Русские царицы

Глава 6 Екатерина I — литовская батрачка становится первой русской императрицей

Русские боярские роды долго боролись за московский трон. Семья Романовых одержала победу и наконец породила регентшу Софью. До того момента, когда царь Петр I изгнал супругу Евдокию Лопухину, выбор невесты и образ жизни русских цариц регулировались традициями и в существенных вопросах соответствовали тогдашним ценностям и обусловленному временем социальному положению русской женщины. Евдокия Лопухина составляет исключение, поскольку была сознательно унижена своим мужем, считалась совершенно незначительной и, как «докучливый сор», была устранена. Подобное пренебрежение с 1613 года не проявлял по отношению к своей супруге ни один русский правитель. Такому суждению о Петре Великом отвечает и тот факт, что первая русская императрица по происхождению была литовской служанкой.

Прихоть самодержавного деспота вознесла Екатерину на вершину власти. Она начала столетие, когда русский трон занимали женщины.

О характере и жизни Екатерины I существует больше удивительных описаний, чем убедительных фактов. Женщина столь низкого происхождения предпочитала прятать свой императорский престиж под покровом забвения. Придворные льстили ей, пока она олицетворяла власть. Императору Петру и без того никто не смел противоречить.

Марта Скавронская происходила из семьи литовского крестьянина Самуила Скавронского. Она была служанкой в Мари-енбурге, когда в годы Северной войны оказалась в русском плену. Отец Марты умер от чумы, когда девочке не было еще и года. Мать пережила отца только на два года. После ее смерти хозяйство было ликвидировано. Марта, крещенная по римско-католическому обряду, будучи сиротой, жила в Мариен-бурге в доме протестантского пастора Глюка. Пастор смотрел на девушку как на служанку и домработницу, живущую в доме на правах члена семьи. Он даже удочерил ее. Глюк познакомил ее с основными положениями Катехизиса. Это происходило путем устного обучения, потому что юная Марта не умела ни читать, ни писать. Русским языком она владела недостаточно и говорила с сильным немецким акцентом. В обязанностях по дому она проявляла большой практический опыт. Марта считалась не по возрасту развитой, чрезвычайно склонной к любви и очень красивой девушкой. Из-за Марты в пасторе пошатнулись его моральные устои. Пасторша недоверчиво следила за нравственностью своего супруга, и Глюк как можно скорее выдал девушку замуж за шведского драгуна Иоганна Крузе. Солдат исчез вместе с разрушением Мариенбурга. Погиб ли Крузе, защищая город от русских солдат, не знает никто. Брак просуществовал всего несколько недель.

Когда в 1703 году русские войска под командованием генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева — личного соперника Александра Меншикова — осадили Мариенбург, шведский комендант поклялся, что он скорее взорвет крепость, чем сдастся. Он выполнил свою клятву, выпустив все-таки сначала многочисленных мирных жителей из стен крепости. К этим выжившим относилась и семья пастора Глюка. Глюк попал в руки русского сторожевого охранения. Он предложил свои услуги в качестве переводчика и смог ехать дальше в Москву. Марта, в свои 18 лет, должна была остаться в лагере Шереметева — офицеры нуждались в ее услугах.

Марта не жаловалась на противоречащее морали положение, к которому ее вынудил силой Шереметев, но усматривала в окружении высшего русского генералитета шанс для нового жизненного пути. Сначала она стала любовницей командующего генерал-фельдмаршала Шереметева. Он вынужден был вскоре капитулировать перед жизнерадостной и брызжущей любовью юной дамой. Вскоре ей заинтересовался Александр Меншиков. Он сделал ее своей любовницей. Но отношения были быстротечными. Когда однажды царь Петр был в гостях у Меншикова, он приметил Марту, которая не прилагала особых усилий для того, чтобы царь ее заметил: «Он нашел ее живой и остроумной и сказал ей в конце, чтобы она отнесла свечи в его комнату, когда он пойдет спать. Это был приказ, который не допускал возражений, даже если он и сказал об этом смеясь. Меншиков не возражал. И красавица с согласия своего господина провела ночь в комнате царя». Петр получил подружку своего советника, а тот был рад, поскольку оказал услугу своему господину. В 1703 году Марта стала любовницей великого царя. Первоначально это не означало, что Меншиков должен отказаться от веселых часов с Мартой. Петр I и Меншиков непринужденно беседовали о достоинствах и недостатках общей любовницы. Тем не менее следовало предвидеть, что такое положение будет недолго нравиться царю. Действительно, он отослал Марту из полевого лагеря в Москву, в уединенный дом, где благородная дама должна была обучить ее манерам.

