Рыцарь в старшей школе

Глава 16

— Кто у нас на очереди? — жизнерадостно поинтересовалась госпожа Чамар, заглядывая в список пациентов.

Следуя за ней по коридору больницы, принадлежавшей медицинскому институту Кларенса, носившую одноимённое название, не видел поводов для радости. Царившая внутри атмосфера нагоняла на меня тоску, печаль и ещё, совсем немного, тревогу. Не хотел бы оказаться здесь в качестве больного. Не потому, что плохо лечили или всё вокруг старое, обшарпанное, а из-за этого неприятного ощущения.

Быстро просмотрев несколько распечатанных на принтере документов, прикреплённых к клипборду, госпожа Чамар сделал выбор.

— Адам Смит. Тридцать восемь лет. Холост. Подтверждённый ранг, — кавалерист. Сотрудник частной военной кампании Косатка. Так понимаю, бывший, — высказала своё мнение, изучая его медицинскую карту. — Пять лет лежит в коме. Из простолюдинов.

Далее начала зачитывать вслух диагноз. Что-то связанное с повреждением мозга и нарушением работы его нейроузлов, особо не вслушивался, поскольку с медицинской терминологией не знаком. Несмотря на то, что пациент был признан стабильным, прогнозы оставались неутешительными. Даже если мистер Смит внезапно очнётся, то, вероятнее всего, навсегда утратит возможность оперировать А-полем. А может, к этому и ещё что-нибудь добавится.

Пока родственники оплачивали медицинские расходы, ещё не закончилась страховка, плюс на его счету оставались какие-то деньги, куда работодатель перечислил довольно крупную сумму, когда мистера Смита только положили в больницу, за ним продолжали ухаживать.

Личное дело Адама Смита попало в руки госпожи Чамар потому, что юристы корпорации Рэдклиф связались с его родственниками, получив разрешение на проверку экспериментального метода лечения. Руководствуясь принципом, хуже уже не будет. Так что доступ к больному у нас имелся.

— А наш мистер Смит был ещё тем сорвиголовой. Успел повоевать в Африке, в Южной Америке, погонять пиратов в Индийском океане, где и нарвался на неприятности. Здесь сказано, получил тяжёлое ранение во время отражения пиратской атаки на грузовое судно, на котором располагался их отряд вооружённой охраны. Тело фантомная броня сберегла, а вот мозги, не очень. Что-то в них закоротило. Попробуем исправить, — сообщила с оптимизмом, опуская клипборд.

— Вы думаете, я в этом разбираюсь? — сильно удивился.

— Я не думаю, я знаю, что не разбираешься, — успокоила. — Однако понимания процессов от тебя никто и не требует. Главное, запусти их. Дальше всё само наладится. Или, не наладится, — невозмутимо не исключила и такой вариант.

— А у меня у самого в мозгах ничего не закоротит? — продолжал беспокоиться, видя такую беспечность начальницы.

Не понимая, как всё это работает. И работает ли?

— Не переживай. Тебе ничего не грозит.

— Вот вы где, — из-за угла появился лысеющий пожилой мужчина в старомодных очках и белом халате. — Рашми, я же просил предупредить, как придёшь устраивать у меня беспорядок, — недовольно отчитал неловко улыбнувшуюся, застигнутую врасплох индианку.

За доктором шла старшая медсестра и парень в зелёном медицинском костюме, с шапочкой на голове.

— Питер. Рада тебя видеть. Не хотела отвлекать от работы. Ты же у нас вечно занят. Как ни позвоню, постоянно на неё ссылаешься.

— Ты не путай. Это другое.

На что оба рассмеялись так, словно речь шла о чём-то своём, понятном только им. Как оказалось, они были давно знакомы. Доктора звали Питер Моррисон и он являлся ведущим нейрохирургом медицинского института Кларенса. Причём специализирующегося на одарённых людях и травмах, связанных с повреждениями их нервной системы А-полем.

— Признавайся, что ты опять задумала? — с подозрением спросил доктор Моррисон, уже зная о том, что у Чамар имелись все необходимые разрешения. — Зачем заходила в палату 302 и 311? — посмотрев на старшую медсестру, получил подтверждающий кивок о том, что не ошибся.

Именно она предупредила доктора о нашем визите, поскольку сама Чамар хотела сделать всё по-тихому, предвидя вмешательство старого друга. Вряд ли он спокойно отнесётся к тому, как мы непонятно чем занимаемся с его пациентами.

— Провести осмотр больных, — ничуть не смущаясь, невинно призналась госпожа Чамар.

— С каких пор ты стала специалистом по диагностике нервной системы? — удивился Моррисон. — И что это? — указал на стоящего за нами Рэндала, держащего в руках два больших чемодана.

Не считая меня с характерным алюминиевым кейсом, предназначенным для переноски силового снаряжения.

— Так, кое-какое оборудование, — беззаботно отмахнулась Чамар, не став поворачиваться. — Для трансплантологии, — пошутила. — Да не смотри ты так. Всё с твоими пациентами в порядке. Мы ещё никого не убили.

— Ещё? — нахмурился доктор, не оценив юмора.

— Прости, оговорилась.

— Так я тебе и поверил. Ладно, а если серьёзно? — вызвал её на откровенность.

— Проверяем эффективность нетрадиционного метода лечения. Мою особую разработку. Это частная инициатива, так что патентов по ней нет, как и подтверждённых Министерством здравоохранения результатов клинических испытаний или научных работ. Если беспокоишься о законности, то всё делается с согласия самих пациентов или их опекунов. И только в тех случаях, когда это не мешает курсу лечения.

— Вот как? — сильно удивился доктор Моррисон. — И что же это за метод? — не мог не заинтересоваться.

Испытывая профессиональное любопытство. Разделяя точку зрения, что врач должен учиться всю жизнь, пока не помрёт. Тот, кто утверждает, что всё знает и всё умеет, расписывается в собственном невежестве.

— Я тебе потом расскажу, — Чамар не стала вдаваться в подробности, взглядом указав на его спутников. — Если хочешь, пойдём, посмотришь сам, как это происходит.

Предложила, зная, что отделаться от него уже не удастся.

— Что значит хочешь? Настаиваю, — поправил нейрохирург.

Присоединившись к нашей группе в том же составе, со старшей медсестрой и, как оказалось, интерном, доктор Моррисон спросил, кого мы сейчас собираемся беспокоить. Помимо него. Узнав имя пациента, задумался. Признал, что с ним всё возможное в больнице уже сделали. Дальше дело за самим мистером Смитом. За его силой воли и желанием жить. Без этого всё остальное бесполезно.

Придя в маленькую одноместную палату, раскрыв чемоданы, Рэндал быстро установил на специальных складных стойках необходимое оборудование. В основном измерительное и записывающее. Пока он этим занимался, один набор силового снаряжения надел я, а другой Чамар попросила доктора Моррисона надеть на мистера Смита. Закрепив правильным образом на его голове нейроободок, доктор пока вопросов задавать не стал. Предпочёл внимательно наблюдать за тем, что происходит, не вмешиваясь раньше необходимого.

Пока шли приготовления, мой взгляд то и дело невольно устремлялся на неподвижного мужчину, окружённого трубками, выглядящего очень худым и бледным. Создавалось впечатление, что он просто спал. В любой момент мог проснуться. Его грудь равномерно поднималась и опускалась. Лицо выражало спокойствие и даже какую-то безмятежность. Несмотря на идеальную чистоту, порядок, отсутствие неприятных запахов, мне в этой комнате находиться было очень неуютно. Возникали иррациональные чувства сожаления, волнения, боязни ему навредить. Из-за чего старался вести себя потише, чтобы лишний раз не тревожить больного.

Обвесив меня датчиками, посадив на стул рядом с кроватью мистера Смита, Чамар попросила всех зрителей отойти на безопасное расстояние, что и сделала, подав пример.

