Рыцарь Родриго и его оруженосец

Третья глава, в которой рыцарь-разбойник Родриго Грубиан едва не обрёл оруженосца

Но рыцарь-разбойник Родриго Грубиан вовсе никуда не уехал. Он вообще никогда не уезжал и даже не выходил за покупками. Нет, он был дома и очень хорошо слышал стук в ворота. Но он ни за что не хотел открывать.

На самом деле Родриго Грубиан был совсем не тем, кем его считали люди. Хотя он и правда был ростом под два метра, с богатырской статью, а лицо его обрамляла густая чёрная борода, но всё это была только видимость. В жизни он и мухи ни разу не обидел. Как говорят в таких случаях, он обладал внешностью волкодава и душой маргаритки.

Все истории о его неукротимой свирепости и подлости были только слухами, которые он сам же и распускал. А люди, конечно, разносили их дальше, приукрасив каждый на свой вкус. Ему это было только на руку, ему хотелось иметь самую дурную славу, какая только возможна. И всё это лишь ради маскировки, за которой он скрывался, желая, чтоб его оставили в покое.

Потому что Родриго Грубиан был не только весьма чувствительным, но и весьма робким человеком. Жизнь, как ему казалось, была полна опасностей, а мир полон злодеев, которые только и выжидали момента, чтобы напасть на него, ограбить, а то и заколоть. От этого их могло удержать, по его мнению, лишь одно: если они будут бояться его больше, чем он их. И ему благодаря этому методу до сих пор действительно удавалось вести спокойную, уединённую жизнь.

Это стоило ему многолетних трудов – своими руками изготовить и установить все кресты и надгробные камни. Под ними никто никогда не лежал. А скелеты, кости и черепа он изготавливал из гипса и глины в мастерской, оборудованной специально для этого.

К сожалению, его скульптурные шедевры были не особо долговечны. От дождя и снега они часто размокали или крошились, и тогда приходилось их кропотливо восстанавливать целыми днями или мастерить совсем новые; надо было подновлять выцветшие надписи, поправлять покосившиеся кресты. И нельзя было допустить, чтобы кто-то застал его за этим занятием, иначе ведь всё могло открыться. Лучше всего было исполнять все эти дела в темноте. Но была одна загвоздка: он сам боялся темноты настолько, что ночью его не вытянули бы из крепости и десять лошадей. Он отваживался выходить за ворота лишь при ярком свете солнца, чтобы произвести свои ремонтные работы.

Крепость Гробург, кстати, он унаследовал от своих предков, которые и впрямь были настоящими рыцарями-разбойниками. Будучи последним в своём роду, он жил теперь в крепости один, но пользовался лишь малой её частью. В просторные рыцарские залы, коридоры и лестницы уже десятилетия не ступала нога человека. Все двери туда он запер, потому что боялся привидений.

Во дворе крепости он сажал картофель и разводил овощи, это и было его пропитанием. Жил он в маленьком солнечном помещении в Южной башне, единственной, которая ещё худо-бедно сохранилась в исправном состоянии. В его комнате стояла кровать, в открытом камине он варил себе еду – это был главным образом овощной суп, но прежде всего он предавался тут своему любимому занятию: разведению кактусов. Больше всего он любил маленькие шарообразные кактусы, как будто это были его дети. Каждому из них он дал имя и мог часами с нежностью разглядывать их. Он чувствовал своё душевное родство с ними, ведь они были, так же как он, с виду неприглядны и непритязательны, но ведь иногда они распускались красивейшими и нежнейшими цветами, какие только могут быть. Но заставить их расцвести можно было лишь заботливым уходом, а это требовало долгого терпения, порой не в один год.

К вещам, которые особо досаждали нежному душевному устройству Родриго Грубиана, относились молния и гром. Всю предыдущую ночь во время ужасной непогоды он просидел в своей кровати, обложившись подушками и с бледным лицом ожидая кончины. Он заранее облачился в рыцарские доспехи, чтобы по крайней мере выглядеть респектабельно, когда его призовут к себе предки. Он укрылся толстым пуховым одеялом до самого подбородка, а при каждой вспышке молнии и вовсе натягивал его себе на голову поверх шлема. К тому моменту, когда гроза досыта набушевалась и улеглась, он – измученный, но благодарный своей милостивой судьбе – упал в свои подушки, однако сна найти не мог.

