Рулетка колдуна (Часть 2)

АЛЕКСАНДР ГЕЙМАН

Рулетка колдуна, 2 часть

ЧАСТЬ II. БИТВЫ АНОРИЙЦЕВ.

ГЛАВА 1. РАЗДОР ЧЕРНЫХ. ВИТЯЗИ АНОРИНЫ.

- Пора, Сэпир. Вспомни свое слово Тунгу - ты обещал разделить власть над рулеткой. - Я? Когда же это? Неужели меня так угораздило? - Сэпир, злобно изогнувшись над Маджутом Оджебом, уже открыто издевался над своим былым наставником. Колдун с Тунга был мрачен, но решителен. - Ты мой ученик, помни это. - О, я помню, помню, - захохотал Граф-без-лица. - Не ты ли выучил меня первому правилу Черного Колеса - прав тот, кто сильнее. И я докажу тебе, что достоин твоей учебы - я порываю свой союз с Тунгом. Вы уже не нужны мне. - Ты так в этом уверен, Сэпир? - А какую еще пользу и какой урон вы можете нанести мне? - спросил Сэпир - и, не дождавшись ответа, зловеще продолжил. - Скорее, это в моих руках и ваша польза, и ваша жизнь! - Есть и другие правила, Сэпир, - мрачно проговорил Маджут. - Я - твой учитель, повторяю это. Как же ты рассчитываешь одолеть меня, если следуешь за мной в Черном Колесе! Угроза заставила Сэпира задуматься. А Маджут, видя это, торжествующе добавил: - Может быть, ты и овладеешь рулеткой Врага. Может быть, ты и сможешь обойтись без Тунга. Но не надейся, что сможешь противиться Черному Колесу! Сэпир опустился в кресло и начал барабанить пальцами по столу. - Мне надо подумать, Маджут. - Что ж - вот тебе день. Мы ведь не требуем отдавать рулетку - но раздели ее с нами, Сэпир! - Я подумаю, Маджут, - заверил Черный Сэпир. В ответ колдун с Тунга достал из-за пазухи пестрого халата небольшие песочные часы и поставил на пол. - Один день, Сэпир. * * * Красив был дворец короля Ардоса, ажурны башенки и висячие мосты, великолепны королевские сады. Да и вся столица, как бы в подражание своему королю, была очень зеленым городом. В ней не было угрюмой громоздкости массивных замков Кардоса. Все дома, даже самые небогатые, все же отличались каким-то скромным изяществом, соразмерностью, а то и вовсе были ажурны на загляденье. Даже городская крепостная стена, при ее прочности и толщине, ухитрялась не казаться массивной и неуклюжей. Конечно, теперь, зимой, все деревья были в снегу, и не могли порадовать глаз наблюдателя зеленью. Тут уж надо было ждать лета. Король Веселин не раз повторял это Дуанти и Грэму, пригласив с собой на балкон и предлагая полюбоваться своей столицей. "Погодите-ка, молодые лорды, - говорил Веселин, - вот придет цветень-апрель, и все будет бело, как сейчас, только не от снега, а от наших вишен и слив!" Впрочем, было место во дворце, где и в эту пору цвели деревья и пели, как летом, птицы - зимний сад дворца с его высоченным стеклянным потолком. Он был изрядно велик - шагов сто в ширину и добрых полмили в длину, и этот сад был, пожалуй, единственной попыткой Ардии отличиться чем-нибудь грандиозным. Король Веселин иной раз ворчал, что слишком расточительно для его скудной казны обогревать заморских пташек и этих древесных неженок-белоручек, как он называл диковинные растения, собранные сюда со всего света. Но дальше ворчания дело не шло - в саду любила гулять принцесса Нимарра, и уже поэтому венценосный отец заботился о саде, как иной анорийский граф, помешанный на охоте, печется о своих борзых. Нимарра, и верно, часто прогуливалась в саду, и Грэм пытался повстречаться с ней там, но это ему удавалось очень редко. Да и когда ему было гулять по зимнему саду - они с Дуанти теперь день напролет - а бывало, так и ночью, крутились, как белки в колесе, осваивая науки, "необходимые для благородных юношей". Так это определил король Веселин, давая задание целой ораве учителей, немедленно собранных во дворец со всей Ардии. А ведь помимо всей этой геральдики и риторики, и грамматики, и еще Астиаль весть чего, - помимо всего этого их ведь изо дня в день учили воинской премудрости - той самой, о которой тосковал Грэм некогда в далеком Эшпоре. Дуанти стонал: "Орел и дракон! Знал бы я, что попаду в такую мясорубку, нипочем бы не поехал в Ардию. В рабстве у барситов было легче, честное слово". Как-то раз он не выдержал и потребовал у Веселина, чтобы его освободили от всей этой геральдики-фигальдики. Король состроил сердитое лицо и рявкнул на него почище, чем Хорс: "Извольте учиться, молодой невежа! Чем я оправдаюсь перед вашим отцом, если вы покинете мой двор неучем?" Происхождение Дуанти хотя и сохранялось в тайне от Ардии и двора, но самому Дуанти и королю Веселину открыли все сразу по приезде в Ардию. Вианор тогда предложил Дуанти - как в свое время Грэму - переменить решение и отправиться в Кардорон к отцу. "Правда, мой дорогой ученик, - добавил маг, - в нынешних обстоятельствах это будет еще опасней, чем быть с нами". Что и говорить, выбор был нелегкий, но Дуанти не колебался ни секунды: он до конца будет с друзьями. Дуанти оговорил только, что он не может сражаться против Кардоса, если дойдет до войны - и Дэмдэм Кра поддержал Дуанти. "Об этом же с Веселином условился и я, заявил Большой Дэм. - Мы не можем биться против своей родины, даже если она приняла не ту сторону. Мы попробуем открыть глаза твоему отцу, вот что мы сделаем!" Грэм мог только посочувствовать своему другу. Раньше Грэму казалось, что его положение запутанно хуже не придумаешь. Но он хотя бы был на одной стороне с отцом! А Дуанти... И к тому же, долго не было вестей об Эните. Впрочем, Грэму не легче было от того, что Нимарра так близко. Мало того, что он видел ее крайне редко, принцесса отказалась признавать всякое свойство и сходство с Миранной. "Я не желаю больше ничего об этом слышать, принц Грэм! выговорила она как-то с таким видом, будто Грэм предлагает ей отведать паштет из головастиков. - Если я чем-то напоминаю вам любимую девушку, это ваша печаль. Не делайте ее моей!" Барон Кра как-то пробовал вступиться: "Клянусь своей дубравой, Аталией Первой и Аталией Второй, я как-то раз имел удовольствие обедать с Миранной. Поверьте, ваше высочество, эта девушка похожа на вас, как две капли воды!" Но Нимарра только вспыхнула и ушла не говоря ни слова. Грэм попробовал потолковать с королем Веселином, но тот как-то замялся и ушел от расспросов. "Конечно, хорошо, что вы с моей дочерью стали такими друзьями, но... Разбирайтесь уж сами, молодежь!" "Такими друзьями"? - это с Нимаррой-то? - как это понять? "А ты спроси Вианора", - посоветовал Дуанти. Совет был неплох, да только Вианор после их приезда в Ардию почти не появлялся в столице. Он, как и Трор, проводил время в бесчисленных разъездах. Конечно, у них были самые важные дела - Дуанти и Грэм не знали, какие именно, но уж ясно, что не меньше, чем судьбы всей Анорины. Все-таки Грэм подгадал момент и пристал к Вианору с этим вопросом: "Значит, Миранна и Нимарра - сестры, так, Вианор? А тетушка Джамисса - это королева Ардоса Милена, жена Веселина?" Вианор с затаенным весельем отвечал: "Не совсем так. То есть про тетушку Джамиссу - все верно. А вот Миранну называть сестрой Нимарры я бы, пожалуй, не стал". "Но тогда кто они друг другу?" Маг покачал головой: "Я вижу, посвящение ольсков почти не сказывается на тебе. А жаль. Как раз ольски могли бы тебе все прекрасно объяснить. Пожалуй, вы с Дуанти перебираете с этими молодецкими потехами". И с этого дня к занятиям Грэма и Дуанти добавилась магия - правда, теоретическая. Ее вел потешный сухонький старичок, магистр эзотерики Робур Слынь. Свою науку он называл тайноведением, да еще высоким, и от какого-либо практического приложения всячески уклонялся. Вианор так и сказал: "Волшебник из него не лучше, чем из Стагги Бу, но по крайней мере, он перескажет вам всю досужую болтовню ученых умов на этот счет. Это вам, чтобы не забывали старого Вианора". И действительно, Робур Слынь подсказал кое-что Грэму. "Ольски считают, впрочем, я нахожу это совершенно ненаучным, - сразу же поправился маг-теоретик, - что каждый человек имеет двойника, и даже не одного". "Тройника", - тотчас вставил Дуанти. Слынь метнул на него гневный взор и продолжал: "Например, от рождения человека можно разделить на двух близнецов и вырастить порознь как двух разных людей. К примеру, - впрочем, это, конечно же, только легенда, - так было проделано с сыном Властила Второго Гордого, чтобы уберечь его от покушений. По этому же учению, бывают также естественные двойники, а еще спутники..." "Кто?" "Спутники. Это бывает, когда сходятся люди похожей судьбы, - хотя такое положение, опять-таки, не выдерживает критики", - и Робур Слынь пустился в высокоученые построения. "Дуанти, - на ухо другу сказал Грэм, - а ведь ольски правы. К примеру, посмотри на Вианора и Трора". "Или на нас с тобой", - громко отвечал Дуанти. Рыжий сорвиголова по науке Синда и Эниты соорудил из бумаги зайца и послал его прыгать под носом у Робура Слыня. "Мэтр! - вскричал Дуанти. - Какой необыкновенный эффект! Я уже который раз замечаю - у вас во время вдохновения из рукавов выскакивают всякие зверушки". "Интересно, - задумался мэтр. - Вероятно, забывшись, я бессознательно занимаюсь магическим творчеством... Ребята замечайте, в каком месте моих рассуждений это происходит. Мне представляется, мы стоим на пороге великого магического открытия!" Грэм не мог понять, каким это чудом ему удалось удержаться от хохота - а Дуанти знай кивал головой с самым серьезным видом. Меж тем, Вианор и Трор как будто услышали жалобы своих младших. Грэму и Дуанти обоим сразу стали сниться странные сны - как бы в выправление нынешнего положения. Во снах им виделось, будто оба они по-прежнему бок-о-бок с Вианором и Трором продолжают какое-то длинное путешествие. Чем-то это походило на то, что бывало, когда они попадали в зал с рулеткой Сэпира - только в этом не было сэпировской мерзости и замогильного холода. А вести о Сэпире приходили одна сквернее другой - о расправах над целыми городами и опустошением целых областей Анорины. Ориссу осадила рать баронов западного Кардоса, якобы бы самовольно и будто бы не в союзе с Сэпиром. Так или нет - война есть война, и она началась. На границе Ардии шли постоянные стычки и с анорийскими отрядами, и с кардосцами. На Людену был большой набег степняков, и Веселин утверждал, что это только разведка. Одно было отрадно - прошел слух о каком-то раздоре между Сэпиром и волшебниками Тунга. Последние, по слухам, требовали доступа к рулетке Астиаля, а Сэпир отказал им. В общем, надвигалась гроза - и в такое время Грэм и Дуанти должны были в укрытии бастионов Ардии учить грамматику и магистику! - это после всех-то приключений! Только в середине зимы стало чуть веселее - в Ардию стали съезжаться со всех концов света витязи, а после и маги. И Дуанти с Грэмом поняли наконец, зачем разъезжали по Анорине, - а может, не только по Анорине - их наставники. Сначала прибыло несколько воинов из Семилена, потом из Людены - первая опасность грозила Ардии. Но и Семилен, а в особенности - Людена должны были ждать нападения и не могли, конечно, послать сильные отряды и всех лучших бойцов. А потом появились и заморские воины - с Очаки и Увесты, и среди них - Сиэль, сказочного дара боец с Увесты, и оттуда же - Граб, чернокожий богатырь под стать Большому Дэму - ведь Увесту, как известно, населяют две расы - белая и черная. А с Очаки явилась Данар, краснокожая воительница, во главе целого отряда амазонок. Она привела в восхищение и Дуанти с Грэмом, и Тинна, и весь двор, и все войско Ардии своей удалью. Ее мощь была редкой и среди мужчин, а меж тем - Данар была на вид не крепче обыкновенной женщины. "Это часть ее силы, - объяснил Тинн - в основном, он занимался воинской наукой с Дуанти и Грэмом, - казаться слабой". Рыцари Ардии наперебой спешили признаться в любви озорной воительнице - а она их повергала одного за другим и в схватке на мечах, и в состязании из лука, и в скачке на коне. Данар восхитила бы Грэма и Дуанти еще больше - не будь Сиэля. Этот чем-то очень походил на Трора, только был несколько резче и как-то по-особому неуловим. Он появлялся там и делал выпад оттуда, откуда никак нельзя было ждать. Надо было двигаться совершенно иначе, чем это привыкает делать человек, чтобы проделывать это все. Казалось, Сиэль по своему желанию переставляет тело во мгновение ока туда, куда ему нужно - а может, это так и было. Еще он чем-то напоминал Черника - в танце их тел явно было что-то общее. "Интересно, - как-то сказал Дуанти, если бы сошлись Сиэль и Дэмдэм - кто бы кого одолел?" "А ты спроси у Сиэля", подсказал Грэм - он как-то спрашивал нечто похожее у Трора и теперь знал, какого ответа следует ждать. Дуанти так и сделал. Сиэль внимательно выслушал вопрос, попросил несколько раз повторить - причем, слушал он с самым серьезным и умным видом, а затем так же серьезно спросил, озабоченно вглядываясь в Дуанти: "Дуанти, за что ты так ненавидишь меня и Дэмдэма Кра?" "Я? Ненавижу? Почему?" опешил рыжий шутник, сам вдруг попав впросак. "Но ты ненавидишь нас, - настаивал Сиэль. - Ведь ты хочешь, чтобы кто-нибудь из нас изрубил другого". "Но я не хочу этого!" "А как же тогда мы ответим на твой вопрос, Дуанти? Это можно узнать только в настоящем поединке. А раз ты хочешь, чтобы мы вступили в него, то, конечно, не ради забавы. Наверное, у тебя какие-нибудь серьезные основания, ведь так? А может быть, - вдруг добавил Сиэль - и лицо его озарилось как бы от внезапно вспыхнувшей надежды, - может быть, это только недоразумение? Может быть, ты принял слишком близко к сердцу какую-нибудь неумышленную обиду от меня или Дэмдэма? Давай же, выясним это прямо сейчас!" Дуанти стоял весь красный и беспомощно разевал рот, а Дэмдэм Кра - он был при этом - только хохотал во все богатырское горло. Сам Сиэль, кстати, восхищался Трором. Он часто расспрашивал Грэма и Дуанти об их путешествии по Анорине и заставлял рассказывать о самых незначительных подробностях той или иной схватки. Сиэль выслушивал все и надолго замирал в восхищении, покачивая головой. Грэм и Дуанти, в свою очередь, сами пытались разговорить Сиэля. Им хотелось узнать о заморских приключениях Вианора и Трора, но Сиэль бесподобно уклонялся от расспросов. Лишь однажды, слушая историю туганчирской битвы Трора, Сиэль заметил: - На Очаке есть народы с похожими обычаями. К примеру, еще недавно существовала страна, где любой мог занять престол правителя, если одолеет его в схватке. Жители этой страны думали, что это не позволит их правителям обрастать жиром и безнаказанно тиранить народ. Но потом престол захватил один негодяй. Обычай-то вроде бы остался, но, чтобы добраться до короля, теперь надо было сначала разметать несколько отрядов и разную кусачую дрянь. - И что же произошло потом? - заинтересованно спросили двое друзей. - Ничего особенного. Пришел один человек из-за моря и сделал это. - Неужели в одиночку?! - хором воскликнули Дуанти и Грэм. - Ну, с ним еще было несколько друзей, - небрежно отвечал Сиэль. - Они проследили, чтоб все было по справедливости. И приятели отчасти представили, чем занимались Трор и Вианор в своих заморских странствиях, а еще - они догадались, что в некоторых из них участвовал и Сиэль. - Дуанти, надо напустить на Сиэля Стаггу Бу, - предложил Грэм. Но и Стагге Сиэль оказался не под силу. Но что было взять с гнома - он теперь на пару с Дэмдэмом Кра увивался вокруг прекрасной Данар и пополнять свои записи о диковинных делах Анорины ему было некогда. С приходом всех этих витязей молодые люди вздохнули свободней. Софистики-магистики стало меньше, а больше стало молодецкой потехи. То кто-нибудь из люденских богатырей, то несравненная Данар, то Сиэль, то Большой Дэм показывали молодым лордам разные хитрости. Они не вмешивались в науку Тинна, но как бы между делом подсказывали то какой-нибудь замысловатый выпад, то устраивали меж собой всякие забавные состязания, то разучивали вместе с подопечными Тинна какой-нибудь танец. Конечно, это было неспроста - не составляло труда сообразить, кто мог попросить их приглядеть за учебой Грэма и Дуанти. И еще одно событие произошло в жизни Грэма этой зимой. В первый день Нового года, когда весь двор Ардии отправился за город, из-за серых зимних туч появился серебристый дракон - тот самый, о четырех крыльях. Он немного покружил в небе и опустился прямо на заснеженное поле в тридцати шагах от Грэма. Диковинный зверь стоял такой чудесный, с изумрудными глазами, с могучими крыльями, раскинутыми над полем. И принц Анорины вдруг почувствовал какое-то теплое струение меж ним и этим сказочным небесным гостем. Грэм пошел прямо по снегу навстречу дракону. Тот опустил огромную голову, и Грэм погладил его рукой около прекрасного зеленого глаза. Дракон шумно дышал, выдыхая, хотя и не пламя, но довольно-таки горячий воздух, и перед его мордой уже натаяла изрядная лужа снегу. И вдруг, как ни в чем ни бывало, гость Грэма с места поднялся в воздух и улетел куда-то на запад наверное, на свой остров. А ближе к весне пришла странная и ужасная весть - слухи о раздоре Тунга и Сэпира оказались верны, и дошло до того, что Сэпир обратил свою рулетку против своих прежних учителей и союзников. Остров Тунг исчез с лица Анорины - его поглотило море. И хотя никто во всей Анорине не сожалел об участи самого Тунга с его чародеями, но от самой новости все содрогнулись. Вот в это время Трор и Вианор снова оказались в Ардии, а вскоре туда же собрались волшебники всей Анорины. * * * - Дорогой учитель! Что вы делаете? Вы промочите ноги, а это так опасно для здоровья! - Сэпир сидел в кресле, наклонившись вперед и смотрел вниз на Маджута Оджеба. Его кресло висело прямо в воздухе, а Маджут стоял по колено в студеной морской воде, каждый миг погружаясь в нее все больше. Поодаль виднелась вершина Тунга, со всех сторон заливаемая волнами - это было все, что осталось от острова чародеев.

