Романс о Розе

Глава 25

Франческа пересекала западный зал в тот момент, когда Дрейк пронесся мимо, задев ее плечом и даже не оглянувшись. Она удивленно засмеялась, готовая пожурить его за неуклюжесть, но внезапно заметила, что у него упрямо сжаты губы. Проталкиваясь через толпу к стайке дам во главе с леди Эшенби, он явно не замечал удивленных взглядов присутствующих.

Неужели Дрейк и Розалинда опять поссорились? Франческа решила позднее выяснить все у Розалинды, а сейчас ей надо было спешить. Буквально несколько минут назад Хатберт подал ей записку со словами: «Приходи в кабинет лорда Даннингтона». И никакой подписи.

Торопливо пройдя через личные покои, Франческа вошла в кабинет и вздрогнула.

– Жак, я не ждала тебя этим вечером!

Он тотчас повернулся от окна. Его красивое лицо осветилось неловкой улыбкой.

– Ах, дорогая, я верил, что ты меня не разочаруешь.

Франческа яростно смяла записку в кулаке. Она уже оставила без ответа несколько записок, которые он прислал в Торнбери-Хаус за последнюю неделю. Очевидно, в пылу юношеского обожания Жак не способен был понять, что ее больше не интересует их роман.

– Франческа… – Его голос, такой глубокий и выразительный, такой горячий от бурлящей юношеской крови, затих, когда он увидел ее ледяные глаза. Пожав плечами, Жак поднял руку. – Прими мой скромный дар.

– Анютины глазки, – прошептала она упавшим голосом. Стараясь избежать его пронизывающего взгляда, она прошла в центр комнаты и взяла у него цветы. – Мои любимые! Зря ты их сорвал. Теперь они умрут. – Прижав цветы к лицу, она глубоко вздохнула.

– Франческа, почему ты так печальна? Поговори со мной, дорогая, не отворачивайся от меня. Я тебя обожаю. Я люблю тебя!

– Нет, я запрещаю!

Жак даже отшатнулся от ее резкого возгласа. За мягкой, нежной внешностью крылась женщина со стальной волей, закаленная в огне страданий и потерь. Никогда не знавший ее с этой стороны, молодой француз несказанно поразился.

– Жак, я же велела тебе не влюбляться в меня. Ты был очень нежен и внимателен, но я не для тебя. Я никого не смогу полюбить, мой дорогой мальчик.

– Я не мальчик! Я – мужчина!

Искреннее негодование вкупе с сильным акцентом лишь делало его еще милее, и Франческа вдруг почувствовала себя виноватой. Она ведь играла этим молодым человеком. Чем же она тогда лучше тех, кто играл ею? Чем отличается от Малькома? Она прижала цветы к сердцу, вновь занывшему при воспоминании о любимом. Все-таки плохо это или хорошо – наслаждаться близостью с человеком, даже если ей нечего дать ему взамен?

– Жак, я должна объясниться. Тебе, наверное, будет больно, но, увы… – Все еще держа цветы в руке, она подошла к нему, обняла его и, погладив по голове, успокаивающе зашептала ему на ухо: – Будь я другой, я отдала бы тебе и свою жизнь. Я действительно люблю тебя, Жак, но не так, как ты того заслуживаешь. Я сама не знаю, чего жду. Но одно несомненно – ты должен сейчас уйти и больше никогда не возвращаться. Если любишь, сделай это для меня.

– Это потому, что я актер? – прошептал он ей на ухо. – Потому что ниже тебя по положению в обществе?

– Нет-нет, конечно, нет! Не спрашивай меня, Жак. Просто повернись и уходи. Умоляю!

– Франческа…

– Пожалуйста, пожалуйста.

Она почувствовала, как он буквально сник в ее объятиях, а спустя мгновение отстранился и запечатлел целомудренный поцелуй на ее лбу. Он не стал усложнять ей жизнь. Слава Богу, что он актер. В его сердце образуется кровоточащая рана, но это будет лишь хорошо разыгранная сцена.

– Я никогда не забуду тебя, – прошептал Жак, и в глазах у него блеснули слезы. Он коснулся рукой ее лица, а она пыталась вспомнить, сколько раз в ее жизни эта прощальная сцена повторялась. Сколько же было возлюбленных? Неужели она стала такой пресыщенной?