Тогда-то и раздался тот внезапный стук в ворота крепости. Господин Родриго Грубиан воспрянул из своего полудремотного состояния, и его чёрная борода встопорщилась дыбом от страха. Ещё никогда, ни разу за все эти годы не было такого, чтобы кто-то посмел приблизиться к крепости Гробург. И тот, кто отважился на это в ночное время да ещё после такой грозы, мог быть существом только самого худшего сорта. Это нападение – вот что было совершенно ясно господину Родриго. Он замер, затаился, поскольку это было его единственной надеждой обмануть ту кровожадную орду, что осадила его крепость. Если он сделает вид, что его нет, то они, быть может, поверят и уйдут несолоно хлебавши.

Остаток ночи он провёл дрожа от страха, но, когда настало утро, а стук больше не повторялся, у Родриго появилась надежда, и к тому же его одолело любопытство. Ему захотелось посмотреть, не узнает ли он по каким-то следам, кто это приходил по его душу.

Он спустился по винтовой лестнице, пересёк двор, дошёл до ворот и осторожно отодвинул дубовый засов, служивший ему в качестве задвижки. Одна створка ворот со скрипом приоткрылась, и он выглянул наружу, но ничего не увидел. Но тут кто-то снаружи вдруг грубо надавил на створку, и у господина Родриго от удивления отпала челюсть.

Вошедшим был изрядно вымокший мальчишка в пёстром лоскутном костюме и с рыжими растрёпанными волосами. Он схватил обеими руками лапу рыцаря, потряс её и сказал с самой серьёзной миной:

– Ну наконец-то. Вы так крепко спали. Доброе утро, господин рыцарь-разбойник Родриго Грубиан! Отныне я ваш новый оруженосец. Меня зовут Малыш. И я, кроме того, проголодался. Когда будет завтрак?

После этого он несколько раз подряд громко и непринуждённо чихнул.

– Так-так, – сказал Родриго, совершенно сбитый с толку. – Ага. Ну-ну. И что?

– У вас же, как я понимаю, нет другого оруженосца? – уточнил Малыш.

– Да вроде бы нет, – ответил Родриго. – Насколько мне известно.

– Вот-вот, – удовлетворённо отметил Малыш. – Значит, я вам нужен.

– Вообще не нужен, – возразил Родриго. – Стоять, ни с места! Смирно! Куда это ты наладился?

Малыш уже прошёл мимо него во двор крепости и одобрительно огляделся.

– Мне здесь нравится, – сказал он. – А где моя комната?

– Послушай-ка, Малыш, – воскликнул Родриго, – давай-ка ты уйдёшь туда, откуда пришёл, причём немедленно! Здесь не детская площадка, нет, и даже близко нет.

– Верно, – признал Малыш, – именно поэтому мне здесь и нравится.

И он снова чихнул.

– Может, ты соблаговолишь чихать в другую сторону? – возмутился Родриго. – Если ты простудился, я не хочу от тебя заразиться.

– О, за меня не беспокойтесь, – ответил Малыш.

– Тебе надо вернуться домой и принять лекарство, – посоветовал рыцарь-разбойник, – а то ещё подхватишь воспаление лёгких.

– Мне это вообще нипочём, – заявил Малыш и стал подниматься по винтовой лестнице в покои господина Родриго.

Рыцарь с трудом поспевал за ним и даже запыхался.

– Кто твои родители? – спросил он.

Малыш пренебрежительно пожал плечами:

– А, эти! Я к ним не вернусь. Никогда.

– Это почему же?

– Они меня не понимают. Они такие благопристойные и мелочные, ну сущие обыватели. Я ведь происхожу из рода графьёв фон Нитяник.

– Не слыхал про таких, – буркнул Родриго. – И чем же тебе это не нравится?

