Рядовой. Назад в СССР. Книга 1

Глава 15 Не кочегары мы, не плотники…

Капитан Игнатьев вошел в свой кабинет, сразу обратил внимание, что на столе лежит желтоватый конверт. Судя по всему из плотной бумаги.

— Семенов, это откуда? — лениво спросил он, положив кожаный планшет на стул.

— Посыльный принес с первого этажа. На ваше имя пришло, товарищ капитан, — отозвался старший сержант, что был у него нештатным помощником.

— От кого?

— Не знаю, конверт был заклеен. Адресная строка отправителя пуста.

— Ясно. Сделай-ка чаю, а я пока взгляну, что там…

Старший сержант Семенов отправился исполнять поручение, а капитан внимательно осмотрел конверт, повертел его в руках. Даже понюхал. Опасения у офицера не было — он понимал, какой структуре принадлежит данный почерк.

Так делали сотрудники хорошо известного ему комитета из трех букв. Причем не абы кто, а те, с кем он когда-то учился и работал.

Взял ножницы, отрезал срез плотного конверта. Внутри лежал сложенный пополам тонкий лист бумаги, отпечатанный на машинке. Там значилось:

И подпись:

— Любопытно… — проворчал капитан, посмотрев на часы. Фамилия человека приславшего ему письмо, была знакомой. — Ну, как скажешь!

В роту я вернулся через день. Но лишь потому, что меня начмед не отпускал.

Никто на меня не злился, даже «старики». Их, кстати, неожиданно для них самих, тоже загоняли, но не на стройке, а по нарядам. Оно и понятно, раз есть приказ сверху переключиться на строительство, то это в приоритете и нужно задействовать больше личного состава. А попробуй-ка заставить «дедушку» красить полы или месить лопатой бетон. Себе дороже выйдет. Ротный это прекрасно понимал, а потому грамотно перекинул всех молодых солдат на строительные работы, а стариками забил все имеющиеся наряды. В целом, такой расклад всех устраивал.

В тот же день, вместо меня, Шухову в помощь дали кого-то еще, так они на пару целыми днями колотили и сверили, протягивая новую систему. Тоже чугунную.

Вышел из подразделения, направился к своим.

Но не прошел я и пятидесяти метров, как меня окликнули.

— Громов! — это был прапорщик Лось, который курил в сторонке. — Ты куда идешь?

— На рабочку. Не могу я, товарищ прапорщик, ничего не делать. На меня свои же косо смотреть будут.

— Да ладно? — усмехнулся тот. — С перевязанной рукой? Ну, пойдем со мной, посмотрим, как в туалете обстоят дела. Ты же в курсе, что тебя Степанковым заменили? Дело пошло быстро, вчера аж до десяти вечера работали. Работоспособность на высоте.

— Степанковым? — удивился я, уже понимая, что хоть Колян парень и рукастый, но у него без приключений не бывает. За что бы он ни взялся, все как-то наперекосяк получается. — Мне даже страшно представить, что эти двое там накрутили!

— Вот мы сейчас и проверим! — старшина отбросил бычок в сторону. — Пошли!

Когда мы миновали по заваленную инструментами и строительными материалами казарму и вошли в заваленный строительным мусором санузел, то увидели работу этих «мастеров». Визуально — все было нормально. Да, пусть не везде ровно, но оно и понятно. Издержки кустарного производства. Инструмента особо-то и нет, да и специалисты так себе.

В туалете было темновато. Лампочка работала только одна, а из-за грязного стекла и росших на улице кустарников, света было мало.

— Почему света так мало?

— Электрики до нас еще не дошли.

— И вы в темноте работали?

— Ну да. А куда деваться? — оба «мастера» почесали репы.

Лось хмыкнул и принялся внимательно осматривать писсуары в самом начале, а я неосознанно подошел к крайней кабинке, где была установлена чаша Генуа. Сам не знаю почему, но понесло меня именно туда. Одного взгляда «вниз» хватило, чтобы понять — что-то тут не так.

— Саня! — с некоторым подозрением обратился я к Шухову. — А вы тут закончили уже?

— Ну да, — почти не глядя, ответил тот. Его больше интересовало мнение старшины. — Еще утром.

— А-а… А почему у вас через дырку подвал видно?

