Руины в цветах

Глава 3

Леди пятого сектора если чем-то и походила на обычных людей, то чувством страха, которое, как, впрочем, казалось всем остальным, было ей чуждо. Три недели она пыталась убедить себя в том, что ситуация под контролем. Но она теряла его в тот момент, когда ей приходило оповещение о новом мутанте. Воспоминания – отголоски прошлого – застигали ее врасплох. Мелкая дрожь пробила тело, когда Мира думала про первого и, как ей казалось, единственного мутанта. История того рыжего паренька разворачивалась на ее глазах, и именно Леди превратила его короткую жизнь в ад. Но с этим экспериментом было покончено еще до его начала. Откуда взялись новые мутировавшие люди спустя тринадцать лет – можно было только догадываться.

Лучи восходящего солнца первыми заглядывали в ее кабинет, неподвижно висевший в воздухе над самым высоким зданием, словно гроб Соломона, и покрытый зеркальным слоем металла, благодаря чему при свете дня его почти не было видно. Подобного эффекта удалось добиться благодаря мощному электромагнитному полю, и людям, смотрящим на здание с земли, картина представлялась просто фантастикой. Такой же фантастикой казалось добраться туда кому-то без приглашения Миры. Единственный лифт с последнего этажа до ее кабинета охранялся лучше, чем какое-либо вооружение, оставшееся на Земле.

Отсюда открывался роскошный вид на вечнозеленые аллеи с раскидистыми деревьями и просторные маленькие дома, сюда же подавали самый свежий, витаминизированный воздух. «Нерациональное использование места» – гласила статья, в которой критиковалась шикарная жизнь пятого сектора. Статья так и не вышла в свет. Даже Господу Богу, если он, конечно, еще наблюдал за этим, кажется, им же забытым местом, было не известно, куда делся ее автор – назойливая девушка-журналист. Но если вернуться к девушке, что собиралась расписать статью о классовом неравенстве в их едва уцелевшем мирке, то сама Мира прекрасно знала, что та нынче кормила выживших зверей за стенами купола.

«Нам не хватает кислорода!» – было написано в одном из провокационных абзацев.

«Вот для таких случаев и существуют изгнание и казнь», – улыбнулась Мира, вспоминая их с ней последний разговор. Она обожала разговаривать лично с каждым, кто пытался противостоять ей. Она шла к власти с самых низов, добивалась признания тяжелым трудом. Улыбнуться, глядя в лицо людям, оказавшимся по ту сторону ее мнения, было ее огромным утешением. Мира вспоминала себя, молодую революционерку. Вспоминала, как за ней шли люди. За ней – шли, а за теми, кто против нее – нет.

«Госпожа Мира, вас просят пройти в лабораторию», – прозвучал в стенах голос виртуального помощника, которому можно было доверять. «Он не сольет информацию о тебе журналисту, не выдаст твой маршрут революционерам, и зарплату платить ему тоже не надо, – так думала о нем Мира, спускаясь в лабораторию, и, уловив запах лекарственных препаратов, заключила: – Да и на больничный он не уйдет». Она остановилась на застекленном балконе, откуда было хорошо видно всю лабораторию внизу: только новая техника, только масштабные эксперименты для того, чтобы вернуться к нормальной жизни на земле, а не выживать в бетонных стенах.

Ее амбиции поугасли больше десяти лет назад, и если раньше она с особым удовольствием следила за опытами над людьми, ожидая колоссальных результатов, то сейчас находиться тут – сродни пытке. Сколько было тому рыжему пареньку? Три? Четыре? Неважно. Важно, что эксперименты над ним дали единственный положительный результат. Откуда…

– Откуда взялись эти? – озвучила она вопрос вслух, поправив мятный пиджак на плечах.

– Т… третий и ч-четвертый купол, – выдавила из себя сотрудница в медицинском халате, поправляя очки. Золотой бейджик говорил о том, что в лаборатории она главная. А неряшливо завязанные в хвост каштановые кудри и синяки под глазами намекали на бессонные ночи и быстрые сборы.

– Иванка! Ты понимаешь мой вопрос! Мне не важно, где они жили! Эти дети! Откуда они взялись? Как они мутировали?

– Я… Я не знаю. Я уже запросила все: карты из больниц, поликлиник, стоматологий, роддома. – Иванка сжала папку с документами, та больно врезалась в кожу.

– Узнай все! Кто их родители, соседи, учителя, стоматологи! Когда им делали операции, пересадки! Все!

Иванка Рихтер, или, как называли ее в далеком прошлом друзья, Иви, была одной из немногих, кто знал, что мутация этих детей была настоящим чудом, а после Третьей мировой в чудеса тут никто не верил. И Леди это знала. Она тяжело вздохнула.

