Рудники минотавра

10 Рисунки в пещере

Гард жестом велел Минотавру занять место рядом с Конни. Страж сел, обняв ее за плечи, здоровым глазом вглядываясь в темноту, готовый встретить любую опасность, грозящую его подопечной.

— Входить в сознание Универсала очень опасно. Как нам совершить это путешествие? — спросил доктор Брок, вороша угли, от которых к потолку взвились искры.

— Нас должно быть не много, — сказал Минотавр.

— Разумеется, пойду я, — сказал Гард, — и доктор Брок должен будет нас сопровождать.

— Это значит, что нам нужен Арго, — сказал доктор Брок. — Я должен буду призвать его, прежде чем присоединиться к общему контакту.

— Как насчет одного из опекунов Конни? Уверен, или Эвелине, или Маку следует пойти с нами, — предложил Гард.

Конни стало не по себе. Ей вовсе не улыбалось снова встречаться с Кракеном или с банши.

— Я пойду, — быстро вызвался Мак.

— Постой, папа, а как ты думаешь притащить сюда Кракена? — вмешался Кол, заметив испуг на лице Конни.

— Кол прав, — сказала Конни, пытаясь не задеть чувства Мака. — И я думаю, что и Кракен, и банши слишком непредсказуемы, чтобы участвовать в этом.

— Значит, это исключает и наше участие, — сказал Мак несколько брюзгливым тоном.

— Но не Кола, — подал идею доктор Брок. — И, с позволения сказать, как один из твоих ближайших друзей, как тот, кто знает тебя лучше, чем кто-либо из нас, он может быть очень полезен, я в этом уверен.

— Ну да, Конни, — усмехнулся ей Кол. — В конце концов, ты же уже вламывалась в мое сознание в прошлом году. Пора бы и мне нанести ответный визит. Ты же не будешь возражать, а, Конни?

— Нет, думаю, тебя и Жаворонка я как-нибудь переживу, — сказала она. — Если ты уверен, что хочешь этого.

Кол сжал ее руку:

— Уверен.

Не представлялось возможным привести Арго и Жаворонка к рудникам до темноты, поэтому компания разошлась. Мак отправился рассказать Эвелине о том, что происходит. Доктор Брок и Кол — за своими подопечными. Конни и Гард остались с Минотавром.

Конни долго сидела, глядя на отблески света на стенах и потолке, на то, как тени от рогов Минотавра сцепляются в призрачной схватке с лопатообразной головой горного гнома.

Конни первая нарушила молчание:

— Здесь много других существ, Гард. Искалеченных созданий. Я хочу помочь им.

Гард ткнул в костер палкой.

— По всей земле много таких тайных колоний, — сказал он. — Все они ждут исцеления, но Общество зашло в тупик, не зная, что для них сделать. Боюсь, мы стали слишком заняты другими вопросами — и Каллерво из них далеко не самый пустяковый. Если ты можешь исцелить этих созданий, тогда перед тобой лежит великая задача, Универсал. Вероятно, такая, которая потребует времени большего, чем жизнь отдельного человека, — так коротко ваше пребывание на земле.

Он замолчал. Конни догадалась, что он все еще оплакивает Фредерика Коуни. Должно быть, тяжело бессмертному существу видеть, как снова и снова уходят друзья. Никогда не умереть: трудно было вообразить себе такую жизнь.

— Гард, ты же бессмертный, да? На что все было похоже в самом начале? — спросила она.

Гард посмотрел на нее:

— В начале? Я бессмертен так долго, как только существует этот мир, но даже меня не было в его начале. Тогда все мы были звездной пылью, посланной в космическое пространство нашим Создателем.

— Нашим Создателем?

— А ты думала, мы возникли ниоткуда? Я верю в то, что мы являемся частью более великого замысла — чем-то бо́льшим, нежели набор атомов, из которого строится наше тело. Каждая жизнь имеет ценность и значение — даже самая короткая.

Минотавр хмыкнул.

— Мир, который знаю я, не похож на то, что ты описал, — сказал он. — Он полон боли и скорби, жизнь в нем горька, а смерть не оставляет надежды. Где он, твой Создатель, в таком случае?

