Ромм. Первый

Глава 1. Дэниел Ромм

13 марта 2412 года по ЕГК[1].

В три четырнадцать ночи по времени Аламотта в зоне перехода 11/8 возникло сразу два порядком устаревших, но от этого не менее грозных диверсионных рейдера класса «Чинук». Пока их командиры соображали, каким образом их выбило из гипера на две десятитысячные доли секунды раньше расчетного времени, да еще и сорвав маскировочное поле, тэххерский ПП[2] «Наома» всадил в каждый корабль по полевой метке, а Умник[3] с крейсера «Луова» напрочь задавил системы целеуказания и связи.

— Здесь командир сторожевой группы частной военной компании клана «Конкистадоры» Деури Лаум Ти’Райс! — дождавшись установления прямого канала связи с незваными гостями, представилась командир «Луовы». — На территории Республики Эррат ЧВК «Хаос» объявлена вне закона, ваше руководство об этом уведомлено, а попытка скрытного проникновения в систему не оставляет простора для фантазии. Исходя из всего вышеперечисленного, вы, ваш экипаж и корабли арестованы. Немедленно заглушите двигатели и примите на борт досмотровые группы…

Чем-чем, а излишней доверчивостью Ти’Райс не страдала — пока произносилась эта короткая речь, с летной палубы крейсера пара за парой сходили истребители-перехватчики «Ауррен» и присоединялись к патрульной четверке, которая уже вышла на дистанцию гарантированного поражения «Хаосовских» кораблей. А операторы оружейных систем, получившие целеуказания, были готовы разнести незваных гостей в пыль.

Многоголосый мат, раздавшийся в канале, тэххерка пропустила мимо ушей — бесстрастно повторила свое требование и сообщила, что дает тридцать секунд на его выполнение. Ее не послушали — уже через две «Чинуки» полыхнули маневровыми движками, довернули носы в направлении тэххерского крейсера, дали тягу на маршевые и сбросили шесть десятков самонаводящихся ракет. Зря: для Умников «Наомы» и «Луовы» задавить такое количество целей особой проблемой не являлось. Равно как и раскидать их среди своих ООС[4] и пилотов «Аурренов». Соответственно, ракеты начали вспыхивать одна за другой, даже не успевая выйти на дистанцию разделения боеголовок.

Тем временем патрульные звенья, находившиеся к «Хаосам» ближе всего, скинули с пилонов по паре тяжелых ПКР[5] и на всякий случай разорвали дистанцию, чтобы не попасть под шальной обломок. А уже секунд через двенадцать были вынуждены уходить еще дальше в экстренном режиме, дав предельную тягу на движки: «Чинуки» превратились в два стремительно расширяющихся шара из осколков!

— А они не мелочатся! — криво усмехнулась Олли[6] сразу после того, как я убрал картинку. — Если бы так рвануло над Аламоттом, то от города остались бы одни воспоминания.

— Угу! — хмуро подтвердил я, неплохо представляющий последствия такого взрыва, кинул взгляд на таймер, начавший отсчитывать последние две минуты, и решительно встал с кровати: — Все, пора…

Треть кругового коридора «Веселого Роджера» мы преодолели от силы секунд за двадцать, вломились в медблок и подошли к капсуле, в которой лежала Ари[7]. Еще через полминуты верхняя крышка, наконец, стала прозрачной, и я прикипел взглядом к женщине, которую не видел девять бесконечно длинных суток. То есть, все время, пока она проходила процедуру продления жизни. Ту самую, которую ей не дал пройти ублюдок Ти’Тонг.

— Она у нас такая красивая… — неожиданно заявила Олли. И словосочетание «у нас», и теплота в ее голосе были вполне нормальны — моя третья жена искренне любила нашу венценосную подругу и ждала ее пробуждения с таким же нетерпением, как я. А вот определение «красивая» заставило меня мысленно хмыкнуть и изумленно выгнуть бровь: пятьсот с лишним лет целенаправленного вмешательства в геном и ряд довольно своеобразных социальных экспериментов не только подарили всему населению Королевства Тэххер здоровье, долголетие и невероятную красоту, но и отучили обращать внимание на внешность. Говоря иными словами, подданные Альери, повернутые на многоплановом развитии Личности, искренне считали комплименты внешней красоте оскорбительными, так как те подчеркивали не достижения, наработанные многолетним трудом, а всего лишь «данное Творцом»!

Нет, обычной тэххеркой Удавка не являлась уже давно — попав в мои загребущие ручки еще полгода назад, она, как и полагается блестящему аналитику, принялась изучать менталитет потомков выходцев со Старой Земли со всей присущей ей добросовестностью. А с тех пор, как отдала мне свою Душу[8] и почувствовала себя женщиной в человеческом смысле этого понятия, очень добросовестно пыталась разобраться, как их, тэххерок, вижу я. Но до этого момента называла красивыми лишь образы на рисунках Лани[9]. Да и те, скорее всего, лишь из-за невероятно талантливо переданных чувств.

