Русские крестьянские ремесла и промыслы

Крестьянские промыслы в жизни государства и общества

Вот, например, Приуралье: Вятская, Пермская, Уфимская и Оренбургская губернии. Здесь в начале 1910‑х годов насчитывалось несколько сот тысяч кустарей. По числу их, стоимости вырабатываемых ими изделий и их распространенности за пределы губернии на одном из первых мест в стране находилась Вятская губерния. Стоимость всех кустарных изделий в ней определялась примерно в 40 миллионов рублей. Стоимость изделий только опрошенных статистиками 98 400 кустарей составляла 18 600 000 рублей, а всего кустарей в губернии считалось от 180 до 190 тысяч. Это же на какие миллионы рублей они выпускали продукции? Одна Пермская губерния давала изделий примерно на 90 миллионов рублей. Московская промышленная область (Московская, Калужская, Тверская, Ярославская, Владимирская, Костромская и Нижегородская губернии) – область с сильно развитыми кустарными промыслами, среди которой на первом месте деревообработка. Если общее количество только деревообработчиков в Европейской России исчисляли в 414 тысяч человек, то в области их числилось более 100 тысяч. При этом кустарей было в несколько раз больше, чем рабочих деревообделочной промышленности: например, кустарей-столяров Московской промышленной области было почти 19 тысяч, а фабричных рабочих-столяров – 3800; число кустарей в бондарном и щепном деле района – более 16 тысяч, а количество фабричных – всего 344 человека. В экипажном производстве кустарь вообще царил, не зная соперничества. Население Нижегородской губернии издавна питалось кустарным трудом: здесь было не менее 200 тысяч работников, и все они принадлежали к сельскому населению. В среднерусской Черноземной области (Курская, Орловская, Рязанская, Тульская, Воронежская, Тамбовская и Пензенская губернии) в кустарных промыслах занято более 500 тысяч человек, дававших товаров примерно на 25 миллионов рублей. И так повсюду.

Теперь для ясности нужно отметить, что в старой России основная масса промышленной продукции производилась отнюдь не на заводах, и тем более не на казенных заводах. Казенных, то есть государственных предприятий, было не так много. И распространены они были, так сказать, в стратегических сферах: производстве оружия, парусины, канатов, сукна для армии и флота, кораблестроении. Были, конечно, Императорские стекольный и фарфоровый заводы, гранильные фабрики, еще кое-какие производства, но существенной роли они не играли, обеспечивая в основном нужды Двора. Многочисленные крупные и мелкие частные предприятия также производили в основном продукцию государственного значения: металл, корабли, паровозы и вагоны, сукна, хлопчатобумажные ткани, стекло. Но едва ли не львиная доля всех товаров, их же номенклатура неисчислима, производилась на крохотных кустарных «заводах» с одним-двумя, много с десятью наемными рабочими, а то и с трудом самих «заводчиков». В нашем сегодняшнем представлении завод – это нечто грандиозное, раскинувшееся огромными корпусами на множестве гектаров, с большим станочным парком, приводимым в движение электричеством, в крайнем случае, паром. На самом же деле слово «завод» происходит от «заведения»: завел мужик у себя крохотную мастерскую, где из коровьего рога вручную режет гребешки, либо самолично, прямо в избе, на гончарном круге вытягивает горшки и обжигает их в земляном горне-яме – вот и заведение, завод.

Неисчислимое количество видов товарной продукции производилось только крестьянами. Читатель, конечно, может сказать: подумаешь, продукция! Горшки-гребешки, чашки-ложки! Но вот в 1887 году Военное министерство в лице Главного интендантского управления впервые заключило договор на поставку в армию сапог кустарями слободы Ольшанка Новооскольского уезда Курской губернии: армия без сапог, как все согласятся, – не армия. Первый заказ на 5 тысяч пар был выполнен успешно, и на 1889 год было заказано уже 15 тысяч пар. Заказы стали получать и другие уезды. В итоге за пятилетие 1897–1902 года армия получила от кустарей разных уездов и губерний 395 тысяч пар сапог на 575 тысяч рублей! Докладывая об этом царю, военный министр А. Н. Куропаткин выражал надежду, что в дальнейшем объем работ кустарей для нужд военного ведомства будет увеличиваться. Кустари поставляли армии рогожи и веревки, полушубки и валенки, саперные лопаты, снарядные ящики и Бог знает что еще: ведь государственной обувной, швейной, веревочной промышленности не было, и до конца XIX века воинские части сами заготовляли для себя все необходимое в собственных сапожных и швальнях или закупали изделия на рынке у тех же кустарей. Общий годовой заказ армии кустарям к 1907 году вырос до 2 456 тысяч рублей и держался на этом уровне до войны с Германией. Во время Русско-японской войны из вольнонаемных кустарей – портных и сапожников были сформированы артели и отправлены в Манчжурию, в тыл действующей армии для обеспечения ее необходимыми вещами.

