Рыцари Старой Республики: Я, Реван [СИ]

64.

Некоторые ситуации в моей жизни повторялись раз за разом, словно Сила подталкивала меня к выбору правильной ветки в диалоге, а я никак не мог понять, куда тыкать мышкой. То ли нужный навык не прокачал, то ли флаги в скриптах не сработали… Наверное, это и в обычной, «реальной» жизни точно так же. Но почувствовал и понял я это только здесь, в мире, который стал для меня настоящим с самого начала… а я всё зачем-то уговаривал себя, будто нахожусь в игре.

Нет. Игры закончились: на орбите Коррибана висел флагман Малака.

«Левиафан» вывалился из гипера в гордом одиночестве, без эскадры сопровождения. Очевидно, кто-то так сильно торопился на свидание со мной-Реваном, что плюнул на осторожность. Плюнул, понятно, не в буквальном смысле: у Малака не было нижней челюсти.

А у меня не было флота, которого следовало бы опасаться даже очень одинокому линкору.

У меня даже полноценного брандера не было: мы не успели купить барадий, а если бы и успели купить, то не имели времени загрузить его на «Ла Фудр». Оставалось надеяться, что хватит того количества, которое хранилось на самом «Варяге».

Или попытаться снова сбежать.

– Успеем! – сквозь зубы пробурчал Онаси. – Не «запросто», но… я вытяну, даже с этой бандурой под брюхом!

– Взрывчатки… хватит? – спросил я, нисколько не сомневаясь в способности Карта «вытянуть». Ну, в очередной раз сбежим, а дальше-то что? Такого удобного случая, когда «Левиафан» даже без эскорта, может больше и не подвернуться.

– Должно хватить, – сипло сказал Кандерус. – Но на серьёзный урон не рассчитывай.

– Выбить движки сумеем? – спросил я, думая, можно ли классифицировать это как «серьёзный урон».

– Нет, – качнул головой мандалорец.

– Сумеем, – вмешался Карт.

– Нет.

– Сумеем! Движки – это не только движки. Это аппаратура согласования, генераторы… сутки потери хода я гарантирую.

– Если очень повезёт.

– Если очень повезёт, – согласился Карт, лихорадочными движениями переключая что-то на пульте. В кресле второго пилота сосредоточенно отслеживала показания приборов Бастила.

Перегруженный корабль тряхнуло.

– А если не повезёт? – спросил я.

– То не повезёт, – покладисто сказал Ордо.

– Великая Сила не знает… – начала было Бастила.

– Всё она знает, – сказал я, хватаясь за спинку кресла. – Карт! Курс на сближение.

У крейсера класса «Интердиктор» три основных движка и четыре вспомогательных. Вынести такое хозяйство с помощью жалких четырёх контейнеров барадия, а именно столько хранилось у нас в трюме ещё с Татуина, конечно, было невозможно. Но вот сделать так, чтобы экипаж корабля некоторое время не мог пользоваться энергетикой приводов – это вполне реально.

Особенно, если точку приложения взрыва выбирает джедай. Особенно, если джедаев целых четверо. Считая одного недо. По одному на контейнер.

Может быть, наших объединённых умений и не хватило бы на то, чтобы протаранить «Левиафан» разогнанной болванкой из гипера. Но уж скинуть брандер так, чтобы тяговый луч затащил его именно в главное уязвимое место линкора, на стыке дорсальной и вентральной структур…

– Заалбар! – заорал я, кидаясь к стыковочному отсеку.

Грузовых экзоскелетов, как в фильме «Чужие», у нас не было: приходилось полагаться на вуки. Первый ящик Заалбар приволок в одиночку, и мы с Биндо, проклиная тесноту и избыток искусственной гравитации, приняли его на репульсорном поддоне через заранее прорезанное в крыше «Ла Фудра» отверстие. Придумать хоть какое-то подобие грузового лифта никому и в голову не пришло: на Коррибане нам казалось, что времени ещё полно.

Теперь время поджимало. Карт объявил тридцатиминутную готовность к сбросу брандера. Я попросил его выиграть ещё хоть четверть часа, но что-то там с глиссадой… угловыми курсами… в общем, иначе мы рисковали не набрать достаточное ускорение для выхода в гипер.

В этих вопросах я предпочитал Карту доверять. Отличный пилот, опытный тактик: он не только выведет нас куда надо, но и сумеет создать у противника впечатление, что мы движемся против собственной воли. Поэтому я вернулся к барадию: оставалось перегрузить, закрепить и снарядить запалами ещё три здоровенных ящика.

