Русский вид. Рысь

Глава 4. Новые планы

Только сняв обувь и приземлившись на родной диванчик, я вдруг поняла насколько тяжелый выдался у меня день. Почти равнодушно наблюдала, как Рай бродит по двум крохотным комнатушкам, заглядывает на балкон, без спроса открывает шкафы на кухне и вслух комментирует их состояние.

— У тебя совсем нет еды! Оттого ты худая и слабая. Почему родные о тебе плохо заботятся? Где твой муж?

«Да уж! Мой бывший мужчина любит заботу только в свой адрес…»

Пытаюсь настроиться на беззаботно-шутливый тон, что не очень уместно в нашей сложной ситуации.

— Я одна. У меня нет мужа. Может, со временем…

— Неудивительно. Слишком маленькая и тощая. Кому ты можешь понравиться?

В голосе пришельца звучало пренебрежение. Мне стало немного обидно. Соглашусь, я порядком осунулась за последние месяцы — очень переживала о маме и с финансами, честно сказать, у меня было неважно. Но чтобы уж совсем в скелет превратиться, этого не случилось, зачем выдумывать.

Анорексия мне не грозит, я такой человек, что очень люблю покушать. Особенно вкусненькое и сладенькое — разные котлетки с гарниром и шоколадки с орешками. И теперь, когда над душой не стоит грозная тень требовательного Олега, я могу расслабиться и даже чуть-чуть потолстеть.

А вот с деликатесами придется повременить, теперь у меня нет стабильного дохода, бункер Сосновских придется обходить стороной. Если не найдут меня сами… Грустные мысли перебиваются новым замечанием Рая.

— Как вообще могла здесь выжить одна! Никаких запасов.

Виновато развожу руками, а на душе теплеет. Его слова невольно напомнили добродушные мамины замечания.

Рай вытащил из морозилки надорванную пачку вареников с картошкой и грибами. Мои любимые. Только их и беру. Зря он ворчит насчет пустых полок. Я твердо знала, что где-то в холодильнике у меня есть кусочек сыра и полбаночки сгущенного молока. Обожаю кофе со сгущенкой!

А вот хлеба, кажется, нет. Осталась лишь половинка засохшего лаваша в пакете.

— Не волнуйся! Теперь буду присматривать за тобой и едой обеспечу, — обещает Рай.

Улыбаюсь и быстро отворачиваюсь, настолько трогательна его наивная уверенность. До сих пор не могу поверить, что у меня дома хозяйничает космонавт. На самом деле я жду, что Рай вот-вот повернется и сознается в нелепом розыгрыше. Или я сплю и вижу кошмар. То, что случилось недавно в подвале Сосновских иначе не назвать.

Я поставила на газовую плиту кастрюлю с водой, бросила щепотку соли.

— Гостей не ждала, поужинаем, чем бог послал. Уж извините, что не могу оказать вам достойный прием, господин Рай.

Интересно, какая у него фамилия? Но мои раздумья прервал раздраженный голос:

— Я здесь один, и я не господин. Меня зовут Райс! Я тебе это уже говорил, у тебя плохая память?

«Так, спокойно, спокойно… Только не дергаться».

— Хорошо, давай будем на «ты», а насчет имени… Можно называть тебя Раем? Мне нравится это слово, оно само на язык просится… Но если по каким-то причинам тебе неприятно, я буду говорить, как ты хочешь. Это же твое имя, в конце концов.

Немного помедлив, решила внести важное дополнение:

— Я тебе помогла, разве не могу рассчитывать на небольшие привилегии? По-дружески, так сказать.

— Хорошо, можешь звать меня Раем. Но ты мне не друг.

Ничего себе заявление, как же так? Может, я и случайно оказалась в том подземелье, но потом рисковала жизнью — спасла его хотя бы тем, что отстегнула от лежака. И в результате не заслужила даже малейшей благодарности?

А вдруг он считает меня примитивной землянкой, читает мои мысли, видит насквозь умственно-культурный багаж всех моих двадцати шести «с хвостиком»? Я набралась смелости и решила прояснить ситуацию.

— Мы даже в принципе не можем быть друзьями, да? Слишком разные уровни развития?

