Русская Австралия

Глава 10 Русская культура на зеленом континенте

Великий русский певец Федор Иванович Шаляпин, побывав в Австралии с гастролями, отмечал в своем письме в Европу: «Особенно тут, в Австралии — безболл, футболл, бокс и вообще всякие физические забавы делают все тверже и тверже англицкие сердца и мозги. Жить с ними даже и издали скучно и противно. Богаты, ничего не знают и ничем не интересуются, кроме вышеупомянутых спортов. Нас, русских, считают дикими и музыку нашу такою же. Много нужно духовного напряжения и, кажется, способностей, чтобы заставить их слушать музыку русскую и в особенности на русском языке. Я горжусь — это мне все-таки удается! Наверное, в будущем они будут лучше, но мне грустно — «Меня не будет там».

Лишь в конце XIX столетия удаленная от основных мировых подмостков Австралия наконец-то увидела блистательный театральный мир классического балета и танцевального искусства. Среди приезжавших артистов были талантливые танцовщики, блестящие примы-балерины, известные танцоры, и каждый из них внес свою лепту в создание и развитие балета в этой молодой стране. Так, в 1893 г. антрепренер Виллиамсон впервые привез и показал классический балет в Австралии. Собрав 100 танцоров, он выписал русскую приму-балерину Екатерину Барто, бывшую ученицу Императорской балетной школы в Москве и частную ученицу Энрико Чекетти. В 1899–1900 гг. труппа Невских в составе 8 человек была самой первой группой русских народных певцов и танцоров, посетивших пятый континент. В 1904 г. труппа русских танцоров Пешкова, состоявшая из 6 человек, впервые появилась в мельбурнском Оперном театре после очень длинного и удачного сезона в Лондоне.

Первым выдающимся солистом русского классического балета, приехавшим в Австралию, был Александр Емельянович Волинин (1882–1955), премьер московского Большого театра, который в 1913 г. прибыл сюда партнером знаменитой датской примы-балерины Аделины Женэ вместе с 8 солистами Императорского русского балета и 12 членами кордебалета. По прибытии в Мельбурн Волинин немедленно принялся проверять и репетировать с 10 австралийскими танцорами и вскоре убедился, что «если учителя будут проявлять терпение, а ученики — старание, в Австралии вырастут свои хорошие танцовщики». Аделина Женэ и Императорский русский балет произвели глубокое впечатление на австралийскую публику, которая впервые видела и наслаждалась настоящим классическим балетом. Отличавшийся изящностью, легкостью и мягкостью движений и совершенством классической техники, Волинин позднее был также партнером Анны Павловой и основал балетную школу в Париже.

Гастроли русского балета оказали огромное влияние на развитие танцевального искусства в Австралии, привили любовь к нему, желание учиться и создавать собственные школы. В первой половине XX в. австралийскому зрителю также посчастливилось увидеть таких мировых балетных знаменитостей, как Анна Павлова, Ольга Спесивцева, Петр Владимиров, Лаврентий Новиков, Сергей Лифарь, Давид Лишин, Тамара Туманова, и многих других, прославивших русское искусство за рубежом.

Нынешняя Австралия, несомненно, «лучше», по выражению классика русской сцены. Множество театров, концертных залов, оперных сцен и школ драматического мастерства выгодно отличают ее от Австралии начала XX в. Однако по-прежнему крикет в большем почете, нежели, скажем, балет. Как отмечает историк из Владивостока А. А. Хисамутдинов, «русская диаспора в Австралии внесла огромный вклад в культурную жизнь страны, хотя юридические и политические обстоятельства здесь были иными, чем, к примеру, в Китае. Учитывая то, что в первые годы жизни на новом месте российским эмигрантам пришлось немало бороться за свое существование, а также то, что в силу возраста представители первого поколения эмигрантов уже не могли создать каких-либо крупных культурных ценностей, нельзя не оценить по достоинству их усилия передать подрастающему поколению любовь к прежней России и особое отношение к ее культуре. Русские эмигранты в Австралии поддерживали регулярные связи с русскими колониями в других странах. Это происходило не только на бытовом уровне с помощью переписки или же кратковременных визитов, но и в широком культурном плане».

Пожалуй, 1926 год можно было бы объявить «годом русской культуры в Австралии». Ведь именно в тот год одновременно посетили пятый континент балет Анны Павловой, опера Федора Шаляпина и ансамбль песни и пляски Сергея Жарова.