По всей вероятности, Марта обладала феноменальными способностями. Рядом с требовательным царем она начала подобный комете взлет. Марта сразу перешла в православную веру и получила имя Екатерина Алексеевна; Алексей, сын Петра от первого брака, был ее крестным отцом. Шаг за шагом Екатерина врастала в роль единственного человека, которой мог быть откровенным в общении с Петром. Он регулярно посещал ее в маленьком скрытом ото всех доме. В ее присутствии, как сообщал капитан Вильбоа всвоих воспоминаниях, он решал важные вопросы правления: «Он, который был столь плохого мнения о женщинах и находил их пригодными лишь для любви, зашел так далеко, что спрашивает у Екатерины совета, если он не согласен со своими министрами, он следует ее суждению, склоняется перед ее аргументами и обращается с ней, коротко говоря, как, рассказывают, Нума Помпилий с нимфой Эгерией». Вскоре она стала единственным человеком, который мог обуздывать вспышки ярости Петра. Она дала ему покой и уверенность в себе при принятии трудных решений. Она была при этом и с безошибочным инстинктом находила необходимый тон. Она пила вместе с Петром, принимала участие в его грубых и жестких забавах и могла утихомирить его в нужный момент. Екатерина удерживала своего царя от неумеренных попоек, и ее естественно-дружескому «Время идти домой, батюшка» он следовал послушно, как ребенок.

Когда Петр покидал Москву, отправляясь на решающую битву со шведским королем Карлом XII, он распорядился: «Если меня, Божьей волей, постигнет несчастье, приказываю выдать Екатерине и ее дочери три тысячи рублей, которые находятся в доме Меншикова». Сумма была слишком велика, но Екатерина сумела с благодарностью оценить распоряжение Петра. И издалека она обращалась с Петром с материнской любовью. Их переписка была пронизана скорее духом простодушной интимности, чем государственно-политической мудрости. Петр писал: «Без тебя скучно, и о моем белье плохо заботятся». Екатерина в своем ответе догадывалась, что он наверняка плохо подстрижен! Петр ей писал, что она должна к нему приехать и покончить с безалаберным положением. Екатерина действительно поехала в Полтаву и была полезной не только царю, но и солдатам. Она ухаживала за ранеными, распределяла водку и раз за разом доказывала, что она идеальная женщина для Петра.

Когда в июне 1709 года под Полтавой состоялась великая битва между русскими и шведами, Петр отослал Екатерину с поля сражения. Она поехала в Киев и ждала там. Вечером после поражения Карла XII Петр писал: «Добрый день, матушка! Сообщаю тебе, что Бог в милости своей позволил нам сегодня одержать беспримерную победу. Коротко говоря, все вражеские войска уничтожены. Я хотел, чтобы эту новость ты сама узнала от меня. Что же до пожеланий, должна ты сама прибыть сюда! — в лагере, 27 июня 1709 года — Питер». Но Петр сам поспешил в Киев и узнал новость: Екатерина была вновь беременна. Возникшая мысль об официальном бракосочетании, однако, была отвергнута. Сначала нужно было отпраздновать победу. Екатерина отправилась было с ним в Москву, но вернулась в Коломенское. Там ожидала она рождения дочери Елизаветы, которая увидела свет 28 декабря 1709 года.

