Русская Америка: слава и позор

ОПИСАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГЕДЕОНА НА КАДЬЯКЕ

(Из записок иеромонаха Гедеона)

Партии. По повелению правителя приготовляется со всех жил лучшая часть американцев для бобрового промысла в первых числах апреля с южной стороны Кадьяка и прилежащих ей островов. Каждый тоен с назначенным числом байдарок высылается от байдарщика в Павловскую Гавань, а оттуда отправляется к американскому берегу. С северной же стороны Кадьяка и с Аляски высылается другая часть партии, под управлением особенного байдарщика, которая соединяется с первою на устье Кенайской губы в Александровской крепости, где берется еще некоторое число байдарок с промышленниками бобров из тамошних обитателей; потом дополняется оная партия в путеследовании от байдарщика из Воскресенской и с Нучека ближними и дальними чугачами. На Нучеке производится всей партии главный смотр. Иные байдарки за ветхостию, а американцы за слабостью здоровья оставляются для промысла около Нучека. Оттуда партовщик с полною уже партиею, которая прежде состояла до 800 байдарок, в 1799 году — около 500, а в 1804-м — до 300, простирается вдоль берегов Америки, достигая своего для промысла предмета.

Бобровый промысел. В ночное время и за погодами байдарщики поставляют для себя палатки, американцы же укрываются под своими байдарками; по утрам очередно. отряжаются тоены с командою доставать на партовщиков и на свою партию корм, как-то: рыбу, выкидную китовину, птиц и что попадет; а в случае недостатка американцы питаются ракушками, морскими ежами, байдарками [вид моллюска] и морскою капустою. Когда главнопартовщик найдет довольное количество бобров, тогда, при воспоследовавшей на море тишине, вся партия разделяется по [принадлежности к] своим жилам, и каждое особо производит бобровый промысел. Зверь сей не может долго пробыть в воде по причине переводу дыхания, почему очень удобно его промышлять во время тишины моря. Сперва дает он большую понырку, а потом, ослабев, дает одна другой меньше; в которую же сторону ныряет, показывают то пускаемые изо рта его пузырьки. [Первая партия]. Промышляют их по большей части в заливах за островом Барановым, где ныне стоит порт Ново-Архангельск, самое дальнее заведение компании на американском берегу (Ситха). Бобровые кожи по просушке берутся в компанию. По возвращении в начале сентября и позже на Кадьяк вся партия распускается по своим жилам. Тех только молодых, кои ездили в сотоварищах, не имея своих байдарок, берут в лисий промысел, и находятся они в нем до весны; выдается им из компании по птичьей парке, если у кого собственной нет, но вычитают из промысла их по 5 лисиц или выдр. Кои промышлят сверх вычитаемого числа за парку, тем платят табаком, для одного только вида. А хозяева байдарок по повелению изготовляются к будущей партии, для которой промышляют нерпичьи лавтаки. Кто же не может оных промыслить достаточно (на одну байдарку выходит 10 лавтаков), тот берет их из компании под бобры.

Вторая партия из кадьякских жителей, до 150 байдарок, отряжается для бобрового промысла в западную сторону, к Унге. Она посылается с первых чисел марта под смотрением промышленного из старовояжных на остров Тугидок, около которого и производится промысел до июня месяца. С первых чисел июня по причине нередко случающегося на море безветрия новые байдарки и здоровые промышленники отправляются на остров Укамок, где также производится бобрам лов; потом переезжают на Семиду, с оной на Сутхум и, наконец, на Аляску. С половины июля промысел у оных оканчивается. Распускаются для себя промышлять птиц на парки и лавтаки на байдарки. Одежду имеют по большей части от того, что достанется за бобры. В половине сентября они возвращаются на Кадьяк.

Третий, малый отряд для бобрового промысла состоит из аляскинцев и жителей северной стороны Кадьяка. В сей отряд помещаются те, у коих байдарки ненадежны ехать в Ситху, также старики и немощные; промышляют бобров подле берегов южной стороны Аляски, между Кенайскою губою и Сутхумом.

4-й отряд для бобрового промысла установлен с 1797 года. Оный состоит, [в числе] около 50 байдарок, из кадьякских жителей; они промышляют около островов Еврашечьих, Афогнак, Шуяк и Перегребных и по Кенайской губе. В сем отряде находятся только те, кои первые начали ездить в колошенкую партию, т. е. в Ситху или за остров Баранова, и потому для отличности употребляются поблизости к Кадьяку.

Птичий промысел. Из оставшегося числа обитателей кадьякских мужского полу компания еще набирает престарелых мужиков и ребят до 100 человек. Ребята берутся от 12 до 15 лет, а старики те только увольняются, кои уже ходить не могут. Учиня таковой набор, отправляются на южную сторону Аляски по немощи не в байдарках, но в компанейских байдарах для промыслу птиц, морскими топорками называемых. По приезде рассылаются они по два и по три человека на прилежащие к Аляске небольшие островки и отпрядыши. Налагается от компании каждому добыть птиц на семь парок. В каждую парку выходит 35 птиц. Ловят их силками на высоких утесах и острых камнях. К тем камням, на которые взлесть никак невозможно, подставляют лестницы, откуда нередко падают и вредят последнее свое здоровье, а иные вовсе лишаются жизни. В продолжение промысла питаются той птицы мясом, а кожу с перьями сушат. С половины июля оный компанейский промысел оканчивается, потому что птица, высидя детей, уже от своих гнезд отлетает. Тогда-то сим трудникам позволяется на себя промышлять до половины сентября.

По возвращении партовщик, отобрав у них вышеупомянутый оброк птиц, привозит в Павловскую Гавань и отдает компанейскому старосте с распискою. Потом раздается оная птица каюркам, при артелях находящимся, и всем кадьякским женщинам выделывать и шить из нее парки, которые продаются за бобры их же родственникам, т. е. отец отправляется для промысла птиц, а сын — для промысла бобров; или меньший брат — для промысла птиц, а больший — для промысла бобров. У всех оных отобрав птицу, их же женами или матерями выделав и сшив парки, отдают им самим и другим за бобры. По возвращении из сей партии проворные берутся промышлять лисиц или выдр. Если кто сверх положенного оброка не добыл себе птицы на парку, тому выдает компания из его же добычи, но за то должен он промыслить 5 лисиц или выдр. Кто же для компанейского вышеупомянутого оброка не поймает птицы, тот дополняет недостаток или на другой год, или займом у других. В случае смерти за таковые долги выплачивают родственники.

Работа жен. Жены всех кадьякских обитателей по отъезде мужей в разные партии принуждены копать сарану с таким разбором: должны накопать каждая по 4 ишката — жены и дочери тех, кои ездят в партию в сотоварищах, не имея собственных своих байдарок; а которых мужья собственные имеют свои байдарки, тех жены по 2 ишката, дочери ж по 4 на каждую. Когда поспеют ягоды, то в запас для зимы компания заставляет брать, полагая на каждую по одному ишкату брусницы и по другому шикши. А прочие роды ягод, как-то: малина, черница, голубица, морошка и княженика собираемы бывают, смотря по урожаю, сколько приказано будет от байдарщика. Кои из них не могут выполнить положенного оброку или за слабостью здоровья, или за грудными детьми, те покупают у подруг своих и вносят в компанию. По окончании ягодного сбора, который в последних числах сентября совершенно решается, наступает им другая работа: возвращаются к тому времени птичники. И, получивши компания от них промысел, раздает по всем жилам (как выше упомянуто) алеутским женам и дочерям выделывать и шить парки. Засим сыскивается им еще другая работа, т. е. из китовых, сивучьих, нерпичьих и медвежьих [кишок] шить камлеи и делать из жил плетешки для нерпичьих сеток, также из китовых жил сучить нитки. Таким-то образом почти во весь круглый год они занимаются компанейскими работами! Когда на Кадьяке [было] получено известие, что в 1803 году отправлена имеет быть экспедиция кругом света, тогда начали платить иголками, бисером и другими мелочами, да и то на некоторых только близких к Павловской Гавани жилах, для одного вида.

Компания с 1792 года запретила всем обитателям, в занятии ее состоящим, шить парки из бобров и лисиц и отдала строжайшее приказание, что если кто будет носить таковое платье, то станут с того сдирать и брать в компанию бесценно. Сие в самом деле случалось. Почему [потому] все жители вообще начали носить птичьи парки, которые прежде употребляли одни только бедные и калги (пленники).

В 1798-м компания запретила жителям кадьякским на острове Укамок (Чирикова) промышлять еврашек, которых они там ловили для себя довольное число. Парки сего зверька у них в великом уважении. Для промысла оных зверьков того ж года отправила компания с разных кадьякских жил до 25 человек, кроме жен, детей и 15 каюрок, под командою одного старовояжного русского промышленника, возложа оброку на каждого из оных по 10 парок, которые и продаются от компании алеутам за бобры. Жены же их и каюрки посланы для шитья парок из сих зверьков. Зимою мужчины промышляют еще нерп, коих в одну зиму доставляется в компанию иногда более ста; во время же погодливое смотрят около острова выкидных бобров на берегу. Кожи сих зверьков отдаются в компанию, а трудящиеся пользуются мясом. С весны они начинают промышлять птиц, урилами называемых, из коих доставляется в компанию каждогодно до 200 парок. Летом они находятся в промысле птиц топорков вместе с прочими птичниками. А на острове остается только женский пол для собирания ягод и копания сараны под защитою тех старичков, кои сами ходить не могут. В зимнее время, когда китовых выкидов не случится, претерпевают там великий голод, питаются одними кореньями, ракушками и морскою капустою. Ибо речек на сем острове хотя и находится много, но рыба в оные не идет, а приходит годом в осене [осенью] в одну только речку, да и то в малом количестве, что самое во время прохождения употребляется в пищу. Промышляют еще еврашек на Семиде.

