Россия - преступный мир

Глава 1 Смертельная схватка

Только в одной Москве прописались и почти безнаказанно действуют более двух тысяч членов преступных группировок. В то же время за последний год из РУОПов полностью исчезли подразделения по борьбе с ворами в законе. Почти месяц потребовалось сотрудникам Московского РУОПа, чтобы выйти на след бандитов, похитивших бизнесмена Х. Вымогатели требовали за его освобождение 400 тысяч долларов. Похищенный мужчина был прикован к батарее, его пытали и почти не давали есть. За 25 дней он потерял в весе двадцать килограммов. Спасло похищенного от окончательного истощения только то, что банду взяли.

Излюбленный метод работников системы МВД — всегда делать акцент на этнический и национальный аспекты общей и особенно организованной преступности. Постоянные и ничем не подтвержденные утверждения этих «борцов» с преступностью об опасности чеченских, дагестанских, грузинских и других этнических группировок привели к тому, что так называемые «лица кавказской национальности» не могут в Москве выйти на улицу. Их немедленно (порой несколько раз в день) задерживают, проверяют документы, без всяких оснований доставляют в милицию. Правда, в милицию доставляют, если вы не даете денег. Если же при тебе есть деньги, можешь вообще не показывать документы, а сразу спросить: «Сколько?» Затем отдать и продолжить путь до следующего милиционера.

Об этом беспределе можно писать сколько угодно. По существу, изначально родившееся в недрах МВД выражение «лица кавказской национальности» в России, особенно в период перестройки, возведено в ранг государственной политики. Вместе в тем именно лица кавказской национальности на протяжении десятилетий, тем более сегодня, служили и служат надежным и самым безопасным объектом рэкета со стороны самих «стражей порядка». Ведь эти горе-борцы с преступностью хорошо усвоили, что лица кавказской национальности жаловаться, как правило, не пойдут, ибо им нет веры. Они же не просто лица и граждане своего государства, а особые, «кавказские» лица.

Что же касается их участия в преступных группировках, то это — реальность. Однако вы не найдете ни одну группировку, где были бы одни чеченцы или одни грузины. Их всегда направляют и сопровождают старшие братья — славяне. Да и процент этих группировок в общей преступной иерархии куда ниже, чем у старших братьев.

В последнее время в печати и на телевидении, словно по чьему-то «социальному заказу», постоянно появляются публикации и сообщения, в которых открыто называются руководители всевозможных преступных группировок в Москве и области, численность самих группировок, сфера их деятельности с разбивкой даже на отдельные объекты, не говоря уже о подконтрольных районах. Естественно, возникают вопросы: а почему же их не ликвидируют правоохранительные органы, если об их деятельности известно практически все? А может, кишка тонка? Или все же кое-кому выгодна такая ситуация?

Но так или иначе, не упуская из виду эти соображения, давайте все-таки посмотрим на, увы, существующую реальность. На ту информацию, которой ежедневно оперируют наши СМИ.

Вот что известно о собственно московских и подмосковных бандах.

Люберецкая группировка, когда-то считавшаяся одной из самых влиятельных в центральном регионе, сейчас перестала существовать как единое целое. И структурно разделилась на несколько подразделений — собственно люберецкая, лыткаринская, дзержинская, малаховская. Улюберов до 150 действующих участников. Все лидеры вышли из первой команды качков, основанной еще в 1981 году. К сегодняшнему дню почти все успели пройти тюремные университеты, хлебнуть баланды и приобрести воровской опыт.

Лидеры: Сергей Аксенов (кличка Аксен) сидел за вымогательство. Он был в тесной связи с небезызвестным Отари Квантришвили. Сергей Зубрицкий (Зубр, Зубок) тянул срок за покушение на убийство. Есть еще Сергей Лазарев (Лазарь), Вадим Воронин (Вадик-Ворона), Равиль Мухаметшин (Муха), недавно произведенный в ранг вора в законе. В роли «крестных отцов» выступали раменский «законник» Олег Гишканов (Шишкан), криминальные авторитеты (клички Рауль, Папа) и Алексей Негодяев по кличке, что примечательно. Негодяй.

Одна из ведущих чисто московских группировок — солнцевская. Ее лидер Сергей Михайлов по кличке Михась уехал за границу, кроме российского, имеет израильское гражданство. В конце прошлого года его арестовали в Швейцарии. Организовал солнцевскую банду вор в законе Джамал Хачидзе (Джамал). В отсутствие Михася основные лидеры — братья Аверины (Авера-старший и Аверамладший), Евгений Люстарнов (кличка Люстарик). Держатель общака — Арнольд Там. Традиционные сферы влияния солнцевских распространяются на Юго-Западе Москвы. Они курируют Пушкинский, Видновский, Одинцовский районы Подмосковья.

В группировке до 250 активных участников. Начинали солнцевские с обычного рэкета, в экономические сферы пришли с 1991 года. В легальном бизнесе действуют с 1993-го. Деньги вкладывают в скупку земли, крупные предприятия, отели, сферу развлечений, спортивные сооружения, банки. Контролируют вьетнамскую общину, авторынок в Солнцево, частный извоз на Киевском вокзале, в аэропортах Внуково и Домодедово. Открыли казино во многих российских городах.

Как и любая разветвленная криминальная структура, солнцевские имеют связи с правоохранительными органами, куда активно внедряют своих людей, есть у них разведка и контрразведка.

Ореховская бригада раньше традиционно входила в солнцевскую, но с 1993 года стала от нее отделяться. В кровавых бандитских разборках ореховские понесли тяжелые потери. Самой весомой утратой для них стала гибель бессменного лидера Сергея Тимофеева, который за любовь к киногероям Сталлоне заработал кличку Сильвестр. «Мерседес», в котором он находился, был взорван в самом центре Москвы в сентябре 1994 года.

Самой крупной в столице и области считается подольская группировка, в которую входят полтысячи человек. Бессменный лидер подольских Сергей Лалакин (по кличке Лучок) уже давно стал солидным коммерсантом. У этой преступной банды самый большой общак. Подольские не жадничают, оказывали и оказывают помощь многим зонам.

Таганская группировка — практически единственная в центральной части столицы. В ней насчитывается до сотни участников. Это сравнительно молодая банда, которая заявила о себе лишь в 1989 году. Первоначальный капитал таганцы сколотили на угоне автомашин и наркобизнесе и теперь в большинстве своем перешли в сферу легальной экономики.

Первые отряды чеченцев появились в Москве в самом начале восьмидесятых годов. Они старались не привлекать к себе внимания милиции и местных авторитетов. Чтобы занять «плацдарм», нужно было успеть устроить как можно больше своих людей в легальные структуры, изучить обстановку, обрасти связями. Одновременно шло освоение и других крупных городов. И уже в конце 80-х «чечены» резко нарушают криминальный баланс столицы и наезжают практически на все сферы деятельности местных группировок. Жестокие к чужим, своих не щадят тоже, особенно тех, на кого пала хотя бы тень подозрения. Имеют своих людей практически во всех властных структурах. Торгуют оружием, занимаются рэкетом и похищением людей, принимают участие в грабежах, разбоях, убийствах, экономической сфере. Ими совершено немало изнасилований.

В связи с войной в Чечне криминальный вопрос теперь тесно связан с политическим. В частности, сам министр внутренних дел Куликов во всеуслышанье пугнул население: дескать, бандиты, прежде занятые войной, теперь, после мирных соглашений, освободились и теперь поедут «на заработки» в Москву. Сформируются, мол, в мобильные бригады и начнут стрелять и грабить…

Это заявление было услышано. Но вот что стоит за ним: реальные оперативные наработки и оперативные сведения или собственные прогнозы министра? Странно звучат слова о том, что боевики займутся в Москве переделом сфер влияния. Эту борьбу чеченских криминальных элементов за место под солнцем Москва уже пережила в 1990–1991 годах. Беспредел с бесконечными кровавыми разборками закончился, но остались контролируемые чеченцами отрасли бизнеса — крупные гостиницы, энергетические предприятия, крупные и средние фирмы… А что касается тех чеченцев, которые могут появиться в Москве стихийно, для наездов на банки и коммерческие структуры… Что ж, для борьбы с ними и существует оперативная служба МВД. Кстати, по данным пресс-службы ГУВД Москвы, каждое третье преступление, совершенное в столице, не на совести местного криминала. Это дело рук заезжих «гастролеров».

За минувший год членами этнических сообществ совершено больше трех тысяч преступлений. Безусловно, значительно больше криминальных акций совершают приезжающие из Белоруссии и с Украины одиночки. Опасность же кавказских «гостей» в том, что они объединены в самые настоящие бандгруппы.

Грузинская преступная группировка занимается квартирными кражами, угонами автомобилей, захватами заложников, разбоем. Контролирует ряд коммерческих банков, несколько рынков и ресторанов, активно скупает недвижимость. Любопытно, что в Москве одно время проживали 48 грузинских воров в законе. Для сравнения, по данным МВД РФ, всего на учете находится 740 «законников». РУОП дает другую Цифру — 590 — и указывает, что 53 из этих без малого шестисот предпочитают Москву.

Сфера интересов азербайджанской мафии — незаконный оборот наркотиков, автобизнес, азартные игры, мошенничество. Под их контролем — ставшие наркобазами Северный, Черемушкинский и Царицынский рынки. Азербайджанцы «курируют» почти всю торговлю цветами и экзотическими фруктами.

Армянские бандиты специализируются на кражах, угонах автотранспорта, незаконных валютных операциях с драгметаллами, на финансово-хозяйственных криминальных сделках, на торговле оружием. Одно время в Москве проживали 14 армянских воров в законе. В последние годы наибольшее число потерь среди «законников», погибших от рук наемных убийц, выпало на долю армянской и грузинской криминальных группировок.

Дагестанские бандиты предпочитают грабежи, разбои, вымогательство, приобретают и сбывают огнестрельное оружие, контролируют проституток. Они активно скупают недвижимость, в сфере их влияния — банки, гостиницы, рестораны.

По данным РУОПа, в первопрестольной действуют 34 организованных преступных группировки — 20 московских и подмосковных, 7 иногородних и 7 этнических:

Причем лидеры и авторитеты известны по именам, кличкам и в лицо. Но в том-то и проблема, что многие из них практически неуязвимы. В этом сказывается и несовершенство нашего законодательства, и издержки нашего правосудия. Это американцы могут арестовать Иванькова-Япончика. Наши же высокопоставленные чины еще недавно предлагали вызвать Япончика из США, чтобы он ликвидировал беспредел и навел порядок. А что? Было бы идеальное криминальное государство во главе с президентом Иваньковым Вячеславом. Ничего, он еще выйдет из тюрьмы, его еще вышлют на историческую родину…

Каждую неделю только по Москве фиксируется до десятка случаев вымогательства. На самом деле их, конечно, происходит гораздо больше, ведь многие предпочитают помалкивать и откупаться, если есть такая возможность и когда речь идет о жизни и безопасности близких. Но это неверные действия. Дело в том, что, почуя слабину, вымогатели не останавливаются. Тянуть в таких случаях нельзя, надо сразу заявлять в органы. Так больше шансов, что негодяев обезвредят.

Руководитель одного из московских акционерных обществ раздумывал больше десяти дней, но потом все же обратился в РУОП и рассказал, что трое неизвестных, угрожая физической расправой, завладели его личным автомобилем и дополнительно требуют 70 тысяч долларов. Сотрудникам отдела по борьбе с организованной преступностью понадобился неполный день, чтобы задержать рэкетиров с поличным при передаче части требуемой суммы. Ими оказались молодые качки. А вот машину еще предстоит разыскивать — от нее бандиты успели избавиться.

Примерно в это же время, в декабре 1996 года, по Москве и Московской области было зарегистрировано и раскрыто больше тридцати подобных случаев.

Двум рэкетирам — молодому представителю люберецкой шпаны и двадцатипятилетней даме, прибывшей ему на подмогу из Белгорода, захотелось поправить свое финансовое положение. И вот среди бела дня около Ярославского вокзала они скрутили и похитили генерального директора одного из подмосковных предприятий. Увезли его в поселок Островцы Люберецкого района, связали и оставили в заброшенном доме. Затем взяли ключи от квартиры незадачливого бизнесмена, съездили к нему домой и вынесли оттуда все, что оценили как более или менее ценное. И этого похитителям показалось мало. За освобождение предпринимателя они потребовали от его заместителя по фирме выкуп в сто тысяч долларов. На этом они и попались. При передаче выкупа вымогателей схватили сотрудники РУОПа МВД. А вскоре был освобожден и заложник. И опять-таки одновременно с этим делом по Москве и области зафиксированы и раскрыты аналогичные дела: всего 34.

Для рэкетира нет никакой разницы, местный или приезжий, русский или иностранец. Наезжают они без переводчиков, но весьма доходчиво и убедительно объясняют, чего именно хотят. Вот и коммерческий директор агентства «Гоя-тур», испанец, человек из старинного дворянского рода, сразу понял без всякого перевода, что вымогатели требуют от него ровно 4500 долларов. Сумма вроде бы небольшая, но иностранец, как настоящий бизнесмен, решил не сорить деньгами, а обратился в РУОП МВД. И милиция захватила одного из рэкетиров, который, как оказалось, прибыл в столицу России из донецкой глубинки подзаработать.

Это лишь один пример раскрытия вымогательства из 37, расследовавшихся в это время.

…Только за один день в столице были зарегистрированы три рэкетирских «наезда». Поздно вечером к остановившемуся на Керченской улице хозяину «шевроле-люмины» М. подскочили сразу пятеро. Угрожая ножом, они избили его, похитили автомобиль, а за его возвращение потребовали 8 тысяч долларов. Пострадавший недолго размышлял над предложением неизвестных. Он обратился в Региональное управление по борьбе с оргпреступностью. Сотрудники РУОПа задержали всех пятерых нахалов по… адресу, который те оставили автовладельцу, полагая, что тот побоится угроз, не прибегнет к помощи милиции и принесет им искомую сумму на блюдечке с золотой каемочкой. Вымогатели оказались уроженцами Грузии.

Другую пятерку негодяев, требовавших 4 тысячи долларов под угрозой расправы над 35-летним москвичом, взяли непосредственно в момент передачи денег. Эти «наездники» оказались безработными жителями столицы.

А вот из тройки, укравшей тверского гостя и требовавшей с него за освобождение сразу 40 тысяч долларов, двое оказались людьми вполне обеспеченными, руководителями фирм. Сумма выкупа за освобождение, как выяснилось, отнюдь не была случайной. Преступники прекрасно знали, что тверчанин только что продал свою квартиру. Всех троих задержали в тот же день…

И других тоже.

Но все эти случаи, как очевидно из действий вымогателей и небольших, в общем-то, сумм требуемого выкупа, роднит одно обстоятельство: их «герои» — не профессионалы, а любители, которые вышли на тропу легкого, по их мнению, заработка, чтобы решить свои финансовые проблемы.

Настоящие банды, которые контролируют районы столицы или сферы бизнеса, очень не любят таких гастролеров или случайных фраеров. Почему? Объяснение более чем странное:

— Это наша территория!

А при случае могут и пугнуть, и турнуть, и жестоко расправиться. Так что в этом смысле «порядок» на подведомственной группировке территории будет обеспечен.

Но нам-то с вами от этого не легче. Можно ведь сколько угодно рапортовать о разоблаченных… раскрытых… взятых с поличным… Людям плевать на это. Они судят совсем по другому показателю: по безопасности своей жизни. А этого никто гарантировать пока не может. В этой стране. В это время. В этой ситуации. Потому что пока что перевес сил не на нашей стороне, а на их. И война эта идет с переменным успехом.

КАК НАЕЗЖАЮТ «КРЫШИ»

Вообще-то бандитские группировки предпочитают жить мирно. «Нет такого куска, который нельзя было бы поделить» — вот их девиз. И если прибегают к жестокости, то только по необходимости. Таковы законы криминального мира.

Если уж говорить о законах, то следует несколько слов сказать о «правилах игры» между преступниками и их «подопечными». Это вам не любительский рэкет. Это не грабительский налет. Это постоянное «доение» и повышение «надоев».

Так уж получилось, что на протяжении нескольких лет, когда можно было по-настоящему взять преступность под контроль, это сделано не было. Добавим несовершенство законов, экономическую неразбериху. Сейчас большинство коммерческих структур находятся под патронажем той или иной группировки. Это реальность. Иной раз бизнесмен и хотел бы смириться, приспособиться к такой ситуации, перекладывая издержки на своих потребителей… Да вот беда — только он успеет приноровиться, как ситуация-то меняется. Ведь преступность все время порождает новую преступность, как деньги делают новые деньги… Поэтому, какими бы радужными ни выглядели со стороны взаимоотношения предпринимателей и их уголовных покровителей, рано или поздно между ними обязательно возникнут противоречия. И тогда в первую очередь страдает «подшефный». Ведь его поддерживают не от доброты душевной, а потому что прибыль дает. «Кинуть» (обмануть, обокрасть) бизнесмена, притом все равно, своего или чужого, — не просто можно, а как бы даже необходимо. В общем, бандиты устанавливают правила игры, которые они выполняют тогда, когда им это нужно, и нарушают, когда это им выгодно.

Цель одна — увеличить доходы. Это можно сделать двумя способами. Первый — повысить надои с одной фирмы. Но так можно и переборщить. Есть и второй путь — увеличить число «подопечных». Для этого вначале осуществляется «пробивка»: бандиты приезжают на машине, культурно заходят в недавно открывшееся кафе или маркет и вежливо интересуются у хозяина, кому он платит и кто его охраняет. Бывает, хозяин неосторожно отвечает отрицательно: никому, мол, никто… Все, теперь он будет платить тем, кто первым спросил его об этом. Если ссылается на конкретную группировку, незваные могут поверить на слово, а скорее всего, попросят назначить встречу — стрелку, чтобы проверить, не врет ли фирмач.

Пробивка — это безобидный, мирный этап взаимоотношений. «Пробивную» точку заносят в список приобретений банды или в досье чужой группировки — на всякий случай, знать не помешает.

Пробивки могут быть жесткими — с наездом, чтобы запугать предпринимателя, оказать на него психологическое, а то и физическое воздействие и подавить способность к сопротивлению. Напуганный человек может совершить какую-нибудь ошибку, за которую с него можно «снять» или «загрузить», короче говоря, отнять часть денег.

Договариваясь о сферах влияния, группировки встречаются на стрелках, которые не принято «динамить» (игнорировать): это и невежливо, и к тому же дает противоположной стороне определенные козыри. Выяснили отношения — разошлись в разные стороны. Но бывает, что одна сторона считает, будто ее интересы пострадали. Такая стрелка может закончиться разборкой, то есть решением конфликта силой, с помощью оружия. Разборка может закончиться миром, но если уладить конфликт не удается, начинается затяжная и изматывающая война. Как правило, перехода к открытым военным действиям пытаются избежать все. И опять-таки не от страха или человеколюбия. В любой войне неизбежны огромные материальные потери. Почти все карательные мероприятия применяются врагами не к самим бандитам, а к фирмам, которым те покровительствуют. А это значит, что денег не видать.

Проще и выгодней договориться с противостоящей группировкой и устроить подопечным разводку. Это чистой воды мошенничество, которое ставит разводимого в зависимость от разводящих. К примеру, предварительно договорившись с иксами, на патронируемую ими фирму нападают игреки и требуют дань. Хозяин клянется и божится, что он уже платит, но противники продолжают наезжать. Бизнесмен бросается к своим «защитничкам» за помощью. Иксы успокаивают, что волноваться не стоит, что они все решат, ведь за это он им и платит… Но после хорошо разыгранной стрелки с игреками, на которую могут взять и разводимого — вот, мол, смотри, все честно, — иксы озабоченно качают головой: «Да, тебе, друг, не позавидуешь… Это не люди, а сплошной беспредел. Есть только один выход…» Далее следует на выбор: иксы требуют денег либо за убийство игреков, либо на то, чтобы от них откупиться, либо на «накладные расходы» по улаживанию конфликта. Но цель, это очевидно, одна — деньги. Предпринимателю могут даже показать кровавую разборку с горой трупов и лужами крови. На самом деле это инсценировка, после которой трупы игреков оживают и радостно делят с иксами полученные деньги. А «разведенный» безумно счастлив и горд своими «покровителями», которые спасли его от жестоких и подлых игреков и обеспечивают ему такую надежную «крышу».

Что такое «крыша»? Как выразился один коммерсант; «Это когда у меня есть бандиты, которым я плачу, чтобы другие бандиты меня не трогали». Такое мнение в корне ошибочно. Во-первых, не бандиты у него, а он у них — дойной коровой служит. Во-вторых, не он им платит, а они с него снимают (или его нагружают). В-третьих, то, что имеет в виду коммерсант, не крыша, а всего лишь легкий парусиновый навес, предоставленный за немалые деньги. У хозяина фирмы всего-то и есть, что номерок телефона, по которому он может звонить «в случае чего». Ну и что?

У одних предпринимателей регулярно грабили ларек. Наконец, они обзавелись, по их мнению, «крышей» и стали спать спокойно: теперь-то, когда парочка уголовников служит у них сторожами, опасаться нечего! Но не тут-то было. От этих самых сторожей толку никакого, да еще плати им за работу, которую они делать не умеют. И вдобавок ко всему, ларек снова грабанули…

Но это мелкая точка, а со средней и крупной фирмы можно снять немало. Стоимость такого «навеса» в среднем процентов 20–30 от прибыли в месяц, притом наличными. Это уже не шуточки. И в случае наездов и стрелок с другими группировками иксы станут защищать не фирму и ее хозяина, а свои кровные проценты.

Настоящая «крыша» — это совсем другое: предоставление предприятию режима полнейшего благоприятствования. Тут обязанности распределяются чуть ли не поровну. Бандиты и поставки контролируют, и договоры, и следят, чтобы компаньоны соблюдали свои обязательства и контрагенты не кинули хозяина. Кроме того, они же и кредиты пробивают для фирмы, а иной раз и сами их предоставляют, находят заказчиков… В общем, делают все для процветания бизнеса. Правда, и стоят такие «крыши» подороже — до 50–70 процентов, опять-таки от ежемесячной прибыли фирмы.

Идиллия? Отнюдь нет. Надо иметь в виду, что такая «настоящая крыша» не спасает от опасности, а, наоборот, увеличивает степень риска для предпринимателя. Иксы запросто могут втянуть его в какие-нибудь сомнительные сделки, комбинации и аферы, от которых до скамьи подсудимых один шаг. А при разборках таких «крыш» мало шансов остаться в живых. Не говоря уже о том, что со своим «подопечным» бандиты могут провернуть операцию по «откармливанию кабанчика». Что это такое? Тоже реальность. Представители организованной преступности долго, иногда годами, «разрабатывают» какого-нибудь бизнесмена, завоевывают его доверие, изо всех сил помогают ему. Потом под некий контракт с зарубежными партнерами на счету его фирмы собирают астрономические суммы. Деньги переводятся в западный банк, где открывается счет на предъявителя. «Кабанчик» откормлен, время его забивать. Если у кого-то имеются претензии, предъявите их трупу!

