Русский офицерский корпус

Введение

До недавнего времени офицерский корпус русской армии рисовали обычно в мрачных тонах. Да и как иначе: офицеры были ядром, душой белого движения, которое на полях гражданской войны отстаивало идею великой России. В этой битве они приняли на себя главный удар, они же стали основным объектом красного террора. Лишь сравнительно небольшой их части удалось спастись на чужбине. Что ожидало их на родине, показывает судьба многих тысяч офицеров, поверивших на слово некоторым большевистским лидерам и оставшихся в Крыму после эвакуации русской армии: почти все они были зверски истреблены.

Русский офицер, с точки зрения идеологов новой власти, был просто преступником. Потому в конечном итоге трагической участи не избежали ни те, кто после революции ушел от борьбы, отрекся от прошлого и профессии, ни те, кто все же пошел на службу к большевикам. Всем им в подавляющем большинстве пришлось разделить судьбу жертв 1917–1920 гг. только потому, что когда–то они гоже носили золотые погоны и были опорой государства Российского. Сразу после гражданской войны начались их аресты и расстрелы, и в ходе нескольких таких кампаний (как их называли, «офицерских призывов») к началу 30–х гг. с бывшими офицерами было в основном покончено.

Целенаправленно убивалась и память о них. Уничтожалось все, что было связано с «царскими сатрапами», — сносили памятники, сбивали мемориальные доски с именами офицеров, разрушали воинские кладбища, ликвидировали военные музеи и т. д. Было сделано все, чтобы в представлении новых поколений с образом русского офицера, доставившего столько неприятностей строителям и: много рая», связывались самые отрицательные черты. Офицерские погоны стали символом абсолютного зла. Сурово преследовалось любое положительное или хотя бы сочувственное изображение офицеров в литературе и искусстве (достаточно вспомнить реакцию на булгаковские «Дни Турбиных»). Одновременно усилиями целой плеяды «пролетарских писателей» от В. Билль — Белоцерковского до I Соболева создавался карикатурный портрет российского офицерства как скопища негодяев и подонков — злейших врагов «трудового народа».

Так что же и откуда мог знать средний «советский человек» о русском офицерстве, представления о котором формировались под влиянием тенденциозных кинофильмов и такой же литературы и в некоторой степени — из русской классики, которая лишь выборочно была дозволена.

Положительные образы офицеров появились в советской литературе со времени Великой Отечественной войны, когда суровая необходимость заставила–таки отбросить наиболее одиозные догмы «революционного сознания» и опереться на сознание патриотическое. Но и тогда соотношение положительных и отрицательных образов офицеров строго дозировалось, и первые, как правило, должны были составлять или исключение, или, во всяком случае, меньшую часть.

Сложнее обстояло дело с русской дореволюционной литературой, которая никогда не ставила задачей изображение «классовых противоречий в армии» и вообще никакого «социального заказа» не исполняла и не задавалась целью показать «типичных представителей» русского офицерства. Русская военная публицистика и произведения большинства русских писателей советскому читателю вообще известны не были. Что касается «классики», которую спрятать было полностью все–таки нельзя и которая содержала довольно много привлекательных офицерских образов, то тут выручало привычное советскому человеку со школьных лет «литературоведение». Если на положительных образах офицеров внимание не акцентировалось, то отрицательные, напротив, всячески выпячивались и трактовались как типичные для всего офицерства. Более того, зачастую даже образы, задуманные и выведенные писателем как положительные, в советской трактовке выглядели как отрицательные.

Но в основном советский интеллигент (слой которых и определял в стране «общественное мнение») судил о русских офицерах по произведениям себе подобных — таких же заполитизированных, обманутых пропагандой «мастеров художественного слова». Кинематографических и литературных образов считалось вполне достаточно, в более основательных источниках информации советский интеллигент необходимости не ощущал. Впрочем, объективной информации старались и не давать.

Вообще нелюбовь к «цифрам и фактам» — характерная черта советского образа мышления, и в таком «скользком» вопросе, как освещение дореволюционных реалий (в том числе и офицерства), она проявилась в полной мере. «Труды советских ученых» полны общих спекулятивных рассуждений и бездоказательных штампов, но крайне бедны конкретным материалом. Неудивительно, что и в отношении офицерства у нас пет серьезных исследовательских работ, но зато мы имеем великое множество разглагольствований и упоминаний всуе о «реакционной военщине», «милитаристской касте» и т. п. Обнародование правдивой информации о составе и имущественном положении офицерского корпуса грозило разрушить основные догматы, связанные с установлением советского режима и побудительными мотивами поведения противников новой власти.

