Роман о любви на далёком острове (в трёх историях)

История третья. Пляжный отдых Алекс

Действующие лица

Александра Вячеславовна Крашенинникова, онлайн-маркетолог, менеджер проектов. Живёт в Северной Столице, Россия.

Храйрекюр Тоур Хадльгримссон, владелец маленького кафе и хобби-фермер. Живёт в городке вблизи международного аэропорта на полуострове Рейкьянес, Исландия.

Часть 1. Глава 1 Суббота. Прилёт

Алекс только что закончила самый успешный проект в своей карьере. Обалдеть – икс-десять. На вложенные заказчиком пол-лимона чистый выхлоп, соответственно, получился пять миллионов. Гонорар, переведённый на счёт в банке, грел душу Алекс, но не только. Она, как говорится, получила вдобавок к материальному ещё и моральное удовлетворение и на данный момент дико гордилась собой – «мы это сделали!»

Алевтина, коллега по цеху, только что вернулась из отпуска и в чате-болталке с диким восторгом описывала далёкий остров в Северной Атлантике, хоть и предупреждала, что Исландия – страна весьма дорогая. Ну, полмиллиона на карманные расходы у Алекс есть, и вот она начинает судорожно искать рейс, чтобы долететь до Рейкьявика, и

размещение на острове. Отдохнуть давно пора. А про Исландию трещат чуть ли не из каждого утюга, связанного с туризмом. Тренд, однако.

Начало июля, разгар туристического сезона. Билет на самолёт с вылетом из Риги нашёлся, лоукостер, ладно, тут без вариантов, а вот с размещением в Исландии всё сложно. В столице гостевые дома и отели, невзирая на совершенно негуманные цены, забиты. Даже четырёхзвёздочные гостиницы (пятизвёздочных в исландской природе, оказывается, вообще не существует). Останавливаться где-то у чёрта на рогах Алекс не захотелось. Нашлась только одна компромиссная опция – сингл в простеньких двух звёздах в маленьком городке недалеко от аэропорта. Пятьдесят километров от Рейкьявика. Хм... Останавливаются там не только туристы, но и всякие стюардессы и бортинженеры для отдыха между рейсами. Полста кэмэ до столицы – не проблема, всё равно машину напрокат брать.

Позади мучительная ночь в рижском автобусе со сном в старт-стопном режиме, тридцатиградусная духота в столице Латвии и почти четырёхчасовой перелёт в неудобном кресле смешного бело-розового самолёта, и вот Алекс, наконец, ступила на твёрдую землю острова, затерянного на просторах весьма северной Атлантики где-то между Европой и Америкой.

Человейник в Кефлавике Алекс изрядно удивил. Она перед вылетом немного почитала о том, что такое Исландия. Выяснила, что там обитает примерно триста тридцать тысяч человек (ха, столько жителей в её родном городе), и ожидала увидеть захолустный, занюханный такой аэровокзальчик, в котором от силы помещается полтора землекопа с чемоданами, а вместо этого перед её глазами предстали избыточно освещенные просторы очень прилично организованного современного аэропорта и людское море снующих туда-сюда пассажиров.

Без малейших проволочек получив свой багаж, Алекс вышла на улицу, и тут еë накрыло разочарование номер раз. Низкое серое небо. И мелкий дождь, капли которого услужливо размазывает по лицу пронизывающий до костей ветер.

И вот Алекс стоит посреди всего этого безобразия в летних кроссовках, брюках три четверти с голыми лодыжками и в шикарном чистошерстяном летнем полупальто (его громкий бренд произвёл неизгладимое впечатление на подружаек, но для здешней непогоды это произведение итальянских кутюрье совершенно не подходит).

Алекс спешно вытаскивает из рюкзака зонтик и открывает его, но тут же закрывает ввиду абсолютной бесполезности – ветер просто издевается над дорогущей конструкцией из шёлка и металлических спиц, которая надёжно защищала её от дождя в родных пенатах.

Алекс видит что-то вроде автобусной остановки в родном городе и прячется в ней от дождя, чтобы дождаться микроавтобуса, который за ней приедет – трансфер до отеля она заказала заранее. Трансфера пришлось ждать минут сорок (разочарование номер два), а ещё через восемь минут Алекс оказалась у входа в отель.

Две бетонные коробки, соединённые застеклённым переходом, с рядами окон по фасаду, выкрашены под камуфляж в национальных цветах. Синий, красный и белый. С добавлением чёрного, видимо, в тон синевато-угольному асфальту, покрывающему парковку и подъездную дорогу.

В отеле её поджидало разочарование номер три: лифт отсутствовал в принципе, а подниматься с объёмистым чемоданом пришлось на третий этаж. Алекс совершила этот подвиг – выбора у неё не было.

На третьем этаже её ожидал маленький номер с квадратной кроватью «королевского размера» и широким приземистым креслом у противоположной стены. Шкафа в комнате не обнаружилось, предполагалось, что одежду нужно развешивать на плечиках, которые в некотором количестве имелись на стене, снабжённой для этой цели специальными крючками. Между кроватью и окном был втиснут маленький столик или прикроватная тумбочка, где стояла шикарная, по всей вероятности, дизайнерская лампа.

Во всю стену – огромное окно. А, может, оно только казалось огромным, потому что сам номер очень маленький. На окне – поднятые металлические жалюзи, наличие которых Алекс весьма обрадовало, поскольку за окном, несмотря на довольно позднее время, светло как днём, правда, очень пасмурным днём. А вот от того, что окно приоткрыто, Алекс слегка озверела. И кто догадался это сделать в такую погоду? Она тут же закрыла окно и повела плечами – в номере было зябко. Тут Алекс вспомнила советы туристов на трипадвайзоре, прочитанные накануне, и внимательно оглядела радиаторную батарею, что тянулась вдоль всей стены под окном, нашла сбоку круглую белую штуковину, которая регулировала подачу горячей воды в радиатор и установила красную риску напротив шестерки.

Сил у Алекс после долгой дороги не осталось. Надо принять душ и завалиться спать, а утром она пойдёт в прокатную контору и возьмет там машину.

Санузел встретил гостью слепящей белизной сантехники и… сильным запахом серы. Пофиг на запах. Алекс разделась, сняла с ноги фиксатор и пару минут разбиралась с устройством смесителя. Оказывается, достаточно повернуть рукоятку до красной отметки, и из крана польёт вода с температурой тридцать восемь градусов. Эта вода и издаёт тот своеобразный серный запах, к которому Алекс, впрочем, быстро привыкла. Она с наслаждением стояла под душем минут десять или даже пятнадцать, плескалась под этими тёплыми струями, напоминающими о вулканической деятельности где-то глубоко(?) под ногами, после чего в совершенно разморённом виде опустилась на широкую квадратную кровать и тут же заснула. Ночь прошла без всяких сновидений. Лишь однажды Алекс пришлось встать, чтобы снова открыть окно.

Я смело собирала вещи,

уверено и слишком рьяно.

Решила, разберусь на месте -

там, близ седого океана.

Никак не ожидала. Ветер,

сорвавший дух с замерших губ.

И это был «ещё не вечер».

И зуб не мог попасть на зуб.

Глава 2. Воскресенье. Непогода. Встреча

Утром Алекс проснулась очень рано для себя – сказалась трёхчасовая разница во времени. Ей, как правило, не приходилось вставать в семь часов, поскольку работала она удалённо, и необходимость подниматься спозаранку отсутствовала. Алекс считала себя «совой» и вела соответствующий образ жизни – ложилась спать часа в два ночи и утром вставала не раньше десяти. Тут как раз и получилось, что в семь утра по местному времени она проснулась по привычке. Сходила в душ, где снова минут десять наслаждалась тугими горячими струями воды. К запаху серы Алекс уже начала привыкать. Она вымыла голову, высушила и уложила волосы феном, который нашла в ванной комнате, надела длинные светло-голубые джинсы, футболку и свитер. Потом подумала, что в отеле жарко, и свитер сняла. И пошла вниз поискать столовую, где сервировали завтрак, который входил в стоимость размещения.

Позавтракала Алекс с особым удовольствием, поскольку ужин вчера пропустила. Она умяла пару варёных яиц с тостами. Из сыров её больше всего привлёк камамбер, хотя и твёрдые сорта были весьма ничего. Колбасу Алекс недолюбливала и обычно не ела, но тут решила попробовать, и она ей неожиданно понравилась. Ржаные хлебцы с шоколадной пастой тоже пошли на ура. Кофемашина выдавала бесконечные порции крепкого ароматного напитка, который Алекс закусывала круглыми печенюшками. Завтрак сильно затянулся.

Жизнь, казалось, налаживалась. Наконец, где-то часов в девять Алекс поднялась в номер, утеплилась. Подумав, надела ещё тонкую трикотажную шапочку, которую прихватила с собой, начитавшись советов опытных туристов, и решила выйти из отеля, чтобы взять машину напрокат.

Но не тут-то было. Дверь отеля не открывалась, как Алекс её ни толкала. Сначала она подумала, что дверь по какой-то причине заперта, потом она решила, что эта мысль неразумна, такого просто быть не может, и еще сильнее толкнула дверь. В конце концов, до неё дошло, что дверь не позволяет открыть ветер. Усилия Алекс не остались незамеченными для девушки-администратора по имени Миа (так было указано на бейджике), и сообща они дверь всё-таки открыли.

Алекс выскользнула на улицу, но тут же об этом пожалела. Погода абсолютно не радовала. Ветер ураганный силы не давал сделать ни шагу, дождь хлестал в лицо, брендовое пальто Алекс мгновенно впитало тонну влаги и давило на плечи словно чугунное. И Алекс решила, что идти сейчас за машиной – не самое лучшее решение. Её постигло разочарование номер четыре, самое сильное из разочарований, которые Алекс испытала с момента прилëта в Исландию.

Дождавшись момента, когда порыв ветра чуть ослабел, Алекс проскользнула в тёплое и сухое нутро отеля и сняла мокрое пальто. Время завтрака ещë продолжалось, поэтому она взяла ещё одну чашку кофе и шоколадную печенюшку, уселась за низкий столик в лобби и некоторое время бездумно смотрела в окно. Пришли безрадостные мысли о том, что она могла бы сейчас полёживать в шезлонге у какого-нибудь Ионического или Адриатического моря, потягивая через трубочку коктейль с мороженым или свежевыжатый апельсиновый сок.

Стряхнув с себя эти мысли, Алекс встала, налила ещё одну чашку кофе, подошла к стойке администратора и спросила у белокурой девушки по имени Миа, когда можно будет выйти из отеля. И Миа совершенно спокойно ответила, что после обеда уже, в принципе, можно будет, а к вечеру всё утихнет.

– Это по прогнозу так?

– И по прогнозу тоже. Но я и сама это точно знаю.

– …?

– Все женщины в нашем роду – немного колдуньи, вёльвы по-нашему. Так что меня не обманешь.

Миа улыбнулась. По-английски она говорила бойко, но с весьма заметным глуховатым акцентом. Алекс сначала испытывала некоторые сложности с пониманием смысла её слов. Английский у самой Алекс, честно говоря, был не то чтобы супер. Вернее, грамматику она знала прилично, а вот высказывать свои мысли особо не умела, её разговорный инглиш в основном был ограничен туристическим лексиконом. Однако вёльву-администратора Алекс поняла.

Узнав прогноз, Алекс поднялась в свой номер, повесила мокрую одежду на плечики — сушиться, завалилась на кровать, включила телевизор, который был настроен на канал, где постоянно передавали погоду, по карте на экране определила свое местоположение, увидела символ тучки с тремя каплями дождя и цифрами. Ветер, как поняла Алекс, был северо-западный, с порывами до сорока метров в секунду. Несложные арифметические подсчёты показали, что порывы ветра имеют скорость до ста сорока четырёх километров в час.

От безысходности Алекс развернула толстую цветную англоязычную газету для туристов, которую взяла в лобби, и попыталась её почитать. Потом встала и пошла изучать, что есть на этаже. Выяснила, что для каждых нескольких номеров предусмотрена достаточно большая кухня-столовая, оборудованная всем необходимым. У Алекс с собой был сыр в вакуумной упаковке и ржаной хлеб под названием «финские корочки», всё это она купила ещё в Риге. Она сделала бутерброд, заварила растворимый кофе и, подкрепившись, вернулась в номер, ещё немного полистала газету, затем вздремнула, а когда проснулась, увидела, что день клонится к вечеру.

Алекс спустилась на первый этаж, нашла что-то вроде ресторанчика. Цены в меню показались ей слегка безумными, но выбирать не приходилось, и она съела основательную порцию жареной рыбы с картофелем.

Затем Алекс снова оделась и решила сделать попытку всё-таки выйти на улицу. На сей раз попытка увенчалась успехом. Да, ветер по-прежнему дул, но ураганной силы в нём уже не было. С неба по-прежнему капало, но дождь теперь только моросил.

Сначала Алекс пошла изучать городок и удивилась, что вокруг практически не было деревьев, то есть деревья были, но какие-то маленькие, жухленькие, тоненькие, зато трава – удивительно зелёная, а все дорожки – необыкновенно чёрные не только из-за того, что мокрые, сам асфальт был какого-то радикально черного цвета.

На соседней улице Алекс увидела кафе и очень обрадовалась – там можно было погреться и выпить чашку кофе с чем-нибудь сладким. Но тут её ждало разочарование номер пять: кафе оказалось закрытым. В выходные дни, как указывали символы на входной двери, оно по какой-то причине не работало. Рядом с кафе располагалось огороженное одноэтажное строение с красным деревянным паровозиком по одну сторону и большой детской площадкой с качелями, лазилками и горками по другую. Приглядевшись, Алекс решила, что это похоже на детский сад.