— Прозрела? — спросил я, прижав к себе женщину, до знакомства со мной считавшую себя чем-то вроде одушевленного расчетно-аналитического блока. — Ага… — подтвердила она. — Причем настолько, что без всякого труда могу подобрать определения для ее красоты: породистая, аристократичная, изысканная, величественная…

Определения были предельно точными: даже в медкапсуле, в состоянии медикаментозного сна, без одежды и королевских регалий, Ари выглядела живым воплощением власти. Причем власти абсолютной, передающейся из поколения в поколения и въевшейся в кровь. Поэтому красота изумительной даже по-тэххерским меркам фигуры казалась лишь фоном, оттеняющим величественное спокойствие лица.

— Попала в самую точку! — не без труда оторвав взгляд от любимой женщины, улыбнулся я. — А как ты описала бы себя?

— О, тут все просто! — добавив в голос толику волнующей хрипотцы, мурлыкнула Олли, как бы невзначай оперлась ладонью о крышку капсулы, легонечко прогнулась в пояснице и недвусмысленно облизала язычком ярко-красные губы: — Соблазнительная, чувственная, греховная, порочная, развратная… И все это со словом «невероятно»!

На душе сразу же потеплело: решив, что я принял очередные проблемы слишком близко к сердцу, эта умница решила меня отвлечь от мрачных мыслей не самым стандартным способом. И, описывая свою внешность, перегнула палку ровно настолько, чтобы этот «перегиб» гарантированно выбил меня из состояния хандры.

— Спасибо, милая! Что бы я без тебя делал… — благодарно поцеловав ее в действительно невероятно чувственные губы, улыбнулся я. Потом запоздало сообразил, что этой фразой предоставляю ей великолепную возможность развить тему в любом угодном направлении, и окончательно развеселился, слушая придуманные ею варианты. А что оставалось делать? Ведь все они были и греховными, и порочными, и развратными одновременно. Да еще усиленные словом «невероятно»…

…Открыв глаза, Ари привычно уперлась взглядом в потолок и, не обнаружив над собой бронированной полусферы из медблока «Врат Вечной Юности», ошарашено огляделась. Зато стоило ей увидеть нас, как на смену недоумению пришла искренняя радость.

— Как-здорово-что-я-на-«Веселом-Роджере»-и-эти-десять-дней-мне-не-приснились! — в стиле болтушки Дотти протараторила она, с моей помощью поднялась с ложа, сгребла нас в объятия и затихла. Увы, совсем ненадолго: если в моих эмоциях ее встретило «зеркало», то Олли читалась без каких-либо проблем. И «прикосновение» к ее чувствам очень быстро превратило любящую женщину в Королеву — отложив восторги на потом, Альери сделала шаг назад, пристально уставилась мне в глаза и поинтересовалась новостями. Совсем не так, как мои бывшие эрратские подружки, произносившие эту фразу только для того, чтобы иметь моральное основание вывалить на меня пару петабайт сплетен или свои собственные проблемы, а предельно серьезно. И получила такой же серьезный ответ:

— Новостей много. Самых разных. Доберемся до спальни — расскажу и покажу.

Сообразив, что ничего, требующего немедленной реакции, не случилось, Ти’Шарли тут же расслабилась. Правда, не полностью. Поэтому, целуя меня и Олли, вложила в прикосновения губ не безумное желание, а радость и тихую, спокойную нежность; вместо того, чтобы сводить меня с ума обнаженным телом, натянула майку; вышла в коридор, не торопясь и не провоцируя меня покачиваниями бедер. Впрочем, в спальне привычно сократила дистанцию до нуля — когда я завалился на кровать, прижалась к моему правому боку и накрыла ладошкой руку Олли, пристроившейся ко мне с другой стороны.

— Седьмого марта нас пытались выбить из гипера… — начал я, как только женщины переплели пальцы и опустили головы мне на грудь. — В нейтральном космосе, в сутках пути до границы территории ССНА[10]. Система противодействия сработала штатно и сразу же уведомила меня. Я связался с Пронырой, он — со своими людьми на Нью-Вашингтоне, и уже через двое суток у меня на руках была голография пустого космодрома ЧВК «Хаос».

