Рыкарь

Глава 4. «Крыло другое — птица та же»

РИ, Сибирь, Листвянка, берег Байкала.

— Держи, Матвей. Это мой подарок тебе. — Баир Баторович протянул мне свернутый хадак, — мне даже интересно было бы встретиться с тобой лет через пять и посмотреть, кем ты станешь. — Спасибо, Баир Баторович, если жизнь меня в Иркутск заведет вновь, обязательно заеду к вам в гости. Вы смогли научить меня смотреть на многие вещи с другой стороны. — Ответил я, принимая сверток и разворачивая его. Внутри лежало маленькое латунное зеркало размером около семи сантиметров в диаметре, завязанное на синюю нить, сплетенную из монгольского шелка. С левой стороны, чуть выше, если надеть зеркало на себя, висела пуля из латуни. — Это шаманское зеркало — толи, а выше пуля — зурхайбши, если объяснять в упрощенной форме — это щит и пуля шамана, щит защитит от злых духов, меч поможет дать им отпор. — Кивнул Баир Баторович, давая тем самым знак, что я могу надеть этот оберег на себя, — со временем он вберет в себя частицы твоей силы и станет помощником в жизни. — Благодарю, наставник. — Я низко поклонился старому шаману. — Ступай, вам уже пора выезжать. — Кивнул Зааменский и сжал мое предплечье н прощание. Я повернулся к Жаргалу:- До встречи, Жаргал, надеюсь, ещё увидимся. — Ну, если ты будешь в Бодайбо, заглядывай. — Улыбнулся молодой шаман. — В смысле? — Не понял я. — Мое обучение у наставника тоже подошло к концу, так что я скоро поеду к себе домой, в Бодайбо, там уже давно нет своего шамана. — Пожал плечами Жаргал. — Обязательно загляну, если будет возможность. — Ответил я, и мы сжали предплечья друг друга. Я развернулся и начал спускаться к воротам забора, окружающего участок Баира Баторовича. У ворот я обернулся и помахал шаманам на прощание. Они повторили жест, и я покинул шаманскую поляну. За воротами стояла машина такси, в которой уже сидели дед, Софья и Конев. — Ну что? Пора в столицу? — Конев был явно веселом настроении, последние три недели ему было просто нечем себя занять, а сейчас он возвращался в поместье вместе с дедом и Софьей, да и учебный год вновь скоро начнется, и Василий Иванович начнет гонять курсантов… — Да, пора в столицу. — Тихо ответил я, кидая взгляд в сторону священного озера. Над поверхностью Байкала танцевали воздушны потоки северо-восточного Баргузина, разогнавшего все облака над озером. Солнце стояло в зените и дарило последние теплые дни. Впереди у меня был новый учебный год. Пора было отправляться в столицу Империи…

* * * * *

РИ, Санкт — Петербург, Николаевский вокзал

— Внимание, дамы и господа, пассажирский поезд комфорт — класса "Байкал" прибывает на третий путь через двадцать. Температура в столице составляет… — Я разлепил сонные глаза и сил на своем месте. Дед, Софья и Конев сошли с поезда ещё в Новосибирске. Но дед толи неверно объяснил, то ли его не поняла женщина — кассир бальзаковского возраста на железнодорожном вокзале в Иркутске, но в моем купе оказались выкуплены оба места вплоть до столицы. Как вы думаете, чем я занимался последние два дня дороги? Правильно! Я спал! Все-таки три недели сна по четыре пять часов в сутки изматывают, и не организм в целом, все же в становлении рыкарем есть свои плюсы, но вот нервную систему та точно! И два дня я потратил на то, чтобы нормально выспаться и отдохнуть. О, это великое блаженство — сон…Но все хорошее, как говориться, заканчивается. Так и мое отшельничество в поезде. Вот что мне понравилось в поезде, так скажем, "люкс" класса, так это наличие своей душевой в каждом купе. Я быстро встал, умылся, принял душ и начал собираться на выход. Бриться не стал, так как официальных встреч у меня сегодня не планировалось. Да и подстричься бы не мешало… Так что на сегодня все мои планы были расписаны всего в двух пунктах: добраться до дома и сходить в цирюльнику, кабинет которого располагался через три дома от моего на Декабристов…Такси я поймал быстро, не смотря на то, что рядом с Николаевским вокзалом не было припарковано ни одной машины. Дом 21/2 по улице Декабристов встречал меня тишиной и покоем. Я вошел во внутренний дворик через калитку и устроился в беседке, которую так любил мой сосед с первого этажа. — Доброе утро, Матвей Александрович, давненько мы с вами не бэсэдовали. — С улыбкой из задней двери квартиры первого этажа вышел господин Арик Давидович Эльман, хозяин аптеки и мой сосед. Старый еврей с молодыми глазами все также был тучен и жизнерадостен. Он вышел из квартиры с термосом, складным столиком и газетой под мышкой. Своему стилю он не изменял: идельно чистые лакированные туфли, черные брюки, нарукавники и жилетка, белоснежная рубашка, черная шапочка — ермолка и золотой крючок с цепочкой карманных часок, тянущейся до кармана жилетки. — Доброе утро, Арик Давидович. И правда, давно не виделись. Я не узнал вас сразу, явно лето пошло вам на пользу, как говориться, богатым будете. — С улыбкой отдал я коротки поклон. — Ой, ну шо вы говоритэ, в мои года, Матвей Александрович, главное богатство — это здоровье. — Арик Давидович присел напротив меня, поставив перед собой столик. Старый аптекарь открыл термос и налил в крышку — кружку ароматный кофе, чей запах моментально распространился по всей беседке. Он пригубил горячий напиток, причмокнув губами от удовольствия, затем поставил кружку на столик и, соединив пальцы, продолжил:- И как прошла ваша летняя практика, молодой чэловек? Таки мы можем вас поздравить с успешным окончанием первого курса Императорского Университета? — Я думаю, уже можете. Практика прошла спокойно, сидел внутри гарнизона, лечил солдат и офицеров, занимался прямой деятельностью по профилю. В общем, мне понравилось. Особо рассказывать нечего, Арик Давидович. Время пролетело быстро, я даже заметить не успел, что практика закончилась, и мне пора возвращаться обратно в Петербург. Почему я соврал? Во-первых, с Ариком Давидовичем мы были просто знакомы и всего лишь соседями, во-вторых, я просто не понимаю, почему я должен делиться событиями своей жизни, очень значимыми и имеющими особое значение, с малознакомым человеком. С ним меня связывает лишь соседство, да утренние беседы "ни о чем"… — Что же, тогда таки и поздравляю вас с успешным окончанием первого курса Императорского Университета. И да, прошу вас, — Старый аптекарь выудил из кармана брюк связку ключей, — это ключи от вашей квартиры, моя экономка наводила порядок в ней все прошедшее лето. Я взял на себя смелость поддерживать порядок в вашей квартире, хоть вы и не просили об этом, честно говоря, я решил, что вы просто забыли об этом, когда так быстро собирались убыть на практику. И да, с вас пятьдесят имперских рублей. — Пятьдесят? — Все верно, Матвей Александрович, право слово, я даже не думал, что в столь юном возрасте таки возможны проблемы со слухом! Помню, в свою бытность, я не имел никаких проблем со здоровьем, когда мои годы равнялись вашим, да, я обладал истинно богатырским здоровьем! И так, о чем это я? А, да! Вы должны мне пятьдесят имперских рублей: сорок пять рублей, которые я исправно выплачивал экономке, и пять рублей — за мое участие в решении ваших вопросов. Я тихо "крякнул", но полез за кошельком. Отсчитав пятьдесят рублей десятками, подошел к старому аптекарю и положил на столик, забрав связку ключей. — Благодарю за оказанную услугу, Арик Давидович. Я признателен вам за оказанную помощь. — Полно, Матвей Александрович, полно, право слово, шо вы так меня смущаете… — Махнул рукой старый еврей. — Тогда не буду вас отвлекать от утренней газеты. — Кивнул я и отправился в свою квартиру.

