Рядом с тобой

2

В жизни Кейт бывали тяжелые моменты, когда хотелось наложить на себя руки, но такой животный, парализующий страх она испытывала впервые. У нее даже закружилась голова, отчего лицо Ника превратилось в размытое пятно.

Кейт судорожно прижимала побелевшие пальцы к груди, словно таким способом могла унять неистовое биение сердца. Как самонадеянно с ее стороны было даже подумать, что ей удастся переиграть Патрика Садерленда!

— Привет, Патрик, — вымученно улыбнулась она.

— Привет, Кейт, — осклабился Патрик и повернулся к Нику. — Да, я видел птиц. Ну и как тебе их когти?

— Очень царапучие. Мама сфотографировала меня с попугаями, я обязательно покажу эти снимки ребятам в школе. И еще мы гуляли по парку, видели коала, вомбатов и птиц в больших-пребольших клетках.

— Теперь, когда попугаи улетели, хочешь съесть что-нибудь или выпить? Я знаю одно кафе недалеко отсюда, там есть пруд с водоплавающими птицами.

Патрик смотрел на мальчика с ласковой улыбкой, которая разительно отличалась от адресованных Кейт.

— Хочу, спасибо, — вежливо ответил Ник.

Кейт спохватилась, когда возражать было уже поздно: Патрик вел их к выходу. У нее мелькнула тоскливая мысль, что сейчас они похожи на одну из семей, гулявших по заповеднику.

— Как вы сюда добрались? — поинтересовался Патрик.

— Приехали на автобусе, — с готовностью ответил Ник. — Но дома у нас есть машина — малолитражка «юджин».

— После того как мы перекусим, я отвезу вас в кемпинг.

Патрик сказал это, не глядя на Кейт, хотя его категоричный тон, несомненно, предназначался ей. Кейт вздрогнула: значит, он не поверил, что мы остановились в отеле, и не оставит меня в покое. Теперь, хочешь не хочешь, придется рассказать ему все.

Старая душевная рана уже не мучила ее как раньше, но иногда снова открывалась, и тогда гнев, поруганная женская гордость и разочарование разом наваливались на Кейт, делая жизнь невыносимой. О том, что с ней случилось, знал только психиатр, помогавший ей выбираться из мрачной бездны, в которой она оказалась. И, если бы Кейт была поставлена перед необходимостью довериться кому-то еще, Патрик стоял бы в этом списке последним.

Но Кейт не могла допустить, чтобы он и дальше заблуждался насчет Ника. Когда Патрик убедится, что не является отцом ее ребенка, она заставит его поклясться сохранить тайну.

Кейт без звука позволила усадить себя на переднее сиденье — на этот раз не «ролс-ройса», а «ягуара», не менее роскошного автомобиля. Как он выследил нас? — гадала Кейт. А я-то вообразила, что все продумала до мелочей!

Меня, должно быть, подвела память, мне не следовало забывать, с кем я имею дело. Патрик поражал меня своим интеллектом еще семь лет назад.

И хотя сама Кейт была далеко не глупа и хорошо училась в школе, всем было известно, что у Патрика потрясающие мозги. А также громадное состояние, которое непреодолимым барьером стояло между наследником авиакомпании Садерлендов и скромной племянницей управляющего их фермой. Юная Кейт потеряла голову, когда неотразимый Патрик Садерленд стал активно ухаживать за ней, приглашать в фешенебельный дом своих родителей. И хотя летние каникулы были насыщены частыми встречами с друзьями, Кейт была полностью погружена в свои любовные переживания.

Она не обращала внимания на предупреждения тетушки, твердившей, что ничего хорошего из романа с хозяйским сыном не выйдет. Кейт также пропустила мимо ушей слова величественной миссис Пилар Садерленд, которая деликатно, но недвусмысленно дала понять, что племянница управляющего фермой не пара ее сыну.