Как я и предполагал, королева без всякого труда озвучила единственно возможную цепочку событий, которая могла предшествовать попытке нас осадить:

— Когда посол Новой Америки отправил запись моего обращения к своим подданным в МИД, а министр или кто-то из его подчиненных распространил ее среди всех заинтересованных лиц, «Хаосы» узнали об уничтожении их эскадры и начали готовиться к мести. А второе известие, полученное из того же источника — о том, что «Веселый Роджер» покинул Тэххер и направляется домой — сподобило их поднять остатки флота и прыгнуть на вектор движения нашего рейдера. Благо до нужной точки пространства им было чуть ли не втрое ближе, чем нам. Кстати, а вы не пытались выяснить, откуда у этих тварей мог взяться сверхсекретный стационарный постановщик помех, который частным компаниям вроде как не продается?

— Это можно было и не выяснять: СПП-шки разработала «Weapon & Armory» — ответил я. — А глава этой корпорации является одним из теневых владельцев ЧВК «Хаос».

Альери Мстительная пожала плечами:

— Что ж, если он так рвется в список наших врагов, я возражать не буду!

— Он в него уже ворвался! — криво усмехнулся я и вывесил перед нами запись короткого боя в ЗП-11/8.

Досмотрев ее до конца, королева сделала тот же вывод, что и мы с Олли:

— Первый брандер должен был рвануть между орбитальных крепостей и выжечь облако сверхчувствительных сенсоров, а второй пролететь чуть дальше и упасть на Аламотт.

Выглядела она спокойной, но я чувствовал, что ее потряхивает от бешенства, поэтому сообщил, что по нашему маршруту уже летит сюрприз — ударная эскадра Пятого Зеленого флота с суммарной массой залпа, втрое превышающей тот же показатель остатков флота «Хаосов». И тут же добавил, что мы с Аннеке уже проработали несколько вариантов акций возмездия.

Услышав имя любимой подруги и, по совместительству, главы службы охраны Короны, Ари заставила себя отвлечься от проблем, открыла терминал МС-связи[11] и наговорила ей небольшое письмо. Потом, подумав, надиктовала сообщение еще и дочери. А после того, как оба послания улетели к адресатам, вгрызлась в работу в режиме мощного горнопроходческого комбайна: еще раз, но куда более добросовестно, просмотрела запись инцидента в зоне перехода, изучила все приказы, отданные Дереком и адмиралом Ти’Гисс сразу после боя с «Чинуками», и разобралась с изменениями в режиме охраны столицы клана «Конкистадоры». А когда выяснила, как на известие об этом демарше «Хаосов» отреагировала Тайреша, и завизировала составленные ею наградные листы, требовательно посмотрела на нас с Олли:

— Если наградные листы уже подписаны, планы акций возмездия прорабатываются, а вы все еще не в духе, значит, есть новости и посвежее!

— Есть… — кивнул я, вывесил перед нами еще одну запись, дал королеве возможность оценить внешний вид и состояние отправителя, после чего включил воспроизведение.

Император россов Александр Двенадцатый выглядел очень неважно: из взгляда сильного и бесконечно уверенного в своих силах Владыки пропала жизнь, под глазами появились тяжелые черные мешки, а между бровей и в уголках губ прорезались глубокие складки. Кожа лица посерела и обтянула скулы и нос, щеки ввалились, густые усы поблекли и обвисли, а тыльной поверхности рук стали заметны пигментные пятна.

Мундира на нем не было и в этот раз, однако на смену белой рубашке и жилету пришел наглухо застегнутый серый пиджак со стоячим воротником и с траурной лентой на левой половине груди.

— Доброго времени суток, Дэниел Ромм, Четвертый! — поздоровался он, сделал паузу, поиграл желваками и заставил себя продолжить: — По независящим от меня обстоятельствам я вынужден внести в наши договоренности некоторые коррективы. Причина достаточно весома. По крайней мере, для меня — узнав о том, что в ближайшие дни я уступлю трон наследнику, мой старший сын от второй жены, Семен, счел это решение несправедливым. И обиделся. Настолько сильно, что накануне вылета на Большую Императорскую Охоту приказал одному из своих телохранителей перепрограммировать систему безопасности лимузина Николая. Однако Бог не дал свершиться планам этого выродка и покарал его, ударив по самому больному: утром в эту машину села Лиза, родная мать Семена — во время контрольного тестирования ее флаер показал какую-то мелкую неисправность, и мой наследник великодушно уступил ей свой…

После этой фразы император с хрустом сжал кулаки, побагровел от накативших горечи и гнева, и был вынужден сделать несколько глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться:

— В общем, лимузин разбился вдребезги, императрица находится в критическом состоянии, а Семен, узнав, что его мать, вероятнее всего, не выживет, застрелился.