* * * * *

РИ, Санкт-Петербург, улица Декабристов, дом 21/2, 31 августа

Последние дни отдыха пролетели быстро, я потратил их на бытовые дела — заказ нового костюма, посещение цирюльника, покупка небольшого запаса кофе, поход в тир, посещение больницы Святого Георгия. В тире провел два дня, просто вспоминая навыки, в больнице узнал, что Володин сам уехал в отпуск на крымское побережье Черного моря отдыхать и вернется только тринадцатого сентября, так что и мне придется сидеть без работы. А связано это было с тем, что Володин дал распоряжение не приписывать меня ни к кому, кроме него самого.

Я спокойно принимал ванну после утренней тренировки, когда в дверь позвонили.

— Странно, я же никого не ждал… — Пробормотал я, выбираясь из ванной и натягивая банный халат.

Сырыми босыми ногами я прошлепал до входной двери. Единственным человеком, который мог ко мне наведаться в такую утреннюю рань, был Арик Давидович, старый аптекарь. Больше я пока никому не успел сообщить о своем приезде. Да и, честно говоря, просто не считал нужным. Близкие отношения у меня были только с Александром Кобылиным, а больше я ни с кем толком близко и не сошелся…

Звонок раздался уже в третий раз, и мне пришлось ускориться.

— Да, да, иду уже, иду! — Громко крикнул я, подходя к двери.

Быстро сотворив аркан «Целебного ока» я посмотрел на окружающее пространство. Перед дверью стояли две персоны. Одним из гостей был точно Эльман, его энергетику я уже успел запомнить, а вот второго я не узнал, хотя я сразу отметил, что второй гость обладает, а также нарушение каналов в левой ноге ниже колена, видимо, какая-то травма. В общем-то, «Целебное око» было создано для быстрой поверхностной диагностики больных, но и для разведки за преградами на маленьких дистанциях, как я уже для себя выяснил, оно тоже подходило. Кроме этих двух энергетик на площадке перед дверью никого не было.

— Арик Давидович, доброе утро. У вас что-то случилось? — Я специально открыл дверь так, чтобы якобы «не увидеть» второго гостя.

— Да, молодой человэк, я был вынужден подняться в такую рань, и даже пропустить свой утренний кофий, в связи с тем, что данный господин буквально потребовал меня сопроводить его к вам, отчего я в полнейшем негодовании, в полнейшем! — Арик Давидович был действительно зол. Золотая цепочка часов противно бренчала в провисе на жилетке хозяина.

— Кхм — кхм. — Прокашлялся второй гость и вышел из-за двери.

Рядом со старым евреем встал молодой мужчина в зеленом парадном кителе и белоснежных брюках сухопутных родов войск с золотыми погонами ротмистра на плечах и знаками артиллериста на воротничке кителя.

Покатые плечи, мощные руки, крепкое сбитое тело, русые волосы, седые виски, серые спокойные глаза, плотно сжатые губы — типичный военный. Опирался мужчина на черную деревянную трость с набалдашником серебряного цвета. Явно получил за годы службы серьезное ранение, которое не смогли исцелить магически или восстановить с помощью общей медицины…

— Дворянский недоросль Матвей Александрович Волков? — Голос ротмистра звучал тихо.

— Да, это я. А в чем, собственно, дело?

— Меня зовут Шишикин Александр Юрьевич, я являюсь заместителем начальника армейского стола Санкт-Петербургского его Императорского Величества Константина V «Багрянородного», ректор и начальник армейского стола требуют, чтобы вы немедленно явились со мной в Университет.

— Почему я должен сегодня немедленно явиться с вами в Университет? — Прищурился я.

— Согласно Особому Указу Его Императорского Величества Алексея Третьего 31/23222/1 от 11.12.1861 года «Об особых Одаренных», каждый подданный Империи, обладающий высокоразвитым Источником, подлежит регулярной периодической проверке и учету. Подпункт третий пятнадцатого пункта основной части Указа. Так что советую поторопиться. — Ротмистр поджал губы. Развернулся и начал спускаться по лестнице вниз, на пятой ступени он остановился и бросил через плечо, — я буду ждать вас в машине, юноша.

— Матвей Александрович, советую вам поторопиться, не стоит заставлять представителя Университета ждать вас слишком долго, молодой чэловек. — Тихо прошептал старый аптекарь. Злость из выражения его лица и речи моментально пропала, стоило ротмистру Шишикину скрыться и поля зрения.

— Спасибо, Арик Давидович. Я поспешу последовать вашему совету. Прошу меня простить, мне нужно собраться. — Кивнул я.

— Ой, ну что вы, молодой чэловек, не стоит благодарности, но бутылочку красного сухого приму в дар с удовольствием. — Усмехнувшись, ответил старый еврей, и начал спускаться.

Я лишь вздохнул, подумав, что старый аптекарь своего не упустит…

Пришлось очень быстро собираться. Я натянул на себя серый костюм в клетку, который мне передали в благодарность Кобылины, галстук вязать не стал и открыл свой чемодан (как же хорошо быть запасливым хомяком!) — внутри лежали еще три куска кварца. Было у меня оформившаяся мысль, что меня могут проверить сегодня на силу. По этому темный Источник я практически полностью опустошил. После скорой процедуры по закачиванию своей силы в кварц, которая заняла от силы три минуты, я, схватив свою студенческую сумку, выскочил из дома (едва не забыв закрыть квартиру).

На улице меня ждал внедорожник черного цвета. Автомобиль сразу выделялся высотой и агрессивным дизайном с непроглядной тонировкой. Номера машины были белыми на черном фоне, что свидетельствовало, что машина принадлежит армейскому ведомству Российской Империи.

— Вы позволите? — Открыв переднюю пассажирскую дверь, я вновь увидел сурового ротмистра Шишикина.

— Вы не спешили. — Ответил ротмистр, выпуская облако табачного дыма.

Я лишь пожал плечами. Отвечать на эту реплику было бессмысленно.

Шишикин ещё раз затянулся и затушил сигарету. Только после того, как он закрыл пепельницу и завел внедорожник, он сказал:

— Садитесь.

Я залез в машину, пристегнул и решил прикинуться овощем. Не могу сказать, что общение с ним мне было приятно, скорее он вызывал у меня чувство неловкости. С одной стороны, он вроде бы и начальник, но где-то там и над кем-то, но точно не надо мной. Да и практика моя уже закончена, значит, и военным я уже не подчиняюсь, с другой стороны, мужик он явно не плохой, а скорее даже наоборот, просто армейский быт наложил на него свой отпечаток…

— Надеюсь, вы не решили, что теперь всесильны, юноша? — Первым, спустя пару минут, как машина начала движение, начал диалог Александр Юрьевич.

М — да, видимо, все, кому было разрешено ознакомиться с отчетом полковника Ибрагимова, уже его прочитали. И ротмистр вошел в их число. Только для чего мне нужно явиться в ректорат? Тем более к ректору? Да, всё-таки, хотя бы поверхностно, но мне нужно ознакомиться с законами Империи. Особенно с теми, которые касаются дворян, князей, бояр и Одаренных…

— Нет, ваше благородие, таких мыслей у меня не было, скорее даже наоборот. Я понял, насколько я еще неопытен как медик в составе армейского подразделения. — Ответил я, боковым зрением ловя реакцию Шишикина.

— Хм… — Ротмистр хмыкнул, — думали продолжить службу Империи в составе армии после окончания Университета?

— Рассматриваю все варианты, ваше благородие, в том числе и этот. — Кивнул я.