Нечто подобное произошло с петербургским предпринимателем Дадоновым. В сентябре 1992 года в Региональное управление по борьбе с организованной преступностью поступили сведения о том, что группировка Александра Малышева удерживает под охраной некоего Дадонова, пытаясь получить от него права на распоряжение собранными у него на счету несколькими сотнями тысяч долларов США (на эти деньги предполагалось закупить пиво для поставок в Россию). Незадачливого предпринимателя спасло только то, что он обратился в милицию после того, как понял, что за его жизнь никто не даст ломаного гроша в тот же момент, как только он передаст кому-нибудь право на деньги. Ведь после смерти Дадонова тем, кто финансировал пивной контракт, спросить будет не с кого. Милиции удалось выкрасть бизнесмена у малышевских, да еще так ловко, что те даже и не заподозрили о том, что он решил сотрудничать с правоохранительными органами.

Бедный наш отечественный бизнес! Зачастую без «крыши» фирме просто не дадут стать на ноги. Но, с другой стороны, связавшись с криминальными структурами, «если что», в милицию уже не пойдешь, чтобы из потерпевшего не превратиться, грешным делом, в подозреваемого или обвиняемого, а то и в подсудимого.

«Покровители» могут взять на себя и функции Госарбитража, когда речь идет о выколачивании долгов за полдоли. Коммерсант будет рад получить и то, что останется… Но многие ситуации с вышибанием долгов не что иное, как уже описанные разводки. Пример. Иксы «подводят» свою фирму к другой, те заключают между собой контракт. Своя фирма не переводит другой фирме денег. Те, другие, обижаются и обращаются к иксам же с просьбой решить эту проблему. Иксы важно соглашаются, и вскоре переводятся деньги, из которых бандиты получают полдоли, которую и делят со «своей» фирмой. Так что не надо забывать, что, когда уголовники берутся вернуть вам долг, они работают только на себя. К тому же совместный криминальный опыт сплачивает лишь равных. А если законопослушный, «легальный» гражданин обратится к бандитам с сомнительной просьбой, он попадает в полную зависимость от них, и ничем хорошим это закончиться не может. Это все равно как идти на охоту на волка, который может броситься на дичь, а может — и на охотника. Охотник и крупнее, и удирать не умеет…

К сожалению, факты показывают, что больше 90 процентов частного бизнеса в России так или иначе связано с криминальным миром. Произошло это по разным причинам. Очень долго правоохранительные органы видели в новых бизнесменах старых спекулянтов или теневиков. Очень долго коммерсанты смотрели на органы как на врагов. Кроме того, при отсутствии законов, оперативно отражающих изменения в экономике и обществе, быстро и результативно решить многие вопросы могли только криминальные структуры. Теперь что уж локти кусать! Время упущено, он уже родился, этот монстр жутковатый метис культурного бизнеса и нашей дикой организованной преступности.

Остается надеяться на лучшее. Уже сегодня, кстати, многие солидные фирмы начинают тяготиться своими уголовными «компаньонами». Западные партнеры порой не идут на контакты с такими фирмами, зная, что они связаны с мафией: повсюду в мире дорожат своей незапятнанной репутацией. И у нас, может быть, когда-нибудь будет то же самое…

В необъявленной войне банд каждая из них утрачивает определенное количество людей. Так было и с «рэкетирами первого призыва», которые накапливали свой капитал в восьмидесятых годах. Тогда, после объявленной сверху перестройки, большое развитие получило кооперативное движение. И повсюду, как грибы после дождя, стали появляться богатые люди. Ну, разумеется, богатыми их можно было считать на фоне всех остальных. И, естественно, тут же появились те, кто захотел отнять у этих относительно богатых людей львиную долю их состояния.

Так же, как и сегодня, многие шли в вымогатели не от хорошей жизни. Среди новоявленных рэкетиров были спортсмены, которые, уйдя из большого спорта, оказались никому не нужными. Или афганцы, если не физически, то нравственно изувеченные войной: они считали, что государство в долгу перед ними, но отдачи этого долга дожидаться не желали и потому переносили в мирную размеренную жизнь способы выживания, которым научились во время боевых действий. Как всем теперь известно, клиентов тогда «уговаривали» простыми, но действенными методами, например, утюгами и паяльниками. Отстегивать заставляли кооператоров и проституток, спекулянтов и валютчиков, официантов и просто заводских несунов. Были и серьезные проколы, когда оказывалось, что требовали с тех, с кого и требовать-то нечего, а кому впору подать на бедность. Тогдашние рэкетиры не брезговали и квартирными разбоями, и грабежами на авторынках. Оружие применялось крайне редко, это было из ряда вон выходящим событием и для самих бандитов, и для милиции. Больше всего ценилась физическая сила, умение вырубить противника с одного удара.

Тогдашнее милицейское руководство в основном считало, что новые рэкетирские банды не представляют большой опасности для общества: ведь нападают они не на честных и законопослушных граждан, а на тех, кто получает нетрудовые доходы. Дальше собственного носа и сегодняшнего дня никто не заглядывал.

На смену старым ворам в законе приходили новые бандитские авторитеты — Николай Седюк (Коля-Карате), Владимир Кумарин (Кум), возглавивший тамбовцев, Александр Малышев… Эти орудовали в Питере. А в Москве шла слава о Сергее Трофимове (Сильвестре) из ореховских, Сергее Лалакине (Луке) — из подольских, Сергее Михайлове (Михась) — из солнцевских… Ну и, конечно, одной из самых влиятельных в столице и области группировок были любера… А еще долгопрудненские, балащихинские, подольские и так далее и тому подобное… Местных, российских поджимали южане…

С тех пор многое изменилось.

Коля-Карате был застрелен в Петербурге — официально он в это время отбывал поселение после срока. В 1993 году были убиты многие видные тамбовцы — Клементий, Кувалда, Гуняшин, Звонник… Чудом избежал смерти после покушения Кумарин. Был арестован Малышев и даже выражал сотрудникам милиции благодарность за свой арест. По его подсчетам, примерно в это время должны были убрать его… В сентябре 1994 года в центре Москвы в своем «мерседесе» взорван Сильвестр. Михась перебрался на постоянное место жительства в страну обетованную. Правда, недавно он был арестован в Швейцарии по подозрению в принадлежности к солнцевской преступной группировке, в отмывании грязных денег и нарушении местных законов о приобретении собственности. Михайловым заинтересовались и правоохранительные органы Израиля — как возможным источником информации о сети нелегальной иммиграции из России. Его подвергли одиннадцатичасовому допросу. Неизвестно, что он им рассказал… Но если б начал всерьез рассказывать, наверняка поведал бы много интересного.

Власти в Иерусалиме хотят лишить Сергея Михайлова израильского гражданства, но прежде они очень хотят разобраться, как так получилось, что Михась, русский по национальности, москвич по рождению и православный по вере, стал правоверным евреем. В Израиле выдан ордер на арест Михайлова. Однако он не распространяется на другие страны, а просьбы о выдаче в Берне пока не получали.

Дело Михася продвигается в Швейцарии с большим скрипом. До ареста он почти год открыто жил здесь с семьей и производил впечатление солидного делового партнера. Кроме того, из российской Прокуратуры в ответ на запрос адвоката в Берн пришла справка, что никаких вопросов к Михайлову в настоящий момент у нее нет…

Недавно появились новости о так называемой раменской банде, которую сыщики раскручивали ухе не один месяц. Арестованы девять членов этой преступной группы, самому старшему из которых 34 года, а самому младшему — 19. Трое из арестованных были раньше судимы. На их счету по меньшей мере полтора десятка тяжких преступлений: покушение на убийство, вооруженные разбойные нападения и грабежи. В ходе следствия сотрудникам милиции удалось изъять целый оружейный арсенал, а также четыре угнанных и находившихся в розыске автомобиля, камуфляжную форму, маски и прочее. Задержаны также и те барыги, через которых раменские сбывали награбленное.

В Химках, возле административного корпуса стадиона «Новатор», был обнаружен труп некоего Кустова, по оперативным данным — лидера местной преступной группировки. С ним расправились тремя выстрелами в голову.

Московский РУОП задержал трех активных участников ореховской преступной группировки. Они украли из музыкального магазина 550 компактдисков на общую сумму более 20 тысяч долларов. Такая вот беспредельная страсть к высокому искусству подвела «братков». Взяли их на следующий же день. Один из задержанных, как выяснилось, — уголовный авторитет из Ростовской области, 1968 года рождения, по кличке Птюч.

В подмосковном Пушкине задержаны два члена солнцевской группировки, у которых изъят пулемет Дегтярева со спиленными номерами и годом выпуска.

А на Петровке, 38… вернее, под окнами, несколькими автоматными очередями был расстрелян один из лидеров коптевской группировки — Василий Наумов, он же Наум. Жуткая картина: изрешеченный труп на асфальте, тело — отдельно, мозги — отдельно…

Коптевские — одна из старейших группировок в Москве. Ее организовал некий Виктор Долженков, москвич, 1941 года рождения. Василий Наумов, расстрелянный в тот злополучный день Наум, 1959 года рождения, был активным членом банды, а в последнее время стал один из ее лидеров. Коптевские всегда придерживались строгих воровских традиций и занимались чисто криминальным бизнесом: рэкет, наркотики, проститутки, игорные заведения…

Но с некоторых пор их ориентация вдруг стала меняться. Члены группировки упорно стремятся проникнуть в структуры управления, суетятся вокруг аэропорта Шереметьево-2 и аэровокзала, пытаются влиять на работающие там коммерческие структуры. Такая непривычная инициатива вызывала у криминального мира Москвы, мягко говоря, не совсем одобрительное отношение. Ребята, сферы поделены, куда вы лезете? Все уже знают, чем чреват передел сфер влияния. Разборки, стрельба, горы трупов, уничтожение точек бизнеса, находящихся под «крышей» соперников, внимание правоохранительных органов, аресты…

Вот и обострились отношения коптевских с многими соседями. В частности, сложными они стали с курганской группировкой, одним из лидеров которой, кстати, был Александр Солоник.

Уже больше года длятся разборки коптевских с недовольными их прытью противниками — кровавые, с выстрелами, взрывами и с подключением к этому делу профессиональных наемных убийц. Коптевские, хотя и сами не чураются при случае прибегать к помощи киллеров, к продаже оружия и взрывчатых веществ, в этой войне несут ощутимые потери. В начале прошлого года практически по той же схеме в своем «БМВ» был расстрелян еще один лидер коптевских — тридцатилетний Евгений Кондратьев, он же Кондрат, и Борис Ермолаев, 1963 года рождения. Как и тогда, нынешнее убийство Наума в его «БМВ-525» выполнено чисто, профессионально и дерзко. Стрелять из положения сидя даже по рядом стоящей машине так хладнокровно, а главное — кучно умеет далеко не каждый. Ясно, что тут действовал далеко не любитель.

Встреча, на которую ехал к Петровке Василий Наумов, явно была разборочной. При Науме были вооруженные охранники, он сам захватил с собой пистолет и разрешение на право ношения оружия. Это, кстати сказать, не первый (и не последний) случай, когда после разборок у преступных авторитетов обнаруживались подобные разрешения, а иногда еще и удостоверения помощников депутатов в придачу.

Но, как говорится, на одной Москве Россия не заканчивается.

В Екатеринбург доставлен один из лидеров уралмашевской группировки Сергей Терентьев, задержанный накануне — притом опять-таки в столичном аэропорту Внуково. Терентьев находился в международном розыске. Его подозревают в организации банды, совершившей с 1992 года серию тяжких преступлений на территории России и за рубежом. Следствие считает его причастным к кровавому беспределу, который царил в Екатеринбурге на протяжении нескольких лет. По версии оперативников, Терентьев — один из организаторов убийства лидера противоборствующей группировки О. Вагина и трех его телохранителей, расстрелянных из автоматов на глазах многочисленных прохожих, авторитета Н. Широкова и двух его охранников, лидера афганского движения В. Касинцева. Терентьев, как утверждает следствие, причастен к организации нашумевших на Среднем Урале экстремистских акций — стрельба из гранатомета по зданиям областного правительства и Управления по борьбе с организованной преступностью УВД области.

А вот какие события происходили в Рязанской области.

…Весенним утром Вознесенскую улицу потряс взрыв, от которого в окрестных домах повылетали стекла. У входа в детский парк, в воронке, полной крови, умирал молодой парень. Потом выяснилось: студент местного педуниверситета направлялся в церковь с чемоданчиком, набитым взрывчаткой. Но не донес ее. А в церкви в это время отпевали некоего Макса, одного из рязанских авторитетов, застреленного в бандитской разборке. Кстати, в прежней, докриминальной жизни Макс работал шофером в областной прокуратуре, у него была семья… Улица Вознесенская по случаю похорон была запружена иномарками и оцеплена милицией.

Дерзость террориста-студента, который оказался членом соперничающей преступной группировки, трудно объяснить. Ведь сразу же после взрыва началась перестрелка, бандиты набросились на милицию, и лишь вовремя подоспевшие оперативники скрутили их. И все это происходило в самом центре Рязани.

После той истории, наделавшей много шума и вызвавшей массу пересудов, бандитизм в городе развернулся не на шутку. Перестрелки между группировками возникали чуть ли не каждый день. Прокатилась волна убийств предпринимателей. В подъезде своего дома был застрелен молодой, только что назначенный директор мясокомбината В. Панарин. А до этого хирурги чудом спасли от смерти председателя облпотребсоюза А. Гаджиева, буквально изрешеченного пулями на пороге собственной квартиры.

Был и такой случай. Пришел в УВД растерянный, избитый человек, представился предпринимателем. И попросил помощи. Банда, засевшая в одном из глухих лесных уголков, какими изобилует Рязанщина, захватила его с сыном в самый настоящий плен. Сына преступники оставили у себя заложником, подвергнув пыткам, а отца отправили за большим выкупом. Поскольку таких денег у него не было, он пришел в милицию.

Начальник УВД области сам вызвался руководить операцией. Раздобыл в воинской части вертолет, собрал без малого сотню оперативников. По приметам, которые сообщил отец заложника, отыскали в лесной глухомани маленькое сельцо и ночью предприняли атаку на бандитское логово. Банда отчаянно сопротивлялась. За ней числилось немало убийств, и члены группировки знали, что на пощаду им надеяться нечего. Оперативники ворвались в дом… Одного уложили наповал, девятерых захватили живьем.

С той поры много еще произошло: ликвидировали банду киллеров, захватили группу, грабившую автопоезда дальнего следования, арестовали маньяка, угрожавшего жизни беззащитных людей… За год число убийств в области сократилось на 20 процентов.

Но схватить и изобличить преступника — это еще не все. К примеру, со дня поимки бандитов, требовавших выкуп с отца заложника-сына, прошел год, а суда до сих пор еще не было. По весьма простой причине. Для вынесения объективного приговора нужна полноценная криминалистическая экспертиза. Без нее под ударом может оказаться весь процесс осуждения даже заведомого преступника. Иной раз создается такое впечатление, будто нынешние законы как будто специально оберегают грабителей и убийц, обкладывают их, любимых, мягкой ватой: тут вам не жмет? а тут ничего не тревожит? Не зря в криминальном мире так распространена и любима нехитрая, но верная пословица: «Милиция посадит — суд освободит».

В конце восьмидесятых — начале девяностых годов в криминальном мире наиболее ярко проявился «казанский синдром». Что это такое? К тому времени в столице Татарстана Казани довольно резво действовали около 60 преступных групп, сформированных, как и в большинстве других случаев, по территориальному признаку. Они насчитывали ни много ни мало — 5 тысяч человек! Однако к 1993 году реальную криминальную ситуацию определяли 3–4 авторитета. Это, прежде всего, лидер крупной и влиятельной группировки «Жилка» Хайдар Закиров по кличке Хайдер и вор в законе Радик Хуснутдинов (Ракоша). Именно они в немалой степени задавали тон всей «блатной музыке» в Татарии.

Можно назвать также имевших немалый вес в то время главарей группировки «Борисково» Талгата Хайруллина, Александра Николаева (Карась) и Линара Ричапова (Узкий), который владел гостиницей «Севастополь» в Москве. В этом же ряду — Сергей Скрябин (Скряба), начинавший еще в самой первой и самой знаменитой казанской банде «Тяп-ляп», и лидер группы «Тукаевская» Радик Ахметшин по кличке Гитлер.

После того как в Татарстане был принят закон о чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью (май 1993 года), согласно которому милиция получила право задерживать подозреваемых на срок до месяца, свобода действий банд и их лидеров стала значительно ограниченной. В тот год были задержаны четыре тысячи участников различных группировок. И многие преступники предпочли перебраться туда, где они могли чувствовать себя вольготнее. Большинство из них обосновалось в Москве или Санкт-Петербурге. Казанцы в обеих столицах — это некая «сборная» из представителей «Жилки», «Тукаевской», «Горок-1», «Горок-11» и сливок преступного сообщества Набережных Челнов, Альметьевска и Нижнекамска.

Об этих молодежных бандах и их кровавых разборках много писали еще в середине 80-х годов. Уже тогда казанцы интенсивно гастролировали по крупным городам России. Постепенно в них оседая, они не порывали связей друг с другом и с «исторической родиной» и шаг за шагом становились одной из самых мощных преступных организаций. В Москве был известен казанец по кличке Француз, он «держал» Арбат и был убит в 1992 году. В Петербурге с конца 80-х годов основным лидером казанских становится Марат Абдурахманов по прозвищу Мартин. Его боялись, потому что предсказать поступки Мартина никто не мог. Дважды отсидевший в тюрьме, Абдурахманов никогда не ночевал две ночи подряд в одной квартире, а разыскать его могли только особо доверенные лица, да и то по радиотелефону. При всей его жестокости Мартин был правоверным мусульманином. Когда его арестовали, то при обыске изъяли толстенную золотую цепь с золотой бляхой, усыпанной бриллиантами. На бляхе были выгравированы изречения из Корана.

Особенность казанцев была в том, что они могли входить в другие группировки, но в случае необходимости немедленно объединялись. Неповиновение жестоко каралось. По слухам, именно из-за этого в октябре 1992 года был убит один из лидеров питерских казанцев Ноиль Хаматов (Рыжий). После смерти Ноиля его жена была буквально обобрана до нитки. Это косвенно свидетельствует о том, что Рыжего ликвидировали свои же.

Еще одно существенное отличие казанских от всех прочих — они четко сориентированы на воров в законе и на воровские традиции. Все нажитое сдавалось в общак, и получали свое уже оттуда. Квартирные кражи, грабежи и разбои осуществлялись по «вахтовому методу», что значительно затрудняло работу милиции: поди поймай приезжую бригаду, которая сделала дело, разработанное и подготовленное местными казанцами, скинула наворованное в общак и исчезла из города.

По некоторым сведениям, у казанцев всегда были самые сильные позиции в правоохранительных органах Петербурга.

Во второй половине 1993 года казанцы вместе с тамбовцами включились в гонку за главный приз — контроль за сферой торговли энергоносителями. После убийства тамбовскими бизнесмена Сергея Бейнешева часть их лидеров оказалась за решеткой. А летом 1994 года Владимир Кумарин, главарь тамбовцев, с трудом выжил после покушения. Позиции казанцев усилились. Однако их триумф был недолгим. В Петрозаводске был арестован их авторитет Артур Кжижевич, чудом уцелевший после покушения на него в 1993 году, затем за решетку попадает практически вся верхушка питерских казанцев: Мартин, Фантом, Афоня, Зозуля, Карп, Добряк и Поздняк. Чуть позже сели в тюрьму и Салават Маленький, он же Стреляный, под контролем которого находились мощные коммерческие структуры международного уровня, и его правая рука, некто Кочерга. Салавату было предъявлено обвинение в бандитизме, что вызвало в среде казанцев настоящий шок: Маленький так хорошо стоял, так высоко летал…

Мартин, попав за решетку, по некоторым источникам, пытался вскрыть себе живот осколком стекла. Это, разумеется, не попытка самоубийства, а хорошо известный прием облегчения себе жизни — на положении больного в тюремной больнице.

Больше спокойной жизни казанцы не знали. В подмосковном Дедовске в своем трехэтажном особняке был задержан бывший лидер группировки «Тяп-ляп» Сергей Антипов. А еще через два месяца татарские оперативники совместно со столичным РУОПом задержали у здания посольства США авторитета «Жилки» Сергей Данилова, который восемь лет находился в розыске за совершение тяжких преступлений и в тот день собирался получить визу на выезд в Штаты.

Вдобавок ко всем неприятностям по обеим столицам прокатилась серия убийств казанских авторитетов. Чьи-то интересы были затронуты всерьез… И в дело вступили киллеры.

Хотя кое-кого могли ликвидировать и свои. Ведь в криминальном мире подросла молодежь, многие из «малолеток» недовольны своим нынешним положением, да и в силу возрастного максимализма они хотят все и сразу, а не потом и по частям. Но как бы там ни было, убиты Скряба и Гитлер. Хайдер, который уже получил восемь пуль, но выжил, был недавно застрелен в Петербурге. Ракоша был устранен в Москве. А всего в столице за последнее время убито 15 казанцев. Только Николаеву-Карасю и Ричапову-Узкому «посчастливилось» умереть собственной смертью — от болезни.

Потери, понесенные в «центре», ослабили банды и в самом Татарстане. Начиная с 1993 года уровень преступности там постоянно снижается — в целом за три года примерно на четверть! К сегодняшнему дню арестованы 214 участников группировок и 34 их лидера, 13 банд разгромлено. Но разгром этот чисто организационный. Правоохранительные органы Татарстана стараются идти по бескровному пути предотвращения преступлений. Например, получив информацию о намечающейся разборке, они предупреждают лидеров, что им грозят крупные неприятности. Ведь каждый случай открытых столкновений банд грозит гибелью ни в чем не повинным людям, случайным прохожим.

Обезглавленные группировки пребывают в растерянности. Из 66 банд Казани ключевые позиции занимают не больше десятка. В «Жилке» пока открыт вопрос, кто возглавит ее после убийства Хайдера. Один из претендентов на «престол», приверженец мирной политики Трубачев (Труба), недавно убит. В «Борисково» идут внутренние разборки. В борьбу за сферу влияния вступила группировка «Халева», но она немногочисленна — всего 60 человек. Конкурируют еще «Тяп-ляп», «Перваки», «Кинопленка»… А милиция старается держать их под контролем. Эх, еще работали бы законы…

Итак, милиция ловит преступников, суд… Но в том-то как раз и дело, что чаще всего суд ведет себя весьма и весьма странным образом.

Вернемся в далекий уже 1990 год, когда в Петербурге были привлечены к уголовной ответственности 72 тамбовца — вся верхушка этой могущественной в те времена группировки. Самому Владимиру Кумарину были предъявлены обвинения в вымогательстве, разбоях, хулиганстве и самоуправстве… Не менее строгие меры грозили и его присным: Валерию Ледовских, Вячеславу Пороховникову и уголовному авторитету Мирилошвили (Кусо).

Но вот дело Кумарина слушается в народном суде.

Перед заключительным заседанием на женщину-прокурора, которая поддерживала обвинение, было совершено нападение — ей проломили голову… А Кумарин получил сравнительно мягкий приговор: четыре года общего режима с конфискацией имущества. Еще в тюрьме ему были созданы санаторные условия. В мае 1992 года Кума переводят в ИТК «Обухове», а уже в конце августа администрация колонии ходатайствовала о его досрочном освобождении и направлении на стройки народного хозяйства, так называемую «химию».

