Романов #04

Глава 15

За пятнадцать минут, уделенных мне Михаилом II, я кратко изложил не только свои успехи, но и пересказал выжимку из докладов по доспехам государя. По лицу царя было сложно сказать, о чем он думает, но стоило мне замолчать, как государь свел брови на переносице.

— Значит, мощностей тебе не хватает, чтобы развернуться в полную ширь? — негромко уточнил он. — Я заинтересован твоими идеями, Дмитрий, — сказал Михаил II, и открыл ящик стола. — Посмотришь вот эти данные, и точно также предоставишь мне свое экспертное мнение. Только в этот раз — исключительно лично. Подпиши подписку, забирай флешку и езжай.

В помещении появился тот же мужчина, что и ранее. Я прочел документ, прежде чем его подписать.

— Я дам тебе мощности, Дмитрий, — сказал мне царь. — Но не раньше, чем ты закончишь с документами.

— Благодарю, государь, — склонил я голову и, подписавшись, взял флешку со стола.

— Игорь тебя проводит, — махнул рукой Михаил II, и тут же вернулся к своим делам, давая понять, что аудиенция окончена.

Выходил я из этого подвала с облегчением. Уголок, в котором обосновался царь, был освещен, но это от силы четверть помещения. И мне не нравилось, что из находящегося во тьме пространства тянуло кровью. Государь меня принял практически в процессе чьей-то казни.

Вряд ли это была попытка устрашения. Скорее всего, Михаил II уделил мне время в своем плотном графике — то, время, которое смог найти. Мятеж еще не подавлен, и кровь льется. Так что тут уже не до политесов — где смогли, там и поговорили.

А стоило оказаться в своих покоях и воткнуть флешку в ноутбук, тот самый, что никогда в сеть не выходил, я и вовсе выбросил смертника из головы.

Документация оказалась интересной. Хотя бы по той причине, что велась на немецком языке. В качестве адресата в шапке значились польские лаборатории. То есть это фактически военные трофеи Русского царства после уничтожения Речи Посполитой.

Изучая труды Германского рейха, я быстро пришел к выводу, что война с этой страной будет тяжелой, и я не зря занялся «Оракулом». И понятно, почему Михаил II решил предоставить мне мощности.

Сумрачный немецкий гений не на один только газ Измайлова делал ставку. В Польше должны были разработать специальную химию, превращающую солдат в истинных берсеркеров — полная нечувствительность к боли, жажда крови и убийств. Незамутненная ярость такого бойца, получившего укол коктейлем, делала его одержимым убийцей. При этом разработанный состав, насколько я понимаю, имел не такие уж и страшные побочные эффекты.

Казалось бы, откуда такому взяться? Однако в составе боевой химии имелся некий компонент «Энзим-14». И именно он отвечал за сохранение рассудка после применения польского коктейля. Я уже привык к тому, что в этом мире родовые дары бывают самые разные. И, похоже, Германский рейх нашел способ применять заряженную каким-то родом воду.

Судя по документам, Речь Посполитая не успела получить главную посылку. «Энзим-14» просто не доехал вовремя, и испытать средство не получилось. Однако он был, его свойства описаны — без особых подробностей, но я уверен, химики в лабораториях получили ровно то, что нужно, чтобы выполнить заказ.

Кристина поставила передо мной чашку чая и тарелку с бутербродами. Ужин я пропустил, пока катался в Кремль, за окном уже была ночь. Я поднял взгляд на помощницу.

— Спасибо, ложись спать, я еще поработаю.

— Моя помощь не нужна? — уточнила она, вскинув бровь.

Покачав головой, я проводил уходящую девушку взглядом, и вернулся к документам.

Но буквы очень быстро стали расползаться перед глазами — усталость брала свое. Вытащив флешку, я сунул ее в свой личный сейф, вмонтированный в стену, а ноутбук сунул в ящик стола и запер на ключ.

Что же получается? Рейх уже настолько серьезно подошел к работе с магическими технологиями, что может поставлять их одну за другой? Они и яд для Измайлова придумали, и коктейли делают, и кто знает, что еще у них в других концах света найдется. Это уже не наручники и напыление, блокирующее любой дар, которых у всех стран в избытке. Тут требовались годы исследований, тщательного изучения.

И, возможно, доступ к источнику самих даров. Уж слишком это отличается от достижений других стран. Не бывает настолько мощного превосходства. Русские ученые так не смогли, китайцы не смогли, а вот у немцев вышло? При том, что за исключением совсем небольшого количества уникальных даров, остальные благородные семьи обладают типовыми умениями. То есть исходные данные были для всех одинаковыми. И в наличие у Германского рейха целого списка гениев, которые могут совершать прорывы раз за разом, я не верю.

Хотя бы потому, что на территории Русского царства я такой один на сто пятьдесят миллионов человек, а у тех же османов вообще ни одного.

