Роковой рубеж

Глава 1

Паркер повернул перед новым почтовым ящиком с именем миссис Виллис. Это было имя, которым Клер пользовалась здесь, потому что на некоторое время Паркер взял имя Чарльза Виллиса, и Клер старалась сделать свою жизнь созвучной жизни Паркера. Раньше она его не знала. Таким образом, на некоторое время она стала миссис Виллис.

В отеле Нью-Йорка, где она должна была или ждать его или оставить послание, его ожидало письмо. Когда служащая протянула ему запечатанный конверт, он понял, что она нашла дом. Где-то на северо-востоке.

Она действительно нашла дом, находилась там, в сотне километров от Нью-Йорка, в затерянной деревне, в которой границы штатов Нью-Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании перекрещивались. Это был небольшой сельский дом, наполовину из камня, наполовину из дерева, выстроенный на большом земельном участке, поросшем деревьями, между асфальтированной дорогой, с которой он съехал, и маленьким озером, называемым пруд Коливар. Дорога, ведущая к гаражу, была вымощена булыжником, вместо лужаек — деревья и кустарники, окружающие дом, и гараж, рассчитанный на две машины, казался почти таким же большим, как и остальная часть дома. Ворота гаража были открыты, они были двустворчатые стальные, каждая створка открывалась отдельно, имея пустое пространство внутри. Сбоку можно было разглядеть синий “бьюик” Клер, купленный легально на ее имя. “Понтиак” Паркера был куплен нелегально, но он располагал бумагами, достаточными, чтобы пройти нормальную инспекцию, “понтиак” не числился ни в каких списках разыскиваемых машин.

Паркер ввел “понтиак” в гараж, достал из багажника два чемодана и поставил их на камни дорожки, он закрывал двери гаража, когда из дома вышла Клер в брюках, белом пушистом пуловере и с косынкой на голове. Она была высокой, тонкой и спокойной, с лицом и фигурой манекенщицы, и, когда она подошла к нему, она сделала вежливую мину, за которой угадывалась улыбка, и спросила:

— Мистер Линч?

Это было имя, которое он себе присвоил, когда они встретились в первый раз. Ей было необходимо дотрагиваться до вещи, чтобы быть уверенной, что она по-прежнему здесь, и, когда это касалось прошлого, Паркер не знал, что ей отвечать. Для него прошлого не существовало.

— Салют, — сказал он и прижал ее к себе.

Она уткнулась носом в его шею и прошептала:

— Это пахнет деньгами!

Паркер засмеялся сухим смехом, похожим на лай.

— Это чемодан. Я покажу его тебе.

— А я покажу тебе дом! — И Клер отодвинулась, не выпуская его руки. — Что ты обо всем этом думаешь?

О доме он совсем не думал: в его жизни это имело такое же значение, как прошлогодние яблоки, но она жаждала ответа.

— У него хороший вид, — ответил он, — снаружи.

— У него есть много преимуществ для нас. Войдем, я покажу его тебе.

Паркер должен был освободить руку, чтобы взять чемодан. Она прошла вперед и открыла дверь, он следовал за ней с двумя чемоданами. Входя, он повернул голову направо и сказал:

— Совсем близко — соседи.

В это раннее время года на деревьях еще было мало листьев, и был виден деревянный домишко, выкрашенный в белый цвет, не далее чем в двадцати метрах.

— Это одно из преимуществ, — сказала она. — Входи же, я тебе все расскажу.

Придержала для него дверь и спросила:

— Ты голоден?

— После душа.

Он вошел в большую деревенскую кухню. Увидел вдоль стены старые электрические приборы, старый умывальник и раковину не белого фаянса и на полу такой старый линолеум, что сквозь него в трещинах видны были доски пола. Стол и стулья из хрома были лет на двадцать моложе остального, а им тоже было не менее тридцати лет.

Клер закрыла дверь.

— У нас нет соседей. С обеих сторон дома большую часть года стоят пустыми. Пойдем, я покажу тебе все.

Паркер поставил чемоданы у стены, последовал за Клер через широкую дверь в левом углу кухни и вошел в обширную гостиную. Гараж занимал левую четвертую часть дома по фасаду, а кухня — большую часть четверти здания справа, также по фасаду, а гостиная — левую четверть, позади гаража. Посередине общей с гаражом стены находилась печь, сложенная из камней. Как раз напротив печки находилась дверь, и по обе стороны — небольшие окна. Через эти окна и застекленную дверь можно было видеть небольшое озеро и маленькую будку около воды.

Клер по диагонали пересекла гостиную, меблированную также очень старой мебелью и в стиле хижины на уик-энд. Она открыла дверь, вышла на застекленную веранду, откуда можно было смотреть на озеро. С озера несло прохладой.

— Это чудесное озеро, — сказала она. — Большинство домов бывают заняты только летом. Дама из агентства сказала мне, что только пятнадцать из ста домов постоянно обитаемы, так же как и большинство из них с другой стороны, потому что зимой с озера дует холодный ветер. Так что здесь можно спокойно жить все время и только на лето уезжать куда-нибудь. И это тоже вполне естественно: есть много людей, которые снимают на лето дом. Мы тоже можем жить так.

Она была очень горда собой, это чувствовалось в ее голосе. Паркер знал, что она подыскала дом, учитывая его собственные интересы. И она нашла превосходное помещение, и теперь она была очень довольна собой.

— Вероятно, было трудно найти такой вот дом, — сказал он.

Она улыбнулась.