— Как подвал? Какой подвал? — опешил Колян. Прапорщик, навострив уши, тоже заинтересовался.

— А вон, лампочка горит! — пояснил я, указывая направление.

И верно, внизу действительно был тусклый свет. Под казармой было небольшое подвальное помещение, которое давно использовалось как склад. Именно там хранился цемент, доски и краска.

Пока Колян чесал репу и думал, как так получилось, подошел прапорщик Лось.

— Где свет?

— Да вот…

Но договорить он не успел. Дверь открылась и вошел Куртов, с двумя ведрами грязно-белой воды.

— Я воду вылью? — спросил он у Шухова. Тот, ожидая взбучки от старшины, только рукой махнул. Стас воспринял это как разрешение.

В общем, когда он вылил первое ведро в кабинку, вода никуда не ушла, а после второго полезла через край и мгновенно растеклась по полу огромной бело-серой лужей.

Я стоял в сторонке и едва сдержал рвущийся наружу смех. Нужно было видеть лицо старшины и особенно Шухова. Там был ужас, растерянность и изумление одновременно. Казалось, еще чуть-чуть и он сам захочет проверить, как так получилось.

— Это что такое, Шухов? Я не понял! — возмущенно произнес прапорщик. — Как это называется?

— Туалет! — тихо пробормотал Колян.

— Я вижу, что не стиральная машина! Почему вода не уходит?

— Уходит. Только не в ту сторону. Э-э… Так это самое, может… Забилась?

— Новая труба?! — Лось посмотрел на него с раздражением. — Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь?

Немая пауза, под стук молотков из коридора.

— Так, Куртов! — с подозрением в голосе, произнес старшина, глядя на растерявшегося Стаса. — Ты, вот что… Давай-ка, тащи сюда еще воду, сейчас мы все кабинки проверим! Что-то мне подсказывает, что эти два «Кулибина» тут наваяли так, что туалетом по назначению воспользоваться не получится.

Естественно, проверка выявила, что из всех пяти сливов, не работал ни один. В первых четырех оказалось, что сливная труба была намертво забетонирована сразу под чашами Генуа, а в пятой, видимо как общий стояк со всех кабинок, слив насквозь уходил прямиком в подвал. Оба мастера задумчиво чесали затылки и думали, как так получилось. И действительно, логика отказывалась приходить на помощь, чтобы объяснить сей абсолютно идиотский феномен.

Это очень напомнило мне многосерийную комедию, про двух выходцев из средней Азии, которые делали ремонт в одной квартире в Москва Сити. Эти двое смотрелись очень эффектно и натурально не понимали, почему оно так получилось.

— Чего молчите, архитекторы, блин?! — разозлился Лось, снова глядя в трубу. — Вы обалдели, что ли совсем?! Как это должно работать?!

— Ну… Э-э-э…

Снова немая пауза. Ответа не было.

— Короче, мамбеты! Живо исправили мне тут все! — распорядился прапорщик. — Я вам сейчас еще две человеческие силы на помощь пришлю! И только попробуйте мне до вечера все это не исправить. Каменев завтра утром будет обход делать, что я ему с Ворониным покажу? Вот это?

— Так бетон же уже застыл! — тихо возразил Степанков.

— Что? Меня это вообще не колышит! Берите ломы, кувалды, зубила и долбайте новые дырки! Писсуары хоть работают?

И тут, по канонам вероятности, висевший справа крайний писсуар, вдруг со скрежетом покосился и завис в неестественном положении. А под методичный скрип, внезапно отскочила и подводная труба, с грохотом упав на выложенный однотонной керамической плиткой пол.

Глаза у Лося полезли на лоб. Он медленно так, будто башня у танка, повернулся к бойцам, у которых душа ушла в пятки. Грозный взгляд Михаила Михайловича мог выдержать только офицер. Ну и невозмутимый как питон Валера Кольский.

Я все-таки не выдержал и рассмеялся.

— А ты чего ржешь? — тот переключился уже на меня.

— Виноват, исправлюсь.

— Виноват, он! — процедил старшина, отворачиваясь. — Чего встали? Быстро ноги в руки и марш за кувалдами!

Когда старшина, бормоча себе под нос какие-то проклятия, вышел из туалета, Шухов с досадой хлопнул себя по лбу и постол пару секунд и неожиданно рассмеялся.

