Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева

Глава 2 Сотрудник РСХА: подполковник Фридрих Вильке (Июнь 1944 года)

Берлин.

Принц-Альбрехт-штрассе, 6[14].

Контрразведка «Восток».

Кабинет бригаденфюрера Танцмана.

1 июня, 1944 год.

Фридрих Вильке оберштурмбаннфюрер[15] СС, офицер для особых поручений начальника контрразведки «Восток» бригаденфюрера СС Танцмана прибыл в управление. Бригаденфюрер звонил ему на квартиру вчера вечером и приказал быть у себя к 10 утра.

– Вы уже вернулись из ставки, герр бригаденфюрер? – спросил Вильке.

– Да, прибыл утром.

– Я буду у вас с докладом завтра в полдень, герр бригаденфюрер.

– Нет. Я жду вас утром к 10 часам.

– Но я не успею приготовить полный отчет, герр бригаденфюрер.

– Отчетом займутся другие люди, Вильке. У меня для вас важное поручение. Так что прошу быть в моем кабинете в 10 утра.

– Как прикажете, герр бригаденфюрер!

Вильке слишком хорошо знал своего шефа и потому сразу понял, что для него есть дело, которое Танцман не может доверить другим. В последнее время бригаденфюрер был с ним откровенен. Он не говорил прямо, что больше не верит в победу рейха, но он часто упоминал о необходимости заключения сепаратного мира на западе.

– Для спасения Европейской цивилизации нам нужно остановить орды большевиков.

Вильке и раньше слышал подобные разговоры. Он понимал, что многие генералы недовольны Гитлером и его вмешательством в командование войсками. Они винили именно фюрера в том, что Германия проигрывает войну. Конечно, открыто пока никто выступить против Гитлера не решился. Но обстановка накалялась. Запад мог пойти на мир с Германией, но не с Германией Гитлера. Однако если фюрера не станет, то и Англия и США могли стать не врагами, а союзниками…

В 1941 году Вильке, тогда еще гауптштурмфюрер СС, служил в контрразведке «Восток» под началом криминальдиретора[16] Вальтера Кубицки. Он отлично поработал в Киеве по ликвидации советского подполья, после того как части вермахта заняли город. Его способности были замечены и Вильке перебросили на харьковское направление. Войска вермахта подступали к городу, Советская группа полковника Старинова начала минирование важных объектов города. Вильке тогда работал совместно с капитаном Абвера Альфредом Лайдеюсером по предотвращению крупной диверсии. Но в итоге предотвратить масштабные взрывы в Харькове они не смогли. 14 ноября 1941 года взлетел на воздух особняк на улице Мироносицкой. Тогда погиб генерал фон Браун и весь его штаб.

Вильке никогда не сможет забыть того что увидел на месте взрыва. Воронка походила на кратер вулкана. Вокруг на соседние кварталы легла красная пыль от кирпичей, размолотых в порошок страшным взрывом. Машины, стоявшие перед особняком, были разбиты и покорежены. В яме можно было видеть множество Железных крестов, которые не успели вручить награжденным. На опаленном дереве видели клочья генеральского мундира с красными лацканами и рыцарский крест фон Брауна.

Руководство рейха было в бешенстве. Вильке поплатился за это карьерой в контрразведке. Его перевели в гестапо Харькова одним из заместителей оберштурмбаннфюрера Клейнера, с которым отношения у Фридриха не заладились с самого начала.

Но дело барона фон Рунсдорфа и похищение инженера Блау[17] помогли ему вернуть расположение начальства в Берлине.

Осенью 1943 года после эвакуации немцев из Харькова Вильке перебросили в Ровно под начало Генриха Танцмана, который был там начальником службы СД.

В начале 1944 года Танцмана перевели в Берлин, и он не забыл своего заместителя в Ровно. Так Фридрих Вильке попал в центральный аппарат 4-го управления РСХА[18].

