С Новым годом! С новым гадом!

Глава 12 Счастье боится суеты

Липа полезла в шкаф и достала маленькое черное платье, которое должно быть у каждой уважающей себя девушки. Липа себя уважала, хотя платья не любила и надевала их только по необходимости. Впрочем, сегодня, 6 января, в этом платье необходимости не было. Раз она решила не встречаться с Дружининым, то она и не встретится. Или он застанет ее в совершенно невменяемом состоянии, ничего от нее не добьется и уйдет злой и рассерженный. Вряд ли Дружинин уйдет. Сядет рядом с ней, с безвольным телом, валяющимся на диване, и прочтет длиннющую лекцию о вреде алкоголя на женский организм. Он уже говорил Липе, что пристрастие к алкоголю у женщин не излечивается. С таким опытом в голосе говорил, словно у него до знакомства с ней спились минимум три жены и пять любовниц.

Это глупость человеческая не излечивается! Олимпиада прикинула на себя платье и посмотрелась в зеркало. Очень эффектно. Она и не знала, что у нее такие красивые коленки, узкая щиколотка, словно ее ноги предназначены для высоких каблуков. Липа снова нырнула в шкаф и выудила черные шпильки. С платьем они составляли одно целое. Нашлись и прозрачные черные чулки. Обалдеть!

Может, все-таки встретить Дружинина в таком виде? Липа натянула чулки, обула шпильки, выставила вперед бедро, на которое положила свою узкую руку.

– Ну, что, Герой?! Обомлел от такой неписанной красоты? То-то же. Гляди, чего ты лишаешься!

Реплика относилась к зеркалу, в которое Олимпиада с удовольствием смотрелась. Но если подумать хорошенько, то явно не к Дружинину. Пусть лучше к зеркалу! Чем к тому, другому.

Липа повернулась другим боком. Результат был тот же, и он превосходил все ее ожидания. Да она, Олимпиада Кутузова, оказывается, просто красавица! Вот почему Дружинин не отходит от нее ни на шаг, терпя унижения и измены?!

– Ну что, Герой? Поглядел и будет! – Вновь не к Дружинину относились эти слова.

Липа потрогала свой лоб. Холодный. Значит, она в своем уме и рассудке. И этот рассудок творит, что хочет! Мысли путаются, и сколько бы она ни направляла их к обдумыванию основной проблемы, они вновь и вновь возвращаются к Кудрину. Его-то нужно вообще выбросить из головы! Дружинин! Вот о ком сейчас следует хорошенько подумать. Быть или не быть? Вечный вопрос. Быль или не быть ей невестой этого солидного серьезного человека?! Хочет ли она добротный уютный дом, заботливого мужа и сопливых детишек? Хочет! Так зачем же дело стало?

Алкоголь вредит женскому организму разрушающим образом. Липа усмехнулась: доказано на себе, на ней то есть. Если бы она не напилась, то не перепутала бы автовокзалы и автобусы, не попала бы к Герою не ее романа… Ничего бы не было. Был бы надежный Стас, его хорошее к ней отношение, свадьба, дом, сопливые дети. Неужели ничего уже нельзя изменить?

Липа разделась и накинула халат. Попытаться обмануть себя? Позвонить Стасу и услышать пламенные заверения в любви. Ответить тем же. Да нет ее, этой любви, ни у Липы, ни у Стаса. Просто там, в Доме престарелых, он ее увидел и для себя решил, что она будет ему хорошей женой. Красивой женой, как оказывается. Вот только не хозяйственной. А она по прошествии времени поняла, что хорошей жены для Стаса из нее не получится. Чего мужика за нос водить? И напиваться не следует. Нужно дождаться Дружинина и во всем ему признаться!

Липа подошла к окну. Вьюжило, снег собирался в большие белые барханы, люди торопились по празднично убранным улицам в свои теплые дома, спеша накрывать столы для наступающего праздника. Липа вспомнила, что под Рождество принято гадать. Она не знала ни одного нормального гадания, потому бросилась к комоду и достала карточную колоду, в которую они с Евгенией Петровной играли в дурака. Сейчас она загадает желание и вытащит карту. Если эта карта окажется плохой, то она примет поправку на то, что колода игральная, а не гадальная. Ну, уж если хорошей, то Липа ей точно поверит. Она закрыла глаза, мысленно отгоняя от себя навязчивый образ Максима, и вытащила карту из колоды.

