Рыцарь моего сердца

10

Последующие несколько дней они с головой ушли в подготовку благотворительного приема. По утрам Дерек приезжал из ночлежки и обзванивал всевозможных менеджеров, администраторов, агентов знаменитостей и крупных бизнесменов, которым были разосланы приглашения. С каждым днем становилось все яснее, что большинство приглашенных согласны приехать и внести свой вклад в строительство онкологического центра. К тому же те из них, кто был хорошо знаком с Дереком, верили в его невиновность и понимали, что это начинание поможет восстановить его пошатнувшуюся репутацию. Так что для многих это было не только актом благотворительности, но и возможностью помочь другу.

— Певцы и музыканты — самый отзывчивый народ из всех, кого я знаю, — сказал как-то Дерек Оливии, обрадованный и тронутый таким откликом на его призыв. — Наверное, потому, что многие из них начинают с нуля и добиваются признания исключительно своим трудом и талантом.

— Ты хочешь сказать, что никому из них не помогают? — спросила Оливия с нотками скепсиса в голосе.

— Ну почему же, помогают. Кстати, правильно делают. Кому же и помогать, как не талантам? И мне в своей жизни посчастливилось встретить несколько человек, которые помогали, поддерживали, продвигали меня, и я буду благодарен им до конца жизни. Надеюсь, когда-нибудь и у меня будет возможность вот так же кому-то помочь.

Когда стало известно примерное количество человек, Оливия начала планировать вечер — продумывать оформление, составлять меню и так далее. А Дерек тем временем обсуждал предстоящую пресс-конференцию со своими агентами и адвокатами.

Его помощники настаивали на том, что они должны быть рядом с ним во время пресс-конференции, но Дерек сомневался, опасаясь, что это будет выглядеть чересчур официально, а ему бы этого не хотелось. В конце концов они сошлись на том, что его агент и адвокат будут находиться поблизости, чтобы в случае возникновения форс-мажорных обстоятельств прийти ему на выручку.

Его агент настоял на том, чтобы Дерек просмотрел всю почту, пришедшую за последнее время на его интернетовский сайт. После несправедливого осуждения он решительно отказывался делать это, не желая читать злобные и клеветнические послания в свой адрес. Однако, просматривая почту, Дерек с удивлением обнаружил, что ошибался, полагая, что большинство его поклонников отвернулись от него. Да, были и такие, но большая часть посланий содержала заверения в любви и преданности и непоколебимой вере в его невиновность. У Дерека потеплело на душе.

Вторую замечательную новость принес ему шериф Дилон. Он позвонил и попросил встретиться с Дереком, сказав только, что у него есть важное сообщение.

Оливия предложила им встретиться и поговорить у нее дома, от души надеясь, что полиции наконец удалось выйти на человека, который причастен к неприятностям Дерека.

Оказалось, что полиция Вайоминга неделю назад задержала некоего Алекса Блейка за хранение наркотиков. В ходе допросов удалось выяснить, что Алекс Блейк — бывший гитарист группы «Лунные странники», наркоман, объявленный в розыск в нескольких штатах, — подкупил девчонку и ее родственников и подстроил то злополучное происшествие в гостинице. Кроме того, он основательно запугал своих сообщников, пригрозив тем, что убьет их, если в ходе следствия они изменят свои показания. Деньги он обманом выманил у своего брата — крупного дельца, владеющего, помимо прочего, несколькими казино в Лас-Вегасе, убедив его, что деньги ему нужны для организации собственной рок-группы.

После того как Дерек уволил его из «Лунных странников», Блейк пробовал играть еще в нескольких группах, но отовсюду его выгоняли за употребление наркотиков и отвратительное поведение. Он затаил злобу на Дерека, которому ужасно завидовал и считал виновником всех своих бед, и поклялся отомстить во что бы то ни стало.

— Пока ведется следствие, имена и подробности этого дела не должны предаваться огласке, — предупредил шериф, взяв с них обоих расписку о неразглашении, — но твои адвокаты, парень, уже могут сообщить в СМИ, что очень скоро обвинение с тебя будет снято. Вот так-то, — удовлетворенно заключил шериф Дилон.