«Интересно, где бы ты сейчас был без моего сочувствия и участия…»

— Конечно, нет! — уверенно заявил Рай. — Откормлю получше, замуж возьму.

Вот это он учуди-ил! Смешно и жутко одновременно. Но почему-то больше смешно.

— А женщин ты в друзья не записываешь? — поддела я.

— Женщина — это женщина! У нее другое назначение. Семья, дом, дети…

Рассуждает как доминирующий самец из Каменного века, ей-богу. Высокотехнологичные летательные аппараты они, значит, строить научились, а вот с равенством полов загвоздка. Там, где превалирует сухой математический расчет, в зачатке чувства и эмоции, а еще есть «горе от ума».

У меня противно похолодели руки, вдруг пришла в голову гадкая мыслишка, не поспешила ли я оказывать помощь. Может, надо было искать другие пути… Нет, мне бы даже из подвала не выбраться самой.

— Слушай, а если не соглашусь стать… ну, твоей женой? Я же могу иметь другое мнение по этому вопросу. Ты ведь не собираешься меня… э-эм… заставлять?

Он уставился на меня своими удивительными глазами, теперь, при ярком электрическом свете, они показались янтарными, блестящими и очень красивыми.

— Я не буду торопить, сначала докажу, что сумею стать тебе хорошей опорой в жизни.

Вообще-то его слова мне польстили. Неумелое ухаживание или, напротив, очень тонкий тактический ход? Надо быть осторожнее.

Я медленно перевела дыхание и как можно спокойнее сказала:

— Вот как предлагаю поступить: пока вареники еще не готовы, можешь помыться в ванной, правда, у меня не во что тебе переодеться, но сейчас отыщу отцовский банный халат, он должен подойти.

Папа у меня высокий и крупный мужчина, склонный к полноте. Уехав от мамы, он забыл забрать свой махровый халат, кстати, ее же подарок. А может, нарочно оставил, кто знает? Но факт в том, что с этой вещицей мама сама ни в какую не хотела расставаться. Представляю, как она много раз плакала тайком, прижавшись к мягкой ворсистой ткани, жалела отца. Не смотря ни на что — любила и жалела до последнего дня своей жизни.

Я отыскала в шкафу халат и спровадила Рая в ванную комнату. Через пару минут вынула вареники на блюдо, где уже ожидал чудом обнаруженный в холодильнике кусочек сливочного масла. Позже придумаю что-нибудь еще, рискну до круглосуточного магазинчика сбегать.

Теперь самое ответственное мероприятие. Пока Рай не стоит над душой, я должна сделать один важный звоночек доброму соседу с первого этажа, последнему поклоннику моей дорогой мамочки. Валентин Игоревичу всю жизнь проработал в милиции, а сын у него и сейчас служит где-то в структуре «ОМОН».

— Добрый вечер, это Ева… да, с пятого этажа, дочка Надежды Николаевны… вы оставляли номер телефона. Узнали? Валентин Игоревич, простите, что поздно беспокою, у меня очень важный вопрос.

Я сбивчиво и, пожалуй, чересчур эмоционально изложила цепь своих сегодняшних приключений, а в конце задала риторический вопрос: «Что же теперь делать?»

В телефоне долго царило молчание, и я запаниковала:

— Послушайте меня, я не шучу. Сегодня не первое апреля! Я не пью, не под наркотиками, я абсолютно вменяема. Валентин Игоревич, мы с вами уже общались, вы меня поддержали с мамой, сказали обращаться в случае любой проблемы. Не бросайте сейчас… Я в сложной ситуации и очень боюсь.

— Евочка, успокойся. Я сейчас поднимусь к вам, — после короткой паузы в трубке раздался знакомый старческий голос.

— Подождите. Не уверена, что надо звонить в отделение полиции. Меня же на смех поднимут и еще отругают. Я говорю правду! Надо обращаться на самый верх, это дело государственного значения. Не отмахивайтесь, пожалуйста, я не сошла с ума, я не шизофреничка.

«Он мне не верит… Господи! Что же делать… Сейчас сюда бригада санитаров приедет, чтобы забрать меня в психодиспансер и Рая заодно попытаются скрутить. А он их раскидает и убежит… И его потом опять поймают какие-нибудь сволочи…»

— Евочка, я тебя услышал. Я тебе верю. Сейчас позвоню старым знакомым, посоветуюсь и свяжусь с тобой, ладно? Только из квартиры никуда не уходите с приятелем. Хорошо?

