С/с. Том 5

Глава 1 Прелюдия к убийству

Стоя под прикрытием навеса над дверью магазина, констебль Эллиот невозмутимо обозревал раскинувшуюся перед ним площадь.

Был сырой и темный ноябрьский вечер. Несколько минут назад пробило одиннадцать. Нескончаемый дождь лил так, словно где-то в небе образовалась дыра, и водные запасы, рассчитанные на целое столетие, вдруг задумали пролиться всего за несколько часов. Площадь была безлюдной, что не удивляло полицейского: кто будет разгуливать здесь ночью да еще в такую погоду?

Вода булькала в водосточных трубах, фонари бросали желтые блики на мокрый асфальт. Холодный ветер пытался пробраться под плащ Эллиота, и он зябко ежился на своем посту, думая о маленькой, уютной квартирке, о горячем камине, о жене, которая, он надеялся, тоже думала сейчас о нем. Он угрюмо взглянул вверх, ища просвета.

— Вы не подскажете, как пройти к отелю «Польстен»? — раздался внезапно женский голос.

Эллиот опустил глаза и увидел молоденькую девушку, которая стояла к нему вполоборота, так что рассмотреть ее лицо было почти невозможно. Он увидел только, что на ней был белый плащ и маленькая, плотно облегающая голову шапочка. В правой руке она держала кожаный саквояж. Полицейскому показалось, что незнакомка говорит с иностранным акцентом, возможно, испанским или французским. Впрочем, Эллиот не был силен в языках и не мог понять в точности.

— Отель «Польстен», мисс?

— Да.

— Сто метров вон по той улице и — направо.

Выйдя из своего укрытия Эллиот махнул рукой в нужном направлении. Девушка повернулась, чтобы посмотреть, и констебль подумал, что ей, должно быть, лет двадцать пять. В свете фонаря из-под черной шапочки блеснула огненная прядь, констебль еще никогда не видел волос такого удивительного оттенка, глаза незнакомки напоминали изумруды, если, конечно, верить тусклому ночному освещению. Во всем ее облике было что-то необыкновенно притягательное, и Эллиот почувствовал вдруг волнение, которого не ощущал годы.

— Спасибо, — кивнула девушка, собираясь продолжать путь.

— Одну минуту, мисс, — остановил ее полисмен. — Мне кажется, вы не слишком хорошо знаете Лондон, и должен предупредить вас: отель «Польстен» пользуется дурной славой.

Она смотрела на другую сторону площади. Эллиот даже не был уверен, что она слышала его слова.

— У этого отеля плохая репутация, — повторил он чуть громче. — Это неподходящее место для такой молодой девушки.

Незнакомка посмотрела на него своими удивительными глазами.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Я не собираюсь там останавливаться. Всего хорошего, — и, повернувшись на каблуках, быстро исчезла за сеткой дождя.

Эллиот следил за девушкой, пока она не растворилась в темноте окончательно. Его раздирали противоречивые чувства, но в конце концов он пожал плечами и подумал, что выполнил свой долг, предупредив незнакомку.

Интересно, кто она и откуда приехала? «Польстен» был одним из тех отелей, где без всяких формальностей можно получить комнату на час. Полицейский покачал головой и вздохнул. Кто бы мог подумать, что такая девушка… Но, поскольку он работал в этом районе вот уже шестнадцать лет и ему до смерти надоела эта работа, короткая встреча через несколько минут уже вылетела из его головы. Если обдумывать проблемы всех людей, спрашивающих дорогу, то тогда только этим и придется заниматься.

И Эллиот, почти не думая о красивой девушке, отправился под дождь делать свой одинокий ночной обход.

Джек Дейль, ночной портье отеля «Польстен», шурша страницами «Ивнинг-Стандарт», читал репортаж о футбольном матче, когда в холл вошла молодая девушка в белом плаще. Он поднял глаза и, недоумевая, уставился на нее. Что такой цаце здесь понадобилось? Эту малютку он видел впервые! Обнажив в улыбке испорченные зубы, Джек ожидал.

— Мистер Крантор у себя? — незнакомка в упор разглядывала портье зелеными глазами.

Дейль прямо-таки пожирал ее ответным взглядом.

— Да. Комната 26, второй этаж. Он ждет вас?

Девушка быстро пересекла холл и вспорхнула по ступенькам. У Джека перехватило дыхание: какие ножки! И что может понадобиться такой куколке от Крантора?

«Крантор, — подумал он. — Сказал бы я вам. Она с саквояжем… неужели останется? Если она не выйдет через час, Крантора можно будет поздравить».

Золотоволосая незнакомка решительно прошла по коридору к двадцать шестой комнате и остановилась перед дверью. Внутри было тихо, и она, не снимая перчатки, постучала. Дверь открылась, и в проеме возник Крантор.

— Наконец-то, — сказал он, разглядывая девушку единственным глазом. — Я уже начал сомневаться, придете ли вы.

Она вошла вслед за ним в большую комнату. Настольная лампа под абажуром образовывала на столе, заваленном бумагами, световой круг. Остальная комната была погружена в темноту. Крантор и гостья не могли хорошо видеть друг друга.

— Отвратительная погода, — сказал Крантор. — Снимите плащ, я его повешу в ванной.

Девушка сняла плащ и шапочку и протянула их хозяину, затем тряхнула волосами и подошла к зеркалу, висевшему рядом с газовым радиатором. Вернувшись из ванной, Крантор щелкнул выключателем, и большая комната озарилась светом.

— Ну что ж, — подумал он. — Посмотри на меня, милый рыжик, сейчас мы проверим, крепкие ли у тебя нервы.

Несколько лет назад во время драки в казино Кран-тора сильно ударили в лицо, превратив его в кровавое месиво. Хирурги-косметологи сделали все, что было в их силах, и то, что вышло из-под их рук, только отдаленно напоминало человеческое лицо. Левая глазная впадина пряталась за черной повязкой. Рот, тонкий и кривой, застыл в гримасе, открывающей желтые зубы. Носа почти не было. Хирурги сказали, что нужно подождать несколько лет, а потом потребуется еще несколько операций, и Крантор, возможно, обретет не столь отталкивающую физиономию.

Но Крантор не вернулся в больницу: Альскони предложил ему работу агента в Лондоне, и заниматься своей внешностью просто не осталось времени. Пришлось отказаться от этой мысли. Ему не улыбалось валяться на больничной койке, в то время как можно было неплохо зарабатывать, оставаясь с маской вместо лица. Деньги или сносная физиономия? Крантор выбрал деньги. Шло время, и ему стало доставлять удовольствие, что люди, вглядываясь ему в лицо, бледнели и отводили глаза. И сейчас он внимательно следил за гостьей, чтобы насладиться ее реакцией.

Девушка грела ноги у газового радиатора, и когда он включил свет, обернулась. Крантор с сожалением заметил, что обманулся в своих ожиданиях: она не отвела глаз, разглядывая его уродство без жалости, но и без отвращения.

— Неужели вас не могли починить получше? — спросила она. — Вам нравится ходить в этой маске?

Крантор почувствовал, что его захлестнула волна дикого гнева. Да, он хотел испытать девчонку, но теперь у него было лишь одно желание: вцепиться в эту лилейную шейку и разорвать ногтями.

— Вам-то что? — едва сдерживаясь, процедил он. — Я сам способен позаботиться о своей тыкве, а вы лучше поберегите вашу.

— Я запрещаю вам разговаривать со мной в таком тоне, — отчеканила вдруг девушка, поднимаясь со стула.

Крантор почувствовал легкий стыд. Где была его голова? Он же хотел произвести на эту златовласку хорошее впечатление. Лучше не злить ее, ведь он впервые встретился с представителем организации Альскони. Она приехала из Италии специально, чтобы обсудить детали одного очень выгодного дела. Если Крантором останутся довольны, перед ним откроются радужные перспективы.

Он работал с Альскони уже два года, но выполнял лишь мелкие поручения. Но теперь босс решил провернуть в Лондоне важную операцию — нельзя было упускать такой случай.

— Извините меня, — пробормотал он, встав так, чтобы лампа не слишком освещала его лицо. — Я еще не привык к этой роже, и мне неприятно, когда люди говорят о ней. Сидите, прошу вас. Может быть, хотите выпить?

— Нет, спасибо.

Она отошла от радиатора, села на другой стул, закурила. Теперь Крантор разглядел ночную гостью как следует. На ней было шикарное черное платье, вокруг шеи поблескивало золотое ожерелье, исполненное в виде небольших лавровых листочков. Волосы ее отливали золотом, глаза светились зеленоватым огнем. Стараясь держаться подальше от лампы, Крантор тоже сел и, прикуривая, отвернулся, чтобы спичка не освещала просчеты лицевых хирургов.

— Вы нашли нужного человека? — поинтересовалась девушка.

— Да. Это было нелегко, но я разыскал типа, который нам нужен. — Он взглянул на часы. — Скоро он заявится. Я подумал, что вы, возможно, захотите посмотреть на него.

— Речь, собственно, идет о пустяке, — она не отрывала взгляда от единственного глаза Крантора. — Это лишь пробный шар, а пробы должны всегда удаваться. — Она стряхнула пепел с сигареты и продолжала: — Что это за человек?

— Некто Эд Шепейро. Несудим. Раньше работал в цирке: метал кинжалы. Цирк забросил сразу после войны. Немного промышлял контрабандой, а теперь хочет заработать как следует. Мечтает купить быстроходный катер. Он так и ухватился за мое предложение.

— Он не промахнется?

— Если кто-то и способен сделать это, так только он.

— Что вы уже сделали?

— Во вторник послал письмо с требованием денег. Сегодня вечером Шепейро там побывает. Он подкинет записку со вторым предупреждением. Вместе с черепахой в столовую. Завтра вечером в девять часов наш человек придет за деньгами. — Он запнулся и посмотрел на собеседницу. — Меня беспокоит одна вещь… А что если он раскошелится?

— Об этом не волнуйтесь. Он не раскошелится. Поэтому его и выбрали. Он не из тех, кто позволяет себя запутать.

— Ну хорошо. Однако, если он заплатит — все рухнет.

— Говорю вам, он не заплатит.

— В таком случае в четверть десятого в игру вступает Шепейро. Вы принесли кинжал?

Она отошла в сторону и склонилась над саквояжем. Это движение позволило Крантору как следует рассмотреть фигуру девушки, и он невольно залюбовался ею. И в ту же секунду он почувствовал укол отчаяния: такая девушка никогда не будет принадлежать ему! Всю оставшуюся жизнь он будет довольствоваться теми, кто не прочь торгануть своим телом. А им все равно, хорош ли собой их клиент.

Девушка достала из саквояжа плоский деревянный ящичек и положила его на стол. В ящичке оказался кинжал с широким клинком и резной деревянной ручкой. Крантор внимательно осмотрел его.

— Это не опасно? — осведомился он. — Вещь заметная.

— Мы не пользуемся разной дрянью. Во всем должна быть своя эстетика, — усмехнулась девушка. — А если серьезно: их изготавливают по нашим чертежам. Нет никакой опасности.

— Странно, что нужно пройти через все это… — Крантор, казалось, был смущен.

— Через что? — резко спросила гостья.

— Черепаха, кинжал, предостерегающие письма…

— А как же иначе? Нам нужна огласка. Черепаха заинтересует прессу, все газеты будут писать лишь об этом. После Ференци мы предупредим еще кое-кого, и когда этот кое-кто прочтет наше письмо, он поймет, что мы не шутим, и заплатит. Такая система срабатывает по всей Франции, а к тому же в Италии и Америке. Она сработает и здесь.

— А если все закончится благополучно, остальными займусь я?

— Конечно.

— Все будет в порядке, гарантирую, — Крантор встал и, пройдя через комнату, налил себе виски. — Вы уверены, что не хотите выпить?

— Нет, спасибо.

Стоя в тени со стаканом в руке Крантор смотрел на гостью.

— Я не знаю даже вашего имени, — сказал он. — Если это не секрет, конечно…

— Называйте меня Лорелли.

Крантор одобрительно кивнул.

— Лорелли… Красивое имя. Давно вы в организации?

— Мне поручено заплатить Шепейро, — проговорила она, игнорируя вопрос. — Где я смогу найти его, когда работа будет закончена?

Крантор почувствовал, как краска залила лицо.

— Вы будете платить ему? Но почему? Ведь это я его нанял. Дайте мне деньги, я сам рассчитаюсь.

— Так где я смогу его найти? — в упор взглянула на Крантора красавица.

— Я не понимаю… — пробормотал тот. — Мне не доверяют?

— Следует ли мне сообщить Альскони, что вы не желаете подчиняться моим приказаниям?

— Нет! Нет, конечно же, — горячо запротестовал Крантор. — Мне просто показалось, что…

— Где я смогу его найти? — в третий раз спросила Лорелли.

— Эвен-стрит, 25. Это в Сохо, — ответил Крантор, делая над собой усилие.

Зазвонил телефон, и Крантор снял трубку.

— Тут внизу человек, который желает вас видеть, — доложил Джек Дейль. — Сказать ему, чтобы подождал?

— Нет. Пусть поднимется.

— Кстати, — игривым тоном продолжал портье. — Не нужна ли даме комната? Я мог бы устроить ее рядом с вами.

Крантор повернулся к Лорелли:

— Вам нужна здесь комната?

Она отрицательно качнула головой.

— Нет, она здесь не останется.

— Не повезло тебе, — ухмыльнулся Дейль.

Крантор яростно бросил трубку.

Эд Шепейро, высокий худой человек, с крючковатым носом и беспокойными злыми глазками, дохнул в лицо Дейля спиртовым перегаром. Портье презрительно смерил взглядом его черный костюм, белый галстук и большую широкополую шляпу, сдвинутую на один глаз.

— Идите туда, в комнату 26, — сказал он, отодвигаясь с брезгливой гримасой. — Ну и дух же от вас идет, приятель!

Шепейро протянул длинную руку и так тряхнул Дейля за грудки, что его голова беспомощно мотнулась сначала в одну, а потом в другую сторону.

— Ты что-то сказал? — процедил он сквозь зубы. — Или у тебя шея скрипнула?

Дейль, побледнев, тряпичной куклой обвис в руках Шепейро, и тот, выпустив добычу, еще сильнее надвинул шляпу на глаза и пошел вверх по лестнице.

Он весь вечер подбадривал себя выпивкой, чтобы унять расходившиеся нервы. Жизнь Шепейро была далеко не праведной, но на его совести до сих пор не было убийства. Однако ему так хотелось купить быстроходный катер! А тут случай сам шел в руки… Как можно отказаться от тысячи фунтов, предложенной Крантором? Пока он будет раздумывать, найдется другой, менее привередливый, покупатель.

— Я не могу держать его ради вас так долго, — объяснил владелец катера. — Я и сам понимаю, что лучше отдать его в ваши руки, но есть один парень, готовый заплатить хоть сегодня. Если вы не решитесь до пятницы, я все же уступлю ему.

Перспектива иметь за плечами убийство приводила Шепейро в замешательство, но Крантор уверил его, что это совершенно безопасно — все продумано до мелочей. До встречи с Крантором Шепейро предпочитал более или менее удерживаться в рамках закона, которые были ему, конечно, тесны. Но он слышал, что убийства имеют нехорошую особенность: вас хватают именно тогда, когда вы считаете себя в полной безопасности. Все это было так. Но катер! Катер…

Крантор, как мог, развеял сомнения Шепейро.

— Думаю, ты никогда не попадешься, — убеждал он. — Не будет никаких улик. Если ты все сделаешь так, как я говорю, фликам будет не за что ухватиться, ведь между тобой и этим типом нет ничего общего. Ну что же ты трусишь?

Но чем больше Шепейро думал об этом деле, тем меньше оно ему нравилось. Его вполне могут заметить, когда он станет выбираться из дома. При мысли о том, что вся полиция будет поднята на ноги, чтобы разыскать убийцу, Шепейро холодел. В такие минуты он непроизвольно тянулся к бутылке, и после нескольких двойных виски к нему возвращалось хладнокровие и способность думать о катере. Как только дело будет обтяпано, он сразу же купит судно и удерет во Францию.

Но теперь, поднимаясь по лестнице, Шепейро так хотел вернуться к себе на Эвен-стрит, что чуть ли не тащил себя за шиворот.

Остановившись перед нужным номером, он без стука распахнул дверь и остановился как вкопанный, заметив Лорелли, которая повернулась, чтобы посмотреть на вошедшего.

— Входи и закрой дверь! — гаркнул Крантор.

Шепейро повиновался. Его взгляд, не останавливаясь, переходил с Лорелли на Крантора и обратно.

— Что здесь делает эта малышка? — спрашивал он себя. — Вот это кадр! — Он поправил галстук, снял шляпу и игриво улыбнулся девушке.

Крантор встал.

— Не переутомляйся, Эд. Она работает вместе с нами.

Шепейро подошел к столу, его улыбка сделалась еще шире.

— Это нам подходит. Добрый вечер, куколка. У меня такое чувство, что мы с тобой споемся.

Лорелли посмотрела на него, как на насекомое.

— Вы не обидитесь, если я вам кое-что скажу?

— Ха! Ну давай, потрудись! — ухмыльнулся Шепейро, и в этот момент Крантор влепил ему такую оплеуху, что он еле удержался на ногах. С трудом восстановив равновесие, Шепейро, недоумевая, уставился на обидчика.

— Заткнись и сядь! — посоветовал ему тот хриплым от ярости голосом. Его единственный глаз горел нехорошим огнем.

Шепейро взял стул и сел, потирая щеку.

— Советую тебе не заводиться, — не слишком уверенно проговорил он.

— Заткнись! — повторил Крантор.

— Этот тип вряд ли подойдет, — заявила Лорелли таким тоном, словно Шепейро не было в комнате. — Он пьяница. Кроме того, у него совершенно измочалены нервы и отсутствует умение беспрекословно подчиняться.

— Он выполнит свою работу, — заверил Крантор. — Если он промахнется, я самолично прикончу его.

Шепейро затошнило: он чувствовал, что это — не просто угроза.

— Эй, минуточку, — начал он, но слова застыли у него на губах под ясным взглядом единственного глаза Крантора.

— Слышал, что я тебе сказал? Если ты промахнешься, считай себя покойником.

— С чего это вы взяли, что я промахнусь? — обиделся Шепейро.

— Я тебе просто не советую это делать, — проговорил Крантор. Он взял кинжал за широкое лезвие и протянул его Шепейро рукояткой вперед. — Покажи свое искусство.

Шепейро взял кинжал и взвесил его на руке. Он погладил клинок большим пальцем и вдруг странно изменился. Лицо стало твердым, движения — точными, взгляд оживился.

— Докажи ей, — сказал Крантор.

Шепейро огляделся. Не найдя подходящей цели, он вытащил из кармана колоду карт, выбрал туза бубен, пересек комнату и прикрепил его жевательной резинкой к стене. Потом он вернулся на место. Карта находилась в тени и была почти не видна. Лорелли смотрела на Шепейро, опершись ладонями о стол и положив на них подбородок.

Кинжал спокойно лежал на широкой ладони бывшего циркача. Шепейро размахнулся и движением быстрым, как молния, послал кинжал в другой конец комнаты. Крантор позвал Лорелли: кинжал торчал в самом центре карты.

— Видите, ему удается это двадцать раз из двадцати!

Лорелли, казалось, успокоилась.

— Да, это неплохо, — согласилась она.

Шепейро, ухмыльнувшись, подошел к пробитой карте, вытащил кинжал и вернулся к своему стулу.

— Я единственный человек в Англии, который умеет это, — заявил он. — Теперь верите, что я выполню вашу работу?

— Пожалуй, — кивнула Лорелли, не глядя на Шепейро, — только если не будете волноваться.

— Не вижу причины, — приосанился Шепейро. — Я хотел бы получить аванс.

Девушка взглянула на него.

— Вам заплатят, когда клиент будет мертв, но не раньше, — заявила она, вставая. — Я приеду на Эвен-стрит, 25, завтра вечером, в половине двенадцатого. Вы дадите мне полный отчет.

Шепейро хотел возразить, но остановился под гневным взглядом Крантора.

— А теперь я должна идти, — сказал Лорелли. — С вами, Крантор, мы увидимся завтра в полдень.

Крантор метнулся в ванную и вернулся с плащом и шапочкой. Мужчины, затаив дыхание ждали, пока девушка причесывалась и поправляла перед зеркалом головной убор.

— Постарайтесь не ошибиться, — сказала она, подходя к двери. — Я на вас надеюсь.

Глава 2 Черепаха

Ведя черный «бентли» по Пиккадилли под струями дождя, Харри Мейсон с грустью размышлял о том, что машина понадобилась вот уже второй раз за день. И одного раза было бы достаточно! И так он ежедневно тащит на себе это ярмо, но два раза — уже чересчур. И прекратится ли когда-нибудь дождь в этой окаянной стране!

Дон Миклем, сидевший рядом с Харри, внезапно подался вперед.

— Это же миссис Ференци! — воскликнул он, прерывая грустные мысли Харри. — Кажется, ее нужно подвезти.

Он опустил стекло. Харри Мейсон подкатил к тротуару. Маленькая блондинка с фиалковыми глазами, одетая в клетчатое пальто, стояла у края тротуара, пытаясь поймать такси. Она показалась Дону бледной и испуганной.

— Джулия! — позвал он, выходя под дождь. — Я не видел вас несколько недель. Садитесь, я на машине.

При виде Миклема лицо молодой женщины прояснилось.

— Дон! Я думала, вы в Ницце.

— Возможно, съезжу туда недели через две. Садитесь быстрей, пока не промокли окончательно. — Он открыл дверцу, помог Джулии забраться на заднее сиденье и сел рядом. — Куда поедем?

— Я так рада видеть вас, — Джулия коснулась его плеча затянутой в перчатку рукой. — Я была уверена, что вас нет в городе, иначе давно позвонила бы вам. Нам необходимо поговорить. Это по поводу Гвидо.

— Хотите, поедем ко мне, — предложил Дон, внимательно глядя на нее. — Я свободен до часу, а сейчас нет и двенадцати. А может, отправимся к Брекли?

— Лучше к вам. У меня не так много времени. Я ужинаю с Гвидо.

— Домой, Харри, — распорядился Миклем.

И пока шофер на всех парах мчался к белому с зелеными ставнями дому на Верхней Брук-Мьюс — лондонской резиденции Дона Миклема, — тот продолжал расспрашивать:

— Как Гвидо?

Джулия принужденно улыбнулась.

— Хорошо. Он вчера вспоминал о вас: хочет, чтобы вы приняли участие в собрании акционеров. Но это не горит, он еще расскажет вам о своих планах.

Она задумалась, и пальцы ее сжались в кулаки.

Дон Миклем, заметив это нахмурился и закурил, спрашивая себя, что бы все это могло значить? Надо надеяться, что Гвидо не попал в неприятную историю.

Машина остановилась перед домом 25, и Харри, выйдя под дождь, распахнул дверцу перед пассажирами. Он церемонно поклонился Джулии, внутренне отметив, что она выглядит очень несчастной.

Дон Миклем провел гостью в большую гостиную.

— Садитесь, Джулия. Берите сигарету и устраивайтесь поудобнее. Что вы хотите: шерри или мартини?

— Шерри.

Дон позвонил и пододвинул к Джулии ящичек с сигаретами. Он как раз чиркнул зажигалкой, когда в гостиную вошел Черри, любимый слуга Дона Миклема, высокий и плотный здоровяк с великолепным цветом лица и несколькими совершенно восхитительными розовыми подбородками. Он был величав и благостен, словно архиепископ, и, несмотря на почтенный возраст, весьма бодр и подвижен.

— Вы звонили, сэр? — звучно спросил он, кланяясь даме.

— Миссис Ференци хотела бы выпить шерри, — распорядился Дон. — А для меня, пожалуйста, — виски с содовой.

— Конечно, сэр, — наклонил голову Черри.

Его доброе толстое лицо лучилось искренней симпатией. Несмотря на врожденное недоверие к американцам, Черри давно признал, что Джулия была приятным исключением из правила. Он с удовольствием отмечал, что она прекрасно держится в обществе. Кроме того, миссис Ференци была богата, и это тоже заставляло Черри уважать ее. Чтобы завоевать уважение слуги Дона Миклема, эти два качества были необходимы.

Принеся напитки, Черри неслышно удалился. Дон вытянул длинные ноги и, откинувшись в кресле, ободряюще улыбнулся Джулии.

— Что случилось? — спросил он. — У вас такой таинственный вид сегодня. Неужели Гвидо собирается удрать от вас в Аргентину с какой-нибудь балериной?

— Нет, конечно, — улыбнулась Джулия. — С такой неприятностью я справилась бы сама. Случилось кое-что посерьезней. Гвидо получил ужасное письмо с угрозами.

Дон облегченно вздохнул.

— Дорогая моя, не стоит беспокоиться из-за подобных вещей. Человеку с таким банковским счетом, как у Гвидо, не избежать подобных писем. Мир полон шантажистами, так что нечего об этом и говорить.

— Да нет же! Это… это не просто требование десяти тысяч фунтов. Там говорится, что, если Гвидо не заплатит сегодня вечером… — голос ее задрожал, — его убьют! Это ужасно, Дон!

— Десять тысяч? Неплохой аппетит! Письмо при вас?

— Гвидо выбросил его. Он не принял письмо всерьез. Я хотела обратиться в полицию, но он и слышать об этом не желает. Вы не знаете, каким он может быть упрямцем. Говорит, что Черепахой может подписываться или сумасшедший, или шутник.

— Черепахой? Какой черепахой?

— Так подписано письмо.

Миклем расхохотался.

— Конечно, сумасшедший! Я понимаю «Змея» или «Волк», тут еще можно бы было подумать, но «Черепаха»? Послушайте, Джулия, не нужно смотреть на это слишком серьезно. Просто кто-то из друзей Гвидо не слишком удачно пошутил.

Джулия отрицательно покачала головой.

— Гвидо считает так же, но я не верю. Он получил письмо во вторник. Я ужасно расстроилась… Сегодня вечером он должен заплатить. А утром… — Она умолкла, закусив губу.

— Что же случилось утром?

Джулия пыталась справиться с охватившей ее нервной дрожью.

— Мы завтракали, и вдруг я заметила, как что-то движется по паркету. Вначале я думала, что это мышь, и испугалась, но потом увидела, что это черепаха. К ее панцирю был прикреплен листок. Там было написано, что посыльный придет за деньгами в девять вечера и что, если деньги не будут приготовлены, Гвидо умрет! Ах, Дон, мне так страшно!

— Шутка и впрямь зашла слишком далеко, — заметил Миклем. — Как черепаха оказалась в доме?

— Не знаю. Я умоляла Гвидо обратиться в полицию, но он не захотел. Говорит, что газеты раздуют это дело, и все станут над ним смеяться. Вы же знаете, какой он обидчивый.

Миклем задумчиво потер подбородок.

— Что вы с Гвидо делаете сегодня вечером?

— Гвидо хочет послушать по радио трансляцию «Отелло» из Ла Скала. Вы считаете, мне не следует обращаться в полицию, Дон?

Дон колебался некоторое время, потом покачал головой.

— Думаю, это было бы ошибкой, раз Гвидо возражает. Газеты действительно смогут ухватиться за это. Давайте посмотрим фактам в лицо. Предположим, мы заявим в полицию. Что она сделает? Пришлет агента стеречь дом. Разве несчастный детектив справится с автором такого энергичного послания, если только тот действительно писал серьезно? Но все же некоторые меры предосторожности принять не мешает, и хотя думаю, что здесь нет ни малейшей опасности, все же понимаю вашу тревогу. Я заеду к вам вечером и скажу Гвидо, что решил посмотреть, как вы поживаете. Я убежден, Джулия, что вам ничего не угрожает, но все же заеду. Гвидо, я и мой шофер Харри — вполне достаточная компания для усмирения взбесившегося негодяя. Что вы на это скажете?

Джулия просияла.

— Конечно! Я знаю, что все это абсурд, но буду чувствовать себя гораздо уверенней, если вы приедете. В доме только Джексон и Этель. Будет очень хорошо, если вечером вы окажетесь у нас.

Миклем встал.

— Решено. Я приеду около восьми. И не мучайте себя больше. Поужинайте как следует и забудьте об этом случае, — сказал он, провожая гостью. — До вечера.

Появился Черри, излучая симпатию и доброжелательность.

— Я вызвал такси для миссис Ференци, — объявил он. — Машина будет через минуту.

— Спасибо, Черри, — улыбнулась Джулия и, повернувшись к Миклему, добавила: — Вы не можете представить, какой камень сняли у меня с сердца.

— Успокойтесь, Джулия, — повторил Миклем. — Забудьте об этом.

Когда такси отъехало, Дон вернулся в гостиную. Он допил стакан и задумчиво посмотрел в окно.

— Черепаха… Ха! Можно ли принимать всерьез эту мистификацию? Есть ли среди знакомых Гвидо человек, способный так шутить?

Маловероятно… Тогда — сумасшедший?

После минутного колебания Миклем подошел к телефону и набрал Уайтхолл 1212. В конце концов не помешает спросить капитана Дикса из специального отдела Скотланд-Ярда, не слыхал ли он чего-нибудь о так называемой «Черепахе». Когда он наконец связался с кабинетом Дикса, ему ответили, что капитан уехал и вернется не раньше шести.

— Ничего, — сказал Миклем, — не нужно говорить ему о моем звонке.

Мариан Ригби, хорошенькая брюнетка, секретарша Миклема, внезапно появилась в гостиной.

— Вот вы где! — воскликнула она. — Вы не забыли, что завтракаете в час с сэром Робертом?

— Я как раз собираюсь ехать. У меня есть что-нибудь на сегодняшний вечер, Мариан?

— Премьера фильма. Вы обещали быть.

— Позвоните и скажите, что я не смогу, — улыбнулся Миклем. — Сегодня вечером у меня свидание с джентльменом, который называет себя Черепахой. Это обещает быть позабавнее фильма, не так ли?

Высокий, белокурый, с кожей, еще сохранившей следы солнца Порто-Фино, где он отдыхал с Джулией, Гвидо Ференци плеснул себе в бокал шато де фин урожая 1815 года.

— Не воображайте, что можете провести меня, — сказал он, протягивая бокал Миклему. — И не морочьте мне голову, что будто бы случайно проезжали мимо и забежали глотнуть этого действительно восхитительного напитка. Джулия была у вас и заручилась вашим согласием стать моим телохранителем, не так ли?

Дон рассмеялся.

— Для иностранца он изъясняется по-английски просто прекрасно, не так ли?

— А вы говорите по-итальянски так, словно родились в Риме, — ответила Джулия.

Гвидо с нежностью посмотрел на жену.

— Все это не важно, оставим успехи Дона в итальянском, — сказал он, опускаясь в большое кресло. — Признавайтесь, вы здесь по просьбе Джулии? С вашей стороны было очень мило приехать защищать меня, но неужели вы действительно принимаете все это всерьез? Десять тысяч фунтов! Неужели мистер Черепаха думает, что я могу выложить такую сумму за дурацкое послание?

Дон закурил.

— Это трудно принять всерьез, но с другой стороны — на свободе разгуливает немало опасных сумасшедших. Этот тип зашел в своей шутке слишком далеко. Что стало с черепахой и запиской, которую она тащила на себе? Я хотел бы взглянуть на все это.

— Нет ничего легче: черепахой занялся Джексон, а записка — в моем бюро.

Гвидо позвонил и выдвинул ящик бюро.

Вошел Джексон, слуга Гвидо, широкоплечий и мускулистый. Во время войны он служил на флоте и до сих пор не утратил привычки ходить вразвалку.

— Принесите, пожалуйста, черепаху, — попросил Гвидо. — Мистер Миклем хочет взглянуть на нее.

— Хорошо, сэр, — сказал Джексон, приветствуя Миклема поклоном.

— Что такое, где же записка? — удивленно проговорил Гвидо, когда Джексон вышел из комнаты. — Я положил ее в ящик, но там пусто. Ты не брала, Джулия?

Миссис Ференци встала.

— Нет. Позволь мне взглянуть. Ты никогда ничего не можешь найти сразу.

— Если вы женитесь, Дон, постарайтесь сразу же заработать репутацию человека, который ничего не может найти сразу, — посоветовал Гвидо, с улыбкой отступая в сторону. — Это избавит вас от бесконечных скучных поисков. У меня то, что надо, обычно находит жена.

— Но не теперь, — проговорила Джулия. — Ты уверен, что не выбросил ее, как первое письмо?

— Да нет же, я положил ее в ящик, — Гвидо сделал недовольную гримасу.

В этот момент вошел Джексон.

— Извините, сэр, вы точно не брали черепаху?

Миклем почувствовал, что в комнате почти ощутимо нарастает нервное напряжение.

— Ни в коем случае, — сухо ответил Гвидо.

— Мне очень жаль, сэр, но в коробке её нет.

— Она могла сбежать, — заметил Дон.

— Невозможно, сэр. Я закрыл коробку. Кто-то ее вынул оттуда.

— Ладно, Джексон, это не так важно, — сказал Гвидо. — Посмотрите только, чтобы она не разгуливала по дому. Я совсем не хочу случайно наступить на нее.

— Да, сэр, — и Джексон вышел.

Миклем посмотрел на Джулию, та сидела неподвижно, краска стремительно отливала от ее щек.

— Прямо как в театре! — воскликнул Гвидо. — Мне кажется, здесь побывал вор.

За непринужденностью этого восклицания угадывалось беспокойство.

— Здесь кто-то был, — убитым голосом проговорила Джулия. — Что вы об этом думаете, Дон?

— Я думаю, что эта шутка перешла всяческие границы, — отчеканил Миклем. — Может быть, мысль шепнуть пару слов полиции не так уж плоха?

Поколебавшись, Гвидо покачал головой.

— Нет, не хочу. Не могу допустить, чтобы подобная чушь стала достоянием прессы. Я должен думать о моем новом акционерном обществе. Не стану обращаться в полицию!

— Ты сделаешь это! — закричала Джулия. — Надо было позвонить в полицию в самом начале. Ты в опасности, неужели не ясно?

— Не волнуйся так, милая, — попросил Гвидо. — Ты же понимаешь, газеты просто вцепятся в эту историю. В конце концов, дома я в безопасности. Здесь Дон, рядом Джексон. И потом не забывай, что я тоже способен постоять за себя. Снаружи Харри, он следит за домом. Даже полиция не могла бы сделать больше, чем мы сейчас.

Он замолчал. Каминные часы пробили девять.

Джулия затаила дыхание.

— В записке говорилось, что человек за деньгами придет в это время, — сказала она, хватая Гвидо за руку.

— Джулия, ангел мой, — умоляюще проговорил Гвидо, — право же, не из-за чего так волноваться. Никто не придет, вот увидишь.

Не успел он закончить фразы, как у входной двери раздался звонок. Джулия резко вскочила. Гвидо обнял ее за плечи и посмотрел на Миклема, который сидел, словно сжатая пружина, готовая распрямиться в любой момент. Все трое обратились в слух. Они слышали, как Джексон пересек холл и отворил дверь. Раздался шум голосов, после чего Джексон появился в гостиной.

— Это посыльный, сэр. Он сказал, что пришел за запечатанным конвертом. О каком конверте идет речь?

Джулия без сил опустилась в кресло.

— Боже милосердный! — в ярости закричал Гвидо. Он хотел выйти, но Миклем преградил ему дорогу. Не оставив Гвидо времени на размышление, он вышел вслед за Джексоном.

Возле входной двери прохлаждался малец лет шестнадцати в форме посыльного.

— Ты уверен, что не ошибся адресом, сынок? — спросил Дон.

— Не думаю, мистер, — мальчик вытащил из кармана записную книжку. — Мистер Ференци. Крест-Спаньярд, авеню Хеленстед. Взять пакет. Это ведь здесь, верно?

— Да, здесь. А какие тебе даны указания? Куда ты должен отнести пакет?

— В отель «Пиккадилли», сэр. Пакет ждет мистер Монтгомери. Я должен вручить ему пакет под роспись.

Миклем внимательно поглядел на мальчика: тот явно говорил правду.

— Как же ты узнаешь мистера Монтгомери?

— На нем должны быть белый плащ и черная шляпа. Что-нибудь не в порядке, сэр?

— Сейчас я принесу пакет. Подожди меня здесь, — Миклем сделал знак Джексону. — Пошли на кухню.

Заинтригованный не меньше посыльного, Джексон пошел на кухню вслед за Доном и закрыл за собой дверь.

— Соберите старые газеты и сделайте пакет размером с книгу.

Джексон был совершенно ошарашен. Он быстро сделал пакет и протянул его Дону.

— Отлично, — одобрил тот и, вернувшись к двери, вручил мальчику пакет.

— Теперь слушай внимательно, — сказал он. — Ты не должен входить в отель «Пиккадилли» до десяти часов. Это очень важно. Отдай пакет, и пусть мистер Монтгомери распишется, но не раньше десяти. Понимаешь?

— Да, мистер, — кивнул посыльный.

— Прекрасно. Можешь идти, — разрешил Миклем, вручая парню фунтовый билет. — Это компенсация за то, что ты сегодня ляжешь спать позднее, чем обычно.

— Спасибо, мистер. Я сделаю, как вы велели.

Когда за посыльным закрылась дверь, Миклем вернулся в гостиную.

Гвидо и Джулия, словно два птенца, сидели рядышком на диване. Джулия была страшно напугана, и ее рука сжимала руку мужа.

— Честное слово, такое впечатление, что мы имеем дело с ненормальным, — объявил Дон, подходя к огню, полыхавшему в камине. — Этот мистер Монтгомери ждет в отеле «Пиккадилли» подарка в десять тысяч фунтов. Посыльный должен доставить ему их. Я смастерил фальшивый пакет, мальчик отнесет его туда. Нужно предупредить полицию, Гвидо. Нельзя потакать подобным типам. Он может проделать этот трюк и с другими, если его вовремя не остановить. Я позвоню капитану Диксу, пусть займется вымогателем.

— Хорошо, я согласен.

Миклем поднял телефонную трубку, подержал ее возле уха, постучал по рычагу аппарата и положил ее на место. Только теперь он начал понимать, что слишком легкомысленно отнесся к этой истории. Лицо его закаменело.

— Все не так просто, — медленно проговорил он. — Телефон отключен.

— Вы хотите сказать, кто-то повредил линию? — Джулия встала с дивана.

— Не знаю. Во всяком случае, гудков нет. Где находится ближайший телефон?

— В километре отсюда, в конце улицы, — ответил Гвидо. — Хотите поехать, или я отправлю Джексона?

Миклем подошел к камину и, повернувшись спиной к пламени, некоторое время разглядывал ковер на полу.

— Не будем суетиться, Гвидо, — решил он наконец. — Мы не отнеслись к делу с должной серьезностью. Мы двое, по крайней мере. Нельзя ошибиться еще раз.

— Вы считаете, Гвидо действительно в опасности? — глаза Джулии расширились.

— Не знаю, — честно признался Дон. — Но мы должны учитывать такую возможность. Если этот тип решил добиться своего, он вряд ли находится в отеле «Пиккадилли». Жаль, что я не подумал об этом сразу, когда мальчишка сказал, куда должен отнести пакет. Если это действительно шантаж, его остановят раньше, чем он дойдет до вокзала. Не хочу вас пугать, но нужно смотреть фактам в лицо. Сейчас мы не должны делать одну вещь по крайней мере — дробить наши силы. Мы находимся в пустынном квартале, на улице темно и никого нет. Домов поблизости тоже не наблюдается. Если этот псих действительно задумал какую-то гнусность, он может попытаться помешать нам позвонить по телефону. Все зависит от того, каким образом работают его мозги. Что он станет делать, когда увидит вместо денег старые газеты? Прекратит игру? Или же попытается выполнить свою угрозу?

Гвидо закурил сигарету. Создавшееся положение нервировало его.

— Вряд ли он повредил телефон, если не собирался нанести нам визит, — задумчиво произнес он.

Дон согласно кивнул.

— Мы должны приготовиться к встрече, — он ободряюще улыбнулся Джулии. — Все будет хорошо, не стоит бояться. В доме — трое крепких мужчин да еще один поблизости.

— Да, — не слишком уверенно произнесла Джулия, пытаясь изобразить улыбку, что, впрочем, у нее не получилось.

— Нужно пригласить Джексона и посвятить его во все это, — предложил Миклем. — Харри звать не обязательно: он знает, что должен наблюдать за домом.

Гвидо позвонил и в двух словах рассказал вошедшему Джексону о создавшемся положении. Тот выслушал на удивление спокойно.

— Ну что же, сэр, — сказал он. — Я не особенно представляю, что он может сделать против нас троих, но если хотите, могу попытаться вызвать полицию.

— Нет, мы должны быть все вместе, — возразил Дон. — Первое, что мы сделаем, — как следует осмотрим дом. Следует убедиться, что здесь нет чужих и что никто не сможет войти. Останьтесь с мистером Ференци, а я все осмотрю.

— Я пойду с вами, — заявил Гвидо.

— Нет, вы останетесь с Джулией, — твердо сказал Миклем. — А вы, Джексон, не сводите с мистера Ференци глаз.

— Слушаюсь, сэр.

Гвидо пожал плечами.

— Что ж, идите, но будьте осторожны. — Он сел и протянул Джулии руку. — Я остаюсь, иди сюда, дорогая. Завтра мы посмеемся, вспоминая эту историю.

Джексон подошел к камину, взял кочергу, повертел ее в руках, удовлетворенно кивнул и направился к двери.

— Никто сюда не войдет, сэр, не выяснив отношений со мной.

Миклем улыбнулся.

— Браво! Я ненадолго. Заприте дверь. Я постучу условным стуком. Да, кстати, а где ваша горничная?

— Ушла в кино, сэр, — ответил Джексон. — Она вернется не раньше половины одиннадцатого.

— Отлично. Значит, все комнаты, кроме этой, пусты.

— Именно так, сэр.

Миклем закрыл дверь и долго стоял в освещенном холле, прислушиваясь. В доме было тихо. Слышалось только тиканье часов на втором этаже да пощелкивание холодильника на кухне. Быстро и бесшумно Дон поднялся по лестнице, ведущей на шестой этаж, и обошел все шесть комнат, выходящих на галерею. Выходя из каждой вновь осмотренной комнаты, он запирал ее на ключ.

Как Дон и ожидал, в комнатах никто не прятался, и все же ощущение опасности все больше охватывало ею. Он закрыл шестую комнату и осмотрел ванную. Спрятаться там было невозможно. Тогда он снова вышел на галерею и подошел к балюстраде, чтобы посмотреть, что делается у входа. И тут в доме погас свет.

Мгновение Дон неподвижно стоял в темноте, проклиная себя за то, что не догадался захватить карманный фонарик. Потом, держась за перила, осторожно двинулся вниз. Сделав несколько неуверенных шагов, он услышал отчаянный крик Джулии.

С девяти часов Шепейро терпеливо ждал в саду под окнами гостиной, когда Крантор, находящийся не более чем в полукилометре отсюда, повредит электропроводку. Пот струился по его лицу. В руке он сжимал кинжал с широким клинком.

Вдруг полоски света, пробивающиеся сквозь шторы, исчезли. Тогда Шепейро просунул согнутые пальцы под оконную раму, раскачал ее и отступил в сторону. Ветер тут же подхватил шторы и они, вырвавшись из окна, заполоскались в холодном ночном воздухе. Шепейро подпрыгнул и изо всех сил дернул за полотнище. В тот же миг у раскрытого окна появился высокий человек в вечернем костюме. В бледном свете проглянувшей сквозь облака луны белела его рубашка.

Шепейро поднял кинжал, рука его сделала едва уловимое движение, и клином со свистом рассек воздух. Никогда еще бывшему циркачу не приходилось бить по такой удобной мишени. Он почувствовал, что кинжал поразил цель. Высокий человек, пошатнувшись, отступил.