Маджут, побледнев от ненависти, стоял, закусив губу, и молчал. Сэпир продолжал издеваться: - Маджут, почему ты не вылазишь на берег? В это время года еще рано купаться! Обрати внимание - вода совершенно ледяная. Сэпир еще чуть-чуть наклонился и протянул вперед руку, как бы намереваясь вытащить незадачливого колдуна. - Маджут, не медли больше! Смотри - я, владыка Анорины, король Сэпир, протягиваю тебе руку. Если хочешь, я заберу тебя отсюда. Не как наставника, конечно, и не как ровню, но ты будешь помогать мне. Я подумал пожалуй, ты еще можешь мне пригодиться. - Кем я буду при тебе? - разлепил Маджут дрожащие от холода уста. - Надо подумать... А, да! Недавно я до смерти запорол блюстителя моего ночного горшка. Он, знаешь ли, плохо вылизывал его. Пожалуй, ты справишься с этим гораздо лучше. Лицо Маджута перекосилось. А Сэпир расхохотался и убрал руку. - Как ты смел грозить мне, ты, недоумок, ничтожество! Да я давно опережаю тебя в Черном Колесе, Маджут! На, возьми обратно, ты кое-что забыл у меня дома в прошлый раз! Размахнувшись, Сэпир бросил песочные часы прямо в голову Маджуту. - Проверь-ка - не потеряли ли они точность хода? Маджут стоял, прижимая к груди эти песочные часы и молчал, яростно сверля взглядом Черного Сэпира. Вода дошла ему до груди, до подбородка - но глава чародеев Тунга не говорил ничего и не двигался. Сэпир расхохотался снова - и исчез во мгновение ока. - Ты еще вспомнишь эти часы, сын Сэрхипа! - хрипло закричал колдун ему вслед.

ГЛАВА 2. МАГИ АНОРИНЫ.

Они вошли в Ардию через южные ворота - те, откуда шла дорога в Кардос старуха, сердито бормочущая какие-то бессвязные ругательства, и сухой старичок, держащий ее под руку. Стражник уже закрывал ворота, и старуха, яростно бранясь, огрела его клюкой по спине. - Что же ты, доблестный витязь, - укоризненно выговорил солдату старичок, неужели ты хочешь оставить ночевать в открытом поле двух немощных стариков? Пробормотав извинения - сам не зная, за что - стражник пропустил эту пару в город, недоумевая про себя, как это он мог их проглядеть - ведь еще минуту назад дорога была совершенно пуста. И вдруг солдату показалось, что со старухой рядом вышагивает вовсе не старичок, а угловатый худенький мальчуган, ибо не старческая немощь, а напротив, какая-то мальчишеская резвость сквозила в его движениях. Да впрочем, и старуха... - Что за черт! - протер глаза стражник. - Померещится же в сумерках невесть что... * * * - Вианор, это правда, что ты хотел включить в Круг Уорфа, а Тикей Йор высказался против? - с любопытством спросил Грэм мага. - Ты про давно или про недавно? - с озадаченным видом потер нос Вианор. - Про то и про другое, - расторопно вставил Стагга Бу. - Что ж, если про давно, то почти так. Однако я ничего не предлагал - в Круг Семилена Уорф просился сам, только не выдержал испытаний. А вот ныне я, действительно, предложил ему войти в наш новый Анорийский Круг - это послужило бы его проверкой и очищением. - И что же Уорф? - Он отказался, - коротко отвечал Вианор. Они все стояли в закоулке Большой Парадной залы королевского дворца, ближе к выходу. Зала предназначалась для особо многолюдных приемов, и теперь казалась едва ли не пустой - придворных в ней почти не было - только маги, немного челяди и кое-кто из витязей. Что же до Уорфа, то он в это время сидел в подземелье дворца Веселина - под особой охраной, как посоветовал Вианор. К удивлению многих, Уорф-таки явился в Ардию, как он обещал Вианору в Ориссе, и покаялся в своих грехах перед народами Анорины. Но король Веселин не очень поверил в его раскаяние и посадил под замок - до кончины Сэпира, так сказал король. А Вианор как-то обмолвился, что Уорф выдал кое-какие секреты хозяев - очевидно, ожидая, что его за это приблизят к себе. Но - не вышло. И вот - Уорф еще раз показал цену своему раскаянию. Немного поодаль были Трор, Черник и Синд - артисты тоже прибыли на совет магов Анорины, а за большой колонной Грэм видел рыжие волосы Дуанти - он вовсю болтал с Энитой, наверстывая упущенное в разлуке. Труппа Черника добралась до Ардии лишь день назад, кружным путем - через Людену и Солонсию, и новости у них были не из лучших. Но, конечно, Эните и Дуанти сейчас было не до печали. А Грэм тоже успел побеседовать с двумя магами ольсков. Впрочем, это опять же не было обычной беседой - скорее, продолжался тот же безмолвный танец, начатый лунной ночью где-то на цветущей поляне в заповедной роще. Конечно, ольски говорили по-анорийски не хуже Грэма, однако с ним они изъяснялись только так. Когда Грэм повстречал их днем, оба сделали знак повиновения и приветствия, но не ответили ни единым словом ни на один вопрос. Что ж оставалось? - Грэм вежливо попрощался и пошел на занятия, - между прочим, урок магистики под началом достопочтенного доктора Робура. Но мэтр в тот день оказался на высоте - он сам отправился с Дуанти и Грэмом встречать приезд в Ардию Тикея Йора - магистр Семилена, похоже, был единственным магом, перед которым мэтр Слынь по-настоящему преклонялся. Почему так - это Дуанти и Грэм поняли при первом взгляде на магистра Йора. Он напоминал сразу Вианора и Трора той волшебной и воинской мощью, что очевидна была в нем и для обычного глаза. Но к этому, его окружала какая-то особая, золотая и мягкая, лучистость - казалось, ее можно не только увидеть, но потрогать на ощупь. Разве что в ольсках Грэм встречал такую просветленность. Но ведь на то они и ольски, чудесный народ. А кроме того, их лучистость была лунной, серебряной, как бы слегка не от мира сего. Вот Тикей Йор - он был существом полудня, и волшебность его лучилась солнцем, а не звездами и луной, как у ольсков. Пожалуй, даже Трор и Вианор в Эшпоре или Дэмдэм, или Сиэль не поразили Грэма так, как этот человек, магистр Семилена. То же и с Дуанти - он признался Грэму, что впервые почувствовал вкус и настоящее желание к науке волшебства. Оба сгорали от нетерпения сойтись при случае с главой Семиленского Круга поближе, но до сегодняшнего дня, до этого собрания в Парадной зале, они видели Тикея Йора лишь мельком. И вот, похоже, настал день... Неожиданно Грэма что-то сильно толкнуло и обдало упругой горячей волной. И не только его - он заметил, что все разговоры в зале вдруг стихли, и тем яснее в этой внезапной тишине послышался скрип отворяемой двери и тихие шаги. Вслед за тем из-за колонны показались двое - невысокий худенький старичок с коротко стрижеными седыми волосами и старуха, на голову его выше, в каких-то лохмотьях и с клюкой. Старик с легкой полуулыбкой приблизился и окинул взглядом всех близстоящих - а к Вианору и Стагге с Грэмом меж тем подошли уже Трор и Дуанти. После этого этот странный старик забавно склонил голову на плечо и кротким голосом спросил Вианора: - Сынок, это и есть твои детки, да? К изумлению всех, Вианор низко склонился и поцеловал руку загадочному старику.

- Савиен, - произнес маг, - как я рад, что ты пришел! Дуанти перемигнулся с Грэмом - они поняли, что это каттор-хатский наставник Вианора. И до того было странно видеть их великого учителя в роли младшего, что Грэм испытал даже что-то вроде веселья - на миг Вианор показался ему таким же зеленым и несмышленым юнцом, как он сам или Дуанти - и ему стало как-то проще и легче. Видимо, что-то подобное ощутили и остальные - в глазах Трора заплясали веселые огоньки, Дуанти подмигнул Грэму, а Стагга состроил уморительно-серьезное лицо и явно собирался ляпнуть что-нибудь позабавней. Но Савиен в тот же миг скосил на него глаза и как бы мимоходом заметил: - Не предсказывай больше. Ты нужен слову. И гном замер с открытым ртом, переваривая это неожиданное замечание. Кудесник же Каттор-Хата принялся разглядывать Грэма и столь же неожиданно произнес, слегка повернувшись к Вианору: - Сынок, а ведь ты недосмотрел - у паренька-то захвачен его второй. То-то ему не впрок наука ольсков! На миг перед внутренним взором Грэма мелькнул какой-то черный проем, и рядом с ним стоял какой-то мальчишка, смутно знакомый - и одно мгновение Грэму казалось, что он понял, о чем говорит Савиен - но тут же все отступило. На лицо Вианора набежала тень - он-то, судя по всему, понял Савиена вполне. - Это все Уорф, учитель. Я... Но Савиен легким жестом остановил Вианора и повернулся к Дуанти. Коротко глянув на него, волшебник произнес: - Бойся Уорфа. И после всех Савиен окинул взором Трора и поцокал языком. Он ничего не сказал, но было видно, что он остался доволен. - Так, так... Славные детки... Значит, это с ними ты хочешь остановить сына Сэрхипа? При этих словах Савиена старуха, все это время что-то невнятно шепчущая, вдруг вскинула руку с клюкой и, размахивая ей, громко забормотала какие-то бессвязные ругательства - и Грэм заметил, что Трор внимательно к ним прислушивается. - Савиен, а кто это с тобой? - осторожно спросил Вианор. - Одна слабоумная старуха из Гамо, - небрежно отвечал каттор-хатский маг. Она знает секрет игрушки, - добавил он еще более небрежно. В этот миг Дуанти набрался нахальства и влез с вопросом: - Савиен, а как ее зовут? - Ее никак не зовут, Огонечек, - неожиданно доброжелательно откликнулся Савиен. - Вот тебя легко назвать, и твоего друга, и даже у его родичей ольсков есть имена, а у этой старой женщины имени нет. И кудесник обратился к Вианору: - Проводи-ка нас, сынок, нам надо с тобой малость поболтать. Старуха снова забормотала, сверкая полубезумными глазами и грозя кому-то клюкой, а Вианор почтительно взял ее под руку и повел через весь зал - очевидно, собираясь договориться об обустройстве этих двоих в покоях королевского дворца. - Браннбог, - проговорил Грэм в великом изумлении, - вот бы не подумал, что после Тикея Йора меня может поразить кто-то из магов! Трор кивнул: - Я мог бы повторить это за тобой слово в слово. Да, немудрено, что Вианор стал магом в десять лет. Я не понимаю теперь - как это нам с Вианором удалось тогда вырваться из каттор-хатского плена! К ним подошли Дэмдэм Кра и Энита с Черником и Синдом. - Кто это был? - Савиен, учитель Вианора. - А старуха? - Она из Гамо. Я так понял из ее речей, - сообщил рыцарь, - что Сэпир ее обманул. Видимо, у нее-то он и разжился рулеткой. - Кто бы мог подумать, что рулетку Астиаля надо искать в Гамо! - покрутил головой Черник. - Вот так сюрприз будет для Семилена. Что ж, Черный Граф преуспел в поисках больше, чем паладины Астиаля. - А он вовсе и не черный, - неожиданно сказала Энита. - Кто? Сэпир?!. Почему, Ни? - Да нет, Савиен, учитель Вианора. Дуанти рассказывал, что наставник Вианора считал себя черным магом, но это совсем не так. - Конечно, не так, - согласился Трор. - Дуанти просто не вник в рассказ. У Каттор-Хата своя тропа. Они не признают цветов - ни черного, ни белого. - А мне не понравилось, - у Стагги Бу наконец-то прорезался голос. - Чего это он запретил мне предсказывать! И зачем он обзывал нас детками? - Да нет же, Стагга, - со знанием дела принялся объяснять Дуанти. - Ты не понял. Савиен остался очень доволен, это же ясно. По счету магов ученик ученика идет на счет учителя, поэтому Савиена только порадовало, что у Вианора столько нас всех, да еще такие, как Трор или... - Или Грэм, - закончил Синд. - Согласен, Дуанти. Это, пожалуй, впервые за всю историю Анорины, чтобы принц ольсков проходил выучку Каттор-Хата. - Да, и я не думаю, чтобы Тикей Йор был от этого в восторге, - вставил Черник.