Поэтому огромное внимание к кустарям проявлялось на всех уровнях – от Министерства земледелия и государственных имуществ и Особого совещания Военного министерства до самого императора. Оно и не диво: на благополучии крестьянина, считалось, держится и благополучие, даже бытие всего государства: ведь крестьянин – основной плательщик податей в казну и поставщик людской силы в армию. Беден крестьянин, не может платить податей – нищая казна. Плохо питающийся слабосильный и низкорослый крестьянин дает плохой материал в полки – плохая армия. Примечательно, что к началу ХХ века военное руководство страны, военные писатели (не беллетристы-романисты, а те, кто профессионально писал о военных проблемах) были сильно обеспокоены снижением роста и слабосилием новобранцев из деревни; пришлось даже понижать планку роста! Крестьянин плохо питается! Нужно создать ему условия для сторонних заработков! И министерства, земства, частные лица открывают школы-мастерские, магазины для закупки кустарной продукции, чтобы вырвать кустаря из лап скупщиков, поощряют кустарей на торгово-промышленных выставках.

Частные школы-мастерские, открывавшиеся местными общественными деятелями, сыграли важную роль в поддержании и развитии ремесел. Наиболее известными «культурными гнездами» стали Талашкино в Смоленской губернии и Абрамцево в Московской. Наследная владелица Талашкина, княгиня Е. К. Святополк-Четвертинская, 1887 году открыла здесь школу для крестьянских детей, добавив к ней в начале 90‑х годов практический класс сельскохозяйственных знаний и краткосрочные курсы по разным отраслям сельского хозяйства. В 1893 году владелицей Талашкина стала ее подруга, княгиня М. К. Тенишева. В прикупленном соседнем хуторе Флёново она создала целый школьный комплекс с общежитием, столовой, кухней, мастерскими и опытным полем. Эта ее деятельность распространялась и на другие места. В Брянске, где были предприятия ее мужа, Тенишева открыла школу для детей рабочих, в Петербурге – общедоступную художественную школу, в Смоленске, в доме Святополк-Четвертинской – рисовальные классы. В 1899 году вместо закрывшихся рисовальных классов были открыты ремесленные мастерские – красильная, по обучению окраске тканей и ниток для вышивания, и керамическая, которой руководил сотрудник Московского археологического института И. Ф. Барщевский. В 1900 году в Талашкине под руководством художника С. В. Малютина (он – автор первой нашей «матрешки») начала работать столярная мастерская. Здесь же открылась и мастерская вышивки. Только в ней обучалось и работало около 2000 мастериц почти из 50 окрестных деревень. Изделия создавались и в чисто народных традициях, и по эскизам профессиональных художников (кроме Малютина, здесь работали Н. К. Рерих, М. А. Врубель, П. П. Трубецкой, А. Н. Бенуа, И. Е. Репин), которые затем творчески перерабатывались мастерицами. Для сбыта кустарных изделий Тенишева даже открыла в Москве, на углу Петровки и Столешникова переулка магазин «Родник».

Талашкино было связано с Абрамцевским художественным кружком в имении предпринимателя и мецената С. И. Мамонтова, сельце Абрамцево. И здесь при участии профессиональных художников В. М. Васнецова, М. А. Врубеля и др. работали различные школы-мастерские, из которых в 1885–1912 годах было выпущено 200 мастеров из крестьян. Участники Абрамцевского кружка даже создавали новые промыслы. Художница М. Ф. Якунчикова разработала особый тип деревянных изделий с раскраской по выжиганию, а Е. Д. Поленова основала в соседнем селе Хотьково мастерские оригинальной «хотьковской» резьбы по самшиту.

Частные школы-мастерские, особенно по обучению крестьянок кружевоплетению, вышиванию, ткачеству, производству ковров нередко открывали помещицы в своих усадьбах. В Тамбовской губернии было три такие мастерские: школа графини А. Н. Нарышкиной в ее имении Быкова Гора в Шацком уезде, М. Ф. Якунчиковой в с. Моломенки Моршанского уезда (с 1898 года) и М. Н. Пальчиковой в с. Тютчево. В Рязанской губернии также было три школы-мастерские: С. П. Казначеевой в с. Подлесном Михайловского уезда (с 1886 года, первая в России), Борисовская школа кружевниц М. Н. Половцевой в Скопинском уезде (с 1895 года; позже Половцева открыла еще две школы в разных деревнях) и школа-мастерская княгини М. А. Шаховской в с. Мураевка Данковского уезда (с 1889 года); немногим позднее Шаховская открыла учебную мастерскую в с. Вазерки Мокшанского уезда Пензенской губернии. Е. Н. Чеглокова завела крестьянскую школу прядения, ткачества и вышивки в с. Горожанка. Результатом этой деятельности стало широчайшее развитие кружевоплетения в Михайловском, Скопинском, Рязанском и Данковском уездах Рязанской губернии. Параллельно было развито вышивание по полотну в Михайловском уезде Рязанской губернии, Лебедянском – Тамбовской губернии, а более всего в Шацком, благодаря стараниям все той же графини А. Н. Нарышкиной. Зато «народная» власть и отблагодарила эту родственницу Романовых и статс-даму Августейшего Двора, вдову камергера Двора графа Э. Д. Нарышкина, оставившего 700 000 рублей на народное образование: в 1919 году 83‑летнюю полуслепую парализованную старуху чекисты вынесли из усадебного дома на кровати, увезли в Тамбов и расстреляли. Остальным дамам-меценаткам, как и М. К. Тенишевой, которую Смоленский Совдеп порешил расстрелять, повезло больше: они в основном умерли своей смертью в эмиграции.

