Рудники минотавра

12 Снежная буря

Кол и Рэт шли по школьному коридору, на несколько шагов отставая от Конни.

— Так что там, Кол, происходит у вас с Конни? — спросил Рэт.

Кол схватил друга за грудки и засунул его в шкаф с инвентарем уборщицы. Конни обернулась, услышав свое имя, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рэта толкнули внутрь и захлопнулась дверка.

— Что ты сказал? — в ярости прошипел Кол, все еще держа Рэта за серый свитер. Тот вывернулся.

— Эй, успокойся! — Рэт отряхнулся и присел на пустую полку. — Какой обидчивый!

— Я не обидчивый, — проворчал в ответ Кол, — но лучше скажи мне, почему ты так сказал — и сейчас же!

— Ладно, ладно, не кипятись. — Рэт изо всех сил старался не расхохотаться над возмущенным лицом своего друга. — Просто я услышал от Эрика, что тебе велели бросить Конни. Странно, — задумчиво добавил он, — я даже понять не успел, что вы с ней встречаетесь, и вот уже все кончилось.

— Ничего еще не кончилось! — ответил Кол, сердито пиная ведро.

— Так ты ее еще не бросил? — живо откликнулся Рэт, и его глаза хитро блеснули в полумраке.

— У-у-у! — взвыл от досады Кол. — Ну, конечно, не кончилось — потому что никогда не начиналось! Это просто выдумка. У моего наставника чересчур живое воображение.

— Да, да, понимаю, — иронически сказал Рэт.

— А если ты хоть слово об этом скажешь Конни, я тебя убью!

— Вот еще! — ухмыльнулся в ответ Рэт.

По дверце постучали, прежде чем открыть ее.

— Кол, Рэт, с вами все в порядке? — спросила Конни, заглядывая за дверь шкафа.

— Все хорошо, — весело ответил Рэт. — Просто Кол страдает от последствий слишком живого воображения.

— Вовсе нет, — проворчал Кол.

— Что? — Конни была озадачена.

— Забудь, — сказал Кол, быстро выбираясь из шкафа и вытаскивая за собой Рэта. — Пошли, а то опоздаем.

И вся троица побежала по уже опустевшему коридору. Убедившись, что никто не подслушивает, Конни решилась спросить о том, что ее давно волновало:

— Как прошла прогулка к ветряной станции вместе с Анниной и Джейн? Они ни на что неожиданное там не наткнулись?

— Да нет, — сказал Рэт. — Я держал Айсфена подальше от них. Конечно, он учуял их запах из рощи и очень хотел их напугать, но я взял с него обещание вести себя хорошо. Кроме того, там сейчас строители — слишком много людей, чтобы охотиться.

— Ну да, — сказала Конни, довольная тем, что ее подружки все-таки ничего лишнего там не увидели.

— Ты бы побывала там снова, Конни, — продолжал Рэт. — Вышки растут. Они просто классные. — Он взглянул на Кола. — Даже мама думает, что они не так плохи, теперь, когда она их увидела. Она хотя бы перестала ругаться на бригадира, что для папы просто спасение. Мистер Мастерсон попросил его присматривать за мамой.

— Может, и побываю, — сказала Конни, когда они повернули к кабинету географии. — Пойду навестить дядюшку Хью в субботу и посмотрю. Даже мистер Мастерсон не может мне запретить навещать его. А ты отправишься летать, Кол?

— Э… нет, — коротко ответил Кол.

Конни замешкалась в дверях класса и удивленно обернулась к нему:

— А почему нет? Ты же всегда летаешь в выходные, разве не так?

— Его отстранили от полетов, — вмешался Рэт. — Ты собираешься открывать дверь, Конни, или мне придется через тебя перелезать?

Конни не слушала его.

— Отстранили?

— Да, это мое наказание, — сказал Кол.

— За что?

— За то, что он встречается… пардон, общается с тобой, — сказал Рэт.

Конни отпустила ручку двери.

— Ох, Кол, мне так жаль.

— Забудь об этом, — пробормотал Кол.

— Ты устроишь нам еще больше неприятностей, если не пошевелишься, — сказал Рэт, отталкивая ее в сторону, чтобы открыть дверь.