— На это потребовалось много времени. Но здесь ты можешь расслабиться, тебе не нужно быть настороже.

На это нечего было сказать. Он всегда держался настороже, для него это стало второй жизнью.

— А что это за хижина на берегу? — спросил он.

— Это ангар для судна. Но его там нет. Хочешь посмотреть? Домик был метра четыре в ширину и восемь в длину, и с трех сторон у него была сорокасантиметровая цементная реборда. Четвертая сторона была вертикальной гаражной дверью: через грязные стекла был виден другой берег. В ангаре колыхалась вода примерно сантиметрах в шестидесяти от реборды.

— Если хочешь, мы можем купить судно, — предложила Клер. Паркер не любил находиться в месте, в котором был только один выход, а у ангара был один выход.

— Может быть, позднее, — сказал он. — Дай мне сперва возможность привыкнуть к мысли, что у нас есть дом. Она немного грустно улыбнулась.

— Это ведь для тебя безразлично или нет?

Они вернулись в дом. Паркер встретился с Клер три года назад в Индианаполисе. Она была вдовой пилота гражданской авиации, и один родственник ее мужа, торговец старинных вещей и медалей, по имени Билли Лабатард, увлек ее в авантюру по похищению предметов нумизматики. Лабатард был любитель, обладавший большим воображением, и в конце концов дело повернулось плохо. Лабатард был убит, повсюду кровь, и в последнюю минуту Паркер вытащил оттуда Клер. После этого они стали жить вместе, но с нее было довольно и этого первого дела, особенно после смерти ее мужа во время несчастного случая. Она не хотела ничего знать, никаких подробностей дел, которыми Паркер занимался, даже то, куда он отправляется и сколько времени может это занять. Когда он не работал, они жили вместе, в большинстве своем в отелях для туристов, и до этого времени она ждала его, пока он работал.

Вернувшись в гостиную, она заявила:

— Я думала, что ты вернешься ночью, и потому я каждый вечер разжигала огонь в камине. Я хотела, чтобы был огонь, когда ты вернешься.

— Мы это сделаем позднее.

— Ты можешь приезжать в любое время.

Они вернулись на кухню, и он поставил один из чемоданов на стол. Она села на хромированный стул и посмотрела на него. Чемодан был заперт на три замка и две защелки. Паркер отвернул защелки и отпер замки, потом приподнял крышку. Вынув из чемодана два пуловера, он бросил их на стул: чемодан был полон долларами.

Клер улыбнулась при виде денег.

— Должна признаться, это хорошо выглядит!

— Тут двенадцать тысяч долларов. Моя доля составляла семнадцать тысяч долларов, но пять я оставил на стороне.

Он располагал несколькими тайниками в стране на случай крайней необходимости. В то время, когда вымышленное имя Чарльза Виллиса было раскрыто, еще до того, как он познакомился с Клер, все его тайники были обнаружены. Четыре года спустя он все еще занимался их восстановлением.

— Я смогу немного взять из этих денег на нужды дома?

— Трать их как хочешь.

— Мне хотелось бы купить получше мебель. И более современную.

— У нас есть подвал?

— Только под частью дома. В него можно спуститься в гараже.

— Мне нужно место, куда спрятать деньги.

— Я открыла счет в банке в городе. Это в дюжине километров отсюда по дороге в Нью-Йорк.

— Мы не можем поместить в банке двенадцать тысяч в чемодане.

Она расхохоталась и покачала головой.

— Нет, я могу вкладывать по две, три сотни каждую неделю. Посмотрим. Счет в банке — это что-то солидное. Я хочу, чтобы этот дом был совершенно нормальным, законным, чтобы никому в голову не могло прийти задавать вопросы.

— Для меня?

Она пристально посмотрела на него, потом улыбнулась.

— Согласна, для нас двоих. Но, главным образом, для тебя.

— Благодарю.

— И если у меня есть инстинкт и тяготение к домашнему очагу, то ведь это естественно в натуре женщин.

— Но ведь я тебя ни в чем не упрекаю. Она посмотрела вокруг, потом снова на него, и она покачала головой.

— У меня создается впечатление, что я стараюсь приручить гориллу.

Он закрыл чемодан с долларами.

— У горилл есть самки.

— Нет, ты не горилла, — возразила она, — и я не пытаюсь тебя приручить. Только просто создается странное впечатление, когда ты находишься здесь. Вот и все.

Паркер посмотрел на нее. Большую часть времени он не вспоминал о ней, но время от времени думал и понимал, что привязан. Он смягчил выражение своего лица и голоса:

— Нам будет хорошо вдвоем.

— Я уверена в этом.

— Отлично. Теперь я приму душ.

Паркер убрал оба чемодана в шкаф в спальне, разделся и принял теплый душ, стоя на резиновом коврике в ванне. Когда он намылился, занавеска раздвинулась, и Клер просунула свою голову.

— Тут хватит места для двоих?

— Сколько угодно.

Он протянул руку и помог ей перешагнуть через край ванны.

— Какой пар!

Она стала поворачиваться, чтобы облиться со всех сторон. Потом он поцеловал ее и провел рукой по ее спине. Горячая вода заливала их лица, и она небрежно подняла мокрые руки и обняла его за шею.

Глава 2

На четвертый день своего пребывания в доме он работал в подвале, вырывая тайник, когда Клер позвала его с лестницы.

— Генди Мак-Кей у телефона. Он поднялся.

— В настоящий момент мы не нуждаемся в деньгах, — сказала она.