Восемь лет прожила Екатерина рядом с Петром, прежде чем он признал ее женой и сочетался законным браком. Впервые правящий русский царь женился на женщине, которая не была избрана в результате традиционной церемонии выбора невесты, которая не происходила из русской знати и случайно выплыла наверх из самого низшего слоя. Поэтому этот брак возник по несколько необузданной, но искренней склонности. Для царского двора, с его устоявшимися брачными обычаями, женитьба означала беспримерную ломку традиций. Она была выражением абсолютно не соответствующего общепринятому обращения Петра с женщинами: достойную русскую жену Евдокию Лопухину он отправил в монастырь, полную коварства немку Анну Монс он любил, литовскую служанку Марту он взял в жены. Петр долго раздумывал. В повседневной жизни и особенно под Полтавой Екатерина показала себя настолько надежной партнершей, что он, отправляясь в поход против турок, не хотел обходиться без нее. Ранним утром 19 февраля 1711 года в личной часовне Меншикова сочетались браком «контр-адмирал Петр» и «богобоязненная Екатерина Алексеевна». Присутствовали лишь немногочисленные свидетели. Обязанности подружек невесты исполняли их маленькие дочери Анна и Елизавета. За скромной церемонией последовали банкет, бал и фейерверк. Петр был горд своим в конце концов принятым решением. Ввиду предстоявшего военного похода он настоятельно советовал своей сестре присматривать за Екатериной. В случае же, если его постигнет личное несчастье, то должны быть признаны ранг, привилегии и право на доходы, полагающиеся любой царской вдове.

6 марта 1711 года Петр обнародовал факт, что Екатерина Алексеевна его законная супруга и царица. Петр предпринял этот шаг еще и затем, чтобы обеспечить будущее своих дочерей. Он хотел создать Екатерине прочное положение рядом с собой. Она оправдала себя как «фея счастья» и в будущем также должна была быть рядом с ним. Кроме того, царя привязывала к Екатерине и глубокая симпатия. Петр тяжело болел цингой, но Екатерина постоянно была около него. Царь велел записать в свой журнал: «Его величество имело намерение отправить свою супругу и других дам в безопасный польский город, чтобы уберечь их от чрезмерной нагрузки, которая не идет на пользу слабому полу. Но Екатерина, не покорясь этой слабости, так страстно молила дозволить ей остаться в армии, что его величество было вынуждено согласиться».

Война с турками окончилась для России трагично. В июле 1711 года османское войско одержало победу на реке Прут. Петр впал в панику. Он придумывал смелые идеи, чтобы спасти жизнь жене и себе. Екатерина показала себя хозяйкой ситуации. В то время как царь уже видел себя в рабстве у турок, а затем опять хотел со своими казаками прорвать огненное кольцо, Екатерина предложила поднести турецкому великому визирю свои украшения и ценные вещи с тем, чтобы по меньшей мере добиться переговоров о перемирии. Петр последовал совету, и им повезло: подарок Екатерины, ловкость фельдмаршала Шереметева и неоднозначное положение турок, у которых могли быть отрезаны пути к отходу, моментально привели к подписанию 23 июля 1711 года мирного договора. Россия, правда, вынуждена была пойти на большие жертвы — с большим трудом завоеванный Азов вновь был потерян и Карл XII смог вернуться в Швецию, но все-таки этот мирный договор защитил Россию от военно-политической катастрофы. Петр сумел оценить непоколебимую стойкость Екатерины. После войны в Финляндии 1713–1714 годов он учредил 24 ноября 1714 года орден Святой Екатерины. На именины царица получила награду с недвусмысленным указанием на ее самообладание на Пруте, где видно было, что она «действовала не как женщина, а как мужчина». Это было, пожалуй, впервые в истории России Нового времени, чтобы в честь царицы учреждали орден и чтобы награждение самой царицы было мотивировано политическими соображениями.

При всей импульсивности Екатерина действовала обдуманно и уравновешенно. Под руководством Петра она решала политические задачи. В придачу она рожала Петру одного ребенка за другим. Всего в результате их отношений родилось 11 детей: пять сыновей и шесть дочерей. К сожалению, выжили только две дочери: Анна и Елизавета. Екатерина и Петр вместе обсуждали и решали важные государственные и династические вопросы. Все же многочисленные беременности ограничивали активность Екатерины, и ядреная красота молодости постепенно проходила.