Незаметно она вышла из городка и зашагала по улице, постепенно превратившейся в дорогу. Вдоль дороги стояли небольшие одноэтажные дома, возле которых росли заботливо высаженные кустики. Дорогу перешёл мужчина с собакой, несмотря на погоду одетый в шорты до колен. Ни его, ни бодро трусящую собаку ненастье ни разу не смущало, и вскоре они скрылись в пелене дождя. Голые ноги мужчины заставили Алекс зябко поёжиться, она ещё не знала, что это не самый радикальный вариант местной летней экипировки.

Вдали у гор тянулись какие-то ярко освещённые длинные сооружения, и Алекс решила подойти ближе и посмотреть, что это такое. Она шла по обочине дороги уже где-то с полчаса, сама не сознавая, зачем и куда идёт, поскольку уже поняла, что светящиеся сооружения, тянущиеся вдоль гор, есть не что иное, как теплицы. Значит, можно бы уже повернуть обратно, но Алекс упорно шла и шла вперёд.

Машину она возьмет завтра. Сегодня уже ехать никуда не хочется. И она всё шагала, хотя испытывала некоторое лёгкое раздражение. Так она дошла до стоящего на дороге большого белого внедорожника, справа от которого, чуть впереди, стояло какое-то сооружение, отделанное светло-жёлтым сайдингом – домик-не домик, без окон, но с дверью. Дорога в этом месте слега поворачивала вправо.

Ещё не доходя до машины, Алекс услышала какой-то шум, похожий на работу небольшого двигателя, но ничего, что могло бы производить такой шум, она не заметила. Ей стало любопытно. Алекс прошла мимо домика, и открывшаяся картина потрясла её настолько, что она резко остановилась и впала в ступор.

Высокий, атлетично сложенный мужчина, совершенно голый… нет, не совершенно голый, на нём были ботинки и кепка с козырьком, вооружившись бензиновым триммером на ремне через плечо, косил траву. Алекс отчётливо видела его широкие плечи, крепкую спину, длинные прямые ноги и самую красивую часть мужского тела, с её точки зрения, – задницу. Да, задница, этого мужчины была поистине великолепна. Алекс на пару секунд замерла, невольно разглядывая эту задницу, а заодно и всё остальное, её ноги приросли к обочине, посыпанной мелкими черными камешками, и вдруг она поняла, что изменилось — наступила тишина, мужчина выключил триммер. До Алекс дошло, что мужчина может развернуться, и тогда он увидит её, а она… увидит его. И Алекс сама развернулась, сделала несколько быстрых шагов, а потом побежала. Она пробежала мимо машины, и тут её нога ожидаемо подвернулась, и Алекс упала.

Отправляясь на прогулку, она не планировала уходить далеко и не надела фиксатор, тем более, что нога в последнее время её почти не беспокоила. И вот сейчас она лежала на мокрой обочине, из её глаз невольно вытекали слёзы от неожиданной резкой боли в ноге, а ободранные при приземлении ладони зудели и пощипывали. Прошло несколько секунд, пока Алекс смогла собрать себя в кучку и попытаться встать. Ей даже удалось сделать пару шагов, но второй шаг оказался неудачным, острая боль вновь пронзила ногу, и Алекс снова рухнула на обочину.

Солёная влага хлынула из её глаз ручьём, что, вообще-то, было для Алекс не свойственно. Поэтому она не сразу увидела крепкие коричневые ботинки и обутые в них ноги в серых спортивных штанах, а затем и протянутую руку. Мужскую. Выбора у Алекс не было. Она ухватилась за эту руку и поднялась на ноги.

Мужчина выглядел очень рослым. Выше пояса на нём ничего не было. Бейсболки на голове тоже не оказалось. Собранные в пучок довольно длинные волосы, очень светлые, с отдельными почти льняными прядями, как будто выгоревшими на солнце, разлохматились. Наверное, его причёска выглядела забавно, но Алекс оценить этого не могла. А его глаза… Алекс никогда не видела таких глаз у человека – словно голубовато-прозрачная вода и чёрные камешки зрачков на дне.

Опираясь на руку мужчины, Алекс попыталась сделать шаг, но тут же поняла, что этот номер не пройдет. Мужчина тоже это понял. Он подхватил Алекс на руки и понес к своей машине. Алекс испугалась. С одной стороны, незнакомый мужик в незнакомой стране, в одних штанах на голое тело, несёт её в свою машину. Но, с другой стороны, без этой помощи ей до отеля не добраться. С третьей стороны, ни один мужчина никогда не носил Алекс на руках – отца своего она не помнила, деда не знала, а случавшиеся в её жизни бой-френды либо не были к этому способны, либо считали излишним.

Тем временем мужчина донёс Алекс до своего внедорожника и аккуратно поместил её на переднее сиденье, сел за руль и развернулся, чтобы поехать по направлению к городку.

Тревога тем временем всё сильнее охватывала Алекс. А вдруг он сумасшедший? Или, допустим, вовсе маньяк? Куда он её везёт? В машине повисла гнетущая тишина, которую не мог заглушить монотонный звук работающего мотора.

Мужчина, видимо, почувствовал состояние Алекс.

– Меня зовут Храйрекюр Тоур Хадльгримссон. — Со стороны пассажирского сиденья раздался нечленораздельный звук. — Окей, можно просто Рурик.

– Александра Вячеславовна Крашенинникова. — В голосе пассажирки прозвучало едва заметное ехидство. – Можно просто Алекс.

– Ничья. Один-один.

Алекс не знала английского слова для этого спортивного термина, но смысл фразы до неё дошёл.

Водитель на мгновенье повернул к ней голову, и его лицо, освещённое искренней улыбкой, показалось Алекс удивительно привлекательным, хотя ей всегда нравились более яркие темноволосые мужчины. Нет, на маньяка он не похож.

– Я ездил по делам в … (тут прозвучало название, которое Алекс разобрать не удалось). Косить сегодня не собирался. Погода внезапно улучшилась, а триммер у меня всегда в машине. Другой одежды с собой нет, промокнуть не хотелось. По этой дороге туристы обычно не ходят и не ездят. Вероятно, я вас напугал. Ведь вы – туристка? – Рурик говорил по-английски уверенно, но с тем же глухим выговором, что и девушка на ресепшене.

– Да, вышла немного прогуляться. – Алекс сделала небольшую паузу. – Мне нельзя бегать. У меня травма ноги. Упала с лошади. Давно. Но бегать до сих пор не могу. И фиксатор не надела.

– Вы в каком отеле остановились?

– Basic, который с камуфляжем на стенах.

Полминуты оба молчали, потом Алекс спросила:

– У вас всегда летом такая погода?

– Иногда. Но погода меняется часто. Если сегодня идет дождь и дует сильный ветер, не факт, что завтра всё будет так же. Может, повезёт, будет ясно и солнечно. И даже семнадцать градусов тепла.

Алекс подумала, что семнадцать градусов тепла — это совсем не летняя температура. Но промолчала.

А ещё через полминуты машина затормозила у входа в её отель. Рурик помог Алекс выйти из машины и спросил:

– Как ваша нога? Вы сможете дойти до номера?

– Терпимо. Смогу.

Алекс была совсем не против, чтобы Рурик донёс её до комнаты на третьем этаже, но…

– Хорошего вечера!

– И вам того же. Спасибо большое.

До двери отеля было примерно двадцать шагов. И все эти двадцать шагов, осторожно наступая на больную ногу, Алекс хотела обернуться и ещё раз взглянуть на Рурика (он не уехал, она это точно знала), но так и не обернулась.С ногой всё оказалось не так плохо, как боялась Алекс. И, уже засыпая, последнее, что Алекс видела под плотно сомкнутыми веками, были глаза, которых она до встречи с Руриком никогда не видела у человека – словно голубовато-прозрачная вода и чёрные камешки зрачков на дне.

Деревья ветер пригибал,

в июль катилось лето,

день иссякал,

дождь прибывал…

В стране, где было это,

обычно, значит, когда так.

И… стало быть, так было.

Брела меж трав,

внезапно встав,

там нечто удивило.

И помню, косится

трава,

и в той траве, вот, верно,

мужчина со спины. В ботинках

и кепке. Так примерно.

Глава 3. Понедельник. Рейкьявик. Макароны

Утро понедельника порадовало Алекс хотя бы уже тем, что погода была солнечная. Она включила телевизор. Всё тот же метеорологический канал рассказал ей о том, что дождя в первой половине дня не ожидается. Обещанные четырнадцать градусов не показались ей такой уж летней температурой, но к реалиям местной жизни Алекс уже начала привыкать.

Она спустилась вниз, позавтракала. В меню было всё то же: колбаса, яйца, сыр, хлебцы, печенюшки и кофе. В принципе, Алекс не была привередлива к еде, и однообразие завтрака её не угнетало.

Подкрепившись, она вернулась в номер, надела летнее пальто (всё ж таки четырнадцать градусов – это не жара) и вышла на улицу. Первым делом ей нужно было взять машину. Её путь к прокатной конторе лежал мимо того же детского сада и закрытого вчера кафе. За оградой на площадке играли дети, и Алекс поняла, что была права – это действительно детский сад.

Кафе сегодня работало. Алекс потянула на себя тяжелую дверь и вошла в маленький зал. Четыре длинных столика. Над стойкой — чёрная доска, на который белым мелом написано меню и цены. Цены были такими же негуманными, как и в ресторанчике при отеле, но к этому Алекс тоже уже начала привыкать. За стойкой никого не было. Но поскольку другие посетители в этот час в кафе отсутствовали, Алекс не усмотрела в этом ничего удивительного.

Кто-то из персонала, услышав, что звякнул колокольчик на входной двери, поторопился обслужить клиента.

Рурик? Меньше всего Алекс ожидала увидеть здесь своего вчерашнего знакомца.

– Привет, Алекс. Как дела? Как нога?

В глазах Рурика промелькнул радостный блик, или Алекс показалось? В любом случае, мужчина смотрел на неё дружелюбно.

– Спасибо. Нормально. Вот хожу потихоньку. Надела фиксатор. Всё в порядке. А вы здесь работаете?

– Да, сегодня работаю. Это моë кафе. Оно открыто только по будним дням. В выходные у меня есть другие дела.

– А у вас здесь мило. Только посетителей нет почему-то.

Алекс говорила совсем не то, что ей хотелось сказать на самом деле. И такое случилось с ней едва ли не впервые в жизни.

– Посетители были. Позавтракали и ушли, придут к обеду. Хотите кофе? У меня хороший кофе.

Характерный пряный аромат, витающий в зале, подтверждал его слова.

– От чашки кофе не откажусь. Нет, спасибо, булочку не надо.

Рурик сделал две чашки кофе, принёс и сел рядом за столик.

– Я не добавил сахар и сливки. Принести?

– Нет, спасибо. Так хорошо.

На самом деле, Алекс обычно пила кофе со сливками и сахаром, но почему-то сейчас предпочла от этого правила отступить.

– Какие планы на сегодня? Погода исправилась.

– Да, я вижу. Сейчас возьму машину и поеду в столицу. Вот думаю, нужно ботинки купить. Моя обувь совершенно не годится для местных условий.

– Да, хорошая идея. Я думаю, вам найдётся чем заняться в Рейкьявике. Вечером, когда вернётесь, заходите.

Алекс допила кофе, расплатилась, поблагодарила хозяина, вышла из кафе и направилась в прокатную контору.

Цены в прокатной конторе Алекс уже не удивили. Она привыкла и смирилась. Выбрала белый Фольксваген Поло и поехала в столицу.

Алекс проехала через маленький уютный городок, который раскинулся на берегах небольшого фьорда (и слово «фьорд» фигурировало в его названии, но это название Алекс не запомнила). А затем по обеим сторонам дороги потянулись лавовые поля (это, кажется, так называется), слева виделся океан, справа вдаль уходили невысокие горные кряжи.

Алекс не заметила, в какой момент она въехала в Рейкьявик. Сначала городская застройка не показалась ей особо оригинальной, разве что «каменные джунгли» здесь начисто отсутствовали, но постепенно облик столицы изменился. Алекс решила, что лучше оставить машину на стоянке и прогуляться по городу пешком. Солнце светило, но особо не грело, так что её брендовое пальто сегодня оказалось весьма подходящей одеждой.

Алекс было комфортно гулять по улочкам Рейкьявика. Она с удивлением рассматривала небольшие домики, отделанные цветным сайдингом. Причем её поразил тот факт, что жители этих домиков, видимо, были теми ещё эстетами – около красного домика стояли красные машины, около чëрного – чёрные, около белого – соответственно, белого, навряд ли это была случайность.

Ещё за завтраком Алекс залезла во всемогущий интернет и выяснила, что лучшие магазины, где можно купить обувь, находятся в центре, на пешеходной улице с невыговариваемым названием. Туда Алекс и направилась. Улица оказалась очень милой и приятной. По ней в обе стороны шли люди, одетые весьма разнообразно. Кто-то был в шортах и толстовке, другие посчитали нужным надеть куртки, а на некоторых даже были пуховики с искусственным мехом. Ну, с исландскими контрастами Алекс уже освоилась.

Она понимала, что её летние городские кроссовки совершенно не годятся для здешней пересечëнной местности, особенно в дождливую погоду, ей хотелось завести ботинки наподобие тех, что она видела на ногах Рурика. Обувной магазин скоро нашëлся. Алекс пообещала себе не сходить с ума от цен, которые она увидит, но выполнить это обещание не удалось. Однако ей была нужна соответствующая пара ботинок, и она мужественно купила примерно такие же тёмно-коричневые, как у Рурика, на высокой плотной подошве с мощными протекторами.

А затем Алекс пошла дальше по улице, разглядывая витрины с дизайнерской одеждой и ювелирными украшениями, в которых в основном использовались местные материалы – чёрная лава и другие минералы. Практически все украшения были из серебра и отличались своеобразным нордическим минималистским дизайном. Он были простыми, но настойчиво притягивали взгляд Алекс – эти украшения ей хотелось носить, хотя обычно она была равнодушна к «цацкам». В конце концов, Алекс зашла в один из магазинов и после некоторого раздумья приобрела пару серёжек с шариками из чёрной лавы.

