Только Игорь иногда возвращался мыслями к тому дню, когда застал супругу с любовником. Он никак не мог забыть ее протяжные стоны и вздрагивающие белые ноги. И каждый раз становилось тяжело на душе, душила обида и злость.

Наташа избегала разговоров о бывшей подруге. Это его удивляло: Игорь ожидал, что Наташа при всяком удобном случае будет напоминать ему об измене бывшей жены. Однако Наташа была сдержанна, чем заслужила молчаливую благодарность мужа.

Они увидели Людмилу только однажды, через несколько месяцев после их свадьбы. Проезжая на машине по Загородному проспекту, притормозили перед светофором. Людмила стояла на трамвайной остановке.

Она была одета в тонкую белую кофточку и совсем коротенькую черную мини-юбку, плотно облегающую бедра. В руках у нее были тяжелые сумки с какими-то свертками. Они наблюдали, с каким трудом женщина пытается втиснуться в переполненный трамвай, но не сказали друг другу ни слова. Игорь – потому, что ему было тягостно видеть Людмилу в таком положении, а Наташа – потому, что, как поначалу подумал Игорь, была тактичной женщиной, но, перехватив торжествующий взгляд жены, понял, что ошибся. Он вздохнул и, переключив скорость, двинулся дальше.

Вечером того же дня Наташа сообщила Игорю, что беременна:

– Я еще не ходила в женскую консультацию, но и без консультации твердо уверена – у нас будет ребенок. – Наташа нежно обняла мужа и, заглядывая ему в глаза, прошептала:

– Это будет мальчик. Такой же красивый и сильный, как ты.

Какие еще слова нужно сказать мужчине, чтобы он пришел в восторг? Игорь написал письмо родителям, поделился радостью. Они, хотя и не были знакомы с новой женой Игоря, одобряли перемены в жизни сына, рассудив, что если ему хватило ума стать миллионером, то, наверное, и личную жизнь способен устроить.

Бизнес Игоря развивался успешно. Он давно уже активно занимался не только бензином, но и торговлей лесом, а в последнее время – и строительством. У Игоря была мечта – создать свою торговo-финансовую корпорацию. Такую, о которых читал в иностранных журналах.

Тем не менее он старался вести дела незаметно, не привлекая к себе внимания. Конечно, случались и у него «встречи» с бандитскими группировками, но у Игоря давно уже имелась так называемая «крыша», не раз спасавшая его от всякого рода неприятностей. Да и бандиты в последнее время стали как-то помягче – то ли устали, то ли цивилизовались каким-то образом. Теперь они сами пытались заниматься бизнесом, справедливо рассудив, что это порой менее рискованно, чем прежнее занятие.

Игорь, узнав о том, что у Наташи будет ребенок, будто сам заново родился – от гордости и радостных чувств его словно распирало.

«Надо что-нибудь подарить жене», – пришла ему в голову мысль. Перебрав разные варианты, он отбросил машину, исключил ювелирные изделия – все это банальности – и вдруг вспомнил, что значительная часть его капитала лежит без движения в одном из банков Таллина. Когда-то он положил туда ценные бумаги на всякий случай. Теперь ему стыдно было вспоминать о своих опасениях, что Людмила при разводе потребует себе часть его капитала. Когда они разводились, она ни разу не упомянула о деньгах.

«Она, конечно, развратная женщина, – подумал о бывшей жене Игорь, – и все же не хапуга, не стерва».

Теперь, когда опасаться нечего, можно забрать эти бумаги из банка и подарить Наташе. Один из его знакомых тоже утверждал, что это самый лучший подарок для такого случая.

В каком-то смысле подарок будет символическим – ведь не станет же неопытная в делах Наташа сама размещать или продавать ценные бумаги!

Наверняка она попросит об этом Игоря, но будет считаться, что это ее деньги. Его партнер уверял, что в Америке все так поступают и что выглядит ЭТО благородно.

Итак, решено. Он сделает Наташе сюрприз. Они поедут в Таллин, якобы в небольшое путешествие, а там он откроет ей тайну. Пригласит Наташу в банк и торжественно объявит: «Вот тебе мой подарок по случаю того, что ты скоро станешь матерью моего сына».

Это будет вполне по-европейски, мечтал Игорь. Он даже представил себе, какими радостными глазами будет смотреть на него любимая жена.

Поездка в Таллин, запланированная Игорем, задержалась на неделю. Дело в том, что подошел срок вступать в права наследования квартирой и деньгами Маши на ее счетах в банке.

С квартирой получилось все быстро и просто: в течение нескольких дней Игорь оформил необходимые бумаги и продал ее.

Квартиру приобрел тот самый знакомый, который и посоветовал подарить Наташе ценные бумаги. Алексей занимался торговлей компьютерами, дела у него шли ни шатко ни валко. Ему давно уже надоело снимать квартиру для себя и своей возлюбленной, тратя на это кучу долларов ежемесячно. Он решил, что так больше продолжаться не может, и они с Игорем быстро договорились.

Однокомнатная квартира обошлась Алексею Эдуардовичу в тридцать тысяч долларов, но важно было другое: располагалась она не где-нибудь в Озерках, а недалеко от Исаакиевской площади – в престижном районе Петербурга.

– Когда твоя фирма расцветет, – подбодрил товарища Игорь, – ты в этой квартире будешь принимать иностранных компаньонов.

– Только у меня деньги десятидолларовыми купюрами, – как бы извиняясь, сказал Алексей. – Ты не возражаешь? – Он вынул из кейса толстенную пачку долларов.

Игорю это не понравилось – он не собирался класть деньги в банк, хотел попридержать дома, но ведь не в таких же мелких купюрах!

– Знаешь что, – сказал Игорь доверительно, – ты мне сейчас их не отдавай. Сделаем так: я еду на недельку в Таллин, а к моему возвращению ты поменяешь их на сотенные купюры. Идет?

– Ты не сомневайся, – заверил Алексей. – Езжай спокойно. А когда приедешь, я тебе деньги отдам.

Игорь не сомневался в Алексее. Они были знакомы давно, и всем было известно, что Алексей – честный коммерсант, не жулик.

На радостях Алексей тут же, как только они ударили по рукам, достал из кейса бутылку «Хенесси».

Игорю не хотелось пить вообще, а в этой квартире – особенно, но отказываться было неудобно. Тем более что до своего дома отсюда рукой подать – десять минут медленным шагом.

– Закуски только нет, – сокрушенно покачал головой Алексей. – Забыл совсем.

Они сели за маленький столик на кухне и открыли бутылку. Алексей предлагал пройти в комнату, но Игорь настоял на своем. Ему казалось, что, войдя в комнату, он будто вновь увидит тело убитой сестры, укрытое простыней.

Алексей был давним знакомым Игоря, но никогда прежде им не доводилось так долго и откровенно разговаривать. Высокий, с тонкими чертами лица и некой сумасшедшинкой в темных глазах, Алексей был коренным петербуржцем. Волею обстоятельств лишился жилья и сегодня был очень доволен удачной сделкой с квартирой.

Они выпили почти всю бутылку, когда Алексей вдруг увидел, как в его рюмку попала маленькая мушка. Он долго молча наблюдал, как мушка барахталась в янтарного цвета жидкости.

Заметив, как Алексей пристально уставился на нее, Игорь улыбнулся:

– Соревнования по плаванию…

Алексей вдруг судорожно глотнул воздух, глаза его помутнели, и он рывком выскочил из-за стола. По звукам, доносившимся из ванной комнаты, Игорь догадался, что товарищу плохо.

– Хилый народ пошел, – вздохнул он и хотел было идти выручать незадачливого собутыльника. Но тот вскоре вернулся, напряженно улыбаясь.

– Извини, – сказал он. – Мне неудобно, что так получилось.

– Нет у тебя закалки, – тоном знатока отметил Игорь. – Сразу видно, что ты в общежитии никогда не жил, там бы такую практику приобрел!

– Да нет, – досадливо отмахнулся Алексей, – тут совсем другое. Это из-за мухи. – Он сел за стол и вылил себе остатки коньяка в чистую рюмку. Потом посмотрел рюмку на свет и неожиданно признался:

– Мне все время снится странный сон. Будто я сижу, а вокруг меня мухи ползают, противно так вьются, копошатся.

И очень много этих мух. А потом они мне во сне в рот заползают, в уши, в ноздри. Я от этого кричу, а Светка меня будит каждую ночь. Сам не знаю, с чего вдруг такой сон. Вот посмотрел сейчас на эту муху и сон вспомнил… – Он смущенно умолк.

– Да… – посочувствовал Игорь. – Тебе что-нибудь успокоительное надо принимать.

И вдруг подумал о том, что ему бы заботы Алексея. Подумаешь – мухи снятся!

Странно слышать о такой проблеме человеку, у которого полгода назад убили родную сестру и которому изменила жена.

Вспомнив о своих бедах, он рассказал Алексею, что недавно заходил в милицию – хотел узнать, как продвигается следствие по убийству Маши. Пряча глаза и делая вид, что очень занят, следователь сообщил, что они «сначала напали на след, но потом, к сожалению, его потеряли».

Он что-то невнятно объяснял Игорю, изображая заинтересованность. Игорь понял, что никто толком этим делом не занимается. Как известно, милиция считает «глухарем» любое преступление, если преступник не явился сам с повинной со связанными за спиной руками.

– Ясно, что здесь действовали профессионалы, – многозначительно качая головой, произнес следователь.

Словом, Игорю дали понять, что поиски безрезультатны. Правда, следователь, отметив дорогое пальто Игоря, вдруг заявил, что за отдельную плату все же можно провести некоторые оперативно-розыскные мероприятия. Но Игорь не стал связываться с вымогателем. Он рассудил так: если бы этот следователь хотел и умел работать, он бы делал это вопреки всему. И значит, он все равно ничего не сделает, даже если ему заплатить…

Алексей, выслушав Игоря, пожал плечами:

– Кто же этого не знает? Ты что, надеялся, что они будут что-то делать?

Милиция даже за деньги не может нормально работать.

Бутылка опустела, Игорь с Алексеем попрощались и разошлись. Алексей сразу получил от Игоря ключ от купленной квартиры и еще раз клятвенно заверил, что через неделю обязательно отдаст всю сумму в сотенных купюрах.

Игорь шел домой, радуясь, что дело закончено и завтра они с Наташей могут уехать на недельку. Последние месяцы он был так занят, что не мог съездить с Наташей даже в свадебное путешествие.

Да и вообще, последние полгода были тяжелыми для Игоря. Одно приятное событие – женитьба на Наташе. Ой, нет. Он вдруг вспомнил о будущем сыне.

Значит, не одно приятное событие, а целых два! И все-таки он страшно устал за это время. Но теперь впереди целая неделя отдыха.

Они проведут вместе семь дней, и никто не будет им мешать. Он представил, как они гуляют по Кадриоргу, сидят в уютных ресторанчиках и подолгу говорят о будущем ребенке.

Игорь свернул с празднично освещенной Исаакиевской площади, прошел по темным дворам и мимо правления Сбербанка и вышел с Вознесенского проспекта на Казанскую улицу возле магазина, торгующего картинами. Ему вдруг захотелось купить картину, все равно какую, она будет напоминать им о счастливом дне, когда они отправились в свадебное путешествие. Магазин оказался закрыт, было уже поздно, так что покупку картины пришлось отложить.

Игорь пришел домой в приподнятом настроении. Дома его встретила Наташа в длинном кружевном пеньюаре розового цвета. Она иногда устраивала ему такие сюрпризы – встречала его в прихожей в соблазнительном наряде, а в комнате накрывала стол и зажигала свечи. Игорь понимал, что жена копирует сцены, увиденные в любимых ею зарубежных фильмах, но ему это тоже нравилось.

– У тебя все хорошо? – поинтересовалась Наташа, прижимаясь к Игорю всем телом. – Ты удачно продал квартиру?

Они прошли в комнату. В углу уже стояли чемоданы, которые Наташа успела собрать. Ведь завтра им предстояло ехать.

– Тебе звонил Михаил, – неожиданно сообщила Наташа. – Он сказал, что перезвонит через час. – Она взглянула на часы.

– Что ему от меня понадобилось? – удивился Игорь.

Мишу он не видел с тех пор, как тот приходил к ним с Людмилой в гости.

После того вечера он куда-то пропал, чему Игорь был рад. Все-таки он чувствовал себя неловко, уволив Мишу.

Игорь с Наташей сели за стол. Есть ему не хотелось: у него, как правило, после выпивки пропадал аппетит. Игорь не стал огорчать Наташу, он оживленно что-то рассказывал, а жена охотно слушала. Она, в отличие от Людмилы, всегда интересовалась его работой. Людмиле было все равно, откуда берутся деньги, сколько он зарабатывает, куда размещает капитал. Наташа, наоборот, всегда расспрашивала Игоря о делах. Ему это нравилось.

– Кстати, а как мы назовем нашего мальчика? – вдруг спросил Игорь.

– Наверное, как и тебя, Игорем, – засмеялась Наташа. – Ведь у нас все есть только благодаря тебе. – Она взглядом окинула комнату и добавила:

– Все здесь принадлежит тебе – квартира, обстановка, я сама и наш будущий ребенок. Знаешь, я так этому рада! Ты – настоящий отец семейства.

Глаза ее сияли, она с обожанием смотрела на Игоря. За четыре месяца их совместной жизни Наташа не раз говорила ему об этом, и ее ласковый взгляд как бы подтверждал искренность этих слов. Приятно, черт возьми, думал Игорь, когда тебя так любят.

Раздался телефонный звонок. Игорь снял трубку, узнал голос Миши.

– Ты извини меня, пожалуйста, – деликатно начал Миша. – Твоя жена сказала, что ты придешь позже. А я очень хотел с тобой поговорить.

– Давай поговорим, – со вздохом согласился Игорь, хотя в этот момент больше всего ему хотелось поскорее закончить ужин и лечь спать. Ну и еще кое-чего хотелось…

У них с Наташей был условный знак: она всегда встречала его в пеньюаре, когда хотела любви. Игорь, естественно, никогда не возражал.

– О чем ты хотел со мной поговорить? – неохотно поинтересовался Игорь.

– Да надо об одном деле потолковать. Я тут опять свой бизнес открыл, хотя ты и считаешь, что я к этому не способен, – добавил он обиженно. – Хотел с тобой посоветоваться.