— Помни. Диаметр сферы А-поля не должен превышать размера кровати. Мы же не хотим ничего тут спалить или кому-то навредить, — проинструктировала госпожа Чамар, сказав это специально для доктора. — Следи за напряжением поля. Воздействие должно быть лёгким, нежным, аккуратным, а не как во время развлечений со своими девочками. Можешь не торопиться.

Я и так нервничал, а теперь стал ещё и смущаться, хотя, добивалась она обратного.

Постаравшись отвлечься от всех внешних звуков, принялся медитировать. Настраиваться на работу, которую повторял уже десятки раз, сначала на специальном тренажёре, а потом на полигоне, когда тренировался перед поездкой в больницу.

Поблагодарив медсестру, принёсшую несколько стульев, Чамар уселась на один из них, положив на колени раскрытый ноутбук, через беспроводную сеть подключённый ко всему нашему оборудованию.

— Фиксирую появление поля с маркером А. Напряжение 0,3 единицы Брауна. Диаметр два метра. Запускаю поле с маркером Б.

Нажав нужную клавишу, дистанционно запустила силовое снаряжение мистера Смита.

— Фиксирую появление поля Б. Напряжение 0,3 единицы Брауна. Диаметр два метра. Совпадение частот подтверждаю. Отклика от второго оператора… нет. Его синхронизация 0,02 %. Наблюдаю спектры двух цветов. Чистота 99,4 %. Граница чёткая. Переходим к следующему этапу.

На её экране отобразилось несколько графиков, а по центру, большая картинка с двумя близко расположенными кругами синего и красного цвета. Однако вместо области пересечения, где цвета бы смешивались, соприкасающиеся границы выравнивались в линию, прижимаясь друг к другу.

Спустя минуту напряжённой тишины, картинка на экране изменилась. Чёткая граница в месте соприкосновения кругов размылась. Эта область потемнела, приобретая фиолетовый оттенок. Постепенно в него окрасились обе окружности. Затем, ещё через небольшой промежуток времени, тёмный оттенок начал светлеть, пока не вернул изначальную чистоту одного из цветов. Теперь единая фигура, напоминающая восьмёрку, светилась ровным синим цветом.

— Напряжение поля повысилось до 0,42. Спектр синий. Чистота 91,5 %. Отклика сигнала от второго оператора по-прежнему нет. Уровень синхронизации не изменился. Продолжай.

— У мистера Смита увеличилось кровяное давление и участилось сердцебиение. Датчик регистрирует повышение мозговой активности, — обеспокоенно добавил доктор Моррисон, посмотрев на показания своих приборов, находившихся здесь ещё до нашего прихода.

Через минуту, когда стало казаться, что ничего сверх этого не произойдёт, индикатор синхронизации второго пилота медленно, но верно, начал повышать своё значение. Согласно медицинской карте, у мистера Смита она составляла пятьдесят два процента. На этом числе индикатор остановился. Медицинские приборы начали подавать тревожные сигналы о превышении допустимых пределов. Возникла угроза его жизни. Но я этого не замечал, всецело сосредоточившись на своей задаче. Огонька сознания в комке вязкого, липкого тумана, как я себе представлял то, что ощущал перед собой, как не было, так и не появлялось. Копаться в нём было отвратно. Преодолевая возникшее чувство гадливости, мысленно полез глубже.

Просматривая вариации будущего, принялся осторожно направлять пучки света Авроры в определённые точки, сверяясь с виртуальной трёхмерной картой, наложенной с помощью интерфейса поверх головы пациента. Госпожа Чамар через закрытый канал связи дала прямой доступ к мощнейшему вычислительному центру, установленному в одном из научных подразделений корпорации Рэдклиф. Именно он моими руками делал всю сверхсложную работу. Заодно, забирал на себя часть нагрузки от слияния с Оракулом. Можно сказать, я сейчас занимался этаким ментальным иглоукалыванием под чутким руководством настоящего мастера, в компетенции и знаниях которого сомневаться не приходилось.

— Напряжение поля продолжает расти. Уровень синхронизации превысил 52 %, — удивилась госпожа Чамар, пристально вглядываясь в экран.

Не обращая внимание на склонившегося над ней доктора Моррисона, занятого тем же самым.

— Есть отклик! — восторженно воскликнула индианка, от избытка чувств чуть не подпрыгнув на стуле, избежав столкновения с доктором. — Йохансон, плавно снижай воздействие. Прекращай стимулировать точки напряжения. Пусть Смит перехватывает над ними контроль.

«Кто здесь?» — в моей голове послышался чей-то очень слабый, растерянный голос.

Такое ощущение, словно я в темноте нащупав чью-то руку, через касание начал слышать мысли её владельца. Удержав контакт, стараясь на него не давить, медленно потянул схваченное «нечто» на себя, действуя интуитивно.

«Мистер Смит, всё в порядке. Вы находитесь в больнице Кларенса. Сейчас вам оказывается медицинская помощь. Потерпите немного. Когда вернётся чувствительность, может быть немного больно. Постарайтесь не делать резких движений. На вас воздействует А-поле. Не пытайтесь им управлять. Воспринимайте, как течение реки», — испытывая неописуемую радость и гордость оттого, что я реально помогал спасти жизнь человека, торопливо предупредил мужчину.

В тот момент, когда наши ментальные поля слились ещё плотнее, он почувствовал себя так, словно летит, а я, словно падаю. Меня внезапно захлестнули чужие воспоминания, заставив потеряться во времени и пространстве. Я неведомым образом очутился в прошлом мистера Смита, в его теле, повторно проживая его жизнь. Честно говоря, в тот момент я даже этого не понял, поскольку был полностью захвачен увиденным. Веря своим глазам, а не разуму. Это было подобно невероятно реалистичному, объёмному и глубокому сну, в котором воспринимаешь себя кем-то другим, считая происходящее нормальным и естественным.

Поток информации из глубин памяти мистера Смита двигался только в одну сторону, мою. Сам он ограничился чтением моих мыслей, эмоций, восприятием окружающего мира. Когда ситуация стала угрожающей, как для психики, так и для нервной системы, компьютер принудительно свернул наши А-поля, плавно сбрасывая их мощность.

«Проснувшись», осознав кто я, не сразу сообразил, где нахожусь и что происходит. Перед глазами медленно рассеивалась картина увешанных оружием людей в военной форме, позирующих для фотографа на палубе корабля. Возле очнувшегося мистера Смита стоял доктор Моррисон, проводя его диагностику. Старшая медсестра убежала за необходимыми лекарствами, поскольку у пациента критически повысилось кровяное давление и начались проблемы с сердцем. Рэндал возился с аппаратурой. Счастливая госпожа Чамар что-то восторженно просматривала на компьютере. Вроде бы никому из них не было до меня никакого дела.

— Замечательно. Просто замечательно. Момент обратного разделения А-поля на два отдельных спектра зарегистрирован измерительными приборами. На пике, показатель синхронизации мистера Смита достигал значения в 58 %, а мощность его поля преодолела границу D ранга. Теория подтвердилась. Связи его нейроузлов не только восстановились, но и умножились. А с ростом синхронизации, их структура ещё и усложнилась. Невероятно. Йохансон, как себя чувствуешь? А то датчики передают какую-то мешанину сигналов, — только сейчас вспомнила о втором подопытном.

— Странно. У меня кружится голова и возникают ложные ощущения.

— Что значит, ложные? — повернулся ко мне нахмурившийся доктор Моррисон.

— Например, кажется будто прямо сейчас держу во рту кусочек сочного арбуза. Чувствую его вкус, шероховатость, сладость. Аж слюна обильно выделяется. Секунду назад слышал отголоски игры на виолончели. А ещё тут очень сильно пахнет морской солью и водорослями. Это нормально?

