С чем вы смешиваете свои краски? 2

Глава 11

В Москву я улетал на день раньше Тригона. Свою задачу я выполнил, проследил, познакомился. Дальше его поведут без меня. В целом отдохнул неплохо, пора и на работу. Это Саша Увахин мог позволить себе длинные каникулы. К слову, второй паспорт мне изготовили почти сразу, как я приступил к работе в КГБ. Вопросов ни у кого не возникло. По деятельности службы некоторые комитетчики имеют удостоверения разных служб. Про загранпаспорта я вообще молчу.

На самом деле, как и где изготовлялась подобная полиграфия в КГБ, я не был в курсе. Это в прошлой жизни пришлось столкнуться с работой специалистов РЦ. Если иностранец терял паспорт, то его «находили» и возвращали владельцу в очень редких случаях. Подобного рода документы всегда пересылают по инстанции. У экспертов должны быть самые свежие сведения об изменениях секретных отметок в паспортах, штампах виз и прочих нюансах. Иностранец, к примеру из ГДР, мог потерять документ где-нибудь в Крыму, а отсылали паспорт секретной почтой в разведцентр того округа, чьи специалисты курировали данную страну. Многое, конечно, ГРУ оставляло у себя в Москве, но и окружным РЦ перепадало.

Естественно, госструктуры не только в СССР, но и в других странах занимались подделкой удостоверений личности. Всё делалось на высочайшем уровне. Не кустарно сляпанный документ на коленке, а профессиональная работа. Печати и штампы отливались неотличимые от оригинала.

Мой же паспорт на Увахина был самый что ни на есть настоящий. Правда, постоянно иметь при себе я его не мог и сдал вместе с отчётом после завершения задания.

С Ильёй созвонился сразу, как вернулся. Искренне порадовался рождению его сына, пообещал зайти в выходные дни отметить это событие.

— Жду на работе. Много чего интересного случилось, — ответил он на мои поздравления.

Отчего-то я подумал, что это касается обыска, устроенного в квартире Тригона. Как потом оказалось, информацией следственное управление не поделилось. Что и как нашли, прошло мимо нас.

Илья радовался тому, что арестовали Бирюкова, того маньяка, который младенцев воровал. Из плохого — взяли мужчину после совершённого первого убийства. Доказательств, видите ли, недостаточно! А то я не в курсе, как эти доказательства в милиции добывают. Если бы захотели, то за сутки получили бы чистосердечное признание.

— Людмилу застращал, — рассказывал Илья. — Она над Антоном трясётся. Гулять с коляской ходят вдвоём с тёщей. Та отпуск взяла на первое время, чтобы помогать.

— Маньяка арестовали, больше таких не припомню, — постарался я успокоить Илью. — По другим нашим делам есть подвижки?

— Какие подвижки? — отмахнулся мой начальник. — Ты чего волосы не перекрасил? Зайди вечером обязательно в парикмахерскую и иди, телетайпные ленты разбирай. Там для тебя по приказу товарища генерала копии сложили.

Полистал я документы без особого энтузиазма. Мысли были о другом. После вообще убрал все статьи и принялся печатать для Владимира Петровича своё «озарение» по сети магазинов «Океан». Изложил только те факты, которые легко проверялись.

«На рыболовецких судах в море во время качки получить точный вес тары с рыбой невозможно». Написав эту фразу, я невольно передёрнул плечами, вспомнив экскурсию на прогулочном катере. После нам сообщили, что на момент возвращения к берегу катера волны были уже четыре балла. Но даже при меньшей качке точно до грамма взвесить рыбу не получится. По этой причине рыбаки всегда накидывают в ящики несколько лишних килограммов, чтобы не было недостачи.

Те, кто принимает товар, бдительно следит за этим. И излишки получаются солидные, до сотни килограммов с каждого улова. А это неучтённые деньги и возможности совершать махинации. Без фамилий, но достаточно подробно я расписал схему и то, что главные устроители этой аферы активно скупают валюту.