— Ты чего? — хмыкнул Колян.

— Я знаю, как это получилось!

— Нострадамус прям. И как же? — поинтересовался я. — Высшие силы предков вмешались?

— Да не… Мы когда трубы снизу прокладывали, в подвал пришли Литвинцев и Прохоров, спросили, куда бетон лить. Я рукой махнул, а куда именно не сказал. Они ушли, бетон замесили и забетонировали. Ну а мы что делали?

— Э-э… Водопровод к писсуарам скручивали.

— Вот!

— То есть, ты хочешь сказать, что труба… — уточнил я, уже понимая, как все это получилось.

— Где-то там, да! — тот аж засветился от радости от своей догадки. — Они залили, а сверху чаши установили. А мы и не в курсе были.

— Бараны! — из коридора послышался голос прапорщика. Похоже, еще кого-то отсчитывал.

— А в последней кабинке из-за возросшего веса от жидкого бетона, труба просто не выдержала и отвалилась! Потому там и свет теперь видно!

— Ну а писсуар?

— Так это, повесили плохо. Наверное. Э-э! Колян, ты трубу вешал?

— Зачем на меня спихиваешь? — обиделся тот. — Мы же вместе делали.

В общем, факт оставался фактом! На этом версии случившегося исчерпались. Эти горе-ремонтники, прямо Равшан и Джумшут. Поколодник должен вровень выпирать.

В общем, вышел я оттуда от греха подальше. Пока еще что-нибудь не отвалилось.

А поработать мне все же пришлось. Постояв немного у входа, я добровольцем вызвался на поклейку обоев. Ефрейтор Кириллов, вооружив меня малярной кистью, сразу же назначил главным по производству клея. Не пыльно, правда, липко.

В общем, подводя итог, работа шла быстро и уже на восьмой день казарма была в более-менее хорошем состоянии. Конечно, курьез в туалете был не единственным, но все их перечислять не буду. Скажу только, что электрики тоже отличились, едва не устроив замыкание. Еще немного и казарму бы сожгли.

Армия, это все-таки не цирк. Это веселее, порой, доходило и до абсурда.

Как-то поступил приказ от подполковника Каменева выгнать всю технику из автопарка и припарковать все за территорией части, в специально огороженном месте. Со всех сторон трактором, который пригнали из поселка, сделали высокие земляные насыпи. Это был древнючий ДТ-54. Водителем, кстати, назначили рядового Чоговадзе, потому что у него был опыт вождения именно этой модели гусеничного трактора. Само собой, не сам по себе — его контролировал кто-то из старослужащих.

На свежее расчищенное от камней поле, пригнали и «новую» технику. Еще один БТР-60, две «Шишиги», два отремонтированных ГАЗ-51, УАЗ «Буханку», и даже новенький КамАЗ 4310. Последнее вообще было чудом советской военной техники, которое только начали поставлять в войска. Начальник автослужб, вместе с «зампотехом» чуть не описались от радости, когда узнали.

Все это было сделано для того, чтобы реконструировать и расширить штатный автопарк и контрольно-технический пункт. Черт его знает, какие планы были у командования относительно этой части — нам никто не докладывал. Само собой, временная стоянка техники была под охраной караула и патрулей усиления.

Заодно наши «старики» случайно откопали в технической яме одного из старых боксов ящик с сигнальными ракетами. Их там было штук пятьдесят. Ну и давай баловаться, запуская в небо. Так как дело было при ярком солнце, вне территории части, да еще и за кронами деревьев, этого особо никто и не видел. Только караульные на вышках. Само собой доложили в дежурку, но там подумали-подумали, прислали прапорщика со склада вооружения. А тот, лениво осмотрев ракетницы, отмахнулся. Мол, они все равно старые, частично отсыревшие и к тому же неучтенные. Пусть быстро ликвидируют эти ракетницы и черт с ними.

Сержанты и ефрейтора давай забавляться. Это дело им быстро наскучило и один из них решил пошутить над «Чагой», который доблестно рыл землю и горланил песни на своем языке.

Стоит отметить, что смотровых окон в тракторе достаточно много, но не у всех из них были стекла. И почти все время с насыпи летела земляная пыль, отчего водитель плевался и кашлял. Он пожаловался и ему пообещали вставить стекла, но все никак руки не доходили.

