С нуля

Глава 22. Способный

Несмотря на то, что внешне старик оставался спокойным, голос его показался мне чересчур взволнованным. Балахон его не промок, что вызвало у меня еще больше вопросов.

— А, вижу, ты принес крапиву! — сказал Отшельник, пытаясь скрыть волнение.

— Не переводи тему! — вскричал я. — Не сейчас! Не могу я про эту чертову крапиву сейчас разговаривать!

— Так, успокойся, — он миролюбиво поднял руки. — Ничего страшного не произошло. Я вижу, ты набрал много. Достаточно, чтобы сплести метров двадцать или около того.

— Двадцать??! — вместо успокоения слова Отшельника принесли лишь еще больше волнений. — Всего лишь двадцать метров?

— Не больше двадцати пяти, если ты хочешь свить что-то прочное.

— А-а-а! — злости моей не было предела и, чтобы как-то вернуться в норму, я сам заговорил про людей: — Так что ты там начал про «больше»?

— Не больше двадцати пяти...

— Отшельник! — вскричал я снова. — Я промок. Я весь горю после вот этого! Устал, голоден и зол! И хочу знать, о каких людях ты говоришь!

Мои последние слова даже эхом в лесу отдались. Но почти сразу же подавился и закашлялся. Отшельник терпеливо дождался окончания приступа.

— Пожалуй, вскипячу воды.

И скрылся в лачуге, оставив меня снаружи одного. Затем прогрохотал крышкой сундука — этот звук было сложно не распознать после увиденного мной внутри хижины.

Вернувшись ко мне с комками сухой растительности и поблескивающим стержнем, Отшельник бросил в очаг на улице траву и принялся чиркать по стержню чем-то незаметным, скрытым в его ладони, высекая искру.

Вскоре все заполыхало и, сунув руку в небольшой тайник, Отшельник вытащил щепу, быстро набросал ее на огонь и уже через минуту подкидывал поленья.

— Запомнил? — спросил он, вставая на ноги и отряхивая балахон.

— Запомнил, — мрачно ответил я. — Учишь тому, чему обещал?

— Нет, учиться тебе и учиться еще очень многому. Но самое простое — огнивом разжигать костер. Понял, как?

— Высекать искру и все.

— Да, металлическим предметом ведешь и... ну-ка, попробуй сам.

С этими словами Отшельник вручил мне огниво:

— А чиркать чем?

— Так у тебя же нож! — недовольно воскликнул он и, кажется, прошептал что-то, но я не разобрал. Надеюсь, что он не высказался про мои способности. Умственные в том числе.

Я достал клинок, перевернул его тыльной стороной и неспешно провел по огниву, ощущая каждую неровность поверхности.

— Да быстрее надо! — все так же недовольничал Отшельник.

— Да я знаю, представь себе! — рассердился вконец я. — Руки болят и пальцы толком не гнутся.

— Поной мне тут еще, Бавлер! — уже грозным голосом выдал мне старик. — Я здесь больше тридцати лет и знаю, каково это. Знаю, какие могут быть еще более сложные проблемы. Когда вокруг твоего дома ходят голодные звери, потому что ты только что разделал зайца у себя на заднем дворе! И ты двое суток мочишься в угол! Так что не смей мне рассказывать про крапиву! Это мелочь! Пустяк!

— Тише, Отшельник... — у меня даже нож из руки выпал, насколько злым и раскрасневшимся стало его бородатое лицо. — Погоди ты так жестить. Я же... Я за сотрудничество.

— Вот костер разожжешь и поговорим.

— Отшельник! — я попытался поднять нож с земли, но кончики пальцем занемели настолько, что я не чувствовал, как тыкаюсь ими мимо клинка.

— Жалеть тебя я не буду, — отрезал он. — И не подумаю. Я зря воздух сотрясал? Здесь — жестокий мир, и мягче он точно не станет. Тем более по отношению к тебе. Поэтому взял нож, да покрепче.

Я не видел больше злости в лице старика. Но его целеустремленность в отношении меня внушала надежду, что меня не выкинут на улицу. Я видел в старике помощника. Ментора.

Не знаю, как я до такого дошел, но ему хотелось верить. По-отечески он выглядел. И смотрел на меня так же по-отечески.

— Давай, — мягко попросил Отшельник.

Я с трудом загреб непослушными пальцами рукоятку ножа, медленно перевернул его в ладони и чиркнул по огниву, высекая искры.

— Во-о-от! Да!

Еще одно легкое движение — и еще один сноп искр.

— Думаю, ты все-таки способен чему-то научиться, — улыбнулся Отшельник.