Франческа не стала провожать его взглядом. Она смотрела на цветы в своей руке – нежные, бархатные, густого фиолетового цвета, более яркие, чем одеяния любого монарха или прелата. Когда-нибудь она будет спать на постели из анютиных глазок с тем единственным, которого ищет всю жизнь. Когда-нибудь.

По ее щеке скатилась одинокая слеза, но тут внезапный звук заставил ее поднять голову. В дверном проеме виднелся темный силуэт.

– Как давно вы здесь стоите?

– А вы как думаете? – спросил незнакомец.

На нем был черный камзол, а на лице она заметила шрам через всю щеку. Он выглядел изможденным и усталым, словно лошадь, которая уже сбила копыта, но все еще не могла найти стойло для ночлега.

– Что вам угодно? – холодно спросила Франческа.

После мучительного разговора с Жаком нервы у нее были натянуты как струны, и ей совершенно не хотелось быть очаровательной или учтивой.

– Хочу побыть мгновение с вами. – Он прислонился к дверному косяку; эта поза свидетельствовала не столько о дерзости, сколько о том, что его не волнует чужое мнение.

– Вы уже побыли, и больше, чем одно мгновение. Так что вам угодно?

Он устало улыбнулся:

– Не тратьте время на пустых юнцов.

Франческа в изумлении открыла рот, пораженная такой дерзостью, и едва не зашлась от ярости. Она никогда не позволяла себе проявлять гнев, никогда не повышала голоса, но в данный момент ей тоже не было дела до мнения других.

Шагнув к этому странному незнакомцу, она изо всех сил ударила его по щеке, На лице его остался красный след, который постепенно слился со шрамом. Но он даже не вздрогнул, словно привык к пощечинам.

– Какое замечательное приветствие, миледи, – проговорил он.

– Как вы смеете подслушивать мои разговоры? – прошипела она. – Да еще высказывать свое нелепое мнение по поводу того, что видели?

С неожиданной грацией он вдруг опустился перед ней на колено, поднес к своим губам подол ее платья и вызывающе произнес.

– Смею, потому что целую подол вашего платья. – Потом он прижался губами к мягкой ткани, не отрывая взгляда от Франчески.

На лбу ее выступил холодный пот, сердце сильно забилось. О чем он? Что хочет сказать этот отвратительный мрачный человек? Может, он шутит? Нет. «Уходи, Франческа, – прошептал ей внутренний голос. – Уходи!»

Она резко повернулась, уронив цветы, и шлейф ее платья ударил незнакомца по лицу. Он насмешливо улыбнулся и встал.

– Я вижу, что вы придворный, прекрасно усвоивший галантные манеры, – бросила она через плечо.

– Меня не жалуют при дворе.

– О-о, – протянула она с притворной непринужденностью. – Ну тогда вы случайно не испанский посол?

Она нетерпеливо обернулась, но он не засмеялся.

– На самом деле я гораздо хуже любого испанского посла.

– Ваше имя, сэр?

– Страйдер.

– Господин Страйдер?

– Просто Страйдер. Я агент.

– Могу ли я спросить, кому вы служите?

– Подобный вопрос, миледи, в данном случае был бы крайне неуместным, – сверкнув глазами, ответил он.

Она усмехнулась:

– А, один из тех агентов, шпион.

Его это нисколько не задело. Судя по его непроницаемому лицу, он слышал и худшие эпитеты в свой адрес.

– Так почему же вы прервали заключительную сцену моей слезливой любовной истории, Страйдер? Что, дело никак не могло подождать?

– Нет. Ваш друг, Дрейк Ротвелл, в беде.

– Что вы имеете в виду? – вздрогнула Франческа.

– Ему не придется долго собираться в путь. В Тауэре ему мало что пригодится.

– В Тауэре? О чем вы говорите? И откуда у вас такие сведения?

Он мрачно улыбнулся:

– Я знаю. А он пока нет. Королева благоволит к нему, несмотря на то, что собирается бросить в Тауэр. Я пришел сюда предупредить вас, потому что она этого не сделает. Она стара, и у нее полно причуд.

– Она? Вы имеете в виду королеву?

– Позаботьтесь о вашем друге.

– Что вы знаете? Скажите! – Франческа бросилась к нему и в отчаянии остановилась. – И потом, если вы имеете в виду, что Дрейк пытается продать Торнбери-Хаус, так это я и сама уже узнала.