Дерек был настолько потрясен, что просто не мог поверить, что после стольких месяцев позора он будет наконец официально и публично оправдан.

— Спасибо тебе, любимая, — проговорил он, на радостях обнимая и целуя Оливию. — Если бы не ты, я так бы и остался с этим пятном на всю жизнь.

— Не говори глупостей, Дерек, — решительно возразила она. — Рано или поздно правда все равно бы выплыла наружу, но я рада, что это случилось именно сейчас, перед намеченной пресс-конференцией.

— Я тоже. Спасибо, милая, за то, что всегда верила в меня, что поддержала, когда другие отвернулись, что не побоялась пойти ради меня против таких столпов общества, как Фредерика Честертон и ей подобные.

Оливия рассмеялась.

— Бедная Фредерика! Каково ей будет, когда она узнает, что ты невиновен. Такой удобный объект для презрения и праведного негодования ускользает из ее цепких рук. Теперь придется искать новый.

— Уверен, для нее это не проблема, — усмехнулся Дерек.

В день пресс-конференции улица возле дома Оливии с раннего утра была запружена всевозможными машинами, людьми, телеоборудованием.

Дерек появился в своем прославленном концертном наряде — узких облегающих кожаных брюках, остроносых туфлях, черной тенниске с логотипом группы, с зачесанными назад волосами, стянутыми в хвост, и с поблескивающей в ухе серьгой. Его окружала аура славы, успеха и уверенности. Это был совсем не тот Дерек, который только вчера обнимал ее и шептал слова любви, и не тот подавленный и усталый человек, который собирал мусор на шоссе. Это был Дерек Логан — рок-звезда. Дерек Логан, которого она видела по телевизору и на обложках глянцевых журналов, — далекий, чужой, незнакомый.

У Оливии упало сердце. Теперь, когда все обвинения с него будут сняты и он станет вновь свободным, зачем нужна ему она, обыкновенная, ничего из себя не представляющая, неинтересная? Несмотря на все его заверения в любви, ее продолжали терзать сомнения. Кроме того, оставался еще один важный — самый важный — вопрос, который она так и не решила.

Но когда Дерек проходил на отведенное ему место в центре гостиной и, слегка повернув голову в ее сторону, лукаво подмигнул, Оливия расслабилась и облегченно вздохнула: все будет хорошо.

Защелкали вспышки фотокамер, десятки микрофонов потянулись к нему, когда Дерек, поздоровавшись с журналистами, начал рассказывать о запланированном благотворительном приеме, собранные деньги от которого станут первоначальным взносом в строительство онкологического центра в Грейт-Стоке.

Когда он закончил, кто-то из репортеров попросил его представить приглашенных. Дерек назвал несколько известных имен, и присутствующие одобрительно загудели. Затем посыпался град вопросов: намеревается ли он продолжать свою музыкальную карьеру после окончания срока трудовой повинности? Почему он решил сделать что-то для своего города только сейчас? Почему именно онкологический центр? Правда ли, что он делает это только для того, чтобы реабилитироваться в глазах общественности? Действительно ли он работал уборщиком мусора? И, разумеется, масса вопросов, касающихся судебного процесса и обвинительного приговора.

Дерек последовательно и терпеливо отвечал на все вопросы, касающиеся его дальнейшей карьеры и строительства центра, даже нашел в себе силы рассказать о своей умершей от лейкемии десятилетней сестре, но, когда дело дошло до вопросов об обвинении, он посоветовал адресовать их своему адвокату, который присутствовал тут же.

Адвокат Дерека сделал сногсшибательное заявление о том, что в деле его подзащитного открылись новые обстоятельства и очень скоро его невиновность будет полностью доказана.

Репортеры оживились и загалдели все разом.

Оливия облегченно вздохнула, подумав, что все идет как нельзя лучше, но, как оказалось, радоваться было еще рано.

Один из журналистов, маленький, юркий, с неприятным лицом и бегающими глазками-бусинками, протиснулся вперед и сунул свой микрофон в лицо Дереку.