В 1717 году в рамках своего нового путешествия по Европе Петр посещал Францию. Екатерина ожидала его в Голландии. Затем они вместе поехали в Берлин. В Пруссии царская чета из-за своей неотесанности и необузданных манер оставила противоречивые воспоминания. Маркграфиня Байрёйтская вынесла о Екатерине уничтожающее суждение: «Царица была маленькой, коренастой и смуглой и не обладала ни силой воздействия, ни достоинством. В ее безвкусном костюме ее могли принять за немецкую комедиантку. Ее платье вполне можно было купить в магазине старьевщика; оно было старомодным и все покрыто серебром и украшениями… Спереди на нем сверху донизу было навешано с десяток орденов, а также множество образов святых и реликвий, и когда она шла, можно было подумать, что слышишь мула». Это была неприкрытая лестью оценка первой женщины России.

В целом визит в Пруссию получился неблагоприятным. Педантичность хозяев и бесцеремонное обхождение гостей углубили непонимание и антипатию, которые, конечно, были сбалансированы государственно-политическими интересами. Прусская знать при каждом удобном случае насмехалась над чуждыми им русскими гостями. Барон фон Пёльниц из свиты короля Фридриха-Вильгельма I заметил о Екатерине, ее муже и петербургской процессии: «В ее (Екатерины. — Прим. авт.) поведении не было ничего предосудительного, и возникало искушение хорошо отзываться, когда вспоминали о ее пребывании. Разумеется, если бы около нее была благоразумная личность, она могла бы духовно развиваться, так как у нее была большая потребность все делать правильно; но не было ничего более смехотворного, чем сопровождающие ее дамы. Скажут, что царь, единственный из всех, нашел удовольствие в выборе именно этих, чтобы позлить других своих придворных дам, которые были бы более достойны».

Забавы Петра действительно подкупали грубостью и отсутствием вкуса. Он прилюдно грозил своей любимой Екатерине, что велит отсечь ей голову, потому что она в музее античных монет и статуй жеманилась, отказываясь поцеловать языческого бога, которому была придана «непристойная поза». Посольство оставило свои квартиры в достойном сожаления состоянии: «Этот варварский двор наконец после двух дней уехал… Королева отправилась в замок Монбижу (Monbijou). Там все выглядело как после разрушения Иерусалима; я никогда не видел ничего подобного; все там было настолько разорено, что королева была вынуждена отдать приказ отремонтировать почти все здание». Царь и царица были вполне довольны путешествием. Теперь они знали, что следовало еще сделать, чтобы поднять Россию до уровня западноевропейской цивилизации…

Доказательство своей способности к обучению они смогли представить в случае с Алексеем, несчастным сыном Петра I. Екатерина много раз вступалась за жизнь наследника престола. После вынесения смертного приговора она молила Петра о пощаде: «Удовольствуйся тем, чтобы сделать его монахом. Его смерть падет на тебя и твоих потомков». Петр не слушал жены. После смерти Алексея Екатерина была подавленной и задумчивой. Конечно, ее сдержанность могла быть и инсценирована. Но ее природе не было свойственно надолго глубоко задумываться о том, чего нельзя больше было изменить.

В сентябре (30 августа. — Прим. ред.) 1721 года отмечалось заключение Ништадтского мира. Мученическая смерть Алексея ушла в прошлое. Екатерина радовалась так же необузданно и безудержно, как и ее супруг Петр. Наконец после многолетней войны со Швецией был заключен мирный договор и распахнуто окно в Европу. Сенат «с глубочайшей покорностью» просил Петра принять титул «Петра Великого, отца Отечества, императора всех россов». Когда Петр принимал бесчисленные поздравления, Екатерина сидела рядом с ним, одетая в расшитое серебром красное бархатное платье. По левую руку императора сидели дочери Анна и Елизавета.

Внешний блеск официальных государственных церемоний не скрывал того, что повседневная жизнь императорской четы сопровождалась примерами деспотической безнравственности и почти беспредельного отсутствия взаимопонимания и сочувствия по отношению к окружающим. Помимо своей любимой Катеньки Петр имел несчетное число метресс. Он передал Екатерине приобретенную у других девиц венерическую болезнь, а ее придворный штат являлся резервуаром для любовных связей Петра. Это не наносило урона его любви к Екатерине. К тому же с годами она стала бесформенно полной. Она пила, как Петр, была сильной, а также надежной и молчаливой. Но Екатерину также настигло прошлое. Так, был схвачен ямщик по имени Федор Скавронский, который хвастался своим близким родством с царем. Это был старший брат Екатерины. К этому добавились мало-помалу еще брат и три сестры. Небольшими пенсиями родственников успокоили. Тем самым проблема была решена, и совесть Екатерины успокоена.