Казалось бы, к чему ворошить эту старую историю? Но в том-то все и дело, что тот же сценарий разыгрывается вновь и вновь.

1993 год, июнь. Под Москвой задержана банда знаменитого Акопа Юзбашева. На даче у него схвачено больше двух десятков бандитов, изъято восемь автоматов, снайперская винтовка, больше десятка гранат, тротиловые шашки. По утверждению специалистов, некоторые виды оружия в то время находились на вооружении исключительно натовских служб. Итог дела Юзбашева: разрабатывавший его следователь отправлен на пенсию, а Акоп, до недавнего времени скрывавшийся в Израиле, вернулся на родину.

Но апофеозом нашей двуличной Фемиды может служить дело Малышева и компании. Александр Малышев, один из крупнейших авторитетов питерского криминального мира, был взят 6 октября 1992 года в белом «вольво» с незарегистрированным кольтом в кармане, который он носил, опасаясь, скорее всего, покушений на свою жизнь. Одновременно были задержаны тридцать человек из его ближайшего окружения. В ту же ночь милиция освободила семь заложников, заключенных в одном из офисов, подконтрольных Малышеву, и провела десятки обысков.

Дальнейшая работа немного напоминала кадры из американских боевиков: некоторых из потерпевших круглые сутки охраняли автоматчики из ОМОНа, часть следственной группы была размещена на секретном объекте ГУВД для обеспечения ее безопасности.

Восемь месяцев длилось следствие. Анализ собранных доказательств, в том числе и результатов электронного наблюдения, позволил сформулировать статью обвинения — «бандитизм».

С самого начала операции Малышева содержали в СИЗО. Чтобы Александру Ивановичу сиделось более комфортно, коммерческие структуры даже передали в подарок следственному изолятору энное количество цветных телевизоров. И, естественно, лучшие адвокаты города готовились защищать всех арестованных по этому делу.

В конце августа народный суд удовлетворил ходатайство адвокатов, и ближайшие к боссу лица — Андрей Берзин (кличка Беда) и Владислав Кирпичев (Кирпич) — были выпущены на свободу, дав подписку о невыезде. Аргументы? Слабое здоровье подследственных, хорошее поведение в тюрьме и то, что «из предъявленных в суд документов не следует вывода об обоснованности предъявления обвинения по статье «бандитизм»… Отметим, что суд принимает решение оставить в тюрьме Малышева, хотя ему предъявлено то же, что и «сподвижникам».

Оказавшись на свободе. Беда и Кирпич дают интервью, пишут статьи и книги… А еще через месяц, в конце сентября, тот же суд освобождает также проходящего по делу Малышева — мастера спорта международного класса по боксу Ильдара Мустафина, опять-таки с учетом его слабого здоровья…

Сидящие в тюрьме бандиты не слишком волнуются — все идет тип-топ, вопросы решаются.

Но в начале октября сотрудники РУОПа снова задерживают Владислава Кирпичева и еще шестерых человек и предъявляют им новые обвинения. 14 октября снова взят под стражу Ильдар Мустафин.

Заседание суда об изменении меры пресечения Александру Малышеву переносили со дня на день. Зато Ришата Рахматулина, также фигурирующего в деле Малышева (грабеж, разбои и вымогательство), отпустили из-за решетки так тихо, что об этом не знал даже прокурор. За свободу Рахматулина боролись и ходатайствовали Ассоциация боксеров Петербурга, Российская федерация французского бокса, кооператив «Тонус» и… администрация тюрьмы. О том, что Ришат на свободе, следователи узнали от его адвоката, когда тот позвонил через десять дней и попросил вернуть паспорт его клиента…

Кирпич, бывший вор в законе и правая рука босса, был освобожден вчистую.

Из 34 человек, привлекавшихся по делу, до суда дошли только 23. Обвиняемых выпускали под залог или подписку о невыезде. Кирпича под эту самую подписку отпускали трижды! Милиция трижды ловила, а суд отпускал!

Не всем освобождение под подписку о невыезде пошло на пользу. Четверо были убиты в бандитских разборках. Ришат Рахматулин, несмотря на слабое здоровье, ударился в бега. Андрей Берзин похищен конкурирующей группировкой и посажен в подвал с мешком на голове и наручниками на руках. По иронии судьбы освобождали его из этого плена те же самые оперы, которые прежде задерживали. Позже Берзин всплыл в Германии, где за мошенничество его арестовала немецкая полиция и посадила в тюрьму Моабит…

«Гуманность» суда по отношению к людям, обвиняемым в бандитизме, повлияла и на свидетелей. Практически все они отказались от своих предыдущих показаний. Им тоже здоровье надо беречь. Тем более, что в ходе процесса два главных свидетеля по Кирпичу пропали без вести. Совпадение? Но почему тогда некоторым свидетелям повестки в суд, «выполняя поручение судьи», доставлял сам рецидивист Кирпичев?

С самого начала дела Малышева сыщики просили высокое начальство дать им «поработать по экономике»! А в это время у офисов различных фирм на Каменном острове, которые контролировал «некоронованный король» Малышев, три дня жгли костры — уничтожали бумаги.

За незаконное хранение оружия полагается до пяти лет. Малышев получил минимум. За него ходатайствовали депутаты Государственной Думы. Остальные пункты обвинения отпали.

И еще несколько слов о нашем правосудии.

Уже известный казанец Марат Абдурахманов был арестован в конце 1994 года, но под занавес 1995 года освобожден судом, который переквалифицировал выдвинутые ему обвинения со статьи «бандитизм» на статью «самоуправство». И это несмотря на то, что прокурор требовал для лидера казанцев девять лет лишения свободы!

В апреле 1995 года у казанцев вышло столкновение с сотрудниками РУОПа. Один офицер погиб, двое получили ранения. В ответ РУОП задержал в ресторанах и дискотеках несколько сотен боевиков. Однако радостные крики о разгроме казанцев оказались несколько поспешными — почти все задержанные спустя несколько дней уже свободно разгуливали по улицам. Казанцы не сдали ни одну из своих позиций и получили главную долю в сладком кокаиновом пироге Петербурга. Кроме того, они работали в банковской сфере, имели интересы в торговле энергоносителями, не считая традиционных отраслей — рэкет, проституция, игорный бизнес…

После отстрела тамбовских лидеров (погибли Лобов, Косов, Сергеев, Альберт, чудом выжил после покушения сам Кум и был вынужден уехать за рубеж) эта группировка ослабла. Был расстрелян Юрий Пуджа, убит мозговой центр банды Николай Гавриленко, пули настигли Михаила Бравве. Валерия Дедовских спас от смерти тяжелый бронежилет, который он носил не снимая. Потери рядовых бойцов никто не считал. Часть тамбовских находилась под следствием: Бабуин, Мерин, Спартак, Степа Ульяновский, Юра Всеволжский. Правда, через некоторое время арестованные оказывались на воле, но нервотрепка… В довершение всех бед группировка разбилась на четыре направления. А Кум поправлял здоровье за границей… Жизнь продолжалась…

Лет двадцать назад, если речь шла о банде, то представлялась группа парней, которые собираются вместе и не знают, куда силушку молодую деть. То бренчат на гитарах во дворе, то напьются вдребадан, то шапки примутся сшибать с прохожих, а то встретятся «стенка на стенку» с такими же оболтусами, только из другого квартала, и выясняют отношения с помощью кулаков…

Ох, какие славные были времена! Мог ли ктонибудь предположить тогда, что наступит час и на наших спокойных улицах станут взрываться бомбы, раздаваться автоматные очереди, что в родном подъезде, у собственной двери можно будет схлопотать пулю в лоб, а количество банд, нет, не сборищ мальчишек, а настоящих, хорошо организованных и вооруженных до зубов банд, достигнет фантастических цифр?

Только статистика. По оперативным данным МВД, в стране сейчас действует свыше восьми тысяч организованных преступных групп.

Как и всюду в мире, настоящие «большие» банды начинаются с мелочи контроля над «своим» участком, районом, рынком. С самого элементарного рэкета, по-русски говоря, вымогательства. Те скромные рэкетиры, которые снимали сливки с первых кооператоров, давно уже стали противоборствующими конкурентами или удалились на покой, перейдя во вполне легальный бизнес. Глядя на солидного дядю с прекрасными манерами, в шикарном костюме, деловые партнеры в жизни не догадаются, чем тот промышлял в молодые годы. И только если обстоятельства прижмут такого человека к стенке, он может показать свой настоящий оскал или прибегнуть к старым добрым способам разборки с вставшими на его пути противниками.

Поэтому говорить о том, что «веселые денечки» миновали, по меньшей мере рано. Любой отстрел противника влечет за собой передел сфер влияния той или иной группировки. К тому же подрастает молодняк, который вообще не знает, что деньги можно зарабатывать по-другому, и жаждет быстрого, немедленного и крутого обогащения. И снова раздаются выстрелы, льется кровь, на улицах хватают парней с оружием, сажают их, а на их место приходят новые, такие же голодные и ненасытные…

Зато главари остаются свободными и неуязвимыми, и разве что пуля наемного убийцы может прекратить существование авторитета. Но с гибелью авторитетов одной группировки усиливается влияние другой, и у милиции снова болит голова, потому что изменилась расстановка сил, оперативные данные устаревают на глазах, все надо начинать сначала… И если удается схватить по-настоящему крупную фигуру, и провести следствие, и собрать доказательства, и сформулировать обвинительное заключение, все равно нет никакой гарантии, что виновный получит по заслугам. Потому что суд подвергнется нажиму, или будет подкуплен, или устранены неуступчивые, и босса выпустят под залог, или по состоянию его хрупкого здоровья, или по рекомендации высокого милицейского чина, или по ходатайству депутатов, этих неустанных защитников обиженных…

Глава 2 Доходный бизнес

Знакомый гаишник рассказал анекдотический случай.

Веселая «обкурившаяся» компания решила покататься на своем «фольксвагене». Выехали за город, спустило колесо. Вылезли из машины, стоят, пытаются сообразить, что делать дальше. Мозги работают неважно, все, в том числе и водитель, под кайфом. В это время какой-то сердобольный водитель остановил свой автомобиль и поинтересовался, чего это они, собственно, стоят посреди дороги?

— Да вот, — объясняют, — колесо хотим снять.

— Понял, — кивает водитель, достает из своего багажника монтировку и со всего маху бьет ею по лобовому стеклу «фольксвагена».

Стекло вдребезги.

— Я вот это заберу, — говорит сердобольный, вытаскивая из «фольксвагена» новенький импортный магнитофон. — А вы снимайте колеса.

Сел в свой автомобиль и укатил. Никто из компании так и не понял, что произошло. Тут-то их и взял тепленькими проезжавший мимо дорожный патруль.

Анекдот анекдотом, но на самом деле положение с наркотиками сегодня более чем опасное. В Министерстве здравоохранения утверждают, что за последние четыре года число наркоманов-подростков увеличилось в четыре раза. По данным опроса московских школьников, 80 процентов старшеклассников знают уже «наркотический кайф», по крайней мере хоть по одному разу попробовали, что это такое.

Проблема наркомании всплыла не сразу и вдруг. Благодаря «мудрой» политике советского государства истинное положение долго замалчивалось, а между тем торговля различными наркотическими препаратами шла полным ходом. Сотрудники стационарных медучреждений еще в начале семидесятых продавали промедол и морфий по 5 рублей за ампулу. Медсестра республиканской клинической больницы во время ночных дежурств опустошала ампулы с промедолом, вместо этого препарата наливала туда анальгин или димедрол и ампулы снова запаивала над газовой конфоркой. Наутро обреченные раковые больные получали вместо наркотика, который мог хотя бы ненадолго облегчить их страдания, обыкновенное обезболивающее, которое помочь уже не могло. А нужные препараты через посредников уходили налево, и предприимчивые молодые люди сколачивали себе на них приличные состояния.

Следователь из Находки рассказывал, как однажды оперативники через реализаторов вышли на одного вора в законе из Белой Церкви, который в рекордно короткий срок (одна неделя) умудрился сбыть в розницу 26 килограммов опия.

Спрос рождает предложение. Уже в те годы торговки семечками на рынках понимали, где выгода, и нередко прятали в семенах подсолнуха маковые головки для любителей готовить опиум в домашних условиях.

Впервые в нашей стране открыто заговорили об этой проблеме в середине восьмидесятых годов. Количество публикаций в прессе на эту тему было примерно таким же, как количество статей о проститутках. Однако набат набатом, но никаких серьезных мер тогда принято не было.

Сегодня Россия представляет собой обширный рынок сбыта. Наркодельцы действуют с дальним прицелом: они подсаживают на иглу молодежь, превращая ее, таким образом, в потенциального покупателя. Агенты завязывают контакты среди старшеклассников, учащихся ПТУ и колледжей, студентов вузов и просто «от доброты душевной» предлагают попробовать. Когда у человека появляется наркотическая зависимость, он готов пойти на что угодно, выложить любые деньги, чтобы только получить новую порцию зелья. Он становится рабом своего поставщика и по его требованию за небольшую скидку или лишнюю порцию проводит «агитационную кампанию» уже в своем окружении… За полгода один наркоман сажает на иглу 10–15 новичков.

В октябре 1994 года в Москве была арестована молодая поэтесса. Газеты писали в те дни, что, она, которая подозревалась в торговле «дурью», стала жертвой широкомасштабной кампании по вовлечению в наркобизнес отечественной «золотой» молодежи — большинство сбытчиков и активных потребителей приходилось на долю студентов престижных столичных вузов — МГИМО, МГУ, МАИ.

Однако арест вызвал бурю негодования у столичной интеллигенции. Протест против «произвола властей», которые якобы фабрикуют дела по образцам 1937 года, выражали на страницах газет и с экранов телевизоров известные литераторы, художники, артисты. Сама поэтесса заявила, что из нее выбивали показания против детей высокопоставленных персон. Все это привело к тому, что через год после ареста девица была выпущена на свободу прямо из здания суда.

Врачи опасаются за жизнь будущих поколений. Уже сегодня в роддомах появляются на свет младенцы с наркотической зависимостью. Такие дети, как правило, умирают в первые дни, а если остаются жить, то инвалидами среди них самый высокий процент психических отклонений.

Сотрудники правоохранительных органов тоже бьют тревогу: с каждым годом растет процент преступлений, связанных с производством, хранением и распространением наркотиков.

По данным Управления по контролю за незаконным оборотом наркотиков МВД России, стоимость только изъятых у преступников наркотиков превышает 600 миллиардов рублей. Резко увеличились поставки в Россию героина (за год изъято 18 килограммов) и кокаина (73 килограмма), которые относятся к сильнодействующим средствам. В 1997 году Головинский межмуниципальный суд Москвы приговорил к восьми годам общего режима жителя Нидерландов за незаконный ввоз из Бразилии 10 килограммов кокаина, которые хитроумный бизнесмен спрятал в деревянных статуэтках леопарда и собаки.

Тогда же в Москве состоялся суд над африканцами-наркокурьерами, перевозившими товар в своем теле. Нигериец Игве Джеройс Ибоджи проглотил 55 ампул с кокаином, купленным в Колумбии. Когда курьер проходил таможенный досмотр в аэропорту Шереметьево-2, оболочка ампул в его желудке начала перевариваться, и нигериец почувствовал себя плохо. Сотрудники таможни отправили незадачливого курьера и четверых его земляков в институт имени Склифосовского. У каждого из чернокожих пациентов было обнаружено в желудке по нескольку десятков ампул.

По решению суда самый большой срок получил тот, из-за которого все попались. Игве Джеройс Ибоджи схлопотал восемь лет общего режима.

В декабре 1996 года в одной только Москве было раскрыто несколько наркопритонов. В том числе перевалочная база по расфасовке и продаже героина в доме на Старокачаловской улице. Содержали притон граждане Нигерии, которые жили в столице нелегально. В притоне на улице Молдагуловой взяты с поличным еще два нигерийца. Здесь обычно паслись 17-18-летние москвички. Из малины на улице Азовской изъято 2,1 килограмма героина. На улице Днепропетровской были задержаны граждане Заира и Конго с двенадцатью «колбасками» наркотика.

Афгано-таджикская наркогруппировка контролирует часть аэропорта Домодедово и Казанского вокзала, куда в основном и поступает товар.

Основным каналом поставки стал Пянджский перевал. Афганские наркокурьеры в сопровождении группы охраны переходят реку Пяндж и горными тропами добираются до таджикско-афганской границы. Каждый несет в рюкзаке от 10 до 30 килограммов опиума-сырца. Здесь они передают товар таджикам, оценивая каждый килограмм в 100 долларов. Таджики тащат рюкзаки до станции Пахар и уже на поезде отвозят их в Душанбе. Здесь они сдают груз курьерам из России, которые платят за каждый килограмм по 500 долларов. В Москве последние продают опиум-сырец по 6–8 тысяч «зеленых» за кило.

Если по самым скромным подсчетам в 1995 году оборот российского наркобизнеса составил четыре триллиона рублей, то в 1996-м эта цифра была значительно перекрыта.

С «импортными» поставщиками вполне по силам соревноваться нашим отечественным. Причем, представляя их в виде эдаких монстров, подозрительных во всех отношениях, обыватель глубоко ошибается. Прибыльной перевозкой и перепродажей наркотиков грешат и те, которые считают себя вполне добропорядочными и законопослушными гражданами и рассматривают свой «маленький» бизнес просто как весомую добавку к зарплате. В конце 1996 года в бакинском аэропорту сотрудники службы безопасности задержали российского летчика, пытавшегося вывезти в Воронеж шесть килограммов наркотиков. На первом же допросе пилот признался, что уже 8 раз за хорошую плату перевозил наркотики из Азербайджана.

Заведующий лабораторией Московского инженерно-физического института в одиночку наладил производство и сбыт сильнейшего синтетического наркотика фенциклидина. По поддельным бланкам он получал сырье и в условиях лаборатории синтезировал смертоносное зелье. В его тайнике прямо в институте оперативники обнаружили 23 грамма фенциклидина, 13 граммов метамфетамина, 300 граммов промежуточного продукта и несколько килограммов исходного сырья. Дома у бизнесменаодиночки нашли крупную сумму денег в валюте, пять мобильных радиостанций и бесчисленное множество тетрадей с формулами и расчетами.

В 1997 году во время операции «Сигнал», которая проводилась на железнодорожном транспорте, было задержано несколько человек, перевозивших в Россию маковую соломку, и снято с поездов 280 подростков, семеро из которых были отправлены в больницу с тяжелым наркотическим отравлением.

На настоящий захват российского рынка сбыта наркотиков пошли, как уверяют сотрудники Управления по контролю за незаконным оборотом наркотиков МВД России, цыганские группировки, бороться с которыми особенно сложно: как правило, наркотики продают многодетные матери. Отправить таких «матерей-героинь» в места лишения свободы практически невозможно. К тому же оперативники не располагают подробной информацией, касающейся каналов переправки наркотиков к цыганам: до сих пор ни в один табор не удавалось внедрить ни одного агента.

Однако наибольшую опасность представляют собой не реализаторы, а невидимые «дирижеры», осуществляющие наркополитику и получающие от нее баснословные прибыли. Наркотики — единственный товар, который стоит тем дороже, чем его больше на рынке, поэтому, вероятно, следует расценивать нынешнее падение цен на кокаин и героин как затишье перед новой массированной атакой.

В сложившейся ситуации тем более непонятен пересмотр в новом Уголовном кодексе понятия «небольшая доза» наркотиков. Теперь большой дозой может считаться сто и более граммов гашиша. А если у продавца при себе 99 граммов, тогда что? Задержать и с извинениями отпустить? А завтра у него будет снова 99 граммов, послезавтра — 99 до обеда и столько же после обеда и так далее…

В связи с нововведениями в одной только Москве суды в 1997 году должны будут пересмотреть 4,5 тысячи уголовных дел, связанных с незаконной продажей наркотиков, и три тысячи осужденных будут амнистированы. Где гарантия, что они снова не возьмутся за столь выгодный промысел?

В одном из интервью начальник отдела Управления по незаконному обороту наркотиков ГУВД Москвы В. Чарыков сказал, что с введением в действие нового Уголовного кодекса «начнется фактически легализация наркомании и наркомафии в нашей стране». Он же заметил, что в Прокуратуре и МВД были против этих новшеств, а выяснить авторов странной статьи до сих пор не удалось.

В том-то и беда, что непродуманная статья УК открывает широкие перспективы для всех, кто занимается этим бизнесом и закрывает молодежи в первую очередь дорогу в завтра: смертность наркоманов растет год от года. Прибавьте к этому распространение ВИЧ-инфекции, детей-инвалидов и сможете тогда без труда нарисовать себе Россию в двадцать первом веке.

На контрольно-пропускном пункте дивизии имени Дзержинского был задержан автомобиль Мосэнерго, в котором наряд сотрудников милиции и солдат внутренних войск обнаружил цинковый ящик с патронами к автомату Калашникова. Задержанные водитель и электрик объяснили, что, прибыв в военную часть по аварийному вызову, они узнали от знакомого военнослужащего, что в снежном сугробе валяется ящик с патронами, привезенный из Чечни. Так как ящик нигде не числится, неплохо бы боеприпасы продать, а выручку разделить…

На станции Брянск сотрудниками транспортной милиции было изъято огнестрельное оружие у гражданина Украины, который ехал в Москву…

На Финляндском вокзале Санкт-Петербурга были задержаны два коробейника, пытавшихся продать в зале ожидания пистолет-пулемет. С электрички снят петербуржец-курьер торговцев оружием. В своем скромном чемоданчике он вез 8 килограммов тротила…

Развал Союза и последовавшие за ним гражданские войны между бывшими народами-братьями, дележ власти и политические волнения, всплеск преступности и угроза личной безопасности граждан вызвали спрос на оружие. Цифры хищений из арсеналов воинских частей немедленно поползли вверх.

В мае 1990 года в Ижевске произошло преступление, вызвавшее широкий резонанс в центральной и местной печати. В Ижевском механическом институте было застрелено трое сотрудников и похищены из учебного тира десять пистолетов.

Убийцей оказался 23-летний студент того же института. Преступление он тщательно подготовил и глушитель на пистолет сделал по собственным чертежам.

Тогда в Ижевске, около оружейных заводов, кормился весь криминальный люд Союза. Товар продавали не только за наличные, но и осуществляли бартерные сделки. Например, автомашину «Жигули» можно было обменять на шесть пистолетов. А за крупнокалиберный пулемет «Утес» надо было еще доплатить сверху.

Большая часть оружия переправлялась в места вооруженных межнациональных конфликтов. Другую забирали криминалы.

Теперь таким положением дел никого не удивишь. Сплошь и рядом встречаются сообщения о хищении и контрабандной продаже оружия. В обиходе пистолеты «ТТ» китайского производства, появились короткоствольные израильские автоматы «Узи»… И конечно, продукция отечественных оружейников.

Любая мало-мальски уважающая себя банда может похвастать приличным арсеналом, что уж тут говорить о вооруженных до зубов мафиозных группировках. Участники одной только операции «Розыск-97» за неделю изъяли в Москве 43 единицы огнестрельного оружия и более 300 боеприпасов.