Ну а что? Я действительно рассматривал и такой вариант. Просто решил, что принимать такое решение буду уже перед окончанием Университета. До этого момента можно и просто пожить для себя…

— Будет неправильно, если я скажу что-то против этой идеи. Но дам совет на будущее — сто раз все взвесьте, юноша, прежде принимать подобное решение, даже для Одаренного с его долгой жизнью срок службы в армии — очень долог. А уйти можно только двумя путями — со щитом или на щите. А за срок службы хотя бы в одном вооруженном конфликте поучаствовать придется. А Лекари нужны везде и всегда. Даже если они становятся рыкарями.

— Учту на будущее, ваше благородие.

— Молодец, мы почти приехали. — Кивнул Шишикин и начал поворачивать на парковку служебного автотранспорта Императорского Университета.

После того как машина была запаркована, я вслед за ротмистром прошел главный корпус, поднялся на третий этаж и сейчас стоял у приемной кабинета ректора Петра Александровича Задунайского.

— Ожидайте здесь. — Коротко сказал ротмистр Шишикин и прошел в приемную, оставив меня за дверью.

До третьего этажа доносился шум с первого — шел последний день вводных занятий перед началом основного учебного года. Первокурсники шумели, галдели словно дети, делясь впечатлениями между собой, словно дети. Хотя они и были детьми. Да, большими, да, уже почти взрослыми, да, почти самостоятельными, но пока ещё детьми. Хотя, с другой стороны, большинство из них ещё не были расчетливыми, хитрыми, стремящимися к личной выгоде… Эх, прекрасный возраст, когда веришь, что все впереди, весь мир у твоих ног и тебе покоряться все вершины, ты станешь успешным, любимым, богатым, значимым…

Хотя, о чем это я? Я, ведь, и сам сейчас в таком же возрасте! И весь мир и так передо мной! И мне…

— Пройдемте, Матвей Александрович. — Дверь приемной ректора открылась, и оттуда показался ротмистр Шишикин.

Я отвлекся от своих мыслей и прошел в кабинет.

Секретаря ректора сегодня не было на привычном месте, так что мы просто пришли во вторую комнату приемной.

Я впервые оказался в кабинете ректора. Стены кабинета имело светло — серый тон, пол кабинета покрыт темно — серым паркетом. По правой стороне тянулся ряд из пяти окон во всю высоту стен, которая была явно выше двух с половиной метров. Левую стену занимали три картины с различными пейзажами природных катаклизмов, с которыми боролись Одаренные: на первой было изображено извержение вулкана, перед которым стоял Одаренный, поднимая огромную каменную стену, преграждающую путь потокам магмы, на второй — Одаренный поднимал огромную контр — волну навстречу грядущему цунами, на третьей — Одаренный стоял в центре колоссального торнадо, удерживая его на месте. Ближайшие две трети кабинета занимал огромный овальный стол, рядом с которым стояло тринадцать стульев. В дальней части, напротив последнего окна, стоял одинокий рабочий стол с мягким креслом. В отдельной стойке, рядом с рабочим столом стоял посох, полностью изготовленный из мифрила. Как только я вошел в кабинет, сразу почувствовал ауру, которую посох распространял вокруг. Сейчас кабинет выглядел пустым. За столом сидело лишь трое собеседников.

Во главе стола заседал, конечно, ректор Императорского Университета — Петр Александрович Задунайский. Мужчина преклонных лет, уже частично растерявший былую физическую крепость, но сохранивший хитрость и остроту ума. Седой как лунь, насколько я уже смог узнать, Петр Александрович уже давно передал титул главы клана своему наследнику и занимался исключительно преподавательской и научной деятельностью.

Справа от него место занимал профессор Золотой, декан моего факультета, слева — этого мужчину я вообще не знал… Хотя, военная форма и погоны полковника говорили о простом выводе — это был тот самый начальник армейского стола.

— Господин ректор, студент Волков Матвей Александрович по вашему указанию прибыл. — Я вошел в кабинет и поклонился.

— О, Матвей Александрович, проходите. Мы вас ждали. — Ректор поднял на меня взгляд и указал на кресло напротив него.

Я кивнул и занял предложенное мне место. За спиной встал ротмистр Шишикин.

Пару минут трое мужчин рассматривали меня, словно искали отличия от меня предыдущего. Самым забавным было то, что единственным человеком, который действительно мог бы найти какие-нибудь изменения, если бы они действительно были — профессор Золотой. С ним я, по крайней мере, на практике и экзамене провел вместе около сорока часов за прошлый год. Ректора я видел только на официальных мероприятиях, а главу армейского стола при нашем Университете вообще ни разу не видел до сегодняшнего дня.

— Матвей Александрович, мы получили отчет по пройденной вами практике в крепости «Саркел», в отчете полковник Ибрагимов отмечает ваш профессионализм, а также сообщил нам, что своей властью командира гарнизона отправил вас в короткий отпуск, после всех произошедших с вами событий. В принципе, я абсолютно не против такого решения, тем более, что восстановление в родных стенах после столь мрачных событий пройдет лучше и быстрее. Однако, я не могу не отметить тот факт, что вы никаким способом не проинформировали Университет о своих перемещениях, а также не выполнили предписания Особого Указа 31/23222/1 от 11.12.1861 года «Об особых Одаренных». Это меня несколько опечалило, Матвей Александрович. — Ректор по старшинству решил взять первое слово.

Когда Петр Александрович закончил, я поднялся, поклонился и ответил:

— Господин ректор, прошу простить мое поведение, я был несколько не собран после прошедших событий, что и сбило меня с правильного порядка действий. Но также хочу отметить, что в рамках учебной программы первого курса нас не ознакомили с предписаниями Особого Указа 31/23222/1 от 11.12.1861 года «Об особых Одаренных». И порядок действий, описанных в данном Указе, мне неизвестен. Если я правильно помню нашу учебную программу, то ознакомление с различными нормативными документами у нас стоит лишь во втором полугодии третьего курса.

Золотой на мой ответ лишь одобрительно улыбнулся, а вот начальник армейского стола наоборот нахмурился.

— Чему вы там учите их на своем врачебном факультете, Андрей Владиславович? — Буркнул начальник армейского стола.

— В первую очередь, думать, в том числе и критически, Борис Александрович, во вторую — лечить, в третью — прививаем нормальные морально — этические нормы, которые помогут им прожить достойную жизнь. — Золотой отвечал начальнику армейского стола, скрестив руки на груди и приподняв одну бровь.

Между этими двумя явно пробежала черная кошка. Хотя, глядя на то, как «набычился» начальник армейского стола, я думаю, тут не кошка была, а большой черный слон.

— Ну-ну, а потом они ни черта в армии не могут…

— Врач в армии нужен не для того, чтобы убивать и калечить…

— Иногда и врачу нужно взять в руки винтовку…

— Вам бы, Борис Александрович, только винтовку в руки всучить…

— Коллеги, прошу вас. — Перебил разгорающийся спор Задунайский, и оба спорщика моментально замолчали, — все-таки, у нас в гостях студент, не будем подавать дурной пример молодому поколению. И так, на самом деле, Матвей Александрович, ничего критически страшного не произошло. Все-таки, вы отправились на малую родину, а не на передовую. Но на будущее знайте, согласно Указу, любой Одаренный, ставший рыкарем, либо добившийся Ранга Архимага и выше обязан сообщить об этом достижении в Императорскую канцелярию, так как эти подданные становятся, как бы сказать вернее… Стратегическим потенциалом страны.

Ага, особенно Одаренный, который достиг ранга «Стихия» побежит срочно докладывать о том, что он теперь так крут, что просто желает стать стратегическим резервом в обойме Империи… Так и хочется сказать, чтобы заканчивали нести этот бред, но нельзя. Я же сам пока не Стихия…

У меня уже сложилось мнение, что все Одаренные ранга Стихия в Империи живут спокойно только по одной причине — из восьми Одаренных ранга Стихия, которые проживали в Империи, три принадлежали к Императорскому роду.