— Я Филип Кавендиш из «Скэндал ньюз». Правда ли, мистер Логан, что домовладелица, у которой вы поселились, приехав в Грейт-Сток, ваша бывшая подружка?

Дерек непринужденно улыбнулся.

— Да, я знаком с миссис Мердок с юности. Мы учились в одной школе. Что-нибудь еще, мистер Кавендиш?

— Только один вопрос, если позволите, — с мерзкой улыбочкой проговорил репортер. — Не скажете ли вы, мистер Логан, в каких отношениях вы с этой почтенной леди сейчас?

Улыбка Дерека не дрогнула.

— В дружеских.

— Говорят, она приютила вас тогда, когда другие отказались?

— Это уже два вопроса, мистер Кавендиш, но я отвечу: да, именно так все и было. Миссис Мердок не только предоставила мне жилье, но все это время оказывала мне моральную поддержку, за что я ей чрезвычайно благодарен.

Противный репортеришка вдруг резко повернулся в сторону Оливии, тихо сидевшей в уголке, и уставился на нее, буравя ее своими глазками-бусинками.

— Вы ведь миссис Мердок, хозяйка этого дома, не так ли?

Взгляды всех присутствующих обратились на нее. К своей досаде, она почувствовала, как краска заливает ей лицо.

— А ваш муж?..

— Я разведена, — ответила Оливия одеревеневшим от волнения голосом. К чему клонит этот человек?

— У вас ведь есть дочь, не так ли? — с противной улыбочкой продолжал выстреливать вопросы репортер.

— Да, есть, но я не понимаю…

— Не возражаете, если я поинтересуюсь, сколько ей лет?

Оливия похолодела.

— Возражаю. Моя дочь здесь совершенно ни при чем, — решительно заявила Оливия, у которой от страха все внутри затряслось. Почему он спросил? Неужели что-то пронюхал?

Дерек пришел ей на выручку.

— В самом деле, мистер Кавендиш, я пригласил вас вовсе не для того, чтобы обсуждать семейное положение миссис Мердок. Господа, у кого еще есть ко мне вопросы?

Пресс-конференция продолжилась, но Оливия была слишком потрясена, чтобы дождаться конца. Она как можно незаметнее выскользнула из гостиной и на дрожащих ногах скрылась в своей комнате до отъезда журналистов.

Неужели этот гадкий человечек что-то пронюхал? — с ужасом думала Оливия. Почему он спросил про возраст Синди? Что же мне теперь делать? Самой во всем признаться Дереку? Но он же возненавидит меня! Впрочем, если я не расскажу, а он так или иначе узнает, то возненавидит меня еще больше и вряд ли простит.

Оливия тяжело вздохнула. Я должна сама рассказать ему, даже если при этом рискую потерять его навсегда. Слишком долго я это скрывала. Он имеет право знать. Да, я расскажу ему сразу после приема, приняла решение Оливия.

— Как ты считаешь, все прошло хорошо? — спросила она у Дерека, когда все репортеры разъехались и дом опустел.

— По-моему, неплохо, — устало проговорил Дерек, потирая виски. У него разболелась голова — сказывалось эмоциональное напряжение. — Журналисты вели себя на удивление сдержанно, за исключением этого желтого прохиндея, как бишь его… Кавендиша. Извини, Оли, что вы с Синди оказались втянутыми в это. Не понимаю, с чего он к тебе прицепился…

— Ничего, переживу как-нибудь, — бодро заверила его Оливия, надеясь, что он не заметит, как дрожат ее руки.

Дом, в котором жила Фредерика Честертон, располагался в самом центре Грейт-Стока, в старом зеленом квартале. Здания здесь были красивые, с лепниной, выкрашенные в приятные глазу пастельные тона. В детстве Дерек часто мечтал, что когда заработает много денег, то непременно будет жить в одном из таких домов.

На звонок открыла сама Фредерика и, увидев, кто к ней пожаловал, лишилась дара речи.

— Дерек Логан? — выдавила она, когда обрела способность говорить.

— Да, это я, мисс Честертон. — Дерек выдал свою самую обаятельную улыбку. — Могу я на минутку зайти? Мне нужно с вами поговорить.