Китовый промысел. Оставляются каждогодно компаниею промышлять китов из самых лучших кадьякцев до 30 человек около Кадьяка и Афогнака; рассылаются они по разным бухтам от 2 до 4 [человек], смотря по удобности мест. Стрельцы, выезжая в однолючных байдарках, выбирают китов годовых, потому что мясо их и тух [жир? внутренние части?] бывают мягче и приятнее. Заметив такового кита, приближаются к нему расстоянием не более трех сажен, стараясь вонзить стрелку под боковое перо, ласт по сдешнему называемое, и поспешают от него увернуться как можно осторожнее, для того чтобы кит, дав понырку, не раздавил стрельца или волною, от него идущею, не опрокинуло бы его байдарку. Если не попадет в боковое перо, то бросает стрелку под задний ласт или хвост. По получении раны кит уходит ко дну. Когда стрелка пала метко, тогда кит в третьи сутки непременно всплывает мертвый; когда стрелка поранила немного далее бокового пера к хвосту, тогда он всплывает мертвый в 5-й или 6-й день; если ж стрелка пущена под задний ласт или хвост, то не ранее как в 8-й и 9-й день. Промышленник, увидев такового мертваго кита, тотчас дает знать о том ближней артели байдарщику, который посылает в байдаре людей для того, чтоб, вытащив его на берег, изрезать на малые части и привезти в артель.

И чей окажется по стрелке, тому положено от компании за работу взять меньшую половину кита, но в самом деле сие редко выполняется. Сделано же таковое положение для одного только виду. Ласты, т. е. боковое перо и хвост, брюховая часть и все, что почитается за самое лучшее в ките, берут в компанию, да и часть жилы [сухожилий] отдается промышленнику такая, которая едва годится на употребление. Иной из них в лето застреливает китов по 8, редко случается по 10. Кто промыслит более четырех — положенного оброку, — тому платится от компании товаром рублей на пять.

Из числа 70 семей с Лисьих островов, завезенных 1786 года, осталось до 30 человек, кои в летнее время употребляются в промысел птиц на Перегребных островах и от устья Кенайской губы около матерой [земли], до Воскресенской гавани и Чугач[ского залива] и по прилежащим островкам. Они производят сей промысел совокупно также с кенайцами и чугачами. Налагается им от компании оброк по 10 парок. Сверх того должны уже промышлять на себя, жен и детей. Кто для себя не успеет промыслить, тому из компании выдается парка, за которую по вышеупомянутому установлению вычитается из зимнего его промысла пять лисиц или выдр, не считая того, что каждое лето в компанию без всякой платы доставляет таковые по 10 парок, из коих за каждую компания получает бобра. Кто же из них сверх упомянутых пяти зверей промыслит более, тому от компании платится столько, сколько по произволу своему дадут. Жены их употребляются подобно каюркам.

1801 год компания выгоняла алеутов в Ситхинскую партию для бобрового промысла следующим образом. Наделав прежде колодок на ноги и накладных рогаток на шею, изготовя для молодых розги, для тридцатилетних линки, а для стариков палки, отправлена была байдара с пушкою и ружьями. На западном мысе Кадьяка по выходе на берег промышленные русские стали во фрунт с заряженными ружьями, говоря: "Ну! Если не едете в партию, сказывайте (наводя курки), стрелять станем". При таковом страхе кто может обнаружить свое неудовольствие? По приходе к острову Ситхинок выпалили из пушки и, стоя с заряженными ружьями, расклали подле жил розги, линки, колодки и рогатки, говоря: "Кто не хочет ехать в партию, тот пусть себе избирает любое". В сие время некто начал отговариваться, вдруг его схватили, обложили железными кандалами, секли до тех пор, пока захрипел и едва мог сказать: «Еду».

Того же года в первых числах мая один из стариков, собранных для птичьей партии, выслан был такой, который, не могши доползти до ночлега на сто саженей расстоянием, ночевал с женою на берегу. Поутру позванили, лучше сказать, отнесен для свидетельствования болезни в правительский дом, где ему сказано: "Хотя-де ты ходить не можешь, но можешь там караулить, чтоб собаки не съели байдару".

В 1798 году из числа Ситхинской партии потонуло до 20 человек, немало также померло в дороге и в путеследовании. В 1799-м из числа той же партии по причине голода, от [съеденных] ракушек, померло 140 человек и во время путеследования 40 человек. 1800 года в партии на Тугидоке во время сильной [не] погоды от промышленного Лопатина были высланы в море, невзирая на их просьбы, и потонули 32 байдарки, т. е. 64 человека. 1805 года в птичью партию убагуикский житель выслан был очень больной, о котором просил я правительского помощника г-на Баннера следующим письмом:

М-вый г-дрь Иван Иванович!

Острова Ситхинок жила Убагуика Николай Чунагонак Кривой болен опасно горлом, от которого провалилась рана уже на затылке, нижняя губа отгнила, еще раны на ногах, в груди хрип и потому говорит немо. Такового-то несчастного страдальца выслал Артамонов в партию для промысла птиц. Посудите сами, м-вый г-дрь, какой он ловец в столь жалостном положении и какую он принесет прибыль компании? Сжальтесь, пожалуйста, над сим расслабленным, прикажите лучше отослать его в целительную купель, т. е. кажим. Он человек молодой, по излечении будет компании полезен. А таковым сострадательным поступком сделаете честь человечеству и меня чувствительно одолжите, не презрев моего прошения. Твердо уповая на великодушие ваше, с истинным моим к вам почтением имею честь быть в проч.

Подпись 1805-го, июня 8 Дня.

Сего же года в последних числах октября при возвращении партии из Ситхи потонуло до 300 человек.

По причине вышеописанных отяготительных компанейских работ алеуты по всем жилам в зимнее время претерпевают великий голод; съедают нерпичьи пузыри, в коих хранят жир и кислую икру красной рыбы, лавтаки, мауты и прочие из жил сделанные вещи за неимением ракушек и морской капусты, когда лайда покроется льдом. Сострадательный человек едва может удержаться от слез, увидев в таковом положении сих несчастных, кои более похожи на мертвецов, нежели на живых людей. По отъезде мужей в партию жены с малолетними детьми, дряхлыми стариками и старухами, как за неимением байдарок, так и за наложенными от компании на лето оброками относительно чистки рыбы, копания сараны и собирания ягод не могут и не имеют времени запасти для себя нужного на зиму корма; и потому часто случается, что многие умирают от голода. Все сие не есть ли отяготительнее и разорительное ясака, который с 1794 года не собирается? И есть ли знак ласкового и дружеского обращения? Слова "ласковое и дружеское обращение" всегда обращают первое место на губах и бумагах компании, а не на самом деле.

1805 года имел я счастие послать вашему Священству [митрополиту Амвросию] с г-ном лейтенантом Арбузовым и кавалером Повалишиным следующие донесения.

Святейший архипастырь!..

Нареченным епископом Кадьякским Иоасафом здесь оставлены из числа духовных четыре человека: при священнослужении иеромонах Афанасии, ризничьим иеродиакон Нектарий, при экономической должности монахи Герман и Иоасаф — люди, соответствующие своему званию. Все они по мере сил своих старались о учении здешнего народа; собственными трудами развели огороды, с коих в иной год получали до осьмидесяти четвериков картофеля, репы и редьки тоже в довольном количестве. Из картофеля делали муку, репу, изрубив на мелкие части, квасили, недостаток соли пополняя морскою водою, и употребляли чрез всю зиму и лето вместо капусты. Остающимися избытками своих трудов вспомоществуя бедным жителям и по должности проповедников имея ласковое обращение, впечатлели в умах американцев доброе о себе мнение. Прошлого 1804 года посеяли на унавоженной земле для опыта 4 фунта ячменя, сняли полтора пуда. Земля на тех только местах способна к плодородию, где были прежде алеутские жила, коих по всему Кадьяку и прилежащих к нему островах очень довольно.

21 ноября от лица Российско-Американской компании учинено празднество о благополучном взятии колюжской Ситхинской крепости на острове Баранова и о занятии тех мест к скиптру Российской державы; по окончании литургии принесено благодарственное моление ко Всещедрому Богу о здравии е.и. в-ва и всего августейшего дома. Накануне того дня отправлена панихида о убитых при взятии крепости, коих всех числом до 10 человек, т. е. 3 матроса с корабля Нева, 3 русских промышленных и 4 кадьякских алеута. Ранены: правитель Баранов, лейтенант Повалишин, подлекарь, подштурман, квартирмейстер, 8 матросов, 1 канонир и 7 промышленных.

В прочее время от досугов своих занимался сочинением и оказыванием проповедей на господские праздники, высокоторжественные и некоторые воскресные дни, упражнялся в переводах Бурдалу и Блера с французского на российский язык; приуготовил учителем для кадьякского училища иеродиакона Нектария, который имеет великую охоту и способность к наукам, особенно к механике. До приезда моего он сам без руководства других выучил грамматику российскую; таким же образом выучился сам делать и часы стенные. Я ему показал первоначальные основания прочих наук: арифметики, истории и географии, обучается еще и французскому языку.

А 1805 года открыл Кадьякское училище, разделив на два класса. В первом 30 [учеников] обучаются словесному чтению, письму, правилам для учащихся и краткому катехизису. Во втором 20 — грамматике российской, арифметике, священной и светской историям и географии. Кроме наук не забыты и предметы, относящиеся до хозяйственной части: занимаются вместо отдыха, как приуготовлять огороды, садить и сеять овощи, полоть, собирать нужные травы, коренья и удить рыбу. Есть отделение для сапожного и башмачного искусств.

Для сего малого возрастающего Российско-Американского вертограда необходимо нужно благотворительное окропление свыше; почему Америко-Кадьякская церковь, обратив умиленный свой взор к российскому сиону, благоговейно взывает тебе: Святейший архипастырь! Восстани севере и юже и повей в вертограде сем, да потекут ароматы твоя для большей пользы новопросвещаемого сего края.

Аз же, уповая на неизреченное милосердие твое, дерзаю и сие изрещи: аще воззову в день скорби моея, услыши мя, и изыми мя, не забуди мене до конца.

Вашего Святейшего и проч. 1805 года, июня 1 дня, Кадьяк.

Великодушный митрополит! (секретно)

После достоверного известия о несчастном разбитии компанейского судна Феникс, на коем отправился из Охотска Преосвященный епископ кадьякский Иоасаф, происходило с оставшимся здесь духовенством следующее.

Кроме внушения алеутам многих укоризненных нелепостей, кои только могли быть выдуманы со стороны компании к посрамлению чести духовных, из зависти по причине великой любви младенчествующего народа к своим просветителям правитель Баранов, проразумевая из того умаление своей власти над изнуренными от разных работ и налогов компанейских американцами, 1800 года июля 14 дня присланным к эконому духовной миссии монаху Герману письмом запрещал духовным иметь обращение с американцами и велел отгонять всех тех, кои по долгу проповедников приласканы были.