На этот раз пауза была почти незаметной — Александр привычным движением левой руки потер ребра под левой грудной мышцей и зло ощерился:

— Свое гнилое семя я уже прикопал. На кладбище для самоубийц. И выполол все окружение этого выродка. Однако церемонию передачи власти и, соответственно, нашу встречу вынужден отложить: если Лиза пойдет на поправку — на неделю, может, на две. Если, не приведи Господь, покинет этот мир — до конца траура. Поэтому прощу прощения за доставленные неудобства. С уважением, Александр Двенадцатый, Романов.

— Когда пришло это письмо? — спросила Альери.

— В четыре десять по внутрикорабельному времени… — ответил я. — Мы с Олли сразу же потребовали у Александра предельно подробный отчет о состоянии императрицы и, получив требуемое, переслали Даннатэ[12].

Почувствовав, что меня начало потряхивать, королева напряглась:

— И?

— По мнению росских врачей, шансы на то, что Елизавета выживет в их руках, составляют от трех до пяти процентов. А через год-полтора и при положительном исходе пары десятков сложных, но вполне посильных россам операций она начнет самостоятельно передвигаться и сможет ограниченно пользоваться верхними конечностями. Прогнозы наших врачей куда менее оптимистичны: если Елизавета не получит немедленной помощи в любой из клиник «Лаулетт», то уйдет из жизни максимум в течение недели. Если получит — вернется к полноценной жизни.

— Но перелета она гарантированно не переживет, и поэтому ты не можешь решить, отправлять на Белогорье[13] бригаду врачей или нет?

— Да нет, будь такая возможность, мы отправили бы в Новомосковск бригаду врачей, две трети флота и не дергались бы! — вздохнул я. — Ключевое слово в объяснениях нашего главврача — «немедленной». А дальше начинается самое неприятное: по ее мнению, если императрицу засунуть в стазис-контейнер прямо сейчас и отправить к нам на чем-нибудь очень быстром, то ее реанимируют и вылечат… с вероятностью сорок два процента! Через шесть суток эта вероятность составит уже тридцать восемь процентов. Через семь — двадцать четыре. Мало того, любые другие варианты вообще не катят.

— Говоря иными словами, если император нам поверит, но его жена уйдет из жизни, возможны неприятные эксцессы… — буркнула Олли. — А поверить в наше требование трудно: по утверждениям человеческой науки, пребывание человека в стазис-контейнере — это гарантированная смерть. И ни о какой реанимации не только мозга, но и тела не может быть и речи!

Ари стремительно перекатилась к краю кровати, встала и отправилась в прогулку по каюте. Любимый локон на палец не накручивала, зато замирала чуть ли не перед каждым рисунком Лани и на какое-то время вываливалась из реальности. Размышляла, просчитывая одной ей известные варианты, минут семь-восемь. А «рассмотрев во всех подробностях» измученное, но страшно довольное лицо Ратианы[14], только-только открывшей глаза, но еще не успевшей выбраться из УТК[15], повернулась к нам:

— Ну, и к чему вы пришли в итоге?

Я пожал плечами:

— А разве были какие-то варианты? Отправили Александру весь расклад. Теперь, вот, ждем ответа и забиваем головы всем, чем можем…

…Следующие три часа семнадцать минут мы забивали головы втроем. По просьбе Альери начали со «шлифовки» акций возмездия. И тут же закончили — после того, как этим процессом позанимались Аннеке и штаб тэххерских ВКС, нам там было просто нечего делать. Потом пришлось анализировать каждое действие «исполняющей обязанности» правящей королевы Тэххера за последние десять дней, а после завершения этого донельзя скучного процесса переходить изучению результатов деятельности Олафа и Дотти.

Тут было поинтереснее. Само собой, не нам с Олли, а Ари: чета Рагнарсонов, со дня вылета из королевства терзавшая объединенный экипаж «Веселого Роджера», последовательно превращала его в монолит. Нет, конечно же, в этом процессе участвовал и я. А после завершения процедуры продления жизни еще и Олли. Однако мы с моим аналитиком тратили на это по три-четыре часа в день, а глава абордажной секции и штатный ООС моего рейдера вылезали с двух нижних палуб только для того, чтобы переночевать в своей каюте.

Результаты их трудов не могли не восхищать: сорок «Конкистадоров», оставшихся на борту после «тяжелой утраты[16]», и такое же количество тэххерок, отдавших моим парням кто Душу, кто Мечты, с каждым днем все лучше и лучше притирались друг к другу. Поэтому каждая следующая учебно-боевая тревога длилась все дольше и дольше, тестовые схватки летного крыла как против виртуальных врагов, так и между собой, стали радовать и классом парного пилотажа, и общей слетанностью, и грамотностью тактических решений, а два последних «столкновения» абордажников превратились в полноценные многочасовые войны.