Еще в 1914 г. в австралийских газетах появилось объявление о том, что знаменитая балерина Анна Павлова собирается со своей труппой посетить Австралию в течение ближайшего года. Но Первая мировая война помешала этим планам, и прошло более 10 лет, прежде чем в конце февраля 1926 г. в Мельбурн прибыла Анна Павлова во главе труппы, состоявшей из 42 человек, включая Лаврентия Новикова и английского характерного танцовщика-солиста X. Альджеранова, чья книга воспоминаний о работе с Павловой вышла в 1957 г. Обширный репертуар австралийского турне включал 17 балетов и разнообразный дивертисмент. Открытие сезона состоялось 13 марта 1926 г. в мельбурнском Королевском театре. Программа включала «Шопениану», «Фею Кукол» и дивертисмент. Павлова танцевала Куклу-испанку, имевшую неизменный успех на мировых сценах. Этот прелестный балет, изображавший московский магазин кукол, привел публику в совершеннейший восторг. Не меньшим успехом пользовалась «Шопениана», фокинский шедевр воздушной грации, поэтический хоровод крылатых, бесплотных существ. Павлова-Сильфида покорила зрителей непревзойденной легкостью. Не музыка ее вела, а сами движения ее звучали как музыка. Люди приезжали из других городов, даже из Тасмании, чтобы не пропустить таких редких, знаменитых гастролеров.

Три крупные газеты Мельбурна поместили длинные колонки восторженных отзывов. Газета «Аргус» озаглавила свою статью «Гений Павловой». С момента появления знаменитой балерины в Австралии ее имя и портрет стали использоваться в целях рекламы всевозможных товаров: парфюмерии, обуви, кондитерских изделий, музыкальных инструментов и нот. В Мельбурне же произошла встреча двух всемирно признанных талантов — Анны Павловой и Федора Шаляпина, одновременно гастролировавших в Австралии и по счастливой случайности оказавшихся в одном городе. Им приходилось встречаться и раньше, в России, и во время дягилевских сезонов в Париже. Но эта встреча на далеком австралийском континенте была особенно радостной и, естественно, нашла отражение в мельбурнской прессе. Успех мельбурнских гастролей был грандиозным.

Затем были выступления в Сиднее, где на премьере присутствовали генерал-губернатор с супругой. Рецензент газеты «Syndey Morning Herald» отмечал: «Павлова не танцевала лебедя, а сама была лебедем, настолько графически реалистичны были содрогания крыльев». Финальным номером дивертисмента прошел «Русский танец» Чайковского из балета «Лебединое озеро», где партнером Павловой был Альджеранов, покоривший публику невиданным ранее калейдоскопом виртуозных движений русской пляски. После каждого концерта газеты печатали подробные описания танцев и их исполнителей, по заслугам оценивая талант великой русской балерины. Триумфальный сиднейский сезон закончился 20 мая, и труппа отправилась в Новую Зеландию. По возвращении в Австралию артисты поехали в Брисбен, где энтузиазм зрителей был на грани безумия: редкий артист удостаивался таких оваций, как Павлова. Целых 15 минут не смолкали аплодисменты. «Не будет преувеличением назвать Павлову величайшей балериной в мире», — отмечала местная пресса. По пути из Брисбена в Аделаиду, во время остановки в Сиднее, 22 июля Анна Павлова дала благотворительный концерт в пользу Дома для русских детей в Париже и Детского госпиталя принцессы Александры в Сиднее.

В 1929 г. Анна Павлова со своей труппой, увеличенной в составе и с расширенным репертуаром, снова посетила Австралию. Партнером Павловой в этом турне был талантливый Петр Владимиров, бывший танцовщик петербургского Мариинского театра. С труппой приехал молодой характерный танцовщик из Праги Эдуард Борованский, в будущем вошедший в историю австралийского балета как его родоначальник. Турне включало города на севере Австралии: Таунсвилл, Рокхемптон, Маккэй и Бандаберг. Побывали и в Западной Австралии. В течение 4-месячных гастролей было дано более 120 спектаклей. Павловой тогда было 48 лет, и танцевала она в каждом из них, словно вечно юная, зажигательная, обаятельная и несравненная звезда русского балета. Влияние выступлений ее труппы на культурную жизнь Австралии было огромно, интерес к балету вырос необычайно. Поэтому неудивительно, что многие из ее труппы остались в Австралии и занялись здесь преподаванием. Как, например, танцовщик Алексей Долинин, который открыл в Сиднее балетную школу. На память о блистательном выступлении молодой мельбурнский художник Стэнли Паркер запечатлел Павлову в своих портретах, а также, по ее просьбе, сделал наброски других членов труппы.

К сожалению, через два года Анны Павловой не стало. Памятью о ней и ее несравненном турне по Австралии остался воздушный торт, который стали делать здесь после ее гастролей. Он так и называется — «Торт Павловой» — и продается теперь повсюду. Своими легкостью и изяществом рассказывая о непревзойденном таланте великой балерины и о том, как она смогла покорить сердца австралийцев.