В силу высочайшего манифеста, в 1796 году состоявшегося, народ кадьякский за дальними от компании посылками и за другими ее недосугами еще не был приведен к присяге в верности российскому престолу; для того иеромонах Афанасий 1801 года генваря 1 дня просил на то позволения у Баранова, за что самое иеромонах оный был обруган и выгнан вон с запрещением, чтоб и впредь не ходил. Потом собралось с некоторых жил со своими тоенами человек до двадцати просить Баранова, дабы он их освободил от дальних разъездов Ситхинской партии, обещеваясь производить промыслы около своих жил, но были прогнаны при жестоких угрозах, да и приказано быть всем готовым на весну в поход; чем они, безмерно огорчась, с отчаянием осмелились объявить духовной миссии, что они в партию ехать не хотят потому, что у них там многие родственники померли и иные жила опустели; а если Баранов будет за то их убивать, то они привезли с собою новые парки, прося духовных, чтоб они в сих новых парках после похоронили и были свидетелями тому невинному убийству. Что видя, духовные и при собрании г-д офицеров, штурмана Талина и переводчика духовной миссии Прянишникова, со ужасом то слушая, старались уговаривать их в великодушном перенесении всех тягостных приключений, уверяли притом высокомонаршими милостями; и, едва утешивши, предложили о присяге в верности государю, на что они охотно согласились и обещались во всем слушаться. Посему они в сопровождении теми офицерами в церковь были к присяге иеромонахом Афанасием приведены. По выходе из церкви, когда начали только садиться в свои байдарки, помощник правителя Баранова Кусков с своими промышленными, схватя одного из них, знакомого тоена, отвел в компанейскую казарму и, оковав железами, посадил в темный чулан, где не только окна, но скважины были забиты. Да и за другими ездили с ружьями в погоню на байдаре, но никого не поймали.

После сего происшествия Баранов хотел, так же схватя, посадить другого тоена, крестника архиерейского, который по дружбе приехал к духовным. Что самое приметя, думали они его проводить ночью, но, опасаясь, сперва иеромонах Афанасий велел вынести свою байдарку, сам пошел к оной и хотел только проехать некоторое расстояние; вдруг промышленные по приказанию правителя Баранова, остановив байдарку, схватили иеромонаха, сам же Баранов в самой великой запальчивости начал ругать, называя беглым господским человеком, а духовных всех и двух вышеупомянутых офицеров — бунтовщиками. При таковом неприятном происшествии монах Герман просил Баранова объявить порядочно без всяких ругательств причину своего неудовольствия. Правитель же с криком говорил: "Вот! вы нашли какую-то присягу, развратили всех американцев". Смиренный старец ответствовал: "Высочайший манифест публикован всем; и что если незаконно духовною миссиею сделано, то лучше бы представить в правительство, где все законно могло быть рассмотрено". Но Баранов, не внимая ему, кричал: "Какой вам манифест? Какой вам суд?" И в самом пылком жару гнева разнообразно грозил, чтоб никто к ним не ходил, да и они никуда выйти не могли. Почему тогда в великом находились страхе и только ожидали, что промышленные по приказанию Баранова или потащут куда, или начнут бить. И едва осмелились с берега идти в свой дом, около коего потом немалое время видали промышленных с ружьями. По таковой причине не смели свободно выходить даже в церковь, а в своем доме отправляли все церковные службы более года, а сверх того, и по сумнению в верности ради запрещения присяги.

Когда же наставало время собираться в партию для промысла бобров, тогда Кусков вооружил байдару не только ружьями, но и пушкою, ездил на жила к тем, кои были приведены к присяге, а для большей славы приказано было партовщику Кандакову ехать впереди, который, подъезжая с непристойным ругательством и разными насмешками в укоризну духовных, кричал громогласно: "Встречайте, попы едут да Осип (так называли переводчика) приводить вас к присяге!" И когда на берег от байдары выносили руль, в то время кричали все: "Вот вам крест — прикладывайтесь!" Да и какие делали островитянам озлобления, насилия и бесчинства, о том стыдно и упоминать.

Баранов наложил злодеянию сему личину, что будто американцы по наущению духовных и вышеупомянутых офицеров взбунтовались и хотели всех побить русских, чего будто бы опасаясь, в том своем походе Кусков набрал аманатов. После сего Баранов всеми мерами старался притеснять духовных как в заготовлении кормовых припасов, так и в других для жизни потребных вещах.

1802 года на Святую Пасху присланный от Баранова пьяный промышленный Чернов с великою грубостию приказывал именем Баранова иеродиакону Нектарию отпереть колокольню. Иеродиакон не хотел им отдать ключа потому, что церковь одним замком заперта, да и колокол большой разбит; то вышеупомянутый промышленный с азартом грозил вытащить его насильно или выломать у колокольни окна. Между тем переводчик Прянишников по болезни своей просил запискою иеромонаха и иеродиакона осенить дом его Святым крестом. Когда они лишь только пришли, то, вдруг прибежав, Баранов с своими промышленными в самом сильном жару гнева срамно кричал, ругал, грозил иеромонаха, посадя в байдарку, отправить в неизвестное место, иеродиакона, с великим азартом схватя за грудь, хотел повесить на колокольню. Чего он устрашась, принужден был отдать церковный ключ. При всех таковых дерзостях промышленные в надежде на своего правителя говаривали: "До Бога высоко, а до царя далеко, только б был здоров наш начальник".

По вышеописанным всем обстоятельствам уже как американцы не смели явно ходить к духовным, так и духовные опасались иметь с ними по должности своей обращение, в коем они находили удобный случай внушать им христианское учение. Успех духовной миссии не соответствует предполагаемому чаянию. Ибо земляки наши, обязавшиеся служить в компании, по большей части испорченных нравов, как сам здешний правитель беспрестанно в разговорах аттестует их народом с Камы да с Волги; а американцы отягчены беспрерывными работами и так раздражены, что везде, где только начинают заводить заселение, навлекают на себя ненависть [других племен]. Даже у отдаленных окрестных народов имя русских сделалось ненавистным. Женщины еще в утробе, а иногда и после, убивают младенцев для того, чтобы избавить их от мучения компании. Текущего года зимою на жилах острова Шалитока матери от 8 до 10 лет ребят нарочито не стали кормить и голодом уморили, чтоб не были работниками русских [т. е. компании].

Правитель, опасаясь о отвержении присяги и о утеснении духовных доносов от приезжающих на судах компанейских офицеров, старался загладить свои поступки и посему принужденным себя нашел прислать манифест и конверты, принадлежащие духовной миссии, кои прежде были удерживаемы, при сообщении, в коем просил привести всех к присяге. 1802 года 15 сентября начали производить в церкви священные службы. А Баранов начал оказывать им свое благоволение: сперва прислал два фунта чаю и 4 [фунта] сахару, потом бочку китового жира, бочку китовины и бочку ягод шикши с жиром, которая в северных странах России известна под именем вороницы, но от народа не употребляется в пищу. Спустя же несколько времени прислана бумага, в коей определила здешняя контора за поминовение убитых в Ситхе, на счет участия их [в промыслах] получать какими угодно вещами на 500 рублей; напоследок из той же конторы прислана еще бумага, в которой от усердия некоторых промышленных и правителя при разделе положено по произволению, кому сколько рассудилось, более трех тысяч рублей с разделением из оных большей части на церковь, а меньшей на братию. На счет таковой суммы брали они для себя нужные вещи из компанейской лавки по самой высокой цене, как-то: пуд табаку — 75 рублей, фунт сахару — 3 рубля 60 копеек, фунт чаю — 8 и 6 рублей, пуд сухарей пшеничных — 20 рублей, штоф водки — 25 рублей и для домашней надобности пеньковые веревки самого худого разбора на вес — по одному рублю фунт.

Духовные живут в одном доме, данном от компании, в тесном месте, между домом правительским и общею компанейскою банею; пропитание имеют по большей части от трудов своих; кроме обрабатывания огородов собирают разные ягоды и грибы, ловят рыбу, а отчасти получают из компании. Все таковые труды производят с помощью приласканных американцев, коих компания старалась всеми силами отогнать. Духовные носят платье и обувь из оставшегося после Преосвященного епископа Иоасафа имущества, также имеют и хлеб, коего сперва было привезено с собою от Шелихова 250 пудов аржаного, 20 пудов пщеничного для просвир, 20 пудов разных круп; до выезда Преосвященного на счет суммы, на кадьякский архиерейский дом положенной, прислано было 150 пудов аржаного.

Иеродиакон Нектарий, 36 лет, монах Иоасаф, 32 лет, крайнее имеют желание выехать в Россию, на что с воздыханием сердечным просят…

Иеромонах [Афанасий], 50 лет, монах Герман, 48 лет, любители пустыни, имеют желание остаться в Америке, но по причине вплоть со светскими данного им дома, где невозможно им избежать от молвы, безмерных соблазнов и всяких безобразных и бесчеловечных от русских частию между собою, но много более с американцами чинимых поступков, также за дальностию доставления дров и других нужных для дома вещей и по неспособности и тесноте самого места весьма скучают. Но намерение их в том состоит, чтоб, удалясь на какое-нибудь расстояние от тех бурных мест, иметь тихое себе пребывание, особую вблизи церковь, и если ни с какой стороны, т. е. казенной или партикулярной, невозможно будет иметь в пропитании своем и во всех нужных вещах подкрепления, то по крайней мере в надежде на собственные труды избрать для строения — к лесу и для приуготовления рыб — к речке близкое и к распространению огородов способное место [50].

Святейший архипастырь! Услышь и мой вопль. Не отврати лица твоего, высокомилостивый отец, от отрока малого — единого от Святительского твоего дома, яко скорблю; скоро-скоро услыши мя; изведи из темницы душу мою исповедатися имени твоему.

Подпись. Июня 2-го дня 1805 года, Кадьяк.

Высокопреосвященнейший Владыко!