— Если такая ситуация возникнет вновь, обещаю вам, при первой возможности, я постараюсь действовать согласно предписанному Указом порядку, господин ректор. — Ответил я.

— Хорошо, Матвей Александрович, мне будет достаточно вашего слова. А теперь прошу вас уже лично рассказать нам о событиях в форте и патруле. — Ректор сплел пальцы в замок и положил на них подбородок.

А я начал рассказ. Рассказ затянулся. Я начал с самого убытия, операции с прапорщиком Маханьковым, о моих наблюдениях в отношении некро — энергии, которая копилась в егерях. Рассказал, как упрашивал полковника Ибрагимова отпустить меня в патруль. Рассказал о нападении на патруль и «правильную» версию становления рыкарем. Рассказал, как назывался артефакт, использованный афганцем. Рассказал о роде Нафизулах, похищениях егерей и гражданских, караване наркотиков. На моих словах о том, что пришлось проводить допрос на месте, начальник армейского стола криво ухмыльнулся, кинув взгляд на Золотого. Закончил рассказ тем, как находился в особом отделе, откуда меня и забрал полковник Ибрагимов.

Пока я вел свой рассказ, нам принесли чайник и чашки, которые наполнил Золотой, расставив их всем, кроме начальника армейского стола — тому пришлось встать со своего места и подвинуть чашку лично.

К концу рассказа Андрею Владиславовичу передали резную шкатулку и крупный кусок янтаря. Как я и думал, проверку мне решили все-таки устроить…

— После этого я отправился в Новосибирск, господа. На этом моя фактическая практика была закончена. — Закончил я свой рассказ и взялся за ручку фарфоровой чашечки с душистым чаем.

Золотой достал в это время из резной шкатулки малый артефактный алтарь, служащий для проверки количества УЕР по наполненности янтаря или кварца, без указания подконтрольных Стихий.

— Матвей, будьте любезны. — Он с улыбкой протянул мне янтарь. Я кивнул и взял кусок янтаря в свои руки. Пара минут, я отдал в него три четверти резерва светлого Источника, и янтарь начал светиться словно маленькое солнце. Я передал его обратно Золотому.

— Интересный эффект. Он даже стал теплее. — Буркнул себе под нос Андрей Владиславович и расположил его на площадке артефакта, спустя секунд десять он удивленно присвистнул, — ну, надо же! Матвей, какой результат был в прошлом году на поступлении?

— Около пятисот условных единиц расчета. — Ответил я.

— Вы ведь сейчас отдали не все?

— Примерно пять шестых. — Соврал я.

— Текущий результат — шестьсот семьдесят три УЕР. Если бы это было при прошлом физическом состоянии, я бы на этот год упаковал вас в кабинет к Анне Андреевне для тренировки и развития контроля, а в конце года отправил бы на экзамен, на ранг Архимага. — Ответил Золотой, — Вы не могли бы нам также продемонстрировать вашу вторую форму?

Вдох — выдох — вдох- выдох. Я почувствовал, как тело изменилось. Это ощущение было похоже на погружение в воду. Спокойную, прохладную, тихую. Вот стою я, секунда — и холодная волна меняет — волосы стали длиннее, мир в глазах вокруг преображается, на пальцах появляются короткие когти.

Ректор с интересом принялся меня разглядывать, Золотой поднялся со своего места и начал крутиться вокруг меня, создавая арканы исследования и диагностики, а полковник наоборот отодвинулся и нахмурил брови. И только сейчас я понял, что меня немного смущало в начальнике армейского стола — он не обладал Источником. Полковник был простым человеком. Нет, не подумайте, у меня нет никаких предрассудков по поводу наличия или отсутствия Дара, но вот пульсирующие ненависть и зависть, исходящие волнами от полковника, я чувствовал ярко. Негативные эмоции в старшем офицере просто зашкаливали.

— Какая интересная форма рыкаря, — Задумчиво сказал Золотой, продолжая проводить диагностику, — практически полностью соответствует человеческому телу, изменения минимальны. Матвей Александрович, вы, скорее всего, не в курсе, но это достаточно редкая форма. Большинство рыкарей получают во второй форме, в первую очередь, усиление своих физических возможностей, а вот те рыкари, которые принимают форму, близкую к человеческой, усиливают свои способности. Вы можете поделиться секретом?

— Каким, Андрей Владиславович?

— Кто ваш Небесный Покровитель?

— Простите, Андрей Владиславович, — Покачал головой я, — но мой дед запретил мне раскрывать подобные тайны, так как они имеют отношение к роду. С подобными вопросами стоит обращаться к нему лично.

— Да, простите, это действительно вопрос безопасности рода. Но попытаться же стоило. — Весело подмигнул Золотой и вернулся на свое место.

— Каков ваш вердикт, профессор? — Ректор обратился к Золотому.

— Молодой рыкарь, усиление способностей Дара, возможно, вероятнее всего, усиление всего Дара разом: Жизни, Воды и Воздуха. Также есть следы темного Источника на ауре, но это не проклятие, думаю, что это остатки темных арканов, которые попадали на нашего подопечного в процессе схватки. С учетом развития пассивного Аспекта нашего подопечного — весьма серьезный потенциал на будущее, в частности, как Лекаря.

— Каждый Одаренный должен служить на благо Империи. — Впервые подал голос полковник, с момента как я принял форму рыкаря.

— Ой, вы его хотите прямо сейчас в армейский корпус завербовать? — С издевкой спросил Золотой.

— Я имею право предложить ему это. А также Указом Императора я имею право мобилизовать любого Одаренного в Университете, начиная со второго курса обучения, если в этом есть необходимость, и данное действие послужит на благо Империи. — Хищно улыбнулся полковник.

— Борис Александрович, я, честно говоря, не могу припомнить в утренних новостях хоть какое-то упоминание о войне между Империей и кем-то еще…

— Империя всегда находится на войне, и не обо всех войнах нужно рассказывать обществу. А рыкарь способен на многое в хорошем подразделении и при грамотном руководстве…

— Так! Вы оба можете вести свои дебаты без присутствия студентов и не в моем кабинете! — Голос ректора был похож на камень.

Оба соперника моментально замолчали и опустили взгляд на стол.

— Подведу итог, Матвей Александрович. С тем, что вы стали рыкарем, поздравлять не буду, так как события, которые ведут к этому, никак нельзя назвать приятными. Слова Бориса Александровича тоже верны, определенные действия он имеет право совершить, как и может предложить вам добровольно вступить в армию.

— Я… — Я начал было отвечать, но меня прервал звук открывающейся двери.

— Не думаю, что господин полковник может призвать на службу данного юношу. — За моей спиной послышался знакомый голос.

Дверь в кабинет ректора хлопнула за моей спиной. К моему стулу подошел Алексей Владимирович Кобылин, наследник рода Кобылиных и отец Александра.

— Здравствуй, Матвей. — Алексей Владимирович улыбнулся мне.

— Добрый день, Алексей Владимирович. — Кивнул я в ответ на приветствие наследника.

В кабинете стало заметно напряженнее.

— Добрый день, Андрей Владиславович. Добрый день, Петр Александрович. Прошу прощение за то, что так бесцеремонно ворвался к вам в кабинет.

М-да, у главы розыскного крыла Тайной Канцелярии Российской Империи явно серьезная репутация, раз все в кабинете разом напряглись. Алексей Владимирович сам взял стул, поставил его рядом со мной и занял место справа от меня.

— И почему же я не могу призвать Волкова? — Нахмурился полковник.

— Так как близкий родственник Волкова долгое время проходил службу в составе Тайного Приказа Российской Империи, и срок секретности после его увольнения не вышел, вы не можете мобилизовать юношу в данное время, для его мобилизации требуются события глобального масштаба, которые несут прямую угрозу существованию и целостности Российской Империи.