– Давай через недельку, – предложил Игорь. – Мы вернемся из Таллина, и тогда…

– Мне Наташа сказала, что вы уезжаете завтра, – перебил его Миша. – У меня еще одна просьба: вы же едете в сторону Нарвы, к границе. А у меня как раз одно дельце намечается в Ивангороде – это на другой стороне Нарвы. Может быть, захватите меня с собой, до Ивангорода? Я вам не помешаю, только до границы.

«Вот черт! – мысленно выругался Игорь. – Навязался, дурак!»

Игорь с укором взглянул на молчаливо сидящую напротив Наташу: ну кто тебя тянул за язык? Зачем рассказала этому типу об их планах? Наташа прошептала:

– Я забыла тебе сказать: он попросил довезти его до Ивангорода. Я не смогла ему отказать. – Она виновато улыбнулась.

Игорь молчал в трубку. Ему вовсе не нравилась перспектива три часа ехать в одной машине с Мишей. Зачем ему этот нахал? Игорь мечтал, что они поедут с Наташей вдвоем, будут останавливаться в живописных местах и целоваться. А тут какой-то соглядатай!..

– Так довезешь? – настойчиво переспросил Миша.

Игорь подумал, что другой бы сразу сообразил, что его просьба неуместна.

Сколько тут ехать-то до Ивангорода? Купил бы билет на автобус и никого не обременял просьбами.

Но Миша, судя по всему, не ощущал неловкости, потому спросил еще настойчивее:

– Так как, довезешь?

Игорь вопросительно посмотрел на Наташу. Она пожала плечами, как бы говоря: «Что поделаешь, если он такой настырный».

– Хорошо, – наконец согласился Игорь. – Мы выезжаем завтра в два часа дня.

Заходи к нам домой к этому времени.

Игорь повесил трубку. Наташа тут же подошла к нему, села на колени и, обняв за шею, сказала примирительно:

– Ну не сердись на меня. Я не сразу сообразила, что совершила ошибку, сказав ему о нашем отъезде. А он привязался. Я, конечно, виновата, но давай не будем грустить – это же всего три часа пути. Потом он выйдет, и мы поедем дальше вдвоем. – Она потерлась щекой о его лицо и добавила:

– Не позволим никому портить нам настроение, ладно?

Вопреки ожиданиям, Миша оказался хорошим попутчиком – дорогой он почти все время молчал.

– Я знаю, вы едете отдыхать, – сказал он, садясь в машину, – поэтому не буду вам мешать разговорами.

«Надо же, какая деликатность», – с иронией подумал Игорь, однако сказал:

– Ты можешь петь, если хочешь. С песней приятно ехать.

– Ой, а ты умеешь петь? – оживилась Наташа, обернувшись к Мише, но он только неопределенно хмыкнул.

Игорь гнал машину на большой скорости – хотелось поскорее высадить Мишу в Ивангороде и пересечь границу. Ночевать они планировали в Нарве. Он знал там приличную гостиницу.

Миша заговорил только однажды, когда увидел Церковь на пригорке вблизи Кингисеппа – там, где находился колхоз «Россия». Церквушка, округленная зеленой оградой, выглядела очень привлекательно.

– Остановимся? – вдруг предложил Миша.

– Зачем? – удивился Игорь, но на всякий случай сбавил скорость.

– Свечку поставим, – сказал Миша. – Помолимся…

Игорь искоса взглянул на Наташу – что она об этом думает?

Вообще-то Игорь пока даже предположить не мог, что Миша – человек верующий. Наташа улыбнулась, дав понять, что не возражает против остановки.

В церкви было тихо и безлюдно. Священника не было видно, только возле дверей сидела старушка в белом платочке – продавала свечки. Самая дорогая стоила сто рублей.

Миша купил свечку за сто рублей и направился к иконе. То же самое сделала Наташа. Игорь молча наблюдал за ними, оставшись возле дверей. Потом он вышел на улицу.

Мимо по шоссе проносились машины в обе стороны, автобусы, а слева от церковных дверей, где-то на горизонте, уже виднелась высокая Ивангородская крепость.

Мужчина и женщина стояли рядом, вокруг больше никого не было.

– Ты все-таки решился? – спросила женщина дрогнувшим голосом.

– Да, ответил мужчина. – Уже пора…

– Тебе не страшно? – испуганно проговорила она, глядя в пол.

– Страшно, – сказал мужчина. – Страшно, что может получиться не так, как я задумал. Страшно, что могут быть свидетели. А кроме этого, я ничего не боюсь.

Долгие месяцы я ждал этого момента.

– И тебе его не жалко?

– А тебе? – Он резко повернулся к ней. – Тебе жалко?

Женщина медленно, будто нехотя, отрицательно покачала головой, по-прежнему не поднимая глаз.

– Тогда почему ты спрашиваешь?

Женщина переступила с ноги на ногу и сказала нерешительно:

– Ну почему ты непременно хочешь его убить? Наверное, есть и другие способы.

– Мы уже не раз говорили с тобой об этом, – оборвал ее мужчина. – Не надо повторяться, все равно другого выхода у нас нет. Это будет акт справедливости.

– Какой справедливости? – прошептала женщина. – Он ведь ни в чем не виноват. Да и вообще, можно было найти другой способ.

– Ты все-таки жалеешь его, – осуждающе сказал ее спутник. Потом добавил мягко, как учитель, разъясняющий непонятливому ученику сложную задачу:

– Он виноват. Он виноват трижды, четырежды. Он богат, удачлив, а мы бедны и неудачливы. Разве так справедливо? Разве в этом нет его вины?

Женщина помолчала, потом робко спросила:

– Что я должна делать?

– Ничего… Только не мешай. Я все сделаю сам.

– Пойдем, он ждет, – тихо напомнила женщина, нервно теребя платок. – Он может что-то заподозрить. Не будем задерживаться.

– Пойдем, – согласился мужчина. Он на мгновение взял руку женщины в свою.

– Чем скорее, тем лучше!..

По мере приближения на горизонте медленно вырастали грозные башни Ивангородской крепости. Ее построили в шестнадцатом веке по приказу Ивана Грозного как защиту против нападений немцев и шведов. Не помогло: крепость была взята, а Ливонская война проиграна.

– Где тебя высадить? спросил Игорь у Миши, выглядывающего в окно машины.

– Может быть, вместе пообедаем? – улыбнулся Миша и пояснил:

– Мне все равно еще в сторону надо отъехать. У меня там встреча назначена. – Он махнул рукой вправо, вдоль берега Нарвы.

– А правда, где мы будем обедать? – спросила Наташа. – Уже седьмой час, я ужасно проголодалась. – Она засмеялась:

– Между прочим, при моей фигуре худеть не обязательно.

Игорь собирался сначала пересечь границу, а потом пообедать в гостинице в Нарве – там на первом этаже есть милый ресторанчик.

Но отказываться от предложения Миши было как-то неудобно.

«Ну почему я такой деликатный?» – в который раз спрашивал себя Игорь. Ему всегда было неловко обижать человека.

«Черт с ним, – решил он. – Пообедаем вместе, и все – он останется здесь, а мы поедем дальше. Через границу он за нами не увяжется, у него нет визы на въезд».

Эта мысль успокоила Игоря, и он доброжелательно кивнул:

– Давайте пообедаем на прощание. Где-то тут есть ресторан.

Он никогда не бывал в ресторане Ивангорода. Зачем, если можно пообедать на том берегу? В Нарве и кухня лучше, и ресторанов несколько.

– Да не надо нам никакого ресторана, – весело заявил Миша и хитро улыбнулся. – У нас все с собой. – Он достал из-под сиденья свою сумку на длинном ремне, – У меня тут все есть: цыпленок-гриль, овощи, даже вино. Мне подруга в дорогу собрала. Давайте устроим пикник на природе. Погода позволяет.

– Миша посмотрел вверх. Несмотря на вечернее время, на небе не было ни облачка.

Игорь хотел было отказаться. Обедать в ресторане – одно дело. А сидеть на траве, поджав ноги, и есть курицу, разложенную на газете, разламывая ее руками, которые потом негде будет вымыть, – это не для него. Но Наташа неожиданно обрадовалась и даже захлопала в ладоши:

– Ой, я так люблю пикники! Давайте отъедем в сторонку и устроимся на какой-нибудь лужайке. Ну их, эти рестораны. Там дым, чад, пьяные ходят.

Глаза ее блестели, и Игорь не стал возражать. Главное, чтобы Наташа была довольна.

– Только недолго, – решился он. – Нам ведь надо через пограничный контроль успеть.

– Да там допоздна пропускают, – небрежно заметил Миша. Видимо, он бывал здесь не раз. – Посидим, да и поедете. Давай вон туда рули, вдоль реки, там должны быть удобные места.

Они свернули, не доезжая до пограничного КПП, И медленно двинулись вдоль крутого берега Нарвы. Река текла внизу, метрах в пятидесяти.

Отъехали недалеко. Игорь не хотел ехать дальне: дорога вдоль берега была плохая. Здесь было безлюдно, густые заросли кустарника давали иллюзию уединения. Наверное, в выходные дни жители Ивангорода любят отдыхать в этих местах. Повсюду валялись пустые бутылки, проржавевшие консервные банки, чернели пятна догоревших костерков. Однако в будний день, да еще вечером, здесь было тихо и спокойно. По дороге им не встретилось ни одной машины, ни одного человека.

– Вот тут… определил место Игорь и остановил машину.

Они увидели маленькую полянку, откуда открывался чудесный вид на реку и на зеленые луга на эстонском берегу.

Игорь закурил сигарету и наблюдал, как Наташа помогает Мише обустраиваться на лужайке. Она расстелила на траве тонкий плед, потом стала раскладывать припасы.

«Пускай помогает, – подумал Игорь, глядя на хлопоты жены. – Она же мечтала о пикнике, пусть похозяйничает немного».

Он хотел было подшутить над ней, но не смог – так он залюбовался ее движениями. Он поймал себя на мысли, что не перестает восхищаться женой. Ему нравилось в ней все – и упавшая прядка волос, и чуть лукавые глаза. А какие у нее маленькие и аккуратные ушки!

Наконец все было готово, и цыпленок-гриль лежал в центре импровизированного стола, распластавшись на полиэтиленовом мешке, соблазняя запахом и поджаренными боками. Вокруг разложили помидоры, огурцы, нарезали хлеб. Посреди этого великолепия возвышалась бутылка токайского вина с характерным длинным горлышком.

– Стол накрыт, – весело объявила Наташа и, легко поднявшись, подбежала к Игорю. Она взяла его за руку и потащила за собой.

– Ну и подруга у тебя! – удивился Игорь, посмотрев на Мишу. – Заботливая, хозяйственная, сколько всего собрала.

– Да… – отозвался Миша, не поднимая головы и увлеченно перебирая помидоры. – Она, конечно, ничего, но женюсь я все равно на другой.

– Ну как хочешь… -Игорь не желал вдаваться в подробности личной жизни Миши.

– Ты выпьешь немножко? – спросил тот, протягивая Игорю стакан.

– Нет, не стоит, – отказался Игорь. – Мне же еще через границу переезжать.

– Ну ладно, – согласился Миша, наливая по стакану вина Наташе и себе. – Тогда мы выпьем за твое здоровье.

Они чокнулись, при этом как-то странно посмотрев друг на друга, и выпили.

Вдруг Миша поднялся и направился к машине.

– Лимонад забыл, – пояснил он. – Тебе как раз лимонад подойдет, выпьешь с нами.

Он шел к машине, при этом почему-то держал бутылку с вином за горлышко.

«Он что, боится, что я схвачу и выпью ее?» – удивился Игорь. Он подумал об этом и наклонился вперед, чтобы взять огурец.

Миша оказался сзади него. В этот момент Игорь внезапно поднял глаза и увидел перед собой напряженное лицо Наташи. Ее взгляд был устремлен не на Игоря, а куда-то выше.

Он хотел спросить, что такое она увидела, но не Успел. Миша размахнулся и изо всех сил ударил его бутылкой с остатками вина по голове.

Удар пришелся по косой, потому что Игорь непроизвольно дернул головой, да и у Миши, видно, маловато практики в подобных делах. Однако удар оказался достаточно сильным, и у Игоря все поплыло перед глазами. Сначала мелькнула мысль, что на него упало дерево, а потом мысли исчезли вовсе…

Он повалился лицом вниз, чувствуя, что теряет сознание. Свет померк, и наступила тьма…

Однако Игорь почти тут же пришел в себя: почувствовал, как на спину навалился Михаил и, тяжело дыша, пытается связать ему руки.

Игорь хотел было поднять голову, но у него не получилось. Чем-то мокрым, густым ему забило рот и ноздри. Он сообразил, что это помидоры. Он упал на них лицом.

«Сейчас Наташа придет мне на помощь», – подумал Игорь. Он сделал неимоверное усилие, и ему удалось сбросить с себя Михаила. Попытался проползти вперед. Надо только освободить руки, и тогда он сможет вскочить…

– Он уходит! – услышал вдруг визгливый голос. – Добей его! Скорее, я тебе говорю!

Голос раздавался совсем близко, буквально над ним, и показался Игорю очень знакомым… Игорь продвинулся на несколько метров и почувствовал, как сзади на него опять навалился Миша. Прямо перед собой Игорь увидел Наташу, которая, широко раскрыв глаза, пятилась от него и не переставая кричала:

– Добей его быстро! Добей!..

Было видно, что она боится. А Игорь все полз к ней и не мог понять, почему жена с ужасом и брезгливостью, будто защищаясь, отталкивает его от себя каблуком.

Мише все-таки удалось связать Игоря. Он перевернул его на спину. Прямо над собой Игорь увидел вечереющее небо, темное, с плывущими по нему перистыми облаками.

– Нужно скорее все закончить, – деловито сказал Миша, оглядывая сверху Игоря. – Мы и так уже долго тянем…

– Что тебе нужно? – едва шевеля губами, спросил Игорь. – Что ты делаешь?

Он все еще ничего не понимал. В голове шумело, и, даже задавая Мише вопросы, он не вполне осознавал опасность. Постепенно он начал приходить в себя.

Почему Миша вдруг напал на него? Почему Наташа не вступилась? Ведь это она таким странным, изменившимся от страха и ярости голосом кричала: «Добей его!»

Кого добить? И вдруг догадался: она требовала добить его, Игоря. Но за что?

Почему?

– Давай сюда водку! – крикнул, не оборачиваясь к Наташе, Миша. – Быстрее!