Все чаще встречаются в газетах сообщения о хищениях оружия самими военными. Летом 1996 года на городском рынке Пскова был задержан солдатпограничник, который пытался продать 23 блока аппаратуры связи, украденных из родной части. Реальная стоимость аппаратуры — 4 миллиона рублей, а большинство из украденных блоков оказались секретными. По этому факту возбуждено уголовное дело. А высшие военные чины — бывший главный инженер авиации ПВО генерал-майор вместе с бывшим начальником Высшего авиационно-технического училища — вообще продали налево целый самолет!

Да что там военные! Контрабандой оружия занимаются даже… старики.

Жительница Находки, пенсионерка, инвалид 2-й группы, организовала группу по перевозке и продаже оружия из стран Балтии. Дважды в месяц она ездила в Вильнюс за товаром и вместе со всяким ширпотребом провозила в баулах пистолеты «ТТ», револьверы и автоматы. Уплатив за один пистолет в Вильнюсе 700–800 долларов, она продавала его в Находке за 1300–1500.

Перечень смертоносных товаров был солидным: помимо пистолетов «ТТ» с глушителями и германских мелкокалиберных револьверов «арминиус» покупателям предлагались автоматы Калашникова, восьмизарядный карабин, пистолет и автомат кустарного производства и даже УОЗ-85У — боеприпасы ствольной артиллерии, предназначенные для поражения живой силы и техники.

Пенсионерка, промышлявшая этим бизнесом со своей родней, действуя в лучших традициях шпионских романов, изъяснялась исключительно шифром. Если она говорила сыну по телефону, что привезет «большие штаны», значит, речь шла об автоматах и пистолетах «ТТ». «Маленькими штанами» назывались мелкокалиберные пистолеты, а под «ремнями» следовало понимать магазины с патронами.

Из последней поездки, во время которой ее и взяли, пенсионерка везла в Находку 9 пистолетов «ТТ» с глушителями и 18 магазинов с патронами.

По этому уголовному делу вместе с предприимчивой старушкой проходят 8 человек — все ее родственники и подружки-пенсионерки. Мафиозной группой эту компанию назвать трудно: они торговали оружием точно так же, как торговали прибалтийским трикотажем и парфюмерией. Следствие не исключало, что покупателями или заказчиками могли быть местные авторитеты, однако никакой системы в поставках установлено не было. Принцип был исключительно рыночный: продавать всем, кто хочет и может купить.

Хранилось оружие тоже без всякой конспирации — в платяном шкафу, в гостиной, за оконными шторами, в спальне.

«Данное оружие, — давала показания подследственная, — сначала хранила в спальне, а потом, когда муж стал возражать, сложила его в сумку и отнесла в подвал, где спрятала среди старых вещей».

Дело пенсионерки, сумевшей сориентироваться в рыночном спросе, лишь одно из 317 уголовных дел по схожим статьям, рассмотренных приморским судом за вторую половину 1996 года. Несмотря на перекрытие прибалтийского канала, торговля оружием в этой местности по-прежнему процветает. Впрочем, как и в других российских городах. Параллельно с ней развивается и производство в подпольных цехах взрывчатых веществ.

После того как генерал Лебедь, принявший командование 14-й российской армией, дислоцированной в Приднестровье, распорядился закрыть все арсеналы и усилить их охрану (так как вскрылось много фактов хищения оружия), тираспольские дельцы решили переключиться на производство взрывных устройств. Изготовленные в Тирасполе бомбы переправлялись в Москву и другие крупные российские города и пользовались спросом у бандитов. Бомбы производились в промышленных масштабах — оперативно-следственная бригада ГУОП МВД России и ФСК накрыла целое предприятие. А вышли на след бандитов через одного нарушителя правил уличного движения. Когда сотрудники ГАИ остановили его и потребовали штраф, сей молодой человек, посетовав на отсутствие денег, предложил им взять в качестве штрафа взрывчатку. Но гаишники взяли его самого и передали сотрудникам МУРа. От нарушителя ниточка потянулась к двум жителям Кишинева, которые привезли в Москву на продажу 34 банки со взрывчаткой. После поимки курьеров захватили всю банду в Тирасполе.

В начале 1997 года сотрудниками Московского уголовного розыска совместно с коллегами из Управления ФСБ по Москве и области были задержаны четыре торговца взрывчаткой из Рязанской области и двое их московских посредников. При обыске в машине обнаружено 20 зарядов аммонала и 22 заряда тротила общим весом 16 килограммов. Помимо этого, у преступников изъяли 200-граммовую тротиловую шашку, 40 электродетонаторов и газовый пистолет, приспособленный для стрельбы боевыми патронами.

В ходе предварительного расследования выяснилось, что преступники добывали взрывчатку в многочисленных карьерах Рязанской области, где в это время проводились взрывные работы.

Несмотря на все меры, принимаемые сотрудниками МВД и ФСБ, оружейный бизнес процветает. Тому, что он из чисто мафиозного превратился чуть ли не в бытовой, способствует общее экономическое положение страны. Один офицер, который не получал зарплату в течение нескольких месяцев, заявил: «Я понимаю тех военных, которые продают украденное оружие: пока государство относилось к армии как полагается, каждый единичный случай рассматривался как ЧП. А теперь… Где военный может подзаработать? А ведь у всех семьи, дети…»

Проблема личной безопасности также формирует устойчивый спрос на этот товар — многие люди стремятся приобрести оружие для защиты от маньяков, грабителей, налетчиков. Большинство женщин предпочитают носить в дамских сумочках газовые баллончики, сильный пол выбирает оружие посерьезней. 1 июля 1997 года вступил в силу закон «Об оружии», позволяющий гражданам в целях самообороны использовать наряду с бесствольным, газовым и электрошоковым также охотничье и спортивное оружие. Но для его приобретения требуется лицензия. А на черном рынке никто ее не спрашивает. Сегодня в Москве можно без проблем купить пистолеты «ТТ» и «ПМ», заплатив торговцу около 800 долларов за штуку, а автоматы АК-74 и АКМ — за тысячу-полторы. Между прочим, до 1995 года статья Уголовного кодекса о незаконном владении оружием, которая предусматривала наказание до 5 лет лишения свободы, практически не работала. Благодаря чему теперь случаи незаконного приобретения и хранения пистолетов и автоматов увеличились на 40 процентов (это то, что известно органам МВД и ФСБ). По новому Уголовному кодексу это правонарушение карается сроком до 3 лет лишения свободы.

Одним из наиболее прибыльных направлений криминального капитала является незаконное производство и оборот алкогольной продукции.

Подразделениями органов внутренних дел в течение 1993–1996 годов пресечена деятельность свыше 5 тысяч нелегальных производств, в которых изъято около 800 тысяч тонн спирта и одного миллиона декалитров фальсифицированных спиртных напитков.

По данным МВЭС России, общий объем неучтенного производства крепких спиртных напитков в стране составил только в 1995 году около 86,6 процента от учтенного производства водки и ликероводочных изделий.

Печальной известности Указ о борьбе с пьянством и алкоголизмом, принятый в 1985 году, во времена Горбачева, стал одним из первых государственных актов, который криминализировал общество. В России повторилось то же, что произошло в США после введения в 1920 году поправки к 18-й статье Конституции, провозгласившей сухой закон. Именно на поприще незаконного производства спиртных напитков начал свою деятельность «крестный отец» «Коза ностра» Аль Капоне.

Его примеру последовали и отечественные отцы мафии. Те цеховики, которые до этого организовали производство чеканных блях для ремней или колготок из некачественного трикотажа, переключились на спиртное.

И потекли по России алкогольные реки, химический состав которых весьма далек от того идеала, который вывел великий русский ученый Д. Менделеев (как известно, именно он изобрел рецепт сорокаградусной водки). В некоторых напитках, которые предлагают сегодня покупателям коммерческие киоски и торговцы на базарах, содержание альдегидов, сивушных масел и метилового спирта резко превышает даже допустимые нормы. Результат скорбный: в 1996 году от употребления фальсифицированных напитков скончалось в стране около 40 тысяч человек.

Врачи утверждают, что существует жесткая связь между количеством выпитого спиртного и последствиями попойки. Возросло количество алкогольных миокардиопатий, гастритов, гепатитов, зарегистрировано небывалое число алкогольных психозов. По статистике жизнь среднестатистического российского мужчины обрывается сегодня в 58 лет, а в Европе этот показатель на 11–12 лет выше.

Кроме того, самодельные водки и ликеры, как правило, крепче государственных. Врачи доказали: агрессивность пьяного человека тем сильнее, чем больше градусов в бутылке. Убийства, жестокие избиения, изнасилования, издевательства в 65–80 процентах случаев — дело рук пьяных преступников.

Двадцатидвухлетний житель Москвы, состоящий на учете в психдиспансере, «приняв на грудь» приличную дозу водки, решил прогуляться. Он забрел в подъезд жилого дома на Ереванской улице. На свою беду, в это время из своей квартиры вышел сорокалетний мужчина. Подонок нанес ему двадцать два ножевых удара. Следующей жертвой убийцы стала молодая женщина. Она вошла в подъезд с годовалым ребенком на руках. Девять ножевых ранений и она скончалась, не приходя в сознание. Ребенок получил одно ранение в грудь и, к счастью, остался жив. Вероятно, мать сумела прикрыть его собой. Из залитого кровью подъезда убийца выскочил во двор. И тут же напал на пятидесятилетнего мужчину (как выяснилось позднее, отца убитой женщины). Следующей жертвой стал двадцатипятилетний парень, который попытался остановить убийцу. Еще одним раненым оказался один из прибывших на задержание милиционеров… В другом городе — Санкт-Петербурге — двадцатилетний П, привел домой четырех человек, с которыми познакомился у пивного ларька. Водки с собой взяли много, и возлияния затянулись далеко за полночь. Один из гостей почему-то раздражал остальную компанию, и ему решили больше не наливать. Обиженный Ф. гордо повернулся и ушел… спать в другую комнату.

Остальным это не понравилось. И они решили разобраться с Ф. Сорок четыре удара разводным гаечным ключом нанес по голове спящего один из его знакомых С. Другой собутыльник дважды пырнул тело ножом. А третий просто потыкал труп отверткой. Хозяин заволновался: что теперь делать с мертвецом? Не оставлять же его в квартире!

Гости-собутыльники вошли в положение и, пораздумав немного, пришли к выводу, что труп надо вынести. Желательно частями. В ванной комнате труп расчленили на куски и разложили их в четыре больших полиэтиленовых пакета. Затем по одному стали выносить.

Но один из убийц чем-то привлек внимание дежурного отряда патрульно-постовой службы. Сотрудники милиции потребовали показать содержимое пакета. На асфальт упали две руки, отсеченные по плечо.

Судебная коллегия по уголовным делам санктпетербургского суда приговорила всех четверых к десяти годам лишения свободы.

В 1996 году в России было зарегистрировано 1,3 миллиона «пьяных» правонарушений. Это столько же, сколько во всем СССР десять лет назад. Если общая преступность выросла за 5 лет в 1,4 раза, то «алкогольная» — в 2 раза. В 2,5 раза возросло за это время и число преступлений, совершенных пьяными подростками 14–15 лет. В полтора раза увеличилось число алкоголичек-правонарушительниц…

А водочные реки тем временем превращаются в моря. Сегодня на каждую российскую душу, включая грудных младенцев и немощных стариков, по самым скромным подсчетам, приходится 15 литров спирта в год. И никакие меры не помогают в борьбе с левым алкоголем.

Если, скажем, в Нижегородской области в 1991 году за счет производства и государственной монополии на торговлю спиртными напитками бюджет пополнился на 25 процентов, то в 1996 году — лишь на 2,6. Все остальное уплыло в карманы теневиков. Это миллиарды рублей.

«По данным руководителей местных управлений МВД и налоговой полиции, один подпольный мини-цех способен выработать продукции в месяц на 5 миллиардов рублей, — сообщает газета «Труд». — С начала «водочной войны» в Нижнем (т. е. за три последних месяца 1996 года. — Примеч. авт.) выявлено 33 таких цеха. Их обнаруживали даже в подвалах, где в антисанитарных условиях производилась водка из технического спирта. Стоит ли удивляться, что в 1996 году в области по причине употребления некачественных спиртных напитков отравилось более шестисот человек? Зарегистрированы и случаи со смертельным исходом.

…В Ленинском районе Нижнего изъято 1800 литров спирта и 465 бутылок самопальной водки, в Приокском районе захвачен трофей — 600 литров спирта и 1500 бутылок готовой продукции, а на улице Страж Революции водку разливали в бомбоубежище.

…В отдаленном райцентре Шахунья перед праздниками особым спросом пользовался дешевый сорокаградусный напиток под названием «Стеклоочиститель». Покупали ящиками. А изготовлен он был путем простого разбавления американского пищевого спирта, который местные предприниматели закупили в Москве — аж восемь бочек! В Ветлужском районе торговлей водкой занималась… детская юношеская спортивная школа «Энергия».

В Волгограде во время операции с емким названием «Водка» за четыре дня сотрудниками органов внутренних дел было обнаружено три подпольных цеха и изъято более 125 тысяч литров левого спиртного, а также задержано семь большегрузных «КамАЗов» с номерами северокавказских республик с тамошней водкой неизвестного происхождения.

Коммерческие киоски российских городов, особенно крупных, буквально завалены сомнительной продукцией. Вагонами курсируют между российскими областями и республиками СНГ фальсифицированные водки, вина, коньяки, ликеры и продаются по ценам настоящих.

Ни повышение цен на алкогольные напитки (а с 1992 года, когда производство этой продукции перестало быть монополией государства, цены повышались уже трижды), ни введение акцизных марок положения не спасает. Любой желающий может наштамповать их сколько угодно, поскольку марки не имеют степеней защиты. Опять-таки, приобретя за энную сумму установки по производству водки и спирта хотя бы у столичного АО «Конверсия», которое усиленно рекламирует свой товар, можно снизить себестоимость водки до 1500 рублей и производить 3000 бутылок в сутки. Нетрудно подсчитать, какой навар получается.

В книге «Бандиты времен социализма» Федор Раззаков приводит отрывок из статьи прокурора из Череповца Т. Гурняк:

«Был у нас в Череповце гражданин по фамилии Берсенев. Наверное, до самой старости писал бы он в анкете «не привлекался». Но грянул Указ 1985 года о тотальной борьбе с пьянством и превратил гражданина Берсенева в Берса.

Спустя сколько-то месяцев у него было все, что его душа желала: шикарная квартира, машина, видеоаппаратура, ружье. Начал с того, что спекулировал водкой в одиночку. Потом вовлек таксистов. Потом — десятки молодых людей. Это была уже целая группировка, у которой возникли другие преступные умыслы. Жертвами становились, как говорится, простые советские люди. И все они считали, что Берс и его подручные — негодяи, а власть тут ни при чем.

Взяли мы Берса на крупном вымогательстве. Сердце у рэкетира оказалось слабеньким, и он отдал Богу душу в камере следственного изолятора. Я наблюдала из окна, сколько крутых ребят шло за гробом, какая двигалась кавалькада такси, и думала: «Сколько же таких Берсов появилось после того указа по всей России? Десятки или сотни тысяч?»

Тогда, в 1986 году, берсы были еще в диковинку. Теперь они никого не удивляют. Множество берсов надели «белые воротнички» и обзавелись не только квартирами, но и виллами, офисами, секретаршами. Их теперь называют по имени-отчеству, дело у них поставлено с размахом. Счет идет на миллиарды. Наши с вами миллиарды, которые нескончаемой рекой текут в карманы преступникам.

Глава 3 «Вот пуля пролетела — и ага…»

…Его нашли соседи с первого этажа. Открыли утром дверь и увидели мертвое тело. Соседка закричала от ужаса и неожиданности. На крик сбежались люди. Долго никто не решался позвать жену покойного… И все ломали голову: ну кому понадобилось убивать такого славного человека? И вроде бы никакого отношения не имел ни к уголовникам, ни к бизнесу, ни к политике. Кто убил — неизвестно…

И только пенсионер с третьего этажа, кагэбэшник в прошлом, едва ли не торжествуя, сказал:

— А я приметил машину, которая три дня подряд стояла у нашего двора. И номера записал! И в органы сигнализировал. Да только мне никто не поверил, что будто готовится что-то серьезное. Доигрались, пинкертоны!

Однако хотя и поздно, но местные «пинкертоны» все-таки вспомнили о телефонном звонке старика, который прежде вызывал у них бурное веселье: чекисту в отставке всюду что-то мерещится, и вообще он уже в маразм впал… Когда обнаружился труп, милиционеры приехали к пенсионеру, и он торжественно передал им предварительно записанный номер неизвестных злоумышленников. Оперативники не слишком надеялись на эту информацию. Скорее всего, случайное совпадение. Но, как оказалось, они ошибались. Бравые ребята, выслеживавшие свою жертву три дня подряд, и были пассажирами замеченного кагэбэшником автомобиля. Только вот промашка у них вышла: не того застрелили… Спутали. В результате вместо намеченного в покойники незадачливого бизнесмена, который задолжал кому-то довольно значительную сумму, был убит невинный человек.

Заказные убийства становятся уже таким повседневным явлением, что иной раз оторопь берет. Раньше «мокрое дело» было чем-то из ряда вон выходящим. Да и большей частью совершалось случайными преступниками. 98 процентов тогдашних убийств были связаны с бытовыми преступлениями. А теперь каждое десятое убийство — заказное. Это только те, которые можно вычислить. А сколько «спецзаказов» остаются нераскрытыми! Большинство «висяков», то есть висящих, нераскрытых дел, если раскрутить их до конца, приведут к страшной фигуре, стоящей по ту сторону, — к профессиональному киллеру. Который, заметьте, всегда предпочитает работать «вахтовым методом»: приехал туда, где живет жертва, проследил его маршруты, убил — и тут же исчез.

Ну, про контрольные выстрелы в голову и брошенное тут же, возле трупа, оружие уже и дети знают — насмотрелись боевиков. Но мало кому известно, что специалисты высочайшего класса умеют хорошо камуфлировать заказ под несчастный случай или обычное бытовое разбирательство. Так что набросим на киллеров побольше, чем упомянутые десять процентов. Они того заслуживают…

И ведь получается действительно так, что там, где сработал наемный убийца, все концы в воду упрятаны. А и достанешь его, то не сумеешь прижать к стенке. Он же профессионал — ни следов, ни отпечатков пальцев. А если его можно взять, значит, он не киллер, а дурак, который на легкие деньги польстился.

История, произошедшая в Казани, напоминает нехитрую присказку о том, как «жадность фраера сгубила».

Столица Татарстана была потрясена этим убийством. Утром, по дороге на работу, в подъезде своего дома был застрелен директор центра содействия предпринимательству при главе администрации города Альберт Невский. Его, мертвого, с простреленной головой, обнаружили на площадке между вторым и третьим этажами. Все, кто знал убитого, не могли не задаваться вопросом: кому понадобилось расправиться с человеком, который ни по характеру, ни по роду деятельности, ни по личным интересам не мог встать никому поперек дороги? Следствие тоже ломало голову. Был бы Невский мафиозником, крутым делягой, взяточником, наконец… Но нет, ничего такого за ним не числилось.

Тогда еще никто не подозревал, что произошла роковая для Альберта и счастливая для его соседа случайность. Выйди покойный из своей квартиры чуть позже, и минутная задержка спасла бы ему жизнь. Выстрел все равно бы грянул, погиб бы другой человек, но все разыгралось бы по заранее разработанному сценарию, в котором, как водится, был кто-то заинтересован…

И вот, пока следствие отрабатывало различные версии покушения, в органы пришел журналист местного телевидения и выложил на стол кассету, где была видеозапись беседы с… неуловимым убийцей, который подробно рассказывал о подготовке и осуществлении теракта. Имен и фамилий, правда, не называл. И себя позволил снимать только со спины. Жаловался на то, что заказчик его продинамил — ни гроша не заплатил из-за сущей безделицы — трупом оказался вовсе не тот, кто был нужен в качестве такового. Журналист не стал засвечивать доверившегося ему человека, но специалистам достаточно было и записи. Расшифровать ее взялись лучшие криминалисты и психологи Татарии. Анонимность анонимностью, но больше, чем паспортные данные, говорят о человеке его неповторимые индивидуальные особенности. Манера говорить, акцент, возраст, модуляции голоса, интеллектуальный уровень, наконец, — эта информация позволяет идентифицировать личность. Изучалось строение затылка, прическа и даже шевеление ушей…

Видеоинтервью, кстати, само по себе было серьезным доводом, что действовал в данном случае не профессионал, а любитель, к тому же не шибко большого ума. Ведь уважающий себя киллер не станет светиться просто так, за здорово живешь, и не поможет милиции ловить себя.

Вскоре убийца был вычислен. Им оказался двадцатилетний житель Казани Алексей Карпунин. Получив от журналиста гонорар за беседу, он уехал вместе с подружкой в Архангельскую область. Группа захвата, отправившись по горячему следу, арестовала горе-киллера на квартире его приятельницы. Нашли и пистолет. Баллистическая экспертиза показала, что именно из него и был сделан роковой выстрел. Глядя на румяного голубоглазого очкарика, оперативники только диву давались, как это его угораздило ввязаться в «мокрое дело».

Алексей действительно был лишь исполнителем. Притом случайным. А заказчиком выступал шофер заместителя начальника службы безопасности одного из казанских банков. Но, скорее всего, он тоже не крайний в этой цепочке… Но так или иначе он предложил одному из своих знакомых — студенту Казанского технического университета Александру Суркову — убрать директора кожгалантерейной фабрики, который якобы мешает ему в бизнесе. И назначил цену — десять тысяч баксов. Сурков сам на убийство не решился и потому перекинул «спецзаказ» дружку, монтажнику ТОО Роберту Измайлову по кличке Монах, пообещав ему за это шесть с половиной тысяч долларов. Для подстраховки они решили взять с собой третьего. Он должен был ждать Монаха на стройке рядом с домом жертвы, помочь ему переодеться, а потом вернуться на место преступления и понаблюдать за дальнейшим развитием событий.

На эту подсобную роль и пригласили Карпунина, посулив ему за услуги пятьсот «зелененьких». Алексей, который находился в состоянии хронического безденежья, мгновенно согласился.

Получив от заказчика инструкции, «наводку», пистолет с глушителем и патроны, вся компания установила слежку за будущей жертвой. Было решено ликвидировать его утром, когда подъедет служебная машина и «объект» станет спускаться по лестнице. Но накануне решающего дня Карпунин, встретившись с Монахом, понял, что тот для «дела» не годится. У Измайлова тряслись руки, он откровенно нервничал и боялся. Ну какой из него стрелок? А обещанные полтыщи баксов пропадут. И тут Карпунин предложил Монаху перераспределить обязанности. Стрелять вызвался он сам, правда, за удвоенную плату — аж за тысячу. Монах с радостью согласился.

Когда за директором кожгалантерейной фабрики приехала его служебная машина, Алексей не мешкая поднялся на восьмой этаж и затаился за мусоропроводом. Хлопнула дверь, по лестнице стал спускаться какой-то мужчина… Карпунин бесшумно крался за ним. Пройдя несколько лестничных пролетов, выстрелил мужчине в голову. Тот упал. Перешагивая через неподвижное тело, Алексей взглянул ему в лицо… Это был не тот, за которым они следили. Переодеваясь на стройке, он поделился своими сомнениями с Монахом. А к вечеру по местному телевидению передали страшную новость. Так и есть, замочили не того, за кого обещали уплатить.