Ровно в 10.00 оберштурмбаннфюрер Фридрих Вильке явился в кабинет Генриха Танцмана.

– Здравствуйте, Фридрих. Рад, что вы пунктуальны.

– Всегда умел ценить время. Вас не было в Берлине больше месяца, бригаденфюрер.

– Пришлось помотаться между ставкой фюрера и ставкой Гиммлера. У меня важное поручение для вас.

– Новое задание?

– Работа. Вы должны посетить Варшаву, столицу генерал-губернаторства.

– С какой целью?

– Нужно доставить в Варшаву важный предмет.

– Доставить?

– Именно так. И не стоит так смотреть на меня. Вы должны понимать, Фридрих, всю важность своего задания.

– Но, герр бригаденфюрер, я на этот раз всего лишь курьер? Я все верно понял? Ранее мне не приходилось исполнять обязанности простого курьера.

– Вы не простой курьер, Фридрих. Вы повезете в Варшаву то, что имеет громадное значение.

– Но мне не сказали, что это. Я не могу этого знать?

– Пока вас не посвятили в детали. Это в целях безопасности информации. Но сейчас я вам расскажу о вашей операции столько, сколько вам положено знать. Для того я и вызвал вас.

– Я готов выполнить любой приказ, герр бригаденфюрер.

– Вот это уже слова настоящего офицера рейха. Итак, Фридрих, я отвечу на ваш вопрос, почему курьером стали именно вы. Вам доверяю я, и вам доверяет рейхсфюрер.

– Я служу рейху.

– Положение на фронтах вы знаете, и понимаете, как человек умный, что Германия в великой опасности.

– Я это вижу и все понимаю, герр бригаденфюрер, – Вильке хотел, чтобы Танцман поскорее перешел к делу.

– Итак, у нас есть секретный агент в одном важном учреждении красных. Я не могу вам назвать даже его псевдонима. Информация особой секретности. И этот агент стал весьма опасаться за свою жизнь. Потому отказался передавать данные в письменном виде или через агента.

– И что же? Использовать законсервированный радиопередатчик?

– И этого он не хочет.

– Но что же тогда?

– Рейхсфюрер, учитывая важность информации агента, поручил нашей технической службе изготовить аппарат, с помощью которого агент сможет устанавливать связь непосредственно со мной.

– И это возможно? – спросил Вильке.

– Такой аппарат наша техслужба создала. И ваша задача доставить его в Варшаву.

– И я могу на это чудо взглянуть?

Танцман достал из своего стола большую коробку для сигар.

– Что это?

– Это по виду простая коробка для сигар, Вильке. Сам аппарат помещается под сигарами. Отличная маскировка. Откройте.

Вильке открыл коробку и увидел там хорошие кубинские сигары.

– Вытащите содержимое.

Вильке вытащил сигары и поднял крышку. Ему открылся сам аппарат, на передней стенке которого были три кнопки и диск, как на телефонном аппарате.

– И это работает? – удивился Вильке.

– Да. Для того чтобы привести аппарат в действие, нужно подключить его к электросети. Затем нажать вот эту кнопку и набрать закодированное сообщение также как вы набираете номер телефона. Сообщение при этом записывается на магнитную ленту. Она находится внутри аппарата.

– И как много информации можно записать на эту ленту?

– Около двух страниц машинописного текста за один раз. Затем после набора текста, вы нажимаете вот эту кнопку. Зажигается индикатор настройки. Как назвали его наши техники «магический глаз». Он начинает мерцать и когда достигает максимальной яркости, это значит, аппарат настроился на нашу принимающую станцию. И после этого вы нажимаете последнюю кнопку, и происходит передача данных[19].

– Как долго? – спросил Вильке.

– Аппарат может передать содержание полностью записанной ленты в течение трех пятых секунды. Скорость передачи не позволит ни одному пеленгатору установить местонахождение передающей станции. Принимающая станция в Германии имеет точные данные о времени, когда будет произведена передача.