Не ожидая развития событий, Шепейро развернулся и со всех ног бросился к своей машине. Пока он удирал в ночь, а Миклем, забыв об осторожности, как сумасшедший, мчался по темной лестнице, Джулия, вцепившись в волосы руками, кричала во всю силу легких.

Глава 3 Венецианская блондинка

В двери кабинета Гвидо возникла высокая, массивная фигура инспектора Харракса. Полицейский посмотрел на Дона Миклема, сидящего с потухшей сигаретой во рту.

— Вы в состоянии говорить, мистер Миклем?

— Да, — бесцветным голосом отозвался Дон. Он все еще был под впечатлением страшной смерти Гвидо и предпочел бы побыть в одиночестве.

— Мне бы хотелось, чтобы вы повторили всю историю с самого начала, — Харракс подошел к камину и всей тяжестью опустился в кресло напротив Миклема.

— Да, конечно, — и Дон подробно рассказал инспектору, как встретился с Джулией, упомянул о письмах с угрозами и о том, как приехал в этот вечер к Гвидо с намерением быть его телохранителем. — Я не отнесся к делу серьезно, — он пристально поглядел в огонь. — Это я виноват в его смерти. Только обнаружив, что телефон не работает, я понял, что дело принимает дурной оборот, но даже в эту минуту не мог предположить, что события начнут развиваться с такой быстротой. Мне казалось, что, раз здесь я и Джексон, мистеру Ференци ничего не грозит. Своего шофера Харри я оставил на улице следить за домом.

— Куда же он делся?

— Не знаю. Мы искали его, но безрезультатно. Надеюсь, он видел убийцу и сейчас преследует его.

Харракс что-то проворчал.

— Я хотел бы вернуться домой, инспектор, на случай если Харри попытается связаться со мной.

— Я не задержу вас, — пообещал Харракс. — Мне нужно выяснить еще один-два вопроса. Вы не видели убийцу?

— Нет. Я оставил Джексона с мистером и миссис Ференци, а сам поднялся наверх осмотреть комнаты. Потом свет погас, и я услышал, как Джулия, то есть миссис Ференци, закричала. Я бросился вниз и влетел в гостиную. Было очень темно. Я обещал Джексону, что, когда буду возвращаться, постучу условным стуком, но совершенно об этом забыл, он принял меня за бандита, и получилась потасовка, во время которой мне пришлось оглушить его, чтобы он не задушил меня. Пока мы возились, убийца ушел. Я нашел мистера Ференци лежащим перед окном. Миссис Ференци была без сознания. Потом пришли полицейские. Остальное вам известно.

— Итак, убийца таинственным образом вывел из строя электропроводку и открыл окно. Ференци почувствовал сквозняк и выглянул в сад. Убийца только этого и ждал. Когда Ференци отодвинул штору, он метнул нож.

— Как случилось, что ваши люди оказались здесь? Они слышали крики миссис Ференци?

— Это все посыльный. Когда он вышел отсюда, какой-то человек бросился на него и ударил дубинкой, но парнишка оказался проворным и сумел удрать. Тот бросился за ним, но не догнал. Все это произошло так быстро, что парнишка не успел рассмотреть того человека. Он заметил только, что этот тип высокий и худой. Оказавшись в безопасности, он позвонил по 999, одна из наших машин подобрала его и привезла сюда. Но это произошло слишком поздно.

Дон сморщился и потер лоб.

— Вы говорили с Джексоном? Может быть, он что-то видел?

Харракс отрицательно покачал головой.

— Я собираюсь с ним поговорить. Он еще не совсем пришел в себя после драки с вами. Ему прилично досталось.

Дон вздохнул.

— Это целиком моя вина. Я сказал ему, что предупрежу о своем приходе. Совершенно естественно, что он бросился на меня.

Вошел полицейский.

— Извините, инспектор. Там какая-то дама хочет видеть мистера Миклема.

— Это, должно быть, моя секретарша. Я попросил одного из ваших людей позвонить ей. Кто-то должен заняться миссис Ференци, — объяснил Дон, вставая.

— Хорошо, мистер Миклем. Я пока поговорю с мистером Джексоном.

Дон нашел Мариан у входа.

— Все ужасно, — сказал он, подходя. — Бедный Гвидо мертв. Джулия очень плоха. Пока с ней горничная, но не думаю, чтобы от нее было много толку. Вы не могли бы пойти к ней, Мариан? Если ее состояние действительно серьезно, лучше вызвать врача. Горничная скажет вам, к кому обратиться. Я очень на вас рассчитываю.

— Не беспокойтесь, мистер Миклем, все будет в порядке. Где она?

Ни расспросов, ни истерик. Дон всегда восхищался невозмутимостью и спокойствием Мариан. Ничто не могло вывести ее из себя. Он знал, что передал Джулию в надежные руки.

— Дверь напротив лестницы.

Мариан кивнула и вспорхнула по лестнице, а Миклем пошел в библиотеку, где на диване с холодным компрессом на голове лежал Джексон. Возле него стоял инспектор Харракс.

— Я просто в отчаянии, Джексон, — сказал Миклем, подходя. — Я страшно виноват. Вы все сделали правильно.

— О нет, сэр, — Джексон сел. — Я потерял голову. Надо было быть идиотом, чтобы не понять, что это вы. Но погас свет…

— В конце концов, это не самое важное, — Дон посмотрел на Харракса. — Начинайте, инспектор, не буду вам мешать.

— Расскажите, что произошло после того, как мистер Миклем вышел из комнаты, — попросил Харракс, усаживаясь возле Джексона.

— Даю вам слово, сэр, я, как мне и велели, охранял дверь. Мистер и миссис Ференци сидели на диване. Вдруг погас свет. Мистер Ференци встал с места и сказал что-то насчет раскрытого окна, потом подошел туда и стал ловить шторы. Потом миссис Ференци вдруг как закричит! На улице шел дождь, да еще и темно было: я ничего не заметил. А потом дверь, где я стоял, распахнулась. Я думал, что это бандит, и кинулся на него, ведь мистер Миклем обещал постучать условным стуком. Мы с ним схватились, а потом он отправил меня в нокаут.

— Итак, вы не видели, что произошло с вашим хозяином? — спросил Харракс нервно.

— Нет, сэр. Я никого не видел.

Дон пожал плечами. Что этот инспектор ходит вокруг да около? Ведь ему же ясно сказано: никто ничего не видел. Он вспомнил о Харри.

— Телефон не починили?

— Нет еще. Пока еще не нашли, где повреждена линия.

— Тогда мне лучше вернуться домой. Если мой шофер что-то разузнал, он будет звонить мне. Возможно, будут новости, и я сразу сообщу вам их, инспектор.

— Буду признателен, мистер Миклем.

Миклем кивнул Джексону, вышел в холл, поднялся по лестнице и постучался в комнату Джулии.

Дверь открыла Мариан.

— Она еще без сознания. Мы ждем доктора.

— Оставайтесь здесь, а я вернусь домой. Я надеюсь, что Харри видел убийцу и сейчас пытает связаться со мной.

— Конечно, мистер Миклем.

Дон простился с Мариан, спустился к своему «бентли» и поехал домой. Не успел он выйти из машины, как дверь дома раскрылась, и в освещенном проеме показался темный силуэт Черри.

— Харри не звонил? — крикнул Дон, в то время как Черри неторопливо приближался к нему.

— Харри звонил примерно час назад, сэр, — сказал Черри, останавливаясь возле машины и раскрывая над Миклемом зонтик. — Он просил, чтобы вы приехали на Эвен-стрит. Это вторая улица направо от Олд-Кромптон-стрит. Харри сказал, что это очень важно.

— Спасибо.

Миклем снова нырнул в машину и поехал по темным улицам.

Эвен-стрит была скудно освещенным тупиком. Стараясь держаться подальше от света редких фонарей, Миклем пошел по сырому тротуару и через несколько метров уперся в высокую каменную стену, отделяющую тупик от Лан-стрит. В темной арке одного из домов кто-то слегка кашлянул, и Дон направился туда.

— Ух! Рад вас видеть, хозяин, — с чувством сказал Харри. — Уже час пытаюсь связаться с вами. Тут недалеко есть телефонная кабина, но я не знаю номера мистера Ференци.

— Что произошло?

— Я выследил парня, который шел от дома мистера Ференци. Он скрылся в одном из домов по той стороне.

— В каком конкретно?

— В том, что возле стены, хозяин.

Дон осмотрел трехэтажное здание, почти невидное в дождливой ночи. Он с трудом различил по два окна на каждом этаже. Входная дверь пряталась под аркой, похожей на ту, где они сейчас стояли.

— Там есть другой выход, Харри?

— Нет, хозяин, я проверял.

— Так он все еще там?

— Да. Минут пять назад в дом вошла какая-то женщина. На ней белый плащ и брюки. Разглядеть получше я не успел из-за темноты.

— А как выглядит этот парень, Харри?

— Высокий, худой, темноволосый, нос крючком. Одет довольно хорошо, во всяком случае, броско.

— Посыльный сказал, что человек, который на него напал, тоже был высоким и худым. Это, без сомнения, один и тот же тип. Когда ты его заметил?

— Примерно через четверть часа после ухода посыльного. Он отошел от дома, перепрыгнул через стену и помчался к старому «бьюику», который стоял под деревьями. Я побежал за ним и успел залезть в багажник. Он ехал очень быстро, мне не понравилось болтаться у него в багажнике.

Потом он оставил машину на пустыре возле Олд-Кромптон-стрит и пошел сюда. Я не спускал с него глаз. Он нервничал и все время оглядывался, но меня не заметил, я уверен в этом. У него был ключ от дома. Больше он не выходил. Потом пришла женщина в белом плаще и постучала. Он ей открыл.

— Браво, Харри! Я пойду взгляну на дом. Оставайся здесь и смотри во все глаза. Если он устроит мне шумную встречу, ты знаешь, что делать. И имей в виду: этот тип опасен. Он убил Ференци, так что церемониться с ним нечего.

— Да что вы?! Мистер Ференци мертв?

— Да. Я потом расскажу тебе, а сейчас будь очень внимателен.

— А может, лучше пойду к дому я, хозяин? — предложил Харри. — Ваш вечерний костюм не слишком подходит для таких дел.

— Делай, что тебе говорят, — сухо сказал Дон. — Смотри в оба и, если он захочет удрать, задержи.

— Хорошо, хозяин. Проще всего — забраться в окно, которое выходит на стену тупика. Дверь заперта, я проверял. Я помогу вам забраться на стену, оттуда вы заберетесь на карниз, а там до окна — рукой подать.

Они подошли к стене. Харри сложил руки крестом, Миклем уперся ногой, и шофер слегка подтолкнул его снизу. Увидев хозяина на стене, Харри приветственно взмахнул рукой и отошел в свое укрытие. Пригнувшись, Дон осторожно взобрался на карниз, над которым находилось окно. Вглядевшись в темное стекло, он различил скудную обстановку небольшой комнаты, где не было ни души. Окно не было закрыто на задвижку. Миклем вытащил нож, осторожно поднял раму и скользнул в комнату. На цыпочках подойдя к двери, он приложил ухо к замочной скважине, но ничего не услышал. Тогда он медленно повернул ручку и вышел в полутемный коридор. Свет был лишь на лестничной клетке. Тихо прикрыв за собой дверь, Дон двинулся по направлению к лестнице.

Вдруг снизу долетел мужской голос:

— Это было плевым делом. Он подошел к окну.

Словно тень, Дон подкрался к лестнице.

— Значит, он мертв? — спросил женский голос с итальянским акцентом.

Дон был уже совсем близко от лестницы.

— Конечно, мертв. А теперь гоните монету. Я хочу смыться отсюда как можно скорей.

— Чем вы докажете, что он мертв?

— Как это? Не верите — пойдите и убедитесь сами.

— Не говорите глупостей, — возразил женский голос. — Я заплачу, как только увижу утренние газеты, но не раньше.

Миклем сделал еще несколько осторожных шагов и увидел комнату, дверь в которую была приоткрыта. Там почти не было мебели: два стула, диван с рваной обивкой, сквозь которую виднелись пружины, и чайный столик с горящей свечой, вставленной в пустую бутылку. На стене висели грязные серые ковры.

Охватив все это одним взглядом, Дон сосредоточил внимание на мужчине, который развалился на одном из стульев, и на девушке, стоящей в колеблющемся пламени свечи. Мужчина был высок и худ. Его злобный взгляд был устремлен на девушку, которая поразила Дона своей холодной красотой. Это была «венецианская» блондинка: подобный цвет волос встречается лишь в Италии, да и то довольно редко. В ярких губах была зажата сигарета, руки скрещены на груди, белый плащ расстегнулся и открывал светлый свитер и черные брюки.

— Вы что, смеетесь надо мной? — мужчина сверлил ее взглядом.

— Я получила приказ заплатить за сделанную работу, — стояла на своем девушка. — О том, сделали ли вы работу, я узнаю из завтрашних газет.

— Деньги мне нужны сейчас, а не завтра, — прорычал мужчина. — У меня есть на примете быстроходный катер, и если я не заплачу за него сегодня вечером, то завтра его продадут. Я хочу купить его и слинять во Францию. Понимаете вы это?

— А вы понимаете? — рука девушки скользнула в карман плаща. — Я не намерена спорить с вами.

Мужчина нервно облизал губы.

— К чему эта грызня, малышка? Пойдем лучше со мной. С таким характером, как у тебя, я быстро найду тебе новое дело. Мне нужна смелая девчонка.

— Вот как? Зато мне не нужен такой кретин, как вы!

— Ничего себе! И все же нам лучше сойтись поближе. Зови меня просто Эд. Мы можем удрать вместе и работать в каком-нибудь цирке. Отдай мне деньги, Лорелли.

— Деньги вы получите завтра утром, не раньше, — сухо ответила Лорелли. — Я принесу их в семь часов. Разговор окончен, Шепейро.

— Ты так думаешь? — прорычал Шепейро, поднимаясь и отбрасывая стул ударом ноги. — Сейчас мы пойдем туда, где лежат деньги, я желаю получить их сегодня. Я знаю, как обращаться с девками вроде тебя.

Лорелли прислонилась к стене, ее зеленые глаза блеснули.

— В самом деле? — губы ее скривились в усмешке. — А я знаю, как обращаться с такими подонками, как вы.

Она медленно вынула руку из кармана и направила в лицо Шепейро пистолет.

— Отойдите к стене!

Шепейро попятился. Не ожидая продолжения, Миклем быстро и бесшумно вернулся в пустую комнату и через несколько минут был уже возле Харри.

— Она выйдет отсюда через минуту-другую, — пообещал он. — Я пойду за ней. Оставайся здесь и следи за домом. Я не думаю, что этот тип двинется с места, но если попытается, не пускай!

— Хорошо, хозяин.

В это время дверь дома отворилась и девушка вышла на улицу. Она закрыла дверь и пошла по тротуару в направлении огней Олд-Кромптон-стрит. Дон двинулся следом, стараясь держаться в темноте.

Получасом позже Дон звонил инспектору Харраксу.

— Это Миклем, — объявил он. — Мой шофер видел, как убийца бежал от дома и скрылся потом на Эвен-стрит в доме номер тридцать пять. В деле замешана еще и девушка. Она сейчас на Маркет-Льюис, дом два. Я слежу за ней, а Харри Мейсон за домом на Эвен-стрит.

— Черт возьми! — воскликнул Харракс. — Вы превосходно поработали, мистер Миклем. Я немедленно высылаю машины по обоим адресам, а сам присоединяюсь к вам через десять минут.

— Отлично! — Дон повесил трубку.

Выйдя из телефонной будки, он повернул к тому месту, откуда мог следить за квартирой над бакалейной лавкой, где скрылась рыжая девушка.

Миклем едва не упустил ее: на Шатесберри-авеню Лорелли взяла такси. Но Дону помог счастливый случай, и он подцепил свободную машину прежде, чем другая скрылась на Пиккадилли. Оставив такси на Хэлдон-Мун-стрит, Лорелли, петляя, пошла вдоль Пиккадилли. Но Дону снова повезло, он не упустил ее из виду и в конце концов увидел, как она вошла в квартиру над бакалейной лавкой: окно на втором этаже осветилось, и там мелькнул знакомый силуэт. Дождавшись, когда Лорелли снова погасит свет, Дон отправился звонить Харраксу, но перед этим проверил, что из лавки нет второго выхода.

Едва он вернулся на свой наблюдательный пункт, из темноты вынырнули два детектива.

— Мистер Миклем?

— Вы не теряете время, — одобрил Дон. — Она в квартире на втором этаже.

— Хорошо, мистер Миклем. Инспектор Харракс в пути. Он велел нам пока ничего не предпринимать. Послушай, Билл, — обратился он ко второму детективу. — Сходи на Хетфорд-стрит, проверь, не ли у этого дома черного хода.

Тот согласно кивнул и исчез. Дон закурил. Он безумно устал. Смерть Гвидо глубоко потрясла его, и это начало сказываться.

В течение следующих десяти минут он вместе с полицейским следил за темными окнами.

Наконец сквозь сетку дождя забрезжила массивная фигура инспектора Харракса в сопровождении трех агентов в штатском.

— Вот это удача, мистер Миклем! — воскликнул Харракс. — Расскажите, как вам все это удалось?

Дон в нескольких словах рассказал, как Харри увидел высокого худого человека, убегавшего от дома Ференци и проследил за ним до Эвен-стрит.

— Девушка пришла через несколько минут после его возвращения, — продолжал Дон. — Я проник в дом и слышал, как этот тип называл себя Эдом, а девушку — Лорелли. Кроме того, она произнесла что-то вроде Шепейро. Вероятно, это его фамилия. Они говорили о плате за убийство Гвидо Ференци, — и он слово в слово повторил подслушанный разговор.

— Она обещала заплатить завтра в семь.

— Ну это мы еще посмотрим, — сказал Харракс. — Я послал на Эвен-стрит Хурста и Меддокса, они сменят вашего шофера. А сейчас посмотрим, что нам скажет эта рыжая, — и он направился к обшарпанной двери бакалейной лавки.

Он поднял молоток и постучал, но в ответ не раздалось ни звука. Повторный стук увенчался тем же результатом.

— Отлично, — сказал он, — придется открывать самим.

Двое агентов в штатском подошли к двери и навалились на нее плечами. С третьей попытки дверь поддалась. Полицейские, стуча башмаками, бросились по лестнице, Миклем и Харракс неторопливо поднялись следом.

— А вот это мне уже не нравится, — Миклем показал на раскрытое чердачное окно.

Один из агентов вышел из квартиры с растерянным видом.

— Здесь никого нет, шеф.

Харракс глухо заворчал.

— Объявите тревогу, — сказал он. — Мы должны найти эту девицу. Мистер Миклем даст ее приметы.

Агент кивнул и бросился к телефонной будке.

— Она, должно быть, засекла вас, — мрачно сказал Харракс. Потом он обратился к проходящему мимо агенту: — Вызови по автомобильной рации Курта и скажи, что девчонка удрала. Пусть он свяжется с остальными.

Харракс и Миклем прошли в квартиру, состоящую из комнаты, кухни и ванной. Харракс быстрым взглядом окинул обстановку.

— Мы здесь зря тратим время, — сказал он. — Я прикажу снять отпечатки пальцев. Поехали на Эвен-стрит.

Оставив двух агентов стеречь квартиру, Харракс, Миклем и еще трое полицейских в штатском поехали вдоль Пиккадилли к Олд-Кромптон-стрит. Два агента, охраняющих вход в дом, увидев Харракса, встали по стойке смирно.

— Хурст здесь? — спросил инспектор.

— В глубине тупика, сэр.

Харракс, сопровождаемый Миклемом, углубился в тупик, где и нашел Харри, терпеливо стоящего на своем посту, в компании сержанта Хурста и агента в штатском Меддокса.

— Наш подопечный все еще там? — спросил Харракс.

— Полагаю, да, шеф, — сказал Хурст. — В доме все тихо, мы никого не видели и не слышали, а кроме этого — больше выхода нет.

— Этого типа надо брать, — распорядился Харракс. — Он опасен. Как дверь?

Хурст покачал головой.

— Два засова и замок. Лучше — через окно.

— Хорошо, пойдете вы двое, — распорядился инспектор.

Миклем подошел к Харри, стоящему под аркой. Ему страшно хотелось участвовать в операции, но он знал, что Харракс об этом и слышать не захочет.

Меддокс помог Хурсту взобраться на стену. Миклем, не сводивший взгляда с темного окна, вдруг увидел, как за стеклом что-то мелькнуло.

— Внимание! — крикнул он. — Этот тип вас заметил!

Хурст уже забрался на карниз и был теперь совершенно беззащитен. Он тоже увидел мелькнувшую тень, сунул руку в карман, чтобы достать оружие, но тут раздался выстрел. Стекло разлетелось вдребезги, Хурст выронил пистолет и рухнул с карниза, увлекая за собой подошедшего Меддокса. Тот, однако, успел ухватиться за карниз и теперь висел на одной руке, удерживая другой товарища.

Миклем и Харракс бросились на помощь.

— Оставьте его, — крикнул Меддоксу Дон. — Сейчас этот бандит займется вами!

Раздался новый выстрел, и пуля просвистела в нескольких сантиметрах от головы Меддокса. Тот выпустил Хурста и быстро, как только мог, пополз к стене. Хурст безжизненной массой упал на асфальт. Дон и Харри бросились к нему. Харри ощупал шею Хурста и прикоснулся пальцем к сонной артерии.

— Мертв, — сказал он осипшим голосом.

Подошел Харракс. Ему оставалось лишь убедиться, что Хурсту уже ничем не помочь. С быстротой, неожиданной для человека его комплекции, Харракс бросился в глубину тупика.

Меддокс нашел Дона и Харри под аркой, куда они отнесли тело Хурста. Дон взглянул на Меддокса: тот был очень бледен, черты его лица заострились, он тяжело дышал.

— А может, я попробую, хозяин? — предложил Харри.

— Оставайтесь здесь, — буркнул он. — Это дело полиции.

— Но я могу попытаться сломать дверь.

— Вы поняли, что я сказал? — нахмурился Миклем. — Вы не должны вмешиваться.

Харри замолчал. Через несколько минут вернулся Харракс.

— Он пожалеет, что затеял все это, — сердито произнес он. — Скоро мы вытащим его, — и, повернувшись к Дону, добавил: — Вы достаточно потрудились, мистер Миклем, теперь вы можете ехать домой.

Дон ошеломленно посмотрел на инспектора.

— Вы шутите? Я никуда не поеду! Мы с Харри можем…

— Я знаю, мистер Миклем, — прервал его Харракс. — Но я не хочу отвечать, если вы попадете под шальную пулю. Мы будем держать вас в курсе событий, а сейчас, прошу, возвращайтесь домой.

Дон, поразмыслив, решил, что в этом есть здравый смысл, и кивнул.

— Хорошо, инспектор. Не упустите его. Удачи!

— Положитесь на нас. Я позвоню вам.

— Идем, Харри.

Выйдя из-под арки, Миклем и Харри пошли к Олд-Кромптон-стрит.

— Ну и скотина! — ругался Дон, шагая к тому месту, где оставил машину. — Хоть бы его поскорей схватили!

— Как там миссис Ференци?

— Не блестяще. С ней Мариан.

Когда они садились в «бентли», мимо промчались две полицейские машины.

— Тебе не уйти, Шепейро, — кровожадно пробормотал Дон. — Удираем! — приказал он, обращаясь к Харри. — Если начнется стрельба, квартал перекроют.

Чтобы добраться до Верхней Брук-Мьюс, им понадобилось несколько минут. За это время Миклем успел рассказать Харри, что случилось в доме Ференци.

— Похоже на гангстерскую организацию, а, хозяин? — предположил Харри.

Машина остановилась перед домом 25, и Дон бросил взгляд на часы: двадцать минут второго ночи.

— Я вымотан до предела, — признался Харри.

— Ты отлично сделал свое дело, Харри. Поставь машину и отправляйся спать. Завтра у нас будет неспокойный день.

Он открыл входную дверь и вошел в дом.

Сэндвичи с цыпленком, бутылка виски, холодная вода и стакан ждали его возле камина. Дон наполнил стакан до краев, сел и уставился в огонь. Мысли его были возле Джулии. Несчастная! Ему не верилось, что Гвидо мертв. Вся эта история казалась страшным сном, нужно было лишь проснуться, чтобы…

Телефонный звонок заставил его подскочить.

— Мистер Миклем? — пророкотал Харракс на другом конце провода. — У нас плохие новости: он удрал.

— Удрал?!

— Да. Там был подземный ход из погреба. Он ведет в дровяной склад одного бизнесмена на Даун-стрит. Через него этот тип и выбрался.

— Будь оно все проклято! — взорвался Миклем. — Значит, им обоим удалось удрать?

— Далеко они не уйдут, — заверил Харракс. — Все порты, аэродромы и вокзалы находятся под наблюдением. Мы дали всем подробное описание. Далеко они не уйдут.

— Вы уверены? — ехидно спросил Дон и швырнул трубку.

В вестибюль отеля «Польстен» неуверенно вошла девушка.

Мирно дремавший Джек Дейль вздрогнул и посмотрел на часы: было четыре часа утра. Он встал и бросил на проходившую особу яростный взгляд.

— Откуда она такая взялась? — подумал он.

Перед ним стояла брюнетка с совершенно идиотским выражением лица. Зубы ее выдавались вперед, на носу криво сидели очки в черепаховой оправе. Она была одета в потертое пальто из драпа в красную и зеленую клетку. Черные жесткие волосы были повязаны голубым шелковым платком.

— Если вы насчет комнаты, — предупредил Дейль, — это будет стоить два фунта. Плата вперед.

— Да, насчет комнаты, — кивнула «красотка», открывая портмоне. — Я… я опоздала на поезд.

— Если вы без багажа, платите три фунта. Такие у нас правила. Иначе — милости прошу на улицу.

В это время в вестибюль вошел Крантор.

— Дай ключ, — сухо бросил он портье.

Девушка посмотрела на него и заныла:

— Извините, ради Бога, этот тип требует у меня три фунта из-за того, что я без багажа. Здесь и правда такие правила?

— Поговори еще, крокодилица! — проворчал Дейль. — Ты же слышала, что тебе сказано? Не хочешь платить — ищи гостиницу пошикарней.

— Дай ей комнату, — сказал Крантор. — Это будет стоить один фунт.

Дейль снял ключ и швырнул его на конторку. Его острая крысиная мордочка сделалась надменной.

— Двадцать пятая комната, — сказал он, принимая фунтовый билет, протянутый девушкой.

— Я живу рядом, — сказал Крантор, поглядывая на девушку. — Могу проводить вас.

Она выглядела придурковатой замарашкой, но Крантор привык к дурнушкам: с его физиономией выбирать не приходилось.

Девушка неслышно шла за ним по лестнице. Когда они свернули за угол и сделались невидимыми для Дей-ля, она прошептала:

— От Шепейро до сих пор нет известий?

Крантор подпрыгнул и обернулся: незнакомка успела снять фальшивые зубы, и только тут он узнал ее.

— Лорелли?! Ну и ну!

— Я спросила, нет ли известий от Шепейро?

— Есть, — Крантор остановился возле своей двери и повернул ключ. — Вам лучше войти ко мне.

Лорелли вошла в комнату и сразу же направилась к зеркалу, висевшему над камином. Крантор запер дверь на ключ.

— Ищейки пытались его схватить, — сказал он, снимая мокрое пальто и бросая на стул. — Он где-то допустил ошибку, но не знает где или не хочет сказать.

— Кретин! Он позволил себя выследить, — прошипела Лорелли. — Ищейки пытались схватить и меня. — Она вытащила из сумочки пачку сигарет, закурила и выпустила струю дыма в направлении Крантора. — Когда я выходила с Эвен-стрит, за мной увязался какой-то здоровенный парень. Он не из полиции, я уверена. Я не могла от него оторваться и повернула к дому на Маркет-Льюис, где снимала квартиру, а он пошел в телефонную будку. Похоже, звонил в полицию. Я переоделась и удрала через слуховое окно. Ищейки явились через несколько минут. Вы не знаете, что это мог быть за парень?

Крантор отрицательно покачал головой.

— Шепейро убил полицейского. Теперь он вопит во всю глотку и требует денег, иначе не сможет удрать из страны.

Лорелли подошла к окну и села.

— Где он?

— Прячется в квартире своей курочки. Может быть, вы помните ее: Джина Пастеро. Она работала на Альскони несколько лет назад. В Риме.

— Помню. На нее нельзя полагаться. Я не знала, что она подружка Шепейро.

— На нее нельзя полагаться? Почему? — быстро спросил Крантор.

— Если полиция узнает, что она любовница Шепейро, и примется ее трясти… В общем, она заговорит. А Шепейро наверняка говорил ей о вас.

Крантор пожал плечами.

— Не знаю, может быть.

Лорелли открыла сумочку, вытащила маленький листок розовой бумаги и положила его на стол.

— Я оставила чемодан в камере хранения Восточного вокзала, — сказала она. — В нем есть кое-что интересное для вас. Во-первых, тысяча фунтов пятифунтовыми бумажками. Я получила приказ вручить эту сумму человеку, который убьет Ференци. Понимаете? Человеку… Не какому-то определенному лицу.

Крантор в упор посмотрел на нее.

— А во-вторых?

— Дубликат ножа, который вы отдали Шепейро.

Крантор взял бумажку, которая оказалась квитанцией, изучил ее и убрал в портмоне.

— Полиции известны приметы Шепейро, — продолжала Лорелли. — Ему не удрать. А если он попадется, сразу же выдаст вас.

— Да, — согласился Крантор.

— Не думаю, что Шепейро пригодится нам в будущем, — сказала Лорелли. — А вы? Что думаете по этому поводу?

— Конечно, не пригодится, — ответил Крантор, надевая непросохшее пальто. — Ложитесь-ка спать. Ваша комната — напротив.

— Нет, я буду ждать вашего возвращения здесь, — возразила Лорелли. — Вам нужно будет заняться Джиной Пастеро. Полиция скоро будет знать, что она любовница Шепейро. Где она живет?

— Не знаю, но постараюсь найти, — заверил ее Крантор, направляясь к двери. Вдруг он остановился и сжал кулаки. — Что мне делать с деньгами?

Лорелли пожала плечами.

— Они принадлежат Шепейро, — сказала она.

По ужасному лицу Крантора пробежала зловещая усмешка.

— Я постараюсь сделать все, как надо, — пообещал он и вышел, прикрыв за собой дверь.

Глава 4 Джина

Утром, около двенадцати часов, Мариан Ригби вошла в кабинет Дона Миклема и сообщила, что его хочет видеть комиссар Дикс из спецотдела.

— Дикс? Что ему нужно? — удивился Дон, расписываясь под последним письмом из лежащей перед ним пачки.

— Не знаю. Он говорит, что дело очень важное.

— Признаться, я по горло сыт полицией, — сказал Дон, вставая. — На блюдечке поднес им двух преступников, а они позволили им удрать, только что не помахали на прощание платочками. — Он взял сигарету. — Вы позвонили в клинику? Как чувствует себя Джулия?

— Удовлетворительно. Во всяком случае, врачи не беспокоятся за ее жизнь, но до полного выздоровления еще далеко. После завтрака я позвоню еще раз и постараюсь узнать какие-нибудь подробности.

— Будет очень мило с вашей стороны.

— Комиссар все еще ждет, — напомнила Мариан.

— Хорошо, я выйду к нему.

Комиссар Дикс, толстяк с веселым розовым лицом, удобно устроился в кресле перед камином и преспокойно курил трубку. Дон и комиссар Дикс знали друг друга не один год.

— А вот и вы! — воскликнул Дикс, улыбаясь. — Держу пари, что сегодня утром вы от всей души проклинаете полицию!

— Совершенно точно заметили, — подтвердил Дон, усаживаясь на ручку свободного кресла лицом к огню. — И у меня есть на то основания. Как это вашим парням удалось упустить двух негодяев?

Дикс пожал плечами.

— Мы их разыщем. Сейчас они залегли на дно, но через день-два должны будут выползти, и тогда мы их схватим.

— Вряд ли, — насмешливо возразил Дон. — Меня не удивит, если они уже добрались до Франции или Италии и оставили вас в дураках. И с какой стати это вы решили следить за аэропортами и вокзалами: кто помешает им удрать, например, катером? Нет ничего легче.

— Какое счастье, что это не я их проворонил, — рассмеялся Дикс. — Иначе вы меня просто уничтожили бы.

Но Дон не расположен был шутить и холодно посмотрел на комиссара.

— Думаю, вы приехали сюда по делу. Должен предупредить, у меня очень мало времени.

— Вы нервничаете, мистер Миклем, и я вас понимаю, — вздохнул Дикс. — Все это очень печально. Шеф полиции устроил нам грандиозный скандал. Но вы правильно поняли: я приехал сюда по делу. Не хотите ли вы узнать кое-что о Черепахе?

Взгляд Дона несколько смягчился.

— О Черепахе? Неужели вам уже приходилось иметь с ней дело?

— Ничего конкретного об этой твари я не знаю, но думаю, с ней связаны многие мои дела, — ответил Дикс, поудобнее устраиваясь в кресле.

Дон встал, подошел к бару, приготовил две порции виски с содовой и протянул один стакан Диксу как залог перемирия. Дикс неуверенно взял стакан, понюхал содержимое, потом вздохнул и сдался.

— Рановато для меня, но беды, я думаю, большой не будет. Спасибо, мистер Миклем.

— Итак, о Черепахе. Что вам известно? Я дорого дал бы, чтобы схватить сие пресмыкающееся за горло.

— Уверен, что ваше мнение разделяют французская, итальянская и американская полиция. Наши люди оказались не слишком подготовленными для встречи с этой Черепахой, но тут есть и ваша вина. Харракс ничего не слышал ни о какой Черепахе. И если бы вы посвятили в свои дела меня, кое-что могло измениться в этой истории.

— Я пытался связаться с вами, — сухо ответил Дон, — но вас не оказалось на месте. Теперь я понимаю, что должен был дозвониться во что бы то ни стало, но тогда я не принял всего этого всерьез.

— Я не утверждаю, что нам удалось бы спасти мистера Ференци. Но если бы я знал предысторию дела, то, по крайней мере, попытался бы сделать что-то. Вы единственный, кому пришла в голову мысль о розыгрыше. Французская полиция решила, что это происки какого-нибудь безвредного сумасшедшего, и за это поплатился жизнью Рейнольдо Кузони.

— Кузони? Итальянский атташе?

— Он самый. Его нашли в Сене, а перед этим он получил несколько угрожающих писем от Черепахи. У меня есть сведения, что проживающие в Англии лица итальянского происхождения тоже могут стать жертвами Черепахи.

— Но кто это такой — Черепаха?

— Специалист по шантажу. Он опасен и беспощаден. Человек, который не отступает ни перед чем.

— Ференци — не первая его жертва?

— Нет. За четырнадцать месяцев было девять случаев, — уточнил Дикс. — Две в Америке, три во Франции и четыре в Италии. Мистер Ференци стал первой жертвой в Англии. К сожалению, мы ничего не знаем о тех, кто выполнил требования Черепахи и уплатил. Мы почти уверены, что таких людей достаточно, но они молчат. Если бы вы успели сообщить мне, что Ференци угрожал Черепаха, я посоветовал бы ему заплатить требуемую сумму.

— Вы смеетесь? Интересный совет от полицейского.

— Совет не так уж плох, — тихо ответил Дикс. — Его жена не была бы сейчас вдовой…

— Вопрос не в этом. Вы, значит, считаете, что не можете противостоять шантажисту?

— Посмотрим фактам в лицо. Мы не располагаем достаточным количеством людей, чтобы наблюдать за каждым, кто представляет интерес для Черепахи. Черепаха терпелив. Не можем же мы наблюдать за тем, кого шантажируют, всю жизнь. Мистер Ференци не был настолько высокопоставленным лицом, чтобы иметь право на постоянного телохранителя. Конечно, мы должны будем принять меры, если будут угрожать итальянскому послу, но мистер Ференци был рядовым бизнесменом. Мы не могли бы охранять его месяцами. Вы видели, как действует Черепаха. Ференци охраняли Джексон, Харри Мейсон и вы, и все-таки его убили. Не так ли?

Дикс выколотил золу из трубки, тщательно вычистил ее и принялся снова набивать табаком.

— Черепаха знает, что, не приведи он свои угрозы в исполнение, его просто перестанут бояться. «Плати или тебя убьют!» — таков его девиз, и люди подчиняются ему, потому что в противном случае у них нет шансов выжить.

— Но Ференци ничего не знал об этом, — возразил Дон. — Кличка Черепаха ему ни о чем не говорила.

— Это так. Черепаха появился в Англии впервые. О нем не слышали здесь до смерти Ференци, но теперь услышат. Манера, в которой газеты преподнесут это известие, ни у кого не оставит сомнения в том, что он существует. Это будет прекрасная реклама для подонка. Очередные жертвы уже и помышлять не станут о сопротивлении: они просто будут выкладывать денежки по первому требованию. Думаю, Ференци был убит именно из этих соображений. Черепаха и не хотел получить от него деньги, именно поэтому назвал такую громадную сумму.

— Но ведь ваши люди должны пресечь действия этого типа, — нахмурился Дон. — Иначе зачем вы существуете?

— Это будет нелегко. Мы ничего не знаем о нем. Даже если мы схватим убийцу, он не выдаст Черепаху. И если мы нападем на след той рыжеволосой девушки, это еще не будет означать, что мы вышли на Черепаху. Французской полиции удалось поймать одного из этой банды, они даже смогли заставить его заговорить, но он не сказал ничего, что могло бы помочь в дальнейшем расследовании. Он заявил, что ему заплатил тип, с которым у него была назначена встреча по телефону. Этот тип, конечно, не был Черепахой. Он приехал на машине и не выходил из нее. Исполнитель даже не видел его лица. Он получил приказ и выполнил работу. Теперь вы понимаете, что Черепаха — настоящая головоломка для нас. Американская, французская и итальянская полиция просила помощи и у Бога, и у черта, чтобы только найти этого Черепаху. Теперь — наша очередь.

— Вы, кажется, не слишком уверены в своих силах, — заметил Дон.

— Я понимаю ваши чувства, мистер Миклем, — вздохнул Дикс. — Вы потеряли друга. Но мы не можем творить чудеса. Будьте уверены, мы сделаем все, что в наших силах: ведь речь идет о международной организации. Но мое личное мнение: руководство скрывается в Италии.

— Почему в Италии?

— Во-первых, все жертвы Черепахи — итальянцы, а во-вторых, вот что… — Он вытащил из кармана плоский футляр, открыл его и достал кинжал с широким лезвием и резной деревянной ручкой. — Взгляните!

Этим оружием был убит Ференци. Оно говорит вам о чем-нибудь?

Дон взял кинжал и внимательно осмотрел его.

— Эксперт из меня не очень хороший, — сказал он наконец. — Но, по-видимому, это копия итальянского средневекового кинжала, скажем, восемнадцатого века. Если мне не изменяет память, я видел подобный в «Марчелло» во Флоренции.

— Совершенно верно, — одобрительно кивнул Дикс. — В общей сложности у полиции Европы и Америки сейчас есть девять таких ножей. Все они были извлечены из жертв Черепахи. Несмотря на тщательные поиски, оригинал кинжала до сих пор разыскать не удалось.

— Эта рыжая Лорелли — итальянка, в этом нет никаких сомнений.

— Что ж, еще одно доказательство.

— Что ж, вот вам и след, — продолжал Миклем. — Почему они выбирают только итальянцев? Нет ли в этом деле политических мотивов? Я знаю, например, что Ференци был непримиримым антифашистом. Вы ничего не знаете о политических убеждениях других жертв?

— Не за что ухватиться. Некоторые были антифашистами, другие — христианскими демократами, третьи — фашистами…

— Вы не задумывались, почему он называет себя Черепахой? — спросил Дон. — Это не та кличка, которая внушает страх. Псевдоним, мало подходящий для человека, обирающего жертвы под угрозой смерти. Почему Черепаха? Здесь что-то кроется. Черепаха — животное медлительное и беззащитное — полная противоположность плотоядным хищникам. Должна быть какая-то причина.

— Я тоже задавал себе этот вопрос, но не пришел ни к каким выводам. Может быть, это просто, чтобы сбить нас с толку?

— Не думаю. Еще одно: зачем нужно изготавливать копии кинжала восемнадцатого века? Я убежден, что кличка и оружие служат убийце своего рода подписью, и на это есть вполне обоснованные причины. Думаю, мы добьемся определенного успеха, если обнаружим эти причины.

— Возможно. Но пока я не понимаю, с какой стороны к этому подойти.

Дон швырнул окурок в камин.

— Надо подумать. Я не хотел бы допрашивать вас, дорогой комиссар, но ничего не поделаешь. Мне кажется, вы пришли не только для того, чтобы сообщить эти сведения.

Дикс выпустил из ноздрей целый клуб дыма.

— И да, и нет, — ухмыльнулся он. — Знаете, мистер Миклем, я очень высокого мнения о вашем чутье и вашей отваге. Вы отлично проявили себя в прошлом году в деле Трегарта в Венеции. Ференци же был вашим другом. И вот я сказал себе, что вы вполне могли бы захотеть поймать Черепаху. Мы сможем прижать его, лишь связавшись с уголовниками. У вас же неплохие связи с итальянцами. Все сведения, которые мы могли бы получить благодаря вам, нам пригодятся.

— Согласен, — сказал Дон. — Я подумаю, что можно сделать, но никаких особых обещаний не даю. Я знаю двух парней в Риме, может быть, они смогут сказать мне что-нибудь интересное. Я должен еще поговорить с Учелли. У него ресторан «Торколотти» в Сохо. Возможно, вы слышали о нем. Это старая лиса, и я знаком с ним много лет.

— Да-да, припоминаю, — оживился Дикс. — Мы пытались расколоть его за связи с «черным рынком» во время войны, но он оказался для нас крепким орешком тогда.

— Я вообще удивляюсь, как он согласился разговаривать с вами. Но я свяжусь с ним. Возможно, он слышал о Черепахе.

Дикс убрал кинжал в футляр и сунул в карман.

— А вы не хотели бы съездить в Италию и осмотреться прямо на месте. У меня такое чувство, что ключ к загадке находится именно там. Если, конечно, он вообще существует.

— Дорогой комиссар, я не могу позволить себе болтаться по всей Италии в поисках Черепахи. Может быть, нам удастся ограничить поле деятельности одной провинцией, а еще лучше, одним городом. Тогда бы я особенно не возражал.

— Пять человек, которых Черепаха убил в Италии, были из Рима, Флоренции, Неаполя и Милана. Видите, каков размах? Ничего более конкретного я вам сказать не могу.

— Давайте все же попытаемся сократить район поисков, — предложил Дон, в то время как Дикс поднимался из своего кресла. — Держите меня в курсе своих новостей, а я в свою очередь дам вам знать, если что-то разузнаю.

После отъезда комиссара Дон стоял некоторое время перед камином и ворошил кочергой поленья. За этим занятием и застал его Черри, вошедший пригласить хозяина к ленчу.

Хозяину ресторана «Торколотти» в Сохо, Джорджио Учелли, было уже семьдесят пять, но, несмотря на это, он держался очень прямо, а в его глубоко сидящих глазах не угасал плутовской огонек. Лет двадцать назад отец Миклема познакомился с ним в Венеции, где Учелли держал маленький, но очень хороший ресторан на ла Галь де Фабори. В шестнадцать лет Дон отведал первый венецианский обед именно в этом ресторане. Когда к власти пришел Муссолини, Учелли покинул Италию и обосновался в Сохо.

Дон поддерживал дружбу с Учелли и часто обедал в «Торколотти».

Покончив с обедом, Миклем зашел в личные апартаменты хозяина ресторана. Сидя перед камином со стаканом вина в руке и наполовину скрытый дымом сигары, которую предложил Учелли, Дон минут двадцать беседовал с хозяином обо всем на свете, пока не решил наконец, что пора переходить к делу.