Алекс почувствовала голод – незаметно подошло время обеда. Около небольшого озера или пруда, где вальяжно плавали лебеди и утки, над которыми сновали крикливые чайки, обнаружилось кафе, там Алекс и пообедала. Еда была простой, но вкусной, а цены довольно щадящими для Исландии. И Алекс решила, что при случае можно будет здесь столоваться.

После обеда она вышла на солнышко и посидела на лавочке у озера, а потом направилась на ту улицу, где покупала серьги и ботинки. Очевидно, это была одна из самых многолюдных улиц в Рейкьявике, и народу здесь значительно прибавилось. Большинство из пешеходов были туристами. И Алекс про себя заметила, что эта страна очень дружелюбна к туристам – практически все вывески дублировались на английском языке.

Улица вела к стоянке, где Алекс оставила свой Фольксваген. До этой стоянки оставалось метров сто, когда Алекс боковым зрением ухватила очень странную вывеску, которая её чем-то смутила. Алекс остановилась и как следует рассмотрела эту вывеску. Сама вывеска, она была достаточно простая. Алекс смутила надпись на ней: «Фаллологический музей».. В момент понимания первого слова названия музея, наверное, Алекс слегка бы покраснела, если бы она умела краснеть от смущения, потому что фаллос – это ведь эрегированный пенис. И при чём здесь музей? И кактакоймузей может находиться на самой людной улице столицы государства? Алекс решительно толкнула дверь с наклейкой «18+» и отдала три тысячи крон за билет, дабы удовлетворить своё любопытство.

В музее, в принципе, ничего уж очень неприличного не было. Экспонаты в основном представляли собой заспиртованные или иными способами представленные детородные органы различных млекопитающих – китов, моржей и прочих обитателей океана. Да, интересная информация, если вдуматься, научная, биологическая. Алекс с удивлением узнала, что в пенисах некоторых видов животных, живущих в северных морях, оказывается, есть кость. Что ж, разумно. Продолжение рода – дело святое. Соответственно, матушка-природа об этом позаботилась.

Конечно, некоторые из экспонатов не были столь невинными, но почему-то отнести их к разделу порнографии у Алекс не получилось, хотя, с её точки зрения, отдельные предметы в музее были на грани или, пожалуй, даже за гранью приличий. Сама не зная почему, ради смеха или по приколу, она так и не решила, Алекс купила упаковку макарон в форме пениса с яйцами, пардон, с тестикулами. Ну и что, макароны есть макароны, какую бы форму они не имели.

Выйдя из музея, Алекс обнаружила, что погода испортилась, впрочем, она ожидала чего-то в этом роде, поэтому пасмурное небо и моросящий дождь её особо не расстроили – до машины оставалось метров сто, она даже не успела по-настоящему промокнуть. Алекс села в автомобиль и поехала в сторону отеля.

Ужинать в отельном ресторане Алекс не захотела. В конце концов, у нее была пачка макарон, правда, соус песто или, на крайний случай, кетчуп, который совсем бы не помешал, она не купила, но Алекс вспомнила, что в кухне-столовой на её этаже есть шкафчик, в котором постояльцы при отъезде оставляют несъеденную провизию в общем доступе, и там наверняка найдётся какой-нибудь соус.

Свой план Алекс реализовать удалось. Безумные макарошки были сварены, бесхозный кетчуп в «благотворительном» шкафу нашёлся (и даже с базиликом), и Алекс уже уселась за стол, когда на кухню влетели две хихикающие девушки лет двадцати восьми-тридцати. Смотреть на них было забавно – одна из них была маленькая и пухленькая, с рыжеватыми кудряшками и веснушками, а другая – светлая, бледная, очень высокая, даже долговязая и весьма худощавая, если не сказать анорексичная. Девушки, очевидно, были подругами. По их выговору Алекс поняла, что, скорее всего, они американки.

Нет, Алекс не особо прислушивалась к их разговору. Во-первых, это не очень прилично. Во-вторых, все-таки её английский был достаточно хорош только в рамках стандартных туристических «топиков». Однако через некоторое время Алекс поневоле вникла в смысл беседы подружек, уж очень громко и непосредственно они её вели.

Алекс уяснила, что девушки оказались, как бы поточнее выразиться, «охотницами». Обычный туризм с осмотром достопримов и закупкой сувениров они совмещали с так называемым секс-туризмом. И сейчас девушки – перед выездом на очередную охоту – с радостным смехом и даже с упоением вспоминали свои трофеи, а именно исландских мужиков, которых они в предыдущие ночи «снимали» в каком-то столичном клубе.

Алекс помимо своего желания вслушивалась в их трёп и жевала макароны в форме пениса с тестикулами. И вдруг в её голове стремительно пронеслась мысль: «А жаль, что вид спереди оказался мне недоступен». И тут же Алекс вспомнила, что не воспользовалась приглашением Рурика зайти в его кафе вечером. Но идти было уже поздно.

После ужина Алекс свалилась на свою кровать королевского размера, включила телек, посмотрела кусок какого-то концерта (музыка её не зацепила, скорее, её внимание привлекли безумные одеяния певцов), затем она переключила канал и посмотрела финал американской комедии, которую видела ещё в юности, а потом решила, что пора спать.

Уснула Алекс в каких-то расхристанных чувствах.

Свой промах,

разъедающий строй моих намерений,

как кислота, расплёсканная в пятна луж на полу,

буду числить необходимым, полезным уму,

доведу до конца, как следует, разгребу.

У меня отличительно точно восприятие,

И никчёмного нет в нём напрочь!

На вкус и цвет ища занятье,

иду – красивая,

тридцатилетняя.

Глава 4. Вторник. Рейнисфьяра. Эйяфьятлайёкюдль

Утро вторника выдалось пасмурным, но насколько Алекс поняла, выглянув в окно, не дождливым. На сей раз её утренняя трапеза была не слишком плотной, поскольку сразу после завтрака она собиралась зайти к Рурику в кафе. Ведь вчера вечером она этого не сделала.

Алекс поймала себя на мысли, которая вызвала в ней противоречивые эмоции: она жалеет, что вчера не навестила Рурика, и рада, что сейчас у неё есть «алиби» — надо хотя бы прийти и в некотором роде извиниться, что не воспользовалась его приглашением.

Утром в кафе оказалось на удивление многолюдно. Все четыре столика были заняты. Поэтому у Алекс нашёлся повод сесть на табурет у стойки.

Они ещё ничего не успели сказать друг другу, но Алекс почувствовала, что её губы хотят растянуться в улыбке. Однако озадачиваться этим было не время.

– Добрый день. Мне бы хотелось выпить чашечку кофе. Ваш кофе намного вкуснее, чем в отеле. И от булочки я бы сегодня не отказалась.

– Доброе утро, Алекс. Я думал, вы зайдёте вчера вечером.

– У меня не получилось.

И тут к Алекс вернулась мысль, которая посетила её во время ужина. Она смутилась. Рурик что-то заметил, но ничего не сказал по этому поводу.

– А какой кофе вы предпочитаете? Прошлый раз я вас не спросил.

– Капучино.

– Хорошо.

Рурик сделал ей чашку капучино с пышной белой пенкой и принес большую свежеиспечённую булочку со сбитыми сливками. Фантастический аромат кофе, к которому примешивалась сильная нотка ванили от булочки, защекотал ноздри Алекс, и она с трудом удержалась, чтобы не чихнуть.

– Определились с планами на сегодня?

– Я бы хотела осмотреть кое-какие достопримечательности. Я ведь для этого сюда и приехала – увидеть красоты вашего острова. Хочу добраться до чёрного пляжа. Я слышала о нём кучу восторженных отзывов. Что это — чудо света, и нужно обязательно его увидеть. И хотела бы посмотреть на ваш знаменитый вулкан, о котором так много говорили несколько лет назад. Сейчас он, как это сказать, безвредный, да? Но всё равно посмотреть можно. Так что у меня сегодня запланирована поездка на машине.

Алекс проговорила всё это и выдохнула.

– Удачи! Как вернётесь, приходите. Кофе вечером у меня такой же вкусный, как и утром. Расскажете о своих впечатлениях.

– Я, наверное, поздно приеду.

– Ничего. Я не буду закрывать кафе до вашего приезда.

– Хорошо. Договорились.

Алекс расплатилась за свой второй завтрак, вышла из кафе, дошла до отеля, села в арендованный Фольксваген, включила навигатор и поехала на юг.

Дорога была узкая – одна полоса в каждую сторону, плюс к тому, Алекс постоянно видела знаки ограничения скорости. Представив, какие здесь штрафы за нарушение правил дорожного движения, она особо не гнала.

Странноватый вид пейзажей за окном автомобиля погрузил Алекс в какое-то подобие транса. Слева вдоль дороги тянулись невысокие горы, вершины которых едва угадывались за рваными клочьями непривычно низких облаков. С высоты этих гор здесь и там срывались ломкие потоки водопадов. А у их подножия меланхолично жевали траву обильно поросшие шерстью овцы и небольшие лохматые лошадки, которые заинтересовали Алекс намного больше, чем овцы. Один раз она даже остановилась, чтобы повнимательнее рассмотреть этих коняшек.

Справа от дороги до самого горизонта лениво волновался отливающий холодной сталью океан. Временами Алекс начинало казаться, что она случайным образом перенеслась в какой-то из придуманных миров, где вместо реальных людей живут тролли, эльфы, гномы и герои масскультных сериалов.

Через некоторое время она проехала по мосту через небольшую извилистую речку серебристо-белого цвета и оказалась в маленьком городке. Настолько маленьком, что определение «городок» было явным преувеличением, но другого слова Алекс подобрать не могла – в этом населëнном пункте обнаружилось всë, что полагается иметь городу. Здание мэрии с национальным флагом, фитнес-центр с футбольным полем под крышей, церковь, школа, заправка, рекламные щиты с изображением стройных девушек в спортивной форме и упаковок с кисломолочным продуктом, аккуратная промзона с разноцветными ангарами и цепочка приземистых разноцветных жилых домов. Одно здание особенно заинтересовало Алекс – на его крыше росла короткая зелёная с лёгкой желтинкой трава.

Городок, куда направлялась Алекс, назывался Вик. Из туристических буклетов, найденных в отеле, она узнала, что «вик» – это просто бухта. В этой «бухте» рядом с обширной парковкой располагалось несколько больших одноэтажных зданий – явно магазины, рестораны и тому подобные объекты. Алекс решила, что здесь можно будет пообедать, но сначала нужно увидеть то, за чем приехала. И она зашагала к знаменитому чëрному пляжу, путь на который указывала довольно забавная деревянная табличка, как будто кто-то мог здесь заблудиться.

Пункт назначения встретил Алекс неласково. Хоть дождя пока и не было, но пронизывающий колючий ветер не особо располагал к осмотру культовой достопримечательности. Глаза Алекс тут же начали слезиться, и рассмотреть то, что впереди, она толком не могла. Относительно хорошо ей удалось разглядеть только то, что было под ногами – чёрный песок и пробивающуюся сквозь него бледную зелёную траву. Постепенно травы становилось всё меньше, а песок, казалось, становился всё более чёрным. В конце концов, устав от борьбы с ветром, Алекс, так и не добравшись до океана, развернулась и пошла обратно. И стоило ехать в такую даль?

Алекс вспомнила, что хотела здесь пообедать, когда уже подошла к парковке. Это решение показалось ей разумным, она свернула налево и зашагала к большому торговому центру. Там она прошла мимо многочисленных магазинов, где продавались сувениры, местные шерстяные изделия и всё такое прочее. Магазины её сегодня не интересовали, поэтому Алекс уверенно продвигалась вперёд, стараясь не задеть многочисленных туристов. Она, как гончая, шла на запах еды, доносящийся из дальней части торгового центра, где действительно располагался ресторан типа «шведский стол».

На одну тарелку Алекс набрала салата из краснокочанной капусты, на другую положила приличный кусок тушёной баранины и добавила немного отварной цветной капусты на гарнир, а уже перед самой кассой прихватила бутылку свежевыжатого апельсинового сока.

Обед, который Алекс съела с большим аппетитом, порадовал (что не сказать о его цене), и настроение Алекс немного улучшилось. Она открыла буклет, предусмотрительно захваченный из отеля, и обнаружила, что у неё есть ещё один шанс добраться до того же пляжа с другой стороны мыса. Кстати, именно там располагается знаменитая пещера и так называемые ортогональные колонны, которые, ну, непременно надо увидеть.

Она же приехала сюда не баранину есть, а достопримечательности осматривать. Значит, надо «поставить галочку». Доехав до парковки, расположенной за мысом, Алекс натянула на себя трикотажную шапочку и отправилась искать ту самую пещеру. По дороге она испытала некоторое удивление, услышав вэтомместе русскую речь. Перед ней, никуда не торопясь, шествовали трое – одетый по-исландски молодой мужчина и супружеская пара средних лет, очевидно, весьма богатенькая, поскольку могла позволить себе персонального гида. Алекс прислушалась и замедлила шаг. Высокий мужчина в штанах чуть ниже колен и красной флисовой куртке что-то говорил про волны-убийцы, утаскивающие с собой зазевавшихся туристов, и про адский шторм, неожиданно разыгравшийся здесь в апреле, который смыл в океан несколько человек, причём одного из них так и не нашли. Подслушав это, Алекс резко расхотела подходить к линии прибоя и сочла, что будет достаточно полюбоваться океанскими волнами с белыми барашками, наползающими на чёрный песок, издалека. Затем она подошла к пещере, заглянула внутрь и удивилась, почему это называется пещерой. Скорее уж, ниша в скалах, потолок которой будто бы выточен рукой человека. Такое же впечатление у неё сложилось и о скалах над пещерой, которые в туристическом буклете называли колоннами. Да, они были похожи на колонны, правда, не круглые, а гранёные.