– Только и слышишь: «это неприлично», «то не подобает», «этого не делай», «того нельзя». Не желаю больше участвовать в этих ужимках. Всегда быть послушным и примерным – какая скука! Куда лучше быть свободным парнем и повсюду сеять вокруг себя ужас, как вы, гроза всех путников и рыцарей.

– Ну да, то есть… – возразил было Родриго, но Малыш перебил его:

– Вы мой образец, пример для подражания, господин Родриго Грубиан. Мне все говорили: если и дальше будешь так делать, то станешь рыцарем-разбойником. Вот я и стану им теперь.

– Ну, это не так-то просто, – попытался вразумить его Родриго.

– Я знаю, – ответил Малыш, – но, раз уж я решил, меня уже не отговорить, потому что я неслыханный упрямец. Кстати, я могу говорить тебе «ты» и «дядя Родди»?

– Нет! – фыркнул рыцарь. – Ни в коем случае!

– Хорошо, дядя Родди, – невозмутимо продолжал Малыш, – так и договорились. Я остаюсь здесь. Отныне я твой оруженосец Малыш.

Между тем они уже поднялись в башенную комнату Родриго. Малыш тотчас подошёл к кактусу на подоконнике:

– Какие странные шишечки! – И цапнул их пальцами. – Ой! – Он укололся, отдёрнул руку и невзначай опрокинул горшок, который упал и разбился.

Тут Родриго Грубиан собрал в комок все свои силы. Он набрал полную грудь воздуха и взревел:

– Это была Туснельда, нежнейшая из всех! А ну пошёл отсюда прочь! Не нужен ты мне тут! И не смей больше прикасаться к моим кактусам, ты меня понял?

– Хорошо, хорошо, как скажешь, дядя Родди, – успокаивал его Малыш, – ты только не волнуйся из-за такого пустяка: подумаешь, укололся! Мне уже и не больно.

– Зато мне больно! – пыхтел Родриго, гневно вращая глазами. – И если ты сейчас же не уйдёшь, мальчишка-негодник, я тебя вышвырну собственными руками!

Он схватил Малыша, чтобы воплотить в жизнь свою угрозу, но вдруг замер, и на его лице отразилась озабоченность.

– Да ты весь горишь, дитя моё! – сказал он. – Точно, у тебя жар! Должно быть, ты ужасно простудился нынче ночью. – Он потрогал его лоб ладонью. – Да, никаких сомнений. Ну-ка покажи язык!

Малыш высунул язык.

– Да, ты болен, – удостоверился Родриго. – К тому же сильно. Немедленно в постель. С такими вещами не шутят.

– Не лягу я в постель.

– Ляжешь, причём немедленно.

– Нет.

– Ну, это мы посмотрим.

– Нет, не хочу и не буду!

– Оруженосец должен слушаться своего рыцаря, причём беспрекословно, как только ему будет приказано. Если я скажу: «Прыгни из окна», ты прыгнешь из окна. Если я скажу: «Ложись в постель», ты ляжешь в постель, понятно?

Малыш с сомнением посмотрел на Родриго:

– Ты это по правде или говоришь просто так, чтобы обдурить меня?

– Это правда, даю тебе честное разбойничье слово! Если ты не будешь слушаться, то не бывать тебе оруженосцем.

– А если я буду слушаться, тогда я твой оруженосец?

– Нн… ну ладно, чёрт с тобой, – сказал Родриго.

Малыш молчком стянул с себя мокрую одежду. Родриго приготовил ему постель, и Малыш юркнул под одеяло. Он даже не протестовал, когда Родриго сделал ему компресс на горло, и без возражений выпил ромашковый чай с мёдом, заботливо приготовленный рыцарем.

В следующие ночи Родриго Грубиан спал, сидя в своём старом кресле с высокой спинкой. Это было не особенно удобно, но ведь это лишь временно, говорил он себе. Как только мальчик поправится и снова встанет на ноги, тогда уж он как-нибудь от него избавится.

Дни напролёт они рассказывали друг другу о приключениях, которые им якобы пришлось пережить, при этом обманывая друг друга так, что корчились старые трухлявые балки в башенной комнате. Сперва Малыш рассказывал о своих проделках и безобразиях, которых на самом деле никогда не учинял. Он всего лишь хотел показать, что в нём присутствует дух настоящего, бессовестного рыцаря-разбойника.