Пока они так беседовали, вернулся Вианор, а с ним был Тикей Йор. Вианор казался несколько озадаченным. - Вам всем не худо это знать, - начал маг. - Эта старуха, как вы уж поняли, хозяйка Гамо. Сэпир обманом похитил у нее рулетку. Он пообещал ей замену - и не дал ничего. Маг окинул взглядом всю компанию. - А как вы думаете, в качестве чего использовала добрая женщина из Гамо чудеснейшее из творений Астиаля? В качестве стола для разделки рыбы, вот как! Никто не засмеялся. Вианор продолжал: - Что ж, подлость Сэпира теперь обернулась против него. Пожалуй, без этой старухи из Гамо нам было бы трудней совладать с рулеткой. И Савиен, и хозяйка Гамо готовы помочь нам, но... Но не за просто так. Тикей Йор слегка нахмурился: - Нам что же, включать их в Круг? - Тикей, а как же еще? - спокойно спросил Вианор. - На то он и Всеанорийский Круг! Магистр Йор покачал головой: - Ольски и паладины Семилена в одном круге с шаманами Куманчира и Каттор-Хата! В какое время мы живем! - Что же такого? - вступился Трор. - Ведь и Вианор из Каттор-Хата, а я - из Туганчира. Но мы же вошли в Круг Семилена. - Вы - другое дело, Браннбог. Вы чисты. Хотя все же плохо, что вы не приняли нашу веру. - У нас своя тропа, и у каждого из нас своя дверь, - твердо возразил Вианор. Этак ты начнешь подражать друидам Кардоса, магистр Тикей. Само то, что сил Семиленского Круга сейчас не хватает, говорит о том, что в Семилене нет полноты знания и силы. Смотри, - в Кардосе и путь Семилена считают ересью. И вот, ныне мы замыслили Круг всей Анорины - и что же? Нам некого звать в него от Кардоса из всех друидов ни единого мага. - Ну, так есть я! - неожиданно прогремел Дэмдэм Кра. - Есть я, Вианор! - Слава дубравам Кардоса, что есть ты, - ответил маг. - Дуанти одному было бы не справиться. Дуанти и Грэм вопросительно взглянули один на другого: о чем это они говорят? А Тикей Йор, помолчав, сказал: - Видимо, ты в чем-то прав, Вианор. Но какова все же цена этих двоих? - Цена большая, Тикей, - негромко отвечал Вианор. - Старуха хочет вернуть назад потерянное - рулетку Астиаля. - Вот как! Под рыбный стол! - невольно вырвалось у Дуанти. - Нехило! Тикей Йор нахмурился. - Цена Савиена тоже высока, Браннбог, - меж тем обратился Вианор к Трору. После того, как с Сэпиром будет покончено, в Каттор-Хате хотят получить назад Ольсинг. Теперь омрачилось лицо Трора. - Вернуть Ольсинг, чтобы отдать Ольсинг... Да, ты не обрадовал меня, Вианор. - Не порадовал, - подтвердил маг. - Но наивысшую плату придется уплатить все-таки мне. - Какую? - это спросил Грэм. - Мою силу мага, - отвечал волшебник. И он закончил: - Так что вот, друзья, - до завтра время есть, - пусть каждый все взвесит сам.

- А тебя, Дуанти, - неожиданно сказал Вианор, - хочет видеть некто Цуйчи, шаман из Куманчира. Ты помнишь такого? Дуанти наморщил лоб: - Н-нет, что-то не... - Что ж, пора вспомнить. И Вианор с Трором и с Тикеем Йором двинулись прочь от остальных, беседуя на ходу. Грэм услышал, как Вианор спросил магистра Семилена: - А что же, Тикей, - Остим Жар не захотел покинуть Семилен? - Не захотел, - коротко подтвердил Тикей. - Жаль. А Хорбирут? - Мы не видели его лет пятнадцать. Ни слуху, ни духу. - Вот как! А ты не думаешь, Тикей?.. - Думаю, - бросил Тикей Йор и повторил, вздохнув, - еще как думаю. И даже с отдаления Грэм почувствовал, как опечалился его учитель при этих словах. * * * - Миранна! - Да нет, Грэм, это не Миранна, это я, - говорил Дуанти, тряся своего друга за плечо. - Так что не вздумай меня обнять со сна. - А, это ты... - Ну, ясно, я. Здоров же ты спать! - Дуанти, знал бы ты, что мне снилось! - Да уж понятно - что. Ты лучше послушай - а кстати, заодно уж и одевайся что я узнал от Цуйчи. - Это тот шаман, про которого вчера Вианор... - Да, да, он самый. Вот твоя рубашка, не ищи. И пока Грэм одевался и разминался, стряхивая сон, Дуанти рассказал ему, что поведал вчера его наставник - шаман из Куманчира Цуйчи. Оказывается, когда барситы привезли его из набега на Кардос, Дуанти был при смерти. Он так бы и умер, не появись у костров барситов Цуйчи. Шаман же получил знак: с ним в степи заговорил волк и велел - так это пересказал Цуйчи - взять у барситов ненужное и сделать нужным. И он забрал Дуанти у барситских лучников, чтобы, как Цуйчи сказал им, похоронить по обряду. Шаман не солгал - чтобы вытащить Дуанти с того света, ему действительно пришлось провести мальчишку через смерть. Без этого было нельзя - на то оно и великое посвящение, что один умирает и рождается новый. Вот только Дуанти до времени забыл обо всем этом, хотя и шел с тех пор, не зная того, тропой магов. - Так что, - досказывал Дуанти уже на ходу, а торопились они во всю ту же Парадную залу, - я принял посвящение даже вперед тебя. - То-то тебя потянуло к Вианору на корабле, - заметил Грэм. - Ну да, это чтобы продолжить свой путь по тропе - так сказал мне Цуйчи. Еще он сказал, что без моего помощника мне было бы не выбраться из всех передряг. Да, кстати! О нашей Эните... Но "о нашей Эните" Дуанти рассказать не успел - они уже влетели в залу и поневоле замолкли, ошеломленные переменами, произошедшими в ней со вчерашнего дня. Окна были завешены, и все стены скрыты за матерчатыми экранами со странными росписями, на полу появились цветными линии, стремительно бегущие к центру залы и свивающиеся в какой-то немыслимый узор. Но главное - исчез потолок: то ли был завешен неразличимым снизу пологом, то ли разобран вовсе - казалось, сверху в залу глядело небо - но анорийское ли? - может, там была открыта какая-нибудь _дверь_? В середине залы с жезлом в руке стоял Вианор, чуть подальше находился овальный большой стол, совершенно пустой и без стульев вокруг него. Вдоль стен расположились маги Анорины и иные из витязей - Сиэль, и Дэмдэм Кра, и король Веселин. Трор сделал юным лордам знак пройти, легким движением показав место. Стояла какая-то особая тишина - _звучащая_. И Грэм не решился нарушить ее - даже когда заметил среди ольсков у противоположной стены Миранну - или все же Нимарру? - она была в короне, а близ нее стояла тетушка Джамисса, тоже в короне, но побольше. Меж тем Вианор заговорил: - Не мой призыв собрал вас сюда - каждый пришел по своей воле. И каждый знает - зачем. Никто из нас в одиночку не может остановить рулетку Астиаля. А мы все хотим этого - из-за того, что она служит великому злу. И вот - маги Анорины впервые образуют Круг. Это еще не гибель Черного Сэпира. Но своего оружия он лишится! - Да будет так! - произнесли все. Заговорил Тикей Йор: - Мы должны избрать Хранителя Круга. Пауза не была долгой - одним дыханием все выдохнули: - Вианор. - Вианор, готов ли ты быть Хранителем Круга? - спросил Тикей Йор. - Да, - твердо отвечал маг. - Сейчас и вновь, до великого ухода? - Да. - Согласен ли ты отдать свою силу мага, Вианор? - спросил вдруг Савиен. - Да, - ни малейшего колебания не было в голосе Вианора. И жезл Вианора зажегся пламенем, которому не бывает подобного. Маг приблизился к столу и произнес: - Мы должны образовать здесь Круг, от каждой страны и от каждой народности Анорины. И Грэм увидел, как цветные светящиеся линии на полу сдвинулись, перемещая узор своего схождения ближе к этому овальному столу. Вианор произнес: - От Солонсии - я, Хранитель Круга, Вианор. Вианор - от Солонсии и от континента Анорины. Вианор сделал паузу и, обведя всех взором, продолжил вызывать магов в Круг одного за другим. - От Куманчира - Цуйчи. К шаману Цуйчи пробежала линия, и ступая по ней, первопосвятитель Дуанти приблизился к столу и занял свое место. - От Людены - Соколан и Ясина. Волхвы Людены подошли к столу и встали вместе, взявшись за руки. - От Семилена - Тикей Йор, Астиор и Туник Ра. "Отец Эниты", - сообразил Дуанти. - От Каттор-Хата - Савиен. От Гамо... Грэм и Дуанти так и не поняли - прозвучало ли имя - больше походило на то, как если бы послышался плеск волн. И в этом плеске они все-таки расслышали - "мать Вода". - От ольсков, - продолжал Вианор, - Аль, Иоль и Милена. Милена, - добавил Хранитель Круга, - от ольсков и Ардоса. И былая тетушка Джамисса - как прекрасна она была теперь в своем королевском платье и короне! - проследовала к своему месту у стола. - От Ардоса - Маринна! Маринна?!. И тут Грэм понял: да, не Нимарра и не Миранна - это Маринна в венце принцессы Ардоса вошла в магический Круг. - От Туганчира - Браннбог Трор! И Трор, помедлив самую малость, приблизился к Кругу магов. - Готов ли ты войти в Круг от Туганчира, Браннбог Трор? - спросил Вианор, пристально вглядываясь в своего друга. - Да, - отвечал воин-маг - и глаза его загорелись. - Согласен ли ты вернуть Ольсинг в Каттор-Хат? - спросил следом Савиен. - Согласен, - не дрогнув отвечал Трор. А Вианор выкликал все новых: - От Кардоса - Дэмдэм Кра и Дуанти Перуджион! Дуанти Перуджион - от Кардоса и Крео. И друзья Грэма присоединились к Кругу. - От Крео - Черник, старейшина акробатов. Черник - от Крео и вольных городов Анорины. "А, так значит, Черник с Крео! А кто бы мог подумать!" - От анорийский вольных городов - Интар. "Ну, конечно, это Интар и расписал эти экраны вдоль стен!" - От народа гномов - Стагга Бу! Бу Ансуз Стагга Бу, - торжественно произнес Вианор, - готов ли ты принять на себя летопись Круга? Побледневший гном еле слышно отвечал "да" - и занял место слева от Вианора, крепко прижимая к груди врученный ему дар - бронзовую чернильницу и бумажный свиток. - От Иззе - Энита Ра! "От Иззе? Но это же страна великанов! Почему..." И тут, как бы вторя недоумению многих, прозвучал вопрос Тикея Йора: - Правомочно ли представительство Эниты, дочери Туника? Вианор повел жезлом - и за спиной Эниты в тот же миг вырос как из-под земли Келин - тот давний знакомец труппы Черника, которого они избавили от плети Сэпира. Великан, услышав вопрос мага, прижал к груди руку и поклонился. Тикей Йор кивнул - и мгновенно Келин исчез из залы. - От Тунга... В зале раздалось несильное громыхание, и столь же внезапно, как до этого Келин, взорам всех открылся стоящий на полпути к Кругу пестро одетый человек, смуглый и с глазами, как смоль. - От Тунга - я, Вианор, - заявил он. По зале пробежал ропот, но Вианор и все в Круге оставались бесстрастны. - Мы не приглашали тебя, Маджут Оджеб, - спокойно проговорил Вианор. - Но без Тунга вы не замкнете Круга, - осклабясь, возразил тот, кого Вианор назвал Маджутом. - От Тунга, - не обращая более внимания на незваного гостя, провозгласил Вианор, - маэстро Синд! Маджут Оджеб взорвался хохотом и криком: - Как - этот писака, этот ничтожный изгнанник - от Тунга?!. Ха-ха! Он протянул руку в сторону Синда и явно собирался пустить в ход против него какое-то злое заклятие. Но он не успел - неожиданно для всех хозяйка Гамо яростно вскинула клюку и с яростным воплем: "Ты был с ним, я тебя узнала!" треснула своей клюшкой колдуна с Тунга. Грэм знал, что это не так уж трудно, но видел впервые - вместо Маджута на полу залы запрыгала какая-то большая противная жаба - и светящиеся линии в своем струении по плитам пола ее старательно огибали. - Полгода! - закричала мать Вода - и вот уже следа жабы не осталось в Парадной зале: по-видимому, она очутилась где-нибудь в болотах Гамо. А Вианор, как ни в чем ни бывало, произнес: - От Анорины... - и к ногам Грэма подбежала светящаяся линия -... от Анорины - Грэм Сколт, сын Бойтура и Южаны, принц ольсков! Видимо, чтобы подбодрить Грэма, Вианор отличил его от всех, протитуловав так длинно. - Грэм Сколт - от Анорины и всего континента! - добавил маг. Подумать что-либо Грэм не успел - он уже стоял близ стола, мгновение - и он уже вошел в Круг. Меж тем, Хранитель Круга закончил: - От континента Очаки - Данар, от континента Увесты - Сиэль. Эти двое стали по бокам от Грэма. У стен еще оставались витязи и кое-кто из магов, но Грэм знал - они нужны там как внешний обвод Круга, как его защита, и по-своему они тоже будут участвовать в их действе. А оно уже началось - отступили куда-то стены Парадной залы, и весь Большой Анорийский Круг начал стремительный подъем ввысь. Когда он прекратился, они оказались в какой-то неизвестной местности - бескрайней зеленой долине под открытым небом, и звезды его не были анорийскими. А равнина была плоской, как стол, и края ее терялись в какой-то серо-розовой дымке, как будто наступил рассвет, и свет солнца путался в далекой пелене облаков. Зелень под ногами была мхом или чем-то вроде, и от нее шло какое-то приятное тепло, а может быть, сила. Изменились и сами маги: Вианор предстал таким, каким некогда его увидел Грэм в хрустальном яйце пещеры Дракона: во лбу его горел синий пламень Орумланы, маг вырос чуть ли не в великана, и за спиной его появилось огромное цветущее дерево, а еще - целый табун коней выглядывал из-за его плеча, и нельзя было понять, как они все умещались там. У Тикея Йора за спиной виднелась большая высокая чаша из хрусталя или стекла, и в ней мерцало что-то вроде фиолетово-розового огня, а рядом стоял какой-то олень с рогом, растущим изо лба. На плече Савиена сидел огромный орел, и тут же сновал бурундучок, поблескивая умными живыми глазами, - то карабкался по одежде каттор-хатского мага вверх, то спрыгивал, то потешно замирал на плече, а еще за спиной Савиена был горячий сухой ветер, хотя и невозможно было объяснить, из чего это видно. Но Грэм этот ветер _видел_ - как и все остальные в Большом Круге. В другое время было много чему еще поразиться - прекрасному белому барсу у ног Цуйчи или тому, как может морской зверь дельфин - он был при Дуанти - плескаться на суше, как в воде. А еще изумления была достойна и великого восхищения красота хозяйки Гамо - не полоумной старухой, а прекрасной феей пребывала она среди Круга, и огромный водяной змей свивал свои кольца подле нее. И был второй змей за спиной у воина Браннбога, и был он золотым, как о том сказано в повести о видении рыцаря Браннбога Трора, а еще прямо в воздухе рядом с Трором висел большой меч Ольсинг - и он был как живое существо, наделенное душой и разумом. Но и сам Грэм был достоин стоять в этом Круге - корона принца Анорины была на нем, и огромный - не меньше змея матушки Воды - серебристый дракон распростер четыре крыла, прикрывая тыл своего избранника. А еще там была принцесса Маринна и ольски, и Сиэль, и... но оставим магам их тайны - не обо всем нужно говорить даже в волшебных книгах и даже повествуя о волшебном. Да и как рассказать обо всем произошедшем и не произошедшем, о тех битвах и ошеломляющих переменах, что разыгрались за все время, что маги провели в Круге? Были рождены четыре части света и разделены меж магами Круга, и утрачены, и созданы заново. И были распределены стихии, и если хозяйка Гамо была Мать Вода, то в Круге нашелся и Огонь, и Ветер, и Земля, и Металл. И небо падало и творилось, а мир кончался - и рождался вновь. И наконец, уже в завершение всего, предстал зал с рулеткой Астиаля, и в нем были все те, кого и ранее видел Грэм и еще иные. А Черный Граф-без-лица, Сэпир, корчился, отбежав от стола рулетки - и мучили его ужас, ужас и злоба, и отчаянье, и зависть - и снова злоба. А на стол рулетки сошло из воздуха белое пламя и окутало весь стол - и осталось там нерушимо по воле Круга. И Черный Сэпир кинулся было к рулетке - и натолкнулся на белое пламя, и отлетел прочь, завывая от боли. И - исчез зал с рулеткой Сэпира, растаял, как мираж. Но Грэм и Дуанти знали, и знали все в Круге, что рулетка уже остановлена непреложно и стала навеки недоступна для Черного Графа. А еще Грэм знал, как это знали все остальные, что щит, наложенный ими на рулетку, это ничтожнейшее из всего, что произошло в их Круге - так, жест вежливости или только предлог для того великого и важного, что сотворили они все вместе.