После смерти Алексея Петр I возлагал большие надежды на маленького сына Екатерины Петра. Но мальчик умер в апреле 1719 года. Трон и династия не имели больше наследника мужского пола! Царь верил в Божье наказание за несправедливость, совершенную по отношению к Алексею. Он вывел из этого характерное для него заключение: если нельзя ждать сына от Екатерины, эту задачу должна выполнить новая метресса. В случае необходимости Екатерину можно было изгнать — как Евдокию Лопухину. Он нашел возлюбленную в Марии Кантемир, дочери бывшего господаря Молдавии. Екатерина наблюдала за игрой, но сдерживалась. Протест мог означать конец ее счастья. Екатерина была лишь супругой императора — сама она не была императрицей и в этом смысле подчинялась власти императора. Петр пренебрегал традициями. Его не интересовало, что согласно древнему московскому обычаю царские жены с замужеством фактически приобретали право на трон.

В 1722 году Россия начала военный поход против Персии. Обе женщины ехали в обозе и обращались друг с другом по-дружески. По вечерам уже больше не Екатерина, а Мария Кантемир исчезала в палатке императора. Когда русские войска достигли Астрахани, Мария остановилась: она была беременна, и Петр надеялся на сына. Екатерина сопровождала своего мужа в переходе через Каспийском море. Они достигли Дербента, они страдали от жажды и недостаточной подготовленности похода. Как в свое время на Пруте, Екатерина укрепляла моральный дух мужа и войска. Уважение Петра к этому успеху превратилось в тайный триумф Екатерины, когда они вернулись в Астрахань: у Марии Кантемир произошел выкидыш. Петр прогнал ее, а Екатерина выражала супругу в его печали искреннее сочувствие.

Еще до похода Петр I принял далеко идущие решения. Манифестом от 5 февраля 1722 года он отменил принцип примогенитуры и сам должен был определять порядок наследования. Указ от 15 ноября 1722 года с ясной ссылкой на участие Екатерины в прошедших военных походах устанавливал: «Поскольку наша верная супруга, императрица Екатерина, кроме того была нам и большой помощницей, нас повсюду и во всех походах по собственной воле и желанию сопровождала, не показывая обычных слабостей своего пола… мы решили, в силу исполняемой нами правящей власти, признавая все это, короновать нашу супругу, что неизбежно, если будет угодно Богу, произойдет этой зимой в Москве».

Коронация императрицей России была для Екатерины наивысшей точкой всей ее прежней жизни. Все, что выделил ей царь для церемонии, отличалось беспримерной роскошью. Стоимость короны составляла полтора миллиона рублей. Она была отделана 2564 драгоценными камнями. Рубин, который вместе с бриллиантом из собственной короны Петра украшал ее корону, был величиной с голубиное яйцо и стоил 60 000 рублей. Платье и карета прибыли из Парижа. Коронационная мантия была из пурпурного бархата и отделана золотыми орлами. Она весила 135 фунтов. Несмотря на это, Екатерина шествовала во главе длинной коронационной процессии гордо и исполненная достоинства. Когда-то Петр хотел оставить литовской Катеньке 3000 рублей. Тогда она была юной и прекрасной. Теперь своей полнотой и отечностью императрица производила отталкивающее впечатление. Но она оказалась достойной, и это вознаградило императора, который буднично вышагивал в простой рабочей блузе.