Паркер вошел в гостиную и взял телефонную трубку. Он назвался, и голос Генди ответил ему:

— Твой друг Киган связался с тобой? Он казался очень обеспокоенным.

— Нет. А должен был?

— Он позвонил мне вчера вечером и сказал, что ему необходимо с тобой поговорить о вашей последней встрече на прошлой неделе. Он сказал, что это очень важно, и все.

Генди тоже не мог ничего сообщить по телефону.

— Почему он должен был позвонить мне, — поинтересовался Паркер, — а не тебе?

— Он сказал, что все время в разъездах и что его невозможно будет застать где-нибудь. Судя по тому, как и что он говорил, я был уверен, что это Киган. Нет возможности сказать, где его можно будет застать, я подумал, что ему действительно необходимо посоветоваться с тобой.

Видимо, Генди пришел к выводу, что у Кигана неприятности с полицией и что Паркер должен был немедленно узнать об этом.

— Ты сказал ему, где я нахожусь? — спросил Паркер. У них была договоренность. Генди должен передавать сообщения Паркеру, но не называть его координаты никому. Особенно теперь адрес дома Клер. Еще более обеспокоенным тоном Генди продолжал:

— Я дал ему номер твоего телефона. Его рассказ в самом деле выглядел очень серьезным. Мне нужно было принять решение.

— Я понимаю. Это хорошо.

— Но сегодня я стал раздумывать и сказал себе, что будет лучше, если я позвоню и предупрежу тебя, чтобы быть уверенным.

— Согласен. Я выкручусь.

— Надеюсь, что я не подвел тебя и неприятностей не будет.

— Надеюсь.

Паркер повесил трубку и вернулся на кухню, в которой Клер читала журнал во время завтрака.

— Генди сообщил номер телефона твоего дома.

Она посмотрела на него.

— И что это означает?

— Я еще не знаю. Он сообщил его одному из парней, с которым я был во время последнего дела.

— И когда он сообщил?

— Вчера вечером. Она сложила журнал.

— И он не сообщил, что это означает, что что-то делается не так?

— Да.

— Что?

— Я еще не знаю.

— И что мы будем делать?

— Ты отправишься в Нью-Йорк, несколько дней поживешь в отеле.

— Переехать?

— До той поры, пока я не поговорю с Киганом. Это его имя.

— Я не хочу покидать мой дом, — возразила она.

— Нам неизвестно, по какой причине Киган хотел узнать номер телефона. Или для кого. Я не могу оставить тебя здесь одну.

Она встала, нахмурив брови, вид у нее был возмущенный и сердитый.

— Я не покину свой дом. Я только что стала владеть им, и я его не оставлю.

Она отнесла свою тарелку и чашку в раковину и открыла кран, повернувшись спиной к Паркеру.

Паркер обошел стол и подошел к ней.

— Я не могу ждать событий, оставаясь здесь и не зная в чем дело. Мне нужно отправиться повидать Кигана. Я знаю, где он обосновался по окончании нашего дела, я поеду повидать его и узнаю, что происходит. Но что, если кто-нибудь другой хочет доставить нам неприятности, что, если кто-то появится здесь в то время, когда меня здесь не будет!

— Оставь мне пистолет!

— Это глупо.

Ухватившись обеими руками за раковину, как будто он собирался вытащить ее из дома наружу, она повернула голову в его сторону и холодно проговорила:

— Я не покину своего дома.

Он колебался, потом пожал плечами и отвернулся.

— Я вернусь, как только смогу.

Глава 3

Киган был прибит к стене. Его обнаженное тело было в следах от ожогов сигаретами, в шрамах, значительная потеря крови из-за больших гвоздей, которые были вбиты в его руки и явилась причиной его ужасной смерти. Прибитый, он казался маленьким и сморщенным, с подогнутыми ногами, беспомощно лежащими на полу.

Киган был любитель выпить в одиночестве, так что не было особой необходимости затыкать ему рот. Его ферма в Кинисоте, окруженная прериями, находилась в километре от ближайшего жилища. Его палачи могли предоставить ему полную свободу кричать и вопить, добиваясь от него, что он скажет им то, что было нужно.

Паркер дотронулся до его груди: она была холодна. Вероятно, они принялись за него вскоре после телефонного звонка к Генди. А может быть, они были вместе с ним во время его звонка по телефону, может быть, это для них он звонил Генди?

Было позднее полуночи. От Клер Паркер на машине поехал в аэропорт Ньюарка и сел на первый самолет на Миннеаполис, там он украл белый, открытый “додж” на стоянке аэропорта, чтобы проехать шестьдесят километров от жилища Кигана. Он увидел дом за пятьдесят метров, ибо он был освещен как на праздник, но когда Паркер остановился на некотором расстоянии от него, то убедился, что свет горел в пустоте и молчании. С большими предосторожностями он вошел, обошел дом, комнату за комнатой, и, наконец, нашел Кигана, прибитого в комнате наверху и уже мертвого.

И дом был перевернут снизу доверху, они разворошили его в поисках чего-то. Тот факт, что ни одна из комнат не осталась не развороченной, позволял думать, что они не нашли того, что искали. На кухне были тарелки и в раковине и на столе: двое мужчин тут обедали и завтракали. Таким образом, они уже уехали, когда Генди позвонил Паркеру в тот день в полдень.

