Рука Москвы

«…На таллинское кладбище Метсакальмисту — эстонское Новодевичье, где хоронят особо выдающихся людей, — доставили из Германии прах штандартенфюрера СС Альфонса Ребане, закончившего войну в качестве командира 20-й Эстонской дивизии СС. Решение о перезахоронении „выдающегося эстонского офицера и военачальника ХХ века“, как охарактеризовал его премьер-министр Эстонии Март Лаар, приняло правительство. Формальным предлогом для перевоза в Эстонию праха эсэсовца послужило якобы обращение немцев: „Заберите своего, за могилой некому ухаживать“. Но в эту версию в Эстонии мало кто верит. Во-первых, все немецкие кладбища содержатся в образцовом порядке, за „ничейными“ могилами ухаживает муниципалитет. Во-вторых, немецкие организации ветеранов войны находят время и средства поддерживать в порядке захоронения „камратов“ даже за пределами Германии, а уж в ее пределах могилу штандартенфюрера, кавалера Железного Рыцарского креста и Рыцарского креста с дубовыми листьями, в запустение привести и подавно не дали бы. Наконец, эстонские власти сами себя высекли, забрав на родину лишь прах эсэсовского комдива, разлучив его с покоившейся рядом супругой Агнией…

Рыцарским крестом с дубовыми листьями Гитлер наградил Ребане в 1944 году. А вручил дубовые листья „лисице“, как переводится фамилия Ребане, последний вождь Третьего рейха — гросс-адмирал Дениц — 9 мая 1945 года, уже после подписания капитуляции: эстонец успел вскочить на подножку уходящего в небытие поезда героев рейха…

Отшумели знамена добровольной национальной гвардии „Кайтселийт“, государственные флаги, отговорили свои речи старики „камраты“ и представители молодого поколения, могилу завалили венками и цветами, и все время я не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего. Так пышно хоронить эсэсовца, начавшего свою карьеру у немцев в 1941 году в эстонском конвойном батальоне, „конвоировавшего“ на тот свет евреев и коммунистов в Эстонии, а потом прославившегося кровавыми акциями против населения оккупированных Псковской и Новгородской областей, могли в сегодняшнем мире разве что в двух заповедниках прошлого: в Эстонии и Латвии…»

«В субботу на Метсакальмисту нашел свое последнее пристанище человек, из которого на наших глазах творится очередная неуклюжая легенда о борце за свободу, выдающемся эстонском офицере, полководце и разведчике…

Официальная часть церемонии была возложена на Силы обороны и их командующего. Генерал-лейтенант заявил нашей газете, что Альфонса Ребане он рассматривает как настоящего патриота и офицера. Генерал имеет право на солдатскую прямолинейность, имеет право видеть в Ребане такого же чуждого политике профессионального военного, как и он сам. Но вот группа эстонских „бритоголовых“, пришедшая почтить память офицера СС, явно мечтает не о сапогах и командах. Как заявил один из них журналистам, бороться они намерены за „чистоту расы“…

Приняв в 1941 году присягу на верность фюреру, Ребане дослужился до майора вермахта, а потом, уже в 20-й дивизии СС, и до штандартенфюрера…

После войны Ребане жил в Англии, организовал с помощью Сикрет интеллидженс сервис засылку агентов в Эстонию и возглавил эстонское движение сопротивления советской власти. Однако бывший офицер КГБ ЭСС Валдур Тимуск утверждает, что Альфонс Ребане был завербован НКВД еще в 1941 году и продолжал оставаться на крючке у советской разведки и после войны. Возможно, поэтому „движение сопротивления“ в Эстонии всегда находилось под колпаком у МГБ. Тимуск уверяет, что знает это доподлинно, хотя уличающих Ребане документов в руках у журналистов или историков на сей момент нет…

Судьба настоящего, а не мифического Ребане окрашена не только в сине-черно-белые цвета государственного флага Эстонии, но и обильно сдобрена красным цветом флага Третьего рейха и знамен НКВД.

Впрочем, настоящий Ребане никого не интересует. Одним нужен символ нерассуждающего эстонского солдата, другим — борца за расовую чистоту, а третьим — набитая глупостями сенсация…»

«На следующий день после того, как отгремел салют над могилой командира 20-й Эстонской дивизии СС, взорвалась „бомба“. Газета „Постимеес“ опубликовала интервью с бывшим сотрудником КГБ Эстонии. Он утверждает, что герой борьбы с большевизмом с 1941 года был агентом НКВД и оставался на службе советской госбезопасности всю свою активную жизнь.

Штандартенфюрер СС А. Ребане руководил в 40-е — 50-е годы засылкой агентов в Эстонию по заданию английской разведки, предварительно согласовывая все операции со своим московским начальством. Всех шпионов советская контрразведка „вела“ с первых их шагов по прибалтийской земле. Конфуз был так велик, что англичане отправили Ребане на досрочную пенсию.

Сомнения в „чистоте“ эстонского героя возникали и раньше. Ему одному из немногих кадровых офицеров эстонской армии удалось избежать расстрела или Сибири в 1940 году после аннексии Советским Союзом Эстонии. По официальной версии, ему просто очень повезло. Старший лейтенант Ребане, сняв погоны, спокойно работал строительным рабочим в Таллине вплоть до самого прихода немцев в 1941 году. Статья в „Постимеес“ дает этому чудесному избавлению от репрессий другое объяснение.

Был ли штандартенфюрер Ребане агентом НКВД или просто враги эстонских патриотов пытаются замарать грязью одну из немногих имеющихся в их распоряжении икон, уже вряд ли станет точно известно…»

«На днях в Швейцарию улетела прелестная госпожа Рита Лоо. После скоропостижной кончины своего отца господина Генриха Вайно она унаследовала крупные пакеты акций преуспевающих эстонских фирм и его счета в эстонских и зарубежных банках. Эстонские мужчины, где ваши глаза? Почему вы позволили уехать самой богатой невесте Эстонии? Мы спросили госпожу Лоо в аэропорту:

— Зачем вы улетаете, госпожа Рита Лоо? Разве в Эстонии мало настоящих мужчин?

На наш вопрос она ответила так:

— Где это вы видели настоящих мужчин? В Эстонии был только один настоящий мужчина!..»

«Я уже второй раз обращаю внимание на работы молодого эстонского художника Томаса Ребане. Его картина „Композиция номер семь“, любезно предоставленная фрау С. из Гамбурга, имеет подзаголовок „Любовь“. Не знаю, почему он дал этот подзаголовок. Не знаю, картина ли это вообще. Это не похоже ни на что. Я стоял перед ней час. И я понял, что ничего не понимаю в искусстве…»