— Эй, Чоговадзе! — крикнул Кириллов, который контролировал работу тракториста. — Ты когда-нибудь сигнальной ракетой стрелял?

— Никак нет, не стреляла! — высунувшись из окна, проорал тот.

— А хочешь попробовать?

— А можна?

В общем, ефрейтор ему разрешил. Показал, как пользоваться. Теперь, когда Чоговадзе доезжал до конца расчищенной территории, делал выстрел через окно — ну вроде как сигнализировал, что доехал, а затем поворачивал обратно. А поскольку стекол не было, то он приноровился стрелять прямо с водительского места. Не вставая.

На время обеда, трактор стоял в тени под деревом. Тут-то и решил Кириллов просьбу его выполнить. Раздобыл на КТП пару стекол нужного размера, с помощью Лаптева отполировал их и быстренько вставил в пазы креплений.

Когда Чага вернулся с обеда и продолжил работу, так совпало, что наше отделение прислали на подготавливаемую территорию за проволокой. В какой-то момент мы услышали вопли. Обернувшись, увидели, что старый добрый ДТ-54 дымиться. Причем дымиться не передняя часть, где стоял дизель, а именно кабина. И при всем этом он умудрялся куда-то ехать дальше…

Бросив мотки стальной проволоки, мы бегом бросились на помощь к Чоговадзе, куда уже мчался перепугавшийся ефрейтор Кириллов. Когда же прибыли на место, перепуганный и бледный как смерть Чага нарезал круги вокруг гусеничной машины. Та уперлась гребнем в огромный камень, при этом продолжала упорно грести гусеницами…

С большим трудом удалось понять, что произошло.

Оказалось, что тот сел в кресло, доехал до края территории и как обычно, решил выпустить ракету через отсутствующее стекло. Появление стекла, он само собой не заметил. Ветра не было от слова совсем. И тут что-то пошло не так — сигнальная ракета вместо того, чтобы улететь в небо, начала гоняться за ним по кабине трактора…

Объятый ужасом водитель едва смог унести оттуда ноги и потом наотрез отказывался лезть в эту шайтан-машину. К счастью, с трактором ничего плохого не случилось и он вполне был пригоден к дальнейшему использованию.

— Я в наряда хачу! — кричал он. — Десять наряда! Двадцать наряда! Трактор не хачу!

Мы ржали с этой истории диким смехом. Чуть животы не надорвали. Это уже потом, когда же грузин успокоился и ему растолковали, что произошло, тот перестал заикаться. Но всех заверил, что больше никогда не станет ездить. Кажется, история только что пошла по иному пути и в будущем, где-нибудь в Тбилиси на одного маршруточника станет меньше.

Наконец, прошло около двух недель и стройка была почти закончена.

Солдаты отштукатурили все стены, поменяли полы, двери. Провели канализацию и водопровод, заменили электропроводку. Все что можно было покрасить — покрасили. Особенно кровати. Кстати, в эту казарму завезли новенькие «паровозы» — двухэтажные пружинно-сетчатые кровати. У нас-то, в первой казарме были только одноэтажные.

Эти шатающиеся и скрипучие «паровозы» не самый лучший вариант для армии, по причине безопасности, зато удобный в плане экономия места. Считай, на одном и том же пространстве, спит не один боец, а целых два. Если б было можно, сделали бы и три этажа, но тогда в войсках резко бы вырос уровень травматизма личного состава. Преимущественно в ночное время суток.

Напрягая память, скажу только, что за всю срочную службу моей прошлой жизни, лишь однажды нашелся индивид, который умудрился ночью грохнуться со второго этажа. К счастью, сломал только мизинец, но парня потом все равно на первый этаж переселили, чтобы подвиги по «десантированию» не повторял.

Короче казарма и часть территории была готова.

А еще через несколько дней в воинскую часть прибыло пополнение, для которого мы в спешном порядке и готовили места для проживания. Их было шестьдесят пять человек. Судя по многочисленным слухам, где-то в округе расформировали одну из воинских частей, личный состав было решено «раскидать» по всему региону. Часть туда, часть сюда. Это нормальное явление, особенно в таком отдаленном регионе, где вариантов решения проблем не много.

Привезли их на грузовых машинах. Среди транспорта имелся даже древний ЗиЛ-164, который смотрелся так, будто его из музея пригнали.