Запечатлев глубоко в сердце моем святительские вашего Высокопреосвященства наставления, старался везде поступать сообразно оным; но неравны характеры людей, с коими, по несчастию моему, досталось мне на корабле Неве провести время нашего странствования почти чрез целый год. Капитан Ю.Ф. Лисянский и мичман В.Н. Берх — люди нрава беспокойного, много мне причиняли обид, от коих лекарством моим было великодушное терпение. Прохожу и теперь молчанием многократное воспрещение в воскресные дни и господские праздники отправлять службу Божию, на море единственную утеху Бога ведающих; стыжусь упоминать о разных язвительных насмешках насчет религии. Сын нежинского протоиерея Лисянского, кажется родившийся и воспитанный в самых недрах религии, часто изволил пить за столом вино тенерифское, произнося ко мне сии слова: "Батюшка! За здоровье Божьей Матери". В бытность нашу на острове Св. Екатерины, в Бразилии, всеми мерами под видом угодливости ко мне старался он поссорить и меня с его превосходительством Н.П. Резановым. На пути от бурного мыса Горн к острову Св. Пасхи, 25 марта 1804 года, опять восстала на меня, убогого старца, грозная буря от капитана: хотел в каюте забить, заколотить за то только, что я сидел на шканцах в то время, когда он прохаживался по палубе, но любовь других офицеров за меня вступилась и защитила. На островах Маркизских отдал команде приказ не спускать меня с корабля на берег за то, что я вечером по приезде моем с корабля Надежды не пришел в капитанскую каюту и не сказал ему лично о моем приезде, хотя, впрочем, г-ну вахтенному офицеру то ведомо было. Без терпения не жизнь; потому и я все таковые неприятности сносил великодушно; в островах Сандвичевских уже не сходил на берег. В Кадьяке капитан не мог делать мне подобные первым насилия, но внушал в должности правителя [Кадьяка] губернскому секретарю [И. И. Баннеру] то, что я сюда прислан вместо наказания; старался всеми силами взять двух мальчиков, приуготовляемых духовною миссиею для церкви, хотя и других в Кадьякском училище очень довольно; потом склонил контору просить меня сообщением о присылке мальчиков; я по законной необходимости учинил отказ, коего копия при сем прилагается. Из всех прежних обстоятельств довольно была видна его ненависть к религии и ко всей духовной части. Что самое он еще доказал тем, что во время своего выхода из здешней гавани увез одного из лучших мальчиков, такого, который был обучен и мог уже отправлять дьячковую должность. Прилагается также сообщение в духовную миссию о препоручении мне храма Божия и всех дел духовных и еще копия с данной мне бумаги е. пр-вом Николаем Петровичем г-ном Резановым. Святейший архипастырь! От одного источника текут горькие и сладкие воды. Аз же, крепко уповая на неизреченное милосердие твое, паки и паки вопию: изведи из темницы душу мою исповедатися имени твоему.

Подпись. Дата не обозначена. По-видимому, 1805 г

От Кадьякской конторы в Кадьякскую духовную миссию.

Е. пр-во г-н действительный камергер и разных орденов кавалер Николай Петрович Резанов от 23-го числа декабря 1803 года за № 175 — его высокоблагородию г-ну коллежскому советнику и Правителю Российско-Американских областей Александру Андреевичу Баранову предписать благоволил: в рассуждении неприятных слухов в потере Феникса сколь ни желательно, чтоб были несправедливы, но подтверждаются уже неполучением по сие время о нем сведения. По сему положению испросил е. пр-во для распространения христианского православия духовную особу, избранного в сие звание иеромонаха Гедеона, которого по прибытии сюда рекомендует сего достойного мужа. Если к сердечному прискорбию уже лишились Преосвященного Иоасафа, то препоручить Храм Божий и все дела духовные его преподобию. А посему духовная кадьякская миссия благоволит о сем быть известна и по соизволению е. пр-ва чинить непременное исполнение.

Генваря 23-го дня 1805 года.

В должности правителя губернский секретарь Иван Баннер.

От соборного иеромонаха Гедеона в Кадьякскую контору.

Е. и. в-ва один из великих предметов есть вера, церковь и проповедь в здешнем месте, о чем самой компании небезызвестно. Почему бывший здесь Преосвященный Иоасаф, по причине наитруднейших доставлений в сей отдаленный край духовенства, за самонужнейшее дело почел приуготовлять для священно- и церковнослужительских должностей из здешних малолетних, коих и оставил при письменном своем наставлении.

Притом как здешняя церковь не имеет по должностям дьячковской и пономарской служителей, то и я, по долгу моему желая видеть церковь оную в приличном ей благоустроении к большему христианскому удовольствию и назиданию прихожан, необходимо нужным нахожу [оставить] для нее как требуемых незаконно оною конторою мальчиков Куликалова и Прянишникова, равно и других находящихся при духовной миссии, кои уже приучены к церковным чиноположениям и прочим для священных служб пособиям.

Кроме того, известно самой конторе ожидание великой особы, высочайшею монаршею волею уполномоченного Образователя здешних стран, действительного камергера и кавалера Николая Петровича Резанова; то до приезду е. пр-ва оставить все касающееся до духовной части.

Того ради вышеозначенных мальчиков к начальнику компанейского судна Невы г-ну капитан-лейтенанту и кавалеру Лисянскому прислать не смею.

Марта 11-го дня 1805 года. Соборный иеромонах Гедеона.

1805-го в марте открыл Кадьякское училище, разделив на два класса. В первом тридцать обучались словесному чтению и письму; во втором 20 — катехизису и грамматике.

Того же года июля 28-го дня Кадьяк обрадован был приездом е. пр-ва г-на Резанова.

7 августа получена мною от е. пр-ва бумага следующего содержания.

Пр-бный отец Гедеон, м-вый г-дрь мой!

Приводя в устроение все части Американского края, из первых моих обязанностей поставляю вникнуть в настоящее состояние пребывающей здесь духовной миссии и положить прочные меры к отвращению нужд тех благочестивых мужей, кои, удаляясь мирских попечений, грядут во Имя Господне просвещать и образовать невежествующее человечество. Отдавая с достодолжным моим почтением всю принадлежащую ревностным успехам их справедливость и вам яко главному их путеводцу свидетельствуя искреннейшую мою признательность, покорнейше прошу в. пр-бие уведомить меня, что ежегодно нужно для содержания духовенства и благолепия Храма Божия, и доставить мне удовольствие преподать к тому зависящие от меня способы в удостоверение того непреложного почтения, с коим я всем почтенным отцам и в. пр-бию готов навсегда быть покорнейшим слугою. Николай Резанов.

7 августа 1805 г. Павловская Гавань.

На что сперва ответствовано сим:

В. пр-во, м-вый г-дрь!

Приемля с полною благодарностью ревностное в. пр-ва попечение о содержании здешней духовной миссии, необходимо нужным нахожу следующее.

1) Строение домов и принадлежности к оным, как-то: пилы, железо на топоры, заступы, мотыги, лопатки для земледелия, гвоздья, пенька, смола, парусина для лодок, стекла, деревянная и медная посуда, кастрюли, чайники, веревки и прядено для неводов и сетей, сальные свечи и писчая бумага.

2) Провизия должна быть получаема вещами в натуре по примеру морского попа на каждого человека со исключением мяса и пива, а с прибавлением чаю и сахара.

3) По приличию сану платья и обуви по две пары зимнего и летнего и по пяти рубашек с портами в каждый год на каждого человека, также крепы на клобуки и плису на камылавки и муфты.

4) В пособии домовых работ и необходимостей, взамену платы усердствующим американцам, также к большим успехам образования и просвещения для приласкивания их потребно табаку, сукна, китайки, даб, стамеда, холста, бисера, иголок и крестов.

Все сие отвергнуто с негодованием, почему я принужденным себя нашел ответствовать е. пр-ву так: в. пр-во, м-вый г-дрь! Приемля с полною благодарностию бдительное в. пр-ва расположение о ежегодно нужном содержа нии духовенства, отцы здешней духовной миссии иеромонах Афанасий, монахи Герман и Иоасаф объявили мне, что они совершенно предоставляют благоволению вашему положить свои меры к отвращению каждогодных их нужд относительно пищи, одежды и всех домашних надобностей, а относительно благолепия храма имеют честь сказать, что оно зависит от усердия благодетелей и боголюбцев. Необходимы для церкви: мука на просвиры, вино, ладан, свечи и деревянное масло; необходимее же всего унять в церкви течь. С истинным моим к вам почтением имею честь быть и проч.

Августа 9-го дня 1805 года. Копия

Того ж дня получил я еще от е. пр-ва следующую бумагу.

Видев здесь отличные труды духовной миссии отцов, в земледелии упражняющихся, покорнейше прошу в. пр-бие доставить мне сведение, какому хлебу и когда делаемы ими были опыты и какие огородные овощи и в каком количестве у них произрастают, приобща притом вкратце практические сих трудолюбцев примечания, дабы при всеподданнейшем моем е. и. в-ву донесении о сей столь нужной хозяйственной в Америке части мог я сим благочестивым мужам отдать всю достодолжную им справедливость. С совершенным почтением пребываю в. пр-бия м-вого г-даря моего покорнейший слуга Николай Резанов.

1805-го года 9 августа. Павловская Гавань. Копия.

Ответ:

В. пр-во, м-вый г-дрь!

Отцы здешней миссии начали производить опыты по части земледелия еще с 1795 года, сеяв морковь, лук, горчицу, мак, репу, табак, садив картофель, редьку, свеклу, брюкву, капусту, огурцы, арбузы, тыквы, дыни, горох огородный, кукуруцу, которая в России называется огородною пшеничкою, подсолнечник и иные огородные цветы. Из всех оных овощей плодами обрадовали трудников только картофель, редька и репа, а прочих хотя всход и появился, но вскорости все исчезло. В 1796 году, оставив прежние огороды по неудобности земли к урожаю, делали опыты на других местах, употребив при том старание о удобрении земли навозом. Кроме посредственного урожаю картофеля, репы и редьки была серая капуста без вилков и брюква. В 1797 году еще делаемы были опыты на старом алеутском жиле, где даже родилась свекла, хотя небольшой величины; репа была довольна крупна — самая большая до 10 фунтов; картофеля и редьки был самый лучший урожай. В 1802 году узнали самым опытом, что морская капуста очень способствует к удобрению земли; в том же году садили чеснок, который, по замечанию, родиться может. 1804 года сеяли на удобренной навозом земле 4 фунта ячменя; сняли полтора пуда. Сего 1805 года апреля 25-го дня посеяли 10 фунтов ячменя и 10 фунтов пшеницы в одно время на разных землях, т. е. на удобренной навозом, на простой и на старом алеутском жиле; соломою и колосом хорош тот хлеб, который посеян на навозной земле и на старом алеутском жиле. Ячмень начал колоситься ранее, и потому подает надежду к скорейшему созрению; а пшеница гораздо позже и потому к вызреванию мало дает надежды. Время откроет, каков воспоследует успех от сих начатков. С истинным почтением имею честь быть и проч.