Кейт окончательно потеряла голову, когда Патрик признался ей в любви. Эти три слова явились своего рода западней, ибо ослепили ее и привели к нему в постель. Она отчаянно хотела, чтобы признание Патрика было правдой, и потому сразу поверила ему. Большего она не могла и желать. Кейт решила, что впереди ее ждет безоблачная жизнь.

Боже, какой молодой и неопытной была она тогда!

Кейт повернулась проверить, пристегнут ли Ник ремнем безопасности, и на мгновение встретилась с ледяным взглядом Патрика. Да-а, от былой любви не осталось и следа, цинично подумала она, мы всегда принадлежали к разным мирам.

Патрик привез их в приятное прохладное местечко. Рядом с кафе в пруду плавали утки и прочие пернатые, которые тянули вверх клювы, выпрашивая еду.

— Не давай им ничего, — предупредил мальчика Патрик, когда они сели за столик на террасе. — А то потом они не дадут нам покою. К тому же они не голодны.

— Прямо как воробьи и чайки у нас дома, — рассмеялся Ник, разглядывая птиц. — Здесь, наверное, мало чаек потому, что утки забирают себе всю еду. Вы знаете, почему птицы здесь днем поют, а у нас дома не поют?

— Ник не в меру любопытен, — с легкой укоризной заметила Кейт.

Патрик слегка приподнял брови, но его волевое лицо осталось непроницаемым.

— У него живой ум. Ник, что тебе заказать?

Мальчик выбрал пирожное и молочный коктейль. Патрик вопросительно уставился на Кейт.

— Кофе, пожалуйста, — попросила она и, ощутив легкую тошноту, добавила: — И сандвич.

— Трехслойный?

Кейт потеряла дар речи. Патрик помнит мое давнее пристрастие к таким сандвичам! А может, он пытается таким образом воскресить в моей памяти то далекое лето, когда я отдалась ему?

Чтобы скрыть смущение, молодая женщина уставилась в меню.

— Я не ела их целую вечность, так что не откажусь.

Пока они ждали заказ, Ник болтал без умолку, задавая бесконечные вопросы и отвечая на адресованные ему. Кейт сидела как на иголках, готовая вмешаться, если Патрик попытается выведать то, что ему не положено знать. Но разговор не выходил за рамки разумного, и она постепенно расслабилась.

Исподтишка наблюдая за Патриком, Кейт отметила про себя его необычайную жизненную силу, о которой успела забыть. Вместе с сексуальностью эта сила оживляла его загадочные, будоражащие глаза, смягчала строгие черты властного лица. У Патрика был красиво очерченный рот, хотя никто бы не назвал его красивым мужчиной в общепринятом смысле этого слова. Но уже в двадцать лет он притягивал взоры окружающих своей волнующей мужественностью.

С годами Патрик приобрел еще большую уверенность. Его мужской магнетизм подкреплялся искрящейся сексуальностью, которую он держал в строгой узде, что делало его еще более неотразимым. От своей матери-испанки Патрик унаследовал смуглый цвет кожи, черные волосы и темно-серые холодные глаза. Шотландские предки по линии отца наградили его строгими чертами и атлетической фигурой.

Возможно, привлекательность Патрика отчасти объясняется его деньгами и высоким положением в обществе, цинично подумала Кейт.

Авиаимперию Патрик унаследовал от отца, Алекса Садерленда. Каждое лето Алекс, Пилар и Патрик в компании овдовевшей сестры Алекса Барбары Кьюсак и ее сына Шона, а также других родственников и друзей проводили рождественские каникулы в Татамоа. В течение месяца, что они жили на ферме, Пото-Вэлли походила на растревоженный улей.

Кейт пила минеральную воду и осматривала зал, пока Патрик и Ник увлеченно обсуждали змей. Ее позабавило, что сидящие за другими столами женщины украдкой поглядывали на ее бывшего возлюбленного. Она погрузилась мыслями в прошлое и не расслышала, о чем Патрик спросил ее сына, но когда прозвучал ответ, чуть не выронила бокал.