Водка в машине, под сиденьем.

Краем глаза Игорь увидел, как Наташа побежала к машине и мгновенно вернулась с бутылкой.

– Что вам от меня надо? – на этот раз четко сформулировал вопрос Игорь.

– Ничего нам от тебя не надо, – торопливо и почти беззлобно ответил Миша.

– Все, что нам надо, мы сами получим. Открывай рот! – Он поднес горлышко водочной бутылки к губам лежавшего навзничь Игоря. Зачем это? Что происходит?

Внезапно Игорем овладел животный ужас. Он вдруг не осознал, а почувствовал себя на краю жизни. В голосе и поведении Миши ощущалась угроза, а глаза его были отрешенно-равнодушные.

Миша с силой просунул горлышко бутылки ему в рот. Водка полилась в горло, обожгла небо. Он старался побыстрее глотать, чтобы не захлебнуться. Но горло перехватило спазмом, и у Игоря наступило удушье.

– Аккуратнее, – послышался голос Наташи. – Он может захлебнуться и умереть.

Миша на несколько секунд убрал бутылку. Видимо, в их планы не входило, чтобы Игорь умер, захлебнувшись водкой. Ему была уготована иная смерть.

– Пей больше! – скомандовал Миша. – Давай, давай! Скорее… – Он явно нервничал, его руки тряслись от нетерпения.

Наконец бутылка опустела. Никогда еще Игорю не приходилось выпивать враз целую бутылку. Вид. но, Михаилу зачем-то это было нужно.

– Помоги мне, – попросил он Наташу. – Бери его за ноги. Понесли…

Вдвоем они перетащили Игоря в машину и посадили за руль. Он сидел, глядя перед собой невидящим взглядом. То ли от удара, то ли от водки все расплывалось перед глазами, силы его покинули, тело стало ватным.

– Развяжи ему руки, – потребовал Михаил.

Наташа торопливо сдернула с рук Игоря веревку. Безвольное тело повалилось на бок, как тряпичная кукла.

Миша немного подвинул Игоря и завел машину. Игорь слышал, как Миша пыхтит где-то рядом, но не мог повернуть голову. Тело не слушалось его, он почти ничего не видел.

Миша захлопнул дверцу, оставив Игоря в салоне автомобиля одного.

– Теперь толкай, – велел он Наташе. – Вон туда толкай, я место заметил подходящее.

Машина пришла в движение, в этот момент Игорь наконец-то все понял. Он догадался, с какой целью Михаил вливал в него водку, а потом посадил в машину, развязав руки! Он догадался, хотя уже не мог ничего изменить. Машина мягко двигалась по траве к обрыву.

В милицейском протоколе об этом происшествии было бы записано примерно следующее: «Гражданин такой-то, управляя автомобилем в состоянии сильного алкогольного опьянения, сорвался с обрыва в реку Нарву. При падении машина разбилась о камни».

Далее возможны варианты. Либо водитель погиб сразу при ударе о камни, либо утонул в реке. Нарва – река глубокая. Мише было не важно, отчего погибнет Игорь. Главное – дело сделано. А насчет экспертизы можно не сомневаться – труп Игоря будет исследован, в крови найдут высокое содержание алкоголя. Вывод: пьяный новый русский оказался за рулем автомобиля. Такие случаи – не редкость.

Сделать что-либо Игорь не мог. Обрыв тут высокий, внизу крупные камни, течение быстрое. Это верная смерть.

…Машина зацепилась за кочку над обрывом и застыла, будто не желая принимать смерть вместе с хозяином. Ее передние колеса повисли над водой.

– Толкай! – крикнул Михаил. Они изо всех сил раскачивали машину, пытаясь сдвинуть ее с места. И наконец им это удалось – машина рухнула вниз. Спустя некоторое время раздался скрежет металла о камни.

Некоторое время они стояли над обрывом, не решаясь взглянуть вниз. Потом Михаил шагнул вперед и, наклонившись, увидел, как корпус машины Игоря, неузнаваемо покореженный, погружается в воду.

– Готов… – проговорил он севшим от волнения голосом. – Утонул…

Обратный путь они проделали на обычном рейсовом автобусе и всю дорогу молчали. Только в час ночи они вернулись в квартиру, откуда днем выехали втроем. Теперь она стала их квартирой. Наташа огляделась и облегченно вздохнула, будто не веря, что все уже позади.

Ей все время казалось, что их нагонят, поймают, а теперь стало ясно, что Миша был прав: никто ни о чем не догадается, все прошло удачно.

– Давненько я тут не был, – удовлетворенно хмыкнул Михаил. Он расхаживал по квартире и одобрительно кивал:

– Отличная квартирка у Игорька. Теперь ты богатая наследница, очень богатая.

– Все здесь принадлежит нам с тобой, – возразила она, протягивая к нему руки.

Они обнялись, стоя у темного ночного окна. Миша вдруг напомнил:

– Вот видишь, а ты боялась, говорила, что мы не сможем. Вообще-то ты оказалась молодцом.

Они еще некоторое время молча стояли у окна, прижавшись друг к другу и наслаждаясь тем, что они наконец вдвоем и не нужно больше прятаться. Сейчас они пойдут в спальню и лягут в постель. Наташе нужно только поменять белье, чтобы не вспоминать о том, кто спал тут еще прошлой ночью.

– Пусть мертвые хоронят своих мертвецов… – Вдруг произнес Миша: видно, Игорь не уходил из его головы.

Он крепко обнял Наташу, так что у нее хрустнули косточки. А она, изогнувшись в сладкой истоме, нежно прошептала:

– Ты самый сильный, смелый и решительный. Я люблю тебя.

Через два дня Наташа отправилась в милицию и сделала заявление, что ее муж пропал.

– Я знаю только, что он собирался поехать в Эстонию, – сообщила она. – Но он всегда звонит мне из тех мест, где останавливается, а в этот раз от него ни слуху ни духу.

В отделении милиции аккуратно записали все, что сказала Наташа, покивали и заверили, что обязательно «поищут».

– Да вы не волнуйтесь, – успокоил немолодой офицер, аккуратненько складывая бумаги в ящик стола. – Таких случаев сотни каждый день. Загулял ваш супруг или увяз в делах. Куда он денется? Мы, конечно, наведем справки, но, думаю, он скоро объявится.

Офицер при этом недовольно подумал, что бизнесмен, наверное, веселится с друзьями: в сауне парится, шампанское пьет, с девочками развлекается и домой, конечно, возвращаться не хочет. А жена тут спектакль устраивает, розыск объявляет. Найдется, голубчик…

Но ничего такого нервной дамочке говорить не стал, просто задвинул ящик стола поплотнее. Он складывал туда именно такие документы – их нужно заполнить как положено, а заниматься ими вовсе не обязательно. Одна трата времени.

Спустя еще два дня Наташу пригласили в милицию. Офицер на этот раз выглядел обескураженным, Наташа это сразу заметила. Видимо, уже что-то стало известно.

Офицер достал папку из того же ящика стола и помолчал некоторое время.

Молчал он просто так, изображая скорбь, которую, по его понятиям, должен был продемонстрировать встревоженной «гражданочке» в данном случае. А случай оказался трагическим. Капитан поведал жене – вернее, уже вдове, – что пограничники на эстонской границе обнаружили затонувшую в Нарве машину.

Доставать ее они не стали, только обыскали да переписали номера. У пограничников не оказалось необходимой техники, чтобы извлечь машину из воды.

Там высокий обрыв и очень сильное течение.

– Да и какой смысл ее доставать, машина сильно разбита… – заключил капитан.

Номера на найденной машине совпали с теми, которые указала Наташа. Два дня понадобилось на то, чтобы пограничники связались с органами внутренних дел, сообщили о происшествии. Потом через ГАИ была установлена принадлежность машины, и после этого круг наконец замкнулся.

– А тело? – срывающимся голосом спросила Наташа. – Тело нашли? Может быть, он жив? – Она заплакала. Ее руки лихорадочно шарили в сумочке в поисках платка.

Капитан привычным жестом налил в стакан воды из графина и протянул женщине – вот ведь как убивается.

– Тело не найдено, – с сожалением произнес он – Наверное, течением унесло.

Найдут, вы не сомневайтесь, гражданочка. Вот выпейте воды, легче станет.

Но легче Наташе не стало. Она плакала навзрыд, отмахиваясь от офицера, пытавшегося ее успокоить.

– Я так и знала… – стонала она. – Я так и знала… Когда он уезжал, я чувствовала – что-то случится.

Вечером между Мишей и Наташей произошел тяжелый разговор. Он был не первым в череде неприятных разговоров между ними с тех пор, как они осуществили задуманную операцию.

– Да пойми ты, – со злобой говорил Михаил, – пока не будет найдено тело, его не признают мертвым. А если его не признают мертвым, ты не сможешь вступить во владение наследством. Счет в банке, квартира, – он обвел глазами комнату, – дача на Карельском перешейке, контрольный пакет акций фирмы, то есть право на управление им и получение доходов, – все это принадлежит Игорю до тех пор, пока он официально не будет признан мертвым.

Миша бегал по комнате, его трясло от злости.

– А вдруг он действительно жив… – предположила Наташа. – А что, если он не погиб?

– Тогда где же он?! – возопил Миша. – Куда подевался? И вообще, о чем ты говоришь! После такого удара о камни разве можно уцелеть?

Нет, Миша был уверен, что Игорь погиб. Наверняка его тело унесло течением в Финский залив. Возможно, где-то на пустынном берегу приграничной зоны его тело валяется среди камней. Потом его, конечно, найдут, но опознать будет практически невозможно. Но когда это произойдет? Отлично спланированная и блестяще проведенная операция оказалась под ударом. Если Игоря не признают мертвым, то все старания были напрасны и Наташа не будет объявлена наследницей.

А если так, то все их усилия напрасны…

А какой блестящий и хитроумный план! Миша отдал свою любимую женщину в любовницы Игорю. И терпел так долго! Терпел, пока Наташа была любовницей Игоря, потом нашел Вадика, чтобы тот соблазнил Людмилу, и устроил так, что муж узнал о ее измене. Он так удачно все организовал!

Необходимо было сначала подвести «правильного» Игоря к Наташе, заставить влюбиться и изменить жене. Потом Миша придумал, как довести жену Игоря до такого состояния, чтобы могла пойти на любые безумства. Это оказалось не просто. Наташа рассказывала, что уговорить Людмилу даже на свидание с Вадимом было нелегко.

Потом предстояло выдать Наташу замуж за Игоря. И ждать еще четыре месяца… Именно столько времени Наташа была женой Игоря. Миша не хотел вспоминать, как мучился, представляя любимую женщину в объятиях ненавистного мужчины. О-о-о, это порой было невыносимо и доводило Мишу до безумия. Только мысли о совместном будущем с Наташей помогли Мише все пережить. И он дождался своего часа…

Он вспомнил, как уговаривал Наташу участвовать в реализации плана. Ведь поначалу она не хотела даже говорить на эту тему. Категорически отказывалась.

Только после того, как Миша подробно и обстоятельно изложил свой план, она согласилась.

– Ради нашей любви, – твердил он.

– Ради нашей любви, – повторяла она. Они любили друг друга. Яростно и самозабвенно. Но деньги не шли к Мише. Легко быть бедным, если вокруг все такие. А видеть, как люди, подобные тебе, процветают, невыносимо. И смириться с таким положением он не мог.

Миша брался за все, чтобы выбиться в люди, но ничего не получалось: неудача следовала за неудачей, провал за провалом. Как будто люди вокруг сговорились и решили погубить самого Мишу и все его начинания. Наташа любила его и терпела. Она молчала, когда надеялась, молчала, когда наступило отчаяние.

Для Миши это было хуже всего. Он бы не чувствовал себя так мерзко, если бы Наташа укоряла его после очередного разорения. Но она молчала и только жалела его и себя.

Есть люди, у которых бедность рождает в душе озлобленность и ненависть к окружающему миру. Нечто подобное ощущал в себе и Миша. Только он уже не рассчитывал достичь богатства собственным умом и собственными усилиями. А как еще можно стать богатым?..

Встретив как-то своего однокурсника Игоря и увидев, какого успеха тот добился в жизни, Миша буквально испытал шок. Он смотрел на довольное, счастливое лицо Игоря, и ему хотелось убить его. С этого момента Мишу не оставляло чувство зависти, Игорь стал его раздражать.

План его созревал постепенно. Тут вдруг выяснилось, что Наташа, оказывается, знакома с женой Игоря. Знакомство весьма удачное – можно было комбинировать различные ситуации, как бы «страхуя» всю операцию.

Мише даже пришло в голову пойти к Игорю работать. Игорь назначил его исполнительным директором. И опять Миша чувствовал себя униженным – он пашет на своего институтского товарища! Эта мысль не позволяла ему сосредоточиться, он мало занимался работой, и через некоторое время Игорь выгнал его. Но теперь Миша перенес обиду с легкостью: план постепенно осуществлялся и приближался к логическому завершению.

И вот день настал. Игорь мертв, а Наташа будет наследницей всего состояния. Они победили!..

Неужели из-за какой-то нелепости рухнет его идея обогащения! Процесс вступления Наташи в права наследования может затянуться до бесконечности.

Кроме всего прочего, они не смогут по этой причине оформить свои отношения: Наташа не будет считаться ни наследницей, ни вдовой!

А вдруг Наташа передумает и не захочет выходить за него замуж? За это время она может встретить другого человека. Тогда ситуация еще больше осложнится.

Нет, решил Миша, ждать больше нельзя, необходимо довести начатое дело до конца.

Конечно же милиция тело не искала. У милиции и так достаточно забот. К тому же уголовное дело так и не было заведено. Таково правило: пока нет трупа, не заводится и уголовное дело.

Однако через неделю после происшествия возле берега Нарвы выше по течению было найдено сильно поврежденное о камни тело утопленника. Из-за этого определить личность умершего было невозможно. Единственное, что с уверенностью установили: тело принадлежало мужчине.

Наташу вызвали в Ивангород для опознания трупа. Миша не поехал с ней: незачем лишний раз показываться вместе.

С Наташей поехал Вадим, которого Миша попросил ее сопровождать. Миша с Вадиком были знакомы давно, еще со студенческих лет. Миша тогда ездил проводником, будучи членом студенческого отряда, и познакомился с Вадиком – директором вагона-ресторана.