Однако же путь, по которому шествовала Екатерина, оставался узким и опасным. Екатерина Алексеевна была первой женщиной России, официально коронованной монархиней. Коронация в ее моральных претензиях переходила ту меру знатности, которую московские царицы с XVI века изведывали уже в результате акта заключения брака. Всеми правами и обязанностями, гарантированными браком, Екатерина уже обладала. Она располагала до сих пор невиданной степенью политического и личного влияния на государя. Уже по одному этому она превосходила историческое значение всех предшествовавших ей цариц. На практике же это удовлетворение имело относительно небольшую ценность. Коронация императрицей не изменила ее правовой статус. Императора Петра Великого «императором» провозгласил Сенат. Коронацию своей супруги он единолично определил независимо от февральского манифеста 1722 года, не признав этим актом императрицу автоматически своей наследницей на троне. Кроме того, Петр Великий был своенравен и непредсказуем. Император обладал единоличной властью. Достаточно было одного знака рукой, и императрица Екатерина упала в бездонную пропасть.

7 мая 1724 года в Архангельском соборе в Кремле состоялась коронация. Екатерина плакала и хотела от полноты счастья обнять колени супруга. Петр поднял ее, водрузил корону на ее голову и передал ей державу как символ господства. Скипетр, который символизировал его мощь, он из рук не выпустил. Он почтил и возвысил свою супругу, но этим жестом он не назначал ее наследницей престола после своей возможной кончины. Кто мог тогда предположить, что Екатерина и года не должна будет ждать, чтобы взять скипетр в свои руки?

В последние годы жизни Петр непрестанно был занят проблемой престолонаследия. Среди всех кандидатов самые большие надежды он возлагал на Екатерину. Она понимала его как правителя, политика и человека. Казалось, у нее не было от него секретов. Но летом 1724 года Петр узнал, что Екатерина продажна и менее лояльна. Сила и влияние Екатерины хорошо оплачивались. Доходы она тайно переправляла за границу. Петр неподвижно застыл от ярости. Поскольку все эти годы он превозносил Екатерину как идеальную государыню и супругу, как «императрицу россов», он теперь не мог открыто обвинить ее в продажности.

Всякии знал, что у Екатерины были отношения с камергером Вильямом Монсом. Петр сам вел расследование против Монса, бил и пытал. Монс откровенно сознался во всех преступлениях. Имя императрицы ни словом не было упомянуто. Ее честь следовало оставить незапятнанной: «Монс был осужден, потому что он украл у государства деньги, а не у царя жену». 16 ноября 1724 года Монс был обезглавлен. Других придворных били кнутом и выслали в Сибирь. Одновременно царь велел вывесить список, содержавший имена всех сановников, которые за взятку Монсу приобрели свои должности. В списке значились и князь Меншиков, и канцлер Головкин. Весь двор предстал перед обществом как продажное болото — имени Екатерины в нем не было.

Екатерина смеялась под толстым слоем пудры и казалась безучастной. Когда Монса казнили, она брала урок танцев. Внешность обманчива: «Хотя императрица скрывала, насколько возможно, свою печаль, она была написана у нее на лице… каждый ожидал, что же еще с ней произойдет», — писал французский посол Кампредон. Действительно, император осуществлял действия и против Екатерины. Один из указов запрещал всем министрам исполнять распоряжения его супруги. Он лишил ее необходимых для существования финансовых средств: Петр велел заблокировать счета и активы Екатерины, управление личными средствами короля не выдавало ей наличных денег. Когда он увидел ее, он разбил венецианское стекло и прорычал: «То же самое я сделаю с тобой и твоим!» Владея собой, Екатерина ответила: «Ты разбил как раз одно из лучших украшений нашего дома. Тебе так больше нравится?» Сам правя лошадьми, он привез ее на место казни и поставил отрубленную голову Вильяма Монса в стеклянной банке на верстаке прямо перед ней. Екатерина перенесла это оскорбление с полным самообладанием. Голову вновь унесли. Буря медленно спадала.

Доверительные отношения не вернулась. Императорская чета избегала друг друга, придворные предрекали, что императрицу ждет та же судьба, что и первую жену Петра Евдокию. Но Петр Великий не мог вечно питать злобу к Екатерине. Кроме того, брачные планы для дочерей Анны и Елизаветы в Западной Европе могли осуществиться, только если счастливая в единстве императорская пара обещала политическую стабильность. Так, саксонский посланник Иоанн Лефорт однажды мог с некоторым облегчением сообщить: «Царица долго, покорно стоя на коленях, просила царя о прощении вины; разговор продолжался три часа; вместе поели, потом расстались». Они договорились, прежнее доверие не вернулось. Но в чем они действительно могли себя упрекнуть?