Я хотела уже прошептать с горькой обидой, что Рыжий мне никакой не приятель, а набивается в мужья, но сотовый вылетел из пальцев и смачно вписался в противоположную стену. Дальше я увидела прямо перед собой разъяренное лицо Рая. Голый, мокрый, со слипшимися в сосульки волосами, он навис надо мной и зашипел в лицо:

— Кому ты сейчас звонила? Отвечай! Кого ты сюда звала?

— Тихо-тихо… Только без рук! Сам подумай, мы не можем здесь вечно сидеть, нас могут найти те, кто держал тебя в подвале. Ты убил одного, но Леон остался, подмогу вызовет, и подельники явятся сюда. Леон знает, где я живу. У них будет оружие…

— Я сумею тебя защитить!

— Такой крутой, да? Как же сам-то оказался связанным на столе? Они бы уже сейчас твой пепел закапывали в укромном уголочке сада. Как смог попасть им в руки, раз такой боец? — орала я прямо в янтарные глаза, стараясь не опускать взгляд ниже, не думать о том, что у дивана скоро натечет лужа с его мокрого тела.

Ничуть не стесняясь наготы, Рай принялся объяснять:

— Сначала сбили мой самолет, их было слишком много… я катапультировался поздно, парашют раскрылся у самой земли. Я не надеялся, что смогу выжить. Плохо помню, что было потом, тебе не надо знать подробности.

Сердце пронзила жалость к нему, сразу захотелось утешить и поддержать, насколько это в моих силах.

— Понимаю, ты был ранен и не смог им противостоять.

Меня охватило сомнение. Рай говорил немножко не так, как должен был выражаться инопланетный гость в моем представлении — уж слишком «земными» терминами: «самолет», «парашют».

А может, нарочно, адаптирует язык до моего уровня понимания, считая нижестоящей по лестнице эволюции. Ну и что! Я просто хочу ему по-человечески помочь. И когда он вернется «туда, к себе», пусть расскажет всем, что среди землян есть и хорошие и плохие, как в любой точке Галактики. Видно, так уж устроен мир.

А я бы очень хотела, чтоб он вернулся. Все должны возвращаться туда, где их дом, родина, корни… Туда, куда тянет до бессонной тоски, где любят и ждут. Это правильно.

Но бывает и так, что твой дом разрушен, а на твоей родной земле идет страшная война. Бывает так, что ты вынужден бежать, ты изгой для «своих» и тебе нужно искать новое пристанище. Я ведь ничего не знаю о Рае. Может, он — одинокий космический путешественник и наша Земля станет ему новым домом. И со временем мы бы с Рыжим непременно подружились. Мы ведь уже один раз спасли друг друга.

И без всякой там навязчивой идее о детях. Я сейчас не готова к серьезным отношениям, уж тем более с представителем инопланетной цивилизации. А несерьезных отношений тем более не хочу. Мне нужна основательная передышка. Я должна быть уверена в том человеке, что будет со мной рядом близко-близко. Иначе просто не смогу.

— Не похоже, чтобы ты нормально помылся, чего выскочил? — дрожащим голосом упрекнула я.

— Я услышал твои уговоры по телефону, ты была расстроена, собиралась реветь.

— И поэтому ты разбил мой сотовый о стену! Спасибо большое — удружил. Не надо передо мной тут разгуливать во всей красе, иди обратно в ванную.

— Я не нашел мыло и бритву. У тебя нет ничего нужного. И холодильник пуст. Ты почти голодаешь. А мне говорили, что в стране хватает продовольствия. Неужели, вранье? — напрягся Рай.

— У нас все есть, не переживай, просто я живу одна и мне много не нужно.

«И правда, как же я без тебя дотянула до этой минуты… Вся-то в лишениях…»

Я устала. Кажется, я так устала, что даже не хочу есть. Вообще ничего не хочу, разве, что только снять узкую официальную одежду, принять душ, натянуть на себя домашний костюмчик и залезть под одеяло. Если смогу хоть немного подремать, непременно станет лучше, я себя знаю.

