Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева

Глава 4 Старший лейтенант госбезопасности Елена Костина

Москва.

Главное управление НКГБ СССР.

Июнь, 1944 год.

Иван Артурович Нольман и без Лайдеюсера знал, что к концу 1942 года положение шефа Абвера адмирала Вильгельма Канариса стало непрочным. Управление военной разведки всё чаще допускало провалы. Гитлеру не нравился либеральный стиль руководства Канариса. И его отстранение от должности в феврале 1944 года Нольмана не удивило. Но в высшем военном руководстве рейха росло недовольство Гитлером. Связан ли Канарис с недовольными? Что думает делать? Активно противостоять Гитлеру? Или устраниться из военной и политической жизни сегодняшней Германии?

Нольман вошел в кабинет к Максимову.

– Что дала беседа с Лайдеюсером? – спросил Максимов.

– Ничего для меня нового он не сказал. Мы давно знаем о недовольстве генералов Гитлером.

– Но как далеко эти генералы могут пойти?

– Им нужен мир на Западе. Германия не потянет войну на два фронта. У них нет ресурсов для такой войны. И сейчас для них единственная возможность смягчить поражение – это сепаратный мир. А мир возможен только при условии, что Гитлера не станет! После его смерти сменится все руководство Германии, и они сразу начнут тайные переговоры. И сами понимаете, Владимир Иванович, англичане и американцы на эти переговоры пойдут. Они скажут, что фашизм уже уничтожен самими немцами. А значит, цели достигнуты.

– Это понятно, но способны ли они составить заговор и устранить Гитлера? Английские спецслужбы разрабатывали планы устранения Гитлера, – сказал Максимов. – Но, похоже, что сейчас англичане отказались от этих попыток. А вот что сами немцы? Недовольство генералов выльется в активные действия или нет?

– Попыток убрать Гитлера было с десяток.

– И все неудачные, Иван Артурович.

– Возможно, что теперь они станут стараться лучше.

– Гитлер нужен до тех пор, пока наши армии не будут в ворот Берлина. Тогда мы сможем диктовать наши условия, Иван Артурович. И сейчас мне нужно знать обстановку вокруг Гитлера. В Германии есть наши агенты. Но мне нужен совершенно новый канал. И фройлен Ева Шрат станет проводником информации. Работать она будет с новой группой. С группой, о которой пока никто не знает.

– И что это за группа, Владимир Иванович?

– Вы создадите её, Иван Артурович. И можно использовать ваших давних агентов.

– Вы кого имеет в виду, Владимир Иванович?

– Майора Кравцова и лейтенанта Лаврова. Тем более что последний давно уже не Лавров. Ведь официально лейтенант госбезопасности Лавров убит в декабре 1943 года.

– Это так. Официально Лавров «умер».

– А майор госбезопасности Кравцов сейчас в Москве?

– Да, Владимир Иванович. Я вызвал Кравцова в Москву. Свою задачу во Львове он выполнил.

– Вот этих двоих и стоит отправить в Берлин. Лавров сейчас находится в Варшаве.

– В Варшаве под именем Вильгельма Оберейтера.

– Срочно готовьте майора Кравцова и уже через две недели он должен быть в Лейпциге. Там для него есть большое дело…

Иван Артурович Нольман вернулся к себе в кабинет и приказал срочно найти старшего лейтенанта госбезопасности Елену Николаевну Костину[33].

Молодая красивая женщина (Костиной нельзя дать больше 22 лет) работала под его началом с 1940 года. Она была внедрена еще до начала войны и смогла проникнуть в абвергруппу, которая была заброшена на территорию СССР перед самым началом войны.

Костина отлично поработала в Харькове осенью 1941 года. Затем в 1942 году она была заброшена в Западную Украину, но судьба там отвернулась от неё, и она провалила задание. Полковник НКВД Одинцов ходатайствовал о наказании Костиной и отстранении её от работы. Нольман спас Елену от наказания и перевел в свой отдел. Осенью 1943 года она работала в Ровно, в столице рейхскомиссариата Украина и успешно внедрилась в состав украинского подполья ОУН. Но после того, как немцев выгнали из Ровно и Луцка, Костина не долго оставалась на своем месте. Хотя её помощь контрразведке СМЕРШ на этом посту была неоценима. Лейтенанта НКГБ могли раскрыть органы безопасности националистов[34] и Нольман принял решение вернуть Костину в Москву.

– Товарищ комиссар государственной безопасности, старший лейтенант Костина…

– Проходи, Лена. – Нольман жестом указал ей на стул.

– Что-то срочное, Иван Артурович?

– У нас всегда что-то срочное. Прости, что не дал тебе положенного отдыха.

– Что-то случилось?

– «Ольга» вышла на связь.

– Но вы сами говорили что использовать «Ольгу»…

Нольман перебил её:

– Говорил. Но она сама проявила инициативу. Использовала один из каналов связи и передала сообщение в Москву.

– Через кого она вышла на связь в Берлине?

– Она связалась с нами из Варшавы.

– Но как она оказалась в Варшаве?

– Командировка. Сопровождала своего шефа оберштурмбаннфюрера Вильке. И, похоже, что немцы затеяли нечто серьезное. И времени у нас, как всегда, нет.

– Но что случилось, Иван Артурович?

– А вот послушай и сделай выводы. Оберштурмбаннфюрер СС Вильке, офицер для особых поручений бригаденфюрера Танцмана отправляется в Варшаву. И на этот раз он едет как курьер, который должен доставить в Варшаву секретный прибор.

– Офицер такого уровня простой курьер? Но Вильке взяли на службу в аппарате РСХА совсем не для этого.