Августа 10-го дня. Павловская Гавань.

15 августа Российско-Американское [Кадьякское] училище в числе 50 учеников имело удовольствие показать плоды свои на публичном экзамене в присутствии Попечительнаго образователя российско-американских областей Николая Петровича г-на Резанова и любезных посетителей как г-д морских обер-офицеров и некоторой неизвестной духовной особы, равно кадьякского новоучреждаемого гражданства почетных людей. Отличившиеся за прилежание, успехи в науках и благопримерное поведение ученики лично награждены от щедрой е. пр-ва руки.

20-го августа г-н Резанов отправился к острову Баранова, в порт Ново-Архангельск (в Ситху).

Откуда 29 сентября получил я от е. пр-ва следующее письмо.

Пр-бный отец Гедеон, м-вый г-дрь мой!

Достигнув по благости Божией Ново-Архангельского порта минувшего августа 26-го поутру, нашел я здесь с соседством [т. е. индейцами тлинкитами] не весьма еще мирную жизнь. Партию [с промыслов] ожидаем с часу на час, но она не возвратилась еще. Мы живем на кекуре, имея всегда вооруженных людей и заряженные пушки, а потому почел нужным предварить вас, что в рассуждении присылки сюда для проповеди Слова Божия подвиг сей для здешняго края невозможен, а когда можно будет, то Александр Андреевич [Баранов] известит вас. Я прошу объявить духовным отцам миссии, чтобы подвизались они во славу Триипостасного Бога в пределах кадьякских, где уже начали внимать Святому Имени Его; впрочем, помещение здесь крайне нужно, а кормы еще нужнее. Мы живем весьма скучно; дожди каждый день проливные, и как ни нужны работы, но от них отбивает. Между тем устроятся здесь верфь, эленги для двух судов очищены, лес помаленьку валим и в скором времени поставим с Божию помощью на стапели военный бриг о 16 и тендер о 8 пушках, которым чертежи и сметы уже кончены.

Я поручаю содействию вашему успехи школы, которая столь же близка моему попечению; прошу вас также внушать, чтоб сохранялось повиновение к начальству и американцы безропотно исполняли повинности их, доколе не улучшим мы края сего, ибо иначе все может разрушиться, и ежели не будет в партовщики достаточного числа людей, то ножи, под которыми мы ведем здесь жизнь свою, употребятся ко вторичному россиян истреблению. Удивительно, что за варварские здесь народы; страх теперь обуздал их, но злоба осталась, и с пленниками нашими, как слышим, производят неописанные бесчеловечия. Я располагаюсь здесь пробыть зиму, а думаю, что Александр Андреевич к вам будет. Затем поручая себя в продолжение ваших ко мне благорасположении всегда с совершенным почтением. В. пр-бия покорнейший слуга Николай Резанов.

Сентября 11-го, 1805 года. Остров Баранов, Порт Ново-Архангельск.

24 октября получил я еще следующее письмо.

Пр-ный отец Гедеон, м-вый г-дрь мой!

Изъявленное вами желание видеть порт Ново-Архангельск, приятный в бытность мою в Кадьяке вызов ваш разделять со мною труды на пользу Отечества и собственное мое нелестное к достоинствам вашим почтение — все сие совокупно обязывает меня, ежели письмо сие найдет вас в прежних расположениях, предложить вам участие в предпринимаемой мною секретной сего же года экспедиции. Купленный у бостонцев в компанию трехмачтовый, обшитый медью корабль Юнона под начальством г-на лейтенанта Хвостова отправился в Трехсвятительскую гавань за кормами, с тем, чтоб как можно поспешнее возвратиться, а потому как он ни часу мешкать не должен и не может, то покорнейше прошу вас, буде предложение мое будет вам угодно, поспешить немедленно в байдаре в помянутую гавань, без малейшей кому-нибудь огласки и закрыв надобностью моею в вас на Ситхе, доставить тогда скорее удовольствие увидеться с вами пребывающему с совершенным почтением вам, м-вому г-дарю моему, покорнейшим слугою Николай Резанов.

Октябрь 4-го дня 1805 г. Ново-Архангельск.

В походной церкви нет нужды, ибо в сыром здешнем климате, где строение еще без печей, она сгниет без пользы, а возьмите один только образ для корабля, чтоб иногда совершить молебствие. Впрочем повторяю еще, что прибытие ваше зависит совершенно от воли вашей.

На что е. пр-ву 1806 года апреля 14-го дня ответствовано сим.

В. пр-во, м-вый г-дрь!

Удостоен быть очевидцем ревностных в. пр-ва о благе отечественном трудов и, сладостно воспоминая таковой образ мыслей ваших, лестною почел мою обязанность сопутствовать вам на корабле Юноне в секретной вашей экспедиции. Но, к крайнему моему сожалению, стечение обстоятельств положило преграду таковому исполнению.

По получении приятного вашего письма 24 октября минувшего года Иван Иванович г-н Баннер не согласился меня отправить в старую гавань и посланному от меня монаху Иоасафу с гневом сказал: "Ехать ему туда нет ни байдары, ни людей, а судно Елисавета готово здесь к выходу, то пусть на нем и едет". Почему я принудил себя следовать к острову Баранова на означенном судне Елисавете.

Из гавани вышли 26-го числа того же месяца. К несчастию, встретил нас жестокий противный ветер; прошедши юго-западный мыс Лесного островка, стали на якоре. 28-го вечером совершенно уже вступили в настоящий путь; два удара на отмели Горбуновой, понесенные нашим судном, не воспрепятствовали продолжению нашего плавания. 9 ноября самым жестоким штормом принесены были в ночное время к земле близ Ледяного пролива Входа Креста, от коей едва отошли, быв подвержены очевидной гибели. Несколько раз видели Льтуйские горы, кои поразительным своим видом более умножали горесть о неблагополучном нашем плавании. Переменная погода: то стужа, то слякоть, то противные жестокие ветры, то туманы томили нас унылым чаянием увидеть порт Ново-Архангельск. Опасность опасности преследовала. 23-го ночью еще были принесены к Окойску — краю горести; по пролитии с сокрушенным сердцем молении помилованы Всемогущим; того же дня видели на короткое время Якутатскую бухту, хотя и держались около трех суток.

1 декабря увидели гору Св. Лазаря и чрез целую ночь в недальнем расстоянии веселыми глазами взирали на нее, но утром с крайним прискорбием оставили оный Ново-Архангельский колосс по причине жестокого противного ветра. Забыв сие, еще трижды питали себя томною надеждою быть на острове Баранова, т. е. 3-го, 6-го и 7-го числа сколько близко подходили к вышеупомянутой горе, столько удаляли нас с оной противные ветры, кои потом очень усилились. Вот несчастие! Люди обносились, появились больные, от частой слякоти не успевали просушивать платья, вода приходила к умалению, потом наступила стужа, еще горестнее, замерзали паруса, кои разволочивали гоншпугами, а руки и зубы уже не помогали, от желанного берега удалены. Что начать? Итак, 10 декабря принуждены были спуститься к Кадьяку, который 18-го и увидели с полуночи. Кажется, очень близко к нему находились, начали отлавироваться, но течением принесены были к берегу Тонкого мыса в небольшом расстоянии от острова Угак, где после сильного удара о камень в 6-м часу: утра положили якорь. 19-го ветр с половины дня усилился, якорь не удержали, гибель предстояла неизбежная, начали облегчать мачты, потом (слеза на глазах, ох, в сердце) срубили грот-мачту. Какой ужас! И теперь мятутся мои чувства! Наконец, при столь жестоком волнении, что песком от клокочущей стихии ослепляло нас, выброшено судно на берег уже [за]темно. С дрожащими членами от мокроты и холода и с теплыми слезами благодарности ко Всевышнему все сошли с судна благополучно — и тем решилась наша участь. Все плавание наше было горестно. Позднее время, сильные противные ветра, переменная погода, один мореход без помощника, упорность или лучше сказать необузданность промышленных, слабость здоровья морехода, который, в сим жалком положении силясь выходить на берег, вприбавок к нашему несчастию упал и расшиб правую руку — все сие совокупно немалою было преградою к достижению желаемого предмета. Что же принадлежит до хорошего порядка, бережливости и попечительности в сохранении груза и кормовых припасов, чему я очевидный свидетель, то делает великую честь достоинствам г-на Карпинского. Жалко только, что люди приказания его исполняли с понуждением, а по разбитии судна явные оказывали знаки непослушания; и если бы каюры не были при сем случае, то большая часть компанейского имущества погибла. Без его присутствия работа не производилась от нравственной упругости промышленных, почему принужден он [был] находиться во все время выгрузки неотступно, будучи сам нездоров.

На третий день по разбитии принудил меня холод удалиться в Игатскую артель, в которую, надев торбаса, пошел пешком в сопровождении трех алеутов. Дорога была весьма беспокойна и затруднительна по причине большого снега, частых высоких хребтов и крутых утесов. На хребты поднимались посредством толстых палок, которые, вонзив в снег и отоптав себе дорогу, подвигали далее наискось крутизны, а при спуске помогали друг другу поясами. За противною погодою пробыл я две недели в оной артели и по свершении священных треб 6 генваря текущего года отправился оттуда в байдарке и едва-едва успел пристать к месту разбитого судна. Настали сильные штормы, жестокие морозы и необыкновенные пурги или метелицы, кои еще недели удержали меня на сем пустом берегу. 14-го возвратился в Павловскую Гавань, где претерпел не менее прежнего беспокойства.

