Русская Америка. Сухой закон 4

Глава 4. «Вяз на миллион долларов»

15 февраля 1920 года. Манхэттен. Нью-Йорк.

— Ублюдки!

Бильярдный кий со всего размаха ударился о стол и треснул пополам. Арнольд Ротштейн был в бешенстве. Он бросил обломок в сторону и отмахнулся от заглянувшего в зал помощника. Тот сразу же поторопился скрыться за дверью.

— Алонзо Доусон под стражей! На его место поставили этого Блейза! Его даже остальные судьи ненавидят!

— Что случилось, Арнольд? — вкрадчиво спросил Мейер Лански.

— Как это что? Теперь Блейз вовсю шерстит дела Доусона! Которому я, между прочим, отвалил прилично денег за то, чтобы он заминал это дело с «Блэк Сокс»! Вчера меня вызвали в комиссию по делам спорта! Мне пришлось давать показания. И знаешь что, Мейер? Меня конкретно взяли за яйца! Всех следователей поменяли. Они скомпрометированы тем, что работали под Алонзо. И теперь Блейз дышит мне в затылок!

Таким Ротштейна ни Мейер, ни Чарли ещё не видели никогда. Казалось, что всегда уравновешенный и спокойный «Мозг» способен держать себя в руках даже в самых критических ситуациях. Но сейчас он вышел из себя и бурлил, словно цунами.

— Из-за этих газетных склок и какого-то Аунего, я рискую потерять много денег! И вынужден приостановить все дела на ипподроме. Там день и ночь что-то вынюхивают ищейки из комиссии…

Ротштейн плюхнулся в кресло и закурил. Он выпустил струйку дыма и скрипнул зубами:

— Долбаные журналюги…

Мейер Лански встретился глазами с Лучано и еле заметно кивнул ему. Итальянец спокойно пожал плечами и произнёс:

— Репортёры здесь ни при чём. Это не они нарыли всю эту историю с Аунего…

— А кто? — недоверчиво посмотрел на него Арнольд.

— Газета «Нью-Йорк. Факты», что начала весь этот бред, принадлежит твоему компаньону, Арнольд.

Ротштейн озадаченно поднял бровь:

— Кому?

— А ты не знаешь? — притворно ахнул Лански, подхватив разговор, — Алекс Соколов. У него были какие-то интересы в резервации. И он стал топить сенатора Хотфилда и публиковать информацию против Алонзо. Просто потому, что ему нужно производство алкоголя на территории индейцев…

— Откуда ты знаешь?

— Слухи… — пожал плечами Лански, — Ты же меня знаешь. Я сложил два и два. Шериф Бронкса Джон Фэллон был вместе с Соколовым в Аунего в момент штурма этой общины. Это я знаю точно… В управлении полиции Бронкса у меня есть «свои люди».

Арнольд нахмурился. А Лучано подхватил слова Мейера:

— Ты думаешь, этот русский не знал, что судья Алонзо постоянно работал с тобой? Об этом уж извини, знает весь «подпольный» Нью-Йорк. Доусон периодически помогал всем. Да мафиозо столько денег занесли тем, кто его утверждает каждый раз на новый срок, чтобы судья мог принимать решения в нашу пользу или тормозить какие-то дела!

Ротштейн опёрся на подлокотник кресла и подпёр подбородок. Сейчас он напоминал Роденовскую статую «Мыслителя».

— Алекс должен был понимать — куда залезает… На чью территорию… — наконец изрёк он.

— Я предупреждал тебя, что Соколов — заноза в заднице… — пожал плечами Лучано и достал новый кий взамен сломанного Ротштейном.

— Предложения? — спросил Арнольд.

— Надо задавить его на корню! — итальянец стукнул кулаком по деревянному борту бильярдного стола, — Для начала лишить поставок виски из порта…

— Погоди, Чарли… — прервал его Мейер, — Думаю, можно сделать более тонкий ход.

Оба собеседника покосились на него. «Мозг» кивнул Лански:

— Продолжай.

— Раз он нам нужен в войне с Массерией, то давайте сделаем так, что первый удар Джо «Босса» будет направлен именно на Соколова. Массерия раздавит его. И у нас будет фора в этой борьбе, пока они будут бодаться.

Ротштейн уважительно посмотрел на Мейера. И снова погрузился в свои размышления. Оба молодых гангстера не мешали ему.

— Пусть будет так. Пока что работаем с Соколовым дальше. Я подумаю, как сделать так, чтобы Массерия столкнулся с Алексом…

— Позвольте мне сказать, мистер Ротштейн… — промолвил Лански, — Вы меня знаете. Я всегда хочу мира, но готовлюсь к войне. И после нашего прошлого разговора я долго думал насчёт возможной угрозы из Бронкса. Мне кажется, у меня уже есть готовое решение…

— Слушаю, — с интересом посмотрел на подчинённого Арнольд.