— И сколько лет еще осталось от срока секретности? — «Надулся» полковник.

— Около десяти лет. — Усмехнулся Алексей Владимирович, — если Матвей Волков к тому времени еще будет учиться в стенах этого благородного учебного заведения, то мы сообщим вам об окончании действия запрета.

По лицу полковника загуляли желваки.

Золотой же с довольной миной откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, победоносно посмотрел на начальника армейского стола.

— Я подожду. — Выдавил из себя полковник и поднялся со своего места, — прощу меня простить, господа, впереди еще много дел. — И полковника и след простыл…

— Если у вас к Матвею больше нет вопросов, то, с вашего позволения, я отвезу его домой, господа. — Кивнул Алексей Владимирович, поднимаясь со своего места.

— Да, это очень любезно с вашей стороны, Алексей Владимирович. — Кивнул Петр Александрович, — до встречи, Матвей Александрович. Жду вас завтра на учебе.

— Да, Матвей Александрович, прошу вас не опаздывать завтра, первая ваша лекция у меня. — С улыбкой кивнул профессор Золотой.

— Благодарю за встречу, Петр Александрович, Андрей Владиславович. Обещаю завтра не опаздывать.

Я поднялся со своего места и покинул кабинет ректора вслед за Кобылиным.

* * * * *

Мы сели в машину Алексея Владимировича и двинулись со стоянки Университета.

— Алексей Владимирович, вы позволите задать вопрос? — Я посмотрел на наследника Кобылина, который расстегнул пиджак на заднем ряду.

— Хоть десять. Время у нас есть. — Улыбнулся Кобылин, открывая бутылку воды «Байкал» и протягивая мне вторую.

— Вы знакомы с начальником армейского стола Университета?

— Хах, не-е-е-ет. Это просто навык общения, качественная подготовка и хорошо собранное досье. Начальник армейского стола Борис Александрович Галушин, полковник, неодаренный, выпускник Московского Военного Училища, дважды был в командировках в составе экспедиционного корпуса, за службу получил титульное дворянство без земельного надела. Дальше подполковника на службе продвинуться не смог в связи с тем, что особыми талантами в командовании не отличался. Во второй командировке получил тяжелое ранение, почти год провел в госпиталях на восстановлении. После по результатам комиссии был признан не годным к строевой службе, тогда освободилась полковничья должность начальника армейского стола, она считается штабной, вот его сюда и перевели дослуживать до отставки. И да, он недолюбливает всех Одаренных, считает, что именно из-за Одаренных он не смог расти дальше в чине.

— А зачем ему нужен я?

— О, я думаю, что ему нужен не ты конкретно, просто ты попал под руку.

— М?

— Как думаешь, как много рыкарей учиться в стенах Университета?

— Не могу дать ответ на этот вопрос. — Я покачал головой.

Я действительно не мог ответить на этот вопрос. Количество и имена рыкарей не афишировались на каждом углу, и знать их количество было просто невозможно.

— Ни одного. — Кивнул Алексей Владимирович, но тут же поправился, — вернее, не было ни одного, теперь есть только один ты. Видишь ли, рыкарями становятся очень редко в ходе весьма опасных событий, которые заставляют и тело, и Дар работать на износ, превозмогая самих себя. В настоящее время, твой случай — самый ранний по возрасту среди всех зафиксированных на данное время.

— А привлечь меня к службе действительно не могут?

— Не могут, если не наступят те обстоятельства, о которых я говорил в кабинете, — Покачал головой Кобылин, — это обязательная мера защиты сотрудников Тайного Приказа.

— А вы откуда узнали, что меня вызвали в Университет? Вы знакомы с Золотым?

— Нет, — Покачал головой Алексей Владимирович, — об этом попросил твой дед, он сразу подумал, что тебя попытаются завербовать в армию. Золотой просто откровенно недолюбливает Галушина.

Пару минут мы молчали. Я обдумывал сказанные Кобылиным слова, а Алексей Владимирович просто сидел и наблюдал за мной.

— Видимо, теперь мне не стоит попадаться в поле внимания господина полковника. — Наконец произнес я.

— Ну, это было бы не лишним. — Кивнул Кобылин, — а, да! Отец просил тебе передать, что в скором времени тебя могут пригласить на Имперский Бал Осеннего Равноденствия. Так что советую подготовиться к этому событию.

— Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э… — Я просто опешил от таких новостей.

— Чего ты завис? — Рассмеялся Кобылин.

— Это немного пугает, если честно. За какие заслуги меня пригласят во Дворец?

— Скажем так, это проявление доброй воли государя за самоотверженность в вопросе защиты интересов Империи.

Машина доехала до улицы Декабристов.

— Что ж, тебе пора готовиться к началу занятий, а мне нужно дальше на службу. До встречи, Матвей. — Протянул руку Алексей Владимирович.

— До свидания, Алексей Владимирович. Спасибо вам за оказанную помощь. — Я пожал протянутую руку и покинул салон автомобиля.

Машина наследника Кобылина тронулась с места, а я отправился домой. Завтра был первый день учебы на втором курсе.

* * * * *

РИ, Санкт-Петербург, Университетская набережная, Санкт-Петербургский Университет его Императорского Величества Константина V «Багрянородного»

Первый день осени встретил меня ярким солнцем и прохладным ветром. Выбравшись из такси (да, сегодня я решил немного шиковать) я пошел к главному корпусу университета.

Сегодня был первый день занятий на втором курсе. Я прошел в главный корпус и начал подниматься на четвертый этаж. В этот момент со спины, почти сбив меня, в меня прилетел спортивный болид, и попытался взять на «удушающий».

— И долго ты бегать от меня собрался?! — Услышал я голос из-за спины.

Подсесть, легкий укол локтем в бок, одна рука под захват, вторая рука на замок кистей условного противника, сжатие первого сустава большого пальца на верхней кисти замка, разворот, подсечка, перехват контроля, тело условного противника теперь в моем захвате и «висит» на нем, потеряв опору в ногах. М-да, свои уроки Конев все-таки смог «вбить» мне на подкорку.

— А я и не бегал, — Ответил я, удерживая Сашу Кобылина в захвате, — вообще-то, я собирался встретиться с тобой после пар, у тебя в расписании на одну лекцию больше, чем у меня сегодня.

— Можно уже и отпустить. — Прохрипел Саша, и только сейчас я его отпустил.

— Привет, Саша. — С улыбкой сказал я, когда Кобылин повернулся ко мне лицом, — а ты немного изменился.

А он за лето, пока мы не виделись, немного изменился. Все также стройный и высокий, с прямыми черными волосами, зачесанными назад, тонкие скулы и тонкий прямой нос, карие, почти что черные глаза, узкий подбородок, узкие бледные губы, да и сам слегка бледный, словно недавно отболел, тонкие кисти с длинными тонкими пальцами. Но вот плечи стали заметно шире, килограмм пять в массе прибавил, да и взгляд стал более цепким…

— Привет, Матвей. Просто взял с тебя пример в вопросе физического развития. И да, можешь меня поздравить, — Кобылин с довольным лицом поднял руку с указательным пальцем вверх, я достиг ранга Подмастерья.

— Поздравляю, — Кивнул я, продолжая улыбаться, — с такими темпами развития Контроля, ты действительно сможешь через год добиться ранга Мастера.

— Но до тебя мне далеко, — Саша подошел ближе и продолжил тихим голосом, — дед рассказал мне, что с тобой произошло. Да и в университете уже большинство старших и средних курсов знают о событиях на границе с Афганистаном. Так что ты теперь — местная знаменитость.

— В смысле? — Не понял я.

— Как? Ты не в курсе? — Удивился Саша и полез в свою сумку, — сейчас покажу, подожди.