На самую последнюю Ари в итоге и залипла. Смотрела, как «защитники» выдавливают «атакующих» на летную палубу, как создают локальные преимущества, чтобы выбить самых опасных противников, как устраивают засады и огневые мешки. А после того, как налюбовалась общей картиной, как обычно, полезла в частности — просмотрела нарезку с фрагментами самых значимых примеров межрасового взаимодействия и в какой-то момент даже пошутила, заявив, что правильные горизонтальные связи способствуют повышению боеготовности смешанных подразделений. Однако не успели мы развить эту тему, как на сервер упало письмо Александра. И заставило нас сосредоточиться на куда более важной проблеме.

В этот раз император выглядел еще более осунувшимся, чем в предыдущий. Однако в его глазах появилась мрачная решимость:

— Доброго времени суток, Дэниел Ромм, Четвертый! Только что закончил беседовать с врачами, которые занимались Лизой. В этот раз я заявился к ним с подачи младшего сына, Федора: он прогнал их первые обещания через программу с говорящим названием «Дознаватель» и пришел к выводу, что они сами не верят в свои собственные обещания. Я решил в этом убедиться лично. Оказалось, что он прав — эти… хм… коновалы «слегка преувеличили». По их мнению, куда более реальна цифра «один… может быть, два» процента»! Мало того, завтра-послезавтра эти твари собирались предложить погрузить Лизу в криосон в надежде на то, что через какое-то время в империи появятся технологии, которые помогут вернуть мою жену хоть к какой-нибудь жизни!!!

Тут Романов саркастически усмехнулся:

— Я переговорил и со специалистами по криосну. Они категорически против: Лиза была в сознании тридцать девять секунд после катастрофы и успела оценить свое состояние. А значит, закольцует в памяти именно эти воспоминания и с вероятностью в девяносто восемь процентов сойдет с ума в течение нескольких месяцев…

— Так и есть… — глухо прокомментировала Ари, явно знакомая с этим вопросом не понаслышке.

— В общем, максимум через четверть часа сюда, в мой личный медблок, доставят стазис-контейнер подходящего размера. Еще минут через десять-пятнадцать Лиза будет на борту самой скоростной из яхт, имеющихся в моем распоряжении, и сразу же вылетит к вам. Точное время выхода в системе Эррат вам отправит пилот сразу после перехода в гипер. И я был бы очень благодарен, если бы вы изыскали возможность направить бригаду специалистов прямо к зоне перехода…

— Вполне реально… — кивнула Ари.

— И последнее… — начал император, но встревожился, повернул голову в сторону от объектива камеры, выслушал чей-то короткий доклад и повелительно махнул рукой, разрешая идти. Когда невидимый нам собеседник удалился, устало потер лицо ладонями, потом сообразил, что не закончил наговаривать письмо, повернулся к камере и виновато развел руками:

— Прошу прощения, отвлекли, а стимуляторы уже почти не действуют. На чем я остановился? А, вот: я прекрасно понимаю, насколько сложно предлагать помощь, зная, какие последствия могут вас ждать в случае неудачи, поэтому даю слово, что никаких последствий не будет. Ни от меня, ни от моих потомков или подданных: я вам благодарен уже за саму попытку помочь, и принимаю всю ответственность за принятое решение на себя. С уважением, благодарностью и надеждой, Александр Двенадцатый, Романов.

…После короткого обеда, больше похожего на перекус, шквал сообщений только усилился, но начал плавно менять знак. Самое первое, от наследной принцессы, было насквозь деловым — она прислала матери подробный доклад обо всех решениях, принятых за последние сутки, развернуто описала текущую обстановку в королевстве, свои ближайшие планы и т. д. И лишь в самом конце позволила себе немного расслабиться и сказать, что соскучилась. Второе, от Аннеке, пришло буквально через десять минут после первого, и тоже было, вроде как, насквозь серьезным. Однако Ари, знающая свою подругу так же хорошо, как саму себя, очень быстро заметила странности в ее поведении и встревожено повернулась ко мне:

— Что это с ней? Она сама не своя!

— Если и «не своя», то пока от силы процентов на десять… — пошутил я. — Она сошлась со Шкафом[17] всего четыре дня назад, и вряд ли он успел отщипнуть больше…

Королева «заглянула» в архив личных сообщений, которые пришли за время ее пребывания в капсуле, и схватилась за голову:

— Ого, как ее пробрало-то: двадцать одно письмо с пометкой «не работа» за последние шесть дней!

Я посмеялся, хотел дать ей время прослушать хотя бы самые последние, но получил еще одно письмо. От Бена. Открыл первое вложение и подобрался — дядя был затянут в парадный мундир, и выглядел уж слишком серьезным. Мало того, он записывал сообщение не из моего дома, как делал последнее время, а из своего кабинета. И крутил между пальцев левой руки старый, потертый метательный нож, что являлось неопровержимым признаком серьезного волнения. В общем, я подобрался, подготовился к очередным неприятностям и включил воспроизведение.