Открытия — настоящие, а не те, которые повторяю я — редкость. Тем более настолько прорывные, что Германский рейх одновременно запустил несколько проектов, а не развивал идеи постепенно. Это фантастика.

Или еще один гость из параллельного, но уже чисто магического мира? Я вот слабо разбираюсь в устройстве даров, максимум на уровне пользователя. А работы, подобные немецким — это уже ближе к уровню разработчика. Слишком сложно, чтобы появиться на пустом месте. Но пришедший из параллели, где именно магия превалирует, мог бы внедрять свои знания на этой Земле, как я внедряю технологии.

Но это я, конечно, от усталости. Сковородин бы с радостью поспорил, узнай он, как я здесь оказался. В глазах философов одно чудо порождает вероятность и других чудес. И если взять за основу, что моя жизнь в этом мире — такое чудо, то и из других миров могли прибыть чудеса. Но будь это так, если бы гости из других вселенных сыпались на планету в таком количестве, я бы об этом уже знал из учебников истории. Да и отличий между нашими реальностями накопилось бы намного больше.

Забравшись в постель после водных процедур, я закрыл глаза и, обняв уже давно спящую Кристину, погрузился в сон.

* * *

«Монстр» остановился на парковке Университета, и я открыл свою дверь. Солнечный свет ударил по глазам, так что я поморщился и, вытащив из бардачка очки, нацепил их на нос и пошел в сторону учебных корпусов.

«Оракул», установленный на аксессуар, подключился к сети, и я обозревал мир через призму дополненной реальности. Как и новые доспехи, мои очки передавали данные на мониторы штаба в особняке. Но очки все же — прошлое, мне нужны нормальные линзы.

Останавливаться у лавочки я не стал — времени до начала занятия оставалось не так много, и группа уже наверняка собралась в кабинете.

— Дмитрий Алексеевич, здравствуйте, — с улыбкой поприветствовал меня Соколов, стоящий в толпе второкурсников на крыльце корпуса.

— Иван Михайлович, доброе утро, — ответил я, чуть наклонив голову. — Прошу простить, у меня занятие.

Великий княжич не стал пытаться мне препятствовать. Вместо этого дал знак одногруппникам и пошел рядом со мной. Понимая, что Соколову от меня что-то нужно, сам я разговор начинать не спешил. И в полном молчании мы прошли до середины холла, прежде чем Иван Михайлович обратился ко мне.

— Что вы скажете, если я предложу встретиться в столовой на большом перерыве? — спросил он, походя расточая улыбки девушкам и кивая встречающимся нам парням. — Не возражаете составить мне компанию?

— С превеликим удовольствием, — кивнул я, продолжая шагать вперед.

Соколов тут же отстал, ловко слившись с толпой других студентов, а я, наконец, добрался до нужного мне кабинета.

До начала занятия я успел поздороваться с группой и занять свое место. Вместе со звонком в кабинет вошла Шафоростова.

— Романов, вижу, что вы вернулись, — произнесла она, заняв место за своим столом. — Сегодня после занятий зайдите в деканат.

Я кивнул в ответ.

— Тогда проверим, как вы усвоили пройденный на той неделе материал. Дмитрий Алексеевич, вас это тоже касается.

— Разумеется, Марина Владимировна, — ответил я.

Собственно, как и прежде, ничего сложного я в этой проверке не встретил. Да и остальные, похоже, справлялись без проблем. Так что к моменту, когда время вышло, замдекана быстро проверила наши ответы, и перешла к новой теме.

— Сегодня поговорим о такой полузабытой ветви нашей науки, как евгеника, — объявила Марина Владимировна.

Я бросил взгляд в сторону Авдеева. Все-таки это его основной профили. Иван Тимофеевич слушал без единой эмоции на лице.

Шафоростова начала издалека, давая историческую справку о зарождении направления, отметила наиболее заметные работы умов прошлого. Все это я знал в общих чертах, но финал, видимо, добавленный самой замдекана меня заинтересовал.

— Так что в современном мире евгеника редко рассматривается, как отдельная наука. Зачастую о ней вспоминают не чаще, чем об алхимии. Но это не значит, что она не может дать нам новых открытий. К примеру, пятьдесят лет назад было научно доказано, что существует возможность возродить вымерший род.

Я напрягся, и заметил, как вздрогнул, уловив для себя новое направление Авдеев. Шафоростова тем временем продолжила:

— Два века назад маленькое благородное семейство было истреблено в ходе магической войны, которую некоторые историки называют не иначе как Магической Резней.

Марина Владимировна чуть наморщила нос, выказывая свое отношение к подобному именованию, после чего поправила очки и продолжила:

— Так вот, пятьдесят лет назад был найден потомок той семьи. И когда его признала официальная власть, вручив в управление бывшие земли предков, молодой человек получил тот же самый дар, который был у его семьи в прошлом. Конечно, это ничего бы не значило, если бы магия оказалась обыкновенной, однако та семья обладала уникальным даром. Любые другие попытки возродить его не давали результата, и только потомок вновь обрел возможность менять ход времени на ограниченном участке пространства.

