Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

От издателей

Романы Круглого Стола (или рыцарские романы Артуровского цикла) не принадлежат к числу произведений, хорошо известных русскоязычному читателю. Наверное, не будет ошибкой предположить, что ближайшая ассоциация, возникающая у многих при имени легендарного короля, – это веселая пародия Марка Твена «Янки при дворе короля Артура», а при упоминании рыцарских романов – воспоминание о тех книгах, которыми зачитывался Дон Кихот Ламанчский и которые, в конце концов, свели с ума «рыцаря печального образа». Более эрудированный читатель наверняка вспомнит стихотворные романы Кретьена де Труа, роман о Тристане и Изольде и самое капитальное издание артуровских легенд (точнее, их английской ветви), собранных английским писателем XV в. Томасом Мэлори и вышедших в русском переводе в серии «Литературные памятники» («Смерть Артура», 1974 г.).

Ко времени написания этой последней книги уже сформировался целый пласт рыцарской литературы – фантастическая вселенная, полная приключений, с ее идеалами верности королю и прекрасной даме. На протяжении нескольких веков эта литература играла неоспоримую роль в формировании культуры и менталитета европейских народов. Но распространялись эти произведения в рукописной форме, то есть медленно, с неизбежными неточностями и вариациями. Сэру Томасу Мэлори несказанно повезло: незадолго до создания его книги было изобретено книгопечатание. Этот фактор оказался решающим для дальнейшей судьбы Артурианы: именно английская версия завоевала наибольшую популярность у читателей, и последующие поколения поэтов, художников, кинематографистов черпали вдохновение в основном из нее.

Однако изначально артуровская «вселенная» зародилась не среди англосаксов, к каковым принадлежал и Мэлори, а гораздо раньше среди кельтских племен: в Уэльсе и затем в Бретани (Франция), куда бежала часть кельтов, побежденных саксонцами. И именно во Франции на рубеже XII–XIII вв. возникли первые романы на эту тему, сначала стихотворные, а затем и прозаические.

В подготовленном переводном издании читатель найдет одно из наиболее полных собраний главной (можно сказать, магистральной) ветви артуровских легенд: цикл самых ранних французских рыцарских романов. Это интереснейший сплав устных кельтских преданий, бродячих сюжетов со всего мира, усвоенных французскими жонглерами, латинских хроник ученых монахов и библейских апокрифов (иногда откровенно еретических), возникших в ходе христианизации Британских островов.

Романы эти исходно несли совсем другую идеологию и смысловую нагрузку, чем позднейшая компиляция Мэлори, хоть он и ссылается постоянно на некую «французскую книгу», бывшую ему образцом. Основная идея артуровского цикла по бретонской версии заключается в мистической связи Артура и его рыцарей с чашей Грааль. В первой книге читатели как раз и увидят завязку этого сквозного сюжета. И эта завязка неожиданно приводит нас… к евангельскому апокрифу. Мы встретим здесь, в частности, историю происхождения Круглого Стола от стола Тайной Вечери; Понтия Пилата, умывающего руки именно в той чаше; легенду о крещении Великой Бретани Иосифом Аримафейским – хранителем Грааля и первым епископом, рукоположенным самим Иисусом Христом. Впоследствии Грааль таинственным образом исчезает, и его поиски станут главнейшей целью странствий рыцарей будущего. Его обретет рыцарь без страха и упрека – последний потомок Иосифа, который должен явиться при дворе короля Артура и занять предназначенное для него пустующее место за Круглым Столом, нейтрализовав тем самым предательство Иуды. Таким образом, свод бретонских романов представляет собой связную, логически выстроенную эпопею от момента крестных мук Иисуса до подвигов сэра Галахада и до последней битвы рыцарей Круглого Стола.

Как мы видим, вся история «времен превратностей и приключений» Великой Бретани здесь носит отчетливо религиозный, а не светский характер. Только на бретонском материале можно с самого начала наблюдать эволюцию жанра рыцарского романа, который в дальнейшем будет становиться все более куртуазным и занимательным; по живости диалогов и по степени проработки характеров эти романы, на наш взгляд, явно превосходят свой англоязычный аналог.

Вторая уникальная возможность, которую предоставляет нам бретонский цикл, – возможность проследить ход и обстоятельства рождения многих классических стереотипов и мифов, связанных со средневековьем. Из этих текстов многое можно узнать и об истинном положении «прекрасных дам», и о коллизиях, возникавших при толковании рыцарского кодекса чести, и о средневековом судопроизводстве, и об организации военных действий. В XII веке это еще живая практика; ко времени же написания «Смерти Артура» смысл ее во многом утрачен, и это подчас порождает нелепицы, которых Мэлори просто не осознает. В самом деле, чего у него только нет: оруженосцы сражаются бок о бок с рыцарями; король (а не священник) крестит сарацина; на турнирах сплошь и рядом применяют боевое оружие; герои и героини поголовно грамотны и обмениваются тайными письмами. А в чем состоит для рыцаря ужас поездки в телеге, в XV веке вообще непонятно. Все эти нюансы для наших бретонских авторов совершенно очевидны, и подчас они-то и становятся двигателями сюжета.