– Заалбар! – закричал я, по пояс высовываясь в проём. Физиология вуки не позволяла использовать те радиостанции, что у нас были: приходилось общаться голосом. – Заалабар! Ну, где ты там застрял?…

Вуки молчал. Я разозлился уже всерьёз, подтянулся на руках, втащил себя на «Варяг» и побежал к грузовому трюму. Удивительно: обычно нехватку времени я ощущал как бы более душой, а сейчас – скорее разумом. Словно торопиться особо и не следовало.

И только добежав до отсека, где хранился наш запас барадия, я всё понял. Партия была проиграна ещё до её начала.

Огромный волосатый вуки растерянно стоял посреди грузового трюма, в окружении трёх вскрытых контейнеров с барадием. Вернее, из-под барадия. А пол отсека неровной беспокойной массой покрывали…

Гизки.

Очень много гизок. Ровно столько, сколько требуется, чтобы заполнить три здоровенных ящика. Обшитых изнутри звукоизолирующими панелями.

Гизки подпрыгивали, попискивали и поскрипывали. Многие из них уже добрались до выхода в коридор. В воздухе стоял густой аромат многодневного крысиного дерьма.

Я посмотрел на Заалбара. Заалбар посмотрел на меня.

– Двадцать пять минут, – голосом Карта сказал интерком. – Как погрузка?

Я заглянул в один из контейнеров. Помимо звукоизоляции там имелась тщательно протянутая система подачи воздуха, с фильтрами и, кажется, даже с увлажнителем.

– Вот же продуманная сука… – пробормотал я.

– Что? Кто?

– Джор, – машинально ответил я. – Джор Уль Куракс. Супер-карго в Анкорхеде.

– Да что у вас там творится? – раздражённо сказал интерком. – Двадцать четыре!

Вместо ответа я развернулся и, оставив выбитого из колеи Заалбара разбираться с квохчущей пушистой биомассой, кинулся обратно на «Ла Фудр». Биндо в моё отсутствие времени зря не тратил и уже закрепил первый контейнер в заранее намеченном месте.

Я рванул боковую крышку, содрал кожу на пальцах, чертыхнулся, вспомнил про замки… Барадий был на месте. Все заряды, все взрыватели. Видимо, первую партию груза Джор подменить не сумел.

У нас оставался один-единственный контейнер взрывчатки.

– Двадцать ровно! – прокричал интерком.

Двадцать минут. Двадцать минут до момента, когда мы будем захвачены силовым лучом. Ещё есть время уйти…

– Что происходит? – очень спокойно спросил Биндо.

И я очухался.

– Джоли, больше барадия у нас нет, только этот ящик!

– О-о-о! – радостно сказал старик. – Какая отличная новость!

– Что?… – непонимающе переспросил я.

– Спина у меня уже не та, – пояснил Биндо. – А тут, понимаешь, погрузка-то закончена. Хе-хе. Пойдём-ка на «Варяг», юноша.

Старый хитрец всегда умел приводить людей в чувство.

Мы залетели в кают-компанию, я объявил полувиртуальный «военный совет»… Не буду расписывать подробности. Не потому, что лень. А потому, что подробностей оказалось очень не много.

Я в двух словах объяснил ситуацию: нас кинули, как последних лохов, взрывчатки всего один ящик. Бежим или рискуем?…

Команда единогласно решила рискнуть.

Вот, собственно, и всё. Четыре контейнера барадия давали нам крошечный шанс, теперь он уменьшился ещё в четыре раза. У нас оставалось восемь минут, мы вышли на финальный отрезок траектории, которая должна была загнать «Варяг» в ловушку. Все члены экипажа сделались спокойны и деловиты, как и полагается в такой самоубийственный момент. Кандерус проверял оружие. Заалбар казнился чувством вины, Миссия грызла разнообразно накрашенные ногти. Дроиды предавались взаимо- и самодиагностике. Биндо с Джухани нюхали Силу, периодически подсказывая Карту коррекции курса. Бастила готовилась впасть в Боевую Медитацию. В коридорах отмечали долгожданную свободу полчища гизок.