На нее смотрел щеголеватый трефовый король. Дружинин?! Или Кудрин?! Липа повертела карту со всех сторон, но нигде не указывалась фамилия короля или хотя бы его инициалы. Она загадала себе сюрприз на Рождество. Значит, кто-то из них приедет. Что она будет делать, если они приедут оба?!

Размечталась, колода-то игральная. Вот если выйти на балкон и выкинуть валенок на улицу, то тогда все станет понятно. Куда он укажет носом, оттуда ей сюрприза-то и ждать. Старинное русское гадание под Рождество предусматривало иголку под подушкой, обручальное кольцо в стакане с водой, кофейную гущу… Или гуща это уже из другой области – оккультных знаний? Размышления Липы о том, бросать ли с балкона из-за отсутствия валенка дорогущий сапог на натуральном меху или ограничиться разношенным тапком, прервал телефонный звонок. Давно что-то никто не звонил, целых два часа ее никто не тревожил. А следовало бы. Столько идиотских мыслей лезут в голову в полном одиночестве, мама не горюй! Докатилась, гадать собралась. Липа сунула колоду обратно на место и пошла к телефону.

– Привет, это я, – отчего-то шепотом заговорила Элька. – Ты не знаешь, что означает пиковый король? Очень мужественный и привлекательный.

– Ты что, в карты с Владиком играешь на раздевание? – изумилась Липа.

– Я гадаю, – прошептала Скороходова, – кроме карт, больше никак не умею. Загадала свадьбу, выпал король пик. Как ты думаешь, это Владик или другой мужчина?

– Он у тебя есть, этот другой мужчина? – мгновенно ощетинилась Липа.

– Нет, – с существенной долей трагизма в голосе призналась та, – никого нет. Кроме Владика.

– Тогда это он и есть! – заявила Липа. Ладно уж она сомневается и мечется между двух огней. Не хватает того, чтобы Элька сбилась с прямого пути к загсу!

– А почему тогда он пиковый? – не унималась Скороходова.

– Владик брюнет? Брюнет. Пиковый король тоже.

– Неправда. Я знаю, что пиковый король означает военного человека, – изрекла Элька.

– Так чего ж тогда звонишь?! – удивилась такой осведомленности подруги Липа.

– Мало ли чего. Может быть, в оккультизме какие-то нововведения? И король пик уже не король пик.

– Ага. Королева. Свадьбу загадала? Король выпал? Значит, все отлично. Полное исполнение желания. Обсуждай с Владиком дату бракосочетания и приглашай гостей.

– Хорошо, – согласилась та, – только ты не ругайся. Липочка, ты на улицу сходи. Говорят, под Рождество столько необыкновенного случается!

– Ага, случается необыкновенное чудо. Сосулька падает на голову, после чего от орудия убийства остается одна лужица, и эксперты разводят руками.

– Какое-то у тебя упадническое настроение, – испугалась Эля. – Лучше погадай. Вечером расскажешь, что тебе выпало.

Липа умолчала о том, что и ей выпал король, только трефовый. Об этом она расскажет подругам вечером. Так небрежно и свысока, мол, случайно попалась на глаза колода, загадала, вытащила. А там – бац! И кто он, ума не приложу. Она же не Элька Скороходова, у нее мозги практичные и циничные. Были. В том-то и дело, что были. Да ничего подобного! Сапог на натуральном меху она бросать не станет. Еще чего! Подхватят и второй потребуют. Липа и так узнает, с какого боку ветер подует! Скорее всего, ее ждет полное затишье. Дружинин не звонит, а Кудрин о ней и думать забыл.

Зря только она маму расстроила своими признаниями. Та ушла слишком уж озадаченная. С таким видом, словно на что-то решилась. Теперь вот и Дружинину Липа собралась признаваться. Если признаваться, то лучше всего это сделать сейчас же! Она забросила маленькое черное платье в шкаф и вернулась к телефону. Ровный голос секретарши ответил, что Стаса нет на месте, он ведет переговоры и говорить с ней не может. Липа задумалась. Не увиливает ли Стас? Не задумал ли он ее проучить? Чтобы будущая невеста на собственной шкуре ощутила все прелести бытия от своего несознания! Одного он только не учел. Липа отказывается быть его невестой. Раз она так решила, то пусть он об этом узнает.