Итак, советскому человеку следовало знать, что русские офицеры представляли собой весьма неприглядное зрелище. Они: а) пыли глуповаты и невежественны»; б) «отличались ретроградством и противились прогрессу»; в) «плохо обращались с солдатами, за что те их ненавидели»; г) «пьянствовали, развратничали и предавались прочим порокам»; д) «обладали низким профессиональным уровнем» и т. д. и т. п.

В советской историографии общим местом стали штампы типа того, что офицерство «формировалось преимущественно за счет выходцев из имущих слоев, потому что успешно выполнять функции |,1щиты интересов господствующих классов могли только глубоко заинтересованные люди»; офицерский корпус был «буржуазно–помещичьим», состоял из «выходцев и представителей эксплуататорских классов», «комплектовался из помещиков и буржуазии». Советские историки (уровень информированности подавляющего большинства которых немногим отличается от уровня прочих советских людей) вполне серьезно могут полагать, например, что чуть ли не каждый офицер до революции непременно имел «поместье» и вообще был в несколько раз состоятельнее «простого труженика». Причем представления эти касаются и последних — до 1917 г. — 50–60 лет существования российской государственности (в отношении более раннего времени никаких попыток изучения офицерства новее не было). Особенно забавно появление слова «буржуазный» относительно состава офицерства: должны же офицеры быть представителями «господствующего класса» — а поскольку считается, что после 1861 г. наступил «период капитализма», то, значит, логично им происходить из «буржуазии». Что ничего общего с действительностью это не имело, многие и не подозревали.

Впрочем, вряд ли стоит вспоминать всю несуразицу, нелепости, высказанные по адресу русского офицерского корпуса. Они диктовались вполне понятными соображениями. Весьма интересно, кстати, и такое явление. Если применительно к более давним временам о русском офицерстве (и о русской армии вообще) еще можно было говорить вполне уважительно, то чем ближе к 1917 г. — тем прохладнее следовало о нем отзываться. Так, воспевать подвиги героев 1812 г. можно было беспрепятственно, чуть меньшую популярность имела оборона Севастополя, еще реже (в основном по круглым датам) писали о героях Шипки и Плевны, почти не вспоминали о защитниках Порт–Артура, и надо было быть уж очень большим оригиналом, чтобы сказать доброе слово о сражавшихся на полях первой мировой войны. Казалось бы, героизм есть героизм, но проявлять его становилось по мере приближения революции все более неуместно: разрушить «до основанья» Россию пора, а они все «за Пору, Царя и Отечество» воюют…

И все–таки, несмотря на все усилия коммунистической пропаганды, окончательно опошлить и извратить представление о русском офицерстве не удалось. Оно было таким, каким было, и память, которую оно оставило о себе, не смогли стереть десятилетия оплевывания. Даже на уровне массового сознания со словами «русский офицер» связываются такие понятия, как благородство, честь, чувство собственного достоинства, верность долгу. Для среды, сохранившей до известной степени традиции дореволюционного культуроносного слоя, должное представление о русском офицерстве естественно. Были же, есть помимо «соцреалистических» творений и такие строки:

Вы, чьи широкие шинели

Напоминали паруса,

Чьи шпоры весело звенели

И голоса,

И чьи глаза, как бриллианты,

На сердце оставляли след, —

Очаровательные франты

Минувших лет!

До тех пор пока хотя бы среди части общества будут жить понятия и ценности, свойственные людям, носившим в России офицерские погоны, не изгладится и память о русском офицерстве.

* * *

По самой природе своей, выполняемым функциям в обществе и государстве армия традиционно относилась к числу социальных групп и государственных институтов, положение и престиж которых наиболее высоки. Это совершенно естественно: ни общество, ни государство не могли допустить иного, не ставя под угрозу само свое существование. Поскольку на протяжении столетий существование государств зависело главным образом от боеспособности их вооруженных сил.