— В Вангарее, на улице Станнер. Я хожу в школу Вау-Вэлли, а мама работает в магазине одежды на улице Камерон. Но она уходит с работы, когда я возвращаюсь из школы домой. А если она задерживается, я остаюсь с нашими соседями, мистером и миссис Шумейкер или со своим другом Ранги Макартуром, он живет рядом с нами.

— Хватит, Ник! — резко оборвала его Кейт.

Слишком поздно, со страхом подумала она, глядя на своего разговорчивого сына. Сама виновата, нечего ворон считать. И метнула сердитый взгляд на Патрика.

— Если тебя что-то интересует, спрашивай меня.

— Я не уверен, что ты будешь столь же правдива, как Ник, — криво ухмыльнулся он. — Почему ты переехала в Вангарей?

— Надо же где-то жить, — пожала плечами Кейт.

— Почему ты не осталась у тети с дядей?

— Ник, посмотри, черный лебедь! — воскликнула Кейт и, дождавшись, когда ребенок отвлекся на птицу, ответила: — Ты, возможно, не помнишь, но они покинули ферму, когда я вернулась в университет. Это произошло через неделю после майских каникул, во время которых мы виделись с тобой в последний раз. Мои кузины тоже уехали, и тетя с дядей решили сменить место жительства и перебрались на острова Кука.

— А почему ты не поехала вместе с ними?

— Не захотела.

На самом деле Кейт была тогда столь подавлена и чувствовала себя такой униженной, что не смогла даже ближайшим родственникам признаться в своей беременности.

— Куда ты поехала после того, как бросила университет?

— Откуда ты знаешь? — изумилась Кейт.

— Попросил кое-кого навести справки о тебе. Того же человека, который выяснил, что ты солгала мне в мае, заявив, будто обзавелась новым любовником.

Кейт бросила беспокойный взгляд на Ника, но тот кокетничал с девочкой, сидевшей за соседним столом.

— Ты перестала посещать лекции в июне, а затем и вовсе исчезла, — продемонстрировал свою осведомленность Патрик. — Когда я узнал об этом, то позвонил твоему дяде, но они уже покинули Татамоа и подались, как мне сказали, в Австралию. Я подумал, что ты уехала вместе с ними, не пожелав поставить меня в известность об этом. — Патрик взглядом указал на Ника. — Ты должна была приехать ко мне.

— Не было такой необходимости. Я сама справилась. — Голос Кейт звучал отчужденно, мыслями она снова перенеслась в свое горькое прошлое, но, не желая поддаваться мрачному настроению, твердо сказала: — Ты не имел никакого отношения к той ситуации, в которой я оказалась.

— Я бы помог тебе. Почему ты не сказала мне?

От грубого требовательного тона Патрика у нее по спине побежали мурашки. А что сказала бы твоя новоиспеченная жена, если бы я с пузом явилась к вам в дом? — хотелось спросить Кейт, но она сдержалась, опасаясь тем самым косвенно подтвердить права Патрика на Ника.

— К тебе это не имело никакого отношения, — повторила она.

С минуту Патрик рассматривал ее в упор, потом спокойно произнес:

— Я презираю лжецов. Ты никак не можешь освободиться от прошлого, Кейт, и до сих пор продолжаешь жить в нем.

Вдруг он тепло улыбнулся, и ее боль и страхи исчезли. На какое-то мгновение она снова почувствовала себя молодой глупышкой Кейт Браун, почтительно восторженной, ослепленной и благоговеющей, безоглядно бросившейся в бездонные и опасные глубины первой любви.

Официантка принесла заказ, и Кейт вернулась к действительности.

— Мистер Садерленд, вы понравились официантке, — заметил наблюдательный Ник. — Она все время смотрела на вас.

— Она мне тоже понравилась, — улыбнулся Патрик. — Ты справишься с таким большим пирожным?

— Запросто, — заверил мальчик, пожирая глазами затейливо уложенные разноцветные кремовые колечки. — А почему у нее волосы разного цвета?