Но сейчас надо проводить этого чудика в мою скромную купель, достать с полочки в ванной шампунь и жидкое мыло с кокосом на этикетке. Да, еще бритву ему свою предложу, может, он будет себя чувствовать комфортнее, когда удалит с лица рыжую щетину.

Выезжая утром к Сосновским, разве могла я предположить, что вечером буду ухаживать у себя в ванной за голым инопланетным мужчиной. А то, что это был настоящий мужчина… гм… я, конечно, старалась не приглядываться, но анатомия пришельца не отличалась от человеческой.

— Хочешь, я сама тебе волосы помою, ты просто глаза закрой и откинься назад, чтобы пена в глаза не попала.

А он даже слушаться умеет… еще бы, когда тебе головушку нежно массируют, кто же откажется в здравом уме. Правда, больше я ему ничего мыть не собираюсь, пусть не надеется.

Это невероятный сон! Закатав рукава блузки, я смываю ароматную пену с длинных рыжих волос малознакомого мужчины, а тот закрыл глаза от удовольствия и улыбается во весь рот. Честно сказать, не такое уж страшилище в итоге. А если его побрить…

Из этических соображений трясущимися руками заменяю станок в своей бритве на новый. Я сужу по себе. Как хочешь, чтобы с тобой поступали, одним словом.

Я брею Рая сама. Странные ассоциации приходят в голову — Пигмалион и Галатея. Кажется, теперь понимаю, что чувствовал древний скульптор, когда его дерзкий резец слой за слоем срывал мраморную шелуху с шедевра, к которому затем мастер воспылал безответной любовью.

Надеюсь, с Раем у меня этого не произойдет. Такое странное совпадение — Ева и Рай…

Как будто он был послан для меня специально, прилетел именно ко мне за множество километров… или парсек, уж не знаю, как правильней выразиться.

— Ты горячая, мокрая. Иди ко мне.

Я чуть не подпрыгнула на месте. Да что он себе позволяет! Подумаешь, немного расслабилась, размечталась, кстати, даже не о нем, а так… о гипотетическом принце на межзвездном корабле. Не все же принцы должны быть на белых конях или «Мерседесах». Может, я уже в другую эпоху шагнула и заказываю настоящий космолет. Мечты тоже должны эволюционировать вместе с научно-техническим прогрессом.

— Ты хочешь быть чистой. Сними одежду, теперь моя очередь тебя мыть, — продолжает ворковать Рай.

— Нет, нет… Я сама привыкла, знаешь ли. Вот тебе губка, ты ее, полагаю, тоже не нашел, вот мыло, заканчивай, надевай папин халат и приходи на кухню, там есть еда. А я займу ванну вместо тебя.

«Господи, я с ним разговариваю, как с туземцем каким-то… с аборигеном Новой Гвинеи еще до того как они там Миклухо-Маклая встретили. Сейчас-то, наверно, даже самые голозадые с айпадами ходят».

— Я тебе не нравлюсь? Что у меня не так? — допрашивал Рай.

— Ты первый сказал, что я не в твоем вкусе — тощая и бледная. И обещал меня не торопить, поэтому спорить не о чем. Помылся — выходи, не задерживай движение. Голоден — на столе вареники остывают, почти национальное русское блюдо. Прошу угощаться!

И тут он поднялся во весь свой приличный рост и, ухватив меня за талию, затащил в воду прямо в изрядно намокшей блузке и надоевшей за день юбке.

— Не бойся! Я только помогу снять одежду, раз сама не решаешься. Я не сделаю тебе ничего плохого.

С трудом пыталась собрать в кучу обрывки здравого смысла и спокойно ему объяснить, что категорически против такого обращения. Даже хотела придумать какую-нибудь ссылку на Межпланетный кодекс или Конвенцию о неприкосновенности землянок до тридцати лет, например. А дальше уже на договорной основе…

— Слушай, Рай мой неземной! Отпусти немедленно или будет хуже.

— Пытаешься мне угрожать? — удивился он. — Ты маленькая и беспомощная, с тобой рядом всегда должен быть сильный мужчина.