Лицо армии всегда определяет офицерский корпус — стержень армии, основа ее существования. Именно офицерский корпус концентрирует и воплощает в себе национальные военные традиции, в его среде вырабатывается преемственность поколений носителей воинской славы страны. Каков офицер — такова и армия.

Что же представлял собой русский офицерский корпус? Как ни прискорбно, но в нашей стране, обладающей едва ли не самой большой армией в мире, и рядовые граждане, и даже историки, как неоднократно приходилось убеждаться, имеют на этот счет подчас самые нелепые представления. Естественно, что и современные офицеры явно недостаточно знают о своих не столь уж давних предшественниках.

Одна из причин этого — общее негативное отношение к изучению отечественной истории в нашей стране после революции, полностью не преодоленное до настоящего времени. Истории русской армии, естественно, повезло еще меньше. Ею почти не занимались (за исключением небольшого периода после войны, когда были подготовлены очень серьезные работы, впрочем так и не увидевшие света). Специальных исследований по этой теме — единицы. Что же касается офицерского корпуса русской армии, то он никогда не становился предметом серьезного анализа, да и вообще книг и статей о нем в историографии советского периода практически не существует (если не считать работ чисто пропагандистского характера, небольших разделов или упоминаний в нескольких книгах о русской армии вообще). Да и то, что опубликовано, способно скорее затемнить, чем прояснить вопросы об офицерском корпусе русской армии. Ведь истинное знание подорвало бы стереотипы, на внедрении которых и покоилась вся практика идеологического отщепенства от отечественной исторической традиции, из–за чего и возникло беспрецедентное в мировой цивилизации явление полного разрыва государства и общества со своим прошлым.

Таким образом, целостного представления об офицерском составе российских вооруженных сил современному читателю получить неоткуда. Между тем различные аспекты этой темы могут оказаться интересными для довольно большого круга читателей, и в первую очередь для тех, кто носит погоны и хотел бы считать себя наследником отечественных воинских традиций. Настоящая книга ставит своей целью изложить в популярной форме основные вопросы истории русского офицерского корпуса, его структуру, механизмы комплектования и подготовки, состав, численность, порядок прохождения службы, положение в обществе и т. д., чтобы 1 оставить у современника, таким образом, хотя бы общее представление о данной группе российского общества.

До революции любая значимая информация об офицерском корпусе предавалась широкой гласности. Поэтому, как ни парадоксально, сегодня о нем при желании можно узнать больше, чем об офицерах советского периода. Стоит лишь пытливо и заинтересованно вглядеться в старые, но никогда не устареющие исторические формуляры, списки, воспоминания, статистические сводки, ученые записки. И из сухих колонок цифр и официальных строчек документов живыми легендами предстанут славные образы наших предков, итоживших великие традиции военных профессионалов.

Материалы, дающие представление об офицерском корпусе России, можно разделить на три основные группы: законодательные, статистические и материалы по персональному составу. Законодательные акты о прохождении службы офицерами армии и флота, чинопроизводстве, наградах, пенсиях и т. д. собраны в Своде военных постановлений. Впервые он издан в 1838–1839 гг. в пяти книгах, каждая из которых состояла из нескольких книг. Затем до I852 г. было издано девять приложений к своду. Повторно Свод поенных постановлений с учетом всех изменений и дополнений вышел в 1859 г., после чего до 1870 г. было напечатано к нему шесть приложений. Третий (и последний) раз Свод военных постановлений составлен в 1869 г., и до конца существования русской армии ссылки по всем вопросам воинской службы делались на Свод военных постановлений 1869 года. Свод состоял из шести частей:

1 — Военные управления,

2 — Войска регулярные,

3 — Войска иррегулярные,

4 — Военные заведения,

5 — Военное хозяйство,

6 — Военно–уголовные уставы.