– Я могу передать господину Дружинину ваши поздравления, – предложила секретарша.

– Передайте, – сказала Липа. – Передайте господину Дружинину мои поздравления в том, что у него больше нет невесты! Передайте ему, что она скончалась, исчезла, испарилась…

– Обязательно передам! – пламенно пообещала девушка и положила трубку.

«Очень хорошо», – подумала Липа. Теперь господин Дружинин свободен, и недостатка в поклонницах, судя по довольному тону секретарши, у него не будет. Хоть в этом ее совесть спокойна! Все же странно, что секретарша отвечает по его мобильному телефону… Поздно опомнилась, голубушка! Поздно направила мозги по нужному руслу. Хватит думать об отрезанных ломтях, пора позаботиться о себе.

Липа решительно натянула привычные джинсы, накинула шубку и направилась на улицу. Элька права, нечего томиться в четырех стенах. Чудеса! Где вы?! Вот скрипит свежим снежком Олимпиада Кутузова, у которой нет праздничного настроения. Которая порвала со своей прошлой жизнью, со своим обманом, со своей практичностью! Она стала беспочвенным романтиком? Ничего подобного! Она осталась прежней, только ей отчего-то так захотелось поверить в чудо! Неужели ради этого придется снова напиваться и путать автобусы?! А на трезвую голову заявиться к человеку, в которого влюбилась с первого… (ох, Олимпиада, с враньем ты же покончила!) со второго взгляда, стыдно как-то и неудобно.

Липе преградил дорогу Дед Мороз с большой окладистой бородой, не какой-то там задрипанный Санта-Клаус, а самый настоящий Дед Мороз! Возможно, он не был самым настоящим, но Липе в эту минуту так хотелось верить в чудо. И она поверила. Поверила этому седому старику, похлопавшему ее по плечу и пообещавшему, что все у нее, у Олимпиады Кутузовой, будет хорошо и будет ей счастье. Нужно только дождаться того момента, когда оно постучит в дверь. Терпеливо дождаться, а не мельтешить и не бегать по улицам. Счастье боится суеты, за сумятицей будней его можно пропустить и не заметить. Обознаться и перепутать с другим, но уже не твоим счастьем.

Липа не знала, откуда Дед Мороз узнал ее имя и фамилию, да сейчас это было и не важно. Возможно, Дедом Морозом прикинулся ее сосед Степан Спиридонович, он всегда переодевался на праздники в красную шубу и поздравлял прохожих. Возможно. Но Липа верила, что Дед был настоящий. Она купила шампанское и поспешила обратно домой.

Евгения Петровна тоже спешила. Она приехала в чужой город для того, чтобы серьезно поговорить и вернуться обратно. Сегодня дочь призналась ей в том, что полюбила одного человека. Очень полюбила. И рассказала о нем. Евгения Петровна обмерла, но суетиться и показывать вид, что она что-то знает, не стала. Вместо этого она быстро собралась и поехала.

Действительно, город другой, а улица та же. И дом! Дом-то точно такой же, как у ее Липушки! Подъезд – один в один, и лифт все так же стоит на приколе. Только здесь объявление висит, что пустят вертикальный транспорт только после праздников. А у них никаких объявлений нет. Квартира та же, дверь металлическая, не иначе, как одна и та же фирма заказ выполняла. Звонок звенит несколько иначе, но в принципе можно и не заметить разницы.

Только почему-то никто не открывает дверь. Странно, люди готовятся к Рождеству, накрывают праздничные столы, бегают по магазинам. Точно! В магазины убежали. Придется подождать. Она на всякий случай еще раз позвонила.

Открылась другая дверь, соседняя с той, которая была так нужна Евгении Петровне.

– А его нет дома, – сказала Роза Викторовна, – уехал он куда-то. По-моему, в Египет. Неожиданно собрался и уехал, я такси видела у дома, которое отвезло его в аэропорт. А вы, голубушка, не стойте, в ногах правды нет. Проходите, проходите, я вас сейчас угощу!

– Спасибо, огромное вам спасибо, только я чаю не хочу, – застеснялась Евгения Петровна.

– А я вам его и не предлагаю, – пожала плечами гламурная на сей раз Роза Викторовна. – Я уже давно пить бросила, чай-то. Я вас чинзаной угощу, называется «Бьянкой». Отпадная вещь, особенно с ананасовым соком. Внук очень любит, я тоже. К тому же вы, как родственница, можете не к Максиму попасть, так к его матери. Она тут неподалеку живет. Вы же родственница?