Их отношения нельзя было назвать дружескими. Мишу и Вадика мало что связывало, к тому же Вадим был значительно старше. Но взаимный интерес был, будто оба чувствовали, что в будущем могут друг другу пригодиться.

О Вадиме Миша вспомнил, когда появилась идея найти любовника для Людмилы.

Тот всегда был охоч до женщин. Его властное и потребительское отношение к женщинам неизменно производило на Мишу сильное впечатление. Он тоже пытался вести себя с женщинами подобно Вадиму. Но у него не получалось так уверенно и властно управлять женщиной, как это получалось у Вадима. И он завидовал такой способности своего знакомого.

Решив воспользоваться способностями Вадика, Миша как-то позвал его в гости и познакомил с Наташей. Он хотел, чтобы она сама определила, произведет ли такой мужчина впечатление на ее подругу.

– Это как раз то, что нужно Людке, – уверенно заявила Наташа. – Он сумеет на нее повлиять и заставит себя слушаться.

Наташу тоже раздражала собственная бедность. Именно из-за этого она возненавидела свою благополучную подругу. Невыносимо было видеть, как беспечная Людмила, эта курица безмозглая, бездельничает и живет припеваючи.

Знакомство Людмилы с Вадимом Наташа провела блестяще. И сумела убедить подругу, что именно этот мужчина поможет ей в жизни.

Сам же Миша провел с Вадиком предварительную беседу и обговорил условия.

– Баба отличная, – ухмыляясь, говорил Миша – Ты будешь доволен. Она совсем одурела, ей муж изменяет направо и налево. Она чувствует себя брошенной и на все готова. А от такого мужика, как ты, она будет в восторге. Но есть одно условие, – твердо сказал Миша. – В нужное время, я скажу когда, ты должен будешь приехать на свидание к ней домой, чтобы ее муж вас застал. Понятно?

– За этим делом? – удивленно переспросил Вадик.

– За этим… – невозмутимо повторил Миша.

– А он мужик-то здоровый? – на всякий случай поинтересовался Вадик. – Это я к тому, что драк не люблю. Тем более что в данной ситуации я буду не прав: он же муж все-таки.

– Нет, – успокоил его Миша, – не волнуйся. Драться он не станет, это я гарантирую. Он человек воспитанный.

– А что я за это буду иметь? – поинтересовался он.

– Бабу, – тут же нашелся Миша. – А что ты хочешь? Я думал, тебе достаточно.

– Не-ет… хитро протянул Вадик. -Он-то, как ты говоришь, человек воспитанный. А вот ты, человек хитрый. Я же вижу – ты что-то замышляешь. Я тоже хочу поучаствовать в деле.

Миша попробовал было пристыдить приятеля, но Вадик твердо стоял на своем.

Ну не рассказывать же ему о своем плане?! В конце концов, сошлись на том, что Миша даст Вадиму пятьсот баксов после того, как дело будет закончено.

– А когда дело будет считаться завершенным? – на всякий случай уточнил Вадик.

– Когда муж подаст на развод, – отрезал Миша. – Только тогда…

– А может, он и не подаст? – разочарованно протянул Вадим. – Может, он ненормальный? Знаешь, бывают такие – рохли. Нет, на такие условия я не согласен.

– Он не рохля, – успокоил его Миша. – Он обязательно разведется, если только все будет убедительно. А тут уж от тебя многое зависит. Понятно?

– Ладно, – согласился он. – Сделаем в лучшем виде.

После злополучного свидания с Людмилой Вадим и Миша встретились вновь.

– Давай деньги, – потребовал Вадим. – Как договорились. Я тебя не подвел, теперь мне причитается. И за позор еще, – добавил он.

Денег у Миши не было, ни он, ни Наташа еще не успели ничего получить.

Вадим повозмущался, а потом вдруг нерешительно спросил:

– А что теперь с ней-то будет?

– С кем? – не понял Миша.

– Ну с Людкой, – хмуро пояснил Вадик. – с ней будет, если этот хмырь ее бросит?

Об этом Миша совершенно не задумывался. Какое ему дело, что станет с этой развратницей. Наверное, плохо будет жить. Хватит, пожировала, пускай теперь отдохнет от своих радостей.

– Да не знаю, – ответил он. – А что?

– Уступи ее мне, – вдруг попросил Вадик. – А я тогда с деньгами подожду.

Отдашь, когда сможешь.

Предложение было хорошее, даже очень. Отдать сейчас Вадиму деньги за «услугу» Миша не мог, что становилось опасным. Ведь этот нахальный Вадим может разозлиться и пойти к Игорю. Он ведь не дурак и прекрасно понимает, что Миша ведет какую-то игру.

Он мог явиться к Игорю и рассказать о просьбе Михаила. После этого ситуация могла стать неуправляемой. С Вадимом следовало обязательно договориться.

Миша, правда, не понял смысла предложения.

– Что значит – уступи? – спросил он. – Людка – не моя собственность, я не могу ею распоряжаться. Бери, пожалуйста, на здоровье. Что еще могу я сказать?

– Ну вот и отлично, – с удовлетворением произнес Вадик. – Тогда договорились. Деньги потом отдашь. Полгода тебе хватит?

– Конечно, хватит, – заверил его Миша. – Только скажи на милость, зачем она тебе? Ты что, влюбился в нее, что ли?

На Вадима это было непохоже. Однако все оказалось гораздо прозаичнее.

– У меня официантка уволилась, – поделился заботой Вадим. – Я бы Людку к этому делу приспособил. У нее есть данные. Так что, если ты не возражаешь, я ее возьму.

– А она пойдет? – засомневался Миша, вспоминая красивую статную Людмилу.

Ему не верилось, что Людмила согласится на такое предложение.

– Пойдет, – уверенно произнес Вадим. – А что ей теперь делать после развода? Работать она не умеет по-настоящему. Ну если только под моим руководством. – Он захохотал, довольный собственной шуткой. – Нормальные бабки зарабатывать будет. – И прибавил с самодовольной усмешкой:

– Конечно, если меня будет слушаться.

Миша подумал, что это отличное предложение. Они с Наташей как-то не подумали о Людмиле. Да, Игорь с ней разведется. Они больше не встретятся. Все наследство получит Наташа как законная жена, да к тому же ждущая ребенка.

Однако сама мысль о том, что где-то рядом находится Людмила, тревожила Мишу. А вдруг она догадается, как все произошло? Доказать она, конечно, ничего не сможет, но сам факт…

А теперь все складывалось так удачно.

Наташа, услышав о предложении Вадима, тоже обрадовалась.

– От такой жизни, как теперь у Людки, любая женщина обалдеет, – сказала она. – Она же через месяц с катушек сойдет…

Наташа имела в виду, что работа официантки в поезде дальнего следования, да еще под началом Вадима, сильно изменит Людмилу. Она, наверное, так измучается, так переменится, что враз забудет о прежней жизни. Скорее всего, даже не узнает о гибели бывшего мужа. Она к тому времени станет совершенно другим человеком. Отдать ее в официантки к Вадиму – это даже лучше, чем убить.

Не так опасно, зато гораздо надежнее.

Михаил попросил Вадима отвезти Наташу в Ивангород на опознание тела. Тот согласился, потому что Миша твердо пообещал, что уже через неделю отдаст деньги.

В машине, сидя рядом с Вадимом, Наташа молчала и нервно курила. Ей было страшно. Если она узнает в почти разложившемся трупе Игоря – это будет ужасно, если не узнает – ужасно вдвойне.

Вадим был таким, как всегда. Более всего в жизни его интересовали женщины.

Он был уверен, что все они – шлюхи и что ему не может отказать ни одна. Он считал себя неотразимым и очень удивлялся, если вдруг получал отказ. Но неудачи не обескураживали его и не заставляли усомниться в своих мужских достоинствах.

Он жил легко и бездумно. Тяжелых и обременительных мыслей у него в голове не возникало, представлений об истинных чувствах у него не было. Почти всегда он оставался веселым и беззаботным. Этакий античный Вакх.

По дороге они остановились в Кингисеппе и зашли в кафе.

Кофе был отвратительный. Впрочем, здесь никогда не умели варить кофе.

Наташе и Вадиму подали мутный напиток без запаха, зато с большим количеством сахара.

Когда они вернулись в машину, Наташа вдруг спросила:

– Ты с Людкой-то встречаешься?

Миша успел рассказать ей о своем разговоре с Вадимом, и ей хотелось узнать подробности.

– А как же! – охотно поддержал разговор Вадим. – Мы же теперь вместе с ней работаем. Кстати, отличная стала официантка.

Наташа ликовала. Поверженная соперница, бывшая когда-то богатой, теперь обслуживает пьяных пассажиров. Вот пример крушения судьбы.

– Привет ей передавай, – насмешливо сказала Наташа. Потом спохватилась и добавила:

– Только не говори ей, что Игорь погиб. Незачем ей об этом знать. Тем более что ее это уже не касается, они же давно развелись.

– Ну не так уж давно, – усмехнулся Вадим.

Натащу тоже ждали испытания.

В Ивангороде ей предъявили для опознания труп. В морге было холодно. Она сразу замерзла, войдя туда в легкой кофточке. Ее подвели к одному из столов, там лежало нечто… Наташа взглянула, прикрыла глаза и упала бы, не подхвати ее сзади Вадим. Она не притворялась, зрелище действительно было тяжелым.

Узнать труп было практически невозможно. Смотреть второй раз на тело Наташа наотрез отказалась. К тому же она была беременна и не хотела лишний раз подвергать себя стрессу.

Однако чутье подсказывало ей – это не Игорь. Точно – не он…

И все же она попыталась взять себя в руки. Ведь дело следовало довести до конца. Перед ней лежал ТРУП, и нужно было сказать, что это Игорь. Другого выхода не было, и так случайно подвернулась удача.

Они с Вадимом вышли из морга. Следователь, вышедший вслед за ними, осторожно спросил:

– Ну что, это не он?..

Следователю очень не понравились эти двое, прибывшие на опознание. Дамочка – нервная, высокомерная особа, увешанная золотыми украшениями. А сопровождающий ее крупный мужчина в кожаной куртке с перстнями на пальцах вид имел жуликоватый.

Выйдя на воздух, Наташа несколько раз порывисто вдохнула всей грудью и почувствовала себя немного лучше. Ну наконец-то, больше ей не придется ходить по моргам.

– Это он… – с трудом произнесла она, сморкаясь в платочек. – Это Игорь… Боже, как он изменился!

– Вы в самом деле опознали вашего супруга? – с сомнением в голосе уточнил следователь. Он никак не мог побороть в себе неприязни к этой парочке.

Угадав настроение следователя, Наташа решила проявить осторожность:

– Он так изменился! Просто не узнать. Но я уверена – это он. Игорь…

Вот, удовлетворенно подумала Наташа, такая осторожная и аккуратная формулировочка. В случае чего, не придерешься. Женщина, убитая горем, после посещения морга в целях опознания трупа говорит, что тело «не узнать», а потом добавляет с надрывом, что она «уверена – это он».

– Пройдемте сюда…

Следователь повел Наташу в кабинет. Он хотел остаться с ней наедине, без сопровождающего мужчины, но это ему не удалось. Мужик с перстнями на руках нахально полез следом за гражданкой и расположился на стуле рядом с ней.

– С одной стороны, конечно, странно, – задумчиво сказал следователь. – Труп найден в Нарве – выше по течению от того места, где разбилась машина. Не могло же мертвое тело плыть против течения! Вы твердо уверены: это действительно тело вашего мужа?

Следователь пристально взглянул на Наташу. Она поняла, что это последнее и решительное испытание: сейчас или никогда. К черту осторожность! То, что она бормотала прежде, не имеет значения. Теперь ей нужно дать твердый и однозначный ответ.

– Это он, – решительно произнесла она и опустила глаза.

– Вы готовы подписать соответствующий акт опознания? – осведомился следователь.

– Конечно… Только давайте скорее, я прошу вас.

Следователь недовольно хмурился. С одной стороны, уверенные слова женщины, опознавшей труп мужа. С другой стороны, очевидный факт: трупы плавать вверх по течению не могут.

– Наташа, ты выйди-ка на воздух, подыши, – вдруг вмешался в разговор Вадим. – А то тебе опять плохо станет.

Наташа поднялась со стула, намереваясь выйти, и спросила:

– Так мне подписывать протокол? Где?

– Сейчас. – Следователь нерешительно перекладывал на столе бумаги. Он почему-то не хотел давать Наташе акт об опознании. Что-то мешало ему – то ли явная торопливость вдовы, то ли информация о местонахождении трупа.

– Ох, я больше не могу! – Наташа медленно двинулась к двери, уверенная, что Вадим сейчас все быстро утрясет.

Так оно и вышло.

– Вы понимаете, гражданин следователь, – замялся Вадим, как только Наташа скрылась за дверью, – тут такое дело. Если уж человек все равно погиб, к чему излишние формальности? Вы поймите, – Вадик театрально приложил руку к сердцу, стараясь расположить к себе следователя, – фирма ведь стоит. Нужно как можно скорее вступать в права наследования. Там скопилось столько дел.

Говоря это, Вадим наблюдал за выражением лица ивангородского милиционера.

Следовало принять безошибочное решение – давать взятку или не давать. С одной стороны, если дать, то следователь скорее оформит все документы. Но с другой – не всякому можно предлагать. Легко все дело этим испортить. Человек может обидеться, что-то заподозрить. Да мало ли что! И вообще, незнакомому человеку взятку давать опасно.

В конце концов Вадим решил, что давать не следует. Следователь производил впечатление честного человека. Такие еще встречаются в провинции. Тем временем следователь открыл сейф, достал оттуда плотный черный конверт и вытащил на стол содержимое.

Это были сильно испорченные водой документы Игоря, которые удалось достать пограничникам при осмотре затонувшей машины. Там, в «бардачке», все и лежало: заграничный паспорт, водительское удостоверение. Но документы пробыли в реке много времени, и прочитать что-либо было почти невозможно. Оставалось только рассматривать смазанные фотографии на паспорте и на удостоверении.

На фотографиях еще можно было что-то различить. Следователь взглянул на них еще раз. Он попытался сравнить лицо на фотографиях с останками человека в морге.

Следователь понимал: если жена опознала труп мужа, то с этим не поспоришь.

Конечно, можно было возразить, вызвать из Питера других людей для опознания. Но что в результате? Чего он добьется? Даже если удастся доказать, что погибший не является мужем этой женщины, ничего не изменится. Она скажет, рыдая, что ошиблась, а милиции придется хоронить покойного за свой счет. Кому нужна такая морока?..