Ну, пожалуй, это было интересно, даже удивительно, но особого восторга Алекс не испытала. Ветер доставал её и с этой стороны мыса. Да, не такой острый и не такой резкий, но зато к нему добавился холодный мелкий дождь. Разочарование (она уже затруднялась определить, какой у него порядковый номер) опять подступило к Алекс.

И пока она плелась под дождём к машине, в голове у неё сформировалась мысль, что в этой одежде осматривать исландские достопримечательности невозможно, завтра придётся поехать в Рейкьявик и купить что-то непромокаемое, какую-то куртку и штаны, ибо постоянно ходить в мокром шерстяном пальто ей надоело.

Поскольку план на день у Алекс был разработан заранее, она всё же решила его выполнить. Разложила сырое пальто на пассажирском сидении, включила печку, чтобы высушиться и согреться, и покатила в направлении «того самого вулкана». Как туда ехать, Алекс не знала, но в машине был навигатор.

Пейзаж, расстилающийся по обе стороны дороги, теперь казался ей просто монотонным. Одни и те же зелёные поля или луга с невысокой зеленой травой, одни и те же овцы, которые по ним бродили, а иногда даже выходили на дорогу (и пару раз Алекс пришлось экстренно тормозить и объезжать бестолковых животных с риском для их и собственной жизни). Даже лошади, иногда попадавшие в поле её зрения, Алекс уже не так радовали. Она включила радио. Какой-то мужчина надрывным голосом пел песню на неизвестном Алекс языке (исландском, скорее всего), и от этой песни её настроение окончательно упало ниже нулевой отметки.

Когда Алекс добралась до ставшего печально-знаменитым вулкана, она – уже привычно – испытала очередное разочарование. Вот, что увидела Алекс: табличку с названием вулкана, зелёную траву за ней, несколько зданий вдали (вероятно, какие-то фермы) и тучи над этими зданиями. Туч было много. Толстых, ватных, густых, тяжелых, окрашенных в разные оттенки тёмно-серого цвета. И никакого вулкана.

Тут Алекс уже не сдержалась. В глазах у неё защипало, хотя особого ветра здесь не было. Сегодня вечером она обязательно заявится в кафе к Рурику и выскажет ему всё, что думает об их погоде, природе, о своём невезении и так далее по списку, и тому подобное.

На обратном пути всё время шёл дождь. «Дворники» Фольсксвагена мотались перед глазами Алекс туда-сюда. Она ехала медленно, осторожно, помня об овцах, которые могут внезапно оказаться на дороге, и о жутких штрафах за превышение скорости. Однако, подъезжая к городку, где остановилась, Алекс немного успокоилась. Она не привыкла впадать в истерику. По факту, ничего страшного не случилось. Сейчас она приедет в тёплое уютное кафе, хорошо поужинает, выпьет чашку кофе (возможно, даже без сливок и сахара, зато с лимоном). И да, она расскажет хозяину этого кафе о своих впечатлениях. В любом случае, прежней булькающей злости и отчаяния у неё внутри уже не было.

Алекс вернулась поздно. Кафе было открыто, хоть там уже не осталось ни одного посетителя. Рурик выполнил своё обещание. Он её ждал. Алекс увидела немой вопрос в его прозрачных светло-голубых глазах, и её желание вывалить на него всё своё раздражение скопом куда-то испарилось. Она просто сказала ему:

– Привет. Я невезучая. Мне всё время не везет с погодой. То замёрзну, то промокну, то плачу от ветра и ничего не вижу. А вулкан был закрыт тучами. Всё против меня. Лучше бы я поехала на Кипр, грелась бы сейчас на тёплом пляже. Но… мои ожидания – мои проблемы.

– Мне жаль, что поездка вас разочаровала.

В глазах мужчины появилось понимание и даже сочувствие. Алекс хотелось в это верить. Во всяком случае, голубизна этих глаз уже не отливала сталью, они как будто потеплели. И Рурик добавил:

– Алекс, нет плохой погоды, есть плохая одежда.

– Я уже об этом думала.

– Давайте сделаем так. Приходите утром. Я договорюсь с Оули, он подменит меня в кафе, я ему доверяю, и деньги ему нужны. А мы поедем в Рейкьявик покупать вам нормальную одежду. А потом – на тёплый пляж.

– Тёплый пляж в Рейкьявике?– Алекс думала, что её уже ничем не удивить.

– Там океан подогревается геотермальной водой. А рядом есть совсем тёплые бассейны.

С полминуты они смотрели друг на друга. Во взгляде Алекс плескалось сомнение. Но что-то такое в глазах Рурика, чему она никак не могла подобрать определение, постепенно его растопило.

– Но у меня нет с собой купальника.

– Купим там же, где и другую одежду.

– Хорошо. Я приду в девять.

– Завтра будут булочки с изюмом и корицей. – Рурик вроде собирался ещё что-то сказать, однако промолчал.

Наконец, Алекс услышала:

– Спокойной ночи.

– До завтра.

Через три минуты Алекс уже была в отеле.

Залезая под мягкое уютное одеяло, предварительно установив отопление на максимум и открыв окно, она уже точно знала, что ждёт завтрашнего дня.

Вновь эта тема,чересчури не чуть,что же, пусть, будь и тут,вот опятья кружу и жажду жадно тожечто, похоже, проще не взять.Эта темасейчаси кстати, и вот мимо,желательно, но по сути зачем бы..а вот пусть,занимает, смешит, развеваетпускай грусть,сейчаснетукабы.Эта тема пришла,Взяла вот за руку,подтолкнула лихо -и вперёд,сбившиськалекоюкрашеной,ковыляю следом ей,сквозь дождь и ветер солнце криком зовёт.

Часть 2. Глава 5. Среда. Киты. Пляж в Рейкьявике. Обогрев

Утро среды началось для Алекс, как обычно, с плотного завтрака. После этого она надела своë брендовое пальто, запихала в карман трикотажную шапочку и бодрым шагом направилась в кафе. Там её уже ждал Рурик. И после традиционной чашки кофе они загрузились в его белый внедорожник и покатили в сторону Рейкьявика.

По дороге Рурик сказал Алекс, что сначала они решат проблему с её одеждой – ей нужны непромокаемые куртка и штаны, а также купальник.

– Какую одежду вы хотите – исландскую или попроще?

– Исландскую.

Алекс подумала, что для погодных условий Исландии нужна именно исландская одежда, другая с этим дождём и ветром просто не справится.

В магазине Алекс пожалела о поспешном ответе, который она дала Рурику. Одежда, слов нет, была прекрасной – качественной, эргономичной и функциональной, но когда Алекс увидела ценники, сказать Рурику о том, что приобретение штанов, куртки и купальника сожрёт значительную часть её оставшегося отпускного бюджета, Алекс не смогла. В результате она обзавелась отличными непромокаемыми штанами угольно-чёрного цвета стоимостью триста тридцать пять баксов, замечательнейшей ярко-голубой курткой из того же непромокаемого материала – радующей глаз, тёплой, почти невесомой – за семьсот тридцать пять долларов и изумрудно-зеленым спортивным купальником за жалкую сотню.

Уже в машине в глаза Алекс бросился скромный, практически незаметный лейбл на куртке Рурика – 66 North. Что ж, теперь она будет одета, как типичный исландец. По крайней мере, снаружи.

– Рурик, а куда мы едем?

– В старый порт. Я приготовил вам сюрприз. Надеюсь, приятный. Мы едем смотреть на китов.

– На китов? Они что, плавают у берега?

– У берега они иногда тоже плавают. Но мы пойдём на корабле в океан.

Слово «океан» уже не пугало Алекс, поскольку вновь приобретённые штаны и куртку она надела ещё в примерочной магазина.

– Хорошо. Спасибо, Рурик.

В старом порту они сели на теплоход, который вскоре отчалил. С кормы открывался впечатляющий вид на футуристического вида сооружение весьма впечатляющих размеров, стены которого состояли как будто из стеклянных сот. Его назначение Алекс определить не смогла.

– Рурик, что это такое? – Алекс махнула рукой в сторону здания.

– Харпа. Концертный зал и конференц-центр. В его стены встроены светодиоды, которые отражают и преломляют внешний свет.

Алекс не совсем поняла последнюю фразу, но искренне ответила:

– Очень красиво. И современно.

– Этот проект получил премию Евросоюза в области современной архитектуры и кучу других наград.

Теплоход тем временем удалялся от берега, и на верхней палубе стало многолюдно. Все хотели увидеть китов. И вскоре увидели.

Гид в микрофон рассказывал о разных видах этих морских млекопитающих. К сожалению, Алекс не могла уловить все детали, но поняла, что киты бывают разные, очень большие, весом в несколько тонн, и совсем маленькие, величиной с дельфина. Однако Алекс даже предположить не могла, что можно увидеть настоящих китов так близко от побережья – сверкающие в лучах низкого северного солнца стены Харпы ещё не скрылись из виду, а гид уже скомандовал: «Смотрим слева по борту!».

Настоящая исландская одежда и предусмотрительно захваченная шапочка успешно защищали Алекс от промозглого ветра, и она с азартом выискивала взглядом мокрые свинцово-серые спины китов посреди синевато-стальных волн океана и радовалась, как ребёнок, когда ей удавалось сфоткать очередного кита.

– Алекс, по-моему, нам пора перекусить.

Предложение Рурика отвлекло её от этого увлекательного занятия, но Алекс уже насмотрелась на морских млекопитающих, поэтому ответила:

– Хорошая идея.

Они спустились с верхней палубы и оказались в довольно уютном баре, где помимо напитков подавали горячую еду, и можно было неплохо подкрепиться.

– А кофе в вашем кафе вкуснее.

Рурик ничего не ответил, только улыбнулся. Его несколько суровое непроницаемое лицо посветлело. И Алекс опять подумала, что этот мужчина удивительно привлекателен, невзирая на… А на что, собственно, невзирая? Этот мужчина просто очень привлекателен.

Через час теплоход вернулся в порт. И Алекс вспомнила, что Рурик обещал свозить её на какой-то тёплый(?) пляж.

– Да, сейчас поедем. И погода подходящая – солнечно и тепло.

Цифры на приборной панели автомобиля утверждали, что за окном +15. Алекс хмыкнула. Ладно, хоть ветер всего четыре метра в секунду. Считай, полный штиль по-местному.

– Не понимаю, почему этот пляж тёплый?

– Океан подогревают геотермальной водой.

– Ясно.

Пляж на окраине Рейкьявика выглядел точно так же, как должен выглядеть обычный морской пляж. Светленький песок, кабинки для переодевания, спортивные и детские площадки. И на этом пляже было довольно многолюдно – Алекс увидела реально загорающих мужчин, женщин и даже детей. Поэтому она сняла настоящую исландскую куртку, взяла свой новый купальник и смело направилась к ближайшей кабинке для переодевания.

Уже выходя из этой кабинки, Алекс подумала, что она, возможно, погорячилась, переоценила, так сказать, свои возможности. Однако в этот момент из соседней кабинки вышел довольный Рурик в купальных шортах темно-синего цвета (вид спереди, хоть и не доведённый до абсолюта, Алекс вполне устроил) и жестом пригласил её проследовать к берегу океана.

– Не бойтесь. Мы можем себе это позволить – греть океан. – На лице Рурика снова вспыхнула искренняя улыбка.

И они оба дружно вошли в воду.

Вода тут же обожгла Алекс северо-атлантическим холодом. Она ойкнула, но мужественно погрузилась в неё и даже попыталась проплыть несколько метров, а затем молча рванула на берег, схватила свои вещи и трусцой побежала переодеваться. Рурик удивлённо посмотрел ей вслед, но тоже вышел из воды, взял одежду и пошёл к свободной кабинке.

– Это была шутка? Это – тёплая вода??? Уезжаем отсюда! Немедленно! Я замерзла.

Рурик что-то пытался ей сказать. Он объяснял, что эта вода действительно тёплая. Сегодня она даже очень тёплая, целых восемнадцать градусов. Алекс на это ничего не ответила. Демонстративно кутаясь в свою ярко-голубую настоящую исландскую куртку, она, не проронив больше ни слова, прошествовала к внедорожнику Рурика и схватилась за ручку дверцы. Рурик открыл машину, снял свою куртку, бросил её на заднее сиденье, сел за руль, дождался, пока Алекс усядется и тоже пристегнётся ремнём, и они поехали.

Первым тишину нарушил Рурик. Он объяснил Алекс, что на пляже есть специальныеоченьтёплые бассейны. И если вода океана показалась ей холодной, можно было отогреться в геотермальной. Алекс уже и сама понимала, что поступила, как истеричка. Но оправдываться не имело смысла, и она просто молчала. Придавленный этим её молчанием Рурик включил радио. Так они ехали некоторое время. Наконец, Алекс не выдержала:

– Рурик, извини. Я вела себя глупо. Но я действительно очень замёрзла. И до сих пор не могу согреться.

– Алекс, я виноват. Я должен был об этом подумать.

Рурик немного помолчал и добавил:

– Я исправлюсь. Тебе будет тепло. Тебе будет очень тепло. Я обещаю.

С этими словами Рурик на мгновение отвлёкся от дороги, и в голубовато-прозрачных озёрах его глаз вспыхнули солнечные блики. Алекс поймала взгляд Рурика, вздрогнула и опустила ресницы. Однако этот мужчина, да что греха таить, очень привлекательный мужчина, бросил все дела и убил на неё целый день. А она…

Рурик затормозил у трёхэтажного здания, похожего на отель, в котором остановилась Алекс, только без камуфляжа на фасаде, и просто сказал:

– Пошли.

Алекс догадалась, что он живёт в этом доме и зовёт её к себе домой. В голове у неё вспыхнула яркая картина: Рурик подаёт ей чашку обжигающе-горячего кофе со сливками, а ещё лучше – какого-нибудь ароматного травяного чая. И, унимая внутреннюю дрожь, Алекс вышла из автомобиля и пошла за Руриком.

