Русская Атлантида. Невымышленная история Руси

ПРОВАЛЫ В ИСТОРИИ (вместо предисловия)

Почитание Александра Невского — одна из политических традиций Руси. Образ Александра Невского — один из самых значительных, самых привлекательных образов князя-патриота.

Уже в конце XIII века он был канонизирован Русской православной церковью и приобщен к лику святых. Как всякому, официально признанному святым, ему полагалось житие с набором самых назидательных чудес; в житии Александра Невского выведут как идеального князя-воина, образец защитника Руси от врагов.

Так же будут почитать его светские владыки Московии, а потом выросшей из Московии Российской империи. Петр I захочет перенести его прах в новую столицу, в Петербург, и вина ли Петра, что не выдержал лед: тяжелый серебряный гроб-рака провалился на дно Невы? Нет, конечно же, Петр был не виноват. Он находился в числе светских владык, которые и спустя много веков после смерти именовали Александра Невского основателем государства, великим героем, великим воином, отцом народа.

Интересно, а сам он мог ли предвидеть свое будущее? ТАКОЕ будущее? Что от него пойдет династия владык, владения которых охватят шестую часть суши? Что под властью его потомков склонятся и потомки всех других русских князей, и Тевтонского ордена, и татар? Что его будут ставить в пример юношам в военных училищах? Что орден Александра Невского будет учрежден в Российской империи 21 мая 1725 года и независимо от этого 29 июля 1942 года в СССР?

Ведь современники вовсе не так уж высоко оценивали его деяния, а многие его поступки прямо называли преступлениями.

Да, в 1240 году, в возрасте 16 лет, он разгромил войско скандинавского ярла Биргера. В 1241 году он лихо воевал с крестоносцами из Тевтонского ордена и 5 апреля 1242 года разбил их на берегу Чудского озера. По мнению современных историков, «эта победа поставила Александра Невского в ряд с величайшими полководцами мира».

Но вот мнения его современников почему-то очень расходились: одни и впрямь преклонялись перед Александром; новгородские же летописи показывают, что, по мнению новгородцев, он не совершил ничего из ряда вон выходящего.

Ратные подвиги Александра Невского в Новгороде ценили… но не чрезмерно. А вот «захватчивым», «жадным», «самовластным» и «неуживчивым» называли, и трижды вече распахивало ворота перед Александром Ярославовичем, говоря, что «перед князем путь чист», и никакие его ратные заслуги нисколько не мешали в этом. По крайней мере, национальным героем никто его в Новгороде не считал. Интересно, в других землях Руси, где про немцев только слыхали, Александр был куда в большей чести! Почему бы?

Вот и первый удивительный «провал» — в летописях очень подробно описывается, как прогоняли Александра новгородцы. В учебниках же, в популярной литературе об этом нет и ни полслова.

Провал, конечно, не в цепи исторических событий, провал в историографии — в том, как пишется история.

Что выгоняли — это история. Что этот факт замалчивают, устраивая «провал», — это историография.

В 1990-е годы стали печатать Льва Гумилева, и выявился еще один «провал», еще больше первого. «Оказывается», Александр Ярославович Невский стал приемным сыном Бату-хана, Батыя русских летописей, близким другом-приятелем многих монгольских князей, своим человеком в Орде.

Собственно, само отчество «Ярославич» — уже легенда. Александр отрекся от своего родного отца Ярослава и стал приемным сыном Бату-хана, Батыя, Батыги Джучиевича. Не знаю, как будет правильнее писать настоящее отчество Александра Невского — Батыевич? Бату-ханович? Батыгович?

С точки зрения Льва Николаевича, тесная дружба с монголами — скорее преимущество. Ведь терпимые, разумные, добрые монголы очень похожи по характеру на русских и на Русь пришли чуть ли не как братья. По крайней мере, так думал Лев Николаевич, и он ставил в большую заслугу Александру Невскому войны с плохими, злыми немцами, которые утробно ненавидели все русское и шли на Русь исключительно с целью насилия.

Монголы высоко ценили дружеские чувства Александра — в 1252 году ярлык на Великое княжение Владимирское вручен был именно ему. Но оказывается, весьма многие люди думали совсем не так, как монгольские ханы и как Лев Николаевич Гумилев. В Новгороде, оплоте русской демократии, пособника монголов совсем перестали уважать.

С Александром Невским связаны и другие провалы; есть обстоятельства, о которых у Льва Николаевича нет ни полслова.

Во всех учебниках, всех книжках по истории всегда пишут эдак осторожненько: мол, во время монгольского нашествия или «после монгольского нашествия» вечевой строй на Руси кончился. «Кроме Новгорода», — оговаривают иногда, для объективности. Но ни точного времени, когда пал вечевой строй, ни обстоятельств дела как-то не упоминают.