Наряду с частными лицами в деле поддержки и развития кустарных промыслов работали и государственные учреждения. В 1883 г. в Петербурге под покровительством императрицы Марии Феодоровны была открыта Мариинская школа кружевниц: здесь не просто обучали мастериц, а готовили из них преподавателей для провинциальных школ кружевоплетения. Наиболее активно действовало Министерство земледелия и государственных имуществ, еще с рубежа 30–40‑х годов XIX века открывавшее в селениях государственных крестьян школы, в том числе и ремесленные. Активно действовали с 70‑х годов уездные и губернские земства, создавая земские школы-мастерские. Так, при школе села Александрова Подольского уезда в 1880‑х годах была открыта учебная мастерская кружевоплетения, а всего в Московской губернии действовали три такие школы. В Сергиевом Посаде, уже прославленном своим игрушечным и мебельным производством, в 1891 году была создана земская игрушечная мастерская, при которой в 1899 г. открылись рисовальные классы. А в 1903 г. губернское земство открыло здесь «Художественно-столярную и резную по дереву мастерскую» для обучения детей кустарей из самого посада и окрестных деревень. Столь же активным было демократическое по составу Вятское земство, регулярно проводившее выставки-продажи кустарных изделий.

Популяризации и развитию кустарных промыслов способствовало коллекционирование и изучение народного прикладного искусства, а также появление кустарных музеев и выставок. В 1889–1893 годах С. А. Давыдова с целью изучения народных промыслов объездила центральные губернии страны. Результатом стали книги «Русское кружево и русские кружевницы» (1892 год), «Альбом русских кружев» (1907 год) и «Руководство к преподавания рукоделия в школе» с Методическими указаниями к нему (1897 год). Историки народного искусства ХХ в. широко пользовались фундаментальным альбомом-монографией коллекционера и археолога графа А. А. Бобринского «Народные русские деревянные изделия».

Начало систематического изучения крестьянских промыслов относится к 1872 году, когда при Совете торговли и мануфактур Министерства финансов была создана Комиссия по исследованию кустарной промышленности. Итогом ее деятельности стало издание 16 томов экспедиционных материалов; с 1876 года началось собирание коллекции по кустарным промыслам (сырье, инструментарий, продукция). Коллекция легла в основу создаваемого Министерством земледелия и государственных имуществ Центрального кустарного музея, устройство которого началось в 1889 году при Сельскохозяйственном музее в Петербурге. Это совпало с организацией Музея прикладных знаний в Соляном городке. В конечном счете, Центральный кустарный музей выделился из Сельскохозяйственного музея и приобрел самостоятельный статус только в 1908 году. Ранее его, в 1885 году возник земский Московский кустарный музей (первоначально – Торгово-промышленный музей кустарных изделий), который должен был способствовать кустарям в художественном и техническом совершенствовании производства и выгодном сбыте изделий: при нем был организован склад и магазин. Музей работал не только на земские средства, но и при значимой финансовой поддержке его почетного попечителя Т. С. Морозова. По образцу Московского земские кустарные музеи со складами и магазинами появлялись в провинции – Вологодский (1880‑е годы), Вятский (1892 год), в Рязани, Костроме, Перми, Туле, Нижнем Новгороде и даже в некоторых уездных городах, причем на выставках и в экспозициях находились не уникальные, а рядовые изделия кустарей.

Популяризации кустарных промыслов способствовали, начиная с 1820‑х годов, многочисленные выставки. Впервые самостоятельный кустарный отдел открылся на Всероссийской художественно-промышленной выставке 1882 года. В 1885 году на Нижегородской ярмарке была устроена кустарно-промышленная и сельскохозяйственная выставка, а в 1902 г. в Петербурге прошла 1‑я Всероссийская кустарная выставка.

И в результате этой активной работы, как мы увидим ниже, по многим отраслям в начале ХХ века имел место значительный рост неземледельческого крестьянского производства, а отнюдь не падение, как умозрительно полагал Пайпс.