— Друг мой, но ведь ты сам сказал не так давно, что Универсал вернула тебя к жизни. Через нее, через помощь других и открывается нам наш Создатель в деле. Я верю, что каждый из нас обладает способностью лечить и исцелять, если только сумеет обнаружить это в себе. Для прячущихся здесь созданий останется надежда, если Универсал сможет принять этот вызов.

«А смогу ли я принять этот вызов?» — уныло подумала Конни. Она не знает даже, как помочь самой себе, не говоря уже о других. Она чувствовала себя совершенной неудачницей — и если ее Создатель за этим наблюдает, то это еще хуже: в таком случае она и его подвела.

— Пойдем, — сухо сказала она, поднимаясь на ноги. — Я чувствую, что приближаются остальные.

Они вернулись ко входу в рудники. На землю уже опустилась ночь, пронизанная россыпью звезд.

Конни подняла глаза и приободрилась. Звездная пыль. Это была поразительная мысль: ее кости содержат ту же материю, которая составляет Млечный Путь. Случайность ли это, или за всем стоит какой-то план, как верит Гард?

Две тени набежали на звезды, на мгновение закрыв собой их свет, и Арго вместе с Жаворонком закружились над оврагом, пытаясь найти место для посадки.

— Мы проверили округу. Все разошлись по домам. Это место в нашем полном распоряжении, — объявил доктор Брок, ловко соскальзывая с красного дракона.

Жаворонок всхрапнул и вместо поцелуя наградил Конни тычком влажного носа.

— Я скучал по тебе, Универсал, — сказал он.

Конни любовно погладила его по щеке.

С ощущением надежды друзья собрались вокруг Конни у самого входа в рудники. Она сидела у ног Минотавра, опустившего руки ей на плечи. Доктор Брок прислонился к Арго и закрыл глаза. Кол уткнулся головой в гриву Жаворонку. Гард стоял, расставив ноги и устремив взгляд вниз, в каменистую почву. Конни начала бить дрожь, но Страж сильнее сжал ее плечи, чтобы успокоить.

— Не бойся, — сказал он. — Я никогда никого не уводил с верного пути.

— Дело не в этом. Я боюсь того, к чему ты их приведешь, — ответила она.

Но идти на попятную было поздно. Конни закрыла глаза и мысленно прислушалась к мифическим существам. Стража она отыскала быстро, он ждал ее у ворот в ее сознании. Арго уверенно влетел в ее мысли, приземлившись рядом с Минотавром. Между ними появился Гард, как будто был там всегда и только ждал, пока она заметит его присутствие. Последним прибыл Жаворонок. Он покружился над ними и со стуком приземлился. Конни почувствовала, что вместе с крылатыми созданиями пришли и их посредники. И когда она об этом подумала, поняла, что может видеть их — как тени тех, какими они были в реальности, сидящие на спинах своих мифических скакунов.

— Добро пожаловать, — приветствовала Конни гостей. — Можете войти.

Конни представила себе, как открывает перед ними ворота в свое сознание. Призрачная дверь распахнулась, и первым вошел Страж.

— Сюда. — Он поднял руку, и в ней запылал факел.

Колу никогда не доводилось испытывать ничего более удивительного, чем это путешествие в душевный мир Конни. Часть его полностью отдавала себе отчет в том, что он сидит на спине у Жаворонка, уткнувшись головой в шею скакуна. Но весь он глубоко погрузился в запутанный лабиринт, более сложный, чем любая система шахт, о которой он когда-либо слышал, полный странных ответвлений и круговых проходов, которые, казалось, должны привести их туда, откуда они начали путь. В какой-то момент Минотавр, похоже, сбился с пути и много минут простоял в молчаливой задумчивости.

Гард разглядывал каменные стены, окружавшие их.

— Мы еще недостаточно глубоко, — заявил он. — Это поверхностные уровни лабиринта Универсала — тут я часто бывал. Мы должны идти глубже.

Страж поднял голову:

— Я понял.

Повернув направо, они наткнулись на грубую винтовую лестницу, ведущую вниз. Она исчезала в темноте, и сюда не доставал свет их факелов.

— А что, если она не захочет показать нам то, что там, внизу? — шепнул доктору Броку призрачный Кол, когда они последовали за остальными.