А если он перестанет воображать себя Шерлоком Холмсом и спокойно даст подписать акт опознания, то не будет никаких проблем. Они заберут труп, похоронят его сами. В конце концов, какая ему разница?

– Позовите вашу… гражданку, – принял решение следователь. Перед словом «гражданка» он запнулся, так как не знал, в каких отношениях находятся этот бугай и зареванная дамочка. В любом случае парочка не нравилась ивангородскому следователю, вызывала у него неприязненные чувства. Да и подозрения не исчезли.

Следователь положил перед Наташей акт об опознании. Как только она подписала его, он уточнил:

– Когда тело будете забирать? У нас морг маленький, сами видели, так что мы не можем его долго держать.

– Что с ним случилось? – не отвечая на вопрос, стала выяснять Наташа. – Отчего он погиб? Почему все так странно вышло? Он ведь ехал по делам в Таллин, и вдруг оказалось, что утонул в реке.

Наташа говорила тихо и растерянно, глядя на следователя заплаканными глазами, – само воплощение женственности и покорности судьбе.

У следователя даже помягчело что-то в груди, ему стало искренне жаль Наташу, хоть она ему и не понравилась сначала. Да и как не пожалеть несчастную женщину?

– Не знаю точно, – развел он руками. – Может, решил остановиться по дороге, искупаться. Забрался в воду, сверху на него машина упала.

Следователь понял, что сказал какую-то глупость, и неловко улыбнулся. Он пожал плечами:

– Одним словом, не знаю. Так когда тело будете забирать?

Наташа вышла из кабинета и закурила. Вадим остался у следователя еще на некоторое время. Он договорился о фургоне для перевозки трупа в Петербург и забрал бумаги, необходимые для официального признания смерти Игоря. Об этих бумагах его специально предупреждал Миша.

Как верно рассчитал Миша, именно Вадим должен был сделать необходимое распоряжение в Ивангороде. Если бы сама Наташа стала этим заниматься, это показалось бы окружающим неестественным. Ей следовало изображать скорбящую вдову и не отвлекаться на улаживание формальностей.

После оформления бумаг Вадим на всякий случай с приятной гримасой сунул стодолларовую купюру в карман следователя.

Тот мрачно посмотрел на Вадика и недоуменно спросил:

– Зачем? За что?

– Помянете дорогого покойничка, – ласково попросил Вадим. – Так принято.

Человек умер, вы им занимались. Спасибо вам за хлопоты – что нашли, что нас позвали. Наша вам искренняя благодарность.

Вадим умел найти нужные в подобных ситуациях слова. Главное – не молчать, а перманентно что-нибудь говорить. Что именно, не так важно. Лишь бы много говорить и не смотреть при этом в глаза.

Следователь вздохнул и оставил деньги себе. Не такая у него большая зарплата, чтобы отказываться от ста долларов. В конце концов, он ведь не нарушил служебных инструкций ради этих денег. Взятка, как трактует кодекс, это «выполнение или невыполнение в интересах взяткодателя служебных обязанностей».

Следователь не сделал ничего предосудительного.

Вадим завершил оформление документов, и они с Наташей поехали обратно в Петербург.

Через два дня тело утопленника привезли в Питер и похоронили в закрытом гробу. На похоронах было много народу, в том числе партнеры и компаньоны Игоря.

Все явились в черных галстуках, с букетами цветов и выразили рыдающей богатой вдове глубокие соболезнования. Думали, правда, многие о другом – кто теперь займет место Игоря и с кем придется иметь дело.

Это были очень важные вопросы – ведь Игорь владел контрольным пакетом акций фирмы, и после его смерти наследники могли безраздельно всем распоряжаться.

Наташа поначалу взяла дело в свои руки. Правда, хватило ее ненадолго. Она потребовала, чтобы на место исполнительного директора вновь был назначен Миша, что и было сделано. Кто станет спорить с владелицей контрольного пакета акций?

Себе дороже. Тем более что Наташа и Миша тщательно скрывали свои отношения.

А если бы даже и не скрывали, кого это может интересовать в наше время?

Всех гораздо больше волновала судьба фирмы. Бывшие партнеры Игоря опасались неясности и отсутствия управления. Однако этого не произошло. Миша потребовал, чтобы Наташа передала ему в управление фирму, на что она, конечно, согласилась.

Как только это решение было объявлено и Миша взял бразды правления в свои руки, наступила некоторая определенность, и больше никто уже не интересовался, что же случилось с Игорем и как это его новая жена так быстро нашла ему замену.

Конечно, если бы возбудили уголовное дело по факту гибели Игоря, да им бы занялся хороший следователь, сразу возникли бы вопросы. И, наверное, довольно быстро нашлись бы и ответы. Но неистовые опера все устремились на экран и там хорошо обжились, а реальным работникам милиции не было дела до гибели очередного бизнесмена. В этом плане расчет Миши и Наташи вполне оправдался.

Что же касается ивангородского следователя, то он все-таки какое-то время испытывал неловкость, вспоминая об этом случае. Особенно тягостно было говорить с людьми из-под Гдова, которые побывали у него спустя неделю после Наташи. Они рассказали, что их родственник поехал ловить рыбу в Нарве, да так и не вернулся. По их описаниям одежды и внешнего вида пропавшего следователь догадался, что это и был тот утопленник, которого якобы опознала жена Игоря.

Но труп был уже отвезен в Питер и похоронен, акт составлен, а на сто долларов куплено красивое весеннее пальтишко для старшей дочери.

Изменить было ничего невозможно. И следователь решил не мучить себя и забыть о происшедшем. Правда, он пообещал родственникам заняться поисками пропавшего рыбака. Как же иначе? Нельзя лишать людей последней надежды…

Машина рухнула с обрыва и тяжело ударилась о камни. Как ни странно, Игорю показалось, что прошла целая вечность до того момента, как тело обожгла ледяная вода, хлынувшая в салон автомобиля.

Машина стремительно погружалась. Сделав невероятное усилие, Игорь рванулся влево, туда, где располагалась дверца, накрепко закрытая Мишей буквально минуту назад.

«Если заклинило при ударе, то все», – успел подумать Игорь. Если дверца не поддастся, то выбраться из машины он не сможет.

В этот момент Игорь почему-то не испытал страха. Он вообще находился как бы по ту сторону добра и зла. В некотором смысле он был уже мертв. Жизнь оставила его тогда, когда Миша связывал руки, а Наташа, тыча каблуком туфли в лицо, визгливо кричала: «Добей его, он ползет!»

Вот тогда Игорь и умер, а теперь он существовал, видно, в другом измерении. Рванувшись в сторону дверцы, он вдруг почувствовал, что ее вообще нет. Машина упала боком, и дверцу вышибло от сильного удара. Именно с этой стороны и хлестала вода, заполняя кабину.

Игорь ничего не видел, в глазах по-прежнему было темно. Он просто размахивал руками, бестолково тыкался, стараясь выбраться из салона машины.

«Всплыть, надо плыть наверх… – стучало в голове. – Всплыть скорее, а то захлебнусь».

Игорь старался активно работать руками, пытаясь двигаться в том направлении, где, по его представлениям, находилась поверхность. Тело плохо его слушалось, руки-ноги были будто ватные.

Внезапно течением его швырнуло, он больно ударился о прибрежные камни.

Сознание то уходило, то возвращалось. Он ничего не видел – видно, утратил зрение то ли от удара бутылкой по голове, то ли при падении машины на камни.

Он не мог управлять своим телом – его попросту несло течением, переворачивая, крутя, опрокидывая. Несколько раз его сильно било о камни. Он чувствовал боль, но не концентрировался на этих ощущениях. Главное, сказал он себе, надо выплыть. Вернее, приказать себе он не мог, хотя к нему вдруг вернулась, казалось, навсегда утраченная воля к жизни.

Это было неосознанное чувство – тело само по себе, повинуясь инстинкту, пыталось бороться за жизнь. Сознание почти не участвовало в этом процессе, только тело – взмахи руками, движения ног, легкие, жаждущие воздуха…

Тьма – свет, тьма – свет. Сколько раз это чередовалось, он не мог определить. Как долго его тело неслось по реке, как больно его било о прибрежные камни… Сколько раз он захлебывался и, казалось, вновь умирал…

Игорь не осознавал себя. Он не был уверен, что все происходящее с ним – это земная жизнь, а не путь в бесконечность. В конце концов, ведь никто не знает, как выглядит этот путь. Некоторые говорят, что это темный туннель, по которому человек летит до тех пор, пока не увидит впереди свет. Но так только говорят. А что, если путь на тот свет – это и есть холодная темная река?

Март Вийрак и Вольде Кинк заступили на вечернее патрулирование в девятнадцать ноль-ноль.

В их зону наблюдения входила полоса пляжа у Нарва-Йыесуу и место, где Нарва впадает в Финский залив. У них была вышка, откуда можно было обозревать каменную гряду, пляж слева и русский берег на той стороне реки.

Сидеть на вышке довольно скучно, поэтому они всегда по очереди спускались вниз, чтобы пройтись по пляжу и немного размяться, прыгая по камням. Камни, крупные и мелкие, далеко вдавались в воду, метров на тридцать – сорок. Если по ним дойти до самой дальней кромки и остановиться там, то создавалось впечатление, что находишься на острове или на носу корабля, плывущего по реке.

Вокруг плещется вода, а впереди расстилается гладь залива.

Март был родом из этих мест. Он жил в Мерекюля и часто бывал на каменной гряде. Еще с детских лет он любил сидеть тут на камнях, поджав под себя ноги, и смотреть на залив, на далекий русский берег.

Порой он оставался там подолгу, ощущая какое-то странное волнение в груди.

Это был самый край эстонской земли, ее дальняя северо-западная точка. Впереди, за горизонтом, – Финляндия, ее отсюда не видно, а справа, за неширокой рекой – Россия. Оставив напарника на вышке, Март спустился вниз и медленно пошел по камням. Он выбирал самые крупные камни, чтобы не соскользнуть в воду.

Вдруг он заметил что-то необычное, какой-то большой предмет. Это «что-то» лежало в воде у самого берега, слегка покачиваемое волной.

Он подошел поближе, и у него перехватило дыхание. Перед ним, погруженный наполовину в воду, недвижно лежал человек. Хоть и сильно обезображенный, но, кажется, живой…

Март в два прыжка добрался до утопленника и попытался перевернуть его на спину. Ему это удалось, хотя тело было тяжелым. Март перевернул человека и охнул: у человека вместо лица была кровавая маска.

В этот момент человек чуть слышно захрипел, изо рта у него показались пузырьки. На Марта это произвело впечатление – он застыл, глядя на тело в воде, потом, опомнившись, закричал и замахал руками, зовя на помощь напарника. Надо же, в их дежурство случилось настоящее происшествие, такое не каждый день бывает. Вот ребята удивятся!

Сколько времени Игорь пробыл в забытьи? Он не знал, только потом смог вспомнить, что уцепился руками за камни и из последних сил держался за них.

Потом с трудом подтянул непослушное тело и попытался выбраться на берег. Видно, силы вовсе его оставили, и он опять потерял сознание.

Очнулся в первый раз от тряски. Под ним что-то урчало и двигалось, и он не сразу понял, что его везут в машине. Хотел было открыть глаза, но не получилось. Может, он ослеп?

Во мраке где-то рядом раздался голос, он попытался разобрать слова:

– Куйдас он тейе переконна?

Еще через некоторое время тот же голос произнес те же слова:

– Куйдас он тейе переконна? Кюст те пярит олете?

Машина, видимо, мчалась довольно быстро, потому что ее заносило на поворотах и подбрасывало на маленьких ямках. Игоря начало тошнить: наверное, он наглотался речной воды.

«Почему я ничего не вижу?» – спросил он сначала сам себя, а потом задал этот вопрос вслух, но слова не получались, изо рта вырвался только стон.

Наверное, сопровождающие его услышали, потому что вопросы возобновились. Игорь уже различил два голоса.

Он опять сделал попытку сказать хоть слово, назвать себя, но вновь раздался только стон.

– Кае тейл омаксейн каон? – спросил другой голос, непохожий на первый.

Очевидно, те люди, чьи голоса слышал Игорь, хотели что-то узнать. Может быть, он умирает? Он умирает, а они спешат выяснить, кто он такой и что с ним случилось…

– Мис рахвусест те олете? – опять спросил первый голос четко и громко, но Игорь уже не пытался Заговорить: он опять потерял сознание.

Он не чувствовал, как машина подкатила к зданию Нарвской больницы, как его безжизненное тело вытащили из кузова и понесли на носилках в приемный покой.

Дежурный хирург, осмотрев Игоря, Распорядился тут же везти его в операционную.

Через четыре недели Игорь впервые смог самостоятельно дойти до туалета в конце больничного коридора. Увидев его, доктор недовольно нахмурился и велел ему немедленно вернуться в палату.

– У вас сотрясение мозга, и вам нельзя не только ходить, но даже поднимать голову от подушки.

В Нарвской больнице почти все были русские – и доктора, и пациенты. Игоря положили в маленькую палату, где кроме него были еще два человека.

В один из дней дверь в палату открылась, вошел офицер полиции в накинутом на плечи белом халате. Он огляделся и неторопливо направился к кровати Игоря.

Полицейский, не спрашивая разрешения, осторожно присел на край стула и вежливо поинтересовался:

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо… – Игорь уже догадался о причинах визита эстонского полицейского.

«Наверное, опять будет задавать вопросы», подумал он.

– Как вас зовут? – задал первый вопрос офицер.

Игорь молчал, устало глядя в одну точку на стене.

– Где вы живете? Как оказались на эстонской территории? – медленно, делая паузы между словами, спрашивал полицейский.

Игорь по-прежнему не отвечал. Офицер немного помолчал и пояснил:

– Заявлений о пропаже людей не поступало в последнее время. Как и где вы пересекли границу?

Когда Игорь узнал, что находится на эстонской территории, то сразу вспомнил, как его, полумертвого, пытались допросить пограничники по дороге в больницу. Теперь они не отвяжутся. Будут упорно выяснять, кто он такой.

– Где ваши документы? – продолжил полицейский. – Вы помните, кто вы такой?

И что с вами случилось?

Видимо, рядом стоял доктор – он сделал офицеру знак, и тот с досадой сказал, что еще заглянет на днях.