Благодаря этим визитам в продолжение многих лет развивался в Австралии вкус к балету, желание учиться и создавать свои балетные школы. Многие танцоры стремились попасть к русским преподавателям. С другой стороны, многие русские танцоры в те ранние времена именно и остались с этой целью в Австралии — открывать балетные школы. В мире даже было принято для балерин других стран менять свои фамилии на русские, что порой вызывает сомнение, кто же из них на самом деле таковые. Русский балет оказался на высоте — покорил весь мир своей сценичностью, своим воображением, своим глубоким художественным содержанием и умением красочно преподнести свое высокое искусство.

Великий певец, актер и психолог, внесший высокую человеческую правдивость в оперное и песенное искусство, Федор Иванович Шаляпин не знал себе равных на сцене. Да и поныне мир, пожалуй, еще не видел таких великих мастеров перевоплощения, таких сценических образов разных эпох и разных народов, какие создавал Федор Шаляпин. С гастролями он исколесил весь мир, и везде его поразительное дарование получало признание; его гастроли можно назвать триумфальным шествием по миру. Невыносимо тоскующий по России после революции, он прославлял русское имя и приобщал зрителей к великой русской культуре. Так было и в Австралии, которую он посетил в 1926 г. Чуть ли не ежедневно австралийские газеты печатали рецензии на его выступления. 25 августа 1926 г. была опубликована статья, в которой представители музыкального мира надеялись, что Федор Шаляпин вернется и станет солистом австралийской Оперы. К сожалению, этого не случилось.

«Вот Австралия — все думаем, что это что-то совсем другое, а выходит, все то же, что и везде, — разница только во времени. Там у Вас лето — здесь зима. Там утро, а здесь вечер. Но люди все одни и те же, с теми же дурными и хорошими желаниями и чувствами. Давно уж я здесь в Австралии и завтра буду петь двадцатый концерт. В четверг спою 21 — й, а потом уеду в Сидней, чтобы сесть на пароход и покатить в Новую Зеландию. Там в двух городах по два концерта в каждом, и контракт закончен. Из Новой Зеландии еду в Америку и по дороге остановлюсь на острове Гонолулу. Там пою один концерт и поеду уже в турне по Америке. Так-то вот, моя милая Арина, верчусь, можно сказать, вокруг света. Порядочно устал и надоело чертовски. Австралия ничего себе страна, и меня тут весьма почитают. В Мельбурне, например, в городе небольшом (сравнительно) в течение двадцати двух дней я спел 10 концертов, и почти все переполнены. Каково?.. В Сиднее в течение семнадцати дней — 8 концертов. Здесь, в Аделаиде, в течение недели 3 концерта. Это почти по-русски. На днях пошлю тебе кое-какие фотографии небезынтересные. Климат здесь хороший, и, несмотря на то, что сейчас тут зима, погода похожа на питерскую, и август месяц выглядит как петроградский май. Жаль, нет времени, а то интересно здесь порыбачить», — писал Федор Иванович в письме от 7 сентября 1926 г.

Вторая мировая война закрыла для гастролирующих трупп возможность выступать в охваченной пожаром Европе. Многие артисты балета, выступавшие в Америке и Англии, оказались отрезанными от своих домов и семей. Когда предприимчивый и энергичный импресарио Русского балета «Полковник» де Базиль (псевдоним Василия Григорьевича Воскресенского) получил из Австралии приглашение на гастроли, он стал собирать балерин и танцовщиков своей труппы. Многие с радостью ухватились за возможность работать вне зоны военных действий. Таким образом, то, что было потерей для Европы, стало находкой для Австралии. В конце 1939 г. артисты балета прибыли в Сидней на двух пароходах — из Англии и из Америки, по случайному совпадению в один и тот же день. Художественным руководителем и балетмейстером труппы был Сергей Лифарь. Репертуар привезли большой, включая балеты «Лебединое озеро», «Жизель», «Золотой петушок», «Александр Великий», «Жар-птица» и др. Сезон открылся «Сильфидами». Подарком публике был новый балет Фокина «Паганини» на музыку Рахманинова. Великолепная пара — Тамара Туманова и Сергей Лифарь — очаровала зрителей в «Видении Розы».

С именем Сергея Лифаря всегда ассоциируются Дягилевская антреприза, парижская Опера, блеск и красота Монте-Карло, триумфальное шествие русского балета по миру. И редко задумываешься над тем, что в свои юные годы Сергей Лифарь, родившийся 2 апреля 1905 г. в Киеве, пережил ужасы Гражданской войны и обрушившуюся на Россию революцию, о которых он вспоминал в своей книге «Страдные годы», изданной в Париже в 1935 г.

