Ростик и Кеша

Глава девятая. «ХАРИТОНОВ - ЭТО Я»

Иной раз шаг шагнёшь - просто шагнёшь, а другой раз шагнёшь - и что-то важное случится. Уже сколько улиц прошли лейтенант Грошев и Кеша совсем понапрасну, а на этой улице Кеша вдруг что-то почувствовал, заволновался. Это же Глебова улица! Вот гора свежего песку у чьего-то забора, вот сгорбившаяся от старости, дуплистая, вечно о чём-то вздыхающая ива, а вот и Глебова калитка!

- Ты что это, ласковый? Что тебе померещилось?

- Здесь, здесь! - крикнул Кеша, - Здесь живет Глеб. Вот тут, тут!

Лейтенант Грошев подошёл к калитке. С той стороны сомкнутым строем стояли высокие кусты жёлтой акации. За забором разговаривали два голоса, а людей не было видно из-за густой зелени кустов.

- Всякий на свой манер воспитывает, - говорил сердитый голос. - Без зверья обойдёмся.

Другой голос возражал ему:

- Да не прав ты, Митрий Глебыч. Всякий зверь человека слабее, потому как разум и слова ему не дадены. И оттого ему забота нужна и защита. А забота-то, она душу мягчит. Кто в малолетстве жалость к живому имеет, тот вырастет - к людям душой обернётся, сердцем прилепится.

- Сказал уж… - опять вступил в разговор сердитый голос. - Псарню в саду разводить не позволю! У меня в саду клубника. И в доме у меня чистота.

Лейтенант толкнул калитку. Где-то к калитке был приделан звонок. Калитка открылась - звонок позвонил,

На узкой садовой дорожке стоял Дмитрий Глебович - Глебов дедушка.

- Ошибка, - сказал он лейтенанту Грошеву. - Сюда милицию не вызывали. Вам нужен дом семь, а наш - девять.

- Зачем мне дом семь? - удивился лейтенант Грошев. - Мне дом семь совершенно ни к чему. Мне Глеб нужен.

- Глеб? Когда же это он накуролесил? Он и за калитку-то вчера не выходил!

- А где он?

- Нету. Увезли. Заболел, и увезли.

- Куда?

- На аэродром, - сказал Дмитрий Глебович с раздражением. - Фокусы.

- Какие фокусы?

- Лечить.

- Как - лечить?

- Так вот. Новомодные фокусы. Парень коклюшем заболел, кашляет, так ему вместо тёплого молока с медом самолёт прописали. На самолёте, мол, если, мол, по воздуху полетать, кашель, мол, проходит. Фокусы и один пустой расход.

- А, по-здорову ли, милок!.. - Это лейтенанта Грошева приветствовал возникший из-за куста акации дедушка Колдырь. - Ну, дак, то и сё, бывай, Митрнй Глебыч.

Он обошёл Глебова дедушку, сойдя с узкой дорожки - на ней было не разойтись, - и вместе с козырнувшим Дмитрию Глебовичу лейтенантом Грошовым вышел за калитку. Калитка опять позвонила.

Кеша, не дозевав очередной нервный зевок, подбежал к ним.

- Вот ты где - собака-пёс! - поразился дедушка Колдырь. - А цыплачок то уж какой иск из-за него принял.

- Тут что-то все друг друга обыскались, - усмехнулся Грошев. - Я тоже насчёт всяких «цьшлачков» розыск веду… Фома Никитич, тороплюсь, хочу до пристани дойти.

Лейтенант Грошев и дедушка Колдырь, слегка прихрамывая, пошли рядом, а Кеша за ними сзади - шаг в шаг.

- Так что это за «цыплачок»?

- Да тут один из-за собаки-пса из детского сада вбежки убежал.

- А кто такой? Из какого сада? Как фамилия?

- А я не пытал фамилию. Из льнокомбинатского сада. А что, хватились?

- Одного какого-то хватились, запутаешься тут с ними! Их тут вроде бы целых два бегают.

- Ну, я этого-то назад наладил. Ванюшку с ним к парому послал.

- Так. Съезжу-ка я на ту сторону, узнаю.

Вышли на дорогу, ведущую к пристани. Показалась купа бузинных кустов. На дороге никого не было, но Кеша насторожился. Он остановился, его чёрный нос заходил из стороны и сторону.

Ветер, долетевшим от бузины, принёс знакомый запах. Кеша помчался к кустам:

- Ростик! Ростик!

В ту же минуту дедушка Колдырь взмахнул руками, удерживая равновесие. Он споткнулся о колесо искалеченного мопеда. Лейтенант Грошев сделал шаг к нему. В этот момент из бузинных кустов выполз на дорогу перепуганный Ростик, а в противоположную сторону, прочь от дороги, шастнул Иван.

- Ванюшка! Ах ты, ботало коровье, стой-ка! - Голос у дедушки Колдыря был необычный, сердитый.

- Так, - сказал лейтенант Грошев. - Это что, марсиане тут приземлились? - Он показал на разбитый мопед.

- На Марсе воздуха в восемь раз меньше, чем в земной атмосфере, - мрачно сказал Иван. - Там человеческие существа обитать не могут.

- Да? Поди ж ты! Так это, может, кто-то чужой мопед разбил, а?

- Ты чего ж это в сад-то не вернулся? - спросил Ростика дедушка Колдырь.

- А ты кто такой? - одновременно спросил его лейтенант Грошев.

- Ростик.

- А Харитонов кто? Он с тобой?

- Харитонов - это я, - прошептал Ростик.

- Ты?

Лейтенант Грошев захохотал.

- Хвостик! Дежурный-то не понял! Ростик, значит, а не хвостик, как это я не догадался! Ну, небеса проясняются. Значит, вместо двух пропаж - одна, и та нашлась.

Он опять засмеялся, а потом строго сказал Ивану:

- Ну, вот что. Ты давай транспортируй мопед домой, получай за это порцию благодарности, а завтра чтоб в отделение пришёл.

- Зачем? Я ничего не сделал… - заканючил Иван. - Это Федькин мопед, не чужой.

- Я уж понял, что Федькин.

- Так я что? Я его в детский сад вёз, я не виноват, это центр тяжести сместился…

- Разговор у меня с тобой завтра будет, профессор.

Хмурый Иван поднял машину. Ни на кого не глядя и ни с кем не простившись, стал толкать упирающийся мопед вверх по дороге. Маленькая аккуратная птичка трясогузка, которая в этот момент переходила дорогу, отлетела в сторону и опять зашагала, недовольно покачивая хвостиком.

- Ну что, милок? - обратился дедушка Колдырь к лейтенанту Грошеву. - Я, может, пойду? Завтра утром смолу курим, там разобраться надо бы.

- Идите, Фома Никитич. Я сейчас на катере его отвезу.

Кеша поглядел на Ростика, потом па лейтенанта Грошева.

«А что же будет со мной?» - спрашивали его глаза.