— Ты слышал об убийстве Ференци? — спросил он.

Смуглое лицо Джорджио омрачилось.

— Да, это было для меня настоящим ударом. Синьоре Ференци не лучше? Она все еще в клинике?

— Она в довольно тяжелом состоянии. Ты, я думаю, знаешь, что полиция пускает пузыри?

Учелли пожал плечами.

— Такое с ними частенько случается, но меня это не интересует.

Миклем знал, что говорить с Джорджио о полиции надо очень осторожно. По слухам, хозяин «Торколотти» был одним из воротил «черного рынка» и сейчас занимался продажей уцененных промышленных товаров, и в весьма солидных масштабах.

— Гвидо был моим другом, — продолжал Дон. — Я хочу найти типа, который его убил. Это касается лично меня, понимаешь?

Учелли одобрительно кивнул. Это было ему вполне понятно.

После минутного молчания Миклем продолжил:

— Мне нужны кое-какие сведения. Ты знаешь что-нибудь о человеке по кличке Черепаха?

Учелли отрицательно покачал головой.

— Очень мало. Знаю, что он существует и очень опасен. Ни один итальянец, который стоит больше пяти тысяч фунтов, не застрахован от шантажа с его стороны. В Италии Черепаху боятся как огня, и я знаю, что во Франции многие беспрекословно заплатили бешеные деньги, лишь бы остаться в живых.

— Он живет в Италии?

— Не знаю.

— На него работает куча людей. Есть, например, девушка с волосами, какие бывают лишь у «венецианских» блондинок. Ты ее знаешь?

Учелли отрицательно покачал головой.

— Думаю, вы ошибаетесь, мистер Миклем. Этот цвет волос исчез, и его теперь не встретишь. Я не знаю ни одной девочки с такими волосами.

— Есть еще высокий, худой тип. Брюнет с крючковатым носом, броско одетый. Его зовут Эд.

Учелли отложил сигару.

— Это может быть Эд Шепейро. Он иногда обедает здесь.

Дон подался вперед.

— Чем они живет?

— Контрабандой. Раньше метал кинжалы в цирке.

— Конечно, это он! — воскликнул Дон. — Где его можно найти?

— Я не видел его уже несколько недель. Может, его подружка знает?

— Кто она?

— Некая Джина Пастеро. Итальянка, работает во «Флорида-клубе» на Фосс-стрит. За деньги она сделает все что угодно. Предложите ей кругленькую сумму, ну, скажем, фунтов пятьдесят, и если она знает, где находится Шепейро, то скажет.

— Отлично, я поговорю с ней. А теперь вернемся к рыжей девице. Ее зовут Лорелли. Попытайся свести меня с ней. Сто фунтов тому, кто это устроит.

— Я постараюсь.

Дон встал.

— Пойду поболтаю с этой Джиной Пастеро. Что она делает в клубе?

— Развлекает гостей. Будьте осторожны, — предупредил Учелли. — Все это может быть очень опасно. Вы имеете дело с типами, которые ценят человеческую жизнь не больше, чем жизнь паука. Если они что-то заподозрят, вы исчезнете без следа.

— Не тревожься обо мне, я умею защищаться, — улыбнулся Дон. — Лучше разузнай что-нибудь о рыжей девице.

— Сделаю все, что смогу. И еще: не доверяйте Шепейро, это дрянной тип.

— Буду осторожен. Спасибо за превосходный обед. Я забегу через денек-другой.

— Мне нужно несколько дней. — Учелли внимательно посмотрел на Дона. — Только имейте в виду: все это я делаю лишь ради вас. Ни слова ищейкам.

— Понятно, — ответил Дон. — Сведения нужны именно мне.

Он вышел из ресторана и, дойдя до Фосс-стрит, остановился перед дверью, над которой горела неоновая вывеска «Флорида-клуб», а внизу чуть помельче — «только для членов клуба».

Заплатив портье с боксерским носом фунт за членский билет, Дон спустился по грязным каменным ступеням, которые привели его в жалкий бар. За баром находился плохо освещенный зал со столиками, оркестром из трех музыкантов и маленькой площадкой для танцев.

Чтобы не привлекать внимания, Миклем остановился возле бара и заказал виски. В баре сидели еще две блондинки и длинноволосый тип с широченными плечами, одетый в клетчатый костюм. Все трое пили неразбавленный джин и уставились на Миклема с нескрываемым интересом.

Миклем повел себя так, словно был здесь один. Он закурил и принялся с глубокомысленным видом разглядывать свой стакан.

Через некоторое время к бару подошли еще двое, тогда Миклем одним глотком осушил свой стакан и прошел в ресторан.

Оркестр, состоявший из пианиста, саксофониста и ударника, играл что-то занудное без особой уверенности. Три пары на пятачке слабо перебирали ногами в такт музыке. Один из танцоров сильно качался, но держал в руке стакан с виски. Его партнерша, девушка с жесткими чертами лица и медными волосами, курила.

Миклем подошел к столику в углу и сел. Рядом находилось небольшое возвышение, обнесенное оградой, где сидели, покуривая и рассматривая публику равнодушными глазами, три девушки.

К Дону подошел паренек, наряженный в белую куртку сомнительной чистоты.

— Виски?

Миклем кивнул.

Официант ушел. Оркестр оставил попытки изобразить что-нибудь веселенькое. Пары, толкавшиеся на пятачке, не дали себе труда даже хлопнуть в ладоши. Они вернулись за столики, и в зале установилась угрюмая тишина.

«А ведь этот «Флорида-клуб» считается злачным местом, центром ночной жизни города, жутким и опасным», — подумал Дон. Он еще раз взглянул на девушек, сидящих на возвышении, и решил, что брюнетка с розой в волосах вполне могла быть Джиной Пастеро. У нее были довольно тонкие черты, но в этой красоте было что-то жесткое и коварное. Черные кудри, падающие на темные глаза, придавали девице порочный вид. Ее крепко сколоченное, созданное для грубой страсти тело было обтянуто красным платьем с большим декольте. Она сидела неподвижно, скрестив руки на коленях. Если бы не открытые глаза, можно было бы подумать, что девушка спит.

Парнишка принес виски, и Миклем сразу расплатился. Из бара появились две блондинки, сели за столик напротив Дона и принялись разглядывать его в упор.

Прошло пять томительных минут, потом забренчал пианист. Такта через три саксофон и барабаны, словно два костыля, пришли ему на помощь.

Миклем подошел к возвышению и спросил у девушки в красном:

— Как вы полагаете, найдете силы, чтобы потанцевать со мной?

Две другие девицы, нагло уставившись на него, захихикали.

Девушка в красном встала и, открыв дверцу в заграждении, не говоря ни слова, последовала за Миклемом. Дон взял ее за талию и увлек на пятачок, где уже крутились три пары. Примерно через минуту топтания на месте Дон проговорил:

— Ну и ну! Сюда, должно быть, приходят позабавиться служащие похоронного бюро.

Девушка не ответила. Она безропотно позволяла таскать себя по танцевальной площадке, и ничто, казалось, не могло оторвать ее носа от галстука кавалера. Сделав еще круг по площадке, Дон возобновил попытку разговора:

— Я не хотел бы мешать вам спать. Поставьте свои ноги на мои и отдохните немного.

Партнерша отстранилась, чтобы посмотреть на него. Дон мог как следует рассмотреть содержимое ее декольте, но воспитание не позволило ему делать это слишком долго, и он отвел взгляд.

Черные, окруженные тенями глаза девушки выражали лишь презрение и усталость.

— Что, петушок, покукарекать захотелось? — спросила она холодно и резко.

— Конечно. Покукарекать и попрыгать. Скажите только, если для вас это слишком быстро.

— Если вас не устраивает моя манера, можете отправляться на место, — сказала она, распаляясь.

И тут Миклем перешел на итальянский.

— Я сам знаю, как мне надо поступать, и не тебе, шалава, меня учить!

Досада, раздражение, усталость — все это внезапно исчезло с лица брюнетки. Ее взгляд вспыхнул, красные, чувственные губы раздвинулись в белозубой улыбке.

— Как вы узнали? — спросила она. — Вот уже год, как никто не говорил со мной на родном языке!

— Я умею читать мысли, — улыбнулся в ответ Дон.

— Да вы пьяны, — надула губки девушка.

— Вот это мысль! А что если нам прекратить это топтание и заняться чем-нибудь поинтересней в другом месте?

— Как хотите. Но в любом случае это будет стоить фунт в час.

— Об этом не беспокойтесь, — заверил ее Миклем. — Я набит деньгами, как мешок инкассатора. Что вы хотите?

Она заказала неизменную бутылку шампанского, а Дон вторую порцию виски. Когда напитки были оплачены, Миклем спросил девушку, откуда она родом.

— Из Неаполя, — сказала она. — Я вышла замуж за американского солдата, который зачем-то притащил меня в Лондон. Мы прожили здесь две недели, а потом он перевернулся вместе со своим такси и помер от разрыва сердца.

— Скверная история, — сочувственно вздохнул Дон.

Она пожала плечами.

— Ничего особенного. Я была рада, что избавилась от этого слизняка.

— Вы, должно быть, вышли замуж совсем молоденькой?

Она расхохоталась.

— Мне было пятнадцать лет. В семье моих родителей было восемнадцать человек: ничего себе семейка, да? А жили мы в четырех комнатах. Я была счастлива удрать из дома. — Она заинтересованно посмотрела на Дона. — А вы американец, да? Где вы научились так хорошо говорить по-итальянски?

— Мой отец провел во Флоренции почти всю свою жизнь… Как вас зовут?

— Зовите Джиной.

Они принялись вспоминать Неаполь. Девушка, похоже, редко встречалась с земляками, и теперь не могла наговориться.

Когда она прикончила половину бутылки и сделалась мягкой и доверчивой, Дон неожиданно спросил:

— Кстати, как поживает Эд?

Джина продолжала улыбаться, но взгляд ее сделался тревожным, а через несколько минут, когда смысл вопроса дошел до нее как следует, лицо ее вновь превратилось в невыразительную маску.

— Какой еще Эд? — спросила она.

— Мне нужно поговорить с ним. Где он?

— А я-то откуда знаю? — она протянула руку за сумочкой. — Мне нужно спешить, я не могу рассиживаться тут с вами.

— Не спешите, — улыбнулся Дон. — Я хочу сделать Эду одно чрезвычайно выгодное предложение. Это очень срочно. А для того, кто мне поможет его найти, у меня есть пятьдесят фунтов.

Ее глаза потеплели.

— Вы хотите сказать, что я получу пятьдесят фунтов, если скажу, где он сейчас? — она в упор поглядела на Миклема.

— Я дам пятьдесят фунтов, клянусь.

Она в задумчивости провела языком по губам.

— Без обмана? Если бы у меня было столько денег, я могла бы вернуться в Неаполь. Мне так надоел этот чертов гнилой климат!

— Покажите мне, где находится Эд, и сможете вернуться домой. Это я вам обещаю.

— Я не видела его недели три, но думаю, что знаю, где он скрывается. Когда вы принесете деньги?

— Часа через два.

— Идет. Приходите в час в казино. Я не могу уйти отсюда до полуночи, а мне надо убедиться, что он там, где я думаю.

— Так вы согласны?

— Я соглашусь на все, лишь бы мне уехать отсюда в мою благословенную Италию.

— Разыщите его, но не говорите, что я о нем спрашивал. Это мое условие.

— Неужели вы думаете, что я стану его предупреждать. Я пока еще не сбрендила. Эд — очень опасный тип.

Глава 5 Первая догадка

Было без пяти час, когда, согнувшись под непрерывным дождем, Дон Миклем быстро шагал по Олд-Кромптон-стрит, слыша за собой легкую поступь Харри. Дон обещал не вмешивать в это дело полицию, но встречаться один на один с Шепейро ему не хотелось.

Шагая по мокрому тротуару, он думал, что Джина Пастеро могла и не знать, где прячется ее любовник, но ей нужны деньги, и она вполне может попытаться обвести богатого незнакомца вокруг пальца. Впрочем, может обернуться и иначе: Джина способна предупредить Шепейро, и тогда придет очередь Харри, он должен будет прийти хозяину на выручку.

Впереди забрезжил силуэт казино. Дон оглянулся и сделал Харри знак остановиться. Тот быстро нырнул в ворота первого же дома и исчез в темноте.

Миклем посмотрел на часы: стрелки подползали ко времени, назначенному девушкой, но ее не было видно.

Дон вошел под арку казино, расстегнул плащ и стряхнул с него дождевые капли. Потом он закурил сигарету, прислонился к стене и стал ждать.

Выкурив две сигареты, он еще раз посмотрел на часы и прошелся по защищенной от дождя части тротуара. Четверть второго… Миклем решил подождать еще пятнадцать минут, а уже потом думать, что делать дальше. Он снова зашагал по тротуару, слушая, как дождь стучит по карнизам. Вспомнились слова Учелли о том, что Шепейро очень опасен. Еще один взгляд на часы: половина второго.

Миклем оглядел пустынную улицу и пересек улицу, чтобы присоединиться к Харри, который прятался от дождя теперь уже под аркой маленького магазинчика.

— Похоже, она не придет, Харри. Это подозрительно. Боюсь, у нее неприятности.

— Вы знаете, где она живет, хозяин?

— Нет, но можно попробовать узнать. Оставаться здесь бессмысленно. Надо пойти во «Флорида-клуб». Возможно, там есть ее адрес.

Они вновь зашагали под дождем, теперь уже по направлению к Фосс-стрит. Неоновая вывеска клуба все еще полыхала в ночном тумане, отбрасывая на мокрый асфальт кровавые блики.

— Подожди здесь, — шепнул Дон. — Я войду один.

Он спустился по ступенькам и остановился перед мускулистым типом, который, кажется, не намерен был пропускать посетителей.

— Закрыто, — проворчал тот. — Все расходятся.

— А что, Джина еще там?

— Ушла домой.

— Она назначила мне свидание, но я потерял адрес, — продолжал Миклем, вытаскивая фунтовый билет и крутя им перед носом вышибалы. — Вы не знаете, где она живет?

Тот потер подбородок, посмотрел на билет и пожал массивными плечами.

— Можно попробовать, — он вытащил из кармана записную книжку с потрепанными краями, полистал ее и, найдя адрес, нахмурился.

— Кажется, она переехала. Если так, ваше свидание накрылось. Хотите попытаться?

— Конечно.

— 22-А, Петерс-роуд. Знаете, где это?

— На Черинг-кросс-роуд, не так ли? — Дон протянул вышибале банкноту, и та в мгновение ока исчезла.

— Да. В двадцати метрах от Кембридж-стрит, налево.

Миклем кивнул, поднялся по ступенькам и вышел под дождь. К нему тут же подошел Харри.

— Кажется, удача улыбнулась нам, — сказал Дон. — Мне дали адрес, правда, девица могла и переехать. Идем!

Они пошли довольно быстро и уже через пять минут достигли Петерс-роуд. Это была грязная улочка, застроенная складами, маленькими магазинчиками и двумя-тремя греческими ресторанчиками. В доме № 22-А нашел приют магазин медицинской аппаратуры.

Харри направил на темное здание луч фонарика.

— Нам сюда, — сказал он и двинулся к дому. Дон последовал за ним. Харри взялся за изъеденную червями деревянную ручку и осторожно повернул ее, но дверь оказалась запертой. Дон отошел и, запрокинув голову, посмотрел наверх. Ни в одном окне не было света.

— Может быть, удастся кого-нибудь разбудить, — предположил Миклем.

Харри нажал на кнопку звонка, и в таинственных недрах дома раздалось дребезжание. Они стояли на темной улице, и дождь поливал ночных путешественников с утроившейся энергией.

— Похоже, здесь никого нет, — констатировал Харри. — Что будем делать?

— Попытаемся войти. Я должен твердо знать, что она здесь не живет.

Харри внимательно осмотрел замок.

— Пустяки, хозяин! — Он отдал Дону фонарик, вынул из кармана кусок проволоки и, сунув в замочную скважину, поковырял. Раздался сухой щелчок. Миклем повернул ставшую послушной ручку и распахнул дверь.

Они вошли в пропахший плесенью коридор, и Харри прикрыл дверь. Фонарик Миклема выхватил из темноты ведущую наверх лестницу, и он стал бесшумно подниматься по ступенькам, шофер послушно шел следом.

Они добрались до площадки, и фонарик осветил короткий коридор и продолжение лестницы. Здесь была лишь одна квартира, на двери которой значилось: «Лете Тапифастичинг Ко».

— Останься здесь, Харри, — распорядился Миклем. — Если она действительно живет здесь, то скорей всего на самом верху.

Он прошел по коридору и поднялся этажом выше.

Ступеньки были покрыты темным ковром пыли, который, казалось, лежал здесь с незапамятных времен. Наверху Дон обнаружил дверь, выкрашенную красной краской и обитую медными гвоздями. Табличка, плотно прибитая гвоздиками, была пустой. Дон приложил ухо к двери и минуту спустя, не услышав никакого шума, повернул ручку и толкнул дверь. К его огромному удивлению, дверь легко открылась. С минуту Дон стоял неподвижно, направив луч фонарика в маленькую прихожую. Напротив висело большое зеркало в золоченой раме и резной деревянный столик с увядшей пинией в вазочке. По обе стороны зеркала находились двери.

Миклем осторожно вошел в прихожую. Он подошел к правой двери и открыл ее. В комнате было тихо и темно. С трудом нашарив выключатель, Миклем зажег свет. Вспыхнула затененная абажуром лампа, и Дон оглядел скудную обстановку комнаты.

Перед трехстворчатым зеркалом стоял маленький мягкий пуфик. Одна стена была целиком занята большим платяным шкафом. Бледно-голубой ковер покрывал пол. Напротив стены, рядом с окном располагалась тахта, прикрытая синим покрывалом, которая и привлекла внимание Дона. Там, в темной луже крови, лежал мужчина, которого он видел в доме на Эвен-стрит. Это был Эд Шепейро. Его губы были искажены смертной судорогой, окровавленные пальцы сжимали кинжал, лезвие которого уходило в грудь по самую рукоятку.

Миклему не нужно было подходить, чтобы убедиться в смерти Шепейро. Выйдя из квартиры, он склонился над лестничным пролетом и негромко позвал:

— Харри, сюда!

Шофер тихо поднялся по лестнице и остановился как вкопанный, увидев изменившееся лицо хозяина.

— Шепейро там… мертвый. Иди взгляни.

Они вошли в комнату, и Харри потрогал труп.

— Похоже, он лежит здесь давненько.

— Посмотри на кинжал. Он точная копия того, каким был убит Гвидо Ференци.

— Похоже, это дело рук его сообщников. Небось, решили, что от него больше проку нет, а лишний свидетель им не нужен, — предположил Харри, пятясь от тахты.

Миклем еще раз внимательно оглядел комнату и вышел в прихожую. Открыв дверь, располагавшуюся слева от зеркала, он увидел маленькую кухню, где на столе громоздились консервные банки.

— Кажется, он собирался переждать здесь трудное время, — сказал Дон, закрывая дверь. — Пойдем отсюда, Харри.

Они вышли из квартиры и спустились по лестнице. Дождь все еще лил. Харри захлопнул входную дверь, и они быстро зашагали по Петерс-роуд.

— Хотите позвонить в полицию, хозяин?

— Сначала нужно отыскать Джину Пастеро. Может быть, Учелли знает, где она может быть. — При свете уличного фонаря он взглянул на циферблат своих часов. — Почти два. Будем надеяться, он еще не лег. Идем!

Учелли действительно не спал. Он сам открыл Миклему, и тот, извинившись, объяснил:

— Я должен найти Джину Пастеро. Ты не знаешь, где ее найти?

— Входите, Дон, — пригласил Учелли, — вы совсем промокли. Вы были в клубе?

Дон и Харри последовали за стариком в комнату.

— Я застал ее в клубе, и она назначила мне свидание в час, но не пришла. Шепейро убрали, я видел его труп, и теперь беспокоюсь за девушку.

Учелли вытаращил глаза.

— У нее квартирка на Петерс-роуд, но я слышал, что будто бы она переехала.

— Я был на этой квартирке, но нашел там лишь труп Шепейро.

— А почему вы думаете, что у Джины могут быть неприятности? — спросил старик.

— Я предложил ей пятьдесят фунтов за сведения о Шепейро. Она очень хотела получить эти деньги, но не пришла за ними.

Учелли скривился.

— Не представляю, где ее искать. Разве что в отеле «Мрамор» на Вестерн-роуд.

— Отлично, я отправляюсь туда, — и повернувшись к Харри, Дон попросил: — Сходи за машиной, хорошо?

Когда шофер вышел, Дон сел в кресло.

— Мы немного опоздали, Джорджио. Он прятался в квартире на Петерс-роуд, но его убили. Причем тем же кинжалом, что и Гвидо Ференци. Трудно представить, но кинжал загнали ему в грудь по самую рукоятку.

Учелли пожал плечами.

— Ну что ж, это для него — самое лучшее. Он не мог удрать из Лондона и был опасен для Черепахи.

— Я должен предупредить полицию, Джорджио. Это необходимо.

— Конечно.

— Ты ничего не узнал о «венецианской» блондинке?

— Нет еще. Я пытался сделать кое-что, но только даром потерял время.

Миклем услышал, как его «бентли» остановился у подъезда.

— Можешь на меня положиться, Джорджио, я не скажу, откуда у меня сведения о Шепейро и Джине Пастеро.

— Знаю, — ответил Учелли. — Может быть, вам поможет ночной сторож отеля. Его зовут Ковельчино. Скажите, что вы от меня.

— Спасибо. Я сообщу, как пойдут дела.

Миклем вышел и сел в ожидавшую машину. Харри резко взял с места, и вскоре они были на Вестерн-роуд.

— Приехали, — весело сообщил Харри, нажимая на тормоз.

— Подожди меня, — сказал Миклем, выходя под дождь.

Он в два прыжка преодолел шесть ступенек, ведущих к двери, и вошел в холл, скупо обставленный четырьмя креслами, обитыми кожей, бамбуковым столом и покрытым плесенью папоротником, произрастающим в большом медном кувшине. Одинокая лампа освещала ряды ключей и пустых ящичков позади бюро, за которым в этот момент сидел бледный черноволосый человек, который зевал над бульварным романом. Должно быть, Чейза.

— Мисс Пастеро здесь живет? — спросил Дон, останавливаясь перед конторкой.

Человек бросил на него подозрительный взгляд.

— Очень жаль, но я не могу отвечать на такие вопросы среди ночи. Приходите завтра утром.

— Вы ведь синьор Ковельчино, не так ли? Мне посоветовал обратиться к вам Джорджио Учелли.

Ковельчино просиял.

— Извините, я не знал, что вы от него. Джорджио Учелли — мой друг. Да, мисс Пастеро живет здесь.

Дон облегченно вздохнул.

— Я хотел бы поговорить с ней по делу, не терпящему отлагательства.

Ковельчино поднял брови.

— Это не так просто, сэр. Не думаю, чтобы мисс Пастеро скоро вернулась, — он посмотрел на часы. — Уже половина третьего…

— Так ее нет? — настаивал Дон.

— Она вышла около половины второго. За ней заехала подруга.

— Какая подруга?

— Извините, сэр, но вы задаете лишние вопросы. В мои обязанности не входит…

— У меня серьезные причины для подобного любопытства, — прервал его Дон. — Я только что узнал, что близкий друг мисс Пастеро, Эд Шепейро, убит на ее старой квартире, и мне кажется, что она тоже в опасности. Что за подруга заехала за ней?

— Не знаю, — ответил Ковельчино, с беспокойством глядя на ночного посетителя. — Молодая женщина. Раньше я ее не видел… Мисс Пастеро вернулась из клуба вскоре после полуночи. Ее вызвали по телефону. В половине первого она спустилась сюда, и я спросил, не собирается ли постоялица уходить, но она не ответила. Она вышла на улицу, и я пошел следом. Около дверей ее ждала машина. Мисс Пастеро поговорила с той молодой дамой, они сели в машину и уехали.

Миклем почувствовал, что его опередили.

— Как выглядела та дама?

Тон, которым был задан вопрос, казалось, встревожил Ковельчино.

— Я не мог разглядеть ее, заметил только, что у нее очень необычные волосы. Знаете, таких называют еще «венецианские» блондинки.

Некоторое время Миклем смотрел на Ковельчино невидящим взглядом.

— Телефон! Скорее! — крикнул вдруг он.

Ковельчино пододвинул ему телефон.

— Объясните же, что произошло!

— Я сам хотел бы это знать, — отозвался Миклем, набирая Уайтхолл 1212.

Лорелли сидела за рулем «хамбера», закрыв глаза. Старая, помятая машина стояла на обочине дороги под деревьями, неподалеку от Райзел-Рок. Было темно, густой, сырой туман поднимался над рекой.

Все произошло до смешного просто. Ей удалось разыскать Джину в отеле «Мрамор». Джина сразу же узнала ее, хотя с тех пор, как они виделись в Сиене, прошло пять лет.

Увидел Лорелли, она решила, что ей хотят предложить работу в Италии. Полная нетерпения, не ожидая подвоха, она селя в машину в надежде обсудить подробности. Но на заднем сиденье прятался Крантор. Он приподнялся и ударил Джину сзади по голове. Удар был очень силен и пришелся по самой макушке. Джина свалилась на Лорелли, которая в ужасе оттолкнула ее от себя. Кран-тор перегнулся через сиденье, подхватил безжизненное тело девушки и положил на пол у своих ног.

— Все в порядке, — сказал он. — Я покажу, куда ехать.

Чтобы добраться до Райзел-Рок, им понадобилось полчаса. Дорога была пустынной. Крантор вышел из машины и некоторое время стоял неподвижно, вслушиваясь в шум дождя, журчание воды и шелест ветра в листве. Потом он схватил тело Джины и вытащил его на мокрую дорогу.

— Подождите меня, — сказал он.

Взвалив на плечи неподвижное тело Джины, Кран-тор исчез в темноте.

Лорелли ждала, зажав уши руками. Она не хотела слышать звука падения тела в реку.

Через несколько минут, показавшихся Лорелли бесконечными, Крантор, тяжело дыша, вернулся. Плащ его был совершенно мокрым.

— Подвиньтесь, — грубо приказал он. — Я сам поведу машину.

Лорелли освободила место за рулем. Крантор включил мотор и вывел машину на шоссе. Через сотню ярдов он повернул налево, и машина помчалась к Лондону. Они ехали очень быстро и не раскрыли рта до самого Лондонского шоссе.

Внезапно Крантор прервал молчание.

— Что вы собираетесь теперь делать?

— Работа закончена, — с трудом проговорила Лорелли. — Я улечу в Рим десятичасовым самолетом.

— А это не опасно? За аэропортом наверняка следят.

— Мои документы в порядке. Никакого риска.

— Не будьте так самоуверенны. У нас очень дотошные ищейки.

— Они ничего мне не сделают.

— Вы скажете Альскони, что я сделал все как надо, а?

— Да, скажу, — безразличным голосом сказала девушка.

Крантор искоса взглянул на нее.

— Похоже, вам это безразлично. А мне очень важно, чтобы Альскони знал, на что я способен.

— Вам хорошо заплатили, — Лорелли глядела на мчащиеся перед ней по мокрому шоссе блики фар.

Крантор что-то проворчал. Минуты две он вел машину, не говоря ни слова, но потом не выдержал:

— Вы хотите провести эту ночь в «Польстене»?

— Да, это неплохая мысль.

Он еще раз взглянул на Лорелли и положил на ее колено большую волосатую руку.

— Вдвоем мы могли бы неплохо провести время, — осторожно предложил он.

Лорелли ударила по руке Крантора сумочкой, и металлическая застежка порезала ему кожу. Он выругался.

— Все мужчины, с которыми мне приходится работать, твердят одно и то же, — раздраженно проговорила девушка. — Нельзя ли придумать что-нибудь пооригинальнее?

— Зачем? — проворчал Крантор, облизывая кровоточащую ранку. — Мужчина я или нет? Это все из-за моего лица…

— Заткнитесь, — отрезала Лорелли. — Вы слишком много себе позволяете. При чем тут ваше лицо?

Руки Крантора судорожно вцепились в руль, но он представил себе, что они впиваются в горло девушки.

Весь дальнейший путь прошел в обоюдном молчании.

Когда Дон Миклем на следующий день вошел в кабинет, была половина второго. Сидя за столом, Мариан перебирала груду писем, требовавших немедленного ответа. Секретарша улыбнулась, но тут же посуровела, наблюдая, как шеф идет к любимому креслу и со стоном падает в него.

— Какая ночь! — Дон обхватил голову руками. — Я лег уже утром, в половине девятого. Если так пойдет дальше, я закончу свои дни в сумасшедшем доме.

— Не так давно вы говорили мне, что сон вам совсем не нужен, — отозвалась Мариан, подходя к шефу с пачкой писем в руках. — Не хотите ли взглянуть на почту?

— Ох, нет! Только не это! — решительно воскликнул Миклем. — Сегодня я ничего не буду делать. Оставьте всю эту макулатуру и сядьте рядом, мне нужно с вами поговорить.

Мариан покорно положила письма на стол и села.

— Как дела у Джулии? — Миклем изо всех сил боролся с зевотой.

— Ей лучше. Доктор сказал, что сегодня она сможет принять инспектора полиции, а если дело пойдет и дальше таким образом, к концу недели миссис Ференци будет дома.

— Отлично. Я думаю предложить ей отдохнуть на моей вилле в Ницце. После того что произошло, ей не стоит возвращаться в Хемстед. Ей нужно отвлечься, развеяться, перемена места в таком случае необходима. Я же не смогу покинуть Лондон, пока вся эта история не будет распутана. А мы пока топчемся на одном месте…

И он рассказал Мариан о событиях минувшей ночи.

— Джина исчезла. Полиция ищет ее, но пока безрезультатно. Кроме ночного сторожа в отеле, девушку никто не видел. А та рыжая девица все время становится на моем пути. Она появляется, словно фантом.

— Но почему убили Шепейро? — спросила Мариан.

— У полиции были его приметы, он должен был скрываться. Комиссар Дикс убежден, что гангстеры сочли его опасным для организации и поэтому убрали. — Он взял сигарету и закурил. — Мы должны напасть на их след. Дикс думает, что организация находится в Италии, и я с ним совершенно согласен. Оружие, которым они пользуются, — итальянское. Нападают только на итальянцев. Рыжеволосая девушка — несомненно итальянка. Дикс хочет, чтобы я отправился в Италию, он верит в мои способности после той истории в Венеции. Помните дело Трегарта? Это, конечно, дурацкая идея: я не могу бегать по всем дорогам Италии в надежде случайно напасть на след Черепахи. Если бы мне указали конкретный город или хотя бы провинцию, я бы поехал. А так я даже не знаю, с чего начать.

— Думаю, превосходной отправной точкой могла бы быть Сиена, — заметила Мариан.

Миклем широко раскрыл глаза.

— Сиена? Почему именно Сиена?

— Мне удалось кое-что узнать, — медленно произнесла Мариан. — Помните, вы говорили, что не понимаете, почему убийца выбрал такой странный псевдоним — Черепаха? Вы искали причину, но не находили ее. Я просмотрела несколько книг, касающихся исторических символов, стараясь найти связь между Италией и Черепахой. И вот, читая об истории Сиены, я натолкнулась на данные, что черепаха была эмблемой одного из семнадцати кварталов этого города.

— Кварталов? Каких кварталов?

— Сиена делилась на семнадцать кварталов, и каждый имел название, часовню и знамя. Большинство кварталов назывались именами животных: волк, гусь, черепаха…

— Черт возьми! — воскликнул Дон. — Не это ли послужило причиной фестивалей в Палио: ежегодные состязания животных?

— Именно. Начиная с десятого века между кварталами было соперничество. Оно вылилось в состязание между лошадьми, причем каждый квартал выставлял свою лошадь, освященную в часовне.

— Черт возьми! — снова вскричал Дон, вскакивая с кресла. — Может быть, это поможет в наших поисках! Во всяком случае, это объясняет факт, что оружие, которым пользуется убийца, — копия итальянского кинжала восемнадцатого века. Убийцей может быть сумасшедший, вдохновленный идеей древности. Я должен немедленно поговорить с Диксом. Пусть он свяжется с итальянской полицией. Узнайте, не согласится ли он поговорить со мной немедленно?

Мариан связалась с кабинетом Дикса.

— Он ждет вас, — сказала она после недолгих переговоров.

— Тогда я отправляюсь. Мариан, вы доставите мне огромное удовольствие, если купите новую шляпку в самом дорогом магазине, не обращая внимания на цену. Вы удивительно смышленая девушка.

— Спасибо, за это вы мне и платите, — улыбнулась девушка.

— Сегодня вечером я приглашаю вас на обед, — сказал Дон уже от двери. — И если на вас не будет новой шляпки, вы будете иметь дело со мной.

Двадцать минут спустя Миклем входил в кабинет Дикса.

— Есть что-нибудь о Джине Пастеро? — спросил он, входя.

— Еще нет, — ответил комиссар. Он выглядел очень усталым. — Хотите мне что-то рассказать?

Дон сел верхом на стул и положил руки на спинку.

— Вы все еще хотите, чтобы я поехал в Италию? — спросил он.

Дикс поднял брови.

— Кажется, мы уже обсудили этот вопрос, мистер Миклем, и вы сказали мне, что…

— Я помню, что сказал вам, — отрезал Миклем. — Это вы не ответили на мой вопрос.

— Да, я все еще хочу, чтобы вы поехали, — вздохнул комиссар. — Думаю, вы сумеете обнаружить там след Черепахи.

— Отлично. Я решил ехать, но только при одном условии: мне нужна полная свобода действий, ну, по крайней мере, в течение одной недели.

Дикс вытащил свою трубку и набил ее табаком.

— Я не совсем понимаю, что вы понимаете под полной свободой действий?

— У меня есть кое-какие соображения. Мне нужно, чтобы вы не связывались с итальянской полицией раньше, чем я не попрошу вас об этом. Если в этом будет замешано много людей, они просто испортят все дело.

Дикса, казалось, не слишком убедил этот довод.

— Речь идет об убийстве, и если вы напали на какой-то след…

— Я говорю не о следах, а об идее. Здесь нет никакого секрета. Моя секретарша провела кое-какие археологические раскопки и обнаружила то, что может помочь в наших поисках. Вы бывали в Сиене, комиссар?

— Нет.

— Сиена — средневековый город. Его жители очень гордятся, что сохранили кое-какие традиции. Два раза в год в Палио на главной площади проходят фестивали. Они включают в себя шествие мужчин в средневековых одеждах и скачки. Каждая лошадь защищает знамя своего квартала. Сиена издавна делится на семнадцать кварталов. Каждый квартал представляет собой автономную единицу со своими гербом, старшиной, церковью, традициями и своим знаменем. Эмблема одного из семнадцати кварталов — черепаха!

В глубоко посаженных глазках Дикса вспыхнул интерес.

— Я понимаю, что это лишь предположение, смутная догадка, — продолжал Миклем, — но мы, по крайней мере, можем оттолкнуться от нее в своих умозаключениях. Мы имеем дело с убийцей, который использует точную копию древнего кинжала, называет себя Черепахой и находится в конфликте с итальянцами. Все это наводит на мысль о Сиене.

Дикс покачал головой.

— Это лишь случайная гипотеза, и, на мой взгляд, очень спорная.

— Поэтому я и прошу вас предоставить мне свободу действий, — согласился Дон. — Это всего лишь предположение, но его не следует обходить вниманием. Нужно все проверить. Если же итальянская полиция начнет поиски Черепахи, а он окажется там, то ему очень просто будет исчезнуть. Если только это возможно, я соберу сведения, не привлекая чужого внимания и не возбуждая подозрений. Вы понимаете мою мысль, комиссар?

Дикс вытер лоб носовым платком.

— Хорошо, — сказал он. — Я соглашаюсь потому, что твердо уверен: мои итальянские коллеги не уделят слишком много внимания подобным поискам. У них просто не хватит воображения. Если к концу недели от вас не будет сведений, тогда я все же свяжусь с итальянской полицией. Что вы на это скажете?

Миклем встал.

— Отлично! Я вылечу из Лондона через три-четыре дня. Если мне что-то понадобится, я свяжусь с вами.

Дикс тоже поднялся, и в этот момент зазвонил телефон.

Комиссар взял трубку и ответил нечленораздельным ворчанием. Дон в упор смотрел на его внезапно изменившееся лицо.

— Ясно, — сказал Дикс. — Выезжаю, — и положил трубку. — Только что в Райзел-Рок нашли труп Джины Пастеро. Ее убили и бросили в реку.

— Бедняга! Этого я и боялся.

— Нужно осмотреть место. Хотите поехать со мной?

— Нет. Есть целая куча людей, которые могут ее опознать, если вас интересует только это. А мне, чтобы уехать в ближайшие дни, нужно еще сделать массу вещей.

Дикс указал подбородком на старый чемодан, стоящий у стены.

— Это ее, — объяснил он. — Мы нашли его в отеле. Внутри ничего интересного, кроме нескольких снимков, сделанных в Италии. — Он подошел к двери. — Вас подвезти, мистер Миклем?

— Я на машине. Вы не возражаете, если я взгляну на снимки?

— Пожалуйста. Но я вас покину, меня ждут. Будьте осторожны в Сиене. И желаю удачи.

Когда комиссар вышел, Миклем поставил чемодан на стол и открыл его. Поверх вещей лежал конверт, откуда Миклем вынул несколько фотографий.

Это были снимки Джины, большинство из которых запечатлели ее в Брайтоне. На одном девушка стояла под руку с Шепейро. Но внимание Дона привлекли несколько фотографий, где Джина была снята среди итальянских пейзажей. Особенно заинтересовал его снимок с Джиной, стоящей у стены, увитой плющом. На заднем плане возвышалось здание, изобилующее архитектурными излишествами. Знакомые очертания и башня из белого и черного мрамора не оставляли сомнений, что это кафедральный собор в Сиене.

Глава 6 Черный колосс

Убежденный в том, что он на верном пути, Дон Миклем приступил к действиям, которые нарушили спокойное течение жизни на Верхней Брук-Мьюс, 25.

Через три часа после возвращения из Скотланд-Ярда Миклем отправил Мариан в аэропорт. Она должна была лететь в Рим. Ее сопровождал Черри, которого чрезвычайно вдохновила возможность хоть недолго отдохнуть от отвратительной лондонской погоды. Им было приказано снять в Сиене или ее окрестностях виллу.

Харри оставался, чтобы присматривать за домом, в то время как Миклем занялся более важными делами. Он выбросил в мусорную корзину половину корреспонденции и отказался от огромного количества приглашений, которые были настоящим проклятием каждого лондонского сезона.

В четверг утром, через два дня после отбытия из Лондона, позвонила Мариан и сообщила, что им с Черри удалось найти виллу, и как только ее приведут в порядок, патрон может смело отправляться в дорогу.

— Она стоит на холме в полутора километрах от Сиены, — добавила Мариан. — Великолепный вид, никаких соседей. С дороги вилла не видна. Цена непомерная, но я подумала, что расходы вас вряд ли напугают, и сняла это сооружение на месяц. Однако я договорилась, что если вам понадобится, вы сможете продлить договор еще на три месяца.

В среду, около двенадцати часов дня, на извилистой дороге, окаймленной оливами, показался запыленный «бентли». Он проехал под монументальным порталом, углубился в аллею, по краям которой росли крупные цветы, и направился к вилле с красной крышей и зелеными ставнями, которая стояла на невысоком холме в полутора километрах от Сиены.

Едва Харри остановил машину у подъезда, в дверях возник Черри. Широкая улыбка освещала его розовое, словно ветчина, лицо. Он спустился по широким каменным ступеням, открыл дверцу машины и церемонно приветствовал хозяина.

— Вы прекрасно выглядите, Черри, — сказал Дон и, взглянув на виллу, воскликнул: — Ну и ну! Настоящий дворец!

— Что и говорить, недурной дом, сэр, — Черри улыбнулся еще шире, хотя казалось, сделать это невозможно. — Мисс Ригби ждет вас. Завтрак будет через десять минут.

Следующие два дня Мариан и Дон Миклем провели за изучением множества старинных книг, касающихся истории Сиены, которые нашли у Педани, в главном книжном магазине города.

Харри с удовольствием занялся садом и помогал Черри вести хозяйство.

Вечером второго дня Дон отложил книгу и потянулся.

— Уф! Я, кажется, начинаю сходить с ума. А что если нам немного отдохнуть. Я собираюсь съездить осмотреть город, составьте мне компанию, Мариан.

Но секретарша отрицательно покачала головой.

— Я почти закончила, — сказала она, похлопывая по огромному тому, лежащему у нее на коленях. — Завтра у меня просто не хватит смелости возвратиться к нему. Мне нужно еще около двух часов.

Миклем согласно кивнул и пошел в гараж за машиной.

Харри вынырнул из темноты и взглянул на хозяина с надеждой.

— Никаких шансов, Харри. Я не возьму тебя.

Харри почесал нос.

— Ладно, хозяин, как хотите.

— Сыграй с Черри партию в кункен[2].

Шофер презрительно хмыкнул.

Дон поехал по аллее и повернул на извилистую дорогу, обсаженную оливами.

Через полтора километра освещенная луной дорога привела его в Порто-Камоллиа. В глаза Миклему бросилась надпись, сделанная на латыни: «Сиена всегда рада открыть вам свое сердце».

Выйдя из машины, Миклем пошел по Палаццо дель Кампо. Было немногим более половины девятого, и узенькие улочки, казалось, кишели толпами гуляющих. Тут и там раздавались взрывы смеха, гудели машины, прокладывающие себе дорогу.

Дон нашел дорогу к Кампо и оказался перед кафе. Оттуда открывался ослепительный вид на Кампо, который сверху был похож на огромную раковину, вокруг которой два раза в год устраивались скачки. Дон вошел в кафе, сел за свободный столик и залюбовался видом.

Палаццо Паблико, построенное еще в двенадцатом веке, с его высокой, в триста футов башней, составляло впечатляющий задний план. Весь пейзаж был в стиле Голливуда. Дон подумал, с какой легкостью Сиена пронесла свой древний облик через века! Он бы нисколько не удивился, если бы на какой-нибудь улочке появилась стража в оранжево-черных камзолах, шлемах и с алебардами.

Мальчик-официант подошел к Дону, принял заказ и исчез. В ожидании Дон разглядывал сидящих в кафе людей: неизбежные американские туристы, итальянцы, с жаром обсуждающие последние политические события, двухметровый негр с газетой, который сразу привлек внимание Миклема. Он никогда не видел раньше таких громадных людей. У негра была такая великолепная и совершенная мускулатура, рельефно выступающая сквозь рубашку, что его можно было принять за скульптуру Микеланджело из эбенового дерева. Даже сидя, он был на голову выше мальчика-официанта, который как раз ставил перед ним розовое мороженое в вазочке. Голова негра имела коническую форму и сидела на широких, словно нормандский шкаф, плечах. Того, что можно было бы назвать шеей, просто не было. Его лицо несло на себе печать бдительности и, пожалуй, некоторого зверства, что вызывало в памяти образ гориллы. Налитые кровью глаза постоянно двигались.

Он нагло, с прищуром посмотрел на Миклема, тот выдержал взгляд, и негр отвернулся, взял ложечку, казавшуюся кукольной в его огромной лапе, и стал, словно уголь в топку, отправлять мороженое в бездонный губастый рот.

«Что за парень! — восхищенно подумал Дон. — Черт возьми, не хотел бы я с ним поссориться. И не дай Бог, такой монстр приснится ночью: кошмар обеспечен».

Миклем закурил сигарету и стал рассматривать толпу гуляющих, которые медленно прохаживались по Кампо туда и обратно. Дон еще не начинал действовать, а в запасе у него оставалось только четыре дня, после чего Дикс возьмет свое обещание обратно.