Желая умножить в училище пользу и успехи, соответствующие ревностному в. пр-ва попечению, положил в намерение назначить учителя для обучения арифметике, географии и рисовальному искусству, который бы обучал сим предметам в училище, потому более, что иеродиакон Нектарий отказывался от преподавания арифметики, да и занят [был] другими предметами, что самое его затрудняет и успехам от того выходит препятствие. Г-н Борисов с великим усердием и охотою вызвался принять на себя сей труд из любви к пользе здешнего юношества. Способность его в обучении принятых им двух мальчиков и надлежащий порядок были мне к тому поводом и порукою чаянных успехов. О таковом моем намерении известил я контору, предоставляя в. пр-ву определение и утверждение оного. Но контора весьма обидно для меня отозвалась, неприлично напоминая мою должность, грубо предписывая свои правила и укоряя самовольством, выводила из такового моего благонамеренного к общей пользе избрания нелепые мнения о каких-то неприятностях начальству. Притом от некоторых из конторских проявляются следы расстройки духовных: иеромонаха Афанасия и иеродиакона Нектария, кои мне оказали после несчастного разбития судна великие грубости, да и самые начальствующие подают к тому повод. И потому нетерпеливо желал бы увидеться еще с вами на Кадьяке, как вы мне изволили прежде обещать, и увидеть облегчение моей участи. Чувствую в здравии своем великую слабость, особливо от ушиба правого бока, случившегося мне при разбитии судна. Перед ненастьем ноги пухнут, грудь закладывает, в голове бывает великое кружение, а ушибленное место немеет.

[Подпись]. Апреля 14-го дня 1806 года. Павловская Гавань. Копия

1807 года 21 апреля Российско-Американское училище имело приятный случай дать второй публичный экзамен в присутствии г-на [главного] правителя, коллежского советника Александра Андреевича Баранова и иностранных морских г-д капитанов и прочих посетителей. За успехи учеников правитель благодарил меня следующим письмом.

В. пр-бие, м-вый г-дрь отец Гедеон!

Во изъявление моей признательности за положенные начала образования здешних областей собранного в училище Кадьякском юношества, руководством вашим впечатленные, приемля то с чувствами сердечными тем наипаче, что в продолжение начальства моего устрояется желаемое издавна к общему благу во славу Отечества просвещение и благоустройство в здешних диких, отдаленных, но единому российскому скиптру принадлежащих пределах, честь имею служить от собственных избытков моих в. пр-бию пятьсот рублей и еще двести рублей на тех первой статьи школьников, кои более имеют способностей во изучении преподаваемых от вас в науках правил и могут других обучать тому, поколику сами достигли в сведениях. Поручаю награду сию вам же соразмерно способностям разделить тем [ученикам] вещами, какие рассудите и есть в наличности, от лавки на счет мой, о чем и приказчику сообщается, равно и в. пр-бию отпускать, ежели здесь заблагорассудите получать вещами. Но буде не нужно [вещами можете получить] и деньгами от Охотской или Иркутской кон-тор, когда рассудите по предметам вашим выбывать отсель; на счет же мой оный также в таковом случае поручится открытое вам сообщение. На таковый же предмет награды отличающимся в науках школьникам г-н акционер Василий Иванович Малахов от лавки же ассигнует в ваше распоряжение сто рублей. Пребываю, впрочем, с должным почтением моим в. пр-бия покорным слугою Александр Баранов.

23 апреля 1807 года. Кадьяк. Павловская Гавань.

12 мая пришло из Ситхи вновь построенное душнаго дерева, или американского кипариса, судно Ситха, и 15-го уведомил я правителя о возвращении моем в Россию.

В. в-дне, м-вый г-дрь!

По предметам моим имею необходимость отправиться в Охотск на судне Ситха; то покорнейше прошу вас, м-вый г-дрь, приказать изготовить для меня место и снабдить как меня на означенное путешествие провизиею и прочими нужными потребами, так и будущих при мне двух больших учеников: Прокопия Лаврова и Парамона Чумовицкого, чему здесь прилагается реестр. Относительно же нужных по духовной части дел сообщить в. бл-дию не умедлю, пребывая с совершенным почтением и проч.

На другой день правитель, объясни мне многие затруднения и дорогое содержание в доставлении вышеупомянутых учеников, между прочим, просил открыть на то волю е. пр-ва г-на Резанова. На таковое его объяснение ответствовано сим.

В. в-дие, м-вый г-дрь!

Объяснение в. в-дия я имел честь получить. Прописываемые в оном советы как плоды долговременной опытности вашей тем более любезны моему сердцу, что острое и дальновидное ума вашего зрение ограждает меня в столь дальнем путеследовании осторожностию к большему моему спокойствию. Почему я, пользуясь сим важным напутствием, сознаю себя обязанным ко всегдашнему вам, м-вый г-дрь мой, благодарению. Воля же е. пр-ва Попечительного образователя здешних областей Николая Петровича г-на Резанова в части сей такова: он изволил в сношении ко мне прописывать, что по высочайшей воле е. и. в-ва был возложен как на него, так и на меня лестный подвиг к лучшему усовершенствованию края сего. Посему во многих советах, и письменных и словесных, с особливым почтением к духовному званию призывал меня быть ревностным при исполнении важных его в том усовершенствовании предприятий поборником. А я, оправдывая столь великое е. пр-ва обо мне мнение, с своей стороны со всевозможным усердием старался распространить общие выгоды, между коими за нужное почитал, чтоб чрез большее просвещение в Санкт-Петербурге учеников сих оказать мою услугу Отечеству, сделав их полезными для края сего и для большей чести благодеющей им Российско-Американской компании. Открыв вам и волю е. пр-ва, и образ моих мыслей, имею честь быть с совершенным почтением и проч.

Майя 16-го дня 1807 года.

17-го уведомил я г-на Правителя о препоручении начальства духовной миссии преподобному отцу Герману.

В. в-дие, м-вый г-дрь мой!

Небезызвестно, думаю я, в. в-дию, что весьма прискорбно было слышать Попечительному образователю Российско-Американских областей, как он сам изволил выражать в своем ко мне отношении, что разврат и буйство допущены в Кадьяке послаблением начальства и что он к строгим мерам приступить должен, чтобы искоренить навсегда зло сие, также с сожалением уведомляет и почти невероятным поставляет, что и между духовными посеялись личные неудовольствия. Дошли до него верные слухи, что иеродиакон Нектарий не повиновался моему начальству, равно и иеромонах Афанасий. Безначалие везде вредно, да и республика ни в какой части е. и. в-ву не угодна. А как из прежде бывших предписаний епископа кадьякского Иоасафа ясно видно, что иеромонах Афанасий, яко не имеющий нужных к начальствованию способностей и по неосновательности своего рассудка и по малограмотству, был подчинен иеродиакону Нектарию, так что не велено ему даже "до островка отлучаться из гавани, разве прогуляться в лес, кольми паче в объезды ни под каким видом, а за ослушание и дерзость приказано наказывать разнообразно, как-то: поклонами, постом и другим образом, как рассудится; до буйств не допущать, как случалось многажды и здесь, то, приковав, на цепи до тех пор держать, пока, исправившись, в погрешности просить будет извинения". Что самое иеромонах Афанасий подтвердил своим упрямым, своенравным поведением и в мое здесь пребывание.

Смотрению же монаха Германа от бывшего епископа как вверены были весь дом, имущество и экономия, равно поручены были его попечению и оставшиеся здесь духовные, велено поступать с ними по его рассуждению, решительно отказывать в их прихотях и располагать всем особенно предоставлено его воле сообразно обстоятельствам, какие встретиться могут. По таковым причинам и я при настоящем моем отъезде в С.-Петербург, с особливым почтением обращая взор мой к великим достоинствам и редким ума и сердца качествам сего просвещенного, опытного, трудолюбивого и пречестнейшего отца в полном уверении, что от ревности, бдительности и проницательности ничего упущено не будет, с вожделением и совершенным удовольствием поручаю ему начальство здешней духовной миссии, к коему да благоволите вы, м-вый г-дрь, что только надлежать имеет до духовной части, относиться и делать ему всевозможное пособие к пресечению каких-либо могущих случиться неблагопристойностей. О таковом моем нелицеприемном избрании не премину я по долгу моему донести Святейшего правительствующего Синода первенствующему члену, Высокопреосвященнейшему митрополиту и кавалеру Амвросию; а более, признаюсь вам искренно, меня в оном избрании утешает и ободряет, что я о сем кротости, тихости и смиренномудрия преисполненном и миролюбивом старце весьма часто имел удовольствие слышать великую похвалу и от. в. в-дия, как мужа опытного, достойного великой чести, — мужа, проведшего век свой в похвале по причине многих трудов для пользы Отечества. Сия-то похвала важнее для него прочих похвал.

Подпись. 17 мая 1807 года. Копия

18 майя нужная для путеследования моего провизия г-ном Правителем ко мне прислана, а 19-го просил я его о нижеследующем.

В. в-дие, м-вый г-дрь мой!

Е. пр-во в сношении ко мне упомянул, что он, по высочайшей воле государя императора приступая к образованию Американского края, имел нужду знать, сколько в котором месте жителей. Но, как сам изволил выражать, "в конторе Кадьякской не нашел верной переписи народа, кроме сведений, в 1800 году полученных"; для того просил меня о числе родившихся и браком сочетавшихся ежегодно сообщать ведомости в Кадьякское правление компании. Вашему же в-дию известно, что духовная миссия не имеет письмоводителей; в таковом случае при крещении и бракосочетании благоволите вы, м-вый г-дрь, иеромонаху Афанасию от конторы вашей делать вспоможение. Относительно бракосочетания тех россиян, кои здесь остаться пожелают или имеющих быть здешними гражданами, от меня начальнику Америко-Кадьякского духовенства его преподобию отцу Герману предписано быть имеет. Что же касается до умерших, то духовной миссии сведения иметь невозможно. С истинным почтением имею быть и проч.

[Далее приложена копия еще одного письма Гедеона А.А. Баранову].

В. в-дие, м-вый г-дрь мой!

Волею е. и. в-ва, по словам е. пр-ва, возложенный на нас с ним купно известный в. в-дию подвиг, равно и его на меня в поборничестве моем упование, принуждают меня напомянуть вам, м-вый г-дрь мой, образ Попечительного образователя мыслей к большему исполнению высочайшей воли. Напомянуть, что образование края сего занимало все душевные и телесные его силы (чему я сам очевидный свидетель) и множества частей, в составе сем находящихся, развлекали [разъединяли, противоречили] их иногда так, что он сам терялся в способах. "Ибо в жительствующих здесь россиянах образ мыслей, — изволил он в одном ко мне сношении открыть, — доселе на несовместных человечеству правилах существовал". "Развращенные умы, — продолжал в другом сношении, — ездят поныне в Америку обогащаться только для того, чтоб, возвратясь, рассыпать, как прах, в несколько дней то, что многими годами на слезах чужих стяжали. Столь отчаянные люди уважат ли ближнего? Удалясь они навсегда семейственной жизни, не имеют в глазах доброго примера. Потому бедные американцы к стыду России приносятся в жертву распутству их. Промышленные суть такой народ, которого большая часть из них по сие время и для отечества и для Америки, можно сказать, к единому вреду существовала. Почему е. пр-во просил меня искренно в отсутствие его напрягать умы всех к положенным им в основание трем началам: 1 — земледелию, 2 — просвещению и 3 — разумножению народа, посредством которых мыслит он скорее облагодетельствовать край сей.