Есть еще один интересный нюанс: и король Артур, и его кельтские друзья и сородичи постоянно воюют с захватчиками-саксонцами. В XV веке, когда Артур становится общенациональным героем Британии, англосакс Мэлори политкорректно умалчивает о таких эпизодах или, на худой конец, заменяет саксонцев сарацинами.

Наконец, интереснейший аспект сюжетов этой ранней версии – пронизывающая их идеология «бытового христианства» и христианского мифотворчества, густо замешанного на языческих представлениях, которые сохранились у кельтских христиан еще со времен римского владычества. К примеру, тайна происхождения чародея Мерлина связана с противостоянием Бога и дьявола и сопровождается очень выразительным описанием деятельности инкубов. Книжная культура позднего средневековья уже воспринимает те христианские идеи, которые были нормальны для XI–XII веков, как противоестественные и даже еретические, и в позднейших версиях они буквально выкорчеваны. Чего стоит, например, утверждение, что текст книги «Святой Грааль» собственноручно написан Иисусом Христом, или легенда о сотворении мира из четырех первоэлементов! Да и научные идеи из ранних романов специфичны для этого времени: вряд ли мы услышим впоследствии, скажем, о «землях, образующих последний окоем Океана».

Наш перевод основан на единственном издании свода бретонских рукописей, подготовленном известным медиевистом XIX в. Поленом Парисом (тт. 1–5, 1865–1877). «Романы Круглого Стола, переложенные на современный язык Поленом Парисом и сопровождаемые исследованиями происхождения и особенностей этих великих сочинений» – таков полный заголовок этого труда. В нашей стране это издание практически неизвестно. Одна из его частей очень кратко пересказана в книге А. Свентицкого «Книга сказаний о короле Артуре и о рыцарях Круглого стола». Эта небольшая книга, вышедшая в 1923 г. малым тиражом, давно уже стала библиографической редкостью. Упоминание о труде Париса есть в послесловии А. Д. Михайлова к русскому переводу книги Т. Мэлори «Смерть Артура», где этот пятитомник приводится в качестве характерного примера «череды пересказов, переделок, транскрипций» артуровских легенд. Это не совсем справедливо. Конечно, это не точный перевод со старофранцузского, а переложение; но не только оно. Если бы Парис ставил перед собой только цель пересказать легенды Круглого Стола, ему достаточно было бы воспользоваться более поздними сводными изданиями, как это делали другие «обработчики» в последующие годы. Но он был не пересказчик, а ученый-исследователь, профессор языка и литературы Средних веков в крупном парижском образовательном центре Коллеж де Франс; и потому он обратился к первоисточникам. Будучи главным хранителем отдела рукописей Национальной библиотеки, он использовал множество рукописных текстов артуровских легенд, записанных анонимными «собирателями», как их называет сам Парис. Многие из них были также и сочинителями различных вставок и новых эпизодов, которые они охотно добавляли к уже прославленным романам; ибо, как пишет один историк французской литературы, в те времена подделка состояла не в том, чтобы поставить свое имя на творении другого, но имя другого на своем творении. Скрупулезной работе над рукописями – чтению, исследованию текста, сопоставлению вариантов, переписке с учеными коллегами – Парис отдал 36 лет. В конце последнего тома он, очевидно, с полным правом говорит о себе: «…из всех моих современников я, быть может, единственный, кто полностью прочитал легенды Артуровского цикла, первых предков всех тех сказаний, которые потом стали обозначать словом Романы».

Фактически Парис сделал для Артурианы во Франции то же, что Мэлори в свое время сделал в Англии на доступном ему материале. Но к тому же, будучи историком и литературоведом, он щедро снабжает свой труд комментариями, сносками, цитатами, научной полемикой, иногда довольно язвительного свойства. Обширное Введение Париса включено в текст этого тома; не менее обширное Приложение будет включено во второй. В нем Парис, предвидя, что не успеет осуществить все задуманное, публикует целыми страницами необработанный старофранцузский текст и только отчасти пересказывает его, как делал прежде. Мы намеренно не стали состязаться с автором в эрудиции и глубине анализа и в своем предисловии не описываем подробно ни историю кельтских племен, ни историю рыцарских романов, ни культурную среду средневековой Европы вообще и феномен рыцарства в частности. В отношении выводов и гипотез о взаимосвязи романов и об их авторстве тоже уступаем слово Парису.