Паркер быстро осмотрел дом, потом ушел. Входя в дом, он надел старые резиновые перчатки и снял одну лишь тогда, когда дотрагивался до груди Кигана. Стоя около “доджа”, он теперь снял перчатки, положил их в карман и с минуту, подняв руки, шевелил пальцами, чтобы согреть их и обсушить. Он смотрел на дом, нахмурив брови и раздумывая. Берридж мертв, Кигана пытали, и он тоже мертв, его дом полностью обшарен. Киган пытался соединиться с Паркером, прежде чем его стали пытать. Кто-то хотел получить что-то, и связующим звеном в этом был Берридж.

Почему был убит Берридж в их убежище? И после того как его убили, почему они не остались там?

Вернуться должны были четверо, а убийцы были вдвоем. Было лучше подождать, когда четверо разъедутся, и напасть на них по одиночке. Выследить одного и начать с него, потом приняться за других.

Трое остальных? Или только Паркера? И как они перемещаются? Возможно, что они уже находились на восточной стороне?

Паркер сел в “додж” и, запустив мотор, направился в сторону Миннеаполиса. Через двадцать пять километров он увидел телефонную будку снаружи закрытой станции обслуживания, в городке пустом и молчаливом.

Ему ответила телефонистка, сообщила ему плату за разговор, которую он просунул в щель автомата. Потом наступило долгое молчание, прерываемое лишь щелчками, истом раздался звонок, и Паркер услышал голос Клер.

— Алло!

— Это я. Как дела?

— Очень хорошо. А у тебя?

— Никаких посещений?

— Никого. Ты скоро вернешься?

— Мой друг умер от хронической болезни. Очень болезненной.

Короткое молчание, потом Клер произнесла:

— О!

По телефону нельзя было сказать больше.

— Ты должна на день или два взять отпуск. Поезжай в Нью-Йорк и немного развлекись.

— Я не хочу покидать дом! — сказала она.

— Но ведь это серьезно!

— Я тоже говорю серьезно. Завтра я куплю собаку.

— Я говорю тебе об этой ночи.

— Ничего со мной не случиться. Я выходила и купила себе ружье. Паркер нахмурил брови, глядя на телефон. Он хотел ей сказать, что дом с таким количеством окон и дверей, выходящих наружу, не может быть защищен, даже при помощи карабина или собаки. Не против двух мужчин, которые пригвоздили человека к стене и жгли его горящими сигаретами. Но нельзя было сказать по телефону о том, что не сможешь сказать прокурору, и он пытался выразить свои мысли при помощи голоса, больше чем на словах.

— Я действительно считаю, что ты должна уехать. Это серьезнее, чем ты думаешь.

— Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, — сказала она.

Потом она попыталась усилить свои слова и добавила:

— Но ты не знаешь, что этот дом значит для меня. Я не могу покинуть его, ведь я только недавно устроилась в нем. Меня отсюда никто не прогонит. Это мой дом.

Наступило молчание, во время которого он размышлял, и она наконец спросила:

— Алло! Ты слушаешь меня?

— Да.

Он думал о том, чтобы вернуться и подождать, когда они появятся. Но его инстинкт был против этого: когда вас разыскивает враг, лучшим местом, где нужно быть, это — идти по их следу, сзади. Но как оставить Клер одну в доме?

Это она должна была принять решение. Нужно было, чтобы он повел это дело так, как, он знал, будет лучше для обоих, и чтобы не случилось ничего плохого.

— Ты должна немедленно собрать все мои вещи и вынести их из дома. Положи их в один из пустых соседних домов. Но повторяю, сделай это немедленно, не дожидаясь завтрашнего утра.

— У тебя не так много вещей.

— Тем лучше, это не займет у тебя много времени. Если придут люди и будут спрашивать меня, то ты не должна ничего сообщать им. Понятно? И не оказывай им никакого сопротивления.

— А что же мне говорить?

— Скажи им, что ты только передаешь известия и послания, что ты меня видишь два или три раза в год, что я плачу тебе за это. Ты им скажешь, что каждый раз, когда для меня приходит сообщение, ты звонишь в отель “Вилмингтон” в Нью-Йорке и оставляешь послание для меня, на имя Эдварда Латана. Ты хорошо поняла?

— Да, но что это...

— Повтори мне имена.

— Это важно?

— Да. Эти имена ты должна им сообщить.

— Отель “Вилмингтон”. Эдвард... прости меня.

— Латан. Эдвард Латан.

— Эвард Латан. Это все?

— Не серди их, они очень опасны.

— Я умею играть в маленьких мышек, — сказала она.

— Отлично. Я вернусь, как только смогу.

— Я знаю.

— Сразу же унеси мои вещи.

— Обещаю.

Он прервал соединение, бросил десять центов в аппарат, набрал 21-25-55-12-12, узнал в справочной Нью-Йорка номер отеля “Вилмингтон”, набрал его, снова положил монеты в аппарат и соединился с приемщицей.

— Это относительно заказа на три дня комнаты, начиная с четверга.

— Ваше имя, мистер?

— Эдвард Латан... Эдвард Латан.

— Адрес?

— Ньюкасл, Бизнес машин, Миннеаполис, Миннесота.

— Для одной персоны, мистер?

— Да.

— На три ночи?

— Да.

— Мы сохраним за вами комнату до четверга, пятнадцати часов.

— Спасибо.

— Спасибо, что позвонили в “Вилмингтон”, мистер. Паркер прервал соединение с отелем и вызвал номер в Чикаго. Звонок прозвучал шесть раз, потом грубый мужской голос раздался в трубке:

— Надеюсь, что это не ошибочный номер, черт возьми! Вы знаете, который сейчас час?