Младший Кобылин достал из сумки сложенную газету «Вестника Империи». Он развернул ее и открыл на центральном развороте. Там на меня смотрел огромной заголовок: «НОВЫЙ ПОХОД!»

Я начал читать статью вслух:

— В связи с добытыми неопровержимыми доказательствами, указом нашего Императора Александра Четвертого стало формирование нового экспедиционного корпуса, который прибудет на территорию афганского рода Нафизулах с целью взыскания контрибуции в пользу Российской Империи. Король Афганистана уже объявил, что род Нафизулах нарушил все нормы международного права и действовал против интересов афганской короны, в связи с этим корона отрекается от рода Нафизулах и поддержит притязания Российской Империи о справедливости. В связи с этим, все границы рода Нафизулах будут перекрыты королевскими войсками Афганистана… — Я поднял глаза на Сашу, — и как студенты свяжут это со мной?

— Да все просто, — Саша кивнул за спину, — отчет по твоей практике пришел в университет, там с ним ознакомились, кто-то поделился с кем-то и далее по «сарафанному» радио… В итоге, за те три недели, что уже прошли с момента получения отчета о твоей практике, о твоих подвигах узнал практически весь университет…

— М-да… дела… — Я покачал головой. Быть «местной знаменитостью» мне никак не хотелось.

— Тут уже ничего не изменишь. — Развел руки Саша, — теперь тебе не отделаться от внимания студентов и преподавателей. Пусть никто и не распространяется о том, что ты теперь — рыкарь, но весь преподавательский состав точно будет теперь в курсе. А как может быть иначе? Рыкари редко встречаются, а в университете ты вообще один, так что за тобой явно будут присматривать.

— И Тайный Приказ тоже?

— Ну, пока вроде бы ни дед, ни отец о таком не говорили. Так что пока можно не волноваться об этом.

— Хоть что-то хорошее. — Выдохнул я.

— А после всех пар, что ты хотел сделать? — Сменил тему разговора Саша.

— Да вообще-то хотел бы съездить с тобой к Давиду и посмотреть, как идет развитие нашего проекта. Я же больше трех месяцев отсутствовал. А потом можно и поужинать.

— Расскажешь о том, что произошло на границе с Афганистаном?

— Расскажу. — Кивнул я.

— Тогда увидимся в холле у главного входа после последней лекции. Подождешь меня?

— Конечно. — Кивнул я, и мы с Кобылиным разошлись по своим аудиториям.

Саша пошел на третий этаж, а я продолжил подниматься на четвертый. Там я добрался до малой аудитории «4 — 005», рассчитанную на одну полную группу и вошел внутрь.

Четверо студентов группы «ЛД-01-03» уже были тут.

Хрупкая брюнетка Тоболова Анастасия, наследница рода Тоболовых, которые уже больше трех веков единолично правили городом Тобольском в Сибири, Никита Добров, солдат, который после Инициации смог поступить на Лекарское Дело, и близняшки Соколовы Мария и Светлана, которые были дочерьми купца первой гильдии Архангельска. Они сидели кружком и обсуждали прошедшую практику.

— Доброе утро! — Поздоровался я, и все присутствующие повернулись ко мне.

— Доброе утро, Матвей. — Поздоровались близняшки Соколовы.

— Доброе. — Ответила Тоболова.

Никита, ничего не сказав, поднялся со своего места и подошел ко мне. С минуту он рассматривал меня и только после этого молчаливого изучения протянул мне руку.

— Благодарю за службу. — Только и сказал он.

Я кивнул и молча пожал протянутую руку. Да, моя группа уже явно в курсе прошедших событий. Как минимум, в общих чертах.

Следом за мной в аудиторию вошли Егоров Антон и Ольга Комаровская.

— Доброе утро, Матвей! — Поздоровалась Комаровская.

— Здравствуй, Матвей! — Поздоровался Егоров.

— Доброе утро, ребята! — Ответил я, поднимая руку.

С Егоровым мы обменялись рукопожатием.

Следом были Елизавета Скуратова и Ольга Милорадович:

— Привет, Матвей!

— Доброе утро, девочки. Рад вас видеть в добром здравии. — Ответил я.

Вся группа была в сборе. Никто не отчислился и не оставил учебу. Знаете, меня это даже немного порадовало. И хоть я не был близок со своим учебным коллективом в прошлом году, мне было приятно видеть все эти знакомые лица с началом нового учебного года.

Пару минут все делились впечатлениями о прошедшей практике. Тоболова и Скуратова проходили практику у себя на малой родине, в Тобольске и Ростове-на-Дону, Добров — в своем полку, который квартировался в Тамбове, близняшки Соколовы остались в столице и были приписаны к Главному Военно — Морскому Госпиталю, Егоров практиковался во Пскове, в областной больнице, Милорадович проходила практику в Москве, а Комаровская ездила в Королевец. В мою сторону никто не задавал вопросов о практике, культурно пропуская меня в этом опросе.

Тут нашу беседу прервала открывшаяся дверь, и в аудиторию влетел Андрей Владиславович Золотой, наш декан и преподаватель дисциплины «Нормальной физиологии», классической медицинской дисциплины, которая изучает правильное функционирование человеческих систем, а также функции организма и отдельных клеток. Такой же предмет был у меня и в прошлой жизни…

— Доброе утро, господа и дамы! С огромным удовольствием поздравляю всех вас с началом второго учебного года и переходом всех вас на второй курс обучения! Ну что же, не будем терять время, впереди у нас огромный пласт знаний, который нужно усвоить!

* * * * *

Я сидел на первом этаже главного корпуса Университета, ожидая окончания лекции у Саши. Полтора часа почти прошли, и вот-вот должен был прозвенеть звонок, сообщающий об окончании занятия.

— Ожидание — самое противное занятие на свете. — Прошептал я вслух.

Мимо тонким ручейком университет покидали студенты, чьи занятия уже закончили, но сами студенты задержались в его стенах. В основном, это были первокурсники, которые оставались после своих занятий на знакомство со своими кураторами…

Наконец-то прозвенел звонок, и поток студентов моментально начал возрастать.

Саша показался на лестнице спустя пять минут. Он взглядом нашел меня, махнул рукой, и пошел на встречу.

— Ну что? Можем ехать? — Спросил Кобылин, подходя ко мне.

— Да, давай только такси поймаем? — Кивнул я.

— Зачем? Я же на машине.

— Не знал, что ты умеешь водить автомобиль. — Удивился я.

— А, пришлось научиться. Пока ты был на границе с Афганистаном, я занимался оформлением бумаг для нашей компании, и это пришлось совмещать с практикой. И, чтобы успевать везде, пришлось сесть за руль, чтобы успевать везде. Отец согласился выделить мне автомобиль, если я сам сдам на водительские права, так что пришлось немного попотеть вначале, совмещая, практику, работу и обучение, но я смог. — Улыбнулся младший Кобылин.

— Тогда пошли, хвастаться будешь. — Поддержал я друга, и мы пошли на стоянку.

На стоянке нас ждал низкий темно-синий болид хищного вида. По центру капота шло ребро жесткости, на конце которого была небольшая круглая площадка прямо перед радиатором. На площадке стояла миниатюрная фигурка стройной женщины с крыльями за спиной. Руки её были подняты к небу, в них она сжимала клинки, скрещенные лезвиями над её головой.

— Я даже такой марки не знаю! — С удивлением сказал я, рассматривая болид и обходя его по кругу.

— Это Астарта. Матвей, ну не в такой же деревне ты вырос, чтобы не знать о самой знаменитой в Империи марке автомобилей! — Рассмеялся Саша.

— Это у вас, столичных щеголей, каждый второй на дорогих машинах разъезжает. У нас же, людей в глубинке, больше любят внедорожники. Высокие, крепкие, проходимые. Потому что в России всего две проблемы. — Я с серьезным видом поднял вверх указательный палец.