– Ах, это, – фыркнул Страйдер, направляясь к двери. – Это мелочи, и Дрейк легко все переживет. Его прелестная и без памяти влюбленная в него жена не заметит, продай он даже ее последнюю рубашку, если я, конечно, разбираюсь в людях.

– Я едва ли сочла бы вас способным разбираться в чем-либо, особенно в том, что касается сердечных дел.

Он резко остановился, словно задетый за живое. Потом повернулся к Франческе, оценивающе взглянул на нее своими ледяными глазами. Затем коротко кивнул, коснулся полей воображаемой шляпы и гут же словно испарился. И как будто холодная волна страха прокатилась по комнате после его ухода.

Вскоре после того, как Дрейк со скандалом покинул Розалинду, она повстречала леди Блант. Вдова поджидала ее в коридоре, что вел в парадный зал, и тотчас буквально вцепилась в руку Розалинды.

– Пет! Нам нужно поговорить.

Розалинда сморщилась.

– Что такое, Порфирия?

– Я невольно услышала ваш спор. И зачем вам понадобилось выходить замуж за этого негодяя? Ему ведь только одно нужно, знаете ли…

Щеки Розалинды вспыхнули от негодования.

– Нет, я не знала.

– Вы все поймете, когда я поделюсь с вами некоторыми фактами, дорогая. Давайте побеседуем наедине.

Леди Блант выглядела чересчур довольной, чересчур осведомленной, и Розалинда огромным усилием воли подавила желание повернуться и убежать в сад. Теперь уже ей не отвертеться. Приходится пожинать посеянное, каким бы горьким ни был урожай.

– Значит, вы следили за Дрейком? – спросила она едва слышно.

– Как вы и просили, – холодно откликнулась леди Блант.

– Но я послала вам записку с просьбой прекратить всяческие… выяснения.

– Слишком поздно. Вы попросили меня открыть ящик Пандоры, моя дорогая, и я так и сделала. Теперь вы не можете просить меня забыть то, что я узнала.

Розалинда кивнула:

– Давайте пройдем в кабинет.

Едва они вошли в кабинет, как Розалинда почувствовала тонкий аромат цветов и, оглядевшись, заметила рассыпанные на полу анютины глазки. «Здесь, должно быть, была Франческа», – подумала она про себя.

– Прошу вас, присаживайтесь, Порфирия.

Они сели у столика для игры в шахматы. Розалинда сейчас без сожалений пожертвовала бы своим мастерством, лишь бы выяснить, какую интригу затевает леди Блант.

– Что вы узнали о Дрейке? – прямо спросила она, давая вдове понять, что не намерена попусту тратить время.

– С чего же мне начать? Позвольте я расскажу о наименее серьезном из всех обманов господина Ротвелла.

Розалинда машинально повертела в руках черную пешку. Время, казалось, остановилось, когда леди Блант глубоко вздохнула и губы ее растянулись в огромную щель, готовясь выплюнуть порцию яда.

– Судя по всему, моя дорогая Розалинда, ваш муж является шпионом королевы.

Розалинда недоуменно заморгала:

– Что? Шпион? Королевы?

– Совершенно верно. Он пират, теперь еще и землевладелец благодаря вам, но прежде всего он работает на королеву. Вот его главное занятие.

– Нет, этого не может быть! Он никогда не встречался с королевой. У него нет никаких связей при дворе. А у меня есть. Это я дружу с королевой, а не Дрейк.

– Он обвел вас вокруг пальца, дорогая. И не только вас. Он столько раз тайно встречался с королевой, а мы, при дворе, пребывали в полном неведении. Разве вас никогда не удивляло, что, проводя столько времени в море, он так хорошо разбирается в придворных интригах?

Розалинда и в самом деле не раз задумывалась об этом. Теперь же все встало на свои места. Дрейк – шпион. Вот почему он так внезапно покинул ее после их вылазки к дому Святой Простоты: торопился рассказать обо всем королеве Елизавете.

– Шпион, – произнесла Розалинда дрогнувшим голосом. Она попыталась вздохнуть, но в горле у нее пересохло, а в голове зашумело. – Шпион.

– Да, один из самых приближенных шпионов ее величества. Он сообщал ей о лояльности или отсутствии таковой у послов в тех странах, что лежат вдоль морских торговых путей. Никто не знал. Даже я. – Леди Блант возмущенно фыркнула.