Они включали в общей сложности 24 книги, каждая из которых посвящена конкретной области военного законодательства. Однако, поскольку новые законодательные акты продолжали приниматься, в 1874, 1879 и 1887 гг. вышли продолжения свода. Затем от этой практики отказались, стали печатать новые издания соответствующих книг свода с включением в них всех происшедших к тому времени изменений. Всего свод 1869 г. выдержал пять изданий: первое — 1869–1911, второе — 1879–1912, третье — 1900–1915, четвертое — 1913–1914 и пятое — 1915– 1918 гг. Однако каждый раз переиздавались не все книги свода, так как некоторые из предыдущего издания не успевали выйти в свет ко времени накопления существенных изменений в других отраслях военного законодательства. Во втором издании из 24 книг было выпущено 20, в третьем — 13, в четвертом — 6 и в пятом — 2. Это собрание законодательных актов и содержит в себе все положения, регулировавшие службу офицеров. Кроме того, ежегодно (с 1809 г.) издавались хронологические своды приказов по военному ведомству. Обзор важнейших законодательных актов содержится в многотомном юбилейном труде «Столетие Военного министерства», вышедшем в 1902–1914 гг.{1} Это издание содержит и богатый статистический материал по комплектованию и убыли офицерского состава, наградам и т. д.

Статистические и иные данные сводного характера, так или иначе касающиеся офицерского корпуса, содержатся в ряде капитальных изданий, увидевших свет во второй половине XIX в. Это в первую очередь «Историческое обозрение военно–сухопутного управления с 1825 по 1850 г.»{2}, «Исторический очерк деятельности военного управления в России (1855–1880 гг.)»{3}, «Исторический очерк военно–учебных заведений»{4}, «Обзор деятельности морского управления в России, 1855–1880 гг.»{5}, «Обзор деятельности Военного министерства в царствование императора Александра III, 1881–1894 гг.»{6} и «Обзор деятельности морского ведомства, 1881– 1894 гг.»{7}. В этих изданиях систематизированы данные ежегодных «Всеподданнейших отчетов Военного министерства». Цифровой материал по офицерскому составу содержится также в «Военно–статистическом сборнике»{8} и «Военно–статистических ежегодниках армии»{9}.

Особо следует остановиться на изданиях, содержащих списки офицеров, т. е. отражающих сам состав российского офицерства. (К сожалению, именно эти издания, представляющие собой наиболее ценный материал как источник для множества научных исследований, почти совершенно неизвестны и даже упоминания о них крайне редки.) Дело в том, что в России довольно хорошо был поставлен выпуск справочных изданий по персональному составу находившихся на государственной службе. Основную часть этих справочников составляли списки старших офицеров и чиновников (с VIII класса) по старшинству, выполнявшие практическую функцию определения старшинства при чинопроизводстве.

Такие списки впервые стали издаваться в России в екатерининское время — с 60–х гг. XVIII в. Сначала (до 1796 г.) это были общие списки генералам и штаб–офицерам{10} (от майора и выше), разбитые внутри по чинам (внутри чинов — по родам оружия) и указывавшие старшинство в настоящем чине (именно в этой последовательности расположены фамилии офицеров), дату присвоения первого офицерского чина и награды. Списки издавались ежегодно. С 1797 г. их составляют отдельно для генералов и для штаб–офицеров{11} (хотя в 1800–1801 гг. изданы общие списки{12}). Они также были ежегодными, но с 1813 г. в отдельные годы стали выходить по нескольку раз с учетом происшедших изменений. С 1817 г. отдельно печатают и списки полковникам{13}.

С 1838 г. офицерские списки издают по каждому чину отдельно: списки генералам{14}, полковникам{15}, подполковникам{16} и майорам{17}. Списки стали более подробными, содержали данные о должности, точных датах производства в офицеры, старшинства в последнем чине (год, месяц, число) и датах (год) получения различных наград (для генералов указывалось и получаемое на службе содержание). В некоторые годы списки издавали по нескольку раз, а иногда не издавали совсем. В 1861–1884 гг. их публикуют ежемесячно, с 1885 г. — три раза в год (по состоянию на 1.1, 1.5 и 1.9). После упразднения чина майора с 1884 г. издаются списки капитанам — отдельно по каждому роду войск: списки капитанам армейской пехоты, ротмистрам армейской кавалерии, капитанам гвардейской пехоты, ротмистрам гвардейской кавалерии, капитанам артиллерии, капитанам инженерных войск (в 1912–1913 гг.) и есаулам казачьих войск (с 1904 г.). Капитанские списки издавались 1 раз в год. С 1906 г. списки генералам, полковникам и подполковникам выходят только 2 раза в год (по состоянию на 1.1 и 1.7). Списки по чинам охватывали всех офицеров в стране, где бы они ни служили, в том числе и в гражданских ведомствах.