Заказчик — Вячеслав Кирниченков — рвал и метал от гнева. Суркову он заявил, что обещанного вознаграждения ему не видать как своих ушей. Скрепя сердце сообщники решили подготовить покушение повторно… Но прежнего энтузиазма уже не было. Да и кому стрелять? Сурков не хочет, Монах не может, а Карпунин боится, что ему снова не заплатят.

Затея погасла сама собой. Алексей решил съездить к подружке в Котлас, но, как всегда, был на мели. Тогда он и договорился с тележурналистом, потребовав за интервью двести тысяч рублей. Хоть и мелкие, но все же деньги…

Он всегда любил деньги. С детства. Правда, без взаимности. Зарабатывать не умел, да и гнуть шею на какого-нибудь чужого дядю не слишком хотелось. И вот в кои-то веки подфартило: предложили непыльную, хорошо оплачиваемую «халтуру»… Но — сорвалось. Из-за глупой случайности…

Суд приговорил Карпунина и Суркова к пятнадцати годам лишения свободы. Монаха — Роберта Измайлова — к десяти. Вдова Альберта Невского предъявила иск в сто миллионов рублей. Суд признал его обоснованным. А заказчик или, точнее, посредник, Вячеслав Кирниченков, ударился в бега, и теперь на него объявлен федеральный розыск.

Больше всего Алексей жалеет о том, что из обещанной тысячи баксов не получил ни единого. За что, спрашивается, пострадал? Но ничего, он еще выйдет. Он будет примерно себя вести и освободится раньше срока. А когда окажется на воле, потребует свое.

В последнем слове подсудимый Карпунин без запинки, как хорошо вызубренное стихотворение, отбарабанил слова о чистосердечном раскаянии. По-видимому, уже начал «работать» на досрочное освобождение. Но невольно проговаривался… Так, выражая горькое сожаление о содеянном, Карпунин снова вернулся к своему больному вопросу — материальному.

«Ни за что бы не согласился, — с пионерской истовостью говорил он. Если бы не деньги… А денег-то мне и не заплатили».

Но суд учел другие его слова, сказанные накануне убийства, когда обуреваемый жадностью бездельник вызвался буквально за бесценок убить неизвестного ему человека, чтобы хоть что-то урвать, хоть несчастную тысячу… Такой убьет и за меньшее.

Так что случайный преступник случайному рознь. Да, в самом деле, лучше уж иметь дело с профессиональным киллером.

Когда Карпунина в наручниках выводили из зала, мать его, пробившись сквозь конвой, плюнула сыну в лицо…

Если бы Карпунин не ошибся и пристрелил не случайного человека, а заранее намеченного, может быть, никто и не удивился бы… Чего удивляться? Заказные убийства становятся обыденной реальностью современного российского бизнеса, так сказать, элементом риска для отчаянных наших предпринимателей.

На Красной Пресне при выходе из клуба «Доле» получил смертельное ранение в голову его владелец И. Глоцер. В больницу имени Боткина его доставили еще живым, но шансов не было. Киллеру, как всегда, удалось скрыться. И очень маловероятно, что его разыщут. Еще сложнее будет работа у сотрудников правоохранительных органов, которые занимаются расследованием убийства владельца частного предприятия «Витис» из Нового Уренгоя А. Бабляускаса. Его труп с тремя огнестрельными ранениями в грудь и в голову был обнаружен лишь спустя двое суток после преступления, в автомобиле «Супер-МАЗ», припаркованном на шоссе Энтузиастов.

Руководителю Всероссийской федерации рукопашного боя Т. Касьянову и инструктору О. Ощупкову повезло больше. Они находились в автомобиле «шевроле», под которым было заложено радиоуправляемое взрывное устройство. Но, к счастью, отделались легким испугом. Сила взрыва была эквивалентна 200 граммам тротила. Надо сказать, что и иномарка не подвела — приняла удар на себя. По мнению спортсменов, их решили попугать, но кто именно — неизвестно. Так они утверждают. Не исключено, что это попытка давления.

Еще один взрыв прогремел в Москве у квартиры директора фирмы «Вдохновение» Государственного дома народного творчества. Самодельное взрывное устройство, эквивалентное 150 граммам тротила, взорвавшись на пороге, лишь слегка деформировало мощную железную дверь. А вот окна в двух этажах вылетели с треском. Пострадавших, слава Богу, нет. Что, опять, как и в предыдущем случае, пугали? Или не рассчитали заряд?

Опять-таки приходится повторить: в нынешних условиях любой предприниматель просто вынужден вступать в контакт с криминальным миром. Либо их берут под навязчивое «покровительство», либо они заключают сделки с фирмами, имеющими «крышу», либо невольно вторгаются в сферу, где у мафии есть свои денежные интересы. Но в любом из таких случаев с точки зрения личной безопасности бизнесмен чрезвычайно уязвим. Он — потенциальная жертва, он — на мушке.

К сожалению, среди некоторых деловых людей в последнее время чуть ли не мода появилась — решать любые конфликты непременно силовыми методами. Это, что ли, признак особой крутизны? Самое опасное даже не то, что заказчика могут «развести» бандиты, к которым он обратился за помощью и заплатил за ликвидацию соперника… Хуже, если заказ оказался реальным и ликвидация прошла успешно. Не стоит забывать, что бандиты позаботятся о документальных свидетельствах этой сделки и будут располагать информацией, которая привяжет бизнесмена к его уголовным «партнерам» навсегда. Не случайно в криминальной среде бытует поговорка: «Не убивай — и тебя не убьют».

А спрос на профессионально выполненные «устранения» все возрастает. Он соответственно рождает предложение. Это означает, что не работают законы, а следовательно, неразрешенные конфликты не имеют иного выхода, кроме убийства.

Совершенно уж ни в какие ворота не лезет вот какая история. В декабре 1995 года в госпитале имени Бурденко был арестован полковник Зеленько, бывший начальник разведки 8-го гвардейского корпуса. Под конвоем офицер-гвардеец был этапирован в Челябинск, где, как считает следствие, при его сообщничестве замышлялось убийство владельца нескольких предприятий Михаила Юревича. Беспрецедентный случай!

Вот версия следствия. Зеленько лежал в госпитале по соседству с одним генералом. Зять генерала спросил разведчика, не может ли он помочь одному знакомому, на которого наезжают? Зеленько любезно согласился. И позвонил в Волгоград, где базировался корпус, бывшему капитану милиции Николаю Брулеву. Тот немедленно подыскал «защитника» — некоего Игоря Жабина. И вскоре, опять-таки в госпитале имени Бурденко, Зеленько передал Жабину полученные от «обиженного» Игоря Чарикова 30 тысяч долларов, необходимую информацию и фотоматериалы.

Жабин когда-то служил в спецназе, потом занялся рэкетом и попал в розыск по ряду аналогичных преступлений. Но это стало известно потом. А тогда киллер ударился в загул, купил роскошный «шевроле-каприз», успел расколотить обновку и только потом отправился на дело в Челябинск. Установив наблюдение за Юревичем, быстро понял, что его будущая жертва совсем не бедный человек. И Жабин предложил уральскому бизнесмену такую комбинацию: даешь мне еще 30 штук и живи спокойно, я тебя не трону. Юревич сделал вид, будто струхнул, и согласился. А при передаче денег Игоря Жабина задержали с поличным. Он ничего не стал скрывать и рассказал все, как было. После его показаний и был арестован полковник Зеленько. Он тоже ничего не отрицал. Да, после договоренности с Жабиным он побывал дома и передал Брулеву пистолет, который потом оказался у киллера. При обыске в Волгограде из-под матраса разведчика извлекли автомат Калашникова, а из-под матраса его жены — снайперскую винтовку.

Зеленько показал, что Николая Брулева, бывшего капитана милиции, он еще раньше завербовал для безопасности семей военнослужащих: ведь по роду работы тот был информирован о криминогенной обстановке в Волгограде. Для этой же цели — автомат и винтовка. Но как же пистолет с глушителем? Его номер вписан в удостоверение личности полковника. Как мог разведчик доверить его другим людям, притом с весьма сомнительной репутацией? Зеленько утверждает, будто собирался в скором времени забрать пистолет. И вообще — еще находясь в больнице, он понял, что зашел слишком далеко. Стал звонить в Волгоград, просил передать Брулеву, что все «мероприятия» надо отменить. Полковник признается, что в то время он еще не знал, как завершить начатую «оперативную разработку», как объясниться с Чариковым, выложившим кругленькую сумму. А тот беспокоился: «Ну как? Сделано дело? Нет? А когда будет?»

Даже человеку неопытному ясно, что в действиях полковника нет никакой логики. При любом исходе дела — будь выполнен заказ или не выполнен его разоблачили бы и арестовали. Так и произошло, когда его взяли через десять дней после шунтирования сердца. Объяснения Зеленько весьма смутны и туманны, что-то о классовом расслоении общества, о бедных и богатых. «Больше всего меня беспокоило то, что я участвую в грязном деле, совершенно не зная, что за человек пострадает. Угнетало то, что это может быть высокопорядочный человек». Что ж, выходит, совести было бы легче, если бы челябинская жертва оказалась не слишком хорошим человеком? И тогда свои действия Зеленько считал бы оправданными? А как же тогда с моральным обликом «обиженного» Чарикова и Жабина, который за деньги без сомнения отправляется на убийство? Нет, тут концы с концами не сходятся. И не надо все списывать на тонкую человеческую психику, порушенную войной…

В таком случае у нас у всех психика не в порядке. У всей страны.

Тот «черный вторник» в сентябре прошлого года стал последним днем в жизни президента союза предпринимателей Омской области, генерального директора акционерного общества «Торговый дом «Сибвест» Юрия Кожевникова. После напряженного рабочего дня он уехал вечером на загородную дачу, а домой вернулся около 22 часов. Во двор не заехал, отпустил водителя и пошел к подъезду пешком. Его уже ждали. Убийца стрелял из-за спины на площадке второго этажа, у входа в квартиру Кожевникова. Вместе с контрольным было сделано шесть выстрелов. Прибывшая на место происшествия «скорая» констатировала смерть потерпевшего. Сотрудники милиции прочесали прилегающую к дому территорию, но не обнаружили ничего, что помогло бы выйти на след преступников. По всем признакам судя, работал профессионал.

Это заказное убийство вызвало в городе шумный резонанс. И не только потому, что Кожевников был видной хозяйственной, да и политической фигурой. Он стал не первой жертвой киллеров за короткий отрезок времени. Двумя месяцами раньше, также в подъезде собственного дома, преступником, переодетым в женскую одежду (или женщиной), был застрелен генеральный директор корпорации «Охотный ряд» П. Гуляев, чья фирма занимала в области ведущие позиции по торговле автомобилями. А незадолго до этого, и снова в подъезде, убили первого заместителя директора гиганта омской индустрии АО «Омскмашина», влиятельного члена законодательного собрания области О. Чертова. А еще раньше прямо на улице изрешетили пулями заместителя директора крупнейшего предприятия, объединения имени Баранова, А. Иванова. Перед этим выстрелом в лицо был убит в собственном рабочем кабинете главный инженер АО «Омский завод по розливу минеральной воды» И. Крупко. Словно бы кто-то устроил настоящую охоту на заметных в городе людей… Еще в 1993–1994 годах было зарегистрировано только два эпизода, которые правоохранительные органы квалифицировали как заказные убийства. А за последующие два года таких заказов выполнено уже 13! Список жертв распадается на две части: одну половину представляли лидеры или активисты криминальных группировок, другую — обычные предприниматели. Смерть уравняла их.

А можно ли вообще сегодня серьезно заниматься бизнесом без каких-либо контактов с криминальными структурами?

На этот вопрос один из опытных прокуроров однозначно отвечает: «Нет, нельзя».

А остаться в живых можно?

«Это трудно, но можно, — отвечает он, — если соблюдать определенные условия».

Прокурор знает, о чем говорит. Ведь расследование всех заказных убийств начиналось с тотальной хозяйственной и финансовой проверки возглавляемых убитыми фирм. Изучались сотни контрактов, деловые связи, перемещения крупных сумм… И что же? Окажись столь обширная информация в руках правоохранительных органов ДО, а не ПОСЛЕ роковых выстрелов, их, скорее всего, можно было бы избежать. Или хотя бы заранее назвать по именам вероятные жертвы. Потому что потерпевшие ИГРАЛИ НЕ ПО ПРАВИЛАМ.

К примеру, в распоряжении А. Иванова находилось около сотни объектов бывшего гиганта ВПК. Целая империя! И тот не считал нужным учитывать насущные интересы весьма и весьма влиятельных сил. Или, скажем, нетрудно понять главу корпорации «Охотный ряд» Павла Гуляева, который в максимально короткие сроки занял монопольное положение на местном автомобильном рынке. Он так сбросил цены, что поставил в неловкое положение других «солидных» людей. Вот ведь какое совпадение — сразу же после убийства Гуляева цены на машины резко подскочили. Выводы напрашиваются сами собой. И так действовали все погибшие предприниматели. Вторгались в уже поделенные сферы влияния, не выполняли условий договоренностей, перебивали своими сделками чужие контракты, загоняли конкурентов в угол. Причем речь идет о колоссальных сделках на суммы в сотни миллиардов рублей. Понятно, где крутятся такие большие деньги, человеческая жизнь превращается в копейку. Вот и беспокоили дорогостоящих киллеров — это оказывалось дешевле, чем искать компромисс или обращаться в милицию.

Увы, практически весь отечественный бизнес имеет теневые стороны. Уклонение от налогов, двойная бухгалтерия, неподотчетное движение неучтенных наличных денег в огромных суммах… И так далее. В такой ситуации преступным группировкам не так уж и трудно подмять под себя любого коммерсанта. Они уже не только выбивают долги, контролируют левые сделки и незаконные операции, но проникают во все поры рынка, размещают отмытые капиталы во всех сулящих мало-мальски значительную прибыль легальных сферах экономики и зорко оберегают свои интересы от посягательств с чьей бы то ни было стороны. Так криминальным становится само государство.

На организацию заказного убийства преступные сообщества тратят огромные средства. Разрабатывается многоходовая комбинация, щедро профинансированная на каждом этапе, вырабатываются системы подстраховки, прикрытия, нейтрализации возможных свидетелей, ложные алиби и так далее. И все это осуществляется на чрезвычайно высоком материально-техническом и профессиональном уровне, который для следствия, увы, практически недостижим.

Омские милиционеры приняли специальную программу мер по усилению борьбы с убийствами по найму. Создание спецподразделения в системе УВД, оснащение лаборатории для экстренных экспертиз, разработка методик раскрытия заказных ликвидаций, механизма активного поиска информации в криминальной среде… Программа всем хороша, кроме одного: на ее реализацию нет средств.

А мурманским коллегам все-таки удалось раскрыть несколько заказных убийств. И вот как это случилось.

Мурманский авторитет Николай Второв (кличка Фтор) в этом северном городе утвердился давно. Под его контролем проводились разборки между конкурирующими фирмами, восстанавливалась «справедливость», он защищал «обиженных»… Такое активное вмешательство в сферы других криминальных группировок не всем пришлось по нраву. Фтору угрожали, подкладывали бомбы… Но, видно, его час еще не пробил.

Второв, в свою очередь, не оставался в долгу. В ноябре 1992 года в ресторане «Панорама» он пообещал другому авторитету, Спартаку Барановскому (кличка Спартак), убить того. После этого разговора стало ясно: этим двум медведям ну никак не ужиться в одной берлоге.

В начале следующего года Фтор обратился к питерцу В. Перельбергу, который раньше работал таксистом, а позже переквалифицировался, с просьбой найти и прислать ему в Мурманск надежного человека для «работы». Перельберг согласился. Конечно, не бесплатно. К тому же он рассчитывал обрасти в Мурманске полезными связями. А у Второва был вес среди банкиров, влиятельных людей города и области. Несколько забегая вперед, скажем, что питерцу удалось быстро установить контакт с нужными людьми. И уже вскоре в местных криминальных кругах его слово стало решающим. Может быть, именно это в скором времени сильно сократит жизнь самому Перельбергу… В марте он привез в Мурманск темноволосого парня. И представил его Фтору: «Знакомься, мой партнер по бизнесу Рамазан Махмудов. Он тебе будет как брат…»

Фтор подарил «брату» пистолет с глушителем. Потом пожадничал и заменил его на другой — пистолет Макарова без глушителя.

С оружием Махмудов был на «ты». Совсем юношей он попал в Афганистан, в 19 лет был награжден орденом Красной Звезды. После тяжелого ранения вернулся в Союз, закончил пединститут. Но в школе ему не понравилось, и Рамазан стал возить из родного Дагестана в Петербург помидоры, промышленный ширпотреб, черную икру. В «северной столице» и познакомился с Перельбергом…

Питерские гости вместе с водителем машины поселились в Мурманске на частной квартире. Фтор подробно рассказал Рамазану о своем недруге Спартаке: где живет, на какой машине ездит, как и с кем проводит время. Несколько раз Махмудов подстерегал Барановского у подъезда дома, в котором тот жил. Фтор нервничал: он был уверен, что и Спартак, в свою очередь, готовит на него покушение.

Наконец в ночь на 31 марта Барановского засекли. Махмудов вошел вслед за ним в подъезд, и на лестничной площадке первого этажа прогремели выстрелы. Убийца вышел из подъезда, сел в поджидавшую его машину и вернулся на квартиру. По дороге выбросил куртку, чтобы его не смогли опознать по одежде. Но с подарком Фтора — пистолетом Макарова — расстаться не захотел. Через сутки Спартак, получивший две пули в голову, скончался, не приходя в сознание. Перельберг получил причитающееся ему вознаграждение. Заказное убийство в Мурманске стоит от 5 до 15 тысяч баксов, сравнительно недорого. Махмудов, по его словам, от денег отказался, а позднее вернул и подаренную Второвым массивную золотую цепь. Почему? Счел, что просто оказал ему услугу?

А в июле того же года Рамазан, скрывающийся в Петербурге, подкараулил у подъезда и самого Перельберга, который чем-то сильно его обидел. Перельберг вышел из красной «девятки» и только тогда увидел в дверях вчерашнего партнера. Стараясь не подавать виду, что испугался, он подошел к Махмудову, и они обнялись. Но Рамазан почувствовал, как дрожит Перельберг, и стал его успокаивать. Бывший таксист предложил войти в дом. Рамазан настаивал на том, что поговорить можно в машине или куда-нибудь съездить. Перельберг что-то закричал жене. Она вышла на балкон, тоже начала что-то кричать. Перельберг побежал в подъезд. Рамазан выстрелил два раза, третий выстрел — контрольный. Пистолет был все тот же, подарок Фтора.

Махмудова брала на его петербургской квартире бригада оперативников из Мурманска и Петербурга — десять человек. Рамазан был легко ранен. В конце прошлого года Мурманский областной суд приговорил его к семи годам лишения свободы за умышленное убийство Барановского. Суд за убийство Перельберга еще впереди.

Судя по материалам этого дела, Перельберг был, скорее всего, чем-то вроде диспетчера у киллеров. Его многие знали, и он знал многих людей, которые зарабатывали на жизнь пистолетом. Тогда, весной 1994 года, он приезжал в Мурманск не с одним только Рамазановым. Был с ним еще один человек — профессиональный московский киллер, которого назовем пока условно Владиславом 3. Он родился в Питере, работал в автопарке слесарем. Первый раз сел за кражу. Потом занимался рэкетом, выколачивал «долги». Вторая судимость — за разбой. Тоже любит оружие и хорошо в нем разбирается. По собственным словам Владислава, прошел «насквозь» всю Москву и Петербург. И там, видимо, засветился, что появилась необходимость «залечь на дно» в относительно тихом провинциальном Мурманске. Может бить, это и удалось бы… Но когда неожиданно убили Перельберга, 3. оказался в поле зрения другого «диспетчера», некоего мурманчанина К. И навалилось работы…

Первым поступил заказ ликвидировать бизнесмена Долецкого. Заказчик, тоже деловой человек, задолжал Долецкому крупную сумму денег. Убить оказалось дешевле, чем вернуть долг. За один выстрел из пистолета Владислав получил 5 тысяч долларов. Гроши, конечно, по сравнению со столицами. Деньги разошлись на рестораны, домашние попойки и прочие нехитрые развлечения…

А вообще у «диспетчера» был составлен список из 12 фамилий бизнесменов, на которых поступили заказы.

Первой в списке стояла фамилия Хоршунова, директора АЗОРТ «Деликат» (акционированный мясокомбинат). Как считает сейчас следствие, организатор убийства просто рассчитывал… занять выгодную должность: она ведь освободится после убийства. Другой причиной могло стать упорное нежелание Хоршунова расплатиться за выполненную заказчиком убийства работу.

Вторым на очереди и на мушке оказался североморский коммерсант Третьяков. Владислав ждал жертву в подъезде его дома. Удивительно, но Третьяков… убежал от него! И ни одна выпущенная из пистолета пуля в него не попала. Потом было организовано еще как минимум три покушения. В ноябре под автомобиль Третьякова подложили взрывное устройство. Тот, ни о чем не подозревая, завел машину, сел и поехал. Пакет со взрывчаткой и запалом, от которого тянулась тонкая леска с тройным крючком на конце, остался лежать на асфальте. Его заметили дети. Развернули… Прогремел взрыв. Оба мальчика погибли.

Спустя месяц Третьякова все же достали. Теперь взрывное устройство было подложено под днище машины.

Третий из ликвидированных — Альметьев. Образованный, владеющий языками человек. Его подвели азартные игры в мурманском казино. Залез в долги. Кредиторы принялись давить. В это время К. предложил Альметьеву сомнительную операцию по перепродаже рыбы. Сделка удалась, но все деньги забрал «диспетчер» в счет погашения долга. Другие кредиторы требовали свое. Загнанный в угол, Альметьев пригрозил, что обратится в милицию. Этим он подписал себе смертный приговор. К. не мог допустить, чтобы всплыла на свет афера с рыбой.

«Выручу тебя в последний раз, — пообещал он Альметьеву. — Есть хороший вариант, осталось только подписать бумаги с председателем рыболовецкого колхоза. Он сейчас отдыхает на озере. Едем?»

Жертве ничего не оставалось, как согласиться. По дороге он подъехали к большому озеру.

«Выходим», — скомандовал «диспетчер». Владислав 3. вылез из машины следом за Альметьевым, неторопливо вынул пистолет и трижды выстрелил в голову несчастного игрока.

И вот, наконец, настала очередь Второва. Каждый день в 12 он тренировался в спортзале одной из школ, машину оставлял на улице. Утром на это место приехал киллер. Было бы безопаснее установить «адскую машину» ночью, но в таком случае к двенадцати дня в блоке радиоуправления могло кончиться питание. Владислав 3. хотел добиться успеха с первого раза. Пакет со взрывным устройством он спрятал под трубу теплоцентрали, чтобы взрыв получился направленным.

С трудом вытерпев два часа, в полдень он направился к школе. Еще издали увидел толпу, в которой мелькали милицейские фуражки. 3. вышел из машины и затесался в толпу. Из разговоров зевак понял: школьники что-то взорвали и сами погибли.