— Не совсем, — сообщил доктор, встревоженно переглянувшись с госпожой Чамар. — Вот что. Пойдём-ка со мной. Сейчас всё проверим, как полагается, на нормальном оборудовании. Проведём твоё обследование.

Он с пренебрежением посмотрел на нейроободок, снятый с мистера Смита, который держал в руках. Не считая его достойной заменой.

Остаток дня провёл в больнице, под наблюдением одного из лучших специалистов в области нейрохирургии. В итоге мне прописали какие-то таблеточки и полный покой. Хотя бы на денёк. Согласно выводам доктора Моррисона, это были не галлюцинации, а всплывающие на поверхность обрывочные воспоминания мистера Смита. Мозг не успел усвоить столь большой объём информации, полученный за короткое время. Отсортировать и разложить её по нужным полочкам. В итоге, что смог, распихал по всем отделам, а кое-что и вовсе, либо удалил, либо собрал в одну большую беспорядочную кучу. Так что требовалось дать ему время провести дефрагментацию, перекодировку, архивацию и прочие необходимые процедуры, чтобы у меня не произошёл критический сбой системы. А то открою веки, а перед глазами синий экран смерти. Не лучшая аналогия, конечно, ну так я не специалист, чтобы описать всё правильным языком.

То, что произошло с мистером Смитом, привело в восторг не только госпожу Чамар, но и доктора Морриса. Если бы не прописанный режим покоя, замучил бы меня расспросами, просьбами провести парочку другую опытов. По его профилю. Благо пациентов в больнице хватало. Не коматозных, а самых обычных. Операторов А-поля, вследствие различных причин частично или полностью лишившихся своих способностей, хорошо ещё, если без последствий для здоровья. Ещё до мистера Смита мы с госпожой Чамар успели посетить женщину, которая после травмы, будучи в ранге D, могла выдержать давление поля Авроры не выше класса F. К тому же у неё парализовало правую руку. Её чувствительность сохранилась, а пошевелить конечностью не могла.

За один раз, с лихого наскока разобраться с проблемой той женщины не удалось. Для этого потребовались консультации профильного специалиста. Нужно было подобрать методику воздействия, провести несколько сеансов, посмотреть на результаты последующих обследований. Словом, взяться за дело основательно, по уму, а не так, как мы. Всё это доктор Моррисон и предложил, естественно, под своим чутким руководством. Развивая успех, пообещал написать на эту тему диссертацию, указав меня в соавторах. Даже назвав в мою честь новый метод лечения, для заманчивости.

Госпожа Чамар конкуренцию не потерпела. Заподозрив, что ещё немного и особо ценного оператора А-поля, да что там, единственного, начнут перевербовывать в чужую секту белохалатников, прямо у неё на глазах, под руку увела доктора в его кабинет. Пожелала обсудить тему не упоминания о нашем визите в эту больницу в официальных отчётах. Заодно, затронуть вопросы, связанные с технической стороной проведённого эксперимента.

Несмотря на предпринятые меры предосторожности, новости о произошедшем событии всё же разошлись по больнице Кларенса. К чести доктора Моррисона, не по его вине. Интерн «по секрету» поделился ими со своими близкими коллегами, старшая медсестра со своими, а там и пациенты откуда-то об этом пронюхали. Свободного времени и общих забот у них было много, языками почесать любили не меньше остальных. Больница напоминала маленький закрытый мирок, место, в котором что-либо утаить довольно сложно. Да и Адам Смит, едва почувствовав себя лучше, добравшись до телефона, за пять лет изголодавшись по общению с друзьями и родственниками, постарался наверстать упущенное. Узнать, что творится в мире. Но самое главное, этим событием заинтересовалось руководство Службы безопасности Британской империи.

За всеми крупными корпорациями, обладающими огромными ресурсами, знаниями чужих секретов и ключевыми технологиями, скрытно наблюдали люди Его Величества. На случай, если они начнут торговлю стратегическими ресурсами с врагами короны. Захотят устроить рукотворный кризис, ради обогащения. А может, и вовсе, приступят к разработке вещей, представляющих особую ценность, или, напротив, опасность для государства, вроде оружия массового поражения. Без согласования с правительством.

Странные действия Патрисии Рэдклиф, связанные с переводом одной из научно-конструкторских групп, занимающейся военными разработками, в личное подчинение. Выводя её за штат корпорации, да ещё с последующим засекречиванием всего и вся, что вызвало закономерное любопытство компетентных органов. Поводов для беспокойства пока у них не было, но дело, что называется, взяли на карандаш.

Рашми Чамар являлась гениальной учёной в своей области, а не в области безопасности, так что предусмотреть всего не могла. Доступ к рабочему компьютеру Чамар специалистам BESS (Службы безопасности Британской империи — British Empire Security Services) получить не удалось, но выводы по предварительным результатам проверки всё равно сделали, изложив их начальству. Документ оказался достаточно занимательным, чтобы попасть на стол главе этой службы.

Статный мужчина в обычном деловом костюме, сидящий в кабинете, богато отделанным деревом, с огромными, зашторенными окнами, прочитав содержимое кожаной папки, аккуратно её закрыл. Несмотря на то, что из этих окон виднелась обычная с виду Лондонская улица, по которой ездили машины, сохранившая исторические фасады зданий, в помещение не проникало никаких посторонних звуков.

— Что ещё за проект Оракул? — с лёгким недоумением спросил хозяин кабинета у человека по ту сторону стола, что принёс эту папку. — Да и название группы, на мой взгляд, выбрано довольно специфическое.

— Не могу знать, Ваша Светлость. Но цепочка событий проглядывается весьма любопытная. Во-первых, юноша, Эрик Йохансон, по всем показателям слабенький оператор А-поля ранга G, с уровнем синхронизации в 66 %, внезапно повышает его до ранга С. Как и уровень синхронизации, что явно стал гораздо выше, чем прежде. Точного значения установить пока не удалось. Во-вторых. На полигоне, где чуть позже должно было пройти первое полевое испытание фантомной брони с системой Оракула, оно столь же внезапно отменяется. Именно той, в которой Эрик Йохансон, чуть ранее столь удачно выступил на спортивном фестивале. В-третьих, после этого, на следующий же день госпожа Рэдклиф берёт Йохансона под плотную опеку. Приставляет к нему свою дочь. Устраивает на работу в ту самую группу — «Колыбель». Подкидывает лёгкие рекламные деньги. Отправляет учиться в закрытую школу, к дочери. Несмотря на то обстоятельство, что до этого школа Святой Анны десятилетиями оставалась исключительно женской. Одной из лучших в Лондоне. В-четвёртых, парень, до этого почти не покидавший дома и ни с кем не общавшийся, не считая учёбы и подработки, вдруг начинает демонстрировать невиданные успехи на ниве рыцарства, с лёгкостью обходя более опытных фехтовальщиков не только по силе, но и по мастерству. В-пятых. Он, случайно, — мужчина позволил себе лёгкую ироничную улыбку, показывающую его отношение к этому слову, — благодаря Патрисии Рэдклиф оказывается вовлечён в спецоперацию по уничтожению банды международных террористов. Показав весьма впечатляющие результаты, за которые его представили к награде. Вручение назначено на следующую неделю. В-шестых. Между Йохансоном и дочерьми видных аристократов, учащихся в школе Святой Анны, начинают плестись странные кружева взаимоотношений. С одними дружит, с другими враждует, большей части и вовсе, сторонится. Систему выявить не удалось. Кроме того, что в круг его общения попадают лидеры мнений. Остаётся непонятно, сам ли до этого додумался или подсказал кто-то. В-седьмых, почти сразу после знакомства Йохансона с командой силового фехтования Эссекса, Ястребы Гринвуда, группа «Колыбель» внезапно едет в столичную больницу Кларенса, на встречу с незнакомыми им людьми. Взяв с собой непонятное оборудование. Где происходит ещё одно чудо.