— Не знаю, — ответил посредник драконов, глядя, как вокруг его ног клубится сонный туман, мерцающий странными огоньками.

— Она может вышвырнуть нас отсюда или запереть в ловушку в любой момент, когда пожелает, — сказал Минотавр, услышав их рассуждения. — Это ее лабиринт — она им управляет.

— Ох, нет, — пробормотал Кол, и сердце его забилось чаще.

Он надеялся только на то, что что-то неизвестное, что в последнее время вселялось в его подругу, сейчас спит.

Гард постучал по стене. По тоннелю прокатился низкий органный звук.

— Мы приближаемся к самым глубинным пластам, — сказал он. — Будьте готовы!

«К чему готовым-то?» — задал себе вопрос Кол.

Миновав лестничный колодец, разведчики попали в просторный зал — судя по его размерам, это было самое важное место в сознании Конни. Перед ними открылась гигантская стена из гладкого камня. Но она не была голой, как другие стены, вдоль которых они проходили. На ней было изобилие силуэтов, нарисованных в красных и черных тонах. В одном углу человек с дубинкой сражался с быком; крылатый конь летел по задымленному небу, преследуя машущего хвостом дракона; вдоль нижнего края прокатывалась водяная рябь, которая время от времени поднималась, образуя фигуры людей. С другой стороны, размахивая конечностями, ломилось многорукое существо; змеи поднимались ореолом вокруг головы женщины, чьи глаза были подобны двум слепящим солнцам. Эти и другие создания кружились друг вокруг друга, многие из них терялись в темноте, куда не доставал свет факелов. Это была запись каждого из контактов, установленных Универсалом. Но взгляд Кола привлекло иное. Он, как и его спутники, заинтересовался центральной частью стены. Там, в самом сердце этой фрески, была великая тьма, лишенная жизни. Простой взгляд на нее на расстоянии высасывал из него всю силу, и в то же время он чувствовал, как его неумолимо притягивает к ней. Он не мог сказать, твердая ли эта часть стены или нет. Он подошел на шаг ближе. Теперь он мог различить слабый шепот и плеск волн. Холодный ветер вырвался из этой пустоты и взъерошил волосы Кола. Она что-то напоминала ему. Но что именно, он не мог до конца вспомнить.

— Что это? — спросил Жаворонок.

Минотавр всхрапнул:

— В этом-то и загадка. Но что это, я не знаю.

Гард шагнул вперед и поднял свой молоточек, чтобы постучать по этому месту. В свете от факела Минотавра край молоточка блеснул кроваво-красным.

— Нет! — быстро сказал Кол, схватив Гарда за руку. Его спутники обернулись и в удивлении уставились на него, а Гард так и замер с молоточком в поднятой руке. Шепчущая пустота вдруг показалась ему очень знакомой. — Я знаю, что это! Не трогайте!

Короткая оранжевая вспышка отразилась от стен за спиной у Кола и с шипением сначала задымилась, а потом сразу погасла.

— Я был тут раньше. Это его метка. Это знак контакта с Каллерво, — громко произнес Кол.

Гард со стуком выронил молоточек.

— В прошлом году во мне тоже было такое, пока Конни не спасла меня. Слышите это? — Кол помолчал, напряженно вслушиваясь в ядовитое шипение — дыхание Каллерво. — Вот и ответ, я уверен в этом. Он никогда не разрывал свою связь с Конни.

Комната внезапно содрогнулась, и их выбросило из лабиринта.

Конни наблюдала за путешествием своих друзей, как смотрит кукольник на то, что происходит на сцене его театра. Она видела, как они, спотыкаясь, бредут по коридорам лабиринта, и знала, что может поменять декорации, если того пожелает. Она могла поставить новые препятствия у них на пути или окружить их туманом, в котором они заблудятся, но вместо этого она всю свою волю направила на то, чтобы не поддаться искушению вмешаться. Это давалось особенно нелегко, когда они подошли к стене с рисунками. Ее привлекло пятно в центре стены, и вдруг захотелось, чтобы Гард и в самом деле дотронулся до него и вызвал то, что в нем скрывается. Она почувствовала прилив раздражения, когда Кол остановил его. Она встревожилась, когда увидела, как ее злость языками пламени расползается по коридорам, готовая вырваться наружу и наказать Кола, но она быстро подавила в себе это чувство, загасив огонь струями воды, которые изверглись из стен лабиринта по ее призыву.