Фредерика наконец пришла в себя, и ее обычное презрительное высокомерие вернулось к ней.

— Ну что ж, проходите, раз уж пришли, — чопорно проговорила она и отошла в сторону, впуская его внутрь. — Прошу садиться. — Она указала на одно из кресел в просторном холле, а сама села напротив. — Итак, мистер Логан, что привело вас ко мне? — высокомерно поинтересовалась она.

— Вы, вероятно, слышали, мисс Честертон, что в нашем городе будет проходить благотворительный прием, цель которого — начать сбор средств на строительство онкологического центра в Грейт-Стоке.

— Безусловно, я в курсе того, что происходит в нашем городе, — отрезала Фредерика. — Но при чем тут я? Если вы взяли на себя труд предложить мне принять участие в благотворительном приеме, то напрасно утруждали себя, любезный. Я, разумеется, согласна, что цель весьма благородная, но я не имею счастья принадлежать к той среде известных и состоятельных людей, которые без малейшего ущерба для своего кармана могут выложить пять тысяч долларов за билет на прием. Впрочем, посильный вклад, скажем сто долларов, я, разумеется, могу внести. Если вы пришли именно за этим…

— Нет-нет, что вы, мисс Честертон. Сбором средств будут заниматься работники социальной службы. Я же осмелился побеспокоить вас, чтобы попросить об услуге.

— Услуге? — надменно вскинула брови Фредерика. — Не представляю, какого рода услугу могу оказать вам я.

— О, мисс Честертон, очень даже можете. Дело в том, что в Грейт-Стоке нет крупных отелей и мы обращаемся ко всем уважаемым горожанам с просьбой разместить у себя некоторых гостей на одну ночь. Если бы вы…

— Не думаю, что могу вам помочь, мистер Логан. Я не привыкла принимать у себя посторонних людей. — Она поднялась, давая понять, что аудиенция окончена.

— Что ж, очень жаль, очень жаль, — проговорил Дерек, вставая и направляясь к двери. — У вас очень мило. — Он оглядел просторную гостиную с высокими потолками и старинной мебелью красного дерева. — Уверен, Марии-Луизе Кастильо у вас бы понравилось. Она сама живет в таком же старом, аристократическом доме.

— Мария-Луиза… Кастильо, вы сказали? Неужели ты самая?.. — Фредерика явно не ожидала услышать это имя и была потрясена. Она обожала эту уже немолодую, но все еще ослепительно красивую актрису и не пропускала ни одного фильма с ее участием.

— Да, сама блистательная Мария-Луиза почтит нас своим присутствием. Я только утром разговаривал с ней, и она заверила меня, что непременно будет. Какая жалость, что вы не сможете ее у себя принять. Ну что ж, не смею вас больше…

— Э… мистер Логан…

— Да, мисс Честертон?

— Насчет вашего предложения. Думаю, я могла бы… я имею в виду, если это только на одну ночь… — Она представила, как будет рассказывать на заседании клуба о том, как угощала чаем и запросто беседовала с самой Марией-Луизой Кастильо, как все раскрыв рты будут слушать ее и завидовать ей, и едва не захлопала в ладоши от восторга. Но, быстро взяв себя в руки, она с достоинством произнесла: — Хорошо, мистер Логан, я согласна. На какой день назначен прием?

Дерек спрятал улыбку.

— На следующий четверг, мисс Честертон. И большое вам спасибо, что согласились. Я вам очень признателен. Кстати, для тех горожан, которые будут оказывать гостеприимство нашим гостям, вход на благотворительный вечер бесплатный.

— О! — только и смогла вымолвить Фредерика, вконец потрясенная перспективой воочию лицезреть столько знаменитостей.

Всю дорогу до машины Дерек улыбался, вспоминая их разговор. Он надеялся, что сумел уладить конфликт, возникший по его вине.

Через два дня после пресс-конференции Оливия открыла дверь на звонок и обнаружила на своем пороге Филипа Кавендиша.

— Что вам угодно? — холодно спросила она.