– Ив, скажи мне… Чисто теоретически. Тот, первый, малец мог выжить? – прошептала Мира. – Может, это вирус? Пересадка органов? Его дети?

– Нет, – робко ответила врач. – Точно не вирус. Мальчишка точно мертв, и его смерть не могла повлиять ни на что. Мутация этих детей другая.

– Значит, где-то есть еще один экспериментатор…

– Или был, – обронила Иванка и тут же осеклась. Хмурый взгляд Леди заставил ее сердце замереть. – Мы еще не проверяли теорию о том, что дает мутация этим детям, не видели ее… только проводили тесты.

– Чего так долго? – брови Леди Миры нахмурились, голос стал громче.

Долго? Иванка побоялась заикнуться о том, что эти двое – единственные, кто согласился сдаться, остальных, кто не соглашался на эксперименты, которые подавались под предлогом лечения, Мира сама велела публично казнить.

– Их всего двое. Опасно выпускать за стены. Может… Может, мы не будем предоставлять выбор на изгнание за купол? Тем более убивать. Может, арестовывать?

– А родственникам что говорить в случае смерти? Вышел за купол погулять? Ты видела? Эти мутанты сами под пули кидаются, когда Жнецы появляются. Неконтролируемого сброда в лице агрессивных граждан меньше будет. Пример остальным, что с властью надо содействовать. Ваша задача найти мутаген. Что непонятного?

– Мира, вам, наверное, уже докладывали, но вскрытие убитых Жнецами показало, что не все казненные были мутантами.

– Тем лучше.

На последней фразе эхо ее голоса прорезал громкий стук металлической подошвы. Отряд Приспешников вернулся с вылазки за стены. По помещению развеялся приятный запах озона. Озоновый слой давно разрушен, и если большими усилиями под куполом смогли воссоздать все условия для жизни, то запах его присутствовал только в моменты возвращения солдат. Он, словно осколками, остается на земле приятным воспоминанием о том, что раньше можно было жить за пределами купола.

На лице Леди появилась теплая улыбка:

– Вы с хорошими новостями, господин Арес?

Его имя она произнесла с особой любовью, ведь этим сверхсолдатам, выдрессированным и обученным для вылазок, маленьким детям, сиротам войны, показавшим лучшие результаты в детском доме, имена давала именно она. И всех считала своими. Своими сторожевыми псами, которым могла доверять.

Многофункциональный респиратор, закрывающий половину лица Ареса, замигал красным. Он фильтровал окружающий воздух и вырабатывал кислород для вылазок. Батарея садилась, и это означало, что солдат провел на ногах без сна и еды двое суток. Также маленьким упущением в разработке респиратора стало то, что он вырабатывал больше привычного количества кислорода, и потому при возвращении под купол у солдат возникали проблемы: от перенасыщения, а потом от резкой нехватки кислорода наступал крепкий и глубокий сон как минимум на несколько суток, а после начинались жуткие головные боли. Вот и сейчас картинка перед глазами Ареса плыла, а мысли туманились. Приевшийся запах малознакомых препаратов гаджет не пропускал, но от этого находиться в лаборатории приятней не становилось.

Пользователей таких масок, подвергающих свой организм жутким нагрузкам, было всего пятеро – они и составляли Отряд Приспешников. Облегающий защитный экзоскелет со светящимся (в случае Ареса – синим) узором и свободными штанами поверх него отлично подходил для походов во внешний мир. Он позволял хорошо маскироваться, а защитные очки с фильтром-маской давали возможность подолгу изучать местность вне купола. Выискивать и выслеживать Диких мутантов, их поселения – это и являлось основной задачей Приспешников.

Также им выдавали самое лучшее вооружение и различные приспособления для выполнения операций: передатчики для связи со штабом и передачи данных, диктофоны, устройства, воспроизводящие различные звуки, наборы скоросшивателей кожи на случай ранений (секретная разработка биологов в штабном институте), противоядия и многое другое – все это компактно умещалось во множестве небольших карманов костюма. Маска же, помимо того, что обеспечивала кислородом, обладала функциями видеозаписи во множестве режимов, ночным, тепловым и инфракрасным зрением, усиливающими слуховыми репитерами, а также могла мигать разными цветами – каждый цвет означал что-то определенное, а расшифровка была известна только Приспешникам и их командующим.

– Отчет я сдал, буду ждать, когда вы с ним ознакомитесь, – холодно ответил Арес.