Ради адреса матери Кудрина Евгения Петровна кивнула головой и прошла к Розе Викторовне пробовать чинзано.

Серафима Павловна передвигалась по комнате на ватных ногах, голова все еще продолжала кружиться, сон готов был сморить пожилую даму в каком угодно месте. Ее разбудил звонок в дверь. Она кинула взгляд на часы, они показывали пятый час дня. Ничего себе, как долго она проспала! Бессовестный сын! Мог бы разбудить мать. Кстати, а не он ли это? Это был не он. На пороге стояла незнакомая пожилая дама и улыбалась Серафиме Павловне до боли знакомой улыбкой.

– Вот и свиделись, подруженька дорогая! – сказала незнакомка, и ее черты стали медленно, но верно совпадать с образом Женьки Кутузовой. Той бесшабашной Женьки Кутузовой, с которой они вместе учились в педагогическом. Как же потом их жизнь-то разбросала!

– Женька? Ты? – Серафима Павловна протерла сонные глаза.

– Я, Фимочка, я, – закивала головой гостья и прошла в квартиру.

– Ну, как ты?! Ну, что ты?! – Вопросы посыпались с обеих сторон.

Подруги не виделись не несколько лет, несколько десятилетий. Они принялись считать, сколько же минуло с той поры, когда Фима и Женя дружили. Вместе поехали на молодежную стройку, потом на другую, на третью. Так и бросала их судьба, окончательно забросив в два провинциальных городка по разные стороны от столицы.

Только через два часа дружеской беседы Евгения Петровна призналась в истинной цели своего визита. Впрочем, она бы и так приехала, узнав, что здесь живет ее подруга Фима, с которой столько слез выплакано в подушку, столько пережито радости и горя! Серафима Павловна, услышав об Олимпиаде, погрустнела.

– Она мне сразу не понравилась, – призналась мать Максима, – выскочила полуголая!

– Эх, Фимочка, коротка твоя память. Разве ты полуголой по столу не скакала под Новый год?! – Евгения Петровна хитро прищурилась и подмигнула старой подруге.

– Я?! Да как ты можешь?! – попыталась возмутиться та, после чего сникла. – Скакала, чего уж там. И на раздевание играла, и в бутылочку. Да и ты тоже была хороша! Тихоня тихоней, а какую девку родила. Как она меня с шарфом отбрила. Я сразу поняла, что она не простая залетная замухрышка. Но мой-то, мой-то тюха ни за что не решится на что-то серьезное. С одной невестой Верочкой тянет резину полгода, с другой даже познакомиться толком не успел.

– Пусть они сами разберутся, – сказала Евгения Петровна, – мы им мешать не станем.

– Не станем, – согласилась Серафима Павловна, которая сразу же вспомнила свое заявление сыну о том, что он женится только через ее труп. – Только я ей сейчас позвоню. Мне, Женька, Евгения Петровна, нужно узнать у нее кое-что. – Она взяла телефон, записную книжку и принялась ее листать. Евгения Петровна усмехнулась и подсказала номер. – Деточка! С праздником вас, дорогая моя. Кто это? Это мама Максима Кудрина. Знаете ли вы, дорогая моя, великого русского писателя Булгакова? Очень хорошо, что любимый роман. А что вам в нем больше всего нравится?!

Изумлению Евгении Петровны не было предела. Хорошенькое же дело, начать восстанавливать отношения с будущей невесткой с экзаменовки! Что за тестовое определение уровня интеллекта?

Но Серафима Павловна осталась довольна.

– Она сказала, что больше всего ей нравится полет Маргариты на помеле! Наша девка, Женька! Где только мой оболтус болтается?!

Липа положила трубку и уставилась на телефон. Такого не может быть, потому что не может быть никогда! Ей позвонила мать Кудрина! Сама! С какой стати? Для того, чтобы узнать, какой у Липы любимый писатель. Нет, скоре всего, пожилая дама не выдержала нервного напряжения и сошла с катушек. Что там творит Максим, раз его мать находится на грани сумасшествия? Неужели бросил все и кинулся к Верочке, чтобы провести вместе Рождество и предсвадебное путешествие?! Тогда понятна реакция Серафимы Павловны, она переживает, звонит другой. А откуда она знает телефон Липы? Максим сказал. Так небось и сказал, позвони этой идиотке и спроси, кто у нее любимый писатель.