Щёлкнул замок запираемой двери, вспыхнул неяркий тёплый свет. Рурик потянул бегунок молнии на настоящей исландской куртке Алекс и освободил её тело от первой, верхней, оболочки. Он стоял очень близко, Алекс чувствовала его дыхание на своём лице. Она хотела отступить на шаг назад, но не сделала этого. А Рурик наклонился и прикоснулся губами к уголку её рта. Алекс вздрогнула и подняла лицо. Счёл ли это Рурик приглашением, либо таково изначально было его собственное намерение, но в ту же секунду Алекс оказалась во власти его рук и губ.

За томительную бесконечность этого поцелуя с Алекс произошёл целый ряд событий. Она испытала хроматическую гамму самых разнообразных эмоций – от и до; её тело лишилось ещё одной оболочки – светло-серой флисовой толстовки с чёрным котом на спине; её колени размягчились до состояния варёной сгущенки и отказались быть ей опорой, поэтому её руки обвились вокруг шеи Рурика, а на завершающей стадии этого поцелуя внизу её живота начало разливаться давно не испытанное тепло. А когда поцелуй завершился, сильные руки оторвали Алекс от твёрдой поверхности дубового паркета и понесли в освещённое предзакатным солнцем чрево квартиры.

А дальше реальность окружающего мира куда-то пропала. Алекс было тепло и мучительно сладко. Возможно, ей никогда прежде не было так тепло и мучительно сладко. И такой безудержной, невыносимо яркой кульминации она точно не испытывала ещё никогда. Сказать по правде, она понятия не имела, что способна на такое.

… И Рурик протянул ей чашку ароматного травяного чая (кажется, исландский мох, листья берёзы и ещё какое-то локальное растение, типа этот чай ещё викинги пили для профилактики простудных заболеваний). Но это случилось позже, значительно позже. И Алекс было совсем не холодно. Ей на самом деле было тепло. Очень тепло. Рурик выполнил своё обещание…

Уже значительно позднее, по привычке, Алекс пыталась проанализировать, что же случилось с ней в ту ночь, и на ум ей пришла не слишком однозначная, но яркая ассоциация, навеянная шестилетним, так и не законченным обучением в музыкальной школе. Параллель со скрипачом-виртуозом, получившим новую скрипку.

Видимо, маэстро подозревал, что эта скрипка, по меньшей мере, вышла из мастерской Страдивари или Гварнери, так нежно и трепетно он касался пальцами её корпуса и грифа. Колдуя с колками, долго настраивал каждую струну, прислушиваясь к мельчайшим оттенкам её звучания. Пока, наконец, в дело окончательно не вступил смычок, изредка прерываемый импровизациями пикколо. И игра скрипача оказалась настолько гениальной, что сама скрипка хотела звучать так, чтобы привести аудиторию к экстазу, к той грани, за которой – потеря сознания. И это было только начало концерта. Скрипач умел играть разные произведения – бравурные, тягуче-меланхоличные, с рефреном и без, и каждый раз скрипка пела так, что в финале любого из них аудитория взрывалась бешеной овацией. К завершению выступления и музыкант, и скрипка истощили свои силы. Скрипач бережно завернул свою новую деревянную подругу в мягкую ткань и положил в футляр до тех пор, пока не придёт время снова зазвучать музыке.

Где-то уже под утро – точнее время определить было невозможно — Алекс так и не поняла, когда здесь бывает ночь — она услышала:

– Это не слишком много для тебя? Ты устала?

Что могла Алекс на это ответить?

– Я устала. Но это не слишком много.

И неожиданно получила в ответ:

– Завтра ты будешь купаться в очень тёплой воде.

Ты

Пришёл –

спорно, сама

я нашла,

я пришла,

взглянув,

захотела ещё посмотреть.

Смотрю,

и ты смотришь тоже,

и слышишь

слова прямо,

как есть здесь, по-своему.

Словно всегда

знаешь, что должно сказать

и когда промолчать

Это злит, манит.

Такого любить?

Это ли жизненно, да?

Должно довольствоваться мне?

Должно заботиться?

А я ликую.

Нет, это —

игра!

От радости себя не помня,

сказала

всю правду и ложь, что была,

и было весело,

было легко мне.

Глава 6. Четверг. Греттислёйг

Первый раз Алекс проснулась от того, что настырный солнечный луч пробрался сквозь щель в занавесках, чтобы пощекотать её веки. Этот же луч подсветил мягкими яркими бликами и без того золотистые волосы мужчины, мерно дышащего рядом.

Алекс не задумалась о том, что впервые после приезда в Исландию не поинтересовалась, какая сегодня погода. Впрочем, это было очевидно, и её голова была занята совсем другими размышлениями.

Алекс никогда не нравились блондины, особенно бородатые (но и бородатые шатены ей нравились только глазами, если к ним не прикасаться). Но этот блондин был большой, сильный, тёплый, крепкий. Алекс могла бы добавить ещё несколько эпитетов, но зачем? Его доведённый до абсолюта вид спереди до сих пор вызывал у неё противоречивые чувства. Правда, оба полюса этого противоречия, по большому счёту, были со знаком плюс.

К своим без нескольких дней тридцати Алекс до сих пор не могла избавиться от смущения при виде наготы. Даже своей. Собственная маленькая грудь в юности принесла ей немало страданий, постепенно вылившихся в тщательно скрываемый комплекс. Но вот этого брутально-белобрысого мужчину величина ее груди полностью устраивала, если учесть то внимание, которое он к ней проявил…

Алекс не успела как следует обдумать вопрос о неожиданном избытке тестостерона у этого, что уж там скрывать, чертовски привлекательного белокурого северянина. Его веки дрогнули, и сильные руки лишили Алекс практически всех степеней свободы – северянин был большой, сильный, тёплый, крепкий. И Алекс в очередной раз отдалась на волю этой силы, впитывая её живое могучее тепло.

После не слишком раннего завтрака в кафе у Рурика, выяснилось, что сегодня в планах, действительно, купание в очень тёплой воде, но для этого почему-то надо ехать в далёкий северный фьорд. В принципе, Алекс была не против куда-то поехать, пусть даже на север. Главное, что с Руриком. Она теперь знала, что холод окружающей среды ей больше не страшен.

Пейзаж за окном автомобиля сегодня не выглядел для Алекс унылым. Её даже не раздражали овцы, периодически появляющиеся на проезжей части. Лавовые поля выглядели приветливо-зелёненькими, а горные кряжи уже не казались Алекс жилищами грозных троллей.

Рурик, как всегда, был немногословен, он в основном красноречиво молчал, и иногда поглядывал на Алекс. От этих взглядов внутри у неё что-то пробуждалось и, как бы поточнее выразиться, подрагивало. С Алекс, вообще, происходило что-то странное. Ей вдруг захотелось запеть. К сожалению, песен она не знала и всегда считала, что у нее нет слуха и, вообще, еë голос — противный и писклявый. И она запела молча. При этом у неё возникло ощущение, что сидящий за рулём мужчина прислушивается к её молчаливым песням и пытается вникнуть в их смысл. А когда Рурик почувствовал, что запас еë неозвученных песен иссяк, он включил радио, и Алекс отметила какую-то щемящую мелодичность меланхоличной инструментальной музыки, какая в обычном настроении вызвала бы у неë приступ зевоты.

– Рурик, а почему мы едем так далеко? Более близкого места для купания в очень тёплой воде нет? Я читала, что у вас много горячих источников, – наконец Алекс изрекла что-то вслух.

– Это особое место. С ним связана одна легенда. Считается, что Греттир грелся в этой купальне после того, как переплыл с острова Драунгей на берег фьорда.

Алекс понятия не имела, насколько далеко этот остров от берега фьорда, но переплыть любое расстояние в ледяной воде океана – это небывалый подвиг.

– А кто такой Греттир?

– Герой нашей очень известной саги. Правнук викинга. Хочешь, расскажу?

Алекс не сильно интересовали саги, но этот отчаянный Греттир её зацепил.

– Да.

– Этот скалистый остров находится далековато от берега. Его название означает «остров-скала». Люди на нём никогда не жили. Кроме Греттира. Он там скрывался и, в конце концов, погиб тысячу лет назад. Считается, что он прожил вне закона девятнадцать лет, это рекорд, между прочим, и убить его смогли только с помощью колдовства.

– А почему он там скрывался?

– Греттир был дважды объявлен вне закона. Второй раз, на мой взгляд, точно не по делу.

– «Вне закона» – это как?

– Это самое страшное наказание в те времена. Считай, вместо смертной казни. Человек должен был немедленно покинуть Исландию. Если он этого не делал, его мог убить любой и любым способом. В первую очередь, конечно, кто-то из рода его жертвы. А ещё изгнанник лишался всех своих прав.

– Интересно. А за что этого Греттира объявили вне закона, да ещё два раза?

– Отец отправил его вместо себя на тинг, это был такой древний… , как бы это сказать, что-то вроде парламента, но по дороге Греттир поссорился с отцовским наёмным работником Скегги и убил его. Так он впервые оказался вне закона и был на три года изгнан из страны.

– На три года? Легко отделался. Всё-таки человека убил.

– Ну, не знаю, – хмыкнул Рурик. – В Норвегии у него тоже возникли проблемы. Горячий был парень, лил кровь, словно воду. Но всё-таки Греттир вернулся в Исландию. Он отомстил Торбьёрну, убийце своего брата, – зарубил его вместе с 16-летним сыном. После этого Греттиру припомнили и другие нехорошие поступки и снова объявили вне закона. Теперь уже на всю жизнь. Но Греттир не пожелал уходить в изгнание второй раз и долго прятался в разных местах Исландии, пока не поселился на диком скалистом острове. Однажды в его очаге потух огонь, и Греттир поплыл за ним на побережье к людям, и после этого ему пришлось согреваться в тёплом источнике. Сегодня в Исландии есть много мест, связанных с именем Греттира. И мы как раз едем к тёплому источнику, который называется Греттислёйг, то есть «купальня Греттира». – Рурик немного помолчал, обдумывая, сообщать ли Алекс дополнительную информацию о знаменитом герое саги, однако всё же решился. – Греттир приплыл с острова голым, его увидели служанки местного человека и стали над ним смеяться. Ну, что у него ниже пояса не всё так здорово… Он поймал одну из этих девиц, и она… хм… на собственном опыте почувствовала, что это далеко не так, и больше не хотела над ним смеяться.

Это была самая длинная речь в исполнении Рурика, какую довелось услышать Алекс. Она пыталась представить себе этого Греттира. Из-за факта, приведённого Руриком последним, герой саги представлялся Алекс именно голым. Правда, ниже пояса с ним тоже было всё в порядке. И почему-то Греттир в её воображении внешне сильно смахивал на сидящего рядом мужчину.

Однако приступ разговорчивости Рурика на этом не закончился, и он с несколько виноватым видом задал вопрос, на который Алекс сама себе уже ответила: ей на днях стукнет тридцать, если судьба так решит, она родит этого ребёнка. Тем более, что потенциальный отец, объективно говоря, весьма подходящий. Мать вырастила её одна, и она вырастит этого ребёнка. И Алекс ответила просто:

– Тогда у нас будет ребёнок.

Рурик ничего не сказал, только кивнул головой.

Не свернув к месту назначения (Алекс увидела указатель), они доехали до маленького городка, где пообедали в небольшом придорожном кафе. (Очевидно, нескучная ночь всё же изрядно истощила силы мужчины, но и Алекс была не против перекусить.)

Источник, в котором, по легенде, грелся Греттир, находился почти на самом берегу океана. Алекс уже собиралась раздеться до своего изумрудно-зелёного купальника и погрузиться вочень тёплуюводу. Но Рурик сказал ей:

– Подожди. Давай вместе.

При этом он разделся сам и сделал то, что Алекс подспудно от него ожидала, но не могла в это поверить. Он бодро подбежал к линии прибоя, вошел в воду и поплыл. Минут через пять Рурик вернулся, крикнул: «Раздевайся!» и плюхнулся в купальню Греттира. И Алекс энергично последовала его примеру.

Вода в геотермальном бассейне, выложенном серыми камнями, оказалась действительно очень комфортной, и Алекс, наконец-то, испытала реальное удовольствие от исландского купания. Других туристов поблизости не наблюдалось, и Рурик, не спускавший Алекс с рук, словно маленького ребёнка, своими поцелуями довёл её до белого каления, явно сам испытывая аналогичное желание. Так что обратный путь показался обоим слишком долгим.

Вернувшись в городок, они зашли в отель – Алекс нужно было взять кое-какие вещи. Вёльва по имени Миа, вновь сидевшая за стойкой на ресепшене, одобрительно посмотрела на Алекс и вроде бы даже ей подмигнула.

Вещи Алекс собрала много позже. Однако ночью, уже в квартире Рурика, выяснилось, что запас тестостерона у него иссяк не полностью.

Больше, чем было.

Больше, чем стало -

отдано,

бредом нежнейшим означено –

слово такое вдруг редкое, едкое -

любовь громадна

и донельзя накладна.

Под ношей

ноги

шатко ступали –

ты держал,

я же

стройна, но не стойка,

и всё же

в сердечном припадке

увильнуть мне просто, хоть скользко.

Ищу приторности в сладком

и не найду –

всегда недостаток – ищу наново.

Истомленная лирикой

математической

точности

безотчётно жаждала.

Глава 7. Пятница. Бриллиантовый пляж

Следующее утро, пасмурное, но пока не дождливое, началось для Алекс с раздумий. Что, вообще говоря, происходит. И зачем.

Она посмотрела на лежащего рядом мужчину – Рурик ещё спал, утомлённый собственной неутомимостью.

Менее всего Алекс ожидала такой прыти от себя. Курортные романы никогда не были ей свойственны, хотя и этот «курорт» тоже никак не вписывался в череду предыдущих «разгрузочных каникул» Алекс, как она это называла. Почему-то она предпочитала проводить такие каникулы именно на островах. Тунисская Джерба, Майорка, Крит, Бали, Сицилия, Канары, Мальта…. Нет, Исландию можно включить в этот список разве что по формальному признаку, ведь это тоже остров.