Он уговаривал меня как несмышленого ребенка и одновременно как-то уж очень ловко расстегивал прилипшую к телу блузочку, стаскивал ее с плеч, отыскивал сзади на поясе замок юбки.

— Ты что делаешь? — взвизгнула я. — Отпусти, ненормальный!

Мои трепыхания нисколько не останавливали его порыв, напротив, вызвали добродушное ворчание:

— Я же говорил, у тебя все косточки видно.

Потом он принялся ощупывать меня с самым заинтересованным видом, да он меня попросту «лапал», вот как это правильно называется. А потом вдруг заурчал прямо как кот Васька у нашей соседки, когда ему чешут животик, только у Рая это получалось во много раз громче.

Я совсем растерялась и даже позволила ему поцеловать меня в шею и грудь как-то совершенно по-звериному облизать… Полнейшее безумие! Я опомнилась лишь, когда он стянул с меня последнюю тряпочку и попытался усадить себе на колени. В ванной было тесно для двоих.

Осознав, чем это может закончиться я начала вырываться и орать, царапала его и пыталась укусить, тогда он мгновенно прижал меня к себе, сломив всякое сопротивление.

— Я буду осторожно. Хочешь по-другому, скажи…

— Пожалуйста, отпусти! Я сейчас не хочу, я не готова, если заставишь — возненавижу. Стокгольмский синдром — не моя тема. Рай, ты же хороший, не фашист какой-нибудь…

Мне показалось или он вздрогнул. Крепко державшие меня руки медленно разжались и переместились к моему лицу. Рай глянул на меня дикими глазами:

— Как ты меня назвала?

Ухватив робкую надежду на избавление, я прошипела:

— А как тебя назвать, насильник чертов? Я не шучу, не ломаюсь, я не собираюсь тут с тобой кувыркаться, кто бы ты там не был… Я тебя по-хорошему просила, а ты…

Во входную дверь осторожно постучали.

— Надеюсь, это наши друзья. Валентин Игоревич — мой сосед, он поможет.

— Сюда никто не войдет! — рычал Рай, пугая меня до чертиков.

— Дурдом какой-то! У себя в квартире я сама решаю, открывать двери или нет. Раскомандовался… Пусти, наконец, я хотя бы спрошу, кто там. И одень уже папин халат!

Я все-таки вылезла из ванны, неловко завернулась в полотенце и направилась к двери. Но Рай двигался невероятно быстро, он прижал меня к стене и заглянул в глазок. Я ущипнула его за локоть:

— Ну, что? Дяденьки в белых халатах? Говори, что ты видишь!

— Двое в штатском и…

Рай, кажется, усмехнулся:

— Там на лестнице специальные люди.

Это еще что за определение — «специальные люди»? Соседский голос за дверью буднично вещал:

— Ева, открой, пожалуйста, здесь дядя Валя. Все будет хорошо.

— Им нельзя верить! Нельзя! — шипел мне в ухо Рай, и я решилась на крайние меры.

— Послушай-ка, будущий муж! Я давно знаю своего соседа, ну, пусть не очень давно, но сразу было ясно, что он не подлец. И мама так говорила… Поверь, я хочу тебе помочь. Да и себе тоже, мы с тобой попали в одну мясорубку. Давай держаться вместе, доверять друг другу. Успокойся, не надо ни на кого бросаться. Давай их выслушаем. Просто поговорим.

— Я открою сам, ты идешь в комнату и ждешь.

— Нет, ты начнешь драться, тебя тоже ударят, я этого не хочу!

Еще немного и разревусь, но в дверь снова тихонько поскреблись:

— Евочка, открой, я медленно зайду один, потом Сергей Павлович — он вам все объяснит. Скажи своему другу, что никто вам не причинит вреда, мы будем без оружия, он сможет проверить.

Господи, как же я устала! У меня ноги гудят. И я уже снова хочу кушать. Даже эти, наверняка, слипшиеся, давно остывшие вареники…

И вот, наконец, открываю дверь и впускаю в квартиру двух мужчин. Потом ретируюсь в зал и встаю возле дверей в спальню. У меня сейчас одно отчаянное желание — сбросить с себя мокрое, холодное полотенце и переодеться в комфортную одежду. Думаю, минут через пять даже удастся осуществить.