— Да? И какие? — С интересом спросил Кобылин, открывая автомобиль.

— Франты и дороги. — Ответил я, ухмыляясь.

— А причем здесь те, кто красиво и дорого одевается? — Не понял Саша.

— А ты в зеркало посмотри и поймешь. — Рассмеялся я.

— Сам дурак! — Рассмеялся Кобылин, и мы сели в машину.

Как только мы сели в машину, Саша завел двигатель, и машина утробно заурчала.

— Надеюсь, ты неплотно обедал? — Хитро улыбнулся младший Кобылин.

— В смысле? — Не понял я.

— О, сейчас поймешь! Пристегнуть ремень безопасности не забудь!

Автомобиль буквально сорвался с места, выскакивая на дорогу.

— От полиции сам отмазываться будешь! — Крикнул я, судорожно пытаясь попасть креплением ремня в гнездо замка.

В ответ Кобылин лишь расхохотался, сильнее вдавливая педаль газа.

До купчинской промзоны, где Богомолов арендовал небольшое производственное помещение со складом, мы добрались меньше, чем за полчаса, собрав четыре красных светофора, истеричный свист трех регулировщиков движения, раз пять (или семь?!) нарушив общие правила дорожного движения.

— Ты псих, Саша, самый настоящий. Еще раз так будем ехать, и я к тебе в машину никогда больше не сяду! — Сказал я, выползая из салона.

Вот чего — чего, а умереть в автомобильной аварии в моих планах точно не было! Навыки Саши были, конечно, на высоте, но и мы ведь не на гоночном треке!

— Извини, привычка. — С улыбкой ответил Кобылин, закрывая машину.

— Да какая, на х*р, привычка, у тебя права всего два месяца! — Возмутился я.

— Два с половиной, — Покачал головой Саша, — и, чтобы успевать везде, пришлось освоить навыки экстремального вождения. Пошли уже, Давид должен быть как раз здесь.

Кобылин двинулся к железной двери в заборе, выкрашенном в серый цвет, и трижды постучал.

За забором раздался лай двух собак и хлопок двери.

— Ша! — Старческий голос рыкнул на двух лающих собаки, и те мгновенно замолчали.

Шаркающаяся походка приблизилась к железной двери, и скрипнул проворачивающийся ключ.

— Ваше благородие. — Поприветствовал седой мужичок в черной восьмиклинке и посеревшей шинели без погон на плечах.

— Аркадий, день добрый. — Поприветствовал сторожа Кобылин.

— А с вами кто, ваше благородие? — Спросил сторож, взглянув на меня.

— Познакомься, Аркадий, это Матвей Александрович Волков, наш третий учредитель, он же является проектным директором «БВК». Он также может прибывать на производство в любое время.

— Понял, Вадима предупрежу. — Кивнул Аркадий, пропуская нас внутрь.

Старик посторонился, пропуская нас внутрь, и закрыл за нами дверь.

На территории стояли два грузовых автомобиля, кузова обоих были открыты и уже опустели. Явно разгружали сегодня в первой половине дня. Они стояли рядом с открытым одноэтажным складом серого цвета без окон, за первым зданием виднелось и второе. В центре территории стоял трехэтажный желтый цех, по боковой стороне цеха были установлены высокие окна высотой около двух метров на всех трех этажах. На каждом этаже виднелась постоянная суета. Кто-то бежал из одного края в другой, кто-то носил коробки, на первом этаже вспыхивали вспышки работающего сварочного аппарата.

Из цеха доносился рабочий шум. Работали станки, надрывалось радио, все это перекрикивали мастера, следящие за работой. В дальней стене цеха явно были ворота, потому что с обратной стороны здания уже пару раз выбегала парочка молодых парней, забегали на склад и тащили из него очередной ящик в цех.

Мы с Сашей пошли в небольшое отдельно стоящее одноэтажное белое здание, которое примыкало к забору рядом с бытовкой охранника.

— Давид должен был здесь. Он последний месяц не вылезает отсюда. И работает, и живет здесь. — Сказал Саша, подходя к двери, — Он буквально стал захвачен идеей, которую ты подал по поводу мобильных устройств связи. Он вначале скептически отнесся, но после прочтения твоих выкладок он просто с катушек сорвался. Как ты написал в бумагах? Ком-му-ни-ка-тор, вроде бы.

— Да, я тогда описал общий принцип идеи, которая ко мне пришла после его презентации. Честно говоря, я сам решил, что это больше фантастика, чем рабочий принцип, но, видимо, гений Давида смог увидеть в этом рациональное зерно. — Ответил я.

Ну не могу же я сказать, что в моей прошлой жизни эта технология уже была разработана?! И принцип её действия я читал в журналах по технике и технологиям, так что общий принцип действия системы связи я уже знал, как минимум, в общих чертах. Так же знал и принципы, по которым идет распространение сигнала, что и даст старт нашей компании, ведь, конкурентов у нас сейчас нет…

— Пошли, посмотришь на нашего гения. — Улыбнулся Саша, толкая дверь и входя внутрь.

Мы вошли внутрь, короткий коридор вел в две комнаты. Саша прошел налево, и я двинулся вслед за ним. Мы оказались в большой комнате площадью около пятидесяти метров. Шесть столов были составлен в один, на котором были разбросаны чертежные листы в хаотическом порядке. Тут же на отдельном столе стоял собранный компьютер с мониторов, который уже работал, системный блок его был размером с высокий однодверный шкаф высотой примерно два метра. Вспоминая фотографии первых ЭВМ моего мира, это даже можно было назвать хорошим результатом для первого образца.

В комнате стоял удушливый запах табака, все окна были закрыты. В полумраке центра никого не было, а от дальнего дивана раздавался тихий храп из-под пледа.

Саша покачал головой и повернулся ко мне:

— Видишь? Это то, о чем я говорил. — Кивнул Кобылин в сторону дивана, на котором тихо похрапывал наш гений информационных технологий.

Саша по очереди открыл три окна, после чего подошел к дивану и начал тормошить Богомолова:

— Давид, проснись, уже обед прошел! Посмотри, кого я привез!

— Э, нужно увеличить радиус действия антенны? Попробуйте увеличить число накопителей, а для снижения нагрева увеличьте количество охладительной жидкости в резервуаре. — Пробормотал сонный Богомолов.

— Да-а-а-ави-и-иид! Про-о-о-осни-и-и-ись! — Кобылин просто сдернул плед с Давида, оставив того в одних джинсах.

— А! Что?! Кто?! Где?! — Взлетел Давид на своем месте.

— Доброе утро! — Крикнул ему в ухо Кобылин.

— Доброе утро! — На автомате крикнул Богомолов, так до конца и не проснулся.

— Здравствуй, Давид. — Я с улыбкой махнул рукой Богомолову.

А наш гений изрядно похудел. Словно последние три месяца он был в рабстве. Видны ребра, мешки под глазами, темные русые волосы отросли, походом к цирюльнику тут и не пахло, появилась неопрятная борода.

— О, Матвей Александрович! Вы вернулись! — Давид наконец-то рассмотрел меня и вскочил с дивана.

— Сиди, Давид! — Я толкнул его в грудь, оставляя сидеть на диване, — давай я тебя посмотрю.

Я запустил арканы на диагностику, рассматривая Богомолова. М-да, вот что значит, человек сам себя умотал. Организм Богомолова работал в надрыв. Ну вот зачем себя так ушатывать?!

Общее укрепление, общее исцеление, общая стимуляция. Восстановление сил и «жизненная сила». Лицо Давида моментально начало розоветь и общие функции организма приходили в норму.

— О-о-о-о-о!!! — Издал Давид, чувствуя улучшение.

— И хватить меня по имени — отчеству называть, мы же договорились только по имени. — Кивнул я, наблюдая за восстановлением Богомолова.