Если Дрейк настолько близок с королевой, то как это может отразиться на Торнбери-Хаусе? Розалинда постаралась припомнить все их с Елизаветой разговоры о доме. И сразу все стало так ясно, что сердце у нее екнуло. Королева сделала вид, что заберет дом, просто для того, чтобы заставить Розалинду выйти замуж за Дрейка. Таким образом, подарив гостевой дом, она смогла примерно вознаградить Ротвелла за работу и ей даже не пришлось запускать пальцы в свой карман. А Дрейк, получается, с самого начала был посвящен в этот план.

Какой же она была дурой! Какой дурой! И каков результат? Дрейк теперь хозяин дома и уже проявил себя как тиран. Совершенно очевидно, что он произносил пылкие слова лишь затем, чтобы сделать ее покладистой. Возможно, даже королева советовала ему, какие именно слова говорить, чтобы успокоить Розалинду.

– Леди Розалинда, скажите же хоть что-нибудь, – затеребила ее леди Блант. – Только не падайте в обморок!

Розалинда даже слова не могла вымолвить: слишком сильно было потрясение, слишком велико ощущение, что ее предали. Впервые в жизни она проиграла. Судьба нанесла ей сокрушительный удар, от которого она вряд ли оправится.

– Скажите же что-нибудь, моя дорогая девочка, или я позову врача.

Розалинда с трудом сдержала слезы унижения, так и рвавшиеся наружу, и заставила себя улыбнуться.

– Нет, со мной все в порядке Мне давно уже известно, что Дрейк шпион. Я просто делала вид, что знать ничего не знаю, надеясь сохранить секрет мужа в тайне. Но поскольку вас, Порфирия, не обманешь, то я оставлю это глупое притворство. – Она закашлялась, пытаясь найти наиболее убедительные аргументы. – Видите ли, Дрейк рассказал мне все как раз… как раз перед нашим венчанием.

– Да? – Леди Блант с сомнением посмотрела на Розалинду. – Может Дрейк рассказал вам и о том, что он не просто моряк и купец? Что он захватчик, устроивший налет на один из кораблей компании «Леванта».

– Захватчик?

– Даже хуже. Он атаковал и захватил корабль самой королевы. Одно дело, когда пират тайно проникает в страну под видом представителя компании «Левант» и побуждает местного короля к торговле, и совсем другое, когда этот же пират фактически берет на абордаж корабль, принадлежащий королеве. И потому, моя дорогая, господину Дрейку Ротвеллу не миновать Тауэра, как только королеве все расскажу.

– Я уверена, что у Дрейка были на то веские основания, – сказала Розалинда, вступаясь за мужа, несмотря даже на переполнявшее ее отвратительное ощущение предательства с его стороны.

– Его веские основания, если они и были, – продолжила леди Блант, – это лишь неодолимое желание преуспеть. Но на самом деле он абсолютный неудачник. Он десять лет скитался по морям, а заработанного, судя по всему, едва хватало, чтобы платить жалованье матросам. Да, время от времени он захватывал богатые испанские суда и держал в своих руках несметные сокровища, но непомерное честолюбие всегда приводило к тому, что его сундуки пустели. Вместо того чтобы вернуться в Лондон, отдать долги кредитору да еще и отложить немного на старость, Ротвелл опять отправлялся в новые места, покупал новые корабли, стремился к еще большей славе. В ярости от того, что все богатство уплыло сквозь пальцы, он захватил корабль компании «Левант», совершив возмутительный акт пиратства И случилось так, что это корабль королевы под командованием адмирала Энтони Пила.

– Откуда вы знаете? Кто вам сказал? – вдруг перебила ее Розалинда.

Леди Блант презрительно хмыкнула.

– Я услышала это непосредственно из уст посланца, которого адмирал Пил направил с сообщением о своем скором прибытии. Посланец остановился в Крэнстон-Хаусе, где я всегда могу присмотреть за ним. Нельзя же допустить, чтобы новости о преступлениях Дрейка дошли до королевы раньше, чем мы сами ей об этом сообщим.

– Королева не отправит Дрейка в Тауэр, – возразила Розалинда – Ведь он ее шпион.