Алекс вот уже несколько лет предпочитала отдыхать одна, быть самой себе хозяйкой, ни от кого не зависеть, делать в любой момент времени то, что «её левая нога пожелает». Даже когда в её жизни случались мужчины для сколько-то длительных отношений, она никогда не ездила в отпуск вместе с мужчиной. В отпуске она хотела отдыхать. В том числе и от решения совместных житейских вопросов и поисков компромисса, свойственных любым отношениям с партнёром. Самое большее, что Алекс иногда позволяла местным воздыхателям или соратникам по отдыху, регулярно осаждавшим её во время заморских вояжей (Алекс прекрасно сознавала, что выглядит достаточно привлекательно для мужчин с традиционной ориентацией), это совместный поход на пляж или в ресторан на ужин ради ужина (где Алекс всегда платила за себя сама), либо же поездка к локальным достопримам (желательно коллективная). И надо же ей было так вляпаться в этой совершенно не курортной Исландии…

Но вот длинные светлые ресницы Рурика дрогнули, и взгляд его голубовато-прозрачных глаз начисто вынес все эти пространные размышлизмы из головы Алекс.

– Привет, Алекс. Завтракаем и едем?

– Куда?

– На юг. – Рурик потянулся и встал во весь свой прекрасный рост. – На Бриллиантовый пляж.

Дорога на юг, по крайней мере, первая её часть, была Алекс уже знакома. Поэтому она, не отвлекаясь на окружающие пейзажи и на привычное уже молчание Рурика, решила продолжить те самые размышлизмы, что всплыли в её голове поутру. Но тут её поджидал сюрприз. Рурик решил изменить своему правилу и задал вопрос:

– Алекс, а чем ты по жизни занимаешься?

– Онлайн-проектами. Я проджект, проектный менеджер. У меня есть команда из семи человек – два копирайтера, дизайнер, автоматизатор и два таргетолога. Мы делаем запуски для заказчиков, их мы называем «экспертами». Если совсем коротко, то цель такая: вложить определённую сумму в рекламу, а на выходе получить прибыль в несколько раз больше. Прошлый проект был самым успешным в моей практике – прибыль оказалась в десять раз выше, чем рекламный бюджет.

– Я, вообще-то, догадался, что ты – успешный профессионал. А что у тебя за проекты?

– Разные. Главное, чтобы продукт был перспективным, эксперт не дурак, и чтобы не нарушался закон. В последнем запуске мы работали с нейропсихологом, – Алекс хмыкнула при этом слове, – который учит женщин быть счастливыми.

– Есть шанс, что научит?

– Понятия не имею. Сомневаюсь. Главное, что женщины охотно заплатили за его курс свои деньги.

– А разве эксперт может быть дураком?

– Может. У нас был случай, когда один коуч слишком рано поверил в свой будущий успех. Перед продающим вебинаром он напился – они вдвоём с женой решили отметить то, что ещё не состоялось, и «раздавили» на двоих бутылку шампанского. И он решил, что самый умный. Выбросил разработанный нами пошаговый сценарий вебинара и начал делать всё наоборот. Короче, похоронил трёхмесячную работу всей нашей команды. В конце концов, прибыли едва хватило на то, чтобы полностью заплатить нам за работу.

– Значит, любой проект – это риск?

– Типа того. Мы всегда заключаем договор и берём предоплату, пятьдесят процентов. Но по диплому я математик, – сменила тему Алекс, воспоминания о проекте, бездарно запоротом экспертом, были ей неприятны. – Моя специальность называется «Исследование операций». Не могу сказать, что это была моя мечта, но в школе я была сильна в математике, и мама настояла, чтобы я приобрела «серьёзную профессию». А мне совсем другого хотелось…

Алекс на некоторое время замолчала. Рурик тоже ничего не сказал, лишь покачал головой.

– После защиты диплома я хотела продолжить учёбу в Аалто, это университет в Хельсинки. Там магистратура была бесплатной. Нужно было сдать экзамен по английскому. Я полгода занималась с репетитором, но экзамен завалила. Получила низкий балл за «говорение». И пошла работать в одну крупную международную компанию.

Алекс ощущала искренний интерес Рурика к её истории, несмотря на то, что «говорение» так и не стало её сильной стороной. Но Алекс всё же была не на экзамене, здесь главное было понимать друг друга. Похоже, что Рурик её прекрасно понимал. Поэтому она продолжила свой рассказ:

– Но проработала я там недолго. Поняла, что интереснее и выгоднее работать на себя и онлайн. Начинала сама, с простых проектов. Постепенно собрала команду. Стали работать над более сложными проектами и с более денежными заказчиками. Последние пару лет ко мне стоит очередь. А у тебя есть формальное образование?

– Да, университет в Рейкьявике, менеджмент, бакалавриат.

Рурик ничего не успел уточнить – они приехали в уже знакомый Алекс Вик, где решили пообедать.

В том же ресторане-буфете Алекс выбрала те же блюда – салат (но теперь с белокочанной капустой), баранину (на сей раз с картофелем) и апельсиновый сок. Рурик взял то же самое, только порции побольше. Когда Алекс достала свою банковскую карту, чтобы расплатиться на кассе, он что-то сказал по-исландски молоденькой веснушчатой девушке-кассиру, а Алекс – по-английски: «Убери».

После обеда поехали дальше. Алекс от сытной еды разморило, и она тупо проспала следующую часть пути.

– Алекс, просыпайся, подъезжаем. Это очень интересное место.

И Алекс выслушала небольшую лекцию Рурика, поражаясь при каждом произносимом Руриком топониме, как, вообще, можно, выговорить подобное название.

– Здесь на юге расположен огромный ледник Ватнайёкюдль. У него есть отдельная часть, "язык", называется Брейдамеркюрйёкюдль. Раньше этот «язык» дотягивался почти до самого океана и сбрасывал в него «лишний» лёд. Но потом Брейдамеркюрйёкюдль стал отступать вглубь страны. На своём пути он оставлял глубокие ущелья, они заполнялись водой от таяния ледника и большими кусками льда. Эти айсберги стали собираться в озере Йёкюдльсаурлоун. Оно образовалось сравнительно недавно, в середине двадцатого века. Там эти ледяные глыбы тают и превращаются в более мелкие куски льда, которые скатываются в океан. А потом некоторые из них океан возвращает на берег – это место официально называется Брейдамеркюрсандюр, но больше известно как Бриллиантовый пляж.

Бриллиантовый пляж, видимо, захотел произвести на Алекс максимальное впечатление. Некоторые льдины были молочно-белыми (Рурик сказал, что этот лёд содержит воздух), другие – чёрными или полосатыми (с примесями вулканических минералов), а некоторые, самые необычные, были ярко-голубыми, даже голубее, чем глаза её спутника, потому что этот лёд не содержит воздуха.

Тучи над океаном постепенно рассосались, и ледяные глыбы на чёрном песке заиграли всеми цветами радуги, словно гигантские бриллианты. Одни «бриллианты» были небольшими, другие — массивными, в рост человека, а некоторые напоминали диковинных рыб, птиц и других животных. Одна из льдин, похожая на готового взлететь белого лебедя, особенно поразила Алекс.

– Да уж, этот пляж действительно бриллиантовый. Удивительно подходящее название.

Алекс больше ничего не сказала, окружающая красота всё же начала растапливать лёд её предубеждения к этому острову, и глаза Алекс неожиданно стали наполняться сентиментальными слезами, хоть она и старалась уверить себя, что глаза слезятся от ветра и солнца.

На обратном пути Алекс охватило странное настроение, ей хотелось просто молчать. Но молчать вроде как было невежливо. Поэтому она поблагодарила Рурика за экскурсию (абсолютно искренне) и попросила:

– А расскажи что-нибудь о себе.

Рурик откликнулся не сразу. Алекс даже подумала, а не совершила ли она оплошность. Ей на ум пришла фраза про «нарушение личных границ», сказанная на одном из онлайн-вебинаров её заказчиком-психологом.

Однако Рурик заговорил:

– Я вырос с отцом. Когда мне было семь лет, а сестре двенадцать, наша мать поехала в командировку и там встретила датчанина, влюбилась и уехала к нему в Копенгаген. Я, честно говоря, простить её за это не смог, а сестра до сих пор общается нормально. Закончив школу, Салка уехала к матери в Данию, там училась, вышла замуж, родила двоих детей и живёт благополучно. Иногда приезжает с детьми в Исландию. Говорит, что хотела бы вернуться, но муж против.

Здесь Рурик как будто передохнул, а потом стал рассказывать дальше:

– Когда я закончил университет, вернулся на Рейкьянес и стал работать в кафе у младшего брата отца. Недавно дядя решил уйти на покой – возраст сказывается, здоровье уже не то. Он переписал кафе на меня, так что я теперь владелец. Отец пять лет назад умер, нам с сестрой в наследство досталась небольшая ферма. Но Салке это не интересно, а я каждые выходные туда езжу, поэтому кафе в субботу и воскресенье закрыто. Остальное время на ферме управляются работники, супружеская пара, которая живёт там постоянно, иногда им помогает сын, он студент, учится в Рейкьявике.

– У тебя на ферме овцы?

– Нет, лошади. На них катаются туристы. А иногда сдаю их в аренду одной компании, которая организует конные туры по стране.

– Лошади! Как я тебе завидую! – Алекс мгновенно оживилась. – Я так люблю лошадей. В детстве я занималась в конной секции, а после школы мечтала поступить в аграрный университет в Москве и учиться на коневода. Но мама не разрешила. Она воспитывала меня одна. Отца я не помню, он погиб на службе. Был спасателем. И мама больше не вышла замуж. Она очень любила отца. А я не хотела расстраивать маму и поступила на математический факультет. Но я тебе об этом уже говорила. Хоть моя мечта и не осуществилась, лошадей я по-прежнему люблю.

– Тогда завтра рано утром мы едем на ферму, – Рурик при этих словах улыбнулся.

Алекс не видела этой улыбки, она её просто почувствовала.

– Спасибо.

Лицо Алекс осветилось ответной улыбкой. И она, наполненная радостным предвкушением, подумала, что, кажется, Исландия – не такая уж плохая страна.

В эту ночь они угомонились пораньше, Рурик сказал, что вставать придётся в шесть часов.

Уже четвёртый. Вроде бы ты спишь.

В ночи мельтешенье остыло почти.

И я не спешу прогонять мышь-тишь.

Пускай побудет, недолго, сидит – молчит.

Мой инцидент ещё не исчерпан,

любовная лодка ещё на плаву.

Боли и обид не набрался перечень.

Пусто – взаимно на счету.

И я смотрю: безбрежна наша тишь.

Грань ночи/дня теряется пугливо.

Ты просыпаешься и взглядом говоришь,

что тишине пора убраться мимо.

Часть 3. Глава 8. Вторая суббота. Хобби-ферма

и

Будильник Алекс не услышала, она проснулась от того, что Рурик осторожно потряс её за плечо.

Насколько Алекс понимала, сегодняшняя погода на их планы повлиять никак не могла, поэтому, как ни странно, первое, что заметил её ещё не вполне проснувшийся разум, был двойной контраст: светлые волосы Рурика длиннее её собственного тёмного, почти черного каре, но поразмышлять на эту тему Алекс как следует не удалось, все её мысли заглушил мощный аромат свежесваренного кофе.

Собрались быстро. Рурик сказал, что почти всё необходимое на ферме есть. Однако по дороге они заехали в супермаркет, и, помимо свежих сливок и прочих обыденных продуктов, в корзине у Рурика Алекс увидела длинные стебли сельдерея. Картофельный салат он делать собирается?

– Надо ещё в алкогольный магазин заехать, купим портвейн или херес, – изрёк Рурик, открывая багажник внедорожника.

– Лучше портвейн, я его больше люблю.

– Окей. Вообще-то, вино для супа из форели требуется, но я тоже не против аптечной дозы хорошего портвейна после обеда.

– А в супермаркете мы его купить не могли?

– Ты не заметила? В наших супермаркетах алкоголь не продаётся, только самое лёгкое пиво, почти «нулёвка». Надо ехать в «Винбудин», он тут недалеко.

Уха с портвейном Алекс удивила, но задавать лишние вопросы она не захотела.

В результате у монополистов была куплена бутылка сухого белого Ferreira Branco Seco Porto, и Алекс надеялась, что его вкус отведает не только порезанная на куски форель. После чего они выехали на шоссе, ведущее в юго-восточном направлении. Алекс отметила про себя, что на сей раз им попались какие-то особо дисциплинированные овцы. Они мирно паслись на бесконечных лавовых полях и не думали выходить на дорогу. На лошадей Алекс смотрела с неиссякаемым воодушевлением. Её душу грело предвкушение. Скоро она увидит этих замечательных животных вблизи, сможет потрепать лошадку по холке, взлететь в седло и…

На ферме их встретил молодой парень в красной бейсболке, из-под которой торчали лохматые пряди разной длины, выкрашенные в радикально чёрный цвет.

– Алекс, это Рунар, сын Оулавюра и Хельги. Он учится в Рейкьявике, помогает здесь на каникулах.

– Рунар, это Алекс, туристка из России.

Рунар о чём-то спросил Рурика по-исландски и, по-видимому, получил отрицательный ответ.

– Рунар спросил, не отстала ли ты от группы, – передал суть короткой беседы с парнем Рурик. – Оулавюр и Хельга уехали с туристами на конную прогулку, вернутся примерно через час. Мы пока выгрузим продукты, а Рунар приведёт лошадей для нас.

Рурик заметил, что лицо Алекс при этих словах преобразилось – её ореховые глаза вспыхнули тёплым янтарным светом, линия рта смягчилась, уголки губ потянулись вверх.

Вскоре появился Рунар, который подвёл к дому двух ухоженных низкорослых лошадей.

– Гамли, привет!

Рурик запустил пальцы в гриву гнедого коня и легонько её потрепал. Затем он подвёл к Алекс саврасую кобылу:

– Алекс, познакомься, это Эгла.