Когда они заходили, Конни отчетливо слышала, как Рэт шепчет Колу: «Все равно я никогда не понимал, что ты в ней нашел». Кол ткнул его в бок, и Рэт вошел в класс согнувшись.

За ужином Гард сообщил последние новости.

— Я исследовал утес, — сказал он Эвелине. — И боюсь, что опасения совета не беспочвенны. Много лет берег основательно подмывало, но мыс обычно служил защитой для Гескомба от самого страшного. Один участок возле вашего дома рассказал странную историю. Если верить этой скале, около двадцати лет там было все спокойно. Есть память о частых размывах до этого времени, но затем — ничего, вплоть до последних нескольких месяцев. Очень странно.

— Ничего странного, — сказала Эвелина, медленно помешивая свой чечевичный суп. — Я помню бури, когда была маленькой. Моя тетя всегда любила суровую погоду, потому что в это время из конюшен вырывались ее белые кони. Она стояла на берегу и звала их. Обычно я наблюдала из комнатки на чердаке, как они неслись к ней. Многие из них, бывало, не могли вовремя остановиться и врезались в утес во время этой игры. Потрясающее зрелище было.

— А умерла она двадцать лет назад, полагаю? — сказал Гард.

— Да, двадцать лет исполнилось в этом январе. Мне тогда было всего шестнадцать. Как бы я хотела, чтобы она провела со мной еще много лет! Для нас обеих это было невероятно трудно. Она в конце концов выписалась из госпиталя, сказав врачам, что хочет умереть, слушая, как шумят волны. — Эвелина печально улыбнулась.

— Я вызывала белых коней из их конюшен в ноябре, — призналась Конни, понизив голос. — Так что это я виновата, да?

Гард вздохнул:

— Эрозия происходит постоянно, Конни. Таким образом море и камень сходятся и разъединяются в вечном движении пластов. Хотя я должен признать, — сказал он, качая головой, — что в последнее время человечество изрядно ускорило этот круговорот.

— Но не здесь. Ты же сказал, здесь нас прикрывает мыс.

— Да. И ты, конечно, невольно причинила разрушения, — нехотя признал он.

— Но их можно исправить?

— Это будет нелегко. Мне придется переговорить с духами камней.

Конни невольно поежилась, вспомнив холодное прикосновение ее наименее любимых мифических существ, с которыми она общалась в Мэллинском лесу.

— Что? С этими тварями? — Мак даже расплескал суп. Он тоже помнил духов камней. Трудно забыть существа, которые пытались заморозить тебя до смерти. — Что ж, тогда нам лучше собирать вещи.

— Нет, — твердо сказал Гард. — Вы не понимаете их так, как я. Они обычно не любят помогать, но у них есть возможность укрепить скалу и заполнить трещины. Если они увидят в этом выгоду для себя, они могут нам помочь.

— Выгоду? — переспросила Эвелина. — Какую же выгоду они могут найти в спасении моего дома?

— Они получат благодарность Универсала. Даже они, холодные и бессердечные, тянутся к Универсалу. С помощью Конни я смогу поговорить с ними. Пока скалы не подвергаются атаке, у нас есть время их укрепить, и тогда, думаю, вам не придется собирать вещи.

— Хорошо, — сказала Конни. — Когда мы этим займемся?

— Чем раньше, тем лучше, — сказал Гард. — Предлагаю завтра утром.

Конни кивнула:

— Не могу сказать, что жду этого с нетерпением.

Гард хрипло рассмеялся:

— Ничего, ничего, Универсал, в камне больше жизни, чем ты думаешь. Тебе необходимо расширять свой кругозор.

— Похоже на то, — хмуро пробормотала она.