Выделил интонацией последнее слово, акцентировав на нём внимание.

— Человек, пролежавший в коме пять лет, после их визита полностью исцеляется. Возвращает утерянную способность к контролю А-поля. Мало того, повышает свой ранг и, вот тут особенно важно, уровень синхронизации. Естественным путём.

— Ещё что-то хочешь добавить? — спокойно спросил сидящий за столом мужчина, не показывая своего отношения к этой новости.

— Пожалуй, обратить ваше внимание на три примечательных момента. Тренер команды по силовому фехтованию Святой Анны, мисс Эмма Фаулер, сделала несколько запросов через своих армейских друзей, подозревая, что Йохансон не тот, за кого себя выдаёт.

— И как? Они подтвердились? — Его Светлость воспользовался специально оставленной на этот случай паузой.

— Нет. Ребята из третьего отдела проверили. Родные ни о чём подобном не сообщали. Биография чистая. В поле зрения спецслужб Йохансон не попадал.

— Понятно. Продолжай.

— Второй момент. По школьной сети Святой Анны гуляет слух, что их рыцарь не знает поражений. Я проверил. Действительно, все свои поединки он заканчивал только победой. Причём, относительно лёгкой. И последнее. Люди Патрисии Рэдклиф скупают на аукционах старинные трактаты и философские труды, описывающие техники слияния душ.

— И какие из этого следуют выводы? Своими словами.

— Рашми Чамар, гражданка Британской империи индийского происхождения, переехавшая в Англию шесть лет назад, создала нечто, под названием Оракул. Существуют две версии. Либо, эта система создавалась под Эрика Йохансона, либо он под неё подошёл. Именно поэтому Патрисия Рэдклиф только в последний момент включила его в свой проект. Сделав на Йохансона главную ставку, поскольку других операторов, способных работать с данной системой, им обнаружить не удалось. Нам достоверно известно о таких попытках, закончившихся безрезультатно. Что же касается самого проекта Оракул. По предварительной версии, — это устройство, позволяющее преодолевать границы рангов, а также, что не подтверждено, но чему есть множество косвенных признаков, границы времени. Записи тренировок Йохансона, снятые с беспилотника, как и сражения с его участием на спортивном фестивале, были показаны лучшим профессионалам в области фехтования. По их мнению, парень слишком, — подчеркнул это слово, — хорошо читает своих противников и обстановку, вплоть до того, что возникают подозрения, будто он их не просчитывает, а предвидит. В пределах нескольких минут, иначе действовал бы немного по-другому. Либо же, у него просто безумное восприятие А-поля, хорошие рефлексы и очень много опыта. У меня всё.

— Хм, — прикрыв глаза, хозяин кабинета задумался.

Стало слышно только мерное тиканье больших напольных часов с маятником, напоминающих башню, что стояли у шкафа.

— Для того, чтобы вызывать Рэдклифов на предметную беседу, этого слишком мало. Для того, чтобы бездействовать, слишком много. Пока предъявить им нечего. Технология ещё явно сырая, недоработанная. Проблемы с совместимостью. Один экспериментальный образец, оператор, учёная, инженер, несколько трейлеров в школьном подвале, это определённо не те масштабы, к которым Рэдклифы привыкли. Значит, она пока не настолько удачна и отработана, как им хотелось бы. Представлять её военному ведомству или правительству, для заключения контрактов, рано. Надеяться выпустить в таком виде на свободный рынок, глупо. Однако, если проект нацелен не на получение прибыли, а для игры в большую политику, тогда его нужно оценивать совсем иначе. Всё зависит от того, чего хотят добиться Рэдклифы? — размышлял вслух герцог Йоркский. — Вот что. Попробуйте побольше разузнать о его целях. Закрепите за командой «Колыбель» отдельную наблюдательную группу. Внедрите туда кого-нибудь. Попытайтесь узнать, для чего Рэдклифам Йохансон. Интуиция подсказывает, что эта технология для штучного применения, а не для массового. Иначе она не столько перевернёт наш мир, сколько сожжёт его. И ещё. Если Рэдклифы уже способны контролировать процесс повышения ранга операторов А-поля, будем договариваться на одних условиях. Если ещё и уровень синхронизации, совсем на других. А если это дымовая завеса для чего-то более серьёзного… тогда, по ситуации. Но, в любом случае не допустите утечки этой технологии за рубеж. Обо всех их подозрительных контактах с иностранными корпорациями, представителями властей, рыцарскими орденами или высшей аристократией, докладывать мне лично. Нашими, в том числе. Не зря же Патрисия Рэдклиф устроила Йохансона в школу Святой Анны. Проще было перевести дочь в школу Хемильтона, усилив на него своё влияние. Меньше было бы конкуренции. Я поговорю на эту тему с Его Величеством, — Его Светлость постучал указательным пальцем по кожаной папке. — Возможно, нам следует первыми встать в очередь на их новые услуги, а то и единственными. Всё зависит от того, что вы раскопаете. Идите. Работайте.

— Слушаюсь, Ваша Светлость, — почтительно поклонившись, подчинённый покинул кабинет.

— Итак, мои дорогие. Отдохнули? Расслабились? Теперь самое время снова напрячься, — на очередном собрании «обрадовала» команду мисс Фаулер.

О чём должна пойти речь мы уже были в курсе, так что её словам не удивились.

— За кубок Большого Лондона на зимнем турнире будут биться шесть команд: Королевские львы, Алая роза, Рыцари Персиваля, Чёрные рыцари Святой Анны, Солнца и Рыцари Темзы. Последние две принадлежат Академии искусств Нейсмуса и Лондонской спортивной академии. Лучшими из лучших считаются три из них. Первая королевская школа, военная академия Рыцаря Персиваля и Лондонская спортивная академия. Во всех трёх собраны профессиональные команды, обладающие внушительным послужным списком. Во многом, прославленные. Чтобы вы понимали их уровень. Состав Королевских львов. Помимо того, что там учатся члены королевской семьи и их многочисленные родственники. Четыре рыцаря, три оруженосца, два кавалериста и три латника. Рыцари Персиваля. Дети потомственной военной аристократии. Три рыцаря, три оруженосца, шесть кавалеристов. Лондонская спортивная академия. Два рыцаря, четыре оруженосца, четыре кавалериста, два латника. У многих из вас во всех этих пяти школах учились или учатся знакомые и родственники. Более успешные и талантливые. Знающие, чего хотят добиться в жизни. Выбрав свою дорогу.

— Может, нам не участвовать? Не наш уровень. Шансы на победу, откровенно говоря, призрачные, — хмуро предложила Сомерсет, высказав мнение большинства, трезво оценивающего свои силы.

— Не совсем. Но невысокие, это правда. Соревнования будут немного отличаться от тех, в которых вы принимали участие на осеннем спортивном фестивале. В общекомандных, в чистом поле вас разнесут в пух и прах, — откровенно предупредила тренер, непонятно отчего сохраняющая оптимизм. — Однако, в индивидуальных и групповых, там, где они не смогут собрать в одном месте более двух рыцарей, вероятно, мы сумеем победить. За счёт Йохансона. Достаточно выиграть три из шести этапов и, в худшем случае, дополнительный финальный поединок, если кто-то из них тоже в одиночку возьмёт три победы. За захват флага и осаду, вероятнее всего, очков мы не получим. Вместо эстафеты, будет проводиться испытание силы. Лесная тропа превратится в горную. Там шансы — пятьдесят на пятьдесят. Турнир мечников и кавалерийский бой, оцениваю в семьдесят на тридцать. В нашу пользу.

— Не поняла. Вы правда думаете, что Йохансон сможет одолеть их лучших бойцов? — недоверчиво спросила полячка, показав на меня пальцем. — Он, конечно, хорош, но не настолько!