…Потому что вечевой строй на Руси вовсе не «пал», а продолжал жить и развиваться — это раз. И в XIV, и в XV веках веча были в Киеве, Львове, Минске, Турове, Пскове… везде. И после XV века вечевой строй никуда не исчез. Вся Русь, кроме диковатого Северо-Востока, знала веча вплоть до введения более европейских форм демократии — Магдебургского права. Вся Западная Русь знала демократию и самоуправление вплоть до Переяславльской Рады (1648 год), до отмены Литовских статутов на вошедших в Российскую империю земель Великого княжества Литовского — в 1840 году.

В XIII веке вечевой строй кончился для тех 15 % русских людей, которые жили на Северо-Востоке. Причем запретили веча и сняли вечевые колокола вовсе не татары — это два.

В 1262 году по всей Руси вспыхнуло восстание против монгольских сборщиков дани — баскаков. В Новгороде, в Суздале, Ярославле, Владимире. Как писал летописец: «И побиша татар везде, не терпяще насилие от них».

Конечно, война — это всегда риск. Всегда очень трудно судить, как повернется война и насколько велик был шанс — покончить с игом навсегда. Но война — это еще и выбор, в том числе и выбор нравственный.

Вечевая Русь, Русь, умевшая сама управлять собой, свой выбор сделала, ударив в колокола и «побища» недругов. Александр Батыгович Невский тоже сделал выбор: вместе с ордынским, собственно татарским войском он активнейшим образом подавлял восстания во всех городах Северо-Восточной Руси. Подавлял с невероятной, просто пугающей жестокостью; дружинники Александра Батыговича Невского точно так же, как татары, отрезали пальцы, уши и носы, секли кнутом пленных, жгли дома и города. Словом, проявляли «азиатскую жестокость», якобы занесенную на Русь злыми татарами.

«Александрово побоище» помнили в Твери точно так же и тем же самым, как «неврюему рать» и прочие татарские набеги.

Именно тогда кончился на Северо-Восточной Руси вечевой строй, удавил самоуправление и демократию на этой части Руси не кто иной, как Великий князь Владимирский Александр Батыгович Невский; ведь это городские веча принимали решение бороться с татарами, вечевые колокола созывали народ на восстание.

Обвинять злых татар в том, что это они принесли на Русь азиатские методы правления и азиатский образ жизни, стало классикой. Но ведь еще брат прадеда Александра Невского, Андрей Боголюбский, за полвека до монголов попытался утвердить деспотизм восточного типа на Северо-Востоке Руси, но в конце концов был убит в своем любимом Боголюбове.

Может быть, монголы и помогли становлению такого типа власти, но вовсе не потому, что принесли его с собой. А потому, что умный и хитрый двоюродный правнук Андрея Боголюбского, Александр Невский, сумел использовать монголов для осуществления заветной мечты. Хотели, может быть, и многие князья, но именно он стал реальным «самовластцем» для себя и для своих потомков.

После 1262 года Орда прекрасно знала, что уж на кого-кого, а на эту линию княжеского рода очень даже можно положиться, и в первой половине XIV века собирал дань уже внук Александра Батыговича, знаменитый Иван Калита. Не кому иному расчистил Александр Батыгович Невский дорогу, как своим внукам.

Получается, вовсе не татары, а русские князья Северо-Восточной Руси сделали некоторый выбор и, вряд ли сами сознавая это, стали в начале новой российской цивилизации… Той самой версии российской цивилизации, которую со времен еще интеллектуалов XVII века, Ордын-Нощокина и Василия Голицына, называют «азиатской».

Знал ли обо всем этом сам Лев Николаевич? Несомненно! Чтобы при его фантастической эрудиции, его познаниях — да вдруг не знать! Но не захотел Лев Гумилев бросить тень на своего любимца. Ведь читатели, узнав о его поступке, могли бы меньше полюбить и его самого, и всю «евразийскую» идею.

Точно так же советское правительство хотело сохранить официальную легенду об Александре Невском. Оно не хотело, чтобы хоть как-то звучала «евразийская» идея и чтобы кто-то знал, что Александр Невский был приемным сыном Бату-хана. И не печатали Льва Гумилева! Совсем! Первый раз его «Этногенез и биосфера Земли» вышли в 1989 году, уже в пору перестройки. Не хотело оно и правды об Александре Невском как о душителе русской свободы. Самое сочетание слов «русская свобода» — это уже подозрительно!

В этой же логике тем более лучше не «бросать тень» на светлый образ Александра Невского, национального героя и освободителя. Ведь «другие факты» — те, которые знать жителям СССР не полагалось, вовсе не отменяя совершенного подвига, победы над Тевтонским орденом в 1242 году, делали образ Александра Невского отнюдь не таким однолинейным, розовым, плоским, как монета или как орден Александра Невского. В образе исторического деятеля появлялась сложность, многозначность, основа для разных трактовок. Для всевозможных «с одной стороны»… «с другой стороны»… А этого как раз не полагалось. Зачем людям знать то, что усложнит, а то и поставит под сомнение официальную версию?