– Не будьте наивной. Дрейк ступил на борт корабля королевы с явно злым умыслом. Матросы адмирала Пила пытались защитить корабль, и в последовавшей стычке судно загорелось и затонуло. Дрейк совершил непростительное прегрешение в глазах королевы Елизаветы. Он поставил собственные амбиции выше ее интересов.

– О Боже! – Розалинда, похоже, забыла о том, что ее предали. Теперь все ее мысли были только о Дрейке.

– Как вы знаете, Розалинда, королева благосклонно относится к действиям пиратов и морских волков, которые грабят испанские суда, тем более если они поделятся с ней награбленным. Но если поставить под угрозу ее груз… Адмирал Пил и большинство его матросов благополучно покинули тонущее судно и продолжили путь на одном из кораблей флотилии. Они со дня на день должны вернуться в Лондон.

– А как у вас оказался один из посланцев адмирала Пила?

– Один из моих… работников в доках сообщил мне о его приезде.

– Вы хотите сказать: один из ваших шпионов! – воскликнула Розалинда с отвращением. Резко встав, она задела коленом столик, и шахматные фигуры разлетелись по всей комнате.

– Куда вы? – Леди Блант с трудом встала.

– Пойду поищу Дрейка.

– Не глупите! Он не заслуживает предупреждения.

– Я не собираюсь стоять и смотреть, как его поволокут в Тауэр. Мне все равно, что он за человек. Он прежде всего мой муж. – И Розалинда стремительно покинула комнату.

– Розалинда! – закричала вслед леди Блант, но безуспешно.

Пробежав через личные покои, Розалинда остановилась лишь у комнаты Дрейка. Решившись постучать, она подняла было руку, но заметила, что дверь приоткрыта. А может быть, войти без стука? И только она решилась войти, как из комнаты вдруг послышался мелодичный смех.

– Ах, Дрейк, вы такой забавный мужчина. – Это кокетливое заявление сопровождалось еще одним женским смешком.

Розалинда тут же узнала этот голос, и ее ладони вмиг увлажнились. Дрейк был наедине с леди Эшенби! Розалинда тотчас приложила к двери ухо.

– Вот если бы Розалинда находила меня таким же забавным, – ответил Дрейк с легкой усмешкой.

– Если Розалинда не ценит ваш юмор, то я должна быть вознаграждена за мое понимание.

– Вознаграждена?

– Вы знаете, чего я хочу. – Ее голос прозвучал хрипло, чувственно.

Розалинда тотчас вспыхнула, сердце ее бешено забилось. Неужели Дрейк действительно решил ей изменить? Даже если она практически сама толкнула его в объятия этой вдовы, он не имеет права на эту интрижку!

– Я не привыкла говорить обиняками, – продолжила леди Эшенби. – Дайте его мне, Дрейк. Положите мне его в руку. Вот, я возьму его сама.

– Осторожно, – игриво говорил он. – Позвольте вам помочь.

Слезы застилали глаза Розалинде. Она снова шпионила за Дрейком, но то, что она слышала сейчас, было намного хуже любой беседы, подслушанной ею в детстве.

– Итак, – заключил Дрейк, – можете его теперь подержать.

– М-м-м, – буквально замурлыкала леди Эшенби. – Какой жесткий!

– Стальной, – похвастался Дрейк.

– Жаль, что такой короткий.

Розалинда нахмурилась. Да как смеет эта мерзкая женщина!.. Мало того что эта алчная вдова позволяет себе вольности с чужим мужем, так у нее еще хватает наглости находить у него какие-то изъяны!

– Он станет длиннее, если вы потянете, – пояснил Дрейк. – Вот, так уже лучше.

– И правда, длинный. Надеюсь, леди Розалинда оценила его по достоинству.

– Оценила, – уверенно заявил он. – Можете мне поверить.

Розалинда даже зашипела от возмущения: да как он смеет обсуждать такие интимные подробности с другой!

– Миледи, – сказал Хатберт, подойдя к ней сзади и коснувшись ее плеча.

– О! – От неожиданности Розалинда подпрыгнула и, повернувшись, случайно задела дверь, отчего та распахнулась.

– Прошу прощения, миледи, – взмолился дворецкий. – Я не хотел пугать вас. Леди Блант просила меня…

– Так-так-так, – послышался язвительный голос Дрейка.

Хатберт и Розалинда одновременно повернулись и увидели посреди комнаты Дрейка, напротив которого стояла леди Эшенби.