С конца XIX в. информативность списков по чинам значительно возросла. С 1890 г. (подполковникам и капитанам — с 1887 г.) они стали включать следующие данные: должность, образование (какие учебные заведения окончил), в какой полк был выпущен офицером, вероисповедание, время пребывания в отставке, участие в военных кампаниях, награды (с указанием года получения), а также точные цаты (год, месяц, число) рождения, вступления в службу, старшинства (даты присвоения) во всех офицерских чинах по порядку до последнего, прохождения службы (назначения на все должности от начала и до конца службы). Кроме того, с этого времени (у подполковников с 1900 г., у капитанов — с 1907 г.) до 1909 г. включительно и списках помещались сведения о семейном положении офицера (холост, женат, вдов, разведен), количество и пол детей.

Столь подробные сведения превращали списки по чинам в сокращенный вариант послужного списка. Те же данные содержались в «Списке Генерального штаба»{18}.

Во время мировой войны списки по чинам не издавались (в 1916 г. под грифом секретности составлены краткие, только с датой старшинства списки генералам, полковникам и ротмистрам армейской кавалерии). Общие списки всех офицеров российской армии готовили очень редко. Они содержали только имя офицера, сведения о его наградах и составлялись по полкам (внутри полка — по чинам). Такие списки известны за 1797 г.19, за 1800 г.20, за 1828–1829 и 1831–1832 гг.{21} В начале XX в. их начали было издавать систематически (только фамилия, имя и отчество; по полкам и учреждениям с алфавитным указателем в конце), но скоро прекратили (вышли списки только за 1908–1910 гг.). Кроме того, в некоторые годы первой четверти XIX в. отдельно печатают списки офицеров некоторых родов войск и соединений (кавалерийских полковников, офицеров 3–й–24–й пехотных дивизий, кавалерийских офицеров по дивизиям и бригадам, офицеров артиллерии по бригадам и т. д.). Что касается артиллерии, то списки ее генералов, штаб–офицеров и капитанов ежегодно издавались в 1847–1913 гг., а по инженерным войскам в 1873–1913 гг. — списки всех (в том числе и обер–офицеров) офицеров этих войск. Списки военных чиновников готовят в разные годы или отдельно по каждому классу{22} (не ниже VIII), или нескольких классов вместе (первых пяти классов{23}, первых шести классов{24}). Известны также списки офицеров корпуса топографов, инженерного корпуса, Отдельного корпуса пограничной стражи, Отдельного корпуса жандармов, а также списки состава каждого из управлений Военного министерства и военно–окружных управлений.

Списки морских офицеров ежегодно (иногда 2–3 раза в год) издавались в 1828–1916 гг.{25} Отдельно (в 1834–1910 гг.) выходили списки офицеров корпусов морского ведомства и числящихся по адмиралтейству{26} (штурманов, морских артиллеристов и других, не относящихся к строевым флотским офицерам), а также военных чиновников и врачей флота (в 1847–1910 гг.){27}. Эти справочники включали всех офицеров флота. В некоторые годы издавались списки флотских офицеров по экипажам, учреждениям и т. д. Общие списки всех чинов морского ведомства известны также за 1764, 1792–1793, 1799–1800, 1804, 1806–1809, 1825 гг. Однако все справочники до второй половины XIX в. перекрываются капитальным изданием «Общего морского списка»{28}, представляющего собой хронологическое (по царствованиям) собрание послужных списков всех лиц, служивших в российском флоте с 1688 по 1855 г. (для 1855–1881 гг. только с фамилиями от «А» до «Г»), содержащего все сведения, которые о них известны. По сухопутной армии ничего подобного нет (разве что составленный в Герольдмейстерской конторе Сената список генералам и штаб–офицерам, включающий 772 человека, умерших или вышедших в отставку в 1721– 1740 гг.{29}