Рай стоит рядом со мной в нелепом для его крепкой фигуры темно-синем халате с китайским драконом. Да-а, зрелище мы собой представляем еще то! Неудивительно, что незнакомый мужчина в неброском сером костюмчике смотрит на нас с задумчиво-ироничным видом.

— Можете меня называть Сергей. А вы, как я уже знаю, Райс? Правильно?

— Теперь я — Рай.

— Да… Хорошо. Значит, Рай.

— А вы — Ева… Напомните отчество… — обратился ко мне Серый Костюм.

— Александровна. Но можно просто Ева.

— Хорошо.

— У вас сегодня выдался непростой день, думаю, вы хотите уйти в комнату и переодеться.

— Совершенно верно.

Уже собиралась улизнуть к себе в закуток, но Рай отчего-то кинулся за мной.

— Я буду рядом.

Наверно, решил, как только я скроюсь из виду, его тут же схватят и куда-нибудь увезут. Но в этом случае от меня проку мало. Я кунг-фу и карате знаю только по фильмам об Ип Мане. Ну, и про Брюса Ли мне раньше папа много рассказывал, в юности просто боготворил этого актера, даже пытался заниматься по его методике, пресс качал до двухсот раз, сворачиваясь «листочком» из положения лежа.

Но сейчас теоретические знания вряд ли помогут мне отстоять Рая.

«Суха мой друг теория везде, но древо жизни пышно зеленеет…» — так еще Гете сказал от лица своего Мефистофеля.

Смирившись, я тихо попросила:

— Рай, побудь здесь, я быстро вернусь. Не волнуйся, нам никто не навредит.

«Он странно себя ведет — собранный, напряженный, готов в любой момент атаковать или защищаться… словно дикий зверь, выпущенный на Древнеримскую арену — кого бы порвать первым за все унижения плена».

Я улыбнулась, потом погладила его по широкому махровому рукаву халата. Кажется, он немного расслабился, и тогда к нему снова обратился Сергей:

— Вам тоже понадобится одежда. Позволите, предложу спортивный костюм подходящего размера.

«Хорошо же они подготовились… Все предусмотрели!»

Теперь я смогла уединиться в своей комнатушке, с удовольствием надела удобные старенькие джинсы и футболку. Волосы освободила из пучка на затылке и расчесала. Как же хорошо, будто змеей сменила старую кожу и возродилась заново, даже появились силы стойко принять любой вызов судьбы. Лишь бы обошлось без драк и перестрелок.

Скоро я вернулась в зал и изучила обстановку: Валентин Игоревич шуршал на кухне, неужели, всерьез собирается чайку попить? Сергей сидел на диване, держа спину неестественно прямо, а рядом с ним теперь находился новый персонаж — мужчина средних лет с более приветливым лицом, чем у напарника. Рай стоял у раскрытой балконной двери.

Я даже глазам своим не поверила, мой «пришелец» изрядно преобразился. Одет он был теперь в модный спортивный костюм стального цвета. Подсохшие волосы у Рая оказались просто шикарными — волнистые, золотистого оттенка, почти достигали плеч, окружая голову светящейся аурой.

Я отчего-то засмущалась и быстро отвела взгляд, до того он показался мне привлекательным. У него суровое, мужественное лицо, правда, немного надменное и холодное, порой откровенно злобное. Но даже в этом была какая-то особая притягательность…

Я подсознательно чувствовала, что в Рае есть нечто страшное, и он пытается спрятать это от окружающих, но оно вырывается наружу, даже помимо его воли и желания. А еще мне некстати вспомнилась фраза Роуди, о том, что Рай убил много людей.

Может, он временами превращается в монстра? Может, и мне рядом с ним грозит опасность? Тогда очень хорошо, что Сергей сейчас уведет Рыжего из моей квартиры и я отдохну… если вообще смогу сегодня заснуть.

Но все пошло по другому сценарию. Началась полная неразбериха. Рай вдруг заявил, что никуда не пойдет и останется у меня дома. «Специальные люди» немного растерялись, переглянулись и переговоры с пришельцем начал гость, назвавшийся Аркадием.