— Здравствуй, Дэниел. Имею честь сообщить, что единогласным решением Совета Девяти тебе присваивается звание «Первый» и передаются все соответствующие полномочия. Несказанно горд тем, что принимал участие в твоем воспитании. С глубочайшим уважением, Бенджамин Ромм.

Я наскоро перемотал сообщение к началу, включил просмотр еще раз, снова услышал слово «Первый» и невидящим взглядом уставился на дверь каюты. Увы, без толку: в голове было пусто, как в трюмах МЗ-шки[18] после сброса последнего минного кластера.

Через какое-то время где-то далеко-далеко прозвучал голос Альери:

— Что это с ним?

— Первое место Совета Девяти традиционно никем не занималось! Считалось, что оно принадлежит Филиппу Шепарду, бывшему командиру «Конкистадоров»… — там же, на краю сознания, объяснила Олли. — А тут это звание — и Дэну!

— И что тут такого? Он превратил одно из рядовых негосударственных образований заштатного Эррата в силу, с которой вынуждены считаться и мы, и все государства Галактического Союза!

— Он считает это стечением обстоятельств, и не более. Поэтому в свое время чуть ли не месяц отказывался принимать звание «Четвертый». А сейчас, наверное, пытается сообразить, как вынудить членов Совета Девяти отменить нынешнее решение.

— Зря! Его Семья сделала единственно верный выбор: человек, который общается на равных с первыми лицами Королевства Тэххер, Новой Америки и Империи Росс, не может называться ни Четвертым, ни Третьим и ни даже Вторым!

— Ари, мне всего двадцать семь лет! — вывалившись из прострации, возмутился я. — По сравнению с тобой или с тем же Александром я сопливый мальчишка, и ставить меня на место Филиппа Ше-…

Альери заткнула мне рот ладошкой и «включила» образ Всесильной Королевы:

— Дэн, в политике, равно как и в отношениях между уроженцами Тэххера, возраст не имеет никакого значения. А отношение к каждой конкретной личности определяется ее умом, расчетливостью, волей, харизмой, заработанным уважением, готовностью идти до конца, количеством, силой и финансовыми возможностями сторонников, вовлеченностью в союзы и еще несколькими десятками не менее важных параметров. Причем не каждым в отдельности, а их совокупностью. Хорошо знакомый тебе Донован Баффет не отличался ни особым умом, ни силой, ни порядочностью, однако представлял союз владельцев крупнейших военно-промышленных корпораций и очень большие деньги. И именно благодаря двум последним слагаемым виртуальной политической личности он из рядового сотрудника министерства иностранных дел Новой Америки превратился в президента.

— Хотелось бы обратить твое внимание еще на один на маленький, но очень важный нюанс! — поддержала ее Олли. — Его «сделали» и вытолкали на самый верх эти самые промышленники. А ты сделал себя сам, поднялся на политическую вершину без посторонней помощи и уходить не собираешься! Кстати, а что там за вложения?

— Запись заседания, наверное… — механически ответил я, все еще пытаясь уложить в голове ошеломляющую новость.

— Там не одно, а два!

Я пробежался взглядами по заголовкам, наткнулся на слово «Посмотри!» и открыл очередную запись. На этот раз над нами возник не дядя Бен, а страшно замотанный Дерек, восседающий на стуле, развернутом спинкой вперед. Причем в одних штанах и с куском буженины в левой руке:

— Привет, Бен! Прежде чем грузить Кэпа очередной проблемой, решил посоветоваться с тобой. Откровенно говоря, я просто не знаю, что делать: с тех пор, как какая-то скотина слила амеровским журналюгам информацию о том, что королева Альери объявила Дэна своим любимым мужчиной и дала понять, что он равен ей по статусу, вырос не только его личный рейтинг. За это время на почтовый сервер Клана упало шестьсот с лишним миллионов сообщений! Я выделил на их анализ и сортировку большой искин, а когда он убрал спам, угрозы, письма вроде «Так держать, мужик!», «Дэниел, имей совесть, поделись хотя бы одной тэххеркой!» и предложения отдаться в любое время, осталось тридцать семь тысяч писем!