А хотя я, поборником названный, был теми же чувствами одушевлен и как волею человеколюбивейшего монарха, так и более законом Царя царствующих, и им же сильнии пишут правду, к человеколюбию обязанный, имел по мере сил моих старание во всем оном тяжком бремени подвига делать вспоможение. Однако е. пр-во, придавая еще большую к общеполезным трудам силу, не упустил в одном ко мне сношении просить и всех находящихся здесь духовных мужей таким же образом приложить ревностное их старание поспешествовать великим сим предметам, да и лично, а более при своем отсюда отъезде к вашему острову просил преподобного отца Германа по воле государя императора о крае сем особенное иметь попечение.

Уже я имел честь сообщить вам, м-вый г-дрь мой, что по отъезде моем сему трудолюбивому старцу поручено начальство здешней духовной миссии, а теперь во исполнение той же всевысочайшей воли и благотворной о здешних областях Попечительного образователя ревности от меня предписано ему и в рассуждении трех вышеупомянутых начал, основание которых еще до прибытия е. пр-ва на Кадьяк под бдительным руководством отца Германа с желаемым успехом произведено.

1 — касательно земледелия во многие годы на различных землях делаемы были разных семян опыты и с большим успехом разведены огороды.

2 — касательно просвещения е. пр-во изволил признать необходимость водворения "хотя несколько семейств, которые бы добрым примером благонравия и хозяйственной жизни смягчили дикость жителей и дали бы тем первый шаг к просвещению". Ласковым же отца Германа обращением по долгу проповедника в диконравном народе некоторые из американцев к трудолюбию, дружественной связи и хозяйственной жизни приучены и за таковое их к нему послушание лично от уполномоченной Особы награждены. На все то с великим вниманием взирая благосклонным оком, Попечительный образователь не только сам изволил уважить неожидаемое таковых начал основание, но еще просил меня доставить ему о опытах, успехах и замечаниях сведение для того, дабы еще и при всеподданнейшем е. и. в-ву донесении его о сей столь нужной хозяйственной в Америке части за отличные в земледелии труды и упражнения отцов духовной миссии мог отдать всю достодолжную им и главному их путеводцу справедливость.

К сему второму началу также принадлежит и заведенное мною Российско-Американское училище. Небезызвестно в. в-дию, что оно по приезде моем на Кадьяк с 1805 года марта 20-го дня свое основание получило из остатка, почти издыхающего, прежде бывшей кадьякской школы. Того же года к 15 августа оно возросло до 50 человек, с каковым числом показало оно плоды свои на публичном экзамене в присутствии Попечительного образователя г-на Резанова и прочих посетителей. Отличившиеся ученики личного удостоены награждения от е. пр-ва. Вскорости по отбытии г-на Резанова к острову вашему, в порт Ново-Архангельск, возросло оно с отрядом учеников школы практического земледелия до 80 человек разных племен. По прибытии вашем на Кадьяк 1806 года с октября при благотворном вашем о бедных сиротах попечении уже нечувствительно умножилось оно до 100 человек, в числе которых даже обучались и колюжских народов аманаты, принявшие охотно и добровольно нашу греко-российскую православную веру 23 ноября того же 1806 года, которых аманатов имена суть сии: 1. Никострат Лькайна, 25 лет, 2. Никтополион Тыгике, 19 лет, 3. Нирс Шукка, 19 лет, 4. Наркис Ельке, 18 и 5. Неон Каш-кинат, 17 лет. В таком вышеупомянутом числе учеников имел я приятный случай произвести и второй публичный экзамен 1807 года 21 апреля в вожделенном присутствии в. в-дия как главного попечителя благотворных в Америке заведений и почтенного вашего сотрудника отца Германа и прочих посетителей: духовных мужей, равно иностранных морских капитанов и почетных кадьякского новоучрежденного общества граждан.

Благодетельное ваше сообщение от 23 апреля и благородное примеру вашему подражание г-на акционера Василия Ивановича Малахова к пользе края в полной мере доказали мне те великия чувствия, коими преисполнена была душа ваша при обозрении сих плодов юношества. Теперь приятно вам сообщить, что из воспитанников Российско-Американского училища заступили уже учительские места; начат по особому е. пр-ва предписанию быть собираем словарь алеутского язык под руководством старшего ученика переводчика Парамона Чумовицкого, да и грамматике того же языка основание положено, которого ученика яко способнейшего к сим предметам по совету вашему я оставлю здесь под особым надзиранием здешнего духовного начальника отца Германа. Вы же, м-вый г-дрь мой, с своей стороны покорно о том прошу, не отлучайте его от Российско-Американского училища. В осеннее время по малости здесь кормовых припасов может он отлучиться на целую зиму для общей пользы с особым отрядом учеников в Алитакскую артель к крестному своему отцу и благодетелю почетному байдарщику Тимофею Леонтьевичу Чумовицкому, а весною к 1 майя должен представить свой отряд к публичному экзамену и паки продолжать дело свое до осени в селении Павловской Гавани, т. е. исправлять словарь, заниматься переводами при духовном начальнике миссии. Малолетний ученик грамматики Алексей Котельников оставлен при учителе Иване Кадьякском и при товарище его Христофоре Прянишникове; все они поручены от меня под непосредственный призор благочестием украшенного мужа отца Германа для научения страху Божию яко началу премудрости истинной.

3) Относительно 3-го начала, т. е. разумножения народа, по той же все высочайшей воле духовным советами своими о сбережении народа чинить вспоможение Кадьякскому правлению компании.

При окончании сего прошу вас как особенного здешнего края любителя духовному начальнику отцу Герману по двум вышеописанным началам для общей пользы делать всевозможную помощь, а по третьему благоволите в отсутствие ваше предписать, кому от вас поручено быть имеет светское начальство, дабы в случаях необходимых советы во исполнение вышеупомянутой образователя воли принимать не отрицаться.

С истинным почтением имею честь быть и проч.

Майя 26-го дня 1807 года

[Затем приводится еще одно письмо Гедеона А.А. Баранову].

В. в-дие, м-вый г-дрь мой!

Е. пр-во ревностный Попечитель здешнего края [Н.П. Резанов], обращая благотворный свой взор во все подробности, изволил писать ко мне тако: "Приводя во устроение всю часть Американского края, из первых моих обязанностей поставляю вникнуть в настоящее состояние пребывающей здесь духовной миссии и положить прочные меры к отвращению нужд отцов ее". Осыпая многими лестными похвалами усердие их, продолжал: "Отдавая с достодолжным почтением всю принадлежащую ревностным успехам их справедливость и главному их путеводцу свидетельствуя искреннейшую свою признательность", просил меня уведомить о ежегодно нужном содержании духовенства и благолепия Храма Божия для того, чтоб он мог преподать к тому зависящие от него способы. А по получении ответа изволил уверять, что каждогоднее содержание по их требованию имеет быть выполняемо от Главного правителя Российско-Американских областей, о чем предпишется Кадьякскому правлению компании. Того ради, в. в-дие, покорнейше прошу сим (как сам высоко-уполномоченный изволил назвать) "благочестивым мужам, кои, удалясь мирских попечений, грядут во Имя Господне просвещать и образовать невежествующее человечество", относительно пищи, одежды и всех домашних надобностей по обещанию е. пр-ва отпускать, дабы мог я со известною в оном надеждою по долгу моему донести Святейшего Синода первенствующему члену Высокопреосвященнейшему митрополиту и кавалеру Амвросию.

С истинным почтением имею честь быть и проч.

Майя 27-го дня 1807 года.

[И следующее письмо Гедеона А. А. Баранову].

В. в-дие, м-вый г-дрь!

Помощию Всевышнего по возвращении моем в Санкт-Петербург необходимо нужно донести мне по долгу моему Святейшего Синода члену Высокопреосвященнейшему митрополиту и кавалеру Амвросию как о бедственных приключениях разбития судна, на коем находился бывший здесь епископ Иоасаф, равно и о выкидах признаков судовых и других каких-либо из имуществ: где, сколько, когда, какие именно найдены были? То благоволите, в. в-дие, дать мне о сем подробное сведение. А я с истинным почтением имею честь быть и проч.

Майя 27-го дня 1807 года.

На последние два мои отношения получил я в ответ от г-на правителя Баранова следующее.

Бывшему при Кадьякской духовной миссии Александро-Невской лавры соборному иеромонаху Гедеону от правителя Баранова

М-вый г-дрь мой!

На сообщение ваше от 27 числа сего майя, мне доставленное, честь имею объяснить. На первое — касательно разбития компанейского фрегата Феникса и на оном потери бывшего Преосвященного Иоасафа со всею его свитою и судовым экипажем.

Помянутое судно отправилось из Охотска в осень 1799 года прямо сюда, на Кадьяк, а видели его 28-го числа октября того году недалеко от Уналашки, против острова Умнак, русские и алеуты тамошние; но где оно разбилось, и по сих пор не получено никаких верных сведений. Причиною ж несчастию сему полагают бывшие при отправление их в Охотске ту, что там свирепствовало тогда смертоносное поветрие кашля, кровавых поносов и горячки; много народу померло, а может быть, из следующих при сем транспорте более 70 человек промышленных некоторые заражены были теми же болезнями и распространили на прочих. И статься могло, что и мореход коллежский асессор г-н Щильц от той же [болезни] скончался, а другого не было, а потому и судно, может быть, без управления осталось в беспрепятственном действии стихии волн и ветров. Однако ж, видимо, было вблизи Уналашки под парусами при сильной погоде к Кадьяку путь направляемым.