— Я ищу парня, которого зовут Брили. Он и я, только что вместе совершили одну музыку.

— Это ты звонил позавчера?

— Нет, это был Китай.

— Он позвонил мне в более приятное время, дружок, но я отвечу тебе совершенно так же, как сказал ему. Наш друг в настоящий момент взрывает бомбу в Детройте. Нет определенной хижины.

— Нет никакого контакта? Ведь это ты осуществляешь его контакт?

Мужчина был тем же, чем был Генди для Паркера.

— Я знаю, что мне надо делать. Ты знаешь девицу, которую зовут Эвелин в Детройте?

— Нет.

— Эвелин Кийн. Ты найдешь се.

Послышался щелчок. Паркер тоже повесил трубку.

У него не было никакой возможности соединиться с Моррисом. Не важно какими транспортными возможностями пользовались убийцы Кигана, они действовали логично, оперируя по прямой линии, что означало, что они должны были сперва посетить Детройт, прежде чем отправиться на восток. Клер будет находиться в безопасности некоторое время. Может быть!

Паркер вернулся к “доджу”, затем в аэропорт и поставил его на то место, откуда украл: на стоянку.

Глава 4

В этот час дня девицы еще спят, так как нет клиентов в барах. Когда вошел Паркер, в нем был единственный бармен, что-то пишущий на листке бумаги около открытой кассы. Паркер пошел и сел на табурет, а бармен повернул к нему голову и сказал:

— Извините, я не могу вас обслужить в такой час. У нас такое правило.

— Я пришел сюда не пить. Я разыскиваю девицу, которую зовут Эвелин Кийн.

— Кийн? Она не состоит здесь в числе обслуживающих девиц.

— Я ищу ее не для этого. Она знает одного моего друга и может дать мне его адрес.

Бармен похлопал карандашом по губам.

— Я лично с ней незнаком, — задумчиво проговорил он. — Но мне кажется, что я слышал ее имя у нас. Я могу проверить.

— Спасибо.

— Я позвоню по нескольким телефонам. А пока могу предложить вам содовой.

— Мне не хочется пить.

— Как хотите. Но меня раздражает, когда я вижу парня в баре и перед ним пустой стакан. Я сейчас обернусь.

Паркер стал читать названия этикеток на бутылках, спустя две минуты вернулся бармен. В руке он держал сложенный четыре раза чисток бумаги.

— Мне сказали, что туда вам нужно пойти.

— Спасибо.

Паркер встал и достал бумажник.

— Я угощал за счет заведения. Приходите, когда вам захочется выпить.

— Согласен.

Паркер вышел, подозвал такси и велел шоферу отвезти себя по адресу, данному барменом. Это было здание, выстроенное в промежуток между двумя войнами, из кирпича, в квартале, который не поддался влиянию времени. Около кнопки звонка, принадлежащей апартаментам 5-ф, Паркер остановился, позвонил и подождал, чтобы сообщить свое имя. Но в этом не оказалось необходимости, немедленно раздался щелчок, и дверь открылась.

Лифта не было, а 5-ф находились на последнем этаже. Он поднялся, не слыша ни малейшего шума и дойдя до верха, пошел по коридору, устланному ковром, ведущим к квартире. Коридор освещался лампами в форме свечей, но только три из них были включены, коридор был погружен в полумрак.

Паркер позвонил и увидел человека, открывшего ему дверь, тот держал пистолет.

— Входите, — сказал он.

Паркер поднял руки и вошел.

В гостиной их было четверо, но считаться нужно было с одним: толстяк, среднего возраста, сидящий на софе и крутивший между пальцами сигару. Трое остальных: включая того, кто открыл Паркеру дверь, были лишь подчиненными толстяка, выполняющие его приказания.

— Обыщите его, — приказал толстяк.

— У меня под левой рукой имеется автоматический пистолет и нож под воротником на спине, — сказал Паркер.

Толстяк, нахмурив брови, посмотрел на него и не сказал ни слова, пока другой обыскивал его. Он нашел автоматический пистолет и нож и положил их на телевизор. Потом он покачал головой, обращаясь к толстяку, и отошел.

— Почему вы носите нож на спине? — поинтересовался толстяк.

— В случае, если меня заставят поднять вверх руки.

— И вы можете выхватить и бросить нож?

— Случалось.

— Это прелестно. А что вы такого хотели от миссис Кийн?

У него был легкий акцент, который утяжелял его голос.

— Я ищу одного друга. Мне сказали, что она знает, где мне его найти.

— Друг? Как его зовут?

— Брили. Его зовут Брили.

Толстяк посмотрел на своих головорезов, потом снова перевел взгляд на Паркера.

— Брили? Кто это такой. Брили, Боже мой?

— Кто-то, кого я знаю и которого ищу. Другой друг его мне сказал, что я должен спросить о нем у миссис Кийн.

— Другой друг? Какой другой друг?

— Один тип из Чикаго, которого зовут Армвуд.

— Армвуд?

Толстяк начал чувствовать, что к его носу подходит горчица, потому что он ничего не понимал.

— Но что же означают эти имена, черт возьми? Брили, Армвуд? А вы, кто вы?

— Том Линч.

Это было имя, обозначенное в документах, лежащих в бумажнике.

— Том Линч? Согласен, Том Линч, миссис Кийн как раз рядом.

Жестом головы он указал на закрытую дверь.