Тут Шепард[19] откусил приличный кусок, торопливо его прожевал, запил соком из упаковки, вытянутой из-за края картинки, и продолжил:

— Зачитывать весь список требований, пожеланий и просьб я не буду, а то не высплюсь и сегодня. Скажу главное: приблизительная дата возвращения «Роджера» на Эррат уже известна всем заинтересованным лицам. И к этому времени в систему прилетит хренова туча журналистов, которые сделают все, чтобы раскрутить Ромма на пресс-конференцию! Послать их к чертовой матери не вариант — эти твари будут совать носы во все дырки, виться вокруг нашего континента и пытаться прорваться в Аламотт. Законопослушную часть завернет СУВД, а самых хитрожопых и тех, кто будет изображать сплетников в законе, не сможет. И их нам придется как-то тормозить. Сбивать нельзя: любой синяк на морде хотя бы одного подобного говоруна — и остальные поднимут такую волну грязи, что замучаемся отмываться. А если не сбивать, то нарвемся на проблемы в разы серьезнее: даже если мы с Ти’Гисс поднимем в воздух абсолютно все штурмовые и разведывательные боты, то надежно перекроем от силы семьдесят процентов дальней зоны контроля…

— Черт, как же это все не вовремя!!! — воскликнул я, сообразив, что этот бардак начнется как раз перед прилетом императрицы Лизы.

— Имеет смысл скинуть эту запись Александру! — буквально через мгновение предложила Олли. — Если он перегонит к нам Второй Пограничный флот и возьмет на себя досмотр судов, прибывающих в зоны перехода, то мы, оттянув к планете «Луовы», получим почти триста дополнительных ботов. Что касается пресс-конференции, то ее надо будет устроить на второй день после нашего прилета. Арендовать зал в центре столицы Республики, заранее объявить количество мест, озвучить предельно жесткие требования для аккредитации и сообщить, что лица, которые ее не пройдут, не получат доступ в систему.

— А на каком основании? — спросил я.

— Дэн, у нас на сервере миллионы сообщений с угрозами! — поморщилась аналитик. — Если правильно подойти к делу, то в любом таком письме можно найти не только убедительные доказательства планируемого террористического акта, но и повод для межрасовой войны…

С двумя помощницами, да еще и в разы более умными и опытными, чем я, наметить пути решения проблемы оказалось не так уж и сложно, и минут через тридцать пять мы смогли разослать письма дяде Бену, Дереку и Александру. После чего добрались до послания из дому, упавшего на сервер МС-связи где-то ближе к концу обсуждения.

Как обычно, неразлучная парочка наговаривала его, лежа в купели. Рати, вымотанная до безобразия, но настолько же счастливая, обнимала подругу со спины и ласково поглаживала ее порядком увеличившийся животик. А Богиня, довольно щурясь, тренировала волю, гипнотизируя уже распакованную, но еще целую плитку шоколада.

По своему обыкновению, девочки говорили, дополняя одна другую и искрясь от радости. Первую треть письма, касающуюся самочувствия беременной жены, состояния плода, успехов в освоении ВУС-ов[20] и тренировках Музы, признаюсь, слушал вполуха, так как еще не отошел от новости о своем перемещении на первое место в Совете. Рассказ о том, как развивается роман Чистюли — тоже. Но как только девочки перешли к слухам, которые ходят среди «Конкистадоров», личного состава тэххерской части нашей ЧВК и персонала клиники «Лаулетт», невольно насторожился:

— Дэн, помнишь адъютанта адмирала Ти’Гисс, который выгуливал нас с Музой по линкору «Моураните» во время ваших КШУ[21]? Этот недоумок имел глупость заявить, что ее величество могла найти себе и более достойного мужчину. И не среди каких-то там «Конкистадоров», а среди тэххерцев. Бедняге сразу же потребовалась помощь врачей-реаниматологов. Мало того, теперь он будет продолжать службу, не вылезая из медкапсулы, так как объявлен личным врагом всей женской части абордажной секции линкора!

— Более того, его не спасет и перевод на другие корабли! — злорадно усмехнулась Рати. — Абсолютное большинство девочек Вайнары искренне убеждено, что ты У НИХ самый лучший, и делить Сердце с кем-либо, кроме тебя, ее величеству просто невместно!

— Слушай, Дэн, а как правильно ревновать? — приподнявшись на локте, хихикнула королева. — Запретить тебе посещать любые корабли флота Ти’Гисс или устроить истерику, выясняя, что у тебя было с Вайнарой и каждой из ее подчиненных?

— Если ревновать правильно, то надо сделать сначала первое, потом второе. В процессе наезда держаться за грудь, изображая предынфарктное состояние. И закончить отлучением Дэна от тела как минимум на месяц! — «подсказала» Олли. При этом «как бы невзначай» закинула на меня колено и потерлась щекой о грудную мышцу.

— Ну, уж нет, такая ревность мне не по душе! — возмутилась Ари, шлепнула подругу по крутому бедру и посерьезнела: — Ладно, снимай запись с паузы: судя по хитрому прищуру твоей жены, этот слух не единственный.