Ветер свистел в водосточных трубах, мешая Конни спать. Арганда беспокойно заворочалась, крутя мордочкой, когда она почувствовала, как внезапно упало давление. Проснувшись окончательно, Конни лежала, глядя в потолок, успокоенная теплом, исходящим от ее дремлющей подопечной. Слушала, как стучит дождь по кровле. Потом барабанная дробь дождя стихла, но ветер все еще завывал. Конни села в постели, гадая, кончился ли дождь. У нее ломило виски. Глотнув воды, она встала с постели, решив спуститься вниз за аспирином. Она натянула халат и прошлепала к окну, поежившись от холода, когда отдернула штору. Дождь кончился, но только потому, что теперь беззвучно падал снег. Порывы ветра кружили снежные хлопья. Полная луна выглянула и затем снова исчезла за облаками. Ее сияние озарило море, неистово вздымающееся белыми гребнями, которые набегали на берег и обрушивались на пляж.

Конни застыла на месте, забыв, что собиралась за аспирином. Гребни изгибались и принимали форму коней, галопом мчащихся к берегу. Кто призвал их? На этот раз не она — ведь она не спала! Хуже того, если белые кони достигнут утеса, кто знает, какую беду они могут принести? Может, даже вся скала обрушится на дом.

Конни сбежала вниз по ступенькам.

— Они здесь! — закричала она как можно громче, чтобы разбудить тетю и Мака. — Выбирайтесь из дома!

Распахнув переднюю дверь, Конни в одних тапочках побежала вниз по дорожке. Она спрыгнула на гальку и бросилась к краю прибоя. Когда волны разбивались о камни, в воздух взлетали клочья пены, смешиваясь с роившимися снежинками. Кожа Конни скоро побагровела от холода. Она успела как раз вовремя. Белый жеребец устремился на берег, чтобы обрушиться на осыпающееся основание утеса. Конни постаралась выудить из памяти воспоминание о последнем их контакте и ощутила дикое и буйное присутствие белого коня. Ее губы сами инстинктивно сложились для свиста, отзывая его с самоубийственного пути. Услышав этот пронзительный звук, конь развернулся и галопом поскакал к зовущему его посреднику. Брызги летели с его длинной гривы, темные зрачки расширились от возбуждения и бешеного восторга перед бурей. Ожидая столкновения, Конни прикрыла голову руками. Стена воды обрушилась на нее, сбив с ног. Конь вернулся в ту стихию, из которой вышел, и исчез вместе со следующей отступающей волной. В момент контакта Конни сумела уловить истинную природу белого коня: краткая бешеная скачка через жизнь, достигающая пика в яростном разрушении и бесконечно повторяющаяся в цикле смерти и возрождения.

Пошатываясь, Конни поднялась на ноги и увидела, что теперь табун белых лошадей скачет из моря прямо на берег и все они направляются именно к ней. Как ей остановить их, не дать растоптать себя? Они уничтожат ее, а затем проскачут дальше и врежутся в скалы. В отчаянии решившись спасти хотя бы тетю и Мака, она бросилась бежать по пляжу прочь от дома. Как спринтер, первым пришедший к финишу, она прорвалась через красно-белую ленту, огораживавшую утес, чтобы туда не ходили люди. Лента обвилась вокруг нее и летела, развеваясь по ветру. Кони и вожаки были всего в нескольких метрах от моря, и их ржание заглушало вой ветра. Она не могла и надеяться уйти от них.

Над головой сверкнула молния, и Конни увидела одного из коней, озаренного серебряным сиянием. Его ноздри раздувались, предчувствуя скорый конец этой скачки. Темный силуэт быстро скользнул позади него, высветленный по краям молнией, и тут он обрушился на Конни, и она исчезла под массой пены и брызг. Затем другой конь попытался сделать то же самое. Ее атаковали со всех сторон. Только она вставала на ноги, как следующий конь в экстазе набрасывался на нее, погибая в восторге от встречи с Универсалом. Ее неумолимо утягивало к морю вместе с песком и галькой. Пытаясь снова выползти на сухой берег, она увидела сквозь заливавшую глаза воду, как множество коней врезались в скалы, а затем, превращаясь в потоки, падали в море, сводя на нет ее попытку выбраться на безопасное место. Конни потеряла опору, и волны подхватили ее. И тут же грохот за долю секунды возвестил об обвале. Часть скалы над пляжем рухнула, подняв в воздух более легкий песок. У нее не было времени осознать, что она чудом избежала гибели. Волны спасли ее от того, чтобы быть погребенной под обвалом, но сейчас ей грозила опасность утонуть из-за дикого восторга белых коней. Их копыта били по воде у самой ее головы, когда каждый из них разворачивался, чтобы обрушиться на посредника, обдавая ее ледяной водой. Ее били и толкали, оглушали удар за ударом, как упавшего жокея швыряет под копытами во время скачки с препятствиями.