После окончания войны 1939–1945 гг. русская эмигрантская волна, хлынувшая в Австралию, принесла не только выдающихся музыкантов и певцов, но и блестящих артистов русской сцены. В большинстве своем они прибывали из Китая. Среди них, например, были такие, как В. И. Томский, А. П. Любимова-Каменка, М. С. Стефани, Л. Н. Васильева-Лебедева, Т. Бугаева, С. Б. Коршун, Л. Г. Наталенко, Г. С. Марчевская, Т. В. Савина, В. И. Д’Аквино, Н. А. Волконская, В. И. Баранович, А. Чухланцев, артисты Харбинской оперетты и драмы и многие другие. Некоторым из этих артистов и режиссеров удалось создать свои театральные объединения, студии, заниматься с молодежью.

Самый крупный русский актер в Китае Василий Иванович Томский (настоящая фамилия — Москвитин) родился 15 декабря 1893 г. в Сибири, в городе Томске. В 1913 г. окончил гимназию во Владивостоке и следующие три года учился в Петербурге в Технологическом институте и одновременно в Театральном училище, которое окончил со званием свободного художника. В 1915 г. поступил в Иркутское военное училище.

На сцене В. И. Томский начал выступать в 1918 г. Уже с 1919 г. имел постоянные ангажементы, сначала в Харбине, потом во Владивостоке и затем опять в Харбине. С 1929 по 1938 г. играл на сценах Тяньцзина, Шанхая, Циндао и Пекина, а в 1938 г. объявил сезон Русской драмы в Харбине — сезон, который продолжался 20 лет. Снискав уважение властей к своей культурной работе, он получил разрешение и бесплатный проезд во все города и железнодорожные станции Китая и ездил со своим театром в любой уголок, где проживало даже небольшое количество людей, говорящих по-русски. Он дал возможность почти всему Дальнему Востоку посмотреть и пьесы классического репертуара, старой русской сцены, и новинки как русские, так и иностранные, и даже детские пьесы.

После прибытия в Австралию в 1957 г. В. И. Томский опять совершил героические попытки организовать «сезон Русской драмы». Встретив харбинских актеров в Сиднее и найдя новых, начал ставить пьесы, первое время два раза в месяц. Для открытия сезона, как и до этого в Китае, была выбрана пьеса А. Н. Островского «Василиса Мелентьевна», показанная на плохо оборудованной сцене, почти без декораций, но тем не менее носившая на себе печать поразительного режиссерского таланта Томского. К сожалению, работа в театре не приносила существенного заработка, и Василий Иванович был вынужден, как и большинство эмигрантов, несмотря на преклонный возраст, трудиться ради хлеба насущного на тяжелой неквалифицированной работе. По мнению «Австралиады», это его и сломило. В. И. Томский скончался 8 мая 1962 г. В марте 1964 г. при большом стечении народа состоялось освящение памятника на его могиле.

Вместе с В. И. Томским на сцене в Австралии выступал Николай Григорьевич Малявкин (1889–1982), который также учился во Владивостокской гимназии. Переехав в Сидней, Малявкин стал в 1970 г. режиссером музыкально-драматического ансамбля «Аккорд». Несмотря на короткую жизнь руководимой им труппы, смог поставить несколько интересных спектаклей.

Известным джазовым артистом как в Китае, так и в Австралии был С. Л. Ермолаев (сценическое имя Серж Ермолл). Сергей Лукьянович Ермолаев родился в городе Харбине 2 июня 1908 г. Отец его приехал на КВЖД в 1905 г. Мать пела в хоре при Свято-Николаевском соборе. Когда Сергею исполнилось семь лет, родители привели его в Коммерческое училище. С юных лет он любил музыку, но родители, не имея материального достатка, не смогли дать ему музыкального образования. Все его успехи и слава были достигнуты собственным упорством, трудолюбием и талантом. Вначале он играл как ученик в джазе Кузнецова. Юношей, в поисках счастья, он из родного города уехал на юг Китая. В Пекине стал играть в оркестре Володи Ульштейна при отеле «Вагонли». По окончании сезона Сергей поехал в Харбин, к родителям на побывку. Доехав до города Дайрена (Дальний), он встретил там знакомых музыкантов, которые пригласили его играть с ними в ресторане, в оркестре на саксофоне. Как-то вечером в ресторан зашли музыканты-американцы и, поговорив с Сергеем, предложили ему работу музыканта в оркестре на пароходе, так как их барабанщик «сбежал», а заменить некем.