Розалинда судорожно пыталась рассмотреть какие-нибудь обнаженные участки тела, но видела лишь скрещенные на груди руки мужа. Впрочем, это не прибавило ей доверия к собственному мужу. Непонятно, что задумали Дрейк и леди Эшенби, но разговор их был неприличен до безобразия.

– Интересно, что ты делала у моей двери, Розалинда? – Дрейк, похоже, собрался отчитать ее как маленького ребенка. – Надеюсь, не подслушивала. Я полагал, что этот этап уже позади.

– У меня для тебя важные новости, – сдержанно ответил она, возмутившись его непозволительным тоном. – Но я вижу, ты занят. Придется самой принимать решение, посоветовавшись с леди Блант. Она ждет меня в кабинете, как только что сообщил мне Хатберт. Прошу прощения…

Розалинда гордо повернулась и стремительно пошла прочь. Растерянный дворецкий последовал за ней.

Дрейк с насмешливой улыбкой повернулся к леди Эшенби.

– Я женат на умной, любознательной женщине.

Леди Эшенби сочувственно приподняла брови.

– Какое наказание!

– Напротив, это огромное благо. Я ее не стою. Хотя иногда она доставляет столько хлопот… А теперь верните мне телескоп.

Она игриво положила телескоп ему на ладонь.

– А нельзя оставить его себе?

– Ни за что. Это мой свадебный подарок Розалинде. Она шкуру с меня спустит, если я отдам его другой женщине на хранение. – Он сложил телескоп и убрал в свой дорожный сундук.

– Кстати, о вашей жене. По-моему, она совершенно неверно истолковала нашу милую беседу.

– Ревнивая негодница, – с нежностью заметил Дрейк.

– Если вы захотите узнать о графе Эссексе что-либо еще, – произнесла леди Эшенби, направляясь к двери, – то я готова сообщить вам самые интимные подробности. Вы знаете, что у него есть родинка в виде звезды на внутренней стороне правого бедра?

Дрейк покачал головой:

– Меня интересует его местонахождение. Держите меня в курсе, хорошо? Королева вознаградит вас за вашу лояльность, когда все закончится, потому что Роберт Деверо еще нe сказал своего последнего слова.

Леди Эшенби заговорщически подмигнула ему и тихо вышла из комнаты.

– Я кажусь зам коварной, деточка? – буквально заворковала леди Блант, когда Розалинда вернулась в кабинет, поджав хвост, словно нашкодившая собака. – Полагаю, вскоре вы измените свое мнение. Видите ли, Розалинда, я вам готова предложить средство освободиться от этого необдуманного брака. Утром у меня аудиенция у королевы. Поедемте со мной, и вы сами сообщите эту новость ее величеству. Расскажите ей о предательстве Дрейка, а она вознаградит вас тем, что аннулирует ваш брак. Она всегда симпатизировала вам, Розалинда.

– Я любила королеву, – отозвалась та, расхаживая по кабинету, – но теперь вижу, что совсем не знала ее.

– А кто знает? Для всех она загадочная, сложная женщина.

Да уж. Собственный муж шпионил для королевы столько лет, а Розалинда даже не догадывалась!

Тем временем леди Блант ударилась в философию.

– Такая роскошь, как искренность, непозволительна для ее величества. Ее мать, Анна Болейн, была обезглавлена, когда Елизавета была еще младенцем. Затем на глазах Елизаветы лишилась головы ее мачеха. Вы можете представить себе более страшное детство? Вы доверяли бы кому-нибудь, будь у вашего отца привычка отрубать головы своим женам?

– Брак, похоже, не располагает к доверию, – заметила Розалинда.

– Безусловно.

Впервые дамы были столь единодушны. Да, Розалинда больше не сможет доверять Дрейку Он обманул ее самым жестоким образом: использовал по поручению королевы, и ей не удастся простить его. Господи, да сможет ли она теперь предаваться с ним любовным утехам?

– Я поеду с вами завтра на встречу с королевой. – Розалинда с демонической улыбкой повернулась к стареющей сплетнице. – И сделаю это с огромным удовольствием.

Она предстанет перед королевой, выскажет ей свое негодование по поводу того, что та сделала ее пешкой в игре, которую она затеяла со своим шпионом. И потом, выговорившись и рискуя навлечь королевский гнев на свою голову, она предаст Дрейка, как предал ее он.