— Что же ты всё таким озаряешься, что нам не по профилю? — поворчал немного Владимир Петрович и забрал листки.

Это я ему ещё про Рашидова и хлопок не написал. Действительно не по теме того, чем должно заниматься 2-е управление. И вернул генералу вопрос о Тригоне. Этот как раз-таки должен проходить полностью по нашему управлению, а все наработки отдали следователям.

— И без тебя есть кому заниматься этим делом, — осадил меня генерал.

Примерно я так и подумал. По оговоркам и тому, что происходило вокруг Тригона, стало понятно, что доказательства шпионской деятельности имеются косвенные, но генералы надеются получить из него двойного агента. Будем надеяться, что всё сложится удачно.

В гости к семейству Савельевых я отправился, предварительно посетив «Берёзку», чтобы прикупить для мелкого Антона дефицит. На самом деле хотел вначале в «Детский мир» сходить. Попутно вспомнил, что осведомителей нужно навещать и не давать забывать о себе. Осведомители требуют заботы и постоянного внимания.

Завернул я в знакомую комиссионку, чтобы напомнить о себе замдиректору, и никак не ожидал, что он проявит гражданскую сознательность.

— Геннадий Павлович, не соскучились? — радостно поприветствовал я Тулина. — Как дела, как здоровье?

— Вашими молитвами, — процедил он сквозь зубы.

— Надеюсь, документики написали?

— Подготовил, — ответил мужчина, чем меня сильно удивил.

И что мы имеем? «Гражданка Увахина принесла восьмого числа на комиссию новые импортные туфли, предположительно приобретённые в „Берёзке“». Нет, ну что за дрянь! Это я про маман. Ни страха, ни совести. Пора применять более жёсткие меры. Тулина я поблагодарил и помчался домой. Родительницу не застал, а отца ввёл в курс дела. После мы с ним на пару устроили шмон в квартире. К тому времени, как подъехал по моей просьбе Илья, перевернули вверх дном шкаф в спальне и секретер. Чеков нашлось на семьсот рублей. Плюс новые вещи в упаковках: колготки женские, нижнее бельё, несколько блузок и джинсы.

Илье я кратко обрисовал ситуацию, показал документ от осведомителя и попросил помощи.

В этот раз прессовали маман по полной программе. Илья своей корочкой кэгэбэшника помахал (меня по-прежнему не светили), затем друг перечислил номера статей, которые положены за спекуляцию и незаконную покупку чеков. Маман рыдала, клялась и божилась, что никогда больше, и так далее. Не уверен, что никогда, но присматривать за ней буду. Чеки изъял в свою пользу, за моральные, так сказать, издержки.

Вот с ними и сходил в «Берёзку», закупив для Антошки почти на двести рублей разных приятных мелочей и одёжку на вырост, не забыв и про Игоря. Людмила ахнула, всплеснула руками, когда распаковала всё, что я принёс. Илья хмыкнул и потащил показывать своего «богатыря».

— Мелкий совсем, — пожаловался мне Игорёк. — Я ему буквы показывал, а он даже не разговаривает.

— Ничего, вырастет. Посмотри, какой у него папа! Будет и у тебя большой брат, — приободрил я мальчишку.

Посидели немного, отметили рождение нового человека. Снова поздравил Илью, да и вернулся домой. С нашей службой лучше иметь по утрам светлую голову. Хотя меня давно ни на какие авральные дела не срывали. И только-только так решил, как меня вызвали на работу.

— Петров, машину за тобой послали. Срочно в управление! — разбудил меня звонок от Владимира Петровича.

Собрался я без вопросов и вскоре мчался на служебной «Волге» в сторону Лубянки.

— Наш художник и аналитик, — представил меня неким товарищам Владимир Петрович. — Тригона он рисовал не один раз, к тому же лично общался.