— Насколько же ты низкого мнения о своём боевом товарище, — упрекнула её мисс Фаулер. — Совсем в него не веришь?

— При чём здесь вера? Я не в церкви. Можно сколько угодно спорить с калькулятором, но яблок от этого на столе больше не станет.

— Вот и посмотрим, что сильнее, вера или упрямство, — тренер не стала с ней спорить.

— Хорошо, Йохансон там ещё что-то сможет сделать, а мы? — мрачно спросила Флеминг.

— А вы будете соревноваться в своё удовольствие. Утирать нос родственникам. Показывать всей стране, что, будучи даже слабыми, намного храбрее, отважнее и увереннее в себе, чем кажетесь. Потом сможете рассказывать дома о том, как скрещивали мечи с самими принцами и герцогами. Месили одну и ту же грязь с будущими генералами и чемпионами мира. Пусть не на равных, но показав себя достойно, с лучшей стороны. Запомнившись им. Поверьте, это дорогого стоит.

Девушки задумались. У меня появилась заманчивая идея. Пользуясь случаем, спросил.

— Тренер, то есть я должен чуть ли не в одиночку выиграть кубок зимнего турнира по силовому фехтованию? Среди старших школ. Стесняюсь спросить, а что мне за это будет?

— Двенадцать больших, человеческих спасибо. Ну хорошо, одиннадцать. Збражская, можешь воздержаться.

— И всё? — протянул возмущённым тоном.

— А что ты хочешь? — поинтересовалась тренер, догадавшись, что вопрос был задан не просто так.

— Исполнения одного желания, — сразу же подтвердил её подозрения. — В случае, если мы займём первое место, — не стал наглеть, искушая тренера высокой ставкой.

На несколько секунд в классе, где проходило собрание, повисла звенящая тишина. На меня все очень выразительно посмотрели, отчего стало как-то боязно. Мисс Фаулер призадумалась.

— Хорошо. Но, в рамках закона и приличий. Если это будет в наших силах. И желание должно быть озвучено заранее, — поставила условие.

— Вы это серьёзно? — обалдела Збражская.

Кейси посмотрела на меня очень подозрительным взглядом. С прищуром. Заранее предполагая страшное, отчего начала одновременно злиться и пугаться. Видимо, подумав о чём-то пошлом. Находя это неприемлемым, без её участия. Жаль было разочаровывать, но пришлось.

— Я хочу перевести в эту школу сестру. Готов оплачивать её обучение из своего кармана.

Выразив сокровенное желание, затаил дыхание в ожидании ответа, невольно напрягшись. Мисс Фаулер удивилась. Боялась услышать что-то более экстравагантное или непомерное. Вспомнив мечтательное выражение директора Шелтона, с надеждой смотрящего на шкаф с трофеями, уверенно кивнула.

— Думаю, это можно будет организовать в обмен на золотой кубок.

Обрадовавшись, сцепил пальцы, чтобы не выдать своего волнения. Став очень внимательным и примерным слушателем. Капитан команды, с нечитаемым, застывшим выражением лица, о чём-то призадумалась. Ей сильно не понравилось чувствовать себя не только лишней, но и бесполезной. Актрисой на вторых ролях в фильме, в который приглашалась на первые.

— Так не пойдёт, — объявила леди Бедфорд, приняв какое-то решение. — Команда не состоит только из Йохансона. Он не должен в одиночку стараться за всех остальных. У нас тоже есть гордость. Победа или поражение станет результатом совместных усилий. Только недавно же договорились, что мы не превратимся в декорации. Поэтому считаю несправедливым выделять кого-то одного в ущерб остальным. Пусть Йохансон получит то, что желает, однако и мы должны что-то получить в случае победы. Нашим мотивом должно быть стремление, а не ожидание, — высказала разумную мысль.

— Согласна. Будут вам…, — тренер ненадолго прервалась, подбирая приемлемые варианты, — каникулы на тёплом южном море, за счёт школы. Недельный круиз на теплоходе. С бассейном, магазинами, игровыми площадками. Сможете позагорать на экваториальном солнышке в купальниках, пока ваши сверстницы продолжат мёрзнуть в шубах.

Девушки сразу приободрились. Участие в турнире стали воспринимать с куда большим позитивом. Понятно, что в победу по щелчку пальцев не уверовали, но настроились на серьёзную борьбу за покупку новых купальников.

Возвращаясь домой, обдумывая, на что был готов ради воплощения своего желания в реальность, увидел трогательную, как мне показалось, картину. Возле круглосуточного сетевого магазина на пересечении улиц, недалеко от нашего дома и от того места, где останавливался автофургончик китайской кухни, две девушки, одетые не по погоде, в лёгкую, яркую и запоминающуюся одежду, раздавали прохожим рекламные листовки. Которые мало кто брал, а если и брал, чаще всего один раз пробежался глазами и тут же выбрасывал. Хорошо, если в урну, а не прямо на улицу. Которую им потом придётся ещё и убирать. Это была неблагодарная, тяжёлая работа, за которую очень мало платили. Девушки замёрзли, проголодались, расстраивались, встречая равнодушие и неприязнь прохожих, но продолжали им улыбаться, в надежде закончить её пораньше.

Меня зацепило то, что одной из этих двух девушек оказалась младшая сестрёнка той китаянки, что с недавних пор работала официанткой в уличной забегаловке. Наверное, она подыскала ей эту вакансию, увидев объявление, наклеенное на двери магазина. Рассчитывая держать её поближе к себе, чтобы оберегать.

Когда зашёл в магазин купить сока, эта девушка меня не узнала. Как и остальным прохожим, протянула флаер, робко улыбаясь. Забрав бумажку, благодарно кивнул, улыбнувшись в ответ. Продолжив свой путь, потягивая через трубочку сок, доработал план с учётом новых данных. Я не мог помочь всем нуждающимся, но тем, кого знал лично, в чьей судьбе принимал непосредственное участие, кому уже спасал жизнь, мог хотя бы попытаться. Хочу по ночам спать спокойно, ни о чём не сожалея.

По здравому размышлению пришёл к выводу, что из-за случайностей или непредвиденных обстоятельств, выиграть в одиночку турнир почти невозможно. Как сказала леди Бедфорд, это командное соревнование, где слабость одного, перекрывалась силой другого. Проведя с каждой из девушек достаточно боёв, уже зная, на что обращать внимание, проверил их потенциал к повышению ранга. Четыре девушки были к этому готовы. Правда, одна с большой натяжкой. Эльза Браунфельс, Маргарет Бедфорд, Ивон Виардо и Джессика Сомерсет. Кейси Рэдклиф среди них не оказалось. Однако госпожа Чамар пообещала, что скоро это изменится, с помощью особых лекарств и тренировочных методик.

Уже несколько дней по настоянию матери Кейси занималась по индивидуальной программе с персональным тренером по йоге. Даже не подозревая о том, за что её лишили свободного времени, нагрузив внешкольной деятельностью. Посчитала, что в наказание. Витамины же давали для укрепления иммунитета. Поэтому вела себя пай-девочкой в надежде побыстрее вернуться на свободу за хорошее поведение. Строя матери за столом щенячьи глазки. Чуть ли не жалобно поскуливая и виляя хвостиком.

На следующий день в школу меня провожали всей семьёй, с обниманием, обещанием часто звонить, просьбами не забывать приезжать на выходные, нагрузив подобно ослику, кем я себя и ощущал. А кем ещё, получая инструкцию за инструкцией, вплоть до того, как правильно заваривать чайные пакетики. Где хранить носки. Сколько раз в неделю менять нижнее бельё. Они правда думают, что их брат настолько несамостоятельный и пропащий? Я всего лишь переезжал в общежитие, а не в дикую сельскую местность, куда-нибудь в глубинку Шотландии. Зачем мне тащить туда столько припасов? Они бы ещё электрочайник в чемодан запихнули. Зря об этом спросил. И электрочайник, и утюг, и фен, и даже гантели Ханны, они-то на кой чёрт мне сдались, всё положили, ничего не забыли. И откуда только достали этот огромный, дурацкий, неудобный чемодан ядовито жёлтого цвета, с узором из розовых свинок? Да ещё под одной из них написав маркером, — Эрик. Ну что за тупоголовые сёстры. А вот это я уже зря сказал. Кара была мгновенной и неотвратимой.