Паркер подошел и открыл дверь, она была действительно в комнате, лежащая на кровати. В комнате не горел свет, и шторы были задернуты, но окно выходило на восток, и утреннее солнце освещало комнату и создавало в ней рассеянное освещение. С первого взгляда Паркеру стало ясно, что миссис Кийн мертва.

Паркер закрыл дверь и вернулся, чтобы посмотреть на толстяка.

— Вижу.

— Кто-то сделал это вчера вечером. А сегодня утром появились вы, чтобы повидать ее.

— А они прибивали ее к стене?

Толстяк наморщил лоб.

— Что вы хотите сказать этим? Прибили к стене?

— Гвоздями.

— Вы хотите сказать, прибили гвоздями к стене? Как бы распяли? И почему кто-то стал бы делать подобные вещи?

— Они поймали одного моего друга два дня назад, и прибили его к стене.

Толстяк немного подумал, потом спросил:

— Вы связаны с одной “семьей” на Востоке?

— Нет, я сам по себе.

— Но у вас есть друзья?

— Несколько.

— И враги? Это они убивают ваших друзей?

— Да.

— Кто это?

— Я пока не знаю. Но я иду по их следам, я пытаюсь их догнать.

Толстяк пожевал кончик своей сигары. Она не была зажжена, но из конца, которой он жевал, исходил запах табака. Наконец он вынул ее изо рта и сделал широкий жест по направлению закрытой двери.

— Миссис Кийн была очень предприимчивой особой. Вы знаете, чем она занималась?

— Она занималась девушками.

— Она занималась “многими” девушками, и она отлично знала свое дело. Для такого рода работы женщина всегда лучше мужчины, но бывает очень трудно найти женщину такую деловую и энергичную. Большинство предпочитает выйти замуж и заниматься семейными делами.

Он сделал неопределенный жест. Он сидел так, как обычно сидят толстые люди: расставив ноги, подошвы прижаты к полу.

Паркер ждал. Толстяк не дал ему никакого ответа, так что он стоял и ждал, что будет дальше.

— Они, видимо, охотятся и за вами, а? — наконец спросил он.

— Полагаю, что да. Но я еще не совсем уверен в этом, потому что не обнаружил их.

— И вы не знаете, кто они и что за причина разыскать именно вас? Вы знаете, сколько их?

— Думаю, двое.

— Вы сможете один справиться с ними?

— Надеюсь.

Толстяк кивнул головой в сторону трех мошенников.

— Не хотите ли, чтобы я одолжил вам одного из своих парней?

— Я предпочитаю работать один.

— Этот поступок должен быть наказан. Это настоящая головоломка, которую они подкинули мне. Боже мой! Я собирался бросить своих парней против них.

— Ваши парни не будут знать, ни куда идти, ни что искать.

— Вот тут вы смогли бы им помочь, — сказал толстяк.

— Я предпочитаю работать один, — сказал Паркер.

Толстяк сделал гримасу:

— Послушайте: миссис Кийн знала вашего друга Брили. Это означает, что она поставляла ему девушек. Тогда вот что я могу сделать, засадить своих парней за телефон, вызвать всех девушек и узнать, какие бывали у этого Брили. И тогда я смогу сказать вам, где он. Или я смогу отправить к ним моих парней, а вы идите своим путем.

— Брили не знает ваших парней. Он знает только меня. Мне он поверит, и со мной он будет работать. Если мы не потеряем слишком много времени здесь.

— Время, время, время. Алдо, соедини меня с конторой. Линч, садитесь сюда.

Паркер сел на стул в углу комнаты. Теперь они были так расположены, что все четверо находились между арсеналом Паркера, лежащим на телевизоре, и им самим.

Алдо набрал номер, сказал несколько слов, потом протянул трубку толстяку. Тот что-то пробормотал в трубку и повесил ее.

— Линч, идите сюда. Паркер подошел.

— Линч, будем экономить наши силы. Вы хотите заняться этими людьми, согласен, занимайтесь ими. А теперь вы подождите здесь, вам позвонят, чтобы сказать, где находится Брили. Алдо, дай ему карточку. Линч, если вы будете нуждаться в помощи, если вы потеряете след, если вас постигнет неудача, позовите Алдо.

На карточке было написано: “Центр семейства Боулинг”. Адрес был в Деаборне и номер телефона. Паркер сунул карточку в карман.

Толстяк начал мучительно вылезать из кресла.

— Не берите свой пистолет раньше, чем мы уйдем.

Он направился к двери, окруженный телохранителями. У двери он обернулся.

— Удачной охоты.

— Спасибо.

Они ушли. Паркер посмотрел на закрытую дверь комнаты, потом забрал свое оружие.

Он ждал полчаса. Это было здание, в котором жили рабочие, и хотя и были слышны различные звуки из нижних этажей, никто не появлялся на верхнем этаже. Потом, через полчаса, когда Паркер стоял у окна и наблюдал за улицей, раздался телефонный звонок в квартире миссис Кийн.

Паркер стремительно бросился к телефону и снял трубку.

Безразличный голос проговорил:

— Мотель “Робин в Лесу”. “Понтиак”.

Глава 5

После третьего удара Паркера кулаком по двери, сонный мужчина в тренировочных брюках и майке открыл ему дверь. Он слегка шатался и усиленно моргал слезящимися глазами.

— Какой сегодня день? — спросил он.

— Я ищу Брили.

— Брили? Черт возьми, уже солнце!

Паркер толкнул дверь и вошел. Разбуженный спящий стал отступать, шатаясь, но не теряя равновесия.