— Значит так, товарищ капитан, — кивнул мне на место за столом один из начальников, — в ходе операции и ареста гражданина Огородника произошло ЧП. Он успел проглотить капсулу с ядом и умер в реанимации.

Чем дальше меня вводили в курс дела, тем сильнее отвисала моя челюсть. Допустим, фамилию Тригона, что он Огородник, я позабыл за давностью лет, но сами события и ключевые точки фильма «ТАСС уполномочен заявить», снятого по реальным событиям, я знал. И самое главное, что книгу Марты Петерсон «The Widow Spy» читал. Меня же продолжали просвещать, поставив непосредственную задачу — подобрать наиболее похожего внешне сотрудника, которого можно как-то загримировать и выдать за Тригона.

Отказываться от задачи я не стал, хотя и знал полную её бесполезность. Не понадобятся ни двойник, ни вторая «Волга» с номерами Огородника. Не следили американцы за Тригоном. Они так опасались скомпрометировать своего агента, что и близко к нему не приближались. Сама Марта[2] ни разу не встречалась с агентом. Именно она передавала большинство так называемых посылок. У Юлиана Семенова и в фильме американец был мужчиной, на самом деле работала женщина, за которой спецслужбы вообще (!) не следили и не подозревали. Сработал стереотип и общепринятое мнение о том, что агентом может быть только особь мужского пола.

Свою работу по подбору сотрудника, которого можно было загримировать под Огородника я выполнил быстро, отсортировав по фото. Их уже предварительно отобрали по росту и возрасту. Мне оставалось лишь чуть дополнить. Прямо на фотографии карандашом я подрисовал детали и сообщил, что конкретно этот сотрудник подойдет при условии, что его не будут близко разглядывать.

Несмотря на то что время приближалось к трём часам ночи, Владимир Петрович увлёк меня к себе в кабинет. Никак по моему лицу понял о том, что я могу дополнить информацию.

«Марта Петерсон», — написал я на листке. Давать больше сведения не собирался. И без моего участия неплохо сработают.

Для Ильи рассказ на следующий день получился более объёмным.

— Прикинь, не сопоставил то, что лежало на поверхности! — возмущался я. — И вспомнил об этом агенте, когда меня попросили подобрать человека для двойника.

— Нежели про нас кино снимут? — обрадовался Илья.

Я посмотрел на него, как на дитя неразумное. Он что, вправду поверил, что будут фигурировать имена людей, задействованных в разработке? Пришлось просветить на эту тему. У Юлиана Семёнова немного не так, как в реальности происходило дело. К тому же я не уверен, что действительно Тригон проглотил капсулу с ядом. Это самый мутный момент в этой истории. Марта в автобиографической книге уверяла, что здоровье агента в последнее время было не очень. Они ему даже витамины передавали. Тригон жаловался на сердце, на то, что выпадают волосы и так далее.

— Ему реально могло стать плохо во время ареста и сердечный приступ не исключён, — пояснял я Илье. — Или как вариант, глотнул капсулу с ядом, но не раскусил. Тригону промывали желудок, а на другие симптомы могли не обратить вовремя внимания.

— А что по этой Марте? — продолжал интересоваться Илья.

— Возьмут её на месте закладки, — заверил я.

— И зачем? Можно ведь продолжать работать. Никто ж не в курсе, что Тригон умер.

— Хм… Большая политика. Генералы уже доложили Андропову. Он, в свою очередь, Брежневу. Какая игра и подставные агенты, когда можно американцев мордой по столу повозить?!

— Убийца Светки умер, — напомнил мне Илья.

— Да, умер. И это лучший вариант из всех возможных. Ему могли сохранить жизнь и долго использовать в шпионских играх.

Снова вернулись к личности Марты и её книге.