— Так вот…

Спустя час Мейер и Лучано вышли от босса и спустились на первый этаж отеля. Сели в машину и наконец-то заговорили переглянувшись.

— Кажется, он клюнул! Всё прошло как по нотам! — торжествующе провозгласил Чарли.

— Не будем спешить. Арнольд должен «дозреть» сам. А пока что ты «подготовишь» Джо Массерию. Будь осторожен. Если что-то пойдёт не по плану, то нас просто утопят в Гудзоне.

— Думаю, Массерия быстро расправится с Соколовым, — хмыкнул Лучано.

— А я вот как раз, не уверен в этом, — скептически протянул Лански, — Мои люди давно следят за тем, что происходит в Бронксе. Думаю, у этого русского уже сотня-полторы отличных бойцов. И он постоянно набирает новых в порту. Вдобавок даже многие его водители — совсем не промах. Тоже из тех, кто служил и воевал… Но ничего. Дело ведь не только в Соколове, в Нью-Йорке есть ещё множество банд, которые тоже нужно «поджечь»!

Итальянец прищурился и посмотрел на друга:

— У тебя появились ещё какие-то мысли?

Мейер хитро ухмыльнулся и заговорщически произнёс:

— У меня есть один план. Мне тут птичка нашептала, что скоро в Нью-Йорк прибудет сухогруз из Китая. Для очень больших людей. С одним весьма специфическим товаром.

— «Порошок»? — догадался Лучано.

— Именно. И я знаю, как сделать так, чтобы все «боссы» из-за него передрались. Нью-Йорк просто разорвёт… Нам нужны будут люди. Пора собирать свою большую «семью», Чарли!

В тот же день. Павуска. Округ Осейдж. Штат Оклахома.

Павуска, или как её называют местные, Паухуска, являлась небольшим городишком штата Оклахома. Населённый пункт, что был центром округа Осейдж, скорее напоминал большое село. Значительная часть домов была из дерева и максимум в два этажа. Выделялись лишь редкие капитальные кирпичные постройки, принадлежавшие самым зажиточным жителям.

Сейчас это местечко, которому не исполнилось даже полвека, переживало настоящий бум. Нефть, найденная на землях осейджей, будоражила всех. Шулеров, старателей, мелких предпринимателей и крупных бизнес-акул. Даже банковских служащих, что бросали свою вполне выгодную работу и пытались вложить здесь свои накопленные деньги. В двадцать первом веке это место будет еле-еле насчитывать четыре тысячи жителей, но сейчас здесь стихийно открывались десятки кафе и закусочных.

В, казалось бы, небольшом поселении появилась масса таксистов. Дело в том, что все участки выработки нефти были конкретно разбросаны по округу. И тем клеркам или инженерам, что каждый день приезжали по делам в Павуску, нужно было быстро перемещаться между отдалёнными вышками и складами. Аренду машины здесь было не сыскать — для этого городок был пока мал. А вот частный извоз очень быстро развился так, что мне с Блум и моими людьми даже не пришлось искать машину. «Бомбилы» сами окружили нас, сразу вызвав у меня воспоминания о таксистах на вокзалах из моей прошлой жизни. В половине машин в качестве пассажиров сидели разодетые индейцы. Женщины — в традиционных пончо, а мужчины во вполне себе европейских пальто и костюмах, пошитых на заказ из очень дорогих материалов.

Всю дорогу до Оклахомы мы обсуждали с Блум ситуацию с маленькой Настей. Опекунские организации сейчас в Америке отсутствуют как класс. Ребёнок попадает либо в приют при церкви, либо в один из очень немногочисленных сиротских домов. Которые даже внешне выглядят так, что никакого желания заходить туда нет. Про суды по поводу родительских прав здесь вообще не слышали. Семья есть? Тебя там колотят смертным боем? Терпи и радуйся — у тебя есть крыша над головой и кусок хлеба.

Добровольно забрать ребёнка-сироту здесь проще простого. Правда, на тебя при этом посмотрят как на чудака. Для бедных это лишний рот. Для богатых это скорее редкая и странная прихоть. Проблема заключалась в другом… Я эмигрант. И пока без гражданства. Поэтому казалось бы, элементарная процедура превращалась в невозможную. А газеты демократов, я уверен, будут выкручивать это дело так, что я стану в глазах читателей исчадием ада.

Утром я дал нужные указания главному редактору моей «Нью-Йорк. Факты». Завтра новый номер газеты. В котором на первой полосе будет статья, от содержания которой Джефф Браун чуть ли не взвыл. Представляю, как газетчик рвал на себе волосы в телефонном разговоре со мной. Я ни много ни мало покушался на законы об опекунстве. И снова поднимал волну вокруг Аунего.