На следующий день, предъявив свои документы в американском консульстве, он получил визу на въезд в США, а вечером того же дня на пароходе «Уэст Проспект» уплыл с музыкантами в Америку. Затем они плавали вдоль всего побережья, заходя в разные портовые города. Через какое-то время пароход вернулся в Шанхай, где С. Л. Ермолаев устроился барабанщиком в оркестр при отеле «Карлтон». Дирижером там был известный музыкант Глазер.

В 1929 г. в Шанхае Сергей создает свой оркестр из русских музыкантов, бывших кадетов Хабаровского корпуса, и его приглашают играть в фешенебельный отель «Маджестик». В 1930 г. Сергей Ермолаев — теперь уже Серж Ермолл — заключает контракт на игру в «Тяньцзин Кантри Клабе» и на летние выступления в «Циндао Павильоне». Находясь в Циндао, он со своим оркестром принял участие в праздновании 950-летия Крещения Руси. В последующие два года оркестр Сержа Ермолла наиграл немало пластинок для компании «Патэ-Колумбия», а также музыку для кинофильмов студии «Фокс Мувитон» и китайской «Стар». Серж Ермолл, несомненно, музыкант большого масштаба. Вместе с творцом кинофильма «Роз-Мари», композитором Фримль, Серж написал знаменитую «Бакио». В 1936 г., во время гастролей Александра Вертинского, приехавшего в Шанхай из США, по его просьбе Серж Ермолл пишет музыку к песням «Над розовым морем», «Чужие города» и др. Во время визита Чарли Чаплина в Шанхай Серж Ермолл преподнес ему одно из собственных танго — «Рекор-дандо», которое настолько понравилось актеру, что он просил разрешения использовать его для одного из своих фильмов. Переехав в Австралию в 1951-м, Серж Ермолл успешно продолжал джазовую деятельность вплоть до 1978 г.

Другой интересный музыкальный коллектив — Казачий ансамбль песни и пляски под руководством А. В. Карасева — явление незаурядное и знаменательное в культурной жизни Австралии. Основатель ансамбля — блестящий артист и профессиональный хореограф Александр Васильевич Карасев — родился 22 июня 1906 г. в Чите. Там же окончил частную гимназию. В студенческие годы вечерами работал в Сибирском экспериментальном театре им. Буторина, исполнял роли в драмах Островского. Увлекался также исполнением народных танцев. Уже в 1927 г. его имя — имя артиста балета и спортсмена — было известно всему Забайкалью. Им заинтересовались в Москве. Мастер спорта Александров и представительница института Лезговта Войкова приехали в Читу, чтобы увидеть и оценить новую восходящую звезду Забайкалья — А. В. Карасева. К их приезду он подготовил постановку «В движеньи мельник должен быть» (музыка Шуберта), в которой танцоры показывали движением своих тел работу жерновов и других частей мельницы. Постановка вызвала удивление и восторг у них и у местных жителей, пришедших в парк города на представление. Специалистов поразила уникальная хореография Карасева, а также танец «Кузнецы», который произвел на зрителей неизгладимое впечатление.

Несмотря на то что отец Карасева, как раскулаченный, находился в заключении, молодому таланту разрешили организовать на Украине ансамбль песни и пляски. Перед Второй мировой войной он занял первое место на Олимпиаде народных национальных танцев в городе Краматорске. А во время войны, при отступлении Красной армии, А. В. Карасев попал в оккупацию. Пришедшие немцы провели регистрацию оставшегося населения и, узнав о знаменитом артисте, поручили ему организовать театральную группу. В нее вошли артисты из цыган, украинцев, русских и других национальностей. После войны А. В. Карасев оказался в Баварии, в американской зоне оккупации, где организовал новый ансамбль с концертами для беженцев ди-пи и американских солдат.

Приехав в Австралию, он организовал здесь Казачий ансамбль песни и пляски. Но нужно было трудиться на физической работе по обязательному контракту: копать ямы для водопровода и канализации у дорог и на улицах. Только после работы и в конце недели можно было репетировать и учить еще не искушенных в искусстве будущих танцоров. В 1953 г. ансамбль впервые выступил в одном из залов Мельбурна.

В танцах Карасева не было подражания. Хореография была его собственной, уникальной, будь это цыганская таборная пляска с пением, казачья пляска, сибирская плясовая или сибирская с медведем, лезгинка, «Полянка», «Яблочко» или испанские танцы, китайский с лентами, даже английский стэн.