– Но если передающий аппарат столь мал, то что насчет принимающей станции?

– Принимающее устройство в Германии весьма и весьма громоздкое. Станция занимает по объему три таких комнаты, в которой мы с вами находимся. Но это в Германии, а агент имеет только вот эту коробочку для сигар.

– Тогда этот прибор уникален. И можно снабдить такими аппаратами и других агентов.

– Вы представить не можете, чего стоило добиться организации этого производства, Вильке. Наша оборонная промышленность слишком перегружена. И электронные лампы пришлось закупать за границей. Так что у вас в руках сокровище, Фридрих. И доставить его нужно со всей аккуратностью.

– Доставить в Варшаву?

– Именно. Там прибор возьмет другой агент и доставит его на место.

– И никто о цели моей командировки в Варшаву не знает?

– Да. Естественно для прикрытия вы получите фиктивное задание. Оно и станет официальной целью вашей командировки – проверка сохранности секретной информации при штабе генерал-губернатора Франка.

Поезд Берлин-Варшава.

2 июня, 1944 год.

Оберхельферин[20] Ева Шрат секретарь Фридриха Вильке сопровождала своего шефа в поездке в Варшаву.

Вильке вызвал Еву в Берлин из Львова, где она работала в канцелярии начальника криминальной полиции штурмбаннфюрера СС Дитера Шенка. Шрат была отличным секретарем, печатала на машинке, знала польский, украинский и русский языки.

Поэтому в Польше могла пригодиться.

– Скажите, Ева, – спросил Вильке, когда они разместились в поезде, – вам интересно работать со мной?

– Очень, герр Вильке.

– Штурмбаннфюрер Шенк весьма хвалил вашу расторопность. Вы оказали ему ряд услуг, как он сказал.

– Я работала с украинской вспомогательной полицией, герр Вильке. Я хорошо знаю язык и потому именно меня герр Шенк направил на эту работу.

– Работа у Шенка была для вас настоящей проверкой, Ева.

Девушка вспомнила как Шенк вызвал её на допрос в подвал отделения крипо во Львове. Она пришла уверенная в том, что будет только переводить, но Шенку было нужно иное…

У стены стояли три человека из криминальной группы, которых взяли с поличным при попытке разграбления военного склада.

– Эти люди попали в наши сети благодаря вам, фройлен Шрат. Это те самые люди, что убили месяц назад пятерых немецких солдат у продовольственного склада.

Ева не понимала к чему клонит Шенк.

– Вы хотите провести допрос, герр штурмбаннфюрер?

– Допрос? Нет. Какой в нем прок, если этих молодчиков взяли с поличным. Они попались в ловушку и вина их доказана.

– Тогда зачем здесь я, герр штурмбаннфюрер?

Шенк вытащил из кобуры пистолет и застрелил одного из арестованных.

Ева вздрогнула.

– Ротенфюрер! – Шенк обратился к высокому мужчине, который стоял за его спиной.

– Да герр штурмбаннфюрер.

– Покажите фройлен Шрат, как обращаться с «Парабеллумом»[21].

Мужчина взял из рук Шенка «Парабеллум». Медленно прицелился и выстрелил во второго арестованного.

– Я не понимаю…

– Третий для вас, Ева! – сказал Шенк.

– Для меня? И что я должна делать?

– То, что сделали я и ротенфюрер.

У стены остался стоять совсем молодой парень. Он страшно испугался и стал просить Еву:

– Меня не нужно убивать, пани! Скажите герру Офицеру, что я могу принести пользу.

– Он говорит, что может принести пользу, герр штурмбаннфюрер, – перевела Ева.

– Фройлен, мне не нужны услуги этого сопляка, который убивал немецких солдат! Я жду, когда вы исполните приказ. Возьмите пистолет у ротенфюрера.

– Но меня этому не учили, герр Шенк.

– Вот поэтому я и просил ротенфюрера показать вам, как пользоваться пистолетом. Мы не покинем подвала, пока вы не прикончите преступника, фройлен Шрат.