Главный штаб Черепахи был где-то в этом городе, Миклем не сомневался. До сих пор книги, которые он изучал в компании Мариан, не дали ничего нового. Правильно ли он поступает? Не махнуть ли рукой на все и приняться за розыски как следует? Но с чего начать в таком случае? Если пойти в полицию, придется объяснить, почему он ведет розыски Черепахи самостоятельно. Представить реакцию полицейских было нетрудно. Есть, правда, Педани, владелец книжного магазина. Выбирая книги, Дон и Мариан разговорились с этим человеком. Оказалось, что он всю свою сознательную жизнь провел в Сиене. Может быть, стоит обсудить все это с ним?

Миклем допил кофе и взглянул на негра, который вдруг резко поднялся с места. Выпрямившись во весь свой гигантский рост, он наслаждался произведенным на посетителей кафе впечатлением. Группа американских туристов прекратила галдеж и молча взирала на это чудо природы. Даже итальянцы бросили переругиваться и сидели теперь с раскрытыми ртами.

Негр, ухмыльнувшись, надел большую белую фетровую шляпу на свою конусообразную голову, поправил манжеты кремовой шелковой рубашки и большими шагами пошел прочь из кафе.

Он на две головы возвышался над толпой, и поэтому Дон без труда проследил, как негр пересек Кампо и исчез в одном из темных порталов, что терялись в лабиринте узких улочек города.

Миклем подозвал мальчика и, оплачивая заказ, спросил как бы невзначай:

— Кто этот негр? Похож на боксера-профессионала.

— Он приходит сюда каждый вечер вот уже шесть месяцев подряд. Ест мороженое, — объяснил мальчик. — Он, кажется, работает на одной из вилл на окраине города. Может быть, у американцев, я не знаю точно. Он никогда не разговаривает, только отвечает на мои вопросы. Похоже, это скверный тип…

Дон Миклем улыбнулся.

— Меня бы это не удивило, — сказал он, вставая.

Он вышел из кафе, собираясь осмотреть маленькие улочки вокруг Кампо. Он блуждал там около часа, но потом решил, что лишь тратит напрасно время и что лучше бы ему вернуться обратно на виллу и заняться изучением книг, но не так-то просто было отказаться от прогулки и добровольно покинуть эти прихотливо изогнутые тротуары, тяжелые готические монументы и строгие фасады.

Было почти одиннадцать, когда Дон все же решил вернуться к месту, где оставил «бентли». Он с трудом выбрался из толпы и пошел по крутой улочке, ведущей к собору. Взобравшись наверх, он обнаружил, что находится в пустынном месте. Одинокий фонарь бросал на мостовую круг желтого света. Внезапно вынырнув из темноты, в этом кругу появилась девушка.

Миклем удивился: ему казалось, что вокруг никого нет, откуда же взялась поздняя пташка? Она, должно быть, шла впереди, стараясь держаться поближе к стенам невысоких строений. Дон заметил ее лишь тогда, когда она мелькнула в освещенном пространстве для того, чтобы снова скрыться в темноте. Но даже короткого мгновения хватило Дону: он узнал «венецианскую» блондинку, тонкая фигурка которой была затянута в белый свитер и черные брюки.

Сердце Миклема забилось сильней, и он ускорил шаги. Он старался идти бесшумно, потому что знал или, скорее, чувствовал, что девушка идет впереди.

Наверху открывался проход под аркой, через который были видны огни Пьяцца дель Паполо.

Выйдя из темноты, девушка повернула под арку, и в свете фонаря Дон вновь увидел блеск ее волос. В то же мгновение она исчезла.

В несколько прыжков Миклем одолел расстояние, которое отделяло его от арки, и в ту секунду, когда он готов был войти под нее, путь Дону преградил гигантский силуэт.

У Миклема были достаточно крепкие нервы, но все же внезапное появление черного великана заставило его вздрогнуть. Он отступил на шаг и поднял глаза на возникшего перед аркой колосса.

— Огонька не найдется, приятель? — проговорил гигант, и Миклем понял, что перед ним негр из кафе.

Понимая, что девушка не могла уйти далеко, Дон хотел обогнуть негра, но тот сделал шаг в сторону и снова загородил проход.

Дон видел лишь два выхода из этого дурацкого положения: либо дать негру огня, рискуя при этом безнадежно отстать от девушки, либо дать все тому же негру в челюсть. Но, ударив в это неандертальскую челюсть, можно было повредить руку, кроме того, удар скорей всего не отправил бы этого монстра в нокаут. Не надеясь на удачный исход второго варианта, Миклем достал зажигалку и высек пламя. Негр нагнулся, и пламя осветило его лицо. Глаза его походили на два черных бильярдных шара, окруженных белками.

Негр поблагодарил с легкой усмешкой.

— Прости, приятель, если из-за меня ты опоздаешь, — проговорил он.

Звук этого голоса показался Миклему самым неприятным, что ему приходилось слышать за последнее время.

Негр повернулся к Дону спиной и начал спускаться по лестнице.

У поворота дороги, ведущей на виллу, Дон заметил две фигуры, сидящие рядом на небольшом холме. Луна отлично высвечивала их. Дон затормозил и открыл дверцу.

— Разве вы не должны быть сейчас в постели?

— Мисс Ригби кое-что нашла, — объявил Харри, дрожащим от нетерпения голосом. — Мы не могли лечь спать.

Харри подошел к машине, следом спустилась Мариан.

— У меня тоже есть новости, — сказал Дон. — Садитесь и поехали. Где Черри?

— В плену своего кровяного давления, — Харри уселся в машину. — Мне кажется, не следует так идти на поводу у собственного возраста, как это делает он.

— Неплохая мысль, — заметил Дон, трогаясь с места.

Через несколько минут машина остановилась перед виллой.

— Сходите кто-нибудь за Черри, обстоятельства требуют общего заседания.

Пока Харри ходил за слугой, Дон подошел в Мариан.

— Вам действительно удалось что-то узнать?

— Да, сейчас расскажу.

На веранде, всем своим видом демонстрируя страшную слабость, появился Черри в сопровождении шофера.

— Садитесь, — предложил Дон, занимая шезлонг. — Итак, Мариан, я слушаю вас.

— Думаю, это направит нас по правильному пути, — начала Мариан. — Дело обстоит следующим образом: в 1465 году в Сиене жили два богатых и могущественных семейства. Во главе этих семейств стояли Никола Вага и Джакопо Дженда, которые ненавидели друг друга. Можно сказать, они были заклятыми врагами. И вот однажды они были выдвинуты соискателями на титул старшины квартала Черепахи. В книжке говорится так: «Выборы проходили в обстановке жестокости и ненависти». Николе удалось добиться небольшого перевеса голосов. Джакопо пришел в ярость и с помощью интриг, о которых в книге не говорится, добился, чтобы соперник был опозорен и впал в немилость. Его бросили в тюрьму, конфисковали имущество, а семью изгнали из города. Более того, в тюрьме Никола Вага был убит. И Джакопо Дженда занял место старшины квартала.

Старший сын Николы Вага Данелло, укрывшийся вместе с остальными членами семьи во Флоренции, поклялся, что ни он, ни кто-либо из его семьи, будь то мужчина или женщина, не успокоится до тех пор, пока не отомстит за смерть отца, а имущество не вернется к законным владельцам. Я полагаю, это и есть самое важное. Вот, послушайте. — Мариан раскрыла книгу. — «…пока семья его не станет настолько могущественна, что только одно имя ее будет вселять страх в сердце каждого итальянца…»

— Так, — одобрительно кивнул Дон. — Вполне возможно. Такой фокус вполне мог вдохновить какого-нибудь сумасшедшего. Если наш Черепаха происходит из семьи Вага, он мог этими изуверскими способами продолжать старые традиции. А что стало с той семьей, Мариан?

— В книге об этом ничего нет, — пожала плечами Мариан.

— Ладно, завтра пороемся в архивах. Может быть, удастся отыскать более поздние следы семейства Вага. — Миклем закурил сигарету и продолжал: — У меня тоже есть новости: Лорелли в Сиене. Я только что видел ее. — И он рассказал о том, как неудачно закончилась его попытка проследить за девушкой. — Может быть, негр — член банды, а может, он случайно оказался на моем пути. Мы должны выяснить это. Вот здесь вам и карты в руки, — он взглянул в сторону Харри и Черри. — Впредь вы должны будете посещать то кафе.

Лицо Харри засветилось.

— Это лучшая новость за день, хозяин. А что мы там будем делать?

— Я узнал, что негр каждый день ходит в это кафе. Вполне возможно, что он придет туда и завтра вечером. Я хочу, чтобы вы проследили за ним. Это первое. Наверное, не стоит говорить, что он не должен заметить слежки. Думаю, что Черри устроится непосредственно в самом кафе, а Харри займет наблюдательный пункт в другом, по ту сторону Кампо. Когда ты, Харри, увидишь, что негр собирается уходить, встанешь и пойдешь впереди него, а Черри последует за вами. Возьмите план города и как следует изучите его. Негр, похоже, не дурак, и если заметит, что за ним следят, попытается оторваться, так что неплохо знать все окрестные улочки и переулки. Будьте внимательны и постарайтесь не упустить своего визави.

— Положитесь на нас, хозяин, — заверил Харри.

— Осторожность и еще раз осторожность, — напомнил Дон. — Имейте в виду, это не шутки. А мы с вами, Мариан, займемся поисками Лорелли. Узнать ее очень легко — этот цвет волос… — он задумался на несколько секунд и улыбнулся каким-то своим мыслям. — Если кто-то из нас ее заметит, это будет большой удачей. Она для нас гораздо важнее, чем негр. Эта девушка — мастер своего дела. Когда я преследовал ее в Лондоне, то был уверен, что она ничего не подозревает, но, увы…

— Похоже, нас ждет приключение поинтереснее, чем в Венеции, — внезапно просияв, заметил Черри. Он, кажется, совсем забыл о своем давлении.

— Надеюсь, оно останется лишь интересным, — проворчал Дон, вставая из шезлонга. — Разговоры закончены, все — по постелям. Завтра начнется тяжелая работа, все должны отдохнуть.

На следующий день Миклем и Мариан работали в городском архиве, но не нашли ничего, что касалось бы семейства Вага. Все следы обрывались с момента отъезда во Флоренцию.

Наконец Дон потер затекшую поясницу и грустно посмотрел на Мариан.

— У меня такое впечатление, что никто из членов этой семьи не возвращался в Сиену, — сказал он. — Думаю, нам не остается ничего другого, как ознакомиться с флорентийским архивом. Как вы думаете, Мариан?

Секретарша кивнула.

— Конечно. Через час отправляется поезд во Флоренцию. Если поспешить, я на него успею.

Проводив Мариан к поезду, Дон вернулся на виллу.

Черри и Харри бродили по городу, изображая туристов и пытаясь при этом найти Лорелли или негра.

Дон позвонил в Лондон и пригласил к телефону комиссара Дикса. Он взял стакан виски и удобно устроился в кресле. Через пять минут раздался щелчок соединения.

— Кое-что проясняется, — обрадовал он Дикса и в двух словах рассказал ему историю семейства Вага. — Комиссар, мне нужна ваша помощь: позвоните в итальянскую полицию и, не объясняя причин, узнайте, нет ли в живых какого-нибудь представителя этой семьи по мужской линии. Держу пари, что если таковой найдется, это и есть Черепаха.

— Постараюсь вам помочь, — ответил Дикс. — Ваша идея начинает мне нравится, потому что подкрепляется фактами.

— И вот еще что, комиссар. Мы делаем в этом расследовании успехи, но все идет намного медленнее, чем я рассчитывал. Я хочу, чтобы вы подождали с рапортом еще неделю. Если полиция вмешается сейчас, птичка может улететь. Если же я его найду, сразу же дам знать, и вы его схватите.

Миклем не сказал Диксу, что видел Лорелли, не упомянул и о негре. Он чувствовал, что если комиссар почувствует близкий успех, обязательно вмешает в это дело итальянскую полицию. А это было бы крахом всего.

— Хорошо, — согласился Дикс. — Но ведь у вас пока еще ничего нет, и вы еще не скоро начнете действовать.

— Совершенно верно. Но вы обещали мне. Я буду держать вас в курсе событий. Узнайте же о семье Вага и позвоните мне до десяти утра. Всего хорошего! — и Миклем повесил трубку.

Какое-то время он раздумывал, не вставая с кресла и отхлебывая виски. Конечно, он не должен был появляться сейчас на Пьяцца дель Паполо: это может возбудить подозрения у негра. Черри и Харри справятся и без него. Пожалуй, больше пользы будет, если он сейчас отправится в город и поговорит с владельцем книжного магазина — Педани.

Миклем вышел из дома и через двадцать пять минут был уже у магазина, почти столько же времени понадобилось ему, чтобы найти место для стоянки.

Было около семи, когда он толкнул дверь магазина и вошел в его отлично освещенное помещение. Внутри никого не было, Дон подошел к полкам с исторической литературой и начал читать названия на корешках.

— Добрый вечер, — раздался голос Педани, появившегося из-за перегородки, которая отделяла магазин от кабинета. — Интересуетесь чем-то конкретно?

Педани был маленьким смуглым толстяком, его маленькие черные глазки напоминали маринованные маслины. Ему было не меньше шестидесяти лет, однако он, в отличие от Черри, кажется, вообще не подозревал, что на свете существует какое-то кровяное давление, а сообщение о том, что оно может быть у него, вероятно, повергло бы книжника в полное недоумение.

— Меня интересует история города с пятнадцатого по восемнадцатый век, — ответил Дон, — но я не вижу ничего подходящего.

— Есть книга Казарелли, — предложил Педани. — Она описывает как раз этот период. Есть еще работа Мариона, но она не так подробна.

Педани сходил за маленькой лестницей, приставил ее к полке, птицей взлетел на верхнюю ступеньку и, найдя нужные тома, легко спустился вниз.

— Я рекомендую вам Казарелли, — повторил он.

— Здесь есть что-то об истории кварталов Сиены? — спросил Дон, принимая книгу. Он просмотрел указатель фамилий: ни Вага, ни Дженда там не значились. — Мне нужно знать, откуда кварталы взяли свои названия, кто были их старшины и все такое…

Педани поправил очки на пухлом носу.

— Кажется, именно в книге Мариона есть об этом глава.

Дон полистал предложенную книгу. На лице его появилось разочарование.

— Вчера я был в кафедральной библиотеке, — сказал он, — и очень удивился, увидев картину с изображением Пикколамини при дворе Якова I. Как Пикколамини оказался при дворе шведского короля?

Педани просиял. Мигелем попал в самую точку, но произошло это не случайно. Перед тем как первый раз посетить книжный магазин, он навел справки и узнал, что ничто не может доставить владельцу большего удовольствия, чем разговор о выдающихся людях Сиены. Здесь ему не было равных. Так что в течение следующих двадцати минут Миклему пришлось выслушать пространный рассказ о жизни Пикколамини.

— Только когда он был избран Папой Римским в 1485 году, дворяне Сиены были вновь допущены ко двору, — закончил Педани, и Дон, воспользовавшись паузой, тут же перебил его:

— Это все происходило во времена Джакопо Дженда, не так ли? — спросил он. — Я читал в книгах, которые накануне брал у вас, что он пришел к власти, погубив соперника.

Маленькие глазки Педани уплыли в сторону.

— Я не помню никакого Дженда, — сказал он.

— Он и еще один человек были кандидатами на пост старшины квартала Черепахи. Его не выбрали, и он ополчился на другого, которого звали, кажется, Николо Вага.

Педани покачал головой.

— Это белое пятно в нашей истории, сеньор. По этому поводу у меня нет никаких сведений.

— Не важно, — бросил Миклем, скрывая разочарование. Он взял книгу Мариона. — Пожалуй, я ее куплю.

— Возможно, мне удастся достать то, что вы хотите, — пообещал Педани, принимая от Дона пятьдесят лир. — Если вы оставите свой адрес, я пришлю вам открытку.

— Не стоит беспокоиться, — направляясь к двери, сказал Дон. — Я зайду сам.

— Никакого беспокойства, синьор, — уверял Педани, распахивая перед посетителем дверь. — Кстати, я с удовольствием предоставил бы в ваше распоряжение мой ежемесячный каталог. Может быть, вы остановились в отеле «Континенталь»?

Миклем внимательно посмотрел на толстяка. Тот был подозрительно суетлив и предупредителен. Что-то здесь было не так…

— Я зайду к вам, — повторил он. — Всего доброго!

Некоторое время Педани смотрел, как покупатель прокладывает себе дорогу сквозь толпу, потом опустил жалюзи, заперся на ключ и быстрыми шагами прошел в кабинет. Это была маленькая комната, до потолка заваленная книгами. Посередине стоял стол, покрытый бумагами и освещенный лампой с абажуром. Педани остановился на пороге и выжидающе посмотрел на девушку с волосами редкого цвета «венецианской» блондинки, сидевшую у стола. Она выглядела взволнованной.

— Этот тип преследовал меня вчера вечером, — сказала она.

Педани скривился.

— Думаешь, ищейка? — он подошел к столу.

— Не говори глупостей. Он совсем не похож на ищейку.

Она встала и принялась ходить взад-вперед по захламленному кабинету.

— Такое ощущение, что именно он шел за мной тогда в Лондоне. Во всяком случае, похож.

Она подошла к телефону, набрала номер и, дождавшись соединения, сказала:

— Вилли, для тебя есть работа. Нужно засечь широкоплечего американца лет тридцати пяти. Это брюнет с маленькими усиками и шрамом в виде буквы «Z» на правой щеке. Одет в темно-зеленый полотняный костюм. Без шляпы. Постарайся разузнать, где он остановился и есть ли у него спутники. Если поторопишься, то сможешь засечь его прямо сейчас: он только что вышел из магазина.

Она положила трубку, взяла со стула свой плащ и надела его.

— Мне нужно возвращаться, — сказала она. — Боюсь, этот тип расспрашивал тебя не случайно. Все это может обернуться очень плохо для нас.

Беспокойство, которое Педани прочел в глазах «венецианской» блондинки, заставило его сердце забиться сильнее.

Глава 7 Загнанный в угол

Высокий красавец, известный французской полиции как Феликс, занимался любимым делом: перед большим зеркалом любовался своим отражением. И ему было чем любоваться: черные блестящие волосы, большие темные глаза, правильные черты лица, бронзовая кожа и великолепные зубы, которые он любил показывать в улыбке.

У него был яркий, несколько жестковатый рот, который в соединении с остальными чертами придавал лицу Феликса легкомысленный и развязный вид, что делало его окончательно неотразимым для женщин.

Феликсу было тридцать два года, шесть из которых он провел в тюрьме. До ареста он грабил богатые виллы на берегах Ривьеры. Его успехи в этом сомнительном предприятии были феноменальными: за шестнадцать месяцев молодой красавец заработал более пятидесяти миллионов франков, которые почти все спустил, играя в рулетку в Спортинг-клубе в Монте-Карло.

Чтобы поправить пошатнувшееся финансовое положение, Феликс решил выкрасть бриллиантовое колье, которое, по слухам, стоило двадцать пять миллионов и принадлежало жене крупного бизнесмена. Эта затея удалась, но Феликсу пришлось выдержать ожесточенную схватку с телохранителем, которого он только чудом не убил.

Скупщик краденого отказался дать за колье больше семи миллионов. Он долго толковал о том, что не хочет рисковать, сбывая такую вещь целиком, а если расчленить колье, оно потеряет значительную часть своей стоимости.

Понимая, что его ищет полиция, Феликс торопился покинуть Францию, но решил все же убедить перекупщика накинуть цену. Метод убеждения не был оригинальным: он несколько раз ударил несчастного кулаком в кожаной перчатке с медными заклепками, и это стало роковой ошибкой вора, потому что жена перекупщика, услышав звуки избиения, перепугалась и вызвала полицию.

Впервые в жизни Феликсу пришлось ознакомиться с интерьером французской тюрьмы. Опознанный телохранителем и преданный перекупщиком, Феликс получил пятнадцать лет каторжных работ, но через шесть лет ему удалось бежать.

Феликс добрался до Рима, но понимая, что любая неосторожность может вернуть его на каторгу, вел себя тихо, работая в ночном клубе сомнительной репутации. Именно там он познакомился с Лорелли.

До встречи с девушкой Феликс смотрел на женщин как на игрушки, которые природа создала для забавы настоящих мужчин, к каковым он несомненно причислял и себя. Но Лорелли, он это сразу понял, была другой. Она была не из тех, кого можно было взять, стоило лишь протянуть руку, и бросить на другой день. Убедившись, что Феликс именно тот человек, который ей нужен, Лорелли познакомила его с Альскони, рассчитывая, что тот предложит Феликсу работу.

И сейчас, любуясь собой в зеркале, Феликс вдруг увидел, как на заднем плане отразилась Лорелли. Он собирался уже улыбнуться ей, но улыбка застыла на его губах: Лорелли была бледна и взволнована.

— Что случилось? — спросил он, быстро поворачиваясь к девушке.

Лорелли закрыла дверь и сняла плащ.

— Помнишь, я рассказывала тебе, что какой-то тип шел за мной в Лондоне, а потом пустил по моим следам ищеек? — выпалила она. — Вчера он тоже следил за мной. А сегодня он был в магазине Педани и просил достать ему книгу о происхождении названий кварталов Сиены. Он говорил конкретно о квартале Черепахи!

Феликс слегка побледнел.

— Ты уверена, что это один и тот же тип?

— Я не смогла рассмотреть его лицо в Лондоне, вчера тоже было темно, но мне кажется, это он!

— Кто он такой?

— Пока не знаю. Я дала его приметы Вилли. Сейчас он идет по следу.

Феликс закурил сигарету, уселся на диван и притянул к себе Лорелли.

— Он из полиции?

— Не думаю. Во всяком случае, не профессиональная ищейка. Это американец. Он расспрашивал Педани о Дженда и Вага. Похоже, он знает эту историю. — Она сжала кулаки. — Я всегда чувствовала, что этот трюк опасен. Таким образом мы можем себя выдать. Я знала, что рано или поздно какой-нибудь дотошный тип обнаружит, где собака зарыта.

— Спокойно, спокойно. Не стоит сходить с ума. Нужно посмотреть фактам в лицо. До сих пор все катилось, как по рельсам. Я тоже вначале сомневался, не повредит ли нам этот спектакль с черепахой. Но Альскони держался за него, как ненормальный. Он хотел, чтобы все было именно так, а не иначе, искренне веря, что платит по старым счетам. А без Альскони, согласись, мы не могли бы организовать такое дело. И если все до сих пор шло хорошо, то лишь потому, что всегда возникала шумиха. И в самом деле — ни выстрелов, ни грабежей, а денежки у нас в кармане!

— Деньги! В один прекрасный момент они нам не помогут, — сказала Лорелли. — Это и так слишком долго тянется, Феликс. Американец нас засек, и он обязательно предупредит полицию. Пришло время брать ноги в руки.

— Ноги в руки? Что ты хочешь этим сказать? — Феликс строго посмотрел на собеседницу.

— Ты в самом деле не знаешь, что означает «взять ноги в руки»? Нам нужно удирать отсюда, пока нас не схватили! Я так была уверена в успехе, когда уезжала в Лондон. Я же понятия не имела, что меня впутают в убийство Джины! Честное слово, я не думала, что это зайдет так далеко, и не предполагала, что этот урод убьет ее. А потом уже было ничего не сделать… Я спать не могу, когда думаю об этом. До сих пор чувствую ее тело — после того как этот идиот ударил ее, Джина свалилась на меня. Боже, какой ужас! И вот, пожалуйста, американец наступает на пятки! Уверена, он предупредит полицию.

— Хватит! — злобно проговорил Феликс. — Что ты лепечешь? Возьми себя наконец в руки.

— Как ты можешь так разговаривать со мной? — ахнула Лорелли.

— Заткнись! — вне себя заорал Феликс. — Слушай меня: всегда надо играть картами, которые у тебя на руках. Если выиграешь — отлично! Проиграешь — сам виноват. Сейчас у меня и у тебя на руках флеш-рояль. Никогда еще нам так не везло. И что, из-за какого-то вонючего американца послать такую игру к чертям? — Феликс схватил Лорелли за плечи.

— Идиот! — Гневно проговорила она, освобождаясь. — Нужно удирать отсюда, пока не вмешалась полиция. Ты же просто ничего не понимаешь! Еще не поздно. Можно уехать хоть в Буэнос-Айрес.

— Не пори чушь! Ты, похоже, надумала все это во время бессонных ночей, припоминая тяжесть навалившегося трупа. Что за дурацкое настроение? А ты представляешь, что скажет Альскони, когда узнает, что мы смотались?

— Ох, да брось ты! — выкрикнула Лорелли. — Когда ему скажут, мы будем уже далеко. Поздно будет ловить нас.

Феликс раздавил окурок в пепельнице.

— Может, ты думаешь, он пожмет плечами и забудет о нас? — поинтересовался он. — Солнце, должно быть, здорово напекло твою хорошенькую головку. Он разыщет нас повсюду, куца бы мы ни уехали. Не будет спокойствия ни днем, ни ночью. А когда он нас разыщет… — Он пожал плечами. — Давай допустим на минуту, что нам удалось удрать в Буэнос-Айрес. Как ты думаешь, долго мы пробудем в безопасности? Ты же знаешь, что у Альскони люди повсюду, и он немедленно пустит их на наши розыски. Если я тебя не убедил и ты решишь уехать одна, имей в виду, что он такого не прощает. Каждый раз, заслышав за спиной шаги, будешь покрываться холодным потом. Кто-нибудь задержит на тебе взгляд, и твое сердце замрет. Мы оба прекрасно знаем, что Альскони без своего согласия не позволяет уйти ни одному члену организации. Были уже дураки, которые пытались сделать это, ты знаешь, что с ними стало…

— Так что же ты предлагаешь? — спросила Лорелли.

— Прежде всего не терять головы. Этот американец не пугает меня. Если я почувствую опасность, разделаюсь с ним как надо.

— Ты можешь и опоздать…

— Послушай, — вздохнул Феликс. — Тебе лучше лечь и отдохнуть. Ты нервничаешь. Этот американец может знать о нашем существовании, но ведь он нас пока не нашел. До нас не так-то просто добраться, девочка.

— Так ты не хочешь уехать со мной? — спросила она, глядя на Феликса странным взглядом.

— Об этом не может быть и речи! — отрезал он. — Это значило бы подставить себя под удар. Выкинь эту мысль из головы, приляг и отдохни. Ты собираешься рассказать Альскони о своих подозрениях?

— Пока нет. У меня нет фактов, одно предчувствие.

Она взяла плащ и направилась к двери.

— Вилли должен позвонить, — сказала она уже в дверях.

— Хорошо, я подожду.

Когда Лорелли вышла, Феликс закурил новую сигарету и, нахмурившись, принялся ходить из угла в угол. Если этот американец хочет развалить предприятие Альскони, следует взять его под наблюдение. А может быть, стоит перехватить инициативу и ликвидировать его прежде, чем он начнет играть в открытую?

Феликс все еще ходил по комнате, когда позвонил Вилли.

— Я упустил его, — объявил он. — Он сначала слонялся по улицам, а потом свернул на Виа Пантарелли. Там, оказывается, стояла его машина. Вот тут он от меня и оторвался.

— Ты записал номер?

— Конечно. Она зарегистрирована в Англии.

— Если я правильно понял, в отелях он не останавливался.

— Он выехал из города, — сказал Вилли.

— Постарайся разузнать, не снял ли он какое-нибудь жилье в окрестностях города. Я хочу знать о нем все. Это срочно.

— Ничего не выйдет до завтрашнего утра, — угрюмо возразил Вилли. Он ненавидел такую нудную работу.

— Делай, что хочешь, но завтра мы должны знать, где остановился этот американец, — распорядился Феликс и бросил трубку. Потом он позвонил на станцию: — Дайте мне Инзеум в Лондоне, 11066.

Получасом позже он разговаривал с Крантором.

— Узнайте, кому принадлежит машина под номером НЦ-122. Это очень срочно. Как только узнаете, позвоните мне.

Крантор обещал позвонить через час.

В тот момент, когда Феликс положил трубку, раздался сигнал тревоги. Феликс застыл у аппарата. Кто-то проник в парк!

Феликс бросился к бюро, выдвинул ящик и схватил револьвер. Потом он распахнул двухстворчатое окно и выскочил на террасу.

Было одиннадцать часов, когда Дон Миклем вернулся на виллу. Он долго петлял по маленьким улочкам Сиены в надежде встретить Лорелли и, в конце концов, утомившись от бесплодных поисков, решил поехать домой и узнать, не оказались ли Черри и Харри более удачливыми.

Дон не заметил, как маленький человечек в фетровой шляпе, надвинутой на лицо, следует за ним, словно тень. Ничего не подозревая, он сел за руль «бентли» и выехал из города. Человеке черной шляпе, бесплодно пометавшись в поисках такси, махнул рукой и посмотрел ему вслед.

Остановившись перед виллой, Дон увидел Харри, который, встречая хозяина, буквально скатился по ступенькам.

— Как дела? — поинтересовался Харри, и по тону шофера Дон понял, что тот оказался удачливее своего хозяина.

— По правде говоря, не очень, — ответил Миклем, входя в дом. — А где Черри?

— Пошел спать. Негр заставил побегать его по городу. Он устроил нам неплохую прогулку. Этакий верзила! Один его шаг стоит трех наших, Черри пришлось почти все время бежать, чтобы не упустить его.

Дон подошел к бару, налил два стакана виски и протянул один Харри.

— Что же было потом? — спросил он, погружаясь в мягкое кресло.

Харри одним духом осушил стакан и вытер губы ладонью.

— Он загнал нас, словно лошадей, а потом сел в «ситроен» и уехал. Даже если бы у нас была машина, мы не угнались бы за ним. К счастью, дорога там прямая, и я наблюдал за светом фар. Кажется, я заметил, как он свернул к одному дому. Как вы посмотрите, если я предложу вам взять машину и совершить небольшую прогулку? Я почти уверен, что покажу то место, где он свернул.

— Идет, — согласился Дон, приканчивая виски. — Поехали!

Они спустились к машине, и Миклем сел за руль.

— Я все время спрашиваю себя, не совершил ли сегодня глупость. — проговорил Дон, пока они ехали по аллее, ведущей к шоссе. — Я хотел раздобыть кое-какие сведения о старичке Николо Вага и обратился к владельцу книжного магазина Педани. Его реакция мне показалась странной. Похоже, он ужасно струсил и, кроме того, пытался узнать мой адрес. Может быть, я стал слишком подозрительным, но, кажется, несмотря на невинный вид, у этого Педани рыльце в пушку, так же как и у негра.

— Да, негр силен! — ответил Харри. — Черт возьми! Ну и зверюга! Нужно было видеть, как он жрал мороженое. У Черри чуть глаза на лоб не вылезли. Не хотел бы я иметь дело с этим парнем.

— Я тоже. Он вас заметил?

Харри замотал головой.

— Он даже ни разу не оглянулся. Смотрел прямо перед собой, словно маршировал в строю. Черри пришлось побегать! Налево, хозяин, — предупредил он, когда Дон вывел машину из городских ворот. — Вон там, под деревьями, стояла его машина. Он поехал по этой дороге направо.

— Понял, — коротко ответил Дон.

Он повернул направо, оставив за собой францисканский монастырь. За монастырем начиналось вспаханное поле. Километра через полтора Харри сказал:

— Теперь недалеко. Вам не кажется, что дальше лучше пойти пешком?

Миклем остановил машину на обочине. Перед ними расстилалась совершенно ровная дорога, впереди не было ни одного холма. Через десять минут пути Харри забеспокоился.

— Впереди ничего не видно, а? Я не думал, что это так далеко.

— Оттуда, где ты стоял, трудно было определить расстояние. Пройдем еще немного, — предложил Дон. — Я уверен, что мы не пропустили никаких поворотов.

Они шли некоторое время в молчании, и вдруг Харри воскликнул:

— Это здесь! Посмотрите, как раз перед нами.

При свете луны они рассмотрели дорогу, под прямым углом отходящую от основного шоссе. Несколько сот метров она шла прямо, а потом, изгибаясь, исчезала в парке.

— Я не вижу дома, — прошептал Миклем. — Нужно пройти еще немного, — и двинулся вперед, стараясь идти по траве, которая заглушала шум шагов. Харри шел следом.

Они дошли до места, где дорога делала изгиб и углублялась в парк. Луна ушла за облака, и стало совсем темно. Дон чуть замедлил шаги. Он едва различал контуры деревьев. Через несколько минут они достигли края парка и остановились у подножия холма. Перед ними, словно желая преградить путь, возвышалась каменная стена высотой в пять-шесть метров, которая шла вдоль дороги и терялась в темноте.

Луна снова вынырнула из-за облака и стало светло, словно днем. Дон остановился. Пятьюдесятью метрами дальше можно было различить окованные железом ворота, над которыми возвышалась арка. Ворота были заперты.

— Держу пари, это здесь, — прошептал Дон. — Можно подумать, мы вернулись в средние века.

Харри взглянул на стену.

— Не вижу особенных препятствий. Подставить вам спину?

— Конечно.

Через несколько секунд Дон был уже на стене.

Его взгляду открылось готическое строение, стоящее посреди большой, тщательно подстриженной лужайки.

— Похоже на старинный замок, — проговорил он, потом наклонился и протянул Харри руку. — Давай, я тебе помогу.

— Недурно устроились, — похвалил Харри, оказавшись на стене. — Нужно спрыгнуть и пойти посмотреть.

— Я пойду, а ты оставайся здесь, — решил Дон. — Если мне придется отступать, ты поможешь мне взобраться наверх.

— А может быть, я пойду, хозяин? — без особого желания в голосе предложил Харри. — Я больше вашего привык блуждать в темноте.

— Ты думаешь? — иронически улыбнулся Миклем. Ухватившись за край стены, он свесил ноги и спрыгнул на землю.

— Осторожней, хозяин, — прошептал Харри.

Миклем помахал ему и двинулся к дому.

Первые двести метров не представляли особой трудности. Нужно было идти по тропинке сквозь заросли мелкого кустарника, которые прекрасно скрывали непрошеного гостя. Но, дойдя до небольшой лужайки, Миклем остановился. Он оглянулся, не решаясь пересечь открытое место: из окон дома лужайка прекрасно просматривалась.

Стараясь держаться в тени кустов, Миклем стал огибать лужайку, надеясь найти более удобный подход к дому. Он двигался совершенно бесшумно, и это спасло его: впереди вдруг мелькнул чей-то силуэт. Дон отступил в заросли и увидел, как в пятидесяти метрах от него из-за кустов появился коротышка с карабином через плечо, на цепи он держал громадного волкодава. При виде собаки Дон почувствовал себя весьма неуютно. Волкодав шел так легко, что казалось, не касался травы, свет луны позволял разглядеть игру мускулов под гладкой шерстью.

Дон проводил эту парочку взглядом и, представив на мгновение, что если бы стал секундой раньше пересекать лужайку, зубы волкодава сейчас уже терзали бы его тело, почувствовал холодный озноб. Еще раз взглянув на дом, он подумал, что, может быть, стоит вернуться, потому что, даже преодолев открытое пространство, он вряд ли станет невидимым.

После минутного колебания, решив все же не сдаваться, Миклем еще более осторожно двинулся вперед, внимательно оглядывая каждый метр впереди себя, прежде чем оторваться от спасительного куста и перебраться в укрытие другого.

Передвигаясь таким образом, Миклем вскоре оказался с другой стороны дома. Там густые заросли подступали почти к самым стенам, но все же до дома оставалось несколько метров незащищенного пространства.

Прячась за кустами, Миклем осмотрел дом. С этой стороны все окна были темны, но нельзя было быть уверенным, что оттуда никто не смотрит на лужайку.

Широкая терраса с балюстрадой и большими мраморными ступенями, ведущими в сад, занимала всю эту сторону мрачного дома. Чтобы подойти к дому, нужно было не только пересечь лужайку, но и пройти по широким, освещенным луной, ступеням. Если бы не волкодав… В такой ситуации лучше было не рисковать.

Миклем подумал: следует выяснить, кому принадлежит этот дворец, и тогда разоблачение банды будет не за горами.

Согнувшись и пользуясь кустами как прикрытием, он пустился в обратный путь и, пройдя метров тридцать, оглянулся. Зрелище, открывшееся его взору, сделало ноги ватными и заставило остаться на месте: на краю террасы, насторожив уши и словно всматриваясь туда, где среди кустов прятался Миклем, застыла громадная собака. Дон затаил дыхание. Учуяло ли его чудище? Уши животного вздрогнули, голова подалась вперед, казалось, собака вся обратилась в слух. Потом она сбежала по широким ступенькам, дошла до середины лужайки, опустила голову и остановилась. Дон чувствовал, как пот струится по его спине. И он, и собака оставались неподвижными в течение минуты, но эта минута показалась Миклему вечностью.

Из темноты по другую сторону дома вынырнул маленький охранник с карабином на плече. Он вышел на освещенное луной место и позвал собаку. Животное посмотрело на человека, испустило долгий вздох, сделало несколько шагов в сторону хозяина и в нерешительности остановилось.

— Ко мне! — повторил человек по-итальянски.

Собака постояла еще мгновение, потом повернулась и медленно подошла к хозяину, который снова прицепил цепь к ошейнику.

Миклем видел, как охранник уводит собаку за дом, и дождавшись, когда они исчезнут из виду, продолжил путь. Ему хотелось поскорей покинуть опасное место, и он ускорил шаг.

Конечно же, Миклем не мог знать, что, перебегая от куста к кусту, наступает на маленькие металлические пластинки, соединенные с системой сигнализации, пульт которой находится в доме. Он шел по направлению к стене, пытаясь найти тропинку, которая привела его сюда. Остановившись, чтобы сориентироваться, он услышал вдруг приглушенный расстоянием сигнал. Он доносился из дома и был, несомненно, сигналом тревоги.

Миклем посмотрел по сторонам, догадываясь, что, должно быть, коснулся какого-то тайного устройства, и вдруг увидел, что лужайку пересекает огромный негр. В руке гиганта сверкнул клинок. Вид этого монстра мог привести в ужас кого угодно, но Миклем, собрав все свое мужество, заставил себя остаться в укрытии.

Негр прошел в метрах пятидесяти от места, где прятался Дон. Дойдя почти до стены, он остановился и прислушался. В этот момент из-за дома вновь показался охранник, еле удерживая собаку, которая лаяла и рвалась с цепи.

В ту же секунду на лужайке показались еще трое мужчин и каждый держал на цепи хрипящего от ярости волкодава. Негр жестом велел всем стоять на месте и медленно направился туда, где замер Дон.

Когда между ними осталось менее двух метров, он разглядел настороженное лицо негра и даже толстые пальцы, сжимавшие рукоятку кинжала.

Дон ждал, затаив дыхание. Шли минуты. Собаки хрипели, пытаясь сорваться с цепей, негр тяжело дышал совсем рядом, ветер шумел верхушками деревьев. Наконец негр сделал еще несколько шагов и прошел совсем рядом. Дон не шевелился: он знал, что любое движение выдаст его. Негр постоял некоторое время в нерешительности, но потом, видимо, решив, что теряет время, крикнул охранникам, чтобы те спустили собак.

Не дожидаясь, когда собаки окажутся на воле, Миклем бросился напролом сквозь кусты к стене. Он бежал так, словно за ним гнался сам дьявол, врезался в кусты, как снаряд, с единственной мыслью — как можно скорей достичь стены и схватиться за руку Харри. Он слышал сумасшедший лай собак, бросившихся за ним через лужайку. Махнув рукой на осторожность, Дон выскочил из кустов, увидел наконец тропинку, которую безуспешно искал, и бросился по ней со всех ног. Собаки приближались. Они были совсем недалеко, и Дон понял вдруг, что сейчас эти чудища догонят его и растерзают.

У края тропинки как раз перед ним росло высокое дерево. Первый волкодав настиг наконец Дона и, подпрыгнув, вцепился в его рукав, но кулак беглеца опустился на череп животного. Собака, жалобно воя, покатилась по земле. Однако время было потеряно, до стены оставалось несколько метров, преодолеть которые казалось невозможным. Дон прыгнул к дереву и прижался спиной к стволу. Оставшиеся волкодавы окружили его полукольцом и замерли, не спуская с жертвы горящих глаз.

Дон, тяжело дыша, смотрел на них. Он понимал, что малейшее движение будет стоить ему жизни: ближайший волкодав вцепится в горло. Собаки медленно подходили. И в этот момент недалеко раздались тяжелые шаги: по тропинке, освещенной луной, подбегал негр. Увидев Дона, он остановился и переложил кинжал в другую руку. Дон, стараясь не делать резких движений, осторожно вытащил из кармана портсигар, достал сигарету и вложил ее в пересохшие губы:

— Огонька не найдется, приятель? — спросил он, подражая тягучей интонации негра.

Глава 8 Альскони

Известный европейской и американской полиции под кличкой Черепаха, Симон Альскони расположился в кресле перед огнем: ноги на табуреточке, на коленях ангорский кот — воплощение домашнего уюта. Жирное смуглое лицо, мясистый нос, толстые губы, глубоко сидящие темные глаза — все это придавало гангстеру обманчиво простодушный и безобидный вид. На вид ему можно было дать пятьдесят лет, хотя на самом деле перевалило за шестьдесят. В толстых пальцах он, как обычно, держал сигарету, а другой рукой гладил шерстку неподвижно смотрящего в огонь кота.

Стоя перед боссом, Феликс рассказывал о приключении в парке. Феликс являлся правой рукой Альскони, который доверял ему и во многом на него полагался. И все же, входя в апартаменты босса, Феликс испытывал безотчетный страх.

— Так это Дон Миклем? — переспросил Альскони. — Странно…

— Вы его знаете? Крантор уверяет, что это один из самых богатых людей Англии.

— Конечно, знаю, — кивнул Альскони. — У него два миллиона фунтов стерлингов. Удивительно! — Он почесал пальцем кошачий нос. — И что вы с ним сделали?

— Посадил в подвал.

— Он был один?

Феликс надеялся, что босс не спросит об этом.

— С ним был еще один тип, но он удрал.

Альскони перестал гладить кота.

— Каким образом?

— Мы не знали, что Миклем не один. Вилли понял это только тогда, когда тот оказался в машине и включил двигатель.

Альскони посмотрел в огонь. Выглядел он по-прежнему благодушно, но пальцы его застыли в неподвижности. Феликс по опыту знал, что ни о чем хорошем это не говорит.

— Не следовало упускать его, — сказал наконец Альскони. — Надеюсь, ты примешь необходимые меры. Пока ничего страшного не случилось, хотя очень может быть, что тот парень уже обратился в полицию. Кажется, настал тот момент, которого я ждал. Ежегодные взятки полиции, пожертвования на нужды церкви и благотворительность… Интересно, кому теперь поверит полиция: мне или приятелю Миклема? Я предложу полиции сделать в доме обыск, даже потребую этого. А ты позаботишься, чтобы они никого не нашли. Понял?

— Да, — склонил голову Феликс.

Альскони внимательно посмотрел на него.

— Тебя не пугает визит полиции?

— Конечно, нет.

— Тогда все будет хорошо, — улыбнулся Альскони. — Тебе и Лорелли показываться им не обязательно. Она стала такой нервной… Подумает еще, что это крах всего нашего предприятия. Ты проследишь, чтобы она не потеряла головы?

— Да, — пообещал Феликс, чувствуя, как в его груди поселяется космический холод. — Лорелли — чудесная девушка, — быстро заговорил он. — Я знаю ее больше, чем ты. Она действительно сейчас нервничает: ее потрясла смерть малышки Пастеро, — Феликс старался говорить спокойно.

Альскони усмехнулся.