Особенно публику поражали такие оригинальные номера, как танец со змеей и танец под музыку из фильма «Зорба». Выступления ансамбля обычно шли в сопровождении рояля, аккордеона, гитары и ударных инструментов и при участии певцов. Ансамбль выступал во многих театрах и кабаре Мельбурна, объездил с гастрольными турне все штаты Австралии, принимал участие в постановках опер и оперетт. Газета «Единение» сообщала, что «недаром руководители хора Жарова во время пребывания в Мельбурне (в 1956 г.) были поражены высоким искусством Ансамбля и заявили, что «за 35 лет в эмиграции они не только не видели такого ансамбля, но и не подозревали, что в условиях эмигрантской жизни возможно создать что-либо подобное» (Единение, № 34, 23.08.1957).

Во многих городах Австралии были созданы и функционировали русские общественные организации — церковные, политические, военные, благотворительные, русские клубы и центры в Брисбене, Сиднее, Мельбурне и Аделаиде. Например, комитеты по подготовке к празднованию 1000-летия Крещения Руси, комитеты Дня русской культуры, литературные и культурно-просветительные кружки, молодежные организации, объединения выпускников разных учебных заведений и спортивные объединения. Очевидно, старейшими и дольше всего существовавшими организациями этого рода в Сиднее были русское литературное объединение «На пятом материке», общество «Наука и искусство», кружок «Русское творчество». Некоторое время существовал кружок «Литература и искусство России» и Литературно-историческое общество имени А. С. Пушкина. В Сиднее успешно развивается литературная группа «Антиподы». В Мельбурне в начале 1960-х гг. возникли объединения «Устная газета» и «У зеленой лампы». Сравнительно недавно были созданы Литературное объединение им. Солоухина и литературное объединение «Лукоморье». В Аделаиде в 1950–1960 гг. проводились собрания двух литературных кружков. В конце 1960-х гг. возникла «Живая газета».

Русское литературное объединение «На пятом материке» было основано Павлом Адриановичем Сухатиным в 1952 г. в Сиднее. Сам поэт, прозаик, литератор и артист, П. А. Сухатин сумел объединить вокруг себя почти все литературные силы «русского Сиднея» и оставался бессменным председателем кружка в течение его 20-летнего существования. Его помощником в этом деле был поэт и прозаик М. Н. Волин. В программе вечеров принимали участие поэты, декламаторы, журналисты, литераторы, писатели и просто любители русской литературы, но больше всего и прежде всего это объединение было «клубом поэтов». Михаил Николаевич Волин (настоящая фамилия Володченко) (1914–1997) — деятельный участник объединения «Молодая Чураевка» в Харбине. Первые стихи он опубликовал в 16 лет, через год их напечатал журнал «Рубеж». Четыре года Волин работал общественным и спортивным корреспондентом харбинской газеты «Заря». В 1949 г. поэт эмигрировал с матерью и братом в Австралию. Волин сотрудничал в австралийских газетах, издал в Англии несколько книг по индийской философии и йоге. Свои стихи и рассказы он публиковал в сборнике «Излучины» (1935), журналах «Грани» (Франкфурт-на-Майне), «Новом журнале» (Нью-Йорк), «Континент» (Мюнхен) и других изданиях. Вместе с инженером Леонидом Даниловичем Стронским он основал в Сиднее в 1953 г. общество «Наука и искусство», также явившееся старейшей русской общественной организацией в Австралии.

Общество просуществовало до 1983 г. Л. Д. Строновский, бессменный председатель этого общества, родился в 1904 г. в Екатеринославе, участвовал в Гражданской войне, получив Георгиевский крест за храбрость, затем жил в Югославии, где с отличием окончил Белградский университет. Приехав в Австралию, Л. Д. Строновский работал по специальности, инженером и одновременно был деятельным членом Русского клуба и комитета Дня русской культуры в Сиднее, а с 1976 по 1980 г. был координатором радиопередач по этническому радио 2ЕА, составляя вместе с супругой русские программы. Но все же главным «детищем» его жизни было общество «Наука и искусство».

В 1963 г. поэтесса из Харбина Ирина Ивановна Резаева основала кружок «Русское творчество». На его встречах регулярно собирались пианисты, певцы, читались стихи и рассказы. В 1973 г., после кончины своего мужа, она закрыла кружок, но через несколько лет любители русской литературы попросили Резаеву вернуться к общественной деятельности. Так в 1979 г. возникло общество им. А. С. Пушкина, которое работало по программе прежнего кружка, но уже с привлечением детей. В 1980 г. И. И. Резаева передала бразды правления Ольге Васильевне Софоновой (урожденной Карелиной) (1907–1992). Она родилась в артистической семье, с 1919 г. жила в Харбине, а с 1931-го — в Шанхае. Софонова работала в агентстве Рейтер, сотрудничала с «Рубежом», занималась переводами с английского и немецкого языков. В Сидней она приехала в 1949 г., занималась литературно-общественной деятельностью, публиковала материалы в русскоязычных изданиях Канады и Франции. Председателем Литературно-исторического общества им. А. С. Пушкина она была более 10 лет. В обществе регулярно проводились встречи, посвященные харбинским поэтам В. Перелешину, Е. Недельской и др., музыкальные вечера. В 1983 г. Софонова стала лауреатом Мельбурнского фестиваля русских поэтов Австралии.