Все издания, о которых шла речь выше, — официальные ведомственные издания военного и морского ведомств. Однако списки офицеров (по полкам, без дополнительных сведений — только чин и должность, иногда награды) содержатся обычно также в губернских адрес–календарях и справочных книжках, которые со второй половины XIX в. ежегодно издавались в каждой губернии. В числе прочих должностных лиц в них обычно указывались и офицеры ( или все, или только начиная с командиров рот и занимающих административно–хозяйственные должности) стоявших в данной губернии воинских частей. Офицерский состав управлений Военного министерства, гвардейского и гренадерского корпусов перечислялся |,1кже в общероссийском «Адрес–календаре», издававшемся ежегодно с 1765 по 1916 г.{30} Наконец, еще один источник такого рода — по множестве появившиеся в конце XIX — начале XX в. к круглым юбилейным датам истории отдельных полков и военно–учебных заведений, в которых обычно имеются в виде приложений списки офицеров, служивших в данном полку или в отдельные годы, или за нею историю его существования, а также всех выпускников и преподавателей данного учебного заведения за время его существования. Все эти материалы, хотя и не в полном виде, сохранились в библиотеках (наиболее полную коллекцию имеет ГПБ им. М. Е. Салтыкова–Щедрина, обладавшая в свое время правом получения обязательного экземпляра всех изданий, а по 30–60–м гг. XIX в. — ГПИБ и Москве).

Кроме того, огромное количество материалов об офицерском составе находится, разумеется, в архивах, прежде всего в ЦГВИА и ЦГАВМФ. Это подлинные послужные списки офицеров (послужной список был основным документом о службе офицера, содержащим все сведения о нем, и представлялся во всех случаях, когда должно было последовать какое–либо изменение в служебном положении офицера — повышение в чине, отставка и т. п., а также раз в пять лет независимо от этого; поэтому они сохранились в большом количестве, и если офицер служил достаточно долго, то в архиве можно обнаружить до 10 и более его послужных списков на разные годы), указы об отставке и краткие записки о службе, т. е. документы, содержащие изложение службы офицера и основные данные о нем (происхождение, образование, семейное положение и т. д.). Эти документы находятся в делах, связанных со всеми изменениями в службе офицеров (назначениями, награждениями, отставкой, назначениями пенсий и пособий и т. д.), по которым всегда велась переписка с Главным штабом, Инспекторским и другими департаментами и прочими органами Военного министерства, и хранятся в фондах этих учреждений в ЦГВИА{31}. Они в большом количестве имеются и в фондах полков и других воинских частей, где есть также приказы по полку, списки офицеров части за отдельные годы, кондуитные списки офицеров и другие материалы. Правда, если фонды центральных учреждений сохранились в общем достаточно хорошо, то фонды войсковых частей в значительной мере утрачены и сохранились очень неравномерно: по одним полкам — за каждый год их 100–150–летней истории, по другим — лишь за отдельные годы или десятилетия (причем нередко имеются дела за более ранние годы, например начало XIX в., и отсутствуют за последующие). Именных указателей к фондам не существует (пофамильная картотека имеется только по фонду Главного штаба), но в особый фонд выделена коллекция послужных списков офицеров, охватывающая главным образом период с последней четверти XIX в. до конца существования русской армии{32}, где опись фамилий составлена по алфавиту.

Наконец, все назначения, переводы, производство в чины, награды, увольнения в отпуск и от службы отражались в ежегодных (с 1796 г.) «Высочайших приказах о чинах военных», издававшихся типографским способом{33} (для отдельных лет за первую половину XIX в. к ним имеются именные указатели).

В общей сложности названные источники содержат сведения о нескольких сотнях тысяч офицеров, и их состояние в общем таково, что в принципе позволяет идентифицировать практически любого человека, служившего в русской армии в офицерских чинах. К сожалению, персональным составом российского офицерства никто до сих пор не занимался. По существу, единственным специалистом такого рода у нас в стране является А. Г. Кавтарадзе, но его исследования посвящены в основном судьбам офицеров русской армии (преимущественно штаб–офицерам и офицерам Генерального штаба) после революции{34}. Вообще офицерским корпусом ни в этом, ни в других аспектах в советский период никто специально не занимался, и вопрос о нем затрагивался лишь в двух–трех больших работах по истории русской армии{35} да в виде упоминаний — в нескольких статьях и книгах, посвященных другим аспектам отечественной истории. До революции офицерскому корпусу был посвящен ряд работ как публицистического, так и исследовательского характера{36}, которые используются в книге.