— Могу я с вами поговорить, миссис Мердок? — вкрадчиво поинтересовался репортер «Скэндал ньюз».

— Смотря о чем, — отрезала Оливия, с трудом преодолевая желание захлопнуть дверь у него перед носом. Но она должна была выяснить, что ему известно.

— Ну… для начала я хотел бы побеседовать с вами о вашем бывшем муже Патрике Мердоке, — заявил противный репортеришка, так и впившись в нее своими глазками-бусинками.

Оливия похолодела от ужаса. Она почувствовала, как у нее подкосились ноги, и вынуждена была ухватиться за дверной косяк для поддержки, что конечно же не ускользнуло от внимания пронырливого журналиста. Его бусинки торжествующе блеснули.

— Итак, миссис Мердок, вы согласны поговорить со мной?

К счастью, Дерек уже уехал в приют, а Синди ушла с подружками на новый фильм о Гарри Поттере.

Покорившись судьбе, Оливия вздохнула и отошла в сторону.

— Ну что ж, проходите.

Дерек уже подъезжал к ночлежке, когда зазвонил его мобильник. Наверное, Оливия, с нежностью подумал он.

Но это оказалась не Оливия. Это был Поляк Джо.

— Сюда только что звонил какой-то тип, разыскивает вас. Я не стал давать ему ваш номер, мало ли что, — сообщил ему Джо. — Он сказал, что ему срочно надо с вами встретиться и что он ждет вас в баре «Дакота» на углу Мейн-стрит и Медоу-парк. Знаете, где это?

— Конечно, знаю, Джо, ведь я же здесь вырос, не забыл? — усмехнулся в трубку Дерек.

— А черт, все время забываю. Ну что, поедете?

— Поеду, Джо. Если я задержусь, ты подежуришь за меня? — спросил Дерек.

— Нет проблем. Кстати, он назвал свое имя. Я тут записал… — В трубке послышалось шуршание листков. — Ага, нашел. Его зовут Патрик Мердок.

Когда через десять минут Дерек вошел в «Дакоту», посетителей там почти не было. У входа за столиком сидели две девушки, ближе к барной стойке — прилично одетый мужчина в инвалидном кресле и молодой светловолосый бармен, протирающий стаканы.

Дерек подошел к стойке, заказал стакан содовой и, усевшись на высокий табурет, стал ждать, поглядывая на дверь. Он надеялся, что Патрик Мердок не заставит себя долго ждать. Интересно, что ему нужно? — недоумевал Дерек.

Бармен подал ему его заказ и, взглянув на него, чуть не уронил бутылку. Определенно, узнал его, несмотря на то, что на Дереке были солнцезащитные очки. Дерек уже приготовился давать автограф, но парень, к счастью, ограничился заинтересованным поглядыванием. Слава богу, потому что сейчас Дерек был не в настроении любезничать. Он просто должен встретиться с бывшим мужем Оливии и узнать, что тому нужно.

— Мистер Логан?

Дерек озадаченно оглянулся. Он не слышал, чтобы кто-то входил. Оказалось, его окликнул мужчина в инвалидном кресле. Поймав взгляд Дерека, мужчина кивнул и жестом попросил присоединиться к нему. Неужели хочет попросить автограф?

— Прошу прощения, но у меня здесь назначена встреча, — довольно холодно сказал Дерек.

Мужчина улыбнулся.

— Встречу назначил вам я. Меня зовут Патрик Мердок. Прошу вас, садитесь. — Он указал на второй стул возле его столика.

Вконец сбитый с толку, Дерек подошел и сел на предложенный ему стул, не отрывая взгляда от человека в инвалидном кресле. Очень приятный на вид, с рыжевато-каштановыми прямыми волосами, зачесанными назад и лежащими волосок к волоску, он был одет в дорогой костюм, что опытным взглядом отметил Дерек.

— Вы — Патрик Мердок? — на всякий случай уточнил он, подумав, что мог ослышаться. — Бывший муж Оливии и отец Синди?

Мужчина бросил на него какой-то странный взгляд.