– Именно.

– А известно, что он вез в Варшаву?

– Радиопередатчик.

– Рацию?

– Это не просто рация, это нечто весьма новое, учитывая секретность операции. Причем прибор этот весьма небольшой по размеру.

– Но почему в Варшаву?

– Там Вильке передал его агенту, который доставит передатчик на нашу территорию. И агент, для которого так постаралась техслужба СД, сидит где-то у нас в самых верхах.

– Значит задание важное, – сделала вывод Костина.

– Да. Если за дело взялся Вильке. Но и это еще не все. Похоже, что в рейхе зреет заговор против Гитлера. И нам нужно знать об этом как можно больше. Потому «Ольга» теперь имеет большое значение благодаря близости к Вильке.

– Вы хотите отправить меня в Берлин?

– Сначала в Варшаву. Ты отправишься к Вильгельму Обрейтеру.

– А кто это?

– Фольксдойче. Ныне держит фотоателье в Варшаве.

– Ваш новый агент?

– Новый? Я не назвал бы его новым. Лена. Ты его знаешь.

– Знаю?

– Это Лавров Роман Романович, в прошлом лейтенант госбезопасности.

– Лавров? В Варшаве?

– Да и ты станешь его сопровождать.

– Сопровождать куда?

– Он закроет ателье и переберется в Берлин. Для этой цели ему будут переданы деньги в немецких марках. Небольшую часть повезешь ты, а остальные он получит через тайник в Лейпциге.

– И сколько повезу я?

– Сорок тысяч рейхсмарок. Этого вполне достаточно для переезда. Свое ателье он должен продать как можно быстрее. Цена значения не имеет.

– И что нам делать в Берлине?

– Лавров-Оберейтер купит там небольшой отель. Я дам тебе контакты одного агента по торговле недвижимостью. Я знал этого человека еще до войны, когда бывал в Берлине.

– Он не знает кто вы?

– Нет. Но нам он нужен именно по своей профессии. Ты Мария Шульце, немка из Польши, которая со своим женихом Вильгельмом Оберейтером решила переселиться в Берлин и открыть небольшое дело.

– И откуда у польской немки деньги на отель в Берлине?

– Деньги есть у твоего жениха, который получил несколько месяцев назад большое наследство. Вот вы и решили вложить деньги в какое-нибудь предприятие, способное давать постоянный доход. А что лучше небольшого отеля неподалеку от крупного железнодорожного вокзала? Вы присмотрите подходящее заведение и внесете аванс 20 тысяч рейсмарок.

– А сколько стоит отель?

– Около 350–320 тысяч по довоенным ценам. Сейчас возможно дешевле. Остальные деньги вы станете выплачивать по закладной. Денег у вас хватит. И на покупку отеля, и на ремонт, и на новую обстановку. Вы наймете на работу еще одного твоего знакомого, Лена. Это капитан госбезопасности Кравцов. Наш давний агент, работавший в Харькове в 1942 году под именем певца Савика Нечипоренко[35]. Ныне он прибудет в Берлин и будет зваться по паспорту Эргон Альтман.

– Отель идеальное место для встречи с агентом, – сказала Костина.

– Именно так. Но времени у вас мало, Лена. Тебе предстоит самой выйти на контакт с «Ольгой».

– Что насчет связи?

– Радиопередатчика у вас не будет.

– Это осложнит работу, Иван Артурович.

– Я понимаю, но не хочу рисковать. Ваша группа обойдется нам слишком дорого. И это работа на дальнюю перспективу, Лена. Провала допустить нельзя. Я дам тебе эстафету, при которой агенты-курьеры, ничего знать ни о тебе, ни о твоих напарниках не будут.

– Связей с берлинской группой у нас не будет?

– Прямой связи не будет. Только эстафета.

– «Ольга» станет нашим основным источником, Иван Артурович?

– Нет. Я не хочу допускать возможности провала «Ольги». И основным источником должен стать СС оберштурмбаннфюрер Вильке.

– Вильке не наш агент, Иван Артурович. И я не думаю, что Вильке станет с нами сотрудничать.

– Но у нас есть факт твоей вербовки именно господином Вильке.

– Однако Вильке не знает, что его вербовка Анны Гончаренко часть операции 2-го управления НКГБ. Для них я агент на перспективу «Племянница»[36].

– На Вильке у нас достаточно компромата, Лена. Еще с Харьковского дела 1942 года хвост тянется[37]. И при случае это ему предъявить можно. Но это на самый крайний случай.

– Вильке и тогда не станет на нас работать, Иван Артурович. Но доложит обо всем своему начальнику Танцману.

– И пусть докладывает. Это вписывается в мою игру, Лена. Он станет давать информацию о заговоре генералов – а это именно то, что нам сейчас нужно.

– Он узнает, что «Племянница» его полный провал и не станет меня выдавать гестапо.

– И его шеф Танцман не станет. Операция «Племянница» велась под его кураторством. Он не станет докладывать о провале. Попытается всё повернуть так, словно это его игра с нами.

– Я всё поняла, Иван Артурович. Вербовка Вильке. Близких контактов с «Ольгой» не будет – поняла Костина. – Но у меня еще один важный вопрос.

– О том, что Лавров и Кравцов станут подчиняться тебе?

– Да.

– С этим сложностей не будет.

– Но Кравцов выше меня по званию.

– Лена, ты старший лейтенант. А Кравцов разжалованный майор, ныне капитан госбезопаности. У Лаврова также грехов хватает. Они станут выполнять твои приказы. Ты командуешь новой группой.