ГЛАВА 3. ТРИ ТОПОРА.

Когда разомкнулось кольцо Анорийского Круга, в Парадной зале не оказалось ни Савиена, ни хозяйки Гамо, ни ольсков. Но Вианор и Тикей остались, и королева Милена, и Миранна... то есть Маринна. Они отошли к Веселину и заговорили о чем-то, и туда же направился Грэм. Но Маринна сама уже шла к нему. - Грэм... - Маринна, - нерешительно заговорил Грэм. - Сейчас я больше Миранна, - улыбнулась девушка. Она поцеловала его в щеку. - Эта глупенькая гордячка Нимарра влюбилась в тебя с первого взгляда. Только она считает, что твое сердце отдано другой, а ей ты интересуешься из-за внешнего сходства. - Но ты объяснишь этой глупенькой принцессе, что... что... - Что мы с ней одно и то же? Подожди, Грэм, еще подожди. Прежде должно кое-что произойти. Не спрашивай больше. Девушка вновь поцеловала Грэма и убежала через весь зал. К Грэму подошел Вианор. - Подойдем-ка к королю Веселину. Они приблизились к королевской чете, и Грэм по всем правилам учтивости приветствовал королеву Милену - былую тетушку Джамиссу. Милена тепло разглядывала его: - Вот каким стал наш эшпорский непоседа... Грэм, если хочешь, то можешь увидать на своего отца. - Он здесь?!. - Нет. Но в нашем дворце есть особое зеркало, - объяснила Милена. - Оно покажет тебе Эшпор. - Жаль, что в Эшпоре нет такого же, а то бы можно было переговорить с Бойтуром, - заметил Веселин. - Да и надо бы. - Ничего, скоро я вернусь к Бойтуру и передам все, что нужно, - обнадежила Милена. Король сдвинул брови: - Но Милена... Всему свое время - тебе уже незачем стирать солдатские рубахи. Королева засмеялась: - Да успокойся же, я вернусь туда не как тетушка Джамисса. Бойтуру скоро выступать, а рядом с ним никого нет. Рулетка - это не все чары Сэпира. - Но почему же не кто-нибудь другой? - возразил Веселин. - Столько сильных магов. - Он бросил взгляд на Вианора. Вианор развел руками. - Увы, Веселин, вся моя сила теперь вложена в ту огненную стену, которой мы оградили рулетку Астиаля. Хранитель Круга ныне - наислабейший из магов. Веселин оглядел весь зал, нахмурился, и решительно заявил: - Все равно, я больше тебя не отпущу, Милена. Мы и так не виделись пятнадцать лет. - Значит, остается Миранна, - вздохнула Милена. - Грэм, ради своего отца ты согласен подождать еще немного? - Как я могу сказать "нет"? - отвечал Грэм. - Милая тетушка Джамисса, ты ради своей сестры решилась на куда более долгую разлуку, чем "немного". * * * Когда Грэм возвращался к себе из комнаты с магическим зеркалом, то услышал в коридоре разговор Тикея Йора и Трора. - Выступим вместе, магистр Тикей? - Нет, я еще задержусь в Ардии, - отвечал Тикей Йор. - Но если ты подождешь пару дней в Солонпоре, я тебя догоню. - Принимаю. "Так, Браннбог опять собирается в какое-то путешествие, - сообразил Грэм. - Ну нет, теперь он от меня не отделается". Он подошел к Трору и сказал: - Между прочим, собираюсь на днях прогуляться в Солонсию. Нам случайно не по пути, сэр Трор? - Грэм, у тебя полно будет дел тут в Ардии, - отвечал Трор несколько рассеянно. - Полно ребячиться, это уже не Эшпор. - Но я все еще твой оруженосец! Браннбог окинул Грэма внимательным взглядом: - Так, подает голос Грэм Эрскин из Эшпора. По совести, это хорошо, Грэм, что тот простой паренек, сын захолустного коменданта, в тебе по-прежнему жив. Но все-таки ты уже не Грэм Эрскин, ты - Грэм Сколт, сын Бойтура и Южаны, принц ольсков и принц Анорийский. - Именно поэтому, Браннбог, я к тебе и обращаюсь, - возразил Грэм. - Мне пора поразмяться - даю тебе слово принца ольсков. Браннбог буркнул что-то и спросил: - Так кто же хочет составить мне компанию - принц Анорины или оруженосец? Не дожидаясь ответа, Трор повел Грэма во двор. Там он подобрал какое-то полено, достал меч, подбросил деревяшку вверх и на лету изрубил ее так, что на землю упали ровненько нарубленные щепки - и при этом, на земле они образовали аккуратненькую звезду. - Если завтра утром сделаешь так - поедем вместе, - наказал Трор и ушел. Забыв об ужине, Грэм до ночи рубил щепу, но у него так не получалось. Иногда, казалось, не хватало какого-то чуть-чуть, но - все-таки не хватало. "Черник или Сиэль", - наконец решил Грэм. Но Черника он не нашел и тогда толкнулся в покои Сиэля. Воин с Увесты выслушал горячую просьбу, сделал заговорщицкое лицо и пошел с Грэмом на все тот же двор. - Ничего сложного, - сказал Сиэль. - Этот удар у нас на Увесте называется "три топора". Тут все дело в порядке движений. Рука Сиэля оказалась легкой - действительно, все оказалось не так уж сложно, и через полчаса Грэму удалось разрубить пару поленьев во вполне ровные звездочки. Сиэль меж тем спросил: - Я только не понимаю, принц Грэм, а почему ты не спрашиваешь в подобных случаях асителуи? - Кого? - Телуи. Так мы называем их на Увесте. Я видел в Круге - у тебя хороший телуи.

Грэм посоображал и понял, что воин говорит о серебристом драконе. - Но, Сиэль, не просить же о таких вещах серебристого дракона. Неужели ему интересно рубить щепки? - Откуда ты знаешь, что интересно серебристому дракону? - возразил Сиэль. Может быть, эта игра ему будет в радость. Но я говорил о другом асителуи, маленьком. - Во-первых, я не знал, что аси... - Грэм запнулся, - асителуи можно об этом спрашивать. А во-вторых... И тут Грэм наконец сообразил, что Сиэль ведет речь о той маленькой серой птичке, об ориссийской. - А, ты вон о ком! Но я не знаю, как надо просить! Сиэль несогласно покачал головой: - Нет, ты знаешь, принц Грэм. Ты уже несколько раз просил, и тебе помогали. И оставив озадаченного Грэма рубить щепки, Сиэль удалился. А утром, едва начало светать, заранее все снарядив и одевшись по-походному, Грэм встретил Трора у ступеней, ведущих во двор. - Ну? В ответ Грэм подбросил полено, выполнил "три топора", и шестиконечная звездочка из щепок улеглась на землю. Трор поднял голову, глянул на окно, откуда с невинным видом взирал на происходящее позевывающий Сиэль, и усмехнулся. - А почему же не Черник? - спросил рыцарь. - Я его не нашел, - объяснил Грэм. А через какие-то полчаса они уже скакали по дороге в Солонсию. - Не ожидай легкой прогулки, Грэм, - предупредил Трор. - Наш побег из Эшпора против того, что теперь предстоит, - это просто развлечение. - Куда мы двинемся из Солонпора? - В Семилен. Конечно, если чего не случится. Оттуда, возможно, к ольскам. Теперь, когда рулетка выбита из рук Сэпира, все будет решаться на поле брани, пояснил Трор. - А в Ардосе сейчас достаточно бойцов - Сиэль и Дэмдэм справятся и без меня. - Я так догадываюсь, предполагается удар в спину Сэпиру из Семилена? напрямую спросил Грэм. - Да, было бы неплохо, - признал Трор. - Но это еще окончательно не решено. Еще неизвестно, поддержат ли нас ольски. Трор покосился на Грэма. - Возможно, мы к ним заглянем. Может быть, они тебя послушают, Грэм. - Понимаю. - Да, и вот что - у герцога Солонсы постарайся быть... ну, по придворней, что ли. Не так, как наш Стагга, конечно, с его церемониями, но так, чтобы, скажем, заслужить одобрение короля Веселина. Это не такой пустяк, Грэм. Мелочи часто решают очень многое.