— Понимаете, Рай, у нас есть все основания думать, что за вами началась серьезная охота. Мы планируем отвезти вас в безопасное место очень далеко отсюда, где вам ничто не будет угрожать. У вас будет собственный домик посреди леса и все, что нужно для спокойной жизни. Там прежде обитали несколько мужчин, чья история сходна с вашей. Теперь они разъехались из поселка со своими семьями. У них подрастают дети.

Видите, все может сложиться удачно и в вашем случае. Постарайтесь нам поверить, у нас нет никаких причин вас обманывать. Мы желаем вам только добра.

Я слушала, дыхание затаив — песня сладкоголосых сирен в мужском обличье!

«Надо же, у нас в России целое поселение инопланетян имеется. Понятное дело, что в прессу эту информацию не пускают. Несчастным пришельцам жить спокойно не дадут. А может, и в других странах есть подобные резервации… Ничего-то мы, простые люди, не знаем…»

Рай долго молчал, а потом вдруг кивнул в мою сторону:

— А что с ней? Она тоже в опасности, за ней тоже могут прийти.

Аркадий попытался его успокоить на этот счет, да и мне было не лишне узнать обнадеживающую информацию:

— Еве Александровне будет обеспечена надежная охрана.

«Ага… как же! Только Рай за порог мне тут же память сотрут каким-нибудь прибором! Знаем-знаем…»

— Она поедет со мной! Или я тоже остаюсь. Я буду там же, где она, — упрямился Рыжий.

Я сделала пару маленьких шажочков и аккуратно села на наш старенький диван рядом с Сергеем. То, как начинали развиваться события мне совсем не нравилось.

«Специальные люди» насупились, обстановка накалялась. Аркадий кашлянул и глубокомысленно заметил:

— Что ж… раз Еве Александровне какое-то время будет нужна охрана, думаю, ваше предложение уместно.

— Отличное решение! — с явным облегчением поддакнул Сергей.

— Простите, я вас правильно поняла? Что вы мне предлагаете? Я не хочу никуда ехать. У меня здесь дом.

— Я за квартирой присмотрю, Евочка, не переживай. С квартплатой разберемся, все решим в лучшем виде. Тебе ни о чем сейчас не надо беспокоиться.

Я растерянно смотрела на чашку чая в руках Валентина Игоревича. Он мне ее предлагает?

«Да, они тут все заодно! Западня какая-то! С какой это стати, извините, я должна все здесь бросать и ехать за тридевять земель с чокнутым Рыжим, который, видите ли, без меня уже жить не может».

— Ева Александровна, можно с вами пару минут поговорить наедине.

— У меня нет секретов от окружающих, я заявляю прямо и откровенно — я никуда из своего дома не поеду! И в прислугу для озабоченных пришельцев я не нанималась.

— Каких пришельцев, вы о ком?

Все присутствующие посмотрели на меня с удивлением, а я покраснела и немного смутилась.

«Теперь меня точно не отпустят без подписки о неразглашении…»

— Девушка перенервничала. Мы разберемся. Это все потом, — тихим убаюкивающим голосом вынес странный вердикт Аркадий.

— Ева Александровна, мы гарантируем вам безопасность и… — он вдруг немного замялся, — неприкосновенность. Но вам действительно придется поехать сейчас с нами, хотите вы того или нет.

— Этот человек, — Аркадий картинно приподнял подбородок в сторону Рая, — чрезвычайно важен для нашей страны, и мы сделаем все, что в наших силах для обеспечения его защиты. Вы свою страну любите?

«Еще спросите, за кого я в прошлый раз голосовала на выборах!»

Ох, не надо меня доводить! Я ведь не посмотрю, что вы «специальные люди», я вам скажу все, что думаю, даже раскулаченного деда припомню и отобранную у него в тридцать втором году личную мельницу, которая семь окрестных сел и деревень обслуживала, а потом неожиданно вышла из строя.

Но тут подал голос славный Валентин Игоревич:

— Евочка, а почему ты не хочешь в лесной поселок съездить, отдохнуть на природе, на всем, так сказать, готовом? Товарищи тебе командировку оформят, с официальной оплатой. Ты же потом хотела в школу устроиться, ну, вот и наберешься сил перед работой. Как раз один месяц тебе и остался гулять, а потом за тетрадки засядешь и готовы не поднять, доведут еще тебя наши охламоны. Год у тебя тяжелый выдался, Ева, тебе надо отвлечься от всех забот. Мой тебе совет, поезжай!