Сначала натёрли кулаком макушку, взлохматив волосы, а потом, отобрав все сумки, оставив только пакет со сменной одеждой, выгнали из дома. Сказав, что изъятые вещи будут дожидаться меня в коридоре. Как одумаюсь, пойму, от чего отказался, приду извиняться, тогда их и заберу. А пока обойдусь пакетом чипсов от Марты. Пачкой заварной лапши от Эдит. Маленькой пластиковой расчёской от Ханны. И дурацким старинным будильником от Норы, в круглом металлическом корпусе с двумя грибовидными трещотками, способными поднять даже мёртвого, или убить живого.

Общежитие, миленький домик, который поставили на отшибе огромной территории школы Святой Анны, выглядел, как с картинки. Про лесника. Код от электронного замка скинула мне на такую же электронную почту секретарь школьного совета. Зайдя внутрь, почувствовал себя настоящим домовладельцем. Хозяином пустых стен. Ни бытовой техники, ни мебели, ни даже посуды внутри не обнаружил. Только выключатели, розетки, регулятор температуры системы подогрева пола, да сантехнику. А на чём, по их мнению, я должен спать? На тёплом полу? Надо будет срочно приступать к исполнению коварных планов.

Оливия Грей от моего желания обзавестись личной служанкой, то есть комендантом мужского общежития, которая должна будет следить за порядком в нём, в восторг не пришла. Мягко говоря. Посмотрела, как на дурака. С неимоверным изумлением. Расту, в каком-то плане. За несколько часов поднявшись от уровня вьючного животного до первобытного дикаря, пришедшего к мамонту договариваться о разделе его шкуры.

— Йохансон, ты спятил? Вопросами найма служебного персонала занимается школьная администрация. С какой стати я должна ходатайствовать за твою знакомую, у которой из всех документов, только справка из полиции об отсутствии проблем с законом? Тем более иностранке, имени которого ты даже не знаешь. Да ещё с просьбой выделить ей одну из комнат в мужском общежитии. Хотя бы приблизительно представляешь, как эта просьба выглядит со стороны? Ещё и часа не прошло с момента твоего заселения, а я уже хочу тебя выселить. А если подразумевалось то, о чём я подумала, то ещё и отчислить из школы.

Оливия ошеломлённо покачала головой, всё ещё не в силах прийти в себя от столь… наглой и прямолинейной просьбы.

— А если принять её на испытательный срок? Без выплаты зарплаты. Я готов взять это на себя, — сделал новую попытку, смягчив требования.

— Ты и без этого слишком много на себя берёшь. Надорвёшься. Иди отсюда. К директору. Пусть он принимает решение. Я рекомендовать куда нужно, кого попало, не стану, — объявила о своей твёрдой позиции.

— Боюсь, в этом месяце лимит просьб к директору я уже исчерпал. Похоже, — озадаченно почесал затылок, размышляя, пора ли переходить к плану Б, — выбора нет. Придётся подключать посредника.

— У тебя есть знакомые, которые способны убедить директора согласиться на этот бред? — поразилась Оливия.

Чья картина привычного мира продолжала сотрясаться и трескаться.

— Нет, конечно. Тебя, — честно предупредил девушку, вызвав у неё кратковременный ступор. — Иначе школьный совет заблокирует это решение через родительский комитет. По просьбам неравнодушных учениц с богатой фантазией, и, скорее всего, собственным предубеждениям. Под давлением общественности директор Шелтон уступит скорее тебе, чем мне, — объяснил мотив такого решения. — Никто же не поверит, что я пропихиваю в школу не любовницу или прислугу, которой здесь лишены благородные леди из куда более уважаемых семей, а помогаю знакомой, находящейся в сложном положении.

Выражение лица у Оливии стало очень забавным. Как у выброшенной на берег рыбы.

— Поздравляю, — демонстративно похлопала в ладоши. — Ты настолько отчаянно смел, что это вызывает уважение. Настолько безумен, что к нему добавляется страх. И настолько… невыносим, — подобрала приличное слово, всё же воспитанная леди, — что хочется собственноручно свернуть тебе шею. Даже не знаю, что делать, — растерянно развела руками.

— Согласиться? — подсказал с робкой надеждой.

— У меня очень сильно чешутся руки злоупотребить служебным положением. Йохансон, чтобы больше в этот кабинет с подобными глупостями не заходил. И вообще, пореже со мной разговаривал. Ты выводишь меня из себя. Уж лучше бы как все нормальные ученики предлагал перекрасить стены, обновить школьный инвентарь, учебники, меню в столовой, сократить часы какого-нибудь предмета или выделить больше денег на клубную деятельность. Я уже боюсь представить, что услышу в следующий раз. Иди отсюда. Твою кандидатуру коменданта мужского общежития утвердят только через мой труп.

— Хорошо. Пойду над этим работать, — огорчённо вздохнул, разворачиваясь к двери.

— Что?! — повысила голос ошеломлённая Оливия, не сумев сдержаться.

— Я в том смысле, что пойду работать над утверждением этой кандидатуры, — поспешил оправдаться, чувствуя, как от её прожигающего взгляда, фигурально выражаясь, начинает дымиться мой пиджак.

После ухода одноклассника Оливия успокоилась далеко не сразу.

— Леди Грей, с вами всё в порядке? — заботливо спросила секретарь школьного совета, пряча улыбку.

Бухгалтер, склонив голову над учётной книгой ещё ниже, что-то яростно в ней застрочила, как только Оливия с подозрением посмотрела в её сторону.

— Нет. Чёртов Йохансон! Чёртов директор Шелтон! Вместе с его реформой, которую я как не одобряла, так и не одобряю. Чёртова Кейси, втравившая в эту историю! Познакомившая с новой головной болью. Будто у меня до этого проблем не было. Хотя, оглядываясь назад, начинаю в это верить.

После уроков, на которых Оливия Грей в упор меня не замечала, причём настолько заметно, что староста класса от любопытства чуть не извелась раньше, чем прозвенел звонок. Поймав меня в коридоре, потребовала объяснений.

— Что произошло между тобой и Грей? — с "жадным" блеском в глазах, спросила напрямик, не став ходить вокруг да около.

— Не сошлись во мнении, относительно вопросов удовлетворения наших личных потребностей, затрагивающих такие деликатные темы, как ревность, чувство долга и моральные ценности. Подробности, увы, сообщить не могу, поскольку они способны затронуть честь леди Грей. Поэтому, за комментариями рекомендую обратиться к ней самой, во избежание недоразумений, — с серьёзным лицом заученно ответил на одном дыхании.

Дженкинс ненадолго зависла, хлопая ресничками. Осмыслив сказанное, с восхищением поинтересовалась.

— Сам придумал?

— Да. Половину урока готовился, заметив, как ты на меня смотрела, — признался, гордясь собой. — Хорошо получилось?

— Более чем, — похвалила. — Приятно удивлена. Обучение в этой школе определённо пошло тебе на пользу. Уже не кажешься таким диким «гоблином», как раньше. Возможно, вскоре уже задумаюсь о приглашении тебя на одно из вечерних тематических чаепитий в мой клуб. Посвящённое современному рыцарству, и…, — сделала небольшую паузу, — его упадку нравов, — улыбнулась.