Впервые мы опубликовали наш перевод первых двух его томов в виде четырех отдельных выпусков в 2016–2020 гг. во французском издательстве Clément Courrèges éditeur тиражом всего по 100 экземпляров. Это издание было ориентировано на менее подготовленного читателя: в нем было сильно сокращено «Введение» Париса, а во вступительной статье разъяснялись многие вещи, хорошо известные тем, кто глубоко интересуется историей Средних веков. Издание не попало в российские библиотеки, по причине его иностранного происхождения, и скоро, видимо, станет практически недоступно для читателей. Однако материал этот, безусловно, заслуживает переиздания, притом в полном виде, к чему мы и приложили усилия в дальнейшем.

В данном переводе мы опустили только часть справочного аппарата: например, «Грамматические заметки и наблюдения», в которых Парис комментирует происхождение некоторых современных ему французских слов и выражений от старофранцузских корней. Эти специальные подробности, как нам кажется, не слишком информативны для русскоязычного читателя.

Написание имен собственных в основном соответствует правилам перевода с французского языка, но имена главных героев даны в форме, традиционно сложившейся в «артурианской» литературе: Артур, а не Артюс; Гвиневра, а не Женьевра; Кей, а не Кё, и т. д. Есть также герои, написание имен которых варьирует и у самого Париса. В таких случаях мы тоже отдавали предпочтение тем вариантам, которые близки к традиционным. Возможно, некоторые наши версии будут спорными, особенно если учесть, сколько вариантов имен подчас можно найти для одного и того же персонажа.

Немного конкретнее скажем о тех романах, которые входят в первый том публикуемого сборника.

Том открывается прозаической версией романа Робера де Борона «Иосиф Аримафейский» (XIII в.). Роман в стихотворной форме публиковался в России, но его переложение в прозе у нас неизвестно. Здесь еще нет ни слова о короле Артуре, но закладываются многие сюжетные линии и ходы, которые получат продолжение в дальнейшей Артуриане.

Далее идет уникальный текст VIII века «Обретение Книги Грааль», где Грааль – еще даже не чаша, но книга! Несмотря на очень небольшой объем, эта новелла задает идеологическую направленность всему циклу. Ее сюжет – приключения монаха, будущего переписчика Артурианы, отправившегося на поиски оригинала романа о Святом Граале, написанного «собственноручно Иисусом Христом».

Следом опубликован и сам «Святой Грааль», роман неизвестного автора XIII в. (по мнению Париса – Вальтера Мапа). Это один из наиболее ранних европейских образцов «обрамленной повести», жанра, воспринятого от арабов при посредстве крестоносцев и паломников к Гробу Господню. Основной сюжет о миссионерских деяниях Иосифа и его сподвижников в Британии прерывается многочисленными вставными рассказами и апокрифами о пророческом корабле царя Соломона, о смысле одежды епископа, о приключениях великого врача Гиппократа при дворе римского императора Тиберия (великолепная сказка в духе Боккаччо) и т. д. В конце его мы уже видим имена Гавейна, Агравейна и других рыцарей будущего Круглого Стола.

«Мерлин» – это снова сюжет Робера де Борона, основательно переработанный позднейшими авторами. В этом романе Парис впервые представляет не только пересказы и компиляции старинных текстов, но и обширные фрагменты подлинных старофранцузских рукописей. Уникален сюжет о зачатии и рождении Мерлина и о его деяниях во младенчестве.

Завершает книгу роман «Король Артур» неизвестного автора. Об этом, казалось бы, знакомом персонаже мы здесь узнаем много нового: в основном роман посвящен молодости героя, истории его сватовства к Гвиневре, первым управленческим ошибкам на королевской стезе и, конечно, войне с саксонцами.

Поскольку жизни Артура и Мерлина тесно связаны между собой, то в романе о короле Артуре чародей Мерлин является одним из полноправных действующих лиц, и наоборот. Тексты сохранили множество утраченных в позднейших переработках «языческих» и «еретических» деталей и легенд.

В т. 2 войдет впервые публикуемый на русском языке «Ланселот Озерный». Этот роман по объему в полтора раза превосходит все предыдущие вместе взятые и охватывает всю жизнь легендарного рыцаря. Характер этого рыцаря обрисован яркими и подчас неожиданными красками, делающими его скорее романтическим, чем эпическим героем, совершенно удивительным для рубежа XII–XIII века. В толщу этого романа вплетаются сюжеты «Рыцаря Телеги» (у нас известна стихотворная версия Кретьена да Труа) и заключительной книги «Смерти Артура».

Надеемся, что мы достигнем нашей скромной цели – познакомить российских читателей с этим сокровищем кельтской, французской и общеевропейской культуры. Мы будем рады, если эта книга привлечет внимание не только широкой публики, но и исследователей, которые, несомненно, смогут найти здесь благодатный материал.

Все замечания и пожелания будут приняты с интересом и благодарностью.