Не оставалось времени размышлять о прежних и новых обидах и радостях. Петр страдал от болезни почек. В январе 1725 года он тяжело заболел после того, как опрометчиво бросился в холодную воду, чтобы спасти матросов с потерпевшего крушение корабля. Екатерина день и ночь плакала у его смертного одра. Ее боль шла от чистого сердца. Кроме того, таким образом она хотела показать своему господину и приближенным, кто является лучшим наследником императорского трона. Если Петр спал, она совещалась с князем Меншиковым.

Накануне 8 февраля 1725 года (28 января по старому стилю. — Прим. ред.) при дворе царило возбуждение. В преддверии неизбежной кончины императора происходило разделение придворных партий. Меньшинство ставило на юного великого князя Петра в качестве наследника престола. За Екатерину были их противники, выскочки и могущественные люди, в том числе Меншиков, Апраксин, Толстой и Бутурлин. Желание Екатерины обладать короной поддерживали Священный Синод и офицеры гвардии. 8 февраля умер император Петр Великий. Екатерина в отчаянии ломала руки: «Отворитесь, врата рая, примите эту ангельскую душу!» Она пребывала в бесконечной печали, потеряв своего лучшего товарища. Она лила потоки слез — и спешила в Сенат, чтобы уладить вопрос престолонаследия, хорошо зная, что едва ли кто-нибудь будет оспаривать у нее наследство. Меншиков без всяких правовых оснований утверждал в Сенате, что императорское помазание год назад являлось определяющим решением Петра в отношении наследника престола. Сенаторы согласно кивали, а Апраксин развернул манифест, который провозглашал Екатерину легитимной правительницей России. Немногие оппоненты (среди прочих князья Голицын и Долгорукий) испугались, когда в зал дворца ворвались офицеры гвардии и громко принесли присягу императрице Екатерине. Теперь Екатерина могла спокойно оплакать верного супруга. Более четырех недель сидела она вся в слезах у открытого гроба. Много любопытных приходило и сочувствовало императрице в ее печали. После того как 4 марта от кори умерла дочь Наталья, Екатерина решила похоронить мужа и девочку вместе. 10 марта в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга состоялось торжественное погребение.

Кончина Петра I вызвала в России и за границей противоречивые чувства. Народ видел прежде всего не великий исторический прорыв, а несказанные тяготы, которые тот с собой принес. Старая знать тосковала о допетровских временах. По другую сторону границы беспокоились о том, какой будет теперь политика России. Народ надеялся на то, что Екатерина, заняв трон, принесет перемены. Правда, в чем они могли бы заключаться, было совершенно неясно.

Первая официальная самодержица России, императрица Екатерина I в день своего вступления на престол объявила, что доведет до конца дело Петра Великого. Из этого ничего не вышло. Время правления Екатерины явилось как бы эпилогом правления Петра Великого. Екатерина все время подчинялась своему господину. Она ограничивалась тем, что своей чуткой уравновешенностью сдерживала буйный нрав Петра и по-человечески помогала ему в трудных ситуациях. Она делила с Петром наслаждение жизнью, но сама не обладала государственно-политической дальновидностью. Ее величие вытекало из сверхвеличия деспота. А поскольку его больше не было в живых, она могла лишь продолжать привычно радоваться жизни и осуществлять произвол. Управление государством, в отличие от того, как это было при Петре, перешло к его протеже Меншикову, которому она по незнанию, зависимости и из соображений удобства предоставила свободу рук. Екатерина справляла шумные празднества, и ее жизнерадостность становилась все более демонстративной. Даже когда приводились отдельные примечательные высказывания императрицы Екатерины I («Страна, видит Бог, достаточно велика. Что нам нужно — так это долгий мир, чтобы привести в порядок все дела в доме и пополнить государственную казну. Войны так чертовски разорительны»), они мало говорили об уровне правления в контексте практических действий.

Александр Меншиков возглавлял назначенный Екатериной Верховный тайный совет, куда входили Апраксин, Головкин, Толстой, Голицын и Остерман. Временно он был подлинный правителем России. Но даже продажный выскочка Меншиков был слабым отражением прежнего господина. И хотя он копировал его методы правления, но не обладал видением будущего России.