- Неужели ты надеешься, что Солонсия примет нашу сторону? - О нет, в открытую - не дай Бог. Наилучшее для нас - это как раз нейтралитет Солонсии. Иначе Сэпир займет в два счета ее земли, и тогда Ардос, Людена и Семилен станут полностью отрезаны друг от друга. А так Сэпир вынужден терпеть наши разъезды по Солонсии. Воевать с ней ему сейчас все-таки хуже. На ночлеге, уже в Солонсии, в небольшой приграничной гостинице, Трор сообщил Грэму: - Магистр Тикей очень благоволит к тебе, Грэм. Возможно, он предложит тебе стать на путь паладина Астиаля. Ты знаешь об учении Семилена? - Немного. Больше со слов Робура Слыня. Круг Семилена призван беречь наследие Астиаля. Они, как в Кардосе, считают, что дух этого мага - это все благое, что есть в Анорине. - Ну, что до Кардоса, то бери выше - Астиаль для них никто иной как Бог и, соответственно, благо всех миров, а не одной лишь Анорины. В Семилене никогда не делали из Астиаля Бога. Но они чтят его как высочайшего из бывших здесь магов. Их Круг для того и создан, чтобы хранить - нет, не разные там реликвии или его волшебные орудия - чтобы хранить ту искру _истинного_ пламени, что Астиаль некогда принес в Анорину. - Истинного пламени? - Ты не знаешь о нем? Да, многого же стоят познания высокоученого доктора Робура. Понимаешь, в Семилене считают, будто все в мире тленно, разрушается со временем. Но есть истинное пламя - вот над ним ничто не властно - ни время, ни смерть, ни чары магов. Может быть, это единственно настоящее, что вообще есть в мире - да и сам мир есть только поэтому. * * * - ...Нет, Вианор, я не понимаю, - говорил Дуанти примерно в этот же час Хранителю Анорийского Круга. - Как это так? Ты сам рассказывал тогда, на корабле у Хорса, что Астиаль и те, кто с ним были, не первые в Анорине. Когда они сюда пришли, то в нем кто-то уже жил, а значит, мир был раньше Астиаля. А у тебя получается, что Астиаль принес какое-то свое пламя, и поэтому возник мир. Но как одно может сочетаться с другим? - Так считают в Семилене, Дуанти. Но я с ними во многом согласен. Впрочем, не так уж это все и важно. - А что важно? - Само это истинное пламя. Дело в том, что в Семилене действительно хранят эту искру. Немногие знают, что есть и второй Семиленский Круг, Внутренний, и у него свой особый Хранитель - Остим Жар. Вот он-то, кстати, и был тем белым учителем, которого я обрел в конце концов, покинув Каттор-Хат. - А ты входишь в этот второй Круг? - Я отказался, Дуанти. - А Трор? - И Трор. - Почему? - Из-за того "почти", что нас разделяет с Семиленом. Ты, наверное, заметил, что магистр Тикей Йор до сих пор недоволен этим. - Ну да, но что же вас разделяет? - Что ж попробую объяснить. Я иначе понимаю белизну, Дуанти, и считаю скупостью - или излишеством, как уж хочешь, - поддерживать только один костер. Истинное пламя в Семилене есть, все верно, но оно есть не только там. В каждом есть эта искра. - В каждом? Но тогда каждый может быть Астиалем! - В точку, Дуанти! Не в Круг пламени Семилена, а во внутренний круг своего духа - вот куда ведет настоящее паломничество. Но не только поэтому мы с Трором не захотели стать паладинами Астиаля. Дуанти выжидающе молчал, и Вианор продолжил: - Путь паладинов Семилена - к той двери, за которой мир Астиаля. В нем, как считают они, чаша с пламенем: сердце Астиаля - сердце миров. А открывший эту дверь становится хранителем его. Вот это и есть цель пути паладина. - Это действительно так, Вианор? Про чашу Астиаля? - Кто знает, Дуанти. Для Семилена - так. - Но чем это не подходит, к примеру, тебе? - У меня своя дверь, и у Трора тоже. Да ты и сам знаешь про мир Трора. - Про ту госпожу в замке... - Да. Здесь, сударь мой Дуанти, я держусь школы Савиена, тропы Каттор-Хата. Его маги считают, что у каждого мага своя, только его, дверь, и суть всего пути в том, чтобы разыскать именно ее. Открыть ее и будет завершением пути. - Понимаю, это, конечно, не могло понравиться магистру Семилена! - О! - Вианор засмеялся. - В Семилене наш отказ произвел прямо-таки бурю. Там не раз бывало, что иные из искателей тайны хотели войти в Круг и оказывались недостойны. Но так, чтобы кто-то был достоин и не пожелал войти - это произошло впервые. И знаешь, Дуанти, я все более убеждаюсь, что к истине ближе путь Савиена. Он учил меня не соблазняться цветами - ни белым, ни черным, ни красным и никаким другим. Но вот я смотрел на него недавно - и его белизна совершенна. А в Семилене учат белизне - и что же, в ней хватает червоточин. Тот же Уорф - и не он один. Впрочем, Дуанти, я изложил тебе свой взгляд на дело. Может быть, в Семилене тебе откроют нечто, ускользнувшее от меня. Это уж вы с Грэмом выбирайте сами. - Но Астиаль - он действительно был сильнейшим из магов? - Пожалуй, да. - Но ведь он не шел путем Каттор-Хата? - Нет, не шел. Но и путь Семилена - не его путь. - Вианор, а как это можно знать? Ведь Астиаль давно умер. - Астиаль жив, Дуанти, - тихо отвечал маг. - Жив?!. Но откуда... как... - Я видел его несколько раз и однажды говорил с ним. Один раз - в одном высоком мире, и там не было чаши с пламенем. А другой раз - здесь, в мире Анорины. * * * - ...Это было на Очаке, Грэм, и я был там с Вианором. Но знай - все это величайшая тайна. До сих пор это знали только я и Вианор - ну, а теперь еще вы с Дуанти. - Как, Дуанти тоже знает? - Да, мы с Вианором решили вам рассказать. Только не вздумай зазнаться, - ты, Грэм Эрскин из Эшпора. Не думай, что если тебя взяли в Круг, то ты много чего знаешь. Силенок у вас с Дуанти еще кот наплакал. - Но в Круге мы все же не подвели, Браннбог. Трор кинул взгляд на Грэма. - Это потому, мастер Грэм, что Дуанти подпирали Черник и Дэм, а тебя - Вианор. И все - спать, больше никаких разговоров. * * * Через два дня по предместью Солонпора ехало двое всадников - рыцарь и оруженосец. Как будто бы они не выделялись чем-нибудь среди солонсийских дворян - ни доспехом, ни костюмом. Но те, кто встречал их в пути, вспоминали потом, что видели каких-то необыкновенных витязей - и недоумевали, как эти рыцари могли миновать их столь незаметно и почему не удалось разглядеть их получше. Это были Трор и Грэм - с легкой руки Тинна, Грэм уже не отставал от Трора в искусстве пропадать из виду. Всадники без задержки миновали ворота Солонпора и наконец въехали на площадь перед дворцом герцога Солонсы. Она была почти пуста, не считая караула солдат. И тут, еще не пересекли они площадь, Грэм услышал звук, знакомый ему еще с Эшпорского знакомства с Трором - заиграла где-то вдали прекрасная свирель или флейта. Но не только это слышалось на этот раз - вместе с тем раздавался щебет маленькой птички, воробья или щегла, и это была уже его, Грэма, звучащая тень тень от давней схватки с ориссийской Пастью. Трор быстро спрыгнул с коня, а следом и Грэм. Рыцарь смотрел не по сторонам, а прямо в небо. Его рука была на мече, но он пока не вынимал его. Послышался свист рассекаемого быстрым движением воздуха - и над крышами, падая наискось, показались три огромных топора - в рост человека, как это стало видно после. Два из них, нацелившись, стремительно пикировали на Трора, а третий, отклонившись, метил в Грэма. Рыцарь в несколько прыжков выбрался на середину площади и коротко крикнул Грэму: - Вспомни три пасти! Меж тем два топора упали вниз, но Трор легко отпрыгнул в сторону, а Грэм уклонился от своего. Топоры один за другим вонзились в булыжник мостовой, раскрошив камень, но через несколько мгновений, задрожав, быстро взмыли вверх. Со стороны окон, откуда наблюдали за происходящим невольные зрители, послышались крики ужаса - все поняли, что битва только начинается. И вновь топоры, прицелившись, ухнули с высоты вниз - и вновь Трор и Грэм уклонились. Но на площади появились новые рытвины, и теперь двигаться по ней стало труднее. "А что же будет, если эти железяки раздолбят всю площадь?" мелькнула у Грэма мысль. Укрыться за каменной кровлей? Но вряд ли это поможет Сэпировские железяки, наверняка, прошьют их, как бумагу, да к тому же, могут пострадать жители - нет, навлекать на них гибель было нельзя. И Грэм безотчетно пожалел о той серенькой ориссийской птичке, его подружке, как назвал ее тогда Вианор, - вот бы и сейчас она помогла. Птичка не появилась, но и призыв Грэма не пропал зря: что-то неуловимо сдвинулось, и Грэм вдруг почувствовал, что решение где-то близко. Трор знал его - ну-ка, что он там сказал про три пасти? - в Ориссе одна пасть пожрала другую - а, ну да! - Грэм наконец-то понял замысел Трора. А меж тем летучие железяки изменили свои действия - теперь один топор летел вниз, а второй выжидал, куда отпрыгнет Трор. Но рыцарь вновь обманул их - и Грэм, наконец, подхватил его танец. Они еще по разу уклонились от летающих посланцев Черного Графа, а следующий заход железяк оказался для них последним: Грэм и Трор подгадали свои движения так, что топоры одним за другим ухнули друг в друга, сминая и разбивая один другой. На этом нападение с воздуха и окончилось - осталась только изрытая площадь и на ней куча исковерканного лома. Трор посмотрел на Грэма и подмигнул: - У Сиэля этот прием получается лучше, чем у Сэпира, верно? К ним уже подбежали караульные и солонсийцы. Вскоре от восклицаний восхищенных очевидцев, похлопываний по плечам и наперебой звучащих приглашений в дом у обоих зазвенело в ушах. Но тут толпу распихали гвардейцы - к героям дня вышел герцог Солонса собственной персоной: - Браннбог, я все видел своими глазами! Он обнял Трора, несколько комично прижимая его к груди, - герцог был не так высок и с брюшком. - Ко мне, господа, мы с герцогиней заждались вас. Обед через два часа, имейте в виду. На ходу распоряжаясь о том и о другом, герцог лично проводил их до входа во дворец. На балконе Грэм заметил сухопарую чернявую женщину и двоих детей, мальчика лет десяти и девочку постарше - они во все глаза рассматривали их с Трором. За обедом выяснилось, что это жена и дети герцога. Мальчик смотрел на Грэма круглыми глазами, а когда переводил взгляд на Трора, его глаза округлялись вдвое. Улучив момент, Трор тихо сказал Грэму: - В Эшпоре ты смотрел на меня, как сейчас юный Солонса. "Я и сейчас так смотрю", - подумал про себя Грэм. Герцогиня меж тем говорила исключительно на светские темы, расспрашивая о пустяках, вроде цветов в зимних садах короля Веселина или рассказывая о недавнем бале в их дворце. О надвигающейся грозе не было сказано ни слова, и Грэм был только благодарен за это. Меж тем, герцогиня Солонса не забывала и о воспитании детей, то и дело отвлекаясь на какое-нибудь наставление: - Эстино, некрасиво ковыряться в тарелке! Посмотри на принца Грэма - разве он так держит нож и вилку? Эстино посмотрел на Грэма и спросил, затаив дыхание: - А вы покатаете меня на своем ручном драконе? Грэм улыбнулся: - Сначала мне надо его приручить. Если это удастся, то непременно покатаю. Герцогиня тут же вставила замечание: - Почему ты отодвинул творожную запеканку, Эстино? Разве ты не хочешь быть таким же сильным и отважным, как... как... - Как граф Уварра, - пришел ей на выручку герцог. - Прости, Браннбог, но позволь мне называть тебя так. Скажу откровенно, моему самолюбию солонсийца льстит то, что лучший воин Анорины носит титул одного из домов Солонсии. - Я думаю, вам польстит еще больше, - заметил на это Грэм, - что лучший маг Анорины на Большом Круге представлял именно Солонсию. Я говорю о Вианоре, ваша светлость. - Вот как? - по всему, герцог и впрямь был польщен. - Признаться, я еще не слышал об этом. Но почему же Солонсию? - Вианор вписан в именную книгу купечества вашей страны, - пояснил Трор, - в знак признания его заслуг перед ним. Герцог только развел руками на укоряющий взгляд герцогини. Однако его супругу это не остановило: - Мне кажется, Рецио, - решительно заговорила герцогиня, - мы могли бы удостоить такого человека как Вианор и более высоким отличием! - Но, Люцина, наши соседи, - замялся герцог. - Прошу, поговорим об этом позже. В конце концов, наши гости здесь с частным визитом. Тем временем девочка, подросток лет четырнадцати, воскликнула: - Ой! Я забыла! Сеньор Трор, у меня подарок для вас! Она выскочила из-за стола и унеслась прочь из столовой. - Рецина! - крикнула ей вдогонку герцогиня. - Что за манеры! Она сделала жалобное лицо и обратилась к Грэму: - Ах, принц, вы представить не можете, какое это мучение - воспитывать детей. У вас-то, конечно, в крови благородное поведение, а что приходится терпеть мне! - Но, мадам, - отвечал Грэм, - ваши усилия вполне вознаграждены. Ваши дети такие славные. Хотел бы я, чтобы у меня в Эшпоре были такой младший братишка, как ваш Эстино. "Его не испортило даже такое воспитание", - подумал Грэм про себя. Тем временем вбежала Рецина и протянула Трору платок с вышивкой: - Вот! Я это вышила сама, это ваше люденское видение! Трор поднялся из-за стола и поблагодарил Рецину не только учтиво, но и вполне сердечно. Грэм кинул взгляд на вышивку - до Интара юной художнице явно было далеко: фея походила скорее на саму Рецину, а золотой змей - на безногую желтую корову. И все же было что-то в этой наивной вышивке - "искорка Астиаля" - подумалось Грэму. И еще - он заметил - солнце у Рецины было лазурным. Трор меж тем поцеловал руку юной маркизе и сказал: - Сеньорита, ваш подарок куда ценнее, чем вы можете представить. Вы - сама маленькая фея. Я попрошу одного своего знакомого художника - вы слышали об Интаре? - как-нибудь посмотреть ваши работы. - А откуда вы знаете о работах Рецины? - спросила герцогиня Солонса. - О, но уже по этому подарку видно, что его автор - художник. Значит, должны быть и другие вещи. Лицо матери непроизвольно расплылось в счастливой улыбке. Когда герцог остался наедине с женой, та напустилась на него, как тайфун на корабль. - Какие манеры, какое поведение, Рецио! Мы обязаны помочь бедному юноше. Подумать только, его мать в неволе у этого мерзкого Сэпира! - Но, Люцина... - А Вианор! Правда, я его никогда не видела, но он - старший товарищ этих двоих, и этим все сказано. Друг Трора - и он представлял Солонсию среди всех главных магов. - Но, Люцина... - Как мы можем не отметить его титулом, Рецио? А этот милый Грэм... Как он сказал про Эстино - "славный мальчик", да? Какой пример для подражания нашему малышу. Ах, если бы у нас почаще бывали такие гости! Не то, что этот хам и мужлан Роксбрик! - Я согласен, но... - Почему мы не пошлем войско на помощь королю Веселину? - Но Люцина!.. ...! ...! Зайдя под вечер к своим гостям, герцог Солонса доверительно сообщил: - Мадам Солонса о вас двоих чрезвычайно лестного мнения. Должен сказать, что пару недель назад у нас был с визитом посланец Сэпира, некто граф Роксбрик, весьма плохо воспитанный господин. И к тому же, он выпил за ужином лишнего... в общем, герцогиня едва не закатила ему пощечину. Трор и Грэм рассмеялись. - Мы имели удовольствие наблюдать этого Роксбрика в Просе, дон Рецио, - сказал Грэм. - Сэр Тинн говорил мне, что тот славится по всей Анорине отсутствием манер. Герцог Солонса несколько нахмурился: - И именно его Сэпир послал ко мне с миссией? Так, так... - Он хотел подтолкнуть Солонсию к войне против него, - объяснил Трор. Характерная повадка Черного. Точно так же он отправил меня в Эшпор, чтобы король Бойтур нарушил свою клятву и выпустил меня на свободу. А Сэпиру это дало бы повод не держать своего слова и сохранить за собой престол Анорины. - Вот как! Но что же хорошего в войне с нами? - удивился герцог. - Лишний противник все-таки. - Тогда у него была власть над рулеткой Астиаля - и он не предполагал ее лишиться. Сейчас же, само собой, ему выгодней нейтралитет Солонсии. - Да? А герцогиня всячески наседала, чтобы я помог вам, благородные сеньоры. - Только не войной против Сэпира, дорогой дон Рецио. - Это же я объяснял своей супруге, дон Ленсо. Но мы решили все-таки поддержать вашу сторону... но только тайно. Пока тайно. Где он у меня? А, вот! Герцог протянул Трору грамоту, свернутую в трубку и запечатанную герцогской печатью. - Я только что подписал, - объявил герцог не без торжественности, - указ о присвоении Вианору титула почетного дворянина Солонсии с пожалованием графской короны. Ты не будешь так любезен передать это Вианору? - О, нет, - отклонил Трор. - Пусть эта бумага пока полежит в твоем потайном сейфе, дон Рецио. По всей вероятности, мы очень нескоро будем в Ардии. - Но вы у нас еще погостите? - День-другой, пока не подъедет магистр Тикей. - А! Что ж, отлично, значит, еще побеседуем. Я приказал не убирать это железо с площади, - сообщил напоследок герцог. - Мы приклепаем к нему табличку с надписью, и выйдет прекрасный памятник о вашем подвиге, дон Ленсо и принц Грэм. С этим герцог отбыл. Грэм ушел в свою спальню и с удовольствием вытянулся на постели - день выдался утомительный: мало летучих топоров, так еще и обед с герцогиней Солонсой. Он уснул мгновенно - и так же мгновенно проснулся от острого чувства какой-то беды. А через минуту к нему толкнулся Трор. - Хорошо, что ты уже встал. Нам надо срочно выезжать. - Плохие вести? - Да. Рать Кардоса двинулась на Ардос, а войско степняков - на Людену. - Мы возвращаемся в Ардию? Или все-таки - едем в Семилен? - Нет, все изменилось. Наш путь - в Людену.

ГЛАВА 4. КАРДОС ПРОТИВ АРДОСА.

Дворец короля Веселина напоминал муравейник перед дождем - вокруг и внутри него сновало туда и сюда невообразимое число народа. Казалось, в этой беспорядочной сутолоке невозможно было найти кого бы то ни было, и оставалось удивляться, как умудрялись бесчисленные посыльные доставлять свои вести кому следует. В такой час к Вианору подошел один из вестников и сказал, что доктор Робур Слынь срочно просит зайти уважаемого мага к нему в библиотеку. - Робур Слынь? - Он сказал, что дело совершенно срочное и важное, - подтвердил посыльный. Вианор чуть поразмыслил и, оставив общество Веселина и прочих начальственных особ, отправился, куда его пригласили. В библиотеке было совершенно тихо и спокойно. Вианор заглянул в один проход между полками, в другой и в самом конце разыскал достопочтенного доктора Робура. Тот сидел спиной к Вианору на верху высокой лестницы, листая какой-то фолиант. На подоконнике приоткрытого окна сидел огромный белый орел, а по стремянке живо карабкался то вверх, то вниз бурундучок, поблескивая умными глазками. - Ты всегда умел изумить меня, учитель, - произнес наконец маг. - Скучно быть шибко знающим, сынок, - отвечал лже-доктор магистики. - Иногда хочется побыть обычным ученым шарлатаном. - Зачем ты звал меня? - Вы идете навстречу рати Кардоса, так? - Так. - Ее ведет магистр Перуджион. Его сын с вами, дочь замужем за гарифом Данчи. - Так. - А где мать, вы с шаманом Цуйчи не дознались. - Нет. - Некто Остим Жар - ты помнишь такого, Вианор? - Помню, - слегка улыбнувшись, отвечал маг. - Так вот, Остим Жар просил меня рассказать тебе это. Мать Огонька - так Савиен называл Дуанти - в тайном подземелье у Верховного Друида Кардоса. Послушай-ка меня... И каттор-хатский наставник Вианора поведал ему вещи, изрядно обеспокоившие анорийского мага. - Имей в виду - тебе не справиться с этим без магии, - закончил Савиен. - Но вся моя сила связана щитом над рулеткой Астиаля, - возразил маг. - Экая важность, - беззаботно отвечал его учитель. - Ну, возьмешь половину моей. И вслед за этими словами орел на окне встрепенулся, гортанно крикнул и вылетел из комнаты. На верху лестницы никого уже не было - ни доктора Робура, ни Савиена. И только бурундучок доброжелательно уставился на Вианора со ступеньки. Маг протянул руку - и зверек проворно пробежал по ней, устроился на плече Вианора - и тоже исчез. Но когда маг поднял свой жезл и повел им вокруг, то на навершии жезла горел, как прежде, красивый яркий огонек. Когда Вианор вернулся к королю Веселину, там шло бурное обсуждение каких-то новостей. - Вианор! Ты только послушай! - вскричал Веселин, едва завидев мага. - Сэпир предлагает нам союз! Что это за изуверское коварство? - Как ты полагаешь об этом, Тикей? - спросил Вианор. - Я согласен с Веселином, - отвечал магистр Семилена. - Эта уловка согласована, конечно, между Сэпиром и Верховным Друидом. Она дает этому негодяю Эспиро возможность выставить нас как возможных союзников Сэпира и врагов Кардоса.