— Ну конечно, раз вы живете вместе, тебе может быть виднее, как лучше с ней поступить.

— Я отвечаю за нее, — ответил Феликс, чувствуя, как на лбу его выступает испарина.

Альскони поднял глаза.

— Так ты считаешь, мне не стоит говорить с ней? Возможно, ты прав: мужчина должен вести себя так, чтобы любовница знала свое место.

— Я беру это на себя, — сухо повторил Феликс.

— Пользуйся женщинами, Феликс, они созданы для того, чтобы доставлять удовольствие нам, мужчинам, поэтому не позволяй им помыкать собой. Я уже давно отказался от общения с этим гнусным племенем, но из прошлого знаю, что они способны мешать нам, сбивать с пути и приносить сплошные неприятности. Бабы удивительно устроены: своими тоненькими пальчиками берут нас за шкирку, и мы уже не в состоянии пикнуть.

Феликс помолчал.

— Но мы отвлеклись, — сказал Альскони после паузы. — Что говорит Миклем? Почему он оказался в саду?

— Он пока ничего не говорит: Карлос слегка помял его, и англичанин пока не приходил в сознание.

— Черный не был слишком грубым, надеюсь? Миклем очень известен в высоких сферах и кое-кем ценится на вес золота.

— Энгельман осмотрел его: ничего страшного.

— Итак, он расспрашивал Педани о квартале Черепахи?

— Да, и еще о Дженда и Вага.

— Вот как? И почему его это все вдруг заинтересовало, не знаешь?

— Крантор говорит, что Миклем был большим другом Гвидо Ференци.

— Ах, вот оно что! Ты должен был сказать мне об этом раньше. Теперь ясно, почему Миклем сует нос в это дело. У него слишком много денег и слишком мало работы… Что ж, сейчас он в наших руках, и мы извлечем максимальную выгоду из этого положения. Завтра я повидаюсь с ним. А до тех пор мы выясним, где он живет и кто ему помогает. Полиция, конечно, нанесет нам визит, но это уже мое дело. — Он погрузил пальцы в мягкую кошачью шерсть и продолжал: — Крантор, если не ошибаюсь, оказался просто находкой для организации, а? Мне нравится, как он провел дело Ференци. Это человек без предрассудков, как раз то, что мне нравится. — Взгляд его глубоко посаженных глаз остановился на Феликсе. — Ты ведешь здесь легкую, безбедную жизнь. Надеюсь, это тебя не разнежило, ты ведь знаком с трудностями, и у тебя репутация отчаянного парня. Хотелось бы, что бы два года, которые ты провел здесь, не испортили твою репутацию.

— Если вы недовольны моей работой, — сказал Феликс, которому ощущение опасности неожиданно придало храбрости, — так и скажите.

Альскони улыбнулся.

— Это не в моих правилах, Феликс. В свое время ты все будешь знать. Я требую, чтобы люди, которых я нанимаю, отдавали мне все лучшее, что в них есть, а если они этого не хотят, я от них избавляюсь, — и он сделал жест рукой, означающий, что Феликс может идти. — Завтра в одиннадцать ты привезешь Миклема ко мне.

Мучимый тяжелым предчувствием, Феликс вышел из комнаты.

Боль, терзающая тело Дона, привела его в сознание. Он с трудом поднял веки и тут же опустил их, ослепленный светом висевшей прямо над головой лампы. Несколько минут он, ничего не понимая, лежал неподвижно, мучительно стараясь припомнить, что же произошло. Постепенно в голове прояснилось: он вспомнил, как негр бросился на него, а он метнулся в сторону и сразу же попытался ударить гиганта, но тот протянул свою огромную лапу. С какой профессиональной ловкостью этот парень увернулся от удара! И в тот же момент Дон почувствовал удар в висок. Земля завертелась у него под ногами, и все потонуло в чернильной тьме.

Дон с трудом поднес руку к разламывающейся от боли голове и нащупал над правым ухом солидную ссадину. Удивившись, как это негр не проломил ему череп, Дон сделал усилие и открыл глаза. Свет был нестерпимо ярким, пришлось моргать некоторое время, чтобы привыкли глаза.

Наконец Миклем смог оглядеться. Он лежал на тонкой подстилке из соломы, брошенной на каменный пол, вокруг вздымались сырые толстые стены, которые наводили на мысль, что это подземелье. При первом же движении рядом что-то звякнуло, и Дон, повернув голову, увидел, что прикован к стене массивной цепью.

Он сел, ожидая, когда утихнет головная боль. Сейчас больше всего Миклема беспокоила судьба Харри. Он велел шоферу оставаться на стене, а Харри всегда четко и беспрекословно повиновался приказаниям хозяина. Но при сложившихся обстоятельствах он, конечно же, должен был отправиться за помощью. А если это так, сумеет ли он договориться с итальянской полицией? Догадается ли позвонить Диксу? Если он сделал все это, полиция уже занялась поисками… Знают ли бандиты, что с ним был Харри? Если знают, должны понимать, что полиция займется ими рано или поздно.

Он огляделся. Одинокая лампа под потолком ярко освещала его убогое ложе, остальная часть подземелья тонула в темноте. Интересно, это подвал того замка, или же его перевезли в другое место? Он посмотрел на часы: была половина одиннадцатого, только вот вечера или утра? Удар, нанесенный негром, был, конечно, очень силен, но не настолько же, чтобы провести без сознания много часов.

Дон закатал рукав рубашки и увидел на правом плече маленький след от укола. Он состроил недовольную гримасу и перевел взгляд на толстое металлическое кольцо, которое охватывало его лодыжку. От кольца шла цепь, которая крепилась к стене. Кольцо же было заперто на замок, который показался Дону не очень сложным. Он неплохо разбирался в замках, и, будь у него кусок проволоки, у него не возникло бы никаких трудностей. Но, поразмыслив, Дон решил, что даже если он отделается сейчас от цепи, это вряд ли поможет ему выбраться из тюрьмы. Оглядевшись еще раз, Миклем заметил, что из глубины подземелья к нему приближается слабый свет, и понял, что его тюрьма переходит в подземную галерею.

Свет становился все ближе, и по времени, которое понадобилось тюремщику, чтобы подойти, Миклем определил протяженность галереи: примерно сто пятьдесят-двести метров.

Прошло несколько мгновений, и в пространстве, освещенном лампой, возник уже знакомый Дону черный гигант. Его вывороченные губы раздвинулись в насмешливой гримасе.

— Как поживаешь, приятель? — спросил он. — Сейчас мы совершим небольшую прогулку. Только веди себя прилично: ты ввязался в нехорошую историю, которая может закончиться не так, как тебе хотелось бы.

Дон посмотрел в сторону галереи и с трудом различил двух застывших в ожидании волкодавов. Негр проследил за взглядом пленника и улыбнулся еще шире.

— Отличные звери, — цокнул он языком. — В один момент перегрызут тебе глотку, если вдруг вздумаешь хитрить. Они свирепые, как львы, и слушаются меня, словно кроткие овечки. Но только попробуй сбежать, и увидишь, что это за ангелочки.

Он наклонился над Доном и разомкнул кольцо, сжимавшее его лодыжку. Дон подумал, что неплохо бы вспомнить сейчас свои упражнения по джиу-джитсу, но собаки могли бы отнестись к этому без должного понимания.

— Идем дружок, — пригласил его негр. — Хозяин хочет потолковать с тобой.

Дон встал на затекшие ноги. Вряд ли он смог бы сейчас попытаться сбежать, даже если бы здесь не было волкодавов.

— Мы могли бы неплохо поговорить с тобой, если бы здесь не было собак, — сказал Миклем. — Мне кажется, что, несмотря на рост, ты не очень-то крепко стоишь на ногах.

Негр расхохотался, обнажив неожиданно светлые десны.

— Это тебе не кино, приятель, и ты не из тех, кто может меня запугать, — он щелкнул пальцами, и собаки подошли, не спуская глаз с пленника. — Давай-ка вперед!

Миклем двинулся по галерее, сопровождаемый собаками и негром, словно индийский раджа в приключенческом фильме.

— Направо, — скомандовал негр, освещая узкое отверстие, прорубленное в скале, и Дон вступил в узкий, круто поднимающийся вверх, проход. С трудом преодолев его, он оказался перед запертой дверью.

— Толкай! — распорядился негр.

Дон толкнул дверь и оказался в ярко освещенном коридоре со стенами ослепительной белизны. Прямо перед ним находилась еще одна дверь, а в нескольких метрах по коридору — третья.

— Сюда, приятель, — негр подтолкнул пленника и открыл вторую дверь. — Ты приведи себя немножко в порядок, а я подожду здесь.

Миклем очутился в великолепной ванной комнате. Сначала он занялся ранкой: промыл ее и прижег спиртом, а потом тщательно побрился лежащей на стеклянной полке бритвой. Раздевшись, он принял душ и двадцатью минутами позже, посвежевший и отдохнувший, вышел из ванной, обнаружив при этом в коридоре негра, курившего сигарету.

— Ага, — обрадовался тот, — теперь ты, приятель, выглядишь совсем неплохо. Почти как раньше. Идем еще в одно место и не вздумай валять дурака. Там есть парень, который, если ему не понравится твоя физиономия, может сыграть с тобой дрянную шутку.

Он подошел к следующей по коридору двери, постучал и, нажав на ручку, открыл и сделал знак Дону войти, уступая ему дорогу.

Миклем сделал шаг и оказался в просторной комнате, оборудованной под операционную. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять: оборудование здесь современное и дорогое. За письменным столом сидел высокий, неопределенного возраста человек в белом халате. Его худое, сероватого оттенка, изрытое морщинами лицо было бесстрастно, а во взгляде холодных выцветших глаз было нечто такое, отчего у Дона по спине побежали мурашки.

— Я доктор Энгельман, — объявил старик. — Ваша рана не опасна, но ее нужно перевязать. Садитесь, мистер Миклем.

— Нет, спасибо, — чувствуя непривычную робость, отказался Дон. — Я только что сделал все, что нужно, и теперь в полном порядке.

— Как хотите, — сказал он, пристально глядя на Дона. — Может быть, что-нибудь от головной боли?

— Нет, благодарю, — снова отказался Дон.

— Что ж, не стану задерживать вас, мистер Миклем. Но у меня такое чувство, что мы еще встретимся, только тогда уже решать будете не вы.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вам объяснят, — Энгельман сделал знак негру, появившемуся в дверях: — Уведите мистера Миклема.

Негр взял Дона за рукав.

— Вперед, приятель.

Миклем вышел в коридор, негр закрыл за ним дверь, и волкодавы сразу насторожили уши.

— А теперь — к хозяину, — объявил великан. — Будь с ним осторожен, это еще один человек, который может причинить массу неприятностей, особенно если наступить на его любимую мозоль.

— О, да у вас здесь целый музей страхов, — похвалил Дон.

Негр рассмеялся.

— Это ты верно подметил, приятель.

Они оказались в конце коридора и, остановившись перед массивной дверью, негр нажал на кнопку в стене. Через несколько секунд дверь распахнулась, и они оказались у подножия каменной лестницы. Негр снова посторонился:

— Давай, приятель, поднимайся.

Дон пошел вверх, считая ступеньки. На тридцать второй он остановился перед очередной дверью. Негр опять нажал на кнопку в стене.

— Я привел мистера Миклема, хозяин, — объявил он.

Дон заметил, что его провожатый говорит в маленький, вмонтированный в стену микрофон. Дверь открылась, и негр подтолкнул Миклема в спину.

Перед ним была просторная, полная воздуха и света комната. Солнце било в широко распахнутые окна. Через эти окна Дон увидел террасу, а за ней лужайку и чудесный сад, полный цветов. Великолепное зрелище! Некоторое время Дон боролся с искушением выскочить в окно, но собаки, будто прочитав его мысли, прошли совсем рядом и, выйдя на террасу, улеглись на солнышке. Путь был отрезан.

Мистер Симон Альскони, одетый в полотняный, красноватого оттенка костюм, сидел в своем любимом кресле. На коленях у него блаженствовал ангорский кот, изредка взглядывая на посетителя любопытными и наглыми голубыми глазами.

В луче солнца ярко блеснул бриллиант на мизинце Альскони, когда тот жестом пригласил Дона сесть в кресло.

— Садитесь, мистер Миклем. Ваш визит доставил мне удовольствие столь же большое, сколь и неожиданное. Извините, что не встаю: как видите, мой Балтазар связал меня по рукам и ногам. Я привык считаться с инстинктами животных. Садитесь в это кресло, чтобы мы могли как следует рассмотреть друг друга.

Дон пересек комнату, уселся в, предложенное кресло и с интересом посмотрел на Альскони. Неужели, это и есть Черепаха? У него такой добродушный вид. Разве только… Может быть, что-то жестковатое во взгляде. Дон внимательно посмотрел в глаза хозяина замка и понял вдруг, что они плоские, тусклые, словно глаза змеи, и черные, как китайская тушь.

Дверь на другом конце комнаты открылась, пропуская коренастого итальянца в белой куртке, который нес поднос. Он поставил поднос между Миклемом и Альскони, молча налил две чашечки кофе и удалился.

— Вы, должно быть, не откажетесь от этого чудесного напитка? — улыбнулся Альскони. — Утро было нелегким, не мешает подкрепиться. Может быть, сигарету?

Дону страшно хотелось кофе, и он не стал отказываться. Негр, стоя возле двери, не отрываясь, наблюдал за собеседниками. Альскони знаком велел ему выйти.

— Когда ты мне понадобишься, Карлос, я позвоню.

Гигант вышел на террасу, и два волкодава, лежащие там, лениво взмахнули хвостами. Все трое они стали смотреть на Дона через открытое окно. Миклем взглянул на камин и заметил рядом с ним стальную кочергу. Чтобы схватить ее, нужно было встать и сделать два шага. Он мог сделать это раньше, чем собаки кинутся на него. Но что будет дальше? На террасе — Карлос, в саду — охранники, вооруженные карабинами. Даже если он расправится с собаками, уложит этого бандита Альскони и выскочит в сад, предстоит пробежать по лужайке и парку не меньше тысячи шагов, прежде чем перед ним непреодолимо встанет пятиметровая стена, где не будет Харри, который мог бы помочь хозяину вскарабкаться. Тем временем в погоню отправят новых собак…

Дон с сожалением пришел к выводу, что риск слишком велик.

Альскони, внимательно наблюдавший за ним, вдруг сказал:

— Вы благоразумны, мистер Миклем. Был момент, когда я опасался, что вы поддадитесь этому глупому порыву. Кочерга, конечно, очень соблазнительна. Один из моих гостей даже пытался ею воспользоваться, и мой Джакопо, который скрывается за тем ковром, — прекрасный образец флорентийского искусства, не правда ли? — да, так вот Джакопо вынужден был безжалостно зарезать неудачника. — Толстые пальцы гладили голову кота. — Пейте кофе, курите, но, прошу вас, не нужно повторять чужих глупостей.

Дон закурил, бросил взгляд на ковер, закрывающий одну из стен, и пожал плечами.

— Убийство Гвидо Ференци — дело ваших рук? — спросил он.

Альскони улыбнулся.

— Скажем так: я был косвенным руководителем. В моей организации есть люди, которые непосредственно занимаются такими вопросами. Мне, вероятно, следует назвать себя: я сеньор Альскони, последний представитель семейства Вага по мужской линии. Вы, кажется, интересовались этой печальной историей.

— Полиция ею тоже интересовалась, — ответил Дон.

Альскони тихо засмеялся.

— Я был разочарован, узнав, что на поиски им понадобилось так много времени. Но и на след направили их вы, сами бы они ни за что не догадались. Я никогда не скрывал и не скрываю, что принадлежу к семейству Вага. Даже этот замок построен на месте, где когда-то стоял наш дом. Моя мать была последней представительницей Вага по женской линии. Но ваше открытие, мистер Миклем, не представляет никакого интереса ни для полиции, ни для вас. Доказательств моей связи с организацией, которую я создал и которой руковожу, нет. Более того, определить происхождение добытых мной денег невозможно. Люди, которых я нанимал как слепых исполнителей своей воли, не знают меня, за исключением немногих, которые могут исчезнуть и всплывут вновь в каком-нибудь ином месте по моему желанию. Даже если признаюсь, что я — Черепаха, нет никаких доказательств моей причастности к таинственным убийствам, о которых вы, наверное, уже оповещены, и любой суд признает, что я оговариваю себя.

— Большинство убийц считают, что могут запросто провести полицию, — отрезал Миклем. — Но всегда случаются неожиданные промахи, неосторожность, предательство, наконец. То, что трудно учесть. Вы ошибаетесь, если думаете, что сможете долго продолжать в таком же духе.

Альскони рассмеялся. Казалось, он забавляется от всей души.

— Сегодня утром, мистер Миклем, я окончательно убедился в собственной безнаказанности. Вот уже несколько лет, как я с нетерпением ждал этого экзамена. Пока вы не подвергаете себя проверке, всегда остается элемент неуверенности, но сегодня я от него избавился. Этим утром сюда явились искать вас шестеро полицейских чинов. Вы должны быть польщены: сам Росси, шеф римской полиции, очень умный и уважаемый мной человек, прилетел сюда на самолете, чтобы лично руководить поисками. Кстати, ему пришлось преодолеть сильное противодействие со стороны местных властей: я кое-что значу в Сиене. И власти, и церковь смотрят на меня не только как на благодетеля, но и как на столп общества. Когда Росси показал в местной полиции ордер на обыск, там все пришли в ужас. Обстоятельства дела показались им совершенно неправдоподобными. Какой-то безвестный англичанин, хуже того — шофер, бездоказательно обвиняет одного из влиятельных и уважаемых граждан Сиены в похищении своего хозяина. Невероятно! Немыслимо! Однако Росси — человек, которого нелегко сбить с пути. Вот уже три года он пытается разделаться со мной и моей организацией. Он не пожелал выслушивать объяснения местной администрации и приехал лично в сопровождении трех инспекторов, прибывших с ним из Рима. К счастью, я сумел убедить их, что вас здесь не прячут. — Альскони погрузил пальцы в шерсть кота, и тот потянулся, показав и снова спрятав длинные когти. — Я потратил внушительную сумму, чтобы оборудовать здесь в свое время систему подземных сооружений, и теперь могу давать там приют всем, кому хочу. Вход в подземелье так ловко замаскирован, что полиция при всем старании не нашла его. Мои позиции, должен вам сказать, очень сильны. Почему я должен отвечать за исчезновение англичанина, который проник в мой сад, как обыкновенный воришка? Мой парк тянется на сотни гектаров. Я подсказал им, что этот англичанин или американец мог стать жертвой несчастного случая, а его тело может быть спрятано в одном из укромных уголков зеленого массива. Они долго копали в разных местах, но ваше тело, как ни странно, не обнаружили. Тогда я потерял терпение. Я вел себя и так слишком лояльно, позволив шестерым ищейкам ковыряться в моих парке и замке с пола до крыши. Я отвечал на все их вопросы. Но в конце концов, всему есть предел. Кто он, этот тип, который утверждает, что я похитил его хозяина? А может, он сумасшедший? Или шутник? А может, этот американец вообще не исчезал, а дрыхнет себе преспокойно в объятиях местной Мессалины? И что это за история, из которой сделан вывод, будто я гипотетический Черепаха — шантажист и вымогатель? Какие у полиции есть доказательства? Я был вне себя… И вот вам результат: Росси принес мне извинения. — Альскони расхохотался. — Захватывающее представление! И за это представление я должен благодарить вас, мистер Миклем.

Дон был совершенно потрясен, но старался делать вид, что слова бандита не произвели на него впечатления.

— Это представление только для вас, — пожал он плечами. — А что получил я? Сознаюсь, возможность провести остаток дней здесь приводит меня в уныние.

— Вы вольны уйти отсюда, как только пожелаете, — заметил Альскони, — но при двух условиях. Первое: вы перестанете надоедать мне и никому не расскажете того, что я вам здесь говорил. Вы человек чести, и я поверю вашему слову. Второе условие: вы даете мне деньги в обмен на свободу. Вы богаты, и я считаю себя вправе заставить вас заплатить за вашу свободу и за неприятности, которые вы мне причинили. Думаю, сумма в пятьсот тысяч долларов меня устроит. Сейчас я как раз нуждаюсь в твердой валюте. А итальянская лира, как это ни прискорбно для истинного патриота, все девальвирует и девальвирует. Вы, конечно, способны организовать быстрый перевод этой суммы из американского банка в итальянский.

— А если я откажусь платить? — поинтересовался Дон.

— Дорогой мой мистер Миклем, — развел руками Альскони. — Если бы вы знали, сколько раз мне приходилось слышать эти слова. Поверьте, совсем нетрудно убедить вас в необходимости заплатить. И не думайте, что вам придется иметь дело с очередной черепахой. У меня нет ни времени, ни терпения для подобных спектаклей. Конечно, когда у моих людей есть желание и настроение, бывает приятно устроить душераздирающее зрелище и подпустить к намеченной жертве в апартаменты это прекрасное земноводное, но ведь существуют и более тонкие методы! Я полагаю, вы познакомились с доктором Энгельманом?

— Да.

— Это специалист в области черепно-мозговых операций. К несчастью, непомерный энтузиазм исследователя толкнул его на проведение нескольких безрассудных опытов. Полиция разыскивает его по обвинению в особо изощренных убийствах. Я финансирую его вивисекторские опыты, а в обмен на это он оказывает мне кое-какие услуги. Сейчас его исследования свелись к проверке гипотезы, согласно которой характер человека может быть известным образом изменен путем проведения достаточно сложных операций на мозге. Например, если инвалид имеет хоть какие-то умственные способности, то с помощью искусственной пересадки нервной ткани можно стимулировать это свойство. Доктор Энгельман в настоящее время вышел из стадии теоретических изысканий. Ему срочно нужны люди для опытов. Я поставляю ему тех, с кем не могу найти общий язык. Месяц назад один упрямец отказался заплатить выкуп. Я хотел бы, чтобы вы взглянули на него. Нужно попросить доктора, и он с удовольствием продемонстрирует нам подопытного. Операция, проведенная доктором, была смелой и неудачной, но ее результат меня заинтересовал. Руки пациента не двигаются, разум помутился. О! Результат оказался настолько плачевным, что Энгельман прекратил дальнейшие опыты в этом направлении. Как видите, мистер Миклем, ваш отказ имел бы губительные последствия. Доктор Энгельман способен очень на многое, но материала для опытов у него почти нет. Сами понимаете, если вы откажетесь платить, я предложу садисту-энтузиасту вас в качестве морской свинки. И еще я должен предупредить вас: Энгельман — гениальный врач, но последнее время у него появилась потребность взбадривать себя перед операцией. Боюсь, это уже попахивает алкоголизмом, поэтому рука его не так тверда, как раньше. Я почти уверен, что именно это — причина его многочисленных неудач. Так что, если наш эскулап вас прооперирует, вы вполне можете оказаться слепым, глухим или парализованным, если вообще выживете.

Дон смотрел в добродушное лицо собеседника.

— Сегодня вы победили, — сказал он. — Но так будет не всегда. Вы чудовище, Альскони. Если однажды мне представится случай, я вас непременно убью.

Альскони хрюкнул.

— Меня собирались убить столько людей, что я просто не обращаю внимания на подобные угрозы.

Он нажал кнопку, вмонтированную в крышку стола, и в комнату вошел Карлос.

— Даю вам час на размышление, мистер Миклем. Если вы согласитесь с моим предложением, напишите письмо в Нью-Йоркский банк с просьбой перевести деньги на ваш римский счет. Когда деньги придут, вы подпишете чек на требуемую сумму и приложите к нему убедительное письмо, податель которого должен будет якобы передать деньги в государственную казну. Получив деньги, я вас немедленно освобожу.

— А какие у меня гарантии? — поинтересовался Дон.

— Мое честное слово. В конце концов, я же готов поверить вам на слово, что вы не расскажете того, что видели и слышали здесь. И вы тоже должны верить мне. — Он сделал знак рукой. — Отведи мистера Миклема в его комнату.

Негр шагнул вперед, ослепительно улыбаясь, а у его ног, глядя на Миклема в упор, щерились два волкодава.

— Пошли, приятель! — приказал негр.

Глава 9 Сделка

Было немногим более часа, когда Феликс толкнул дверь, ведущую в апартаменты Лорелли, и вошел в маленькую прихожую, устланную голубым ковром. Трудно было поверить, что это жилище упрятано под землю на десять метров.

Лорелли была занята утренним туалетом. Сидя перед зеркалом, она пыталась расчесать свои удивительные волосы. На девушке был пеньюар из бледно-зеленого шелка, маленькие красивые ножки покоились в тапочках из лебяжьего пуха. При появлении Феликса она резко обернулась.

— Что-нибудь случилось?

— Конечно, — ответил он, придвигая стул. — Американец, которого мы поймали, оказался Доном Миклемом. На тот случай, если это имя тебе ни о чем не говорит, сообщаю, что он стоит два миллиона фунтов стерлингов. Старик хочет наложить на его денежки лапу. Он потребовал полмиллиона долларов.

Лорелли положила гребень на зеркало.

— Если у этого Миклема столько денег, зачем довольствоваться лишь полумиллионом?

— Это только начало. Более крупную сумму трудно выкачать без риска, что начнутся сложности с обменом. Миклем воображает, что, когда заплатит, его освободят. Но он не выйдет отсюда раньше, чем два его миллиона не перейдут к шефу. А если выйдет, то ногами вперед и с веночком на голове.

Лорелли сделала гримаску, встала и, подойдя к гардеробу, сняла пеньюар, достала черное шелковое платье и сложила таким образом, чтобы его было легко натянуть через голову.

Феликс залюбовался ее великолепным телом.

— Неужели Миклем ни о чем не подозревает? — спросила Лорелли, надевая платье.

Она вернулась к зеркалу, выдвинула ящик, наполненный украшениями, и выбрала колье из красного и черного бисера.

— Ничего удивительного, — ответил Феликс. — Если посмотреть на физиономию этого парня, то можно подумать, что он крепкий орешек. А на самом деле это не так. Он сразу же написал письмо в Нью-Йоркский банк с просьбой перевести деньги на его римский счет. Старик думал, что плейбой заартачится, но Миклем ведет себя смирно, как овечка. Ты должна передать письмо Миклема его секретарю.

Лорелли возмутилась.

— Неужели необходимо, чтобы это сделала именно я?

— Да, — подтвердил Феликс, — и не вижу в этом ничего страшного.

— Почему не Вилли, не ты, не Карлос?! — повысила она голос.

— Об этом нужно спрашивать не меня, — сухо ответил Феликс. — Старик хотел, чтобы письмо отнесла именно ты.

— Почему на меня всегда возлагают грязную работу?

— Не вижу в этой работе ничего грязного.

— А что если слуги Миклема наведут на меня полицию? Вспомни, что было в Лондоне. Я чуть не попалась.

— Да перестань наконец, — нетерпеливо проговорил Феликс. — Там было совсем другое. Пока Миклем у нас, мы все в безопасности.

— Я не хочу заниматься этим, Феликс, — настаивала Лорелли. — Не понимаю, почему обязательно надо впутывать меня в такое дело?

— Конечно, не понимаешь, — зловеще прошипел Феликс. — Но ты попала в переплет. Сейчас не самый подходящий момент выбирать, что тебе нравится, а что — нет. Ты должна пойти на виллу, которую снял Миклем, и передать письмо. Немедленно. Это приказ!

— Я попала в переплет? Что ты имеешь в виду?

— Альскони не уверен в тебе. Он считает, что ты подвержена панике и теряешь голову в трудные моменты. Я постарался убедить его, что это не так, но по-моему, из этого ничего не вышло. Альскони посылает тебя с письмом, чтобы проверить твои нервы.

Лорелли опустилась на край дивана.

— Здесь нет ничего особенного, — успокаивал ее Феликс. — Это же сущий пустяк. Ты должна взять себя в руки. Альскони не уверен в тебе, и вряд ли нужно объяснять, что это значит.

Лорелли молчала.

— Вот письмо, — Феликс вынул из портфеля конверт и положил его на столик. — Ты знаешь, где находится вилла Триони?

— Да.

— Ее-то и облюбовал Миклем. Придешь туда и спросишь Мариан Ригби. Скажи ей, что мистер Миклем жив и невредим, но в Сиене его нет. Она должна вылететь в Нью-Йорк первым же самолетом и доставить письмо в банк. Если банк пожелает узнать, почему Миклему понадобилась такая сумма, она должна сказать, что ее патрон намерен выстроить здесь виллу. Добавь, что если она впутает в это дело полицию, расплачиваться за все придется Миклему. Ты поняла?

— Да.

— Хорошо. Поедешь туда в половине третьего. Возьмешь «ситроен». — Феликс закурил сигарету. — Теперь, когда вопрос решен, я хочу поговорить о другом… Ты никогда не рассказывала мне о Кранторе. Что это за тип?

Лорелли взглянула с удивлением.

— Крантор? Он мне не понравился: честолюбивый, хитрый, жестокий. А в чем дело?

— Альскони велел мне позвонить Крантору и узнать кое-что о Миклеме. Я ждал, что Крантор не сможет сразу дать сведений, но он выложил все в ту же секунду, словно читал по бумажке. Он знал о Миклеме все, что только можно знать: сколько у него денег, в каком они банке, на какую сумму он застрахован. Вот это работа! Такой проныра, ой-ей-ей! Он сообщил мне, что может рассказать такое о любом человеке в Лондоне, чей годовой доход превышает две тысячи долларов. Вот это да!

— Ну и что? — равнодушно спросила Лорелли.

— Альскони находит Крантора достойным внимания. Если он узнает, как этот мерзавец старается, как бы мне не полететь…

— В каком смысле?

— Он может пригласить Крантора сюда на мое место, — объяснил Феликс. — Такие типы нравятся старику, поэтому надо не слишком распространяться об его усердии. И еще. Альскони, кажется, против нашей связи, так он это называет. Он считает, что твои прелести действуют на меня размягчающе.

— Нам нужно удирать отсюда, — заключила Лорелли, ломая руки. — Умоляю, Феликс, выслушай меня. Даже если полиция не загонит нас в угол, нами непременно займется Альскони. Надо удирать.

— Да замолчишь ли ты?! — воскликнул разъяренный Феликс. — Уверяю тебя, что если мы попытаемся надуть Альскони, то подпишем себе смертный приговор. Сколько можно вдалбливать это в твою голову?

— Значит, ты считаешь, что нам надо подождать, пока Альскони высосет тебя, как паук муху, а потом заменит на Крантора? — резко спросила Лорелли.

— Если сюда явится Крантор, я разберусь с ним раньше, чем он предстанет перед Альскони, — пообещал Феликс.

— При условии, что Альскони не разберется с тобой до того.

Феликс вскочил и ногой отбросил стул в сторону. Он подошел к Лорелли, схватил ее за руку и рывком поставил на ноги.

— Я никогда не был жесток с тобой! — прорычал он. — Но буду, если вынудишь меня. И тогда ты пожалеешь об этом. — Он грубо тряхнул девушку. — У нас нет выбора: ни у тебя, ни у меня. Мы влипли в это дерьмо по уши. Хочешь, чтобы я рассказал Альскони, что ты — клубок нервов и собираешься оставить эту работу? Знаешь, что он сделает тогда с тобой? Отправит в клинику Энгельмана. Имей в виду, если ты не выкинешь из головы эту дурь, я бросаю тебя и умываю руки. Я поручился за тебя, но не надо воображать, что стану без конца потакать твоим капризам. Я не хочу поплатиться за тебя головой!

Лорелли быстро шагнула к нему и обняла за шею.

— Ты прав, милый, — сказала она. — Прости меня. Это была минутная слабость, больше она не повторится. Просто я немножко устала.

— Так будет лучше для нас обоих, — сказал Феликс, не отвечая на ласку. — А теперь слушай. Я помогу тебе. Делай лишь то, что я тебе велю. Поняла?

Она кивнула, глядя мимо него.

Феликс взглянул на часы.

— Я должен идти к хозяину. Так я могу положиться на тебя или нет? Ты доставишь письмо?

— Да.

— Наконец-то я слышу разумную речь, — он слегка хлопнул Лорелли по попке. — Поедешь в половине третьего.

Проводив Феликса до двери, Лорелли вернулась к туалетному столику и посмотрела в зеркало. Напуганная собственной бледностью, она достала румяна и слегка подкрасила щеки. Потом закурила сигарету и задумалась. Она кожей чувствовала, что попала в западню. Никогда Лорелли не согласилась бы работать с Симоном Альскони, если бы знала, что он свяжет ее с таким количеством убийств во всех частях света. Кто мог это предположить? Когда Лорелли познакомилась с ним пять лет тому назад, он был всего лишь нищим виолончелистом, пиликавшим в одном из римских кафе. Она работала тогда танцовщицей в том же кафе. Подобно остальным служащим, она считала музыканта слегка тронутым эгоцентристом, не более, и не принимала его всерьез.

Альскони же все время хвастал своими необыкновенными предками из Сиены и намекал на то, что пройдет немного времени, и он займет подобающее ему место и будет распоряжаться огромным состоянием.

Когда он был не в настроении играть на виолончели в оркестре, то ходил от столика к столику, ища собеседника, который готов был выслушать его эмоциональный рассказ о том, как семейство Вага было изгнано из Сиены и как он поклялся вернуться туда.

Однажды Альскони отозвал Лорелли в сторону и предложил ей объединиться с ним и Джакопо Лизаром, молодым американцем, служившим в кафе мойщиком посуды? Можно сделать неплохие деньги с помощью шантажа. Он поговорил с Джакопо, и тот согласился, что Лорелли им подходит. Альскони уже наметил первых жертв. Дело должно было обстоять следующим образом: Альскони знакомит Лорелли с будущей жертвой, и та поведет себя таким образом, чтобы новый знакомый оказался в компрометирующей ситуации. Тогда будет появляться Джакопо, изображая оскорбленного мужа, и кавалеру придется платить, чтобы избежать скандала.

Лорелли в то время отчаянно нуждалась в деньгах. Она была сыта по горло своим ремеслом, оно почти не давало дохода. Обсудив проект Альскони с Джакопо, девушка после некоторого колебания решила попробовать себя на новом поприще.

Всего за каких-нибудь полгода троице удалось собрать внушительную сумму. Альскони забирал себе две трети добычи под тем предлогом, что поставляет жертв шантажа и является мозговым центром предприятия. Лорелли и Джакопо делили оставшуюся треть. Но вскоре Джакопо решил, что имеет право на более внушительную часть пирога. Почему они должны почти все отдавать этому психованному виолончелисту?

— Ведь именно мы выполняем самую грязную часть работу, — твердил он девушке, — и постоянно рискуем если не загреметь в полицию, то получить по мозгам от очередного застуканного в твоей постели мужика. Нужно отделиться от Альскони и взять дело в свои руки.

Лорелли к тому времени начала подозревать, что виолончелист совсем не был дураком, каким его считали в кафе, наоборот, он был хитер и коварен. Поэтому она колебалась. Пока Лорелли раздумывала, Джакопо неожиданно исчез. Позднее его обезображенный труп нашли в водах Тибра.

Услышав новость, Альскони пожал плечами.

— Должно быть, у Джакопо были враги, — с улыбкой предположил он. — Ничего другого я и не ожидал: это был наглец и дурак.

Альскони предложил Лорелли подыскать себе нового партнера, более надежного, чем Джакопо. Тогда она и нашла Феликса, представив его Альскони, на которого прошлое этого парня произвело большое впечатление.

Лорелли еще не знала тогда, что мелкий шантаж перестал удовлетворять бывшего виолончелиста. С деньгами, которые завелись у него, он был готов вымогать гораздо большие суммы под угрозой смерти. Формула «плати, или тебя убьют» могла приносить баснословные деньги.

Альскони сделал Феликса своей правой рукой, но не забыл и Лорелли, привлекая ее к участию в новом деле. Девушке нравилось работать с Феликсом. Денег теперь было значительно больше, чем в те дни, когда она заманивала к себе в постель доверчивых простаков.

Первые двенадцать жертв заплатили без всяких возражений, но потом Альскони стал более требовательным, и некоторые не хотели раскошеливаться.

Первое убийство стало для Лорелли серьезной психической травмой, но она слишком привыкла к роскошной жизни, чтобы отступать.

Время шло, убийств становилось все больше, полиция не могла поймать Альскони, и угрызения совести почти перестали мучить девушку.

— Я же никого не убиваю, — говорила она себе, — так нечего и беспокоиться.

Но гибель Джины потрясла Лорелли, а с тех пор как Миклем начал преследовать ее в Сиене, она почувствовала тихую панику.

Было непростительной ошибкой позволить сделать себя соучастницей убийства Ференци и Джины. Нужно было исчезнуть из дела раньше, чем вмешается полиция.

Лорелли пристально смотрела на себя в зеркало, и вдруг ее осенило! Чтобы порвать с организацией, необходимы крупная сумма денег и надежный помощник. Миклем богат, может быть, удастся заключить с ним сделку?

Она долго сидела в раздумье, потом решительно встала и направилась к гардеробу. Сняв черное платье, Лорелли достала легкое белое, надела его и водрузила на свои роскошные венецианские волосы маленькую белую шляпку. Потом, вернувшись к туалетному столику, она достала из ящика пистолет и сунула в карман пальто.

Взяв со столика конверт, она вышла из комнаты и направилась к лифту.

Пока Мариан рассчитывалась с шофером такси, доставившим ее с вокзала к вилле Триони, Харри быстро спустился по ступенькам, чтобы взять маленький чемодан.

— Мы пытались с вами связаться, мисс Ригби, — сказал он. — Обзвонили чуть ли не все отели Флоренции.

Мариан пытливо посмотрела на него.

— Что-то произошло, Харри?

На ступеньках появился Черри, его полное, обычно благодушное лицо на этот раз излучало беспокойство.

— Мистер Миклем пропал, — в два голоса сказали Харри и Черри, провожая Мариан в гостиную.

— Давно? — пытаясь унять нервную дрожь, спросила она.

— Чашечку кофе? — предложил Черри не в силах справиться с многолетней привычкой.

Мариан не слышала, она смотрела на Харри.

— Со вчерашнего вечера. — И он рассказал, как они с Черри следили за негром и упустили его, позволив уехать на машине.

— Дорога никуда не сворачивала, и свет фар был виден далеко. Нам показалось, что он свернул с главной дороги на боковую, ведущую к дому. Я рассказал об этом мистеру Миклему, и мы вместе отправились на поиски того места. Мы действительно нашли дорогу, куда свернул негр, и добрались по ней до замка, обнесенного высокой стеной. Но вы же знаете хозяина! Он захотел посмотреть на замок вблизи и пробрался в парк, оставив меня сидеть на стене. Я ждал, наверное, полчаса, а потом услышал собачий лай. Я испугался и подумал, что мистеру Миклему пора бы вернуться, как вдруг в парке показались огни. Тогда я решил сам посмотреть, что там происходит, и чуть не соскочил на одну из собак. Я еле успел отдернуть ногу, а то сейчас бы уже ходил на деревяшке. В общем я бросился к машине, приехал сюда, разбудил Черри и рассказал ему все это. Мы стали ждать, не вернется ли хозяин, а когда через два часа его все еще не было, я решил, что нужно обратиться за помощью.

— Думаете, его схватили?

— Одна собака собиралась разорвать меня, я это точно знаю, — мрачно сказал Харри. — Там было еще три свирепых волкодава. Не думаю, что хозяину удалось удрать. Если бы это было так, он уже давно пришел бы сюда.

Мариан кивнула.

— И что же вы предприняли?

— Я оставил Черри здесь на случай, если хозяин вернется, а сам поехал в полицию, — Харри помрачнел еще больше. — Хотите верьте, хотите нет, но никто из этих болванов не говорит ни слова по-английски. Я вообще сомневаюсь, имеет ли хоть один из них какое-нибудь образование. Что тут было делать? Я чуть с ума не сошел от злости. Тогда я вернулся на виллу, позвонил в Лондон и вызвал комиссара Дикса. Он сразу взял дело в свои руки и созвонился с человеком, который занимается делом Черепахи в Риме. Тот парень моментально прилетел сюда на самолете. Тогда мы с Черри снова пришли в полицию и рассказали ему всю историю. Когда я дал ему приметы негра и описал дом, местные ищейки чуть с ума не сошли. Они сказали, что хорошо знают негра и что он абсолютно благонадежен. Это чудище оказалось слугой некоего Симона Альскони, богатого и уважаемого гражданина. Здешние полицейские говорят, что подозревать его просто смешно. Тогда тот парень из Рима, по фамилии Росси, попросил меня еще раз рассказать обо всем. Должен признаться: мой рассказ звучал не слишком правдоподобно. У меня же не было доказательств, что негр имеет связь с бандой Черепахи. Я рассказал Росси, как мистер Миклем выследил рыжую девушку, но о ее связи с негром мог только предполагать. Кроме того, мы не заметили эту парочку возле замка. В общем, они не верили мне в главном: что мистер Миклем вошел в парк и исчез. Росси сказал, что наш хозяин не имел права входить в парк, что Альскони может подать на него в суд за нарушение границ частных владений. Еще он сказал, что у нас нет доказательств присутствия нашего хозяина в доме Альскони. В конце концов, Росси все же решился туда пойти, но не захотел взять нас с Черри. Он велел нам дожидаться в полицейском участке. А потом вернулся и сказал, что дом Альскони обыскали от пола до потолка, но не нашли даже следов мистера Миклема, не то что его самого. Представляете, этот Альскони имел наглость заявить, что, возможно, с мистером Миклемом случился приступ амнезии и он бродит где-нибудь в бесплодных поисках знакомых мест. Росси на этом успокоился и вернулся в Рим, решив, что местная полиция справится и без него. Но они, кажется, не спешат разыскивать хозяина. Вот что мы имеем, мисс Ригби.

— Если мистера Миклема похитили, — задумчиво произнесла Мариан, — у похитителей было достаточно времени, чтобы увезти его куда-нибудь подальше от того дома.

— Не думаю, чтобы они сделали это, — уверенно заявил Харри. — Скорей всего, он в замке.

— Но ведь полиция обыскала…

— Хотел бы я, чтобы вы взглянули на этот домишко. Он как раз из тех хибар, под которыми бывает полно подземелий, невидимых дверей и потайных комнат. Держу пари, хозяин все еще там!

Мариан посмотрела на Черри.

— А что вы думаете по этому поводу?

— Не знаю, что и сказать, — с несчастным видом ответил тот. — По-моему, было бы удивительно, если бы они держали его в доме.

— Ты ведь тоже не видел замка, — вмешался Харри. — Во всяком случае, мы должны искать хозяина, а не сидеть сложа руки.

— Да, — согласилась Мариан. — И что же вы предлагаете?

— По правде говоря, мисс, эта работенка нам одним не по силам. Нужно подкрепление. Если полиция не хочет, найдем других помощников. Я поговорю с Джузеппе, это как раз тот парень, который нам нужен. Только он может собрать хорошую компанию, и вместе с ней прийти к нам на помощь. Тогда можно будет напасть на эту хибару и, если хозяин там, отбить его.

— Но, Харри, — возразила секретарша, — вы же не уверены, что мистер Миклем в замке. Нельзя же врываться туда, полагаясь лишь на случай. Вас могут арестовать, а это никак не поможет хозяину. Черепаха специализируется на вымогательствах крупных сумм под угрозой смерти, и он не упустит случая начать вымогать деньги у мистера Миклема. Вполне возможно, что у нас уже в ближайшее время потребуют выкуп. Думаю, нам следует подождать письма, а уж потом действовать. А насчет подкрепления — я с вами согласна. Я сама свяжусь с Джузеппе, он должен быть в палаццо.

— Хорошо, — с сожалением произнес Харри. — Но меня просто тошнит от того, что мы сидим здесь и ничего не делаем. Уверен, что с помощью парней Джузеппе можно было бы ворваться в дом и отыскать там хозяина.