Ликвидацию Фтора пришлось отложить. Но его все равно застрелили, хотя и немного позже. На курок нажал наведавшийся в квартиру авторитета молодой мурманский бизнесмен.

В результате расследований преступлений, совершенных командой «диспетчера» К., к уголовной ответственности привлечены 14 человек. Они действовали в Североморске, Мурманске, в Кольском районе, в Оленегорске. Возраст преступников — 33–36 лет, большинство из них ранее судимы. Что ж, таков среднестатистический киллер? Однако следователи считают, что они подняли лишь верхний пласт уголовной жизни города.

Когда Владислав 3. и другие члены банды уже находились в СИЗО, произошло еще одно убийство. В машине «Вольво-740» сотрудники милиции обнаружили труп 25-летнего мурманского бизнесмена — генерального директора фирмы «Команда». Его фамилия тоже стояла в списке киллера. А это значит, что убийства будут продолжаться.

Сейчас, когда еще не отгремело эхо взрыва на Котляковском кладбище, самое время разобраться, из-за чего были убиты люди. А для этого нужно «отмотать пленку» на несколько лет назад. Тогда, после образования Совета ветеранов Афганистана, летом 1991 года был учрежден Российский фонд инвалидов войны в Афганистане. Его руководитель, полковник Валерий Радчиков, не скрывает, что чиновники высокого ранга блюли интересы его товарищей вовсе не бескорыстно: максимальный размер подношений в этих кругах доходил до 800 тысяч долларов наличными. И это несмотря на то, что с самого начала деятельности фонд полностью поддерживало правительство и лично Президент.

Подобно Союзу ветеранов Афганистана, фонд инвалидов был организован как организация сугубо общественная, не имеющая права заниматься коммерческой деятельностью. Поэтому пришлось учредить предприятия, находящиеся в собственности фонда, — они были освобождены от НДС, налога на прибыль, таможенных пошлин и акцизов. Но у «афганских фирм» не хватало первоначального капитала. Поэтому они находили коммерческих партнеров, которые занимались экспортно-импортными сделками по льготному афганскому «режиму», а фонду возвращали часть сэкономленных платежей на программы реабилитации и лечения инвалидов войны, строительство «афганской деревни» под Москвой и на содержание санатория «Русь». Отчисления на нужды фонда составляли от 3 до 7 процентов таможенной стоимости товара (или 20–30 процентов таможенных платежей). Именно таким образом осуществляли заботу об инвалидах «ЛогоВАЗ», «Диал электронике», «Союзконтракт».

В 1994 году, когда Радчиков находился в командировке в США, его соперник Михаил Лиходей собрал конвенцию из делегатов, недовольных руководством фонда, и учредил другой, параллельный фонд под таким же названием. С этого момента развернулась борьба за признание и связанные с этим налогово-таможенные льготы. Министерство юстиции под давлением высокопоставленных лиц одновременно зарегистрировало две параллельные структуры с одинаковыми названиями. И каждая из них претендовала на льготы в соответствии с президентскими указами. У обеих были внешнеторговые контракты, хотя львиная доля денег проходила через фонд Радчикова. Но и его соперник проторил дорогу во властные структуры, и оба находили там понимание и поддержку.

Когда привилегии были приостановлены, под ударом оказался Валерий Радчиков, у которого были обязательства перед коммерческими партнерами, взятые на себя еще до раскола. Вероятно, «это и послужило причиной покушения на него в 1995 году, когда полковник был ранен шестью пулями и только чудом остался в живых. После этого Радчикову пришлось скрываться.

А Михаил Лиходей подписал себе приговор по другой причине.

Объемы его коммерческих операций были слишком малы, чтобы из-за них на него кто-то ополчился. Но Михаил вместе со своими сотрудниками начал активно докапываться до подлинного распределения финансовых средств, заработанных на льготных поставках. А это уже стало по-настоящему опасно для тех, кто реально приводил в действие весь механизм афганских льгот, — от правительственных чиновников до отставников из военной разведки, ушедших в бизнес и за короткий срок сколотивших на льготах немалое состояние. Сначала Лиходея предупредили. Но он не внял. Тогда организовали первое покушение. Произошло оно при весьма странных обстоятельствах: одноногий инвалид сумел на протезе убежать от нападавших на 20–30 метров, затем его догнали, сбили с ног, выстрелили в упор из ракетницы, после чего скрылись. И, наконец, осенью 1994 года Михаил погиб при взрыве в подъезде его дома. На посту председателя второго фонда его сменил Сергей Трахиров, два года спустя ставший одной из 14 жертв взрыва на Котляковском кладбище.

Хотя индивидуальные налоговые льготы для афганских организаций были отменены еще три, а таможенные — два года назад, власти продолжали делать ветеранскому движению щедрые подарки. Только одна из таких операций принесла фонду 287 миллиардов рублей чистого дохода. Но, несмотря на гигантские финансовые обороты, Радчиков, Лиходей, Трахиров были только исполнителями в хорошо отлаженной машине по превращению больших льгот в большие деньги. В свое время Радчиков предупреждал своих друзей-противников: ребята, не влезайте слишком глубоко в расследование, это слишком крутые разборки…

Акция на Котляковском кладбище была направлена прежде всего на устрашение. Она не просто ликвидировала руководство одного из фондов во главе с Трахировым, но еще и должна была запугать всех, кто пожелает докопаться до правды. Ведь очень солидные люди из числа «неприкасаемых» не хотят, чтобы в связи с афганскими льготами внимание было привлечено к их именам и деньгам.

А уж такие «детали», как кощунственное осквернение могилы и гора трупов после взрыва, это уже мелочи для больших людей и их больших денег.

Еще один отголосок страшного взрыва. В служебном кабинете председателя пермского отделения фонда инвалидов войны в Афганистане Николая Светушкова была обнаружена граната Ф-1, установленная на растяжке в оконном проеме. Она должна была взорваться, когда откроют окно. Но специалисты областного управления предотвратили беду. По словам ответственного работника Пермского УВД Виктора Руснакова, несостоявшееся покушение на Светушкова может иметь непосредственную связь с террористическим актом на Котляковском кладбище в Москве, в результате которого погибло практически все руководство фонда. Кстати, Николай не присутствовал в тот трагический день на столичном кладбище по весьма прозаической причине: телеграмма с приглашением опоздала в Пермь…

Ребята, выжившие в Афганистане, гибнут после войны. И, как тогда, мы задаем себе тот же вопрос: из-за кого?

Расследование трагедии на кладбище начали по горячим следам. Уж слишком широк был резонанс. Уже в первые часы после взрыва работал специальный штаб, были подключены эксперты. Сразу же составили фоторобот преступника, есть подозреваемые. Плюс десятки очевидцев, снимки и видеокассета, на которую снималась вся церемония поминок по Михаилу Лиходею, погибшему два года назад. Может быть, может быть…

Последние несколько лет прошли под знаком особо громких, словно бы демонстративных убийств. Сентябрь 1990-го — убит отец Александр Мень. Октябрь 1994-го — взорван журналист Дмитрий Холодов. Март 1995-го — погиб Владислав Листьев… Серия покушений и смертей, о которых упомянуто в этой книге, стоит в том же ряду. Один перечень уже слишком велик. Но общее одно: ни одно из преступлений так и не раскрыто. Почему?

Вот мнение старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Бориса Уварова:

«Чтобы раскрыть преступление на Котляковском кладбище, необходимо прежде всего время, такие шансы есть. Есть зацепки, есть оперативные данные. У нас теперь все чаще повторяют, что подобные преступления, особенно заказные убийства, по роковому стечению обстоятельств не раскрываются вообще. Но это не совсем правда. Помните, какой резонанс вызвало убийство депутата Государственной Думы от Химкинского округа? Несмотря ни на что, оно в конце концов было раскрыто, кстати, я тоже принимал участие в работе над ним. А нераскрытых, конечно, значительно больше. Давайте с холодной головой порассуждаем на эту тему. Таких преступлений Россия раньше вообще не знала. Если в Союзе в былые времена по всем республикам фиксировалось за год около 14 тысяч убийств (заметим, слова «заказных» и вовсе не слышали), то сейчас только в одной России в год более 35 тысяч убийств. Мы уже перегнали Америку, которая казалась исчадием ада, — там 22 тысячи убийств в год. Но не сегодня и не мной придумано: раскрываемость преступлений напрямую связана с количеством капиталовложений в правоохранительную систему. Российская преступность изменила свой характер, равняется на мировые «образцы». Но если спросить, сколько средств тратят на борьбу с преступностью, например, в США, и сравнить наши траты — большая разница… Идет борьба за собственность, а в этой борьбе, как показывает практика, люди идут на все. Мы поменяли строй, но не поменяли подход государства к борьбе с преступностью. Не хотелось бы предрекать, но надо быть готовыми к подобным эксцессам — передел не закончен».

А вот что говорит известный сыщик Александр Гуров, которому в недавнем прошлом приходилось самому работать по многим тяжким преступлениям:

«Почти каждое из нашумевших в последнее время преступлений, уверен, могло бы быть раскрыто. Но что-то сдерживает. Возможно, кому-то невыгодно, чтобы подробности выплыли наружу, кто-то страдает за «престиж отечества», кто-то еще за что-то. Но не менее страшно то, что в обществе уже выработали привычку, никто почти не возмущается. Мотивы и причины преступления известны, известен даже круг — где искать. Но все дело в том, что в этих разборках участвуют не мелкие люди, не простые обыватели. Это — разборки в высших сферах. И никто в этих сферах не хочет, чтобы подобные преступления были раскрыты. А из трагедии на Котляковском кладбище нужно сделать прежде всего конкретные выводы: принять решение не только по подобным фондам, но и в принципе. Надо пресечь распыление средств по чужим карманам — денежный ручей должен течь только в закрома государства, а не распыляться призрачными льготами…»

Какой бы крутой ни была акция, она всегда и везде предпочитает «беззаявочный материал» — то есть скрытые преступления, жертвы которого не побегут жаловаться в милицию. Именно этим, а не извращенной жестокостью объясняются дикие, на наш взгляд, методы, когда трупы утепляют, закатывают в асфальт, в бетон, расчленяют или растворяют в кислоте. Это чтобы никто не нашел тело.

Самые же профессиональные ликвидации вообще следует искать в статистике несчастных случаев — автокатастрофы типа «пьяный за рулем», бытовые поражения электротоком или переломы основания черепа в ванной. К этому же разделу «искусства убийства» относятся инсценированные самоубийства. На явные же, открытые ликвидации идут лишь тогда, когда нет возможности иначе убрать ненужного, мешающего человека. Например, когда жертву охраняют. И еще одно: убирают человека не за то, что он сделал или сказал, а за то, что он мог бы сделать или сказать, для пресечения будущих возможных шагов.

И все же киллеру не позавидуешь. Трудная работа, нервная. Это тебе не бандит, который живет легально, да еще и роскошествует, ни в чем себе не отказывает. С ликвидаторами дело обстоит иначе. Они должны быть надежно законспирированы. Никто и никогда не должен заподозрить в них убийцу. Это необходимое условие профессии. Нужно быть незаметным, неярким, легко растворяться в толпе. И еще — никто и никогда не должен связывать исполнителя ликвидации с заказчиком. Ну, излишне говорить о владении оружием. Это само собой разумеется. Не просто владение — виртуозное владение. Один из признаков профессионализма — брошенное на месте преступления оружие, потому что без него уходить легче. Контрольный выстрел в голову — из той же серии: чтобы жертва случайно не выжила. Случайностям в серьезном деле не место.

Из кого в основном вербуются киллеры? Это не всегда те люди, за плечами у которых опыт войны. Чаще всего ряды профессиональных убийц пополняют бывшие сотрудники спецподразделений правоохранительных органов и Министерства обороны. Самые же дорогие киллеры — бывшие мастера-биатлонисты, способные вести прицельный огонь по движущейся мишени. В последнее время наметилась тенденция привлекать к ликвидациям женщин и даже детей. По хладнокровию они ничуть не уступают взрослым мужчинам. И идеальны в смысле конспирации — от нежной красавицы или бойкого мальчишки никто не ждет пули в голову или ножа в сердце. И еще — этих исполнителей легче убирать, когда заканчивается «срок их годности».

А рано или поздно наступает момент, когда избавляются и от киллеров. По слухам, человек, расстрелявший в 1994 году «мерседес» Владимира Кумарина, чудом оставшегося в живых после множества операций и остановок сердца, после многодневной комы, так вот, этот человек уже покоится на дне одного из озер Ленинградской области.

Срок жизни киллера обратно пропорционален его известности. Например, как только Владимир Кривулин (кличка Людоед) получил достаточно ограниченную известность в Москве, он сам был уничтожен в марте 1993 года в своей же квартире. Любопытно, что на месте убийства исполнитель оставил… автомат. Этот характерный случай показывает, что от профессионала не защищен даже профессионал.

В нескольких делах фигурировали некие сообщества киллеров и «диспетчеры», выходящие с ними на связь. Что ж, и это имеет место в стране, в которой убийства поставлены на поток. Но для настоящего исполнителя участие в таком «колхозе» — это не класс. Киллер, как правило, волк-одиночка. Не случайно известный Сергей Мадуев рассчитывал, что из-за любой решетки его «вынут» те, кому он понадобится.

Аналогичная история повторилась с Александром Солоником, который с легкостью необыкновенной совершал побеги и из зала суда в родном Кургане, и из колонии в Ульяновске, и из Бутырки, из усиленно охраняемой камеры-одиночки следственного изолятора N1-из «Матросской тишины»…

После ареста Солоник брал на себя целый букет заказных убийств столпов криминального мира, таких, как Витя-Калина, Длукач-Глобус, ВинтерБубон, и других. Но где гарантия, что эти признания не сделаны с целью отвлечь внимание правоохранительных органов от чего-то или кого-то другого? Наконец, Солоника нашли мертвым в Греции. Обнаружили «тело мужчины, смерть которого наступила от удушения веревкой», который внешне был похож на Сашу Македонского и соответствовал ему по возрасту. Но что-то слишком быстро греческие полицейские признали в неизвестном трупе легенду российского преступного мира… Тем более что киллер N 1 успел себе сделать пластическую операцию… Ладно, допустим, отпечатки пальцев Солоника сохранились во всех странах — членах Интерпола. Но между тем руководство МУРа дактилоскопической экспертизе греков не слишком доверяет и желало бы удостовериться в смерти суперкиллера лично. Сотрудники Московского РУОПа выезжали в Грецию для ареста Солоника, но попали на его опознание. А если бы тело Македонского доставили на родину… Есть целый ряд формальных признаков, по которым можно было бы дать заключение, рост, след от операции и даже, как говорят, забытая врачами в теле иголка. Не говоря уж об отпечатках пальцев.

История нашей криминалистики знает немало примеров, когда окончательное заключение получить не удавалось, а преступники пользовались подобными ситуациями для заметания следов. Например, до сих пор далеко не все уверены в том, что бывший покровителем, а то и заказчиком у Солоника Сергей Тимофеев был тем человеком, который сгорел во время взрыва в его «мерседесе». Обожженный труп оказался в таком состоянии, что его не идентифицируешь. И, по странному стечению обстоятельств, именно в тот момент рядом с Сильвестром не оказалось ни одного из охранников.

Не является ли и «тело неизвестного» из Греции подобной же инсценировкой и мистификацией?

И еще одно, что не может быть случайным совпадением: в США объявили приговор Япончику, и почти одновременно весь мир узнал о гибели Солоника… Что-то не верится в случайности, когда речь идет о зубрах российской преступности.

По данным Ю. Лужкова, из 74 заказных убийств, совершенных в Москве в 1996 году, раскрыто лишь 4.

Ладно, хватит о грустном. Нет худа без добра: теперь следователи в каждом несчастном случае или «бытовухе» на всякий пожарный разрабатывают версию о возможном заказном убийстве. Так было, к примеру, после убийства замминистра юстиции России Анатолия Степанова. Сам факт его гибели не слишком отраден, но вот действия следствия вполне грамотны.

И еще из области оптимистического. Первый заместитель министра внутренних дел России генерал-полковник милиции Владимир Колесников сообщил, что по результатам 1996 года правоохранительными органами было раскрыто 20 тысяч убийств. Среди них и такие нашумевшие, как взрыв в автобусе на ВДНХ, совершенный в 1994 году, и поджог в московском клубе «Паб», при котором заживо сгорели 11 человек. Значит, работа идет.

Однако ни для кого не секрет, что истинного количества совершенных убийств в стране и количества раскрытых не знает никто. Каждое ответственное лицо подает эту статистику так, как выгодно в настоящий момент ему конкретно. Вот такие дела…

Глава 4 Менты в законе

О каких-то вещах говорить и горько, и стыдно, и сложно. Поэтому сперва о другом… Для разгону, что ли.

В последнее время все чаще сталкиваюсь с тем, что некоторые из ушлых потомков Остапа Бендера, чтобы провернуть выгодное дельце или выйти сухими из воды, привлекают в сообщники правоохранительные органы. Рискованная затея! Как правило, эти горе-комбинаторы терпят фиаско…

В отделение милиции поступило письменное заявление от жительницы Казани: она слезно умоляла защитить ее от неизвестных рэкетиров, требующих 30 «лимонов» и вынуждающих в счет погашения долга продать квартиру. Милиция разработала оперативный план захвата вымогателей. Потерпевшей отводилась роль подсадной утки. В ее одежде замаскировали сверхчувствительный радиопередатчик и проинструктировали, как вести себя при передаче денег.

Операция «Захват» прошла как по маслу. Явившийся на свидание с дамой «клиент» был задержан оперативниками. Когда ему прокрутили запись разговора, он заговорил — и следователи схватились за голову. Оказывается, женщина их провела.

А предыстория сомнительного дела такова. Две подруги работали в овощном магазине, да так, что обнаружилась недостача товаров в 30 миллионов рублей. Оставив завмагу долговые расписки, торговки кинулись искать другое «хлебное» место. Заведующая же уговорила одного молодого предпринимателя в качестве компенсации за выгодную сделку выбить из должниц живые деньги. Тот стал навещать дам, звонить по телефону, напоминая о долге. И тогда сообразительные торговки решили сдать его милиции… «Рэкетир» отделался легким испугом, а история бойких подружек привлекла внимание сотрудников по борьбе с экономическими преступлениями.

Другой казанец, бывший прапорщик, действовал еще более нагло. Освободившись из колонии, куда он загремел за угон машины, Костя К. встретил знакомого по нарам и наплел ему про высокопоставленного дядю из МВД, который якобы вытащил его из зоны. И посулил знакомому, что «дядя» мог бы помочь его брату, отбывающему срок, и не бесплатно: по два миллиона рублей за каждый год свободы.

«Такса у них такая, — туманно объяснил «племянник». — Твоему брательнику сколько осталось трубить — шесть лет? Двенадцать «лимонов», значит, с тебя. Лучше, конечно, в долларах…»

Самое странное, что «клиент» легко проглотил нехитрую наживку и назавтра привез Косте К. 2200 «зеленых». Вместе они подкатили к зданию МВД, Костя скрылся за массивной дверью, а через полчаса появился радостный и заверил приятеля: «Все о'кей!» Но на следующий день заказчик вдруг потребовал деньги обратно — он решил действовать без посредников и хотел выйти на офицера милиции сам. Как ни крутил мошенник, как ни юлил, пришлось ему снова идти в УВД, но в… отдел по борьбе с организованной преступностью. Он заверил его сотрудников, что трое неизвестных требуют с него три тысячи баксов, угрожая жестокой расправой. Вот они, мол, под самыми вашими окнами… Оперативники не могли устоять перед искушением повязать зарвавшихся рэкетиров, которые сами идут в руки. Снабдив Костю «куклой» и инструкциями, они вслед за ним направились на улицу. Не успели сидевшие в машине пересчитать деньги, как их задержали с поличным. А Кости уже и след простыл. Но к вечеру его задержали на железнодорожном вокзале. Авантюра закончилась для Кости плачевно. Ему снова пришлось вернуться в зону, как раз на те самые шесть лет, которые он пообещал скостить своему приятелю: за мошенничество, посредничество и ложный донос…

Еще более опасную игру затеял с милицией бывший курсант Казанского танкового училища И. Макаров. Две недели он играл на нервах органов и всего города, то тут, то там подбрасывая образцы пластиковой взрывчатки. Первый пакет обнаружили в здании администрации Приволжского района. Внутри находилась записка с предложением обменять энное количество взрывчатых веществ, которых у автора якобы целый склад, на 157 400 баксов. Спустя несколько дней в подъезде дома нашли еще одно предупреждение: корпус видеокассеты с вмонтированным в нее пультом управления к самодельному взрывному устройству. В приложенной к предупреждению записке сумма выкупа была снижена на 20 тысяч долларов. Опасаясь, что шантажист устроит демонстрационный взрыв, высшее милицейское начальство согласилось на его условия. Однако теперь от сделки отказался сам владелец пластиката. Но кольцо вокруг него уже сжималось. Когда Макарова арестовали, выяснилось, что таким необычным способом он пытался достать денег, чтобы расплатиться с долгами. А взрывные устройства он приобрел у бывшего офицера. Тот, как сообщник, тоже был задержан. Кстати, пока искали Макарова, было изъято немалое количество оружия и боеприпасов, заведено полдюжины уголовных дел.

Во всех приведенных примерах работники правоохранительных органов брали верх над теми, кто пытался их использовать. И это отрадно. Но есть и другие случаи. Трудно, конечно, о них говорить, но нужно. Иного выхода нет. Ведь если радеть о чести мундира и загонять болезнь внутрь, здоровья от этого не прибавится.

Итак, место действия — Омск. Старший прапорщик Г. и старшина К., сотрудники дорожно-патрульной службы отдельного батальона оперативного реагирования при УВД области, охраняли ночной город. Тормознули первый попавшийся грузовик. Объявили трезвому водителю, что он пьян. И взялись все уладить без протокола за миллион рублей (речь здесь идет не о взятке, которой обычно откупаются водители за реально совершенное правонарушение, а о чистом грабеже на большой дороге). Растерянный водитель сказал вымогателям, что у него с собой только 100 тысяч. Подняв его на смех, рэкетиры в форме объяснили, сколько придется платить, если делу дать законный ход, учитывая к тому же, что доказать свою трезвость водителю не удастся. В конце концов, после хорошего нажима жертва согласилась платить. Ей назначили встречу на следующий день и обещали вернуть документы за тот самый миллион. Вымогатели были совершенно уверены в успехе операции. Но водитель обратился куда следует. Купюры были обработаны специальным порошком, их номера переписаны. И «стражей порядка» взяли с поличным. Не отрицая факт вымогательства, они в свою защиту выдвинули спекулятивный довод: нам не платят зарплату уже три месяца. Кстати сказать, «голодающие» рэкетиры в форме заплатили адвокатам гонорары в размере своих годовых заработков. Значит, все-таки подкармливались у себя на большой дороге.