Голос Дитера Шенка стал металлическим, и Ева поняла, что выхода нет. Она взяла пистолет.

Парень упал на колени. Смотреть на него Еве было неприятно.

– Фройлен! Мы ждем! Избавьте меня от его мерзкого визга. Эти двое хотя бы умерли как мужчины.

Ева Шрат подняла пистолет. Ствол почти коснулся лба парня, и она тронула пальцем курок…

Вильке спросил:

– Шенк заставил вас убить? Казнить преступника? Это так?

– Да.

– И вы спустили курок?

– Да.

– Вам неприятны эти воспоминания?

– Нет, – сказала Ева.

– Но многие кригсхельферин отправились на работу в женские концентрационные лагеря, фройлен Ева. И вас направили бы туда, если бы вы не знали языков и не потребовались бы генеральному комиссару в качестве переводчика. Как же вы справились бы со своей работой, фройлен?

– Я никогда не мечтала о работе в концентрационном лагере.

– Но вы сами записались в состав Свиты СС[22]. Разве не так?

– Да. Но я хотела работать не руками, а головой.

– Иными словами вы не хотели убивать?

– Нет, – призналась Ева.

– Вы состояли в Гитлер-югенде?

– Да. Но вам ведь это хорошо известно, герр Вильке. Перед тем как меня взяли к вам на работу меня наверняка тщательно проверили. И мое личное дело вам знакомо.

– Я не могу помнить всего, фройлен. Но вы не подумайте, что я вас проверяю. Нет. Я хочу говорить с вами о будущем.

– О будущем, герр Вильке? О будущем рейха?

– Нет. О вашем будущем, фройлен. Ныне в Германии все задумываются о будущем.

– Мы ведем войну, герр Вильке.

– И что из того? Война может быть проиграна.

– Я верю в победу рейха.

– И я верю, фройлен. Но ведь можно просто предположить, что рейх проиграл войну.

– Просто предположить?

– Да. И не бойтесь говорить правду, фройлен. Я ведь не стану на вас доносить. А нас здесь никто не слышит.

– Но у каждого немца в кармане есть ухо гестапо, герр Вильке.

– Если так, то шпионов в рейхе бы не осталось. Но их хватает. И красных, и английских, и американских. А это значит, что далеко не у каждого немца есть ухо гестапо в кармане. Да и немцы хоть и боятся говорить вслух, как вы сейчас, но думают о возможном поражении. И их нельзя винить. Мы терпим поражения.

– Вермахт выравнивает линию фронта и копит резервы для удара.

– Я тоже слушал эту речь Геббельса, фройлен. Но, к сожалению, вермахт не выравнивает линию. Вермахт отступает и сдает завоеванные территории. А большевики наступают. И скоро они войдут в Европу.

– Войдут?

– В этом сомневаться не приходится. И многие в руководстве рейха это понимают.

– И вы говорите это мне?

– А почему я не могу сказать вам то, что вы сами видите? Вы умная девушка, фройлен Ева. И я не думаю, что речи доктора Геббельса могут вас ввести в заблуждение.

– И что я должна сказать?

– Что вы думаете о будущем, фройлен? – повторил свой вопрос Вильке.

– О том, что будет после рейха?

– Именно, что вы думаете об этом?

– После того как красные войдут в Европу, они поссорятся со своими союзниками Англией и США.

Вильке согласился:

– Именно так. После победы над рейхом союзники перестанут быть таковыми. И не в их интересах уничтожить Германию. Хотя фюрер считает, что поражение Германии в войне – это конец немецкой нации. И получается, что мы с вами, Ева, не согласны с фюрером.

Фридриха рассмешил испуг фройлен Шрат.

– Я же сказал вам, Ева, что я не собираюсь на вас доносить. И вы не сможете донести на меня. Ведь это вам ровным счетом ничего не даст. Да и Танцману я пока нужен. Но я хочу задать вам еще один вопрос.