- Все, лишь бы втравить Кардос в войну, - заключил Вианор. - А там уже некогда будет разбирать. - Признаться, я все же не понимаю логику Эспиро, - заметил Веселин. - Зачем ему торопиться ослаблять в войне Кардос? Этот интриган чрезвычайно честолюбив и радеет, конечно, о своей выгоде, а не об империи Сэпира. - Я тоже этого не понимал, - отвечал Вианор, - но теперь все разъяснилось. Нам надо захватить с собой Уорфа - думаю, на переговорах он сумеет кое-что растолковать магистру Аррето. Остальные обменялись недоуменными взглядами, но Вианор отказался до времени раскрывать свой план. Вместо этого он отправился в темницу, объяснив это так: - Хочу потолковать с этой бестией о значении одного забытого слова.

Все еще раз озадаченно переглянулись. * * * Следующим утром войско Ардоса выступало. Вся суета и бестолковщина двух предыдущих дней была позади - столицу покидало отборное сплоченное войско в идеальном походном порядке. Дуанти ехал неподалеку от Вианора вместе с Дэмдэмом Кра. Он был мрачен и хмур, что с ним нечасто бывало. В отличие от него, Большому Дэму и этот поход был нипочем - а ведь они двое не могли ни воевать, ни отступить с поля брани, ни... И удастся ли ему увидеть отца? И что это будет за встреча? Вианор сам подъехал к юноше и какое-то время ехал рядом молча. Дуанти сам не знал почему, но ему вдруг стало как-то легче. А маг неожиданно предложил: - Ты не против разогнать дорожную скуку какой-нибудь старой историей, а, сударь Дуанти? - Я вешаю свои уши на гвоздь внимания, маэстро, - отвечал Дуанти фразой из обихода Сиэля. Вианор улыбнулся: - Давно жду случая рассказать тебе о своих приключениях после того, как я покинул Каттор-Хат. Так получилось, что я направился в Кардос через Солонсию, а не Людену. Неизвестно, что было бы, встреть я тогда кого-нибудь из люденских волхвов... впрочем, я их не встретил, и это лучший ответ на "если бы". Ну, а в Солонсии я время от времени встречал разных мелких колдунов - тех, что кормятся от рынка, продавая то предсказания погоды, то амулет, то любовное зелье, и между прочим, среди них водятся не только шарлатаны. Но, конечно, после школы Савиена мне смешно было даже смотреть на них - какое уж там ученичество у этого народа. Зато в Солонсии я прослышал про церковь Астиаля в Кардосе и Семилене - будто бы она до сих пор хранит его учение. Кардос был ближе, и я отправился туда. Первая же моя встреча с друидами оказалась поворотной - я решил присмотреться к этому учению. А точнее, друид был один. Его звали Регоци. Это был толстяк поразительного добродушия и простосердечия. В божественность Астиаля и весь этот канон друидов он верил свято, хотя в теологии был ни в зуб ногой. Да и зачем ему была теология? Регоци жил среди крестьян, еще более простодушных и недалеких, а им что Астиаль, что Тунг - как собаке пятая нога. Они хотели от Регоци другого кто доброго совета, кто утешения, а кто требовал рассудить какой-либо свой спор с соседом. Они даже не ждали от этого сельского друида, чтобы он замолвил перед Астиалем словечко насчет хорошей погоды или там урожая - как-то так сразу было ясно, что маг из Регоци как из бороны - яблочный пирог. И конечно, это же сразу стало видно мне. Но... было нечто еще. Я увидел Регоци, когда он мирил две семьи, спорящих о каком-то клочке поля. Регоци сотворил обряд замирения, заставив обе семьи читать вслед за ним молитву. Бедный полуграмотный друид, как я узнал позже, почитав его книги, все переврал даже с точки зрения канонов обряда. А что до магии, то от начала до конца весь его обряд и молитва были сплошной липой. Но каково же было мое удивление, когда я увидел, что порча все-таки оставила эти семьи, и их сердца освободились для мира. "Здесь что-то не так", - подумал я и решил попроситься в слуги к Регоци. Добрый толстяк принял меня за несчастного сироту, ищущего, где бы приткнуть голову. Он повздыхал - и согласился - мне даже не пришлось пускать в ход свои чары. Я стал помогать Регоци по дому, а позже и в его церковных службах. Регоци выучил меня чтению и письму, и я тайком перечитал все его церковные книги. Учение друидов меня не особенно заинтересовало - скорее, позабавило, а иногда оно было жутко тягомотно, но дело было даже не в этом. Правы были друиды или нет в тех или иных своих положениях, все это не имело никакого отношения к Регоци вот в чем была штука. Однако мало-помалу я все же подобрался к его секрету. У Регоци была _вера_ - в этом все дело. И не в сказках друидов была причина Регоци понимал в них даже меньше меня. Сам-то он, конечно, считал, что верит в Астиаля, но тогда бы у него ничего не получалось - в его белой магии, я имею в виду. Но Регоци _просто_ верил - и нельзя описать, во что же именно. А сказать иначе, он просто был магом, хотя и не сознавал этого. Вот такая вера, сударь мой Дуанти, - и маг посмотрел на юношу, - только и является настоящей верой. Она просто _есть_ - хотя это как раз не так-то просто. Ну, а когда к этому пробуют присобачить разные легенды - про Астиаля или там Намгрота - вот это уже толкотня суеверий, и что интересно - с чем другим, а с этим во многих прочих мирах обстоит точно так же, как у нас. Савиен учил меня другому - зоркой точности и силе. И для меня откровением было увидеть, что того же самого можно было достигать при дремучем невежестве и самом попустительском добродушии. Но мне нравилось наблюдать, как действует в Регоци эта его сила мага, - по правде, я ведь и сам подпал под чары его кротости. - Но, Вианор, - вставил Дуанти, - я помню, как ты говорил, что нашел белого учителя не в Кардосе, а в Семилене. А по твоему рассказу получается, что... Вианор рассмеялся. - В каком-то смысле ты прав, - признал он. - Однако прими во внимание: я нашел в Регоци мага, и пожалуй, действительно белого. Однако моим учителем он не стал. Я сам кое-что понял благодаря ему - но это уже нечто другое. - А что же было дальше, Вианор? Ты ушел от Регоци? - Да. Но не обошлось без одной истории. Видишь ли, отчасти из благодарности к этому старому друиду, отчасти из озорства и интереса, я стал подыгрывать ему в его обрядах. Примерно, как ты подшучивал над нашим добрым теоретиком доктором Робуром, Дуанти. Я стал незаметно подстраивать то одно, то другое маленькое чудо - причем, в полном соответствии обрядам или тем просьбам, с которыми приходили к Регоци. Иной раз Регоци читал из священного писания что-нибудь вроде: "Да будет свет! сказал Астиаль", - ну и, неожиданно всю церквушку заливало белое сияние. А то жена старосты чудесным образом избавилась от бесплодия - конечно, это помогли святые молитвы доброго пастыря. Другой раз крестьяне отважились просить Регоци о молебне насчет дождя - и само собой, дождь лил на славу. Эти удивительные перемены, конечно, были замечены и окрестным людом, и самим Регоци. Его сочли святым, и разумеется, народ повалил к нему валом. Сам же Регоци говорил иначе: это Астиаль привечает его скромные труды. Знать, добавлял он, - Господу угодно, что я принял в свой дом сироту - то есть, вашего покорного слугу. А мне мало-помалу наскучила вся эта кутерьма с бесконечным потоком просителей. К тому же, к Регоци зачастили и друиды - дело явно шло к пополнению пантеона новым чудотворцем. К чести Регоци, сам он тут был ни при чем, и его все эти страсти вокруг никак не изменили - это был все тот же толстый добрый веселый сельский друид. А я решил покинуть его, но сыграть напоследок хорошую шутку. Ночью я приснился Регоци под видом Астиаля и велел ему объявить о великих чудесах на предстоящих осенних праздниках. Я наказал Регоци оповестить об этом и селян, и епископа, что наш друид послушно исполнил. После этого, в самый тот день, я ушел не прощаясь. Потом я уже слышал об этих праздниках - народу было море, и епископов съехалось не одно преосвященство, и с ними весь окрестный клир, нарядившись, как барышня на первый бал, - в общем, были все и вся - вот только обещанных чудес не было ни единого. Дуанти покрутил головой: - Да... Это покруче, чем мои шалости с доктором Робуром. И что же Регоци? - Невежественный сельский друид и тут оказался молодцом. Час или около того он ходил мрачный, а затем вернулся к своему неизменному добродушию. "Астиаль дал, Астиаль и взял", - сказал он. "Что ты несешь?" - накинулись на него друиды. "Я так понимаю, - объяснил Регоци, - Астиаль захотел испытать мою гордыню. Сначала он даровал мне силу творить чудеса, а затем, по грехам моим, лишил ее. На все воля Божия". На том все и согласились. Но спустя время было замечено мое исчезновение, и кое-кто из крестьян - ну и, конечно, друидов - смекнул, в чем тут все дело. "Э, - сказали нашему Регоци, - а ведь все твои чудеса, друид, происходили, когда в твоем доме жил этот твой приемыш-слуга! Не в нем ли все дело?" "Может, и в нем, - с прежней беззаботностью отвечал Регоци. - Я так думаю - может быть, это Астиаль под видом отрока-сироты почтил меня посещением?" Да только друиды не были столь простодушны - меня стали разыскивать по всему Кардосу - и разыскали. Кстати, Дуанти, из любопытства я и сам обошел потом множество друидов. И что же - иные из них были добрыми людьми, иногда очень умными и учеными. Но магов не было ни одного - ни одного, Дуанти. Регоци был единственным - стихийным, но все же магом, - и именно к нему меня вывела моя тропа. Будь он жив сейчас, мне было бы кого пригласить в Большой Круг от Кардоса. Но... мир праху старого друида. - Ну, а что остальные друиды? Ты сказал, они разыскали тебя? Вианор вновь расхохотался. - О, это была сущая комедия. - Мальчик, как ты это делаешь? - спросили меня они. - Я состроил невинное глуповатое лицо и отвечал: Я сам не знаю как. Просто я так привязался к доброму отцу Регоци... мне очень хотелось, чтоб он был чудотворцем. - А зачем же ты тогда от него ушел? - Я испугался, что у меня не получатся те чудеса, которые Регоци вам обещал. - Друиды поверили - все, кроме одного, самого умного из них. Позже он стал Верховным Друидом, - пока скоропостижно не скончался от простуды, освобождая место нынешнему Верховному, дону Эспиро. И этот сановный циник спросил: Кто учил тебя - чародеи с Тунга или куманчирские шаманы? - Я заплакал: Чародеи с Тунга... но я убежал от них. - Мы сделаем тебя чудотворцем во славу Астиаля, - поообещал мне этот проницательный епископ. - Но я же пользуюсь черной магией, - удивился я. - Добрый сеньор Регоци говорил, что это великий грех перед Астиалем. - Нестрашно, - успокоили меня, если ты употребишь свои чары к вящей славе Господней, то Астиаль простит тебе. Я не верю во все эти выдумки про Астиаля, - сказал я тогда. - Ах, чадо, - кротко отвечал благочестивый епископ, - ты можешь послужить Астиалю и без всякой веры. Мы снимем с тебя этот грех. - А мне дадут сан епископа? - поинтересовался я. Дадут, но не сразу, - обещали друиды, - ибо ты еще мал. - А ничего, если я буду вызывать злых духов? - Если к вящей славе Астиаля, то ничего... Между прочим, Дуанти, среди моих собеседников был дядя графа Эспиро, нынешнего главы церкви. Как знать - не он ли потом учил нашего дона Эспиро всему тому, что он наслушался во время этой беседы? В общем, я вдоволь насладился этим разговором, а потом мне пришлось их усыпить, потому что отвязаться иначе было просто невозможно. Я принял другой облик и еще немного походил по Кардосу, а позже подался в Анорину. Идти в Семилен мне уже расхотелось - я полагал, там такой же сплошной обман, как в Кардосе. - Но ты все-таки пошел туда? - Ну да, но это уже другая история. - Расскажи, Вианор! - горячо попросил Дуанти. Вианор подумал - и похоже, был готов согласиться. Но тут к нему подъехал герольд с каким-то срочным делом от короля Веселина, и маг оставил Дуанти. - Занятная история, правда, лорд Дуанти? - окликнул его знакомый голос. Дуанти оглянулся: - Стагга! Ты так-таки не упустил своего! - А как же! - гном помахал толстенной тетрадью. - Все точнейшим образом будет занесено в мои хроники. - Я думал, ты подле несравненной Данар. Стагга состроил обиженную гримасу: - Почему же это я должен быть подле нее? Я не амазонка из ее отряда. - А, так тебя просто не пустили! - сообразил Дуанти и рассмеялся. - Вовсе нет, просто я, как летописец Большого Анорийского Круга, обязан сопровождать Вианора, Хранителя этого Круга, - возразил гном. - Кстати, ты не знаешь, куда отбыли Трор и Грэм? Дуанти пожал плечами: - Я даже не видел Грэма перед отъездом. Вианор обмолвился про Солонсию и Семилен... ты лучше спроси его сам. - А как ты думаешь, далеко от нас войско Кардоса? - Стагга, ну, почем мне это знать? - А что такого? Дэмдэм говорит, к вечеру мы подойдем к границе. Может быть, нас ждет ночная битва! - Кого это - нас? Мы с Дэмдэмом не будем биться, - помрачнев, отвечал Дуанти. У него снова испортилось настроение. Меж тем, гном оказался отчасти прав: вечером рать Ардоса разбивала бивак у самой границы. Однако никакой ночной битвы не предвиделось - разведка доносила, что передовые отряды кардоронцев в полудне пути, и, конечно, войско Кардоса не будет атаковать сразу после длительного перехода, да еще в ночной темноте. Вскоре после ужина Дуанти заглянул в палатку Вианора. Маг был один. Он внимательно посмотрел на Дуанти: - Молодой гранд, конечно, наведался за добавкой? - Да, сеньор волшебник, - хотелось бы послушать окончание вашей замечательной истории. - Вся история, Дуанти, еще не закончилась, - отвечал маг. - Так что при всем желании я не могу порадовать тебя таким рассказом. Но если хочешь, я могу рассказать тебе, как я встретил Остима Жара - он-то и стал моим вторым учителем - белым. - Конечно, хочу! Расскажи, Вианор! - Это было в Среднем Семилене. Я блуждал там тайно - вернее, так думал я сам. Тогда я был уже постарше - твоих примерно лет. Как-то утром я спустился с гор к морю, и там увидел нечто весьма удивительное. По берегу меж глыб камней гулял человек в простой одежде. Я попробовал разглядеть его получше - особым, магическим зрением, Дуанти. И - у меня ничего не получилось. Я понял, что встретил что-то, а вернее - кого-то, кто мне не по зубам. А вслед за тем... вслед за тем, не веря глазам своим, я увидел, как море вдруг засветилось особым, собственным светом - и вдруг приблизилось к берегу и стало тереться о ноги этого странного человека - совсем как кошка, налакавшаяся молока. И мало того - вдруг засветились и ожили камни на берегу - и тоже принялись ластиться к этому загадочному магу, - а я, конечно, уже сообразил, что передо мной маг. И я понял, что происходящее даже не было волшебством - просто вещам мира, его живому и неживому, нравился этот человек, вот они и приветствовали его, каждая тварь на свой лад. Магию Остиму Жару приходилось применять для обратного - чтобы стихии природы хранили молчание - то есть, не выдавали его. Такого Савиен не умел, во всяком случае, не показывал мне. И я, совершенно завороженный, вышел из-за валунов и приблизился к этому магу. А Остим Жар спокойно стоял на берегу, лицом к морю и спиной ко мне, и на мое робкое приветствие, не оборачиваясь, отвечал: - Вианор, ты готов последовать за мной? - Вианор прервал рассказ, смешливо поглядел на Дуанти и спросил: - Как, Дуанти, ты догадываешься, каким был мой ответ? - О, да! - заулыбался юноша. - Вот и обещанная часть моей истории, Дуанти, - произнес Вианор. - Как-нибудь при случае можешь рассказать ее Грэму. Больше-то, пожалуй, и добавить нечего. Ага! - опять вопросы? - Конечно! Целая куча. - Ну нет - на кучу я не согласен. Спроси уж что-нибудь одно, самое интересное.