Постепенно, день за днем, к Игорю возвращалась память. Это был очень непростой процесс. Мозг будто отказывался воспринимать события. Память была настойчива, но мозг противился действительности, отказывался служить.

…Сначала Игорь вспомнил свои имя и фамилию, потом детство и юность, институт, род занятий. Да, он бизнесмен. Вот только неизвестно, каким бизнесом он занимается. Позже восстановил и эти факты биографии. Погрузившись в воспоминания, Игорь как бы заново пережил последний год жизни: смерть Маши, роман с Наташей, измену Людмилы, новый брак. Они с Наташей живут счастливо, у них скоро будет ребенок…

Надо сообщить жене о том, что с ним случилось, что он находится в больнице. Она, наверное, страшно волнуется. Игорь попытался вспомнить номер домашнего телефона в Питере, чтобы попросить медсестру или доктора позвонить домой Наташе и рассказать обо всем. Однако тут же в голову пришла мысль: а что он, собственно, сообщит Наташе? Что с ним стряслось? Нет, сначала надо вспомнить все события, предшествовавшие катастрофе, в результате Которой он оказался на больничной койке.

Итак, он поехал в Таллин. Зачем? Чтобы забрать ценные бумаги из банковского сейфа. Как называется банк? Правильно, банк называется «Глория».

Банковская карточка для входа туда хранится в Таллине у Андреса Леммика – его партнера по продаже древесины.

Игорь порадовался, что все-таки вспомнил название банка, имя партнера, его род занятий. Значит, вспомнит и остальное.

А зачем ему понадобились эти ценные бумаги? Почему он решил их забрать? Ах да, хотел подарить их Наташе по случаю того, что она готовится стать матерью его сына. Очень хорошо. Наверное, он собирался привезти бумаги в Питер и некоторое время держать их дома, чтобы потом сделать Наташе сюрприз? Скорее всего, хотел подарить ей бумаги после родов.

И тут вдруг вспомнил, что все было совсем не так. Он хотел подарить бумаги сразу, прямо в Таллине. Собирался привести Наташу в банк и там вручить ей пакет с ценными бумагами.

«Что это?» – удивилась бы она.

«Это тебе», – сказал бы он, целуя ее. Она бы так обрадовалась…

Значит, они поехали вместе и Наташа была с ним в машине. Кстати, какой марки у него машина? Правильно, «сааб». Значит, он пока не сошел с ума и пока череда воспоминаний ведет его в нужном направлении.

А как Игорь попал в реку, как выплыл: сам или его просто прибило к эстонскому берегу?

А что произошло с Наташей? Неужели погибла? Если они ехали вместе, то куда же она делась? Нужно спросить у доктора, нет ли еще спасенных из Нарвы…

Поначалу память, возвращавшаяся к Игорю, фиксировалась только на отдельных моментах. Сознание будто оберегало его от избытка стрессов. Игорь окончательно все вспомнил только во сне.

«Добей его!» – истошно кричала Наташа кому-то за спиной Игоря. А острый каблук ее туфли был направлен ему в лицо…

Неужели это была Наташа? Игорь спросил себя во сне: неужели это в самом деле было?

«Но я же сплю, – вдруг сообразил он. – У меня нервный срыв, поэтому снится всякая чушь…»

Облик Наташи, такой знакомый и одновременно далекий, возник перед глазами.

Тут он проснулся. И некоторое время он лежал, прислушиваясь к себе.

То, что ему приснилось, было правдой. Теперь полная картина случившегося ясно предстала перед ним. Он вспомнил все…

В последние месяцы Игорь был буквально ослеплен. Только теперь он с ужасом понял, каким наивным и глупым он оказался. Стало совершенно ясно: Наташа и Миша вступили в сговор. Не случайно, видимо, Игорь познакомился с Наташей с помощью Миши. А он-то, дурак, еще переживал, что отбил девушку у приятеля.

А зачем Миша устроился к нему на работу? Судя по всему, он уже тогда решил убить Игоря и завладеть его фирмой вместе с Наташей.

Интересно, а кто из них двоих придумал эту комбинацию? Наташа или Миша? Во всяком случае, продумано все было тщательно. Ясна и цель их действий – сейчас, когда он как бы мертв, Наташа станет наследницей всего, что имел Игорь: денег, пая фирме, квартиры, дачи и прочего.

Конечно, так просто ей наследство не заполучить, придется походить по юристам, доказывая свои права. Однако нет сомнений, что дело у них выгорит.

– Итак, – тяжко вздохнув, сказал он себе, восстановив цепочку событий. – Все, что происходило вокруг меня и со мной в последние полгода, было ложью. Был разыгран спектакль, в котором я был действующим лицом. Нет, не действующим. Я совершал поступки, следуя их сценарию, а мне и Людмиле была уготована роль жертвы… А если бы была жива Маша, то ничего не произошло? Может, и ее устранили как возможную полноправную наследницу?

Целый день Игорь все обдумывал. Он ни с кем не разговаривал, и напрасно соседи по палате пытались уговорить его поиграть с ними в шахматы. Он только отмалчивался. Соседей по палате было двое – оба работали на Нарвской ГЭС. Один ехал на мотоцикле и попал в аварию, а другой упал с крыши своего дома и напоролся на козлы, стоявшие во дворе. Оба уже ходили, их навещали жены, и мужики потихоньку поправлялись.

К Игорю регулярно приходил врач, он осматривал его и однажды завел с ним разговор о случившемся. Но Игорь ответил, что хотел бы поговорить завтра.

– Я как раз начинаю вспоминать, что со мной стряслось, – пояснил он. – Хочу додумать до конца…

– Кстати, завтра опять придет человек из полиции, – напомнил доктор. – Было бы хорошо, если бы вы действительно что-нибудь вспомнили.

Доктор ушел. Игорь вновь мысленно раскручивал ленту событий назад, пытаясь определить момент, ставший поворотным в его судьбе. Конечно, Людмила в самом деле изменила ему, он это видел, но теперь ясно, что все было подстроено. Не случайно Наташа привезла его домой именно в то время, пытаясь убедить в измене жены. Все было продумано, хотя выглядело случайным стечением обстоятельств.

Случайное знакомство с Наташей, потом вдруг случайно изменяет жена, которая любила Игоря и прежде была ему верна.

Игорь пытался доискаться причин случившегося. Ему по молодости лет не приходило в голову, что это связано с его положением в обществе. Он богат и благополучен. Он не предполагал, что ему попросту завидовали, а потому решили завладеть его деньгами и имуществом.

Ему казалось, что быть богатым естественно. Разумеется, почему бы и нет, если человек умный и трудолюбивый? Ведь богатство – результат усилий, таланта, умения и желания работать.

«Как же сильно надо возненавидеть человека, чтобы решиться убить его? – с ужасом думал Игорь. – Неужели Михаил испытывал ко мне такую ненависть?»

Наверное, предположил он, Михаил способен убить любого человека, просто Игорь оказался наиболее удобной жертвой. Другой человек мог не подпустить Мишу к себе настолько близко.

Да бог с ним, с Мишей. Игоря больше всего волновало отношение Наташи.

«Ну ладно, допустим, она меня не любила и все время притворялась… Но как притворялась! – вспомнил он, и его ногти впивались в ладони. – Она ложилась со мной в постель, обнимала меня. Знала, что я любил ее, что ради нее развелся с Людмилой. Ну и что, что я застал бывшую жену с любовником? Если бы не Наташа, может быть, я не стад бы так реагировать на измену Люды и простил ее Как она могла, зная о моих чувствах к ней, решиться убить меня? Убить человека, который ее любит!..»

Самое ужасное – они хотели лишить меня жизни из-за денег. Что может быть нелепее и страшнее! Из-за каких-то дурацких денег, которые можно заработать и потратить, потом опять заработать и опять потратить. И из-за такой глупости они решились на убийство!

Ведь он и так на ней женился. Наташа стала женой Игоря, и все, что принадлежало ему, уже в какой-то степени принадлежало и ей. Неужели ей не было жаль убивать отца своего ребенка?

Весь день Игорь мучительно думал об этом, а к полуночи у него случился гипертонический криз, а следом – сердечный приступ.

Никогда прежде у Игоря не было таких заболеваний. Он внезапно почувствовал, что в голове, которая все еще была тяжелой после сильнейшего сотрясения мозга, вдруг зашумело. Игорь ощутил сильный прилив крови к голове, в висках стучало. Стало жарко, его затошнило, а в сердце начались страшные боли.

Он успел разбудить заснувших соседей, и они позвали доктора.

В палате включили свет, прибежали две дежурные медсестры со шприцами в руках. Потом в палату привезли капельницу и ввели ему в вену длинную иглу.

Наутро Игорь очнулся, когда над ним склонился доктор Иван Яковлевич.

Именно он делал ему операцию. Спросив о самочувствии, Иван Яковлевич улыбнулся:

– Надо полагать, ваш приступ вызван воспоминаниями? Правильно?

– Что мне вспоминать, доктор? – прошептал Игорь, безучастно рассматривая белый потолок палаты.

– Судя по тому, в каком виде вас сюда доставили пограничники, вам как раз есть что вспоминать, – ответил, слегка волнуясь, доктор.

К этому времени, вернее, около полуночи, Игорь принял решение. Ему было трудно на это решиться, он не был готов к неожиданной импровизации, но иного пути для себя не видел.

Самым естественным для Игоря поступком было бы сделать местной полиции соответствующее заявление. Мол, была попытка убийства, но я, как видите, спасся. Прошу сообщить моим родителям в Новосибирскую область о том, что я лежу у вас, пусть приедут. Прошу также передать меня российским властям.

Вот такое надо было сделать заявление. А как только его отправят домой, в Петербург, там первым делом вызвать в больницу прокурора и описать подробно, что с ним произошло. И все будет в порядке. После этого немедленно развестись с Наташей, разыскать Люду, поговорить с ней обо всем. Так и поступил бы прежний Игорь. Но, как ни странно, он успел кое-что осмыслить и сделать определенные выводы. В его душе произошла большая работа, которая значительно изменила как самооценку, так и оценку тех, кто стал причиной его несчастий.

Игорь сам замечал, что он уже не тот благодушный и удачливый в делах молодой мужчина, который с любимой женой ехал на машине в Таллин. Ему казалось, что с того злополучного дня минула целая вечность.

Сейчас он чувствовал, что тогда о камни разбилось не только его тело, разбилось что-то внутри него, разлетелись вдребезги прежние представления об окружающем мире.

Игорь представил, что произошло бы, объяви он всем, кто он такой и что с ним в действительности случилось. Ему вернут его состояние? Несомненно. Он станет по-прежнему жить в своем доме? Наверняка. Его фирма будет процветать и благосостояние улучшаться? Естественно. Более того, в лучших и самых дорогих клиниках города он смог бы подлечиться. Мог бы даже вновь жениться на Людмиле.

И она родила бы ему сына. Она, а не Наташа… Вот так все будет. Это достижимо, нужно только написать несколько грамотных заявлений в соответствующие органы.

Что же станется после этого с Мишей и Наташей? Наташе ничего не будет, ее, скорее всего, даже не арестуют. Вроде как не за что. Не била, не убивала, не участвовала…

Михаила могут судить. Если признают виновным, то вынесут приговор. Кстати, а в чем его обвинят? Вероятно, в покушении на убийство. Вероятно, Михаил будет все отрицать. Скажет, что просто У них с Игорем на берегу реки вышла ссора, а то Я драка, во время которой как-то случайно машина с крутого откоса рухнула в воду. А в этот момент там, как назло, оказался Игорь. Миша, конечно, очень сожалеет о случившемся и не считает себя виновным, но что он сделал? Хотел убить? Допустим, хотел, но ведь не убил же. Нанес телесные повреждения? Да, было дело. Сбросил вместе с машиной с обрыва в реку? Злостное хулиганство, но никак не покушение на убийство.

Если прокурор будет уж очень настойчив, суд наверняка приговорит Мишу к тюремному заключению. Сколько ему в таком случае дадут? Ранее не судим. По последнему месту работы характеризуется положительно. Сколько могут дать за разбитую машину и телесные повреждения? Два года? Три? Три – это максимум.

Скорее всего, он попадет под очередную амнистию, а может быть, из-под стражи его освободят тут же, в зале суда, и он преспокойно отправится домой. А если даже Михаила посадят на три года, то через полтора года могут освободить за хорошее поведение, сотрудничество с лагерной администрацией и прочие «заслуги».

Игорь все это тщательно обдумывал, лежа на больничной койке. И решил: он ничего не помнит – ни имени, ни места жительства. Документов при нем не найдено. Он не имеет никаких заявлений и просьб.

Он должен отомстить сам. Не обращаться за помощью к так называемому правосудию, а сделать все самому. После всего, что с ним произошло, он просто не сможет простить и забыть. Он не сможет быть прежним человеком. Подлость и предательство перевернули душу Игоря. Ярость душила его, но еще сильнее была обида. Он любил, он доверял, а с ним так жестоко расправились. Хладнокровно и Расчетливо, продумав все, сыграв на его любви и доверии к женщине.

Если он отомстит сам и без помощи других людей восстановит справедливость, тогда сможет нормально жить дальше и уважать себя.

– Вы знаете, доктор… -Голос его звучал глухо из-за повязок на лице. – Я не смог ничего вспомнить. Мне просто нечего вам сказать…

Доктор вздохнул и отошел от его кровати. Говоря откровенно, Иван Яковлевич считал, что устанавливать личность подозрительного больного – не дело врача. Он честно выполнил свою работу – прооперировал человека, а уж кто он такой – пусть полиция разбирается.

Полиция не замедлила с разбирательствами. В конце дня появился офицер, он выглядел несколько успокоившимся.

– Ну, – весело объявил он, – в розыске вы, похоже, не значитесь. Я проверил.

– Как вы можете это знать? – недоверчиво произнес Игорь. – Вы же не видите моего лица. Может быть, я какой-то опасный преступник и вы должны меня немедленно схватить.

– Нет! – уверенно возразил офицер. – В розыске сейчас значится много людей, но никто из них не походит на вас. Одним словом, я думаю, что вы, вероятно, с другой стороны приплыли.

И полицейский кивнул в сторону Ивангорода, что на противоположном берегу реки. С этим Игорь решил не спорить. Пусть так, он каким-то образом приплыл оттуда.