— Не думай, что я читал стопроцентно достоверный документ, — осадил я Илью. — О многом она могла умолчать или просто забыть. Ты о другом подумай. Я уже влияю на историю и её ход. В прошлой реальности погибла другая девушка. И остальные события могли отличаться. Марта Петерсон уверяла, что два раза передавала яд в капсулах, замаскированных в колпачки ручек. И писала чисто американский бред на тему того, как она долго и сильно переживала, мучилась морально, прежде чем в очередной закладке передать завербованному агенту специальную ручку. Ладно, она сама, но руководители ЦРУ тоже сильно страдали, прежде чем отправить яд.

— Да ну? — не поверил Илья, но тут же понял, что я произнёс последнюю фразу с сарказмом.

— Я поднял имеющиеся у нас документы. По ним получается, что Марта появилась в Москве в октябре 1975 года. По отчётам службы наблюдения она приобрела «жигули» яркой расцветки в конце осени, а Светка умерла от яда в мае. Так что про душевные муки это полная туфта. Дело считай закрыто. Лучше поговорим про Горбачёва.

— Да что говорить? — скривился Илья. — Тут два варианта: или сработает, или нет. Я, конечно, подключил кого можно. Информация в газетах появится раньше, чем среагируют наверху, но возможны любые непредвиденные ситуации.

В деле Тригона от меня больше ничего не зависело. Оставалось только ждать и припоминать детали из книги. Американцы действительно не будут знать и иметь информацию о своём агенте ровно до того момента, пока СССР сам не объявит о его судьбе. Переговоры по ОСВ-2 завершатся с нужным для нашей страны результатом. И не по той причине, что кто-то продолжал «игру на два фронта», а потому, что ЦРУ потеряло информатора.

В этой реальности сценарий событий подготовки задержания Марта Петерсон разворачивался немного по-другому. За Тригоном следили уже давно. Наш аналитический отдел гарантировал, что сигнал о готовности к контакту подаётся, когда «Волга» Огородника оставляется на парковке. С вопросами по поводу, где должна ставиться метка губной помадой, к аналитикам всё же обратились. Но там и без меня нашлись умные люди, которые сообразили, что это дорожный знак «Дети».

Задержание агента ЦРУ — Марты Петерсон — прошло успешно. Нам перепали копии документов и поздравления от Андропова лично.

Вроде бы операция была секретной, а всё управление поголовно ходило с сияющими лицами. Как же! Шпионов разоблачили, не зря хлеб едим. Один я чувствовал неудовлетворённость своими действиями. Мало того, что не узнал известную личность шпиона, так и особого участия в его разработке не принимал.

Илья успокаивал, заверяя, что у нас работы хватает. В «Комсомольской правде» Ставрополья уже напечатали статью о сомнительных методах уборки урожая. «Диверсия или некомпетентность?» называлась статья. Саму газету мы не видели, получили по телетайпу копию текста.

— Завтра лечу в Ставрополь, — пояснил Илья. — Не совсем по нашему профилю, но я подал Владимиру Петровичу документы про того фальшивомонетчика и всё вместе, собранное на Горбачёва, выглядит серьёзно.

— Удачи, — пожелал я ему.

Уверенности в том, что всё пройдёт нормально, как раз-таки не было. Слишком серьёзные люди покровительствовали Михаилу Сергеевичу. Мы пользовались тем, что указаний сверху по поводу освещения нового метода уборки урожая сверху не поступило. Горбачёв должен был сам отрапортовать о своих успехах. Между прочим, мы серьёзно подставляли не только корреспондента, но главного редактора газеты. Они не осмелились отказать КГБ, и неизвестно, какие кары на них обрушатся.

Даже не знаю, как бы это сработало, но тут активизировались зарубежные СМИ: ВВС и американское радио «Свобода». Практически одновременно они начали вещать на тему того, как в СССР пропагандируются честность руководства и власти, а на самом деле бла-бла… По одной конкретной личности прошлись знатно. Не думаю, что у Горбачёва не было подпевал и сподвижников, но трындели по радиостанциям только одно имя — «Горбачёв». А у меня уже всё готово было. Дополнил справочку свежими сведениями и потащил Владимиру Петровичу.