Главным у них был майор, которого по пути скрутила жестокая диарея. На отдельной командирской машине его срочно эвакуировали в ближайшую медчсанчасть. В итоге старшим остался старший прапорщик. Остальные офицеры должны были прибыть позже. Довольно странное решение, но меня армейским бардаком не удивить. И не такое видели.

В общем, выбрались они из машин, построились в две шеренги. Все помятые, мокрые. Со своим оружием, экипировкой и прочим барахлом.

— Слышь, Макс! — задумчиво произнес Самарин. — Смотри, что-то они какие-то здоровые. Может, из десантников? Или из спортроты?

И верно. Прибывшее пополнение, вместе с сержантским составом оказалось весьма неплохим по физическим параметрам. Большинство были высокими, широкоплечими. Пожалуй, только Самарин и еще человек десять из нашей роты, составили бы им неплохую кампанию.

— Товарищ младший сержант! — раздался голос Куртова.

— Чего тебе? — отозвался Петров, мрачно наблюдая за прибывшими.

— Это что, десантники?

— Угу. Супер солдаты! — хмыкнул тот. — Такие же, как и мы. Только откормленные. Куртов, каши нужно было есть больше!

— Да я и так ем. Может, их просто кормят лучше?

— Я не понял, тебя, что наша еда не устраивает Куртов?! — вмешался лейтенант Лавров. — Кормят так же, просто они какали реже!

По бойцам прокатился смех. Стас не нашелся, что ответить.

Пока шла выгрузка личного состава, неожиданно, из штаба вышел наш командир части, подполковник Каменев. Разумеется, он был в курсе происходящего и явился посмотреть, как идет процесс.

Несколько минут офицер просто стоял в сторонке, наблюдая за выгрузкой. Затем подозвал к себе майора Ветрова. Благо мы стояли недалеко и частично слышали их разговор.

— Алексей Семенович, а чего это новое пополнение лучше нашего основного состава? — поинтересовался Каменев, задумчиво потирая уже седые усы.

— Да ну, товарищ подполковник! — растерянно улыбнулся тот. — Обычные солдаты, ну, может побольше наших. Совсем немного.

— Да? — хмыкнул тот. — А давай-ка, как все устроится, проведем у нас спортивный праздник?

— Поддерживаю. А зачем?

— Что за глупый вопрос? Для укрепления боевого товарищества, сплочения воинского коллектива! — хитро усмехнулся подполковник. — И бойцам развлечение и мы выводы сделаем! Проверим навыки, может, что-то новое придумаем. Все-таки, вместе одно дело делаем. К тому же, я думаю, что это расширение неспроста. Грядет что-то крупное. Ну, что скажешь?

— Спортивный праздник это всегда хорошо. Организую! — Ветров что-то записал себе в блокнот. — В октябре можно попробовать.

К офицерам строевым шагом подошел старший прапорщик из прибывшего пополнения.

— Товарищ подполковник, разрешите доложить?

— Докладывайте! — Каменев выпрямился по струнке.

— Вторая рота, в количестве шестидесяти пяти человек прибыла для расквартирования в воинской части. Во время следования замечаний не было. Майор Гвоздицкий был эвакуирован в госпиталь с острым отравлением. Весь остальной личный состав в наличии. Поступаем под ваше командование. Доложил старший прапорщик Шух.

— Как? — не понял Ветров, снова доставая блокнот.

— Шух. Старший прапорщик Шух.

— Понятно. Значит так, задача у вас на сегодня очень простая — расквартироваться в казарме номер два, — распорядился командир части, оборачиваясь назад. — Вон она, свеженькая. Кстати, напомните, когда остальные офицеры прибудут?

— Должны быть к вечеру.

— Хм… Чем они таким важным у вас занимаются?! Ладно, вопрос не к вам! — нахмурился Каменев, затем снова повернулся к Ветрову. — Алексей Семенович, прошу тебя посодействовать товарищу прапорщику в размещении солдат, возьми под личный контроль. Потом мне доложишь. Хорошо?

— Так точно!

— Ну все, занимайтесь, товарищ прапорщик! — распорядился Каменев, чем дал понять, что разговоры закончены.

— Становись, равняйсь! — рявкнул Шух. — Смирно! В направлении казармы, не в ногу, шагом марш!