Московия, начало которой положил Александр Батыгович Невский, станет сильнее других русских государств и сумеет задавить «конкурентов» (почему — особый разговор), сесть чугунной задницей почти на всю Русь. И понесет всей Руси традицию холопства, холуйства, азиатчины. А очень многие стороны нашей же собственной истории от нас же начнут скрывать.

И потому истории о том, как «национальный герой» Руси-России Александр Невский разорял Русь вместе с монголами, вы не найдете ни в одном учебнике по истории, ни в одном официальном справочнике советского времени.

Даже сегодня, когда вроде бы никто не заставляет особо лукавить душой, историки и авторы учебных пособий продолжают отстаивать официальную, устоявшуюся версию.

Или изобретают такие формулировки: мол, это политическая мудрость Александра Невского… заставила его взять подавление восстания на себя. Иначе ведь монголы все равно все разгромили бы, и стало бы еще хуже.

Слишком очевидно, что факты заставят поблекнуть старательно наведенный хрестоматийный глянец на челе «национального героя». Ведь на Руси, как бы ни сопротивлялись этому власти, все больше людей мыслят так же, как новгородцы и вольная «русская шляхта» Великого княжества Литовского. А сторонников, певцов, любителей русской Азии — как-то все меньше и меньше.

Таких «провалов» в истории… вернее, в историографии, становится, подозрительно много, как только речь заходит о том, как русские люди выбирали европейский тип развития. Многие ли знают, что, когда Петр завоевал Прибалтику, часть русских людей уехала в Швецию. Предатели? Да, так их и называли солдаты Петра. «Мы привыкли быть гражданами; мы не привыкли быть холопами», — отвечали те. Об этом факте пишут шведские книги… а нам с вами знать о судьбе соотечественников не полагается.

Многие ли знают, что московский первопечатник Иван Федоров в Москве подвергался преследованиям, бежал на Западную Русь и много лет издавал там книги, а помер во Львове?

«Провалы» возникают всякий раз, когда факты опровергают исторические стереотипы или могут показать московский тип государства с невыгодной стороны.

Вот, например… В 1795 году суворовские солдаты брали восставшую Варшаву. Захватив пригород Варшавы, Прагу, они устроили страшную резню. Весь мир обошел образ русского солдата с польским младенцем на штыке. И это не было преувеличением: суворовские «чудо-богатыри» махали еще кричащими младенцами на штыках в сторону невзятого города, кричали, что со всеми поляками еще сделают так же.

Многим в России до сих пор кажется, что если государство сильное, армия могучая и вызывает страх, то уже не очень важно, вызывают ли уважение страна и народ. Если они будут «дразниться такими словами», «мы» «им» покажем! Но даже если такой страны бояться — этот страх сродни страху человека перед хищником-людоедом или перед разбойником с дубиной. Такой страх всегда смешан с отвращением и презрением. А во многие периоды — например, когда разоренная опричниной Московия лежала в руинах, с треском проиграв Ливонскую войну, — и страха не было, одно только презрение и отвращение.

Здесь, кстати, тоже «провал», и очень давний. Многие книги иностранцев про путешествия на Русь, написанные еще в XVII–XVIII веках, или не переведены до сих пор, или изданы мизерными тиражами по тысяче, по две тысячи экземпляров. А то ведь и «обидно», и совершенно неизвестно еще, к каким выводам может прийти читатель…

Можно долго рассказывать о тайнах самой истории, о ее проблемах, мифах и открытиях. Еще дольше можно говорить о том, как писалась история в СССР и как она пишется сегодня в Российской Федерации и на других осколках Союза: в Белоруссии и на Украине.

Наша книга посвящена одному громадному «провалу» истории. Внутри этого «провала» можно найти множество более мелких, но все это — части одной грандиозной «фигуры умолчания».

Потому что во всей исторической литературе в СССР и в Российской Федерации происходит одно удивительное событие: пропадает огромный кусок российской истории. Пропадает и из школьных учебников, и из учебников для университетов и педагогических институтов. Пропадает и из научно-популярной литературы. И из исторических романов. И из телевизионных передач, газетных сообщений, радиопередач. Раз у людей нет никакой информации, пропадает и из досужих разговоров.

Если судить по советской и по современной российской историографии, можно сделать вывод: в конце XIII — начале XIV века куда-то исчезает вся Русь к западу от Смоленска. Только что она была — и вдруг куда-то пропадает! Потом-то она опять «всплывет», уже в XVII–XVIII веках, когда украинцы возжаждут «навеки соединиться» с русским народом, а там и начнутся разделы Польши. Но в XII–XIV веках Западная Русь таинственным образом исчезает. История этой огромной страны в течение трех, а то и пяти веков — это своего рода тайная история, скрытая от собственного народа.

Густой историографический туман висит над огромным периодом русской истории.

Я решил написать эту книгу, чтобы хоть немного рассеять этот туман и показать читателю, чем была, чем обещала стать и так и не стала Западная Русь — Русская Европа, чья история трагически прервана, а потом еще и замолчена изо всех сил.

Кандидат исторических наук, доктор философских наук, профессор А. М. Буровский