– Кстати, вы могли бы поставить по бутылке пограничникам, – пошутил офицер. – Они вас вытащили из воды, когда вы лежали без сознания и, конечно, могли утонуть.

– Поправлюсь – поставлю, – пообещал Игорь, а сам подумал, что и вправду следовало бы отблагодарить тех парней, которые спасли его. Он их не видел, только слышал голоса в машине, когда они везли его в больницу. Наверное, это были их голоса.

– Одним словом, – продолжал полицейский, – если вы не возражаете, мы переправим вас на ту сторону, как только сможете ходить. Пусть вами там занимаются власти. Может быть, к тому времени вспомните, кто вы такой и что с вами стряслось. Идет?

Поскольку Игорь молчал, офицер обеспокоенно сказал:

– Вы все равно не сможете долго здесь оставаться. Документов у вас нет, денег мало.

Кстати о деньгах. Игорь вдруг подумал о том, какими средствами он сейчас располагает. Ведь одно дело – планировать месть, а другое – иметь для этого необходимые возможности.

Для того чтобы отомстить, обычно требуется много денег.

– Мне бы хотелось получить одежду, в которой меня нашли, – попросил Игорь у полицейского. – Может быть, вещи помогут мне кое-что вспомнить.

Офицер наморщил лоб, напряженно размышляя, но, видно, это усилие его утомило, и он отодвинул решение:

– Вам сейчас все равно нельзя двигаться. Вот станет получше, мы с вами вместе посмотрим, как быть.

Минуло четыре недели. Игорь несколько раз пробовал ходить, однако сильное головокружение заставляло его вернуться в кровать. Однако через месяц он сумел пройти по коридору и вернуться обратно. Это были его первые шаги в новом мире, где он теперь жил. Это были первые шаги нового Игоря в изменившемся мире.

Когда он сумел одолеть первый рубеж – десяток метров по больничному коридору, доктор снял с его лица повязки. Другие повязки Иван Яковлевич снял раньше, а вот до лица очередь дошла только сейчас.

Игорь сидел в кресле, похожем на зубоврачебное. Медсестра разматывала бинты, осторожно снимая присохшие клочья ваты, обнажая лицо после операции, сделанной в первую же ночь. Молодая женщина взглянула на лицо пациента, но ничего не сказала. Она даже удержалась от вздоха, но по ее глазам Игорь понял, что выглядит не лучшим образом.

Доктор подошел к нему поближе и тоже внимательно посмотрел на дело рук своих. Потом он строго взглянул на медсестру, и та тут же отошла в сторону, стала что-то переставлять на стеклянном столике, греметь металлическими инструментами.

– М-да… – произнес Иван Яковлевич хмуро. – Зажило отлично. Как на собаке. Вот что значит молодой и здоровый организм. Была вместо лица сплошная рана, а через месяц все зажило. Молодец…

Непонятно было, к кому относится определение «молодец» – к Игорю или к самому доктору, который так замечательно сделал операцию.

Игорь слушал доктора и понимал, что Иван Яковлевич неспроста так долго говорит о его лице.

– Можно мне посмотреть на себя в зеркало? – попросил он.

– Гм-м… – смутился доктор. Он придвинул себе стул и сел рядом с креслом, положив руку на запястье Игоря.

– Не спешите, – спокойным тоном произнес Иван Яковлевич. – Посмотритесь и в зеркало, всему свое время. Проблема заключается в том, что ваше лицо было сильно разбито. Вы понимаете, о чем я говорю? Его практически не существовало.

Похоже, вы не раз сильно ударились о камни лицом.

Игорь знал, что именно так и было. Его волновало другое. Так, значит, его лицо обезображено? Насколько сильно? Можно ли жить с таким лицом?

Его вдруг охватило отчаяние. Игорь всегда считал себя симпатичным мужчиной. Неужели он превратился в Квазимодо и от него все будут шарахаться?

– Я все понимаю, доктор, – сказал Игорь дрогнувшим голосом. – И все-таки я хотел бы посмотреться в зеркало. В любом случае мне следует знать, как выгляжу и чего мне ждать в будущем.

– Я сейчас дам вам зеркало, – не спешил доктор. И, испытующе взглянув на Игоря, продолжил:

– Дело в том, что я ведь не специалист по пластической хирургии. Это особая и довольно редкая специальность. Я сделал все, что положено, – антисептика, швы и прочее. А вот по косметической части я не мастер.

От этих слов доктора Игорю стало совсем плохо. Он вдруг подумал, что не выдержит удара, когда взглянет на свое лицо.

В конце концов доктор протянул ему зеркало, и Игорь, глянув на себя, пришел в ужас. Это был не он. Багровые шрамы обезобразили лицо до неузнаваемости. Нос был искривлен, обе щеки стянуты наложенными швами. Даже разрез глаз изменился.

Несколько минут Игорь молча рассматривал свое новое «лицо».

– Больше ничего сделать было нельзя, – негромко сказал Иван Яковлевич. – Пришлось действовать быстро, повреждения были очень серьезные.

Он говорил еще что-то о нарушенном кровообращении, об омертвении тканей, о лицевых нервах. Но Игорь его не слышал. Он видел перед собой лицо, с которым нельзя было жить… Есть от чего сойти с ума, даже наложить на себя руки.

– Я не знаю, как вы выглядели до того, как с вами случилось несчастье, – задумчиво сказал доктор. – У меня нет ваших прежних фотографий. Но думаю, вы несколько изменились теперь.

Да уж, тут он прав. Игорь стал неузнаваем. Он подавленно молчал, потом взял себя в руки и положил зеркало на столик неподалеку.

– Достаточно, – жестко сказал он. – Я насмотрелся. Скажите, доктор, с этим можно что-нибудь сделать?

Иван Яковлевич облегченно вздохнул. Он предвидел истерику странного пациента, может быть, даже непредсказуемые поступки. Но нет, к счастью, тот сумел овладеть собой. Больной был подавлен и огорчен, однако говорил достаточно спокойно. Доктор все же решил быть настороже. Ведь он понимал, какое потрясение пережил этот молодой человек, и то, что он держал себя в руках, делало ему честь, однако вовсе не гарантировало от эмоциональных срывов.

– Я имею в виду вот это… – Игорь провел пальцем по своему обезображенному лицу. – принципе это можно исправить?

– Конечно, нет особых проблем, – быстро сказал Иван Яковлевич. – Просто мы в провинции такими вещами не занимаемся. Есть специализированные клиники, где имеются специалисты по челюстно-лицевой хирургии. В этой области отмечены большие успехи в последнее время. Можно все исправить. – Иван Яковлевич вздохнул и добавил:

– Были бы деньги.

– А где делают такие операции?

– Например, в Таллине, а можно и в Тарту. Раньше мы часто направляли пациентов в Петербург, там тоже есть хорошие специалисты. Кстати, вам, наверное, лучше всего обратиться в клинику именно в Петербурге, вы же явно не здешний житель. Через недельку вас отправят на ту сторону, – доктор кивнул в сторону реки, – а в Петербурге вам обязательно помогут. Естественно, это стоит недешево. Но может быть, вместе с личностью установят и место жительства. Вдруг вы миллионер? – Доктор засмеялся. – Плохо все о себе забыть, правда? А если вы действительно миллионер?..

Игорь и в самом деле был миллионером. Только вряд ли мог воспользоваться своими миллионами в данном положении. Сможет ли вообще доказать, что он – это он? Поверят ли человеку, у которого изменено до неузнаваемости лицо, что он действительно тот, за кого себя выдает, и является владельцем крупного состояния?

Доказать такое будет нелегко.

Игорь задумался всерьез. В принципе доказать, конечно, возможно.

Существуют отпечатки пальцев, группа крови. Есть воспоминания, которые являются достоянием только одного человека, и никого другого. Можно, например, вызвать родителей, школьных товарищей, друзей по институту. Все они могут засвидетельствовать, что он действительно Игорь, а не кто-то другой…

Только вряд ли ему пригодится этот вариант. Если его цель месть, это не нужно. Пусть он останется неузнанным.

Но деньги все-таки нужно где-то достать. Деньги потребуются в любом случае, хотя бы для операции, о которой говорил доктор. Нельзя же жить с таким лицом!

Кроме того, деньги нужны для осуществления планов мести. А уже потом можно заняться доказательствами, адвокатами, управлением своими делами.

Деньги, прикинул Игорь, находятся в двух местах. Прежде всего – в Таллине.

Он ведь и ехал туда для того, чтобы забрать ценные бумаги из «Глории». Значит, теперь можно взять бумаги в банке, продать их и сразу получить приличную сумму.

Ну и, кроме того, в Питере его ждет Алексей, который должен Игорю деньги за Машину квартиру. Если, конечно, уже не отдал их несчастной страдающей вдове.

Может быть, и отдал. Тогда вернуть их не удастся. Значит, определенно можно рассчитывать только на ценные бумаги. Из банка они наверняка никуда не делись, надо только до них добраться.

В течение следующего дня Игорь лежал, уткнувшись лицом в тощую больничную подушку, и тщательно обдумывал, как ему действовать дальше.

Он старался не поднимать головы, не желая пугать своим видом окружающих.

Стоило ему пройти из перевязочной, где ему сняли бинты, по коридору до своей палаты, и у него уже не осталось сомнений в реакции людей на его страшное лицо.

Больные, стоявшие у открытых окон, зашептались, а у дежурной медсестры на посту даже выступили слезы.

Соседи по палате от неожиданности уронили шахматную доску на пол, когда Игорь впервые без повязки появился на пороге. Шахматы рассыпались по полу, и ферзь медленно подкатился к ногам остановившегося в дверях Игоря.

– Да, эк тебя отделало, – пожалели его мужики. – Сильно рябое стало лицо-то. А может, ты и раньше таким был?

На следующий день, ближе к вечеру, Игорь подошел к доктору, уже собиравшемуся уходить домой, и сказал, что хотел бы получить свою одежду, в которой попал сюда.

– Ну, от ваших вещей практически ничего не осталось, – ответил Иван Яковлевич. – Зачем они вам?

– Мне кажется, если я увижу свои вещи, одежду и все, что было при мне, то смогу быстрее вспомнить какую-нибудь важную информацию о себе, – произнес Игорь заранее приготовленную фразу.

– Пожалуйста, – разрешил доктор.

Они вместе направились к старшей сестре, которая хранила у себя в кладовой одежду и вещи Игоря.

Действительно, одежда пришла в полную негодность, с трудом можно было узнать в этих рваных тряпках куртку и брюки.

– А вот это было у вас в карманах, – сказала Медсестра, выкладывая на стол из картонной коробочки потерявший форму бумажник, разбитые часы «Ролекс» и связку ключей.

– В бумажнике четыре пятидесятидолларовые купюры, – добавила медсестра. – Только она сильно размокли, и вряд ли вам их где-нибудь обменяют. Если только в Таллине, в Центральном банке. Ключи, наверное, от вашего дома.

Она тоже, как и все другие, с жалостью смотрела на Игоря. Ему был невыносим ее взгляд. Но ничего нельзя было поделать. В нынешнем положении он и вправду мог рассчитывать только на жалость.

– Можно я заберу вещи с собой в палату? – спросил он.

Медсестра взглянула на доктора, тот кивнул седой массивной головой.

– И еще одна просьба, доктор, – решился Игорь. – Я вспомнил одно имя. Мне кажется, что я знаком с этим человеком. И хотел бы ему позвонить. Можно мне это сделать?

– И куда же вы собираетесь звонить? – поинтересовался Иван Яковлевич. – Вы помните номер телефона?

В его глазах впервые мелькнуло подозрение. Говорил же ему полицейский, что этот человек – темная лошадка и вполне может прикидываться непомнящим.

Раньше доктор этому не верил, а теперь, после странных просьб Игоря, вдруг решил, что такой вариант не исключен. Этот человек с изуродованным лицом, похоже, попал в страшную передрягу и теперь может намеренно скрываться.

– Я не помню номер телефона, – ответив Игорь. – Но могу узнать в справочной. Имя-то я помню. Можно я позвоню из вашего кабинета? Я не могу ведь выйти на улицу, да и денег у меня нет. Вот только эти испорченные доллары. – Он неловко улыбнулся.

– Ну пойдемте, позвоните, – согласился доктор, направляясь к своему кабинету.

Он твердо решил, что не оставит пациента одного в кабинете, Иван Яковлевич хотел быть свидетелем его разговора. Если человек уже месяц твердит, что ничего не помнит о себе, а потом вдруг делает такие странные заявления, то следует обратить на этот факт внимание.

«Надо завтра же рассказать полицейскому о непонятных просьбах больного», – сказал себе Иван Яковлевич.

Он не любил полицейских, да и следователь этот ему не нравился, но он считал себя обязанным помогать им при выполнении служебного долга.

Игорь действительно не помнил номер телефона, куда собирался звонить.

Поэтому он сел за докторский стол и, соединившись с Таллином, попросил дать ему по справочной номер телефона Андреса Леммика, шестидесятого года рождения, живущего где-то в районе Мустамяэ.

Доктор сидел на стуле напротив и напряженно слушал. Через некоторое время в трубке послышались длинные гудки, а вскоре по телефону ответил мужской голос.

– Слава богу, он дома! – обрадовался Игорь.

Он мог не застать Леммика, тот часто отсутствовал, поскольку разъезжал по делам по всей Эстонии, часто бывал за границей. А кроме того, Леммик увлекался женщинами, нередко проводил у них ночи.

Если бы Игорь не смог до него дозвониться, то Рухнул бы его план. Через неделю его передали бы на российскую сторону границы, и он надолго оказался бы отрезанным от таллинского банка, где лежали деньги, на которые точно мог рассчитывать до того, как официально установят его личность и он сможет вновь вступить во владение своим капиталом.

– Андрес, – сказал Игорь, – ты узнаешь меня?

Он задал вопрос и замолчал. Игорь видел, что доктор напряженно слушает разговор. Завтра утром он, несомненно, расскажет о нем местной полиции.

– Да, Игорь… узнаю… – медленно, растягивая слова, произнес Леммик. – Откуда ты звонишь? Я тебя совсем потерял, ты ведь собирался приехать еще в прошлом месяце и обещал познакомить меня с твоей новой женой.

– Знаешь что, – торопливо заговорил Игорь, – у меня случилось несчастье, я не могу тебе сейчас всего рассказать. У меня есть причины быть осторожным. – Игорь опасливо покосился на помрачневшего доктора. – И мне очень нужна твоя помощь.