— Совершенно верно, мы с Оливией некоторое время были женаты, — сказал он и после паузы продолжил: — Мне показалось, вы удивились, узнав, что я инвалид, не так ли? — Когда Дерек ничего не ответил, он пояснил: — Видите ли, я парализован ниже пояса, ушиб позвоночника.

— Оливия мне ничего об этом не говорила, — выдавил Дерек.

Патрик Мердок улыбнулся.

— Что ж, меня это не удивляет. Она никогда не относилась ко мне как к инвалиду, никогда не позволяла мне раскисать. Только благодаря ей я стал преуспевающим адвокатом, каким являюсь сейчас. Так что должен сказать, что все не так уж плохо. Мой дом оборудован таким образом, что я могу со всем справляться сам, без посторонней помощи, я езжу на спроектированной специально для таких, как я, машине. Офис тоже специально приспособлен, от клиентов нет отбоя, так что я неплохо себя обеспечиваю. Кроме того, у меня огромная библиотека — обожаю детективы и готику — и большая коллекция музыкальных дисков. Кстати, я большой поклонник вашего таланта, мистер Логан.

— Благодарю вас. — Дерек слегка склонил голову, принимая комплимент.

— Не за что. — Он тихо рассмеялся. — Разумеется, далеко не все удовольствия я могу себе позволить, если вы понимаете, что я имею в виду. — Он бросил взгляд в сторону столика, за которым сидели девушки, чтобы намек был еще яснее.

Дерек недоумевал, зачем Патрик Мердок все это ему рассказывает, но, видимо, причина была, поэтому он внимательно слушал своего собеседника и ждал, когда он сам ее назовет.

— И как давно вы… получили травму? — поинтересовался он.

— О, это произошло еще в детстве, мистер Логан. Несчастный случай. Неудачно нырнул, не рассчитал глубину. Какой только глупости не совершишь, чтобы произвести впечатление на друзей, не так ли?

Дереку показалось, что он сейчас превратится в соляной столб, а его собеседник, словно не замечая его ошеломленного лица, продолжил:

— Кстати, вчера мне в офис нанес визит некий Филип Кавендиш, репортер «Скэндал ньюз». Он вам знаком, мистер Логан?

— К сожалению, да, — выдавил Дерек.

— Крайне неприятный молодой человек, вы со мной согласны? Мне очень не понравились вопросы, которые он мне задавал, поэтому я решил, что пришло время мне поговорить с вами. Не позволите ли угостить вас стаканчиком бургундского?

Когда во второй раз за вечер прозвенел дверной звонок, Оливия поначалу решила не открывать. У Синди свой ключ, а видеться и разговаривать с кем-то посторонним ей совсем не хотелось. Она целый час проплакала, на душе скребли кошки, а настроение было такое, что впору вешаться.

— Кто там? — спросила она, подойдя к двери.

— Это я, Оливия, — послышался голос Дерека. — Открой.

Дрожащими руками Оливия отперла замок и распахнула дверь. Уже по голосу она поняла, что он страшно зол, и один лишь взгляд на его напряженное лицо со сжатыми в тонкую линию губами подтвердил это.

О боже, он все знает! Она опоздала!

Дерек вошел и с силой захлопнул за собой дверь. Оливия отшатнулась, напуганная его разъяренным взглядом. Он был просто вне себя от гнева.

Не говоря ни слова, он проследовал на кухню, выдвинул из-под стола табурет и коротко бросил подошедшей Оливии:

— Сядь, нам надо поговорить.

Оливия подчинилась. Она устало опустилась на стул и, сложив руки на коленях, уставилась на них.

— Я только что встречался с твоим бывшим мужем, Патриком Мердоком, — прорычал он.

Оливия бросила на него короткий взгляд, затем снова опустила глаза.

— А, — прошептала она, — так вот откуда…

— Да, я все знаю и требую объяснений. — Он сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Он не был так зол даже тогда, тринадцать лет назад, когда она сказала, что уезжает учиться.

— Я все объясню, Дерек, — пробормотала она трясущимися губами.

— Да уж, будь так любезна, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — И знаешь, что мне особенно интересно? Почему ты не сказала мне, что я настоящий отец Синди?