— Она красит их, — объяснила Кейт.

— А ты не красишь свои волосы, мама?

— У твоей мамы волосы всегда были такого цвета, — заметил Патрик, остановив взгляд на ее густых блестящих прядях. — Раньше, правда, они были длинными.

— Когда она была маленькой?

— Ей было четырнадцать лет, когда ее дядя начал работать на ферме моего отца.

— Когда я вырасту, я буду заботиться о тебе, мама, — пообещал мальчик.

— Простите, — произнес резкий голос с высокой интонацией.

Кейт и Ник от неожиданности вздрогнули, а на лице Патрика не дрогнул ни один мускул.

Он встал, увидев платиновую блондинку, увешанную золотыми цепочками. Ник тоже встал, последовав примеру Патрика, и у Кейт от такого единодушия сжалось сердце.

Не обращая никакого внимания на Кейт и Ника, блондинка, сверкая отработанной улыбкой, обратилась к Патрику:

— У вас случайно нет зажигалки? А то моя куда-то запропастилась.

— К сожалению, нет, — ответил он и едва уловимым жестом сделал официантке знак подойти.

Девушка не подошла — подбежала. Патрик, снисходительно улыбаясь, попросил у нее спички.

Блондинка наградила его томной улыбкой и, поблагодарив, вернулась к своему столу. Ник проводил ее задумчивым взглядом.

— Ей вы тоже понравились, — сказал он Патрику, когда тот сел на место. — Она красивая. Но ты, мама, красивее. Правда, мистер Садерленд?

Патрик, воспользовавшись поводом, стал откровенно рассматривать лицо Кейт. Его резко очерченное лицо оставалось невозмутимым, но Кейт заметила, как в глубине его темно-серых глаз что-то полыхнуло, когда он вынес вердикт:

— Несравненно красивее.

Между ними внезапно возникла невидимая хрупкая связь, которая столь же быстро оборвалась, когда Патрик сказал:

— В вашем кемпинге должна быть служба бебиситтеров. Я бы хотел встретиться с тобой сегодня вечером.

— Это совершенно ни к чему, — перебила его Кейт.

— Нам надо поговорить, — заявил он не терпящим возражений тоном.

Кейт не могла тягаться с его железной волей, чувствуя себя совершенно беспомощной перед его напором. Но Патрик не был отцом ее сына, и кроме того молодая женщина опасалась, что он может сообщить о ее новом местожительстве человеку, которого она боялась и ненавидела.

— Нет, — отрезала Кейт.

Патрик откинулся на спинку стула и окинул Кейт изучающим взглядом. Его лицо оставалось бесстрастным, словно было высечено из гранита. Она сделала несколько глотков кофе, надеясь, что это поможет унять нервную дрожь в теле.

— Я, разумеется, могу и сам все выяснить, Кейт, — со скрытой угрозой сказал Патрик. — Новая Зеландия слишком мала, чтобы там можно было слишком долго хранить секреты.

Ничего, подумала она, свою тайну я сохраню, даже если для этого нам с Ником придется переезжать с места на место.

— Все это ни к чему, — произнесла Кейт вслух.

Она знала, что Патрик не уступит. Он хочет принимать участие в воспитании Ника, поскольку уверен в своем отцовстве. Чтобы разубедить его в этом, она должна рассказать ему правду, но не всю, конечно.

— Мы поговорим об этом вечером, — заявил Патрик.

— Ну ладно, нам пора. — Кейт встала, стараясь держаться спокойно. Она не хотела, чтобы Ник заметил ее нервозность.

Когда они уже сидели в машине, Патрик спросил:

— Вас отвезти в кемпинг?

— Да, пожалуйста. Как ты узнал, где мы остановились?

— Заплатил мальчишке, чтобы он проследил за вами, — без тени смущения признался Патрик.

Значит, тот парнишка на роликовых коньках, который всю дорогу крутился около нас, был шпионом Патрика. Очень умно. И, главное, типично для него.