– Да, герр Вильке.

– Вы ведь хорошо помните майора Альфреда Лайдеюсера?

– Я работала у него в Абверштелле-Ровно. Но совсем недолго. Около месяца.

– Ныне Альфред Лайдеюсер у красных в Москве. Его захватили в Луцке и переправили в Москву, учитывая его знания о структуре Абвера.

– Абвера больше нет, герр Вильке.

– Но это не снижает ценности Лайдеюсера. И я хочу знать ваше мнение, станет он работать на красных?

– Майор Лайдеюсер? Я не знаю.

– Но как вы думаете?

– Майор может пойти на сотрудничество.

– Почему?

– Майор Лайдеюсер не убежденный сторонник национал-социализма.

– Это он вам сказал?

– Нет. Разве о таком говорят? Но большого уважения к идеям фюрера он не проявлял.

– Вот как? С чего вы сделали подобный ввод?

– Он говорил о рейхе и фюрере равнодушно. Много восхищался успехами русских.

– Но если эти успехи действительно есть, то почему не восхищаться ими, фройлен? Впрочем, оставим это. А что насчет деловых качеств Лайдеюсера? Ваш ввод?

– Он, без всякого сомнения, профессионал. И насколько я могла понять, он не был оценен по достоинству в рейхе.

– Вы правы. Это говорит о вашем уме, фройлен. Я в вас не ошибся. Лайдеюсер был обижен и обойден чинами. А способности у него большие.

– А могу я спросить к чему эти вопросы?

– Лайдеюсер сейчас в Москве, фройлен. И его наверняка привлекут к сотрудничеству. И это можно будет использовать.

– Так это и есть истинная цель нашей командировки в Варшаву?

– А чем вам не понравилась инспекция безопасности ведомства генерал-губернатора, фройлен?

– Вы ранее никогда таким не занимались, герр Вильке. И не думаю, что вас послали в Варшаву за этим.

– И вы снова правы, фройлен. На этот раз я всего лишь курьер.

– Курьер? Вы? – удивилась Ева.

– Иногда сам бригаденфюрер Танцман выступает в роли курьера.

Ева посмотрела на пухлый чемодан Вильке, который он постоянно держал под рукой…

Варшава.

Дистрикт Варшава.

Generalgouvernement für die besetzten polnischen Gebiete

(«Генерал-губернаторство для оккупированных польских областей»)

4 июня, 1944 год.

Оберхельферин Ева Шрат уроженка города Швейбург в Баварии была еще слишком молода. Служить в женском вспомогательном подразделении СС она начала после того, как фюрер объявил тотальную войну. Осенью 1943 года после сокрушительного поражения вермахта под Курском фройлен Шрат была направлена в город Ровно в канцелярию генерального комиссара Эриха Шёне как знающая славянские языки. Таких специалистов не хватало катастрофически и на местах приходилось привлекать людей из местного населения. Естественно, советская разведка пользовалась этим и засылала во множестве своих агентов. Потому Шёне потребовал из Берлина прислать ему немецких специалистов.

Ева успешно работала в канцелярии Шёне под непосредственным руководством личного адъютанта генерального комиссара майора фон Ранке. Затем её талантами воспользовался Абвер, и она на короткое время перешла на работу в Абверштелле-Ровно. После оставления Ровно войсками вермахта, фройлен Шрат перевели во Львов в управление криминальной полиции. И уже из Львова её затребовал в Берлин оберштурмбаннфюрер СС Фридрих Вильке…

Ева Шрат выполнила все небольшие поручения оберштурмбаннфюрера Вильке.

– Вот списки что вы приказали перепечатать, герр Вильке.

– Зная ваши таланты, могу предположить, что ошибок в тексте нет.

– Я исправила все ошибки оригинального текста, что печатались в канцелярии генерал-губернатора. Его машинистки делают слишком много ошибок. Не меньше их делает младший адъютант генерал-губернатора. Тот молодой офицер, что печатает на машинке.