— Не толкайся так, старина, — сказал он.

Банда Брили занимала секцию из четырех комнат, совершенно обособленных от остального мотеля. Она была построена немного в стороне, в таком месте, где никому не могла мешать. Все двери были открыты, все шторы задернуты, таким образом, они занимали свой собственный маленький мир, принадлежащий им, с приглушенным, если нужно, светом и не мешающим другим.

Обнаженная девушка спала, свернувшись калачиком, на полу перед телевизором, звук которого был выключен.

Одна пара спала на одной из кроватей спальни, другая кровать была свободна. Пустые бутылки, пепельницы, полные окурков и пепла, и игральные карты были разбросаны по всей комнате. Девушка, спавшая перед телевизором, держала в руке толстую белую свечу.

Паркер подошел к кровати, на которой спали, чтобы посмотреть на мужчину, но это оказался не Брили. Он повернулся к разбуженному им мужчине.

— Мне нужно увидеть Брили, — сказал он.

— Сейчас очень рано. И что же я такого смог сделать со своими часами?

Паркер подошел к нему и сжал ему руку.

— Брили! Где Брили?

— Внизу, в конце, черт возьми! Я вам уже сказал об этом два раза, в комнате в глубине!

Паркер выпустил его.

— Спасибо.

— Внимание, — сказал человек с неопределенным жестом в сторону голой девушки. — Эта, эта моя.

Потом он зигзагами подошел к кровати и лег около двух спящих, и стал щупать девицу под одеялом. С закрытыми глазами, она повернулась к нему, обняла его за шею, а когда Паркер покидал комнату, они уже совершали акт, хотя и были полусонными.

Брили не было a комнате в глубине. Две комнаты посредине были в таком же стиле, что и остальные, и четвертая не была исключением, только в ней в одной кровати спали двое, а в другой одна женщина.

Он потратил несколько минут, чтобы разбудить одинокую женщину. Для этого он взял бутылку с теплой содовой и вылил на нее. Она села, отплевываясь и дрожа. Паркер спросил ее:

— Где Брили?

— Что? — спросила она, вытирая себе лицо простыней. — Пуф, я не выношу соды.

— Брили.

— Ему позвонили по телефону, и он ушел.

— Куда?

— Откуда я знаю? Он что-то написал там внизу.

— В котором часу ему позвонили по телефону?

Она подняла на него глаза, усиленно моргая веками.

— Вы смеетесь!

Паркер оставил ее и подошел к столику, расположенному между кроватями. Там находился телефон, небольшой блокнот и карандаш.

Девица ощупывала свою наволочку.

— Что за свинстве вы тут сделали? Это совсем нелюбезно с вашей стороны.

Паркер взял блокнот и карандаш и, обойдя кровать, вошел в ванную комнату. Там он зажег свет, закрыл дверь, потом стал рассматривать под лампой следы, оставленные карандашом на бумаге блокнота, когда Брили писал послание. Он отчетливо различил линии, но прочесть написанное ему не удалось.

Около умывальника находилась полочка. Паркер положил туда блок и очень легко, несколько раз провел карандашом по листку бумаги. Следы стали яснее. Там было написано: “59, 5И, Ромео, церковь слева, Галт направо”. Паркер сунул блокнот и карандаш себе в карман, открыл дверь, погасил свет и вышел, чтобы оказаться перед одним типом, одетым только в брюки, который загораживал ему путь, держа в руке бутылку как дубинку.

— Что это ты шаришь тут, дружок? — спросил человек.

— Я друг Брили.

— Его здесь нет.

— Я знаю.

Девушка, которую он разбудил, спала, положив голову на мокрую подушку. Обе женщины спали.

— Тогда тебе нужно уйти.

Паркер, ничего не ответив, направился к двери, слева от типа, немного прошел вперед, потом внезапно упал на колено, и бутылка пролетела над его головой. Человек стал ворчать, видя, что его удар не попал в цель, а Паркер повернулся и два раза ударил мужчину в живот.

Паркер вышел на улицу, и солнце показалось ему более ослепительным, чем раньше: он быстро прошел по цементной аллее. По Пятьдесят девятому шоссе проходили машины, главным образом фургоны, которые сильно пылили и загрязняли атмосферу.

Машина, которую он украл в Детройте, была припаркована на другом конце секции четырех комнат, занимаемых бандой. Паркер направился к ней, сел за руль и проехал около пятисот метров до первой заправочной станции с бензоколонкой. Пока ему наполняли бак, он рассматривал карту Мичигана. Там действительно была национальная Пятьдесят девять, а на север от Детройта находился город под названием Ромео.

Глава 6

Оконное стекло разлетелось мелкими осколками прямо перед ним: выстрел послышался в кустах позади дома. Паркер перепрыгнул через балюстраду веранды, упал на бок и покатился в сад, чтобы спрятаться. Достигнув кустов, он достал свой автоматический пистолет, встал на четвереньки и пополз к задней стороне дома.

Он двигался по правой стороне дома, а выстрел раздался на болоте, слева. Если стрелок будет на месте до прихода Паркера, он будет захвачен врасплох, когда Паркер выйдет из-за задней части дома, чтобы подобраться к нему.

Ни звуков, ни движения. Эта ферма, расположенная далеко на северо-восток от Ромео, на деревенской улице, имела почтовый ящик, с полустершейся фамилией Галт, и производила впечатление заброшенной. Большинство окон были разбиты, а в некоторых были сорваны рамы. Рядом домов не было видно.