— Начнем с того, что поговорим с Джузеппе, — решила Мариан. Она подошла к телефону и вызвала палаццо Дона Миклема в Венеции.

Джузеппе Спиноло был личным гондольером Дона, а в отсутствие хозяина присматривал за палаццо на Гранд-канале, которым владел Дон.

Мариан удалось соединиться с Джузеппе, и она в нескольких словах объяснила ему ситуацию.

— Харри хочет, чтобы вы приехали, — сказала она, — и прихватили кого-нибудь из ваших друзей.

— Вылечу сегодня же, — пообещал Джузеппе, — и со своими парнями. Не беспокойтесь. Мы разыщем синьора. Будем у вас к вечеру.

— Он приедет, — улыбнулась Мариан, вешая трубку. — Теперь, Харри, я хочу взглянуть на этот замок. Едем немедленно. К тому времени, когда здесь появится Джузеппе, мы должны кое-что узнать.

В туже секунду Харри резко вскочил со стула. Обернувшись, Мариан Ригби увидела в дверях гостиной «венецианскую» блондинку. В руке у нее был пистолет.

Послеполуденное солнце золотило сад виллы Триони.

Вилли сидел, прислонившись спиной к дереву, откуда хорошо просматривались лестница и входная дверь, с трудом удерживаясь от того, чтобы не задремать. Он видел, как приехала Мариан Ригби, и знал, что скоро здесь появится Лорелли. Она должна была привезти первые инструкции, касающиеся выкупа Миклема.

— Будешь прикрывать Лорелли, — приказал ему Феликс. — Не показывайся, но будь готов вступить в игру в любую секунду. Они вполне могут приготовить какую-нибудь пакость. В случае необходимости можешь пустить в ход оружие.

Вилли достал из дырявого кармана грязный платок и вытер распаренное лицо. Он дорого дал бы за то, чтобы закрыть сейчас глаза и уснуть. Но пойти на такой риск было никак нельзя. Он взглянул на часы: Лорелли должна появиться с минуты на минуту.

Достав все из того же кармана револьвер, он взвесил его в руке, проверил магазин и посмотрел на виллу. Хотел бы он находиться сейчас под этой крышей, вдали от палящих лучей.

Вилли казалось, что вся его жизнь была постоянным желанием чего-либо. Две большие страсти терзали его: большие автомобили и женщины. Но его побитое оспой лицо и тщедушное цыплячье тело не привлекало женщин, а денег на покупку большой машины с хромированным бампером при его доходах было не скопить. Он начал трудовую жизнь в четырнадцать лет посыльным в маленьком грязном отеле. Робкие попытки добыть денег, по-мелкому обворовывая клиентов, закончились решеткой. Большую часть своей сорокалетней жизни он провел за тюремными воротами. Все это осталось в прошлом лишь тогда, когда Альскони взял Вилли в свою организацию. Но хотя теперь он получал приличное жалованье, скопить денег на машину своей мечты было по-прежнему сложно. А женщины все так же держались от Вилли на расстоянии. Поэтому он мечтал иметь кучу денег.

— Каким бы безобразным я ни был, — говорил себе Вилли, — любая, даже самая красивая женщина пойдет со мной, если я смогу как следует заплатить.

Но была у Вилли и еще одна страсть, в которой он никогда и никому не признался бы. Даже самому себе он признавался в этом с трепетом: больше всего на свете он желал Лорелли.

Эта девушка околдовала Вилли. Он знал, что она любовница Феликса, и понимал, что если красавчик догадается об этих тайный мыслях, лучше бы ему не родиться на свет! Да и Лорелли никогда не удостаивала его даже взглядом: зачем был нужен ей почти нищий урод!

Но уродство и безденежье расстраивали его гораздо меньше, чем мысль о кулаках Феликса. Вилли всегда покорялся судьбе, но никогда не отказывался от своих желаний.

Он грезил о Лорелли в тайне от всех, грезил и надеялся. Без мечты и надежды жизнь вообще ничего не стоит. Почти сорок лет он питался иллюзиями.

— Рано или поздно, — говорил себе Вилли, — но мечты сбываются.

Он как раз вспомнил о Лорелли, когда поднял глаза и увидел предмет своих грез.

Девушка шла к вилле, прокладывая себе путь прямо через кусты.

Он заметил ее как раз вовремя, потому что Феликс не позволил ему обнаруживать себя. Вилли бросился на живот в высокую траву и затаил дыхание. Лорелли прошла в десяти метрах от него. Он поднял голову и залюбовался быстрой и грациозной походкой девушки. Потом медленно поднялся и, пригнувшись, осторожно отправился следом. Он видел, как Лорелли бегом пересекла открытое пространство, отделяющее виллу от сада, и взбежала по ступенькам, видел, как она повернула ручку и открыла дверь. Прежде чем войти, девушка оглянулась, но искушенный в таких делах Вилли, успел юркнуть за дерево и остаться незамеченным. Когда он выглянул из-за ствола, девушка уже скрылась из виду.

Сжимая в руке пистолет, Вилли ринулся к вилле и остановился у входной двери, которую Лорелли оставила чуть приоткрытой.

— Всем оставаться на местах! — раздался ее резкий голос.

Вилли одобрительно кивнул. В этом голосе было достаточно металла. Он представил себе, как девушка стоит сейчас там с пистолетом в руке, ее восхитительные зеленые глаза горят зловещим пламенем, и понял, что она справится без посторонней помощи.

Окрик Лорелли пригвоздил Харри к месту. Он посмотрел на жестокое лицо девушки, на оружие, зажатое в руке, вновь перевел взгляд на ее лицо и заключил, что находится слишком далеко от красавицы, чтобы предпринять что-то: в любом случае пуля опередит его.

— Сядьте! — приказала Лорелли Харри.

Она рассудила, что опасным здесь может быть только этот парень. Мариан она сразу исключила из игры, а взглянув на Черри, который, словно пораженный молнией, сидел на краешке стула, решила, что его тоже можно не принимать в расчет. Она прислонилась к стене на достаточно удаленном от всех троих расстоянии.

— Дон Миклем цел и невредим, — чеканно проговорила она. — Но в Сиене его нет и искать его бесполезно. Он написал письмо в Нью-Йоркский банк, и вы должны немедленно отвезти его туда, в Америку. — Она повернулась к Мариан. — Если банк будет удивлен пожеланием такой суммы, скажите, что Миклем собирается строить в Италии виллу. — Не спуская глаз с Харри, она раскрыла сумочку, вытащила письмо и бросила к ногам Мариан.

— Вы лжете! — холодно заметил Харри. — Я уверен, что мистер Миклем находится в доме, из которого вы явились. Если ваши сообщники причинят ему хоть какой-то вред, им придется пожалеть об этом.

Вилли, успевший проскользнуть в прихожую, криво улыбнулся. Он прижался к стене и слушал, держа револьвер наготове.

Мариан подняла конверт, вскрыла его и пробежала письмо глазами.

Да, это несомненно был почерк Дона. Письмо содержало инструкции, касающиеся продажи ценных бумаг на сумму в пятьсот тысяч долларов, которую нужно было немедленно переправить в римский банк. Вопреки надеждам Мариан, никакой записки для нее в конверте не было.

— А что произойдет, когда деньги окажутся в римском банке? — спокойно спросила она.

— Миклем выпишет чек, вы получите деньги и передадите их нам. Тогда он сможет вернуться домой.

— Где гарантии, что его освободят?

Лорелли пожала плечами.

— Это меня не касается. Я говорю вам то, что должна сказать. А вы должны немедленно вылететь в Нью-Йорк.

Мариан посмотрела на Харри. Перевод такой суммы займет несколько дней. У них будет время поразмыслить, что можно предпринять.

— Ну что ж, — сказала она. — Придется выполнять инструкции.

— Если обратитесь в полицию, — предупредила Лорелли, — ваш ненаглядный хозяин распрощается с жизнью. Ни вам, ни полиции не удастся его разыскать. Предупреждаю: вздумаете шутить, никогда больше его не увидите.

«Отлично сыграно, — мысленно потер ладошки Вилли, — я не смог бы лучше!»

— Я передала вам то, что мне приказали, — продолжала девушка. — Но все это ложь. Миклема не выпустят. У него два миллиона фунтов стерлингов, и они хотят выкачать из него все до дна, а потом все равно убьют.

Мариан побледнела, Харри сделал было попытку встать с кресла, но остался сидеть.

_ Почему вы говорите об этом? — спросила Мариан.

— Потому что хочу порвать с организацией, — объяснила Лорелли. — Но я не могу уехать без денег и хочу предложить вам сделку. Я знаю, где находится Миклем, и помогу ему выбраться оттуда за половину той суммы, что они требуют. За двести пятьдесят тысяч долларов. Если же вы предпочитаете иметь дело с ними, то Миклем будет платить, пока не кончатся деньги, а потом его все равно отправят к праотцам. Но согласившись на мое предложение, вы очень скоро увидите своего хозяина.

_ Так значит, вы решили предать своих сообщников? — Харри гневно повернулся к Мариан. — Не верьте ей, мисс Ригби.

— Никто и не требует, чтобы вы мне доверяли, — сказала Лорелли. — Поэтому я не прошу денег до того, как Миклем вернется сюда. До тех пор пока он не будет свободен. Сколько понадобится дней, чтобы деньги перевели в Италию?

— Думаю, дней пять-шесть, — неуверенно ответила Мариан.

— Если я помогу вам его освободить, вы даете слово перевести деньги на счет, который я вам укажу, и не обращаться в полицию?

— Если мистер Миклем цел и невредим, и вам удастся его освободить, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить его выплатить вам эту сумму, — ответила Мариан. — Большего я обещать не могу. Это его, а не мои деньги.

— Если они только узнают, что я собираюсь сделать, трудно даже представить, что будет со мной, — охрипшим вдруг голосом проговорила Лорелли. — В организации есть хирург. Он хронический алкоголик и проводит время в опытах над животными и теми людьми, которые попадают в его руки. Я видела результаты некоторых его опытов. Если в организации узнают, что я предала, меня сделают одним из подопытных кроликов сумасшедшего хирурга. Я доверяю вам нечто большее, чем жизнь, и прошу не обмануть меня. Я помогу вам, если вы дадите слово.

Поколебавшись, Мариан кивнула.

— Решено. Вы получите деньги.

— И вы не заявите в полицию?

— Нет.

Лорелли опустила оружие в карман. Харри наконец поднялся из кресла.

— Он спрятан в замке, не так ли? — спросил он.

— Да. На десятиметровой глубине. Под домом оборудована целая система подземных сооружений, — объяснила Лорелли. — Я знаю, где он и как до него добраться. Но это будет очень сложно и опасно.

— Вот как? — сухо спросил Харри.

— Стоит лишь нажать на кнопку, и помещение будет моментально затоплено, — объяснила Лорелли. — Повсюду сигнализация. Каждый отсек запирается бронированными дверями автоматически. Везде охрана, а в парке еще и собаки.

— Как же вы, в таком случае, собираетесь помочь нашему хозяину? — Харри недоверчиво смотрел на девушку.

— Я должна все обдумать, — отозвалась та. — У вас, по крайней мере, три дня. Я дам вам схему сигнализации и охраны и сообщу все необходимые детали. Но это займет время. В четверг утром ждите меня с готовым планом.

Недалеко от двери стоял и слушал Вилли. Его рябое лицо было совершенно бледно.

«Она сейчас выйдет, — сказал он себе. — Нельзя попадаться ей на глаза».

Вилли бросился к двери и бесшумно спустился по ступенькам.

Глава 10 Вилли

Дон Миклем безрадостно пересчитал пять сигарет — все содержимое портсигара и, вздохнув, решил не поддаваться искушению.

Он сидел на охапке соломы, прислонясь к стене, при каждом движении ощущая стальное кольцо на лодыжке. Внезапно в галерее забрезжил свет, и Дон подумал, что удовольствие, которое он получит сейчас, сомкнув пальцы на горле тюремщика, стоит того, чтобы заплатить за него жизнью.

Каково же было его изумление, когда в круг света, отвоеванный у темноты единственной лампой, вошла «венецианская» блондинка. Лицо ее было совершенно бледно, а зеленые глаза настороженно ощупывали пол, потолок, стены… Было видно, что девушка умирает от страха. Она подошла и опустилась на колени рядом с пленником.

— Я говорила с вашей секретаршей и обещала ей помочь вам выбраться отсюда. За это я хочу двести пятьдесят тысяч долларов. Ваша секретарша обещала мне эти деньги, но платить придется вам, поэтому я должна заручиться вашим согласием.

По выражению этого удивительного лица Дон понял, что Лорелли говорит правду.

— Неплохая сумма, — одобрил он. — Но откуда такой неожиданный поворот в ваших убеждениях?

— Я сыта по горло всем этим и хочу удрать куда-нибудь подальше. Чтобы укрыться в безопасном месте, мне необходимы деньги. И имейте в виду: то, что предлагаю я — единственный выход. Они не выпустят вас отсюда: сначала выкачают все деньги, а потом убьют. Я помогу вам бежать, но вы должны дать мне слово, что заплатите, когда окажетесь на свободе.

— Что ж, это кажется мне разумным, — задумчиво проговорил Дон. — Учитывая, что вы просите деньги лишь после моего освобождения, а значит, не обманете меня, я даю слово. Решено!

— Правда?

— Я же говорю вам — решено. Но как вы собираетесь помочь мне?

— План почти готов. Все двери здесь открываются автоматически, по одному нажатию кнопки коридоры могут оказаться затопленными, помещение, где находится пульт управления системой, охраняется день и ночь. Выйти отсюда можно, лишь убив человека, который дежурит там. Это легче всего сделать ночью. Все будут спать, все, кроме Карлоса: обычно он дежурит у пульта.

Миклем состроил гримасу.

— Вы хотите сказать, что именно я должен уложить этого дракона?

Лорелли кивнула.

— А как насчет оружия? — поинтересовался Дон. — Вы сможете достать что-нибудь?

— Думаю, да. Попытаюсь, хоть это и сложно.

— Без оружия я вряд ли одолею вашего малыша. А что вы думаете насчет этого? — он указал на стальное кольцо, охватывающее лодыжку. — Мне не помешала бы шпилька для волос.

Лорелли подняла руку к своим необыкновенным волосам, вытащила шпильку и, вставая, протянула пленнику.

— Я вернусь, — шепнула она. — Попытаюсь найти вам пистолет, а если не выйдет — отдам свой. — Девушка еще раз пристально посмотрела на Дона. — Надеюсь на ваше честное слово.

— Я же еще не на свободе, — заметил Дон. — Но как только выйду отсюда, вы сразу же получите деньги. Только не обольщайтесь: вас разыскивает полиция, и здесь я ничем не могу помочь.

— Меня это не беспокоит.

— Как знаете… Где находится пульт управления?

— Напротив кабинета Энгельмана. Вас ведь туда водили?

— Да. Постарайтесь достать оружие. Ликвидировать Карлоса будет нелегко.

— Сделаю все, что смогу.

Лорелли поспешно вышла, и свет ее фонаря исчез в глубине галереи.

Дон решил, что такое событие стоит того, чтобы его отметить, и, закурив сигарету, глубоко затянулся. Будущее больше не представлялось ему мрачным. Сейчас его не интересовало, почему Лорелли решила порвать с бандой. Об этом можно будет подумать на досуге. Дон сжал в пальцах оставленную девушкой шпильку и занялся замком. После получаса кропотливого труда замок поддался, и Дону удалось освободить ногу из кольца. Замок закрывался автоматически, так что в случае необходимости его можно было защелкнуть в одну секунду.

Миклем уже хотел встать и слегка размяться, когда снова заметил приближающийся свет. Он быстро защелкнул замок и сунул шпильку под ремешок часов.

Из темноты возник доктор Энгельман. Он слегка покачивался, жесткое морщинистое лицо было бледно. В свете лампы на лбу доктора блеснули капли пота.

— Привет, — сказал Дон, — что вас беспокоит?

Энгельман посмотрел на него лихорадочно горящими глазами.

— Возможно, мистер Миклем, — сказал он, слегка пришепетывая, — возможно, скоро вы поступите в мое распоряжение, и я смогу поставить очередной опыт. Вопрос, правда, еще не решен, но вы окажете мне неоценимую услугу, если согласитесь сегодня вечером на некоторые предварительные исследования. Я хочу сделать анализ крови, мочи, измерить артериальное давление. Кроме того, хотелось бы посмотреть ваше глазное дно.

— Очень жаль вас разочаровывать, — неприязненно проговорил Дон, — но я категорически возражаю. И предупреждаю, что если вы приблизитесь ко мне, я охотно и с удовольствием сверну вам шею.

Лицо Энгельмана побледнело еще больше, и он инстинктивно сделал шаг назад.

— Я просто не хотел терять потом время на предварительную подготовку. Мой эксперимент имеет громадное значение для науки. Но если вы отказываетесь помочь медицине добровольно, я подожду, пока мне будет дозволено применить силу.

— Долго придется ждать, уважаемый эскулап. Я согласился заплатить выкуп.

— Не думаю, — ухмыльнулся Энгельман. — Я сказал сеньору Альскони, что вы просто тянете время. Мне знакомы люди вашего типа. Вы не из тех, кто позволяет распоряжаться собой и уж тем более своим состоянием.

— Что ж! Тогда вам лучше снова пойти к Альскони и сказать, что ввели его в заблуждение. Я не собираюсь играть роль морской свинки в ваших мерзких опытах.

— Синьор Альскони сообщил вам, чем я собираюсь заняться? — поинтересовался Энгельман, неуверенно поднеся руку к лацкану своего пиджака. — Вы ухватили суть эксперимента, мистер Миклем?

— Да, глава вашей банды кое-что рассказывал мне. Еще он говорил, что во время операции вы обычно бываете пьяным в педаль, или в сосиску, как вам больше нравится. Так что вряд ли можно надеяться на успешный исход.

Энгельман сверлил пристальными зрачками потенциальную жертву.

— Мне будет необыкновенно приятно увидеть вас на операционном столе, мистер Миклем. — На губах маньяка выступила слюна, он издал звук, словно прихлебывал чай, и продолжал: — Не думаю, что мне придется слишком долго ждать этого чудесного мгновения.

Он повернулся и, придерживаясь рукой за стенку подземелья, неуверенно пошел прочь. Миклем смотрел вслед этому мяснику и с неудовольствием чувствовал, что рот его пересох, словно песок в Сахаре, а сердце колотится изо всех сил.

Вилли сидел в тени большого дерева, пот по его лицу тек так, словно его подставили под струю воды. Он понимал, что должен немедленно бежать к Феликсу и рассказать, что слышал. Несомненно, предательство Лорелли требовало решительных действий. Но Феликс приказал ему следить за виллой до тех пор, пока на смену не придет Джакопо, а Феликс любил, чтобы его приказания выполнялись беспрекословно. Если Вилли покинет пост, у него могут быть крупные неприятности, но если он вовремя не сообщит о том, чему стал свидетелем, это тоже не сулит ничего хорошего. В конце концов, он решил дождаться Джакопо и уже потом бежать к Феликсу.

О, Лорелли! Будь она проклята! Конечно, теперь она окажется в лапах этого палача Энгельмана. Вилли скривился, словно перед плачем. Но она знала, на что шла, и должна была подумать об этом раньше. Сама виновата, сучка!

Пока Вилли сидел под деревом, обуреваемый противоречивыми мыслями, Феликс докладывал Альскони о положении дел. Босс сидел за письменным столом со скрещенными на крышке руками. Совсем недалеко от его толстых пальцев желтела вмонтированная в стол кнопка из слоновой кости. Достаточно было нажать на нее, и пистолет, закамуфлированный на передней части стола, выстрелит. В данный момент Феликс находился как раз в секторе поражения.

— Письмо Миклема доставлено на виллу, — торопливо говорил красавец. — Все прошло отменно. Его секретарша, Мариан Ригби, немедленно вылетает в Нью-Йорк. Она полагает, что дней через пять деньги будут в римском банке.

Альскони рассеянно погладил маленькую кнопку. Мысль о том, что достаточно нажать на нее, и Феликс получит пулю в живот, доставляла ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Особенно приятно было видеть, что Феликс знает, что находится под прицелом, и страшно трусит. А ведь этот красавец мог бы уложить босса ударом кулака. А вот поди ж ты, стоит навытяжку!

— Эта сделка расстроила его холуев? — спросил Альскони.

— Даже очень.

— Письмо передала Лорелли?

— Да.

— Она была одна?

— Думала, что одна, — объяснил Феликс. — Но я велел Вилли занять пост неподалеку на всякий случай.

— Она объяснила им, что, если они обратятся в полицию, мы отыграемся на их хозяине?

— Она следовала моим инструкциям. Все прошло отлично.

— Хорошо, — Альскони убрал палец с кнопки и принялся разглядывать ногти. — Где Вилли?

— Он еще на посту. Я велел ему ждать до тех пор, пока его не подменит Джакопо.

Альскони почесал нос и внимательно посмотрел на Феликса.

— Так у тебя есть только рапорт Лорелли без подтверждения Вилли?

— Подтверждения?! — взвился вдруг Феликс. — Я не понимаю. Я конечно, не говорил еще с Вилли, но он не сообщит вам ничего другого. Уж не хотите ли вы сказать, что больше не доверяете Лорелли?

Альскони поднял брови.

— Нет, конечно. Но всегда лучше иметь подтверждение. Ты же знаешь, что последнее время девочка нервничала. Кто поручится, что она сейчас повела себя как надо? Она могла просто не пойти на виллу Триони. Я надеюсь, что она там была, но все же будет неплохо выслушать доклад Вилли.

— Вилли не входил вовнутрь, — объяснил Феликс. — Он не мог слышать, что она говорила.

Альскони потянулся к телефону.

— Карлос? Пошли Джакопо на смену Вилли. И пусть Вилли зайдет ко мне, как только вернется, — он положил трубку. — Никогда ничего нельзя упускать, Феликс. Я сам поговорю с Вилли.

Феликс раздраженно пожал плечами.

— Если вам так этого хочется…

— Да. Мы уже обсуждали расстроенные нервы Лорелли. Я должен быть уверен, что она справилась с поручением. Вскоре я собираюсь поручить ей очень деликатную работу. Крантору нужно передать сюда крупную сумму в фунтах стерлингов. Я хотел бы, чтобы она поехала в Лондон и привезла деньги, — Альскони постучал пальцем по краю стола. — Не знаю, можно ли на нее положиться? Деньги чистые, сумма крупная… Не хотелось бы, чтобы девочка удрала с ними.

— Она никогда не сделает этого, — Феликс с трудом выдержал проницательный взгляд Альскони. — На нее безусловно можно положиться, но я не стал бы поручать ей такую работу. У лондонской полиции есть ее приметы. Ей не следует засвечиваться.

— Ах, да. Я и забыл. Однако нужно же кому-то поехать за этими деньгами. Они мне нужны. Как ты думаешь, я могу положиться на Вилли?

Феликс отрицательно покачал головой.

— Нет. Вилли хорош для несложных поручений и для однообразной работы, где не нужна фантазия и светлая голова. Деньги бы я ему не доверил.

— Тогда посмотрим, не предложит ли кого-нибудь Крантор, — сказал Альскони. — А для Лорелли подыщем дело полегче. Мне кажется, что здесь она себя чувствует не в своей тарелке. Нужно найти ей занятие по сердцу. — Он сделал многозначительную паузу и продолжил, глядя Феликсу прямо в глаза. — Я вот думаю, не съездить ли ей в Буэнос-Айрес? Может быть, такая поездка успокоит ее?

Феликс почувствовал, как его желудок, оторвавшись, летит куда-то вниз. Усилием воли подавив страх, он недрогнувшими пальцами взял сигарету и закурил. Что это, совпадение? Или Альскони знает что-то об их разговоре?

— Буэнос-Айрес? Не знаю, но могу спросить у нее.

Альскони улыбнулся.

— Не нужно говорить ей сейчас. Придет время, я сам поговорю с ней. Кстати, давненько я с ней не виделся… Иногда я задаю себе вопрос: стоит ли вообще брать в организацию баб? Они, конечно, приносят пользу, но уж больно непостоянны. Я не люблю непостоянства.

— Лорелли нельзя назвать непостоянной, — заторопился Феликс. — У меня такое чувство, что вы ей больше не доверяете. Но ведь у вас нет причин ее подозревать. В конце концов, она в организации с самого начала и заслуживает, чтобы к ней относились с доверием и уважением. Мне кажется, что она всегда беспрекословно выполняет приказы и прекрасно справляется с самыми сложными заданиями.

— Судить предоставь мне, — возразил Альскони. — Я считаю, что небольшая перемена обстановки ей не повредит: новые лица, новые привычки, новые впечатления… Поедешь с ней или будешь работать здесь?

— Если вы скажете, чтобы я ехал — поеду, — Феликс чувствовал, что держится из последних сил. — Но мне кажется, что от меня будет больше пользы здесь. Вот уже два года я работаю в Сиене, и мне будет нелегко бросить все. Если мне будет разрешено выбирать, я предпочту остаться.

Альскони внимательно посмотрел на свою «правую руку».

— Но ведь в таком случае ты теряешь Лорелли. Мне казалось, ты привязан к ней.

— Нет такой женщины, которая могла бы привязать меня слишком крепко, — уверил босса Феликс. — Вы действительно хотите отослать ее в Буэнос-Айрес?

— Не уверен. Просто мне пришла эта мысль… — Альскони пожал плечами и улыбнулся странной улыбкой. — Мне хотелось знать… Я должен быть уверен, что на Лорелли по-прежнему можно рассчитывать. Мы еще подумаем об этом, — и он небрежным жестом руки отпустил Феликса.

Тот был рад остаться один и скрыться от внимательного взгляда Альскони. Вернувшись к себе, Феликс налил полный стакан виски, сел в кресло и принялся обдумывать ситуацию. После нескольких минут размышления он пришел к выводу, что слова Альскони о Буэнос-Айресе были обыкновенным совпадением. И совпадение это показало, насколько абсурдной была идея Лорелли. Конечно же, такой громадный город в конце концов должен был попасть в зону внимания Альскони. И потом, если бы Альскони что-то заподозрил, он не стал бы интриговать исподтишка, а просто приказал бы убрать Лорелли. Феликс знал методы Альскони: тот действовал быстро и безжалостно.

Феликс опустошил стакан и поставил его на столик. Ситуация требовала осмотрительности. Главным козырем Феликса было то, что заменить его некем. Организация не могла существовать сама по себе, и Альскони прекрасно знал об этом. Следовало заботиться о сотне мелочей, и все это Феликс держал в голове, ничто не ускользало от его внимания. Альскони не настолько глуп, чтобы устранить его. Не будет же он сам выполнять всю грязную работу, которой сейчас занимается Феликс. Но впредь надо держаться настороже. И нужно приглядеться к Карлосу: ведь именно он выполняет кое-какие приказы Альскони, о которых Феликс даже не догадывается.

Феликс сунул руту под пиджак, и его пальцы коснулись рукоятки пистолета. Да, Карлос ловок и хитер, но пулю сорок пятого калибра ему не проглотить — подавится.

Он налил еще виски, проглотил и с усилием поднялся. Надо пойти поговорить с Лорелли, нагнать на нее страху. Он раз и навсегда выбьет из ее головы мысль насчет побега из организации. Такие шутки могут очень дорого обойтись. Феликс подошел к зеркалу, поправил галстук и, улыбнувшись отражению, вышел из комнаты.

Феликс не чувствовал бы себя так уверенно, если бы знал, что Альскони в этот момент разговаривает с Крантором. Чтобы лучше слышать голос Крантора, едва звучащий среди телефонных помех, Альскони плотно прижимал трубку к уху.

— Мне нужно, чтобы вы немедленно прилетели сюда, — говорил Альскони. — Берите маршрут три и захватите товар. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Да, — ответил Крантор, не доверяя собственным ушам. Он впервые слышал голос Альскони, и это было для него величайшим откровением.

— Вы должны быть здесь сегодня в полночь, — продолжал Альскони. — Я как раз завершу кое-какие дела. Вполне возможно, что для вас появится вакансия.

— Еду, — сказал Крантор, и его жуткое лицо осветилось радостью.

— Отлично, — Альскони положил трубку и поднял другую, внутреннего телефона. — Карлос? Ты один?

— Нет.

— Кто у тебя?

— Манетто, мистер Альскони, и мисс Лорелли. Вилли скоро придет, Джакопо отправился его сменить.

— Пришли Манетто ко мне и перекрой выходы, — распорядился Альскони. — Чтобы мышь не проскользнула, понятно? Если кто-то попытается пройти, доложишь мне.

— Да, хозяин.

Удивление, прозвучавшее в голосе негра, вызвало у Альскони кривую усмешку.

Легкий шум за деревом, к стволу которого привалился Вилли, заставил его подскочить. Он сунул руку под пиджак, выхватил револьвер и приготовился стрелять, но тут из-за дерева появился Джакопо и, увидев направленное на него оружие, остановился, как вкопанный.

— Благодари Бога, что не нарвался на пулю! — прорычал Вилли. — Зачем подкрадываешься, идиот?

— Я тебя не видел, — объяснил Джакопо, подходя. — А чего это ты такой нервный?

Вилли сунул револьвер назад в кобуру, висящую под мышкой.

— Ничего! Ты на смену мне, что ли? А почему так рано, а?

— Старик хочет тебя видеть, — объяснил Джакопо, поглядывая на Вилли блестящими от любопытства глазами. — Что это ты, интересно, натворил?

На маленькой невзрачной мордочке Вилли появилось недоумение.

— Ты хочешь сказать, что Альскони хочет меня видеть?

— А ты что, не понял? Давай, давай, пошевеливайся. Он ждет тебя прямо сейчас.

Вилли вытер пот со лба. За несколько лет службы он разговаривал с Альскони лишь однажды. Теперь он был взволнован и напуган. Вот подходящий случай, чтобы получить вознаграждение. Он не обязан идти сейчас к Феликсу, а может подать эту петрушку прямо хозяину.

И все же страх сжимал ему грудь. Почему старик хочет его видеть? А вдруг он чем-то недоволен? Джакопо, следивший за тем, как меняется физиономия Вилли, окинул его презрительным взглядом. Этим утром Вилли не успел побриться, на нем была грязная рубашка, костюм измялся и запачкался.

— Ты бы почистил немножко шкуру, прежде чем идти к старику, — посоветовал он. — В таком виде ты смахиваешь на бродягу.

— Мой вид тебя не касается, — буркнул Вилли. — Он не сказал, что у него ко мне за дело?

— Вопрос, конечно, интересный! Он хочет похвалить тебя за то, что последние месяцы ты бездельничаешь. А может быть, доктор Энгельман уговорил босса сделать ему подарок?

Вилли послал дружка к дьяволу.

— Я бы не советовал тебе слишком прохлаждаться, — гримасничал Джакопо. — Когда говорят — немедленно, это значит — немедленно.

— А я его не боюсь, — похвастался Вилли. — У меня есть кое-что, и за это кое-что старик еще отвалит мне денежку. Ты родишь кролика от зависти, приятель, когда увидишь, какую я куплю себе машину.

— Ну да? — спросил ошеломленный Джакопо.

— Я тебе говорю! — с таинственным видом заверил его Вилли. — Просто я, в отличие от некоторых, держу глаза и уши раскрытыми. Альскони отвалит мне порядочную сумму, когда я расскажу ему, что знаю.

— А что ты знаешь?

— А вот это он тебе скажет сам, если захочет.

— Нет, правда, Вилли, — изнывая от любопытства, продолжал Джакопо, — что ты хочешь ему сказать?

— Иди гуляй, — бросил Вилли и зашагал прочь.

Впервые в жизни Вилли не повиновался приказу беспрекословно, и это ослушание стало для него роковым. Джакопо сказал, что Альскони желает видеть его немедленно, но Вилли хотел произвести на хозяина хорошее впечатление, поэтому решил забежать к себе, чтобы переодеться и побриться. Старик не заподозрит, что он десять минут проведет у себя, наводя красоту. Его новый костюм понравится хозяину.

— Пришел мой звездный час! — твердил себе Вилли, направляясь по тропинке к замку Альскони.

Он проник в подземный ход через потайную дверь за несколько секунд до того, как Карлос перекрыл все выходы. Не подозревая о том, что он не сможет воспользоваться этим выходом, Вилли побежал в свою комнату, где наткнулся на Феликса.

— Старик много раз справлялся о тебе, — объявил тот. — Ты уже был у него, Вилли?

— Еще нет, — смутился Вилли. — Я хотел вначале умыться. А что случилось?

— Тебе лучше поспешить. Он хочет видеть тебя немедленно.

— Я не могу пойти в таком виде, — огорчился Вилли. — Но чего он хочет?

Феликс с отвращением втянул затхлый воздух комнатки.

— Тебе не о чем беспокоиться, — сказал он с легкой гримасой отвращения. — Ну и вонь у тебя! Как в свинарнике.

— Я и не беспокоюсь, — Вилли снял пиджак, повесил кобуру с пистолетом на спинку стула и стянул через голову рубашку. Потом он отвернул кран над умывальником. — Он ничего не имеет против меня, по крайней мере? — бросив беспокойный взгляд на Феликса через плечо, Вилли принялся умываться.

— Нет, просто он хочет узнать, что произошло на вилле Триони, когда Лорелли вручала письмо.

Вилли подпрыгнул, и мыло выскочило у него из рук.

— Ну и проныра наш старик, — подумал он. — Ничего от него не скроешь.

Феликс, не сводивший взгляда с сутулой спины Вилли, увидел эту странную реакцию и не на шутку испугался.

— Ты видел там Лорелли? — Феликс старался говорить небрежным тоном.

— Да, видел. И еще слышал, — подтвердил Вилли, тщетно пытаясь погасить злобный огонек, зажегшийся в его глазах. Он наклонился и принялся намыливать плохо выбритые щеки.

— А она тебя видела?

— Нет.

Вилли колебался. Должен ли он рассказать Феликсу об услышанном? Делать Феликса своим врагом ему не хотелось: ведь им предстояло работать вместе уже после того, как Лорелли превратится в воспоминание. Феликс разозлится, если он выложит новость Альскони и ничего не скажет его «правой руке». В конце концов, Феликс не помешает Вилли доложить обо всем хозяину. Альскони ждет, и никто не осмелится задержать его. И Вилли решил рассказать Феликсу обо всем. Пусть вместо одного спектакля будут два! Раз нет никакого риска, будет очень приятно посмотреть на рожу этого красавчика, когда он узнает о делишках своей девчонки.

— Если бы Лорелли знала, что я следил за ней и все слышал, она не решилась бы вернуться сюда.

Феликс так быстро схватил Вилли за горло, что он не успел даже вспомнить о револьвере, висящем в кобуре на спинке стула.

— Что ты хочешь этим сказать? — прорычал Феликс, бледнея от ярости и страха.

Вилли вцепился в сжимающие его горло пальцы, стараясь разжать их, но это было невозможно.

— Что ты хочешь этим сказать?! — повторил Феликс.

Вилли из последних сил глотнул воздуха.

— Отпусти меня, — прохрипел он. — Я скажу хозяину.

Феликс влепил Вилли увесистую затрещину. Несмытые хлопья пены отлетели от его щек и повисли на стене.

— Почему она не решилась бы вернуться сюда? — жестко спросил он. — Ну же? Говори, или я вобью эти слова в твою глотку!

— Она предала организацию! — завопил Вилли, у которого от боли выступили слезы. — Она предала всех нас.

Феликс занес кулак над его головой, но внезапно передумал.

— Ты лжешь, скотина! — гневно проговорил он.

— Я все слышал, — заикаясь и потирая горло, просипел Вилли. — Она сказала, что хочет удрать из организации, и просила у них денег. Сказала, что поможет Миклему убежать, если они дадут ей двести пятьдесят тысяч.

Феликс вспомнил слова Лорелли: «Мы должны уехать рано или поздно. Не надо ждать, пока полиция нападет на наш след. Мы должны уехать!» Бедная дурочка! Это же самоубийство.

— Ты действительно слышал, как она это говорила?

Вилли поднес руку к щеке и вытер остатки пены.

— Да. Чего ты набросился на меня, как собака?

— Заткнись! — отрезал Феликс. — Давай выкладывай все. И не вздумай что-нибудь скрыть.

И Вилли рассказал ему о том, как увидел Лорелли, как пошел за ней на виллу, на случай если у нее появятся неприятности.

— Я сделал все, как мне велели, — едва не плакал он. — В комнате было три человека: тот тип, который удрал из парка, толстяк, — они называли его Черри, — и еще секретарша Миклема, Ригби. Сначала Лорелли говорила все правильно, и секретарша обещала отправиться в Нью-Йорк. А потом она сказала, что это, мол, то, что ей велели сообщить, а сейчас она скажет от себя. И сказала, что Миклема никто не собирается освобождать, а просто хотят вытянуть из них денежки. Она сказала, что если они дадут ей двести пятьдесят тысяч долларов, то можно будет попробовать помочь Миклему выбраться.

— Они согласились?

— Еще бы! Но я думаю, ей этих денег не видать. Она сказала, что разработает план побега и придет к ним в четверг утром. Она покажет им, как устроена сигнализация и расскажет об охране.

Феликс подался вперед, пот крупными каплями стекал по его лицу.

— Послушай, Вилли, если это ложь, я убью тебя.

Вилли боязливо отодвинулся к стене.

— Я говорю правду, — простонал он.

Феликс достал носовой платок и вытер лицо.

— Что они собираются делать? В полицию сообщать не будут?

— Нет. Лорелли убедила их не вмешивать ищеек в это дело.

Феликс оглянулся, словно почувствовал за спиной незримое присутствие Альскони.

— Ты никому об этом не говорил?

— Нет.

— А Джакопо?

— Нет, конечно. Это его не касается.

Феликс больше не рычал и не кидался, словно собака, и Вилли, приободрившись, взял бритву и принялся скоблить щеки.

— Думаю, старик будет доволен. Я собираюсь просить прибавки к жалованью. Вряд ли он откажет.

Феликс не слушал ею. Итак, Лорелли попалась! Альскони отправит ее к своему мяснику Энгельману. При этой мысли Феликса затошнило, и тут он понял, до какой степени привязался к девушке. Это открытие потрясло его. А вдруг и ему самому тоже придет конец? Альскони мог не поверить, что Феликс ничего не знал. Он мог даже подумать, что это Феликс научил ее поступить таким образом. Он бросил взгляд на беззаботно насвистывающего Вилли. Уговорить его держать язык за зубами теперь невозможно. Вилли — законченный подонок, доверять ему — безумие. Даже если предложить ему деньги, он их возьмет и все равно расскажет все Альскони. Значит, для того, чтобы спасти Лорелли, нужно ликвидировать Вилли.

Вытирая лицо несвежей салфеткой, Вилли спросил:

— А что сделают с ней? Думаешь, Энгельман ее раскромсает?

Феликс пожал плечами.

— Не знаю, — он заставлял себя говорить безразличным тоном. — Да мне и наплевать, что с ней будет. Она получит то, что заслужила.

Вилли кивнул.

— Да, верно. Ничего не поделаешь… Стоит мне попросить старика, чтобы он дал мне за это что-нибудь? — Он раскрыл шкаф и вытащил оттуда более или менее чистую рубашку. — На прошлой неделе во Флоренции я видел одну колымагу. Если бы Альскони раскошелился, я мог бы ее купить… Должен сказать, но это по секрету, одно время я сам не прочь был переспать с этой Лорелли. Думаю, она бы мне не отказала, но теперь об этом нечего и говорить. Придется заложить ее старику: дело превыше всего, в том числе и вожделения. А про тебя говорят, что ты с ней того… А? Не жалко ее?

Феликс сделал вид, что не слышит.

— Я тоже дам тебе кое-что, — сказал он, подходя как бы между прочим к тому месту, где висел пистолет Вилли, и встал так, чтобы оказаться между оружием и его хозяином. — Особенно-то не настаивай. Если босс заупрямится, я сам замолвлю за тебя словечко.

Вилли просиял.

— Правда?! Вот это да! Пришло и мое время! И это справедливо: я выполнил немало грязной работы.

Феликс заложил руки за спину, нащупал пальцами рукоятку пистолета и осторожно вытащил его из кобуры.

— Ты должен поторопиться, — сказал он. — Если будешь копаться, старик тебе вообще ничего не даст.

Вилли развернул рубашку и натянул ее на себя.

— Да, — согласился он. — Я и впрямь завозился здесь.

Он повернулся к зеркалу и принялся причесывать жирные редкие волосы. И тут его взгляд встретился с отразившимися в зеркале глазами Феликса. Кровь застыла в жилах Вилли: прямо из зеркала на него смотрела смерть.

Он увидел, как Феликс поднял руку, и хотел закричать, но было поздно. Рукоятка пистолета обрушилась ему на голову, и он рухнул, как подкошенный. Ударившись о край умывальника, безжизненное тело кулем свалилось на пол.

Глава 11 Туннель

Через десять минут после ухода Энгельмана Дон Миклем снова разомкнул кольцо на ноге и встал. Понимая, что рискует быть пойманным, он все-таки не мог больше оставаться в бездействии. Он пересек камеру и двинулся к темнеющему выходу из подземелья. И тут Дону улыбнулась удача: на выступе стены его острый взгляд заметил металлический блеск. Он вытащил зажигалку, высек огонь и увидел лежащий на выступе стены электрический фонарик. Видимо, его положили здесь на случай аварии с энергоснабжением.

Дон нажал на кнопку, и фонарик осветил дальнюю стену. Батарейки, судя по свету, были совсем новыми. Дон двинулся по галерее, оставив по левую руку зев еще одного коридора, и метров через пятьдесят оказался у преградившей путь бронированной двери. В стене рядом с дверью находилась кнопка, но хоть Миклем и нажал на нее несколько раз, ничего не произошло. Озадаченный, он отступил на несколько шагов, чтобы осветить дверь целиком. Она очень плотно сидела в каменной стене, нечего было и думать вышибить ее плечом, это мощное сооружение не подалось бы и на сантиметр.

Тогда Миклем вернулся в коридор, поднялся узким проходом, где когда-то его вел негр, и через некоторое время оказался перед дверью, за которой были кабинет Энгельмана и пульт управления, если верить Лорелли.

Дон нажал кнопку возле двери. Раздался слабый щелчок, и дверь отворилась. Взору Миклема представился ярко освещенный коридор, входить в который было небезопасно. Дон понимал, что момент для проникновения на пульт еще не настал. Стоило дождаться вечернего визита Лорелли.

Он ухватился за стальную ручку, повернул ее, закрыл дверь и направился в подземную галерею. Поскольку заняться Дону было совершенно нечем, он принялся самым тщательным образом изучать стены и вскоре сделал неожиданное открытие.

В стену на уровне глаз, на расстоянии шести метров друг от друга, были вмонтированы стальные пластины с кнопками.

Дон нажал на одну из кнопок, и пластина скользнула в сторону, предоставив неожиданному наблюдателю любоваться комнатой, обставленной как кабинет. Там никого не было. Дон снова нажал на кнопку, и пластина вернулась на место.

Миклем подошел к следующей пластине и заставил ее отойти в сторону. Перед ним была комната Лорелли. Сама хозяйка сидела за письменным столом с карандашом в руке и, казалось, полностью ушла в работу. Дон решил, что она чертит план подземной крепости, который обещала принести ему. Он уже хотел окликнуть девушку, когда услышал, как в ее комнату постучали. Лорелли вскочила, перевернула лист бумаги и отбросила карандаш.

— Открой! — раздался нетерпеливый мужской голос. — Мне надо поговорить с тобой.

— Сейчас, — отозвалась Лорелли. — Она быстро поправила волосы, пробежала пальцами по застежке платья и бросилась к двери.

— Я переодевалась…

— С каких это пор ты запираешься, переодеваясь? — спросил Феликс, входя.

— Я повернула ключ машинально, — Лорелли прошла к туалетному столику и взяла расческу. — Что случилось?