- Я все-таки вот чего не понимаю... Чем различаются учения Остима Жара и Савиена? - Может быть, и ничем особенным, Дуанти. Может быть, все это только разные способы знать и уметь одно и то же. - Но все-таки? Вианор помолчал. - Это вопрос вопросов, мой любознательный гранд. Скажем так: Савиен учил меня безупречности, и в том числе он учил не отвлекаться на цвет - белый, черный, всякий. А Остим Жар учил меня, скажу так, белизне - и вот в следовании ей он и паладины Астиаля и достигают безупречности - впрочем, не всегда, Дуанти. - И кто же прав больше? - Не знаю, но мы с Трором приняли тропу Савиена. Видишь ли, цвет - это в большой степени вопрос мнения, а во мнениях очень мало истины и очень много блуждания, Дуанти. Взгляд может потерять точность, и соответственно безупречность. Мы ведь с Трором не отвергаем белизну, мы только больше полагаемся на другое - на точность зрения, к примеру. - Ну, а Сэпир? Он-то каким образом набрал свою силу? Ведь он, я думаю так, не следует ни белому пути, ни учению Каттор-Хата? - А! Вот это, кстати, довод в пользу школы Савиена. По-твоему, да и многие иные думают так же, Черный Сэпир каким-то образом черпает свою силу в приверженности к злу. Но это не так. В том-то и дело, что Сэпир тоже по-своему безупречен. Вот это и ведет его, а не само по себе зло. - Признаться, маэстро, я вас не понимаю. Маг сделал донельзя скорбное лицо и в комическом отчаянии помотал головой. - Неужели?.. Что ж, попробую объяснить. Сэпир ведь не отец его Сэрхип, караулящий жертвы и только. Черный Сэпир тоже идет путь - черный, ужасный путь, но однако же. Он ищет не только власти, но и знания, он копит силу, он действует, он учится - понимаешь, Дуанти? И наконец, в своей приверженности к черноте он, можно сказать, безупречен. Вот это-то его и поддерживает - а впрочем, это же его и губит. - По-твоему, Вианор, что черное, что белое - без разницы, лишь бы следовать тому безупречно? А чем же тогда плох путь Сэпира? - Очень многим, Дуанти. Он привязывает свою безупречность к черноте, и уже сама привязанность ее ослабляет. Но, вдобавок ко всему, это ведь черная привязанность - со всеми последствиями. - А какими, например? - Да такими, что вредны для самого же Сэпира, Дуанти - про других я уж не говорю. Вспомни Хозяйку из Гамо - Сэпир обещал ей новый стол для разделки рыбы взамен рулетки и обманул ее. Казалось бы, чего проще - отдать новый стол. Но Сэпир и тут предпочел обман - еще один шаг на своем пути. Может быть, он что-то и выиграл, может быть, ему этот шаг прибавил его злой силы. Но ведь он и крупно проиграл, Дуанти! Не будь обмана, Хозяйка из Гамо не была бы с нами в Большом Круге - а теперь у нее на Сэпира _право_ - понимаешь меня? И так со всем остальным - вспомни хотя бы наказание Келина, великана, которому вы помогли, или ссору Сэпира и его бывших сообщников из Тунга. Зло идет с ним - но оно идет и против него, и нет способа избежать этого, Дуанти. - Да, теперь я все понял, - покивал Дуанти. - Ну что ж, тогда остается только позавидовать юному гранду, - заметил на это Вианор. - Желаю приятных снов. И кивком головы маг выпроводил своего ученика. А Дуанти еще долго не мог заснуть. Его беспокоила не только предстоящая встреча двух ратей и разлука с Энитой. Он вдруг задумался о премудростях магии и о пути Вианора. "Семилен, - думал юноша, глядя на звезды, видимые сквозь щель палатки. - Что это за страна? Доведется ли побывать там? Грэм-то увидит интересно, кстати, добрались они туда с Трором или еще нет?" А меж тем, весь этот день Трор и Грэм провели в скачке в прямо противоположную сторону - по Людене и к Куманчиру.

ГЛАВА 5. В ЛЮДЕНЕ.

Луна то появлялась, то пропадала за тучами, и дорога была уже не очень-то видна. Но Трор и Грэм ехали все той же рысью, не сбавляя хода. - Лучше будет еще сегодня миновать заставу в Солонсии и заночевать в Людене, объяснил Трор причину этой ночной скачки. - Нам уже недалеко. Так и оказалось - через полчаса они миновали заставу солонсийцев. Капитан стражников поначалу хотел задержать двух всадников до утра, но подорожная с личной надписью герцога Солонсы и пара слов на ухо, сказанных Трором, произвела на него впечатление. Примерно мили две после этой заставы они с Трором скакали по дороге, не встречая никого - застава люденцев, как сообщил Трор, располагалась дальше по дороге, в месте, которое было трудно объехать. Но вдруг Трор сбавил ход, а потом и остановился. - Кто-то впереди на дороге, - негромко произнес он. - С десяток всадников. Как ни странно, Грэм не ощутил никакой тревоги. - Дозор люденцев? - предположил он. - Может быть, и так. Но, по-моему, они поджидают нас. Дальше они двинулись шагом и, когда миновали один из поворотов, на дороге показалось несколько всадников. Их лошади были развернуты вперед - так, как если бы эти люди поджидали своих отставших товарищей, чтобы после двинуться вместе. - Доброго пути, сэр Браннбог и принц Грэм, - тихо произнес чей-то голос. - Тинн! - узнал Грэм. - Доброй ночи. Тинн подъехал к ним навстречу и поклонился в седле. - Кто это с тобой, дружище? - спросил Браннбог. - Десяток анорийцев, сохранивших верность настоящему королю, - объяснил Тинн так же негромко. - Я не сомневался, Браннбог, что вы повернете в Людену после вестей о начале войны. Вот и решил подъехать сразу на границу и подождать вас здесь. Мой маленький отряд - это все, что король Веселин мог выделить вам в помощь. - Достаточно и этого, - отвечал Трор. - Десять верных воинов - это сила, а тем более, если среди них твой клинок. Они продолжили путь все вместе, и вскоре были остановлены дозором люденцев. - Кто это шатается по земле Людены среди ночи, как разбойник? - прогремел могучий бас - и Грэму почудилось на миг, будто это никто иной, как Большой Дэм стоит там, на стене заставы, над закрытыми воротами. - Свои, Горыня, - спокойно откликнулся Трор. - Вели-ка дать огня, и сам увидишь. По всему, он узнал по голосу стража над воротами. Несколько факелов появилось над стеной и наклонилось ближе к земле. - Бранибог! - пророкотал удивленно прежний бас. - Вот так встреча! А ну, лежебоки, отпирайте ворота князю Трору! Во дворе, после первых приветствий, Трор представил Горыне своих спутников. - Это отряд анорийцев из тех, что ушли в изгнание вслед за королем Бойтуром. Вот Тинн, он старший. - Постой-ка, это не тот ли Тинн, что был начальником королевского дозора при Бойтуре? - Он самый, Горыня. А это, - в голосе Трора появились смешливые нотки, - мой оруженосец. - Да ну? - пророкотал Горыня. - Значит, и княжич Грэм с тобой? Что ж, добрый хлопец, пусть посмотрит, какая она - наша Людена. - А как ты, Горыня, в такую пору оказался на солонсийской границе, вдали от ратных дел? - спросил наконец и Трор. Горыня испустил горестный вздох. - Эх, князь... Самому горько. А что делать - прогневал князя Владигора... ох, шибко прогневал!.. - Пива, что ль, лишку выпил? - невинно поинтересовался Браннбог. На самом деле в Ардии слышали об этой истории - Горыня, в пьяном угаре, поспорил, что сдвинет с места угол княжеского терема - и принялся за дело как раз тогда, когда у князя Владигора были важные гости. - Было дело, - признал Горыня, вновь испуская могучий вздох. - В худшую это кару мне - сидеть здесь сиднем. - А что, воевода, - заговорил Тинн, - неужто ты нас одних так-таки и отпустишь до столицы, до войска люденского? - А что ж это я не отпущу? Князь-то Трор нам не чужой, чай, - взревел Горыня. - Но остальных же ты не знаешь, а, воевода? - настаивал Тинн. - Кому же, как не тебе приглядеть за нами в дороге... до самых полей ратных? - А, вон ты куда ведешь! - расхохотался Горыня. - И то верно, спасибо за совет. Сразу видно доброго человека. Утром, едва рассвело, Горыня с двумя своими дружинниками отправился вместе с отрядом к столице. В дороге Грэма занимала одна загадка: еще ночью, едва они пересекли границу, он заслышал какой-то тихий, но вполне внятный плеск, как если бы где-то не так далеко текла большая река. Но по карте реки здесь не было, а до Владены, как помнил Грэм, было еще далеко. Он ожидал, что они вот-вот выедут на берег этой пока еще невидимой реки, и тогда он спросит о ней. Но они ехали и час, и другой, и плеск все так же не умолкал, а реки нигде не было видно. Наконец, Грэм решился спросить: - Браннбог, а с какой это реки доносится плеск? Я ее нигде не вижу. Ведь до Владены еще далеко, верно? - А, ты слышишь, - отозвался Трор. - Что ж, так и должно быть - ведь ты наполовину ольск. - Это, княжич Грэм, - пробасил Горыня, - наша Ра плещет. Вот будет полудень, сам увидишь. Раз слышишь, то и видеть должен. - Ра - это та небесная река, что видна над Люденой? - спросил Грэм. - Мне говорили о ней, но называли иначе - Стиа. - По-каттор-хатски - Стиа, а по-нашему - Ра, - отвечал Горыня. - Да каттор-хатцы-то ее и не видят, с наших слов и знают о ней. - Маги видят, - коротко возразил Трор. Когда настал полдень, Грэм, как предсказывал Горыня, увидел в небе не так высоко большую тихую реку. Течение ее было столь покойным, а ширина столь великой, что река больше походила на озеро, и все же она текла - Грэм это знал. А на том берегу виднелись такие же поля и леса, и такие же люди, как здесь, в Людене, были заняты теми же делами - пахали землю, куда-то шли по своим делам или отдыхали, спрятавшись в тени деревьев от зноя. Это-то и было чудом Людены река Ра и ее заречная сторона, видимая только в Людене и больше нигде во всей Анорине. По словам Вианора, в заречье Ра жили предки люденцев, и все чудо было в том, что эта дверь всегда была приоткрыта в обе стороны. Видеть Ра и ее заречье могли не только люденцы, а еще ольски, которые, по словам самих люденцев, были с ними в отдаленном родстве, и конечно, многие маги. И больше того - в лихую годину небесная рать пращуров переходила Ра и выручала люденцев на поле брани. Соседи Людены - и Куманчир, и Туганчир, и Кардос - на себе испытали это оружие. Вианор рассказывал, что это же небесное воинство было впереди, когда народ Людены впервые ступил на берег Анорины - они, как многие до них, пришли сюда откуда-то из-за моря. Тогда люденцы шли с юга на север и едва не дошли до Атлана, но после тяжелейшей шестидневной битвы заключили вечный мир с народом Анорины. Большая часть люденских родов отступила на юг, но многие остались в нынешнем Ардосе, образовав там свое королевство - вот почему и по сию пору Ардос и Людена считались в родстве, хотя все же Ардос много чего понабрался от соседей, Кардоса и Анорины. Меж тем Горыня приподнялся в седле, приставил ладони ко рту и закричал во все богатырское горло: - Эй, родичи заречные! Деда моего, Славко, нет ли близко? Передайте - внук его, Горыня, поклон шлет! И Грэму показалось, что люди в заречье Ра услышали богатырский клич - какой-то могучего сложения рыбак выпрямился в своей лодке и уставился куда-то вдаль, прикрыв глаза от солнца. - Вот она, наша Ра, - пророкотал Горыня, - небесная наша Людена. А ты, боярин, - он обратился к Тинну, - видишь ли чего? Тинн отрицательно помотал головой. - Во мне нет крови ольсков, как в нашем принце. И я не маг. Но плеск я как будто слышу. - Ну? - удивился Горыня. - Так, поди, в тебе люденской крови толика есть? - Все может быть. - Я вот думаю, - повернулся Горыня к Трору, - помогут ли нам на сей раз пращуры наши или так обойдемся? Говорят, у степняков сила нынче не гораздо великая. Трор кивнул: - Степь на грани раскола. Барситы давно не в ладах с другими родами. Этот поход, можно сказать, попытка избежать междоусобицы. - Так-то оно так, только здесь еще и чужая рука, - вставил Тинн. - Не сам Черный Сэпир, так кто-нибудь из Кардоса мутит воду. - Это тоже верно, - вздохнул Горыня. - До чего же срамной народ, эти друиды! Слова от души не скажут, все кривда. С виду так они ни при чем - кочевники-де сами на нас напали. А по-настоящему, так одна за всем рука - Черного Сэпира, будь он неладен! Ближе к вечеру они переправились через Владену, и тут разжились новостями. Князь Владигор уже выступил навстречу войску Куманчира из столицы, но по всей Людене еще продолжался сбор ополчения - ожидалось, что степняков могут поддержать туганчирцы Нейаны, а против обеих ратей сразу войска князя было недостаточно. Горыня, Трор и Тинн держали совет, где вероятней всего князь Владигор даст сражение куманчирцам, и решили, минуя столицу, взять западней.