Алекс с первого взгляда влюбилась в эту красавицу с удивительными голубыми глазами – она впервые видела у лошади радужку такого цвета. Алекс погладила кобылку по шелковистой шее, без особых раздумий, почти автоматически вскочила в седло и уверенно взяла поводья. Рурик посмотрел на это весьма одобрительно. Через несколько секунд он оказался в седле гнедого Гамли и тут же выслал его в галоп в направлении виднеющейся вдали гряды невысоких гор. Алекс поскакала за ним. В другой ситуации она бы не решилась пустить в галоп незнакомую лошадь, но почему-то сразу доверилась Эгле.

Через некоторое время обе лошади перешли на шаг и двигались рядом по проторённой каменистой тропе, вдоль которой с обеих сторон расстилались поля бело-голубых люпинов.

– Какая чудесная лошадь, – совершенно счастливым голосом воскликнула Алекс.

– Наши лошади уникальны, – ответил ей Рурик. – Пять аллюров даны им от рождения – они могут идти шагом, бежать рысью и скакать галопом, а также владеют иноходью и тёльтом. Тёльт – это «бегущий шаг», очень комфортный аллюр для всадника, поскольку вертикальные колебания практически не ощущаются. Некоторые фермеры любят устраивать аттракцион для туристов – скачут тёльтом с полной кружкой пива в руке, и ни капли не проливается на землю. Причём тёльт у наших лошадей – врожденный навык. Бывает еще один редкий аллюр, «скейд» – это двухтактная летящая иноходь, при которой лошадь может ускоряться до пятидесяти километров в час. Но скейду исландских лошадей нужно обучать.

Казалось, Рурик может говорить об этих «маленьких конях» до бесконечности. Его обычная молчаливость испарилась без остатка, но Алекс была этому только рада. Всё, что он рассказывал, было ей в высшей степени интересно. Она про себя порадовалась, что периодически находит время и желание почитывать международный «лошадиный» портал, и благодаря этому теперь достаточно легко понимает, о чём говорит Рурик.

– Мы называем наших лошадей «уверенно ступающие». Ими можно не управлять, даже если передвигаешься по местности, которая кажется непроезжей. В этом случае самое лучшее – довериться лошади, она сама знает, куда и как ступать.

– Я слышала, что некоторые туристы называют ваших лошадок «пони».

– Сами они пони, – с усмешкой сказал Рурик. – Да, наши лошади невелики ростом, и ноги у них коротковаты, но, во-первых, они достаточно массивны – средний вес превышает 350 килограмм. Во-вторых, для пони у них слишком крепкий скелет. В-третьих, по грузоподъемности они дадут фору лошадям многих других пород. А невысокие они потому, что викинги при заселении Исландии брали на свои корабли самых низкорослых лошадей просто для экономии места. Кстати, ещё в 982 году альтинг принял закон, запрещающий импортировать лошадей в страну, чтобы не заболели те, что уже имелись на острове. С тех пор в Исландию не разрешается возвращать лошадей, покинувших страну даже для выступления на чемпионате мира по конному спорту. Более того, нельзя ввозить обратно амуницию и предметы, используемые при работе с лошадьми. Тебе не скучно? – вдруг прервал свою лекцию Рурик.

– Совсем не скучно. Очень интересно. Хоть моя мечта стать коневодом так и осталась мечтой, лошадей я очень люблю.

– Все исландцы любят лошадей. Без них наши предки просто не выжили бы на этой земле. Лошадь была единственным видом транспорта. Как видишь, колесо здесь часто бесполезно, а корабли строить не из чего – здешние леса изначально были для этого непригодны.

Исландская погода в этот день оказалась милостивой к всадникам. Дождя не было, ветер дул весьма умеренный, и настырное солнце иногда всё же пробивалось через пелену облаков. Но часа через полтора Рурик и Алекс вернулись на ферму – голод не тётка, пирожка не поднесёт.

– Сегодня мы готовим исландский рыбный суп, – объявил Рурик.

Впрочем, для Алекс это не было новостью.

– Ага. Только, если посмотреть на некоторые ингредиенты (Алекс кивнула на бутылку выдержанного португальского портвейна), этот суп – не самое историческое блюдо.

– Не самое, факт. Исторические, боюсь, тебе бы не понравились.

Рецепт исландского рыбного супа Алекс удивил больше, чем она ожидала. В ход пошла свежая форель, выловленная в близлежащем озере, купленный в супермаркете сельдерей, помидоры и лук из местной теплицы, заморская картошка, сливки и сливочное масло, томатное пюре, винный уксус, специи и тот самый портвейн. К счастью, готовка диковинной ухи заняла не так уж много времени – еë манящий запах заставлял рот Алекс наполняться голодной слюной. И вскоре оба уже вооружились старинными серебряными ложками, доставшимися Рурику в наследство вместе с фермой.

– Хочешь ещё покататься? – спросил Рурик после обеда.

– Да, конечно. Я, собственно, ради этого сюда и приехала.

На сей раз они отправились в другую сторону. Здесь наезженной тропы не было, и Алекс на собственном опыте убедилась, что Рурик сказал правду – Эгла сама знала, куда идти и с какой скоростью передвигать ноги. Алекс решила, что исландские пейзажи, если смотреть на них между ушей лошади, намного более впечатляют, ну, по крайней мере, её лично, чем те, что видны из окна автомобиля.

В основном лошади шли шагом, и Алекс решила поделиться своими воспоминаниями.

– Я тебе уже говорила вчера, что подростком занималась в конной секции. Она была в парке, недалеко от нашего дома. И при любой возможности после уроков я бежала к лошадкам. Но однажды на соревнованиях произошёл несчастный случай. Моя лошадь не взяла препятствие, я сама в этом виновата. В результате неудачное падение и перелом лодыжки. К сожалению, я сразу этого не поняла, хоть боль была и адская. Потом я долго лечилась, но осталось привычное растяжение связок. Помнишь, как я упала, когда убегала от тебя при первой встрече? И мама запретила мне заниматься конным спортом.

В голосе Алекс звучала явная грусть, и было ясно, что эта тема до сих пор для неё больная.

– В выпускном классе я хотела поступить в московский сельскохозяйственный университет по специальности «Коневодство», плотно взялась за изучение биологии – там надо было сдавать экзамен по этому предмету. Но мама убедила меня, что это бесперспективно. Частное коневодство – очень затратный бизнес. Чистокровная лошадь стоит как автомобиль бизнес-класса. Таких денег у нас не было и не предвиделось. Короче, я подумала, и… пошла на математический факультет. А мечта осталась, только запряталась глубоко вовнутрь…

Голос Алекс упал до самой тихой низкой ноты, какую она в состоянии была взять.

– Я так благодарна тебе за эту поездку, ты даже представить не можешь.

– Думаю, что могу.

Рурик видел состояние Алекс и сменил тему:

– В сегодняшней программе у нас ещё баня. Ты не против?

– Круто! Сто лет не была в бане.

– Ты так долго не живешь, – рассмеялся Рурик, хотя смысл идиомы был ему совершенно понятен. – Возвращаемся?

– Ага. Ведь счастье долгим не бывает.

И Алекс пустила свою лошадь рысью.

Баня оказалась, скорее, сауной и отапливалась электричеством. Однако Алекс не имела ничего против сухого жара, на самом деле, она переносила его даже лучше, чем влажный дух русской парной. Но тут выяснилась одна пикантная подробность – исландцы очень просто относятся к наготе, в частную баню женщины и мужчины ходят вместе. От этой новости глаза Алекс округлились, ведь на ферме в данный момент находились ещё минимум три человека, однако Рурик её успокоил:

– Не беспокойся, когда на ферме туристы, мы так не поступаем.

После бани их ждал ужин в местных традициях, приготовленный Хельгой. Блюдо из баранины, замаринованной в молочной сыворотке, Алекс понравилось, но гвоздём вечера оставалась бутылка того самого белого портвейна, сто миллилитров которого ушло в обеденную уху. Рурик поставил её на стол и принёс два стеклянных бокала в форме тюльпана. И ещё что-то, похожее на шахматы.

– Сейчас буду учить тебя играть в нашу древнюю игру. Называется хнефатафл. Шахматы викингов.

Рурик открыл плоский деревянный ящичек, высыпал из него кучку фишек разного цвета, перевернул его и поставил на стол. Алекс стала рассматривать квадратную доску, напоминающую шахматную или шашечную. На каждой стороне было девять клеток, но их цвета не чередовались, разметка доски выглядела непривычно. Светлых и тёмных фишек, похожих на шашки, было разное количество – тёмных больше. А одна фишка, вообще, оказалась красного цвета. Но Алекс не успела спросить, зачем она нужна.

– Это конунг, самая главная фигура на доске, – ответил Рурик на незаданный вопрос.

Он расставил фишки на доске и стал пояснять правила игры:

– Это стратегическая игра викингов. Точные её правила, к сожалению, не сохранились, потому были реконструированы и частично додуманы. Мы выберем самый историчный и поэтому самый сложный вариант – если конунг ушёл со своего трона, этот трон становится неприкосновенным – на него теперь нельзя вставать даже конунгу, и ходить через него никому нельзя. Но давай всё по порядку.

И Рурик минут десять объяснял Алекс, в чём заключается игра: в центр доски, на трон, помещается конунг, окружённый своей дружиной, это светлые фишки, а со всех четырёх сторон стоят тёмные фишки – враги. Играющий за светлых должен любой ценой спасти конунга, доведя его до края доски. Играющий за тёмных стремится конунга пленить, то есть окружить своими воинами со всех сторон.

Несмотря на кажущуюся простоту этих правил, Алекс быстро поняла, что её мозги, утомлённые длинным насыщенным днём, да ещё после утреннего «подвига» – подъёма в шесть часов, плюс к тому разморённые полсотней граммов крепкого португальского вина с богатым букетом и тонким послевкусием, служить ей отказываются. Она ожидаемо проиграла партию, играя за конунга и его дружину, и зевнула.

– Понял. Пора спать.

Рурик подошёл к Алекс, помог ей подняться из низкого уютного кресла и повёл в другой конец дома.

Они оба устали за день, и Алекс уже начала проваливаться в сон в тёплых объятиях Рурика, когда поняла, что вот так просто взять и уснуть ей не удастся.

Мир

увяз,

унизан водой,

у мира

такой себе вид.

И вот

грядёт,

становится собой -

об этом всё

мне кричит.

Я лучше многих

и вот это ценю.

Говорю по делу

со смыслом, чётко, впрок.

Неужто

под этим

убог так мирок,

привычен, хотя одинок?

А вот и всё-таки:

«После того хоть что».

А дома,

снова будет опять, как есть,

и пока могу,

возьму-ка себе всё,

буду

сейчас и

с тобой, и здесь.

Глава 9. Второе воскресенье. День рождения Алекс

Воскресное утро выдалось дождливым, но Рурик сказал, что синоптики обещают скорое прекращение осадков. Однако Алекс решила, что дождь завтраку не помеха. И этот завтрак немного запоздал – сначала оба спали дольше обычного, а потом у них нашлось занятие поважнее завтрака.

После первой чашки кофе Алекс включила телефон, и тот ожидаемо забулькал, заквакал, разразился целой канонадой коротких звуков. Алекс закидали сообщениями. Рурик удивлённо повернул голову, выразительно глядя на гаджет в руках Алекс.

– В чём дело? Что-то случилось?

– Случился мой день рождения. Мне сегодня исполнилось тридцать. Вот все и поздравляют, – ответила Алекс, отправляя ответные «спасибо» маме, бабушке (которая вспоминала о существовании внучки несколько раз в году) и единственной близкой подруге.

– О, поздравляю! Я не знал, а то бы подумал о подарке. Я сейчас позвоню Оули, чтобы в кафе для нас приготовили праздничный ужин. Мы как раз к нему вернёмся, – и Рурик тоже взял в руки телефон.

Бегло просмотрев оставшиеся поздравления, Алекс всё же заглянула в рабочий чат (хоть и дала себе обещание не заходить туда до конца отпуска, но ведь отпуск, считай, почти закончился…) и застряла на сообщении, пришедшем ещё в пятницу. Предложение показалось ей интересным. Известный туроператор хочет организовать пилотную рекламную кампанию тура по местам съёмок весьма популярного, даже культового сериала. Весь прикол заключался в том, что тур этот конный и он… по Исландии. Срок – середина августа. «Нереалистично, слишком мало времени осталось. Такие вещи нужно как следует проектировать», – решила Алекс. Но заказчику ответила, что свяжется по этому вопросу завтра.

После завтрака Алекс ещё раз захотела прокатиться на Эгле, и Рурик пошёл седлать лошадей. Дождь к тому времени закончился, в этом случае синоптики не ошиблись с прогнозом. Голубоглазая лошадка Алекс с удовольствием бежала рысью, Гамли под седлом Рурика последовал её примеру и вскоре вырвался вперёд. Так они добрались до живописного озера, у которого спешились и опустили лошадей пастись. Рурик поднял с земли чёрный кусок лавы, отдалённо напоминающий лошадиную голову, и протянул его Алекс.

– Возьми, это мой подарок. – Он смотрел на Алекс незамутнённо серьёзным взглядом.

– Спасибо.

Алекс взяла лёгкий пористый камень и положила его в карман куртки. Подарок, конечно, своеобразный, но он будет напоминать ей о лошадках, об Исландии и о Рурике.

Кобылка Эгла которую хозяин фермы выделил Алекс, была саврасой, а конь Рурика – гнедым, и Алекс показалось, что гнедых лошадей на ферме больше всего. Она вспомнила, что видела ещё чисто белую лошадку и светло-серого в яблоках коня.

– А каких, вообще, мастей бывают исландские лошади?

– Всяких. И с подпалинами, и с разного цвета ушами, только чисто серых лошадей мы недолюбливаем. Это, конечно, пустое суеверие, связанное с нашей мифологией, но, тем не менее, серые лошади, не серые в яблоках, а именно серые, в Исландии встречаются реже других мастей.