Одним из самых популярных литературных жанров в эмиграции были мемуары. В основном они писались для родных, чтобы оставить потомкам память о тех трагических событиях, свидетелями которых были авторы. По понятным причинам мемуары издавались небольшими тиражами, но ввиду общественной значимости получали широкое распространение. К примеру, воспоминания предпринимателя Михаила Александровича Гинце (1900–1992), который, окончив Коммерческое училище КВЖД (1912), успел в 1918–1922 гг. отучиться еще и на китайском отделении восточного факультета Государственного Дальневосточного университета, рассказывают не только о корнях автора, но и детально описывают жизнь окружения его семьи в Харбине.

Известным библиографом эмигрантской литературы в Китае и Австралии был Константин Михайлович Хотимский (1915–1987). В молодости он жил в Тяньцзине и Шанхае, где работал бухгалтером. Эмигрировав в Австралию в 1939 г., он прошел сложный путь, пока не начал в 1960 г. академическую карьеру. Через 20 лет он вышел в отставку, став почетным профессором и автором многих работ о русской странице в истории Австралии.

Одним из первых русских художников, получивших известность в Австралии и повлиявших на развитие живописи в этой стране, явился Данила Иванович Васильев. Родился он на юге России 29 декабря 1898 г. Его отец, Иван Иванович, был казаком, а мать — уроженкой Украины из семьи иконописцев. В 12 лет Данила был принят в Военную академию в Петербурге. Вскоре после окончания им академии началась Первая мировая война, затем — Гражданская война. Данила оказался в рядах Белой армии генерала Деникина. При общем отступлении на Кавказ в 1920 г. был взят в плен красными. Во время снежной бури бежал, добрался до границы с Персией и дошел до Бухары. Вся его жизнь стала после этого серией авантюр. Из Бухары он перебрался в Тегеран, а затем у Персидского залива устроился на работу в англо-персидскую нефтяную компанию. Изучив английский язык, он через Индию добрался до Бирмы, затем — до Маньчжурии. В 1923 г. оказался в Шанхае, где в скором времени женился на русской. В этом же году он решил ехать в Австралию. Приехав в Дарвин (Северная Территория), он без труда нашел работу переводчиком на строительстве дороги. В свободное время стал рисовать, стараясь передать, жизнь австралийского севера. В 1930 г. уехал в Бразилию по приглашению своего однокашника, казака-художника Димитрия Измаиловича, который к тому времени приобрел там большую известность. Но академическая живопись не особенно прельщала Данилу Ивановича. Решив, что такая живопись вредит ему, уничтожает его силу и воображение, мысли и чувства, он отбросил ее. В дальнейшем это способствовало его развитию как сильного экспрессиониста. Из Бразилии он отправился в путешествие вдоль Амазонки, проходя самые неисследованные места, делая много зарисовок. Его особенно восхищали тропические ландшафты, первое знакомство с которыми у него состоялось еще в Северной Австралии.

В 1934 г. художник добрался через Гвиану в Венесуэлу. Два года ездил по островам Вест-Индии, посетив Ямайку, Тринидад, Мартинику, Барбадос, Пуэрто-Рико, Гаити. Его картины имели колоссальный успех среди туземцев — красочные, яркие наброски в примитивном изображении. Два года такой жизни немного утомили Д. И. Васильева, и он решил вернуться в Европу, чтобы увидеть лучшие галереи мира и узнать, как его самого воспримут публика и критики. Посетив галереи Испании, Лондона и Парижа, рисуя и организуя выставки своих работ, Данила Иванович имел довольно большой успех и мог жить исключительно за счет продажи своих работ, путешествовать и при этом не испытывать финансовых затруднений. Однако в 1936 г. он все же вернулся в Австралию, где открыл свою выставку в Мельбурне. Из-за преобладания модернизма его выставка была не особенно хорошо принята здесь. Через год после приезда он тем не менее получил место учителя рисования в Новой экспериментальной школе Ворандайте, в дальнем пригороде Мельбурна, где проработал около 10 лет, пока школа не закрылась.