— Будете смеяться, но слухи не только дополняют скучное настоящее и рисуют альтернативное будущее, но и переписывают прошлое! — заявила ехидно ухмыляющаяся Лани. — Кто-то из подчиненных адмирала, анализируя твой прошлогодний конфликт с амерами, пришел к выводу, что у официальной части этого противостояния была приличная неофициальная предыстория! Оказывается, ее величество, озабоченное очевидными тенденциями сближения государств Галактического Союза и все увеличивавшейся вероятностью начала межрасовой войны, поручила службе охраны Короны найти надежных союзников среди представителей человеческой цивилизации. В течение двух с лишним лет особым образом подготовленные оперативницы изображали сотрудниц службы охраны посольств и изучали человечество изнутри. А когда нашли единственный клан, который был достоин ближайшей дружбы, вступили в переговоры с его главами. Однако на повышение активности сотрудников Эрратского посольства обратили внимание агенты Новой Америки, и президент Баффет попытался помешать заключению договора…

— Вот тут-то, оказывается, все и началось! — хохотнула Муза. — Когда амеры организовали переворот, уничтожили посольство и почти всех его сотрудников, Лани, оперативница СОК, которая и нашла «Конкистадоров», бросилась к тебе за помощью. Ты ее, в смысле, помощь, и оказал. В своем неподражаемом стиле — столкнул амеров с россами, вырвался из блокированной системы, походя уничтожил целую эскадру и отомстил за гибель наших соотечественниц. Да так изобретательно и изысканно, что восхитилась даже признанный «эксперт» по Воздаяниям королева Альери…

— Но и это не самое веселое! — заявила Богиня. — Оказывается, одной из самых веских причин, заставивших ее величество разделить с тобой Сердце, стало твое поведение во время наказания Донована Баффета: пытая эту тварь на пару с тобой, королева Альери поняла, что с таким мужчиной, как ты, приятно упиваться даже самой кошмарной местью. И лучшего партнера она не найдет при всем желании…

— Нужный слух… — без тени улыбки сказала Олли. — Если добавить к нему кое-какие правильные уточнения, то он избавит нас от пары-тройки очень серьезных проблем, которые могли бы возникнуть в ближайшее время…

Вникать в очередные проблемы во время прослушивания письма от девочек никто не захотел, поэтому я снова включил воспроизведение. А через пару минут невольно усмехнулся, услышав вопрос жены:

— Дэн, Олли, мне срочно нужен ваш совет! Я нарисовала королеву Альери, но отправлять ей получившийся образ слегка побаиваюсь. Нет, он добрый, но… В общем, посмотрите — рисунок во вложении…

Я поставил запись на паузу еще раз, открыл картинку, развернул ее в половину высоты каюты и хмыкнул — да, образ был добрым. Но…

Богиня «увидела» Ари в спальне — слева, на дальнем плане, была изображена кровать со смятым, но не снятым покрывалом. Перед подушками зубьями вниз валялась корона, явно брошенная туда через всю комнату. А нагая Ти’Шарли стояла на коленях у распахнутого окна, навалившись грудью на подоконник, и смотрела в ночное небо.

Лица женщины видно не было — она была изображена со спины — но поворот головы, чуть склоненной к правому плечу, рука, подпирающая подбородок, беспорядок в прическе и еще десятки мелких и, вроде бы, малозначимых штрихов складывались в ощущение такой жуткой и неизбывной тоски, что щемило сердце и хотелось отвести взгляд. Скажем, вправо. Туда, где на переднем плане можно было полюбоваться тем самым «но…»: одеждой, сброшенной на пол по пути к подоконнику, дверями в спальню, подпертыми витым королевским посохом. И ее ручками, для надежности связанными между собой последней из королевских регалий — цепью со стилизованными планетными системами вместо звеньев…

Тэххерские законы, касающиеся отношения к символам власти, я не читал, но прекрасно понимал, что столь вольное их изображение не может не вызвать негативной реакции хотя бы у самых рьяных поборников традиций. Поэтому набрал в грудь воздуха, повернулся к королеве и… промолчал: вместо того чтобы разозлиться, возмутиться или хотя бы выказать свое неудовольствие, она таращила глаза, пытаясь сдержать слезы!

В отличие от меня Олли молчать не стала — перебралась через нас обоих и заключила венценосную подругу в объятия:

— Ари, ты чего?!

— Если бы Дэн не забрал меня с собой, все было бы именно так! — всхлипнула она.

А когда я напомнил о том, что она, собственно, с нами, и доказал это парой поцелуев, взяла себя в руки, еще раз оглядела творение Богини и криво усмехнулась:

— Рисунок тянет как минимум на четыре смертные казни! Поэтому я требую запретить его показ всем, кроме членов вашей семьи и… срочно найти ему достойное место на стенах этой каюты…