Услышав, как Кол упомянул имя Каллерво в связи с меткой, Конни ощутила приступ отвращения и резко разорвала связь со своими друзьями. Их призрачные сущности были выброшены из ее сознания, и у них не было даже секунды на то, чтобы приготовиться к изгнанию.

У Кола кружилась голова: как будто он оступился на лестнице в темноте и кубарем прокатился с верхней ступеньки до самого низа. Он сполз со спины Жаворонка, который и сам нетвердо стоял на ногах. Доктор Брок тихо застонал и сел прямо, открыв глаза. Минотавр сжимал голову руками.

— Простите, — сказала Конни. — Я не хотела, чтобы это произошло так быстро.

Они молчали. Конни хотелось, чтобы кто-нибудь заговорил — вернул бы ощущение нормальности происходящего и таким образом уменьшил тот ужас, который охватил их после того, что они только что о ней узнали.

Первым заговорил Кол:

— То, что мы увидели, многое объясняет, почему контакт Конни с другим существом отвлекает Конни от того, что она делает. Он привлекает ее к другой части стены и уводит от этой метки.

— Да, похоже, Каллерво получает доступ к ее сознанию, когда ее защита ослаблена. Например, когда она спит, — сказал доктор Брок.

«Или когда я испытываю сильные отрицательные эмоции, например злость», — добавила про себя Конни, вспомнив бурю, которую она вызвала в ночь свадьбы.

— Но как это ему удается, если он сейчас, как нам известно, находится на другом конце света? — спросил Кол. — Он ведь в Японии или где-то в тех краях, разве нет?

Гард ударил молоточком о землю.

— При некоторых контактах не важно, близко находится посредник или далеко. Я могу добраться до Конни, где бы она ни была, пока ее ноги касаются земли. Каллерво объявил ее своим посредником — и их связь сильна.

— И нам не известно наверняка, действительно ли он сейчас на Дальнем Востоке, — сказал доктор Брок. — Мы знаем только, что его последователи там.

— Так, может, он отправил их туда, чтобы отвлечь внимание от того, что он творит здесь? — нетерпеливо спросил Кол.

— Возможно, — сказал доктор Брок, — но у него много замыслов, и мы не все их постигаем.

Гард протопал к Минотавру и схватил его за руку:

— Спасибо тебе, друг: ты сослужил нам хорошую службу. Мы должны донести свои открытия до Советников, и я не сомневаюсь, что они захотят своими глазами увидеть то, что мы обнаружили. Согласишься ли ты снова предоставить нам свои умения?

— Если того пожелает Универсал, — ответил Страж. — Я ее защитник, а не их.

— Я дам тебе знать, — сказала Конни.

Сейчас ей хотелось только одного: убежать отсюда и лечь спать. Было очень утомительно поддерживать контакт со множеством существ, не говоря уже о стыде перед тем, что твои сокровенные тайны открываются чужим глазам. Если бы она могла, она бы уже давно сама сбросила с себя этот груз, оставив позади все, включая эту гнусную метку, — как сбрасывает кожу змея. Но она не могла спастись от этой метки: слишком глубоко она таилась. Каллерво всегда будет с ней. Эта мысль мучила ее.

— А ты, Посредник пегасов, ты должен выступить нашим экспертом в этом деле, — сказал Гард, поворачиваясь к Колу, — поскольку твой опыт ближе всего к тому, что сейчас происходит с Универсалом.

— Если так, — сказал Кол, — тогда я могу сказать вам, что Каллерво использует то, что есть у нас в душе. Это то, что мы обычно держим под контролем и скрываем. В моем случае это была жестокость и тяга к насилию.

— Так что, в моем случае это желание творить хаос и причинять вред другим? — ужаснулась Конни.

— Я так не думаю, — мягко сказал доктор Брок. — Не думаю, что твоим намерением было причинить нам вред той молнией. Думаю, что в том твоем состоянии мы казались чем-то вроде муравьев под твоими ботинками или мухами, которых можно прихлопнуть.