Выкиды судовые показались здесь, на Кадьяке, и в окружных местах в конце майя и в начале июня последующего уже 1800 года, из коих месяцев в первом возвратился я из-под Ситхи по прозимовке там. Выкидывало судовые доски, бимсы, бушприт и брамшпиль; на Тугидоке — тунтай берестяной с маслом; на Шуяке, Укамоке и по разным местам даже и около Уналашки — восковые свечи и несколько порожних и с напитками, смешанными с рассолом, фляг, каковую и около мыса Св. Илии нашли же партовщики, а на острове Сюкли, в Чугатской губе, — 2 оболочки кожаные с больших книг и тоже несколько восковых свеч средних и малых, кои, сколько получено, и отданы были в церковь здешнюю. В том же 1800 году осенью найден под Ситхою того судна руль, а далее недалеко от острова Румянцева, в бухте две того же судна мачты, около 56° северной широты; но более никаких выкидов неизвестно и верных слухов о месте разбития не перенято. Сказывал только один из американских капитанов, Иосиф Океин, якобы слышал от других, будто около бухты Бокорело, или Бобровой, где приставал прежней Беринговой экспедиции капитан Чириков, видели у тамошних диких народов в 1801 году платье целое и в лоскутьях, подбитое лисьими мехами, какового народы те не имеют, ни торгующие пришельцы не доставляют, то и полагают быть российскому. Но правда ли то, за верное утвердить не можно.

На 2-е, относящееся к удовольственному содержанию остающихся при миссии трех духовных особ.

В первобытное прошедшее по сие время духовной миссии отцам, поскольку позволяли избытки и обстоятельства, компанейских продуктов и прочего ни в чем отказываемо не было, и впредь за удовольствие поставляю подкреплять во всех надобностях, в чем последуют недостатки их, а в компании состоит то в наличности. Притом же и сама компания в долгу еще состоит духовной миссии взятыми е. пр-вом 40 сумами ржаного провианта и на довольную сумму прежде полученных заимообразно же товарных вещей. И хотя теперь не находится в наличности ни фунта первого, но довольно есть сарачинского пшена, коим и замениться пуд за пуд есть возможность. Из товарных же вещей, какие есть и впредь поступят, также беспрепятственно отпущаться будет по их требованиям. А между тем по обнадеживанию е. пр-ва ожидать должно и решительного о духовной миссии ограниченного штатом и о прочем в известность введенного положения. Но прошу покорно сделать также разрешения: по требованиям ли только начальствующего отца Германа производить отпуски или каждому из них порознь, и также для поверки отчетов старосты и приказчика нужно в конторе иметь и со стороны духовной в получаемом свидетельство. Пребываю с должным почтением моим в. пр-бия покорным слугою Александр Баранов.

Майя 28-го дня 1807 года. О. Кадьяк

На что г-ну правителю ответствовано сим.

В. в-дие, м-вый г-дрь мой! Желаете вы, м-вый г-дрь мой, знать, [что] на оставшихся здесь духовных производить отпуска по требованиям ли только начальствующего или каждого порознь? На сие имею честь сказать вам кратко: по правилам порядка должны быть производимы отпуски на одно лицо — начальствующего отца Германа, а письменное его требование или записка может служить доказательным свидетельством в поверке отчетов старосты и приказчика. С непременным и истинным моим почтением во всю жизнь пребуду и есьмь и проч.

29-го дня 1807 года, Павловская Гавань.

1 июня поручено от меня отцу Герману следующее.

Пр-ный отец Герман! По благодетельному ко мне сообщению е. в-дня Александра Андреевича Баранова от 23 апреля сего года поручаю вам получить для награды определенную на воспитанников Российско-Американского училища, отличившихся как примерными в науках успехами, так в благоповедении примерном и показавших довольные способности в обучении других учеников при бывшем экзамене 21 того же месяца, сумму триста рублей, разделив их следующим образом: Ивану Кадьякскому девяносто рублей, Парамону Чумовицкому девяносто рублей, Христофору Прянишникову восемьдесят рублей и Алексею Котельникову сорок рублей. С истинным почтением имею честь быть и проч.

11-го отдано начальствующему отцу Герману следующее постановление.

Пр-бный отец Герман!

Отправляясь теперь в С.-Петербург по долгу моему, непременно нужным признал поручить вам начальство Америко-Кадьякской духовной миссии, о чем я уже уведомил е. в-дне г-на коллежского советника и Главного правителя здешних областей Александра Андреевича Баранова. Вам же, сверх личных моих с вами объяснений, к лучшему устроению и на письме объявить мои мысли обязанностию почитаю.

1) Зная ваши достоинства и благодетельную о пользе здешнего края ревность, лестною почитаю себя надеждою, что не оставите вы опытными своими наставлениями вкоренить в сердца россиян и американцев правила благочестия, христианские добродетели и дружественную между обоими племенами связь. Известно вам, что духовных есть первый долг показывать образ христианской святости в житии своем; то я не сомневаюсь, что вы употребите должное им к тому руководство; особенно в. пр-бию предлежит, да всяк в должности, в какую он призван, пребывать радетельно, честно и благоугодно.

2) Во всей здешней церкви находится великая течь, о чем прежде от меня была уведомлена Кадьякская контора; то ваш долг еще настоять теперь о перекрытии ее. Ризница, утварь и книги, для отправления службы Божией необходимые, от вас зависит поручить смотрению или иеромонаха Афанасия, или монаха Иоасафа, и о тщательном всего того сбережении особое имейте попечение.

3) По приезде моем с удовольствием приметил я в экономии вашей редкую умеренность и примерное хозяйство, как верные способы к сохранению хлеба, за который даже е. пр-во [Н.П. Резанов] отдал вам истинную благодарность, был одолжен сорока суммами для подкрепления его плавания; то я и оставляю излишним напоминать вам о наблюдении подобного прежнему хозяйства как в оставшемся хлебе, равно и в прочем имуществе, будучи совершенно уверен, что вы не опустите всего того, что только по сему предмету может зависеть от ревности вашей.

4) Е. пр-во [Н.П. Резанов] сообщил мне, "чтоб впредь до воспоследования е. и. в-ва воли не сочетать браком иных, кроме тех, кои здесь остаться пожелают, и в таком случае брать с них подписки, засвидетельствованные правителем, и с поручительством трех человек из тех, которые объявили себя навсегда здешними гражданами. О чем уже заведенный в конторе порядок и впредь продолжайте. Относительно доставления ежегодной народной переписи в контору о рождении, бракосочетании и умерших американцев выполнить невозможно, во-первых, потому, что народ компаниек", как мужской, так и женский пол, от своих жил рассылается в разные далечайшие стороны, не давая о том духовной миссии никакого сведения; во-вторых, духовная миссия имеет только одного иеромонаха, которому также от церкви и гавани отлучиться далеко невозможно; напоследок, оставшиеся по жилам люди распоряжаются компанейскими байдарщиками, от коих также духовные никакого о рождении и умерших сведения не получают. Поелику ж духовная миссия не имеет у себя писарей, то в случае крещения и бракосочетания для записки требовать вам от конторы вспоможение, о чем от меня уже сообщено е. в-дню здешнему правителю.

5) По прибытии моем на Неве в дикообразный и удаленный сей край первое воззрение как на суровость климата, так и на нагую грубость природы сотрясало все мои чувства ужасом; но когда увидел вожделенные плоды ревностных ваших успехов в ласковом с американцами обращении и в производимыми чрез них земледелии и хозяйственной экономии, тогда неожидаемая таковая случайность наполнила дух сладким спокойствием. Да и е. пр-во [Н.П. Резанов] по приезде своем, с подобным взирая удовольствием на таковые ваши в диковидной сей стране произведения, к большему еще поощрению лично при вас наградил приласканных вами американцев за их к вам послушание в трудолюбии. Потом для образования края сего признал за лучшее во основание положить три начала: 1 — земледелие, 2 — просвещение, 3 — разумножение народа — и просил меня напрягать к тому всех умы, чтоб скорее можно облагодетельствовать край сей. То и я с моей стороны при отъезде моем вам, как оные начала уже положившим, напоминаю иметь еще наибольшее о том попечение, почитая излишним о сих подробностях объяснять вам, яко довольно в том опытном. Помощь же в оном можете получать от компании, о чем от е. пр-ва [Н.П. Резанова] уже конторе предписано, а от меня сообщено его в-дню Александру Андреевичу Баранову.

6) С удовольствием поручаю особенному в. пр-бия попечению заведенное мною Российско-Американское училище. В первом отделении дети должны обучаться чтению, письму и краткому катехизису; во втором — грамматике, арифметике, священной и светской историям и географии. Кроме наук не забывайте предметы, относящиеся к хозяйственной части, занимайте вместо отдыха, как приуготовлять огороды, садить и сеять овощи, полоть, собирать нужные травы, коренья и удить рыбу. Установленный в училище порядок должен быть и впредь сохраняем; наставление там от меня оставлено. Учителем признан Иван Кадьякский, товарищем его Христофор Прянишников и помощником при них Алексей Котельников. Парамону Чумовицкому при вспомоществовании других вверено собирание словаря алеутского языка и сокращенное начертание грамматики того же языка; он должен быть и переводчиком при вас. Также за отрядом учеников земледелия имейте должное смотрение и прилежание. Зависящие к тому способы компания имеет долг доставлять вам. Более всего потщитесь напоить юные сердца их правилами веры, страха Божия и всей нравственности; за преступления наказывайте. Любовь ваша ко всему благому не дозволяет мне сумневаться, что все сие от вас наилучшим образом исполнено быть имеет.

7) Содержание ваше, по уверению е. пр-ва (как и вам известно), представлено попечению здешнего правителя, о чем и я с моей стороны просил его. Для лучшего же порядка требования ваши должны быть на одно ваше лицо.

8) Паче всего старайтесь сохранить между братствующими мир, тишину и согласие. Я надеюсь, что монах Иоасаф, яко ваш духовный сын, не пренебрежет ваших наставлений, но иеромонах Афанасий, конечно, будет вам тяжел, ибо при прежде бывшем здесь начальнике оказывал он многие грубости; то я повелеваю вам силою сего предписания наказывать по вашему рассуждению. Из предписания при отправлении в Якутат видно, что он был подчинен иеродиакону Нектарию и ведено его наказывать поклонами, постом и другим образом, как рассудится. В таковой крайности я предоставляю вашему рассмотрению, истинно уверен будучи, что вы, яко опытный и искусный духовный врач, сохраните во всем должную меру. Я же с моей стороны прошу и молю Всевышнего даров дателя да ниспошлет вам силу и крепость, во еже творите и деяти о благоволении его и проч.

Июня 11-го дня 1807 года