Да это же Ерофеев, понял я. Выходит, целитель не просто редкость, он настоящий феномен. Точнее, его возрожденный род.

— Простите, Марина Владимировна, — поднял руку Авдеев. — Но это скорее вопрос генетики. Почему же вы говорите о евгенике?

Шафоростова поощрительно улыбнулась.

— Фамилий я вам называть не буду, — сказала она. — Однако замечу, что попытки возродить уничтоженные дары периодически проводились. Как вам известно, наша система магии обычно не позволяет подобных шагов. Среди проведенных опытов случались даже ситуации, когда определенный дар можно было намеренно культивировать в потомках. Таким образом у нас получался не просто одаренный, а носитель сразу нескольких линий с правом на разные дары магии.

На самом деле это сродни чуду. Даже если дать фамилию уничтоженного рода новым людям, восстановить его количество подданных, то дар все равно выдавался иной. Система магии считала такой ход за создание новой семьи, и на уникальную магию прошлых однофамильцев претендовать такие люди уже не могли. А здесь была обнаружена возможность с помощью потомка вернуть в строй именно необходимый дар.

— Это сложная, долгая работа, — продолжила Шафоростова, — которая, к тому же не несет огромной ценности для человечества и какой-либо страны. Но факт остается фактом, человек, чьи предки имели права на уникальные дары, может претендовать на них все. Естественно, не одновременно, а последовательно. Ведь чтобы получить новый дар, нужно отказаться от имеющегося. Впрочем, вы, Иван Тимофеевич, можете тоже заглянуть в деканат после занятий, я передам вам материалы по этому вопросу. Если вам интересно, конечно же.

Судя по лицу Авдеева, еще как. Но он держал себя в руках и лишь сдержанно кивнул.

— Благодарю, Марина Владимировна, — произнес он.

В этот момент прозвенел звонок, и замдекана с улыбкой поднялась со своего кресла. Оглядев нас, она кивнула сразу всем и направилась к выходу. Мы же провожали ее, стоя у своих столов.

— Вот так лекция получилась, вы только посмотрите на Дмитрия Алексеевича и Ивана Тимофеевича! — заметила Салтыкова со смехом.

Мы с Авдеевым переглянулись и синхронно пожали плечами. По роду своих исследований он тоже понимал, какие перспективы в теории может раскрыть его направление. Ведь уникальный дар на то и уникальный — он не повторяется. Никак, никогда.

— Боюсь, Светлана Николаевна, вы недооцениваете потенциал этой лекции, — вставила Самойлова, уже направляясь на выход из кабинета. — В истории полно таких даров, которые вот прямо сейчас бы человечеству очень пригодились.

— Друиды в Англии, к примеру, — присоединился к своему репетитору Рогожин, кивая с важным видом. — Их перерезали британцы, но я читал справку — там был большой род, который в теории смог бы засадить все пустыни растительностью. Гуманитарная польза, совершенно не годится для боя — но для планеты весьма полезно.

Светлана Николаевна недовольно поджала губы, но отвечать не стала. Салтыковой хватало понимания, что здесь не ее поле, и победы ей в этом споре не видать.

Студенты принялись вспоминать другие известные примеры прошлого, периодически доказывая друг другу, какие дары были всего лишь выдумкой, а какие существовали в реальности. Я в этом споре не участвовал, лишь слушал.

И приходил к выводу, что названные Никитой Александровичем «гуманитарные» дары просто были уничтожены боевиками. Люди торопились укрепить свою власть, и конкуренты им были не нужны. Вот падали под их ударами такие уникальные фамилии, которые действительно могли бы изменить не только облик планеты, но и само человечество.

Не стареющие греки, к примеру, тоже истребленные. Ведь в наше время у них наверняка можно было найти какой-то научный способ поделиться своей устойчивостью с другими. Тот же Германский рейх научился выделять свой «Энзим» и возить его цистернами в соседние страны. Не из одного же человека они выкачивали озера уникального вещества?

И эта мысль вновь вернула меня к размышлениям прошлой ночи. Но спрашивать своих одногруппников, знают ли они кого-то с подходящим даром психической стабильности, я не стал.

Мне и самому можно порыться в исторических справках, тем более что они все давно оцифрованы и есть в библиотеках. В крайнем случае посмотрю внутренние архивы Царского Университета. Здесь целая историческая кафедра имеется, уж там-то точно знать должны.

Отправив задачу Кристине — напомнить мне об этой идее, я вошел в следующий кабинет и занял свое место. Учеба продолжалась. Кажется, зря я хотел отказаться от посещения ЦГУ. Кто знает, что еще я могу здесь узнать для себя нового?