Липа терялась в догадках. Через полчала сомнений насчет вменяемости матери Кудрина Липа пришла к выводу, что пожилая дама просто перепутала номер телефона. Ведь она не назвала ее по имени! Ошиблась номером. Вот в чем причина. Все остальное по поводу семейства Кудриных – глупые догадки. Но факт остается фактом. Липа тоже ошиблась номером и позвонила Максиму. Случайно. В его квартире никто не снял трубку. Ни первый раз, ни второй, когда Липа ошиблась номером через час. Его нет дома, он уехал в Египет. Любой бы на его месте сделал бы то же самое.

В принципе, Верочка как раз та девушка, которая нужна для безоблачной семейной жизни. В меру глупенькая, симпатичная, покладистая. На ее фоне нерешительный Кудрин будет смотреться настоящим мачо. А чем она, Олимпиада, хуже? Своей неприспособленностью к семейной жизни. Ей вполне комфортно одной. Можно спать поперек дивана, не чистить зубы на ночь, сидеть в туалете с книгой и не спешить, боясь, как бы кого не прохватила диарея. Много чего можно.

Вот, к примеру, взять и выпить бутылку шампанского! Одной! А кто ей еще нужен? Липа включила огоньки на искусственной елке и поставила на стол тарелку с сырокопченой колбасой. Что ей еще нужно для полного счастья?! Только чтобы оно постучало в дверь. В дверь тут же поскреблись.

Липа напряглась и задумалась. Разве счастье может скрестить? Какое-то оно тогда маломощное и хилое, Липино счастье. В дверь отчетливо поскреблись снова. Нет, ну нельзя же верить первому попавшемуся Деду Морозу! Вместо того чтобы ехать в столичное кафе к девчонкам, она сидит и чего-то ждет! Дождалась, ее слабое, чахлое счастье скребется в дверь из последних сил. Может, наплевать на него и не открыть?! Женское любопытство не раз играло с ней злые шутки. Но сдержаться и не поглядеть, что же там за чудо за дверью, она не смогла. Липа пошла в коридор.

За дверью, как и следовало того ожидать, никого не было. Липа разочарованно вздохнула. Вот, даже дохлая удача – и та не задержалась у ее двери! Она собралась захлопнуть дверь, как неожиданно у ее ног кто-то пискнул. Липа опустила глаза вниз – о дверной косяк терся симпатичный блохастый котенок. Это и есть ее долгожданное счастье?! А почему бы и нет?! Она взяла пушистика на руки, он тут же принялся лизать ее блузку. Есть хочет! Нужно срочно дать ему молока! Иначе это маленькое чудо откинет свои тонкие лапки.

Липа побежала с котенком на кухню, нашла ему маленькую плошку, наполнила ее молоком. Котенок с удовольствием, как будто его не кормили никогда в жизни, принялся лакать молоко. Липа сидела и смотрела на это маленькое существо, которое она уже назвала Чудом, и понимала, что счастье – это когда есть о ком заботиться, кого любить. Она будет заботиться и любить этого беспомощного котенка. Она сильная девушка с железной волей, ему с ней будет хорошо!

В дверь позвонили. Липа встрепенулась. Да, она сильная девушка с железной волей! Ни за что в жизни не отдаст свое Чудо! Теперь он ее и ничей больше. Нужно было следить за котенком, а не бросать его, голодного и холодного, на произвол соседей. У Крынкиных с первого этажа, между прочим, здоровенный ротвейлер! Липа напустила на свое лицо такой суровый и злой вид, что, если бы на месте звонившего был Терминатор, он точно сдрейфил бы с ней связываться.

Но звонил Кудрин. На пороге стоял Максим с огромным букетом цветов. Его растерянное лицо пряталось за высокими розами, возможно, поэтому он не сразу обратил внимание на Липу в образе разгневанной и борющейся за права приблудных котов феминистки. Когда он сунул ей букет и решительно прошел в комнату, Липа уже была растерянной и изумленной.

– Ты не уехал, – пролепетала она, глядя на то, как Максим скидывает куртку на ее диван.

– Я приехал, – заявил Максим и подошел к Липе. Он собрался ее поцеловать, но замешкался.