— Это, конечно, прекрасно, природа и птички, но…

Я посмотрела на Рая, а он только на меня и пялился, впрочем, успевая контролировать все и всех в маленьком помещении.

«А, собственно, что я теряю… Только уникальный шанс провести какое-то время с гостем из космоса».

— Рай, ты можешь дать мне сейчас в присутствии этих людей самую страшную для тебя клятву?

Мне показалось или Сергей фыркнул от смеха, а Аркадий только мило улыбнулся.

— И в чем я должен поклясться? — Рай недобро сузил свои янтарные очи.

— Что ты и пальцем ко мне не прикоснешься без моего на то письменного разрешения.

В комнатушке повисла напряженная тишина. И пускай… Пускай «специальные» думают, что хотят, не им же придется бок о бок существовать с импульсивным Рыжиком. А я должна хотя бы какие-то гарантии получить для спокойствия невинной души и почти невинного тела.

Теперь уже все мужчины в комнате — кто открыто, кто исподтишка наблюдали за реакцией Рая. Кажется, последний был несколько сбит с толку моим решительным манифестом. А что? Пусть знает, что земные русские девушки не вешаются на шею первым встречным звездолетчикам, какими бы они не были мускулистыми и златовласыми.

Тоже мне Тристан нашелся! В космосе свою Изольду ищи, а я уж как-нибудь местным генофондом обойдусь.

— Я даю клятву, которую ты просила. Моего слова достаточно?

Отчего-то показалось, что Рай хитро прищурился и даже усмехнулся уголком губ. А может, это была всего лишь гримаса пренебрежения, мол «не очень-то и хотелось тебя трогать»…

Мне дали десять минут, чтобы я уложила в дорожную сумку необходимые личные вещи. И тут стало совсем не по себе, я вовсе не планировала спешить ночью из привычных маленьких Кулебак в Москву, в аэропорт, чтобы вскоре лететь за Урал в Сибирь.

Пока металась по квартире, лихорадочно собирая сумку, меня колотила нервная дрожь. Рай сидел на табурете все у той же балконной двери, словно египетский фараон на троне — прямой, как истукан, с чуть удлиненными к вискам янтарными очами, с золотистой гривой, которую зачесал назад собственно пятерней.

И с этим вот «божественным существом» мне предстоит прожить как минимум месяц в лесу один на один… Кажется, предстоящее путешествие запомнится на всю оставшуюся жизнь. Только бы не поддаться инопланетным чарам, не позволить Раю стать для меня чем-то большим, чем просто спасенный иноземец.

Сергей постоянно торопил, подпирая крутым плечом дверной проем в залу — ныл, что мы опоздаем на ближайший рейс до Тюмени, а потом придется ждать до утра. В итоге мы с Раем даже поужинать не успели. Скоро наша делегация оперативно спустилась с пятого этажа во двор. Там уже ожидала огромная черная машина непонятной мне марки.

Сергей уселся рядом с водителем, а мы с Раем разместились на заднем сидении. Аркадий и еще пара мужчин, дежуривших у подъезда, должны были ехать следом на другом внушительном авто.

«Охрана по высшему разряду! Когда бы ты еще так прокатилась, Ева Александровна, будущая занудная училка?»

И вот спустя пять муторных часов мы приближаемся к МКАД, скоро будет Внуково. У меня сами собой закрываются глаза и, после некоторых колебаний, я нахально приваливаюсь виском к плечу своего молчаливого спутника. Мне-то можно к нему прикасаться, он же не брал с меня никаких обещаний по личному пространству.

Рай осторожно отодвигает меня, снимает свою спортивную ветровку и, свернув ее наподобие подушки, приглашает устроиться у себя на коленях. И я настолько мечтаю хоть куда-нибудь уложить свою тяжелую голову, что даже не спорю.

А потом проваливаюсь в сон, и в последние секунды перед забытьем чувствую, как Рай ласково гладит меня по волосам, собранным в небрежную косу. И никакое мое разрешение на это ему сейчас, похоже, не требуется. Но мне пока не до споров.