Изображая детей, уличные сценки, австралийскую природу, он до самой смерти ежегодно устраивал персональные выставки. С 1936 по 1948 г. Данила Иванович собственными силами строил себе дом из булыжника, старого, использованного строительного материала и строительных отходов, назвав свое сооружение «Камнеградом». Это было своего рода художественным аттракционом и привлекло внимание многих художников и любителей авангарда. Последние три года своей жизни он работал учителем рисования в школах Мельбурна. Скончался Д. И. Васильев от инфаркта 22 марта 1958 г., оставив своим необычным творчеством глубокий след в художественной жизни Австралии и оказав большое влияние на уже известных в то время австралийских художников — С. Нолана, А. Бойда и Персивала.

Другим знаменательным, но столь же незначительно отмеченным в свое время явился приезд в Австралию «отца русского футуризма» Д. Д. Бурлюка. «В Австралии я прежде всего поражен просторами страны и красотой неба… До отъезда я непременно должен нарисовать ваше звездное южное небо», — говорил известный художник во время своего посещения пятого континента. Давид Давидович Бурлюк родился 22 июля 1882 г. на хуторе Семиротовщина Лебединского уезда Харьковской губернии. Его талант проявился с детства, и в 16 лет он поступил в художественную школу в Казани. Впоследствии учился в Одессе, Москве, Париже, Мюнхене. С 1904 г. проводил персональные выставки в двух столицах России. Следуя вкусам того времени — а вернее, сам влияя на них, — Д. Д. Бурлюк создал себе имя как футурист. Его ближайшие друзья и единомышленники того времени — поэты Василий Каменский, Велемир Хлебников, Владимир Маяковский. Вместе они основали в 1910 г. в Москве новое футуристическое движение. Еще до Первой мировой войны, живя в Мюнхене, Д. Д. Бурлюк был одним из основателей группы «Голубой всадник» вместе с Василием Кандинским, Францем Марком и другими художниками-модернистами. После революции и Гражданской войны, в сентябре 1920 г., Д. Д. Бурлюк с женой покинули Россию. Два года они провели на Дальнем Востоке, главным образом в Японии, а в сентябре 1922 г. прибыли в США, где и обосновались в Нью-Йорке. Здесь Бурлюк завоевал любовь и уважение в художественном мире. С 1930 г. в течение десятилетий он сам издавал журнал «Color and Rhyme» («Цвет и рифма»), частью на английском, частью на русском языках, объемом от 4 до 100 страниц, со своими живописными работами, стихами, рецензиями, репродукциями футуристских произведений. «Этот журнал, — писала М. Н. Бурлюк, — является как бы дружеским открытым письмом, предназначенным для любителей современного искусства. Это — строго некоммерческое издание». Он много путешествовал, а в конце 1950-х гг. побывал даже в Советском Союзе и Чехословакии. Его выставки проходили во многих городах Америки, Европы, Японии. Накануне своего 80-летия маститый художник отправился со своей супругой в кругосветное плавание. В феврале 1962 г. они прибыли в Австралию. Тихий океан его заворожил, и на пятый континент он привез уже несколько готовых морских пейзажей. По пути из Сиднея в Брисбен на автомобиле он часто останавливался и делал зарисовки. Во время своего пребывания в Брисбене успел написать множество полотен, так как работал очень быстро. Персональная выставка его работ состояла из 29 полотен (картины маслом, акварели, рисунки) и проходила с 20 по 29 марта 1962 г. в местной галерее. «Да, Австралия — чудесная страна. У нее небо — первого сорта».

Несмотря на восторженные отклики критиков искусства и прессы, тем не менее, к своему великому огорчению, Д. Д. Бурлюк не продал ни одного своего полотна в Брисбене. Даже Квинслендская галерея, директор которой открывал его выставку, не удосужилась приобрести хотя бы одну из его картин, даже несмотря на то, что среди них были виды Брисбена. Чтобы поддержать Давида Давидовича и из любви к русскому искусству, консул Соединенных Штатов в Брисбене г-н Лэмб купил за собственные средства одно его произведение. После закрытия выставки в Брисбене Д. Д. и М. Н. Бурлюк отправились в Сидней на несколько дней, all апреля отплыли оттуда в Европу. Там они провели несколько месяцев в Италии, Греции, Франции и Англии, где Д. Д. Бурлюк выполнил несколько заказов. В Нью-Йорк они вернулись только в августе 1962 г. Умер Давид Давидович 15 января 1967 г. в Хэмптон-Бейзе, штат Нью-Йорк. Его тело было кремировано согласно завещанию, и прах развеян родственниками над водами Атлантики с борта парома. Маяковский вспоминал о нем: «Мой действительный учитель, Бурлюк сделал меня поэтом… Выдавал ежедневно 50 копеек. Чтоб писать, не голодая».