Если будет суд, то я предстану на нём во всеоружии. Тем более, Блум предложила такой вариант, от которого у меня даже дух захватило, а в моих глазах девушка сразу «поднялась на сто очков». Но об этом пока говорить рано…

Параллельно я думал: как там Илья Волков и Степан Молотов? Сегодня они оба с группой «поддержки» должны сесть на океанский лайнер и уплыть в Европу. Виктор передал им рекомендательные письма от Джонни Торрио для дона Де Луки. На Сицилии бойцам придётся действовать самостоятельно, и от успеха их операции зависит очень многое…

После размещения в гостинице и лёгкого обеда Брауни в сопровождении Матвея упорхнула на ярмарку лошадей. На сопровождающем настоял я. Негоже девушке в одиночку расхаживать там, где полным полно маловоспитанных мужиков. То есть, в принципе, по всей Павуске. Здесь таких «кадров» с лихвой.

Сам же я взял Вольгу и отправился к человеку, встречу с которым ждал даже с некоторым трепетом. Не каждый день встречаешь одного из первых крупных индейцев-политиков. Артур Бонникасл, восьмой избранный вождь осейджей принял меня в своём большом доме.

Этот человек прошёл индейскую школу, получил образование, ушёл в армию, сражался в Китае при Тяньцзине, а затем пробился в политику, представляя интересы своих соплеменников. Сейчас ему было сорок три года.

Артур встретил меня в дорогом костюме-тройке и пригласил к столу. А затем долго расспрашивал о Гайавате и Аунего. К концу моего рассказа, я чуть ли не физически чувствовал одобрение вождя, витавшее в воздухе.

Оказалось, что Гайавата тоже пересказал ему всё в мельчайших подробностях. Хитро. Получается, Бонникасл проверял меня на «вшивость». Узнавал: буду ли приписывать себе что-то, чего не было. Мне оставалось лишь не растерять этот кредит доверия, выказанный осейджами. А после мы перешли к разговору о нефтяных месторождениях, причём он быстро перерос в предложение «увидеть всё своими глазами».

Вождь сам сел за руль «тридцать пятого». Этот вариант Паккарда Twin Six быстро понёс нас по слабо запорошенным дорогам. Артуру явно нравилось самому быть за рулём дорогого авто. Я даже задумался, что у меня нет такой модели. Она стоила в два раза дороже, чем та, что была в моём распоряжении в Нью-Йорке. Осейджи в данный момент купались в деньгах и тратили просто баснословные суммы. При этом нанимали белую прислугу. Из-за этого приезжие их просто ненавидели. Американцы откровенно завидовали «везучим» индейцам, на землях которых нашли чёрное золото. По законам Штатов право на добычу нефти в индейских землях можно было только унаследовать. Либо арендовать землю и выплачивать владельцам-осейджам проценты.

— Нравится машина, мистер Соколов? — с улыбкой спросил Артур, заметив, как я осматриваю салон автомобиля.

— Да, у меня дома тоже Паккард. Но другой.

— Надёжный зверь, — похлопал по рулю Бонникасл, а затем указал направо, — Вон там земля семьи Аиджо, они, кстати, продают десять акров. И там в недрах точно много сырья. А горизонт добычи близко от поверхности.

Я посмотрел туда, где над полями торчали вышки. Вокруг некоторых на десятки метров земля была чёрная, как копоть. Несовершенство способов добычи этого времени во всей красе. Это ещё неплохая картина. Бывают варианты похуже.

— Меня интересуют земли около Бербанка. Говорят, там ведётся разведка?

— Они дешёвые. И право на разведку уже выкуплено, — удивился вождь.

— Но не на добычу? — уточнил я.

— Нет, на неё прав пока нет ни у кого. Мы стараемся не оформлять полный договор до того, как там находят источник, — покачал головой Бонникасл.

Логично, ведь цена на землю или её аренду сразу подлетает до небес на местном аукционе в Павуске, который отвечает за всё это богатство вокруг. Кстати, он весьма необычен. Ведь там торгуется не сама земля, а лишь право её аренды!

— А договор о разведке можно разорвать? — поинтересовался я.

— Да, но тогда придётся выплатить большую компенсацию компании, что там работает.

— Сколько?

— Почти сотня тысяч долларов, мистер Соколов, — серьёзно ответил вождь.

— Что, если я арендую эту землю у племени напрямую? И выплачу компенсацию развед-компании из своего кармана, — спросил я.

— Земля там такая же, как и здесь, — Артур кивнул на вышки справа, — Вы уверены?

— Чем дальше от Павуски, тем лучше. Мне не хочется связываться с аукционом и каждые три года снова бороться за право на землю. Я предпочитаю собственный кусок, но из тех земель, что пока не внесены в реестр торгов, — веско ответил я.

— Понимаю, — Артур усмехнулся, — Не желаете бодаться с другими приезжими и прочими компаниями на торгах?