Феликс сел на диван, закурил и выпустил дым к потолку.

— Только что я разговаривал с Альскони. Он интересовался, что произошло на вилле Триони.

Расческа выскользнула из рук Лорелли, она успела подхватить ее и положила на столик.

— Он находит, что все прошло слишком легко и просто, — продолжал Феликс, как бы не замечая растерянности девушки. — Я сказал ему, что ты всегда справляешься с заданием. Не так ли?

— Конечно, — кивнула Лорелли. — Я уже рассказывала, как все было. Не хочешь ли ты начать разговор сначала?

— Значит, деньги очутятся в римском банке через несколько дней?

— Да. Так во всяком случае сказала секретарша.

Лорелли взяла сумочку, раскрыла ее и, достав пачку сигарет, закурила. Феликс успел заметить лежащий в сумочке пистолет.

— Что ж, отлично, — он встал. — Старик еще немного в тебе сомневается, но я убедил его, что ты отлично провела дело. Я тобой доволен. — Он подошел к туалетному столику. — За это я куплю тебе что-нибудь взамен этого старья.

Он взял ее сумочку, опередив на мгновение Лорелли, которая протянула руку, чтобы помешать ему.

— Эта свое отслужила, — продолжал Феликс.

— Прошу тебя, оставь! — крикнула Лорелли.

— Альскони прав: ты слишком нервная. — Он повертел сумочку в руках. — Думаю, одна из маленьких штучек крокодиловой кожи подойдет тебе больше, — и, раскрыв сумочку, вынул из нее пистолет.

Лорелли застыла, глядя широко раскрытыми глазами.

— Что ты делаешь, детка? — покачал головой Феликс. — Ты же портишь форму сумочки. Такие игрушки надо держать в другом месте. — Он положил сумочку на столик, но пистолет продолжал держать в руке.

Лорелли села, выпрямившись.

— Хорошенькая штучка, — продолжал Феликс, вертя пистолет в руках. — Но она может принести неприятности. — Он вытащил обойму, высыпал патроны на ладонь и отложил пистолет. — Гораздо лучше, когда внутри ничего нет. Ты не находишь? — поинтересовался он, помещая патроны рядом с пистолетом.

Лорелли, не дыша, следила за каждым его движением.

— Да, тебе необходима другая сумочка, — повторил он и сел рядом с Лорелли.

Девушка облегченно вздохнула, но уже в следующее мгновение с ужасом подумала, что Феликс мог как-то узнать о ее предательстве. Конечно, это было маловероятно, но нельзя было не учитывать такую возможность.

С видимым спокойствием она принялась полировать ногти. Повисло томительное молчание, во время которого Лорелли искоса поглядывала на Феликса.

Он откинулся на спинку дивана и, прислонившись затылком к стене, устремил взгляд в потолок. Выражение его лица заставило сердце девушки тревожно сжаться.

— Ты меня очень расстроила, — проговорил вдруг Феликс. — Я никогда ни за кого не волнуюсь, видимо, ты — исключение.

— Не понимаю, — быстро переспросила она, — почему ты должен из-за меня расстраиваться?

— Смешно, а? — продолжал Феликс, не обращая внимания на ее вопрос. — Ты единственная женщина, к которой я, оказывается, по-настоящему привязан. Когда мы только встретились, я и думать не мог, что ты станешь мне нужна. Но иногда мне кажется, что ты любишь меня гораздо меньше, чем я тебя. Я прав?

Лорелли провела кончиком языка по пересохшим губам. Она чувствовала, что произошло что-то серьезное.

— Я не знала, что ты стал так сентиментален, — усмехнулась она. — Любовь трудно измерить. Как узнать, кто любит больше?

Он потер подбородок.

— Да, может быть, ты права. Но все же ты меня любишь, так?

— Конечно.

Он взглянул на девушку в упор.

— Феликс, что случилось? Почему ты так смотришь? Что?!

— Помнишь, ты говорила, что нужно удирать в Буэнос-Айрес? Я много думал об этом. Может быть, ты и права. Но если мы решимся удрать, где взять деньги?

Лорелли смотрела на него, не скрывая удивления.

— Чему ты так удивилась? Могу я изменить мнение или нет? Если бы только была надежда достать денег… — Он запнулся. — Чтобы бежать, нужна большая сумма.

— Я могу оплатить дорогу, — осмелилась вставить Лорелли. — Я экономила. А на жизнь мы как-нибудь заработаем.

Лицо Феликса сделалось похожим на гипсовую маску.

— Сколько у тебя есть?

— Полмиллиона лир. Этого хватит, чтобы уехать отсюда и подождать месяц, пока мы не подыщем себе работу.

Феликс отрицательно покачал головой.

— Этого мало. Альскони будет нас искать. Чтобы чувствовать себя в безопасности, нужно гораздо больше. Ты никогда не решишься пойти работать: шпионы есть везде, тебя сразу засекут.

— Да нет же! Нам хватит. — Лорелли подалась вперед. — Феликс, прошу тебя, уедем отсюда.

— А если я не поеду с тобой, ты уедешь одна, — Феликс не смотрел на нее.

Стало тихо. Лорелли поколебалась, но потом все же ответила:

— Нет. Я бы не оставила тебя. Я не смогу тебя оставить… Но ведь ты не поедешь со мной, так?

Феликс встал.

— Ну вот я и получил ответ на свой вопрос. Теперь я знаю, насколько ты меня любишь.

— Я… я надеюсь, что это так, — пробормотала Лорелли.

— Ты не видела Вилли, когда относила конверт секретарше Миклема? — тихо спросил Феликс.

Мгновение Лорелли сидела, не понимая, а потом ей показалось, что кто-то вогнал ей в позвоночник тонкую и острую иглу. Ее лицо мгновенно потеряло все краски и сделалось сероватым, словно посыпанным пеплом. Она посмотрела на Феликса расширившимися глазами.

— Вилли? — прошептала она. — Он был там?

— Именно, — подтвердил Феликс. — Не думаешь ли ты, что я отпустил бы тебя без прикрытия?

— О! — простонала она.

— Вилли только что вернулся, — продолжал Феликс, в упор разглядывая Лорелли. — Альскони ждет его. Он хотел услышать от Вилли, как ты справилась с заданием.

Лорелли вскочила и сделала несколько шагов к двери.

— Дура набитая! — заорал он. — Ты вообразила, что тебе удастся выбраться таким способом?! — Он подошел к Лорелли, схватил ее за плечи и прижал к стене. — Вилли все слышал, понимаешь ты это?

Если бы Феликс не держал сейчас девушку за плечи, она бы рухнула на пол.

— Идиотка! Ты хотела надуть меня! Двести пятьдесят тысяч долларов! Ты и впрямь думаешь, что получишь эти деньги?

Лорелли попыталась вырваться из его рук.

— Так оно и будет! Они дадут мне деньги, я уверена. Это наш единственный шанс выбраться отсюда. Деньги для нас обоих!

— Давай без дураков, — ухмыльнулся Феликс. — Я только что спрашивал, что ты намерена предпринять, и ты не упомянула об этой комбинации. Говоришь, не могла бы меня бросить? Смешно! Это не помешало тебе обдумать тайком план побега в Буэнос-Айрес. Обманщица! Что ж, теперь моя очередь смеяться. Ты сумасшедшая, если вообразила, что тебе одной удастся реализовать свой план. Ты не доберешься даже до аэропорта, чтобы сесть на самолет. Ты даже не выберешься из Сиены.

Лорелли выпрямилась, черты ее исказились.

— Ты не скажешь Альскони? Ты не донесешь на меня? — Она рухнула на пол и обхватила колени Феликса.

— Ты не можешь выдать меня, ведь ты же говорил, что любишь! Знаешь, что он со мной сделает? Феликс, не выдавай меня, молю!

Дон, наблюдавший эту сцену, почувствовал себя неловко.

Феликс грубо освободился от рук девушки, обвивающих его колени, и отошел.

— Он уже спрашивал меня, не хочешь ли ты отправиться в Буэнос-Айрес. Он хочет начать там серию операций. Говорил, что туда поедешь ты.

Лорелли закрыла глаза.

— Так он знает…

— Возможно. Это, конечно, может быть и совпадением, но в любом случае говорит об абсурдности твоего плана.

— Мы найдем другое место, — лихорадочно прошептала девушка. — Не в Буэнос-Айресе, так в другом месте.

— Мы не найдем ничего, — грубо оборвал ее Феликс. — Таких мест нет.

— Если ты ему скажешь, я покончу с собой. Я не позволю Энгельману прикоснуться к себе.

— Теперь начинается мелодрама, — усмехнулся Феликс. — Ну иди, иди и кончай с собой. Что тебе еще остается делать? И что должен делать я?

Лорелли заплакала, бросилась на диван и уткнулась лицом в подушку.

— Ну, довольно, — смягчился Феликс. — Довольно! Я ничего ему не скажу. Это безумие с моей стороны, но я не выдам тебя.

Лорелли подняла заплаканные глаза.

— Правда?

— Правда. А теперь перестань реветь.

— А Вилли? — она поднялась и села на диване. — Он ведь все знает. Мы не можем ему доверять, она обязательно расскажет Альскони.

Феликс обнажил зубы в невеселой улыбке.

— Да ну? Ты так считаешь? Я уже поговорил с Вилли…

— Но ему нельзя доверять, — начала было Лорелли, но прочитав что-то в глазах Феликса, вскрикнула.

— Пришлось заняться им вплотную, — Феликс подошел к дивану. — Теперь мы оба по шею в дерьме. Сейчас Альскони ждет Вилли с рапортом, а тот валяется у себя в комнате с проломленным черепом. Но ты ведь у меня такая проныра. Как нам выбраться отсюда, придумай!

— Ты убил Вилли?

— А ты бы хотела, чтобы я поступил иначе?

— Не знаю… Мне страшно… немного страшно.

Феликс взял ее сумочку и вытряс содержимое на столик.

— Пять тысяч лир. Это все?

— Да.

— А в банке?

— Я уже говорила: полмиллиона лир.

— У меня четыре миллиона. С этим, возможно, что-то выйдет. Нужно удирать, пока не нашли труп.

Зазвонил телефон.

— Ответь.

Дрожащей рукой Лорелли сняла трубку.

— Мистер Феликс у вас? — услышала она голос Карлоса. — Хозяин хочет сказать ему словечко.

Лорелли испуганно взглянула на Феликса.

— Альскони хочет поговорить с тобой, — передавая трубку, сказала она.

Через потайное окошечко Миклем, не отрываясь смотрел в покрытое потом лицо Феликса.

Эти десять минут расстроили его, но заставили мозг работать четко, как никогда. Нужно было предусмотреть все осложнения, к которым приведет изменившаяся ситуация. Если эти двое испугаются и удерут, он лишится помощи Лорелли, а без нее нет никакой надежды выбраться из подземелья.

Дон смотрел, как Феликс подходит к телефону и берет трубку таким образом, словно ему вручают гремучую змею.

— Я жду, Феликс, — сказал Альскони. — Где Вилли?

— Я тоже его жду. Может быть, что-то произошло с машиной на дороге. Пожалуй, я поеду ему навстречу, посмотрю, все ли в порядке.

— Никакой аварии нет, — успокоил его Альскони. — Манетто доложил, что его машина стоит в конце аллеи, но вот где он сам, непонятно.

— Я могу поискать его, — предложил Феликс.

— Не вижу необходимости, — возразил Альскони. — Оставайся там, где сидишь, — раздался легкий смешок, от которого у Феликса похолодела спина. — Кстати, ничего другого тебе и не остается.

Феликс положил трубку, Лорелли, не спускавшая с него глаз, снова опустилась на диван.

— Не двигайся, — коротко приказал Феликс и выскочил из комнаты.

Она подошла к двери, закрыла ее на ключ и вернулась к дивану. Дон, наблюдавший за девушкой, видел, что та на грани нервного срыва. Если он не хочет, чтобы ему свернули шею, нужно решаться!

— Лорелли! — повелительно произнес он.

Девушка вскрикнула и резко обернулась. Она выглядела почти безумной.

— Я здесь! — позвал Дон через отверстие. — Это Миклем.

Она увидела зрачок, через который велось наблюдение, и попятилась.

— Да не бойтесь же! — сказал он. — Чтобы бежать, вам нужны большие деньги, и они у меня есть. Мы должны помочь друг другу. Отдайте мне вашу пушку.

— Нет. Я не буду вам помогать. Я ухожу отсюда.

— И далеко вы уйдете? — возразил Дон. — Лучше не делайте глупостей и отдайте пистолет. Вам нельзя полагаться на Феликса: если вы окажетесь камнем на его шее, он расправится с вами так же, как с Вилли. Я позабочусь о вашей безопасности. Давайте пистолет!

Миклем рассчитывал, что в состоянии стресса, в котором находилась сейчас девушка, она не сможет противиться его повелительному тону.

Лорелли взяла со столика пистолет.

— И патроны! Живо!

Она просунула в отверстие пистолет, потом протянула патроны.

— Не тревожьтесь, — успокоил ее Миклем. — Я позабочусь о вас.

Тут она сообразила, что осталась совершенно беззащитной не только перед Феликсом, но и перед Энгельманом.

— Нет! Верните мне оружие! Я не должна была его отдавать.

Девушка попыталась просунуть в отверстие руку, но Дон уже отошел. В этот момент в дверь постучали, и Лорелли, как во сне, открыла. Вошел Феликс. Лицо его было покрыто потом, и она поднесла ко рту руку, чтобы заглушить рвущийся крик.

— Я не смог открыть дверь в конце коридора, — растерянно сказал он. — Кажется, отключили электричество.

Лорелли закрыла глаза и прислонилась к стене.

Феликс подошел к телефону и снял трубку.

— Да? — отозвался Карлос на другом конце провода.

— Дверь из коридора, должно быть, заклинило, — сообщил Феликс. Ему пришлось сделать усилие, чтобы не выдать охватившей его паники. — Я не смог ее открыть.

— Все в порядке, — весело сказал Карлос. — Это приказ хозяина. Он велел отключить ток.

Феликс почувствовал, что его сейчас вырвет.

— Вот как? Я хочу поговорить с ним. Он, наверное, не знает, что я не могу выйти.

— Прекрасно знает, — насмешливо перебил негр. — Он справился, где вы находитесь, и только после этого приказал отключить ток.

— Соедини меня с ним! — закричал Феликс.

— Сейчас. Подождите минуту.

Карлос вызвал Альскони.

— С вами хочет поговорить мистер Феликс.

— Вот как? Передайте ему, что я сейчас занят. Поговорю с ним завтра утром, но не раньше.

— Да, хозяин.

Раздвинув толстые губы в усмешке, он позвонил Феликсу.

— Очень жаль, но хозяин занят и будет говорить с вами лишь завтра утром.

Феликс швырнул трубку. Пот градом катил с него. Он повернулся к Лорелли.

— Ах, ты…

Слово, которое он произнес, подействовало, как пощечина, но Феликс продолжал:

— Нас загнали в угол. Мы в руках Альскони. Электричество отключено, и выбраться отсюда невозможно. Можешь гордиться собой и своими идиотскими делишками.

Лорелли упала в кресло, закрыв лицо руками.

Феликс вышел и бросился в комнату Вилли. Толкнув дверь, он вошел, не глядя на тело, наполовину скрытое умывальником.

Он бросился к стулу, где все еще лежал револьвер убитого, вложил его в кобуру под пиджаком и внезапно застыл, пораженный страшной догадкой: по весу пистолета было ясно, что он не заряжен. Но ведь часом раньше, когда он убил Вилли, оружие было заряжено!

Дрожащей рукой Феликс извлек обойму и убедился, что она пуста. Тогда он бросился к ящику шкафа, где должна быть запасная обойма: он знал, что Вилли прячет ее там под стопкой рубашек. Приподняв рубашки, он заметил на нижней вмятину, оставленную обоймой, но самой обоймы не было.

С минуту он стоял неподвижно, пальцы его сжались в кулаки. Наверное, пока он терял время в разговорах с Лорелли, здесь побывал Карлос! Это он разрядил револьвер и забрал запасную обойму. У них оставался только пистолет Лорелли. Конечно, это была почти что игрушка, но все же лучше, чем ничего. Последствия того, что произошло, предугадать было нетрудно. Приняв решение, Альскони велит Карлосу убрать непокорных. Пистолет Лорелли — единственная надежда. Если он не остановит Карлоса, то заставит его хотя бы поколебаться.

Феликс вернулся в комнату Лорелли. Она по-прежнему сидела в кресле, закрыв лицо руками. Едва взглянув на девушку, он бросился к туалетному столику, чтобы взять пистолет. Он помнил, что оставил там пистолет с семью выстроившимися в ряд патронами. Но столик был пуст. Феликс даже протер глаза, в надежде, что это ему померещилось, но пистолет словно растаял в воздухе.

— Где твоя пушка? — зловеще спросил он.

— Зачем тебе? — Лорелли вздрогнула, убрала руки от лица и, увидев дикий, направленный на нее, взгляд, вскочила на нош.

— Где пистолет? — прорычал Феликс, направляясь к ней.

— Не смотри на меня так! — Она прижалась к стене. — Не подходи ко мне!

Феликс был уже рядом. Он схватил ее за воротник платья и рывком притянул к себе.

— Где пистолет?

— Я… я отдала его… Миклему.

— Ты отдала его? Кому?!

— Он мне велел. Я не подумала. Я… Он…

— Миклему? Ты что, спятила? Что ты туг плетешь?! — Феликс тряс ее за воротник. — Мне нужна твоя пушка! Где она?

— В стене комнаты есть отверстие… Миклем… — она вырвалась и закричала. Раскрытой ладонью Феликс так ударил девушку по лицу, что ее голова откинулась назад.

— Где оружие?! — вопил он. — Идиотка! Кто-то разрядил пистолет Вилли. Карлос скоро придет сюда! Как мы будем защищаться от этой гориллы? Ты меня слышишь? Где пистолет?!

Глаза Лорелли закатились, и она упала на пол.

Дон, не заглядывая больше в комнату, слышал всю эту сцену. Теперь, когда у него был пистолет, он чувствовал себя гораздо увереннее. Лорелли должна была сама разобраться со своим любовником, помочь ей он сможет лишь позже.

Дон зарядил пистолет, прошел по галерее, поднялся по крутому подъему и, остановившись перед стальной дверью, нажал на кнопку. Против ожидания дверь открылась.

Вскинув пистолет наизготовку, он двинулся по освещенному коридору. Посмотрев направо, потом налево, Дон закрыл дверь и, убедившись, что сможет открыть ее снова, нажал на другую кнопку.

Прямо перед ним находилась дверь в ванную, а дальше — дверь в кабинет Энгельмана. Значит, следующая дверь вела к пульту управления. В конце коридора виднелась дверь, ведущая в апартаменты Альскони. Быстрым шагом он подошел к этой двери и нажал на кнопку. Ничего не произошло. Он повторил попытку, но понял, что это ни к чему не приведет. Видно, лишь некоторые двери не были обесточены.

Вернувшись к двери пульта управления, Миклем стал внимательно ее разглядывать. Она была стальная, цельная и без всякого намека на ручку. Тогда Дон решил не торопить события. Бежать надо вечером, когда под покровом темноты будет легче пересечь парк. Карлос, должно быть, находится сейчас в этой комнате, а Энгельман — в своей конуре.

Миклем вернулся к двери, которая была напротив ванной, и прислушался. Не услышав ничего подозрительного, он нажал на ручку и открыл дверь. Комната была погружена в темноту. Он вошел и закрыл за собой дверь.

Включив фонарик, Дон обвел лучом комнату, которая оказалась обставленной, как спальня. Потом он нашел выключатель и включил свет. Книги на полках подсказали ему, что спальня принадлежит Энгельману.

Взгляд Дона привлек телефон, стоявший на ночном столике. Он подошел, поднял трубку, и улыбка осветила его лицо: гудок внешней связи прозвучал для Миклема, словно самая прекрасная музыка.

Не выпуская пистолета, он присел на край кровати и набрал номер виллы Триони. Ему немедленно ответил голос Харри:

— Алло, кто это?

— Так вот как ты разговариваешь с хозяином, — сказал Дон вполголоса. — А нельзя ли немножко повежливей?

— Это вы, мистер Миклем?! — заорал Харри во все горло.

— Вроде бы я, — согласился Дон, отводя трубку от уха. — И не кричи так, а то мои барабанные перепонки не выдерживают.

— Где вы, хозяин? — Харри немного умерил свой темперамент. — Бог мой! Мы тут все с ума сходим!

— Я сижу в подземелье, но мне удалось освободиться от цепи и добраться до телефона. Выйти не могу, до этого еще далеко.

— Мы этим займемся, хозяин, — с воодушевлением пообещал Харри. — Сюда едет Джузеппе со своими друзьями. Все готово на этот вечер. Рыжая проболталась мисс Ригби…

— Я в курсе, но теперь это не пройдет, — остановил его Дон. — Некий Вилли все слышал и разоблачил ее. Сейчас она тоже заперта в подземелье, тут еще находятся негр и некий Феликс.

— О! — возбуждение Харри улеглось. — Так что же теперь делать?

— Я должен сам выяснить, где тут выход. Сколько парней привезет Джузеппе?

— Шесть.

— Отлично! Ты должен будешь заняться четырьмя охранниками с собаками, чтобы у меня были развязаны руки, когда я выберусь отсюда. Собаки могут наделать нам хлопот. Не думаю, что ты можешь проникнуть сюда. Двери стальные, открыть их невозможно. Они управляются с пульта. Я попытаюсь ночью в половине второго поднять здесь небольшой переполох. К этому часу поставь у стены людей. Дашь мне минут двадцать, а потом нападай. Я вооружен. Если услышишь стрельбу, бросайся в дом. Если к четверти третьего ничего не произойдет, значит, мой план провалился.

— В таком случае, — решил Харри, — мы будем вас искать, даже если придется разобрать эту хибару и разнести ее по камушку.

— Не строй иллюзий, Харри. Это будет гораздо трудней, чем ты думаешь. Вход в подземелье, где я нахожусь, находится в большой комнате дома, окна которой выходят на террасу. Там еще есть камин. Но полицейские ее почему-то не заметили.

— Разыщем! — заверил Харри. — Я сказал Джузеппе, чтобы он прихватил динамит. Главное, подобраться поближе.

— Я попытаюсь выбраться сам. Если в четверть третьего я не появлюсь в парке, можете вступать в игру. А теперь, Харри, мне лучше вернуться на место.

— Хорошо, хозяин, удачи вам, — пожелал Харри. — Мы сделаем все, можете не сомневаться.

Дон положил трубку и направился к двери, но в комнате внезапно прозвучал вкрадчивый голос доктора Энгельмана:

— Не двигайтесь, мистер Миклем, или я буду стрелять.

Дон застыл на месте.

— Бросьте оружие, — все тем же голосом продолжал Энгельман.

Дон разжал пальцы, и пистолет с легким стуком упал на ковер. Медленно повернув голову, Дон увидел, что часть книжной полки повернута вокруг оси, а за ней открывается освещенный проход, в котором с пистолетом в руке стоит Энгельман.

Глава 12 Водяная западня

В тот момент, когда Харри положил трубку, в гостиную вбежала Мариан.

— Я только что говорил с мистером Миклемом, — торжественно объявил Харри и улыбнулся, заметив, как засветилось лицо девушки.

— Я слышала, как вы кричали, Харри, но не могла поверить. Он цел и невредим? Где он?

— С ним пока все в порядке. Но он все еще в подземелье. Ему где-то удалось раздобыть оружие, и он надеется выйти. Говорит, что попытается сделать это в половине второго этой ночью. — Он посмотрел на часы. Была половина седьмого. — Джузеппе должен появиться с минуты на минуту. Мы должны побывать на месте, чтобы как следует подготовиться.

Возбужденный голос Харри привлек внимание Черри, и он рысцой вбежал в комнату. Харри тут же слово в слово передал ему разговор с хозяином, получая от этого неизъяснимое наслаждение.

— Если этот Вилли наблюдал за домом, вполне возможно, что он и сейчас ходит где-то здесь, — заметила Мариан.

Харри стукнул себя по лбу.

— Вы правы. Я должен был раньше подумать об этом. Пойду взгляну, может, кого и обнаружу.

— Будьте осторожны, Харри, — с беспокойством попросила Мариан.

— Лучше бы дождаться приезда Джузеппе, — предложил осторожный Черри.

— Положитесь на меня, — на лице Харри появилась зловещая улыбка. — Если он в парке, я увижу его раньше, чем он меня. Его хозяева не должны знать, что мы получим подкрепление.

— Я иду с вами! — заявил Черри.

— Это совсем не ваше призвание, — запротестовал Харри. — Оставайтесь с мисс Ригби.

Пухлое лицо Черри сделалось непреклонным.

— Я пойду к воротам, — сказал он. — Этот человек может попытаться уйти, когда увидит вас. В таком случае я отрежу ему путь к отступлению.

— Вы рискуете заполучить фонарь под глазом, — предупредил Харри. — С этими типами шутки плохи. Позвольте мне одному.

— Я возьму свою трость-шпагу, — настаивал Черри. — Не думайте, что я беззащитен. — И, не оставив Харри времени на размышления, Черри с достоинством вышел, надев фетровую шляпу и прихватив трость-шпагу.

Харри покачал головой.

— Упрямый, как осел, — вздохнул он. — Но смелый, как лев. Я иду. — Он открыл ящик стола и вытащил пистолет Дона. — Держите, мисс. На тот случай, если Вилли или кто-то из его парней нагрянет сюда. Стреляйте в ноги, но когда нажимаете на курок, не закрывайте глаза.

— Мне пистолета не нужно, Харри, возьмите его лучше себе.

— И слушать ничего не желаю. Я и с этим защищен хорошо, — и он потряс пудовыми кулаками.

Ничего не подозревая, Джакопо сидел метрах в шестидесяти от виллы Триони. Вечернее солнце ласкало кожу. Яблоко, которое он только что съел, было сладким и хрустящим, и Джакопо чувствовал себя на верху блаженства. Он ничего так не любил, как отдохнуть в тени в укромном уголке, где тебе никто не мешает. Он был одним из самых мелких и незначительных членов организации, но очень гордился собой, считая, что именно на таких винтиках и держится громыхающая машина организованной преступности. В отличие от Вилли Джакопо не мечтал о большой машине, не жаждал денег и женщин. Все, чего ему хотелось, — это тихая жизнь и как можно меньше работы. Он относился к категории людей, которых Альс кони держал исключительно для слежки. Работа Джакопо состояла в том, чтобы часами сидеть в кафе, холлах, машинах в ожидании, когда появится очередная жертва. Это была замечательная работа, как раз в его духе! Благодаря умению часами сидеть, не шевелясь, и не возбуждая подозрений, и не обладая другими талантами, он зарабатывал деньги, достаточные для того, чтобы вести, по его понятиям, безбедное существование.

Джакопо видел, как Черри направился к воротам, и лениво спросил себя, куда это он? Джакопо давно надоело следить за виллой: ведь он должен был всего лишь предупредить Феликса, если туда наведается полиция. Поэтому он, не затрудняя себя лишними раздумьями, решил, что Черри совершает прогулку для моциона.

Он не заметил, как из дома через заднюю дверь выскользнул Харри и исчез в кустах, словно тень. Во время войны Харри служил в разведке и еще не забыл полученных там уроков. В отличие от боевых товарищей, он умел еще метать кинжал, что пригодилось ему не раз, когда требовалось снять немецкого часового. Не раз и не два он вместе с другими членами бригады переправлялся на континент во Францию и всегда шел впереди группы, пока впереди не замаячит часовой. Тогда Харри подкрадывался к солдату и тот падал замертво с лезвием между лопатками, не догадываясь даже, что стал жертвой неприятеля.

Джакопо не стал бы наслаждаться теплом вечернего солнышка и жевать яблоко, если бы знал, что к нему, словно кошка, подкрадывается Харри.

Джакопо отшвырнул огрызок яблока и стал думать о Вилли. Он задавал себе вопрос: что же интересное мог узнать его приятель, чтобы прийти в такой восторг и рассчитывать на награду? Джакопо слегка сморщился. Что за чудак этот Вилли: думает только о деньгах, машинах и женщинах! Единственной страстью самого Джакопо было пение. У него был неплохой тенор, и не будь он таким ленивым, вполне мог бы петь в каком-нибудь третьеразрядном кафе. Не удержавшись, он тихонько замурлыкал: «Сердце красавицы склонно к измене…», — и это было его роковой ошибкой, потому что Харри находился уже неподалеку. Харри еще не видел противника, но его чуткое ухо уловило пение Джакопо. Зловещая улыбка появилась на лице бывшего разведчика.

Джакопо полез в карман за новым яблоком и пожалел о том, что не догадался прихватить бутылочку вина. Ведь надо ждать еще не меньше двух часов до того момента, как на смену придет Манетто.

Манетто был тоже одним из сыщиков Альскони. Они с Джакопо прекрасно ладили: оба были ленивы, полностью лишены честолюбия и не одобряли чрезмерной жестокости.

Джакопо достал яблоко, деловито потер его об рукав и с довольной улыбкой стал рассматривать фрукт, решая, с какой стороны лучше впиться зубами в розовую кожицу. В тот миг, когда он совсем собрался откусить кусочек, Харри, который находился уже в трех метрах, прыгнул на него. Джакопо показалось, что сверху обрушился небесный свод, он чуть не умер от ужаса.

Руки врага сдавили его горло, и Джакопо начал задыхаться. Он решил, что настал его смертный час, и почти не сопротивлялся. Через секунду в глазах несчастного вспыхнул красный свет, и он уплыл в темноту.

Харри встал и, сложив руки рупором, закричал:

— Эй, Черри!

Потом, вытащив из кармана два мотка тонкой веревки, предусмотрительно захваченной в доме, он принялся вязать руки и ноги шпиона.

По аллее, пыхтя и задыхаясь, неуклюже бежал Черри.

— Я поймал его! — хрипло выкрикнул Харри.

Черри что-то проворчал, подошел к неподвижному телу и ткнул его концом своей трости.

— Ну-ну, — тихо предупредил Харри. — Эта штука действительно опасна.

— Жаль, что не я поймал его, — мрачно произнес Черри. — Я бы оставил ему на память маленький подарок.

Харри поднял Джакопо и взвалил на свои широкие плечи.

— Может быть, и стоило бы проучить его малость тростью, но я хочу заставить эту пташку почирикать. Пошли, Черри, приведем его в себя. Вдруг он расскажет нам, как побыстрей добраться до мистера Миклема.

— Если не заговорит, пожалеет, мерзавец, что на свет появился, — зловеще пробормотал Черри, в котором, очевидно, проснулась кровь его темпераментных предков.

На ступеньках виллы стояла Мариан. Увидев Харри с бесчувственным телом на плечах, она удивленно взметнула брови. Черри приветственно взмахнул тростью-шпагой, и клинок блеснул на солнце.

— Я поймал его, — доложил Харри, поднимаясь по ступеням.

Он опустил Джакопо на пол и повернулся к Черри.

— Нам не помешал бы таз с водой.

— Сейчас, — Черри поспешно вышел.

— Ты не убил его, Харри? — спросила Мариан, всматриваясь в бледное лицо пленника. — Он очнется?

— Будет свеженьким, как флорентийский огурчик, — весело пообещал Харри. — Я его только слегка придушил. Думаю, гадюка просто перепугался.

Вернулся Черри с большим тазом воды и, не дожидаясь приказаний, плеснул на голову Джакопо. Через несколько секунд тот застонал и с трудом сел, цепляясь за балюстраду веранды. Харри склонился над ним.

— Послушай, скверный мальчик, — сказал он, четко выговаривая слова. — Ты понимаешь по-английски?

Джакопо кивнул и сразу же схватился рукой за шею.

— Отлично! Я хочу узнать, как добраться до мистера Миклема. Мне кажется, ты пришел, чтобы рассказать об этом, — и он дал понюхать пленнику увесистый кулак. — Не скажешь по-хорошему, придется пустить в ход эту чешущуюся штуку. Сейчас все зависит от тебя, поэтому не валяй дурака, иначе история нашего знакомства может кончится быстро и плохо для некоторых. Это я тебе обещаю.

Джакопо поднял глаза, встретился с холодным взглядом Харри, и по спине его побежали мурашки.

— Я все скажу, синьор, — пробормотал он.

— Вот это правильно, — одобрил Харри.

Он развязал веревку, которая стягивала руки и ноги пленника и, потянув за рубашку, заставил его встать.

Харри кивнул в сторону гостиной:

— Входи в дом и начинай петь, дорогуша.

— Может быть, стоит записать его рассказ? — предложила Мариан, подталкивая Джакопо к стулу.

— Не вздумай хитрить, приятель, — предупредил Харри. — Мы знаем, где находится мистер Миклем: полчаса назад я разговаривал с ним по телефону. Давай выкладывай все, что знаешь. И если я увижу, что ты врешь, угощу тебя этим, — и он снова продемонстрировал Джакопо свой достойный внимания кулак.

Джакопо съежился на стуле и кивнул.

Альскони едва успел налить себе виски с содовой, как в комнату быстрым шагом, не постучавшись, вошел Манетто. Глава организации так и застыл с кусочком льда, который собирался опустить в стакан.

— Что тебе нужно? — холодно проговорил он. — Я тебя не приглашал.

Жирное лицо Манетто было бледно, на лбу бисером выступил пот, черные волосы торчали во все стороны, глаза были расширены от страха.

— Они сцапали Джакопо, — еле слышно произнес он.

Альскони бросил лед в стакан.

— Кто сцапал?

— Типы с виллы. Я поехал туда, чтобы сменить Джакопо, и видел, как один из них затаскивал его в дом. А через десять минут подъехали две машины, и из них вылезло человек шесть. Кажется, все итальянцы и не похожи на ищеек.

Альскони наполовину осушил стакан и, отставив в сторону, почесал нос.

— Так, понятно. Понятно…

Манетто боязливо поглядывал на босса, который бессмысленным взглядом уставился в стену.

Альскони понимал, что его карьера в Сиене закончилась. Каким же надо было быть идиотом, чтобы отправить Джакопо следить за виллой! Вилли никогда не позволил бы схватить себя! Он был мастером своего дела, а Джакопо — лишь подмастерьем. И этот парень, конечно же, заговорит, а знает он немало… Самое главное — ему известно, где находится Миклем. А кроме того, он в курсе некоторых дел организации, и полиция может выжать из него кое-какую информацию. Нельзя было отправлять его на виллу, это серьезный промах!

Альскони посмотрел на Манетто.

— Через полчаса мы уезжаем, — распорядился он. — Поставь машину у входа и отнеси туда пять деревянных ящичков, которые найдешь в моем столе. Еще возьмешь из шкафа в моей комнате небольшой чемодан. Собери вещи: сюда мы больше не вернемся.

— Слушаюсь, синьор, — поклонился Манетто и быстрым шагом вышел из комнаты.

Альскони подошел к бару и долил в стакан виски. Он давно подготовился к такому финалу: в Палермо его ожидала шикарная вилла, где в потайной комнате хранилась большая часть награбленных драгоценностей и денег. Сегодня вечером он отправится туда на самолете. В порту, всегда готовая к отплытию, стоит яхта. Нужно лишь погрузить ценности на борт и удрать куда-нибудь в Северную Африку.

Но тут Альскони вспомнил о Кранторе и нахмурился. Ведь этот парень везет пятнадцать тысяч фунтов стерлингов в пятифунтовых банкнотах, а английская валюта очень может пригодиться. Крантор, конечно же, сел на воздушное такси на одном из маленьких аэродромов возле Лондона, которые хороши тем, что ни один таможенник не станет совать нос в твой багаж. А приземлиться должен на заброшенном американском аэродроме в шестидесяти километрах от Сиены. Нужно дождаться его прибытия. Альскони не собирался дарить Крантору пятнадцать тысяч. Лучше всего было бы этим же самолетом вылететь в Палермо. Но воздушное такси не слишком удобно: туда может поместиться лишь один пассажир. Крантору самому придется вести самолет. А что делать с Манетто? Альскони покачал головой. На этого типа нельзя положиться, придется убрать его, иначе он попадет в руки полиции и наболтает там лишнего.

Но в руки полиции, несомненно, попадут Энгельман и Карлос. Врач, конечно же, тоже не станет хранить тайны организации. Альскони потер лоб. Судьба Энгельмана почти не заботила его, он недолюбливал мясника, а вот Карлос… Глава организации был привязан к негру, но понимал, что гигант слишком заметная фигура, и взять его с собой невозможно. Благодаря гигантскому росту Карлоса замечали везде, где бы он ни появлялся, полиция сразу же нападет на его след, а потом выйдет и на Альскони. Нет, Карлос тоже должен исчезнуть!

Альскони ценил себя за умение принимать быстрые и правильные решения. Нужно ликвидировать Феликса, Лорелли, Карлоса и Энгельмана. Ну, и само собой — Миклема. Очень удобно, что все находятся сейчас в подземелье. Обезвредить их не составит ни малейшего труда.

Альскони вышел из комнаты и быстрым для своей комплекции шагом направился в котельную, где находился распределительный щит, который контролировал всю потребляемую подземельем электроэнергию. Бывший виолончелист выключил все четыре рубильника, лишив таким образом Карлоса возможности заправлять в пункте управления.

Вернувшись в гостиную, Альскони подошел к окну и выглянул в парк. «Кадиллак» стоял у входа, и Манетто как раз укладывал в него ящички, которые вынул из стола босса.

Альскони взял телефонную трубку.

— Слушаю, хозяин, — немедленно отозвался Карлос.

— Дай мне Феликса, — приказал Альскони. — Он должен быть у мисс Лорелли. А потом я скажу несколько слов тебе.

— Да, хозяин. Не кладите трубку.

Через несколько секунд в трубке раздался голос Феликса.

— Я хотел поговорить с тобой завтра утром, — сказал Альскони, — но события разворачиваются гораздо скорее, чем я предполагал.

— Что случилось? Карлос сказал, что отключил электричество по вашему приказу. Мы должны поговорить, у меня есть что сказать вам.

— То, что ты скажешь, меня больше не интересует, — усмехнулся Альскони. — Я не собираюсь тратить время, выслушивая тебя, потому что должен немедленно уехать. Слушай меня внимательно: Джакопо был так глуп, что его схватили на вилле Триони. Ты прекрасно понимаешь, что это означает. Сейчас я должен исчезнуть, но тебя с собой взять не могу, да и не хочу. Но ты принес мне в прошлом кое-какую пользу, поэтому я потрачу на тебя пять драгоценных минут своего времени и объясню, почему я решил твою судьбу именно таким, а не каким-то иным способом. Во всех ваших комнатах установлены микрофоны, время от времени я подслушивал ваши разговоры. Меня заинтересовало даже не столько предательство Лорелли, сколько твое отношение к этому. Если бы ты был безжалостен с этой девкой, так же как с Вилли, то, без сомнения, был бы сейчас со мной. Теперь же… Я предупреждал тебя, что ты отвечаешь за все ее поступки, и теперь пришел час искупить вину. Я собираюсь открыть шлюзы и затопить подземелье. Тот, кто ведет себя как крыса на тонущем корабле, должен умереть крысиной смертью.

Не слушая проклятий, которые раздались в ответ, Альскони положил трубку.

Вошел Манетто.

— Машина готова, хозяин.

— Ах, да…

Брать с собой Манетто не было никакого смысла, избавиться от него нужно было здесь.

— Подайся немного вправо, Манетто.

— Вправо, синьор? — растерялся тот.

— Да. Ты что, не знаешь, где правая, а где левая сторона?

Манетто сделал два шага вправо и оказался как раз напротив дула пистолета, скрытого в столе Альскони.

— Спасибо, — кивнул босс. — Так, я думаю, будет неплохо.

Одним из толстых пальцев со свежим маникюром Альскони погладил кнопку цвета из слоновой кости и, продолжая улыбаться ничего не понимавшему Манетто, утопил ее в крышке стола.

Феликс яростно швырнул трубку на пол, его красивое лицо побледнело, и он даже не пытался скрыть страха.

— Эта свинья хочет уничтожить нас, — просипел он. — Он собирается открыть шлюзы, чтобы нас затопило здесь, как крыс.

Лорелли закричала и бросилась в коридор. Феликс выбежал следом. Пока девушка в исступлении била кулачками в стальную дверь, он кинулся в противоположный конец коридора, в дальнюю комнату, служившую кладовой. Там он схватил увесистый лом, снова выбежал в коридор и, оттолкнув Лорелли, принялся колотить им в дверь.

— Смотри! — взвизгнула Лорелли. — Начинается!

Феликс оглянулся. Из отверстий в стене полились тонкие водяные струйки. Феликс грязно выругался и снова принялся колотить ломом в дверь.

Карлос, услышав удары, вышел из пункта управления и стоял теперь в полном недоумении.

Дон Миклем и Энгельман, замершие друг напротив друга, тоже услышали звуки ударов. Морщинистое лицо Энгельмана сморщилось еще больше.

— Кажется, кто-то стучит, — таким тоном, словно продолжал приятную светскую беседу, произнес Дон. — Если хотите взглянуть, не отказывайте себе в этом маленьком удовольствии. Я подожду вас.

— Сядьте в кресло, — приказал Энгельман.

Дон послушно опустился в указанное кресло. Энгельман обогнул пленника, направился к двери, и тут Миклем увидел, что на полу появляются лужи.

— Вам это ни о чем не говорит? — поинтересовался он.

Энгельман внимательно посмотрел на лужу, и его челюсть отвалилась. Распахнув дверь, он бросился в коридор, следом, не забыв прихватить пистолет, вышел Дон и сразу же оказался по щиколотку в воде. К стене жался его палач. Его лицо было искажено неподдельным страхом. В противоположном конце коридора терзал бронированную дверь Карлос.

Поняв, что произошло, Миклем вернулся в комнату Энгельмана и закрыл за собой дверь. Вода, набирая силу, уже хлестала из двух отверстий в стене и покрывала весь пол примерно десятиметровым слоем. Дон закатал брюки, шлепая по воде, подошел к телефону, с облегчением отметил, что он работает, и набрал номер виллы Триони.

— Мариан? — поинтересовался он, услышав голос секретарши. — Джузеппе приехал?

По тону Дона Мариан поняла, что хозяин не может терять времени на долгие переговоры.

— Да. С пятью друзьями.

— Передай Харри, чтобы они немедленно выезжали. Все наши прежние планы аннулируются. Нас в подземелье пятеро, и через некоторое время мы просто всплывем кверху брюхом: эта скотина Альскони решил утопить нас, как слепых котят. Если мы не выйдем в ближайшее время, можете не торопиться.

— Я бегу! — крикнула Мариан.

— Не вешайте трубку, — попросил Дон. — Может быть, я скажу вам еще что-то: схожу посмотрю, что там происходит.

Вода доходила уже до щиколоток и продолжала прибывать. Дон положил трубку на стол и вышел в коридор.

Карлос сумел открыть стальную дверь, блокирующую коридор, и оттуда выбежали Феликс и Лорелли. Вслед за ними хлынула вода. Уровень резко поднялся и был уже по колено.

— Закройте же дверь! — крикнул Дон, бросаясь в коридор. — Эй, вы! Помогите мне!

Все четверо недоуменно взглянули на бывшего пленника. Первым пришел в себя Карлос. Он кинулся к двери и вместе с Миклемом навалился на нее, но их усилия увенчались успехом лишь после того, как к ним присоединился Феликс. Наконец дверь была закрыта и засовы заперты: вода продолжала прибывать уже не так стремительно.

— Мы все попали в переделку, — произнес Дон. — Но откуда здесь вода?

— Из озера, — объяснил Феликс. — Альскони открыл шлюзы, мы ничего не сможем сделать.

— Через десять минут здесь будут мои люди, — объявил Дон.

— Они не помогут нам, — грустно улыбнулся Феликс. — Если они включат ток, чтобы открыть двери, произойдет короткое замыкание, и нам не поздоровится.