Или вот слушалось дело дознавателя ГАИ капитана Ю. Бабинцева. В его обязанности входило принятие решений по материалам о дорожно-транспортных происшествиях. Незадачливого автовладельца, угодившего в аварию, Бабинцев огорошил заявлением, будто тому грозит три года тюрьмы. Хотя сам дело закрыл по причине отсутствия состава преступления. Но водителю этого не сказал и донимал его повестками, звонками по телефону и даже личными визитами, требуя четыре миллиона рублей. Но водитель тоже заявил куда следует, и деньги снова оказались мечеными. Капитана поймали, арестовали и… дали три года, хотя по его статье отсчет сроков начинается с пяти лет. Какие же смягчающие обстоятельства усмотрел суд? Верно, тяжелое материальное положение семьи обвиняемого. Кто спорит, оно, конечно, ухудшится, когда глава семейства, сидя за решеткой, не сможет шантажировать невинных людей.

Еще один эпизод. Милиционер проверял коммерческий киоск. По обнаруженным нарушениям составил протокол. А потом потребовал у продавца «взаймы» миллион рублей. Продавец бросился в компетентные органы, но те никакого состава преступления не обнаружили. Милиционер, мол, не покрывал нарушений, а в долг попросил как частное лицо. Это, дескать, не взятка. Мог ли продавец отказать в просьбе и был ли у него шанс вернуть деньги — об этом речь почему-то не шла. Таким образом, упомянутому милиционеру дали понять, что он смело может продолжать делать поборы.

Сотрудник милиции вроде бы беспричинно избил резиновой дубинкой задержанного подростка «кавказской национальности». Мальчик дал показания, что милиционер требовал у него на рынке несколько порций шашлыков. Естественно, бесплатно. А он не дал. За что и был задержан и избит.

Был случай, когда милиционер, добившись получения крупной взятки на дороге, через несколько минут обнаружил, что ему «недодали» каких-то 10 тысяч рублей, и, пылая праведным гневом, гнался за «жуликами» через весь город. Догнал и высказал все, что на душе накипело. Не знал «поборник справедливости», что все его обещания стереть обидчиков в порошок пишутся на диктофон сотрудниками УВД.

В списке должностных преступлений сотрудников милиции взятка вне конкуренции. Диапазон колеблется от 500 тысяч рублей до 10 тысяч долларов. Больше всего взяток дают и берут за прекращение дел.

Вот несколько историй из деятельности Главного Управления внутренних дел Москвы, которое борется с коррупцией в органах.

Не так давно задержали трех оперов на патрульных «фордах». Остановив очередную иномарку и обнаружив у водителя документ, разрешающий тому ездить без досмотра, они придрались к какойто незначительной погрешности: фотография вроде бы косо была приклеена. Всю свою наличность — две с половиной тысячи долларов — водитель тут же отдал милиционерам. Однако тем этого показалось мало, и они назвали свою «ставку» — 25 тысяч баксов. В конце концов, после «торга» сошлись на 12 тысячах. Водитель согласился и тут же, ночью, приехал в управление. Результат — вымогатели осуждены.

В другом случае только что назначенного начальника ОВД «Дмитревский» задержали в момент передачи взятки. Едва утвердившись в новой должности, он первым делом направился в ближайший супермаркет и затребовал с его директора ни много ни мало по 2 тысячи долларов ежемесячно. За первой взяткой торжественно приехало все руководство отделения: сам начальник, его заместитель по уголовному розыску, оперативники. Тут их всех разом и повязали.

А вот немного о милицейском бандитизме.

В Санкт-Петербурге задержаны главари банды, в состав которой входило двенадцать человек, из них двое — сотрудники милиции.

В столице проведена операция по обезвреживанию банды вымогателей. Трое негодяев действовали на шоссе Москва — Волгоград. Все были в форме. Когда сотрудники ОВД решили проверить у них документы, те открыли огонь и тяжело ранили милиционера. В результате ответных действий один из бандитов был ранен и захвачен, двоим его подельникам удалось скрыться. С места преступления изъяты форма сотрудника ГАИ, помповое ружье и автомобиль «ВАЗ-2107». Вскоре были установлены личности бежавших. К сожалению, они оказались милиционерами — водителями двух отделений Московского ГУВД. Пока точно установлена причастность банды к двум вооруженным разбойным нападениям — на автомобили «фольксваген» и «газель», владельцы которых лишились 80 миллионов рублей. Не брезговали бандиты и мелким вымогательством у проезжающих по шоссе. Сейчас проверяется их участие в других тяжких преступлениях на территории Московской и Рязанской областей.

Да, это не взятки. Открытый разбой, насилие, убийства…

В Мордовии завершился процесс над милиционерами-садистами…

В Уфе обезврежена крупная преступная группа, состоявшая в основном из кадровых офицеров милиции.

Несколько лет назад по сельской глубинке Татарстана прокатилась волна воровских преступлений. Таинственная шайка грабила по ночам магазины и склады потребкооперации. Подчистую увозили радиоаппаратуру, ковры, швейные и стиральные машины, куртки, меха, пылесосы, обувь, водку, сигареты, мед… Действовала банда вполне профессионально, демонстрировала осведомленность, использовала внезапность, приезжала и уезжала на машине. А главное, не оставляла ни следов, ни свидетелей. Откуда взяться свидетелям, если грабились в основном неохраняемые торговые объекты? Лишь раз наткнулись воры на сторожа, да и то в стельку пьяного. Его связали, заткнули рот кляпом и накрыли сверху… флагом. Ну, какой же из него свидетель?

Ночной разбой продолжался до тех пор, пока кто-то из жителей не сообщил в РОВД об очередном ограблении склада. Назвал и приметы автомобиля. Милиция, не мешкая, объявила операцию «Перехват» и вскоре на одном из проселков «села на хвост»… милицейскому «уазику»! Заметив погоню, преступники стали избавляться от вещдоков, выбрасывая на ходу из окон орудия взлома и мануфактурные трофеи. Но на этот раз скрыться им не удалось. Выяснилось, что пресловутая банда — это инспектор приемника-распределителя для «пятнадцатисуточников» Саттаров и двое братьев Машиных, милиционер-водитель и охранник кооператива. На служебной машине, с которой предварительно снимались номера, троица отправлялась на «охоту». Пользуясь рацией, они настраивались на местную милицейскую волну, что помогало им выходить сухими из воды. На суде в качестве смягчающих вину обстоятельств эти оборотни ссылались на… доступность складских помещений, отсутствие охраны и сигнализации: не хочешь, мол, да возьмешь! Но на приговоре это никак не отразилось. Все трое были осуждены.

Одно дело — грабить магазины в идеальных условиях, используя милицейскую экипировку, вездеход, рацию и полную свободу передвижения. Но находятся такие умельцы, что грабят, находясь… в заключении. Для этого надо быть профессионалами экстра-класса. Такими, как один бывший инспектор уголовного розыска, дипломированный следователь и экс-сотрудник лагерной охраны, которым многолетний стаж службы в правоохранительных органах помог стать матерыми хищниками.

Оба отбывали наказание за должностные и уголовные преступления в Моркинской исправительно-трудовой колонии для спецконтингента (иными словами, для бывших работников милиции, суда и прокуратуры), были условно-досрочно освобождены, вероятно, за примерное поведение, лагерь им заменили «химией». Поставленные на учет в спецкомендатуре Йошкар-Олы, они пустились во все тяжкие. Грабили дерзко, осмотрительно и только те магазины, куда накануне поступал ходовой товар. Наблюдали: ага, инкассаторы не приезжали, значит, вся выручка осталась в магазине. Через окно подсобки смотрели, как продавщица прячет деньги в трехлитровую стеклянную банку. Ночью забрались внутрь и нашли «сейф» под грудой старых ящиков. В другом сельпо срезали с дамских пальто двадцать норковых воротников… И так далее. Пользуясь слабиной в спецнадзоре, эти деятели не только грабили и кутили, но даже умудрились съездить на Черное море — отдохнуть после трудов неправедных… Ворованное пропивали, дарили женщинам. Грабили не только у себя на родине, но и в соседней Татарии. За два месяца ухитрились не оставить ни единого следа. Самая крупная добыча попалась им в селе Семеновка. Профессионалов не остановили ни пять дверей с секретными замками, ни сигнализация, ни пуленепробиваемый сейф — они унесли оттуда крупную партию золотых изделий на баснословную сумму. Но эти украшения и подвели оборотней под монастырь. На казанском рынке патруль задержал продавца, предлагавшего покупателям золотые побрякушки с фабричными бирками. След привел в гостиницу «Татарстан», где бандит снимал номер, выдавая себя за ответственного работника Минюста. Когда подследственного привезли на станцию Куяр для вскрытия тайника, где они с напарником укрывали награбленное золото, тот чуть было не сбежал. Пока его бывшие коллеги изучали клад, он, сбросив с ног туфли, рванул за проходившим мимо поездом. И развил такую прыть, что едва не оторвался от преследователей и даже успел ухватиться за подножку вагона… А тайну второго золотого захоронения так и унес в зону — не раскололся.

И все же сегодня куда выгодней и безопасней навариваться, не покидая кабинета. В ходе расследования громкого уголовного дела о крупномасштабных хищениях полиэтилена высокого давления в казанском акционерном обществе «Органический синтез» всплыл скандальный факт. На скамье подсудимых рядом с расхитителями ценного химического продукта оказалась группа далеко не рядовых сотрудников московского отдела внутренних дел во главе с заместителем начальника РОВД по оперативной части в звании майора. «Полиэтиленовое» дело в череде прочих экономических преступлений отличалось наглостью и размахом. По сговору с местной преступной группировкой машинист тайком от диспетчера выводил вагон с гранулами за территорию предприятия. В тупике его содержимое перегружали в «КамАЗы», опустошенный вагон снова пломбировали и отгоняли на станцию. Неуязвимость воров, действовавших по этой технологии довольно долго, объяснялась просто шайка действовала под «крышей» райотдела милиции, сотрудники которой снабжали ее оперативной информацией и закрывали глаза на грабительские ночные операции. Само собой, что негласный милицейский протекторат осуществлялся не безвозмездно.

В тихом городке Ялуторовске Тюменской области стали совершаться загадочные убийства. Погибли двое мужчин, владельцы загородной базы отдыха. И сама дача была подожжена и сгорела дотла. Затем случайно обнаружили в лесу захороненный труп горожанина, незадолго до этого пропавшего без вести. Потом еще, еще… Пять мертвых тел! Все убитые были мелкими коммерсантами. Масштабы их бизнеса вполне соответствовали небольшому городу. Тюмень с ее акулами криминальных структур — в часе езды на машине, поэтому крупное и серьезное производство контролируется оттуда. Тюменские же авторитеты назначали в Ялуторовск и так называемого «смотрящего».

Были возбуждены уголовные дела, но, по словам областного прокурора, местная милиция и местная прокуратура не обращала должного внимания на заявления о пропаже людей. К делу подключилась криминальная милиция города и областного УВД, областная прокуратура, сотрудники Уральского регионального управления по борьбе с организованной преступностью. Вскоре была задержана преступная группа некоего Шунькина в числе 13 человек, изъято большое количество оружия и боеприпасов. Была доказана причастность этой банды к разбойным нападениям на дорогах, к грабежам и вымогательству. Чуть позже изобличили еще одну группировку. На ее счету десять преступлений, в том числе и убийства.

Но в ходе следствия оказалось, что в тихом городке, кроме этих двух банд, действует еще кто-то. Часть нераскрытых убийств (некоторые из них были совершены из одного и того же оружия), глумление над жертвами, особая жестокость и другие детали «почерка» не соответствовали преступлениям задержанных.

И снова начались поиски невидимых нитей — анализ, отработка связей и мотивов. Версии об убийствах за долги, что стало в отечественном бизнесе обыденным, не подтверждались, борьба за рынок — тоже. Отпадали грабеж и разбой. А убийства между тем продолжались. С особой жестокостью. Над жертвами издевались, мучили, отрезали уши и тому подобное. Потом на дне Тобола была найдена изрешеченная пулями «Нива» сразу с четырьмя трупами. Убийц удалось задержать, что называется, по горячим следам. Собственно говоря, они уже находились в поле зрения ялуторовских оперативников. Этот расстрел в машине четырех человек (трое из них были просто случайными попутчиками намеченной жертвы и убиты «просто так», за компанию) стал делом рук банды, которой, в числе прочих, руководил старший лейтенант внутренней службы, начальник оперативной части местного следственного изолятора. Именно из его пистолета были убиты 8 человек. Для чего? А чтобы навести на местных жителей страх, взять под контроль всю территорию города и района.

Всего на счету банды — 15 убитых. При задержании изъяты автомат, два помповых ружья, пистолеты «ТТ» и ПМ, три самодельных револьвера, ружье «олень», большое количество боеприпасов. Все семь активных участников группировки содержатся под стражей, арестованы еще двое — у них хранилось оружие.

Убивая конкурентов, бандиты не гнушались их обирать: брали золотые изделия, деньги, а у одной жертвы даже сняли плоскогубцами золотые коронки, которые после переплавки продали тюменским ювелирам.

Ялуторовск снова стал тихим городом. А работники Уральского РУОПа, сыгравшие в ликвидации банды главную роль, вернулись к своим повседневным делам.

Опасней и страшней человека я не видел. Стороженко — убийца и садист, но как противник для меня он был все равно что овца. А этот…

Это было в начале восьмидесятых.

Все началось с того, что старший следователь Ростовской прокуратуры Н. Е. Кузьмина разбирала в следственной тюрьме вещи заключенного, покончившего с собой. То, что она нашла, могло пролить хоть какой-то свет на случившуюся трагедию. Это была записка: «Вася, где твои 200 %? Я сижу, делай все, что обещал. Ты обставлен деньгами. Жду семь дней». Сокамерники самоубийцы в ответ на расспросы Нюрисы Ефимовны рассказали, что он ждал помощи от некоего Васи и собирался, если помощи не будет, сделать важные разоблачения. Может быть, «семь дней» были угрозой? И не самоубийство тут вовсе, а человека убрали в ответ на угрозу. От тех же сокамерников Кузьмина узнала, что записки Васе погибший вкладывал в письма к жене, а поскольку Васиного адреса не знал, то просил жену опускать их в почтовый ящик такой-то квартиры семиэтажного белокирпичного дома возле магазина «Весна». Проверить все это было нетрудно: в городе один магазин «Весна», а возле него — единственный семиэтажный белокирпичный дом, а в названной квартире проживает работник облпрокуратуры по имени Василий. Обо всем этом Кузьмина сообщила своему непосредственному начальнику зампрокурора ростовской прокуратуры А. Н. Камскому. Тот обещал доложить выше. Но не доложил, а наоборот, и записку погибшего, и протоколы допросов его сокамерников почему-то держал у себя. Нюриса Ефимовна не смолчала и доложила о случившемся уже прокурору города. Не побоялась, хотя молва утверждала, что Камский — страшный человек, все его боятся, и, что бы он ни вытворял, все почему-то сходит ему с рук. Видимо, и сейчас он каким-то образом оказался замешан в дело о самоубийстве (или убийстве) заключенного и о взятке, полученной «Васей». Замешан? В Ростове были убеждены, что не просто замешан, а является главной пружиной. Более наглого взяточника на свете нет. Но этот матерый волк все равно из любой ловушки вывернется. Было уже однажды: возбудили против Камского сразу два уголовных дела, а кончилось все тем, что из старших следователей прокуратуры он стал заместителем прокурора города, а это пост немалый.

Вот каким делом мне предстояло заниматься. И начал я с изучения биографии своего «героя». Личное дело впору было примерять на ангела: кончил юридический институт, работал следователем в сельском районе, потом перешел в райпрокуратуру Ростова. Но я запросил архив. И выяснилось вот что. Еще в прокуратуре Полтавского района Камский запугивал свидетелей и подозреваемых, за что и был уволен. А почему ушел в адвокатуру из районной прокуратуры Ростова? Неизвестно. И вдруг новоявленный адвокат всплывает в Сухуми, снова в роли следователя. В Прокуратуру Грузии приходит частное определение, вынесенное Президиумом Верховного Совета РСФСР, где говорилось о беззакониях Камского в Ростове. Так вот почему эти перемены места! Попытки спрятаться от ответственности. Или, может быть, Камского прятали? Не случайно же, когда прокурор Грузии сообщил ему, что увольняет, он дерзко ответил: «Как уволите, так и восстановите».

И действительно, из Прокуратуры СССР пришла рекомендация оставить Камского на работе. Стало ясно, что у него крепкая рука в высоких кругах.

Через два года Камский на своей машине сбил маленького мальчика и скрылся с места происшествия, но дело на него прекратили. Правда, он был вынужден уехать из Сухуми — но куда? Обратно, в Ростов, на этот раз прямо в городскую прокуратуру. На все протесты ответственных работников этого органа им возражали: Камский сильный, опытный юрист, раскрывал большие, сложные дела.

Можно было бы добавить: упорен, педантичен, никогда не отступает от цели. Идеал! Но почему-то иные дела, попав в руки Камского, вдруг чудесным образом видоизменялись. К примеру, работникам мебельно-хозяйственного магазина сбывала краденые товары некая кладовщица. Все сознались: и она сама, и работники магазина, и документы все подтверждают… Но у Камского они вдруг стали все отрицать. Под видом очной ставки Камский собрал у себя в кабинете всех участников аферы, чтобы уговорили кладовщицу всю вину взять на себя — за соответствующую мзду. Она попробовала протестовать, но таких показаний требовал от нее сам Камский. И стоило это преступникам 5000 рублей, сумма по тем временам большая.

Изучая дела, которые вел Камский, я все больше убеждался, с каким высоким профессионализмом и опытом тот сколачивал заведомую липу. И какой ценой добивался желаемого!

Однажды ему нужно было получить показания от женщины, которая ждала ребенка. Камский пришел за ней, когда она только что родила. Сказал, указывая на месячного крошку: «Посмотри на него в последний раз», арестовал беднягу и поместил в камеру. Было лето, жарко, душно, тесно, молоко из груди льется, вдобавок женщина сходила с ума при мысли о том, что там с ребенком… И следователь получил все показания, которые ему требовались.

Многое теперь стало мне известно о Камском, видел я не раз и его самого — высокого, лысого, с холодными светлыми глазами на узком длинном лице.

В своем кабинете в здании местного КГБ, который мне предоставили как «важняку» из Прокуратуры РСФСР, я корпел над документами. А в другом кабинете, в здании ростовской прокуратуры, принимал контрмеры зампрокурора города.

Моя бригада не могла надивиться: Камский обладал патологической алчностью — скупал ковры, хрусталь, драгоценности, колесил по городам и весям в поисках антиквариата… Значит, у него гдето есть тайник, не может не быть!

Купил «Жигули» — на чужое имя. Прикупил к машине гараж, но недооформил сделку, так что гараж все еще числился за прежним владельцем. Ловко! Организовал самую настоящую слежку за сослуживцами, записывал на портативный японский магнитофон их разговоры, собирался даже подкладывать передатчик в кабинет собственного шефа… Нет, не ради интриг, а для сбора компромата и для последующего шантажа.

А по части вымогательства Камский не имел себе равных.

В прокуратуру поступило заявление, в котором некая женщина рассказывала, будто сотрудник Ростовского мединститута доцент Кононов получил от нее взятку, посулив, что дочь станет студенткой. Когда стали разбираться, где, когда, при каких обстоятельствах была дана взятка — женщина запуталась, возникло даже подозрение, будто все подстроено. Но когда дело попало к Камскому, тот намекнул доценту, что в его силах дело прекратить, разумеется, за вознаграждение. Не раз и не два намекал, пока не передал через своего подчиненного размер «гонорара» — 5 тысяч.

Кононов денег не дал и был арестован. Но и после этого не хотел платить. Тогда к нему в камеру подсадили некоего Григорьева, уже осужденного, который советовал дать Камскому требуемую сумму, поскольку это единственный способ спастись. Потом тот же Григорьев с теми же уговорами пришел к жене Кононова и его матери. Как это — пришел? Он же сидит! А вот как: из тюрьмы его выпустили, правда, ненадолго, чтоб уболтал женщин, и он выполнил это, взял у них 300 рублей и вернулся в тюрьму. Несчастные женщины были готовы на все, но Кононов решил не сдаваться. И продолжал борьбу — и на суде, который дал ему срок, и после суда, и в колонии. Но его жалобы… никто не читал. Я их прочитал, только позже. Когда же Кононов написал в прокуратуру о других жертвах Камского, встреченных им в зоне, по рапорту зампрокурора против него было возбуждено уголовное дело: обвинение в клевете на следователя. И доценту добавили еще три года.

Пока я расследовал. Камский приводил в действие тайный механизм борьбы против нас, включал свою крепкую руку наверху. Вот я собираюсь вызвать свидетеля, а Камский его перехватывает и начинает соответственно обрабатывать. В ход шло все — угрозы, шантаж. И многие, убоявшись, что после моего отъезда Камский расправится с ними, молчали. Но у нас набралось уже достаточно материала, и я отправился в Москву, чтобы получить санкцию на арест негодяя.

А Российская прокуратура отказалась дать такую санкцию. И в Ростове немедленно узнали о моем фиаско. У нашей группы просто опускались руки. Но несмотря ни на что, мы расследование продолжали.

…Главврач городской больницы Л., подполковник, фронтовик, вернувшись из отпуска, узнал, что против него возбуждено уголовное дело. И ведет его Камский. Врач был в недоумении: только что в больнице прошла ревизия, ничего, никаких нарушений. И он лично пришел на прием к Камскому.

Тот в разговоре ходил вокруг да около, но было ясно, что вымогает взятку. А врач, не зная за собой никакой вины, интеллигентно этого не замечал. «Был бы человек, а статья найдется», — зловеще сказал Камский и несколько раз повторил эту со сталинских времен печально знаменитую мудрость. А потом открытым текстом пригрозил, что упечет врача в тюрьму. И, представьте себе, сдержал слово. Потому что нашел компромат. Однажды в родильном отделении прорвало трубы, требовался срочный ремонт, и главврачу пришлось оформить одного из докторов на полставки, чтобы, с его согласия, уплатить эти деньги шабашникам, которые согласились сработать быстро. Вот и преступление (напоминаю, идет начало восьмидесятых), вот и статья.

Главврач был арестован, допрошен и брошен в камеру. Шли недели, месяцы, фронтовик требовал следователя, а тот и не думал к нему являться брал измором. Уголовники-сокамерники буквально издевались над врачом. Беспомощный, замученный, он был близок к помешательству. Или к самоубийству. И как раз в это время он нашел у себя в постели гвоздь — новый, сверкающий, заточенный. Как он туда попал? Но полковник об этом не думал. Он понял, что с помощью этого гвоздя может закончить кошмар, в который превратилась его жизнь. Написал родным последнее письмо, вздохнул и алюминиевой миской для баланды вогнал гвоздь себе в висок. Но не умер. В больнице выяснилось, что каким-то чудом мозг уцелел, но вынуть гвоздь, сохранив при этом жизнь человека, невозможно. Так и остался врач жить с гвоздем в черепе и тяжелой формой эпилепсии.