— Именно. Хочу решить всё сразу и напрямую между владельцами и мной. Пока земля вокруг Бербанка не попала на аукцион. Тем более, не забывайте, я мигрант, а не гражданин Соединенных Штатов. Меня не допустят к «Вязу на миллион». Возможен только прямой договор аренды с владельцами без торгов.

«Вяз на миллион долларов» — это аукцион под несколькими священными деревьями в Павуске, где американцы борются за право разработки недр, принадлежащих осейджам. И там между собою могут «соревноваться» только граждане Америки. Мне нужно было решить вопрос аренды пока Бербанк не попадет в список паев для торгов.

Вождь задумался:

— Союз пяти племён в долгу перед вами за то, что вы сделали в Аунего. Но мне нужно что-то сказать Совету моего племени, если старейшины откажутся принимать такие условия.

— Я готов обеспечить часть месторождений охраной. Моё охранное агентство будет работать и здесь. Я ведь прекрасно понимаю, что вам подчас непросто приходится с приезжими… — многозначительно произнёс я.

Артур быстро бросил на меня горестный взгляд и кивнул:

— Да, проблемы случаются…

— Подумайте над моим предложением, вождь. У меня действительно надёжные люди. Думаю, Гайавата вам рассказывал о них…

Почему Бербанк? Да потому что я должен опередить Эрнеста Марланда. А он, насколько я помню, сейчас на свой страх и риск исследует недра земель Оклахомы. Когда я писал в «прошлой» жизни статью о найме рабочих-мигрантов в нефтяной отрасли США, то меня поразила эта история. Она являлась совокупностью упорства, опыта и везения.

Марланд, занимавшийся черным золотом и ранее в Пенсильвании, нанял хороших геологов и вложился в земли Бербанка. А когда нашёл нефть, по-быстрому напрямую арендовал её. Так что у меня мало времени. Ведь, насколько я помню, уже в мае Эрнест наткнётся на самое крупное месторождение. Правда потом в Великую Депрессию разорится, слишком поверив в свои силы. Мне нужно его сейчас опередить.

За три года, с двадцатого по двадцать третий, добыча в Бербанке вырастет со ста пятидесяти тысяч до двадцати шести миллионов баррелей в год. А за ближайшие десять лет стоимость нефти, выкачанной из этого месторождения, составит почти триста миллионов долларов.

Вот она — истинная цена за решение вопроса с Аунего. И вот почему после договорённости с Гайаватой и мохоками мне стало абсолютно плевать на заводик около общины сектантов. Настоящую ценность представляла возможность заключить с осейджами договор, ради которого я теперь приехал в Павуску.

Пока вождь думал, навстречу нам показался автомобиль, летящий с такой скоростью, что я даже начал бояться: как бы он не потерял управление на размытой скользкой дороге. Водитель заметил наше авто и начал махать рукой.

— Это Кваху. Странно, чего он хочет?

Паккард поравнялся с затормозившим Фордом и остановился. Водитель-лихач выскочил из своего автомобиля. Он подбежал к Артуру. Вождь открыл дверь.

— Дин Шикоба убит!

— Как? — остолбенел Бонникасл.

— Мы нашли его неподалёку от скал. Я еду за шерифом и коронером.

— Где это произошло? — требовательно спросил вождь.

— За мостом через реку сразу поезжайте направо и вдоль берега до самых скал.

— Понял. Еду туда. Пусть шериф поторопится!

А наш Паккард понёсся по дороге. По пути вождь молчал. Лишь на лице у него отражались горечь, боль и злость. Мы промчались через мостик над небольшой речушкой, свернули с дороги, и машину затрясло. Здесь не было даже накатанной колеи. Вскоре впереди показалась небольшая группа людей. Они облепили дорогой автомобиль. А неподалёку стоял грузовой фордик.

— Вождь приехал! Вождь! — разнеслось среди индейцев, и они склонились в небольшом поклоне. Шляпы все держали в руках.

Мы с Артуром прошли через столпившихся зевак и увидели на камнях около автомобиля труп мужчины. Он лежал на спине, раскинув руки. Пальто распахнулось, явив свету шикарный европейский костюм. Волосы, жёсткие и чёрные, были заплетены в две длинные косицы. В груди убитого индейца торчал длинный мясницкий нож. А на глазах лежали два «Пенни Линкольна». Монетки по центу каждая.

— Я так понимаю, Артур, это и есть ваши «проблемы»? — указал я на труп.

Бонникасл сокрушённо покачал головой и произнёс:

— Знать бы, кто это сделал…

Я молча смотрел на убитого. Ведь я прекрасно понимал: кто в о́круге занимается такими грязными делами. Только вот осейджи мне сейчас ни за что не поверят. Придется действовать тонко и осторожно…