Постепенно и Родриго вошёл во вкус и выдумывал всё новые истории, в которых сам он выступал в роли непобедимого и устрашающего героя. Он рассказывал о дерзких нападениях на княжеские кареты, когда он один побеждал целые отряды рыцарей; о проникновениях в королевские сокровищницы, где ему в руки перепадали мешки золота и бриллиантов; о турнирах, в которых он нанизывал на одну пику, словно сосиски, по три опасных противника; о карточной игре, в которой ему удалось обыграть самого чёрта собственной персоной; о бешеной скачке верхом на морском чудище, которое он обуздал, и о сказочной попойке с тремя ледяными великанами, которые жили на Северном полюсе и которых он споил до бесчувствия, а после обобрал до нитки.

Малыш слушал и не мог наслушаться. Глаза его блестели, уши горели, причём не от жара (жар уже давно спал), а от воодушевления. Он то и дело повторял:

– Дядя Родди, ты и правда самый великий. Я тоже хочу когда-нибудь стать таким, как ты.

Восторги юного гостя явно шли на пользу Родриго Грубиану. Он прямо-таки расцветал от своего хвастовства. Этот Малыш становился ему всё симпатичней.

«И правда, какой славный парнишка, – думал он про себя, – даже жалко, что скоро придётся его прогонять, иначе он ещё обнаружит мою гипсовую мастерскую и будет всем кругом о ней рассказывать – и тогда конец всей моей дурной славе».

Но избавление от мальчишки оказалось задачей, о которой легче рассказать, чем её выполнить. Но на всякий случай он покрепче запер дверь в свою пресловутую мастерскую, а ключ носил при себе и днём и ночью. Когда Малыш через несколько дней встал на ноги, Родриго отдал ему ключи от всех остальных дверей крепости, чтобы он мог осмотреться. Связка ключей была такой тяжёлой, что Малыш её еле таскал. Несмотря на это, ему удалось открыть одну за другой все двери. Он проинспектировал все залы и покои, в которых всё покрылось слоем пыли в палец толщиной, а с мебели свисали целые полотна паутины. Он слонялся по длинным галереям и проходам с их полуистлевшими настенными коврами, гобеленами и портретами предков, потемневшими от времени так, что и лиц не разобрать. Разумеется, он заглядывал и во все сундуки и шкафы и обследовал их содержимое. И наконец очутился в старом оружейном зале.

Здесь лежали и висели на подставках вдоль стен бесчисленные кольчуги, шлемы, доспехи для ног и для рук, щиты, мечи, шипованные булавы, алебарды, копья, турнирные пики, кинжалы, бронированные рукавицы и всякое прочее оснащение рыцарей-разбойников.

Малыш чувствовал, как учащённо бьётся его сердце. Поскольку в оружейном зале не было окон, он принёс горящий факел и основательно обследовал весь арсенал. Многие вещи уже слишком проржавели, чтобы их можно было ещё использовать, но под конец он нашёл вполне исправные доспехи со щитом и мечом, которые подходили ему по размеру. Их оставалось только хорошенько протереть от пыли и смазать. Он влез в эти железные одежды, водрузил на голову шлем, опоясался мечом, повесил на руку щит и, звеня и громыхая, вернулся по залам и коридорам, по винтовой лестнице вверх – в башенную комнату, где Родриго Грубиан как раз поливал свои кактусы.

Рыцарь-разбойник поначалу чуть не задохнулся от страха, потому что Малыш опустил забрало своего шлема и Родриго его не узнал.

– Дядя Родди, – сказал Малыш, и его голос гулко отдавался в металле, – смотри-ка, что я нашёл.

– Ах, это ты! – с облегчением выдохнул Родриго, который уж было подумал, что видит привидение средь бела дня.

– Теперь это всё моё, – решительно объявил Малыш и поднял забрало.

В эту минуту в голову Родриго Грубиана пришла идея, под каким предлогом отправить мальчишку домой.