— Благодарю, леди Дженкинс. Польщён, — пришлось напрягать извилины, импровизируя на ходу, чтобы поддержать заданный тон беседы. — Однако вынужден заметить, что причёсанный, приодетый и начитанный гоблин всё ещё остаётся им, а не кем-то другим. Как бы не вышло конфуза. Боюсь своими манерами разочаровать ваших благовоспитанных подруг. Возможно, леди Адамс сможет по этому поводу дать хороший совет, предотвратив непоправимое. Кажется, я произвёл на неё не самое лучшее впечатление, — изобразил сожаление.

— Право слово, ты начинаешь меня смущать, показывая, насколько сильно я недооценивала человека. Недальновидность, — есть порок, а не слабость, — кого-то процитировала, подыгрывая мне. — Что же касается леди Адамс, на мой взгляд, не всё так очевидно, как тебе кажется. Подождём ещё немного и вскоре узнаем, так ли это. Охо-хо-хо, — леди Дженкинс задорно рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

С блеском веселья в глазах.

— Раз не желаешь признаваться, пойду с удовольствием помучаю Грей. Ой, хотела сказать, с уважением к её мнению.

— Безусловно. В этой школе настолько просторные коридоры, что порой в них рождается весьма причудливое эхо, искажающее смысл наших слов.

— Так вот почему мне иногда слышатся совершенно неожиданные вещи. Прямо как сейчас. Всего хорошего, рыцарь Йохансон.

— И вам, леди Дженкинс.

Учтиво раскланявшись, в лёгкой, шутливой форме, разошлись. Староста направилась в сторону кабинета школьного совета, а я к лестнице, у которой меня дожидался Даниэль.

— Поражаюсь твоей смелости. Заигрывать сразу с двумя девушками из одного класса, с Дженкинс и Рэдклиф, да ты отчаянный смельчак. Дружище, сделай одолжение, напиши завещание, в котором оставляешь мне свою приставку, силовое снаряжение и сестёр. Больше ничего ценного у тебя нет.

— Да кто с ними заигрывает? — недовольно возразил.

— Действительно, кто бы это мог быть? — искоса на меня посмотрел, с улыбкой. — Не пробовал для начала потренироваться на ком-нибудь более безопасном? Или ты из тех адреналиновых маньяков, вроде нашего Эванса, который закрутил отношения сразу с тремя цыпочками из 1А класса. Но он хотя бы рвёт цветы не на своей клумбе, предусмотрев пути отхода.

— Подумаешь, с тремя, — пренебрежительно фыркнул, решив немного прихвастнуть. — У меня этим вечером будет личная встреча сначала с главой клуба силового фехтования, леди Бедфорд, а затем, с главой клуба стрелков, Вилсон.

— Эрик, ты ещё более безумен, чем я думал, — восхитился Даниэль. — И практичен. Решил сэкономить на похоронах? Хочешь однажды пропасть без вести, превратившись в удобрения для нашей оранжереи? Ну хоть какую-то пользу школе да принесёшь. Так что, одобряю.

Уже неплохо меня узнав, Даниэль не воспринял эти слова всерьёз. В том плане, что я собирался приударить сразу за несколькими девчонками. Иногда он начинал сочувствовать бедной Кейси.

— Допустим, у меня вдруг проснётся инстинкт самосохранения. И с кем же, по твоему мнению, из нашего класса предлагаешь встречаться? Кто из них самая безопасная, с точки зрения образования пары?

Даниэль задумался, не спеша давать ответ. Столкнувшись с мыслью, что вопрос на самом деле не так прост, каким кажется. Ему самому стал интересен ответ.

— Близняшек Гловер отметаем сразу. Даже раньше Дженкинс и Бедфорд. Я с ними как-то пару раз оставался наедине. Спасибо, больше не надо, — парень аж поёжился от воспоминаний, скривив лицо. — Они за каких-то десять минут изнасиловали мой мозг в особо изощрённой форме. Остаётся только Джил Раслл.

В другом конце здания, запершись в кабинке женского туалета, сидя на опущенной крышке унитаза не спуская юбки, девушка, с помощью наушников смотрящая на телефоне какое-то видео, внезапно закашлялась. От неожиданности, резко дёрнувшись назад, чуть не упала со своего «стула». Прислушавшись, не потревожила ли кого, ещё ниже склонилась над телефоном.

— Подумаю над этим позже. А пока, где Бейли? Я хотел показать, от чего вы двое отказались.

— И правильно сделали. Делать нам в общаге нечего. Во всех смыслах. Бейли ушёл спорить с математиком, что поставил ему А с минусом, хотя должен был, с плюсом. По его мнению. Ведь наш гений не только решил сложную задачу, но и нашёл в ней ошибку, допущенную учителем. Если через пять минут не объявится, пойду спасать математика. Нельзя оставлять школу без преподавателя. Кто же нас тогда учить-то будет? А то пока найдут замену, вместо него поставят Бэйли и всё, пишите письма мелким почерком, исключительно формулами.

Вернувшись в своё новое жилище, собравшись с духом, позвонил леди Бедфорд. Пригласил её зайти в гости. Сказал, что есть важный разговор, о котором посторонним знать крайне нежелательно. Поэтому попросил об этом звонке никому не говорить. Довериться мне. После такой громкой фразы она просто не могла не прийти.

Через сорок минут, разобравшись с делами, расставшись с подругами, укромной боковой тропинкой, идущей вдоль кустов, пришла к общежитию. Зайдя внутрь, обозрев его пустоту, вопросительно приподняла брови, интересуясь, и куда же я предлагаю ей присесть, поставить портфель, повесить мокрый плащ. Осень уже подошла к тому моменту, когда затяжные дожди и постоянная сырость вот-вот должны были перейти в снегопады.

Забрав верхнюю одежду, повесил её на приоткрытую дверь. Портфель поставил на подоконник. Заодно посмотрев, нет ли кого снаружи.

— Прости, — смутился, чувствуя себя виноватым за невозможность обеспечить ей положенные удобства. — Вот коврики и подушки. Устраивайся прямо на них, по-турецки. Попросил на день у клуба домоводства. Пол тёплый, чистый. Совсем недавно помыл. В школьном совете сказали, мебель доставят только завтра. У них там какая-то накладка вышла. То ли водители грузовиков бастуют, то ли мебельщики, то ли заправщики, а то и все вместе. Пригласил бы завтра, да, пока доставят, пока установят, ещё один день потеряется, а разговор не терпит отлагательств.

— Почему тогда не назначил встречу в ближайшем кафе или в клубе? — удивилась Маргарет, указав на более подходящий вариант.

— Не хочу допустить утечки информации.

Не только поэтому. Но до второй причины разговор ещё нужно довести. Усевшись на коврик, подождал, пока леди Бедфорд сделает то же самое, рефлекторно разгладив юбку.

— И о чём же столь важном ты хотел поговорить? — первой нарушила молчание Маргарет, не испытывая страха или беспокойства по поводу того, что после уроков оказалась наедине с парнем в его укромном логове, никого об этом не предупредив.

Считая, что это мне стоило её бояться.

— Касательно предстоящего турнира. Как ты оцениваешь наши шансы. Только честно? — начал издалека.

— Крайне невысокими, — ответила практически не задумываясь, с уверенностью.

— А если бы у нас было больше рыцарей и оруженосцев?

Вот теперь Маргарет не торопилась высказывать свою точку зрения.

— Всё ещё невысокими, но уже реализуемыми.

— Тогда, как насчёт сделки? Я помогаю тебе за одну неделю поднять ранг до рыцаря. Затем, используя твой пример в качестве доказательства этой возможности, поднимаю по рангу у Браунфельс, Сомерсет, Виардо и Рэдклиф. Да, у нас будет только два рыцаря и три оруженосца, но поверь, с двумя-тремя рыцарями в прямой схватке я могу и в одиночку справиться. А вот если они навалятся всем скопом, со свитой, то гарантировать её исход не могу.