Ярко-синие кончики его волос, пыльные после вылазки за купол, колыхнулись от скользящего по коридору сквозняка. Арес повернул голову навстречу потоку и тут же пожалел об этом: холод прошелся по бритым вискам.

– Но вы с пустыми руками, верно? – уточнила Мира.

Он не видел, но знал, что улыбка с лица Леди исчезла.

– Когда же вы найдете хоть одного Дикого мутанта?

Краем глаза Арес заметил мельтешение в лаборатории под ними. С этого места его однажды заставляли наблюдать за самой жуткой операцией. Вскрытие первого плененного вовне мутанта. Поймали его тогда как раз Приспешники. Откуда он взялся и как выживал – не знал никто. А после увиденного ребята из отряда пообещали друг другу больше никогда не искать Диких и ни под каким предлогом не приводить их под купол.

«Если бы госпожа узнала, – думал Арес, – казнила бы их без промедлений. Это же настоящий саботаж…»

Но сейчас врачи лаборатории вновь вернулись к экспериментам. И единственное, чем тешил себя солдат, было то, что этих детей привели Жнецы, а не Приспешники. Как бы он ни хотел, взгляд от операционного стола отвести не мог. Знал ведь, что, если он этого не видит, не значит, что этого нет.

По количеству капельниц у детей он предположил, что они будут оперироваться под наркозом. «Милосердно», – возмутился в мыслях он. Если вообще что-то в стенах этой лаборатории можно было назвать милосердным. Арес был в курсе местной суматохи, знал, кем, по словам государственной пропаганды, они являлись, и дрожь пробрала его тело. Сон на минуту как рукой сняло. Но всего на минуту.

– Отчет я сдал, буду ждать, когда вы с ним ознакомитесь, – повторил он и поспешил покинуть балкон.

– Иногда мне кажется, что толку от них в последнее время мало, – фыркнула Мира.

– Я знаю, сейчас, наверное, не время, но я просила вас заглянуть сюда не из-за мутантов, – вклинилась Иванка, пока размышления Миры не перешли на уровень новых приказов.

– Нет?

– Нет. Я хотела рассказать о вашем телохранителе.

– Он пришел в себя? – удивленно спросила Леди. В такие моменты даже Иванке казалось, что у этой беспощадной женщины остались хоть какие-то чувства.

– Конкретно в себя он никогда, кажется, больше не придет. Понимаю, что он спас вас во время нападения, но пуля сильно повредила мозг. Мы сделали все, что могли… И мы, врачи, – уточнила Иванка, снимая с себя груз ответственности, – все-таки советовали найти вам нового охранника. Но, как вы и просили, мы усовершенствовали экзоскелет, и теперь ваш телохранитель является его частью. Он претерпел довольно большие изменения за эти три недели, не уверена, что вы его узнаете.

– Мой статус позволяет мне принимать решения самой в этом гниющем мире. Мне нужен он! Живой или мертвый. – В голосе леди проступала несвойственная ей тревога, и Иванка тоже испугалась.

«Тогда он подойдет и в таком состоянии», – заключила она. Телохранитель, следующий за Мирой со времен первой революции, когда она, будучи голосом народа, заняла управляющую должность. Человек, которому госпожа доверяла как себе. «Живой или мертвый – он не стоит и сотни лучших солдат», – злилась она, распоряжаясь вытащить его с того света любыми способами.

Его ранили при нападении на Миру. Деспотичную Миру, угрожающую гражданам расплатой за любое неповиновение. Была ли Леди, за которой так слепо ступала Иванка, такой всегда? Да, пятнадцать лет назад уже была.

Казалось бы, то, что случилось в прошлом, должно было там и остаться. Но потом появилось это видео… Иванка бы отдала все, лишь бы недавнее доказательство того, что мутанты живы, не попало в сеть. Лишь бы никто не узнал об их существовании… даже если эти мутанты – последняя надежда человека остаться на земле.

Иванка, усердно выцарапавшая себе первое место среди ученых умов, все не могла понять, в какой момент череда событий завела ее не туда. Или она просто не хотела признаваться себе, что не сбежала с этого аттракциона жестокости вовремя сама? «Стоило уйти, как только я заподозрила неладное, нужно было спасти того мальчика пятнадцать лет назад. И он стал бы спасением».

Карамельного цвета каблучки застучали, когда Мира уходила в сторону следующего корпуса, а Иванка Рихтер осталась наблюдать за двумя невинными мальчишками. Их подготовили к операции, уже надевали маски для наркоза. Ребята не были напуганы, ведь она сама сказала им, как и тому рыжему пареньку пятнадцать лет назад, что после операции те вернутся домой. Иванка снова солгала.