Камский его дело прекратил и выпустил на волю, но сразу после операции снова вызвал к себе, орал, угрожал… И снова возбудил дело…

А мы тем временем и машину нашли, записанную Камским на имя тестя, и гараж, хотя тот и числился за прежним владельцем. Если где и есть тайник у Камского, то именно здесь. Обыск в гараже вела группа под руководством Амурхана Яндиева (позже он вместе со мной занимался делом Чикатило). Прощупывали каждый миллиметр, но ничего не находили. Правда, металлоискатель то тут, то там гудел, но в гараже было много металла. Например, висел на стене двустворчатый шкаф — целиком стальной. А в нем, кроме банок с краской и стиральных порошков, ничего не обнаружили. Внутренние поверхности гладкие, уцепиться не за что. Только молоденький Алеша Ясков все вертелся вокруг этой металлической махины, что-то его настораживало. А потом вдруг острым колышком возьми да и ткни в заднюю стенку шкафа, в крохотную дырочку, зашпаклеванную под цвет фона. И вдруг задняя стенка подалась и поехала вверх. А за ней… За ней открылся сейф, вмурованный в бетон гаража. Хитер Камский! Все рассчитал. И стальной шкаф, чтобы якобы на него реагировал металлоискатель, и незаметное отверстие, и замок в сейфе такой, что мастер чуть ли не полдня с ним возился. А когда закончил работу, оказалось, что сейф пустой. Позже, правда, эксперты обнаружили на его стенках следы серебра.

Эх, если бы прокуратура дала санкцию на арест, если бы Камского не предупредили, что я ездил в Москву и вернулся с пустыми руками, если бы в распоряжении преступника не было этих драгоценных трех месяцев!.. Тогда из тайника извлекли бы немало ценного. Не только деньги или серебро. Там могли быть бумаги, документы, с помощью которых мы приперли бы негодяя к стенке.

Я уже испытывал к своему противнику настоящую ненависть. Это не человек! Человеку свойственны хоть какие-то чувства, нет, это вурдалак, да к тому же еще наделенный властью.

Однажды Камский арестовал женщину, и милиционер спросил его, можно ли уже вызывать машину, чтобы доставить ее в КПЗ.

«Не надо, — к его удивлению, ответил зампрокурора и велел привести в прокуратуру детей этой женщины. Чтобы разыграть жуткий, разрывающий сердце матери спектакль.

По улицам шла арестованная, впереди — милиционер, позади — милиционер, а за этой троицей с плачем бежали дети, десяти и двенадцати лет. Надо ли говорить, что эту сцену они не забудут никогда в жизни?

А из окна своего кабинета холодными светлыми глазами смотрел на них высокий лысый человек. Он знал, что теперь, когда арестованная сломлена, выбьет из нее любые необходимые ему показания. Он был опытный юрист с большим стажем работы. И хорошо разбирался в человеческой психологии.

Суд приговорил Камского к расстрелу. Но снова в действие пришли некие тайные пружины, и Верховный Совет заменил высшую меру на двадцать лет особого режима, потом их сократили до пятнадцати, потом еще раз. По имеющимся данным, он сейчас живет и здравствует в Ростове-на-Дону и даже, говорят, получает пенсию.

Недавно сотрудниками МУРа разоблачена банда, на протяжении нескольких лет действовавшая в Москве. На ее счету — захваты заложников, рэкет, убийства. Бандиты так долго оставались безнаказанными, потому что их жертвы… никогда не обращались за помощью в милицию. А возглавлял банду человек, которого одно время называли национальным героем Грузии, — бывший начальник военной полиции Сoсo Ахалая. Его звезда взошла в начале грузино-абхазской войны, когда Сoсo организовал так называемую военную полицию и главным его занятием стали грабежи и мародерство. Ближайший помощник Ахалая в это время — сын высокопоставленного работника Прокуратуры Грузии Тенгиз Пачкория. К концу войны Ахалая понял, что дело близится к аресту, и сбежал из республики. В 1994 году большая часть его отряда уже проживала в Москве, вложив награбленное в квартиры и собственные коммерческие предприятия.

Как ни странно, первые акции Сoсo организовал именно против своих. Его бывший соратник Г. проживал в гостинице «Академическая». За 60 тысяч долларов он купил изготовленный по спецзаказу «мерседес». Об этом стало известно Ахалая. Банда захватила Г., и после жестоких избиений и пыток он согласился отдать уникальную машину. Еще двое бывших полицейских, Ч. и А., стали владельцами кафе в престижном столичном отеле. Их тоже похитили, принудив расстаться с крупной суммой в долларах. Всего в этот период группировка Сoсo совершила больше десяти налетов.

Состав банды был весьма разнороден. Бывшие и действующие сотрудники грузинской полиции, столичные криминальные авторитеты, бывший вор в законе Сoсo Саная по кличке Малыш, «разжалованный» уголовниками за связь с полицией, и даже экс-танцор Сухумского ансамбля песни и пляски Тимур Чергадзе.

Продолжая «абхазскую войну» на улицах Москвы, в 1995 году Ахалая решил придать деятельности своей группировки «патриотическую» направленность. Его боевики начали поиск и отлов абхазцев, поддерживавших Ардзинбу.

Первым в их поле зрения попал сухумец, а ныне московский предприниматель Тимур Ш. Он был похищен у своего офиса в самом центре Москвы. В акции, как и прежде, участвовали сотрудники милиции в форме — это стало своего рода «визиткой» банды. Целый месяц Ш. держали в квартире генеральского дома на Фрунзенской набережной, требуя выкуп в 500 тысяч долларов. Ш. не был новичком в криминально-коммерческом мире столицы. Его прикрывали известный московский бандит и рэкетир Мансур Шелковников (в конце 1995 года он был застрелен при задержании сотрудниками РУОПа) и двое воров в законе — выходцев из Сухуми. В результате переговоров Ш. освободили, однако Пачкория заявил: «Мне эти крыши по фигу, 100 тыщ баксов принесешь мне лично». Ш. подчинился, но обиды не простил. И вскоре после этого в квартире, которую снимал Пачкория, был застрелен его двоюродный брат: киллер просто ошибся. Напуганный Пачкория немедленно сменил свой шикарный синий «БМВ-750» на скромную серую «Таврию», а в подъезд собственного дома входил теперь исключительно в бронежилете.

В феврале 1996 года Ахалая организовал, а Пачкория вместе с Чергадзе и действующими сотрудниками полиции Грузии совершили похищение гражданина Л., бывшего сухумца, имеющего в центре Москвы три квартиры и собственное прибыльное дело. Среди бела дня его схватили на Тверской, затолкали в машину и увезли. За освобождение потребовали уже миллион долларов. Сумма эта показалась родственникам жертвы запредельной. И жена Л. обратилась к Ардзинбе за советом: может быть, стоит обратиться в милицию? Тот подтвердил: да, стоит. Сотрудники РУОПа за несколько часов вычислили квартиру, где держали заложника, и взяли бандитов. Но ни Ахалая, ни Пачкория, ни Чергадзе задержать тогда не удалось. В руки руоповцев попали только полицейские Грузии, сторожившие пленника.

На протяжении всей этой необъявленной войны на улицах Москвы звучали выстрелы и лилась кровь. Так, в августе 1994 года при захвате заложников в перестрелке погиб тринадцатилетний мальчик. Месяцем раньше в квартире на Кантемировской улице застрелен бывший сухумец, коммерсант Азадьян. До сих пор это преступление осталось нераскрытым. Совершено покушение на предпринимателя Ланцмана, который имел общие интересы с сухумским вором в законе. Ланцман был ранен. Перепуганный насмерть, он сбежал из больницы и скрывается.

В подъезде своего дома после короткого выяснения отношений Пачкория вспорол живот бывшему сотруднику сухумской милиции Лесо Сичинава. Тот выжил и позднее работал вместе с известным предпринимателем Иваном Кивелиди, который был отравлен неизвестным ядом. И это убийство также не раскрыто до сих пор. В квартире на Коровинском шоссе автоматной очередью был застрелен выходец из Сухуми Миха Кецбая.

Но теперь Московский уголовный розыск, давно уже копивший информацию о деятельности преступной группировки, имел по крайней мере одно заявление от потерпевших и мог приступать к ее ликвидации. Ахалая взяли в Киеве, и, к чести правоохранительных органов России и Украины, вопрос о выдаче главаря банды был решен в рекордно короткие сроки — за сорок минут. Не повезло и другим членам банды — они арестованы. А вот Тенгиз Пачкория и Тимур Чергадзе пока находятся в розыске.

В истории этой группировки не только слились милицейские оборотни и криминальные элементы. Спекулятивный оттенок всей преступной деятельности Ахалая и его компании придает якобы патриотическая направленность, хотя за всем этим кроется лишь алчность, жажда крови и личная месть.

В любопытной книге Андрея Константинова «Бандитский Петербург» есть главка «Ментовский синдром». Она небольшая, и ее можно привести целиком. Вместе с примечанием: «Слово «мент» в современном разговорном русском языке утратило свой уничижительный оттенок и стало синонимом американского жаргонизма «коп» (полицейский). Многие оперативники сами себя называют ментами, причем с гордостью: «Мы — настоящие менты».

А вот текст.

«Они встречались часто — вор в законе и бывший мент, бывший офицер уголовного розыска. Свои встречи они не афишировали, потому что вору было ЗАПАДЛО говорить о делах пусть и с бывшим, но ментом. А мент привык конспирировать почти все свои встречи. Свою бывшую работу он вспоминал часто, и ему казалось, что все это было сном… Уже почти полтора года он руководил преступной бандитской группировкой, в которую в основном входили бывшие сотрудники правоохранительных органов.

Они устраивали друг друга, делились полезной информацией и даже вместе разрабатывали операции.

Их разговор был недолгим. Под конец вор посмотрел на мента и серьезно сказал:

— А ведь вообще-то ты — мент, тебя бы, по понятиям, поиметь надо бы.

Мент облокотился на багажник своего «мерседеса», закурил сигарету и ответил:

— А ты попробуй!

Они посмотрели друг другу в глаза и после ко роткой паузы расхохотались…

Что такое ментовский синдром, нам объяснил один старый опер. Может быть, и сам термин придумал он же. Ментовский синдром имеет две фазы. На первой сотрудник милиции начинает в каждом человеке видеть преступника и злодея. Первая фаза может пройти быстро и безболезненно. При второй меняются понятия. Бандиты и воры становятся понятнее, ближе и роднее, чем обычный законопослушный человек. На второй фазе мент начинает чувствовать себя своим в мире сыщиков и воров. А там, где чувствуешь себя своим, всегда легко сменить роль. Или взять себе еще одну роль «в нагрузку»… Переболеть второй фазой очень тяжело. Лекарство, в принципе, одно — надо менять работу… Вот только на какую? Тот, кто всю жизнь играл в «полицейских и воров», умеет либо догонять, либо убегать…»

Слово «мент» не слишком хорошее, но в данном случае это именно так, именно «мент» — уже не милиционер, а бандит. И разговор происходит между двумя бандитами, которые ничем не отличаются друг от друга: ни «понятиями», ни языком, ни действиями. Они могут сотрудничать, но в случае необходимости без сомнения и колебаний уберут один другого, как это и принято в криминальной среде.

Есть тут и своя горькая правда. И ее не скроешь, рассказывая о взяточниках, бандитах, авторитетах, которые случайно попали в правоохранительные органы, а себя нашли именно в уголовщине. Это тоже «менты» оборотни, нелюди. Поэтому обидно бывает слышать, когда о работниках правоохранительных органов говорят: «Своих покрывают». Ну разве может быть негодяй Камский своим? Или садисты и бандиты, которые в свободное от службы время пытали и кромсали людей? Ловили их, между прочим, тоже люди в форме.

Плохо, когда с придыханием говорят о бандитской «романтике». Если это мода, то плохая. Неужели герой нашего времени — громила с «пушкой», у которого если и есть мозги, то лишь для того, чтобы обдумывать преступные комбинации?

Такая же неправда, когда «романтиками» называют милиционеров, следователей, прокуроров… Если в органы и приходят такие романтики, то они очень быстро разочаровываются. Или перекочевывают в криминальные структуры — все в поисках все той же «романтики». Наша работа — неприятная, тяжелая, зарплата — низкая, льготы — по сути, ничтожные… Так из-за чего же гробить жизнь? Изза чего не спать ночами, рисковать здоровьем, подставляться под пули? Честно говоря, я не знаю ответа. Слово «призвание» тоже не очень нравится, как и «романтика». И гордость за наш «мундир» испытываешь гораздо реже, чем стыд. Есть люди, которые служат по привычке, по инерции. Кто-то остается в милиции… из-за страха перед преступниками: надеется, что у нас он защищен больше, чем остальные граждане. Это тоже заблуждение: в Штатах убийство полицейского наказывается наряду с государственными преступлениями, у нас такого нет.

Так почему мы никуда не уходим? Может быть, потому, что повезло с учителями. Кто-то из них уже на пенсии, кого-то больше нет в живых. И если перед кем-то и бывает стыдно, то именно перед ними. Они были настоящими профессионалами. Стоп! Вот и объяснение: они и нас сделали профессионалами. А профессионализм включает в себя все — и умение работать, в смысле навыков и приемов, и… мораль. Чем же мы отличаемся от бандитов и убийц? Только моралью. А если у человека произошла путаница или подмена понятий, ему нужно подавать заявление об уходе. Он уже не милиционер, он — «мент», а иногда и «мент в законе», совмещающий службу с разбоем или сменяющий замаранный мундир на крутой малиновый пиджак, а служебный «уазик» — на «мере»… И в таком случае мы с ним оказываемся по разные стороны баррикады. Мы — противники.

Многие коллеги не слишком довольны появлением спецуправлений по борьбе с коррупцией в органах. По разным причинам. На ком-то «горит шапка» — все мы, грешные, время от времени вынуждены нарушать инструкции, а порой и законы. Кому-то обидно за ту самую «честь мундира» и стыдно, что факты злоупотреблений всплывут на поверхность, так что снова в нас будут тыкать пальцем. А другие ворчат: «Делать нам больше нечего, как силы распылять… Это сколько ж народу от работы оторвали! Лучше б воров и жуликов ловили, чем за нашим братом охотились…»

«Значит, надо оставить взяточников и бандитов в покое, раз они в форме?»

«Почему? Гнать их в шею из милиции, и дело с концом! При первом же подозрении…»

«Как так — при первом подозрении? Это же нарушение законности. Ты вспомни, сколько раз тебя самого пытались подставить…»

Подобные воспоминания из серии: как нас «кидают». Неудобного, неугодного сотрудника убрать проще простого: пустить про него грязный слушок. А если у него есть какая-нибудь слабость — сыграть на ней.

Нет, не все так просто. Хочется надеяться, что начавшаяся «большая чистка» — это не только косметическая операция по восстановлению чести мундира. Пора рассечь те узлы, где успели срастись органы и криминальные структуры. Ведь такое сращение жизненно опасно для государства. Банды из оборотней вооружены всем арсеналом наших знаний и методов работы. Кроме того, из-за утечки информации мы практически бессильны что-то предпринять против них. И, значит, вовремя введена «собственная безопасность», нравится это комуто или не нравится.

Только статистика. С начала 1996 года из органов МВД уволено 72 тысячи 200 человек. Свыше 600 отдано под суд.

Не так давно Генпрокуратура проводила проверку Московского РУОПа. Среди нарушений есть очень серьезные — когда сотрудники РУОПа вмешивались в споры фирм по поводу долгов, своими силами помогали наводить порядок.

Прокуратура выявила несколько сотен случаев незаконных задержаний граждан. Есть мнение, что задерживать без особых причин и «подольше» стало у московской милиции привычкой еще с тех пор, когда перед особо важным мероприятием всех, кто может хоть в чем-нибудь провиниться, отправляли из города или рассовывали по приемникам-распределителям. А вспомните опять-таки бесчисленные проверки документов и задержания «лиц кавказской национальности». Самое смешное, что настоящим преступникам все это ничем не грозило, а вот просто прохожие, которым не повезло родиться брюнетами, очень страдали.

Характерно, что на само задержание граждане не жалуются: радуются, что отпустили с миром. И не избили. На рукоприкладство — нескончаемый поток жалоб. Бьют при задержании, бьют во время допросов. Руки, ребра не ломают, знают, как ударить, чтобы следов не осталось. В списке должностных преступлений сотрудников милиции избиения — на втором месте. На первом — по-прежнему взятки…

В ходе операции «Чистые руки» управление собственной безопасности МВД вскрыло всевозможные злоупотребления, вплоть до предательства. Был уволен целый ряд милицейских чинов, несколько подразделений внутренних дел целиком расформированы.

Аттестационную комиссию проходят все сотрудники, занимающие руководящие посты.

Освобождены еще несколько высокопоставленных руководителей в генеральских чинах, в частности, начальник Санкт-Петербургского юридического института, который, имея шесть квартир, построил себе еще и коттедж. Другой начальник — ИТУ — обманным путем взамен поставляемого леса приобрел себе иномарку. Тоже уволен, а дело передано в прокуратуру.

Перед судом предстали несколько сотен сотрудников органов МВД, изобличенных в злоупотреблении служебным положением, взяточничестве, пособничестве преступным группировкам. Словом, идет пабота.

Конечно, эту книгу можно писать бесконечно. Потому что каждый день совершаются новые грабежи, насилия, убийства. И каждый день принимаются новые меры по борьбе с преступлениями. Главное, составить себе реальную, а не вымышленную, пусть даже утешительную, картину сегодняшнего криминального мира и исходя из этого знать, что нам делать в дальнейшем.

В этом смысле не может не удивлять позиция директора ФСБ Николая Ковалева, который утверждает, что значение русской мафии неоправданно раздуто: «По результатам содеянного даже на территории России эта «мафия» далеко не на первом месте». К сожалению, нельзя с ним согласиться. Ибо теперь, когда криминальные структуры прочно срослись и с бизнесом, и с госаппаратом, и с органами правопорядка, приходится говорить не просто о мафии, но и о мафиозном, криминализировавшемся обществе. Именно это мы подчеркиваем, приводя примеры не только из уголовной сферы, но и из нашей обыденной реальной жизни.

Самоучки-одиночки из вчерашних законопослушных граждан сегодня вполне могут поспорить с профессионалами. Люди перестали считать преступлениями то, что окружает их со всех сторон и стало чуть ли не нормой жизни, например, взятки. Дают все и всем. В школе, в вузе, в больницах и поликлиниках, а к самому мелкому чиновнику без мзды даже не подступишься.

Оставим пока в стороне весь спектр преступлений, поразивших наше общество. Обратимся к самому тяжкому греху — даже убийство перестало восприниматься людьми как что-то из ряда вон выходящее. Сын убивает отца, чтобы продать за карточные долги его коллекцию оружия; семнадцатилетняя дочь подговаривает приятеля убить ее мать, чтобы та не узнала, что девочку исключили из школы… И так далее, до бесконечности…

Дети, подростки, выросшие в атмосфере жестокости и насилия, выбирают самый короткий и действенный путь решения любого, даже самого незначительного конфликта. А это уже имеет прямое отношение к прогнозам на будущее.

Что мы можем этому противопоставить? Сводки о раскрываемости преступлений? Снова проценты?

Но разве само по себе не аморально — информировать общественность о процентах раскрытых преступлений, вместо того чтобы гарантировать людям спокойную жизнь, свободную по меньшей мере от уличных хулиганов? Опубликованные проценты, говорящие о том, насколько в 1997 году сократилась преступность по сравнению с 1996 годом, напоминают иной раз передовицы из газет советского периода: урожаи повышаются да повышаются, но все идет в закрома Родины, а на прилавки не попадает. Сводки — для внутреннего пользования, для учета своей работы, а не для отчета. Ко всему прочему, они не отражают реального положения вещей. Приходится констатировать: ни правоохранительные органы, ни само государство не в состоянии справиться с преступностью. И лозунг «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих» сегодня актуален, как никогда.

Сплошь и рядом обиженные ищут справедливости не в милиции, а идут к тем, кто обладает реальной властью, — к криминальным авторитетам, не понимая, что тем самым втягиваются в смертельно опасную игру.

Но самое главное — зачастую именно авторитеты помогают. В одной из «банановых республик» СНГ произошло следующее: у бизнесмена средней руки угнали прямо с охраняемой стоянки «Жигули». Он бросился в полицию. Там ему посочувствовали и развели руками. Тогда бизнесмен обратился к авторитету, которой курирует район стоянки. К вечеру машина за чисто символическое вознаграждение была возвращена владельцу. Авторитет похлопал счастливого хозяина по плечу и обнадежил:

— Не боись, мы наведем порядок. Л. (тут следует имя недавно избранного президента «банановой республики») тоже с нашего стола кормится.

Но не всегда такие случаи кончаются безболезненно для пострадавшего. В народе говорят: «Коготок увяз — всей птичке пропасть». Благодеяния уголовников редко бывают бескорыстными. Человека, попавшего в зависимость, обязательно используют по принципу «долги отдавать надо». А уж если облагодетельствованный занимает должность в сфере, которая представляет интерес для криминальных структур, — пиши пропало.

Подобные ситуации не оставляют радужных перспектив для прогнозов. В обозримом будущем положение в корне не изменится. Возможно, с введением в действие нового Уголовного кодекса будет меньше преступлений, совершаемых на бытовой почве. Возможно, когда закончится, наконец, передел сфер влияния между противоборствующими группировками, пойдут на спад кровавые разборки и приостановится численный рост заказных убийств. Но четко прослеживается тенденция роста экономических преступлений, особенно крупных и тяжких, которые составляют повышенную общественную опасность.

Общий количественный рост преступлений будет неизбежно сопровождаться тем, что они станут еще более опасными, еще более изощренными, а значит, еще более труднораскрываемыми.

Так что же — выхода нет?

Есть. И заключается он в первую очередь в усилении борьбы с организованной преступностью. Мафия не должна подменять государство. Наша задача — локализовать ее, вытеснить в те традиционные сферы, где она существует во всем мире. Тогда с ней можно бороться. Бороться чисто милицейскими и судебными методами.

Что происходит сейчас? Коли уж мафию принято сравнивать со спрутом, так воспользуемся этим образом. Мы отсекаем по щупальцу, а на его месте тут же вырастает десяток новых. Так этого могущественного врага не поразишь. Надо целить в голову. А значит, менять весь уклад нашей с вами жизни, не допускать смешивания в нашем сознании и действиях понятий легальности и нелегальности, государственного и частного, криминального и законного.

Бороться со взятками можно только одним способом — сокращать бюрократический аппарат, убирая из него лишние звенья. Повысить зарплату учителям и врачам и выплачивать ее вовремя — и они не будут брать мзду. Запретить гаишникам изымать права, кроме тех исключительных случаев, когда водитель пьян или совершил преступление, — и им перестанут совать.

Сегодня особую озабоченность вызывают коррумпированные связи сотрудников органов правопорядка с криминальным миром. Не будем повторяться, скажем только, что, по данным опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения, лишь 13 процентов опрошенных с доверием относятся к суду, прокуратуре, милиции. Все остальные выразили стопроцентную уверенность, что все куплено.

Не надо экономить на правоохранительных органах, которые материально и технически так слабо оснащены, что не в силах тягаться с противником. Подымите уровень жизни ваших защитников так, чтобы им было невыгодно терять эту работу. Законом охраните их жен и детей, в случае потери кормильца обеспечьте их так, чтобы они могли достойно жить, а не ходить с протянутой рукой, как это происходит теперь. Пусть государство сделает так, чтобы при сговоре с мафиозными структурами сотрудники органов правопорядка больше теряли, чем приобретали, и тогда в органы не попадет негодяй, нечистый на руку, да и просто случайный человек.

Словом, путь к борьбе с организованной преступностью пролегает через грамотную экономическую политику государства.

А остальное мы сделаем.