Несмотря на оживленное движение, Патрик вел автомобиль умело и, казалось, играючи. Он вообще делал все хорошо: блестяще танцевал, был прекрасным спортсменом и таким фантастическим любовником, что Кейт до сих пор отчетливо помнила каждую минуту их близости. Хорошо, что я уже переболела слепой подростковой любовью, зло подумала она, а то бы сейчас мне пришлось нелегко.

Когда Патрик подъехал к кемпингу, она, стараясь держаться так, будто делает одолжение, бросила:

— Увидимся завтра вечером.

— Хорошо, я заеду за тобой в семь. Мы поужинаем где-нибудь. Да, — заметил он как бы между прочим, — не рассчитывай, что завтра тебе удастся удрать в Новую Зеландию. Теперь я знаю твой адрес.

Кейт сухо кивнула, уже жалея, что дала согласие на встречу. Ничего не поделаешь, она должна раз и навсегда избавиться от этой проблемы, как бы мучительно это ни было. Она выдержит. Сейчас она чувствовала себя гораздо более сильной, чем семь лет назад.

— Скажи спасибо мистеру Садерленду, Ник.

Когда Патрик, посигналив на прощание, уехал, мальчик с надеждой спросил:

— Можно мне пойти с тобой завтра вечером?

— Нет, милый. — И, увидев расстроенное лицо сына, Кейт предложила: — Давай-ка сходим на пляж перед ужином, у нас есть немного времени.

Она провела беспокойную ночь, пытаясь выработать линию поведения на предстоящей встрече с Патриком. Какая жестокая судьба, горько думала Кейт, ворочаясь с боку на бок. Я с таким трудом возродилась к жизни, растила сына, хотя порой мне приходилось нелегко, работала, и вдруг, откуда ни возьмись, является Патрик, и все опять пошло кувырком.

Потеряв всякую надежду уснуть, Кейт встала и подошла к окну. Глядя на усыпанное звездами небо, она вспомнила, как однажды Патрик, вооружившись биноклем, рассказывал ей о созвездиях, потом они обсуждали вероятность существования жизни на далеких планетах, затерянных в других галактиках.

К своему удивлению, Кейт вдруг обнаружила, что плачет. Такого с ней давно не случалось!

Несмотря на разбитые мечты юности, ей не хотелось кривить душой: да, она любила Патрика со всем пылом, чистотой помыслов и безудержностью, на которую способна только молодость. Вначале ее просто тянуло к нему, и она, борясь со смущением, украдкой наблюдала за ним. Любовь пришла, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Кейт была на седьмом небе, заметив взгляды, которые бросает на нее хозяйский сын. Так все начиналось.

Потом настал черед поцелуев. Патрик, принимая во внимание ее неискушенность, обращался с ней нежно и заботливо. Он, очевидно, не догадывался, что от его осторожных, но оттого не менее сладких поцелуев невинное тело Кейт горело и плавилось как в огне.

А может, он прекрасно знал об этом, подумала Кейт, глядя на качающиеся пальмы за окном. Во всяком случае, он старался не оставаться со мной наедине. Мы ездили на лошадях, он учил меня кататься на водных лыжах, играть в теннис, но при этом рядом всегда были люди.

Да, пожалуй, он чувствовал мою скрытую внутреннюю страсть и потому вел себя осторожно… И жестоко, поскольку уже тогда было ясно, что у нас не может быть будущего. Господи, почему я не слушала тетушку? Она ведь заклинала меня не строить воздушных замков, твердя, что Патрик женится только на девушке своего круга, вроде Лауры Вильямс, дочери лучшего друга его отца.

Кейт, унесясь мыслями в прошлое, плотно сжала губы. После тех каникул Патрик уехал в Америку учиться в аспирантуре, оставив ее горевать у разбитого корыта.

Когда от него пришла первая открытка, для Кейт снова блеснул луч надежды. Патрик писал мало, но более-менее регулярные короткие послания свидетельствовали, что он не забыл ее.