— С чего ты взял, что сможешь это сделать? — в очередной раз за день на меня посмотрели, как на дурака. — Я про поднятия ранга, — уточнила.

— Скажем так. У меня есть уже проверенный, рабочий метод. То, что я тебе сейчас рассказал, должно остаться между нами. Доверие будет двусторонним и обоюдоострым. Но, именно таким образом выяснится, сможем ли мы в будущем сотрудничать по более важным вопросам или ограничимся текущими привет-пока.

Постарался придать своему лицу и голосу максимальную серьёзность, настраивая её на то же самое.

— Открываясь вам, я рискую, но иначе команде помочь не смогу. Вы слишком слабы, прости за откровенность. Готов дать обещание в доказательство своих слов. Если мне не удастся за одну неделю поднять твой ранг, то немедленно отчисляюсь из школы.

Да что там, я ещё и из города уеду, подальше от соблазнов и резко возросших угроз. Маргарет напряглась, поняв, что я не шучу. У неё сразу изменился взгляд, став пронзительным. Осанка не изменилась, поскольку и так привыкла постоянно поддерживать её прямой. Не осознавая этого.

— Расскажи поподробнее, как ты намереваешься этого добиться и что за это хочешь?

В мою бескорыстность Маргарет не верила. Она и в саму возможность не хотела верить, но надежда вещь такая, скользкая, способная протиснуться сквозь любые препятствия. Порой, даже вопреки логике или доказательствам.

— Я работаю в особой исследовательской команде корпорации Рэдклиф. У них есть специальное оборудование, с помощью которого моё А-поле может воздействовать на А-поля других людей, меняя их настройку. За счёт чего, через обратную связь оказывая прямое влияние на операторов. Хотя это секрет, о чём подписал соответствующее соглашение, но ты ведь сама всё узнала, каким-то своим хитрым способом, заставив меня включить тебя в программу испытаний этого оборудования. Не оставив выбора. Верно? — выразительно, с многозначительностью на неё посмотрел. — Остальным девушкам мы ничего не скажем. Даже Рэдклиф. Её мать пока против этого. Хотя дочку в программу включила, затаскивая чуть ли не за уши, несмотря на некоторые сложности технического характера. Что же по поводу цены, то будем считать, что ты мне задолжаешь одну большую услугу в будущем, и одну маленькую, сейчас.

Не стал мерить своё предложение в деньгах, тем более, не зная его настоящей ценности. Иметь дочь герцога в должниках тоже неплохо. В какой-то степени её долг распространялся и на отца Маргарет, к которому она могла обратиться за помощью. В отличие от меня. Со всеми его связями и возможностями. Кто знает, может, однажды это спасёт чью-то жизнь, а ничего ценнее её нет.

— А остальные?

— Потом что-нибудь придумаю. Ничего сверх важного или безрассудного у них не попрошу. Я делаю это не ради денег.

— Тогда, другой вопрос, — Маргарет сама не заметила, как всерьёз принялась рассматривать условия сделки. — Почему именно они? Сомерсет, Браунфельс и Виардо. Почему только трое?

— Потому что у меня в руках не волшебная палочка, исполняющая желание. Для прорыва на следующий ранг необходимо, чтобы оператор соответствовал неким требованиям. Каким именно, мне неизвестно. Я лишь вижу, готов ли он к этому или нет. Шансы успеха у всех разные. У тебя и Сомерсет они наиболее высоки. Почти стопроцентные. У Виардо, чуть пониже. У Браунфельс, ещё ниже, но в пределах допустимого. У остальных я их даже не вижу. Кроме Рэдклиф. У неё они есть, но незначительные. Мне пообещали, что за эту неделю ей что-то там подкрутят, — покрутил пальцем у виска, — подняв их до приемлемых значений. Ну так как? Будешь брать меня за горло, требуя сделать тебя рыцарем? — улыбнулся. — Пока я ещё тёпленький.

Долго леди Бедфорд не раздумывала. Признание в том, что у этого способа имелись свои ограничения, придавало моим словам чуть больше достоверности. Когда озвучил свою маленькую просьбу, у Маргарет произошёл очередной всплеск изумления и недоверия. Чуть ли не сильнее, чем в прошлый раз. Пришлось рассказывать о том, кого именно я продвигал на должность коменданта мужского общежития. При каких обстоятельствах познакомился с этими девушками. Сославшись на Браунфельс и Гриффин в качестве свидетелей.

Через майора Харриса я выяснил, пойдя на небольшой обман, что сейчас беженки сиротки, ни родственников, ни знакомых у них в Англии не было, обитали в какой-то ночлежке для бездомных. Денег на съёмное жильё у них не имелось. Без образования, хорошей работы им тут не найти, а без поручителя, проблемы могли возникнуть и с плохой.

Пообещав подумать, что можно сделать, леди Бедфорд, едва сдерживая волнение, быстро ушла. Сомневаюсь, что её тронула история бедных китаянок. Скорее всего, не давали усидеть на месте собственные переживания. На удивление, не прошло и часа, как мне позвонила президент школьного совета, хотя я ей свой номер не давал.

— Йохансон, какого дьявола ты творишь?! — заорала в трубку взбешённая Оливия. — Что ты сказал Бедфорд? Стой! Не говори! — тут же приказала, противоречив самой себе. — Ничего не хочу слушать. Только через мой труп! — повторила свою угрозу.

Бросила трубку.

— Что это было? — озадаченно спросил, глядя на погасший экран.

Минут через пятнадцать она снова позвонила.

— Пусть завтра придут в школу. Хочу на них лично посмотреть, — потребовала с большой неохотой уже другим тоном.

Снова прервала звонок, не дожидаясь ответа. Ещё через десять минут вновь раздался звонок.

— Ты…, — замолчала, — ты… в общем, будет тебе персональная нянька, за твои же деньги. И ещё. Мне только что сообщили, что фирма, где заказали мебель для мужского общежития, потеряла лист заказов, — в её голосе послышались мстительные нотки. — Так что поставки не будет. Свободных денег в кассе нет. Они уже распределены по другим статьям, до последнего пенса, так что советую спать дома. Как минимум, ближайший месяц. А там посмотрим, чем сможем тебе помочь.

— Спасибо, вы уже помогли, — у меня сразу поднялось настроение. — Как-нибудь перезимую.

— Попробуй, — мрачно пожелала успехов Оливия. — Внутренний голос мне подсказывает, что это будет непросто. Зиму в этом году обещают холодную, а проблемы с поставками могут и затянуться. На неопределённый срок. Пропускной режим грузов перед рождественскими праздниками будет усилен. Исключительно ради вашей же безопасности.

— Спасибо, что заботитесь о нас, президент. Всего доброго. Спокойной вам ночи.

Недолго думая, сразу же позвонил Вилсон.

— Прости, что беспокою. Не знаешь, у нас есть клуб кемпинга? Срочно нужен один большой набор. Четырёхместный. Со всеми принадлежностями. И компьютер с нейрошлемом. В обязательном порядке. Да. Какой же кемпинг без компьютера? Да. Уверен. Я в этом лучше разбираюсь. А можешь достать? А за двойную цену? Когда? А за тройную? Управишься за пару часов, дам четверную.

Убрав телефон и усевшись поудобнее, завёл будильник на один час, после чего, вскрыв пакет с чипсами, принялся с аппетитом ими хрустеть, напевая под нос весёлую песенку.

Кажется, жизнь потихоньку налаживается. Став совсем другой, по сравнению с той, что была всего пару месяцев назад. Более яркой, насыщенной, полной событий и надежд. Посмотрим, что принесёт нам будущее. Оправдаются ли они. Сделал ли я правильный выбор. Но одно знаю точно. Такой, как прежде, моя жизнь уже не будет. Ручей, что добрался до моря, проложив русло в податливой почве, обратно в горы уже не загонишь.