Он мужик нормальный и объективный. Пролистал документы, подкреплённые всем, чем нужно. Там и по делу ликеро-водочного завода, и водитель-фальшивомонетчик, и фотографии прокладки каналов, которые по документам имеют бетонное покрытие с гидроизоляцией, а на самом деле этого нет. И как апофеоз — Ипатьевский метод уборки урожая.

Про то, что Горбачёва тянули наверх очень значимые фигуры и конкретно Андропов, Владимир Петрович не знал. С чистой совестью он отнёс папку выше по инстанции и неожиданно получил нагоняй. Да такой, что невольно испугался за свои погоны.

— Сашка, давно не гуляли с тобой, не общались, — завуалированно предложил он поговорить в тихом месте.

— Погода жаркая, не пройтись ли нам по набережной? — согласился я.

— Ты мне документы подавал, как там твоя чуйка не заметила ошибки? Не может же такого быть! — возмущался он.

— А комиссию для проверки фактов отправили?

— Хрен их знает, — зло сплюнул генерал. — Чёрт-те что там в Ставрополье творится, а из меня козла отпущения сделали.

Поговорили мы на эту тему недолго. Замять такого рода информацию у ЦК не получится. Допустим, всяким «голосам» Америки и Англии могут не поверить честные советские граждане, но подтасовать результаты экспертизы не смогут.

Илья вернулся вовремя. Фотографии и свидетельства очевидцев привёз.

— Там такая буча, — поделился он впечатлениями. — Комиссия приехала, на них сразу аппаратчики насели. Но я-то тоже не зря засветился. Кому нужно, те были в курсе, что раньше Горбачёву Андропов симпатизировал, но зассали позвонить и убедиться, что КГБ до сих пор на их стороне. Я же их сразу вопросами о диверсионной деятельности со стороны контрразведки пугать начал.

— Ждём?

— Ждём. Ты не сильно переживай. Если не сработает это дело, я уже прикинул, как физически устранить.

— Надеюсь, что тебе не придётся рисковать, — покачал я головой, прикидывая, что скажет генерал на самоуправство Ильи в Ставрополе.

По заверениям Ильи, он отделался лёгким испугом. Против фактов трудно противостоять. Дело стали разбирать на самом верху. Суслов, по слухам, высказался в поддержку Горбачёва. Лучше бы он промолчал, толку было бы больше. А так Кириленко, в противовес своему давнему врагу, спустил указание передать документы в прокуратуру. Брежнев не занял чью-либо позицию. Не то выжидал, не то увидел для себя конкурента в лице Горбачёва.

Андропов почти сразу велел спустить всех собак на Горбачёва. И дело было не в ипатьевском методе, а в тех растратах по ирригационной системы. Илья немного удивился такой реакции, но я просветил его по другим вопросам. Именно при Андропове наконец-то займутся расследованием Рашидовских приписок по хлопку и много других громких дел случится. При всех своих недостатках Андропов весьма критически относился к зарвавшимся аппаратчикам, спекулянтам и прочим расхитителям.

Конкретно нам ни кнутов, ни пряников не перепало. Владимир Петрович, разозлённый тем, что его при первом визите начальство отчитало как щенка, подбирал самые убойные документы. По ним получалось, что доказательств того, что специально не велась вредительская деятельность, нет. И личность Горбачёва стоит исследовать более тщательно. Заодно и тех, кто ставил ему отметки, когда он учился заочно.

Надеюсь, что наша авантюра сработала и Горбачёв никогда не поднимется на вершину власти. Илья окончательно успокоился, а я задумался над тем, что свято место пусто не бывает. Немного я отклонил историю, а кто придёт на место Горбачёва?