Через год Патрик приехал на неделю в Татамоа. Они встречались урывками, однако его поцелуи, ставшие более требовательными и нетерпеливыми, рождали чувства, прежде Кейт неведомые. Она впервые узнала, что такое сексуальное возбуждение.

Патрик вернулся из Америки, когда Кейт оканчивала среднюю школу. После двухлетнего пребывания за границей он стал еще более привлекательным и неотразимым. И с этого момента завертелись события, косвенно повлиявшие на появление на свет мальчика, который сейчас мирно спал в соседней комнате. События, из-за которых завтра Кейт предстоит пережить немало неприятных минут.

Няня оказалась симпатичной средних лет женщиной, которая сразу нашла общий язык с Ником. Кейт оставила телефон ресторана, в котором они с Патриком будут ужинать, чтобы в случае необходимости с ней можно было связаться.

Она поцеловала сына, пообещав вернуться не слишком поздно, и спустилась вниз. При виде Патрика — высокого, сильного, уверенного в себе — Кейт ощутила, как у нее засосало под ложечкой.

Патрик, прищурившись, оглядел ее с головы до ног, и Кейт невольно вздернула подбородок. Он, конечно, привык к обществу женщин, которые одевались у знаменитых кутюрье, а не покупали наряды на распродажах. Правда, ее платье золотистого цвета необычайно шло ей и удачно контрастировало с зелено-голубыми глазами.

— Ты великолепна, — тихо сказал Патрик.

— Спасибо, — с трудом выговорила польщенная Кейт, пытаясь унять сердцебиение.

— Ты все та же девушка, которую я знал когда-то.

Она покачала головой, и ее волосы рассыпались по плечам.

— Если только внешне.

Кейт вдруг почувствовала знакомую мучительную боль — такую же ощущает человек на ампутированной конечности. В свое время она страдала о Патрике из Татамоа. Сейчас же перед ней стоял совершенно другой мужчина — закаленный неведомым огнем, сдержанно агрессивный, подавляющий и притягивающий. И более опасный.

— Я рад, что ты изменилась.

Патрик взял ее под руку, и от его прикосновения ее бросило сначала в жар, потом в холод.

— Почему?

Он ответил, когда они уже ехали в машине:

— Когда человек не меняется, он коснеет. Семь лет назад я был бездумным молодым дуралеем, которого интересовали лишь его желания и потребности. Ты лучше других должна помнить это. С тех пор я сильно изменился.

— Я помню тебя ответственным, отважным и бесстрашным лидером, — улыбнулась Кейт.

— Даже когда я лишил тебя невинности и бросил беременную?

Она посмотрела на его четкий строгий профиль и, сделав глубокий вдох, тихо сказала:

— Ник не твой сын. Зачем бы я стала обманывать тебя?

— Вот это я и хочу выяснить, — угрожающе произнес Патрик, сосредоточенно глядя на дорогу. — Значит, ты спала с кем-то еще примерно через неделю после свидания со мной.

У Кейт задрожали губы, но она сдержала подступившие к глазам слезы и глухим голосом уточнила:

— Вернее, через две недели.

Патрик остановил машину у красивого дома, стоявшего фасадом к морю.

— Куда ты меня привез? — испугалась Кейт.

— Здесь у меня квартира. Я не хочу обсуждать важную для меня проблему на людях. Мы поужинаем здесь.

— Нет! — протестующе вскрикнула она, но дверь подземного гаража, куда Патрик завел машину, уже закрывалась.

— Не волнуйся, тебе ничто не угрожает, — насмешливо улыбнулся он. — Я только хочу услышать, с кем ты спала все эти годы и почему ты решила, что Ник его сын, а не мой. — Патрик заглушил двигатель. — И почему, когда мы встретились с тобой на майские каникулы, ты, уже наверняка зная о беременности, не удосужилась сообщить мне об этом, — глядя в темноту, закончил он с едва скрываемой яростью.