— Так что же я тогда делала? — спросила Конни, не находя такое объяснение сколько-нибудь утешительным.

— Конни, ты обладаешь огромными возможностями, но обычно ты успешно сопротивляешься искушению ими злоупотребить. Ты забавы ради разрешала этим силам вырваться на свободу. Вероятно, нам следует только удивляться тому, что ты не экспериментировала с ними еще чаще.

— Но что же мы можем сделать для Конни? — спросил Кол. — Нельзя оставлять ее в страхе, что Каллерво может снова прорваться сквозь ее защиту.

— Нет, — сказал Гард, — но я думаю, что нужно продолжать так же, как мы начали: нужно убедиться, что Конни окружают друзья. Ты же берешь с собой в спальню Арганду, когда идешь спать, верно?

— Да, — сказала Конни.

Маленькая дракониха сворачивалась калачиком у нее в ногах каждую ночь, успокаивая Конни своим присутствием и пытаясь согреть ее мерзнущие ноги.

— Это хорошо: ее связь с тобой теперь должна быть особенно сильна, поскольку она твой особый подопечный. Будем надеяться, что твоя связь с ней достаточно сильна, чтобы противостоять вмешательству Каллерво.

Конни кивнула, хотя инстинктивно чувствовала, что никакая связь не устоит против той, что соединяла ее с оборотнем, даже Арганда, с которой она проводила теперь большую часть времени. Каллерво, как она случайно выяснила в прошлом году, был ее двойником в мифическом мире — и каким-то странным образом они нуждались друг в друге.

— Мы должны проследить за тем, чтобы ты никогда не спала в одиночестве, и поставить на страже мифических существ в те моменты, когда ты наиболее уязвима, — продолжал Гард. — Если бы ты спала вне дома, я мог бы, конечно, сам стеречь твой сон, но сомневаюсь, что ты захочешь променять свою постель на ночлег под зимним небом.

— Да, а ты ведь прав, но все равно спасибо за предложение, — сказала Конни. — Мне пока будет достаточно Арганды, до тех пор пока она не вырастет настолько, чтобы не пролезть в окно.

В роще заухала сова.

— Время уже позднее, — заметил доктор Брок, — пора нам развезти нашу молодежь по домам.

— Есть еще одна вещь, которой я не понимаю, — сказал Кол.

— Только одна? — насмешливо скривилась Конни.

— Может, и не одна, — признался Кол. — Но я хотел спросить тебя, Конни, почему, если в прошлом году ты освободила меня от Каллерво, ты не можешь сделать то же самое для себя?

— А откуда тебе известно, юноша, что у тебя глубоко в душе нет такой же метки? — проворчал Минотавр. — Ты когда-нибудь об этом задумывался?

Кол содрогнулся. Об этом он не думал.

— Не думаю, что она у него есть, — устало сказала Конни. — Каллерво захватил тогда Кола, но это был не настоящий контакт с посредником. Я не видела его следов, когда проникала в сознание Кола. Я только чувствовала присутствие Каллерво как своего рода атмосферу — как бурю, от которой в голове у Кола все переворачивалось с ног на голову. Думаю, я сумела проветрить ему мозги, применив к Колу прием «шлем» — одно из орудий Универсала. Он защитил его сознание от нападения Каллерво.

— Так разве, Конни, ты не можешь снова применить этот прием — на этот раз для себя? — спросил Кол.

— Не знаю. Это может сработать, но только когда я не сплю и знаю, что делаю.

— Даже самый стойкий воин должен откладывать свое оружие в сторону, чтобы поспать, — прорычал Арго.

— Да, — сказал доктор Брок, соглашаясь с мыслью своего товарища, — ты не должна бояться уснуть, Конни. Невозможно жить без сна.

— На самом деле меня тревожит то, что метка, которую вы видели, находится внутри моих защитных укреплений. Сомневаюсь, чтобы мой щит или шлем могли подействовать на нее. Я только запру ее внутри себя, а не закроюсь от нее сама.

— Это мы еще посмотрим. Все, что мы сейчас можем сделать, это проследить, чтобы благодаря нашей бдительности тебе снова не потребовалось это выяснять, — сказал Гард.