— Говорю вам, мы выйдем отсюда, — заверил ею Миклем.

Вода поднималась все быстрее и доходила уже до пояса. Дон протянул руку и взял под локоть Лорелли, которая держалась из последних сил.

— Есть возможность добраться до лестницы, которая ведет к Альскони? — спросил Дон у Карлоса.

Негр выкатил и без того похожие на бильярдные шары глаза и кивнул.

— Тогда — вперед! — нетерпеливо проговорил Миклем. — Попробуем выбраться самостоятельно.

Подталкивая Лорелли, он медленно двинулся к бронированной двери, закрывающей путь на лестницу. Карлос с Феликсом двинулись следом, но Энгельман, словно парализованный страхом, стоял, прижавшись к стене.

— Вам лучше прихватить своего приятеля, — сказал Дон Феликсу, пытаясь открыть дверь.

— Пошел он к черту! — прорычал тот.

— Помогите-ка мне, — обратился Дон к Карлосу, но несмотря на помощь негра, все их усилия сводились лишь к бессмысленному барахтанью в воде, которая поднялась уже выше пояса и затрудняла движения.

— Давайте лом!

Карлос навалился на дверь, и Дону удалось вставить лом в крошечный зазор между дверью и косяком. Феликс тоже навалился на лом, и мужчины принялись раскачивать дверь. Напор воды теперь помогал им, и дверь наконец подчинилась.

Карлос и Феликс бросились вверх по лестнице. Мощный поток воды, устремившийся в дверной проем, подхватил Лорелли, и она закричала.

Миклем, едва не потеряв равновесие, вцепился в косяк и попытался схватить девушку, но безуспешно. Он видел, как она исчезла под водой, потом ее золотистая голова еще раз появилась над поверхностью, уже в конце коридора.

Энгельмана тоже подхватил поток, но он сумел вынырнуть и теперь отплевывался и отдувался.

Вода была уже в метре от потолка, но продолжала прибывать.

Дон саженками бросился к тому месту, где в последний раз мелькнуло бледное лицо Лорелли, но когда проплывал мимо Энгельмана, тот с отчаянием утопающего вцепился в его пиджак. Дон попытался разжать руки своего мучителя, завязалась драка, и они оба исчезли под водой. Энгельман, отчаянно цепляясь за Дона, добрался до его горла и сжал на нем пальцы, и Миклем, понимая, что сейчас задохнется, изо всех сил ударил противника коленом в пах. Оттолкнув ослабившего хватку противника, он собирался уже плыть на помощь Лорелли, как вдруг ее голова показалась на поверхности воды совсем рядом.

Энгельману удалось вынырнуть, и он, с белым лицом и сумасшедшими глазами, вцепился в девушку. Лорелли закричала.

— Спокойно! Не барахтайтесь! — крикнул Дон и изо всех сил ударил Энгельмана в лицо. Тот скрылся под водой.

До потолка оставалось совсем немного. Вода наступала.

— Хватайтесь за пиджак! — скомандовал Дон и энергично поплыл к открытой двери. Там он помог девушке взобраться на лестницу. Секунду он колебался, не отправиться ли на помощь Энгельману, но видя, что вода поднялась к самому потолку, отказался от этой гуманной затеи.

Вода бурлила у их ног. Дон, едва держась на ногах, подхватил Лорелли и поволок ее вверх по лестнице к площадке, туда, где стояли Феликс и Карлос, которые внимательно рассматривали бронированную дверь.

— Нам ни за что не открыть ее, — сказал Феликс.

Дон бросил взгляд, и этого было достаточно, чтобы убедиться в правоте Феликса.

— Один выход: включить ток, — сказал Феликс. — Но если кто-то сделает это, нас просто убьет электричеством.

— Нужно стучать, тоща мои друзья поймут, где мы находимся, — Миклем взял лом и принялся колотить в дверь.

Внезапно погас свет, и пленники оказались в удушливой, наполненной испарениями, темноте.

— Что и требовалось доказать, — мрачно пошутил Дон, продолжая барабанить в дверь. — Полетели последние предохранители.

— Я уже стою в воде, — стараясь унять дрожь, предупредила Лорелли.

Неожиданно Карлос оттолкнул Феликса, стараясь очистить место на площадке.

— Убирайся отсюда! — рявкнул он.

От резкого толчка Феликс сделал несколько судорожных шагов по ступенькам, но тут же бросился наверх и вцепился в негра, пытаясь занять свое место.

Карлос зарычал, раздался глухой удар, а за ним тяжелый всплеск. Лорелли закричала страшным голосом. Дон протянул руку, и его пальцы коснулись рукава Карлоса. Негр схватил невидимого противника за пиджак и поднял над площадкой. Дон обеими ногами обвил ляжку Карлоса, вцепился ему в горло и почувствовал сокрушительный удар в грудь.

Пальцы Миклема скользнули вдоль мощной шеи, нащупывая сонную артерию. Он пережал сосуд, Карлос пошатнулся и противники упали в воду.

Судя по звуку удара, Дон понял, что негр ударился затылком о металлическую площадку. Отчаянным усилием сбросив с себя врага, Миклем выбрался на поверхность воды, и ему удалось добраться до последней, еще не затопленной ступеньки. В тот момент, когда Дон коснулся ее коленом, пальцы Карлоса вцепились в его лодыжку. Он хотел лягнуть негра, но промахнулся и соскользнул в воду, едва успев набрать воздуха в легкие.

Миклем барахтался, пытаясь найти негра, который неожиданно отпустил его ногу, не найдя, вынырнул на поверхность и заметил вдруг, что лампа под потолком слабо засветилась, бросая слабый отблеск оранжевого света.

Дон оглянулся и увидел, что на верхней ступеньке стоит негр: зубы его оскалены в жуткой гримасе, глаза выкачены.

Миклем подплыл к лестнице, но в тот момент, когда почти коснулся ступенек, Карлос ногой отбросил его обратно в воду.

Дон взглянул на негра и на Лорелли, которая молча наблюдала за этой сценой, и понял, что через несколько секунд вода, поднимаясь, снова подтащит его к ногам гиганта. Если девушка не вмешается, это чудовище просто утопит его или раскроит ему череп своим огромным ботинком.

Но тут Лорелли, словно поняв, что происходит, стряхнула оцепенение. Осторожно подняв лом, она высоко подняла его и обрушила на голову негра. Карлос, недоумевая, обернулся, занес руки, но удар был слишком силен, к тому же пришелся по темени, и он со стоном повалился в воду.

Дон протянул руку, пытаясь подхватить гиганта за пиджак, но силы почти оставили его, и он не смог удержать такую махину, не рискуя самому пойти на дно. Тогда он отпустил Карлоса и из последних сил подплыл к месту, где, протягивая ему руку, стояла Лорелли.

Дон задыхался, и девушка помогла ему стать на залитую водой ступеньку. Глубоко вздохнув, Миклем выпрямился.

В этот момент через стальную дверь донесся слабый крик. Схватив Лорелли за руку, Дон замер.

Крик повторился.

Глава 13 Последний смех

Дон и Лорелли приникли к двери, вода доходила им до щиколоток.

— Это ты, Харри?! — закричал Миклем.

— Я, хозяин, — радостно отозвался шофер. — Мы пытаемся открыть. Можно рвануть эту чертову дверь динамитом?

— Нет! — завопил Дон. — Мы — у самой двери и не можем отойти. Вода прибывает.

— Понял! Сейчас я все устрою! — крикнул Харри. — Пять минут продержитесь?

— Спешите! Нас сейчас затопит! — взмолился Дон, чувствуя, что новый поток воды чуть не заставил его потерять равновесие.

— Сейчас! — повторил Харри.

Лорелли схватила Дона за рукав.

— Они не успеют, — прошептала она. — Это невозможно.

— Для Харри нет ничего невозможного, — успокоил ее Дон, стараясь делать вид, что все устроилось как нельзя лучше. Но, честно говоря, в этот момент он и сам не верил, что Харри удастся вытащить их отсюда живыми.

— Держитесь за меня покрепче и ничего не бойтесь.

Вода достигла плеч Лорелли. Ее лицо в тусклом свете лампы казалось совершенно белым, как у статуэтки из китайского фарфора. Ждать и бездействовать было невыносимо, но ничего другого не оставалось. Вода прибывала сантиметр за сантиметром. Медленно, но неумолимо. Текли минуты.

— Как вы там, хозяин? — раздался голос Харри.

— Пока держимся! А как там, у тебя?

— Я отправил троих парней Джузеппе к озеру. Они ломают к чертовой матери трубу, по которой вода идет в подземелье. Они успеют, хозяин!

— Отлично, Харри.

Вода достигла плеч Дона, и он взял на руки Лорелли, которую скрывало уже почти с головой.

— У нас в запасе около метра, — сказал он ласково. — Они успеют разрушить трубу, мы не утонем. Не бойтесь.

Теперь уже и он не касался ногами площадки, а плавал, поддерживая Лорелли. Но вода продолжала прибывать. Дон поднял руку, и она уперлась в потолок.

Через две-три минуты этот маленький промежуток должен был заполниться водой.

— Ложитесь на спину и держите голову как можно выше.

Лорелли послушалась.

— Знаете, мне почти не страшно. А вам?

— Приятного мало, но от того, что я стану метаться и орать, ничего не изменится, не так ли?

— Феликс погиб, да?

— Боюсь, что так. Но не нужно сейчас об этом.

— Да нет, у меня такое чувство, словно его никогда и не было.

Слабый оранжевый свет вспыхнул, осветив потолок в нескольких сантиметрах от их лиц, и погас. Непроницаемая тьма окутала их.

— Альскони сдержал слово, — спокойно сказала Лорелли. — Я действительно была сумасшедшей, надеясь, что смогу сбежать от него. Послушайте, какой смысл затягивать агонию? Может быть, лучше нырнуть и…

— Не болтайте глупостей, — запротестовал Дон. — Мы выйдем отсюда. Будет как в кино: спасение обязательно придет в последний момент.

— Нет. Не в последний момент, а после него. Будет слишком поздно… Мне холодно.

Дон подумал, что девушка права: у них остались считанные секунды. Он протянул руку, чтобы коснуться потолка, но его пальцы нащупали пустоту. Дикая радость обуяла Дона, он, изогнувшись, почти выпрыгнул из воды, и только тогда уперся рукой в потолок.

— Похоже, все в порядке, — объявил он. — Вода опустилась, по крайней мере, сантиметров на тридцать.

— Вы специально так говорите для того, чтобы только подбодрить меня, — возразила Лорелли.

— Поднимите руку и убедитесь.

— Ах, правда! Я не достаю до потолка!

Дон попытался найти опору, и его ноги оказались на площадке лестницы.

— Они успели! — воскликнул Миклем. — Я же говорил вам, что нас спасут. Вода уходит.

Теперь и Лорелли могла встать на площадку. Она уткнулась Дону в грудь и заплакала.

За дверью раздался голос Харри:

— Ну как, хозяин, все в порядке?! Мы перекрыли воду. Сейчас займемся дверью.

— Все хорошо! Как вы собираетесь открыть дверь?

— Я нашел рубильник, сейчас включу ток!

— Подожди несколько минут, пока мы не окажемся на сухом месте.

— Понял, хозяин. Дайте нам знак, когда будете готовы.

Воды опустилась до колен Дона и продолжала убывать.

— Через пять минут мы очутимся на свободе, — пообещал Миклем.

— И что вы сделаете со мной? — спросила Лорелли, отодвигаясь. — Отдадите в руки полиции?

— Я ничего не сделаю с вами, — возразил Дон. — Свою дальнейшую судьбу вы решите сами. Что касается меня, то я считаю вас погибшей вместе с остальными. У вас будет несколько часов, чтобы предпринять меры для собственного спасения, но не забывайте, что рано или поздно полиция захочет заняться вами без всякого вмешательства с моей стороны.

Девушка долго молчала, а потом вздохнула:

— Да. В конце концов, Феликсу сейчас спокойней там, где он находится.

Пленники совсем освободились от воды и стояли на сухой площадке. Дон предупредил:

— Я скажу им, что можно открывать.

— Не знаю, в курсе ли вы: у Альскони в Палермо есть вилла, известная как вилла Ваннони, — вдруг заговорила Лорелли. — Этот недоучка-музыкант хотел утопить меня, как какую-нибудь каналью, что ж, я и буду вести себя как каналья. В порту стоит его яхта. Она называется «Нептун».

— Очень может быть, что мои люди уже схватили его, — пожал плечами Дон.

— Его не так-то просто схватить, но надеюсь, вы не дадите ему уйти. Прежде чем откроют дверь, я хочу поблагодарить вас за все. Если бы не вы, я лежала бы сейчас рядом с Феликсом.

— Мы в расчете, Лорелли. Вы тоже помогли мне: Карлос отправил бы меня на тот свет.

Он помолчал немного, а потом крикнул:

— Порядок, Харри! Можно начинать.

Через несколько минут дверь, взвизгнув, медленно повернулась на петлях.

Час спустя Дон Миклем разговаривал по телефону с шефом римской полиции, сидя в мягком кресле, на вилле Триони.

На веранде Черри угощал людей Джузеппе, а Харри, прислонившись к балюстраде, вслушивался в разговор хозяина.

— Никаких сомнений, — говорил Миклем. — У нас есть свидетель, готовый дать показания. Сейчас Альскони на пути к Палермо. Он едет на виллу Ваннони. Поторопитесь, если хотите его задержать. Яхта «Нептун» ожидает этого гада в порту.

— Дайте мне ваш номер, — попросил Росси, — я позвоню вам.

Дон повесил трубку, поднялся из кресла, и в этот момент в комнату вошли Лорелли и Мариан.

На Лорелли было черное платье секретарши Миклема, а рыжие волосы она скрыла под маленькой черной шапочкой. Было заметно, что она чувствует себя не слишком уверенно.

Мариан, увидев смущение девушки, вышла на веранду, оставив ее наедине с Доном.

— Ну? — спросил Миклем. — И что же вы собираетесь делать?

Лорелли пожала плечами.

— А что я могу делать? У меня нет ни гроша за душой. — Девушка взяла сигарету из ящичка на столе Дона и закурила. — Далеко мне не уехать.

— Я дам вам немного денег, — Дон тоже закурил. — Самое лучшее, что я могу сделать для вас, — это отвезти сегодня вечером во Флоренцию. Сиенская полиция вас ищет повсюду, а во Флоренции вы будете чувствовать себя спокойнее и сможете уехать, как только захотите. Но деньги я смогу дать вам только тогда, когда откроется банк. Во Флоренции можно будет получить деньги по чеку.

Она смотрела широко распахнутыми глазами.

— И вы сделаете все это для меня?

— Я хочу дать вам шанс. Я дам вам денег, чтобы хватило на первое время. Миллион лир. Кроме того, я отвезу вас во Флоренцию. В остальном все зависит от вас.

— Но если нас задержит полиция, вам грозят неприятности.

— Это уже мое дело, — сухо возразил Миклем. — Вы готовы отправиться тотчас же?

— Да.

— Тогда подождите минуту.

Дон вышел на веранду и спросил Харри:

— Машина в порядке? Я должен сейчас уехать.

— В полном порядке, хозяин, — заверил Харри, направляясь к гаражу.

Дон отозвал Мариан.

— Я сейчас же отвезу ее во Флоренцию. Если позвонит Росси, скажите, что я в постели и просил не беспокоить. Вернусь завтра к обеду.

— Вы хотите спасти ее? — изумилась Мариан. — Думаете, это разумно? Девушку ищет полиция.

— Знаю. Но рассуждать не приходится: если бы не она, я беседовал бы сейчас не с вами, а с праотцами. Я ее должник и должен помочь ей.

— Возьмете Харри?

— Нет. Ни к чему впутывать его в это.

Харри подогнал к подъезду черный «бентли».

— Готово, хозяин.

— Мне бы очень хотелось, мистер Миклем, чтобы вы взяли его с собой, — Мариан кивнула в сторону Харри.

Дон отрицательно покачал головой и, обернувшись в сторону гостиной, крикнул:

— Едем, Лорелли!

Девушка вышла из гостиной и, словно сквозь барабанный строй, спустилась по ступеням под взглядами молчащих людей.

— Кто поведет машину, хозяин? — спросил Харри.

— Ты с нами не едешь, — Дон открыл перед Лорелли дверцу. — Не спорь, Харри, — добавил он, видя, что тот собирается возразить. — Я вернусь завтра к обеду. Присматривай за Джакопо.

Видя, что Харри пытается что-то сказать, он уселся на водительское место, и машина тронулась по аллее.

— Вы предупредили полицию о том, что Альскони уехал? — спросила Лорелли, пока машина ехала к шоссе.

— Да. В Палермо его ожидает не слишком приятная встреча. На этот раз он не уйдет.

— У меня такое ощущение, что он действительно ждет встречи, но не той, о которой вы говорите. Я не понимаю, зачем он убил Манетто? Он же годами не садился за руль, Манетто всегда возил его. Я уверена, что он не поведет машину в Палермо сам.

— Не ломайте над этим голову, — посоветовал Дон. — Это уже дело полиции. А Джакопо знал о существовании виллы Ваннони?

— Нет, знали только мы с Феликсом.

— Так я и думал. Альскони считает, что вы утонули, и больше о вилле никто не знает. Ну что ж, птичка попадется в расставленную полицией сеть.

— Плохо верится, — грустно усмехнулась Лорелли. — Альскони безумно хитер. А что если ему удастся выскользнуть? Будьте осторожны, мистер Миклем: ведь вы — причина всех его неприятностей, и он прекрасно понимает это. Он будет мстить вам!

— Ему не удрать, — Дон прибавил газ и быстро спросил: — Кто убил Шепейро?

— Это может волновать лондонскую полицию, — пожала плечами девушка, — но вам-то какая разница?

Прежде чем ответить, Дон заметил впереди свет мощных фар. Дорога, по которой они ехали, сильно петляла, но судя по движению света, машина мчалась с бешеной скоростью.

— Похоже, этот тип здорово торопится, — заметил Дон, прижимаясь к обочине и приглушая свет фар.

Через мгновение машина была возле них. Она летела со скоростью свыше ста миль в час — гораздо быстрее, чем позволяла такая дорога, и мчалась прямо на них, сверкая зажженными фарами.

Миклем понял, что если не остановится, этот сумасшедший просто врежется в них, ослепив сначала фарами. Он затормозил и тут же услышал визг тормозов встречной машины. Страшный удар сотряс машину Миклема, и он, придя в себя после столкновения, с трудом открыл заклинившую дверцу и, чертыхаясь, вышел на дорогу. Встречная машина отъехала назад и стояла теперь, почти свесив над обрывом задние колеса.

Из машины вышел человек в плаще и мягкой шляпе, и, открыв капот, склонился над ним, осматривая повреждения. Его спутник остался на переднем сиденье. Ни тот, ни другой не обращали на Миклема ни малейшего внимания, и он закричал по-итальянски:

— Ради Бога, куда вы так несетесь?! Вы что? Не понимаете, по какой стороне дороге должны ехать!

Человек в плаще включил электрический фонарик и направил луч на переднее колесо своей машины. Погнутое крыло врезалось в шину, пробив в ней большую дыру.

— Торопимся, — буркнул он по-английски. — Ваша машина сильно пострадала?

— Не ваше дело! — возмутился Дон. — Да, наша машина сильно пострадала, но дело не в этом. Вы не имеете права носиться с такой скоростью, если не можете справиться с управлением.

В ту же минуту мужчина, сидевший в машине, оказался на шоссе и подошел к освещенному фонариком месту.

— Кажется, я узнал ваш голос, — проговорил он, направляя на Дона дуло пистолета. — Мистер Миклем, если не ошибаюсь?

Человек в плаще тут же поднял фонарик и осветил лицо Дона.

— Вот и пришлось встретиться вновь, — раздался знакомый голос, и Миклем понял, что перед ним беглец Альскони собственной персоной. — Так вы, стало быть, не утонули? Удивительная живучесть. Стойте и не вздумайте шевельнуться. — Пистолет угрожающе качнулся в его руке. — Посмотрите, нет ли кого в машине, — приказал он человеку в плаще, в котором Лорелли, глядящая через лобовое стекло, узнала Крантора.

Девушка распахнула дверцу «бентли» и соскользнула с сиденья, но оружие в руке Крантора заставило ее застыть на месте.

Лишь подойдя к огромному «кадиллаку», подогнанному Манетто, Альскони сообразил, что ему самому придется сесть за руль, и тут же пожалел, что избавился от шофера слишком рано. Он уже лет пять или шесть не водил машину, да и в прежние времена занимался этим без особого успеха.

Но до аэродрома, где приземлится самолетик Крантора, нужно было как-то добираться, и Альскони понял, что за оставшиеся полтора часа он должен будет преодолеть шестьдесят миль трудной дороги. Он, тяжело вздохнув, взгромоздился на место водителя, и минуты две вспоминал, как включать фары. Справившись с фарами, он занялся мотором. К счастью для него, у машины было автоматическое переключение скоростей, иначе он никогда не справился бы! Осторожно доехав до ворот, Альскони понял, что не сможет выжать из машины больше двадцати пяти миль в час, не рискуя тут же оказаться в кювете.

Сторож открыл ворота и стал с интересом наблюдать, как владелец замка пытается их преодолеть. Альскони был слишком поглощен этой сложной операцией, чтобы заметить недоумение сторожа. В пути он несколько раз пытался прибавить скорость, но скоро пришел к выводу, что каждый раз рискует при этом жизнью. Крутой серпантин мог бы вымотать и более опытного водителя. Альскони потел при каждом крутом подъеме, спуске или неожиданном повороте и проклинал себя за то, что преждевременно прикончил Манетто.

Приборные часы показывали, что он сильно опаздывает. Воздушное такси улетит сразу же, как только Крантор выйдет из него, это не входило в планы Альскони: он собирался быть на его борту, когда самолет снова взмоет в воздух. Понимая, что у него будет гораздо больше шансов удрать, если он доберется до Палермо на самолете, преступник старался придерживаться хотя бы двадцати пяти миль в час, понимая, что безнадежно опаздывает.

Наконец, не выдержав, он увеличил скорость до пятидесяти миль, и машину тут же занесло. Поворот был очень крут, и не будь тормоза отлажены Манетто, машина неминуемо рухнула бы в пропасть.

Ругаясь сквозь зубы, Альскони продолжал путь, уже не думая о скорости, и через час езды достиг относительно прямого отрезка шоссе, от которого отходила дорога к летному полю. Тогда он свернул, прибавил скорость и вцепился в руль.

Он все еще ехал по этой дороге, когда увидел свет посадочных огней и услышал надсадный звук авиационных моторов. Вжав акселератор до упора, он погнал было машину наперерез, но внезапно сообразил, что самолет выруливает на взлетную полосу. Бандиту ничего другого не осталось, как яростно выругаться. Самолет развернулся, и когда Альскони достиг поля, ему осталось лишь разглядывать полетные огни в темном небе.

Злой и разгоряченный, Альскони остановил машину. Теперь придется ехать до Сан-Джовани, и на яхте он окажется на сутки позднее, чем мог бы. Неприятно, но пока — ничего страшного. Феликс и Лорелли были единственными, кто знал о существовании виллы и яхты, но теперь они не заговорят. Однако нужно быть осторожным. Ищейки еще не знают, в каком направлении он поехал, но скоро возьмут след.

Из темноты вынырнул Крантор с большим чемоданом в руке.

— Синьор Альскони? — низким голосом спросил он.

— Заткнись, дурак! — прошипел тот. — Деньги у тебя?

— Да.

Крантор остановился у машины, пытаясь разглядеть хозяина. Вот минута, которой он ждал так долго! Великая минута в его жизни.

— Едем в Палермо, — объявил Альскони. — Я буду показывать дорогу. Садись за руль, — и он грузно отодвинулся, освобождая место.

— В Палермо? — удивился Крантор. — Но ведь это в Сицилии.

— А где же еще, идиот? — рявкнул Альскони. — Я тороплюсь. Или, может быть, ты думаешь, что я собираюсь объясняться с тобой?

Крантор покраснел. Ему был неприятен такой тон в первые же минуты знакомства, это показалось ему оскорбительным. Он не заслужил подобного обращения. Тем не менее уселся за руль, включил мотор и с такой яростью рванул машину вперед, что у Альскони округлились глаза.

— В конце этой дороги повернешь направо, — наконец произнес он. — А потом все время прямо. — Он поудобнее устроился на сиденье и мрачно уставился вперед.

Крантор был захвачен сумасшедшей гонкой: урод любил быструю езду, как какой-нибудь русский.

Свернули к шоссе. Стрелка спидометра подскочила до ста пятидесяти миль. О-ля-ля! Отличная машина. Настроение Крантора улучшилось, но молчание хозяина тяготило жителя туманного Альбиона. О чем бы заговорить? Может быть, все же спросить, почему они едут именно в Палермо? И что это за ящички, сложенные на заднем сиденье? И что это за спешность, с которой им нужно прибыть в Сицилию? Может быть, Альскони попал в переделку? Лучше не думать об этом. Крантору очень не хотелось, чтобы его кумир рухнул так скоро.

Он искоса взглянул на плотную фигуру, застывшую рядом. Лампочка на приборной доске освещала дряблое озабоченное лицо. Мрачные, постоянно мигающие глаза, темная щетина плохо выбритых щек. Вид Альскони разочаровал его. О Черепахе ходили легенды, и Крантор ожидал увидеть супермена, а встретил пожилого сварливого дядьку.

Альскони почувствовал взгляд Крантора, поднял на него глаза и вздрогнул от омерзения, смешанного с ужасом. Какое жуткое лицо! Знай он, что Крантор так выглядит, он бы сто раз подумал, пользоваться ли его услугами. Тем более сейчас. Такую физиономию достаточно увидеть лишь однажды, и уже не забудешь до смерти. Как и фигуру Карлоса. Но автомобиль этот тип водит классно. Если он сумеет держать такую скорость, они еще до утра будут в Неаполе.

Альскони выпрямился на сиденье.

— Мы скоро окажемся на дороге в Сиену, — предупредил он. — Придется немного сбавить скорость. Я должен добраться в Палермо без приключений.

— Я думал, Феликс в Сиене, — заметил Крантор, сбрасывая скорость. — А он в Палермо?

— Оставь эту болтовню, — окрысился Альскони. — Я должен подумать о более серьезных вещах.

Крантор замолчал и сосредоточился на вождении. Ответ хозяина привел его в ярость: он обращается с ним, как с прислугой! Лишь оказавшись на серпантине, который требовал от водителя предельного внимания, он обрел способность трезво оценивать ситуацию.

Альскони сказал ему по телефону, что обстоятельства внезапно изменились, и приказал немедленно выезжать. Значит ли это, что он предлагает сотрудничество? Если Альскони привык таким образом обращаться с помощниками, Крантор вряд ли сможет сработаться с ним.

И тут Крантор вспомнил о пятнадцати тысячах, лежащих в чемодане. Если бы он знал, что Альскони встретит его таким манером, он без раздумий скрылся бы с этими деньгами. Это, конечно, было бы непросто, но попытаться можно — фарт любит рисковых! Какой же он дурак! Он снова подумал о деревянных ящичках: что в них — деньги?

Эти мысли так отвлекли Крантора, что он слишком поздно заметил черный «бентли». Он успел затормозить, почувствовал сильный удар и звук лопнувшей шины. Выравнивая машину, он услышал, как выругался Альскони. Машина забалансировала над пропастью, и Крантор, сжавшись в комок, ждал, что сейчас они полетят вниз. Однако этого не произошло, и Крантор, осторожно открыв дверцу, вышел на шоссе.

Лорелли, не веря себе, переводила глаза с Крантора на Альскони.

— Вы здесь? — удивился Крантор, отпуская пистолет. — И с Миклемом? Что случилось?

— Крантор, веди ее сюда! — пролаял Альскони. — Не дай этой каналье удрать!

Лорелли затравленно оглянулась, и Крантор схватил ее за руку. Она рванулась, пытаясь освободиться, однако пальцы Крантора сдавили ее кисть, и он потащил ее к Альскони, который все еще держал Миклема под дулом пистолета. В свете фар Альскони выглядел совсем немощным и старым. Его губы нервно кривились, руки тряслись.

— Следи за этим человеком, — кивнул он на Миклема. — Если вздумает бежать — стреляй!

После этих слов Альскони схватил Лорелли и подтащил к месту, освещенному фарами.

— Так тебе удалось сбежать? И ты выдала меня, не так ли? Ты рассказала им о всех моих секретах? — он опустил пистолет в карман и принялся трясти девушку изо всех сил. — Я угадал? Отвечай!

Лорелли рванулась из рук бывшего хозяина, но он крепко держал ее.

— Ты рассказала Миклему о яхте? — взревел Альскони.

— Оставьте ее, — попросил Дон. — Вам все равно не уйти. Полиция ждет вас на яхте. На вилле Ваннони, кстати, — тоже.

Альскони отпустил Лорелли так внезапно, что девушка опрокинулась на асфальт, и снова вытащил пистолет.

И вдруг Крантор ударил Альскони по руке, пистолет взмыл в небо и упал на обочину. Альскони пошатнулся и отступил. В неверном свете фар было видно, как побелело его лицо.

— Стоп! — скомандовал Крантор. — Что это за история, хотел бы я знать?

— Ты хотел бы знать? — завизжал Альскони. — Так знай же! Она выдала нас полиции! Она предала нас, вот что!

— А при чем тут яхта?

— Как ты думаешь, могу я удрать из Италии без яхты? — быстро заговорил Альскони, понимая, что преувеличил значение своего авторитета, разговаривая с Крантором в пренебрежительном тоне. — Полиция очень хочет, чтобы я попал ей в руки. — Лицо его сделалось едва ли не более уродливым, чем лицо Крантора. — У меня были деньги, вилла, яхта, а что теперь?

Крантор был потрясен. Значит, Альскони бежит, преследуемый ищейками. И тут у него появилась блестящая мысль. У полиции были приметы Альскони, но не было примет Крантора.

— А моторный катер у вас есть?

Альскони сощурился и хлопнул в ладоши.

— Ну конечно же! В порту Чивитта-Векко у меня есть небольшой катер. Раньше мы возили на нем валюту из Франции. Как же мне это не пришло в голову? — продолжал он. — Пока полиция поджидает меня в Палермо, я удеру на катере в Монте-Карло. Сейчас же отправляемся в Чивитта-Векко, Крантор!

Он подобрал выбитый у него из рук пистолет и взглянул на Лорелли, которая стояла, прижавшись к Миклему.

— А что, машина этого синьора не слишком помята? — поинтересовался он. — Взгляни-ка на нее, а я посторожу этих.

Крантор подошел к «бентли». Если не считать помятого крыла, машина почти не пострадала. Он сел за руль, включил мотор и проехал несколько метров.

— Машина в порядке, — доложил он Альскони.

— Замечательно, поедем на ней. Так будет надежней. Полиции и в голову не придет искать меня в «бентли», да еще с водителем и двумя пассажирами. Перенеси туда вещи из нашей машины, а потом отделайся от «кадиллака», да поживей.

Альскони потер ушибленную Крантором руку и поморщился. Следовало бы проучить наглеца, но сейчас не время думать о мести. Пока Крантор выполнял приказание, Альскони следил за пленниками, держа их под дулом пистолета.

Крантор перенес все в багажник «бентли», уложил туда же чемоданы, свой и хозяина, а потом вернулся к «кадиллаку». Сняв машину с тормоза, он начал ее раскачивать над пропастью. «Кадиллак» сдвинулся с места, сполз с шоссе и покатился по крутому склону, чтобы с пятидесятиметровой высоты рухнуть в долину.

— Прошу за руль, мистер Миклем, — распорядился Альскони. — Прокатимся в Чивитта-Векко, да побыстрей. — Он повернулся к Лорелли. — Сядешь рядом с ним. И если кто-то из вас вздумает шуметь или рыпаться, стреляю без предупреждения. Понятно?

— Все равно мы далеко не уедем, — заверил Дон. — Вы только оттягиваете время и обманываете себя, считая, что можете скрыться таким образом.

Крантор придерживался того же мнения, но предпочитал пока не вмешиваться.

— Полезайте в машину, — нахмурился Альскони.

Дон и Лорелли послушно сели в «бентли», Альскони и Крантор поместились на заднем сиденье.

Дон развернул машину, и направился по шоссе к Сиене. Было около часа ночи. Чтобы попасть в порт Чивитта-Векко, машине предстояло преодолеть около ста восьмидесяти миль. Впереди простиралась пустынная дорога, и Альскони подумал, что они должны прибыть на место где-то в половине четвертого утра.

— На борту катера должен находиться мой человек — Ломбардо, — сказал он Крантору. — Но если его там нет, мы ждать не будем. Ты умеешь управлять катером?

— Могу попытаться, — без энтузиазма отозвался Крантор. — Мне никогда не приходилось иметь дело с большими моторками, но теоретически я это дело изучал.

— Не болтай глупостей, — проворчал Альскони. — Катером управлять ничуть не сложней, чем машиной. Ты сможешь доставить меня в Монте-Карло?

— Нет, — покачал головой Крантор. — Я ничего не смыслю в навигации.

Несколько минут Альскони размышлял. Если на борту не будет Ломбардо, а это весьма вероятно, положение сделается угрожающим. Он наклонился и хлопнул Миклема по плечу.

— А вы умеете управлять катером? Доставьте меня в Монте-Карло, и я не стану дырявить вашу шкуру.

— Звучит ободряюще, — сухо ответил Миклем. — Я отвезу вас, но при условии, что вы оставите нас с девушкой на катере, после того как сойдете с него.

— Конечно, — Альскони хитро улыбнулся в темноте. — Но вы дадите мне слово, что не скажете полиции, куда отвезли меня.

— Разумеется, — пообещал Дон. Он прекрасно понимал, что Альскони не даст им уйти.

Когда Дон по дороге, идущей вдоль моря, въехал в Чивитта-Векко, где-то на башне пробило три часа.

— Остановитесь, — приказал Альскони. — Нужно обсудить кое-какие детали.

Дон затормозил у обочины.

— Портовый сторож может начать расспросы. Вообще-то я знаю многих сторожей, но нам может не повезти. На всякий случай будь готов стрелять, — повернулся он к Крантору. — Я опущу стекло и заговорю со сторожем. Если почувствуешь, что он не хочет нас пропускать, стреляй. У тебя пистолет с глушителем?

— Нет.

— Тогда поменяемся пушками.

Крантор полез в карман за пистолетом, и Альскони проговорил в задумчивости:

— Кстати, сторож может быть и не один.

— В такой час? Вряд ли… — Крантор, не вынимая руку из кармана, пытался разрядить свой пистолет. Это было сложно.

— Давай пистолет, что ты возишься?

— Он завалился за подкладку.

— Нужно следить за своими карманами, дурак! Пошевеливайся!

«Скоро эта скотина перестанет обзывать меня дураком», — злорадно подумал Крантор, осторожно вынимая из обоймы последние патроны. Он протянул Альскони разряженный пистолет и взял его оружие.

— А вы двое, — Альскони ткнул дулом в спину Миклема, — не вздумайте раскрывать рот. В случае чего, я всажу пулю в затылок девчонке. А теперь едем в порт. После железной дороги — все время прямо.

Дон резко взял с места. Всю дорогу до Чивитта-Векко он ломал голову, как бы отвлечь внимание бандитов. Они вооружены, и это затрудняет дело. Может быть, случай представится, когда они взойдут на борт катера? Из двоих, пожалуй, более опасен Крантор. Он инициативен, и у него хорошая реакция. Альскони можно было захватить врасплох, Крантора — нет.

Впереди показался желтый с красным шлагбаум, и Миклем сбавил скорость. У шлагбаума стоял человек в хаки с карабином на плече и молча смотрел на приближающуюся машину.

— Держись наготове, — скомандовал Альскони Кран-тору. — Я откинусь назад, будешь стрелять через стекло.

Сторож пролез под шлагбаумом и подошел к машине.

— Порядок, — прошептал Альскони, — я его знаю. — И повысив голос, позвал: — Это ты, Беллини? Давненько я тебя не видел. Как дела?

Сторож заулыбался.

— А, синьор Тампано, — он наклонился к опущенному Альскони стеклу. — Очень рад вас видеть. Направляетесь в Рим? Могу я чем-нибудь вам помочь?

— Да, мы едем в Рим, — кивнул Альскони. — Но раз уж мы проезжали мимо, я решил показать друзьям свой катер. Ломбардо на борту?

— Нет, синьор. Он женился три недели назад и больше здесь не ночует.

Дряблое лицо Альскони затвердело.

— Ничего не поделаешь. В конце концов, мы не собираемся выходить в море. Я только хочу взглянуть на катер.

— Очень жаль, синьор, но порт закрыт. Час назад я получил приказ никого не пускать. Кажется, какой-то бандит собирается удрать от полиции морем.

Альскони расхохотался.

— Но разве я похож на бандита? И потом, мы же ненадолго, полчаса — не больше. — Он сунул руку в карман и выудил оттуда тысячелировый билет. — Держи. Купи что-нибудь своей подружке, только не заставляй моих друзей ждать.

— Спасибо, синьор, но поторопитесь, прошу вас. Если машину заметят, у меня будут неприятности, — и сторож, вернувшись к шлагбауму, поднял его.

Черный «бентли» въехал на территорию порта.

— Налево, — велел Альскони, и Миклем свернул за большой ангар, скрывший их от глаз сторожа.

— Стоп! Выключите мотор и давайте сюда ключ.

Дон повиновался, и Альскони обратился к Крантору:

— Я останусь в машине и буду присматривать за этими двумя. Перенесите вещи в катер.

Крантор вылез из машины. Мгновение он разглядывал катер, потом открыл багажник, вытащил чемоданы и отнес их на борт, потом вернулся за ящичками и перетащил их в несколько приемов.

— Можете выходить, — распорядился Альскони.

Миклем и Лорелли вышли из машины.

— А теперь, мистер Миклем, я буду очень вам признателен, если вы вместе с Крантором подниметесь на борт моего судна.

Дон взял Лорелли за руку.

— Она пойдет со мной.

Лицо Альскони перекосилось в злобной гримасе.

— Нет! — возразил он. — Она останется здесь.

— Если она не пойдет со мной, я не повезу вас в Монте-Карло, — спокойно, но твердо возразил Миклем.

— Она не пойдет! — в ярости закричал Альскони. — Делайте, что вам говорят, иначе я продырявлю вашу шкуру!

— И как же вы собираетесь добраться до Монте-Карло? — насмешливо поинтересовался Дон.

— Подождите, — вмешался Крантор.

Он стоял, держа всех на мушке пистолета. Альскони, увидев направленное на него оружие, вытаращил глаза.

— Что это ты задумал? — пробормотал он.

Ужасное лицо Крантора исказилось зловещей улыбкой.

— Вы напрасно сообщили мне, что вас разыскивает полиция, Черепаха. Теперь пришла моя очередь назвать вас дураком. Моих примет у ищеек нет, а ваши есть, поэтому в Монте-Карло я возьму Лорелли, а не вас, глупое вы животное. У меня есть деньги, катер, механик и будет свобода. Вы же мне только мешаете.

Альскони мгновенно вскинул пистолет и нажал на курок. Раздался слабый щелчок, и бывший глава гангстеров изумленно уставился на бесполезное оружие.

Крантор, жутко ухмыльнувшись, не торопясь поднял пистолет и всадил в живот Альскони три пули. Раздались негромкие хлопки, словно кто-то трижды шлепнул мухобойкой об стену. Альскони сделал два неуверенных шага, выронил пистолет и неподвижно распластался на земле.

Дон и Лорелли, не двигаясь, наблюдали за этой сценой.

Крантор направил пистолет на них.

— Поднимайтесь на борт, — приказал он, — да поживей!

Дон первым прыгнул на палубу и протянул руку Лорелли, помогая взобраться на борт.

— Запускайте мотор, — распорядился Крантор, прыгая следом.

Дон спустился в рубку, и тогда Лорелли повернулась к Крантору.

— Почему вы не позволили ему пристрелить меня? Что вы собираетесь со мной делать?

— Я говорил однажды, что мы могли бы прекрасно поладить, — проговорил он, в упор глядя на девушку. — Тогда мое предложение не пришлось вам по душе. Теперь у вас есть возможность передумать. Я даю вам время до Монте-Карло. В этом чемодане пятнадцать тысяч фунтов, а в ящиках, похоже, целое состояние. Подумайте. А сейчас, — он дулом пистолета указал на рубку, — сейчас идите к Миклему. Я останусь на палубе.

В этот момент из рубки показалась голова Дона.

— Я ничего там не вижу. У вас есть фонарик?

Крантор вытащил из кармана фонарик и протянул его Дону.

И в этот момент Лорелли неожиданно и резко ударила Крантора по голове кулачком, и тот, потеряв равновесие, выстрелил в сторону и упал на палубу. Пуля срикошетила от металлической палубы и просвистела в нескольких сантиметрах от виска Дона, который, не обратив на это внимания, прыгнул на поверженного врага.

— Вы не ранены? — пролепетала Лорелли.

— Вроде нет, — поднимаясь, ответил Дон. — Ну, кажется, мы его успокоили на время, — и он направил луч фонарика на бледное лицо девушки. — Неплохая работа, честное слово. Но, похоже, это становится вашей дурной привычкой. От этого придется отвыкать. — Он протянул Лорелли фонарик. — Посветите, я свяжу этого типа. Благодаря вам я во второй раз остался жив.

Лорелли взяла фонарик. Дон положил пистолет на палубу и стал связывать руки гангстера его же шелковым галстуком.

Тогда Лорелли нагнулась, подняла револьвер, оброненный Крантором, и Дон, выпрямившись, увидел перед собой черный зрачок дула.

— Ну и ну! Что это вы задумали?

— Убирайтесь отсюда и поезжайте домой, — едва шевеля губами, приказала «венецианская» блондинка.

— Вы же не собираетесь захватить катер?

— Собираюсь. Уходите да побыстрее!

— Подумайте, зачем вы это делаете? Я же обещал помочь вам и не собираюсь отказываться от своего слова. К тому же вы не умеете обращаться с катером.

— Умею! Я десятки раз выходила в море и прекрасно обойдусь без вашей помощи.

— Но вам нужны деньги!

— Деньги! — расхохоталась она. — Теперь их у меня столько, что хватит на всю жизнь. Это случай, которого я давно жду. Сойдите же с катера, я не собираюсь долго ждать.

— Хорошо…

Миклем перетащил бесчувственное тело Крантора к машине и вновь вернулся к катеру. Он присел у борта на корточки и заговорил с девушкой.

— Вы уверены, что справитесь с этой механикой? Вам точно не нужна моя помощь?

Она отрицательно качнула головой.

— Я справлюсь. Я уже плавала в Монте-Карло.

— Ну что ж, отлично. Жаль, что я ничего не могу сделать для вас, Лорелли.

Девушка посмотрела на Миклема и, кажется, смягчилась.

— Спасибо. Надеюсь, мне удастся выпутаться из этой истории, и я начну все с нуля. Надеюсь, мы больше не встретимся.

— Кто знает… Опасайтесь все же полиции. Этот бандюга даст ваши приметы, как только очухается.

«Венецианская» блондинка улыбнулась.

— Я буду уже далеко. Это очень быстроходный катер. Полиции меня не поймать. До свидания и еще раз — спасибо!

Лорелли вошла в рубку, и почти в тот же миг взревели двигатели.

— До свидания! — стараясь перекричать рев моторов, повторил Дон. — До свидания и желаю удачи!

Он отвязал канат от кнехта, катер рванулся с места и вышел в открытое море, оставляя за собой пенистый след.

Миклем увидел, как Лорелли вышла на палубу и подняла руку в последнем приветствии, и ответил ей тем же. Дон посмотрел на черные волны, а когда поднял глаза, катер уже растаял во мраке.