У той же владенской переправы произошло кое-что загадочное. Паромщик, присмотревшись, спросил Трора, не он ли будет князь Бранибог - так, на свой манер, здесь все называли Трора. - Верно, а почему ты спрашиваешь? - отвечал ему Трор. - Так ждут уже вас, на берегу-то, - сообщил паромщик. - Конскую подставу прислали твоему отряду. И верно, на том берегу двое табунщиков из Каттор-Хата подогнали к ним шестнадцать великолепных каттор-хатских лошадей, как раз по скакуну на каждого, включая и Горыню с его дружинниками. На все расспросы о том, чья эта подстава, каттор-хатцы твердили, что знать ничего не знают, им велели пригнать лошадей они пригнали, и на том их служба кончается. - Дар Вианора, ты думаешь? - спросил Грэм. - Может, и Савиена, - отвечал Трор. - Главное, что вовремя. Теперь о-двуконь поскачем - самое то, чтобы поспеть. А весь следующий день была утомительная беспрерывная скачка. Но все держались - держался и Грэм. И еще не зашло солнце, когда они въезжали в лагерь князя Владигора. Князь приветствовал Трора сердечно, но просто и сразу позвал на совет казалось, Браннбог только вчера отлучился по какому-то делу, и вот, снова вернулся. Впрочем, Трор наверняка уже был в Людене с тех пор, как они с Вианором и всей компанией добрались до Ардии, а возможно, его дорога и не раз пролегла через Людену. Как-никак, он сам был из княжеского рода по матери, и в пути его не раз окликало множество знакомцев. Что до Горыни, то князь было грозно взглянул на опального богатыря, но когда тот забормотал сбивчивые объяснения, Владигор лишь махнул рукой и наказал Горыне идти в полк левой руки под начало Дубовала. Туда же направили и отряд Тинна с Грэмом вместе. Грэм так устал, что был только рад тому, что не должен вместе с Трором заседать в военном совете. Он даже не слышал, как в палатку пришел Трор спал мертвым сном к тому часу. * * * Войска сошлись поутру - всадники Куманчира и пешие с конными ратники Владигора. Велика была сила Куманчира, но не казалась она столь грозной, какой могла - какая-то разобщенность, какое-то несогласие - то ли друг с другом, то ли с самим этим походом - разъедало ее внутри. Войско же Людены, напротив, было едино и слитно как боевой клич - или, вернее, как полоски железа, сбитые молотом умелого кузнеца в один клинок. Мощь была в этом невеликом клинке и разящая точность - и тушей для разделки казалась против него степная орда, и не хотелось ей попадать под эту разделку. Князь Владигор и Мерги, князь барситов, начальник похода, выехали из рядов своих войск навстречу друг другу. - Почто ты пришел в Людену, Мерги? - закричал Владигор. - Если на дружеский пир, то зачем с тобой столько войска? - Пировать буду на твоих костях в твоем дворце! - завизжал в ответ Мерги. Зачем ты задумал погубить степь, зачем готовишь свои войска против наших кочевий? - Ты ошибся, князь Мерги! Не хочу степи худого, не готовлю похода! - погромче, чтоб слышали степняки, прокричал князь Владигор. - Ты брешешь, как шакал, Владигор! - Проверь меня испытанием волхвов, Мерги! С тобой есть верховный шаман? - Верховный шаман остался дома, Владигор! Не могу испытать тебя! - Почто шаман Цуйчи не пошел с твоим войском, Мерги? Видать, он против этого похода, так, Мерги? - еще громче закричал Владигор. По рати кочевников пробежал глухой ропот. Мерги смешался - все так и было, Цуйчи на совете гарифов высказался резко против, и это был, возможно, первый случай, когда степной совет презрел слово и волю своего мага. - Не буду с тобой говорить, Вианор! Давай биться! - завизжал Мерги. - Давай биться ты и я, Мерги! Побережем войско - кто победит, того и правда! предложил Владигор. Но Мерги, не отвечая, повернул коня и скрылся за строем своих всадников. Рать Куманчира угрюмо молчала. Тогда Владигор вдруг резко бросил коня вперед и поскакал к правому крылу, где было войско восточных родов Куманчира. Он подскакал прямо к Данчи - этот молодой гариф как раз был мужем сестры Дуанти схватил за повод его лошадь и закричал так, что было слышно всей рати: - Помнишь наши клятвы на Белом кургане, Данчи? - Помню, - угрюмо и громко отвечал Данчи. - Помнишь, ты клялся, что выполнишь волю отца - будешь жить в мире с Люденой? - Помню! - Я нарушил свои клятвы, скажи, Данчи? - Нет, не нарушил! - Так зачем же ты будешь биться со мной, Данчи? - Я не буду биться с тобой, Владигор! - закричал на всю степь Данчи. - Я увожу свой отряд в Куманчирские кочевья! По войску степняков вновь пробежал глухой, но явственный ропот - и на сей раз, в нем слышалось одобрение. - Ты затеял сберечь свое войско против меня, Данчи? - завизжал со своего места Мерги. - Я сдеру с тебя кожу, отступник! - Лучше потерять всю кожу, чем лицо, Мерги! - отвечал Данчи. - Я не могу предать свои клятвы! - Ты трус, Данчи! - Назови меня трусом, когда победишь меня, Мерги! - Мне некогда биться с тобой, Данчи! - завизжал Мерги. - Уходи, не мешай моей битве с врагом! Был Мерги трусом или нет, но, конечно, затевать перед лицом вражеской рати междоусобную распрю он не мог - как ни ненавидел сейчас Данчи. И конники Данчи беспрепятственно повернулись и ушли обратно в куманчирские степи - а за ними последовали и иные из родов восточного Куманчира. Рать Куманчира уменьшилась не менее, чем на четверть, и по ней загулял сильный гул неодобрения. В степи водилось всякое, и теперь те, кто остался сражаться с Люденой, могли ждать и удара в спину, и разорения своих кочевий, оставленных без защиты из-за этого похода. Дело явно шло к ничейному исходу - к Мерги уже стали съезжаться гарифы, склоняя его к возвращению в степь. А Владигор не торопился, спокойно дожидаясь именно такого поворота дел. Но поворот все же вышел не такой - неожиданно, и как будто даже без приказа, центр степной рати сорвался с места и лавой ринулся на люденцев. Рубка началась - и у Людены теперь был только один выход - победить в ней. Так получилось, что отряд Грэма почти сразу же вступил в сечу - уход восточных гарифов смешал все построения и планы, и левому крылу люденцев пришлось ударить во фланг атакующим степнякам, лишая их порыв стремительности и силы. Люденцам повезло - удар кочевой латной конницы был, конечно, разящим оружием, но еще грознее было их владение луком, а теперь, из-за внезапности удара, они толком не пустили его в ход. Конница шла против конницы, латы против лат и меч против меча, и у рати Куманчира ни в чем не было преимущества. Она даже не смогла потеснить боевые порядки пехоты, поставленной в центр войска Людены, потому что полкам степняков пришлось на ходу разворачиваться, отражая встречный удар Людены. В этой битве место Грэма было справа от Трора, а бок-о-бок с ним скакал то Тинн, то кто-нибудь из анорийцев, и Грэм понимал, что они хотят прикрыть его, но возражать принц Анорины не мог, - не ему, новичку, оруженосцу, было указывать место закаленным во многих битвам бойцам. Да и некогда уже было думать о подобном - только самое первое время, пока не началась рубка, у Грэма мелькали обрывки каких-то мыслей, а дальше все переменилось. Грэм не мог сказать, что он забылся - просто одна за другой стали открываться разные двери, и битва ему представлялась то скачкой через лес, где деревья так и грозились ткнуть его ветвями в грудь, то схваткой с какой-то многорукой страхолюдной тварью - и только время от времени, когда они отъезжали для недолгого отдыха в сторону, он возвращался к привычным образам анорийского мира. Все шло как будто бы неплохо - степная конница ни в одном месте не расстроила войско Людены. А время уже перевалило полдень, свежесть весеннего утра сменил палящий жар высокого майского солнца, и по всему чувствовалось, что рать Куманчира вот-вот дрогнет и начнет отходить. Меж тем в отряде Трора - а Дубовал отдал под его начало не только десятку Тинна, но и еще сотню конников - больших потерь не было, живы были и все анорийцы, и сам Грэм лишь парой царапин на доспехе отметил свою первую битву. По всему, Трор и Тинн были довольны - и ходом битвы, и первым боем Грэма, и вдруг... Вдруг воин-маг насторожился, как бы заслышал что-то вдали, и неожиданно крикнул Горыне: - Горыня! Скачи к Владигору, скажи - из-за тех холмов к барситам идет подмога! Пусть готовит свой полк, понял? - Понял, Бранибог! - зычно откликнулся Горыня и поскакал прямо через все поле к знамени Владигора - белому лебедю на красном поле. - Дубовал! - вновь закричал Трор. - Здесь! - отвечал невидимый за множеством бьющихся воинов начальник левого крыла. - К барситам идет подмога! Перехватить надо, пока Владигор не поддержит! - Пойдешь вперед, Бранибог? - Пойду! А затем вновь пропало видение анорийского мира - Грэму предстало вдруг поле железного тростника, колючего и с листьями, как сабли. Он шел мимо этих метящих в него сабель и то отбивал выпад иной из них, то сам подрубал какой-нибудь стебель. И когда он срубал тростинку, то та стонала человеческим голосом и из нее хлестала кровь. И тогда на самый краткий миг перед глазами Грэма мелькала кипящая в степи битва, и чье-нибудь лицо с глазами, которые покидала жизнь, вставало перед ним - и исчезало - некогда, некогда было рассматривать смерть, иначе и она могла остановить свой взгляд на Грэме, а умирать ему было нельзя, _рано_ - Грэм это _знал_. И он только как бы с отдаления подумал, что вот почему Трор столь холоден к рассказам о сражениях и ратных подвигах - Грэм и сам уже не испытывал никакого упоения боем, лишь все сильней давала себя знать усталость да какое-то странное ледяное спокойствие. И уже на исходе битвы, когда ударил на барситскую подмогу запасный полк Владигора, Грэм вновь ощутил себя в привычном мире Анорины. И здесь, на ратном поле Людены, а не в зарослях растений-сабель, произошел его первый настоящий поединок - его он провел, давая себе отчет в каждом своем движении. Кто знает, случайно ли вынесли их кони или же Трор сам стремился к белому знамени с черным барсом, но только там Грэм и схватился с молодым воином-барситом, по всему, сыном знатного гарифа - его наряд и доспех был весьма изощрен, и толпа телохранителей окружала его. Будь Грэм один, он, конечно, не пробился бы к этому молодому гарифу, но рядом бились Тинн и анорийцы, а иных из телохранителей смял Трор. И вот, Грэм уже рубился с этим знатным степным рыцарем. - Поди прочь, ты, люденец! - закричал было молодой гариф. У него были голубые глаза, редкие среди куманчирцев. Он сделал выпад и продолжал: - Я не отдам свой поединок какому-то оруженосцу! - Объясни это моему мечу, гариф! - засмеялся Грэм. - Или ты думаешь, что мой рыцарь Трор будет тратить свою мощь на какого-то подростка? - Ты сказал - Трор? - взревел голубоглазый юнец. - Я сказал - Трор! Я - Грэм Сколт, его оруженосец. - Ты назвал меня подростком? - А кто же ты, куманчирец? - Я Гонсо, сын короля Куманчира Мерги, наследный граф Кардиани! А ты бастард, отродье ольсков, непризнанный сын отвергнутого короля, вот кто ты, Грэм Сколт! Я принимаю поединок с тобой, - неожиданно закончил свою речь молодой гариф. После этих слов кардосские замашки степного воина стали понятны Грэму - он знал, что сестра Верховного Друида, урожденная графиня Кардиани была замужем за князем барситов, что и объясняло голубые глаза его сына Гонсо. А этот самый Гонсо меж тем накинулся на Грэма как одержимый, и вскоре они уже сражались на земле, покинув коней. Бой был не так труден, несмотря на усталость Грэма: за плечами спесивого юнца не было той выучки, что передали Грэму в Ардии. Его не наставляли ни Сиэль, ни Большой Дэм, ни Трор, и теперь Грэму нетрудно было поразить своего противника - но это было несправедливо, теперь-то Грэм понимал Трора, что тот не хотел ранить своих братьев - там, на наследном турнире в Туганчире. Но и просто обезоружить Гонсо Грэму не удавалось - мешала усталость. Тем временем вокруг их поединка образовался круг зрителей - в основном, люденских воинов, но и несколько степняков, раненных и плененных, стояли тут же. Наконец, Грэм пустился на хитрость - сделал вид, что попался на выпад, раскрылся, и когда Гонсо поддался на уловку, Грэм выбил меч у него из рук, крепко схватил за пояс и приставил клинок к горлу гарифа: - Вы не будете столь любезны, граф, погостить с месяц в Людене? - Я... - начал Гонсо, хрипло дыша и вращая выпученными глазами. - Я... В этот момент заиграл рог Владигора - и голос его был знаком победы. - Я, - выдохнул, наконец, Гонсо, - я принимаю ваше приглашение, принц Грэм. И он с надменностью, достойной Стагги Бу, отодвинул от себя меч Грэма. И в этот самый миг свистнула чья-то шальная - но шальная ли? - стрела. В ней была сама смерть - не будь двух движений: одно из них сделал сам Грэм, в последний момент краем глаза заметив опасность, а вторым был выпад меча Трора, который чуть-чуть, но задел кусачую гостью - и вот, лишь слегка царапнула лоб Грэма эта летучая гадюка. - Ребята, приглядите за гарифом, - распорядился Трор и тут же подошел к Грэму.

- Как ты, мастер Грэм? - Царапина, - отвечал Грэм отчего-то вдруг севшим голосом. - Я рано расслабился в этом поединке, сэр Трор. - Вперед будет наука, мастер Грэм. Тинн был тут же. Он принялся осматривать рану и подтвердил: - Царапина, но кровенит. Эй, у кого найдется кусок полотна? Трор сам слазил в седельную сумку и бросил Тинну кусок ткани. Он подождал, пока Тинн наложит повязку, сам ее поправил зачем-то - Грэму показалось, он что-то шепчет, и то ли от умелой повязки, то ли от этого заговора кровотечение быстро унялось. - Не будем откладывать это, мастер Грэм, - спокойно и вместе с тем с каким-то веселым торжеством произнес Трор. Он окинул взором стоящих вокруг воинов: - Как вел себя этот воин-юнак в своем первом бою? Может быть, он трусил, уклонялся от схватки? - Нет, нет, Браннбог! - возразил ему дружный хор. - Может быть, он медлил придти на выручку своим и прятался за чужой спиной? - Нет, господин, нет! - Есть ли у тебя какие-то порицания к своему ученику, сэр Тинн? Достоин ли он оказался твоего учения? - обратился наконец к Тинну рыцарь Браннбог Трор. - Достоин, - коротко отвечал Тинн. - Грэм Сколт! - громко возгласил Трор. - Я, рыцарь Браннбог, - отвечал Грэм и встал на одно колено. Тинн опустил свой меч ему на голову и просто сказал: - Посвящаю тебя, принц Грэм. Ты - рыцарь. И тут же, как ни в чем ни бывало, он поворотился к Тинну и пошутил: - Сэр Тинн, ну что это за жизнь, а? Стоит только разжиться приличным оруженосцем - ан вот, уже ищи нового. У тебя нет кого на примете, а, сэр Тинн?