— А?! Да… Прости Матвей, я забылся. — Богомолов устало начал разминать лицо ладонями.

— Тебе не мешало бы попасть к цирюльнику и нормально поесть, да и выспаться лучше дома. — Покачал головой я.

— Нет, не сейчас! Матвей! Я смог понять твою идею! Эти твои устройства! Они смогут изменить весь мир! — Взгляд Богомолова стал слегка безумным, — Я смог разработать принцип осуществления связи! Сейчас мы ведем разработку устройств приема передачи и уже заканчиваем проект антенны для приема — передачи сигнала!

— СТОП! — Рявкнул я, — Давид, давай по порядку. Как наш первоначальный проект?

— Готов практически полностью. Через месяц мы будем готовы провести демонстрацию. Также проходит разработка второго проекта, как я уже говорил. — Давид моментально перенастроился на рабочий лад, — у нас встал вопрос, куда отправлять вторую машину, которая будет принимать сигнал?

— О, это действительно важный вопрос. — Кивнул я и повернулся к Саше, — Думаю, князь Кобылин не откажет нам в размещении второй машины в своем московском поместье для демонстрации. Тогда обе машины будут под его присмотром вдобавок.

— Я думаю, это можно устроить. — Кивнул Саша.

— Тогда этот вопрос можно снимать. — Кивнул и Давид.

— Когда мы сможем отправить машину со вторым нашим аппаратом в Москву после согласования? — Задал я вопрос Давиду.

— Через две недели все будет готово к отправке. — Ответил Давид.

— Хорошо, тогда ты сейчас отправишься домой, мы тебя отвезем. Ты отдохнешь пару дней, нормально поспишь и поешь, и потом приедешь снова на производство. Иначе ты просто свалишься в постель от переутомления. — Сказал я, не спуская глаз с Богомолова.

— Но мне… — Начал было Давид, но я его прервал.

— Давид, тебе нужно отдохнуть, эмоциональное выгорание ни к чему хорошему тебя не приведет. Я тебе как будущий врач со всей ответственностью это заявляю. — Ответил я.

Богомолов собирался было воспротивиться, даже набрал воздуха в грудь, чтобы ответить, но в последний момент он сдался:

— Мне нужно отдать несколько распоряжений и собраться, потом мы сможем поехать.

— Давай. — Кивнул я.

Давид быстро оделся и выскочил из рабочего кабинета.

— Это действительно нужно? — Спросил Саша, когда мы вышли наружу.

Из цеха доносились крики Богомолова, который раздавал указания работникам.

— Да, ему действительно нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Иначе мы потеряем нашего гения. А нам нужно развиваться и расти, мы только вместе сможем построить информационную империю, которая станет новым столпом в мире.

— Ты на такое рассчитываешь? — С удивлением посмотрел на меня Кобылин.

— Ну, все впереди. Пока я хочу, чтобы мы стали независимы настолько, насколько это возможно в рамках Империи. — Я неопределенно помотал рукой в воздухе.

— Уж не императором ты решил стать? — Прищурился Кобылин.

— Упаси тебя Бог, Саша, стать императором и взвалить на свой горб самое большое государство в мире со всеми его проблемами?! Нет, увольте, лучше уж я буду подданным Империи, с деньгами, властью, влиянием, и очень ограниченным кругом людей, которые смогут мне приказывать, а лучше лишь просить. Но во главе государства я быть не хочу. — Покачал головой.

Саша молча облегченно выдохнул.

А, ведь, если бы я ответил, что хочу, то он бы встал перед выбором: сообщить деду о моих словах, либо поддержать меня…

От раздумий меня отвлек показавшийся Богомолов:

— Я готов, пару дней они смогут работать без моего личного присутствия.

— Тогда поехали. Мы с Сашей отвезем тебя домой, а через пару дней приедем к тебе сюда, и уже спокойно обсудим все моменты и вопросы, которые есть у нас. — Кивнул я.

И мы все отправились к машине Кобылина.

* * * * *

— М-да, дела… — Только и сказал Саша, выслушав всю историю, которая произошла со мной лето.

Мы отвезли Давида домой. После этого решили взять ужин в ресторане на вынос и поехали ко мне. И вот уже три часа как закончили с едой, и под свеже сваренный кофе я рассказывал младшему Кобылину о своих приключениях и встрече с ректором, не упоминая лишь о поездке к шаману и посещении Мира Духов.

Кстати, оказалось, что Саша до сегодняшнего дня не пробовал кофе. Так что я стал для него первооткрывателем. Напиток ему понравился, и мы, сидя в креслах в гостиной, распивали мой запас.

— Таких испытаний и врагу не пожелаешь.

— Ну, тут уже ничего не попишешь. Это уже все произошло. — Пожал я плечами.

— И каково это? Быть рыкарем?

— Знаешь, это сложно описать. Самое простое описанное — это странно. Странные ощущения, странное восприятие, странные чувства, странное ощущение всех Стихий и их потоков.

— То есть, ты чувствуешь не только свои Стихии, но и другие?

— Абсолютно все. Жизнь и смерть, тьму и жизнь, воду и пламя, воздух и землю. У каждой стихии свой особенный подчерк, если так можно сказать.

— Во дела… — Покачал головой Саша, отпивая из кружки.

В этот момент в дверь раздался звонок.

— Ты кого-то ждешь в гости? — Удивился Саша.

— Нет. — Покачал я головой и отправился проверять, кто пришел ко мне поздним вечером.

Уже на подходе к двери сотворил аркан «Целебного ока» и посмотрел на окружающее пространство. За дверью стоял лишь один человек, обладающий светлым Источником.

— Добрый вечер, вы ко мне? — Я открыл входную дверь.

За дверью стоял молодой парень лет двадцати пяти на вид в черно-золотом камзоле Императорской канцелярии.

— Добрый вечер. — Поздоровался парень, — Волков Матвей Александрович?

— Да, это я.

— Я — посыльный Императорской канцелярии, Карбузов Михаил, мне приказано вручить вам конверт. — Парень протянул черный конверт с золотой лентой через правый верхний угол, — За сим, откланиваюсь. Приятного вечера.

— Всего доброго. — Попрощался я, принимая конверт в руки.

Парень кивнул и начал спускаться. Я же закрыл дверь и вернулся в гостиную с конвертом в руках. Саша с удивлением посмотрел на черный конверт.

— Посыльный Императорской канцелярии?

— Угу. — Ответил я.

— Так вскрывай конверт и читай вслух, просто так такие конверты не присылают. Мне тоже интересно!

Я вскрыл конверт, достал вложенный листок с отпечатанным текстом и начал читать вслух:

— Дворянскому недорослю Волкову Матвею Александровичу надлежит прибыть к девяти часам в Рюриковский Летний Дворец в Царском Селе двадцать первого сентября сего года, дабы принять участие в Бале Империи, посвященному Осеннему Равноденствию. Подпись: Император Всероссийский Александр Четвертый. — Прочитал я.

— Вот это да! Ты приглашен на Императорский Бал! — Саша пару раз хлопнул в ладоши, обозначая аплодисменты.

— От этого пахнет подставой. — Покачал головой я, — подумай сам, из-за чего простого дворянского отпрыска будут приглашать на бал, хозяином которого считается сам Император.

— Ну, во-первых, не простого дворянского отпрыска, а рыкаря, во-вторых, тебя вроде как наградить хотели? Так вот, открою тебе тайну, именно на таких мероприятиях чаще всего и награждают.

— Все равно, Саша, у меня неприятные предчувствия. — Покачал головой я, — твой дед или отец ведь отправятся на этот бал?

— Оба. — Кивнул Саша.

— Я могу поехать с ними?

— Думаю, дед не откажет. Я попрошу его.

— Да, их компания мне точно не помешает. — Кивнул я.