Я сидел на полу в позе лотоса и думал, что влипли мы капитально. Надо бежать, бежать! А мы в едином порыве мчимся навстречу гибели. Так крысы идут за дудкой Гаммельнского крысолова, так люди тянутся погладить котиков… Что же это за странное чувство тащит нас на убой? Ведь шансов нет, нет, хватит обманывать себя, шансов нет, мы все умрём, всё пропало, впереди смерть, лишь смерть и забвение, вечное забвение и пустота, мёртвая пустота и…

Краем сознания я чувствовал в Силе присутствие Малака и понимал, что это его внушение давит мне на мозг. Вряд ли он работал целенаправленно: скорее, «вещал» широким фронтом, но на волне, которую легче всех мог поймать именно Реван. Я видел это по тому, что у друзей признаков паники не наблюдал. Можно было попросить Бастилу «врубить» её знаменитую Боевую Медитацию… но я не хотел этого делать. Пусть уж Малак расстарается, авось вспотеет раньше времени, авось упустит что-то важное в горячке ментальной атаки.

«Я выдержу», думал я, намеренно поддаваясь давлению.

«Пусть давит, гнида», думал я, посмеиваясь.

«Лишь бы не заметил баради…», думал я и тут же одёргивал себя.

Вероятно, именно из-за этой пассивности я сделался незаметным в Силе. Наверное, Малак бесился у себя на мостике, рассыпая беспорядочные удары, пытаясь понять, где же прячется его старый друг и старый враг. А я сидел в уголке кают-компании, безразличный и покорный судьбе. Невидимый, словно укрытый в сером тумане.

А затем мы попали в зону действия тягового луча.

– Есть захват, – сказал Карт. – Они нас взяли!

– Купились, – констатировал мандалорец, щёлкая затвором тяжёлого бластера. – Вот ур-роды.

– Давай, Карт, разворачивайся брюхом! – воскликнул я, всё-таки немного поддаваясь страху.

– Нельзя.

– Разворачивай!

– Нельзя! Они поймут. Они поймут, что мы собираемся сбросить часть конструкции.

– Карт!…

– Успокойся, Мак, – негромко и веско проговорил Джоли. От его пенсионерских пришепётываний сейчас и следа не осталось. – Мы в захвате. Менять план поздно. Теперь осталось выполнить его.

– Да… – прошептал я, заставляя себя успокоиться. Джоли с Бастилой обменялись быстрыми взглядами: значит, понимали причины моего незначительного, но всё же срыва. Мне стало чуть полегче, не так стыдно.

Теперь Карт отсчитывал другое время: до запуска процедуры расстыковки. Мы собирались отстрелить «Ла Фудр», автоматически взводя на нём взрыватели. А сам «Варяг», прикрываясь от тягового луча корпусом брандера, должен был уйти в гипер.

Фокус заключался в том, чтобы набрать скорость, достаточную для прыжка, при этом исключающую для «Левиафана» возможность увернуться от столкновения с брандером. Причём и столкновение это должно было состояться в строго рассчитанной точке корпуса линкора.

Пилотского мастерства такая многоплановая задача требовала высочайшего. И, надо признать, Карт справился безупречно.

Точными и быстрыми движениями, не прекращая отсчитывать время, он вывел «Варяг» на курс столкновения. Мы имитировали борьбу с тяговым лучом, форсировали движок яхты, трепыхались из стороны в сторону. В последний момент Карт рванул кораблик, переворачиваясь в тени «Левиафана», как рыба в нефтяном пятне, кверху брюхом.

– Позиция! – закричал Онаси, перекидывая ладонь на управление гипердвигателем.

– Есть! – в то же мгновение среагировал Кандерус, зажимая тангенту дистанционного подрыва.

Я машинально отпихнул в сторону какую-то дружелюбную гизку и схватился за ножные перила: пиропатроны должны были не только разделить корпуса двух кораблей, но и оттолкнуть от нас «Ла Фудр» с достаточным импульсом, чтобы направить судёнышко в правильном направлении. Неосторожный человек мог получить контузию. Кроме того, через пару секунд ожидался экстренный гипер, а это тоже весьма сомнительное удовольствие. Я ещё и рот разинул пошире: мало ли, вдруг перепад давлений, или просто громко хлопнет…

В наступившей относительной тишине был слышен лишь щелчок тангенты. Затем ещё один. И ещё. Раздражённое пыхтение Кандеруса, вскрик Бастилы… Щёлк-щёлк-щёлк.

Ничего.

Пиропатроны не сработали. «Ла Фудр» оставался единым целым с «Варягом».

И это единое целое, корчась и содрогаясь в объятиях тягового луча, неумолимо проваливалось в пасть «Левиафана».