— Прекратите это! — закричала Конни, хватая ртом воздух, обдирая ногти о гальку, которую вместе с ней отбрасывало в бушующие волны. — Помогите!

Чья-то рука ухватила ее за шиворот и потащила вверх. А потом кто-то еще стал тянуть ее за руку. Двое мужчин вытащили ее на берег.

— Отзови их, Конни! — услышала она задыхающийся голос Мака, когда еще один белый конь врезался в них, толкая обратно, к затягивающему в море отливу.

— Я не могу! — Она захлебнулась. — Не знаю как!

— Держитесь! — крикнул второй мужчина.

Белая кобылица налетела на них, ударив Конни прямо в спину, и швырнула вперед, вырвав из державших ее рук. Мак быстро схватил ее за пояс и не дал скатиться вниз по отлогой гальке.

— Лучше узнай это поскорее! — заорал он на нее. По его лицу струйками текла вода. — Потому что в следующий раз мы уже не выберемся на берег!

Еще один конь обрушился на нее, сбив руку Мака с ее талии. Конни покатилась в воду. Она задыхалась и пыталась дотянуться до коней, но они уносили ее все дальше в море. Чтобы остановить их, требовалась сильная воля.

В этот момент Конни подумала об орудии, которое сможет укротить их. Это уздечка. Зависнув в воздухе, как блуждающий огонек, в ее сознании появились серебристые контуры сбруи.

Девочка поднялась на колени и набросила уздечку на следующего коня, который мчался к ней. Уздечка упала на свое место, лошадь закусила ее между зубами. Против своей воли кобылица замедлила бег, брыкаясь и вставая на дыбы, не привыкшая к ограничению свободы. Конни, глубоко зарывшись коленями в дно, старалась удержать равновесие, шепча созданию успокаивающие слова, протягивая связующую нить между ними.

Кобылица перешла с галопа на рысь. Когда Конни протянула вперед ладонь, лошадь осторожно приблизилась и наклонила голову к ее руке. В тот момент, когда ее нос коснулся кожи девочки, кобылица рассыпалась брызгами, вернувшись обратно в море и оставив след своего радостного волнения от встречи с другим существом. Остальной табун теперь последовал примеру кобылицы, спокойно подбегая к ней один за другим, касаясь ее, а затем снова исчезая в океане.

Конни уже начала думать, что ей удалось укротить их, но не всех диких белых коней можно было приручить так легко. Один конь держался особняком — могучий жеребец, царь этого табуна. Она потянулась к нему, но он встал на дыбы. Передние копыта ударили по воздуху, он подался чуть назад, и уздечка упала на нее сверху, сбив девочку обратно в воду. В этот момент кто-то выдернул ее из воды, прежде чем отлив успел унести ее далеко в море. Теперь она оказалась на безопасном месте.

Кто-то набросил одеяло ей на плечи. Отчаянно дрожа, Конни подняла глаза и увидела, что вторым ее спасителем был черноволосый мужчина в промокшей куртке с бахромой. Им оказался Советник из Общества по имени Орленок. Он смотрел на нее сверху вниз, и в его глазах было горькое разочарование. Рядом с ним сидела огромная птица с черным оперением — Громовая Птица: она сердито сверкала ярким белым светом. За ее спиной послышалось цоканье копыт, и Конни, обернувшись, увидела Кайру Окону, слезающую со спины единорога по имени Ветер-Жеребенок. Возле дома номер пять уже приземлился и ждал их, свернувшись под уличным фонарем, старый зеленый дракон Морджик, а с ним его посредник Кинга Потовска. И наконец из тени вышел последний член Совета — Айвор Коддрингтон.

— Вы своими глазами видели, — торжествующе сказал он, — видели, что все, что я вам рассказывал, правда. Вот почему я изгнал ее; вот почему она опасна для себя и для всех нас! Ее необходимо остановить.