– Чем я могу тебе помочь? – Голос Леммика сделался несколько недовольным.

Видно, ему не хотелось бросать свои дела и мчаться куда-то без всяких объяснений. И в то же время он не мог отказать в помощи старому знакомому.

– Я сейчас нахожусь в Нарве, в больнице, – сказал Игорь. – Пожалуйста, приезжай ко мне. Ты можешь быть тут завтра утром? Поверь, ты мне очень нужен, я обязательно отблагодарю тебя.

Леммик подумал недолго, а потом спросил:

– Утром? Так срочно? У тебя большие неприятности?

– Огромные… – подчеркнул Игорь. – Но если ты приедешь и поможешь мне, все изменится.

– Ты заболел? – всполошился Леммик. – Почему ты в больнице?

Обстоятельность и невозмутимое спокойствие Андреса Леммика были известны Игорю. К тому же Он был честным и ответственным парнем.

Думая об Андреев, Игорь всегда вспоминал анекдот, который как-то сам Леммик ему и рассказал. Однажды они вдвоем планировали выгодную сделку с лесом, и Леммик буквально извел Игоря своей дотошностью. В конце концов Игорь не выдержал я наорал на партнера, но тот только ухмыльнулся и рассказал Игорю анекдот.

…По дороге едет телега, в которой сидит хуторянин с двумя сыновьями. Час они ехали молча. Вдруг услышали, как что-то хрустнуло в кустах у дороги. После этого прошел еще час.

– Наверное, это была птица, – сказал старший сын, имея в виду шорох в кустах, который они слышали час назад.

В молчании прошел еще один час пути.

– Нет, скорее всего, это был заяц, – возразил младший сын.

Еще через час отец, закуривая трубку, сердито сказал сыновьям:

– Перестаньте спорить, горячие эстонские парни…

Андрее, пожалуй, и был таким «горячим эстонским парнем». Он всегда принимал умные и правильные решения, но для обдумывания ему требовалось довольно много времени.

– Когда ты сможешь приехать? – нетерпеливо спросил Игорь, давая понять партнеру, что сейчас Be время для расспросов, он потом все объяснит. – Когда мне выйти и встретить тебя?

– Если я выеду в девять утра, то буду в Нарве в полдень, – сообщил Леммик.

– Не беспокойся, я знаю, где там больница. Когда-то, лет пять назад, у меня был роман с медсестрой, работавшей там. И потом тебе расскажу, это очень смешная история…

– Конечно, расскажешь, только потом, – перебил его Игорь. – Слушай, а ты не можешь приехать пораньше?

– Раньше не смогу, – не уступал просьбе Леммик. – Я сегодня выпил водки, и если встану утром раньше восьми, то у меня будет болеть голова и дрожать руки.

Я приеду ровно в двенадцать часов.

– У тебя прежняя машина? – уточнил Игорь на всякий случай. Вдруг Андрее сменил машину и Игорь его не узнает? Тут, перед входом в больницу, днем обычно стоит много автомобилей.

– Старая… по-прежнему неторопливо ответил Леммик.

– Так я тебя жду! – неожиданно для себя крикнул Игорь. – Завтра в полдень!

– Хомсени… – Леммик повесил трубку.

Волноваться не стоило. Если Леммик говорил «да», то всегда выполнял обещание. Другое дело, если он что-то не понял из слов Игоря. Ведь он сказал, что выпил много водки. Вдруг он будет ждать Игоря у больницы в Кохтла-Ярве, например?

– Я вижу, ваша память намного улучшилась, – с сарказмом заметил доктор, когда закончился телефонный разговор. – Вы могли бы больше не валять дурака.

Сейчас вы говорили с вашим товарищем как психически и умственно полноценный человек, – добавил он.

Конечно, доктор прав, и телефонным звонком Игорь усложнил свое положение.

Уже завтра его, скорее всего, отвезут на границу и передадут российской стороне. Никому не нужны лишние проблемы, и никто не будет долго терпеть в Нарвской больнице такого подозрительного пациента. Впрочем, завтра так или иначе все решится.

Доктор Иван Яковлевич решил проявить осмотрительность. Разговор больного по телефону с абонентом в Таллине ему не понравился.

Потерявшие память люди так не разговаривают. Доктор уловил энергию, напор в словах пациента и хорошее владение речью. Люди, потерявшие память, обычно чувствуют себя неловко и неуверенно. Этот же пациент говорил твердо. Он явно знал, чего хочет.

Доктор решил проявить осмотрительность, чтобы потом не отвечать перед полицией.

– Знаете что, – напористо произнес он, выходя из кабинета, – я передумал.

Вы извините, пожалуйста, мою непоследовательность, но отдайте ваши вещи медсестре: бумажник и ключи. Я не имел права давать вам их взять. – И уже более мягко добавил:

– Часы можете оставить себе, они все равно разбиты.

Они вместе вернулись в кабинет сестры, где она, переодевшись после смены в обыкновенное платье, ждала их. Сестра явно проявляла нетерпение – ей хотелось поскорее уйти домой.

Игорь был готов отдать бумажник с размокшими в воде купюрами. Эта смешная сумма его не интересовала. Он готов был отдать и ключи, всю связку. Кроме одного, самого маленького ключика. Пусть оставляют на вечное хранение ключи от квартиры, от гаража, от дачи. Ему был нужен только самый маленький ключик – от сейфа в банке.

По пути к кабинету медсестры Игорь пытался, не вынимая руку из кармана пижамы, отсоединить этот ключик от связки.

Наконец ему это удалось, хотя рука еще плохо действовала после травмы.

Теперь драгоценный ключик был у него в кармане. А это самое главное!

Он боялся, что медсестра или доктор заметят, что в связке не хватает одного ключа, но все прошло благополучно. Все-таки медики – не полицейские, они не обратили внимания на такую мелочь. Медсестра просто положила связку ключей и бумажник к себе в шкафчик и заперла его.

– Будете выписываться – получите, – пообещала она.

Ночью Игорь под храп соседей обдумывал свой разговор с Леммиком. Надо ведь просчитать поведение партнера, его реакцию на незнакомого мужчину с изуродованным лицом. Но знакомым голосом! – напомнил себе Игорь.

Без десяти минут двенадцать Игорь вышел из больницы. Для него это был тяжелый путь, он все еще чувствовал себя слабым. При резких движениях у него порой кружилась голова.

Строго говоря, ему бы следовало полежать в больнице еще пару недель.

Утрачена точная координация движений, в глазах часто темнело, он мог и упасть.

Но оставаться в больнице было нельзя: через пару дней, а то и раньше его переправят в Россию.

Шатаясь, он вышел на свежий воздух, и его буквально ослепили солнечные лучи. Он так долго не был на улице, что даже успел забыть, как здесь чудесно.

Площадка для автомашин перед главным зданием больницы была залита солнцем.

Вокруг было много людей – врачей, больных, совершающих моцион, их родственников.

Игорь достал из кармана больничной пижамы измятую сигарету, которой его угостил сосед по палате, – ведь у него не было денег, чтобы купить сигарет.

Он прикурил у кого-то, затянулся и огляделся. Как хорошо быть здоровым и свободным человеком!

Леммика долго ждать не пришлось, он всегда был пунктуален. Красная «тойота» подкатила к воротам больницы, и Игорь сразу ее узнал. Быстро заковылял в сторону машины, стараясь держать равновесие. Он знал: если ускорит шаг, то может закружиться голова.

Андрес сидел за рулем, не выпуская изо рта черную сигару, и осматривался.

Наверное, в эту минуту он вспомнил о медсестре, с которой когда-то крутил роман. На Игоря он не обратил внимания, явно не узнавая.

– Привет, Андрес, – произнес Игорь. Леммик вздрогнул и неприязненно поглядел на остановившегося рядом с машиной человека.

– Тере хоммикуст, – ответил он и добавил что-то еще, длинное и невразумительное.

– Ты же знаешь, что я не понимаю по-эстонски – напомнил Игорь, – Мы с вами знакомы? – недоверчиво произнес Леммик, неохотно переходя на русский язык. – Кто вы такой?

– Я – Игорь. Позволь мне сесть в машину, и ты в этом убедишься.

– Лучше я выйду сам, – пробормотал Леммик, выбираясь из-за руля и беспокойно оглядываясь. Он не любил непонятных ситуаций и старался избегать их.

К тому же, как всякий таллинец, Андрее не любил бывать в Нарве: здесь слишком много русских, близко граница, и потому всегда чувствуешь себя неспокойно…

– Со мной случилось несчастье, на меня напали, я оказался без сознания в реке и изуродовал себе лицо о камни, – начал Игорь и затем коротко поведал историю покушения на него.

Андрее молча слушал, пыхтя сигарой. Когда Игорь закончил, он бросил сигару в урну и недоверчиво спросил:

– Ну хорошо, а документы у тебя есть? Ты понимаешь, я верю тебе, но вовсе не узнаю.

– Документов тоже нет, – сказал Игорь. – Все пропало.

– Пойми меня правильно, – проникновенно заговорил осторожный Леммик, :

– я не могу не верить тебе, но все же есть сомнения…

Он строго смотрел на Игоря. Оба чувствовали неловкость. Однако на этот случай Игорь припас один козырь.

– Помнишь, мы с тобой гнали контрабандой древесину через Таллинский порт?

– спросил Игорь, дрожа от возбуждения. – Помнишь, как мы подделывали таможенные документы? Это было в ноябре прошлого года у тебя дома. Ты еще лично срисовывал подпись начальника таможни.

Он остановился, чтобы дать Леммику время сообразить, что никто, кроме них двоих, знать этого не может. Они были тогда вдвоем.

Но прием не сработал. Леммик помрачнел:

– Сейчас все подделывают документы, это не редкость. Но я никогда такими вещами не занимался. Никогда. Ты меня с кем-то путаешь.

– А как мы с тобой замерзали в Палдиски прошлой зимой, помнишь? – горячился Игорь. И уточнил:

– Мы ждали тогда документы, а нам их все не привозили. Мы стояли возле конторы на склоне холма, было ветрено и холодно. Мы с тобой были тогда вдвоем и ждали полтора часа.

– Ну-у… – протянул Андрее. – Это не довод. Зимой в Палдиски всегда ветер с моря, там все мерзнут. – Его лицо оставалось недоверчивым.

– А ты помнишь, отчего ты расстался с Линдой – барменшей из Раквере? – наконец спросил Игорь. Это был его последний козырь.

– С Линдой? – переспросил Леммик, на секунду задумавшись.

Он еще раз недоверчиво посмотрел на Игоря и спросил с самодовольной улыбкой:

– Ну и почему я с ней расстался?

– Потому что она любила анальный секс, а ты так не можешь, – быстро произнес Игорь. – Ты сам мне об этом рассказывал. Подумай. Это ведь не та история, которую ты мог рассказывать многим.

– Линда? – опять задумался Андрее. Он полез в карман, достал еще одну сигару и, сунув ее в рот, ухмыльнулся:

– А почему ты думаешь, что я этого не могу? Я могу все, что касается секса. – Он ухмылялся, когда речь заходила о женщинах и его приключениях с ними.

– Ты можешь все, кроме одного, – стоял на своем Игорь. – Дело в том, что у тебя фимоз, слабовыраженный. Он тебе не мешает, но к анальному сексу ты не способен.

Последние слова Игорь почти выдохнул, надеясь, что теперь у Андреса не останется сомнений в том, кто перед ним.

Леммик, казалось, действительно был поражен. Он даже закряхтел от досады.

– О-о!.. – пробормотал он. – Это удивительно. Фимоз. Может быть, может быть…

Потом он о чем-то подумал и вдруг спросил:

– Когда ты был у меня в последний раз, что висело над диваном? Ты помнишь, я показывал тебе? Это был важный момент.

– У тебя висела репродукция картины Рубенса, – устало ответил Игорь. – Только я не помню названия. Там была толстая голая женщина.

– Названия я и сам не помню, – заметил Леммик, прищурившись. Потом он улыбнулся и похлопал Игоря по плечу:

– Эта картина висела у меня только три дня, как раз когда ты у меня был. Потом одна девушка сказала, что ее раздражает эта голая задница, и я снял картину. Теперь я уверен, что это ты. Садись в машину.

Слава богу, Игорю удалось убедить этого «горячего парня».

– Извини, что я так долго расспрашивал тебя, – сказал Леммик. – Осторожность еще никому не вредила. Чем я могу помочь тебе?

В его глазах обозначилось сочувствие, будто он, как и соседи по палате, хотел сказать ему что-нибудь утешительное.

Торопясь и заикаясь, Игорь рассказал, чего он хочет, и даже продемонстрировал ключ от сейфа в банке.

Леммик стал думать. Игорь попытался ускорить этот процесс, но Андрес остановил его взмахом пухлой руки:

– Нет! Не торопись, надо поразмышлять.

Видимо решив, что помощь Игорю – акция целесообразная, Леммик завел мотор и сказал решительно:

– Хорошо. Поедем. Привяжись ремнем, а то остановят.

Машина выехала с территории больницы, промчалась по главной улице, где была расположена гостиница с рестораном – тут Игорь не так давно планировал провести приятный вечер с женой, – и выскочила на площадь.

Слева мелькнули крепости – Ивангородская на той стороне и Нарвская – на этой. Свернув с Пеэтеривальяк у ресторана «Сыпрус», Леммик сильнее нажал на педаль, и машина вырвалась на широкое Таллинское шоссе.

– Три часа – и будем на месте, – заверил Леммик. – Ну и изуродовали же тебя! – Он еще раз взглянул на лицо Игоря.

– Это я сам изуродовался, – поправил Игорь. – В реке меня швыряло о камни.

Я тогда плыть сам не мог, вот и вышло так.

– Ты собираешься заявлять в полицию? – сдержанно поинтересовался Андрее, обгоняя молоковоз с замызганными боками и надписью «Пиим».

– Пока нет, – кратко ответил Игорь, давая понять, что эту тему он сейчас обсуждать не хочет.

– Я могу тебе порекомендовать хороших докторов. Они исправят лицо.

Конечно, на это потребуются деньги.

– За этим дело не станет, – ответил Игорь. – Вот получу бумаги в банке – и сразу же этим займусь.

– Ну-ну… усмехнулся Андрее. -В банк мы уже опоздали, наверное. Так что до денег ты доберешься только завтра.

Что ж, времени у Игоря теперь было навалом. Он ведь погиб, а у мертвых не бывает срочных дел.