– Нужно поставить цветы в воду, – спохватилась Липа. – У меня на кухне – голодный котенок!

– Неужели? Очень хорошо, что не жених. – Максим открыл дверь на кухню. – Надо же, какое чудо-юдо, – засмеялся он, глядя на пушистика, устроившегося спать на паласе рядом с пустой плошкой.

– Чудо, – поправила его Липа. – Я его так назвала.

– Очень хорошо назвала, – прошептал Максим и обнял Липу.

– Осторожно, – прошептала она, – не наступи на Чудо.

– Я буду очень осторожен с твоим счастьем, – ответил Максим и поцеловал ее.

– Я хочу, чтобы счастье было одно на двоих, – сказала Липа, унимая блаженное головокружение.

– Чудо тоже будет общим, я люблю прожорливых котов, – прошептал он. – А еще…

– Что еще?

– Я люблю тебя, Олимпиада.

– Я знаю, – ответила Липа, которая на самом деле ничего не знала. Да что там говорить! После такого счастья она вообще стала плохо соображать. Такого с ней никогда не бывало. Неужели все влюбленные люди настолько глупеют, что теряют связь с действительностью?! Нужно взять себя в руки, нужно сказать главные слова. Она ведь такая решительная и волевая девушка. – Я хочу за тебя замуж!

– Заметано, – улыбнулся Максим и поцеловал ее снова.

– Но я не нравлюсь твоей маме. – Липа отстранилась и прищурила подбитый глаз.

– Без проблем. Я договорился с Митрофаном Ильичем. Они тоже поженятся. А счастливые люди – добросердечные люди.

– Мы с тобой добросердечные люди, – прошептала Липа, отвечая Кудрину на поцелуй.

Телефонная трель пронзила романтическую обстановку в отдельно взятой квартире, как сирена пожарной машины, спешащей на огневой рубеж. Так, во всяком случае, показалось Липе. Она тряхнула головой и побежала в комнату.

– Если это Верочка, – крикнула она Максиму, – то я за себя не ручаюсь! А если твоя мама с Булгаковым, то тем более!

– Верочка с Булгаковым? – Максим прошел к столу и принялся нервно поглощать сырокопченую колбасу. – Я сам с ними поговорю! Я скажу все, что давно уже хотел сказать! Время наступило!

Но говорить пришлось Липе.

– Олимпиада! – кричала в трубку Элька Скороходова. – Почему ты на встречу не приехала?! Что-то случилось?! Вернулся Дружинин и закрыл тебя на веки вечные?! Вы с ним поссорились?! Хочешь, мы сейчас же сорвемся и приедем к тебе?! Мы ему покажем, как тебя обижать!

– Не нужно приезжать, девочки, – ответила Липа, – мы не ссорились. Наоборот, мы решили пожениться.

– Ты выходишь замуж за Дружинина?! – кричала Липе Вика Наумова. – Тогда мы точно приедем, чтобы вставить тебе мозги!

– Девчонки! Я за него выхожу, за него! За Героя моего романа! Он сейчас стоит рядом…

– И передает вам большой и пламенный привет. – Кудрин выхватил у Липы трубку. – Только приезжать не надо! Нас здесь и так уже трое.

– Кто третий-то? Кто третий? Дружинин?! – поинтересовалась Маринка Смирнова, вертясь на стуле перед столом с изысками, которыми решили побаловать себя собравшиеся в кафе девушки.

– Чудо – третье! Чудо! Девочки, с Рождеством вас! И верьте всем первым встречным Дедам Морозам!

– О чем это она? – спросила Элька, закрыв мобильную раскладушку. – О каких Морозах?

– А, – махнула рукой Вика Наумова, – был у нас тут на днях один. По профсоюзной линии.

– Девочки, – обрадованно сказала Маринка Смирнова, которую вся эта новогодняя история, к счастью, а может быть, и к несчастью, совершенно не задела. – Главное, что у Липы все хорошо!

– За это нужно выпить! Только давайте уточним, кому куда ехать. На носу Рождество, не хватает только перепутать города.

– Я бы перепутала, – призналась Вика, – только у меня не получится. Я такая правильная и совершенно не страдаю топографическим кретинизмом. И не романтичная…

– Олимпиада тоже не романтичная, – засмеялась Элька. – Зато теперь какая у нее любовь и романтика!

Она даже не представляла, насколько была права.