– Нет уж, – сказал он. – Для этого ты должен сперва стать рыцарем. Но ты пока ещё не прошёл даже испытание оруженосца.

– Испытание оруженосца? – удивился Малыш. – А что это такое?

Родриго уселся в своё кресло с высокой спинкой и объявил:

– Если ты действительно хочешь стать оруженосцем рыцаря-разбойника, ты должен сперва доказать, что полон мрачной решимости к этому.

– Я полон, да, – подтвердил Малыш и постарался принять самый мрачный вид.

– Ну, сказать-то может каждый, – скептически заметил Родриго. – Ты должен пройти испытание, что ничего не боишься и не отступишься ни перед каким злодеянием. Тебе придётся в одиночку и без всякой посторонней помощи совершить опасное преступление, а ведь ты наверняка не хочешь этого.

– Хочу, – ответил Малыш. – И пойду на всё. Что, например, я мог бы такого совершить?

Родриго почесал за ухом.

– Это я не могу тебе сказать, ты должен сам найти себе подходящее злодеяние. В этом как раз и состоит испытание. Сам видишь, как это трудно, слишком трудно для такого, как ты. Так что послушай моего совета и оставь это дело.

Малыш молча снял с себя доспехи, сложил щит и меч. Родриго обрадованно кивнул, полагая, что цель его достигнута.

– Я ухожу сейчас же, – решительно сказал Малыш.

– Минуточку, мой мальчик, – растерянно забормотал Родриго. – Что это значит? Куда ты собрался?

– Ну, выдержать испытание, как ты сказал, дядя Родди.

– Но… – Вид у Родриго вдруг стал совершенно несчастный. – Но ты ведь это не всерьёз? Это же тебе, в конце концов, не воскресная прогулка.

– Надеюсь, что нет, – ответил Малыш, – а эти вещи пусть тут полежат, пока я не вернусь. Никому их не отдавай. Обещаешь?

– Ну да… – выдавил из себя Родриго. – Если ты по дороге не передумаешь. – Втайне он проклинал себя за свою выдумку. Этого мальчика явно ничем нельзя было лишить присутствия духа.

– Ты ещё будешь гордиться мной, дядя Родди, – заверил Малыш, протягивая рыцарю руку. – Итак, до свидания. До скорого!

Родриго озабоченно заглянул в его веснушчатое личико и сглотнул раз-другой, прежде чем произнести заикаясь:

– Но как же… Что же? Ты хочешь вот так просто уйти? Прямо сейчас?

– Чем раньше я начну, – ответил Малыш, – тем скорее вернусь.

Родриго больше не знал, что и сказать. Он лишь молча ворошил свою густую чёрную бороду.

Они вместе спустились к воротам. Рыцарь открыл их и выпустил Малыша наружу.

– Послушай, – сказал он осипшим голосом, – лучше бы я даже не заикался об этом, насчёт испытания и всё такое. Давай-ка я просто так подарю тебе эти доспехи. Ты не против?

Малыш отрицательно помотал головой:

– Так не годится, дядя Родди. Я хочу стать настоящим рыцарем-разбойником. Таким, как ты.

– Малыш, – сказал Родриго, – тогда я должен тебе сказать, что ты необыкновенный парень.

– Я знаю, – ответил Малыш и ударил себя в грудь. – Не волнуйся за меня.

Он помахал на прощание, отвернулся и зашагал по витиеватой тропе вниз со скал Лихогорья, ни разу больше не оглянувшись. Если бы он при этом посматривал влево и вправо, он бы, пожалуй, заметил, что многие черепа слегка размякли и расползлись, ведь у Родриго Грубиана за прошедшие дни ни разу руки не дошли заняться починкой костей. Но Малыш был слишком погружён в мысли о своём испытании на звание оруженосца разбойника-рыцаря.

Родриго Грубиан смотрел вслед мальчику, пока его лоскутный костюм Арлекина не скрылся из виду среди скал, потом тяжело вздохнул.

– Ну вот, – пробормотал он себе под нос, – я хотя бы избавился от него. Это главное. Я рад.

Но, возвращаясь назад в крепость Гробург и запирая за собой ворота, на радостного он никак не тянул.