Влиятельные и рассудительные сановники сравнивали беспутную жизнь и безделье при дворе с буйством, но трудолюбием и строгостью правления Петра. Насильственный деспотизм постепенно угасал. Все чаще вспоминали о решительном реформаторе, который хотел сделать Россию великой и богатой. К тому же силы Екатерины убывали на глазах. Она все более страдала от нарушений сердечной деятельности. Заметно ослабла ее способность двигаться. Екатерина, которую когда-то чествовали как доброго духа Петра, захватив власть, совершила тем самым самую большую ошибку в своей жизни. Она явилась открытым нарушением норм морали. Все больше голосов требовали вступления на трон внука Петра Великого — Петра Алексеевича. Меншиков чувствовал колебание настроений и искал выхода для спасения собственной власти. Однажды он подписал смертный приговор сыну Петра — Алексею. Теперь он хотел выдать замуж свою дочь Марию за на тот момент 12-летнего Петра Алексеевича. Он пережил Петра Великого. Меншиков был хозяином в правление Екатерины I. Он подготавливал почву для третьего блестящего периода. Меншиков покровительствовал Петру Алексеевичу и внушал Екатерине, что она должна назначить Петра наследником престола и разрешить его дочери обручиться с Петром.

В последние месяцы своей жизни Екатерина становилась все более безвольной. Она уступила настойчивым требованиям Меншикова. Но императрица уже находилась на исходе сил, и ее жизнь подошла к концу. 6 мая 1727 года она умерла от горячки, после того, как провозгласила малолетнего Петра Алексеевича наследником престола.

Время правления Екатерины I и Меншикова принесло ряд государственно-правовых изменений, которые находились в соответствии с наследием Петра Великого. Высшей правительственной инстанцией был Верховный тайный совет. В 1725 году Екатерине удалось то, чего не смог достичь Петр I: открытие Академии наук (Академия наук основана по указу Петра I. Первое научное собрание состоялось 2 ноября 1725 года, торжественное открытие — 27 декабря 1725 года. — Прим. ред.). Во внешней политике деятельность была направлена на создание политических союзов в изменившейся после Северной войны европейской системе соотношения сил. В основе этого лежали не личные достижения Екатерины.

Императрица пыталась по мере возможности ликвидировать несправедливость, совершенную по отношению к сыну Петра Алексею. Она благосклонно принимала у себя детей Алексея, Петра и Наталью, и была к ним предупредительна и внимательна. Возможно, причиной провозглашения маленького Петра Алексеевича своим преемником было определенное сочувствие к мальчику, которым до сих пор пренебрегали. Это был бы человеческий жест. Жест, который был бы равен историческому памятнику. Возможно! Но в любом случае единственное в своем роде особое положение Екатерины среди цариц и императриц Российского государства остается неоспоримым: своим взлетом она была обязана не непрерывности процесса эмансипации женской части русской аристократии, а эгоизму Петра I. С другой стороны, специфические требования, которые ставило перед российскими аристократками XVIII столетие с его просветительскими идеями, не были при Екатерине I ни четко сформулированы, ни ярко выражены. У нее самой отсутствовали внутренние мотивы к занятиям искусством, литературой, а ее частная благотворительность замыкалась в рамках безусловно необходимого. Нельзя считать причиной этого дефицита только ее низкое происхождение. Он был результатом изолированного и зависимого особого положения Екатерины. В заключение еще одна особая отличительная черта: регентша Софья в 1682 году завоевала власть с помощью восставших стрелецких полков. В восхождении на престол Екатерины в 1725 году решающую роль сыграло участие гвардии. Единственные до этих пор властительницы обязаны своим положением военным.

Во времена Екатерины аристократке уже нельзя было запретить участие в открытой жизни общества. В официальной же политике она по-прежнему была безвластна. Если женщина хотела стоять во главе государства, требовались особо благоприятные условия, исключительные индивидуальные способности и открытое насилие. В этом отношении в «век женщин» ничего не изменилось — пока в XIX веке, будучи ниже самодержца, они не были подключены к выполнению специфических властно-политических задач.