Russendisko. Рассказы

Турецкий кот

Наш турецкий кот пропал однажды так же внезапно, как и появился когда-то в нашем доме в Веддинге, случилось это около семи лет назад. Моя жена обнаружила его на лестничной клетке, он сидел там и не двигался с места целых два дня. Он был огромный, черный, с двумя белыми лапами, показался нам милягой, и мы решили взять его к себе. Назвали Масей. Почти сразу же выяснилось, что Мася не признает никакого кошачьего корма, зато с видимым удовольствием поглощает всякие турецкие деликатесы вроде лепешек и кебаба. Из этого мы заключили, что наш кот родом из Турции. Все попытки интегрировать Масю в миролюбивое сообщество нашей семьи были обречены на провал. Вместо того чтобы приносить в дом радость и уют, он повсюду сеял хаос и становился причиной стресса и раздражения едва ли не каждый день. Мася вел себя как настоящий мачо — уходил и приходил, когда ему вздумается, не шел на руки, не позволял себя гладить, с бешеной скоростью носился по квартире. Когда он не вписывался в дверь или на полном ходу врезался в стену, он делал вид, что это как раз то, к чему он стремился. По пятницам он гадил в нашей ванне — видимо, принял нашу ванну за мечеть.

Во дворе наш Мася вступил в запутанные отношения почти со всеми его обитателями. Он закрутил роман с пожилой кошкой, которая годилась ему в матери. Довольно скоро она забеременела и родила пятерых котят. Не успели они подрасти, как Мася стал заигрывать с одним из своих отпрысков. Юное создание стало ему сестрой, дочерью и любовницей одновременно. Рано или поздно должен был наступить день, когда и она принесет Масе потомство. Я решил, что пора пресечь инцест во дворе и кастрировать Масю. Он что-то заподозрил и спрятался. В пятницу мы устроили ему засаду в ванной. Когда он там появился, я схватил его, запихнул в большую сумку и понес к ветеринару. Там Мася получил для начала дозу кетамина, глаза его заблестели и увеличились до размера двухмарочной монеты.

Врач в синем халате молниеносно удалил Масе мошонку. «У вас золотые руки, доктор!» — восхитился я. «С вас сто марок», — не растерялся врач. Я рассчитывал, что операция станет для Маси началом новой жизни, — может быть, отсутствие яиц обратит его мысли к тому, как стать если не полезным, то хотя бы безвредным членом общества. «Меньше яиц — больше терпимости» — так я рассуждал. Следующие два дня Мася провел в кетаминовом трипе. Как только глаза его приобрели свой обычный вид, он вышел во двор и больше не вернулся.

Мы ждали его целый месяц, а через месяц решили завести нового питомца. На этот раз какое-нибудь экзотическое домашнее животное. Я полистал газету «Русский Берлин» и нашел три объявления, в которых, как мне казалось, речь шла о домашних животных: «Девочка-боксер от свирепых родителей ищет новое пристанище», «Белоснежный перс, в скобках: кот, ищет подружку для интимных встреч», «Отдадим русскую шиншиллу в хорошие руки». Свирепую девочку нам не хотелось, белоснежный перс оказался представителем рода человеческого, родившимся в год Кота по китайскому календарю. Оставалась только шиншилла, которую мы и купили в конце концов за 50 марок. Назвали ее Дуся. Теперь она живет у нас в гигантской клетке. Она купается в специальном шиншилловом песке, любит грызть книги и телефонные провода и вообще ведет себя довольно экзотично. Тем не менее у меня есть подозрение, что это просто-напросто русская белка.

Перевод И. Кивель