– Хорошо, Ева.

– У вас есть еще задания для меня, герр Вильке?

– Нет на сегодня.

– Я могут быть свободна и прогуляться по городу.

– Да. Вы ведь до этого не бывали в Варшаве, фройлен?

– Нет.

– Тогда посмотрите город…

Ева получила выходной и вышла прогуляться по улицам Варшавы. Она около часа бродила по городу, который еще не залечил военных ран, нанесенных в 1939 году.

Фотоателье Вильгельма Оберейтера привлекло внимание девушки, и она вошла. Звякнул дверной колокольчик.

Молодой мужчина в костюме вышел навстречу гостье.

– Чем могу служить, фройлен? Желаете сделать фото?

– Да. Я за всю войну не сделала ни одного художественного фото. Только для документов.

– Мне жаль, фройлен. Вы столь красивы, что можете украсить вывеску моего ателье. Прошу вас.

Ева вошла в большую комнату.

Она расположилась в кресле, а фотограф стал возиться с освещением.

– Я в Варшаве в первый раз, – сказала она вдруг по-польски. – А вы, пан, не местный?

Фотограф вздрогнул. Никак не ждал этих слов от обычной посетительницы.

– Я родился в Кракове. Но я фольксдойче. Получил вот это заведение в наследство от брата. А ему оно досталось в 1939 году при известных обстоятельствах.

– А где сейчас ваш брат, пан?

– Умер от туберкулеза, пани. Ровно год назад. Сегодня день его памяти.

Фотограф бросил заниматься приборами и подошел к девушке.

– Я ждал кого-то другого. Мне не сказали, что ко мне придет женщина.

– У меня есть несколько контактов с агентами в городах. Эти контакты на самый крайний случай. И сейчас как раз такой.

– Контакт не запланирован? – спросил фотограф.

– Именно так. У меня важное сообщение, а в Варшаве у меня есть только ваш адрес.

– Вы давно в городе?

– Второй день. Сегодня у меня выходной и я смогла посетить ваше заведение.

– Слежки не было?

– Нет.

– Уверены?

– Да. Может, к делу перейдем. Вы фотограф и я зашла сделать фото. Даже если слежка бы и была, что в этом такого?

– Хорошо. Говорите, что у вас.

– Важные сведения для Общего Друга. В Варшаву с особым заданием прибыл оберштурмбаннфюрер Вильке из 6-го управления РСХА, отдела контрразведки Восток.

– Я знаю кто такой Фридрих Вильке, пани. С чем он прибыл в Варшаву?

– Как ни странно, но сейчас он простой курьер.

– Курьер? Оберштурмбаннфюрер СС?

– И меня это удивило. Потому я смогла выяснить, что везет Вильке нечто очень важное.

– И что же это?

– Прибор для радиосвязи. Прибор этот предназначен для важного агента, который занимает видный пост в наших структурах. Возможно армейских, а возможно даже имеет отношение к генштабу.

– И что это за прибор? Новая радиостанция?

– Нет. Что-то особенное. В чемодане моего шефа нет места для радиостанции. Это нечто весьма компактное.

– Информация неточная.

– Какая есть. Но самое главное – вот это! – Ева достала бумагу с шифровкой.

Фотограф посмотрел и сказал:

– Два листа текста. Из Варшавы это передать невозможно. Пеленгаторы ездят по городу ночами. Нужно передать партизанам в лес и оттуда наладить связь с Москвой.

– Это долго? – спросила Ева.

– Неделя.

– Нужно раньше. Я сокращу текст. Какой объем, вы можете передать из Варшавы?

– Не больше одного листа и то если разбить текст на три части.

– Хорошо. Дайте мне время и место, где я могу сделать работу.

– Можете расположиться здесь.

Ева кивнула и взялась за работу. Кодовая книга была с ней в её сумочке. Она чувствовала, что это может пригодиться…