Паркер обошел дом и увидел “мустанг”, который он поставил около веранды. Он подождал, присев на корточки, готовый броситься в любом направлении, но ничего не случалось, ничто не шевельнулось. Легкий ветерок колыхал листья. Позади разбитых окон не было ни занавесок, ни света, ничего не было видно в сумерках, кроме смутной белизны голых стен с темными проемами дверей.

Движение, легкое дрожание листьев. Тростник слегка наклонился и не выпрямился. Паркер следил за движением с правой стороны, удаляясь от дома, и стал ждать возможности выстрелить по цели, но после нескольких минут все прекратилось.

Он пошел туда, где видел движение тростника, и заметил тело, лежащее на земле. Это был мужчина, лежащий лицом к земле, с руками, обхватившими голову.

Один? Паркер оглянулся, прислушиваясь, весь насторожившись, и так как молчание ничем не нарушалось, он приблизился еще ближе и заметил автоматический пистолет, который сжимала правая рука мужчины, а также увидел знакомые очертания головы и всего тела.

Паркер выпрямился, посмотрел вокруг себя: ничего не случилось. Он подошел и ударил ногой по дулу пистолета, который с глухим шумом упал в камыши.

Паркер нагнулся и перевернул Брили: перед его рубашки был запачкан кровью и присохшей глиной. Он положил руку на горло Брили и почувствовал слабое биение пульса: он догадался, что сердце еще бьется. Он посмотрел кругом, прислушался, потом отошел влево, нагнулся и подобрал пистолет Брили и стал рассматривать его.

Это был не тот пистолет, которым он пользовался во время ограбления. Этот был кольт “супер-отто”, заряжающийся скорострельными пулями: пистолет довольно старый, много послуживший: на нем были метки с характерными следами того, что это оружие прошло через несколько рук. Паркер вынул обойму и увидел, что она наполовину была пуста. Он вставил ее на место, пощупал дуло. Оно было еще теплым.

Оставив Брили там, где он лежал, Паркер вернулся к дому и поднялся на веранду. Выстрелы, сделанные Брили, разбили двойное стекло в дверях и повредили ее деревянную часть, прежде чем застряли в стене. Паркер толкнул двойную дверь, заметив поврежденное место около дверной ручки. Паркер нажал на нее, и дверь приоткрылась. С пистолетом в правой руке и с кольтом Брили в левой, он вошел.

Все было оборвано. Электрические провода висели в воздухе, выключатели были оторваны вместе с обоями. Особенно сильно обои были оборваны вокруг окон и дверей, и даже часть пола была вскрыта в гостиной, и в отверстии был виден земляной пол и подвале.

В доме никого не было. Полдюжины окурков около окна гостиной указывали место, где они ожидали прихода Брили. Около окурков на полу лежал лист бумаги, который казался свежее остальных обрывков бумаги, рассыпанных по комнате. Паркер подобрал его. В двух местах имелись подчеркнутые строчки. В первом случае можно было прочитать: “Фоей, Лос-Анджелес, Калифорния. Король Быков”, и во втором: “Рафинированные американцы, Нью-Йорк, Н.У.”

В листок бумаги заворачивали сахар, и он был привезен из Лос-Анджелеса в Детройт?!

Паркер хмурил брови, переворачивая этот листок бумаги в руках. Кусок сахара всегда вызывал в нем воспоминания о лошади, потому что мужчины часто угощали лошадей сахаром. Но почему сахар был здесь? Потом это заставило его подумать о героине, потому что оптовики часто продавали его вместе с сахаром.

Потом мысль о героине вызвала в нем другую мысль, и он догадался, к чему был этот сахар. Он поднял бумагу к свету, около разбитых окон, и он обнаружил небольшую дырку. Отверстие от иглы, отверстие от булавок.

Он бросил бумагу, вышел и вернулся к Брили, который не пошевелился во время его отсутствия. Он положил руку на горло Брили: пульс по-прежнему бился, но только очень слабо. Переворачивая Брили на спину, Паркер усилил кровотечение.

Все было ясно. Когда появился Брили, двое мужчин, ожидающих его, слишком рано показались, и он бросился бежать, чтобы скрыться от них. Они попали в него прежде, чем он ускользнул от них, но он продолжал убегать: он их держал на расстоянии, или потерял их в лесу. Они тоже потеряли его, и уехали, захватив машину Брили. Брили вернулся домой и потерял сознание. Шум от мотора Паркера испугал его, и он решил, что они вернулись, и он выстрелил в силуэт, который увидел у входа. Но он потерял сознание, и теперь это был конец.

Ни к чему было приводить Брили в чувство, даже если бы он и хотел сделать это. Паркер сомневался, что это может быть возможным. У Брили слегка работали только легкие, но это было недолго.

Паркер встал, стер ладонью отпечатки пальцев Брили на рукоятке пистолета и вернулся к “мустангу”.

Проехав после фермы километров десять, он остановился около закусочной, заказал завтрак и попросил служащую разменять ему два доллара мелкими монетами, с которыми отправился в телефонную кабину в глубине помещения, около туалетов. Он набрал номер телефона Клер в Нью-Джерси, потом сунул в щель положен ное количество монет и стал ждать соединения. Звонок прозвонил три раза, прежде чем подошла Клер.

— Алло!

— Алло! Это я!

— О! — проговорила она. — Мистер Паркер. Да, я ждала вашего телефонного звонка.

У нее был совсем не испуганный голос.