– А в чём виноваты серые лошади?

– Раньше люди верили, что на серых лошадях ездят колдуны и прочие люди, связанные с потусторонним миром. В наших мифах упоминается серая лошадь, которая на самом деле не лошадь, а оборотень или призрак. Она появляется около озёр или рек в туманную погоду. Любой, кто заберется к ней на спину, слезть уже не сможет, лошадь прыгнет с ним в воду и утопит всадника. А в сагах всадники на чисто серых лошадях появлялись как предвестники скорой безвременной смерти. В оборотней и призраков сейчас никто не верит, но предубеждение осталось.

– У тебя тоже нет серых лошадей?

– Тоже нет. Но это потому, что серая масть редкая, а у меня всего десять лошадей.

Тут Алекс подумала, что десять лошадей – это совсем не много. По идее, здесь можно развернуться и сделать бизнес более эффективным. Но тут же приструнила летящих скакунов своей мысли. Ведь это не её бизнес.

В обратный путь двинулись шагом, Алекс совсем не хотелось, чтобы эта прогулка заканчивалась. Но пора было обедать, а потом и уезжать с фермы.

– А расскажи ещё что-нибудь про исландских лошадей.

– Цена лошади всегда была немалой. Верховые лошади ценились выше, чем вьючные. Раньше люди, не имеющие лошадей, могли одолжить их у соседей, но важно было соблюдать договор. У викингов-первопоселенцев даже были законы, касающиеся лошадей. Например, существовал штраф за использование чужой лошади без разрешения хозяина. Если человек просто вскочил на чью-то лошадь, он должен был заплатить шесть эйриров серебра, а если же лошадь сделала хоть один шаг, то уже три марки.

– Интересно. А три марки серебра – это много?

– Одна марка весила чуть больше двухсот грамм. За это серебро можно было купить не самый лучший меч или не самую симпатичную рабыню.

– Рабыню. Кошмар.

– Но так было, это история, от неё никуда не деться.

Так за разговорами Рурик и Алекс незаметно доехали до фермы. Пообедали вчерашним рыбным супом и бараниной, а потом стали собираться в обратный путь.

– Я прихватил тафл, вечером поиграем. Однако в руках у него, кроме уже знакомого плоского деревянного ящичка, Алекс увидела ещё какой-то пакет, но не стала спрашивать, что в нём

После обеда у Рурика были дела на ферме, потом он пошёл отдать распоряжения Оулавюру и Хельге. А Алекс подошла к лошадям и долго гладила Эглу по шее, трепала ей гриву, а потом уткнулась носом в её шелковистую щёку и крепко зажмурила глаза, чтобы не выпустить наружу слёзы. Алекс не слышала, как подошёл Рурик, она почувствовала его присутствие и обернулась. Прозрачно-голубые глаза мужчины показались Алекс ещё прозрачнее. Он сказал только одно слово:

– Алекс.

Она видела, что Рурик хочет сказать что-то ещё, но вместо этого он прижал её к себе, и так они стояли какое-то время, а рядом жевали траву Эгла и Гамли. И слёзы всё-таки выкатились из глаз Алекс. Тогда Рурик обхватил её лицо обеими руками, наклонился, и его губы забрали эти слёзы себе. И Алекс сказала только одно слово:

– Рурик…

Домой к Рурику возвращались уже вечером. Он вёл машину медленно и осторожно – трафик был неожиданно плотным. Внезапно телефон Рурика зазвонил, он посмотрел на номер и ответил, переключившись на громкую связь, чтобы не убирать руку с руля. Разговор был недолгим. Женский голос что-то взволнованно говорил по-исландски. Рурик отвечал односложно, но было видно, что он встревожен и расстроен.

– Твоя… ээ… подруга звонила? Что-то случилось?

– Это не подруга. С подругой мы, как говорят, поставили отношения на паузу, и пауза эта будет вечной. Звонила дядина жена. Дяде плохо, сердечный приступ. Сейчас я отвезу тебя в отель и поеду к ним. Алекс, извини, что так получилось.

– Тут не за что извиняться. Конечно, поезжай к ним. Потом сообщи, как будут дела у дяди.

Рурик высадил Алекс у входа в отель и уехал. А Алекс поднялась к себе в номер и стала собирать вещи – завтра обратный рейс. Каникулы подошли к концу…

И тут Алекс вспомнила итальянскую песню, которую так любила её мама, «Римские каникулы», да, «Vacanze Romane». Алекс тут же нашла эту композицию в «Моей музыке», села на кровать и стала слушать сильный чистый голос Антонеллы Руджеро…Алекс не понимала слов песни, да это было ей и не нужно. Ей было достаточно слова «каникулы» и мелодии, словно волна, набегающей и отступающей вдаль. Почему-то в голову Алекс пришло ещё одно слово – «романтика», но она тут же себя осадила. Да уж, романтика у тебя. Нордическая. Твёрдая. Слово «твёрдая» мгновенно запустило следующую цепочку ассоциаций. Неизвестно, до чего бы доассоциировала Алекс, но в дверь постучали. Рурик пришёл.

– Всё обошлось. Ложная тревога. Доктор приезжал. Дядя чувствует себя лучше. Пошли праздновать твой день рождения. – Он протянул Алекс руку.

Когда они выходили из отеля, вёльва Миа с бейджиком администратора, охватила обоих внимательным взглядом, кивнула Рурику, улыбнулась Алекс и долго смотрела ей вслед.

В кафе кроме Рурика и Алекс никого не было (что, собственно, и неудивительно, ведь оно по выходным закрыто для посетителей). Неведомый Алекс Оули расстарался. Салат с нежнейшей свежей капустой и крабами и рыба, запечённая со сливками, таяли во рту. А потом Рурик принёс из холодильника маленький круглый тортик, где вместо вишенки на белой глазури красовались две цифры, естественно, «3» и «0». Причём тройка была синей, а ноль – красным. Из сумки была извлечена всё та же бутылка Ferreira Branco Seco Porto, а из того самого пакета, который Алекс приметила ещё на ферме, книга в кожаном коричневом переплёте. Рурик протянул книгу Алекс:

– Ещё раз с днём рождения! А это ещё один мой подарок. «Книга о занятии земли».

Алекс взяла из его рук книгу. Тяжёлая. Прочитала название. Landnámabók (Алекс уже усвоила, что гласные с диакретическими знаками произносятся как дифтонги, «ланднаумабоук»).

– Спасибо, – сказала она тихо.

Теперь у неё есть книга, которую невозможно прочитать. Но это неважно. Или важно? Она подумает об этом позже. И Алекс повторила:

– Спасибо, Рурик.

Звон бокалов в форме тюльпана прозвучал эхом её благодарности.

А потом была ночь, которую Алекс забыть не сможет.

Будет что будет. Взглядом обнимаю.

Сжимаются пальцы, впиваются лихо.

Так вот бескомпромиссно всё запоминаю -

до сих от самых ботинок.

Когда-то седины заявятся явственно, их скрою.

Под краской едкой укроется серебро годов,

но продолжу не сметь завязать с памятью,

которая памятнее теперь всего.

Глава 10. Второй понедельник. Отъезд Алекс

Утро понедельника выдалось ненастным под стать настроению Алекс. За окном дождь плакал мелкими слезами, а ветер настырно размазывал капли этих слёз по стеклу. Самолёт в 13:05. Алекс взяла телефон, зашла на сайт авиаперевозчика и прошла электронную регистрацию, но всё равно в аэропорту надо быть около одиннадцати – предстоит сдать багаж и пройти досмотр. Значит, выезжать придётся за полчаса, нужно рассчитаться за прокатный Фольксваген, его разрешили оставить на стоянке около аэровокзала.

Рурик сегодня был молчаливее обычного. Он довёз Алекс до отеля, чтобы она собрала и упаковала все свои вещи, и произнёс только одну фразу:

– Приходи завтракать в кафе.

Для Алекс это означало «ещё полчаса вместе». Наверное, для него тоже.

В номере Алекс вспомнила про потенциального заказчика конного тура по местам съёмок «Песни льда и огня», которому обещала ответить. Она выразила заинтересованность и обстоятельно изложила свои соображения. Высокий сезон в Исландии – лето, с мая по конец августа-начало сентября. Запускать кампанию лучше весной, сейчас уже поздно. И если туроператор не откажется от этой идеи, она возьмётся за этот проект. Завязка в Исландии есть.

За завтраком она рассказала об этой идее Рурику. Ей предложение туроператора интересно, но сейчас не время. Ему это предложение тоже показалось интересным, он может подождать до следующего года и лучше подготовиться к сезону. То, что разговор перетёк в деловое русло, упростило расставание для обоих.

В этот утренний час в кафе было полно посетителей, и прощальный поцелуй состоялся в арендованной машине Алекс. Но часики неумолимо тикали, и Рурик вернулся в кафе, а Алекс завела машину и покатила в аэропорт.

Вид лавовых полей, ярко-голубых от безудержно цветущих люпинов назло низкому свинцовому небу, неожиданно разбередил душу Алекс. Временами ветер разгонял тяжёлые тучи, и рябь океанской воды справа от дороги вспыхнула серебряными бликами. Эта картина повергла Алекс в странную пронзительно-светлую грусть, из которой проросли ростки щемящего чувства потери. Но дорога была совсем короткой, и долго рефлексировать у Алекс не получилось.

Уже в зале ожидания её мысли вернулись к ферме Рурика. Этот бизнес, теоретически, можно сделать намного более эффективным даже с учётом фактора сезонности, но Рурику одному не разорваться… И тут гладь голубовато-прозрачной воды с чёрными камешки зрачков на дне вытеснила все экономические прожекты в голове Алекс. От дальнейшего душевного раздрая её спасло то, что пассажиров пригласили на посадку.

Нежности время

прочь, «мы» - делим.

Теперь - ты и я:

«Каждому своя параллель свойственна,

излом случается, потом прямая.

Да, небо солнцем сегодня строчится,

но я, по-любому, ведь нынче, сейчас же, съезжаю.

А там, где кончается, нужно же точку,

тянуть не стоит, дорогу помню, знаю».

Возможно ли, чтоб точка -

первая из многоточья…

В игре не было правила -

спросить - больно уж палевно.

Он: «Значит, вы уезжаете,

проводов не желаете.

Что же, как знаете».

Теперь - ты и я.

Эпилог. 2018

В начале марта Алекс взялась за реализацию обещанного заказчику-туроператору проекта – исландского конного тура по местам съёмок «Песни льда и огня».

В апреле, когда уже была запущена рекламная кампания, она написала об этом Рурику и попросила дать обратную связь, буде таковая возникнет.

Алекс не надеялась, что Рурик ответит быстро, более того, она, вообще, не была уверена, что он ответит. Однако сообщение от владельца конной фермы пришло почти сразу. Вежливое – «благодарю, ценю ваши усилия, незамедлительно сообщу о результате». Алекс это сильно обрадовало, в чём она вынуждена была признаться самой себе. Забыть исландца с прозрачно-голубыми глазами за девять месяцев не получилось.

Накануне Алекс разобралась с одним особо замудрёным грамматическим правилом языка, который она взялась изучать с сентября прошлого года, и теперь чувствовала себя чуть ли не триумфатором. На овладение этим невозможным языком у неё оставалось очень мало времени – проекты шли один за другим, но, как ни странно, это время, так или иначе всё равно находилось. Вероятно, всё дело было в мотивации, правда? Вот только Алекс не хотела задумываться, откуда эта мотивация берётся.

Возможно, от того, что ей удалось, не спрашивайте как, добыть билет на московский матч Аргентина – Исландия чемпионата мира по футболу, и теперь она с нетерпением ждала шестнадцатого июня. «Если надо причину – это причина»?

Вообще, с наступлением лета Алекс временами погружалась в состояние, напоминающее неясное, смутное ожидание. Быть может, от того, что кампания конного тура «Песни льда и огня» обещала стать более успешной, чем она думала, но логика в этом была – вся команда отлично поработала над отсечением целевой аудитории, цепляющими рекламными текстами и пробивающими баннерную слепоту креативами. Предыдущий и последующий проекты тоже сложились весьма удачно. Алекс была довольна.

Отмечать свой тридцать первый день рождения Алекс никуда не поехала. Она осталась дома – заблаговременно купила бутылку хорошего испанского вина, заказала ужин из итальянского ресторана и купила маленький тортик в соседней пекарне. С утра пришло сообщение от заказчика-туроператора – все места на конный тур по Исландии до середины сентября уже забронированы. От этого известия её охватила лёгкая эйфория.

В этот день Алекс, как обычно, получила целую кучу поздравлений – от мамы и бабушки, от коллег, от отдыхающей в Крыму единственной близкой подруги – и ответила на множество звонков. Но Алекс упорно чего-то ждала. И всё равно этот звонок раздался неожиданно.

– Алекс, привет. С днём рождения тебя.

– Спасибо, Рурик. Очень приятно.

– А знаешь, у меня есть для тебя подарок. Вороной масти. Её зовут Хильд.

И тут подарок громко заржал, а Алекс так безудержно улыбнулась, что Рурик увидел это невзирая на тридевять морей между ними.

– Даже не знаю, как тебя благодарить… Кстати, можешь поздравить меня не только с днём рождения. Я прочитала твою книгу.

Самолёты взлетают, но возвращаются.

Лёту птиц заведомы пути.

Ну, а мои дорожки тянутся –

к тому, где ты.

Стремясь к жизни,

скупое сердце яростью щедрится,

ей посвящает все удары свои.

Так я

взымаю свои неизбежности.

Зову своё своим,

любуюсь жадно им.

Домой возвращаясь, увидела

пустошь.

Не снаружи себя и дома - извнутри.

Так я,

раскидав всю ветошь,

вижу,

для чего здесь

место свободно есть.

Свой порядок у всякого закона.

К итогу сводится шаг любой.

Так я

с тобой

собой быть свободна,

и определять

итог именно свой.